от факт,  что народ претерпевает "бедствие
безбедственности", и он учредил нечто, что пока еще не было  должным образом
принЯто.  "Ќо  они  не  могут   во  мне  нуждатьсЯ",  -  цитирует  •айдеггер
ѓельдерлина (вкладываЯ в это высказывание  двойной смысл) и продолжает, имеЯ
в виду уже нынешнюю революцию: "Љак долго еще немцы будут оставатьсЯ глухими
длЯ этого ужасного  слова? …сли даже великий поворот их бытиЯ не сделает  их
прозорливыми, то что вообще сможет открыть им уши, дабы  они могли слышать?"
(GA 39, 136).

     ЋпЯть речь идет о нем, о "великом повороте", о метафизической революции
национал-социалистского  прорыва в будущее. Џришел миг,  когда  люди  должны
были наконец услышать ѓельдерлина, этого  учредителЯ (Stifter) нового ЃытиЯ.
ѓельдерлин опередил свой народ,  решившись на дерзкое начинание: "отважитьсЯ
еще  раз вступить в контакт с богами,  чтобы таким  образом  учредить  некий
исторический мир" (GA 39, 221).

     €так,   •айдеггер   вновь   славил    великий   прорыв.   …сли   пришел
всемирно-исторический  час  ѓельдерлина,  то  как мог  он не  быть  и  часом
•айдеггера!  Ћднако  после  своего  провала  в  качестве  ректора  •айдеггер
понимал, что  непосредственное  политическое  действие,  "организационнаЯ  и
административнаЯ работа" -  все же не его дело. …го задача -  способствовать
прорыву  в  будущее   "посредством   другой   метафизики,   т.   е.   нового
фундаментального опыта переживаниЯ ЃытиЯ" (GA 39, 195).

        387

     Џолгода  спустЯ  в лекции  "‚ведение в  метафизику" •айдеггер описал те
важнейшие всемирно-исторические тенденции, которые, по его  мнению, угрожали
прорыву и  могли  бы его  парализовать. ‡десь  он  рискнул ступить  в  сферу
актуальной философской  диагностики. €  сделал предметом  своих  рассуждений
феномен, который сам  называл "обессилением духа" (Entmachtung  des Geistes)
(‚ведение в метафизику, 126).

     ‘начала  дух  редуцируют,  превращаЯ его в инструментальный разум, или,
как говорит •айдеггер, в  "интеллектуальную способность".  Ћтныне  речь идет
лишь о "простой понЯтливости в осмыслении, оценке и рассматривании имеющихсЯ
вещей  и  их  возможного изменениЯ  и  дополнЯющего  воссозданиЯ"  (там  же,
127-128). Џотом такую  "интеллектуальную способность"  ставЯт на службу тому
или иному мировоззрению,  той или  иной  идеологической  доктрине. •айдеггер
называет  в этой свЯзи марксизм,  одержимость техникой  -  и  еще "народный"
расизм. "ЋтноситсЯ ли это  служение интеллекта к урегулированию и  овладению
материальными  производственными отношениЯми (как в марксизме) или вообще  к
разумному  упорЯдочению  и  разъЯснению всего...  уже  устоЯвшегосЯ  (как  в
позитивизме),  или  же  оно  осуществлЯетсЯ в управлении жизненной  массой и
расой  какого-нибудь  народа..."  (там  же,  128)  -  в любом  случае  "силы
духовного  развитиЯ"  терЯют свою свободную подвижность и свое  достоинство,
вытекающее  из  их  способности  самостоЯтельно  выбирать длЯ  себЯ цели.  Ђ
значит, они терЯют и  свое качество открытости навстречу  взывающему  к  ним
бытию.  ’отальнаЯ  мобилизациЯ  (экономическаЯ,  техническаЯ  и  расистскаЯ)
неизбежно  приводит  к  "помрачению  мира"  -  ситуации,  которую  •айдеггер
описывает в  точных, как  формулы,  выражениЯх:  "бегство богов,  разрушение
‡емли,  скучивание  людей  в   массы,  подозрение   и  ненависть   ко  всему
творческому" (там же, 120).

     ‚ эту мрачную панораму •айдеггер вписывает и немецкую  действительность
1935 года. Џо его мнению, духу прорыва 1933 года угрожает опасность извне  -
со стороны  Ђмерики  (=  техническаЯ мобилизациЯ) и  ђоссии (= экономическаЯ
мобилизациЯ).  "…вропа, всегда  готоваЯ  в  неизлечимом ослеплении  заколоть
самое себЯ,  находитсЯ сегоднЯ в гигантских тисках  между ђоссией,  с  одной
стороны,  и Ђмерикой  - с другой. ђоссиЯ и  Ђмерика суть,  с  метафизической
точки зрениЯ, одно и то же; безысходное неистовство  разнузданной техники  и
построенного на песке благополучиЯ среднего  человека. …сли самый  последний
уголок земного шара завоеван техникой  и разрабатываетсЯ  экономически, если
какое угодно происшествие в каком угодно месте и в какое угодно времЯ

        388

     становитсЯ  доступным  как  угодно   быстро...  если  времЯ  есть  лишь
быстрота, мгновенность  и одновременность, времЯ же  как историЯ  исчезло из
всЯкой   сиюбытности   всЯкого  народа,  если   боксер   почитаетсЯ  великим
национальным героем, если  массовые собраниЯ, достигающие миллионных цифр, -
это и есть триумф, -  тогда, именно тогда всю эту блажь перекрывает  призрак
вопроса: зачем? - куда? - а дальше что?" (там же, 119-120).

     Ћднако  духу  прорыва  угрожает и внутреннЯЯ  опасность,  исходЯщаЯ  от
расизма ("управлениЯ жизненной массой и расой какого-нибудь народа").

     •айдеггер   видел  в  национал-социалистской  революции  силу,  котораЯ
противостоит негативным тенденциЯм в развитии современного общества. ‚ таком
противостоЯнии,  по мнению •айдеггера, и  заключались  "внутреннЯЯ  истина и
величие этого  движениЯ" (там  же,  296-297).  Ћднако в  1935  году  он  уже
чувствует угрозу  того,  что лучшие импульсы этого движениЯ могут  исчерпать
себЯ,   угаснуть   в   "безысходном  неистовстве   разнузданной  техники   и
построенного на песке благополучиЯ среднего человека" (там же, 119). ‚  этой
ситуации   философ   обЯзан   охранЯть   и   защищать   изначальную   истину
революционного прорыва. Ќо ему придетсЯ вооружитьсЯ терпением. "”илософиЯ не
соразмерна  времени по существу, ибо она  принадлежит к  тем немногим вещам,
судьба  которых  в том, чтобы  не  уметь  найти  непосредственный  отклик  в
сегоднЯшнем и никогда не позволить себе его найти" (там же, 93).

     •айдеггер, впрочем, ни словом  не  обмолвилсЯ о  том,  что  сам  он еще
совсем недавно поддалсЯ искушению вызвать  "непосредственный отклик". Љак бы
то ни  было,  после неудавшейсЯ  попытки  облечь  философию реальной властью
•айдеггер вновь  вернулсЯ  к индивидуальному философствованию, чтобы, следуЯ
примеру  ѓельдерлина, в  качестве одинокого  борца попытатьсЯ  предотвратить
эпохальную  "опасность  помрачениЯ  мира".  Ќо  одно  он   твердо  усвоил  в
результате  краха  своей   политической  авантюры:   "подготовку  истинного"
невозможно  осуществить, так  сказать,  за  одну  ночь. Џравда, "обнаружение
ЃытиЯ" (Offenbarwerdung des Seyns) и сейчас иногда  случаетсЯ в философии, в
том числе  и в его  философии; однако прежде чем такое событие озарит  своим
сиЯнием  все  общество  и  коренным  образом преобразует его, должно  пройти
"много времени",  и  значит,  времЯ  -  до наступлениЯ спасительного срока -
будет  сохранЯть  свой  характер  "оскудевшего  времени".  "Ќа  таком  месте
метафизического бедствиЯ"  должны выстоЯть люди  духа, подобные  ѓельдерлину
или •айдеггеру, -  выстоЯть,  чтобы  не дать угаснуть памЯти о том, чему еще
предстоит вернутьсЯ.

        389

     €так,  •айдеггер продолжает верить в  свою философскую фантазию, но уже
начинает высвобождать ее из паутины национал-социалистской политики.

     ђеально   существующий   национал-социализм   все   в   большей    мере
представлЯетсЯ ему системой, созданной предателЯми той революции, которую он
по-прежнему оценивает  как  метафизическую революцию, "обнаружение ЃытиЯ" на
почве  народного сообщества. Џоэтому подлинному национал-социалисту, каковым
все  еще  ощущает  себЯ  •айдеггер,  не  остаетсЯ  ничего  иного, как  стать
мыслителем "оскудевшего времени".

     €з  краха  своей ректорской деЯтельности •айдеггер извлек  лучшее,  что
мог:  в  историю бытиЯ,  какой она ему представлЯлась,  он  вписал  себЯ как
провозвестника, который  пришел слишком рано и потому  подвергалсЯ опасности
быть уничтоженным  и отброшенным  своим  временем.  Љак  одного  из  братьев
ѓельдерлина.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…ЊЌЂ„–Ђ’Ђџ

     ‚ремЯ  картины мира  и тотальной  мобилизации.  •айдеггер отступает. Ћб
"устроении    истины   вовнутрь   творениЯ".   Ћптимистический   прагматизм.
Ћсновоположники государства, художники и философы. Љритика концепции "воли к
власти".  Ќицше и  •айдеггер  -  кто  шагнул  дальше? Ћ сооружении  плотов в
открытом море.

     Ќа  последних  свободных  выборах  в  рейхстаг,  6  ноЯбрЯ  1932  года,
национал-социалисты получили  33,5%  голосов. Ќа выборах 5 марта 1933  года,
после поджога  рейхстага, запрета ЉЏѓ и массированного запугиваниЯ остальных
оппозиционных  партий,  Ќ‘„Ђ‹ все  еще не  имела поддержки  большинства.  Ќа
выборах  12  ноЯбрЯ  1933  года,  когда  голосование  шло  по единому списку
кандидатов и  было свЯзано с плебисцитом о выходе ѓермании из ‹иги Ќаций, за
Ќ‘„ЂЏ отдали свои  голоса  92%  избирателей. ќтот результат, конечно, нельзЯ
считать  адекватным отражением  настроений народа: в то времЯ ѓитлер еще  не
был столь  популЯрен. Ћднако  мы вправе предположить, что  в конце тридцатых
годов преобладающее большинство немецкого народа

        390

     в общем и целом поддерживало политику ѓитлера. €  не только потому, что
террор, глЯйхшалтунг и  запугивание недовольных оказались столь действенными
средствами;  важнее  другое:  к  тому  моменту  политика ѓитлера,  по мнению
подавлЯющего  большинства,  доказала  свою успешность. 28  апрелЯ  1939 года
ѓитлер в большой  речи  подвел итог этим достижениЯм: "џ  преодолел  хаос  в
ѓермании, восстановил порЯдок, добилсЯ  неслыханного роста  производства  во
всех  сферах нашей национальной  экономики...  Њне  удалось снова  вернуть к
полезному  труду  семь миллионов  безработных,  судьба  которых  так  сильно
тревожила всех нас... џ  не только объединил  немецкий народ в  политическом
отношении,  но  и  вооружил  его  в  военном  смысле и попыталсЯ страницу за
страницей  аннулировать   тот   договор,   который  в   своих  448   статьЯх
предусматривает самые  подлые насильственные  меры  из тех,  что  когда-либо
применЯлись против народов  и отдельных  людей. џ снова  присоединил к рейху
провинции,  отнЯтые  у  нас  в  1919  году,  Я  вернул  на  родину  миллионы
отторгнутых от  нас, глубоко несчастных  немцев,  Я восстановил тысЯчелетнее
историческое единство германского  жизненного пространства,  и Я... прилагал
усилиЯ, чтобы сделать все это, не проливаЯ крови и не приносЯ горестей войны
моему или другим народам.  џ осуществил все это...  собственными силами, как
простой рабочий и солдат моего народа, еще двадцать один год назад никому не
ведомый".

     ‘ каждым пунктом этого перечнЯ  успехов мог согласитьсЯ и •айдеггер. Ћн
приветствовал  внутреннее политическое единство народа, пусть  и достигнутое
диктаторскими методами. ЏрезираЯ  веймарскую демократию, он не был шокирован
полным  отстранением  от  власти политической оппозиции.  •айдеггер  не имел
возражений  и против "принципа фюрерства",  против  понЯтиЯ "персонал"  [1].
Ќационал-социалистский  режим предоставил работу  многим людЯм и  тем  самым
вновь  сделал их  "способными к  присутствию"  (выражение •айдеггера из  его
доклада,   прочитанного  в  феврале  1934  года).  ‚ыход  из  ‹иги  Ќаций  и
одностороннее аннулирование ‚ерсальского договора в  глазах •айдеггера  были
проЯвлением   воли  народа   к  самоутверждению,  выполнением  "изначального
требованиЯ" всЯкого присутствиЯ, состоЯщего в том, "что оно должно сохранить
и спасти свою собственную сущность". Ћн поддерживал и аннексионистскую

        391

     политику ѓитлера, ибо воспринимал  как скандал то  обстоЯтельство, "что
18  миллионов  немцев,  хотЯ  и  ЯвлЯютсЯ  частью  германского  народа,  но,
поскольку  они  живут  вне  имперских  границ,  не принадлежат  к ђейху".  €
внутреннЯЯ, и внешнЯЯ  политика  нового режима  соответствовала политическим
представлениЯм   •айдеггера,   которые   он,   впрочем,  никогда   Ясно   не
формулировал.

     1  "Џерсоналом"  (Gefolgschaft)  в  годы  нацизма  называли  рабочих  и
служащих. ќтот термин  окрашен такими оттенками  смысла, как "повиновение" и
"преданность".


     Ќационал-социализм  есть  "путь, предначертанный  длЯ ѓермании",  нужно
только  "продержатьсЯ  достаточно долго", сказал он летом 1936 года, в ђиме,
Љарлу  ‹евиту. Ќо это  его согласие с режимом теперь снова было не более чем
политическим  мнением. Ѓылой  метафизический  пафос  исчез.  Ћсталось именно
мнение,  сводившеесЯ  к   тому,   что  национал-социалисты  проводЯт  вполне
добротную политику - политику преодолениЯ безработицы, упрочениЯ социального
мира, пересмотра условий  ‚ерсальского договора и  т.д. Ћднако он уже  успел
убедитьсЯ  в том, что  видение метафизической  революции, заманившее его  на
политическую  арену,  так и не  стало  реальностью.  •айдеггер, как он пишет
џсперсу 1  июлЯ  1935 года, переживает  "времЯ  утомительных поисков"; всего
несколько  месЯцев  назад  он  "смог  возобновить  работу,  прерванную зимой
1932-1933 года" (Џереписка, 226), и ему все труднее  отгонЯть от себЯ мысль,
что прорыв из Ќового времени к новой эпохе еще какое-то времЯ будет возможен
только   длЯ  индивидуального  мышлениЯ  -  длЯ  мыслителЯ,   который  хочет
разобратьсЯ в динамике  "сверхвластительного"  Ќового  времени и,  значит, в
глубинных  причинах  краха  собственных  политико-философских  амбиций.  Ћн,
•айдеггер,    очевидно,   недооценивал   эту   динамику,   когда   переживал
национал-социалистскую  революцию  как  прорыв  в  глубины  времени. ѓоды  с
1935-го по 1938-й были  посвЯщены  работе по переосмыслению прошлого. …ще  в
1935 году, в лекционном курсе "‚ведение  в метафизику", •айдеггер утверждал,
что национал-социализму  присущи  "внутреннЯЯ  истина  и  величие", то  есть
отождествлЯл это движение со  всем тем, что сопротивлЯетсЯ Ќовому времени. ‚
последующие годы, когда он  открыл длЯ себЯ,  что "проект современности" еще
далек от завершениЯ, его угол зрениЯ изменилсЯ,  и теперь национал-социализм
представлЯлсЯ ему  уже  не  как  прорыв  из  современности, а  как  наиболее
последовательное  ее выражение. •айдеггер  обнаружил, что национал-социализм
сам  ЯвлЯетсЯ  той проблемой, за решение  которой  он его ранее принимал.  €
разглЯдел  в  нем недуги Ќового времени: "неистовство разнузданной техники",
господство и "построенное на  песке благополучие среднего человека", то есть
неподлинность как "тотальную мобилизацию".

        392

     Џримечательно, что •айдегтер не стеснЯлсЯ "корректировать" в духе  этих
новых представлений свои  более ранние высказываниЯ о национал-социалистском
движении. Ћн  это сделал, например, в 1953  году, когда готовил к публикации
лекции  "‚ведение  в  метафизику",  прочитанные  в  1935-м.  Љ  замечанию  о
"внутренней   истине   и   величии"   национал-социалистского   движениЯ  он
присовокупил поЯснение в  скобках, в котором  утверждал, что  имеетсЯ в виду
величие  ужасного, а  именно,  "встреча планетарной  техники  и современного
человека".  Љак  мы вскоре  увидим, это  толкование •айдеггер разработал уже
после  "‚ведениЯ  в   метафизику"   -  в   лекциЯх   о  Ќицше,  в  своих  не
предназначавшихсЯ длЯ  публикации  заметках  "Љ делу философии" и в  докладе
"Ћснование  новоевропейской картины  мира метафизикой",  который вышел после
войны под  названием "‚ремЯ картины мира" (и стал  одной  из  самых значимых
работ •айдеггера).

     €так, с 1935 по 1938  год •айдеггер осмысливал  свое разочарование тем,
что  метафизическаЯ  революциЯ  не  состоЯлась  как  революциЯ политическаЯ,
пыталсЯ постичь "сверхвластительную" силу Ќового времени, понЯть, чем же она
так "захватила" его самого и как ему теперь высвободитьсЯ из этой хватки.

     ’ак  что же  это  за  Њолох  -  то  "Ќовое  времЯ", которое  уничтожило
политико-философские надежды •айдеггера и заставило его вновь искать убежища
в затворнической жизни и индивидуальном мышлении?

     ‚о   "‚ремени   картины   мира"   •айдеггер   описывает   Ќовое   времЯ
(современность) в категориЯх "тотальной мобилизации". Џри этом он Явно имеет
в виду концепцию ќрнста ћнгера,  хотЯ и не ссылаетсЯ на  нее прЯмо. ЊашиннаЯ
техника,  наука и  исследование  [1] соединились в мощную  систему,  систему
труда  и   удовлетворениЯ  потребностей.  ’ехническое  мышление  не   только
управлЯет исследованием  и  производством в  узком смысле, но  и  определЯет
отношение че-

     1  ђазницу  между  наукой  и  исследованием  •айдеггер  объЯснЯет  так:
"Џознание как исследование привлекает сущее к отчету, узнаваЯ от него, как и
насколько представление может располагать им... Џрирода и историЯ становЯтсЯ
предметом объЯснЯющего представлениЯ" (‚ремЯ картины мира. ‘. 48); "‘ущество
того,  что  теперь  называют  наукой,   в  исследовании.   ‚   чем  существо
исследованиЯ? ‚ том, что познание учреждает само себЯ в определенной области
сущего, природы или истории в качестве предприЯтиЯ" (там же, с. 42); "Џроект
и  строгость,  методика  и  производство,  взаимно  нуждаЯсь  друг в  друге,
составлЯют существо новоевропейской науки, делают ее исследованием" (там же,
с. 47).


        393

     ловека  к  себе  самому,  к   другим   людЯм  и   к  природе.   —еловек
интерпретирует самого себЯ с технической точки зрениЯ. ’о же можно сказать и
относительно искусства,  которое,  как "художественнаЯ продукциЯ",  остаетсЯ
включенным  в производственный  универсум Ќового времени. Љультура  в  целом
рассматриваетсЯ  как некий  фонд  "ценностей",  которые можно  распределЯть,
исчислЯть, использовать,  учитывать при  составлении всЯкого рода  планов. Љ
числу этих  культурных ценностей  относЯтсЯ  также религиозные переживаниЯ и
традиции, которые тоже девальвируютсЯ, становЯсь просто одним из средств длЯ
поддержаниЯ  целостности   общего   культурного   фонда.  Џосредством  такой
инструментализации   трансцендентного    достигаетсЯ    состоЯние    полного
обезбожениЯ  (‚ремЯ картины мира, 42).  €так, Ќовое  времЯ, по •айдеггеру, -
это  машиннаЯ  техника,  инструментальнаЯ наука,  культурнаЯ политика [1]  и
обезбожение.  Ќо  перечисленные  феномены  -  всего  лишь   самые  очевидные
симптомы,  в  первую  очередь  бросающиесЯ  в  глаза.   Ћни  базируютсЯ   на
"основополагающей метафизической установке" (там же, 57),  то есть  на таком
взглЯде на сущее в целом, который имеет определЯющее значение длЯ всех  сфер
человеческой жизни  и всех  видов человеческой  деЯтельности.  ЃазируютсЯ на
решении  о  том,  что  вообще  следует   считать  сущим  и   на  что  должно
ориентироватьсЯ   любое   деЯние   или  недеЯние.   Џо  мнению   •айдеггера,
основополагающаЯ  установка  Ќового  времени  характеризуетсЯ   превращением
человека в "субъекта", длЯ которого мир становитсЯ совокупностью "объектов",
то есть просто  предметов, действительных или  возможных, и этими предметами
владеют  и пользуютсЯ,  их потреблЯют, отвергают или уничтожают. —еловек как
бы  распрЯмлЯет  спину,  он больше  не  ощущает  себЯ  впущенным  в мир,  но
воспринимает этот  мир  "как нечто противостоЯщее" (там же, 50)  и фиксирует
его  в "картине  мира". "—еловек становитсЯ точкой  отсчета длЯ  сущего  как
такового (там же, 48).

     1 ‘р.:  "—етвертое Явление  Ќового времени дает о себе  знать  тем, что
человеческаЯ деЯтельность понимаетсЯ и осуществлЯетсЯ как культура. Љультура
есть  в этой  свЯзи реализациЯ  верховных  ценностей  путем заботы  о высших
благах  человека. ‚ существе культуры заложено, что подобнаЯ забота со своей
стороны  начинает  заботитьсЯ  о  самой  себе  и  так  становитсЯ культурной
политикой" (‚ремЯ картины мира. ‘. 42).


     Ќо разве человек не всегда был таким? Ќет, говорит •айдеггер,  когда-то
все было иначе и  настанет времЯ, когда, под угрозой  гибели,  человек опЯть
станет иным.

        394

     Ћн  был иным -  в  „ревней  ѓреции.  ‚  этом докладе •айдеггер  вкратце
излагает свое  представление о начальном способе жительствованиЯ в мире. „лЯ
„ревней ѓреции характерна (как будет характерна и длЯ нашего  будущего, если
мы  вообще хотим иметь таковое) совершенно другаЯ метафизическаЯ  установка:
"‘ущее есть  то возникающее  и  самораскрывающеесЯ,  что своим  присутствием
захватывает  человека как присутствующего  при нем, т.е. такого, который сам
открываетсЯ  присутствующему,  выслушиваЯ  его.  ‘ущее  становитсЯ  сущим не
оттого,  что человек его наблюдает в  смысле представлениЯ рода субъективной
апперцепции. ‘корее сущее глЯдит на человека, раскрываЯ  себЯ  и собираЯ его
длЯ  пребываниЯ в  себе. Ѓыть под  взглЯдом сущего захваченным и поглощенным
его  открытостью и  тем зависеть от  него, быть в  вихре его  противоречий и
носить печать его раскола - вот существо человека в великое греческое времЯ"
(там же, 50).

     ќто сжатое объЯснение  не  столь понЯтно, чтобы его можно было оставить
без комментариев.  ‘ точки зрениЯ греческого мышлениЯ мир представлЯет собой
сцену, на  которую человек  выходит  - и  сразу же  оказываетсЯ  среди  себе
подобных и среди вещей - не только  длЯ того, чтобы действовать и видеть, но
и чтобы на  него  воздействовали,  его  видели.  Њесто  человека  есть место
видимости, причем в  двойном смысле: он  показывает себЯ (и только показываЯ
себЯ, живет действительной  жизнью,  в  противном  же  случае,  так сказать,
пребывает в пещере приватного существованиЯ и  ЯвлЯетсЯ "идиотом" [1]); и он
же - то существо, которому может показать себЯ остальное сущее. "ЉазатьсЯ" -
длЯ  греческого  мышлениЯ  это  вовсе  не  какой-то  ущербный  модус  бытиЯ.
Ќапротив, греки считали,  что бытие  есть "кажимость" и ничто иное. ‹ишь то,
что кажетсЯ  (кажет  себЯ), действительно существует.  Џоэтому,  по Џлатону,
даже высшее  бытие  -  как  идеЯ - уступает  зрению.  ‚ греческом  понимании
человек  есть  существо,  которому,  как   и  остальному  миру,  свойственны
способность  видеть  и способность показывать себЯ. Ѓыть увиденным хочет  не
только  человек, но  и  мир в целом;  мир  - не нечто  пассивное,  не просто
материал,  который мы  рассматриваем  и  на который можем воздействовать.  ‚
соответствии с греческим мышлением, мир тоже  смотрит на нас. Ћднако человек
с   особенной   чистотой  реализует  фундаментальный   космический  принцип,
побуждающий все в мире показывать себЯ, и, значит, ЯвлЯетсЯ точкой наивысшей
видимости  - в активном и в пассивном смыслах. Џотому-то греческий человек и
изобрел театр, это воспроизведение мировой сцены. ‚едь  длЯ него весь космос
обладал свойствами театральных подмостков. —еловек - открытое место бытиЯ.

     1 Џервичное  значение  греческого ###  - "частный  человек";  вторичные
смыслы - "простой", "неопытный", "несведущий", "невежественный" человек.


        395

     Џо  убеждению •айдеггера, при таком  отношении  к бытию само бытие было
более богатым и интенсивным, предполагало наличие  открытого пространства. ‚
отличие  от греческого  человека,  человек Ќового времени находитсЯ в  плену
своих  проектов и воспринимает все,  что  им противоречит, как отклонение от
нормы, или  несчастье, или случайность. ‚ результате из мира исчезают тайна,
полнота  бытиЯ,  бездна, судьба,  благодать. "’олько там,  где  сущее  стало
предметом  представлениЯ,  сущее  известным образом лишаетсЯ бытиЯ" (там же,
55).

     Џо  •айдеггеру,  историЯ   бытиЯ   делитсЯ   на  следующие  периоды:  в
древнегреческую эпоху  все происходило на открытой сцене,  где человек и мир
показывали себЯ и вместе разыгрывали свои трагедии и комедии, причем человек
сознавал всевластие и избыточную полноту бытиЯ, которое  оставалось длЯ него
таинственным  и сокровенным. ‚ христианское времЯ бытие считалось сокрытым в
Ѓоге,  к  Љоторому  человек относилсЯ с благоговейным страхом,  но все  же с
любопытством  высматривал черты подобиЯ и соответствиЯ  между ’ворцом и  …го
творением,  а в  конце  концов даже  поддалсЯ  тщеславному желанию повторить
богосотворенное в творениЯх собственных рук. —то касаетсЯ Ќового времени, то
оно  полностью перешло к  "наступательному  продвижению" (там  же,  58).  "‚
планетарном империализме  технически организованного  человека  человеческий
субъективизм  достигает   наивысшего  заострениЯ,  откуда  он  опуститсЯ  на
плоскость  организованного  единообразиЯ  и  будет устраиватьсЯ на ней.  ќто
единообразие  станет надежнейшим инструментом полного, а именно технического
господства над землей" (там же, 61).

     ‚оспринЯв  и  перевернув  мысль  Њакса  ‚ебера   о   "расколдованности"
современного  мира,  •айдеггер  говорит  о  том,   что  современный  человек
заколдован миром  техники.  €сториЯ  Ќового времени движетсЯ,  пребываЯ  под
колдовскими чарами. Њожет ли она сбросить с себЯ это заклЯтие?

     ‚ 1933 году •айдеггер верил, что коллективный прорыв на свободу  из-под
стальной скорлупы Ќового времени уже стал исторической реальностью. ЏЯть лет
спустЯ  он  констатирует, что  такого  шанса  принципиального  поворота -  в
политической  сфере  -  тогда  вообще не  было  и  в  ближайшем  будущем  не
предвидитсЯ. ’еперь  он понимает революцию  и ее  последствиЯ  как  процесс,
полностью  укладывающийсЯ в  рамки тотальной мобилизации Ќового  времени, но
еще  не  готов  подвергнуть  критической  оценке  собственную   политическую
ангажированность в начальный период этой революции.

        396

     „иагноз   •айдеггера:  Ќовое  времЯ   вступает   в  стадию  жесточайшей
конфронтации между конкурирующими проектами овладениЯ миром - американизмом,
коммунизмом   и  национал-социализмом.   "Ћсновополагающие  установки"  трех
мировоззрений четко  разграничены и решительно  защищаютсЯ их  сторонниками,
однако  все это  происходит на общей  почве (околдованного техникой)  Ќового
времени. "ђади этой борьбы... человек вводит в действие неограниченную  мощь
всеобщего расчета, планированиЯ и организации" (там же, 52).

     ђасчет  характерен  длЯ  американизма, планирование -  длЯ  коммунизма,
организациЯ - длЯ национал-социализма.

     …сли  смотреть  на  вещи  в  глобальной  перспективе,  как   предлагает
•айдеггер, который считал  себЯ критиком Ќового времени и в своих  лекциЯх о
Ќицше назвал современность "эпохой завершенного обессмысливаниЯ" (N  II, 9),
то   за   всем   этим   угадываетсЯ   единаЯ   "роковаЯ  взаимосвЯзь",  если
воспользоватьсЯ словами Ђдорно [1], употреблЯвшего иную терминологию.

     1   ’еодор    ‚изенгрунд-Ђдорно   (1903-1969)   -   немецкий   философ,
представитель франкфуртской школы,  культуролог, социолог  искусства. ‘ 1931
г.  преподавал во ”ранкфуртском университете  (куда вернулсЯ  в  1949 г.), в
1934 г.  эмигрировал в  ‚еликобританию,  в 1938  г.  -  в ‘Ђ.  Ђвтор  работ
"Ђктуальность   философии"   (1931),   "”илософиЯ   новой  музыки"   (1949),
"ЌегативнаЯ диалектика" (1966) и др.


     Љогда  долго  вглЯдываешьсЯ  в  темноту,  в  ней  всегда  можно  что-то
разглЯдеть.  •айдеггер  тоже  пыталсЯ  обнаружить различиЯ в окружавшей  его
сплошной тьме. •отЯ  Ќовое времЯ в целом  характеризуетсЯ тем,  что "человек
вообще и  по существу стал субъектом", однако далеко не безразлично,  "хочет
ли и должен ли человек быть субъектом, - каковым в качестве новоевропейского
существа он уже ЯвлЯетсЯ,  - как ограниченное своей прихотью и отпущенное на
собственный  произвол  џ  или  как общественное  Њы,  как  индивид  или  как
общность, как лицо внутри  социума или как  рЯдовой член в организации,  как
государство  и нациЯ и народ или  как  общечеловеческий тип новоевропейского
человека" (‚ремЯ картины мира, 51).

        397

     —то предпочитает  сам •айдеггер,  очевидно.  Ћн выразил это  достаточно
Ясно,   упомЯнув   чуть   дальше   об  "уродстве   субъективизма  в   смысле
индивидуализма". "Њы",  "лицо внутри  социума" и "народ" -  таковы  наименее
безответственные  формы  бытиЯ  субъекта  в  Ќовое  времЯ.  ЏодчеркиваЯ это,
•айдеггер косвенным образом  санкционирует  собственную (былую) политическую
активность  - правда,  он  уже  не оправдывает ее, как  раньше,  отсылкой на
метафизическую  революцию,  но  все  же представлЯет как  наилучший  выбор в
условиЯх   всеобщего  уродства,   свойственного   Ќовому   времени.  Ћднако,
разумеетсЯ, и  такой путь  теперь уже  не ЯвлЯетсЯ в  его  глазах безусловно
правильным или настоЯтельно необходимым.

     •айдеггер хочет,  чтобы  его правильно  понЯли. ђечь  не идет о  "голом
отрицании  эпохи"  (там  же,   52).  Њышление,  которое  закоснело  в  своем
стремлении  поставить  во  главу  угла  отрицание,  остаетсЯ  привЯзанным  к
отрицаемому и  потому  терЯет  свою  раскрывающую  силу.  ђечь не  идет и  о
вне-историчной  мистике.   Ѓытие  сущего,  навстречу  которому   открываетсЯ
мышление, - вовсе  не пребывающий за  пределами  мира Ѓог. ‘овсем  наоборот:
такое  мышление  хочет  вернуть  перспективу,  в  которой  мир снова  станет
пространством,  где,  как  говорил •айдеггер в  лекционном курсе "‚ведение в
метафизику"  1935  года, "каждаЯ  вещь  -  дерево, гора,  дом, птичий крик -
совершенно  утратит свою  нейтральность и привычность"  (…Њ, 20).  Ќасколько
близко мышление такого рода к искусству, •айдеггер объЯснил в докладе "€сток
художественного творениЯ", впервые прочитанном в 1935 году. ’ам он описывает
на  примере  картины ‚ан  ѓога, изображающей  стоптанные  башмаки  художника
(которые •айдеггер  ошибочно  принЯл за  башмаки  крестьЯнки), как искусству
удаетсЯ  представлЯть  вещи  таким образом,  что  они перестают  быть чем-то
"привычным  и безразличным"  (€сток...,  310).  €скусство не  отображает,  а
делает видимым. ‚се  то, что присутствует в конкретном творении, соединЯетсЯ
в собственный мир, который остаетсЯ прозрачным длЯ мира в целом, но так, что
при  этом  сохранЯет  свою  доступность  длЯ  восприЯтиЯ и миротворЯщий  акт
искусства как таковой  [1]. ’о есть творение одновременно показывает и мир в
целом, и себЯ самое  как  смыслополагающую  силу, котораЯ  тоже  бытийствует
(€сток..., 284) и  благодарЯ которой сущее становитсЯ "более сущим". Џоэтому
•айдеггер и мог  сказать: сущность  искусства  заключаетсЯ  в  том, что  оно
"раскидывает посреди сущего открытое место, и в этой открытости все ЯвлЯетсЯ
совсем иным, необычным" (€сток..., 305).

     •удожественное  творение  есть  вместе  с тем  и  нечто сделанное.  Љак
•айдеггер  отграничивает   создание  творений   искусства  от   технического
производства, которое он проанализировал в работе "‚ремЯ картины мира"?

     1 ‘р.: "Ѓыть творением - значит восставлЯть свой мир" (€сток..., 284).


        398

     —тобы охарактеризовать различие между  тем и  другим, •айдеггер  вводит
понЯтие  земли. ‡емлЯ - это  непроницаемаЯ, самодостаточнаЯ природа.  "‡емлЯ
есть  землЯ  сущностно  замыкающаЯсЯ"  (€сток...,  286).  Ќаучно-техническаЯ
"установка на опредмечивание  сущего"  (‚ремЯ картины мира, 47) представлЯет
собой  стремление   вторгнутьсЯ  в   природу,   вырвать  у   нее  тайну   ее
функционированиЯ. Ќо на этом пути мы  никогда не поймем,  что есть  природа.
Џотому что природа существует сама в себе и знает способы, как уклонЯтьсЯ от
нашего  любопытства. ЏонЯть эту  ее  "уклончивость", собственно,  и означает
открытьсЯ  длЯ  восприЯтиЯ  дразнЯщей  замкнутости природы,  ее  "земности".
€менно это  пытаетсЯ  сделать искусство.  Њы  можем  определить  вес  камнЯ,
разложить  на число колебаний цвет;  однако подобные измерениЯ не  дадут нам
почувствовать  тЯжесть  каменной  глыбы  или  увидеть   свечение  красочного
полотна. "‡емлЯ такова, что всЯкое стремление внедритьсЯ в нее разбиваетсЯ о
нее  же   самое"  (€сток...,  286).  Ћднако  искусство  делает  видимым  "не
размыкаемое" (там же)  земли, восставлЯЯ нечто такое, до чего нам не помогли
бы добратьсЯ никакие представлениЯ;  оно  размыкает пространство,  в котором
может Явить  себЯ  именно  самозамкнутость  земли. Ћно открывает  тайну,  не
прикасаЯсь к ней. €скусство не только изображает мир, но и формирует чувства
удивлениЯ,  ужаса,  радости,  равнодушиЯ  по  отношению  к  миру.  €скусство
соединЯет все, что имеет к нему касательство, в особый, его собственный мир,
или, как говорит •айдеггер, восставлЯет  мир, -  и этот особый мир в течение
какого-то  времени  способен противостоЯть "изъЯтию [творений  искусства] из
мира и распадению мира" (€сток..., 282). •айдеггера  прежде всего интересует
именно этот миросозидающий аспект искусства, присущаЯ искусству особаЯ сила.
‚от,  к примеру,  греческий  храм. ‘егоднЯ он длЯ  нас  всего лишь  один  из
памЯтников  истории  искусства,  а  когда-то  был  центром, вокруг  которого
строилась жизнь некоего сообщества, центром, наполнЯвшим эту жизнь смыслом и
значением. "’ворение  храма слагает и собирает вокруг себЯ  единство путей и
свЯзей, на которых и в которых рождение и смерть, проклЯтие и благословение,
победа и поражение, стойкость  и падение создают  облик судьбы человеческого
племени. ... ‘тоЯ на своем месте, храм впервые придает вещам их вид, а людЯм
впервые  дарует взглЯд на самих  себЯ" (€сток... 282-283). Џосредством  этой
мощной манифестации художественное творение дарует сообществу бо-

        399

     га  [1],  то  есть   высшую   смыслоудостоверЯющую  и  смыслополагающую
инстанцию. Џоэтому •айдеггер  называет искусство "устроением истины вовнутрь
творениЯ"  (€сток...,  297).  ’акаЯ  точка  зрениЯ   предполагает  признание
(которое •айдеггер выразил уже в лекциЯх о  ѓельдерлине) параллелизма  между
искусством, мышлением и "деЯнием, закладывающим основы государства".

     1  ‘р.:  "Ћн  [храм] заключает в себе облик бога и, замыкаЯ его в своей
затворенности, допускает, чтобы облик бога через открытую колоннаду выступал
в  свЯщенную округу храма. Џосредством храма  бог пребывает  в  храме. € это
пребывание бога само по себе есть эта простирающаЯсЯ и  замыкающаЯсЯ в своих
пределах свЯщеннаЯ округа" (€сток..., 282).


     ‡десь мы имеем дело с оптимистическим прагматизмом, который, во-первых,
обосновывает историчность сотворенных  "истин",  обладающих,  по •айдеггеру,
ограниченным во  времени  сроком существованиЯ. Ђ во-вторых, показывает, что
эти  "истины"  нельзЯ  обнаружить нигде,  кроме как  в  самих художественных
творениЯх: "“строение  истины вовнутрь  творениЯ есть  произведение  на свет
такого сущего,  какого до сих  пор  еще  не  было  и какого никогда не будет
впредь" (€сток..., 297).

     Љогда •айдеггер  описывает силу первоначала, заключенную  в сотворенных
истинах, можно заметить, что возбуждение, которое охватило его в 1933 году и
под  влиЯнием которого  он  переживал национал-социалистскую  революцию  как
коллективное   художественное   творение   тех,   кто   совершал    "деЯниЯ,
закладывающие  основы  государства",  еще   не  вполне  улеглось.   "€стина,
творЯщаЯсЯ в  творении, расталкивает  небывалую  огромность и  вместе  с тем
опрокидывает  всЯкую "бывалость" и все, что принимаетсЯ за  таковую. €стину,
разверзающуюсЯ в творении, никогда нельзЯ поверить бывшим  ранее, никогда не
вывести из  бывалого. ‚се, что было  прежде, опровергаетсЯ творением в своих
притЯзаниЯх   на   исключительную  действительность"  (€сток...,  307).  ќто
утверждение, с точки зрениЯ  •айдеггера, равно применимо как к политическому
коллективному  художественному творению  - революции, -  так  и,  скажем,  к
греческому храму, трагедии ‘офокла, фрагменту из ѓераклита или стихотворению
ѓельдерлина.  ‚о всех  перечисленных  и подобных  им  случаЯх  речь  идет  о
творческом  деЯнии,  которое  коренным  образом менЯет  отношение человека к
действительности:  человек  обретает новое свободное пространство,  начинает
по-новому  относитьсЯ  к  бытию.  Ћднако каждый  такой  основополагающий акт
подчинЯетсЯ  закону старениЯ и постепенно превращаетсЯ в обыденное.  Ћднажды
открытое через какое-то времЯ вновь

        400

     закрываетсЯ.  •айдеггеру довелось  испытать это на примере политической
революции. "Ќачало  есть  самое  неуютное и самое  властное.  —то  наступает
затем,  есть  не  развитие,  а  выравнивание  как  простое расширение,  есть
невозможность   начала  удержатьсЯ  в  самом  себе,  есть   выхолащивание  и
раздувание..."  (‚ведение в метафизику, 231). Џрорыв из мира Ќового времени,
начавшись  было,  так  и не состоЯлсЯ,  и  теперь только мышление в  союзе с
поэзией способны сохранЯть открытым  "свободное пространство" (‚ремЯ картины
мира, 61) длЯ совсем иного отношениЯ к бытию.  ”ормулу этого "совсем  иного"
отношениЯ  •айдеггер предлагает во  "‚ремени  картины мира", когда говорит о
необходимости преодолениЯ  субъективности, а точнее,  о  преобразующей  силе
мысли, сводЯщейсЯ к тому, "что субъективность и никогда не была единственной
возможностью длЯ начального существа исторического человека, и никогда такой
не станет" (там же).

     Ќо здесь •айдеггер сталкиваетсЯ со значительными трудностЯми: ведь путь
к преодолению субъективности должен быть открыт поэзией и мышлением, которые
проистекают из воли к творчеству. ’ворчество же ЯвлЯетсЯ выражением в высшей
степени активистского настроЯ. €бо что делают поэт и мыслитель? "Ћни бросают
сверхвластительному властвованию слиток творений  и заключают в  их плен ими
же раскрытый мир" (‚ведение в метафизику, 142). ђазве хайдеггеровскаЯ  "волЯ
к творчеству" не есть одно из наиболее Ярких  проЯвлений притЯзаний субъекта
на особую "полномочность"! ђазве не напрашиваетсЯ мысль о  тождестве "воли к
творчеству" с ницшеанской "волей к власти", котораЯ тоже может  быть  понЯта
как притЯзание субъекта на особые полномочиЯ?  ђазве в обоих случаЯх речь не
идет  о субъективном протесте против свирепствующей в Ќовое  времЯ  эпидемии
нигилизма, которую диагностировали как Ќицше, так и •айдеггер?

     •айдеггер, в ректорской  речи  четко  выразивший  согласие  с диагнозом
Ќицше -  "Ѓог умер",  -  вполне  сознавал, как  много у него  общего с  этим
философом.  ‚о "‚ремени  картины  мира" он  говорит о Ќицше как о мыслителе,
которому почти удалось - но именно что "почти" - преодоление Ќового времени.
‚  этом докладе  •айдеггер  резюмирует  главную идею  своих лекций о  Ќицше,
которые  он  читал  начинаЯ  с  1936  года: мысль  Ќицше остаетсЯ  скованной
новоевропейским  представлением о ценностЯх. ќпоха, которую Ќицше  стремилсЯ
преодолеть,  в конце концов одержала над  ним победу и  испортила лучшие его
мысли. •айдеггер хочет понЯть Ќицше глубже, чем тот сам себЯ понимал.  •очет
опередить его на пути к новому мышлению о бытии. Џри этом он не

        401

     может     обойти    вопрос    о    "присвоении"     философии     Ќицше
национал-социалистскими  идеологами  вроде   Ђльфреда   Ѓойм-лера.   Џравда,
целесообразность  такого  присвоениЯ  вызывала  сомнениЯ  как  раз  у  самых
"жестких"   нацистских   идеологов.  Ќапример,   ќрнст  Љрик   саркастически
предостерегал  от  попыток адаптации идей Ќицше: "‚ общем и целом: Ќицше был
противником социализма, противником национализма и противником расовой идеи.
…сли отвлечьсЯ от этих трех аспектов духовного развитиЯ, то, вероЯтно, можно
согласитьсЯ с тем, что из него получилсЯ бы выдающийсЯ "наци"".

     Ђртур „ревc,  профессор философии  в  Љарлсруэ,  в  1934  году  открыто
возмущалсЯ  "ницшеанским  ренессансом". Ќицше,  по его словам,  был  "врагом
всего немецкого",  возлагал  свои  надежды  на "хорошего  европейца" и  даже
отводил евреЯм  "главную  роль  в  процессе  слиЯниЯ всех  наций".  Ќицше  -
законченный индивидуалист, и ничто не могло быть длЯ него более чуждым, "чем
основополагающий   национал-социалистский  принцип:  "Ћбщее   благо  превыше
личного блага"". Љак утверждал „ревc, "в свете всего этого должно показатьсЯ
просто невероЯтным,  что Ќицше возводЯт в ранг философа национал-социализма,
ибо,  чего   ни  коснись,  он  проповедует   вещи...  прЯмо  противоположные
национал-социализму".   ѓлавнаЯ   причина   того,   что   подобные   попытки
возвеличиваниЯ  Ќицше  повторЯютсЯ  вновь  и вновь, "видимо,  заключаетсЯ  в
следующем... сегоднЯ большинство людей, высказывающихсЯ о Ќицше, выхватывают
лишь  "изюминки"  из   его   "философского"  пирога  и  из-за  присущей  ему
афористичной   манеры   письма  вообще  не   имеют   сколько-нибудь   Ясного
представлениЯ о системе его мышлениЯ".

     Ћднако Ђльфреду Ѓоймлеру, чьЯ  книга "Ќицше, философ и  политик" (1931)
пользовалась  большим  успехом,  удалось  совершить хитрый  трюк  -  извлечь
"изюминки"  и  одновременно  в  определенной  мере  удержать в  поле  зрениЯ
"систему мышлениЯ".  Ѓоймлер разрабатывал такие  темы, как философиЯ "воли к
власти" и экспериментирование Ќицше с биологизмом его времени. „арвинистскаЯ
концепциЯ  "жизненных  сил";  идеЯ "расы  господ" и рассуждениЯ о творческом
инстинкте, предлагающие воспринимать человеческий конгломерат как пластичный
и податливый материал; замена  морали виталистским  децизионизмом - из таких
элементов Ѓоймлер построил свой  вариант  ницшеанской  философии, в котором,
правда, не нашел места длЯ теории "вечного возвращениЯ". "‚ действительности
эта идеЯ, даже если взглЯнуть на  нее изнутри самой  ницшеанской системы, не
имеет никакой значимости", - писал Ѓоймлер. ‡ато он

        402

     соглашалсЯ   с  Ќицше  в  том,   что  следует  отвергнуть  традиционную
метафизику:  ибо не существует  никакого сверхчувственного мира ценностей  и
идей  и,  естественно,  нет  никакого Ѓога;  миром  правЯт только инстинкты.
Ѓоймлеру  оставалось  лишь  слегка  радикализировать  свою "физиологическую"
интерпретацию Ќицше, чтобы вывести из нее философию "расы" и "крови".

     Ћднако и в самом деле мистика  крови и расы ЯвлЯетсЯ одним из возможных
следствий концепции "воли к власти"  (