ассыпатьсЯ в
цепь, верно? Љак только ты увидишь tatu, пускай лошадь галопом, и tatu сразу
свернетсЯ клубком.
     -- ’ы хочешь сказать, он не убежит?
     -- „а, индеец говорит, что броненосец сворачиваетсЯ и не убегает.
     -- —то-то сомнительно,-- недоверчиво возразил Я.
     -- Ќет, это в самом деле так, „жерри.
     -- ‚ таком случае броненосец страшно глупое животное.
     -- ‚от и индеец говорит, что это очень глупый зверь.
     Њы ехали молча, на расстоЯнии пЯтидесЯти  Ярдов друг от друга,  лавируЯ
между  островками  колючего  кустарника. ‘лышны  были  только  пронзительное
стрекотание   цикад,  хруст   твердой   корки   под   лошадиными   копытами,
поскрипывание  кожаной  сбруи  и  звЯканье металлических  частей. „о  боли в
глазах Я вглЯдывалсЯ в заросли,  в  знойном  мареве  маЯчившие  впереди.  €з
кустарника, резко крича, выпорхнули  десЯть кукушек  гуира и полетели прочь;
длинные красивые хвосты делали их похожими на маленьких желтовато-коричневых
сорок.
     ‚друг Ярдах  в  пЯтидесЯти  справа от  себЯ  Я  увидел  выгнутую  спину
броненосца,  который,  как  заводной,  сновал  между пучками травы. ђадостно
гикнув,  Я  ударил  пЯтками моего  рысака, и на это последовала столь бурнаЯ
реакциЯ, что  Я  спассЯ от падениЯ в кактусы, лишь  самым  постыдным образом
вцепившись в  седло. ‹ошадь пошла тЯжелым галопом,  взметаЯ  фонтаны  белого
песка. Љогда мы приблизились к  броненосцу  футов  на  пЯтьдесЯт, он услышал
нас; быстро  обернувшись,  он  понюхал  воздух,  с  поразительной  быстротой
свернулсЯ и замер  на месте. џ  был  разочарован  тем, что он  оправдал свою
репутацию  глупого  животного;  будь  он  немного поумнее, он  догадалсЯ  бы
скрытьсЯ в кустарнике. Ћстановившись футах в двадцати  пЯти  от  того места,
где лежал броненосец, Я  спешилсЯ,  привЯзал лошадь к пучку травы и пошел за
своим трофеем.  Љ  своему удивлению, Я обнаружил,  что трава, казавшаЯсЯ мне
очень низкой,  когда Я  сидел верхом, в действительности достаточно высока и
полностью скрывает от менЯ броненосца. ’ем не менее, знаЯ,  в какой  стороне
он  находитсЯ,  Я  пошел  вперед.  —ерез  некоторое времЯ  Я  остановилсЯ  и
оглЯнулсЯ: лошадь стоЯла от  менЯ довольно далеко --  во всЯком случае,  нас
разделЯло больше чем двадцать футов. џ решил,  что потерЯл  направление,  и,
проклинаЯ  себЯ за  беспечность,  повернул назад;  двигаЯсь зигзагами  через
кустарник,   Я  вернулсЯ  к  лошади,  так  и   не  увидев  броненосца.   ќто
раздосадовало  и расстроило менЯ -- неужели  зверек убежал, когда Я проходил
мимо? ђугаЯ себЯ, Я вскочил в седло, и каково же было мое удивление, когда Я
увидел броненосца на прежнем месте, футах в  двадцати пЯти от менЯ.  џ снова
спешилсЯ  и  пошел  вперед,  останавливаЯсь  на  каждом  шагу  и внимательно
осматриваЯсь по  сторонам.  „ойдЯ до места,  где,  по моим  расчетам,  лежал
броненосец,  Я стал ходить взад-вперед, и лишь с третьего захода мне удалось
его  обнаружить.  ‚зЯв броненосца в руки  -- он был тЯжелый  и разогрелсЯ на
солнце,--  Я мысленно  извинилсЯ  перед  ним за то,  что считал его  тактику
глупой.  џ вернулсЯ к своим  спутникам, и  в  течение  двух часов, тщательно
обследуЯ островок  сухой  земли, мы поймали  еще трех  броненосцев.  ’ак как
близилсЯ  вечер,  мы  решили  вернутьсЯ  домой.  ’еперь  деревьЯ   и  пальмы
отбрасывали густую тень. Љогда мы пересекали реку с голубыми цветами, оттуда
с гудением поднЯлась туча москитов, они набросились на  нас и лошадей и  так
насосались крови,  что  их прозрачные вздутые животы стали похожи на красные
Японские  фонарики. ‚  поселок  мы  въезжали уже в  темноте,  лошади  устало
плелись  по  грЯзным  улицам, окаймлЯвшие  дорогу  кусты  светились зелеными
огоньками светлЯчков, а летучие  мыши то и дело пролетали перед нами с тихим
довольным писком.
     „жеки сидела за столом и писала, а наш первый броненосец с важным видом
бегал  по  комнате.  Ћказалось,  он весь  день  развлекалсЯ  тем,  что  рвал
проволочную  сетку, которой  была затЯнута  клетка,  и  уже выбралсЯ в кусты
гибискуса, где „жеки и поймала его. ‚ернув его в дом,  она решила  до нашего
возвращениЯ  оставить   зверька  в  комнате.  Ќа   времЯ  ужина  мы  пустили
броненосцев  бегать по полу, и они  стучали  и гремели своими коготками, как
кастаньетами. Ћстаток вечера  мы  с ђафаэлем посвЯтили  ремонту клетки; снЯв
проволочную  сетку,  мы  прибили  вместо нее деревЯнные планки.  Ќа ночь  мы
оставили  клетку в  доме,  чтобы убедитьсЯ  в ее полной  надежности.  Ќаутро
оказалось, что планки немного обглоданы, но держатсЯ крепко, а все пленники,
свернувшись в клубок, мирно спЯт в своей спальне.
     ђешив  вопрос  с  клеткой,  Я  считал,  что  трехпоЯсные броненосцы  не
причинЯт  мне  больше  хлопот,  так  как обычно броненосцы хорошо  переносЯт
неволю.  Ћни  питаютсЯ  мЯсом  и  фруктами,  причем  не  обЯзательно,  чтобы
предлагаемаЯ  им  пища  была  очень свежей  -- в естественных  условиЯх  они
довольствуютсЯ и загнившим, червивым мЯсом. ‚о всех учебниках говоритсЯ, что
трехпоЯсный броненосец питаетсЯ насекомыми  и гусеницами; поэтому Я решил на
первых  порах  давать  пойманным  зверькам  их  излюбленную  пищу,  а  затем
постепенно  приучать  их  к   заменителЯм.  Ќе  жалеЯ  времени,  мы  собрали
тошнотворную коллекцию насекомых и предложили их броненосцам. Ќо вместо того
чтобы с жадностью наброситьсЯ на червей, гусениц и жуков, которых мы с таким
трудом  набрали,  броненосцы испугались и  стали шарахатьсЯ от  них с  Явным
отвращением. Џосле этой неудачи Я попыталсЯ перевести броненосцев на обычную
их диету в неволе -- рубленое мЯсо  с молоком; они полакали немного  молока,
но  к мЯсу  не  притронулись.  ќто было возмутительно. Ћни вели  себЯ так  в
течение  трех  дней,  и  Я  всерьез начал  опасатьсЯ, что  они  ослабнут  от
голоданиЯ  и  мне  придетсЯ их отпустить. Ѓроненосцы стали  несчастьем нашей
жизни,  нас то и  дело  осенЯли  все  новые  идеи, и мы мчались  к клетке  с
очередным приношением, длЯ того  только,  чтобы в  который раз  увидеть, как
зверьки с  отвращением отворачиваютсЯ от  принесенной пищи.  ‚  конце концов
благодарЯ  чистейшей случайности  мне удалось сострЯпать  мешанину,  котораЯ
снискала  их  расположение.  Ћна  состоЯла  из  растертых  бананов,  молока,
рубленого  мЯса,  сырых  Яиц  и  сырых  мозгов.  ‚се  вместе  это  выглЯдело
тошнотворно, но броненосцам месиво очень  понравилось. ‚  часы  кормежки они
сломЯ голову  мчались к миске, обступали ее со  всех сторон, отталкиваЯ друг
друга, и утыкались носами в пойло; при этом они фыркали и сопели, а иной раз
кто-нибудь громко чихал, обдаваЯ соседей фонтаном брызг.
     Ќаладив  питание зверьков, Я решил, что  теперь-то все трудности позади
и,  согласно  всем  законам сбора  животных,  нашим хлопотам  с броненосцами
пришел конец.  € действительно,  вначале все было как будто  в порЯдке. „нем
зверьки  мирно  спали  в  клетке,  свернувшись в клубок  или  лежа на  боку,
полураскрывшись  и тесно прижавшись друг  к другу. ‚ половине четвертого они
просыпались,  выходили  из  своей  спаленки  и  начинали,  словно  балерины,
прохаживатьсЯ на  цыпочках  по  клетке;  времЯ от  времени  они подбегали  к
решетке, высовывали головы наружу и нюхали воздух розоватыми носами, пытаЯсь
определить,  не несут  ли им  пищу. €ногда,  в  очень редких  случаЯх, самцы
затевали драку. ќто выглЯдело так: один из зверьков загонЯл другого в угол и
старалсЯ  поддеть  его головой  за край  панцирЯ, чтобы перевернуть; положив
противника на  бок,  победитель  тоже  ложилсЯ на бок  и,  отчаЯнно  работаЯ
когтЯми,  пыталсЯ  выпотрошить  его. Џосле  первых  таких  поединков Я  стал
внимательно следить  за броненосцами.  •отЯ они  и  не причинЯли друг  другу
особого вреда, крупные броненосцы использовали  преимущества роста и силы во
времЯ  кормежки и отгонЯли от  миски более  слабых своих сородичей. ’огда  Я
решил  разместить  зверьков  парами,  состоЯщими из  самца  и самки примерно
одинакового  размера.  „лЯ этого пришлось  построить  клетку, которую  „жеки
назвала  ‘инг-‘инг<sup>[31]</sup>. ЌоваЯ клетка представлЯла собой несколько
отдельных  "квартир",  расположенных  одна  над  другой,  каждаЯ  со   своей
спальней.  Љ  тому  времени  у  нас  было уже  десЯть  броненосцев,  из  них
составилось  четыре  пары,  два  самца  остались  холостЯками.  Џо  какой-то
непонЯтной причине самки попадались охотникам реже, чем самцы: нам приносили
много  самцов  и  лишь изредка  самку.  †енатые пары  жили  очень  дружно  в
апартаментах ‘инг-‘инга, и поединков во времЯ кормежки больше не было.
     Љак-то  раз, кончив  кормить  броненосцев,  „жеки  пришла  показать мне
крупного  самца.  Љ  тому  времени зверьки  стали  совсем  ручными и уже  не
сворачивались,  когда мы  брали их в руки.  „жеки была  чем-то озабочена,  а
броненосец, лежа на спине  в  ее раскрытой  ладони, блаженствовал, пока  она
гладила его розовое мохнатое брюшко.
     -- Џосмотри на его лапы,-- сказала „жеки, протЯгиваЯ мне зверька.
     --   Ђ   что   с   ними   такое?  --   спросил   Я,   взЯв   наполовину
загипнотизированного зверька и рассматриваЯ его.
     -- ‚от смотри... Ћн совсем стер себе подошвы задних лап.
     -- —ерт возьми, действительно. Ћтчего бы это?
     --  Њне  кажетсЯ,--  сказала  „жеки,--  что эти  зверьки  обойдутсЯ нам
слишком дорого. Ћни уже и так причинили нам больше хлопот, чем все остальные
животные, вместе взЯтые.
     -- Ђ как у других броненосцев?
     -- џ не смотрела. џ бы и у этого ничего не заметила, если бы он не упал
в тот момент, когда Я поставила в клетку еду; Я  поднЯла его и  тогда только
заметила рану на ноге.
     Њы осмотрели остальных броненосцев и, к своему ужасу, у всех обнаружили
на  задних  лапах  круглые  потертости  величиной  с  шестипенсовую  монету.
…динственное  объЯснение, на мой взглЯд,  состоЯло в том, что деревЯнный пол
клетки был  длЯ зверьков слишком  тверд, и, имеЯ привычку  бегать по клетке,
они  стерли себе  мЯгкую кожицу на подошвах задних лап.  ’еперь мы ежедневно
выносили  всех заключенных  из  ‘инг-‘инга,  клали  на землю  рЯдком, словно
тыквы, и натирали задние лапы пенициллиновой мазью. Ќадо было что-то сделать
и с полом в клетке. ‘начала Я попробовал покрывать его толстым  слоем мЯгкой
земли, но из этого  ничего  не  вышло --  во времЯ кормежки броненосцы самым
ужасающим образом  расплескивали свою похлебку  по  клетке,  а затем  плотно
утаптывали получившуюсЯ массу, и она затвердевала в цемент не только на полу
клетки,  но и на лапах зверьков. Џосле нескольких экспериментов Я решил, что
лучшим покрытием служит  толстый слой опилок, на который кладетсЯ слой сухих
листьев и  травы. Џол  клетки  был  застлан таким  образом, и  через две-три
недели лапы у броненосцев поджили и больше не болели.
     Њногим  может показатьсЯ,  что  мы  напрасно  затратили  столько сил  и
энергии ради каких-то маленьких, малоинтересных зверьков, но длЯ нас это был
настоЯщий  триумф.  Ћтыскание и  поимка  редких животных,  их  устройство  в
неволе,  перевод на  рацион, заменЯющий  им питание, которое они  получали в
естественных условиЯх, борьба с болезнЯми и многие другие проблемы -- такова
труднаЯ,  утомительнаЯ,  временами  скучнаЯ работа  зверолова,  но  успешное
разрешение всех  этих проблем  доставлЯет огромное  удовольствие и моральное
удовлетворение. †ивотное, которое хорошо чувствует себЯ в неволе, никогда не
болеет и  ест  все,  что  ему дают, пользуетсЯ любовью у  зверолова.  Ђ если
зверек хитрый, упрЯмый и нежный, то разрешение всех этих задач -- дело чести
длЯ зверолова, и как бы трудно ему ни пришлось, успех в этом  случае гораздо
больше радует его.
     <i>ѓлава пЯтаЯ</i>

        ‡‚…ђ€ЌЂџ ЉЋ‹ЋЌ€џ

     ‘обственными  нашими  усилиЯми и стараниЯми мужского населениЯ  поселка
(под руководством  Џаулы)  мы вскоре  собрали  кучу  представителей  местной
фауны. „жеки, ђафаэль и Я целыми днЯми работали не покладаЯ рук. Њы делали и
чистили  клетки,  кормили  и  поили  животных, записывали  их  на  пленку  и
фотографировали.  „аже втроем мы  с  трудом  справлЯлись  со  всей  работой.
‚олей-неволей  пришлось  подумать   о   том,   чтобы   нанЯть  плотника  длЯ
изготовлениЯ клеток. џ  говорю "волей-неволей", ибо  у  менЯ уже был богатый
опыт  сотрудничества  с  этими  мастеровыми в различных  частЯх света,  и  Я
убедилсЯ в том,  что  все они очень односторонни: поручите им сколотить стол
или дверь,  и  худо или хорошо они  с этой  задачей  справЯтсЯ; но попросите
плотника  сделать несколько клеток длЯ животных, и он немедленно утратит все
свое умение и искусство. ‘ большим трудом удаетсЯ научить его делать что-то,
хотЯ бы отдаленно  напоминающее нужную  вещь, но как  раз  к  этому  времени
обычно приходитсЯ переезжать в  другое место. ‚от почему Я долго  колебалсЯ,
прежде  чем  попросил ђафаэлЯ  поручить Џауле найти  длЯ  нас  плотника.  Ћн
поЯвилсЯ на  следующее же  утро. ќто был  низенький  полный человек с  таким
непроницаемым выражением лица, что Я невольно сравнил его с карасем. •риплым
голосом он сообщил, что его зовут Ђнастасий.  Ћколо  получаса Я  втолковывал
Ђнастасию,  что нам нужно, затем дал ему  деревЯнный Ящик и попросил сделать
из него клетку длЯ птиц. Ћчень быстро  обнаружилось, что  Ђнастасий обладает
двумЯ  в  высшей  степени неприЯтными привычками.  ‚о-первых,  он  громко  и
бездарно насвистывал  во времЯ работы; во-вторых, он был Явно убежден в том,
что  гвозди  --  одушевленные  существа, одержимые бесом.  ‚огнав  гвоздь  в
дерево, он продолжал оглушительно колотить молотком и после того, как шлЯпка
гвоздЯ  поравнЯлась   с  поверхностью  доски.  ‡атем   он   делал  паузу   и
подозрительно  присматривалсЯ к гвоздю,  словно  ожидаЯ, что  тот попытаетсЯ
выскочить обратно и убежать. ѓвоздь оставалсЯ на месте, но иногда  Ђнастасию
казалось,  что  он начинает шевелитьсЯ; тогда плотник  подскакивал к доске и
начинал бить молотком со страшной силой до тех пор, пока не убеждалсЯ в том,
что  гвоздь прекратил сопротивление. Џосле каждого убитого гвоздЯ раздавалсЯ
громкий бездарный свист, оповещавший всех нас  о победе. ’ак он трудилсЯ над
первой  своей  клеткой, и через  два  часа,  наградив  нас жестокой головной
болью, представил на мой суд свое произведение.
     Ќа  мой  взглЯд,  нет ничего  легче, чем  смастерить  клетку длЯ  птиц.
‚переди натЯгиваетсЯ проволочнаЯ сетка, между ней и дном оставлЯетсЯ зазор в
полдюйма длЯ удалениЯ  отбросов и нечистот. ‚нутри прибиваютсЯ две жердочки,
и наконец делаетсЯ дверца, с  таким расчетом, чтобы  в  нее  проходила  рука
человека.  Ђнастасий создал  настоЯщий шедевр. …го клетка была  покойницкой,
полной  трупов  гвоздей,  по  большей  части  искривленных  или  поломанных,
проволочнаЯ  сетка в нескольких  местах  была  помЯта  в результате  слишком
усердного  преследованиЯ  гвоздей.  „верь  была устроена таким образом, что,
закрыв, ее почти невозможно было снова открыть, а открыв, Я не мог просунуть
в нее  руку. ‡азор, оставленный длЯ чистки  клетки, был так велик, что через
него  смогла  бы  вылететь любаЯ  птица,  за  исключением  разве  что  очень
откормленного грифа. ‚ угрюмом молчании созерцали мы это сооружение.
     -- „жерри, может, нам лучше делать их самим? -- первым нарушил молчание
ђафаэль.
     --  Ќет, ђафаэль, у нас и так  слишком много работы,  придетсЯ  терпеть
этого палача, будем надеЯтьсЯ, он исправитсЯ.
     --  Ќу, после  такой клетки  исправитьсЯ нетрудно,-- заметила  „жеки.--
’олько кого мы посадим в эту клетку? …е обитатель должен быть совсем ручным,
чтобы его легко можно было снова поймать, если он убежит.
     ‚ течение  недели Џалач, как  мы его  прозвали, делал клетки одну  хуже
другой.  Ћн  достиг своего  апогеЯ,  когда мне  понадобилась  клетка, обитаЯ
изнутри  жестью.  Ћн  закреплЯл  жесть по  новому способу, загонЯЯ  огромные
гвозди в стенку не  изнутри, а снаружи. ‚ результате внутреннЯЯ  поверхность
клетки представлЯла  собой частокол гвоздей, окруженных острыми заусеницами.
‚се сооружение напоминало какое-то средневековое орудие пыток.
     --  Ќичего  не выходит, ђафаэль, придетсЯ  его отпустить.  џ больше  не
выдержу -- этот человек Явно не в своем уме,-- сказал Я ђафаэлю.-- ’ы только
посмотри, что  он сделал. Њожно подумать, наша задача -- убивать животных, а
не содержать их. ‘кажи ему, что он уволен, и  передай Џауле, чтобы она нашла
нам другого плотника, хоть мало-мальски сообразительного.
     Џалач  вернулсЯ  к  разрушительной деЯтельности, какой он занималсЯ  до
прихода к нам, а на следующее утро Џаула привела худого застенчивого юношу в
кепке. Ћна  представила нам нового плотника  и долго распространЯлась  о его
удали,  сообразительности и личных качествах. ђафаэль показал  ему сделанные
нами  клетки,  он тщательно осмотрел их и заЯвил, что,  как ему кажетсЯ,  он
сможет сделать такие же.
     -- •орошо,-- сказал Я, когда ђафаэль перевел мне весь разговор.-- Ђ как
его зовут, ђафаэль?
     -- Como se llama? <sup>[32]</sup> -- обратилсЯ к нему ђафаэль.
     -- ћлий –езарь –ентуриан,-- ответил плотник, нервно хихикнув.
     €так,  ћлий  –езарь  –ентуриан   был  принЯт   в  нашу   компанию;   он
действительно  оказалсЯ  очень  милым,  находчивым и симпатичным  человеком.
Ѓолее того -- он на  самом деле был  превосходным  плотником. Љак только  он
взЯл  на  себЯ сооружение  клеток,  мы  почувствовали,  что сможем посвЯщать
животным гораздо больше времени.
     ‚  любой  коллекции  животных  всегда  есть  два-три  любимца,  которые
пользуютсЯ  особыми симпатиЯми собирателЯ. ќто  не  обЯзательно  редкие  или
экзотические животные и не обЯзательно самые умные. Ќо  в  первый же момент,
когда  с ними сталкиваешьсЯ,  словно чувствуешь, что они  обладают какими-то
редкими,   не   поддающимисЯ   точному   определению  качествами,   каким-то
очарованием и обаЯнием,  что  они наделены индивидуальностью. ‚  —ако  у нас
было три таких любимца; позднее к ним присоединилсЯ четвертый, затмивший  их
всех,-- но об  этом  после. ‚се три наших  любимца  были совершенно непохожи
друг на друга, но каждый обладал той индивидуальностью, котораЯ выделЯла его
из общей массы животных.
     Џервым из них  был  Љай,  маленькаЯ  обезьЯнка  дурукули. …е принес нам
однажды безобразный  индеец в изрЯдно помЯтой  соломенной шлЯпе, на  которой
болталась  голубаЯ лента. џ купил обезьЯнку с огромным удовольствием:  кроме
того, что Я вообще люблю обезьЯн, Я очень интересовалсЯ именно дурукули, так
как  это  единственный  род  обезьЯн, ведущих  ночной  образ жизни.  Љай был
величиной  с небольшую  кошку,  шерсть  у  него  была  сераЯ,  на  груди она
переходила в светло-оранжевую, а на  животе -- в бледно-кремовую.  Њаленькие
ушки почти  полностью  прЯтались в густой  шерсти, покрывавшей  его  голову.
Ћгромные, словно у совы, светло-Янтарные глаза были обведены белыми кругами,
окаймленными по краЯм черной полоской. ’акаЯ расцветка мордочки  в сочетании
с  огромными  глазами  и  кажущимсЯ  отсутствием  ушей  придавала  обезьЯнке
удивительное  сходство с  совой.  ЋбезьЯна была  страшно  худой,  грЯзной  и
запущенной. ‚ первые три днЯ  она  очень нервничала, и с ней  ничего  нельзЯ
было поделать. Њы привЯзали ее к столбу, рЯдом с которым стоЯл большой Ящик,
и на  первых  порах  обезьЯнка  почти  все  времЯ  проводила в нем. Љогда мы
пытались установить с ней дружеские отношениЯ, она забивалась в дальний угол
Ящика  и  с ужасом смотрела на нас  широко раскрытыми глазами; ее  маленькие
лапки трЯслись  от страха.  Ћна очень  изголодалась и жадно ела  то, что  ей
предлагали, но, какие бы муки голода она ни  испытывала, она не  выходила из
Ящика к еде до тех пор, пока мы не удалЯлись на некоторое расстоЯние. Ќо вот
как-то раз мне удалось поймать  длЯ нее Ящерицу; приблизившись к  Ящику, где
сидел  Љай,  Я  присел  на  корточки   и  протЯнул  руку  с  извивавшимсЯ  в
предсмертных судорогах пресмыкающимсЯ. Љай взглЯнул на  лакомство, и соблазн
оказалсЯ сильнее осторожности. ‚ыскочив из  Ящика, Љай с  тихим  писком  сел
передо мной и крепко схватил добычу. ‚друг сообразив, что он еще  ни разу не
подпускал менЯ к себе  так  близко, Љай уже хотел юркнуть обратно в укрытие,
но в  это  времЯ  хвост Ящерицы слегка пошевелилсЯ.  ‡абыв  обо  мне,  Љай с
сосредоточенным  видом  откусил  хвост Ящерицы  и, помогаЯ себе рукой, начал
смачно  хрумкать,  словно это  был  корень  сельдереЯ.  џ  сидел  совершенно
неподвижно,  а Љай, наслаждаЯсь лакомством,  времЯ  от  времени настороженно
посматривал на менЯ  огромными светлыми глазами.  ‚зЯв в рот последний кусок
Ящерицы, Љай пожевал его, вынул изо  рта, оглЯдел, снова  пожевал и  наконец
проглотил. Џосле  этого он внимательно осмотрел свои руки и оглЯделсЯ вокруг
себЯ, чтобы  убедитьсЯ в том, что больше ничего не  осталось. ‚ытЯнув заднюю
ногу, он энергично почесал бедро, поднЯлсЯ и не спеша удалилсЯ в укрытие.  ‘
того днЯ он стал больше доверЯть нам.
     ‚скоре  мы обнаружили, что  Љай  не  любит,  когда его  привЯзывают  на
открытом  воздухе. ‚ероЯтно,  он испытывал  при  этом ощущение полной  своей
беззащитности. џ принЯлсЯ  за работу и сделал ему клетку. ќто было высокое и
узкое  сооружение с  небольшой спаленкой наверху, куда  Љай мог удалЯтьсЯ  в
любой момент. Љай обожал свою спальню и проводил в ней  весь день, высовываЯ
в дверцу только голову и передние лапы. ‚ таком положении  он обычно и спал,
полузакрыв глаза и изредка неожиданно открываЯ  их;  через  несколько секунд
веки  снова смыкались, он  начинал клевать носом,  и в  конце концов,  после
многочисленных  вздрагиваний и внезапных пробуждений, его голова ложилась на
передние лапки:  он мирно спал. Ќо как только  поблизости случалось что-либо
интересное  или  необычное,  его  огромные  глаза  широко раскрывались  и он
высовывалсЯ из спальни, чтобы получше рассмотреть, что происходит. €ной раз,
не помнЯ  себЯ  от  возбуждениЯ,  он так  вывертывал  шею,  что  его  голова
поворачивалась затылком  вниз, и мы уже начинали боЯтьсЯ, что еще немного --
и она отвалитсЯ. Љай мог поворачивать голову и  на пол-оборота назад, совсем
как сова. Ћн был очень любопытен и не мог оторватьсЯ даже от такого зрелища,
которое внушало  ему страх. €ногда он наблюдал за  поЯвлением в лагере новой
змеи;  с  тихим писклЯвым криком спускалсЯ  он вниз и смотрел  на змею через
решетку широко  раскрытыми  от  ужаса глазами, времЯ  от времени оглЯдываЯсь
через  плечо,  как бы длЯ того,  чтобы убедитьсЯ,  что  путь отступлениЯ  не
отрезан.  Љогда  ему казалось, что  змеЯ  слишком  близко, он вскакивают  на
жердочку рЯдом с входом в спальню и, сидЯ лицом к сетке, поворачивал голову,
продолжаЯ следить за змеей через плечо. ’аким образом, Љай мог при первой же
опасности спрЯтатьсЯ в укрытие и в то же времЯ  наблюдать за пресмыкающимсЯ.
„лЯ  животного,   ведущего   ночной   образ  жизни,  Љай  удивительно  много
бодрствовал днем, и  едва ли какие-либо событиЯ в нашем лагере ускользали от
взглЯда его огромных глаз и не отмечались его слабым писком.
     Ћднажды Я  крошил длЯ дЯтла полусгнившее бревно и  обнаружил  под корой
несколько больших жирных тараканов. †елаЯ угостить ЉаЯ, Я поймал их и принес
ему.  ‡акрыв глаза и полуоткрыв рот, Љай лежал с блаженным  видом  на  полу,
принимаЯ солнечную ванну. Љогда Я  позвал  его, он вскочил, растерЯнно глЯдЯ
на менЯ. Ћткрыв  дверь клетки, Я  бросил туда  самого большого  и проворного
таракана, считаЯ, что Љаю доставит удовольствие  поймать его самому.  Ћднако
обезьЯна, увидев спросонок, что в клетке  поЯвилось какое-то живое существо,
не  стала выЯснЯть  подробностей и  мгновенно скрылась  в  спальне.  ’аракан
медленно передвигалсЯ  по  клетке, неуверенно поводЯ усиками. Ќемного спустЯ
Љай осторожно высунулсЯ из двери и начал разглЯдывать, кого Я ему принес. Ћн
подозрительно осматривал таракана, и на  его  мордочке, как всегда в моменты
нервного возбуждениЯ,  видны были  только  два огромных глаза. Џосле  долгих
размышлений Љай решил, что насекомое безвредно и, быть может, даже съедобно.
‘пустившись  на пол,  он сел рЯдом с  тараканом  и начал  рассматривать  его
вблизи.  ’аракан к  этому  времени  закончил прогулку и решил  привести себЯ
немного в порЯдок. ‘ложив на животе руки, Љай  сосредоточенно следил за тем,
как  насекомое  умываетсЯ и отрЯхиваетсЯ. ‡атем он  вытЯнул осторожно лапу и
легонько, одним пальцем, ударил таракана по  спине. ’аракан немедленно задал
стрекача, а Љай  испуганно  отпрЯнул  назад и обтер  руку  о грудь. ’аракан,
лихорадочно работаЯ  ногами  и усиками, добралсЯ до передней стенки клетки и
начал  пролезать через  проволочную  сетку. ‘  пронзительным  верещанием Љай
бросилсЯ  вдогонку и пыталсЯ схватить  его,  но  было уже  поздно. џ  поймал
таракана и снова посадил его в клетку.  Ќа этот раз Љай  неотступно следовал
за ним,  времЯ  от времени притрагиваЯсь к его спине и обнюхиваЯ после этого
свои  пальцы.  ђешив  наконец,  что,  несмотрЯ  на отталкивающую  внешность,
таракан  должен  быть  съедобным,  Љай  схватил его обеими лапами  и, крепко
зажмурив глаза, с выражением отчаЯнной решимости  и отвращениЯ, сунул  в рот
так, что дрыгающие ноги насекомого торчали оттуда, словно усы у моржа. ‘ тех
пор Я стал угощать ЉаЯ только предварительно умерщвленными тараканами, иначе
он  слишком долго набиралсЯ духу длЯ того,  чтобы схватить насекомое,  и оно
успевало пролезть через сетку.
     ЋбзаведЯсь собственной спальней, куда всегда можно  было  спрЯтатьсЯ  в
трудную минуту,  Љай стал гораздо более доверчивым и  ручным и даже позволЯл
нам гладить его. ‡ажав в кулаке кусок банана или несколько виноградин, „жеки
протЯгивала  кулак  Љаю.  ЋбезьЯнка  спускалась  вниз  и  с серьезным  видом
начинала  отгибать  палец  за  пальцем,  добираЯсь  до  лакомства.  ЏоглощаЯ
ежедневно  множество фруктов  и  насекомых,  а  также  пару  кружек  молока,
смешанного с витаминами и сырыми Яйцами, обезьЯна начала быстро прибавлЯть в
весе, а  ее  мех стал густым  и блестЯщим. ‚ ней уже  нельзЯ было  узнать то
жалкое, облезлое, запуганное существо, каким мы ее впервые увидели. ЋсновнаЯ
заслуга  тут  принадлежит „жеки: Љай любил  ее  больше,  чем  менЯ,  и „жеки
приходилось  чистить  и  кормить  его,  возбуждать  его  аппетит  различными
лакомствами  и  играть с ним, чтобы ему не  было скучно.  џ  твердо  убежден
(говорю это без всЯкого  тщеславиЯ,  так  как в этом нет моей  заслуги), что
врЯд ли  в  каком-либо зоологическом парке  есть обезьЯна дурукули,  котораЯ
выглЯдит лучше, чем выглЯдел Љай, когда его привезли в Ђнглию.
     ‚  течение некоторого  времени  Љай  безраздельно  царствовал  в  нашем
лагере, но  вскоре  ему  пришлось потеснитьсЯ  и поделить свой трон  с новым
пришельцем. Љогда  его  вытрЯхнули  из корзины,  перед  нами  предстал очень
маленький и очень пушистый зверек, похожий  на щенка чау-чау, с черно-белыми
кольцами  на  хвосте; его  мордочка, непонЯтно  зачем,  была  покрыта маской
черной  шерсти, из-под которой  задумчиво и  даже несколько грустно смотрели
карие глаза. Ћн стоЯл  на непропорционально  длинных ногах  с очень плоскими
ступнЯми, напоминаЯ приунывшего разбойника с  большой дороги, обнаружившего,
что у него нет  при себе пистолета. ‘тупни его лап  были розоватые, а пальцы
тонкие  и   длинные,   что   называетсЯ  артистические.  ќто   был   детеныш
енота-крабоеда, которого мы вскоре  прозвали Џу по двум причинам: во-первых,
он очень напоминал знаменитого медведЯ с тем же именем, а во-вторых, это был
первый звук, который  мы  обычно  произносили, когда приходили утром чистить
его клетку.
     џ  поместил Џу  в  удобную  просторную клетку с деревЯнной  решеткой  и
небольшой дверцей, закрывающейсЯ на крючок, насыпал туда пару ведер опилок и
предоставил ему устраиватьсЯ по собственному усмотрению. Ћн вел себЯ  вполне
прилично;  сидЯ  на  полу,  Џу  смотрел  на  нас  через решетку, словно  „ик
’эрпин<sup>[33]</sup> в ожидании суда.  Ћднако, вернувшись после  полуднЯ  в
лагерь, мы застали Џуза  работой: с  видом полнейшей невинности он  восседал
около  дневного запаса Яиц длЯ нашего зверинца,  точнее  говорЯ, в окружении
пустых Яичных скорлуп, между тем как  его лапы, морда и шерсть были измазаны
в желтке и белке. Љогда мы принЯлись  ругать Џу,  он смотрел  на нас с таким
выражением,  словно давно уже убедилсЯ в том, что жизнь жестока к нему и ему
не  от  кого  ждать  ни пониманиЯ, ни сочувствиЯ.  џ решил  выЯснить,  каким
способом этот взломщик выбралсЯ  из своей клетки, поскольку мне не приходило
в голову  ни одного  мало-мальски правдоподобного объЯснениЯ.  џ посадил его
обратно в клетку, запер  дверцу  на  крючок и издали стал  наблюдать за ним.
Џрошло немало времени,  прежде чем Я увидел, как Џу высунул свой  черный нос
наружу  и  повел им в воздухе. Ќе обнаружив ничего подозрительного, Џу убрал
нос обратно,  а  вместо  него высунулась лапа с  розовой ладонью и  длинными
тонкими пальцами; совсем  по-человечьи эта лапа потЯнулась к крючку. Ќащупав
крючок, Џу одним из своих  артистических пальцев поддел и ловко откинул его.
‡атем  он с виноватым видом толкнул дверь,  и  на пороге медленно показалась
его задумчиваЯ морда.
     ‚ течение четверти часа Я устанавливал на двери второй запор и укреплЯл
крючок,  но через  три днЯ, изучив  все хитрости  этих механизмов,  Џу снова
удрал.   Љ  концу  недели  дверца  его   клетки  ощетинилась   всевозможными
задвижками,  защелками  и  крючками,  которые  поставили  бы  в  тупик  даже
ѓудини<sup>[34]</sup>, но это привело лишь к тому, что нам самим приходилось
тратить  больше времени  на открывание дверцы, чем  еноту. ‚ конце концов  Я
навесил на дверцу  висЯчий  замок,  и это решило дело.  Ќо Џу  и после этого
часами сидел около двери  клетки, просунув лапы за решетку и ощупываЯ  замок
своими чувствительными пальцами,  а  иногда даже  не  без  надежды  на успех
вставлЯл палец в замочную скважину.
     ‘ентиментальные  люди  могут  сказать,  что  Џу  так  упорно  стремилсЯ
вырватьсЯ  из  своей  деревЯнной тюрьмы  потому,  что  его манила свободнаЯ,
привольнаЯ жизнь в лесу.  ќто мнение,  однако,  было бы  ошибочным. Љогда Џу
удавалось покинуть клетку, он  интересовалсЯ только двумЯ вещами: во-первых,
пищей,  и, во-вторых, клетками с птицами. …сли  он находил пищу, он  сидел в
ней до нашего прихода.  …сли пищи  не было, он поднимал страшный переполох у
птиц, пристально  глЯдЯ на  них  через решетку и  облизываЯсь.  Њожно  также
предположить,  что если Џу  не  стремилсЯ обрести утраченную свободу,  то он
вырывалсЯ из клетки  ради добываниЯ приличной  пищи -- иными словами, что мы
недостаточно хорошо его кормили. ‚ свЯзи с этим Я должен заметить, что Џу ел
больше, чем  любое  другое животное  его размеров,  с  которым  Я когда-либо
сталкивалсЯ. ќтот обжора  получал в день  два сырых Яйца, витамины, полпинты
молока с рыбьим жиром, четверть фунта мЯсного фарша и фрукты в виде бананов,
гуайЯвы  и  папайи. ‚се это Џу уничтожал примерно в  течение  часа  и  после
короткого отдыха был готов продолжать дальше.
     Ћбнаружив, что замок не выдает ему свои секреты, Џу все же не отказалсЯ
от  своих попыток и ежедневно  посвЯщал замку полчаса.  Ћстальное  времЯ  Џу
посвЯщал  другим занЯтиЯм,  среди  которых видное  место  занимали  приступы
лихорадочной деЯтельности по уборке помещениЯ.
     …жедневно, заканчиваЯ титаническую работу по  очистке  его  клетки,  мы
посыпали  пол толстым  слоем  свежих опилок.  ‡верька немедленно  охватывала
маниЯ  наводить порЯдок,  как  это  бывает  с  домашними  хозЯйками. Ћпилки,
рассыпанные по всему полу,  Явно действовали ему на нервы. Џу начинал всегда
с  угла, выгребаЯ  опилки передними  лапами и  выбрасываЯ их между  задними.
Џостепенно он  отползал  от угла, словно  бульдозер двигаЯ перед собой  кучу
опилок  своим  обширным  задом.  ќта  работа  продолжалась  в  торжественном
молчании  до тех пор,  пока  на  полу  не  оставалось ни одной  соринки, а в
каком-либо углу  не  вырастала огромнаЯ конусообразнаЯ куча опилок;  излишне
говорить, что этот угол не использовалсЯ енотом длЯ отправлениЯ естественных
надобностей, хотЯ именно  длЯ этого мы насыпали  ему  опилки. Ћн предпочитал
отдыхать на опилках в часы полуденного зноЯ, полулежа,  как  в  своего  рода
шезлонге, и  задумчиво перебираЯ длинными пальцами волосы на своем  огромном
животе. Љогда Џу погружалсЯ в такие философские размышлениЯ,  он очень любил
играть  куском сала;  зажав  его с одной  стороны  зубами, а с другой  между
задними  лапами,  он  поочередно тЯнул сало  то  зубами, то лапами, легонько
покачиваЯсь,  словно  в  кресле-качалке;  очевидно,  это  навевало  на  него
дремоту.
     —тобы  дать еноту возможность больше двигатьсЯ,  Я решил каждый день на
несколько  часов выводить его из  клетки и привЯзывать к столбу. џ надел  на
зверька ошейник из тесьмы и привЯзал к ошейнику веревочный поводок. ‚ первые
полчаса  Џу  перегрыз поводок,  забралсЯ  в продовольственный склад и сожрал
двадцать четыре банана. џ перепробовал самые  различные материалы,  и больше
всего  работы  задал еноту сыромЯтный  ремень,  но и он не выдержал неравной
борьбы. ‚ конце концов Я достал металлическую цепочку, предназначавшуюсЯ длЯ
других целей; она была коротковата, но по крайней мере енот ничего не  мог с
ней поделать. ЌесмотрЯ на свою плоскостопую, медлительную, шаркающую походку
и тучную комплекцию, Џу  был очень подвижен и энергичен, ни минуты не  сидел
на месте и все времЯ искал, куда  бы запустить  свои лапы. Џри таком избытке
энергии еноту быстро  все надоедало, и  иной  раз нам приходилось  проЯвлЯть
исключительную  изобретательность,  чтобы  чем-либо занЯть  зверька.  ’олько
старыми кинопленками  Џу  мог  забавлЯтьсЯ до  бесконечности; зажав в  зубах
длинную,  в несколько Ярдов,  целлулоидную ленту, он слонЯлсЯ по  клетке  из
угла в угол или ложилсЯ на спину, держа ленту лапами и близоруко вглЯдываЯсь
в нее, словно какой-нибудь толстый меланхолик-режиссер, просматривающий свой
последний фильм.
     ’от день,  когда Я нашел  старый,  пустой кокосовый  орех, стал длЯ  Џу
настоЯщим праздником. ‚начале орех внушал ему подозрениЯ, и он приближалсЯ к
нему  бочком,  готовый обратитьсЯ в  бегство  при  первой же  попытке  ореха
напасть  на него.  ’ронув  орех  лапой, Џу с удовольствием убедилсЯ,  что он
может катитьсЯ. Џолчаса енот гонЯл орех взад-вперед; иной раз, увлекшись, он
закатывал его  так  далеко, что цепочка не позволЯла ему  достать орех, и он
издавал  громкие,  прерывистые крики, пока „жеки  или  Я  не  возвращали ему
игрушку. Џо совету „жеки Я проделал в скорлупе  ореха отверстие. Џосле этого
орех  из временного увлечениЯ превратилсЯ в самую любимую игрушку. ’еперь Џу
часами  сидел  на  месте,  зажав орех между  задними ногами, и,  шарЯ внутри
лапой, времЯ от времени доставал оттуда маленькие кусочки скорлупы. ‚ первый
раз он  так  увлексЯ,  что лапа застрЯла,  и  чтобы  вызволить его из  беды,
пришлось расширить отверстие. Џу  целыми  днЯми не расставалсЯ  с орехом, то
гонЯЯ его, как  футбольный мЯч, то надеваЯ на лапу, а устав, ложилсЯ спать с
ним в обнимку.
     ’ретьей   выдающейсЯ   личностью   нашего    лагерЯ   был    зверек   с
непритЯзательным  именем ”окси<sup>[35]</sup>. ќто  был  маленький,  изЯщный
серый лисенок с тонкими лапами, огромным хвостом  и быстрыми карими глазами.
Љогда  его поймали, он был еще совсем маленьким, а  нам его принесли в трех-
или четырехмесЯчном возрасте. ђазмером  он был с  жесткошерстного терьера и,
по-видимому, полностью отказалсЯ от всех лисьих повадок. џ даже думаю, что в
глубине души  ”окси считал себЯ не  лисой,  а  собакой, и  он  действительно
усвоил многие собачьи манеры.  Њы  надели на него ошейник с цепочкой,  конец
которой  был  привЯзан  к кольцу.  Љольцо  могло  свободно  передвигатьсЯ по
проволоке, протЯнутой между двумЯ столбами. ќто обеспечивало лисенку простор
длЯ передвижениЯ, и в то же времЯ  цепь была достаточно коротка, чтобы он не
запуталсЯ в  ней. Ќочью ”окси  спал в  большой,  застланной  травой  клетке.
Љаждое  утро, когда  мы  выходили  во  двор,  он приветствовал нас громким и
протЯжным радостным  воем.  Љак  только  мы  открывали  клетку,  он  начинал
неистово вилЯть своим большим хвостом и приподнимал верхнюю губу,  обнажаЯ в
восхитительной восторженной улыбке свои маленькие детские зубы.  …го восторг
достигал предела в тот момент, когда  его  вытаскивали из  клетки,  и в  эту
минуту приходилось быть  начеку: радость встречи настолько  захватывала его,
что он совершенно забывалсЯ и мог обмочить нас.
     ‚скоре после того как он поЯвилсЯ в лагере, мы обнаружили, что  в жизни
”окси были  две страсти  -- цыплЯта и  сигаретные окурки. –ыплЯта  или за их
отсутствием   любые  другие  птицы  производили  на  лисенка  завораживающее
впечатление. €ногда одна  или  две  курицы из  курЯтника Џаулы  поЯвлЯлись в
расположении зверинца и  подходили к тому  месту,  где был  привЯзан  ”окси.
‹исенок  приникал  к земле, положив морду на передние лапы  и навострив уши,
его  хвост  при  этом  чуть  заметно  дрожал.  Љуры  медленно  приближались,
поклевываЯ рассыпанные зерна и громко кудахтаЯ; чем ближе они подходили, тем
Ярче разгорались глаза у лисенка. Љуры двигались  очень медленно, и терпение
у ”окси иссЯкало. Ћн бросалсЯ на кур задолго до  того, как они оказывались в
пределах досЯгаемости; с возбужденным тЯвканьем металсЯ он на цепи, а куры с
истерическим  кудахтаньем  разбегались:  ”окси  приседал  и,  сиЯЯ  улыбкой,
оглЯдывалсЯ на нас, взбиваЯ пыль ударами хвоста.
     …го  интерес к  окуркам  граничил  с  одержимостью.  ‡аметив окурок, он
набрасывалсЯ  на него и пожирал  с выражением глубочайшего отвращениЯ. Џосле
этого он с полчаса мучительно  кашлЯл, пил  без  конца  воду, после чего был
готов схватить следующий окурок. Ќо однажды ”окси получил урок на всю жизнь.
Џо  рассеЯнности  Я  оставил  неподалеку от его  клетки  почти полную  пачку
сигарет, и прежде чем Я спохватилсЯ, ”окси успел изрЯдно наглотатьсЯ их. —то
было дальше --  страшно  сказать.  …го непрерывно рвало до  тех пор, пока из
него не вышли последние кусочки табака и бумаги вместе с остатками утреннего
завтрака.  ”окси был  так измучен, что лежал пластом, и даже ухом  не повел,
когда мимо него прошел цыпленок. Љ вечеру  он немного отдышалсЯ  и  съел два
фунта мЯса и пару сырых Яиц, но когда Я протЯнул ему сигарету, он отскочил и
возмущенно фыркнул. ‘ тех пор ”окси ни в каком виде не употреблЯл табака.
     <i>ѓлава шестаЯ</i>

        Ћ‹…Ќ€, ‹џѓ“Љ€ € Љ“”€џ

     Ћднажды  мы  узнали,  что  на  следующее  утро  autovia  совершит  рейс
километров  на  двадцать  пЯть  до  поселка ‚ао.  ЊенЯ привлекало  не только
звучное название  поселка,  но  и  рассказы о  том, что  в его  окрестностЯх
водЯтсЯ Ягуары. џ хотел  попросить местных охотников поставить там несколько
капканов.  Љроме того,  в ‚ао было крупное скотоводческое  хозЯйство  и  его
население   составлЯло  по   меньшей   мере  пЯтьдесЯт   человек  --  весьма
значительнаЯ  по  масштабам  —ако  цифра.   џ  рассчитывал  найти   там  уже
прирученных животных и, если возможно, купить их.
     Ќам сказали, что autovia  отправитсЯ в четыре часа утра  и что, если мы
опоздаем, нас  не  будут ждать.  ‘ большим  трудом  мы добудились ђафаэлЯ  и
вытащили  его из  постели,  а  затем, спотыкаЯсь, побрели к  железнодорожной
линии. ‹Ягушки  и жабы продолжали в придорожных канавах свой ночной концерт,
темнаЯ, словно вымершаЯ, деревнЯ  была окутана поднЯвшимсЯ  с реки  туманом.
„обравшись  до  стоЯвшей на  рельсах autovia, мы  сели на жесткие скамейки и
задремали в ожидании водителЯ.
     —ерез  полчаса он наконец поЯвилсЯ и, широко зеваЯ, сообщил, что раньше
пЯти мы не выедем, так как ему забыли передать почту длЯ ‚ао и  он послал за
ней.  ђаздраженные  и  раздосадованные,  мы  сидели  молча,   слушаЯ   пение
деревенских петухов.  —ерез некоторое времЯ из  тумана  вынырнул  мальчуган,
тащивший мешок с почтой.
     Ѓросив  мешок на  задние сиденьЯ,  водитель включил  двигатель с  таким
утробным звуком,  которому мог бы позавидовать  любой петух, и колеса дробно
застучали по извилистой колее, уносЯ нас в туман.
     Џо мере того  как  мы  удалЯлись от реки, туман  редел и  вскоре  почти
совсем исчез, сохранЯЯсь небольшими пухлыми шапками над водоемами и речками,
мимо  которых  мы проезжали. Ќебо перед нами приобретало серо-стальной цвет,
неровные  очертаниЯ леса  вырисовывались  на  этом  фоне с  микроскопической
четкостью.  Џостепенно  серый  цвет  перешел в пурпурно-красный, тот  в свою
очередь быстро сменилсЯ бледно-розовым,  а затем синим --  солнце  поднЯлось
над  краем  леса.  Џри  его  первых  же  косых лучах всЯ  местность  ожила и
приобрела объемность. ‹ес казалсЯ уже не  плоским темным  силуэтом, а густым
переплетением  ветвей,  вьющихсЯ растений, кустарников. ѓлЯнцевито  блестели
влажные  от  росы  листьЯ.  ‘тайки кукушек гуира стрЯхивали с перьев воду, а
некоторые  уже  сидели,  распустив  крыльЯ,  и  наслаждались  первым  теплом
наступившего днЯ.  Њы проехали мимо небольшого озера, берега которого кишели
представителЯми  мира  пернатых.  ѓруппами  прохаживались  ибисы,  энергично
опускаЯ  в  грЯзь свои  изогнутые клювы; высокий черный аист, раскрыв  клюв,
сосредоточенно  рассматривал  в  воде  собственное  изображение;  две  Ясаны
купались, обдаваЯ себЯ сверкающей водЯной пылью, с нижней стороны  крыльЯ  у
них были желтые,  цвета  лютика. ЊаленькаЯ  се