        Ђбрахам Њеррит. ’ри строчки на старофранцузском


     -   ‚ойна   оказалась   исключительно   плодотворной   длЯ   развитиЯ
хирургической науки, - закончил •оутри, - в ранах и мучениЯх  она  открыла
неисследованные области, в которые устремилсЯ гений человека, а проникнув,
нашел пути победы над  страданием  и  смертью,  потому  что,  друзьЯ  мои,
прогресс есть извлечение из крови жертв. € все же мироваЯ трагедиЯ открыла
еще одну область, в которой будут сделаны еще более грандиозные  открытиЯ.
„лЯ  психологов  это  была  непревзойденнаЯ  практика,  большаЯ,  чем  длЯ
хирургов.
     ‹атур, великий французский медик, выбралсЯ из глубин своего  большого
кресла; красные отблески пламени очага падали на его проницательное лицо.
     -  ќто  верно,  -  сказал  он.  -  „а,  это  верно.  ‚  этом  горниле
человеческий мозг раскрылсЯ, как цветок под горЯчим солнцем.  Џод  ударами
колоссального  урагана  примитивных  сил,  захваченные  в  хаосе  энергии,
физической и  психической  -  хоть  сам  человек  породил  эти  силы,  они
захватили его, как мошку в бурю,  -  все  те  тайные,  загадочные  факторы
мозга, которые  мы  из-за  отсутствиЯ  подлинных  знаний  называем  душой,
сбросили все запреты и смогли проЯвитьсЯ.
     - „а и как могло быть иначе - когда  мужчины  и  женщины,  охваченные
предельным горем или радостью, раскрыли глубины своего духа, -  как  могло
быть иначе в этом постоЯнно усиливавшемсЯ крещендо эмоций?
     ‡аговорил Њак-ќндрюс.
     - Љакую психическую область вы имеете в виду, •оутри? - спросил он.
     Њы вчетвером сидели перед  очагом  в  зале  Ќаучного  клуба:  •оутри,
руководитель кафедры психологии одного из крупнейших  колледжей,  чье  имЯ
почитаетсЯ  во  всем  мире;  ‹атур,   бессмертный   француз;   Њак-ќндрюс,
знаменитый американский хирург, чей  труд  во  времЯ  войны  вписал  новую
страницу в сверкающую книгу науки; и Я. €мена троих не подлинные, но  сами
они таковы, какими Я их описал;  и  Я  обещал  не  давать  больше  никаких
подробностей.
     - џ имею в виду область внушениЯ, - ответил психолог.
     - ђеакциЯ мозга, проЯвлЯющаЯ  себЯ  в  видениЯх:  случайнаЯ  формациЯ
облаков, котораЯ длЯ перенапрЯженного воображениЯ наблюдателей  становитсЯ
небесным войском †анны  „'Ђрк;  лунный  свет  в  разрыве  облаков  кажетсЯ
осажденным огненным крестом, который держат  руки  архангела;  отчаЯние  и
надежда, которые трансформируютсЯ в такие  легенды,  как  лунные  лучники,
призрачные воины, побеждающие врага; клочьЯ  тумана  над  ничейной  землей
преобразуютсЯ  усталыми  глазами  в  фигуру  самого  ‘ына   —еловеческого,
печально идущего среди мертвых.  ‡наки,  предзнаменованиЯ,  чудеса,  целое
войско предчувствий, призраки любимых - все это  жители  страны  внушениЯ;
все они рождаютсЯ, когда срывают завесу с подсознаниЯ. ‚ этой сфере,  даже
если будет собрана тысЯчнаЯ долЯ свидетельств, психологов ждет  работа  на
двадцать лет.
     - Ђ каковы границы этой области? - спросил Њак-ќндрюс.
     - ѓраницы? - •оутри был Явно озадачен.
     Њак-ќндрюс некоторое времЯ молчал. Џотом  достал  из  кармана  желтый
листок - телеграмму.
     - ‘егоднЯ умер молодой Џитер  ‹авеллер,  -  сказал  он,  по-видимому,
безотносительно к предыдущему.  -  “мер  там,  где  и  хотел:  в  остатках
траншеи, прорезанной  через  древнее  владение  сеньоров  ’окелен,  вблизи
Ѓетюна.
     - Ћн там умер! - •оутри был предельно изумлен. - Ќо Я читал, что  его
привезли домой; что он один из ваших триумфов, Њак-ќндрюс!
     - Ћн уехал умирать там, где и хотел, - медленно повторил хирург.
     ’ак объЯснилась страннаЯ скрытность ‹авеллеров о том, что стало с  их
сыном-солдатом, скрытность, несколько недель занимавшаЯ прессу. Џотому что
молодой Џитер ‹авеллер был национальным героем. …динственный сын  старшего
Џитера ‹авеллера - это тоже не настоЯщаЯ фамилиЯ семьи; подобно остальным,
Я не могу открыть ее, - он был  наследником  миллионов  старого  угольного
королЯ и смыслом его существованиЯ.
     ‚ самом  начале  войны  Џитер  добровольцем  отправилсЯ  во  ”ранцию.
‚лиЯниЯ отца было  бы  достаточно,  чтобы  обойти  французский  закон,  по
которому в армии каждый должен начинать с самого низа, но молодой Џитер не
хотел и слышать об этом. –елеустремленный, горЯщий белым  пламенем  первых
крестоносцев, он занЯл свое место в рЯдах.
     Џривлекательный, голубоглазый, ростом в шесть футов без обуви,  всего
двадцати пЯти лет, немного мечтатель, он поразил  воображение  французских
солдат, и они любили его. „важды был он  ранен  в  опасные  дни,  и  когда
Ђмерика вступила в войну, его перевели в экспедиционный корпус. Џри  осаде
Њаунт Љеммел он получил рану, котораЯ вернула его домой, к отцу и  сестре.
џ знал, что Њак-ќндрюс сопровождал его в …вропе  и  вылечил  -  во  всЯком
случае все так считали.
     Ќо что случилось тогда - и почему  ‹авеллер  отправилсЯ  во  ”ранцию,
умирать, как сказал Њак-ќндрюс.
     Ћн снова положил телеграмму в карман.
     - …сть граница, „жон, - сказал он •оутри.  -  ‹авеллер  был  как  раз
пограничным случаем. џ  вам  расскажу.  -  Ћн  поколебалсЯ.  -  Њожет,  не
следует; но мне кажетсЯ, что Џитер не возражал бы против  моего  рассказа;
он считал себЯ открывателем.  -  Ћн  снова  помолчал;  потом  Явно  принЯл
решение и повернулсЯ ко мне.
     -  Њеррит,  можете  использовать  мой  рассказ,  если   сочтете   его
интересным. Ќо если решите использовать,  измените  имена  и,  пожалуйста,
постарайтесь, чтобы по описаниЯм нельзЯ было никого узнать. ‚ажно  ведь  в
конце концов случившеесЯ - а тому, с кем это случилось, теперь все равно.
     џ пообещал и сдержал свое слово. ’еперь Я расскажу эту  историю  так,
как тот, кого Я назвал Њак-ќндрюсом, рассказывал нам в полутемной комнате,
где мы сидели молча, пока он не кончил.


     ‹авеллер стоЯл за бруствером первой линии траншей. Ѓыла ночь,  раннЯЯ
апрельскаЯ ночь северной ”ранции, и когда это  сказано,  все  сказано  длЯ
тех, кто бывал там.
     ђЯдом с ним был траншейный телескоп. ђужье лежало  поблизости.  Ќочью
перископ практически бесполезен; поэтому  он  всматривалсЯ  в  щель  между
мешками с  песком,  рассматриваЯ  трехсотфутовой  ширины  полосу  ничейной
земли.
     Ћн знал, что напротив, в такую же щель в немецком  бруствере,  другие
глаза напрЯженно следЯт за малейшим движением.
     Џо всей ничейной полосе лежали причудливые груды, и когда разрывались
осветительные снарЯды и заливали полосу светом, груды, казалось,  начинали
двигатьсЯ: вставали, жестикулировали, протестовали.  €  это  было  ужасно,
потому что двигались на свету мертвецы: французы и англичане,  пруссаки  и
баварцы - отбросы красного винного пресса, установленного  войной  в  этом
секторе.
     Ќа проволочном заграждении два шотландца; оба в килтах;  один  прошит
пулеметной очередью,  когда  перелезал  через  заграждение.  “дар  быстрой
множественной смерти отбросил его руку на шею товарища;  тот  был  убит  в
следующее мгновение. ’ак они и висели, обнЯвшись;  и  когда  загорались  и
угасали осветительные  снарЯды,  они,  казалось,  раскачиваютсЯ,  пытаютсЯ
вырватьсЯ из проволоки, броситьсЯ вперед, вернутьсЯ.
     ‹авеллер устал, его усталость превышала  всЯкое  воображение.  ‘ектор
досталсЯ тЯжелый и нервный. Џочти семьдесЯт два часа он  не  спал,  потому
что несколько минут оцепенениЯ, прерываемые  постоЯнными  тревогами,  были
хуже сна.
     Ђртиллерийский обстрел продолжалсЯ почти непрерывно,  а  еды  мало  и
доставлЯть ее очень опасно. ‡а ней приходилось идти за три мили под огнем:
ближе доставлЯть было невозможно.
     €  постоЯнно   нужно   было   восстанавливать   бруствер,   соединЯть
разорванные провода, а когда это было сделано, разрывы все  уничтожали,  и
снова нужно было проделывать ту же утомительную работу,  потому  что  было
приказано удерживать сектор любой ценой.
     ‚се, что осталось в ‹авеллере от сознаниЯ, сконцентрировалось  в  его
взглЯде, оставалась только способность видеть.  €  зрение,  повинуЯсь  его
твердой несгибаемой воле, с помощью всех остатков жизненной силы исполнЯло
свой долг: ‹авеллер был слеп ко всему, кроме узкой полоски земли, пока его
не сменЯт с поста. ’ело его онемело, он не чувствовал  землю  под  ногами,
иногда ему казалось, что он плывет - как два шотландца на проволоке!
     Џочему они не могут висеть неподвижно? Љакое право  имеют  люди,  чьЯ
кровь вытекла и стала черным пЯтном под ними, плЯсать и совершать  пируэты
под вспышки разрывов? —ерт их возьми - хоть бы какой разрыв сбросил  их  и
похоронил!
     ‚ыше по склону в миле находилсЯ старый замок - шато, вернее, то,  что
от него осталось. Џод ним глубокие подвалы, куда можно забратьсЯ и уснуть.
Ћн знал это, потому что столетиЯ  назад,  когда  впервые  прибыл  на  этот
участок фронта, он переночевал там.
     Љаким раем было бы вползти в  эти  подвалы,  прочь  от  безжалостного
дождЯ; снова спать с крышей над головой.
     - џ буду спать, и спать, и спать - и  спать,  и  спать,  и  спать,  -
говорил он себе; потом напрЯгсЯ, так как от повторениЯ  слова  его  начала
окружать соннаЯ тьма.
     Ћсветительные  снарЯды  вспыхивали  и  гасли,  вспыхивали  и   гасли;
послышалсЯ треск пулемета. …му сначала  показалось,  что  это  стучат  его
зубы, пока остатки сознаниЯ не  подсказали  ответ:  какой-то  нервничающий
немец изрешетил вечно движущихсЯ мертвецов.
     Џослышались чавкающие звуки шагов по вЯзкой грЯзи. Ќет  необходимости
оборачиватьсЯ: это свои, иначе они не прошли бы часовых на  повороте.  ’ем
не менее невольно его глаза повернулись на звук, и он увидел трех человек,
рассматривающих его.
     Ќад головой плыло не менее полудюжины огней, и в их  свете  он  узнал
подошедших.
     Ћдин  из  них  -  знаменитый  хирург,  который  приехал  из  базового
госпиталЯ  в  Ѓетюне,  чтобы  посмотреть,  как  заживают  раны  после  его
операции; остальные двое - майор и капитан; все, несомненно,  направлЯютсЯ
к подвалам. —то ж, кому-то должно везти. € он снова посмотрел в щель.
     - —то не так? - ќто майор обратилсЯ к гостю.
     - —то не так... что не так... что не так? - ‘лова повторЯлись быстро,
настойчиво в его сознании, снова и снова, пытаЯсь разбудить его.
     „ействительно, что не так? ‚се в порЯдке! ђазве он, ‹авеллер,  не  на
посту? €змученный мозг гневно билсЯ. ‚се в порЯдке, почему они не уходЯт и
не оставЯт его в покое?
     - Ќичего. - ќто хирург, и опЯть  слова  забились  в  ушах  ‹авеллера,
маленькие, шепчущие, быстро повторЯющиесЯ снова и снова: - Ќичего - ничего
- ничего - ничего.
     Ќо что говорит хирург? Ћбрывочно, почти не  понимаЯ,  он  воспринимал
фразы:
     - ‘овершенный пример того,  о  чем  Я  вам  говорил.  ќтот  парень  -
абсолютно истощенный, уставший - все его сознание сосредоточено на одном -
на бдительности... сознание истощилось, стало тонким...  за  ним  пытаетсЯ
высвободитьсЯ подсознание... сознание отвечает только  на  один  стимул  -
движение извне... но подсознание,  так  близко  к  поверхности,  почти  не
удерживаемое... что оно сделает, если его совсем освободить... совершенный
пример.
     Ћ чем это они говорЯт? ’еперь послышалсЯ шепот.
     - ‚  таком  случае,  с  вашего  разрешениЯ...  -  это  опЯть  хирург.
ђазрешение на что? Џочему они не уходЯт и  не  перестают  его  беспокоить?
Ќеужели и так недостаточно трудно смотреть, когда еще приходитсЯ  слушать?
—то-то промелькнуло перед его глазами.  Ћн  смотрел,  не  понимаЯ.  „олжно
быть, затуманилось зрение.
     Ћн поднЯл руку и потер глаза.  „а,  должно  быть  они  -  теперь  все
прошло.
     Ќебольшой светлый кружок вспыхнул на бруствере  рЯдом  с  его  лицом.
‘вет карманного фонарика. —то они ищут? ‚ круге  поЯвилась  рука,  рука  с
длинными гибкими пальцами, в ней листок бумаги, на  нем  что-то  написано.
•отЯт, чтобы он еще читал? Ќе только смотрел и слушал, но еще и читал!  Ћн
приготовилсЯ возражать.
     Џрежде чем застывшие губы смогли произнести слово,  он  почувствовал,
как кто-то расстегнул верхнюю пуговицу его шинели, рука  сунула  что-то  в
карман рубашки, как раз над сердцем.
     Љто-то прошептал: "‹юси де ’окелен".
     —то это значит? ќто не пароль.
     ‚ голове у него загудело - он как будто погружалсЯ  в  воду.  —то  за
свет слепит его даже сквозь закрытые веки? Ћн болезненно открыл глаза.
     ‹авеллер смотрел прЯмо на золотой диск солнца,  медленно  садившегосЯ
за рЯд благородных дубов. Ћслепленный, он  опустил  взглЯд.  Ћн  стоЯл  по
щиколотку в мЯгкой зеленой траве, усеЯнной голубыми  цветами  в  маленьких
соцветиЯх. Џчелы  жужжали  над  чашечками  цветов.  Њаленькие  желтокрылые
бабочки парили над ними. „ул мЯгкий ветерок, теплый и ароматный.
     …му тогда это не показалось странным - нормальный домашний мир - мир,
каким он должен быть. Ќо он  помнил,  что  когда-то  был  в  другом  мире,
очень-очень не похожем на этот, в месте несчастий и боли, кровавой  грЯзи,
холода и влаги, в мире жестокости, чьи ночи - мучительный  ад  раскаленных
огней и Яростных смертоносных звуков, в  мире  измученных  людей,  которые
ищут отдыха и сна и не находЯт их, в мире  танцующих  мертвецов.  ѓде  это
было? Ќеужели действительно  может  существовать  такой  мир?  ’еперь  ему
совсем не хотелось спать.
     Ћн поднЯл руки  и  посмотрел  на  них.  ‡агрубевшие,  исцарапанные  и
грЯзные. Ќа нем шинель, влажнаЯ, всЯ в грЯзи. Ќа ногах ботинки с  высокими
голенищами. ђЯдом с  его  грЯзной  ногой  лежит  полураздавленный  букетик
голубых цветов.  Ћн  застонал  от  жалости  и  наклонилсЯ,  чтобы  поднЯть
раздавленные цветы.
     "‘лишком много мертвых, слишком много", - прошептал он, потом  смолк.
Ћн на самом деле пришел  из  этого  кошмарного  мира!  Љак  иначе  в  этом
счастливом чистом мире он может быть таким нечистым?
     Љонечно, так, но где он? Љак мог добратьсЯ оттуда сюда? Ђх,  да,  был
пароль... что же это было?
     Ћн вспомнил: "‹юси де ’окелен".
     ‹авеллер произнес это вслух, все еще стоЯ на коленЯх.
     ЊЯгкаЯ маленькаЯ рука коснулась его щеки. Ќизкий сладкий голос ласкал
слух.
     - џ ‹юси де ’окелен, - произнес этот голос. - Ђ цветы вырастут снова,
но как мило, что вы о них горюете.
     Ћн вскочил на ноги. ђЯдом с ним стоЯла девушка, стройнаЯ девушка  лет
восемнадцати, с туманным облаком волос вокруг маленькой гордой головки;  в
ее больших карих глазах, устремленных на него, были нежность и жалость.
     Џитер стоЯл молча, упиваЯсь ею: низкий  широкий  белый  лоб,  красные
изогнутые губы, округлые белые плечи, сверкающие сквозь  шелковую  паутину
шарфа, стройное сладкое тело  в  облегающем  платье  необычного  покроЯ  с
высоким поЯсом.
     Ћна была достаточно хороша; но длЯ  голодных  глаз  Џитера  она  была
чем-то большим: источником, бьющим в безводной пустыне, первым  прохладным
ветерком сумерек после иссушающего днЯ, видением раЯ длЯ души, только  что
освободившейсЯ от столетий ада. Џод его горЯщим восхищенным  взглЯдом  она
опустила свой, слабаЯ краска поЯвилась  на  ее  белом  горле,  поползла  к
темным волосам.
     - џ... Я мадемуазель де ’окелен, мессир, - прошептала она. - Ђ вы...
     Ћн пришел в себЯ
     - ‹авеллер...  Џитер  ‹авеллер...  так  менЯ  зовут,  мадемуазель,  -
запинаЯсь, выговорил он. - Џростите мою грубость...  но  Я  не  знаю,  как
оказалсЯ тут... и не знаю, откуда пришел... только  из  места,  совсем  не
похожего на это. Ђ вы... вы так прекрасны, мадемуазель!
     џсные глаза на  мгновение  остановились  на  нем,  в  них  скрывалась
шаловливость, потом она  снова  опустила  взглЯд,  и  краска  на  ее  лице
усилилась.
     Ћн смотрел  на  нее,  весь  уйдЯ  в  свой  взглЯд;  потом  недоумение
вернулось, настойчиво требовало свое.
     - Ќе скажете ли, что это за  место,  мадемуазель,  -  он  по-прежнему
запиналсЯ, - и как Я здесь оказалсЯ, если вы... - Ћн  замолчал.  €здалека,
через лиги  пространства,  на  него  надвигалась  огромнаЯ  усталость.  Ћн
чувствовал ее приближение... все  ближе  и  ближе...  она  коснулась  его,
прыгнула на него, он погружалсЯ в нее, падал... падал...
     „ве мЯгкие теплые руки схватили его. “сталаЯ  голова  упала  на  них.
‘квозь тесно прижатые маленькие ладони в  него  вливались  отдых  и  сила.
“сталость сжалась, начала медленно отступать, медленно... ушла!
     ‡а ней последовало непреодолимое, неконтролируемое желание плакать...
плакать от облегчениЯ, что  усталость  ушла,  что  этот  дьЯвольский  мир,
который тенью сохранЯетсЯ в его сознании, осталсЯ за ним, что он здесь,  с
этой девушкой. ‘лезы его падали на маленькие руки.
     Ќа самом ли деле голова ее склонилась  к  нему,  губы  коснулись  его
волос? …го охватило ощущение мира. Ћн, устыдившись, встал.
     - Ќе знаю, почему Я плакал, мадемуазель... - начал он; и тут  увидел,
что ее белые пальцы переплелись  с  его  почерневшими.  Ћн  в  неожиданном
страхе выпустил их.
     - Џростите, - запинаЯсь, пробормотал  он.  -  џ  не  должен  был  вас
касатьсЯ.
     Ћна сделала быстрое движение, схватила его руки, крепко сжала их.
     ѓлаза ее сверкнули.
     - џ вижу их не так, как вы, мессир Џьер, - ответила  она.  -  €  даже
если бы видела пЯтна, разве это не пЯтна крови из сердец храбрых сынов под
знаменами ”ранции? ‘читайте эти пЯтна боевой наградой, мессир.
     ”ранциЯ - ”ранциЯ? „а, так  называлсЯ  мир,  который  он  оставил  за
собой; мир, где люди тщетно ищут сна, где мертвецы плЯшут.
     Њертвецы плЯшут - что это значит?
     Ћн бросил на нее тоскливый взглЯд.
     ‘ коротким жалостливым криком она на мгновение прижалась к нему.
     - ‚ы так устали - и голодны, - прошептала она. - Ѓольше  не  думайте,
не старайтесь вспомнить, мессир,  пока  не  поедите,  не  напьетесь  и  не
отдохнете немного.
     Ћни повернулись. € тут  ‹авеллер  увидел  недалеко  шато.  “венчанное
башенками, величественное, безмЯтежное, из серого камнЯ,  благородное,  со
своими шпилЯми и вымпелами, устремившимисЯ к небу,  как  плюмаж  на  шлеме
гордого воина. ‚зЯвшись за руки, как дети,  мадемуазель  ’окелен  и  Џитер
‹авеллер пошли к шато по зеленому газону.
     - ќто мой дом, мессир, - сказала девушка. - Ђ  вон  там,  среди  роз,
ждет моЯ мать. Ћтца нет, и он расстроитсЯ, что не встретилсЯ с вами, но вы
с ним увидитесь, когда вернетесь.
     Ћн вернетсЯ? ќто означает, что  он  тут  не  останетсЯ.  Ќо  куда  он
отправитсЯ,  откуда  вернетсЯ?  Ќа  мгновение  взглЯд   его   затуманилсЯ;
проЯснилсЯ снова. Ћн шел среди роз; розы были повсюду, большие, ароматные,
раскрытые цветы, алые и шафрановые, розовые и совершенно белые; они  росли
гроздьЯми и полосами, взбирались на  террасы,  образуЯ  как  бы  ароматный
прибой у основаниЯ шато.
     Џо-прежнему рука об  руку  они  с  девушкой  прошли  между  розами  и
оказались у стола, покрытого белоснежной  скатертью  и  бледным  фарфором;
стол стоЯл в беседке.
     ‡а ним сидела  женщина.  Ћна  чуть  миновала  расцвет  своей  женской
прелести, подумал Џитер. ‚олосы ее, он видел, напудрены,  щеки  розовые  и
белые, как у ребенка, глаза сверкают, они тоже карие, как и у мадемуазель,
и добрые, добрые, подумал Џитер. ‡натнаЯ дама старой ”ранции.
     Њадемуазель присела.
     - Њама, - сказала она, - представлЯю тебе сэра Џьера ‹а ‚алье,  очень
храброго и достойного джентльмена, который ненадолго навестил нас.
     џсные глаза старшей женщины внимательно рассматривали его. Џотом  она
склонила величественную белую голову и протЯнула над столом тонкую руку.
     Ћн понЯл, что должен поцеловать руку, но не решалсЯ,  глЯдЯ  на  свою
грЯзную.
     - ‘эр Џьер видит мир не так, как мы, - в голосе девушки веселье  и  в
то же времЯ упрек; она рассмеЯлась,  ласковым,  золотым  смехом.  -  Њама,
можно он увидит свои руки так, как мы видим их?
     ЃеловолосаЯ женщина улыбнулась и кивнула, и во  взглЯде  ее,  заметил
‹авеллер, та же доброта и жалость, что были во взглЯде девушки, когда  они
впервые встретились.
     „евушка слегка коснулась глаз Џитера, подержала перед ними его ладони
- они были белые, изЯщные, чистые и каким-то образом очень красивые.
     ‘нова его охватило изумление, но  сказалось  воспитание.  Ћн  подавил
удивление, поклонилсЯ, взЯл в свою руку изЯщные пальцы дамы и поднес их  к
губам.
     Ћна коснулась  серебрЯного  колокольчика.  ‘квозь  розы  подошли  два
высоких человека  в  ливреЯх,  взЯли  у  ‹авеллера  его  шинель.  ‡а  ними
последовали четыре негритенка в алой, вышитой золотом одежде. Ћни принесли
серебрЯные тарелки, а на них мЯсо, белый хлеб, пирожные, фрукты и  вино  в
высоких хрустальных флаконах.
     € ‹авеллер вспомнил, как он голоден. Ќо он мало что запомнил из этого
пира. Џомнил только, что был  счастлив  больше,  чем  когда-либо  за  свои
двадцать пЯть лет.
     Њать говорила мало, но мадемуазель ‹юси и Џитер  ‹авеллер  болтали  и
смеЯлись, как дети, они не молчали и упивались друг другом.
     € в сердце ‹авеллера росло восхищение этой девушкой, встреченной  так
удивительно, росло, пока сердце, казалось, не сможет вместить его радость.
Ђ глаза девушки, когда они останавливались на нем, становились все  мЯгче,
все нежнее, они полны были  обещанием;  а  гордое  лицо  под  белоснежными
волосами наполнЯлось бесконечной мЯгкостью, как лицо мадонны.
     Ќаконец мадемуазель де ’окелен, поднЯв голову и встретив его  взглЯд,
вспыхнула, опустила длинные ресницы и повесила голову; потом снова  храбро
поднЯла глаза.
     - ’ы удовлетворена, мама? - серьезно спросила она.
     - „а, дочь моЯ, Я удовлетворена, - улыбаЯсь, ответила та.
     € тут последовало невероЯтное, ужасное - ‹авеллер сказал, что  похоже
было на руку гориллы, протЯнувшуюсЯ  к  груди  девственницы,  -  вопль  из
глубокого ада среди песен ангелов.
     ‘права, среди роз, поЯвилсЯ свет -  судорожный  порывистый  свет,  он
разгоралсЯ и гас, разгоралсЯ и гас. ‚ нем были две фигуры.  Ћдна  обнимала
другую рукой за шею; обнЯвшись, они наклонились в воздухе,  и  когда  свет
разгоралсЯ и гас, они, казалось, выделывают пируэты, стараютсЯ  вырватьсЯ,
побежать вперед, вернутьсЯ - они танцевали!
     ’анцующие мертвецы!
     Њир, где люди ищут отдыха и сна и не находЯт их, где даже мертвые  не
находЯт покоЯ, но должны танцевать в ритме осветительных снарЯдов.
     Ћн застонал; вскочил на ноги; смотрел, дрожа каждым нервом. „евушка и
женщина проследили за его застывшим взглЯдом, посмотрели на  него  полными
жалости и слез глазами.
     - ќто ничего, - сказала девушка. - Ќичего. ‘адитесь, там ничего нет!
     € снова коснулась его век: свет и раскачивающиесЯ  мертвецы  исчезли.
Ќо теперь ‹авеллер знал. ‚ его сознание устремилсЯ поток памЯти - памЯти о
грЯзи, о вони, о Яростных убийственных звуках, о жестокости,  несчастье  и
ненависти; памЯти о разорванных людЯх и искалеченных мертвецах;  памЯти  о
том, откуда он пришел, - о траншее.
     ’раншеЯ! Ћн уснул, и все  это  только  сон!  Ћн  уснул  на  посту,  а
товарищи доверили ему. Ђ эти две  ужасные  фигуры  среди  роз  -  это  два
шотландца, пришедшие призвать его к выполнению  долга,  они  манЯт,  манЯт
его, заставлЯют вернутьсЯ. Ћн должен проснутьсЯ! „олжен!
     ЋтчаЯнно он попыталсЯ вырватьсЯ из этого иллюзорного сада,  вернутьсЯ
в дьЯвольский мир, который в этот час очарованиЯ был в его сознании только
туманом на далеком горизонте. Ђ женщина и девушка смотрели  на  него  -  с
бесконечной жалостью, со слезами на глазах.
     - ’раншеЯ! - выдохнул  ‹авеллер.  -  Ѓоже,  разбуди  менЯ!  џ  должен
вернутьсЯ! Ћ Ѓоже, позволь мне проснутьсЯ!
     - ‡начит Я только сон?
     ќто голос мадемуазель ‹юси, слегка жалобный, слегка потрЯсенный.
     - џ должен вернутьсЯ, - простонал он,  хотЯ  от  ее  вопроса  сердце,
казалось, замерло в нем. - Џозвольте мне проснутьсЯ!
     - џ сон? - ’еперь в ее голосе звучал гнев; мадемуазель придвинулась к
нему. - џ не реальна?
     ЊаленькаЯ ножка Яростно топнула, маленькаЯ рука сильно  ущипнула  его
над локтем. Ћн почувствовал боль и с глупым видом потер руку.
     - ‚ы думаете, Я сон? - спросила она и, поднЯв руки, прижала ладони  к
его вискам, притЯнув к себе его голову, так что его глаза смотрели прЯмо в
ее.
     ‹авеллер смотрел, смотрел в глубину, терЯлсЯ в ней,  чувствовал,  как
сердце его вздымаетсЯ от того, что  он  видел  в  ее  взглЯде.  …е  теплое
сладкое дыхание касалось его щек; что бы это ни было, где бы он ни  был  -
о_н_а_ не сон!
     - Ќо Я должен вернутьсЯ, назад в траншею! - солдат  в  нем  продолжал
цеплЯтьсЯ за свой долг.
     - ‘ын мой, - теперь говорила мать, - сын мой, вы в траншее.
     ‹авеллер изумленно смотрел  на  нее.  ѓлаза  его  обежали  прекрасную
сцену. Џотом он снова взглЯнул на нее взглЯдом  изумленного  ребенка.  Ћна
улыбнулась.
     - Ќе бойтесь, - сказала она. - ‚се в порЯдке. ‚ы в вашей траншее,  но
она в столетиЯх от нас; да, двести лет, по вашему счету времени; и мы  так
считали когда-то.
     •олодок пробежал по его телу. Ћни сошли  с  ума?  €ли  он?  ђука  его
коснулась теплого плеча; это прикосновение успокоило.
     - Ђ вы? - наконец смог он спросить.
     Ћн заметил, что они переглЯнулись, и мать в  ответ  на  невысказанный
вопрос коротко кивнула. Њадемуазель ‹юси взЯла лицо Џитера в  свои  мЯгкие
руки, снова взглЯнула ему в глаза.
     - Ma mie [мой милый, (фр.)], - мЯгко сказала она, - мы были... -  тут
она заколебалась... вы называете это... мертвыми... длЯ  вашего  мира  это
было двести лет назад.
     Ќо прежде чем она произнесла  это,  ‹авеллер,  Я  думаю,  понЯл,  что
приближаетсЯ. Ќа мгновение он почувствовал во  всем  теле  ледЯной  холод,
который тут же исчез, исчез как изморозь под  горЯчим  солнцем.  …сли  это
правда - да ведь тогда смерти не существует! Ђ это правда!
     ќто правда! Ћн знал это  с  уверенностью,  в  которой  даже  призрака
сомнениЯ не было, - но насколько его желание поверить  отразилось  в  этой
уверенности? Љто может сказать?
     Ћн посмотрел на шато. Љонечно! …го  развалины  виднелись  в  темноте,
когда ее разрывали вспышки, в его подвалах хотел он уснуть.  ‘мерть  -  о,
глупые, трусливые люди! - и это смерть?  ќто  великолепное  место,  полное
мира и красоты?
     € эта удивительнаЯ девушка, чьи карие  глаза  -  ключ  к  его  самому
сердечному желанию! ‘мерть? Ћн смеЯлсЯ и смеЯлсЯ.
     …ще одна мысль пришла ему в голову, пронеслась, как ураган. Ћн должен
вернутьсЯ, вернутьсЯ в траншею и открыть остальным великую истину, которую
он  обнаружил.  Ћн  похож  на  путника  из   умирающего   мира,   невольно
наткнувшегосЯ на тайну, котораЯ превращает их лишенный надежды мир в живое
небо.
     Ѓольше не нужно боЯтьсЯ снарЯдов, сжигающего огнЯ,  пуль,  сверкающей
стали. Љакое они имеют значение, когда это - _э_т_о_ - истина?  Ћн  должен
вернутьсЯ и сказать им. „аже эти  два  шотландца  затихнут  на  проволоке,
когда он шепнет им.
     Ќо он забыл - _о_н_и_ теперь знают.  Ќо  не  могут  вернутьсЯ,  чтобы
рассказать, - а он может. Ћн был  возбужден,  полон  радостью,  поднЯт  до
небес, полубог, носитель истины, котораЯ  освободит  одолеваемый  демонами
мир от этих демонов; новый Џрометей, который несет людЯм более драгоценное
пламЯ, чем старый.
     - џ должен идти! - воскликнул он. - „олжен  рассказать  им!  Љак  мне
вернутьсЯ - быстрее?
     ‘омнение охватило его, он задумалсЯ.
     - Ќо они не поверЯт, - прошептал он. - Ќет, мне нужно доказательство.
џ должен принести что-нибудь, чтобы доказать им.
     ‹еди ’окелен улыбнулась. ‚зЯла  со  стола  маленький  нож  и  срезала
гроздь роз, сунула ему в руку.
     Џрежде чем он их сжал, девушка перехватила цветы.
     - Џодождите, - прошептала она. - џ дам вам другое послание.
     Ќа столе оказались перо и  чернила,  и  Џитер  удивилсЯ,  откуда  они
взЯлись: до этого он их не видел; но среди  такого  количества  чудес  что
значит еще одно маленькое чудо? ‚  руке  мадемуазель  ‹юси  был  и  листок
бумаги. Ћна  склонила  головку  и  принЯлась  писать;  подула  на  бумагу,
помахала ею в воздухе, чтобы просушить;  вздохнула,  улыбнулась  Џитеру  и
обмотала бумагу  вокруг  стеблей  роз;  положила  на  стол  и  приглашающе
взмахнула рукой.
     - ‚аш плащ, - сказала она. - Ћн вам  понадобитсЯ,  теперь  вы  должны
вернутьсЯ.
     Ћна помогла ему одетьсЯ. Ћна смеЯлась, но в ее больших  карих  глазах
были слезы; красный рот печален.
     ’еперь  встала  старшаЯ  женщина,  снова  протЯнула  руку;   ‹авеллер
склонилсЯ и поцеловал ее.
     - Њы будем ждать вас, сын мой, - негромко сказала она. - Љогда  времЯ
наступит, возвращайтесь.
     Ћн протЯнул руку  за  розами  с  обернутой  вокруг  стеблей  бумагой.
„евушка опередила его, поднЯла цветы, прежде чем он коснулсЯ их.
     - ‚ы не должны читать, пока не  уйдете,  -  сказала  она  -  и  опЯть
розовое пламЯ вспыхнуло у нее на щеках и горле.
     ђука об руку, как дети, они заторопились по газону к тому месту,  где
Џитер встретил ее. ’ут они остановились, серьезно глЯдЯ друг на друга, - и
здесь другое чудо, которое произошло с Џитером ‹авеллером и о  котором  он
забыл, пораженный своими открытиЯми, потребовало высказываниЯ.
     - џ люблю вас! - прошептал Џитер этой живой давно умершей мадемуазель
де ’окелен.
     Ћна вздохнула и оказалась в его объЯтиЯх.
     - Ћ, Я знаю! - воскликнула она. - „орогой, Я знаю  это  -  но  Я  так
боЯлась, что ты уйдешь, не сказав мне этого.
     Ћна поднЯла свои сладкие губы, прижала их  к  его  губам;  откинулась
назад.
     - џ полюбила тебЯ с того момента, как увидела здесь, - сказала она, -
и буду ждать тебЯ здесь, когда ты вернешьсЯ. Ђ теперь ты должен идти,  мой
дорогой и любимый; но подожди...
     Ћн почувствовал, как ее рука пробралась в карман его рубашки,  что-то
прижала к сердцу.
     - ЏосланиЯ, - сказала она. - ‚озьми их. € помни: Я жду. џ клЯнусь. џ,
‹юси де ’окелен..
     ‚ голове у него зашумело. Ћн открыл глаза. Ћн снова в  траншее,  а  в
ушах еще звучит имЯ мадемуазель, а на сердце он чувствует пожатие ее руки.
ѓолова его повернута к трем людЯм, смотрЯщим на него.
     “ одного из них в руке часы; это хирург. ‡ачем он  смотрит  на  часы?
Ќеужели он так долго отсутствовал?
     Ќу, это  неважно,  ведь  он  принес  такое  известие!  “сталость  его
исчезла; он чувствовал себЯ преображенным, торжествующим;  душа  его  пела
гимны. ‡абыв о дисциплине, он устремилсЯ к троим.
     - ‘мерти нет! - воскликнул он. - Њы должны сообщить об этом по  линии
-  немедленно!  Ќемедленно,  понимаете?  ‘кажите   всем:   у   менЯ   есть
доказательство...
     Ћн запнулсЯ и подавилсЯ словами.  ’рое  переглЯнулись.  Њайор  поднЯл
электрический фонарик, посветил Џитеру в лицо, смотрел он  странно,  потом
быстро подошел и встал между юношей и его оружием.
     - Џридите в себЯ, мой мальчик, и расскажите нам все об этом, - сказал
он.
     Ћни  совершенно  не  заинтересовались.  Ќу,  ничего,  сейчас  он   им
расскажет!
     € Џитер рассказал им, опустив только то, что произошло  между  ним  и
мадемуазель: ведь это в конце концов их личное дело. Ћни серьезно и  молча
слушали его. Ќо тревога в глазах майора усиливалась.
     - € тогда - Я вернулсЯ, вернулсЯ быстро, как мог,  чтобы  помочь  нам
всем, чтобы убрать все это, - рука его взметнулась в жесте  отвращениЯ,  -
потому что все это  неважно.  Љогда  мы  умираем,  жизнь  продолжаетсЯ!  -
закончил он.
     Ќа лице ученого поЯвилось выражение глубокого удовлетворениЯ.
     - ЋтличнаЯ демонстрациЯ; лучше, чем  Я  надеЯлсЯ!  -  сказал  он  над
головой  ‹авеллера  майору.   -   ‡амечательнаЯ   штука   -   человеческое
воображение!
     ‚ голосе его звучало благоговение.
     ‚оображение? Џитер был поражен до глубины души.
     Ћни ему не верЯт! Ћн им покажет!
     - Ќо у менЯ есть доказательство! - воскликнул он.
     Ћн распахнул шинель, порылсЯ в кармане рубашки; пальцы его сомкнулись
над клочком бумаги. Ђга, сейчас он им покажет!
     Ћн вытащил цветы и протЯнул им.
     - ‘мотрите! - ѓолос его звучал торжественной трубой.
     Ќо что это с ними? Ќеужели они не видЯт? Џочему  они  смотрЯт  ему  в
лицо, а не на то, что он протЯгивает  им?  Ћн  сам  взглЯнул  на  то,  что
держит, потом недоверчиво поднес к своим глазам, смотрел и смотрел, и  всЯ
вселеннаЯ будто поворачивалась вокруг, а сердце перестало  битьсЯ.  Џотому
что в руке его, со стеблЯми в бумаге, были не  свежие  и  ароматные  розы,
которые мать кареглазой мадемуазель срезала длЯ него в саду.
     Ќет -  пучок  искусственных  цветов,  грЯзных,  рваных,  потрепанных,
выцветших и старых!
     Ћцепенение охватило Џитера.
     Ћн тупо смотрел на хирурга, на капитана, на майора,  чье  лицо  стало
теперь не только тревожным, но и строгим.
     - —то это значит? - прошептал он.
     Ќеужели это был сон? Ќет никакой великолепной ‹юси - кроме как в  его
сознании, - нет кареглазой девушки, котораЯ любила его и которую любил он?
     “ченый сделал шаг вперед, взЯл из его разжавшейсЯ руки  искусственный
букетик. Ѓумага соскользнула, осталась в пальцах Џитера.
     - ‚ы, несомненно, заслужили право узнать, что испытали,  -  вежливый,
культурный голос пробивалсЯ сквозь  его  оцепеневший  слух,  -  после  той
реакции, которую вы проЯвили в  нашем  маленьком  эксперименте.  -  •ирург
весело рассмеЯлсЯ.
     ќксперимент? ќксперимент? ’упой гнев загорелсЯ  в  Џитере,  Яростный,
медленно усиливающийсЯ.
     - Њсье! - умолЯюще и предупреждающе сказал  майор  как  будто  своему
почетному гостю.
     - Ћ, с вашего разрешениЯ, майор, - продолжал великий человек, -  этот
молодой  человек  высокого  интеллектуального  уровнЯ,  образованный,   вы
видите, как он говорит. Ћн поймет.
     Њайор не был ученым, но он был французом, человеком, и  тоже  обладал
воображением. Ћн пожал плечами,  но  придвинулсЯ  чуть  ближе  к  лежащему
ружью.
     - Њы обсуждали, ваши офицеры и Я, -  продолжал  культурный  голос,  -
сновидениЯ, которыми полуспЯщий мозг  стремитсЯ  объЯснить  прикосновение,
незнакомый звук или что-нибудь  другое,  пробуждающее  от  сна.  „опустим,
рЯдом со спЯщим разбито окно.  Ћн  слышит,  сознание  стремитсЯ  объЯснить
услышанное, но оно отдало  контроль  подсознанию.  €  подсознание  тут  же
приходит на помощь. Ќо оно безответственно и может выразить себЯ только  в
образах.
     - Ћно берет этот звук - и сплетает вокруг  него  некую  романтическую
историю. Ћно пытаетсЯ объЯснить, как может, - увы!  в  лучшем  случае  это
только фантастическаЯ ложь, и как только сознание пробуждаетсЯ, оно тотчас
понимает это.
     - € производит подсознание свои образы невероЯтно быстро. Ћно может в
долю секунды создать целую серию событий; в реальной жизни они  занЯли  бы
часы... или дни. ‚ы следите за  мной?  ‚озможно,  вы  понимаете,  о  каком
эксперименте Я веду речь?
     ‹авеллер кивнул.  ѓорький,  всепожирающий  гнев  все  усиливалсЯ.  Ќо
внешне  он  оставалсЯ  спокоен,  насторожен.   Ћн   выслушает,   что   это
самодовольный дьЯвол с ним проделал, а потом...
     - ‚аши офицеры не согласились с некоторыми моими выводами.  џ  увидел
вас здесь, усталого, сосредоточенного на своих обЯзанностЯх, в полугипнозе
от напрЯжениЯ и постоЯнных вспышек снарЯдов.  ‚ы  представлЯли  прекрасный
клинический случай, непревзойденный лабораторный материал...
     ‘может ли он удержать свои руки вдалеке от горла хирурга, пока тот не
кончит? ‹юси, ‹юси, фантастическаЯ ложь...
     - ‘покойно, mon vieux [старина (фр.)],  -  прошептал  майор.  „а,  он
должен ударить быстро, офицер слишком близко. Ќо майор должен  смотреть  в
щель за него. Љогда Џитер прыгнет, майор будет смотреть туда.
     - € вот, - хирург говорил в лучшей академической манере, -  и  вот  Я
взЯл веточку искусственных цветов, которую  нашел  между  страниц  старого
молитвенника, подобранного в развалинах  того  шато.  Ќа  листочке  бумаги
написал по-французски - Я ведь думал тогда,  что  вы  французский  солдат.
Ќаписал строку из баллады об Ћкассене и Ќиколетт:
     € вот она ждет, когда кончатсЯ дни...
     - Ќа страницах молитвенника было написано имЯ, несомненно, его  давно
покойной владелицы - ‹юси де ’окелен...
     ‹юси! ѓнев и ненависть забыты из-за страстной тоски, тоска  вернулась
сильнее, чем раньше.
     - џ провел веточкой цветов перед вашими невидЯщими  глазами;  Я  хочу
сказать, что их не видело ваше сознание; Я был уверен, что подсознание  их
не пропустит. Џоказал вам написанную строчку - и ваше  подсознание  и  это
уловило: и верность в любви, и разъединение, и ожидание. џ обернул бумагой
стебель цветов, сунул его вам в карман и прЯмо вам в ухо произнес имЯ ‹юси
де ’окелен.
     - Џроблема заключалась в том, что  сделает  ваше  второе  Я  с  этими
четырьмЯ вещами: цветком, содержанием строки, прикосновением  и  именем  -
захватывающаЯ проблема!
     - € не успел Я отнЯть руку, не успели сомкнутьсЯ мои губы после того,
что Я прошептал, - вы повернулись с криком, что смерти  не  существует,  и
вдохновенно  выложили  вашу  замечательную  историю...  все,  все  создано
воображением из...
     Ќо больше он не выдержал.  ЋслеплЯющий  гнев  сжег  все  сдерживающие
начала и убийственно и молча швырнул его к горлу  хирурга.  Џеред  глазами
его мелькали вспышки - красные, колеблющиесЯ Языки пламени. Ћн сам  умрет,
но убьет этого хладнокровного дьЯвола, который может извлечь  человека  из
ада, раскрыть перед ним небо, а потом швырнуть обратно в  ад,  ставший  во
сто раз более жестоким, и никакой надежды во всей вечности.
     Ќо прежде чем он смог ударить, сильные руки схватили  его,  удержали.
Ђлые огни перед глазами померкли. …му показалось,  что  он  слышит  нежный
золотой голос, шепчущий:
     - Ќичего! Ќичего! ЏостарайсЯ видеть, как Я!
     Ћн стоЯл между офицерами, которые с обеих сторон прочно держали  его.
Ћни  молчали,  глЯдЯ  на  бледного  хирурга   с   холодным   недружелюбным
выражением.
     - Њой мальчик, мой мальчик... -  самообладание  хирурга  исчезло;  он
дрожал, был растерЯн. - џ не понимал... простите... Я и не думал,  что  вы
воспримете это так серьезно.
     ‹авеллер сказал офицерам: - ѓоспода, все  прошло.  Ќе  нужно  держать
менЯ.
     Ћни посмотрели на него, освободили, похлопали по плечу, посмотрели на
своего гостЯ с тем же холодным неодобрением.
     ‹авеллер неуверенно повернулсЯ к  брустверу.  ѓлаза  его  были  полны
слез. Њозг, сердце, душа - все сплошное опустошение, ни призрака  надежды.
…го послание,  его  свЯщеннаЯ  истина,  с  помощью  которой  он  собиралсЯ
привести измученный мир в рай, - всего лишь сон.
     …го ‹юси, его кареглазаЯ мадемуазель, котораЯ шептала, что любит его,
-  образ,  вызванный  словом,  прикосновением,  строчкой,   искусственными
цветами.
     Ћн не мог поверить в это.  Ћн  все  еще  чувствует  прикосновение  ее
мЯгких губ к своим губам, ее теплое тело еще дрожит в его объЯтиЯх. €  она
сказала, что он вернетсЯ, и обежала ждать.
     —то это у него в руке? ‹исток, в который были завернуты  стебли  роз,
проклЯтаЯ бумага, с помощью которой этот  холодный  дьЯвол  поставил  свой
эксперимент.
     ‹авеллер скомкал ее, хотел швырнуть к ногам.
     Љак будто что-то остановило его руку.
     Ћн медленно развернул листок.
     ’рое смотревших увидели, как на лице его поЯвилось сиЯние, как  будто
душа его освободилась от вечной муки. ‚сЯ печаль, всЯ боль - все  исчезло,
перед ними снова был мальчик.
     Ћн стоЯл с широко открытыми глазами, видел наЯву сны.
     Њайор сделал шаг вперед, осторожно взЯл у него листок.
     Ќепрерывно рвались осветительные  снарЯды,  траншеЯ  была  залита  их
светом, и при этом свете он рассматривал листок.
     Љогда он поднЯл лицо, на нем было  выражение  благоговейного  страха;
когда остальные взЯли у него листок и прочли, на их лицах поЯвилось то  же
выражение.
     Џоверх  строки,  написанной  хирургом,  были   три   строчки   -   на
старофранцузском:
     Ќе печальсЯ, сердце мое, не бойсЯ кажущегосЯ:
     Ќаступит времЯ пробуждениЯ.
     ’а, что любит тебЯ. ‹юси.


     ’аков был рассказ Њак-ќндрюса, и наступившее молчание нарушил •оутри.
     - ‘трочки, конечно, были уже на бумаге, - сказал он, - вероЯтно,  они
были слабыми, и ваш хирург их не заметил. ел дождь, и влага проЯвила их.
     - Ќет, - ответил Њак-ќндрюс, - их там не было.
     - Ћткуда вы знаете? - возразил психолог.
     - Џотому что этим хирургом был Я, -  негромко  сказал  Њак-ќндрюс.  -
‹исток Я вырвал из своей записной  книжки.  Љогда  Я  заворачивал  в  него
цветы, он был чистым - только та строка, что написал Я.
     - Ќо было еще одно - назовем это  доказательством,  „жон,  -  почерк,
которым были написаны три строчки, был тот же, что и  почерк  в  найденном
мной молитвеннике, и подпись "‹юси" точно та же самаЯ, изгиб  за  изгибом,
причудливый старомодный наклон.
     Ќаступило долгое молчание, нарушенное неожиданно опЯть •оутри.
     - —то стало с листком? - спросил он. - Џроанализировали  ли  чернила?
Ѓыло ли...
     - Њы стоЯли в недоумении, - прервал его Њак-ќндрюс, - и вдруг  резкий
порыв ветра пролетел по траншее. Ћн вырвал листок у менЯ из руки; ‹авеллер
смотрел, как его уносит; не сделал попытки схватить.
     - ќто неважно.  ’еперь  Я  знаю,  -  сказал  он  -  и  улыбнулсЯ  мне
прощающей, счастливой улыбкой веселого мальчишки. - Џростите,  доктор.  ‚ы
мой лучший друг. ‚начале Я думал, что вы сделали со мной то, что  ни  один
человек не сделал бы другому... теперь Я знаю, что это действительно так.
     - ‚от и все. Ћн прошел через войну, не ища смерти, но  и  не  избегаЯ
ее. џ любил его, как сына. …сли бы не Я, он умер бы после Њаунт Љеммел. Ћн
хотел дожить до того, что