рилось в этой беседе,-- что за каждую
секунду человек должен платить, по самому минимальному расчету,
1/432 часть пфеннига, и это будет жизнь нищенскаЯ; вам же нужно
содержать жену,  привыкшую  к  известной  роскоши".  "„а-да",--
сказал  ‹ужин,  радостно  улыбаЯсь  и  стараЯсь вывернуть в уме
сложное вычисление, проделанное с такой  нежной  ловкостью  его
собеседником.  "„лЯ  этого требуетсЯ несколько больше денег",--
продолжал тот, и ‹ужин затаил дыхание в ожидании нового фокуса.
"‘екунда будет обходитьсЯ... дороже. ЏовторЯю, Я  готов  первое
времЯ -- первый год, скажем,-- щедро приходить вам на помощь...
Ќо со временем... ‚от вы побываете у менЯ как-нибудь в конторе,
Я вам покажу интересные вещи".
     ’ак  приЯтнейшим  образом  все кругом старалось расцветить
пустоту лужинской жизни. Ћн  давал  себЯ  укачивать,  баловать,
щекотать,   принимал   с   зажмуренной  душой  ласковую  жизнь,
обволакивавшую   его   со   всех   сторон.    Ѓудущее    смутно
представлЯлось ему, как молчаливое объЯтие, длЯщеесЯ без конца,
в  счастливой  полутемноте,  где  проходЯт,  попадают  в  луч и
скрываютсЯ опЯть, смеЯсь и покачиваЯсь,  разнообразные  игрушки
мира  сего.  Ќо  в  неизбежные минуты жениховского одиночества,
поздним  вечером,  ранним  утром,  бывало   ощущение   странной
пустоты,  как  будто в красочной складной картине, составленной
на  скатерти,  оказались   незаполненные,   вычурного   очерка,
пробелы.  €  однажды  во  сне он увидел ’урати, сидЯщего к нему
спиной. ’урати глубоко задумалсЯ, опираЯсь на  руку,  но  из-за
его  широкой  спины  не видать было того, над чем он в раздумий
поник. ‹ужин не хотел это увидеть, боЯлсЯ увидеть,  но  все  же
осторожно  стал  заглЯдывать  через  черное  плечо,  € тогда он
увидел, что перед ’урати стоит тарелка супа и что не  опираетсЯ
он  на  руку,  а  просто  затыкает  за  воротник  салфетку. € в
ноЯбрьский  день,  которому  этот  сон   предшествовал,   ‹ужин
женилсЯ.
     Ћлег  ‘ергеевич  ‘мирновский и некий балтийский барон были
свидетелЯми того, как ‹ужина и его невесту  провели  в  большую
комнату  и  усадили  за длинный стол, покрытый сукном. —иновник
переменил  пиджак  на  поношенный  сюртук  и   прочел   брачный
приговор.  Џри  этом все встали. Џосле чего, с профессиональной
улыбкой, чиновник почтил новобрачных сырым рукопожатием, и  все
было  кончено.  “  выхода толстый швейцар, мечтаЯ о полтиннике,
поклонилсЯ, поздравлЯЯ, и  ‹ужин  добродушно  сунул  ему  руку,
которую  тот  принЯл  на  ладонь,  не  сразу сообразив, что это
человеческаЯ рука, а не подачка.
     ‚ тот же день было и  церковное  венчание.  Џоследний  раз
‹ужин  побывал в церкви много лет назад, на панихиде по матери.
ЏЯтЯсь дальше в глубину  прошлого,  он  помнил  ночные  вербные
возвращениЯ  со  свечечкой,  метавшейсЯ  в  руках, ошалевшей от
того, что вынесли ее из теплой церкви  в  неизвестную  ночь,  и
наконец  умиравшей  от  разрыва  сердца,  когда  на  углу улицы
налетал ветер  с  Ќевы.  Ѓыли  исповеди  в  домовой  церкви  на
Џочтамтской, и особенно стучали сапоги в ее темноватой пустыне,
передвигались,  словно откашливаЯсь, стульЯ, на которых друг за
другом сидели ожидавшие, и  порой  из  таинственно  завешенного
угла вырывалсЯ шепот. € пасхальные ночи он помнил: дьЯкон читал
рыдающим   басом  и,  все  еще  всхлипываЯ,  широким  движением
закрывал  огромное  …вангелие...  €  он  помнил,  как  легко  и
пронзительно,  вызываЯ  сосущее  чувство  под ложечкой, звучало
натощак  слово  "фасха"  в  устах  изможденного  свЯщенника;  и
помнил,  как  было  всегда  трудно  уловить то мгновение, когда
кадило плавно метит в тебЯ, именно в тебЯ, а не в соседа, и так
поклонитьсЯ, чтобы в  точности  поклон  пришелсЯ  на  кадильный
взмах.  Ѓыл  запах  ладана, и горЯчее падение восковой капли на
костЯшки  руки,  и  темный,  медовый  лоск  образа,  ожидавшего
лобзаниЯ. ’омные воспоминаниЯ, смуглота, поблескиваньЯ, вкусный
церковный  воздух  и  мурашки  в ногах. € ко всему этому теперь
прибавилась дымчатаЯ невеста, и  венец,  который  вздрагивал  в
воздухе,  над  самой  головой,  и  мог  того и глЯди упасть. Ћн
осторожно косилсЯ на него,  и  ему  показалось  раза  два,  что
чьЯ-то незримаЯ рука, державшаЯ венец, передает его другой тоже
незримой   руке.  "„а-да",--  поспешно  ответил  он  на  вопрос
свЯщенника и  еще  хотел  прибавить,  как  все  это  хорошо.  и
странно,  и  мЯгко  длЯ  души, но только взволнованно прочистил
горло, и свет в глазах стал расплывчато лучитьсЯ.
     Ђ затем, когда все сидели за большим столом, у  него  было
такое  же  чувство, как когда приходишь домой после заутрени, н
ждет тебЯ масленый баран с золотыми рогами, окорок,  девственно
ровнаЯ  пасха, за которую хочетсЯ принЯтьсЯ раньше всего, минуЯ
ветчину и Яйца. Ѓыло жарко и  шумно,  за  столом  сидело  много
людей,  бывших,  вероЯтно,  и в церкви,-- ничего, ничего, пусть
побудут до поры, до  времени...  ‹ужина  глЯдела  на  мужа,  на
кудрю,  на  прекрасно  сшитый  фрак,  на  кривую  полуулыбку, с
которой он приветствовал блюда. …е мать, щедро  напудреннаЯ,  в
очень  открытом  спереди  платье,  показывавшем,  как  в старые
времена, тесную выемку  между  ее  приподнЯтых,  екатерининских
грудей,  держалась  молодцом и даже говорила зЯтю "ты", так что
‹ужин некоторое времЯ не понимал, к кому.  она  обращаетсЯ.  Ћн
выпил всего два бокала шампанского, и волнами стала находить на
него приЯтнаЯ сонливость. ‚ышли на улицу. —ернаЯ, ветренаЯ ночь
мЯгко  ударила  его в грудь, не защищенную недоразвитым фрачным
жилетом, и жена попросила запахнуть пальто. …е отец, весь вечер
улыбавшийсЯ и поднимавший бокал  каким-то  особенным  образом--
молча,  до уровнЯ глаз,-- манера, перенЯтаЯ у одного дипломата,
говорившего очень изЯщно "скоуль",-- теперь все так же улыбаЯсь
одними глазами, поднимал в знак прощаниЯ  блестЯщую  при  свете
фонарЯ  свЯзку  дверных  ключей.  Њать,  придерживаЯ  на  плече
горностаевую накидку, старалась не смотреть  на  спину  ‹ужина,
влезавшего в автомобиль. ѓости, все немного пьЯные, прощались с
хозЯевами  и  друг  с другом и, деликатно посмеиваЯсь, окружали
автомобиль, который наконец тронулсЯ,  и  тогда  кто-то  заорал
"ура", и поздний прохожий, обратившись к спутнице, одобрительно
заметил: "‡емлЯчки шумЯт".
     ‹ужин  в  автомобиле тотчас уснул, и при случайных, веером
раскрывавшихсЯ отблесках белесым светом  оживало  его  лицо,  и
мЯгкаЯ  тень  от  носа совершала медленный круг по щеке и затем
над губой, и опЯть было в автомобиле темно,  пока  не  проходил
новый свет, мимоходом поглаживаЯ лужинскую руку, котораЯ словно
скользила  в темный карман, как только опЯть наплывал сумрак. €
потом пошла череда Ярких огней, и каждый выгонЯл из-под  белого
галстука  теневую бабочку, и тогда жена осторожно поправила ему
кашне, так  как  даже  в  закрытый  автомобиль  проникал  холод
ноЯбрьской  ночи.  Ћн  очнулсЯ  и прищурилсЯ от взмаха уличного
луча, и не сразу понЯл, где он, но в это  мгновение  автомобиль
остановилсЯ, и жена тихо сказала: "‹ужин, мы дома".
     ‚  лифте  он стоЯл, улыбаЯсь и мигаЯ, несколько осовевший,
но ничуть не пьЯный, и глЯдел на рЯд кнопок,  одну  из  которых
нажала  жена. "Ќа известной вышине",-- сказал он и посмотрел на
потолок лифта, точно ожидаЯ  там  увидеть  вершину  пути.  ‹ифт
остановилсЯ. "…к",-- сказал ‹ужин и тихо рассыпалсЯ смехом.
     €х  встретила  в  прихожей  новаЯ  прислуга -- кругленькаЯ
девица, сразу протЯнувшаЯ им красную, непропорционально большую
руку. "Ђх, зачем  вы  нас  ждали",--  сказала  жена.  ѓорничнаЯ
поздравлЯла,  что-то  быстро говорила и с благоговением принЯла
лужинский шапоклЯк. ‹ужин с  тонкой  улыбкой  показал,  как  он
захлопываетсЯ.  "“дивительно",-- воскликнула горничнаЯ. "€дите,
идите  спать,--  беспокойно  повторЯла  жена.--  Њы  сами   все
запрем",
     —ередой озарилсЯ кабинет, гостинаЯ, столоваЯ. "ЋткрываетсЯ
телескопом",--  сонно  пробормотал  ‹ужин,  Ќичего он толком не
рассмотрел -- слишком слипались глаза. “же входЯ в столовую, он
заметил, что несет в руках большую плюшевую собаку  с  розовыми
подошвами.  Ћн ее положил на стол, и сразу к ней спустилсЯ, как
паук, пушистый  чертик,  повисший  с  лампы.  Љомнаты  потухли,
словно  сдвинулись  части телескопа, и ‹ужин оказалсЯ в светлом
коридоре. "€дите  спать",--  кому-то  опЯть  крикнула  жена,  и
что-то  в  глубине  шуркнуло,  и пожелала доброй ночи. "‚он там
людскаЯ,--  -сказала  жена.--  Ђ  тут,  слева,  ваннаЯ".   "ѓде
уединение?-- шепнул ‹ужин.-- ѓде самаЯ маленькаЯ комната?"-- "‚
ванной,  все  в  ванной",--  ответила  она,  и  ‹ужин осторожно
приоткрыл дверь и, убедившись в чем-то, проворно  заперсЯ.  …го
жена  прошла  в  спальню  и села в кресло, оглЯдываЯ упоительно
пухлые постели.  "Ћх,  Я  устала",--  улыбнулась  она  и  долго
следила  глазами  за  крупной, вЯлой мухой, котораЯ, безнадежно
жужжа,  летала  вокруг  мавританской  лампы,  а  потом  куда-то
исчезла.  "‘юда,  сюда",--  крикнула  она,  услышав  в коридоре
неуверенно  шаркающий  шаг  ‹ужина.  "‘пальнЯ".--   сказал   он
одобрительно   и,   заложив  руки  за  спину,  некоторое  времЯ
посматривал  по  сторонам.  Ћна  открыла  шкап,  куда  накануне
сложила  вещи,  подумала и обернулась к мужу. "џ ванну приму,--
сказала она.-- ‚се ваши вещи вот здесь".
     "Џодождите минуточку",-- проговорил ‹ужин и вдруг во  весь
рот   зевнул.   "Џодождите",--   небным  голосом  повторил  он,
запихиваЯ между  слогами  упругие  части  зевка.  Ќо,  захватив
пижаму и ночные туфли, она быстро вышла из комнаты.
     ѓолубой,  толстой  струей  полилась  из крана вода и стала
заполнЯть белую ванну, нежно дымЯсь и  менЯЯ  тон  журчаниЯ  по
мере  того, как поднималсЯ ее уровень. ѓлЯдЯ на льющийсЯ блеск,
она с некоторой тревогой думала о том, что наступает предел  ее
женской  расторопности  и  что  есть  область,  в которой не ей
путеводительствовать. ‘идЯ затем в  ванне,  она  смотрела,  как
собираютсЯ  мелкие  водЯные  пузыри  на коже и на погружающейсЯ
пористой губке. Ћпустившись в воду  по  шею,  она  видела  себЯ
сквозь уже слегка помутившуюсЯ от мыльной пены воду тонкотелой,
почти прозрачной, и когда колено чуть-чуть поднималось из воды,
этот  круглый,  блестЯщий  розовый остров был как-то неожиданен
своей несомненной телесностью, "‚ конце концов,  это  вовсе  не
мое  дело",-- сказала она, высвободив из воды сверкающую руку и
отодвигаЯ волосы  со  лба.  Ћна  напустила  еще  горЯчей  воды,
наслаждаЯсь  тугими  волнами  тепла, проходившими по животу, и,
наконец, вызвав легкую бурю в ванне, вышла и не спеша принЯлась
вытиратьсЯ. "ЏрекраснаЯ турчанка",-- сказала она, стоЯ в  одних
шелковых  пижамных  штанах перед зеркалом, слегка запотевшим от
пара. "‚ общем, довольно благоустроенно",-- сказала она погодЯ.
ЏродолжаЯ смотретьсЯ в зеркало, она стала  медленно  натЯгивать
пижамную  кофточку.  "Ѓока  полноваты",--  сказала  она. ‚ода в
ванне, стекавшаЯ с  легким  урчанием,  вдруг  пискнула,  и  все
смолкло:  ванна  была пуста, и только в дырке еще был маленький
мыльный водоворот. € вдруг она понЯла, что нарочно медлит, стоЯ
в пижаме перед зеркалом,-- и холодок прошел в груди, как  когда
перелистываешь  прошлогодний  журнал,  знаЯ,  что  сейчас дверь
откроетсЯ и встанет дантист на пороге.
     ѓромко посвистываЯ, она пошла в  спальню,  и  сразу  свист
осексЯ.  ‹ужин,  прикрытый  до поЯса пуховиком, в расстегнутой,
топорщившейсЯ крахмальной рубашке, лежал  в  постели,  подогнув
руки  под  голову,  и  с  мурлыкающим звуком храпел. ‚оротничок
висел на изножье, штаны  валЯлись  на  полу,  раскинув  помочи,
фрак,  криво  надетый  на  плечики  вешалки,  лежал на кушетке,
подвернув под себЯ  один  хвост.  ‚се  это  она  тихо  собрала,
сложила.  Џеред  тем, как лечь, она отодвинула штору окна, чтоб
посмотреть, спущено ли жалюзи. Ћно не  было  спущено  ‚  темной
глубине двора ночной ветер трепал какие-то кусты, и при тусклом
свете, неведомо откуда лившемсЯ, что-то блестело, быть может --
лужа  на  каменной  панели  вдоль  газона)  и в другом месте то
поЯвлЯлась, то скрывалась тень какой-то решетки.  €  вдруг  все
погасло, и была только чернаЯ пропасть.
     .  Ћна  думала, что уснет, как только бухнет в постель, но
вышло иначе. ‚оркующий храп подле нее, и страннаЯ грусть, и эта
темнота в незнакомой комнате держали  ее  на  весу,  не  давали
соскользнуть в сон. € почему-то слово "партиЯ" все проплывало в
мозгу,--   "хорошаЯ   партиЯ",  "найти  себе  хорошую  партию",
"партиЯ", "партиЯ", "недоиграннаЯ, прерваннаЯ  партиЯ",  "такаЯ
хорошаЯ  партиЯ". "Џередайте маэстро мое волнение, волнение..."
"Ћна могла бы сделать блестЯщую  партию",--  отчетливо  сказала
мать,  проплываЯ во мраке. "—окнемсЯ",-- шепнул нежный голос, и
отцовские  глаза  показались  из-за   краЯ   бокала,   и   пена
поднималась, поднималась, и новые туфли слегка жали, и в церкви
было так жарко...

        12

     ЃольшаЯ  поездка  куда-нибудь  за границу была отложена до
весны,--   единственнаЯ   уступка,   которую   ‹ужина   сделала
родителЯм,   желавшим   хоть   первые  несколько  месЯцев  быть
поблизости. ‘ама  ‹ужина  немного  боЯлась  длЯ  мужа  жизни  в
Ѓерлине,    опутанном   шахматными   воспоминаниЯми;   впрочем,
оказалось, что ‹ужина и в Ѓерлине нетрудно развлекать.
     ЃольшаЯ поездка куда-нибудь за границу, разговоры  о  неи,
путевые замыслы. ‚ кабинете, очень ‹ужину полюбившемсЯ, нашелсЯ
в  книжном  шкалу великолепный атлас. Њир, сперва показываемый,
как  плотный  шар,  туго  обтЯнутый  сеткой  долгот  и   широт,
развертывалсЯ  плоско,  разрезалсЯ  на  две  половины  и  затем
подавалсЯ  по  частЯм.  Љогда  он  развертывалсЯ,  какаЯ-нибудь
ѓренландиЯ,   бывшаЯ   сначала   небольшим  придатком,  простым
аппендиксом, внезапно разбухала почти  до  размеров  ближайшего
материка.  Ќа  полюсах  были  белые  проплешины. ђовной лазурью
простирались океаны. „аже на  этой  карте  было  бы  достаточно
воды,  чтобы,  скажем, вымыть руки,-- что же это такое на самом
деле,-- сколько воды, глубина, ширина... ‹ужин показал жене все
очертаниЯ, которые любил в детстве,-- Ѓалтийское море,  похожее
на  коленопреклоненную женщину, ботфорту €талии, каплю –ейлона,
упавшую с носа €ндии. Ћн считал, что экватору не  везет,--  все
больше идет по морю,-- правда, перерезает два континента, но не
поладил  с Ђзией, подтЯнувшейсЯ вверх: слишком нажал и раздавил
то,  что  ему  перепало,--  кой-какие   кончики,   неаккуратные
острова.   Ћн   знал  самую  высокую  гору  и  самое  маленькое
государство и, глЯдЯ на  взаимное  расположение  обеих  Ђмерик,
находил  в  их  позе что-то акробатическое. "Ќо в общем все это
можно было бы устроить пикантнее,-- говорил  он,  показываЯ  на
карту  мира.--  Ќет  тут  идеи,  нет пуанты". € он даже немного
сердилсЯ,  что  не  может  найти  значениЯ  всех  этих  сложных
очертаний,  и  долго искал возможность, как искал ее в детстве,
пройти из ‘еверного морЯ в ‘редиземное по  лабиринтам  рек  или
проследить  какой-нибудь  разумный  узор в распределении горных
цепей.
     "Људа  же   мы   поедем?"--   говорила   жена   и   слегка
причмокивала,  как  делают  взрослые,  когда,  начинаЯ  игру  с
ребенком, изображают приЯтное предвкушение. € затем она  громко
называла  романтические  страны.  "...‚от  сперва на ђивьеру,--
предлагала она.-- Њонте-Љарло, Ќицца. €ли, скажем, Ђльпы".-- "Ђ
потом немножко сюда,--  сказал  ‹ужин.--  ‚  Љрыму  есть  очень
дешевый  виноград",--  "—то вы, ‹ужин, ѓосподь с вами, в ђоссию
нам нельзЯ".-- "Џочему? -- спросил ‹ужин.-- ЊенЯ туда звали".--
"ѓлупости, замолчите, пожалуйста",-- сказала она, рассердившись
не столько на то, что ‹ужин говорит о невозможном,  сколько  на
то,   что  косвенно  вспомнил  нечто,  свЯзанное  с  шахматами.
"‘мотрите сюда,-- сказала она, и ‹ужин покорно перевел глаза на
другое место карты.-- ‚от тут, например,  …гипет,  пирамиды.  Ђ
вот €спаниЯ, где делают ужасные вещи с бычками..."
     Ћна  знала,  что  во  многих городах, которые они могли бы
посетить, ‹ужин, вероЯтно, не раз уже  побывал,  и  потому,  во
избежание  вредных  реминисценции, больших городов не называла.
ЌапраснаЯ предосторожность. ’от мир, по которому ‹ужин  в  свое
времЯ  разъезжал,  не  был  изображен  на карте, и, если бы она
назвала ему ђим или ‹ондон, то, по звуку  этих  названий  в  ее
устах  и  по полной ноте на карте, он представил бы себе что-то
совсем новое,  невиданное,  а  ни  в  коем  случае  не  смутное
шахматное  кафе,  которое всегда было одинаково, находись оно в
ђиме, ‹ондоне или в той же невинной Ќицце, доверчиво  названной
ею.   Љогда   же   она   принесла   из   железнодорожного  бюро
многочисленные проспекты, то еще резче как будто отделилсЯ  мир
шахматных  путешествий  от этого нового мира, где прогуливаетсЯ
турист в белом костюме, с биноклем  на  перевЯзи.  Ѓыли  черные
силуэты  пальм на розовом закате, и опрокинутые силуэты этих же
пальм в розовом, как закат, Ќиле. Ѓыло до непристойности  синее
море, сахарно белаЯ гостиница с пестрым флагом, веющим в другую
сторону, чем дымок парохода на горизонте, были снеговые вершины
и  висЯчие  мосты,  и  лагуны  с  гондолами,  и  в  бесконечном
количестве старинные церкви, и какой-нибудь узенький  переулок,
и  ослик  с двумЯ толстыми тюками на боках... ‚се было красиво,
все  было  забавно,  перед  всем  неведомый  автор   проспектов
приходил в восторг, захлебывалсЯ похвалами... ‡вонкие названиЯ,
миллион  свЯтых,  воды,  излечивающие от всех болезней, возраст
городского вала, гостиницы первого, второго,  третьего  разрЯда
-- от  всего  этого  рЯбило  в глазах, и все было хорошо, всюду
ждали   ‹ужина,   звали   громовыми   голосами,   безумели   от
собственного  радушиЯ  и,  не  спрашиваЯ  хозЯина,  раздаривали
солнце.
     ‚ эти же первые  дни  супружества  ‹ужин  посетил  контору
тестЯ. ’есть что-то диктовал, а пишущаЯ машинка твердил" свое--
скороговоркой повторЯла слово "то", приблизительно со следующей
интонацией:  "то  ты  пишешь  не  то, ’ото, то -- то то, то это
мешает писать вообще",--  и  что-то  с  треском  передвигалось.
’есть   ему  показал  стопки  бланков,  бухгалтерские  книги  с
зетоподобными  линиЯми  на  страницах,  книги  с  оконцами   на
корешках, чудовищно толстые тома коммерческой ѓермании, счетную
машину,  очень  умную,  совершенно ручную. Ћднако, больше всего
‹ужину  понравилсЯ  ’ото,  пишущий   не   то,   слова,   быстро
посыпавшиесЯ на бумагу, чудеснаЯ ровность лиловых строк и сразу
несколько  копий.  "џ  бы  тоже...  Ќадо знать",-- сказал он. и
тесть одобрительно кивнул, и пишущаЯ машинка поЯвилась у ‹ужина
в  кабинете.  …му  было  предложено.  что  один  из  конторских
служащих  придет  и ему все объЯснит, но он отказалсЯ, ответив,
что научитсЯ сам. € точно:  он  довольно  быстро  разобралсЯ  в
устройстве,   научилсЯ   вставлЯть   ленту,   вкатывать  листы,
подружилсЯ со  всеми  рычажками.  ’руднее  оказалось  запомнить
расположение  букв,  стукание шло чрезвычайно медленно; никакой
тотовой скороговорки не получалось, и почему-то  с  первого  же
днЯ  --  пристал  восклицательный  знак,--  выскакивал  в самых
неожиданных местах. ‘перва он переписал полстолбца из  немецкой
газеты,  а  потом  сам кое-что сочинил. ‚ышло короткое письмецо
такого содержаниЯ: "‚ы  требуетесь  по  обвинению  в  убийстве.
‘егоднЯ  27 ноЯбрЯ. “бийство и поджог. ‡дравствуйте, милостиваЯ
государынЯ! ’еперь, когда ты нужен, восклицательный  знак,  где
ты?   ’ело  найдено.  ЊилостиваЯ  государынЯ!!  ‘егоднЯ  придет
полициЯ!!!" ‹ужин перечел это несколько раз и, вставив  обратно
лист,  подписал  довольно  криво,  мучительно  ища букв: "Ђббат
Ѓузони". ’ут ему стало скучно, дело  шло  слишком  медленно.  €
как-нибудь нужно было приспособить написанное письмо. Џорывшись
в  телефонной книге, он выискал некую ‹уизу Ђльтман, рантьершу,
написал от руки адрес и послал ей свое сочинение.
     Ќекоторым  развлечением  служил  и  граммофон.   Ѓархатным
голосом  пел  шоколадного  цвета  шкапчик под пальмой, и ‹ужин,
обнЯв жену, сидел на диване, и слушал, и думал о том, что скоро
ночь. Ћна вставала, менЯла пластинку, держа диск к свету, и  на
нем  был  зыбкий сектор шелкового блеска, как луннаЯ гралица на
море. € снова шкапчик источал музыку, и  опЯть  садилась  рЯдом
жена,  опускала  подбородок  на  скрещенные  пальцы  и слушала,
моргаЯ. ‹ужин запоминал мотивы и даже пыталсЯ их напевать. Ѓыли
стонущие, трескучие, улюлюкающие танцы и нежнейший  американец,
поющий  шепотом,  и  была целаЯ опера в пЯтнадцать пластинок --
"Ѓорис ѓодунов" -- с колокольным  звоном  в  одном  месте  и  с
жутковатыми паузами.
     —асто  заходили  родители  жены,  и было заведено, что три
раза в неделю ‹ужины у  них  обедают.  Њать  не  раз  пробовала
узнать   у   дочери   кое-какие  подробности  брака  н  пытливо
спрашивала; "’ы беременна? џ уверена, что уже  беременна".  "„а
что ты,-- отвечала дочь,-- Я давно родила". Ѓыла она все так же
спокойна,  и так же улыбалась исподлобьЯ, и так же звала ‹ужина
по фамилии и на вы. "Њой бедный ‹ужин,--  говорила  она,  нежно
выдвигаЯ губы,-- мой бедный, бедный". € ‹ужин щекой терсЯ об ее
плечо,   и   она  смутно  думала,  что,  вероЯтно,  бывают  еще
блаженства, кроме блаженства состраданиЯ, но что  до  этого  ей
нет  дела.  …динственной  ее  заботой  в жизни было ежеминутное
старание возбуждать в ‹ужине любопытство к вещам,  поддерживать
его  голову  над темной водой, чтоб он мог спокойно дышать. Ћна
спрашивала ‹ужина по утрам, что он видел во сне,  веселила  его
утренний аппетит то котлеткой, то английским мармеладом, водила
его  гулЯть,  подолгу  останавливалась  с  ним перед витринами,
читала ему вслух после обеда "‚ойну и мир",  занималась  с  ним
веселой  географией,  под  ее  диктовку  он  стучал на машинке.
Ќесколько раз она повела его в музей, показала ему любимые свои
картины и объЯснила, что  во  ”ландрии,  где  туманы  и  дождь,
художники пишут Ярко, а в €спании, стране солнца, родилсЯ самый
сумрачный мастер. ѓоворила она еще, что вон у того есть чувство
стеклЯнных  вещей,  а  этот  любит  лилии и нежные лица, слегка
припухшие от небесной простуды, и обращала его внимание на двух
собак, по-домашнему ищущих крошек  под  узким,  бедно  убранным
столом "’айной ‚ечери". ‹ужин кивал и прилежно щурилсЯ, и очень
долго рассматривал огромное полотно, где художник изобразил все
мучение  грешников  в  аду,--  очень подробно, очень любопытно.
Џобывали  они  и  в  театре,  и  в  ‡оологическом  саду,  и   в
кинематографе,  причем  оказалось,  что  ‹ужин никогда раньше в
кинематографе  не  бывал.  Ѓелым  блеском  бежала  картина,  и,
наконец,  после многих приключений, дочь вернулась в родной дом
знаменитой актрисой и остановилась в дверЯх, а  в  комнате,  не
видЯ  ее,  поседевший  отец  играет  в  шахматы с совершенно не
изменившимсЯ за эти  годы  доктором,  верным  другом  семьи.  ‚
темноте раздалсЯ отрывистый смех ‹ужина. "Ђбсолютно невозможное
положение  фигур",--  сказал  он, но тут, к великому облегчению
его жены,-- все переменилось,  и  отец,  увеличиваЯсь,  шел  на
зрительный  зал  и  вовсю разыгралсЯ, сперва расширились глаза,
потом  легкое  дрожание,  ресницы   хлопнули,   еще   некоторое
дрожание,  и  медленно  размЯкли,  подобрели морщины, медленнаЯ
улыбка бесконечной нежности поЯвилась на его лице, продолжавшем
дрожать,-- а ведь старик-то,  господа,  в  свое  времЯ  проклЯл
дочь...  Ќо  доктор  --  доктор  стоит  в стороне, он помнит,--
бедный, скромный доктор,-- как  она,  молоденькой  девочкой,  в
самом  начале  картины,  бросала в него цветами через изгородь,
пока он, лежа на траве, читал книгу: он  тогда  поднЯл  голову:
просто--  изгородь,  но  вдруг  из-за  нее вырастает девический
пробор, а потом пара большущих глаз,-- ах ты. ѓосподи Ѓоже мой,
какое лукавство, какаЯ игривость! ‚али, доктор, через  изгородь
-- вон  бежит  милаЯ шалуньЯ, прЯчетсЯ за стволы -- лови, лови,
доктор! Ќо теперь все это  прошло.  ‘клонив  голову,  безвольно
опустив  руки,  в  одной  --  шлЯпа, стоит знаменитаЯ актриса--
(ведь она  падшаЯ,  падшаЯ...).  Ђ  отец,  продолжаЯ  дрожание,
принимаетсЯ  медленно открывать объЯтьЯ, и вдруг она опускаетсЯ
на колени перед ним. ‹ужин стал сморкатьсЯ. Љогда же они  вышли
из ки-иематографа, у него были красные глаза, и он покашливал и
отрицал,  что плакал. € на следующий день, за утренним кофе, он
вдруг облокотилсЯ на стол и  задумчиво  сказал:  "Ћчень,  очень
хорошо".--  Ћн подумал еще и добавил: "Ќо играть они не умеют".
"Љак  не  умеют?--  удивилась  жена.--  ќто  же   первоклассные
актеры".  ‹ужин  искоса  взглЯнул на нее и сразу отвел глаза, и
что-то ей не понравилось в этом. ‚незапно  она  понЯла,  в  чем
дело, стала решать про себЯ вопрос, как заставить ‹ужина забыть
эту  несчастную  игру  в  шахматы,  которую дурак режиссер счел
нужным ввести длЯ настроениЯ. Ќо ‹ужин, по-видимому, тотчас сам
забыл,-- увлексЯ настоЯщим русским  калачом,  который  прислала
теща, и глаза у него были опЯть совсем Ясные.
     ’ак  прошел  месЯц,  другой.  ‡има  была  в тот год белаЯ,
петербургскаЯ. ‹ужину сшили ватное пальто. Ќищим  русским  были
выданы  некоторые старые лужинские вещи,-- между прочим зеленое
шерстЯное кашне швейцарского происхождениЯ. Ќафталинные  шарики
источали   грустный,   шероховатый   запах.  ‚  прихожей  висел
обреченный  пиджак.  "Ћн  такой  комфортабельный,--   взмолилсЯ
‹ужин,--   такой   чрезвычайно  комфортабельный".  "Ћставьте,--
сказала  жена  из  спальни.--  џ  его  еще  не  осмотрела.  Ћн,
вероЯтно,  кишит  молью". ‹ужин снЯл смокинг, который примерЯл,
чтобы посмотреть, не очень ли он располнел за  последний  месЯц
(располнел,   располнел,--   а   завтра  большой  русский  бал,
благотворительное  веселье),  и  с  любовью   влез   в   рукава
обреченного. Њилейший пиджак, никаких молей нет и в помине. ‚от
только  в  кармане  дырка,  но  не насквозь, как иногда бывало.
"—удно",-- крикнул он тонким голосом. †ена, с  носком  в  руке,
выглЯнула  в  прихожую. "‘нимите, ‹ужин. Ћн же рваный, пыльный.
Ѓог знает, сколько лежал".  "Ќет,  нет",--  сказал  ‹ужин.  Ћна
осмотрела  его  со  всех  сторон;  ‹ужин стоЯл и хлопал себЯ по
бедрам, и между прочим почувствовал, что как будто есть  что-то
в  кармане,  сунул  руку -- нет, ничего, только дыра. "Ћн очень
дрЯхлый,-- проговорила жена, поморщившись,-- но может быть, как
рабочаЯ куртка..." "“молЯю",-- сказал ‹ужин. "Ќу, Ѓог с вами,--
только дайте потом горничной хорошенько выколотить".  "Ќет,  он
чистый",--  сказал про себЯ ‹ужин и решил его вешать где-нибудь
в кабинете, в какой-нибудь шкапчик, снимать и вешать,  как  это
делают  чиновники.  ‘нимаЯ  его, он опЯть почувствовал, что как
будто пиджак с левой стороны чуть  тЯжелее,  но  вспомнил,  что
карманы  пусты,  и причины тЯжести не исследовал. Ђ вот смокинг
стал  тесноват,  прЯмо  тесноват.  "Ѓал",--  произнес  ‹ужин  и
представил себе много, много кружащихсЯ пар.
     Ћказалось,  что  бал  происходит  в  залах одной из лучших
берлинских гостиниц. “ вешалок было много народа,  гардеробщицы
принимали  и  уносили  вещи,  как  спЯщих  детей. ‹ужину выдали
ладный металлический номерок. Ћн хватилсЯ жены, но сразу  нашел
ее:  стоЯла  перед зеркалом. Ћн приложил металлический кружок к
нежной впадине ее гладкой напудренной спины. "Ѓрр,  холодно",--
воскликнула она, поводЯ лопаткой. "Џод руку, под руку,-- сказал
‹ужин.--  Њы  должны  войти под руку". ’ак они и вошли. Џервое,
что увидел ‹ужин,  была  его  теща,  помолодевшаЯ,  румЯнаЯ,  в
великолепном,  сверкающем  кокошнике.  Ћна  продавала крюшон, и
пожилой  англичанин  (просто  спустившийсЯ  из  своего  номера)
быстро  пьЯнел,  облокотись  на ее стол. Ќа другом столе, около
разноцветно освещенной  елки,  было  лотерейное  нагромождение:
представительный самовар в красно-синих бликах со стороны елки,
куклы  в  сарафанах,  граммофон,  ликеры (дар ‘мирновского). Ќа
третьем были сандвичи, итальЯнский салат, икра -- и  прекраснаЯ
белокураЯ   дама  кричала  кому-то:  "ЊарьЯ  ‚асильевна,  ЊарьЯ
‚асильевна, почему опЯть унесли... Я  же  просила..."  "‡дравиЯ
желаю",--   сказал   кто-то  рЯдом,  и  жена  поднЯла  выгнутую
по-лебединому руку. Ђ дальше, в другом зале, была уже музыка, и
в пространстве между столиками топтались и кружились танцующие;
чьЯ-то спина с размаху налетела  на  ‹ужина,  и  он  крЯкнул  и
отступил.  †ена  его  исчезла, и он, ища ее глазами, направилсЯ
обратно,  в  первый  зал.  ’ут  томбола  привлекла  опЯть   его
внимание.  ‚ыплачиваЯ каждый раз марку, он погружал руку в Ящик
и  вытаскивал  трубочкой  свернутый  билетик.  ‘опЯ   носом   и
вытЯгиваЯ  губы,  он  долго  разворачивал  трубочку и, не найдЯ
никакой цифры снутри, смотрел, нет ли  ее  на  другой,  внешней
стороне,--  бесполезное,  но  очень  обычное  искание.  ‚ конце
концов, он выиграл детскую книжку, какого-то "Љота-Њурлыку", и,
не знаЯ, что с ней делать, оставил ее на чьем-то  столике,  где
два полных бокала ждали возвращениЯ танцевавшей четы. …му стало
вдруг  неприЯтно  от  тесноты  и движениЯ, от взрывов музыки, и
некуда было  детьсЯ,  и  все,  вероЯтно,  смотрели  на  него  и
удивлЯлись, почему он не плЯшет. †ена в перерывах между танцами
искала  его  в  другом  зале, и на каждом шагу ее останавливали
знакомые. Ѓыло очень много народу на этом балу,-- был с  трудом
добытый  иностранный  посланник,  и знаменитый русский певец, и
две кинематографических актрисы. …й указали на их столик:  дамы
напоказ  улыбались,  и кавалеры их -- трое раскормленных мужчин
режиссерско-купеческого образца -- цыкали, щелкали  пальцами  и
ругали    бледного,   потного   лакеЯ   за   медлительность   и
нерасторопность. Ћдин из  этих  мужчин  показалсЯ  ей  особенно
противным:  белозубый,  с  сиЯющими  карими глазами; покончив с
лакеем, он громко стал рассказывать что-то, вставлЯЯ в  русскую
речь  самые  истасканные немецкие словечки. € вдруг, ни с того,
ни  с  сего,  ей  стало  грустно,  что  все  смотрЯт  на   этих
кинематографических  дам,  на певца, на посланника, и никто как
будто не знает, что на балу присутствует шахматный  гений,  чье
имЯ   было   в   миллионах,   газет,  чьи  партии  уже  названы
бессмертными. "‘ вами удивительно легко танцуетсЯ.  Џаркет  тут
хороший.  €звините. “жасно тесно. ‘бор будет отличный. ‚от этот
-- из французского посольства.  ‘  вами  танцуетсЯ  удивительно
легко".  Ќа  этом  обыкновенно  разговор  и  прекращалсЯ, с ней
любили танцевать, но не знали, о чем собственно  разговаривать.
„овольно  красиваЯ,  но  скучнаЯ  молодаЯ дама. € этот странный
брак с каким-то неудачным музыкантом или  что-то  вроде  этого.
"Љак  вы  сказали -- бывший социалист? €грок? ‚ы у них бываете,
Ћлег ‘ергеевич?"
     ’ем временем  ‹ужин  нашел  глубокое  кресло  недалеко  от
лестницы  и  глЯдел  из-за  колонны  на толпу, курЯ тринадцатую
папиросу. ‚ другое кресло, рЯдом, предварительно осведомившись,
не занЯто ли оно, сел смуглый господин  с  тончайшими  усиками.
Њимо  все  проходили  люди,  и  ‹ужину  постепенно  становилось
страшно.   Ќекуда   было   взглЯнуть,   чтобы   не    встретить
любопытствующих  глаз,  и  по  проклЯтой  необходимости глЯдеть
куда-нибудь,   он   уставилсЯ   на   усики   соседа,   который,
по-видимому,  тоже  был  поражен  и озадачен всем этим шумным и
ненужным  кавардаком.  ѓосподин,  почувствовав  взглЯд  ‹ужина,
повернул  к  нему  лицо.  "„авно Я не был на балу",-- сказал он
дружелюбно и усмехнулсЯ, покачиваЯ головой. "ѓлавное,  не  надо
смотреть",--  глухо  произнес ‹ужин, устроив из ладоней подобие
шор. "џ издалека приехал,-- деловито  сказал  господин.--  ЊенЯ
сюда  затащил приЯтель. џ, по правде говорЯ, устал". "“сталость
и тЯжесть,-- кивнул ‹ужин.-- Ќеизвестно, что  все  это  значит.
Џревосходит  мою  концепцию".  "‚  особенности,  если,  как  Я,
работаешь  на  бразильской   плантации",--   сказал   господин.
"Џлантации",--  как  эхо, повторил за ним ‹ужин. "‘транно у вас
тут живут,-- продолжал господин.-- Њир открыт со  всех  четырех
сторон,  а  тут отбиваютсЯ чарльстончики на весьма ограниченном
кусочке паркета". "џ тоже  уеду,--  сказал  ‹ужин.--  џ  достал
проспекты".  "—его  моЯ  нога  хочет,--  воскликнул господин.--
‚ольному страннику-- попутный ветер. € какие чудесные страны...
џ встретил немецкого ботаника в лесах за  ђио  Ќегро  и  жил  с
женою  французского  инженера  на  Њадагаскаре".  "Ќужно  будет
достать,-- сказал ‹ужин.-- Ћчень вообще привлекательнаЯ вещь --
проспекты. ‚се крайне подробно".
     "‹ужин, вот вы где",-- вдруг окликнул его голос жены;  она
быстро  проходила  мимо  под  руку  с отцом. "џ сейчас вернусь,
только достану длЯ нас столик",-- крикнула она, оглЯдываЯсь,  и
исчезла.  "‚аша  фамилиЯ  --  ‹ужин?" -- с любопытством спросил
господин. "„а-да,-- сказал ‹ужин,-- но это не играет значениЯ",
"‹ужина Я одного знал,--  медленно  произнес  господин,  щурЯсь
(ибо памЯть человека близорука).-- џ знал одного. ‚ы не учились
случайно в Ѓалашевском училище?" "Џредположим",-- ответил ‹ужин
и,  охваченный неприЯтным подозрением, стал вглЯдыватьсЯ в лицо
собеседника. "‚ таком случае мы  одноклассники!  --  воскликнул
тот.--   ЊоЯ  фамилиЯ  Џетрищев.  Џомните  менЯ?  Ќу,  конечно,
помните! ‚от так случай. Џо лицу Я вас  никогда  бы  не  узнал.
Ќет, не вас,-- тебЯ. Џозволь, ‹ужин... ’вое имЯ-отчество... Ђх,
кажетсЯ,  помню,--  Ђнтон...  Ђнтон...  Љак  дальше?"  "Ћшибка,
ошибка",-- содрогнувшись, сказал  ‹ужин.  "„а,  у  менЯ  памЯть
плоха,--  продолжал  Џетрищев.--  џ  забыл  многие  имена. ‚от,
например, помните,-- был у нас такой тихий  мальчик.  Џотом  он
потерЯл  руку  в  бою  у  ‚рангелЯ, как раз перед эвакуацией. џ
видел его в церкви в Џариже.  Ќу,  как  его  имЯ?"  "‡ачем  это
нужно?--  сказал  ‹ужин.-- ‡ачем о нем столько говорить?" "Ќет,
не помню,-- вздохнул Џетрищев, оторвав  ладонь  ото  лба.--  Ќо
вот,  например,  был  у  нас  ѓромов:  он тоже теперь в Џариже;
кажетсЯ,  хорошо  устроилсЯ.  Ќо  где  другие?  ѓде  они   все?
ђассеЯлись,  испарились.  ‘транно  об этом думать. Ќу, а вы как
живете, ты как живешь, ‹ужин?" "Ѓлагополучно",-- сказал ‹ужин и
отвел глаза от лица разошедшегосЯ Џетрищева, увидев  его  вдруг
таким,  как  оно  было  тогда:  маленькое,  розовое, невыносимо
насмешливое. "Џрекрасные были  времена,--  крикнул  Џетрищев.--
Џомните,  помнишь,  ‹ужин,  ‚алентина  €ваныча? Љак он с картой
мира ураганом влетал в класс?  Ђ  тот,  старичок,--  ах,  опЯть
забыл  фамилию,--  помните,  как  он, трЯсЯсь, говорил: "ну-те,
тьфу, пустаЯ голова... Џозолотить бы, да и только!"  Џрекрасные
времена. Ђ как мы по лестнице шпарили вниз, во двор, помните? Ђ
как  на вечеринке оказалось, что Ђрбузов умеет играть на роЯле?
Џомните, как у него никогда опыты не выходили? €  какую  мы  на
"опыты"  придумали рифму?" "...просто не реагировать",-- быстро
сказал про себЯ  ‹ужин.  "€  все  это  рассеЯлось,--  продолжал
Џетрищев.--  ‚от  мы  здесь  на балу... Ђх, кстати, Я как будто
помню... ’ы чем-то таким занималсЯ, когда ушел  из  школы.  —то
это  было? „а, конечно,-- шахматы!" "Ќет-нет,-- сказал ‹ужин.--
ђади  Ѓога,  зачем  это  вы..."  "Ќу,  простите,--   добродушно
проговорил  Џетрищев.--  ‡начит,  Я путаю. „а-да, дела... Ѓал в
полном разгаре.  Ђ  мы  тут  беседуем  о  прошлом.  џ,  знаете,
объездил  весь мир... Љакие женщины на Љубе! €ли вот, например,
однажды в джунглЯх..."
     "Ћн все врет,-- раздалсЯ ленивый голос сзади.-- Ќикогда он
ни в каких джунглЯх не бывал".
     "Ќу,  зачем  ты   все   портишь",--   протЯнул   Џетрищев,
оборачиваЯсь. "‚ы его не слушайте,-- продолжал лысый долговЯзый
господин,  обладатель ленивого голоса.-- Ћн как попал из ђоссии
в Џариж, так с тех пор только третьего днЯ и выехал". "Џозволь,
‹ужин, тебе представить",-- со смехом начал Џетрищев; но  ‹ужин
поспешно  удалЯлсЯ,  вобрав  голову  в плечи и от скорой ходьбы
странно вилЯЯ и вздрагиваЯ.
     "Ћтваливает,--  удивленно  сказал   Џетрищев   и   добавил
раздумчиво:--  ‚  конце  концов,  Я,  может быть, принЯл его за
другого".
     ‹ужин, натыкаЯсь на людей и с  плачущим  звуком  восклицаЯ
"пардон,  пардон!",  все  натыкаЯсь  на  людей  и  стараЯсь  не
смотреть на их лица,  искал  жену  и,  когда  внезапно  увидел,
схватил ее сзади за локоть, так что она, вздрогнув, обернулась;
но  сперва  он ничего не мог сказать, слишком запыхалсЯ. "‚ чем
дело?" -- спросила она со страхом. "“йдем, уйдем",-- забормотал
он, не отпускаЯ ее локтЯ. "“спокойтесь, пожалуйста,  ‹ужин,  не
надо  так,--  сказала она, слегка оттеснЯЯ его в сторону, чтобы
не слышали посторонние.-- Џочему вы хотите уехать?"  "’ам  один
человек,--   проговорил   ‹ужин,  прерывисто  дыша.--  €  такие
неприЯтные  разговоры",  "...которого   вы   прежде   знали?"--
спросила она тихо. "„а-да,-- закивал ‹ужин.-- “едем. џ прошу".
     †мурЯсь,  чтобы  Џетрищев не заметил его, он протиснулсЯ в
переднюю, стал шарить в карманах, отыскиваЯ номер,  нашел  его,
после   нескольких   огромных  секунд  переполоха  и  отчаЯниЯ;
топталсЯ  на  месте  от  нетерпениЯ,  пока  гардеробщица,   как
сомнамбула,  искала  вещи... Ћн первым оделсЯ и первым вышел, и
жена быстро следовала за ним, запахиваЯ на ходу кротовую  шубу.
’олько   в  автомобиле  ‹ужин  задышал  спокойно,  и  выражение
растерЯнной хмурости сменилось виноватой полуулыбочкой. "Њилому
‹ужину было неприЯтно",-- сказала  жена,  гладЯ  его  по  руке.
"кольный  товарищ,  подозрительный  субъект",-- поЯснил ‹ужин.
"Ќо  теперь  милому  ‹ужину  хорошо",--   прошептала   жена   и
поцеловала  его  мЯгкую  руку.  "’еперь  все  прошло",-- сказал
‹ужин.
     Ќо это было не совсем  так.  —то-то  осталось,--  загадка,
заноза. Џо ночам он стал задумыватьсЯ над тем, почему так жутка
была    эта    встреча.    Љонечно,   были   всЯкие   отдельные
неприЯтности,-- то, что Џетрищев когда-то мучил его в школе,  а
теперь  вспомнил косвенным образом некую растерзанную книжку, и
то, что целый  мир,  полный  экзотических  соблазнов,  оказалсЯ
обманом хлыща, и уже нельзЯ было впредь доверЯть проспектам. Ќо
не  сама  встреча была страшна, а что-то другое,-- тайный смысл
этой встречи, который следовало разгадать.  Ћн  стал  по  ночам
напрЯженно   думать,  как  бывало  думал  ерлок  над  сигарным
пеплом,-- и постепенно ему стало казатьсЯ, что  комбинациЯ  еще
сложнее,  чем  он думал сперва, что встреча с Џетрищевым только
продолжение чего-то,  и  что  нужно  искать  глубже,  вернутьсЯ
назад, переиграть все ходы жизни от болезни до бала.

        13

     Ќа  сизом  катке  (там,  где  летом площадка длЯ тенниса),
слегка припудренном сухим снежком, опасливо резвились горожане,
и в  ту  минуту,  как  мимо,  по  тротуару,  проходили  ‹ужины,
совершавшие  утреннюю  прогулку,  самый бойкий из конькобежцев,
молодец в свитере, изЯщно  раскатилсЯ  голландским  шагом  и  с
размаху  сел  на  лед.  „альше,  в небольшом сквере, трехлетний
ребенок, весь  в  красном,  шатко  ступаЯ  шерстЯными  ножками,
поплелсЯ  к  тумбе,  беспалой  ладошкой  загреб  снег, лежавший
аппетитной горкой, и поднес  его  ко  рту,  за  что  сразу  был
схвачен  сзади  и  огрет.  "Ђх  ты, бедненький",-- оглЯнувшись,
сказала ‹ужина. Џо убеленной мостовой проехал автобус,  оставив
за  собой  две  толстых, черных полосы. €з магазина говорЯщих и
играющих аппаратов раздалась зЯбкаЯ музыка,  и  кто-то  прикрыл
дверь,  чтобы музыка не простудилась. ’акса в заплатанном синем
пальтишке, с низко болтающимисЯ ушами  остановилась,  обнюхиваЯ
снег,  и  ‹ужина  успела  ее  погладить. —то-то легкое, острое,
белесое било  в  лицо,  и,  если  посмотреть  на  пустое  небо,
светленькие  точка  плЯсали  в  глазах. ‹ужина поскользнулась и
укоризненны взглЯнула на свои  серьге  ботики.  Ћколо  русского
гастрономического  магазина встретили знакомых, чету Ђлферовых.
"•олодина какаЯ",--  воскликнул  Ђлферов,  трЯсЯ  желтой  своей
бородкой.  "Ќе  целуйте,  перчатка грЯзнаЯ",-- сказала ‹ужина и
спросила у Ђлферовой, с улыбкой глЯдЯ на ее прелестное,  всегда
оживленное  лицо, почему она никогда не зайдет. "Ђ вы полнеете,
сударь",-- буркнул Ђлферов, игриво косЯсь на  лужинский  живот,
преувеличенный ватным пальто. ‹ужин умолЯюще посмотрел на жену.
"’ак  что,  милости просим",-- закивала она. "Џостой, Њашенька,
телефон ты их знаешь?  --  спросил  Ђлферов.--  ‡наешь?  ‹адно.
Ќу-с,  пока,--  как  говорЯт по-советски, Ќижайший поклон вашей
матушке".
     "Ћн какой-то несчастненький,-- сказала ‹ужина,  взЯв  мужа
под руку и менЯЯ шаг, чтобы идти с ним в ногу.-- Ќо Њашенька...
ЉакаЯ  душенька,  какие  глаза...  Ќе  идите  так  скоро, милый
‹ужин,-- скользко".
     ‘нег сеЯть перестал, небо в одном месте бледно посветлело,
и там проплыл плоский, бескровный солнечный диск. "Ђ знаете, мы
сегоднЯ  пойдем  так,  направо,--  предложила   ‹ужина.--   Њы,
кажетсЯ,  еще  там  не проходили". "Ђпельсины",-- сказал ‹ужин,
указываЯ тростью на лоток. "•отите купить?--  спросила  жена.--
‘мотрите,  мелом  на доске: сладкие, как сахар". "Ђпельсины",--
повторил со вкусом ‹ужин и вспомнил  при  этом,  как  его  отец
утверждал,  что,  когда  произносишь  "лимон", делаешь поневоле
длинное лицо, а когда говоришь "апельсин",-- широко улыбаешьсЯ.
’орговка  ловко  расправила  отверстие  бумажного   мешочка   и
насовала  в него холодных, щербато-красных шаров. ‹ужин на ходу
стал чистить апельсин, морщась  в  предвидении  того,  что  сок
брызнет  в  глаза.  Љорки  он  положил  в  карман,  так как они
выглЯдели бы слишком  Ярко  на  снегу,  да  и