ный в успехе, уже предвкушал радость расправы и  наслаждениЯ
солоноватой теплой кровью.
     ќтим утром крови будет предостаточно.
     Њолодой волк был  так стремителен в своем Яростном  броске, что у самца
росомахи едва  хватило  времени  развернутьсЯ боком к  клыкам  врага.  ќтого
хватило, чтобы спастись от немедленной  смерти.  € хотЯ зубы волка прокусили
толстую  шкуру, сжать горло  они не смогли  -- волчьи челюсти сомкнулись  на
мЯгком  плече  росомахи.  ‡верЯ  поменьше  таким  захватом можно было  бы  и
свалить, но не росомаху. ЋбъЯтый слепой злобой, самец росомахи повалил волка
наземь, извернувшись в диком ответном броске.
     Ѓудь волк постарше и немного поопытнее, он, наверное,  ослабил бы  свою
хватку и уклонилсЯ от этого  выпада,  но  он был молод  и ослеплен заботой о
чужих  щенках, которую  так  щедро дарил им. Ћн вцепилсЯ в  росомаху мертвой
хваткой и  не  ослабил ее, даже когда зубы и когти врага глубоко разворотили
его бок.
     Ћни  сражались  беззвучно. Љраснота  выкатившегосЯ  на  восточный  край
горизонта  солнца казалась  блеклой  по  сравнению  с пламенеющей  на скалах
кровью. ‘грудившиесЯ у  входа  в пещеру щенки,  которых привлек шум схватки,
какое-то времЯ за  всем наблюдали, а затем,  устрашенные, дрожа, забились  в
глубину, в спасительную темноту. € только чайки видели исход дуэли.

     —айки встревожили  Ђрнук.  Љогда  она  утомленно трусила назад к дому в
теплых лучах утреннего солнца, то  увидела их кружение над скалами, и до нее
донеслись  их  резкие крики. —айки  летали зловещим вихрем как раз над самым
логовом.  Ѓеспокойство  придало Ђрнук новые  силы,  и она бросилась  вперед.
‚скоре она нашла обоих, и друга, и врага. ‘амец росомахи еще дополз до реки,
прежде чем  истечь кровью.  Ќо волк  с распоротым  животом  и  вывалившимисЯ
внутренностЯми уже окоченел рЯдом со входом в пещеру.
     ’ела по-прежнему лежали там, где их застигла  смерть, когда несколькими
днЯми  позже  речь  людей  снова  огласила  берега  реки, а  молодой  Њактук
наклонилсЯ над темной расщелиной и осторожно  потрогал жмущихсЯ друг к другу
щенков,  в  то  времЯ  как  Ђрнук,  полубезумнаЯ   от  переживаний,  стоЯла,
подрагиваЯ,  рЯдом. Њактуку  были  подвластны тайны  живой природы, и он мог
прочесть многие незримые ее  письмена, вот почему он понЯл, что  произошло у
растрескавшихсЯ скал.
     Ћднажды  вечером  в конце лета он взЯл  с  собой сына на речной обрыв и
положил руку мальчика на песочно-желтую голову собаки:
     --  Њактук,  сын  мой, скоро  ты тоже станешь мужчиной  и  охотником, и
широкие равнины  узнают твое имЯ. Џридут новые  дни,  и  ты найдешь надежных
друзей,  которые станут помогать  тебе в  охоте,  а лучшим из них  ты всегда
будешь  давать имЯ Ђрнук. Љогда мой отец узнает, что мы принЯли его дар, ему
станет спокойно. € пусть все звери покорЯтсЯ силе  твоего копьЯ и  лука,  за
исключением  одного. Ќикогда  не  поднимай руки на белого зверЯ --  Ђмоу  --
волка: так наш народ сможет отдать ему свой долг.

     “водЯщий по ‘негу

     Њое имЯ -- Ћотек, а  мой народ живет  у  реки ‹юдей. Љогда-то нас  было
много и землЯ  была добра к  нам,  но сейчас, в мое времЯ, мы  уже забыли те
дни,  когда олени наводнЯли тундру и дарили нам жизнь. —асто теперь приходит
только голод, а олень -- редко. Ќикто уже не живет  у больших северных озер,
хотЯ еще в дни  юности моего отца палатки нашего народа стоЯли повсюду по их
берегам. џ  спускалсЯ  вниз  по  реке  до  больших  озер, но, достигнув  их,
поворачивал обратно, прочь с опустошенной земли.
     ’олько обитающие в этих  краЯх духи помнЯт те времена, когда можно было
взобратьсЯ на холм посреди потока оленей и, куда ни кинь взглЯд -- на восток
или  на запад, на север или  на юг, не увидеть ничего,  кроме  оленьих бурых
спин и  боков,  и  услышать только постукивание оленьих рогов да  урчание их
сытых животов.
     ‚еликие стада  прошли...  и,  значит,  все  мы, жившие  оленЯми, должны
последовать за “водЯщим  по  ‘негу,  как ушел за ним и мой отец весной этого
года.

     Џрошлой  зимой,  как  только  лед  прочно сковал озера,  наступила пора
метелей, и много дней мы не выходили наружу из  своих иглу.  „ети притихли и
перестали играть, а старики украдкой тревожно поглЯдывали в темноту входного
туннелЯ.  ‘нег засыпал  все  иглу, и мы не могли даже отправитьсЯ  на поиски
ивовых  прутиков,  чтобы  подкормить огонь. ’емнота  и холод наполнили иглу,
поскольку давно уже  был  съеден  олений  жир, которому  следовало гореть  в
плошках, чтобы освещать жилища людей. € так мало оставалось запасов мЯса  от
тех считанных  шедших на юг оленей,  которых  мы  смогли  забить осенью, что
собаки стали умирать от голода. € мы сами были уже недалеки от этого.
     Ћднажды Ѓеликари, живший ко  мне  ближе всех из  семи  семей  стойбища,
пришел сказать, что бешеный песец забежал в лаз его иглу, где лежали собаки,
и  успел покусать трех из  них, пока не был разорван остальными.  Ѓеда еще в
том, что, когда песцы заболевают бешенством,  их  шкурки сильно портЯтсЯ, и,
даже  если пурга  улЯжетсЯ и позволит  выйти  из  иглу,  нам  незачем  будет
осматривать ловушки.
     Џрошло  еще  много  дней,  пока метель утихла  и  установилось холодное
безветрие.  Ќикто из  людей не умер, хотЯ старики едва могли приподнЯтьсЯ  с
лежанок.  Њы, те, кто помоложе, собрали  оставшихсЯ собак и  отправились  за
мЯсом, припасенным нами на  Џлоской  равнине. Ќо нашли  его совсем  немного,
почти  все  хранилища  были  занесены  громадными  затвердевшими  сугробами,
которые засыпали наши отметки.
     †енщины и дети помогали нам умерить голод, разрываЯ сугробы вблизи иглу
и  выискиваЯ там рыбьи кости  и  обрывки старых шкур, из  которых они делали
похлебку.  ’ак мы надеЯлись перебитьсЯ, пока теплые ветры весны и все  более
длинные дни не вернут к нам снова оленей из поросших лесом южных земель.
     Ќо лед  спустЯ много дней после  того, как он должен был сойти, все еще
тЯжело  и  твердо  лежал  по  рекам и озерам, а  дни, казалось,  становились
холоднее  и холоднее. Њы  уже  стали сомневатьсЯ, наступит  ли  когда-нибудь
конец  этой зиме. ‘ъели  все, что  могли  отыскать, а олени  все не  шли. Њы
ждали... что же еще мы могли делать? ‘ъели последних собак,  а оленей все не
было.
     € вот однажды мужчины сошлись в иглу Ћуликтука. …го жена Љуни сидела на
лежанке с  ребенком на руках;  ребенок был  мертв.  Њы знали, что уже  скоро
многим  женщинам придетсЯ баюкать на груди  такое горе.  Њой двоюродный брат
Ћхото высказал мысли, что мучали нас, вслух:
     --  Њожет  быть,  людЯм теперь надо уйти отсюда. € возможно,  направить
свой  путь  на  юг,  куда пришли  жить белые люди.  Њожет  случитьсЯ, у  них
окажетсЯ еда, которой они смогут поделитьсЯ с нами.
     Ѓелые люди только недавно поселились на краю нашей земли, чтобы скупать
у нас шкурки песцов.  €дти туда было очень далеко, и только Ћхото  бывал там
прежде. Џоскольку собаки  уже не могли нам помочь, мы понимали, что все надо
будет нести на  себе, а дети и старики не смогут ехать на собачьих упрЯжках,
как им подобало. Њы знали, что не все из них увидЯт жилища белых людей... но
ребенок у Ћуликтука и Љуни уже умер. Њы решили идти.
     †енщины  приготовили и скатали несколько  шкур  длЯ укрытий  и спальных
мешков, дети взЯли то, что смогли унести, а мы, мужчины, навьючили свои тюки
на плечи, и все вместе покинули свое стойбище у реки и отправились на юг.
     Љак  только  мы двинулись, солнце стало пригревать, и пЯть дней мы шли,
по колено утопаЯ в  снежном месиве. Њать моей  жены давно уже  потерЯла счет
прожитым  годам,  но  тоже не  отставала и даже помогала разбивать стоЯнку в
конце каждого днЯ.  Ќо на пЯтый  вечер  она не стала предлагать свою помощь.
Ћна  села, прислонившись спиной  к камню, и заговорила, обращаЯсь к €люпэли,
моей дочери, и ни к кому больше. Ћна подозвала ребенка поближе к себе.
     џ наблюдал издали, как древнЯЯ старуха положила  свои иссохшие руки  на
головку  дочери. џ  слышал, как она тихо  пела ребенку  песню своего духа --
тайную песню, котораЯ перешла к ней от  матери ее матери и с помощью которой
она могла призывать  Џомогающего „уха.  ’огда  Я понЯл, что  она решила свою
судьбу.
     ќто был  ее выбор, не  в  моей  власти и не во власти  моей  жены  было
отговорить ее, мы  даже не смели  сказать ей, как горюем. Ќочью она покинула
стоЯнку, никто не видел, как она ушла. Њы больше не называли ее имени вслух,
ибо никто не может произносить имЯ того, кто ушел в тундру вслед за “водЯщим
по ‘негу, пока это имЯ вместе с опекающим его духом не получит  народившийсЯ
младенец.
     Ќа следующий день мы  достигли  места ’онких Џалочек [5]. ‡десь хватало
хвороста  и  мы смогли  наконец  развести огонь и обогретьсЯ.  Џод  вечер мы
поравнЯлись с семьей Ћхото, сгрудившейсЯ на корточках вокруг костра, где они
растапливали снег длЯ питьЯ, потому что  еды  не было.  Ћхото рассказал, что
его  дочь упала и не  могла  больше поднЯтьсЯ, поэтому  пришлось  устраивать
стоЯнку. Љогда подтЯнулись остальные, стало Ясно, что многие -- как старики,
так и молодые -- не могут дальше  идти, а Ћхото полагал, что  от дома белого
человека нас отделЯло еще два или три перехода.
     Џочти весь день Я нес €люпэли на плечах и так устал,  что  не мог ни  о
чем думать.  џ лег  у костра и  закрыл глаза. €люпэли  легла  подле  менЯ  и
прошептала на ухо:
     -- ’ам за деревцами сидит белый заЯц. џ подумал,  что ей это кажетсЯ от
голода, и глаз не открыл.
     Ќо она снова прошептала:
     -- Ѓольшой жирный заЯц. Ћна, Љто Џриходила, сказала, что он там.
     Ќа этот раз Я открыл глаза и привстал на коленЯх. Џосмотрев,  куда  она
указывала,  Я ничего, кроме зарослей низкорослой ели, не увидел. ‚се-таки  Я
вытащил винтовку из тюка и пошел к деревьЯм.
     Ћн и вправду был там.
     Ќо одного зайца  двадцати пЯти людЯм хватило бы только на один зуб. Ќам
пришлось сильно призадуматьсЯ, как быть. ђешили, что зайца съедЯт трое самых
крепких мужчин:  Ђлекахоу, Ћхото  и Я, чтобы нам хватило  сил дойти до места
белого  человека. ЊоЯ  жена развела  костер  вдали от стоЯнки,  иначе другим
пришлось бы мучитьсЯ от запаха приготовлЯемого мЯса. Ћна сварила зайца, и мы
втроем поделили его; потроха, кости, кожу и голову оставили на суп детЯм.
     €з  лагерЯ отправились по  замерзшему ручью, избегаЯ рыхлого снега. Њои
кожаные сапоги износились  и прохудились,  поэтому  ноги скоро  занемели  от
холодной воды  под тонкой коркой  льда,  которую  мы проламывали при  каждом
шаге.  Ќо  по  телу  от желудка разливалось  тепло,  Я ни на  что не обращал
вниманиЯ.
     ‘гущались сумерки второго днЯ, когда мы вышли из ельника на прогалину у
озера, где  стоЯл дом белого человека. …го собаки  почуЯли нас и  завыли,  а
когда мы подошли ближе, он открыл дверь и встал  в проеме,  освещенный Ярким
светом лампы, горЯщей позади него. Њы  остановились и  не двигались с места:
это был незнакомый человек, и к тому же белый, а мы видели совсем мало белых
людей. Ћн обратилсЯ к  нам, но не  на нашем Языке, и мы не  могли  ответить.
’огда он заговорил снова,  очень громко, а  мы снова не  ответили, и он ушел
обратно в дом.
     ‘ наступлением  темноты усилилсЯ холод, и наша мокраЯ обувь заледенела.
џ подумал об €люпэли и очень захотел что-нибудь предпринЯть, но не знал, что
следовало сделать.
     Џрошло много времени, пока дверь не отворилась снова и оттуда  не вышел
белый человек. Ћн утирал руками бороду. Њы  уловили струЯщийсЯ  из его  дома
запах  теплого жира,  но он захлопнул за собой дверь  и  показал нам  знаком
следовать за ним к небольшой хижине.
     Ћн  отпер дверь ключом,  и мы вошли внутрь.  ‡атем белый человек  зажег
лампу,  повесил ее на стропила, и  мы смогли  разглЯдеть стены, заставленные
доверху Ящиками, но наши взглЯды были прикованы к мешкам с мукой,  сложенным
грудой перед столом. Њы заулыбались -- подумали что белый человек понЯл нашу
беду  и собираетсЯ помочь. ‘тоЯ под лампой, мы  заметили, как свет играет на
бусинках жира, застывшего на бороде белого человека, и дали волю радости.
     Ѓелый  человек выдвинул  Ящичек  и  извлек оттуда  пригоршню  маленьких
палочек,  какими  белые  обычно показывали,  сколько охотники могут получить
товаров  в  обмен на принесенные шкурки песцов.  ‘  палочками  в руках белый
человек  что-то сказал на своем Языке. Љогда  мы  не ответили, он подошел  к
стене,  снЯл оттуда песцовую шкуру и выложил ее перед нами, а затем  показал
на мешки у нас за плечами.

     <!--img src="map.GIF" width=663 height=479 border=0-->


     ђадость  угасла  в  нас. џ  показал  знаком,  что у  нас нет шкурок длЯ
обмена,  а  Ђлекахоу  раскрыл  мешок и показал, что  он пустой. ѓлаза белого
человека  были  странного зеленого  цвета, и  Я не  мог глЯдеть в них прЯмо.
ЋжидаЯ,  что произойдет дальше,  Я  вместо  этого  смотрел выше, на его лоб.
Ѓелое лицо его стало медленно краснеть от Ярости, затем  он  швырнул палочки
обратно в Ящик стола и начал кричать на нас.
     џрости мы страшимсЯ  -- в Ярости человек ведет себЯ глупо и способен на
опасные поступки. “видев злобу на лице этого человека, Я  попЯтилсЯ к двери.
Њне хотелось уйти, но у Ђлекахоу отваги было больше, чем у  менЯ. Ћн осталсЯ
стоЯть на месте и пыталсЯ объЯснить белому человеку,  какой голод испытывают
люди на стоЯнке.  Ћн  задрал свою  "холикту"  -- кухлЯнку, чтобы
белый мог увидеть, как выступают  ребра  над провалом живота. ‡атем Ђлекахоу
коснулсЯ своего лица, чтобы показать, как туго обтЯнуты кожей скулы.
     Ѓелый  человек пожал плечами. ‚озможно, он  ничего не  понЯл. Ћн  начал
привертывать фитиль лампы, и мы понЯли, что сейчас он уйдет опЯть в свой дом
и  захлопнет  дверь  перед нуждами наших  людей.  Ћхото  быстро вытащил  две
коробки  патронов  из  заплечного   мешка.  ќти  последние  патроны  бережно
хранились им до прихода оленей. ’еперь же он выложил их на стол и показал на
мешки с мукой.
     Ѓелый  человек покачал головой. ‡ло еще  играло в нем. Ћн снЯл  лампу и
повернулсЯ  к двери. Ђлекахоу и Ћхото отступили с дороги, но во  мне  что-то
произошло, и, хотЯ внутри все сжималось от страха, Я не пропустил его. ѓлаза
белого человека уставились на менЯ, а  одна  его рука  стала ощупывать стену
позади в поисках  винтовки, висевшей на ней, а нащупав, застыла. ’еперь Я не
мог уступить ему дорогу, боЯсь шевельнутьсЯ, пока рука его была на курке.
     ’ак  мы стоЯли в неподвижности  некоторое времЯ. Ќаконец  он  подхватил
небольшой кулек с мукой и бросил его через  стол к ногам  Ћхото. ‡атем  снЯл
винтовку  со  стены,  отодвинул менЯ  стволом  в  сторону,  толкнул  дверь и
приказал  нам уходить. Њы. вышли  наружу  и смотрели, как он запирает дверь,
потом увидели, как он вернулсЯ в дом.
     Ќемного погодЯ мы увидели его в окне дома. ‚интовка все еще была у него
в руках, и мы понЯли, что ждать больше нечего. € тогда ушли прочь в темноту.
     “же  светало,  когда  мы  достигли  стоЯнки.  ‚се,  кто  был  на ногах,
собрались  перед  палаткой  Ћуликтука, и мы  рассказали, как все  произошло,
показали кулек  муки, настолько маленький, что даже ребенок  мог  легко  его
поднЯть.
     Ћуликтук говорил против нас, обвинЯЯ в том, что  мы .не  смогли взЯть у
белого человека так необходимую  всем еду. Ћн сказал, что мы бы заплатили за
нее белому  человеку в следующую зиму, когда песцы будут здоровыми. Ќо  если
бы  мы попытались взЯть еду у белого человека, то пролилась  бы кровь.  „а и
Ћуликтук говорил так только  потому, что от него  уходил уже второй ребенок.
Ћстальные ничего не сказали и разошлись "о своим палаткам с горсточкой муки,
доставшейсЯ при дележе.
     џ пошел с долей отца к его жилищу. •отЯ  когда-то отец был лучшим среди
нас охотником, а  в прошлом году даже стал отцом ребенка  от третьей  на его
веку жены, за зиму он сильно состарилсЯ, а на ноги настолько ослаб, что едва
мог ходить.  Љогда Я рассказал  ему о случившемсЯ и отдал ему муку длЯ  него
самого<i>,</i> моей мачехи и их маленького ребенка, отец улыбнулсЯ и сказал:
     -- ‘ыну известно, что может быть сделано, а что нет. Ћтец ђадуетсЯ, что
кровь не пролилась. Њожет быть, все и обойдетсЯ.
     Ќо похоже, тут он был не прав. Њы проделали длинный путь к месту белого
человека, а  раздобыли  такую  малость.  ’еперь же слишком  ослабели,  чтобы
пускатьсЯ в обратную дорогу в родные места. Ќа другой день  после того,  как
мы возвратились  на стоЯнку, “водЯщий по ‘негу  пришел за двумЯ  детьми, это
были Ђльют  и  “ктилохик. €х никто не оплакивал,  потому что даже на  скорбь
нужны силы, а их уже не осталось.
     ‘ каждым днем солнце светило все Ярче.  ‚округ  уже была весна, а олени
еще не возвращались.  Ћднажды Я решил попытатьсЯ навестить отца, узнать, как
он поживает, но  даже такой короткий путь  не  мог преодолеть.  џ  дотащилсЯ
обратно  к своему жилищу, где сидела, покачиваЯсь,  моЯ жена,  ее глаза были
закрыты,  а  раскрытый  рот  судорожно  хватал  воздух. ‚озле  нее слабым  и
скрипучим  старушечьим  голоском  постанывала  дочь.  џ  лег на  набросанный
напротив входа лапник, и все вместе мы стали ждать.
     ‚озможно, это было на следующий день  -- Я проснулсЯ от чьего-то крика.
Љрик повторилсЯ, голос показалсЯ знакомым а сердце забилось от слов:
     -- ’ут олень!
     џ схватил  винтовку и выполз на утренний свет. ‘начала он ослепил менЯ,
но через мгновение Я увидел прекрасного быка -- олень  стоЯл совсем близко с
высоко поднЯтой головой и глЯдел на нашу стоЯнку.
     џ  поднЯл  винтовку непослушными руками,  которые,  казалось,  уже были
бессильны удержать ее. Њушка качалась, и олень словно ускользал от ствола то
вверх, то  вниз. Љрепко  обхватив  ружье, Я прицелилсЯ  и  выстрелил.  Ћлень
вскинул в  воздух передние ноги и  бросилсЯ бежать под укрытие  деревьев.  џ
стрелЯл снова и снова, пока не кончились патроны, но все пули шли мимо цели.
џ  видел,  как они взбивали легкие струйки снега, но не  слышал  того тупого
звука, по которому охотник узнает, что попал.
     Ћлень убегал прочь... но  уже перед тем, как скрытьсЯ  за деревьЯми, он
споткнулсЯ и упал. џ напрЯг все свои  силы, чтобы не дать ему поднЯтьсЯ. „ух
оленЯ  боролсЯ  с моим до тех  пор  пока наконец олень медленно не завалилсЯ
набок.
     Љое-кто  из людей выбралсЯ на дневной  свет, они спрашивали  друг друга
слабыми голосами, кто это стрелЯл.
     -- „оставайте свои ножи! -- закричал Я как  только  мог громко.--  “бит
жирный олень!
     Џри  моих словах даже у тех, кто уже не мог ходить,  пробудились  силы.
‹юди плакали,  когда, спотыкаЯсь и  пошатываЯсь брели к туше  оленЯ. ’е, кто
добралсЯ первыми, облепили ее как, мухи, прильнув губами к еще вытекающей из
ран  крови.  ‘коро  они отошли, чтобы уступить место другим, плача от боли и
держась за животы.
     †енщины вспороли тушу  своими ножами с  полукруглым лезвиЯми и вынимали
внутренности, наспех проглатываЯ  небольшие  кусочки белого нутрЯного  сала.
Њужчины отрезали голЯшки  и  расщеплЯли  кости,  чтобы добратьсЯ до костного
мозга  Ћчень быстро олень превратилсЯ  в груду  костей  и  струЯщегосЯ паром
мЯса.
     Ќа солнце  стало жарко, и некоторые начали возвращатьсЯ назад к жилищам
с  мЯсом длЯ тех, кто слишком  ослаб, чтобы двигатьсЯ.  ’ут Я  вспомнил, что
никого не видел из  палатки моего  отца, поэтому направилсЯ туда,  прихватив
переднюю ногу оленЯ с  грудинкой. Џолог над входом был опущен,  но Я откинул
его  и вполз внутрь. ЊоЯ  мачеха  лежала под  куском старой вылезшей шкуры и
прижимала ребенка к своей иссохшей  груди.  •отЯ  они едва дышали, жизнь еще
теплилась в них. Ћтца нигде не было видно.
     џ отрезал кусок мЯса,  разжевал его до мЯгкости,  затем втолкнул его  в
рот  мачехи и растирал ей горло,  пока она не стала глотать.  Џотом Я  отнес
своего сводного  брата  в жилище  Ћхото, расположенное по  соседству,  и его
жена, приготовив из оленьей крови суп,  накормила им ребенка, а Я вернулсЯ в
отцовскую палатку, чтобы разжевать мачехе побольше мЯса. Љогда Я уходил, она
уже ела сама, но говорить еще не могла, и Я так и не узнал, куда ушел отец.
     Љогда Я возвратилсЯ  к  себе, жена обжаривала на огне  ребра  и  варила
олений  Язык.  €люпэли лежала завернутаЯ в свежий кусок оленьей шкуры, и как
хорошо  было слышать ее повизгивание от  боли в сытом животе. ‚сю ту ночь мы
провели за  едой, и к  следующему утру от  быка не осталось  ничего даже длЯ
воронов и  лисиц. Љости  искрошили  и выварили  из  них костный  жир,  череп
раскрыли и  дочиста  выскребли, и даже копыта пошли на похлебку.  ‘ила оленЯ
передалась людЯм, и они были готовы вернутьсЯ в свои родные места.
     Љогда на следующий  день Я пришел в отцовскую  палатку, моЯ  мачеха уже
могла вставать.  џ велел ей  вместе с ребенком перейти жить в мою палатку, а
потом сказал:
     -- ‘ын повсюду ходит, но нигде не видит своего отца.
     -- €-и-и, --  ответила она, -- он не стал есть муку, которую ты принес.
Ћн отдал ее мне и ребенку. Ђ потом ушел навстречу “водЯщему по ‘негу.
     Ќемного  времени спустЯ Я  рассказал Ћхото  о  голосе, который  слышал.
Ќикто, кроме менЯ, его не слышал, и ни один человек в  стойбище не знал, что
олень  был  поблизости.  ‚месте с Ћхото мы пошли по  следу,  который оставил
отец, когда он, спотыкаЯсь, шел к  реке, а затем полз по льду на север. ‘лед
его исчез  в  излучине, где течение сделало промоину, и рЯдом мы нашли следы
оленЯ. Њы шли по этим следам, пока они не повернули  назад  к  стоЯнке и  не
подвели наконец  к месту,  где  Я убил большого оленЯ. Њы  ничего не сказали
друг другу, но оба теперь знали, чей голос Я слышал.
     Ћсенью моЯ жена родит еще  одного  ребенка, и тогда имЯ того, кто вышел
навстречу “водЯщему по ‘негу  ради продолжениЯ жизни,  навернЯка снова будет
звучать у реки ‹юдей.

     „оброго пути, брат мой!

     Љогда —арли ‹эвери впервые  попал  на ‘евер после  окончаниЯ войны, ему
было только двадцать шесть лет, однако  сто  боевых  вылетов на  европейском
театре военных действий неплохо закалили его. Ћн  принадлежал к новой элите,
мнившей,  что любой  вызов, брошенный людьми или природой (все  равно  кем),
можно  преодолеть,  если у  тебЯ хорошаЯ машина и умелые руки,  способные ею
управлЯть. ‚ следующие пЯть лет, когда ему приходилось летать чуть ли не над
всей Ђрктикой, от ѓудзонова залива до границ ЂлЯски, он еще больше укрепилсЯ
в своем мнении Ќо, хотЯ ‹эвери  уже хорошо  знал небо Ђрктики и  умел теперь
уверенно  летать  в нем по  незримым линиЯм курса самолета, от  этого землЯ,
проплывающаЯ  внизу, не  становилась ему ближе понЯтнее. ЊонотоннаЯ  пустынЯ
каменистой тундры, снега и льдов существовала вне привычного ему мира, столь
же безразличны были ему и населЯющие ее люди.
     Љак-то  в середине  августа  1951  года  он вел  свой списанный из  ‚‚‘
"ќнсон"  над  залитой водой плоскостью тундры  к  югу  от залива
Љоролевы  Њод,  возвращаЯсь  на  базу  в  €еллоунайф  после  маршрута  почти
предельной длЯ его колымаги дальности. ‘двоенные моторы гудели  ровно, и его
натренированный  слух  не улавливал  ни  малейших  признаков  неисправности.
Њашина  предала его неожиданно  и  резко,  без  предупреждениЯ. Ќе успел  он
протЯнуть руку, чтобы сбавить газ, как заглох правый мотор а левый отрывисто
закашлЯл. Џотом наступила тишина,  сменившаЯсЯ  через мгновение  нарастающим
свистом: самолет, рассекаЯ фюзелЯжем воздух, круто падал вниз, к сверкающему
кружку озерца талой воды.
     Ћзеро было слишком  мало,  а  самолет летел слишком низко. Џока  ‹эвери
лихорадочно  пускал  в  ход  гидравлику   закрылков  поплавки  гидросамолета
ударились о  подернутую рЯбью воду. "ќнсон" опасно  накренилсЯ и
через  несколько  Ярдов с  хрустом врезалсЯ в расколотые  морозом прибрежные
камни.
     ‹эвери только  мельком  взглЯнул  на  свою пассажирку,  которую толчком
отбросило в угол кабины. Ћн протиснулсЯ меж. ней и стенкой, распахнул дверь,
выпрыгнул  наружу  и  оказал  по колено  в  ледЯной воде.  Ћба поплавка  так
пострадали,  что уже  наполнились водой и теперь упирались в  каменистое дно
озерца.
     †енщина подползла  к двери, и  ‹эвери взглЯнул  на мЯгкий овал  ее чуть
смуглого  лица,  обрамленного  длинными  черными   волосами.  Ћн   попыталсЯ
припомнить несколько известных ему эскимосских слов:
     -- ’ингмеак... токоийо... все к черту вдребезги! Ќе летит. ЏонЯтно?
     ‚ ее глазах  не  промелькнуло  и тени пониманиЯ, и  тут ‹эвери  охватил
приступ  злобы.  Љаким идиотом он был, когда согласилсЯ взЯть ее на  борт...
’еперь она будет болтатьсЯ у него на шее, как тот чертов альбатрос [6].

     —етырьмЯ часами раньше он сел  в  бухте на  побережье ѓудзонова залива,
чтобы заложить склад  авиабензина длЯ партии изыскателей. ‚ этой части света
не было ни единого белого,  и  ‹эвери понЯл, что  ему здорово повезло, когда
увидел  неподалеку  от  места  посадки  эскимосскую  палатку.  „вое  мужчин,
выбежавших поглазеть на  его  самолет, были  словно  ниспосланы  богом;  они
помогли выгрузить бочки,  сплавить их до  линии прилива и закатить далеко на
берег, где их уже не достанет никакой шторм.
     Љаждого он  оделил  за  эту работу  несколькими плитками шоколада и уже
собиралсЯ  направитьсЯ обратно  в  €еллоунайф, когда тот  эскимос,  что  был
помоложе, коснулсЯ его руки и указал на палатку. ‹эвери не имел ни малейшего
желаниЯ  заходить  в   это  приземистое,  покрытое  шкурами   конусообразное
сооружение,  которое  прилепилось  к  скалам  в  сотне  Ярдов  от  него.  Ќо
согласилсЯ -- вовсе не потому, что уступил мЯгкой настойчивости  эскимоса, а
просто прикинул, что у этих местных можно поразжитьсЯ  двумЯ-тремЯ песцовыми
шкурками.
     ‚ палатке  мехов  не  оказалось.  ‡ато  на  оленьих  шкурах там  лежала
женщина. "ЌульЯк"  --  жена, только и смог понЯть ‹эвери из всех
объЯснений эскимоса.
     Џалатка всЯ провонЯла тюленьим  жиром, и ‹эвери  брезгливо  разглЯдывал
эту женщину.  Ћна была молодаЯ и  довольно хорошенькаЯ  длЯ эскимоски, но на
щеках ее пылал лихорадочный румЯнец, а в уголке рта запеклась струйка крови.
…е темные глаза смотрели на ‹эвери  серьезно и пристально. Џокачав  головой,
он отвернулсЯ.
     ’уберкулез... рано или поздно  все местные  его подцеплЯли... Ќаверное,
из-за грЯзи,  в  которой они жили. €  врЯд  ли  он сделает доброе дело, если
отвезет ее в крошечную больницу в ‰еллоунайфе, и так уже  забитую умирающими
индейцами. ‹учше уж пусть она умрет у себЯ дома...
     ‹эвери был уже на полпути к "ќнсону", когда молодой эскимос
нагнал его. ‚ руках он держал два больших моржовых клыка и пилот увидел, что
они самого лучшего сорта.
     "Ђ, черт  с  ними... мне-то  что. ‚се  равно Я лечу  на  базу без
посадок..." -- подумал он.
     --  €има.  ‹адно.  Ћ'кей.  џ возьму  твою  нульЯк.  ’олько  поторопись.
„уоу-ии, дуоу-ии!
     Џока ‹эвери прогревал  моторы,  эскимосы принесли женщину, закутанную в
одежды из  оленьих шкур, и  положили  ее в  кабину. Њолодой показал на нее и
прокричал имЯ -- Љонала. ‹эвери кивнул и жестом велел  им уходить. ЋтчаливаЯ
от  берега,  он  успел  заметить  позади на берегу  две  словно  окаменевшие
маленькие фигурки.  Џотом самолет оторвалсЯ  от воды и взЯл курс  на далекую
базу.

     ‘ тех  пор не прошло  еще двух часов, а  ему  снова пришлось  глЯдеть в
глаза этой  женщины по  имени Љонала... ‹учше бы не видеть ее и не слышать о
ней никогда.
     Ћна  робко улыбнулась, но  ‹эвери никак не ответил на улыбку. Ћн  опЯть
протиснулсЯ  в  кабину  и  начал перебирать вещи, скопившиесЯ  там  за  годы
полетов  над  Ђрктикой.  Ћтыскались  заржавленное  ружье   двадцать  второго
калибра, наполовину пустаЯ коробка с патронами, рваный спальный мешок, топор
и четыре банки тушеной свинины с бобами. ‚месте с коробком спичек и складным
ножом в кармане  нарЯдной  летной куртки  это  и составлЯло все спасательное
снарЯжение.  Ѓедность экипировки  как нельзЯ  лучше  говорила о презрении  к
миру, обычно лежавшему далеко внизу под крылом его самолета.
     ‡асунув все  в рюкзак,  он побрел по воде  к  берегу.  Љонала  медленно
последовала  за ним,  несЯ свои  оленьи шкуры и  большой заплечный  мешок из
тюленьей кожи.  ‘о все нарастающим раздражением ‹эвери отметил про себЯ, что
она вполне может передвигатьсЯ самостоЯтельно. Џритворилась, чтобы бесплатно
прокатитьсЯ на самолете. € накинулсЯ на нее:
     --  Џрогулка  кончилась,  леди! ’вой  хитрец  приЯтель  втравил  тебЯ в
паршивую историю -- будь неладны эти его проклЯтые моржовые клыки!
     ‘мысла  слов Љонала  не  понЯла, но тон  уловила точно.  Ћна отошла  на
несколько  Ярдов в  сторону,  раскрыла свою сумку,  достала оттуда  леску  и
начала  осторожно  разматывать  ее.  ‹эвери  повернулсЯ  к Љонале  спиной  и
забралсЯ на каменный гребень, где уселсЯ, чтобы обдумать ситуацию.
     ѓде-то в  глубине сознаниЯ тревожно мерцал Язычок страха. —то  же, черт
побери, ему  теперь делать? Џо  правилам  следовало бы никуда не отходить от
своего "ќнсона" и  ждать,  пока  eгo  не  обнаружит спасательный
самолет... если бы он не отклонилсЯ  от  намеченного курса. Ћн  сообщил, что
собираетсЯ лететь на запад вдоль  побережьЯ  до Ѓатерста, откуда повернет на
юго-запад к ‰еллоунайфу, а вместо этого направилсЯ туда прЯмо от заложенного
склада,  чтобы сэкономить горючее на час полетного времени.  „а, не очень-то
умно с его стороны,  тем более если учесть,  что рациЯ вышла  из  строЯ. ’ак
далеко от маршрута они врЯд ли станут его искать; шанс  -- один из миллиона.
…сли  по правде  сказать,  он толком  даже не знает,  где находитсЯ. Ќаудачу
прикинуть --  милЯх в пЯтидесЯти к северу от озер Ѓэк-ђивер.  ‚ этих забытых
богом краЯх, черт бы их побрал, до того мало отличительных знаков... ‡начит,
его никто и не собираетсЯ тут искать... придетсЯ оседлать свои ноги, как эти
англичане говорЯт... но куда же идти?
     Ћн  расправил  на  обтЯнутых  аккуратными  бумазейными  брюками коленЯх
потрепанную навигационную  карту. Ћ  ‰еллоунайфе,  лежащем в  четырех сотнЯх
миль  к юго-западу, и речи быть не могло... Ђрктическое побережье находилось
не более чем в ста пЯтидесЯти милЯх, но там почти никто не жил, разве только
были разбросанные  стойбища эскимосов...  Ђ  что,  если  добратьсЯ  до озера
Ѓейкер-‹ейк?  Ѓольшим  и указательным пальцами он отмерил  отделЯвшее его от
озера расстоЯние полета, не обращаЯ  никакого вниманиЯ на испещрившие  карту
ниточки  рек  и  пЯтнышки озер. Ћколо двухсот миль. Ћн  в довольно приличной
форме... вполне сможет проходить миль по двадцать в день... „есЯть дней -- и
там.
     Љраем глаза  он  уловил  какое-то  движение  и поднЯл  голову.  Љонала,
похожаЯ  в  своих меховых одеЯниЯх  на  тепло  укутанного ребенка,  дошла по
мелководью до самолета  и забралась  на  выступающий из воды конец поплавка.
Џерегнувшись  почти  пополам,  она  раскручивала над головой  леску.  Љрючок
залетел далеко, и грузило разбило водную поверхность в ста футах от берега.
     Ќет, ей  никак не дойти  до  Ѓейкер-‹ейк. ЏридетсЯ ей подождать  здесь,
пока  он не вернетсЯ за ней.  ‘нова поднЯлась  злость...  Ћ, боже,  она  еще
рыбачит тут! —то  же, черт подери,  она  собираетсЯ выловить в этом паршивом
пруду?
     ‹эвери  принЯлсЯ проверЯть отобранное снарЯжение. ЏроклЯтие, компаса же
нет... а  на солнце в это времЯ года нельзЯ полагатьсЯ. € карманный он так и
не  удосужилсЯ купить...  не  думал, что пригодитсЯ...  Ќо ведь  в приборной
доске его старой калоши есть магнитный компас...
     ‹эвери  поспешил  обратно  к "ќнсону",  разыскал  кое-какие
инструменты и принЯлсЯ за работу. Ћн так  погрузилсЯ  в свое занЯтие, что не
заметил, как Љонала вытащила свою леску и  ‹овко снЯла с  крючка  упитанного
гольца. Ќе видел, как она достала свой женский  изогнутый нож и  вырезала из
тушки два толстых куска филе.  ’олько  когда она поЯвилась у  открытой двери
кабины, ‹эвери узнал о ее удаче. Љонала была так мала ростом, что едва могла
заглЯнуть  внутрь.  Ћдной рукой  она  протЯнула  ему кусок  рыбы,  а  другой
запихнула сырое розовое мЯсо себе в рот, всем своим видом показываЯ, как это
вкусно.
     -- Ќет! Ќет! -- …го всего передернуло. -- …шь сама... животное!
     Љонала послушно отошла от люка. „обравшись до  берега, она  наскребла с
камней сухого лишайника и  высекла  над ним кресалом  искру. ЏоднЯлсЯ дымок,
потом замерцал Язычок  пламени. Ћна накрыла огонь веточками  карликовой ивы,
разложила  кусочки  рыбы  на двух  плоских  камнЯх,  наклоненных  к  костру.
‘пустившись с самолета с компасом в руке, ‹эвери почувствовал, как  внезапно
разгорелсЯ у него  аппетит  при виде жарЯщейсЯ рыбы, очень вкусно пахнувшей.
Ќо к костру не подошел, а направилсЯ вместо этого к камнЯм, где оставил свое
снарЯжение  и выудил оттуда банку свинины с  бобами.  ЏопыталсЯ  открыть  ее
складным ножом и порезал большой палец.
     ‚зЯв  топор, ‹эвери стал колотить  им по банке  до тех  пор пока она не
раскололась. ЏроклинаЯ судьбу,  заманившую его в  эту ловушку, в пустыню,  и
оставившую  его без  крыльев, он Яростно запихал  холодное месиво в  рот  и,
давЯсь, проглотил.
     Љонала сидела и внимательно наблюдала за ним. Љогда он кончил есть, она
поднЯлась, показала на север и спросила:
     -- Џихуктук? Њы идти?
     Ќегодование ‹эвери  нашло повод выплеснутьсЯ  наружу. Џросунув  руки  в
лЯмки рюкзака,  он  забросил его вместе  со  спальным  мешком за спину, взЯл
ружье и показал им на юго-запад.
     -- ’ы  права,  черт побери! --  заорал он. -- џ  --  овунга пихуктук --
туда! €итпит -- а тебе уж, хочешь не хочешь, придетсЯ остатьсЯ тут!
     „аже не проверив, понЯла  она или нет, ‹эвери начал взбиратьсЯ вверх по
песчаному склону моренной грЯды, поднимающейсЯ от озера к югу. Џочти у самой
вершины  он  приостановилсЯ  и  оглЯнулсЯ назад. Љонала сидела на  корточках
около своего  костерка и,  казалось, не  подозревала, что  он бросает ее. Ќа
секунду в нем шевельнулось чувство вины, но он отмахнулсЯ от сомнений: ей ни
за что не добратьсЯ с  ним до  Ѓейкер-‹ейк, а тут  у нее  есть теплые шкуры,
авось не замерзнет. Ђ еда -- как-нибудь, они тут привыкли есть что угодно...
не помрет. ‹эвери пошел дальше, и  его долговЯзаЯ фигура исчезла за гребнем,
на мгновение четко обозначившись на фоне неба.
     ‘  неприЯтным  холодком  тревоги  он оглЯдел  расстилающуюсЯ  перед ним
тундру,   далеко   впереди  выгибающуюсЯ   бесконечной   линией   горизонта.
‡акругленнаЯ пустота  -- картина куда  более устрашающаЯ, чем любой из видов
поднебесьЯ.  ‚ сознании снова затрепетал  Язычок  страха,  но  он решительно
погасил его и заковылЯл навстречу этому простору. …го тЯжелые летные ботинки
заскользили по камнЯм, зачавкали грЯзью озерков, лЯмки рюкзака сразу ощутимо
врезались в плечи через тонкую бумазейную куртку.

     ’рудно  сказать, что подумала Љонала,  когда  увидела, как  он  уходит.
Њожет, посчитала, что он отправлЯетсЯ на охоту, потому что длЯ мужчины в тех
обстоЯтельствах,  в  которых оказались  они, поступить так  было  бы  вполне
естественно. Ќо скорее всего она догадалась о его  намерениЯх, --  иначе как
объЯснить, что  спустЯ  десЯть дней примерно  в  шестидесЯти милЯх к  югу от
места  аварии  самолета  больнаЯ  женщина медленно взобралась на  каменистый
гребень  посреди  разбухшей,  залитой  водой  тундры  и  остановилась  возле
потерЯвшего сознание —арли ‹эвери?
     Џрисев рЯдом на корточки, она  своим  изогнутым ножом срезала с его ног
бесполезные остатки кожаных ботинок и обернула разбитые окровавленные ступни
компрессом  из влажного мха-сфагнуса. ‘тЯнув с себЯ  кухлЯнку, она  прикрыла
его  поверх обтрепавшейсЯ  куртки  от  мух.  Џальцы Љоналы  мЯгко и уверенно
управлЯлись  с его истощенным, изъеденным мошкой  телом. Џотом  она разожгла
костер. Ћчнувшись, ‹эвери увидел над собой навес из шкур и почувствовал, что
к губам его мЯгко прижали жестЯнку с рыбным бульоном.
     ‚  памЯти зиЯл  провал. ‹эвери беспокойно приподнЯлсЯ на  локте, ожидаЯ
увидеть самолет на озере, но ни озерца,  ни старого "ќнсона"  не
было... все то же безнадежно ровное отуплЯющее пространство тундры. ‚месте с
приступом  тошноты  вернулась  памЯть.  Ќа  него   вновь  нахлынули  картины
нескончаемых дней, заполненных гудЯщими, звенЯщими тучами мух и комаров, все
возраставшим  мучительным чувством  голода, нестерпимой  болью  в  разбитых,
кровоточащих ногах,  безысходностью  долгих  часов,  когда  он  в  застывшей
пустоте лежал  под  дождем без всЯкого укрытиЯ.  Ћн  вспомнил,  как подмокли
спички  при  переправе  через первую  же из великого множества речек,  из-за
которых приходилось отклонЯтьсЯ все дальше и дальше на запад. Џрипомнил, как
потерЯл патроны двадцать второго калибра, когда после дождЯ коробка, где они
хранились,   размокла   и   расползлась.   €  напоследок  в  памЯти  всплыло
непереносимое  чувство одиночества, которое нарастало до тех пор, пока он не
ударилсЯ  в  панику:  бросил   сначала  бесполезное  ружье,  потом  насквозь
промокший  спальный  мешок,  топор   и,  наконец,  гонимый  этим  паническим
одиночеством,  с  бешено  стучащим  сердцем  из  последних  сил  кинулсЯ   к
каменистому гребню,  змеей извивающемусЯ  но безликой плоскости  этого мира,
который совершенно потерЯл форму и осЯзаемость.
     ‹ицо Љоналы,  все  прижимающей к его губам жестЯнку, постепенно  обрело
четкость. Ћна улыбалась, и ‹эвери почувствовал,  как его  губы также тронула
слабаЯ ответнаЯ улыбка женщине, котораЯ совсем недавно вызывала в нем только
отвращение и злобу.
     Ќеделю они оставались  на этом  безымЯнном  каменистом  гребне, пока  к
‹эвери не вернулись хоть какие-то силы. ‘перва он из-за боли в ногах  только
с  трудом  мог выходить  из укрытиЯ. Њежду  тем Љонала как  будто  бы  и  не
отдыхала совсем: то собирала хворост длЯ костра, то  добывала и готовила еду
или кроила и шила из принесенных с собой шкур  новую  пару обуви длЯ ‹эвери.
Њожно было подумать, что она  не знает усталости,  но так лишь казалось. ‚се
это множество дел ей дорого обходилось.
     ‚ремЯ порой как бы начинало двигатьсЯ вспЯть, и тогда ‹эвери просыпалсЯ
среди  ночи с трЯсущимисЯ  руками, словно  только  что услышал,  как смолкли
моторы "ќнсона". …му представлЯлось, что самолет потерпел аварию
всего несколько  минут  назад. Ђ  то  вдруг  накатывал  ужас,  что ему снова
предстоит  пережить  весь  кошмар  похода  на  юг.  Љогда так  случалось, он
отчаЯнно цеплЯлсЯ за образ Љоналы -- только она давала ощущение уюта в  этом
чужом мире.
     ‹эвери  много думал о ней, но  эскимоска оставалась длЯ  него загадкой.
Љак она  сумела пройти  его  путем по этим  разбухшим равнинам и  каменистым
гребнЯм?.. Љак она вообще умудрилась выжить тут?
     Љогда  Љонала  дала ему надеть  готовые  сапоги,  тщательно  выложенные
изнутри  мЯгким  мхом,  он понемногу начал находить  ответы  на мучившие его
вопросы. …му удавалось достаточно далеко, хоть  и сильно хромаЯ, отходить от
шалаша, и он мог наблюдать, как она ставила силки на пестрых землЯных белок,
которых  она  называла  "хикик",   как   ловила   рыб-чукучанов,
зачерпываЯ  их  прЯмо  руками из  ближайшего  ручьЯ, как  она  нагонЯла  еще
неспособных  летать после линьки  арктических гусей и выкапывала из норок  в
торфЯнике  толстеньких  аппетитных   леммингов.  ‘ледЯ  за  Љоналой,  ‹эвери
постепенно   стал   понимать,   что   окружающаЯ    их   "безжизненнаЯ
пустынЯ" на самом  деле  была  землей, котораЯ щедро  оделЯла тех, кто
хорошо знал ее.
     Ќо самый загадочный вопрос так и оставалсЯ без ответа. Џочему Љонала не
осталась  там,  возле  самолета,  в  относительной  безопасности  или же  не
направилась на север  искать своих родичей?  —то заставило ее пойти вслед за
ним?.. ‘пасти человека чужой расы, покинувшего ее на произвол судьбы?
     Љогда их стоЯнка у каменистого гребнЯ подходила к концу солнце по ночам
уже начало нырЯть на несколько минут за горизонт -- верный признак, что лето
кончаетсЯ. Ћднажды  Љонала  снова показала на север и проковылЯла  несколько
шагов  в  том  направлении. утливый намек на его  разбитые ноги и неуклюжую
походку не  вызвал у ‹эвери  раздражениЯ. Ћн  рассмеЯлсЯ и захромал вслед за
ней,  дабы  выразить  свою готовность  идти под ее предводительством куда ей
будет угодно.
     Љогда  они  снЯлись  с  места,  Љонала  настоЯла  на  том, чтобы  нести
последние остатки  снарЯжениЯ ‹эвери вдобавок к собственной  сумке и  скатке
оленьих  шкур,  служивших укрытием  и постелью  им обоим. Ћни  шли, и Љонала
вдруг  запела  --  высоким  и  заунывным  речитативом  без  особой  мелодии.
Љазалось, ее  пение  --  такаЯ  же часть  окружающего мира,  как  и посвисты
кроншнепов. Љогда  же  ‹эвери  попыталсЯ выЯснить, о  чем  она пела,  Љонала
проЯвила странную, на его взглЯд, сдержанность: он только смог  уловить, что
она выражала  свое  родство  и  близость чему-то  или  кому-то,  доселе  ему
неведомому. …му было не понЯть, что Љонала присоединила свой голос к голосам
земли и ее духов.
     ‚озвращаЯсь по собственным следам под предводительством  Љоналы, ‹эвери
делал множество открытий.  ‹етчик  не уставал  удивлЯтьсЯ,  какой  непохожей
стала тундра на ту страшную пустыню, что он совсем недавно пыталсЯ пересечь.
     Ћн  открыл,  что тундра была  полна  птиц -- от  крошечных длинношипов,
почти  незаметных  на  земле  из-за   их  тусклого   оперениЯ,   до  крупных
оранжевогрудых  Ястребов,  высоко  парЯщих  над болотами  и озерами.  Љонала
показала  ему  также бесконечное  многообразие растений тундры,  начинаЯ  от
Ярко-рыжих   лишайников    и   кончаЯ    лазурными   цветочками   с