€рина Ѓорисова. ђазве бывают такие груши?

Ћцените этот текст:
€рина Ѓорисова. ђазве бывают такие груши?


---------------------------------------------------------------
     © Copyright €рина Ѓорисова
     Email: Imb(а)rol.ru
     Date: 24 Dec 2003
     изд. "Ѓорей-Ђрт", ‘анкт-Џетербург, 2001
     Љнига номинировалась на премию Ђполлона ѓригорьева за 2001 г.
---------------------------------------------------------------




     ђассказы,  2001









 * „ругаЯ жизнь. рассказы, написанные еще тогда... * 





Eсли все так

     ‚се так, а не иначе, совсем не так, как надо: мечтаешь об одном, имеешь
совсем другое.
     ‚  душе  Я простоватаЯ женщина,  люблю  незамысловатые соленые шутки  и
громкий  смех, но природа наградила менЯ длинным бледным лицом и очками, все
принимают  менЯ  за  унылую  интеллектуалку  и  никогда  не   шутЯт  в  моем
присутствии.
     џ  люблю физический  труд  на свежем воздухе,  с  детства выращиваю  на
школьном  огороде морковку  и дыни,  но бабушка, профессор искусствоведениЯ,
услышав  разговоры  о сельскохозЯйственном,  в  ужасе  всплескивает  руками,
указываЯ   на   мое   хрупкое   сложение,   силком   заталкивает   менЯ   на
искусствоведческий,  и вот уже, с грехом пополам отличаЯ ђубенса от ‚рубелЯ,
Я, томЯсь, перебираю бумаги в пыльном архиве.
     џ люблю  простую  спортивную одежду  и обувь, но такой нет  в магазине,
зато подруга достает мне по случаю туфли на пЯтнадцатисантиметровых каблуках
и пальто,  необъЯтное, как  плащ-палатка, и никто из восхищенно глЯдЯщих  на
эту модную  одежду и обувь,  когда Я иду  утром на  работу, не знает, как  Я
мучаюсь,  ковылЯЯ  на  каблуках, а  сЯдь  Я в  трамвай, три четверти  пальто
навернЯка там и останетсЯ.
     џ  люблю  читать детективы, но  библиотека  приключений в  другом конце
города,  а в нижнем этаже дома, где Я живу - музыкальнаЯ библиотека, а Я так
устаю  от  архива  и  каблуков,  что, довольствуЯсь  тем,  что поближе,  без
интереса, но регулЯрно изучаю биографии великих композиторов.
     Ћдна нелепость  рождает другую, и однажды Я знакомлюсь  в библиотеке  с
тощим белобрысым человеком. Њне  нравЯтсЯ крепко сбитые румЯные спортсмены с
громким  смехом  и  густой  черной  бородой, но новый  знакомый  оказываетсЯ
известным  дирижером,  делает  мне предложение,  а  когда Я  отказываю,  так
страдает,  что  родственники  умолЯют  менЯ  пожалеть  мировую   музыкальную
культуру, а у менЯ не хватает духу махнуть на нее рукой.
     € вот, пропитаннаЯ архивной пылью, Я  сижу вечером в  ложе  филармонии,
мечтаЯ  о том, как неслась бы  сейчас на мотоцикле через большое  свекольное
поле с  краснощеким  громкоголосым весельчаком, а вместо этого  смотрю,  как
вихлЯетсЯ  у пульта мой  знаменитый  и  нервный муж, и  на моем бледном лице
такаЯ безнадежнаЯ грусть, что знатоки вокруг шепчутсЯ: как тонко дирижерскаЯ
жена, видимо, понимает основную тему.
     ‚се так, а  не  иначе, все  не так,  как хочетсЯ, тому тысЯча  причин -
случай,  расхлЯбанность, отсутствие воли и наличие родственников, и остаетсЯ
только вздохнуть, мечтаЯ о том, как все должно было сложитьсЯ.
     Ќо  есть еще  один выход. ‚едь если бы у всех все было, как хочетсЯ,  и
никто бы ни о чем не мечтал, разве стал бы кто-нибудь  высиживать часами над
листом  чистой  бумаги и писать о том,  чего с  ним никогда  не  бывало,  а,
придумав  хорошо,  кто  сумел бы получать от  этого ни с  чем  не  сравнимое
удовольствие?
     €  кто бы стал ночи напролет  проводить  с  книгой  вместо того,  чтобы
высыпатьсЯ перед работой, кто стал бы читать о  том, чего и с ним не было, а
могло,  наверное,  быть,   и  проливать  слезы  и  находить  в  этом  что-то
привлекательное?
     €  если и у вас тоже  все  не  так, гордитесь: только  нами  и держитсЯ
художественнаЯ литература!
     1979


Ќеобыкновенный вечер

     ‚  этот вечер вокруг  менЯ возникает масса  соблазнов.  џ прохожу  мимо
обувной мастерской, куда  мне давным-давно  надо бы  зайти и  котораЯ всегда
бывает  забита народом, засовываю  голову  в  дверь и  удивлЯюсь: мастерскаЯ
призывно  пуста.  џ недоверчиво спрашиваю:  "Ђ  вы  приклеиваете  набойки на
резиновые каблуки?", мне приветливо отвечают: "„а", но Я почему-то  не спешу
заходить. ‘тоЯ на пороге, Я вдруг понимаю, что  мне жалко на такой доступный
пустЯк времени, Я думаю, что в этот вечер можно сделать и много других более
интересных дел - Я  еще не знаю каких, и Я откладываю набойки на потом и под
удивленным взглЯдом приемщицы скрываюсь за дверью.
     џ иду дальше  и вижу, как светитсЯ витрина театра,  а,  поравнЯвшись  с
ним,  узнаю, что сейчас начнетсЯ спектакль, который Я давно мечтала увидеть,
и  кругом спрашивают,  как всегда,  лишние  билеты,  а рЯдом со  мной  вдруг
останавливаетсЯ растерЯннаЯ женщина и говорит: "‚ам не нужен лишний билет?",
и все так просто удаетсЯ в этот  вечер,  что  Я  думаю:  "Ќет, впереди  менЯ
навернЯка  ждет  что-то еще более необычное и увлекательное", - и мне  жалко
провести весь вечер  в театре и никогда не  узнать, что еще могло бы сегоднЯ
со мной случитьсЯ, и Я с улыбкой качаю головой и мчусь вперед.
     € Я не обманулась - этот вечер, действительно, полон  неожиданностей: Я
встречаю на пути  старого школьного  друга, о  котором последнее времЯ часто
вспоминала, и глаза  его вспыхивают прежней радостью, и он с надеждой зовет:
"Џойдем  погулЯем!", но Я  смотрю на его по-прежнему смешные вихры, и что-то
шепчет мне: "Ќет-нет, разве это тот человек,  который тебе нужен?  Џосмотри,
он хоть сегоднЯ готов женитьсЯ, ты останешьсЯ сейчас с ним и никогда  больше
не  встретишь другого  - неизвестного и необыкновенного!" € Я  машу ему:  "‚
другой раз!" и пробегаю мимо.
     € вот Я лечу по городу, как свободное космическое тело, Я нигде не могу
остановитьсЯ, Я хочу узнать, а что еще там, за углом, и,  опьЯненнаЯ удачей,
пролетаю  поворот  за  поворотом, но улицы  пустеют, витрины  меркнут,  и  Я
начинаю волноватьсЯ и с  нетерпеньем ждать, а кто еще менЯ сегоднЯ окликнет.
Ќо  никто  больше не окликает,  и Я  бегом возвращаюсь  на то место, где мне
встретилсЯ старый друг, и, оглЯдываЯсь, Я недоумеваю, как  же Я могла пройти
мимо - ведь  почти  целый год Я думала, какие у него  покладистый характер и
хорошаЯ  фигура!  ђазмышлЯЯ  так,  Я  медленно  прохожу  мимо театра,  около
которого  толпитсЯ  в  антракте  оживленно обсуждающий  замечательную  пьесу
народ,  и  натыкаюсь на  очередь.  ќта  очередь  уже  образовалась  и  будет
отмечатьсЯ днЯми и ночами целый  месЯц до следующего  спектаклЯ. џ ужасаюсь:
"ѓосподи! Љогда  еще так повезет? Љак Я  могла  отказатьсЯ от этих ЯвившихсЯ
словно  в   сказке  билетов?"   €  Я  вспоминаю  об  обувной  мастерской  и,
подхватившись, забыв про все на свете, кроме  набоек на  резиновые  каблуки,
бегу туда, как  будто  от удачи зависит счастье  всей моей жизни,  и, увидев
свет,  припускаю  пуще,  взлетаю на ступеньки  и колочу в  дверь.  Џриемщица
удивленно высовываетсЯ  и  печально говорит: "Љончилась резина,  только  что
кончилась...",  но  Я требую жалобную книгу и, учинив  бесполезный  скандал,
пошатываЯсь, ухожу прочь.
     џ  иду домой  на стоптанных каблуках и подбадриваю себЯ:  "‡автра Я все
наверстаю! ’еперь-то  Я уже  буду учена и точно рассчитаю, чем пренебречь, а
на  чем остановитьсЯ! ’еперь -  о! ’еперь  у менЯ  есть опыт,  теперь Я  все
знаю..."  Ќо и завтра, и послезавтра и много  дней подрЯд обувнаЯ мастерскаЯ
набита  битком,  и,  сколько  Я  ни  хожу мимо театра - мне никто больше  не
предлагает билетов, и Я все жду, когда же  снова встречу друга с покладистым
характером и хорошей фигурой, когда же наступит  длЯ менЯ хотЯ  бы  еще один
необыкновенный   вечер.  џ  уже  очень   долго  жду  и  все  никак  не  могу
дождатьсЯ....

           1978


•орошо!


     Ѓывает так - вы  приезжаете в незнакомый город в командировку, ночевать
в гостинице дорого, вы идете в незнакомую семью дальних родственников, и вам
сразу ужасно нравитсЯ  каждый  из них, но больше всего нравитсЯ, как нежны и
заботливы  они друг к другу. ‘тоит лишь тете взмахнуть скатертью над столом,
дочка моментально отстранЯет ее  и сама кидаетсЯ  раскладывать вилки, дЯдЯ с
криком: - Ќе поднимай  тЯжести! - тащит  с  балкона десЯтилитровую  банку  с
огурцами, а зЯть уже оделсЯ и бежит в магазин.
     ‚ас ведут по квартире, и вы видите, что у всех здесь есть любимое дело,
но каждый взахлеб рассказывает  не о себе, а о других: дЯдЯ с  удовольствием
показывает  на дочку: -  Ћна  у нас  - не  то, что мы, творческаЯ  личность,
балерина! - „очка радостно кивает на мужа: - Ћн только и думает, что о своей
работе, Я  его даже к ней ревную. - ‡Ять скромно разводит руками и бросаетсЯ
помогать теще  убирать посуду,  дочка провожает его благодарным  взглЯдом, а
потом  переводит  светЯщиесЯ   наивной   гордостью  глаза  на   вас,  и  вы,
растрогавшись,  думаете:  - Ђ  как все-таки  приЯтно, когда люди в семье так
сильно любЯт друг друга!
     €  приходит времЯ,  вы устраиваетесь на ночлег в комнате  молодых. ‚ы в
полном умилении, вам приходит в голову: если б все семьи были так счастливы,
как припеваючи жило  бы все человечество! €, воодушевленный этой идеей, вы с
удовольствием  расстилаете  хрустЯщую  простыню,  но  в это времЯ в  комнату
входит  дЯдЯ. ‚ы  смотрите  на него  с  симпатией, но, глЯдЯ  в сторону, он,
конфузЯсь, бормочет: - “ ребЯт сейчас отпуск, понимаете, они так мало бывают
вместе...  Џошли-ка  лучше ночевать ко  мне!  - €  вы,  понЯтливо кивнув,  с
готовностью идете, и дЯдЯ радостно обещает вам показать интересные книжки  и
идет за  ними, и пока вы снова хрустите  простыней, в кабинет прокрадываетсЯ
тетЯ, и, беспокойно теребЯ фартук, шепчет: - Ќет, пойдемте лучше ко мне - он
будет с вами полночи болтать, перевозбудитсЯ, ему при его склерозе вредно! -
€ думаЯ, какие они все же  любЯщие  и милые, вы с простыней шагаете за ней в
уютную комнатку, но на пороге вдруг поЯвлЯютсЯ встревоженные  дочка и  зЯть.
€звинительно улыбаЯсь, они говорЯт, что мама так чутко спит, каждый скрип ей
мешает, и зовут  вернутьсЯ к ним. € вы  уже  готовы снова  взЯть  простыню в
охапку, но из-за спин молодых, отрицательно  трЯсЯ головой, выпрыгивает дЯдЯ
и тЯнет  простыню  к  себе,  у него ее  тотчас ловко  выхватывает тетЯ, и вы
бегаете  с простыней  по  кругу,  потом вдруг останавливаетесь, краснеете, и
через десЯть  минут уже печально бредете по  улице, перебираЯ другие адреса,
думаЯ,  куда  ткнутьсЯ.  ‚ы  так   огорчены,   что,  если  б  не  завтрашнЯЯ
ответственнаЯ  встреча,  вы  ни  за что  бы  никуда  больше  не  поехали,  а
отправились бы на  вокзал, но вы все-таки поднимаетесь еще по одной лестнице
и издали слышите из-за двери крики, звон разбитого стекла и  шум драки. ‚ы в
растерЯнности медлите и все же нажимаете на кнопку звонка.
     ‚дрызг переругавшиесЯ,  местами  израненные и  очень  недовольные  друг
другом,  эти  родственники в  восторге  от  вашего поЯвлениЯ. Љаждый  из них
стремитсЯ  уединитьсЯ с вами  и, отогнав  других, взахлеб  жалуетсЯ, поливаЯ
остальных отборной бранью. „лЯ каждого вы  - долгожданнаЯ возможность излить
душу, высказать все, что накопилось, и, сделав это, всЯ семьЯ умиротворЯетсЯ
и  наперебой ухаживает  за  вами  -  человеком, принесшим  в  их  дом  пусть
временное, но затишье. €  вам выделЯют  самую  лучшую кровать, со  зверскими
лицами  шикаЯ друг на друга, ходЯт на  цыпочках, охранЯЯ  ваш покой, и вы  с
мыслью: - Ќет, хорошо, что есть на свете и несчастливые семьи! - засыпаете и
спокойно спите до утра.
     1978

‘оветы и сюжеты


     џ задумываю  рассказ, прочитав который,  люди перестали бы давать  друг
другу непрошеные советы. ‚  самом деле, как часто кто-то упорно твердит, что
вам надо  сделать это и то, когда на самом деле вам надо совсем другое. …сли
бы  Я  была  художником, Я  написала бы картину под  названием "‘овет",  где
изобразила  бы  двоих:  одного  -  советующего,  прижавшего  руки  к  груди,
убежденно доказывающего  что-то,  но  украдкой  посматривающего  и  на  свое
вдохновенное лицо в  зеркало.  Ђ тот, к кому  это все обращено, глЯдел бы  в
окно,  грустно усмехаЯсь, и видно было бы,  что  мысли его  далеко-далеко. џ
очень Ярко вижу эти лица - на  этой картинке и будет держатьсЯ  сюжет  моего
рассказа.
     Џредположим -  он может быть таким - у  второго  героЯ  - это тот, кому
дают советы,  случились неприЯтности. “друченный и расстроенный, он приходит
к  старым  друзьЯм.  ‘пеша  к ним,  он  помнит  ласковое хозЯйкино: "Ќу, как
пирожки?", твердую руку хозЯина, до синЯков, но дружески бьющую по плечу при
встрече. …му так хочетсЯ, сидЯ в уютном кресле, отвлечьсЯ от всех своих бед,
хоть на  вечер позабыть о них.  Ќо открываетсЯ  дверь, он с тоской понимает,
что  отдохнуть здесь  не  удастсЯ - хозЯева уже  все знают, у них  одинаково
встревоженные, озабоченные лица.  ‘ торжествующим криком: "Ђга!" они хватают
гостЯ  под  руки, ведут,  как больного,  в  кресло  и, довольные,  что в  их
монотонной жизни что-то случилось, гордые, что именно  к  ним человек принес
свои неприЯтности, стоЯ над ним, как медицинский консилиум, сыплют вопрос за
вопросом, на которые он, вздрагиваЯ и дергаЯсь, как от зубной боли, вынужден
отвечать,  а  потом,  наморщив   лбы,  решают,   как  ему  быть,  а,  решив,
окончательно замучивают советами.
     €ли,  еще один  вариант,  героини моего рассказа  -  женщины.  Ћдинокую
красивую простуженную женщину приходит навестить ее  не  очень красиваЯ,  но
семейнаЯ  подруга.  ЏрихлебываЯ  из  блюдечка   чай,  скептически  оглЯдываЯ
подругино холостое жилище, она, сама обладаЯ двумЯ детьми и мужем, убежденно
советует  красивой  тоже,  наконец, определитьсЯ,  найти себе кого-нибудь  и
завести порЯдочную семью.  €, спускаЯсь по  лестнице, гордаЯ  сознанием, что
сказала подруге столько дельного и правильного, она и не подозревает, что ее
собственный  муж  в  это времЯ  говорит с красивой по телефону, в чем-то  ее
убеждает, а та молча вздыхает и в раздумье качает головой.
     €ли -  рассказ  может  быть  и  юмористическим. ‚от женщина, специально
вырЯдившись в дачную  куртку, напЯлив на голову облезлый платок,  ЯвлЯетсЯ к
приЯтельнице и,  настойчиво  глЯдЯ  ей  в  глаза,  жалуетсЯ,  что,  перенесЯ
страшную  ангину, не вылезает с больничного,  что и мужу задерживают премию,
что не  в чем  ходить и  не на  что  купить  новое  пальто.  €,  простодушно
всплескиваЯ  руками, принимаЯ  все  за  чистую  монету,  приЯтельница горЯчо
призывает лучше вырезать  гланды,  найти другого мужа,  не спешить с пальто,
пока  не определилась  мода - вооружившись всем  своим жизненным опытом, она
советует, вместо  того,  чтобы  кое  о  чем,  наконец,  вспомнить и  вернуть
одолженные еще в прошлом году пЯтнадцать рублей.
     €так,   думаю  Я,   три  варианта  передо   мною,  все  три  достаточно
убедительны, надо только решитьсЯ, на какую  тему  писать,  чтобы произвести
сильное  впечатление, чтобы, прочитав,  каждый  задумалсЯ и сказал себе:  "Ђ
правда,  как бессмысленно, как глупо, как ни стыдно давать советы, когда  от
тебЯ ждут  чего-то совсем  другого,  или  вообще ничего  от  тебЯ  не надо -
никогда Я не буду больше так делать!"
     € Я, наконец, кажетсЯ, выбираю вариант,  и уже сажусь за стол, но вдруг
звенит  звонок  - на  пороге  моЯ двоюроднаЯ сестра.  Ћна всЯ в  слезах, она
ужасно расстроена. "—то такое?" - беспокоюсь Я. ЋказываетсЯ, она поссорилась
с  дочерью,  потому  что  та  сделала что-то не  так,  как  она  советовала.
"Џодумать  только!"  -   поражаюсь  совпадению  тем   Я.  €,  напоив  сестру
валерьЯнкой,  Я  сначала  вкрадчиво  и тихо,  потом  убедительно  и  громче,
развиваЯ дорогую мне идею,  говорю о бесполезности советов. џ, как случаи из
жизни,  рассказываю  все три  своих сюжета, Я  воодушевлЯюсь,  прижав руки к
груди,  быстро хожу по комнате, она безучастно смотрит в окно, и вдруг - где
Я видела эту картинку - да ведь эта  та самаЯ,  от которой отталкивались все
мои сюжеты - Я, выходит, и сама советую не советовать!
     €  Я сразу останавливаюсь.  ‘естра  в последний раз повторЯет:  "’ы  бы
видела ее  лицо!" и, безнадежно махнув рукой,  уходит. џ  остаюсь  и начинаю
думать. џ думаю о той  искренней горЯчности,  с которой Я говорила. џ думаю,
что и говорила-то Я не пустые слова, а то, о  чем долго размышлЯла и хотела,
чтобы это понЯли другие. € картина  "‘овет" уже рисуетсЯ мне  иначе.  ’еперь
менЯ больше интересует первый герой - тот, кто советует. “же не самодовольно
посматривает он в зеркало, весь  он - страстный порыв  донести  до слушателЯ
то, в  чем  сам  убеждалсЯ  годами, а слушатель  не  хочет  ни  понимать, ни
слушать.  ‚ геометрии есть понЯтие - скрещивающиесЯ  прЯмые. Ћни  никогда не
пересекутсЯ, и даже не как параллельные, лежат в разных плоскостЯх. џ думаю,
как часто диалоги, да и  не только диалоги, а и вообще, взаимоотношениЯ даже
близких  людей походЯт  на эти  прЯмые. “ одного - свои устремлениЯ,  мысли,
цели, желаниЯ, свой путь, который можно сравнить с ведущей куда-то линией, и
когда человек делитсЯ всем,  что в нем есть с другим человеком, тот начинает
излагать иную жизненную установку, котораЯ, как другаЯ  линиЯ, отталкиваетсЯ
от чего-то совсем другого и направлена в другую сторону. Љак и у героев всех
трех моих сюжетов, слова  одного человека  - лишь повод длЯ другого  сказать
свои слова, каждый говорит только свое, каждый продолжает свою прЯмую.
     џ  представлЯю в бесконечном времени  и пространстве множество отрезков
скрещивающихсЯ  прЯмых,  возникающих,  одиноко  спешащих  куда-то  и  где-то
замирающих. €  мне становитсЯ  страшно,  Я  не хочу  больше  писать  картину
"‘овет". џ хочу  думать о Ярких звездочках  пересечений, весело мерцающих на
фоне одиноких и холодных отрезков.
     1980

—еловек с книгой

     ‘ малых  лет его тЯнет к  печатному слову. Џолучив от бабушки подарок в
день рождениЯ, он первым делом ухватывает Ярлык  и, медленно водЯ по  буквам
розовым пальчиком, вдруг закатываетсЯ счастливым смехом, сложив, наконец, по
слогам: "ѓолыш целлулоидный, сорт 2, цена 49 копеек".
     ‚ школе  он  запоем читает  под  партой, и  изумленно  хлопает глазами,
невольно покинув пещеру ”ранкенштейна, когда разъЯреннаЯ учительница, дубасЯ
кулаком по столу, в пЯтый раз выкрикивает его фамилию.
     Ћн не  пьет, не курит и  не гулЯет с  девушками в институте.  ‹екцию за
лекцией  и курс за  курсом он глотает "ЉоролЯ ‹ира",  "Ќезримый фронт" и "Ќе
отосланные  письма" и  где-то между "”араоном"  и  "Ђктером"  вдруг получает
диплом инженера.
     Џо  дороге на работу он привыкает покупать охапку  газет и, пробежав их
все и  не  насытившись,  жадно  пЯлитсЯ  на  расписанную  газетными абзацами
черно-белую кофточку  соседки. ’а не  выдерживает,  выходит за него замуж  и
первым  делом  пытаетсЯ  запретить ему  читать  за  обедом.  Ћна  решительно
отбирает "‡автрак длЯ чемпионов", ангельским голоском спрашивает, как прошел
день, и, непривычный к разговорам,  запинаЯсь, он  начинает было рассказ, но
вдруг умолкает, опЯть во что-то впиваетсЯ, и, проследив за его взглЯдом, она
замечает  на  столе скомканный журнальный  листок, в который была  завернуты
купленные на базаре семечки.
     Ћн читает все, что попадаетсЯ  под руку, что заносЯт сослуживцы, читает
в  рабочее времЯ,  и  в  один прекрасный день  его  оттаскивают  от  "—ерной
металлургии" и с позором ведут  к  начальству.  …му грозЯт:  "Њы можем очень
быстро  вас уволить", и он поспешно кивает, соглашаЯсь, потому что как можно
скорее  желает узнать, сумеют  ли забойщики дать полторы  тысЯчи  процентов.
Љогда жена  собирает чемоданы и заЯвлЯет: "Џрощай,  Я ухожу к другому!", он,
на  секунду отрываЯсь от "Ђнатомии  одного  развода", умолЯет: "Џодожди, мне
тут осталось три страницы".
     †ена  хлопает дверью,  и  "„есЯть  лет  спустЯ"  сменЯет "„вадцать  лет
спустЯ",  он стареет и,  сделав вывод,  что интересней, чем на самом деле  -
никому не выдумать, увлекаетсЯ  мемуарами и дотЯгивает до пенсии. Ќа  склоне
лет он  ходит по  поликлиникам заказывать  очки  и, пристрастившись  к  сан.
листкам   и   противогриппозным   памЯткам,   читает   популЯрно-медицинскую
литературу.  Џриходит  день, и из его ослабевших рук  выпадает "Џрофилактика
холеры  на ‚остоке", и несколько дальних родственников разжимают окоченевшие
пальцы. Ђ когда на кладбище  мимо  него  кому-то  другому  понесут роскошные
венки, то родственникам вдруг покажетсЯ, что один глаз  ушедшего приоткрылсЯ
и с  интересом покосилсЯ на  золото  букв  на  черном муаре, и они  поскорее
схватЯтсЯ за молотки, чтобы избавитьсЯ от наваждениЯ.
     1978


Љто, если не Я?

     Ћднажды,  уже  почистив  зубы   и  надев  пижаму,  Я  подхожу   к  окну
полюбоватьсЯ перед сном грозой, и вдруг  при вспышке молнии замечаю пьЯницу,
тонущего в большой луже на пустыре. џ думаю, что, может, Я единственный, кто
его заметил,  что пьЯница тоже  человек, и неизбежный вопрос: "Љто же спасет
его, если не Я?" заставлЯет менЯ надеть сапоги и плащ прЯмо на пижаму и идти
на улицу.
     Џерепачкавшись и  вымокнув до нитки,  Я вытаскиваю  его и,  прислонив к
столбу, собираюсь уходить, но в оставлении его так мне все же видитсЯ что-то
незавершенное. Љругом  грЯзь, дождь,  ни одного  прохожего, а пьЯница  вдруг
принимаетсЯ  голосить: "ђади бога! Ћтвези домой! ’акое  горе!  ђаз  в жизни!
Џозор!", и Я смЯгчаюсь, понимаЯ, что человек, видимо, раз в  жизни напилсЯ с
горЯ и боитсЯ вытрезвителЯ. џ решаю, раз уж начал, довести дело до конца,  Я
останавливаю "†игули", шофер  подозрительно  смотрит на  мою торчащую из-под
плаща  полосатую штанину, мы долго едем, но названного пьЯницей  адреса нет,
шофер хмурит брови, мы едем назад, и вот мы уже опЯть на нашем пустыре, и  Я
расплачиваюсь, потому  что  в кармане у пьЯницы лишь билет общества спасениЯ
на водах и копейка мелочи.
     Њы   снова   вдвоем,   мне   хочетсЯ,   ударив   его,   уйти,  но   моЯ
последовательность снова не дает мне покоЯ, мне кажетсЯ тем более нелогичным
бросить его теперь, когда  Я с ним столько промучилсЯ. € Я думаю отнести его
в парадную и положить под батарею, там он высохнет, не простудитсЯ, не будет
найден грабителЯми, но когда  Я  втаскиваю  его  в подъезд, навстречу  вдруг
спускаетсЯ сосед Ђлександр €ванович.
     Ќе слушаЯ моих объЯснений, он подхватывает  пьЯницу с другой стороны и,
приговариваЯ:  "Ђй-ай-ай!",  сочувственно  посматривает  на  мою  мелькающую
пижаму,  а  когда  нам  попадаетсЯ  еще  и  прилепившаЯсЯ  в  ужасе  к стене
профессорша  ЏлЯскина, сообщнически подмигивает, и Я не успеваю  оглЯнутьсЯ,
как заносит пьЯницу в мою квартиру.
     ЋпЯть  мы вдвоем,  пьЯница  валЯетсЯ,  пачкаЯ  мою чистую  постель,  и,
обреченно взмахнув рукой, Я громко говорю: "…сли делать добро, то до конца",
и, вздрагиваЯ от омерзениЯ,  раздеваю его,  оставлЯю спать на кровати, а сам
стелюсь на полу.
     €  утром  он  оказываетсЯ  тихим  застенчивым  человеком,  кланЯетсЯ  и
благодарит, а Я произношу короткую великодушную речь, обличаЯ в ней  обычное
людское равнодушие, он клЯнетсЯ, что все случившеесЯ станет длЯ него хорошим
уроком, Я весь день - в прекрасном настроении,  но вечером, подойдЯ к  окну,
желаЯ посмотреть на то место, где он лежал, Я не верю своим глазам: он лежит
там же, где вчера, и безуспешно пытаетсЯ выбратьсЯ из лужи. € Я долго думаю,
а потом  все же иду,  переодев,  правда, пижаму. €, увидев менЯ, он  рыдает:
"Љто, если не ты?", и вчерашнЯЯ историЯ повторЯетсЯ.
     €  теперь он каждый вечер на пустыре и  встречает менЯ  этими  словами,
когда, не выдержав, Я к нему спускаюсь.  ‚ доме у менЯ  дурнаЯ слава, соседи
считают, что Я сбилсЯ с пути, а Я каждый день даю зарок не подходить вечером
к окну, и  все же каждый раз одним глазом да посмотрю, а, увидев,  ничего не
могу с собой поделать.
     “ менЯ осталась одна надежда: Я написал письма во все инстанции, требуЯ
скорее выстроить давным-давно заложенный между пустырем и моими окнами новый
дом. ’огда пьЯницу будет видеть кто-то другой,  живущий в этом доме, а не Я,
и пусть тогда он задает себе всЯкие вопросы, потому что, когда дело касаетсЯ
спасениЯ пьЯниц, пусть это все-таки будет кто-то другой!
     1982


Ќе волнуйсЯ, мама!

     - Ќу, как  живете? - беспечно спросила  она, заходЯ  в уже открытую длЯ
нее дверь. - „а ничего не случилось - надо же, наконец, вас проведать!
     - Ђ  что у нас? -  усевшись на скрипучий диван и  заложив ногу на ногу,
пожала  она  плечами.  -   Ќу,  когда  же  Љоле  заходить  -  эти  проклЯтые
командировки... Џапа тоже в командировку? Љогда? ‘егоднЯ? ‚от как...
     -  Ќу, а что может  быть хорошего?  ‘ераЯ жизнь - дом  - контора! Ђ вот
‹юба ‚ерецкаЯ  перешла во внешторг.  …ще  бы! Љонечно,  куда-нибудь  пошлют!
…стественно, нашлось кому замолвить словечко!
     Ђ  вот  и  папа! —то?  Ќога?  Ћй-ой-ой!  Љак  же ты  поедешь?  „а,  вот
рассказываю маме про ‚ерецкую. Њожешь себе представить, во внешторг! Ќу, ты,
папа, юморист - как  это  чего  хорошего? Њама, ему обЯзательно надо сделать
компресс!
     -  Ћй,  да  вы тут  пирогами лакомились? ЏьЯнствовали  втихарЯ, да? Ђх,
какаЯ же Я гадкаЯ! ‹адно тебе, папочка,  ну, прости, поздравлЯю! естнадцать
человек? € ‡авидовские были? ‚идишь, папа, как тебЯ все-таки помнЯт! ’о-то Я
смотрю, откуда у тебЯ такие часы?
     - Џапа, слушай, а ты давно знаешь  ‡авидовского? —то ты,  мама, со мной
делаешь, ведь Я  худею! Њежду прочим, его  зЯть - зав. отделом во внешторге.
Ќичего не имею, просто,  как говоритсЯ, информациЯ к размышлению. Џонимаешь,
папа, по совести говорЯ, у нас в конторе скучища смертнаЯ... Ќу, знаешь, эти
разговоры  хороши  в теории...  „а-да-да,  рассказывай про  творческий  труд
кому-нибудь другому! Ќу, конечно, а в это  времЯ всЯкие там ‚ерецкие!.. Ќет,
ты прЯмо раскрываешь мне глаза! ‘кажите пожалуйста, знает Японский! —то  она
- одна такаЯ умнаЯ? Њожно подумать - другие не знают!
     ‚ общем, больше Я  там работать  не могу! ‡автра же подаю заЯвление!  Ђ
пойду хоть в бюро трудоустройства!  •оть мороженым  торговать! џ,  по-моему,
ничего тебе еще  и не предлагала. Ќу, уж если на то пошло, не надо было менЯ
запихивать в этот институт - видел сам, какие у менЯ технические склонности.
‚ общем,  Ясно, рассчитывать мне больше  не на  кого,  буду  рассчитывать на
себЯ! Ђ что ждать? Ќу, что ты мне скажешь?
     - Ђ  что,  Я не способна  выучить пЯть  Языков?  „а,  не удовлетворЯет.
Ћткуда же мне  знать. ‘амо  собой  - с таким настроением -  нельзЯ. € потом,
нельзЯ  же, в самом деле, сидеть сто лет  в такой дыре. Ђх, папочка, вы были
совсем другие люди! Ќе злись, папа, не злись - сами же менЯ так воспитали!
     - Ќачальник отдела. ‚ерецкаЯ уверЯет - есть вакансиЯ. Ђх, папа, спасибо
тебе, конечно, только, знаешь, зрЯ ты тут на  менЯ ругалсЯ - все равно у нас
ничего  не получитсЯ.  Ћна говорила - сегоднЯ  последний срок!  „а-да,  если
ехать  к нему,  то  немедленно,  сегоднЯ  вечером!  Ќу,  это  не  телефонный
разговор!  Ћчень жаль,  конечно,  но  куда же  ты с  такой  ногой,  да перед
командировкой! ‹адно,  папа,  ладно, грех,  конечно, упускать подобный шанс,
но... ќх,  всегда нам  не везет, правда? Ќа  такси? ќто,  вообще,  идеЯ - на
такси,.. Ђ потом? „о часу на вокзале? Ќет-нет-нет, и не выдумывай! Џеребьюсь
Я,  в  конце концов, и без внешторга, слышишь! џ говорю, отдай трубку! Њама,
ну почему он у нас такой упрЯмый?
     - Ќу, если ехать, так ехать!  Њама, быстренько, чемодан! Ђх, пап,  ты у
менЯ просто  душка,  ей богу! €  часы  у тебЯ отличные  - Я  Љоле ищу  -  не
достать! ѓде они только такие раздобыли? —то ты, пап,  разве  Я к тому? Ќет,
ни в коем случае! Ќу, спасибо!
     -  Њотор!  Џомчались! Ђх... ну, ничего,  мы ее  на  вокзале  погреем, у
батареи! Ќе, волнуйсЯ, мама,  думаю все  будет в  порЯдке,  когда устроюсь -
сообщу. ‘алют!
     1979


„ругаЯ жизнь

     џ начинаю копить деньги, чтобы, накопив много, начать однажды новую, не
такую бездарную, как у большинства окружающих, жизнь.  џ коплю не  просто, а
определенным способом. Ћт  курева - рак, от алкоголЯ  - цирроз,  от  женщин,
вообще, одни неприЯтности, поэтому Я откладываю:
     ђубль - за пачку сигарет, которую Я не выкурил.
     ’решку, которую не пропил с дружками,
     „есЯтку, потому что не потратилсЯ восьмого марта  на цветы и духи "Ѓыть
может" длЯ одной лохматой сослуживицы.
     ‘обравшись с  силами - целую тысЯчу, которую Я, конечно, не выбросил на
свадьбу с нею.
     €  тогда,  когда  у менЯ бы  могла начатьсЯ  заурЯднаЯ семейнаЯ  жизнь,
находитсЯ множество  поводов  бросать  деньги в  копилку - отдавать  большую
часть, как пошлину, жене; дарить, чего доброго, подарки теще, а когда пойдут
детишки,  покупать еще  кучу всЯкого вздора от ночных горшочков до Японского
магнитофона. Ћднажды, представив, как могла жена источить менЯ за эти  годы,
потому что Я еще  просто инженер, какими лоботрЯсами выросли бы мои детки, Я
не выдерживаю, вскрикиваю: "•ватит!" и бросаю в копилку полтинник на развод,
а потом, увы, какое-то времЯ "раскошеливаюсь" на алименты.
     џ  откладываю  их  и  испытываю  глубокое  удовлетворение,  потому  что
разрушил бы нервы, наплодил детей и,  все равно, осталсЯ  бы под старость на
бобах. џ  представлЯю, как Я  принЯлсЯ бы, чего доброго,  со  скуки играть в
преферанс,  и  мне опЯть приходитсЯ откладывать крупные суммы,  которые Я б,
навернЯка, проиграл. џ представлЯю, как забарахлила бы у менЯ от всего этого
печень, и откладываю на  санаторно-курортное лечение. Ђбсолютно безразличные
к  моему состоЯнию дети заЯвлЯлись  бы  ко мне, чтобы вытЯнуть с полсотни на
погремушки  внукам, и от разочарованиЯ этой  унылой  жизнью мне бы неминуемо
пришел  безвременный конец, и сослуживцы, неохотно вытрЯсаЯ из кошельков кто
трешку, кто рубль, скинулись бы мне на памЯтник.
     €,  засунув  в копилку  все  собранное ими,  Я  обнаруживаю,  что  она,
наконец, полна, да и  откладывать  в нее  больше  не  на что, и Я решаю, что
теперь Я вполне смогу начать новую жизнь. џ всю ночь мечтаю о том, какой она
будет, а на утро  иду  в магазин, покупаю новую копилку,  ставлю ее рЯдом  с
первой и откладываю туда длЯ начала себе на пеленки, колЯску и кроватку.
     1977

‚ернисаж

     ЉорвецкаЯ еще издали  заприметила нас, крепко взЯла под руку бородатого
брюнета и пошла на сближение.
     -  Ђх, здравствуй!  -  мило улыбнулась она,  протЯнув  мне  обе руки  в
побрЯкивающих  браслетах.  Њы  слегка  коснулись  друг  друга  щеками,  и  Я
почувствовала, как мой  неуловимый аромат "Љоти" потонул в  мощном запахе ее
"Љрасного мака".
     - Ќу, как твои  впечатлениЯ?  -  спросила ЉорвецкаЯ, отступаЯ  на шаг и
проводЯ рукой по переливам розово-зеленого синтетического платьЯ.
     - Љонечно, красочно, - рассматриваЯ платье, помедлив, сказала  Я. - Ќо,
знаешь ли, избыточность утомлЯет глаз, нет изЯщества, благородства и строгих
линий.
     €, обмахиваЯсь  каталогом, Я  расстегнула свой  классический английский
костюм.
     -  Ќо ведь цветоваЯ насыщенность  и призвана передать  суть предмета! -
встрЯл брюнет, при слове "суть" энергично складываЯ толстые пальцы  щепоткой
и сверкаЯ огромной мельхиоровой печаткой.
     -  „ешевые  приемы!  - отрезала  Я,  похлопав мужа  по сухощавой  руке,
украшенной  лишь  тонким  обручальным  кольцом.  -  €збыточность  не  должна
выходить из рамок!
     - Љонечно, некоторые так  думают, - поджала губы ЉорвецкаЯ, обернувшись
к брюнету и демонстрируЯ сложное, залитое лаком воронье гнездо на голове.  -
Ќо  нам  кажетсЯ, в том  и состоит новаторство, чтобы нарушать  общепринЯтые
каноны! -  и она, обнаруживаЯ длинный  разрез, победительно выставила вперед
ногу в черных ажурных колготках.
     - Ђ Я считаю... - задумчиво произнесла Я, лукаво опускаЯ веки, покрытые
французскими тенЯми  и теребЯ синими, в тон  векам, перчатками иссинЯ черную
тЯжелую цепь.  -  џ считаю, что прежде чем нарушать каноны,  надо их хотЯ бы
понимать!
     ЉорвецкаЯ  вздрогнула  и  убрала  ногу.  -  ’ы  полагаешь?  - вызывающе
спросила она, и Я пошла в наступление.
     -   ‚о-первых,  нет  единства   образа,  -   сказала  Я,  взглЯнув   на
хозЯйственную торбу Љорвецкой. ’а кинула  злобный  взглЯд на мою  элегантную
сумку-конверт и покраснела.
     -  ‚о-вторых,  совершенно   не  учтены  пропорции,  -   Я  выразительно
посмотрела  на затЯнутую талию собеседницы, и она поежилась. - €, наконец, -
отчеканила Я,  - напрочь отсутствует  какое-нибудь  чувство  времени, меры и
места, нет своего стилЯ, а уж  в деталЯх, - и Я скосила  взглЯд на множество
деревЯнных  и  пластмассовых браслетов, - сплошнаЯ эклектика,  безвкусица  и
разлад.
     ‚ысказав  все  это, Я  приЯтно  улыбнулась, снова склонилась к пылающей
щеке Љорвецкой и повела мужа к следующей картине.
     1977


ђазные люди

     Ћна любит изучать игру  линий Ѓоттичелли, любоватьсЯ склоненной в тихой
скорби  главой свЯтого ‘ебастьЯна,  читать тонкие,  ироничные, с  неуловимой
улыбкой между строк французские рассказы.
     Ћн терпеть  не может тишины, весело  ему,  когда на стройке бухает баба
копра,  весело  гаркнуть,  перекрываЯ  рев  грузовиков так,  чтобы  тетки  в
соседнем доме позажимали ребЯтишкам уши.  •орошо прийти  домой и,  прикончив
кастрюлю  щей, улечьсЯ  на диван с журналом "Љрокодил"  и хохотать так, чтоб
трещали пружины.
     …е тошнит  от запаха щей, она любит хрустальную  музыку Њоцарта, любит,
когда прозрачнаЯ балерина мЯгко зависает в вальсе опена.
     …му все это даром не надо.  ’о ли дело, когда центрфорвард так и прет в
ворота, а трибуны  разваливаютсЯ  от грохота!  ‡дорово  реветь  громче всех:
"айбу, шайбу!"
     Ћна любит тепло, нежный аромат маслЯнистых  духов, ласковое южное море,
ночное сидение в шезлонге с пушистым пледом на тонких плечах.
     „лЯ него хуже жары разве  только духи. Џропади он пропадом этот затхлый
юг,  в подметки  он  не  годитсЯ  бодрЯщему  свежему  ветерку и байдарке  на
порогах;  да и  разве охладишьсЯ в  той  теплой луже  так, как  под  хорошим
проливным дождем?
     Ћн любит силу, удаль, размах, она - изЯщество, хрупкость, утонченность.
€, посмотрев на его крепкий до тупости затылок,  она часто недоумевает: "€ о
чем Я только думала?" € тогда в ней копитсЯ глухое раздражение.
     Ќо когда  в  первый час назревшей,  наконец, ссоры,  потрЯсаЯ  хрупкими
кулачками,  она  начинает  кричать:  "‘  палаткой в отпуск?  —то  Я - совсем
обалдела?",  когда  Яростно  выплескиваЯ  всю свою  неудовлетворенность, она
топает изЯщной ногой, носитсЯ по  квартире и с возгласом: "Ќетонкий, неумный
козел!" бросаетсЯ в него графином, в ней такаЯ мощь, такой  напор, что в эти
минуты она одна воплощает длЯ него все, что он любит - бухающую  бабу копра,
и  несущегосЯ   в  ворота  нападающего,  и  шквальный  ураган,  и  изумленно
увертываЯсь и восхищенно загораживаЯсь локтЯми, он любит еще и ее.
     Ќо когда  проходЯт три  часа, а она  ничуть не устала,  а  оглушительно
взывает: "ѓосподи, зачем  Я  шла за  него  замуж?"  в  его привыкших к  реву
грузовиков  ушах  поЯвлЯетсЯ  медный звон,  в глазах  мутитсЯ,  мощное  тело
оползает на  ковер, мускулистые руки бессильно повисают. € приходит ее черед
восхищатьсЯ им, потому что в линиЯх этой распростертой на ковре  фигуры  - и
прихотливаЯ грациЯ исколотого ‘ебастьЯна, и слезы  моцартовского "мизерере",
и утонченность, и слабость, и изЯщество, и все, что любит она.
     €, придЯ в себЯ, он с  восторгом  шепчет: "Ќу, даешь!" и согласен ехать
хоть  на  юг,  хоть куда угодно. €  она тоже долго  помнит экспрессию  этого
смиренно поникшего тела, и прощает ему и щи, и "Љрокодил".
     € родственники, знакомые и дальше продолжают удивлЯтьсЯ:
     "€ как это уживаютсЯ такие разные люди - он и она?"
     1978

’очное времЯ

     †ена велит ему ровно в десЯть выключить на плите вымЯ и идет в магазин.
Ћн смотрит на часы  - на ходиках половина, на будильнике - двадцать три.  Ћн
пожимает  плечами,  размышлЯЯ,  как по  таким часам  можно  вывести  понЯтие
"ровно", и  возмущаетсЯ, что  в век точного  космического счета в доме такие
варварские  часы.  Ћн вспоминает,  что  где-то видел описание  действительно
точных электронных  часов,  и идет  за шкаф,  где  высокой пирамидой сложены
книги. Ћн тЯнет за похожий корешок, но груда разваливаетсЯ, а зажатый в руке
корешок оказываетсЯ самоучителем игры на гитаре.
     Ћн огорченно  смотрит  на  клубЯщийсЯ  под  развалинами золотой туман и
думает, что и электронные часы все-таки уходЯт на  десЯтую секунды в неделю.
Ћн  считает, что  нужно что-то еще лучшее, и  идет  узнать  точное времЯ  по
телефону.  Ќо телефон молчит,  разбитый упавшей  энциклопедией, и он решает,
что  настоЯщего  точного  времени  не  узнаешь и  по  телефону,  потому  что
неизвестно, когда  случитсЯ ровно десЯть  - в  начале или в конце  сказанной
металлическим голосом фразы. €, бродЯ в раздумье по квартире, он  натыкаетсЯ
на пачки приготовленных в  макулатуру  газет, вспоминает, что когда-то читал
статью о часах с необыкновенной точностью, и говорит  себе, что это  то, что
нужно. Ћн немедленно развЯзывает пухлые пачки, перебирает газету за газетой,
раскладываЯ  их  веером  по ковру, попутно  читаЯ об  идентификации лазерным
лучом говЯдины  и  свинины,  о  самой  высокой  в  мире  женщине,  о  других
интересных вещах и, наконец, находит статью об атомных часах.
     Ћн  читает, что атомные часы  уходЯт лишь на миллисекунду в столетие, и
его начинает переполнЯть восторг.  Ћн думает, что если достать  такие  часы,
как прекрасно будет жить  по ним, каждую секунду сознаваЯ, что это именно та
секунда, а не  секунда  раньше  или позже,  и с какой космической  точностью
можно  будет  все делать.  €,  размышлЯЯ  таким образом, он вдруг  чувствует
запах, идущий  с кухни, и,  интуитивно устремившись туда, выключает вымЯ. Ћн
приоткрывает крышку и,  отпрЯнув назад, в густом чаду успевает еще с грустью
отметить, что по тому,  что внутри, уже невозможно идентифицировать лазерным
лучом, какое вымЯ это было - говЯжье или  свиное.  € в это времЯ открываетсЯ
дверь, и входит самаЯ скораЯ на расправу женщина в мире.
     1983


Њы и наши мальчики

     ‚ этот теплый выходной мы с ней договариваемсЯ не  думать о  работе,  а
посвЯтить, наконец, целый день нашим мальчикам.
     Ћни сначала даже  не очень и радуютсЯ - мы с ней всегда так занЯты, что
Љостик и ‚алерик привыкли гулЯть  в воскресенье  одни. Ќо мы  хватаем их  за
руки, усаживаем в такси, везем в парк на другой конец города, и  мало-помалу
необычность происходЯщего делает свое  дело -  глаза мальчиков загораютсЯ, и
вот они уже с удовольствием важничают, указываЯ шоферу, как ехать.
     ‚  парке мы  сначала  ходим  по  дорожкам.  Њы смотрим, как  ведут себЯ
мальчики,  с которыми гулЯют другие женщины, и убеждаем друг друга, что наши
все-таки лучше многих.
     - Џосмотри, - говорю Я ей, глЯдЯ на Љостика и ‚алерика, идущих  впереди
и представлЯющих  в  лицах недавний американский вестерн.  - —истенькие,  со
вкусом одеты - где это ты купила своему эту новую курточку?
     - “ спекулЯнтки,  конечно, -  говорит она и называет сумму сверху, и мы
обе задумываемсЯ, как недешево стало одевать мальчиков.
     - ‚едь подумай, - продолжаю Я, - спокойные, дратьсЯ ни с кем  не лезут,
хоть, конечно,  не  очень инициативные, но Языком, как ни говори, заниматьсЯ
мы их все-таки заставлЯем.
     -  Ќе врут, - продолжает  она, - утопил ‚алерик на плЯже мои часы - так
сразу и сказал, Я нырнула и достала.
     - Љостик тоже мне все рассказывает,  - подхватываю Я. - ’ут понравилась
ему девочка,  он  - сразу ко мне, Я говорю: брось,  лучше Я куплю тебе новую
аппаратуру!  Ќу,  купила,  девочка,  понЯтно,  из  головы  вон,  а  если  бы
скрытничал?
     - Њой тоже просит ламповый усилитель,  - вздыхает она,  и мы обсуждаем,
где можно достать.
     Њы ведем мальчиков на плЯж, они бегают  по берегу реки, хохочут,  и  мы
тоже,  позабыв свои заботы, бегаем вместе  с ними, а  когда стемнеет, сидим,
обнЯв их за плечи и слушаем. Ќаши мальчики всегда  всем  делЯтсЯ  с нами, но
тихаЯ вечернЯЯ природа заставлЯет их говорить о самом сокровенном.
     Љостик  признаетсЯ,  что  его  очень  печалЯт  неважные  басы  в  новой
аппаратуре. Ћсобенно он расстроилсЯ, услышав недавно замечательно мЯгкий бас
в  усилителе  у  соседа.  ‚алерик  жалуетсЯ,  что  ему  никак  не  выучитьсЯ
профессионально плавать с аквалангом.
     Ќо день кончаетсЯ,  и мы едем домой, а назавтра, придЯ в наш физический
институт, Я вспоминаю о мальчиках только к вечеру.
     џ  вспоминаю о них, увидев,  как лениво  листает  сидЯщий  передо  мной
‚алерик  какой-то толстый художественный том,  а  вскоре она  шепчет мне  по
телефону,  что  мой  Љостик вместо  того, чтобы  готовитьсЯ к  кандидатскому
экзамену по английскому, уже три часа решает кроссворд в курилке.
     Љостик работает инженером в ее лаборатории, ‚алерик - в  моей: мужьЯ не
могут работать в подразделениЯх, руководЯт которыми их жены.
     - Ќу что же делать, если им это  все не интересно, - сокрушенно вздыхаю
Я, оглЯдываЯ наши приборы и справочники.
     -  Ѓедные  наши  мальчики,  -  вздыхает  она. -  Ќадо  их  хоть  чем-то
порадовать...
     €, посоветовавшись, мы решаем, что  за неделю добьем изобретение, чтобы
поскорее купить Љостику аппаратуру с мЯгким басом, а ‚алерику - акваланг.
     €, проводив в конце днЯ мальчиков на футбол, мы запираемсЯ в кабинете и
с головой уходим в работу.
     1984


ђепетициЯ

     џ пытаюсь объЯснить ей: "Љоэффициент  отражениЯ  от морской поверхности
равен..." Џри этом ее глазки терЯют  поволоку, челюсти перестают хрустеть от
сдерживаемой  зевоты.  "‡аинтересовал!"  -  торжествую  Я  и  воодушевлЯюсь:
"Љоэффициенты отражениЯ и рассеЯниЯ зависЯт от температуры морской воды и от
ее солености", и тут она прерывает: "‚ —ерном море  вода ведь соленей, чем в
Ђзовском, да?" - "„а",  - с удовольствием  соглашаюсь Я, намереваЯсь удивить
ее дальнейшими выкладками, но  она определенно чем-то озабочена: "€ теплее?"
-  "€  теплее", - киваю  Я, но... "џ же  говорю,  что  в џлте  лучше,  чем в
ЃердЯнске!"  -  уверенно заЯвлЯет она и  хочет продолжать, но  Я укоризненно
вздыхаю. Ћна конфузитсЯ, подпирает щеку кулачком и просит: "Ќу, дальше?"
     Њне немного надо, и Я тут же беру в разгон:  "“равнение Џрусакова  дает
нам...", но вместо того, чтобы познавать, что дает  уравнение Џрусакова, она
хихикает. "—то?" -  беспокойно  вопрошаю Я. -  "—то-то не так?"  -  "‘мешнаЯ
фамилиЯ - Џрусаков!  -  закрывает она ладошкой рот.- Џрусак  -  это ведь жук
такой, да? €ли, нет - это косиножка!"
     -ќто  таракан, - отрезаю Я, и она, спохватываЯсь,  замолкает, но  Я уже
раздражен. "Љосиножка!" - возмущаюсь Я. - "’ы инженер - или кто? ‡ачем  тебЯ
шесть лет учили?" -  "ЏЯть с половиной", - виновато поправлЯет она и несмело
предлагает: "Ќу, давай дальше, а?"
     џ  бурчу еще пЯть минут, а  потом показываю ей формулы, оригинальнейшим
образом выведенные мною из уравнениЯ Џрусакова. џ так увлекаюсь, что забываю
следить за ее реакцией, а когда стройное здание формул подведено под изЯщную
крышу  результата, увы, она спит, свернувшись клубком под чертежной  доской.
Ћт нее веет убаюкивающим уютом, но Я не поддаюсь, усталость боретсЯ во мне с
желанием разбудить и сказать  гадость,  подыскиваЯ слова, Я озираюсь и вдруг
встречаю  заинтересованный  взглЯд  Џрусакова.  "Ќу-ка,  ну-ка?"  -  щуритсЯ
Џрусаков,  и  Я приосаниваюсь.  ”ормула (9) дает полную оценку  коэффициента
рассеЯниЯ", - доказываю Я Џрусакову, в свете лампы на лоб его  ложатсЯ тени,
и Я повторЯю все снова. Џрусаков  внимательно слушает с портрета, а внизу на
диване  безмЯтежно  и  ровно  дышит  она.  ђепетициЯ  моей  грЯдущей  защиты
продолжаетсЯ...
     1977

ќкономиЯ

     ‹ЯлЯ  и ЉолЯ  уже  целый месЯц были  женаты,  и  уже  целый месЯц  ‹ЯлЯ
управлЯла семейным бюджетом.
     Ћни шли по улице, ‹ЯлЯ держала Љолю под руку и делилась соображениЯми.
     - „о стипендии пЯть  дней, -  загибала она пальцы  Љолиной перчатки.  -
Ћсталось  как  раз  десЯть рублей.  ќкономно их  расходуЯ, можно очень  даже
нормально прожить.
     -Љонечно,  -  согласилсЯ  ЉолЯ, с  уважением  глЯдЯ  на  жену,  а  ‹ЯлЯ
продолжала.
     -ѓлавное, надо планировать. џ это сразу усвоила, - с гордостью сообщила
она. - …сли  будешь планировать  и в меру экономить, не придетсЯ  целый  год
сидеть на вермишели, как ‹енка с ѓришей!
     €  она  повернулась  к  Љоле  за  подтверждением,  но взглЯд  ее  вдруг
скользнул  дальше,  за  стеклЯнные  витрины  парфюмерного  магазинчика.  ’ам
бушевала   очередь,  а  на   прилавке   красовалась  пленительнаЯ  коробочка
французской пудры.
     - Љак ‹енка  с  ѓришей, - машинально повторила ‹ЯлЯ и затеребила Љолину
перчатку.  -  ‚ообще-то,  может,  они и  правильно делают...  -  в  раздумье
прошептала она, не  сводЯ глаз с коробочки. - Ђ то экономь да экономь - ведь
скука, да? - и ‹ЯлЯ презрительно пожала плечами.
     - ‚ общем-то, наверное, скука, - кивнул ЉолЯ, и ‹ЯлЯ продолжала:
     - …сть в этом что-то: тратить деньги как нравитсЯ, да?
     - —то-то,  конечно,  есть,  -  подумав,  сказал ЉолЯ, и  ‹ЯлЯ, с трудом
оставаЯсь на месте при виде вливающихсЯ в магазин женщин, подытожила:
     - Ћграниченность  - эта экономиЯ, вот  что! Ќадо быть смелее! -  и  она
широко махнула рукой. - ’рать - пока есть, а потом - хоть на вермишель! ‚едь
так?
     - ’ак! - восхищенно глЯдЯ в ее блистающие глаза, воскликнул ЉолЯ, и она
схватила его за руку и, пробормотав: "“ нас еще есть две пачки", ворвалась в
магазин.
     1977

Ћни и Я

     “тром, когда  Я  встаю,  они  еще  спЯт,  Я  бесшумно и  быстро  сную в
полутемной кухне, стараЯсь как можно дольше сохранить их покой, и вот уже по
квартире разноситсЯ  аромат  жареной колбасы,  им пора вставать, Я  тихонько
трогаю за  плечи,  Я вызваниваю будильник..., Я трЯсу  кровать... наконец, Я
ударЯю поварешкой в медный таз - они шевелЯтсЯ, мычат и морщат веки.
     ‡аросшие и сутулые, Яростно  трущие длинными руками глаза,  они выходЯт
на кухню,  ковырЯют Яичницу  и капризничают:  "•олоднаЯ!" џ успеваю одетьсЯ,
причесатьсЯ  и  накраситьсЯ, а  они, смотрЯсь  в зеркальце, решают, брить ли
подбородки, а  потом начинают  метатьсЯ. Ћни носЯтсЯ из комнаты  в  комнату,
открывают дверцы шкафов, тупо смотрЯт поверху и истерически  кричат: "Џочему
в  этом доме все пропадает?"  џ  мигом  достаю  покоЯщиесЯ  на  старом месте
запонки, и, нахлобучив шапки, они вылетают на лестницу, хлопнув дверью.
     џ выхожу  следом.  џ  тороплюсь,  но  тщетно пытаюсь  облагораживать их
дорогой и, как всегда, опаздываю на работу.
     Ћни уже тут как тут. ‘урово качаЯ головой, они стучат по циферблатам, а
потом весь день ходЯт вокруг и с важным видом раздают указаниЯ. ЏростоЯв  за
их любимыми сардельками, Я  опаздываю и с обеда, и они ворчат, что  и близко
не подпустили бы  менЯ к учреждению, потому что голова моЯ забита черт знает
чем.
     Ћни правы: Я  думаю,  какой галстук больше подойдет к их новой рубашке.
Ћб  этом, и еще о  том,  что  вчера  попалась кислаЯ сметана,  Я рассказываю
вечером,  а они набрасываютсЯ с криком: "‘колько можно  об одном  и том же?"
ѓлаза  их сверкают голодным блеском, Я ставлю  на стол огромную миску борща,
они уплетают и вторую, и восемь сарделек, а когда, штопаЯ им носки, Я сетую,
что тЯну одна весь дом,  они  благодушно выглЯдывают  из-за  "Њотор-ревю"  и
говорЯт, что могут сами себе все делать, и лично им ничего не нужно.
     џ обреченно  прибиваю  отвалившийсЯ крючок  и, придЯ в  комнату,  чтобы
помазать  йодом  зашибленный  палец, обнаруживаю,  что они, сопЯ, сидЯт  под
лампой  и, стЯнув  нитки махровым узлом,  пытаютсЯ пришить  себе  вешалку. џ
открываю рот,  но  они кричат,  что  не нуждаютсЯ  в  указаниЯх,  и  Ядовито
добавлЯют, что кроме самих себЯ о  них некому заботитьсЯ; Я отбираю, ужасное
рукоделье, и они тут же снова утыкаютсЯ в журнал.
     Ћни  храпЯт, а Я лежу, и думаю. џ размышлЯю много дней и  ночей подрЯд,
ожесточаюсь, мудрею и понимаю, что больше этого терпеть нельзЯ.
     џ начинаю  с малого. "‚он там на улице, - говорю Я, приходЯ с работы, -
стоит автомобиль необыкновенной марки! Љругом народищу - и все разглЯдывают,
не хотите ли пойти посмотреть?" Ћни кидаютсЯ в коридор,  Я невинно предлагаю
захватить по дороге молоко и, громыхаЯ бидоном, они скатываютсЯ по лестнице.
Ћни возвращаютсЯ, не найдЯ автомобилЯ, насупившись, но с молоком и, не даваЯ
им опомнитьсЯ,  Я приседаю от  удивлениЯ, что удалось достать  такое свежее!
‚осхищенно заглЯдываЯ в бидон, Я не перестаю изумлЯтьсЯ целый вечер, но они,
задолбившие, что все и всегда делают лучше, принимают это, как должное.
     € все-таки, Я изыскиваю предлоги засылать их в магазины каждый день,  а
потом усиленно расхваливаю  результаты, в них просыпаетсЯ ревниваЯ  гордость
передовиков, и вскоре Я совсем устранЯюсь от покупок.
     џ не останавливаюсь на достигнутом. џ - уже не прежнЯЯ Я,  простодушнаЯ
и   беззащитнаЯ:   Я   анализирую,   думаю,   наблюдаю.   џ   выписываю   им
"Њоделист-конструктор"  и, заинтересовываЯ  полезными  поделками,  пользуюсь
испытанным оружием - лестью. џ льщу им ежедневно, увеличиваЯ дозы,  и теперь
они внимательно слушают мои советы и охотно выполнЯют поручениЯ, потому что,
как  наркоманы, уже  не  могут  жить без похвал. џ  созываю  гостей, взахлеб
описываю их домашние труды,  а потом щедро подкидываю одну из двух-трех тем,
на  которые они  могут  долго  разговаривать. Ћседлав любимого  конька,  они
насмешливы  и остроумны, и,  проводив разбитых в  пух и  прах  собеседников,
убежденные в своей исключительности, они расправлЯют  плечи, горделиво ходЯт
по квартире, и тут Я даю решающий бой.
     -  Ѓоже мой, - восклицаю Я,  Я  всегда  знала, что вы умны, но сегоднЯ,
разогнав всех гостей по углам, вы были беспощадны!
     Ћни  самодовольно пыжатсЯ, и Я  продолжаю:  "’Яжело придетсЯ  человеку,
который попалсЯ вам на крючок - вы его не пощадите..."
     "џ  понимаю, вы играете силой, - вздыхаю Я. - Ќо представьте, что рЯдом
живет не такое сильное, не такое умное, а просто хрупкое существо! …го легко
высмеЯть, его очень легко обидеть!"
     Ћни   озадаченно  напрЯгают   свой  темный,  дремучий  мозг,  и  тут  Я
всхлипываю.  џ  делаю это раз, другой, и  вдруг, как  тропический смерч, как
цунами, Я  захлестываю  их  бурным рыданием, в отчаЯнье бросаЯсь на постель,
комкаЯ в мокрых ладонЯх одеЯло.
     Ћни в смЯтении: "—то такое? ‚ чем дело?" € тут-то Я высказываю им все -
Я беспощадно обличаю их черствость, эгоизм и грубость! Љак знающий доктор, Я
внезапно  применЯю  холодный   душ,  и,  растерЯнно  хлопаЯ  ресницами,  они
клЯнутсЯ,  что,  боже  упаси,  чтобы  еще  хоть  раз  повторилось что-нибудь
такое...
     џ постепенно успокаиваюсь и опытным глазом  замечаю, что в глубине души
они немножко рады. ђады собственному уму, оцененному мной так  высоко. ѓорды
превосходством над слабым, способным на истерики существом.
     Џусть  их.   ‡ато,  преисполненные  ответственностью   сильнейших,  они
маршируют в  ванную и, распеваЯ песни, принимаютсЯ за стирку. ЏокачиваЯсь  в
кресле, Я наблюдаю за их манипулЯциЯми, и вдруг ощущаю, что ужасно устала...
Ѓолее того, глЯдЯ,  как эти  предназначенные гнуть железные подковы  гиганты
неловко  полощутсЯ  в  тазике,  Я   кажусь  себе  холодной   и   рассудочной
вивисекторшей,  испытываю  непреодолимое  желание прогнать  их, сделать  вое
самой, еще минута, и...
     "‘идеть!", - приказываю  Я себе, ободрЯюще улыбаЯсь им и, закусив губу,
все-таки остаюсь обдумывать предстоЯщую стратегию. Ќадолго ли менЯ хватит? џ
не знаю.
     1978


Џолучение пакли

     - Џаклю получайте! - слабенько донеслось издалека, и Ћльга €лларионовна
подумала,  что   ей  почудилось.  -  Џолучайте  паклю!   -  послышалось  уже
Явственнее, и Ћльга €лларионовна насторожилась, положила опрыскиватель рЯдом
с кустом и, спотыкаЯсь между грЯдками, вышла на дорогу.
     - Џаклю привезли! -  уже совсем  Ясно прозвучало на ближнем огороде,  и
Ћльга €лларионовна, глЯдЯ из-под ладони,  узнала председательницу правлениЯ,
широко шагающую по линии.
     -  Ѓерете   паклю?  -  на  ходу  сверкнув  голубыми   очками,   бросила
председательница, Ћльга €лларионовна раскрыла рот, но  председательница  уже
кричала:  "Џолучайте  паклю!"   у  ‘ыромЯтниковых,  и  Ћльга   €лларионовна,
спохватившись, помчалась к дому. Џетр  €ваныч стоЯл на  лестнице  и прибивал
доски.
     - Џаклю  привезли!  -  выдохнула  на пороге Ћльга €лларионовна,  и Џетр
€ваныч, задержав в воздухе молоток, все-таки ударил по гвоздю.
     - Ѓудем паклю брать? -  воскликнула Ћльга €лларионовна, дернув  его  за
штанину, но Џетр €ваныч дрыгнул ногой и примерилсЯ длЯ нового удара.
     Ћльга €лларионовна махнула рукой и побежала к ‘ыромЯтниковым.
     -Џаклю   берете?  -   просунула   она   голову   через   штакетник,   и
сыромЯтниковскаЯ мама, трЯсЯ пустым мешком, сказала: "Ђ как же? Ђ как же!"
     Ћльга  €лларионовна  побежала в сарайчик за мешком и тоже  выскочила на
дорогу.
     -‚он он, вон он, грузовик-то! - пальнул из  пистолета  сыромЯтниковский
мальчишка.  Њашина   казалась   совсем  маленькой,  видны  были  то  и  дело
наклонЯющиесЯ в кузове фигурки и группки принимающих ценный груз садоводов.
     - ’олько бы досталось! - заломила руки сыромЯтниковскаЯ мама.
     - Њожет не достатьсЯ? - взволнованно спросила Ћльга €лларионовна.
     -  Њогут   разобрать!  -  прошептала  сыромЯтниковскаЯ  мама,  и  Ћльга
€лларионовна, подумав, побежала за вторым мешком.
     Љогда уже были видны блестЯщие целлофановые пакеты,  щедро сбрасываемые
с машины, сыромЯтниковскаЯ мама сделала глубокий вдох и сказала:
     - Ѓудет превосходный утепленный дом!
     - “тепленный? - переспросила Ћльга €лларионовна.
     -  €  теплаЯ  веранда!  - потер  руки  сыромЯтниковский  папа,  и Ћльга
€лларионовна подумала еще немного и собралась было бежать за третьим мешком,
но  вдруг  фигуры  в  кузове  разогнулись,  и  по  болотам  пронессЯ   крик:
"Љончилась!"
     -  Љак кончилась? -  зашумели ‘ыромЯтниковы.  - —то значит кончилась? -
вскрикнула Ћльга €лларионовна, но машина поднЯла столб  пыли и задним  ходом
скрылась из глаз.
     -  Ѓыл бы утепленный дом!  - бросив  на пороге  мешок, глЯдЯ  в упор на
Џетра  €ваныча, пожаловалась  Ћльга  €лларионовна,  а  Џетр  €ваныч, нащупав
ботинком нижнюю ступеньку, слез и, подбоченившись, стал разглЯдывать доски.
     -€  веранда  утепленнаЯ! - обойдЯ  лестницу,  тоже  подбоченилась Ћльга
€ларионовна, а Џетр €ваныч провел по  неровному краю доски  пальцем, сказал:
"—епуха  какаЯ-то!" и бросил доску  в угол. ‚ыбрав другую, он опЯть залез на
лестницу  и,  потЯнувшись  за  гвоздем,  пробормотал:  "“теплЯл   же  Я  уже
стекловатой!"
     -  ‘текловатой? ‘текловатой?  - ахнула Ћльга €лларионовна, в  изумленье
воздев  к потолку сплетенные пальцы, побежала было к двери, но  обернулась и
строго спросила: "Ђ веранду?"
     -  €  веранду!  -  с  гвоздем  во  рту  кивнул  Џетр  €ваныч,  и  Ћльга
€лларионовна выбежала в огород.
     ‘ыромЯтниковы горевали на дороге над пустым мешком.  Ћльга €лларионовна
сорвала желтый ноготок и, помахиваЯ им, прошлась туда-сюда.
     -  Ђ у нас  дом утеплен  стекловатой!  - нанюхавшись ноготка,  наконец,
сказала  она, и все ‘ыромЯтниковы  на  нее уставились, сыромЯтниковскаЯ мама
закусила губу, сыромЯтниковский  папа зачесал подбородок, а сыромЯтниковский
пацан  вдруг  прищурилсЯ  из-под очков и, глЯдЯ  вверх,  ехидно пропищал: "Ђ
зачем хотели паклю брать?"
     -  Џаклю?  -  под  тремЯ  усмешками  ‘ыромЯтниковых  растерЯлась  Ћльга
€лларионовна,  взглЯд  ее  побегал-побегал  по огороду  и наткнулсЯ вдруг на
прошуршавшего в кабачках крота.
     -Џаклю?  -  заправив  ноготок  в карманчик, кокетливо  повторила  Ћльга
€лларионовна. - Џаклей превосходно затыкать кротовые норки! - и, победоносно
оглЯдев умолкнувших ‘ыромЯтниковых, она поплыла между грЯдок.
     ‘ыромЯтниковы,   волоча   пустой   мешок,   уныло   побрели   к   себе.
"’ук-тук-тук", - прибивал  доски в доме  Џетр  €ваныч,  и Ћльга €лларионовна
деловито  поднЯла с грЯдки опрыскиватель и принЯлась пшикать белой жидкостью
в китайскую розу.
     1978

“тренний звонок или мужчина в воскресенье.

     џ  лежу  на  диване и  думаю,  вставать или не  вставать, когда  звонит
телефон. џ  представлЯю - вот Я решительно  вылезаю  из-под теплого  одеЯла,
вдвигаю ноги в ледЯные тапки, снимаю трубку, и,  оказываетсЯ, это скрывшийсЯ
с горизонта приЯтель, вдруг  вспомнив обо мне, зовет на день рождениЯ. †ена,
конечно,  не пускает,  велЯ пылесосить, но  Я вырываюсь, внезапно  попадаЯ в
сплошь творческую  среду. “ приЯтелЯ три художника, писатель и кинорежиссер,
и все потрЯсенно  смотрЯт  на  мое лицо,  художники  ахают:  "Љакой типаж!",
хватаютсЯ  за  кисти,  писатель  закидывает вопросами,  уже  задумав  роман,
режиссер умолЯет взЯть главную роль. ‘ъемка, фестиваль, интервью, автографы,
удивленное пожатие плеч при виде пылесоса.
     ’елефон звонит, и Я представлЯю иначе. ‡вонит моЯ двоюроднаЯ бабушка. -
‘дай  мои бутылки!  -  слезно просит  она,  и  Я,  с  негодованием отвергнув
предложениЯ  пропылесосить,  устремлЯюсь к одинокой старушке. Љ ней случайно
заходит старичок-сосед,  Я  прихватываю и его бутылки, а потом, мигом слетав
туда-сюда, чиню  старикам  приемники,  трескаЯ по стенкам ладонью  изо  всей
силы.  -  Ђх,  какой  хваткий  молодой  человек!  -  удивлЯетсЯ  оказавшийсЯ
академиком старичок,  и  берет менЯ  к себе в  аспиранты, и  мы с  ним пишем
диссертации,   сначала  такую,   потом   -   еще   одну,   и   вот   Я   уже
член-корреспондент,  и  когда за  дверью  моего кабинета  гудит  пылесос,  Я
сосредоточенно зажимаю уши.
     ’елефон все продолжает  звонить, и  менЯ вдруг будто обливают кипЯтком.
‚от  Я беру трубку, а на другом  конце - молчание, потом  трепетное "Ђле?" -
эта та девушка, как-то особенно посмотревшаЯ на менЯ вчера, когда Я стоЯл за
пивом. Ћна влюбилась, узнала  телефон, назначила свидание, и  вот - встреча,
ее лицо - измученное  и  милое, мое дружески-грустное: "ЊаленькаЯ моЯ,  но у
менЯ  жена,  дети,  вот  сейчас,  смешно  сказать  - Я  должен  пылесосить!"
"Ќет-нет, мне  ничего не надо,  только видеть  вас  -  хотЯ бы  раз  в год!"
"Џочему  в  год  -  в  минуту,  в  секунду!"  - улыбаюсь Я, представив,  как
загораютсЯ ее глаза и как пылесос вываливаетсЯ у менЯ из рук после свиданиЯ,
совсем  было решаюсь  нащупать холодные тапки,  но  телефонный звонок  вдруг
прекращаетсЯ.
     €  тогда Я представлЯю  то, о  чем следовало бы подумать  раньше, и что
теперь  становитсЯ Явью.  ‚от Я, так  и не вылез из-под  одеЯла,  а  осталсЯ
хранить  тепло,  предпочтЯ  мизерную сиюминутную выгоду  неведомому  и, быть
может, великому.  Ќо  что  впереди? Џролежать-то  удастсЯ  не больше  десЯти
минут, а там придет из булочной  жена и абсолютно точно заставит пылесосить.
€  когда телефон внезапно начинает звонить снова, Я невероЯтным усилием воли
все-таки срываю одеЯло и  бегу босиком, а,  разобрав  через шипенье в трубке
женское  алеканье,  ликую,  что это  та  девушка, судорожно  соображаю, куда
кидатьсЯ за карандашом,  чтобы писать ее  адрес, но  вдруг улавливаю  совсем
иные интонации.
     - ‚алЯешьсЯ, бездельник? …ще не пропылесосил?  Џылесось, Я стою на углу
за  бананами! - кричит  из трубки жена и, глЯдЯ на  остывший диван, Я думаю,
сколько  еще  мог  бы  лежать,  пока она  там  стоит, а потом,  бормоча:  "‚
следующее воскресенье не обманешь!" - все-таки уныло плетусь за пылесосом.
     1979

ЏозднЯЯ любовь

     ‹юбовь к нему открываетсЯ мне ежедневно лишь где-то в двенадцатом  часу
ночи. ђано утром, когда Я второпЯх собираю в садик детей, а он бесшумно моет
посуду, а через пЯть минут не только побрилсЯ, но даже  почистил  ботинки, Я
не успеваю и похвалить его за расторопность.
     Ќа  работе, закрутившись среди звонков и бумаг, Я  вспоминаю о нем лишь
однажды:  он сообщает  по  телефону,  что  достал набор  с  рыбой  холодного
копчениЯ, и теплое  чувство к  нему, не успев возникнуть,  улетучиваетсЯ под
напором схем и чертежей.
     Њне  некогда  даже  улыбнутьсЯ  ему,  когда  сунув  мне   на  остановке
запеченную  сардельку и одновременно прогнав пристающего ко мне хулигана, он
выхватывает  у менЯ  одного из наших  детей и  уноситсЯ с ним  в музыкальную
школу. џ лечу с другим в художественную и, не успев  порадоватьсЯ, как метко
он врезал хулигану, уже думаю лишь о том, как бы втиснутьсЯ в автобус.
     ‚  субботу к нему  приходЯт друзьЯ и, слыша, как в  споре  солирует его
звучный голос,  Я не успеваю  возгордитьсЯ,  потому что из духовки  начинает
подозрительно пахнуть, и, забыв про все на  свете, Я бросаюсь к подгорающему
пирогу.
     ‚  воскресенье  ко  мне  приезжают  подруги,  он  исчезает с  детьми  и
поЯвлЯетсЯ  лишь  однажды,  вносЯ  по-особому  заваренный кофе,  но  Я не  в
состоЯнии оценить  его такт и чуткость,  потому  что,  исповедуЯсь  в жутких
личных драмах, подруги требуют всепоглощающего вниманиЯ.
     € так происходит всю неделю: Я стираю, он гладит; он играет с детьми на
скрипке, Я  играю с ними  в шахматы, он пишет диссертацию, Я  пишу  рассказ.
Ћхваченные  делами, мы лишь иногда встречаемсЯ, пробегаЯ друг мимо друга  по
коридору, и лишь  поздно вечером, дополаскиваЯ  последнее белье  и, осознав,
что никаких дел на  сегоднЯ больше не  осталось, Я  вдруг вспоминаю о нем. џ
вспоминаю,  как  он ловко украл на  стройке водопроводную трубу длЯ детского
спортивного комплекса и,  представлЯЯ,  как  страшно  было  пилить  трубу  в
охранЯемой сторожем ночи и грЯзи, с гордостью думаю, что он у менЯ не только
расторопен, умен и  тактичен, но еще и отважен. €, закрыв кран, подхваченнаЯ
открывшейсЯ  в этот поздний час любовью, Я бегу  искать его  по  квартире  и
нахожу, конечно, на  том  же  самом  месте,  в  том  же положении:  он  спит
мертвецким сном, растЯнувшись на диване, отдыхаЯ после кражи трубы.
     ЊоЯ  любовь не  позволЯет  мне будить  его  и потому  ежедневно  так  и
остаетсЯ невысказанной.
     1985


‘редство самоутверждениЯ

     Љаждую субботу весной  Я  отрываюсь  от  написаниЯ диссертации, надеваю
болотные сапоги, драный ватник и еду на другой конец города, џ пробираюсь по
чавкающим ухабам  к островку гаражного  кооператива и  целый день валЯюсь  в
грЯзи на  куске  брезента. џ  менЯю  пробитый  радиатор, потрошу  сцепление,
сверху  сыплетсЯ  грЯзь,  льетсЯ нигрол,  мне  противно, но  лишь  затемно Я
возвращаюсь домой.
     †ена ждет у окна - Я с остановки вижу ее припавший к стеклу силуэт. Ћна
мигом  собирает  ужин, присаживаетсЯ  к столу  и  смотрит во  все глаза. Ћна
никогда  не спросит, как  там  с  радиатором,  технические подробности ее ни
капли не интересуют, но все ее существо желает знать: "Љогда?"
     € вот однажды Я подкатываю к подъезду, она спускаетсЯ, и на ней джинсы,
кепи и автомобильные перчатки с дыркой сверху.
     …е  час настал. Ћна лихо выставлЯет локоть в открытое окошко, заправски
обхватывает руль одной рукой,  мы,  правда, рывком, но трогаемсЯ, и Я ее уже
не узнаю.
     ’акую женщину  она могла видеть разве в фестивальном фильме - красавицу
в шикарном авто, и хоть наш "Њосквич" - не "евроле", но она также отрешенно
жует  резинку и  с  небрежной грацией  ‘офи  ‹орен переключает скорости.  Њы
останавливаемсЯ  у  светофора, из автобуса на  нее смотрЯт пассажиры,  и под
этими  взглЯдами она  картинно  разминает пальцы  на руле  и с такой улыбкой
шепчет:  "“ нас  щи на  обед", что  автобусным  пассажирам может показатьсЯ,
будто  она  сказала  что-то  вроде  "поедем  к  морю, милый".  €з  оранжевых
"†игулей"  справа,  стрЯхиваЯ  пепел,  неприЯзненно коситсЯ на жену еще одна
тщеславнаЯ девица, и Я думаю, что автомобиль  длЯ этих женщин  - средство не
передвижениЯ, а самоутверждениЯ. Ќа работе, в огромном  Ќ€€, где ей ничто не
интересно, жена - одна из девочек на побегушках у начальника, а в автомобиле
- хозЯйка дороги,  актриса у светофора, Ќезнакомка за рулем,  и мало ли  кто
еще. џ  думаю: женщины,  какой с них спрос, но вдруг замечаю, что мы несемсЯ
по встречной полосе, колесо в колесо с оранжевыми "†игулЯми".
     - —то  ж ты делаешь? - кричу  Я, видЯ мчащийсЯ на нас  самосвал, но она
ненавидЯще  смотрит в  "†игули"  и  ожесточенно  выжимает  газ,  а  девица в
"†игулЯх" припала  к рулю, как  на гонках, нервно садит  папиросу  и  скорее
сожжет мотор, чем  даст себЯ  обогнать. џ в ужасе хватаюсь за  руль, и, едва
успев вывернуть из-под самосвала, с треском и грохотом врезаюсь в столб.
     ђемни сработали, мы оба целы. Ќо - смЯто в гармошку крыло, снова пробит
радиатор, переломаны  шестерни. ЏобедившаЯ соперница  из  "†игулей"  трогает
носком сапога наше спущенное колесо, усмехаетсЯ и откатывает прочь.
     "Ќаездились!" - шиплю Я то же самое, что шипел прошлым летом, когда она
наехала  на  инвалидную  колЯску,  и  она,  всхлипываЯ, снимает  перчатки  и
засовывает их глубоко в карман.
     Џроходит лето,  и зима, и начинаетсЯ весна,  но Я пишу диссертацию и не
прикасаюсь к машине. Ћна ничего не говорит, но вечерами, приходЯ из конторы,
с  тоскою смотрит в окно. Ћна  бледнеет,  чахнет и потихоньку мерит дурацкие
перчатки.  ’ак рыцарь,  тоскующий  по турниру,  рад  примерить кольчугу. "Џо
кювету соскучилась?" - фыркаю Я, и она лишь  умолЯюще смотрит. Ћна тает, как
свечка, только полный надежды взглЯд фанатично преследует менЯ, и,  однажды,
Я не выдерживаю, и, сдаваЯсь, говорю: "‹адно, неси уж ватник".
     ’акова,  видно,  мужскаЯ  долЯ  -  давать  суетной  женщине возможность
самоутверждатьсЯ.  •отЯ, что греха  таить,  когда такаЯ  женщина, какой  она
бывает в машине, улыбаетсЯ мне по дороге  своей загадочной улыбкой, и Я тоже
вдруг   покажусь  себе  не  засидевшимсЯ   в   соискателЯх  младшим  научным
сотрудником,  а  по  крайней мере  кандидатом  наук.  џ забуду,  что  машину
подарили родители, непринужденно обопрусь о подлокотник и гордо посмотрю  по
сторонам. Ќо в этом-то Я никогда не  признаюсь, а наоборот,  дам  ей понЯть,
что езжу  весной на другой конец города  заниматьсЯ грЯзным,  надоевшим, как
горькаЯ редька, совершенно не нужным мне самому делом.
     1978

Љакие надежды

     Љакие надежды она  подавала! џ помню аудиторию, ее сосредоточенное лицо
за  первой  партой,  поднЯвшуюсЯ  руку, всеобщее  внимательное молчание,  за
которым всегда было Ясно: сейчас прозвучит интересный, непростой длЯ лектора
вопрос, и, действительно, выслушав его, теребЯ усы, лектор бормотал  сначала
что-то  невразумительное,  она  спрашивала  настойчивей  и, теребЯ  уже  всю
бороду,  лектор  еще  некоторое  времЯ  размышлЯл,  потом  в  сердцах  писал
трехэтажные  формулы, каких никто никогда не  видел.  Ђ, когда,  исписав всю
доску, он устало оглЯдывал аудиторию,  вокруг были наморщенные лбы, и только
она с удовлетворением кивала и говорила: "‚от, теперь все Ясно".
     џ  вспоминаю вечный кружок консультирующихсЯ  у нее перед экзаменом, ее
доклады в студенческом научном обществе,  когда даже профессор сидел, слегка
подавшись вперед, стараЯсь ничего не пропустить.
     „а если бы только учеба!
     Ћна  была  спортсменкой,  плавала  за  институт, и тренер  советовал ей
занЯтьсЯ спортом всерьез. Ђ еще она пела в  академическом хоре института, не
просто  пела  - солировала,  и руководитель хора,  изнываЯ  от нетерпеньЯ, с
каждой репетиции  провожал ее  вопросом, когда  же  она, наконец,  прекратит
учитьсЯ на инженера и незамедлительно отправитсЯ поступать в консерваторию.
     Ђх, какие надежды  она подавала!  Љак Ярка,  талантлива,  общительна  и
обаЯтельна  она  была,   как  блестели  ее  глаза  -  в  них  было  сознание
одаренности, и предвкушение  пути, полного творческих переживаний и  удач, и
увереннаЯ радость, что  все  это  скоро  будет.  Љак  завидовали  сокурсники
легкоатлету ‚итьке Ќажимову, за которого она в конце института вышла замуж!
     Љак вы думаете, кем  она  стала?  ђекордсменкой  по  плаванию,  оперной
певицей или, скорее всего, научным работником, хорошим, знающим инженером?
     Ќедавно Я встретила ее. ‘ледом за  впрыгнувшей в троллейбус девочкой  и
втолкнутыми  туда  же  еще  двумЯ  совершенно  одинаковыми девочками  влезла
женщина с тремЯ огромными сумками, шмЯкнула их у кассы, поднЯла голову, и  Я
сразу узнала ее.
     Ѓыли ахи, приветствиЯ, Я спросила, показав на девочек: "’вои?" и она  с
удовлетворением кивнула.
     - Ќу, что ты, как? - с нетерпеньем спрашивала Я. - ЉакаЯ у тебЯ работа?
     - Ћй,  что ты,  замечательнаЯ! - воскликнула она.- џ практически  целый
день дома.
     € Я понЯла, что работает она теперь не по специальности.
     -  ’ы,  наверное, увлеклась какой-то новой деЯтельностью? - спросила Я,
подумав, что, может, это даже и литературнаЯ деЯтельность.
     - ‹ифтами, - усмехнулась она  и  сказала,  что работает  оператором  на
пульте.
     - Ќо как же, почему? - только и смогла ахнуть Я.
     - ’рое детей... - пожала  она плечами.  Џробовала  в Ясли -  все  равно
сидеть, только с больными, а теперь старшаЯ идет в первый класс.
     - Ќо ведь ты была такаЯ способнаЯ... - растерЯнно пробормотала Я.
     -  —то ж,  ‚ите  помогаю с диссертацией, - улыбнулась  она, и  Я  сразу
вспомнила розовые щеки и наивные синие глаза ее атлетического ‚ити.
     - Ќу, а плавание, а пение? - воскликнула Я еще с надеждой.
     - ќто все очень пригодилось, - сразу  согласилась она, кивнув на детей.
- ‘таршую сумела  определить  в  бассейн -  а попробуй  без  свЯзей. Њладших
принЯли  в экспериментальный класс музыкальной школы - там  программа, как в
консерватории,  если  б  Я  ничего  в этом  не  понимала,  нечего было  бы и
свЯзыватьсЯ - многие родители не справились и ушли.
     - Ќу а ты-то, ты-то сама? - все домогалась Я.
     -  Ђ  что Я, теперь вот они, - вздохнула она, опустив глаза на детей, а
потом принЯлась рассказывать, что старшаЯ подает в плавании большие надежды,
а близнецов  очень хвалит учитель музыки. џ тоже  посмотрела  на  девочек  и
увидела, действительно, очень  хорошенькие,  смышленые  личика,  прозрачные,
умненькие глазки. Ђ еще  Я увидела юбочки и косички и подумала, что хоть они
и  подают сейчас надежды, но ведь  они тоже, конечно, вырастут  женщинами. Ђ
она все  говорили про их успехи, и глаза ее блестели по-старому  от сознаниЯ
их  способностей,  и  от  предвкушениЯ  их  долгого,  интересного  пути,  от
уверенной радости, что все это с ними, конечно, будет. 1983


’амада

     Ќа свадьбы  мы  с ним  ходим чуть  не каждую пЯтницу.  †енЯтсЯ  все его
друзьЯ, ђаньше Я удивлЯлась, откуда у человека может быть столько друзей - у
менЯ даже в голове мутитсЯ, когда Я вспомню все свадьбы, на которых мы были,
всех женихов - толстых  и тощих, в джинсах и в рюшах,  плешивых и ни разу не
бритых, от одного воспоминаниЯ мне нехорошо - ну их всех в болото.
     ђаньше Я  не  могла  понЯть,  откуда  он  их знает,  потом, приметив на
какой-то свадьбе  смешного бородатого гнома, узнала его и на следующей - уже
в женихе. „рузьЯ моего мужа плодЯтсЯ  и множатсЯ, как кролики: где  бы он ни
побывал больше часа, он обЯзательно выдернет оттуда парочку.
     Ќа свадьбах он всегда  тамада. Њы с ним сидим на одном и том же месте -
по  левую руку от  жениха -  он, очень высокий, в отлично сшитом костюме,  с
длинноватыми,   чуть  растрепанными   кудрЯми,  весь   лучащийсЯ   энергией,
коммуникабельностью  и приветливостью, и Я -  тоже  очень высокаЯ молчаливаЯ
брюнетка, Я сижу рЯдом, как изваЯние; начинаютсЯ танцы, Я всегда открываю их
вместе с  ним,  что-что,  а танцевать  Я  умею,  после него менЯ  приглашают
многие, и Я, как автомат, танцую, танцую.
     Ћн на свадьбе - везде. Ћн  начинает незаметно. ‘начала он просто просит
наполнить бокалы.  ‘тандартнаЯ  фраза, но  сказана так  убежденно,  что  все
разнесенное застолье сразу чувствует руководЯщую руку, перестает  тЯнуть кто
в лес, кто по дрова,  смотрит уже на него, а вскоре рты у всех до ушей, и по
первому его слову они готовы идти хоть в присЯдку.
     ЏодчинЯтьсЯ  ему,  действительно, приЯтно. Ћн -  не насмешливый тамада,
руководЯщий  обществом, слегка презираЯ  его, он  -  душа нараспашку,  в его
улыбке -  солидарность  с каждым  сидЯщим, искреннее  чувство симпатии  и  к
неуклонно напивающемусЯ студенту, и к следЯщему за этим с осуждением старцу,
и  к юным родственницам  невесты,  жаждущим попрыгать,  и к  их  молодЯщимсЯ
мамашам, подрагивающим крутыми боками в объЯтиЯх старомодных шаркунов.
     - ЏротивопоставлЯем!  Њы вечно  противопоставлЯем! - где-то в  середине
весельЯ восклицает он очередной тост.  - Ћтцы и дети, филологи и экономисты,
миллионеры  и нищие - да что говорить, мы  все  такие разные, но... Њы любим
их!  -  прекрасным в своей раскованности жестом он  указывает  на  невесту с
женихом. - Ђ они любЯт нас! Њы нужны им, они - нам,  значит, мы объединены и
поэтому нужны друг другу!
     €  сиЯющими глазами  публика смотрит  на него и, в  самом деле,  готова
лобызатьсЯ,  а  он при  звуках  грЯнувшего  оркестра  идет  вдоль  столов  и
поднимает  остатки мнущихсЯ со словами: "‚ы танцуете? Ќет? ’ак мы научим!" -
приводит в круг то одну, то другую пару, и вот они уже с энтузиазмом дергают
руками и ногами, а он болтает о чем-то в сторонке с приЯтелем, поглЯдываЯ на
запущенный им круг, сам приплЯсываЯ и посмеиваЯсь над своим танцем.
     џ его  на  свадьбах стараюсь не беспокоить.  …сли он вдруг обратитсЯ ко
мне: "Џотанцуем?", Я насмешливо фыркну, потому что он предлагает мне это тем
же приподнЯто-дружелюбным  тоном, каким  приглашает  к  столам  киснущую  за
столом  молодежь.  …го  черт те  чем лучащийсЯ взглЯд, едва остановившись на
мне, как и  на  любом другом  радостно  вскинувшемсЯ  госте, уже скользит на
следующего, и дальше по кругу. …го взглЯд плоский, как тарелка, и спроси Я у
него в  этот момент: "‘кажи-ка, милый, ты менЯ вообще-то любишь?", он громко
воскликнет:  "‚се  мы  здесь любим  друг друга!",  обнимет одной рукой менЯ,
другой  - первую попавшуюсЯ девицу и  пойдет  отплЯсывать  с  нами  чечетку,
причем  девица  будет  волноватьсЯ, сбиватьсЯ  с  ноги и ухать невпопад, как
бегемот.
     „ома у нас беспрерывно звонит телефон, всегда околачиваетсЯ пара-тройка
гостей,  но  если  вдруг   ненароком  оборветсЯ  телефонный  кабель,  грЯнет
тридцатиградусный мороз с  метелью, и мы задержимсЯ вдвоем дома, он побродит
из  угла   в  угол,  покрутит  ручки  телевизора  и  вдруг,  присоединЯсь  к
залившемусЯ  на  экране  хору, взревет:  "Ћй,  мороз,  моро-о-оз!" и поведет
плечами так похоже, что кажетсЯ, и на нем краснаЯ косоворотка,  хочешь -  не
хочешь  - улыбнешьсЯ, а  ему только  этого и  надо,  он  уже оглЯдываетсЯ по
пустым углам и с надеждой смотрит за  окно, не покажетсЯ ли там  хоть люлька
со строительным рабочим.
     џ думаю, если бы он был эстрадным певцом или, на худой конец, дирижером
симфонического оркестра, он  получал  бы необходимую ему  дозу восхищениЯ на
работе.  Ќа,  увы,  он  программист  и,  насидевшись  на  работе  наедине  с
компьютером, спешит наверстать упущенное в свободное времЯ.
     џ молча  отплЯсываю  с  ним на  свадьбах, сижу  рЯдом у костра, отгонЯЯ
кусающих  его  мошек, слушаю его  пение  под  гитару вместе  с  восторженной
компанией.  џ  несусь за  ним  по лыжне, когда  в  затылок  дышит еще  орава
лыжников  и зажмуриваюсь, потому  что, слетаЯ с  гор,  он выделывает  им  на
потеху поразительные антраша. џ  с тоскою думаю, что отлучить его от толпы -
невозможнаЯ задача...
     1985


ќта зануда Љишимиди

     €нтересно, а что бы  вы  сделали,  если валЯетсЯ  кошелек, и все только
топчутсЯ  около  него  каблуками,  а  внутри  - не  рубль, не  два, а  целых
пЯтнадцать, а рЯдом продают дешевые трЯпочные босоножки?
     џ,  конечно, тоже  громко крикнула: "—ей кошелек?" €  повторила потише:
"Љто потерЯл  кошелек?" € просто  сказала:  "—то, никто не потерЯл?" Ќо кому
какое дело до кошелька, когда продают  дешевые  трЯпочные босоножки, и когда
босоножки  кончаютсЯ.  Ђ в руках у менЯ как раз пЯтнадцать, а до них даже не
было копейки позавтракать - Я же только вчера потратила двести пЯтнадцать на
югославское пальто!
     €, естественно, Я врываюсь в середину очереди, и через двадцать минут Я
уже растерзана,  без денег, но с коробкой.  € смотрю Я уже  на босоножки, но
чуть-чуть поглЯдываю и на чей-то пустой теперь кошелек,  и в это самое времЯ
под ноги мне с визгом: "Ћй,  Я  потерЯла  здесь кошелек!" бросаетсЯ толстуха
‡агребельнаЯ, а из-за нее уже высовывает нос эта зануда Љишимиди.
     - Љак же  ты купила босоножки?  -  смотрит она на  менЯ  своими  Ясными
глазами. - ‚едь с утра у тебЯ не было даже копейки позавтракать. ђазве вчера
не ты потратила двести пЯтнадцать на югославское пальто?
     - Ќе потерЯй Я кошелька, Я бы тоже могла купить эти модные босоножки! -
глЯдЯ на коробку ноет ‡агребельнаЯ.
     - Њне  их  одолжила  одна знакомаЯ  продавщица, - рассматриваЯ соседнюю
крышу, говорю Я, хотЯ у менЯ, конечно, нет здесь никаких знакомых продавщиц.
     - “ тебЯ же нет здесь никаких знакомых  продавщиц, - пожимает  Љишимиди
своими тощими плечами.
     Ќа душе у  менЯ, естественно, паршиво. Њне, конечно, нравЯтсЯ трЯпочные
босоножки, но  не могу же Я совсем  украсть теперь известно чей  кошелек, не
могу же Я признатьсЯ,  что нашла  его и потратила денежки ‡агребельной, и от
расстройства Я даже забываю вытереть мокрой трЯпочкой свое рабочее место.
     - ’ы, наверное, чем-то  расстроена, даже не  вытираешь мокрой трЯпочкой
свое рабочее место, - заЯвлЯет с порога эта зануда Љишимиди.
     -  Ќе  потерЯй  Я  вчера  кошелек,  Я могла вообще  уволитьсЯ  с  этого
паршивого места! - придЯ от начальства с выговором, причитает эта несуразнаЯ
‡агребельнаЯ.
     ‘лушать это мне уже становитсЯ  невыносимо и,  хлопнув дверью,  Я иду к
своему  мЯснику, занимаю  три  пЯтерки и решаю  подбросить ей  незаметно  ее
несчастные деньги.
     ‘корчившись за стендом стенной  печати, когда с грЯзной  чашкой и таким
кислым лицом, будто  она выпила не сладкого чаЯ,  а какого-нибудь уксуса, по
коридору  идет  ‡агребельнаЯ,  Я  кидаю  ей  бумажки  прЯмо в ноги, но  она,
обозреваЯ  все  трещины  в  потолке,  проходит  по  денежкам  своей  круглой
подошвой, а вывернувшаЯ следом эта проныра Љишимиди тралит, конечно, длинным
носом весь пол в коридоре и скрипуче сообщает: "ЉажетсЯ, Я нашла денежки!"
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька и не  впади в такую прострацию, Я бы тоже
могла найти эти денежки! - плачет жалкаЯ квашнЯ ‡агребельнаЯ.
     -  ‘лушай-ка ты!  - вне себЯ от  возмущениЯ вскрикиваю  Я, хлопаЯ перед
‡агребельной  коробкой с босоножками.  - ‡абирай пока не поздно! Њне они  до
такой степени не нравЯтсЯ, что Я в состоЯнии выбросить на помойку!
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька, менЯ  бы  так не унижали, предлагаЯ  то,
что можно выбросить на помойку! - рыдает ‡агребельнаЯ, а эта зануда Љишимиди
вмиг  подскакивает к  коробочке,  мерЯет  и  восклицает:  "Ќе выбрасывай  на
помойку, Я буду в них ходить по своему садовому участку!"
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька, Я бы тоже...  - принимаетсЯ было за свое
эта  проклЯтаЯ ‡агребельнаЯ, и Я,  не выдержав,  кидаю  ей в лицо ее  жалкий
кошелек,  мчусь  к  своему  мЯснику  снова,  занимаю   еще  три  пЯтерки  и,
пронаблюдав, как он хрЯпает топором по  туше, спешу назад, предвкушаЯ, что Я
сейчас сделаю с  разгуливающей  в моих босоножках  и с  моими денежками этой
занудой Љишимиди!
     1984

ароваЯ молниЯ

     „а,  конечно,   вы  назовете   менЯ  меркантильной  рационалисткой,  но
попробуйте заглЯнуть  глубоко-глубоко вовнутрь, в самую сердцевину, и вы все
поймете. ‚ы увидите,  что и в природе ничего не делаетсЯ просто так - на все
есть причина:  если  идет дождь -  это нужно злакам; если  же ко мне в гости
идет директор универсама, значит, мне нужна говЯжьЯ тушенка.
     …сли Я увиваюсь со стаканом чаЯ вокруг начальника, значит, буду просить
отгулы, если  читаю что-то о сверхзадачах,  значит, хочу понравитьсЯ модному
режиссеру и  набрать  у него контрамарок в театр, если  угощаю профкомовскую
деЯтельницу  семечками и  сушками,  значит, буду  просить  у  нее путевку  в
’аллинн.
     Џрирода мудра, ею на все отпущена мера,  и если мне  нужна путевка не в
’аллинн, а  в ‘очи, Я понесу профкомовской даме не семечки, а банку с черной
икрой. €  Я ощущаю глубокое  удовлетворение оттого, что так  хорошо  понимаю
законы природы, пока однажды не знакомлюсь в доме отдыха с одной женщиной.
     Ћна - всего лишь  инженер, обута в "‘короход", с нее Явно нечего взЯть,
но что-то есть в ее простоватой физиономии. џ гонЯю с нею на финских санках,
дурашливо взвизгиваЯ, ухаЯ в сугробы, и нахожу в этих бессмысленных занЯтиЯх
странное  удовольствие.   ‚опрос  "‡ачем?"  вспыхнет   и  погаснет,   когда,
снисходительно  улыбаЯсь,  Я тем  не менее  с интересом  слушаю  вечерами ее
наивные рассказы про жизнь. Ћна  сентиментальна  и восторженна,  ей неведома
истиннаЯ суть вещей, она готова неизвестно  кому одалживать трешки и  водить
дружбу даже с уборщицами; она так заразительно смеетсЯ, что  все вокруг тоже
хватаютсЯ  за животы,  и мне почему-то хочетсЯ, чтобы  она дружила именно со
мной, Я пытаюсь объЯснить и не пойму - длЯ чего. Ћднажды Я думаю: может, это
Я  ей  зачем-то нужна,  и чтобы проверить  это, Я  иду на  тайную хитрость -
хвастаюсь свЯзЯми, но она лишь удивленно ахает и ничего не просит.
     € Я ищу и  не нахожу ответа, как объЯснить эту прореху, это белое пЯтно
на моей логичной и жесткой жизненной концепции. ‚нутри у менЯ  полный разлад
и, стараЯсь утвердитьсЯ  в старых принципах,  Я пытаюсь бормотать: если даже
просто идет дождь, это все  равно кому-нибудь нужно, а сама опЯть иду к ней,
не понимаЯ, зачем это нужно мне.
     Ќо как-то вдруг  мне попадаетсЯ статьЯ о шаровой  молнии - необъЯснимом
Явлении природы, и Я  вчитываюсь  и  соображаю, что  раз  в  природе  бывают
необъЯснимые ЯвлениЯ, значит, и со мной вполне могло случитьсЯ такое. ‡аконы
природы,  конечно же, действуют, но  на миллион объЯснимых  вещей  возникают
когда-нибудь исключениЯ, как шароваЯ молниЯ или как моЯ беспричиннаЯ дружба.
€з газеты Я узнаю, что встретившийсЯ с шаровой молнией человек должен ничего
не предпринимать, а дождатьсЯ, когда она исчезнет  сама. ’ак  и  Я, перестав
гадать,  почему, да зачем, буду общатьсЯ с новой подругой,  пока  эта  блажь
сама  с  менЯ  не  схлынет.  Ќо  от  неосторожно  разрекламированных  свЯзей
обЯзательно  отрекусь,  потому  что  нельзЯ  же,  в  самом  деле,  смешивать
необъЯснимые ЯвлениЯ с реальной жизнью.
     1980

Ћда Ћчереди

     џ захожу в некое учреждение  и вдруг перед нужной дверью вместе обычной
гудЯщей очереди не вижу никого.
     € тогда, еще боЯсь верить,  еще растерЯнно переводЯ дыхание, Я с робкой
радостью спрашиваю  себЯ: что же  на  свете  может быть лучше неожиданности?
Ћпустив  голову и согнув плечи, вспоминаЯ в жизни лишь будни,  ничего, кроме
них и  не ожидаЯ и приготовившись  безропотно сидеть три часа,  Я вдруг вижу
чудо - пустой коридор,  и плечи сразу распрЯмлЯютсЯ; Я вспоминаю, что были в
жизни и хорошие  вещи,  а пустые  стульЯ, на  которых обычно плотной стенкой
сидит народ, изЯщным кордебалетом приглашают к цели.
     €  Я иду, любуЯсь  собой, ощущаЯ  единственность  примадонны на  сцене,
исключительность высокого  гостЯ,  шествующего  по бархатной  дорожке  к уже
напрЯгшим мускулы  длЯ  объЯтий встречающим. €, взЯвшись за дверную ручку, Я
медлю,  наслаждаЯсь, что все  теперь  в моей  власти: захочу  - зайду сразу,
захочу - прежде напудрюсь, никто не успеет влезть  вперед,  никто не схватит
за подол, а что на свете может быть слаще свободы?
     € Я, наконец, дергаю за ручку, потом - еще раз, но, разобрав написанное
на незамеченном сразу прикнопленном клочке, внезапно все понимаю.
     џ  понимаю,  что  лучше  отбившей  остатки  соображениЯ  неожиданности,
спесивых  самолюбовании  и примерещившейсЯ  вдруг свободы  может быть только
обыкновеннаЯ  очередь.  Џривычно  гомонЯщаЯ,  в которой потерЯешьсЯ, как  на
рынке, а если рискнешь почувствовать себЯ свободной  - получишь  в  глаз, но
зато к концу днЯ, может, и решишь свой вопрос за нужной дверью.
     …сли же нет очереди, значит, обЯзательно  есть надпись: "Џриема нет", и
остаетсЯ только тщетно  подергатьсЯ в запертую  дверь и, не солоно хлебавши,
убратьсЯ восвоЯси.
     1978

ђодственнаЯ душа

     Ћ,  нет, Я,  затаив  дыхание, не наблюдаю за этим  толстЯком,  нарочито
громко ухающим здоровенными сапожищами по скрипЯщим доскам сцены. Њне совсем
даже не  интересно, когда он,  как  наш начальник  цеха,  потрЯсаЯ в воздухе
квадратными  кулаками,  начинает  вдруг блажить дурным  голосом:  "Њать,  ты
видишь, что происходит в нашем доме?!!"  Ћн обращаетсЯ к сидЯщей в кресле со
спицами  в руках старушке, и к  ее же ногам бросаетсЯ размалеваннаЯ девица с
белыми, до поЯса волосами. Љак монтажница ‡асохина во времЯ годового отчета,
она  вскрикивает что-то, частит  и трЯсет туда-сюда волосами,  будто полощет
белье. € все в зале  вздрагивают,  когда  какой-то молодой  и тощий холерик,
похожий  на  молодого  специалиста –ыплЯтникова  впрыгнув  из одной  двери и
проорав  опЯть же  перед старушкой:  "Ќет,  Я  не останусь в вашем доме!!!",
выпрыгивает в другую дверь. € зал взрываетсЯ аплодисментами, когда здороваЯ,
как плановик ‹ожкомоева, тетка, беспомощно протЯгивает все к той же старушке
руки и лепечет: "—то? Ќу, что мы теперь будем делать?"
     џ аплодирую вместе  со всеми, но  Я хлопаю совсем не им. џ выражаю свою
симпатию этой  терпеливой страдалице,  этой старушке,  которую  столько  раз
дергали и  отвлекали, и  котораЯ все же  успела свЯзать  за  спектакль целый
рукав великолепной английской резинкой. Ћна кланЯетсЯ, скромно опустив  руки
с вЯзаньем, и Я вижу, какие ровненькие -  одна в  одну у нее петли. џ хлопаю
громче и смотрю на нее с уважением и солидарностью, потому что уж Я-то знаю,
как непросто заниматьсЯ любимым делом в рабочее времЯ!
     1983

‘овет

     Џредставьте  себе,  что  на  свете  живет зануда,  который  любит зорко
следить, хорошо ли окружающие люди выполнЯют свои обЯзанности. …сли он видит
на  улице  дворника  с  метлой,  и  ему  кажетсЯ,  что  дворник недостаточно
аккуратно подметает  бумажки, он специально  набросает  еще десЯток у урны и
подождет и проверит, не будут ли пропущены и они. …сли он стоит в очереди за
колбасой, а  продавщица  что-то не  очень любезно буркает  стоЯщей  впереди,
женщине, он уже  потирает руки,  а  когда  очередь доходит  до  него, просит
сначала  двести  докторской,  потом  -  нарезать  триста отдельной,  а когда
продавщица нарежет половину, требует лучше полкило голландского сыра куском.
€ когда  нож  продавщицы летит  над головами, он  торжествующе улыбаетсЯ  и,
поднЯв палец, говорит: "Ђ между тем, уважаемаЯ, ваша прЯмаЯ обЯзанность быть
вежливой в любом случае!"
     €,  стоЯ  на страже  людской  добросовестности, он даже страдает, терЯЯ
очки, когда на  грохочущем  перекрестке в час пик, бесстрашно выступив перед
бешено  мчащимсЯ впритирку  к островку безопасности самосвалом,  он, стоЯ на
самом краешке островка,  перекрываЯ грохот, кричит:  "ЋбЯзаны объехать!"  но
забываетсЯ,  увлекшись, и так выпЯчивает грудь и вскидывает голову, что очки
вылезают  далеко  за  разрешенный  предел, и  самосвал  сбивает их  кабинным
зеркальцем.
     € когда разгневанный дворник говорит  все,  что думает,  и замахиваетсЯ
метлой, этот  зануда начинает  писать письма  во  все инстанции,  и дворник,
изведенный тЯжбами, в конце концов, смирЯетсЯ,  заметает так чисто, что хоть
ползай,  но, затаив  черную обиду, делаетсЯ мрачным  и  злым, и родственники
начинают страдать от него, как от домашнего тирана.
     Џродавщицу же за бросок ножа забирают в милицию, а когда выпускают, она
не  только  не  смирЯетсЯ,  а,  вспоминаЯ  того  вредного  типа,  совершенно
сатанеет,  грубит  и чуть  не  деретсЯ, ее без конца  лишают премии,  и  она
абсолютно свихиваетсЯ с пути, хотЯ и была раньше вполне нормальнаЯ женщина.
     Ђ водитель самосвала испытывает такое потрЯсение, сбив с человека очки,
что  ездит исключительно  аккуратно, но  начинает вдруг боЯтьсЯ всех людей в
очках,  шарахаетсЯ  от них  то вправо, то влево и,  направленный на осмотр к
невропатологу, из шоферов,  в  конце концов,  уходит, но очкариков все равно
опасаетсЯ.
     Ђ  теперь  скажите,  кому  делает хорошо  этот человек,  этот проклЯтый
зануда?  „ворника пожирает неудовлетвореннаЯ злоба, продавщицу прорабатывает
и вызывают,  покупатели  ежатсЯ  и  затыкают  уши,  шофер  кидаетсЯ прочь от
очкариков,   у  очкариков  вырабатываетсЯ  комплекс  неполноценности  -  они
мучаютсЯ, что  же такое  у них не в порЯдке.  €  чтобы всего этого  не было,
хочетсЯ дать совет.  ’аких  людей,  как  вот  этот  немного,  но  все же они
встречаютсЯ, поэтому, граждане, будьте бдительны! Ќе подавайте им повода длЯ
вмешательства - добросовестно относитесь к своим обЯзанностЯм сразу!
     1981

Ќерешенный вопрос

     ‹ихоманов весь обед проиграл в домино,  а в столовую пошел после. „опив
комплексный компот, он с удовлетворением вышел на улицу  и,  разморенный  от
солЯнки, зажмурилсЯ и  прислонилсЯ  к  стене,  подставлЯЯ  лицо  мартовскому
солнышку.  ‚незапно  его  ударила в  лоб большаЯ  каплЯ,  потекла  по  носу,
застилаЯ  глаз.  ‹ихоманов  моргнул и, заломив шапку-пирожок, с любопытством
поднЯл  голову. Ќа  крыше прЯмо  над ним  -  висела  огромнаЯ,  хрустальнаЯ,
сосульчатаЯ глыба.
     -  ќто  ж  если  грохнет!  -  свистнул  ‹ихоманов  и,  оглЯнувшись   на
облизывающего губы Људринского, ткнул пальцем вверх.
     - ЏроизводственнаЯ будет травма,  а? - спросил он,  выразительно хлопаЯ
себЯ по шапке.
     - Ara, - завороженно щурЯсь, почесал затылок Људринский.
     - ’ак, - задумалсЯ ‹ихоманов. - Ђ чего  ж Я у столовой в рабочее  времЯ
произвожу?
     - џсное дело,  бытоваЯ, -  дожевав бутерброд, икнул подошедший ишагин,
но  ‹ихоманов  отразил  и этот  вариант:  "Ђ трахнет-то  по пути на  рабочее
место!"
     ишагин  запротестовал, Људринский  согласилсЯ,  а  ‹ихоманов,  азартно
потирал руки, не обращаЯ вниманиЯ на льющуюсЯ за шиворот воду.
     ђабочий день уже клонилсЯ к вечеру, когда распираемый желанием привлечь
к  дискуссии  еще  кого-нибудь,  ‹ихоманов  заметил  поЯвившегосЯ  на  крыше
машущего руками человека и, вытЯнув шею и сложив руки рупором, закричал:
     -  џ  говорю,  бытоваЯ  будет  травма или...  Ќо закончить ‹ихоманов не
успел, потому что ледЯнаЯ глыба с грохотом оторвалась, рухнула и убила  его.
Џод капельные напевы ‹ихоманова вскоре  похоронили,  а на поминках ишагин и
Људринский напились  и долго и горЯчо спорили, какаЯ все же была бы травма -
производственнаЯ или бытоваЯ.
     1978

Ќаучный подход

     - Љаждый  укус  снижает производительность  труда как минимум на десЯть
процентов, - заЯвил Љазаметов, отодвинув технологические карты, потому что в
столетнике,  украшающем его лабораторный стол,  развелось от сырости большое
количество мелких  мушек. ‘кораЯ на руку ќммочка посоветовала посыпать землю
табаком, но Љазаметов назвал этот способ шарлатанством  и ушел в библиотеку.
‚озвратилсЯ  он  с метровой  стопкой книг  по садоводству  и уверенно сказал
обеспокоенному Џарижскому:  "Ќе  волнуйсЯ, Ђлександр,  избавившись  от  этих
тварей, мы разовьем небывалую производительность".
     Ћн  долго  сидел  над  книгами,  а на другой  день  ЯвилсЯ с коричневой
бутылью, на этикетке которой  угрожающе краснели череп, кости  и слово "џд!"
Ќадев резиновые перчатки, Љазаметов деловито окропил им не только столетник,
но и  всю  лабораторию;  ќммочку,  как не  выдержавшую  испарений,  пришлось
отпустить,  но  мушки  издохли, и Љазаметов, победителем  прохаживаЯсь  мимо
кашлЯющего Џарижского, повторЯл: "‚от что значит научный подход!"
     Љогда  на  следующий день  ќммочка так и  не вернулась, и некому  стало
печатать  срочные докладные записки,  Љазаметов опЯть сходил в библиотеку  и
принес   оттуда   руководство  по  слепому  методу   печатаниЯ.   ЏолднЯ  он
тренировалсЯ,  растопырив   пальцы   на  клавиатуре  старого  лабораторского
"рейнметалла",  а потом  зажмурилсЯ  и  принЯлсЯ редко, но  сильно  бить  по
клавишам.
     -ЏечатаЯ  вслепую, Я имею резерв скорости! - с удовлетворением повторЯл
он, бросаЯ в корзинку очередной испорченный экземплЯр и старательно вставлЯЯ
новый, но когда корзина заполнилась на три четверти. Џарижский не выдержал и
взмолилсЯ: "Ќу, может,  ты как-нибудь по-другому попробуешь? ‘рок  подходит,
видишь,  Я  с  картами  зашиваюсь!",  Љазаметов   уселсЯ  рЯдом  и  похлопал
Џарижского по сутулой спине.
     -Ђ все потому, уважаемый,  что не умеем мы  еще рационально  трудитьсЯ!
Ќаучно доказано,  что человеческий глаз лучше всего воспринимает предметы по
вертикали,  поэтому считать следует  в столбик.  Џроизводительность  в таком
случае резко подскочит вверх!
     Џарижский  тЯжело  вздохнул  и   принЯлсЯ  считать   в  столбик.  “дары
Љазаметова  отдавались   у  него   в  затылке,  он  периодически  разражалсЯ
отголосками кашлЯ,  столбики цифр  перепутались  со строчками, и  он подумал
было,  что рациональнее, может, было  бы вообще считать по диагонали, но тем
временем их с Љазаметовым вызвал шеф. ‚ернувшись, Џарижский рухнул на стол и
судорожно  зашарил в кармане, ища валерьЯнку,  а Љазаметов, заложив руки  за
спину и гневно раздуваЯ ноздри, начал ходить по комнате.
     - ‚от какаЯ награда ждет  у нас за научную организацию работы!  - сипло
говорил  он. -  ѓонЯсь за немедленным результатом, они  пренебрегают научным
подходом, а между тем, научный подход,  -  и  Љазаметов  назидательно поднЯл
палец, - научный подход  к работе делает  чудеса! - и он постучал пальцем по
столу, отчего побелевший от карбофоса столетник надломилсЯ и с сухим треском
рассыпалсЯ.   Љазаметов  удивленно  оглЯдел   останки  и,  подумав,  ушел  в
библиотеку выЯснЯть причины подобного эффекта.
     1978


‘емейное счастье

     -  Ђ  кто чавкает? …сли  ты менЯ хоть  сколько-нибудь любишь, сейчас же
перестань чавкать!
     - ’ебе нельзЯ есть белый хлеб - и так живот большой, как подушка!
     - Ћставь горчицу, от нее будет гастрит!
     ‚ыйдЯ замуж,  моЯ жена нашла объект  длЯ  воспитаниЯ.  Ќочью она будила
менЯ и говорила:
     - Ќе храпи! “ храпунов портитсЯ сердце!
     “тром  она  уличала менЯ в том, что  Я мог бы делать зарЯдку, поднимать
двухпудовую  гирю и  бегать трусцой вокруг  дома,  а вместо этого валЯюсь до
семи часов и ращу живот. „нем она звонила мне на работу и ругалась, заЯвлЯЯ,
что обнаружила утром огрызок, который Я, оказываетсЯ, бросил из окна.
     ‚ечером  она  не  давала  мне  читать  газеты,  заставлЯла  "заниматьсЯ
диссертацией", а сама ходила под дверью и приглушенным  голосом, будто боЯсь
выгнать   диссертационный   дух   из   комнаты,  предупреждала:   "Џерестань
отвлекатьсЯ",
     ‡а  обедом  в воскресенье  Я никак не мог усвоить,  каким  ножом резать
мЯсо, а каким - Яблоко, и  по старой памЯти хватал пол-антрекота  зубами, но
когда наталкивалсЯ  на  ее трагический  взглЯд,  уныло  начинал  отсчитывать
третий слева ножичек и четвертую справа вилку.
     Ђ однажды в гостЯх Я услышал, как она шептала подруге:
     - Џонимаешь, Я была  бы совершенно, совершенно счастлива, если бы... он
не был таким демократичным...
     € Я решилсЯ превозмочь себЯ.
     ‡а  обедом Я выучилсЯ есть нужным ножом  и  вилкой, перестал чавкать, а
чай разбалтывал без шума, ждал, пока он превратитсЯ  в помои, чтобы пить без
неприличного  тЯнущего  звука.  Њне  даже  понравилось  с  серьезным   видом
препарировать апельсин, превращаЯ его в лотос с развернутыми лепестками.
     џ начал  каждое  утро  делать  зарЯдку,  стал самым  известным утренним
бегуном в микрорайоне и похудел.
     Ќа ночь  Я заклеивал рот лейкопластырем и перестал  храпеть. ‘ердце мое
окрепло, тело - тоже, и Я быстро защитил кандидатскую.
     Ћна радовалась. Ќо  только поначалу.  Љогда она порывалась  по привычке
прикрикнуть на менЯ за столом, Я хитро хватал пластмассовые щипцы и брал ими
тоненький  ломтик черного  хлеба.  …й нечего было возразить.  “тром Я  сразу
срывалсЯ с постели и нессЯ  на улицу,  прежде чем она успевала проснутьсЯ. Ђ
вечером Я не подымал головы от стола, а она бродила мимо, садилась на диван,
вставала  и  уходила,  а  Я  выводил формулы,  рисовал  графики  -  Я  писал
докторскую до поздней ночи, когда она давно уже спала.
     Ћднажды Я  проснулсЯ, услышав непонЯтные звуки, и увидел, что  она тихо
подвывает,  сидЯ на кровати и раскачиваЯсь всем туловищем. џ  сдернул  с губ
лейкопластырь,  пытаЯсь ее успокоить, но она, отмахнувшись, припустила пуще,
и Я, отчаЯвшись, решил, что упустил что-то самое важное.
     џ мучительно соображал, в чем еще Я не преуспел. “тром, расстроенный  и
бледный, Я забылсЯ настолько, что не побежал на улицу и не сделал зарЯдки, а
за завтраком  облилсЯ  манной  кашей и, хлебнув горЯчего чаЯ,  забулькал им,
прополоскал  во  рту, чтобы  остудить,  а когда  виновато  взглЯнул на  нее,
увидел, что глаза  ее, широко открываЯсь, оживают, и вот  она уже с победной
улыбкой кричит:
     - Ќе  тЯни чай! Њало  того,  что  булькаешь  чаем,  еще и  не  бегаешь!
Џосмотри на свой живот! ’ам жир!
     џ заглЯделсЯ на ее счастливое лицо и понемногу начал понимать.
     Ѓольше  Я  не  бегаю, ем  белый хлеб, толстею и  не  занимаюсь,  а  она
вдохновение пилит менЯ.  џ, лениво растЯнувшись  на  диване, слушаю.  "Џусть
уверЯет других, что она  теперь не совершенно счастлива, - благодушно  думаю
Я,  - чем  надрыватьсЯ  над  докторской, лучше  сделать счастливым  близкого
человека, тем более - длЯ этого так мало надо!"
     1976

ЊоЯ любовь

     ЊоЯ любовь к человечеству не абстрактна  - Я люблю и понимаю всех,  кто
менЯ окружает.
     џ  понимаю и табельщицу  Ђллу  Њихайловну,  над которой смеютсЯ в нашем
отделе,  когда  она, упорно  ловЯ  все новых слушателей, твердит, что соседи
увели  у  нее из  холодильника курицу.  ‚се  убегают  и отмахиваютсЯ,  а  Я,
понимаЯ,  каково  это  всю  жизнь жить  в  коммуналке,  внимательно  слушаю,
сочувственно киваю и вызываюсь напечатать ей заЯвление в милицию.
     џ понимаю строгую и  сухую профсоюзную деЯтельницу Ќосачеву, от которой
тоже норовЯт  убежать  сотрудники,  когда она  целыми  днЯми  распространЯет
билеты на научно-популЯрные лекции. џ не бегу,  наоборот,  представлЯЯ, что,
не побывав еще  в сорок пЯть замужем, остаетсЯ ходить в  лекторий,  и,  взЯв
билеты, изобразив неутомимую любознательность, Я даю Ќосачевой понЯть, что в
интересе к лекциЯм она  не одинока. Ђ когда Ќосачева, раздраженно коситсЯ на
не уставшую распространЯтьсЯ об украденной курице табельщицу, Я понимаю, как
должны   травмировать   кухонные   дрЯзги  нежную,   воспитанную   лекторием
носачевскую душу, и тоже с видом страстотерпицы поднимаю глаза к потолку.
     …ще Я понимаю одного молодого, перспективного, увлеченного лишь работой
инженера  ќдика, клЯнущего на чем свет  стоит и Ђллу Њихайловну с курицей, и
Ќосачеву  с  лекциЯми. Ћн восклицает: "€ так работать  некому, а тут!..." и,
сознаваЯ,  как тЯжело ему одному работать  за многих, Я сочувственно вздыхаю
"€  не говори!", и,  погрузившись в  чертежи,  утешаю  его  тем, что в нашем
институте еще все же не перевелись приличные работающие люди.
     Ќо когда ќдик в  командировке, Я  понимаю еще  и не очень молодого и не
перспективного снабженца Џал Џалыча,  который махнув рукой на не сложившуюсЯ
карьеру,  так  любит посудачить в курилке. ЏонимаЯ, что ему просто необходим
слушатель и стремЯсь  составить ему  компанию, Я  хохочу  целыми  днЯми  над
анекдотами,  а заодно  и  над  Ђллой  Њихайловной, и  над Ќосачевой,  и  над
трудЯгой ќдиком.
     ЊоЯ любовь к человечеству  требует больших моральных  сил - так трудно,
вникнув в характер  каждого,  не разрушить  его  взглЯдов на жизнь, став длЯ
него тем, чем он хочет тебЯ видеть; это трудно настолько, что, не считаЯсь с
собой, забудешь и кто ты на самом деле.
     €  если Ќосачева отдаст дефицитные профсоюзные  путевки  именно мне,  а
табельщица в день поездки поставит мне отгул, а перспективный ќдик, которого
Я приглашу  ехать со мной,  после долгих разговоров о  работе в каком-нибудь
экзотическом  кафе, наконец, сделает мне предложение,  а богатый свЯзЯми Џал
Џалыч поможет организовать  и  свадебное торжество, разве не стоит всех этих
пустЯков  моЯ  великаЯ и  бескорыстнаЯ любовь к человечеству,  которой Я так
самозабвенно приношу себЯ в жертву?
     1977

Џришли и сказали

     €нженеры Љушеткин, ’етерин  и ‘идорова пришли  из лаборатории и ждали в
раздевалке цеха своей очереди испытывать блоки на стенде.
     Љушеткин  смотрел  в окно, где за проходной  блестел  окнами новый дом.
€нженер зажмурилсЯ и, не открываЯ глаза, произнес:
     - ‚от, если бы ко мне  пришли сказали: "Ћсвободилась квартира вон в том
доме! ‡абирайте, пожалуйста, ключ, и - въезжайте!"
     - •а! -  вскинул голову холостой ’етерин,  но, подумав, добавил: - Ќет,
если бы  пришли  и  сказали: "Ћсвободились новые "†игули", вот  вам ключи  -
распорЯжайтесь и катайтесь!"
     Ђ про  себЯ ’етерин подумал, что хорошо бы  еще,  если бы  освободилась
блондинка из отдела  кадров, и - чтобы  она пристегивалась ремнем  и  курила
рЯдом с ним, не в чьих-то, а в его "†игулЯх".
     -  €шь, чего захотели! - возмутилась ‘идорова.-  ’ак к  вам  и пришли и
сказали...
     - € предложили бы дачу на озере! - уверенно продолжал Љушеткин.
     - € билеты на рок-оперу! - еще пуще загоралсЯ ’етерин.
     - € на даче катер с двумЯ моторами! - гнул свою линию Љушеткин.
     - € две путевки вокруг света! - не давал спуску ’етерин.
     -  Ђ  собственного  самолета  не  хотите?   -  съехидничала  практичнаЯ
‘идорова,  но  разволновалась и прошептала: "‚от, если бы освободилось место
заведующего длЯ ‘идорова, и место в институте - нынче Ѓоренька поступает!"
     ѓлаза у всех троих блестели, когда открылась  дверь, и из цеха пришли и
сказали:
     - Ћсвободилось, идите!
     - Љто, что? - крикнули инженеры хором.
     - ‘тенд освободилсЯ, можете работать идти.
     1977






 * “жас. рассказы последнего времени * 


‹юбимаЯ женщина

     ‡а полгода до отъезда в таты молодой предприниматель Ђлик ‹одкин решил
обменЯть свою хорошую квартиру на комнату  и  большую  приплату.  ЏодходЯщий
вариант  оказалсЯ  у  †анетты  Ђвгустовны  Ѓледанс, литературного  секретарЯ
одного писателЯ. ‚ райжилобмене менЯть отказались, потому что признали обмен
неравноценным. Ђлик  ‹одкин подал  в суд, а †анетта Ђвгустовна тем  временем
придумала причину обмена. ‚ыдумано было чувство,  которое Ђлик Якобы питал к
‚арваре, единственной  †анетты Ђвгустовниной соседке. Ќа  суде Ђлик  сказал,
что ‚арвара  - его любимаЯ женщина, что она об этом еще не подозревает, а он
надеетсЯ  завоевать  ее  различными  знаками  вниманиЯ как  сосед.  ‘уд  иск
удовлетворил.
     †анетта  Ђвгустовна и  Ђлик,  радуЯсь, смеЯлись  над тем,  что одинокаЯ
‚арвара не ведает ни  сном, ни духом о судебном процессе, героиней  которого
она выступала. Ќо секретарь суда ‡оЯ ‘ивакова  когда-то училась с ‚арварой в
одном классе и позвонила ей по телефону.
     €  когда  Ђлик  ‹одкин  вселЯлсЯ  в комнату  †анетты Ђвгустовны, еще не
стараЯ ‚арвара, взЯв в магазине бутылку,  с любопытством его поджидала. Ђлик
перетаскал вещи, и ‚арвара  пригласила его к себе выпить рюмку за новоселье.
ђюмку  ‚арвара,  подливаЯ  и хихикаЯ,  свела  к  бутылке,  и  Ђлик,  напитки
переносивший плохо, ночью  забегал  туда-сюда  по  коридору.  Џри  очередном
заходе ‚арвара,  увереннаЯ, что Ђлик  бегает всю  ночь  мимо ее дверей из-за
любовной  нерешительности,  двери  раскрыла.   Ђлик   имел   университетское
образование,  привык ко всЯкому и приглашение принЯл.  Ќо когда ‚арвара, как
все  любимые  и   гордые  этим  женщины,   начала  выспрашивать  у  Ђлика  о
происхождении его к  ней чувства и  упомЯнула обмен,  Ђлик сразу  все понЯл.
Џросчитав варианты, он решил, что правдивое  признание  осложнит обстановку:
оскорбленнаЯ  ‚арвара вспомнит,  что ее честное  имЯ за просто так трепали в
суде, и  как это еще скажетсЯ на отъезде. Ђлик прошептал, что сам  не знает,
как такое чувство его достало, увидел он ее впервые в пункте приема посуды и
был  поражен быстротой, с какой она  принимала бутылки. ‘ этими словами Ђлик
заснул,  а ‚арвара  долго  ворочалась  в радостной  уверенности, что  нашла,
наконец, свое счастье.
     ‘  тех  пор  началась  их  совместнаЯ  жизнь,  с  которой  Ђлик   легко
примирилсЯ,  так  как  мысленно был  уже  в татах,  и все настоЯщее  ожидал
встретить там, а  среди нелепостей оставшегосЯ здесь полугодового пребываниЯ
лишнЯЯ нелепость погоды не делала. Ђлик моталсЯ по делам торгово-закупочного
товарищества,  скупаЯ  в  Ђзербайджане  изделиЯ из турецкой  кожи.  ‘оздаваЯ
легенду  о небольшой зарплате, Ђлик говорил ‚арваре, что ездит на физические
симпозиумы,  и  все  зашибленные  бабки  берег  к отъезду.  Ћднажды  ‚арвара
подарила Ђлику костюм, настоЯв, чтобы он поехал на  симпозиум в нем, и Ђлику
пришлось  носитьсЯ по  аулам в тройке, а ‚арварино  удивление,  почему же он
вернулсЯ   таким  неопрЯтным,  успокаивать  значительным   шепотом,  что  он
спускалсЯ на симпозиуме в секретный бункер и там извозилсЯ.
     Љак-то из товарищества уволилась ларечница, Ђлику предложили поработать
вечерами. Ђлик подумал, что и эти деньги не повредЯт, а до отъезда здесь все
равно  нечего  делать.  ‚арваре  он  сказал,   что  вечерами  будет  ставить
эксперимент, но однажды ‚арвара искала по  всему городу молнию  на платье  и
набрела на Ђлика  в ларьке, и ему пришлось срочно выдумывать, будто он хотел
подработать, чтобы купить ей к  дню рождениЯ шифоньер. ‚арвара прослезилась,
принЯлась  каждый  вечер возить  Ђлику ужин в ларек, и,  трескаЯ  куличи под
умильным ‚арвариным взглЯдом, наблюдаЯ из ларька тусклую улицу, Ђлик мечтал,
как через пару месЯцев увидит огни Ќью-‰орка.
     Џеред отъездом Ђлику  позвонили из Ћ‚€ђа, подошла ‚арвара, и Ђлик вновь
выкрутилсЯ, объЯвив, что его посылают на симпозиум за границу.
     ‚  аэропорту  Ђлик  сказал  ‚арваре,  что  едет  сообщать  о  важнейшем
открытии, его будут охранЯть, но там мафиЯ, и всЯкое  может быть. Ќо едва он
уселсЯ  в  кресло,  и  стюардесса  по-иностранному  объЯвила  маршрут,  Ђлик
вздохнул, наконец, полной грудью, и начисто забыл про обмен, ‚арвару и  все,
свЯзанное с этой жизнью.
     ‚ татах  Ђлик  устроилсЯ  хорошо.  “  него  работа,  семьЯ,  дом,  три
автомобилЯ, небольшаЯ компаниЯ друзей. Ќа уик-энд  они  едут на побережье, и
сидЯ в креслах,  потЯгиваЯ  колу,  глЯдЯ на волны,  товарищи  Ђлика, бывает,
вспомнЯт ту жизнь, и что у кого в  ней  было. …сли поблизости нет жены, Ђлик
иногда говорит: "‹юбимаЯ женщина там у менЯ".
     1989

Ћна не любит только ...

     Ћна не  любит только  выносить мусор и, входЯ утром в кухню, жмурЯсь от
слепЯщего света, она отводит от мусорной миски глаза. Ѓудильник  звенел, она
его заглушила, но лишь несколько  мгновений  между сном и  Явью  она лежала,
приходЯ в себЯ, еще не слыша метронома, но когда сознание проЯснилось, сразу
параллельным кодом полезли дела, и, оторвавшись  от подушки,  она посмотрела
на  циферблат  и ахнула:  сразу  пошли  ее  собственные часы, сразу началось
соревнование.
     ќта схватка со временем начинаетсЯ с утра, когда в час  с минутами надо
втиснуть все эти  замачиваниЯ булок, сбивание и жарку котлет дочке на обед и
всем  на ужин,  кашу на завтрак, побудки детей, грызню с мужем  по  мелочам,
посуду,  сборы,  выпроваживание  в  школу,  в  садик,  наказы.  Џервый  этап
кончаетсЯ, когда, словно разорвав финишную  ленту, она захлопывает  за собой
дверь,  стоит в лифте в пальто  с  перекрученным поЯсом, кое-как намазанными
губами.
     „орога  на работу - второй раунд: она едет, между освещенными коробками
домов синеют куски предрассветного  неба, автобус подходит к метро  -  Яркие
прожекторы,  шарканье  сотен  ног, слиЯнье  в  толпу  бледных сумеречных лиц
поглощают и ее, и, вытащив руку с сумочкой из давки, она смотрит на часы уже
только  в  вагоне,  прикидывает  число минут и станций,  пробегает  мысленно
оставшийсЯ путь, гадаЯ, успеет ли ступить за турникет минута в минуту.
     “ нее,  как  у  триггера,  бывают два  состоЯниЯ,  два уровнЯ душевного
настроЯ  - высокий и низкий.  Ћбычно  они чередуютсЯ  -  если  накануне  был
подъем,  на следующий  день  спад. ЏридЯ на работу и включив дисплей, в день
спада  она  долго сидит, уставившись  на  зеленые  цифры. ‚ голове  гудит от
машины,  от  недосыпа,   от   веселых  мужских  голосов,   внутри  нарастает
беспокойство, что времЯ идет, а она сидит,  и  все это видЯт, и она натирает
бальзамом  виски. …сли  день  такой,  то  поражение предопределено,  оно и в
стертых  по ошибке  с диска  файлах, в  пережаренных котлетах, в  падающих с
сушилки мисках, в кончившихсЯ как раз перед нею сосисках, автомате, облившем
подсолнечным     маслом,    кашле     перегулЯвшего    сына,    двойке     у
непроконтролированной дочки.
     Ѓывают дни очень высокого подъема, когда все ладитсЯ, споритсЯ, стройно
скользит. ’огда она уже  с утра  в  автобусе  знает,  что  будет  править  в
программе, сосисок  хватает после нее на одного,  что придает дополнительный
импульс,  обрывающие  руки сумки  несутсЯ легко,  она успевает  вымыть везде
полы, проверить от корки до корки уроки, сделать малышу ингалЯцию и почитать
ему "ЃармалеЯ". €з  колеи, правда,  могут  выбить телефонные  звонки, хоть и
говорит  она  редко, всегда -  свернув шею,  прижав  трубку к плечу,  что-то
помешиваЯ или моЯ. ђазговоры нарушают установленный порЯдок дел: почистивший
зубы полуголый сын  бегает, ковырЯЯ  хлеб, а отнюдь не ложитсЯ, дочка вместо
уроков крутитсЯ перед зеркалом в бабушкиных бусах, муж шуршит газетой  - ему
на все наплевать. …сли  это день подъема, она умудрЯетсЯ  быстро  закруглить
разговор и все моментально наладить. …сли же это день спада,  то собеседницу
ей не унЯть,  она терпеливо  перемывает кости нескольким знакомым, отрешенно
наблюдает за  разошедшимисЯ  детьми и с кроткой  покорностью, признаваЯ свое
поражение, отслеживает времЯ.
     “ нее есть  только один  час,  и  в  дни подъема и  в  дни  спада, один
собственный час -  с десЯти до одиннадцати. “ложив  детей, она  плюхаетсЯ на
диван и смотрит телевизор. Љаждый вечер она мечтает  не прерыватьсЯ вот так,
доделать все дела до конца, лечь в постель и перед сном посмотреть телевизор
со спокойной душою, и каждый вечер, не утерпев, присаживаетсЯ на минуту, и у
нее уже нет сил встать. ‘идение отравлено мыслЯми о несобранных бутербродах,
не  поглаженных формах и  не  замоченном белье,  она  вздыхает  и  повторЯет
несколько раз: "Ќу, что Я сижу?"
     Ћна ругаетсЯ редко, единственное ее слабое место  - это мусор,  который
она не любит выносить.
     ‚ечером, посмотрев на  переполненные  миску и ведро, она вдруг визгливо
вскрикивает: "‚ынесите мусор, видите,  Я зашиваюсь!" ‚  этот момент  лицо ее
приобретает  склочно-капризное выражение, и муж, и  дочка  знают: вЯкни  они
сейчас что-нибудь, она заорет, что у нее нет больше сил, что сели и поехали,
пропадом все  пропади.  Џоэтому,  потихоньку вздыхаЯ,  тот, кто  попалсЯ  ей
первым,  плететсЯ  с ведром  и миской в  коридор, а вернувшись,  закладывает
ведро газетой  и  моет  миску так как она внимательно наблюдает, выполнен ли
ритуал до  конца, а если нет -  может поднЯть крик,  и тогда начнетсЯ  такаЯ
склока, что себе дороже.
     Ћна не любит только выносить мусор...
     1989


Ќаши праздники

     Џраздники у  нас начинаютсЯ обычно с идеи, сверкнувшей у менЯ в голове.
‘кажем, Я  иду мимо театра и вдруг представлЯю, как можно без обычной спешки
и  суеты  выйти  из дома всей семьей,  отправитьсЯ в  театр  и,  сидЯ  среди
тамошнего великолепиЯ,  приобщить ребенка к  прекрасному. џ беру билеты, сын
любопытствует: "Ђ чего это  - ’равиата", муж отмечает этот день в календаре,
чтобы не  затевать деловые встречи. Ђ когда назначенный день  настает,  и мы
выходим  из  дома,  автобуса  нет  на  остановке  больше  часа,  дергаЯсь  и
переругиваЯсь, мы успеваем кое-как добратьсЯ  на перекладных, влететь в ложу
и  шугануть  уже  опускающихсЯ  в  полумраке  на   наши  места  нахалов,  а,
отдышавшись,   замечаем,   что   впереди   сидит   не   иначе  как   команда
баскетболистов,  и  со  второго рЯда нам  не видно ничего. ‘ын, кроме  того,
неприЯтно удивлен, что на сцене нет ни солдат, ни драк,  два следующих  акта
он,  прогрессируЯ, ноет, просЯсь домой; сзади шипит мегеристаЯ блондинка, на
сцене ’равиата стараЯ, толстаЯ и пускает петуха, а по дороге обратно трамвай
сходит с рельсов, и мы  добираемсЯ до дома в середине ночи, освещенные одной
луной, шарахаЯсь от слонЯющихсЯ по улице подозрительных компаний.
     €ли Я вдруг задумываю путешествие в Ќовгород. ‘тоЯ в огромной очереди в
сберкассе, созерцаЯ на стене красивый календарь с золотыми куполами, Я вдруг
ужасно захочу поехать не на дачу копать картошку,  таща за собой вечные тюки
с хлебом и молочными пакетами, а отправитьсЯ куда-нибудь налегке, беззаботно
осматриваЯ  достопримечательности  и  останавливаЯсь   в  живописных  местах
перекусить и полюбоватьсЯ красотами природы.
     €  вот в  жаркий  летний  день мы садимсЯ в машину. Џо дороге у нас два
раза спускает колесо  и, забыв про еду и питье, муж менЯет на жаре последнюю
камеру.  Њы  приезжаем  в  Ќовгород, обходим  знаменитый  памЯтник,  кое-как
отыскиваЯ среди каменных  фигурок известные, зато потом  до победы  ищем  по
всему  Ќовгороду  запасную  камеру.  ‘олнце  палит,  наш   сын  начинает  по
обыкновению ныть  и проситьсЯ домой, нас  два раза  штрафует  ѓЂ€, и, купив,
наконец, камеру, и,  постоЯв еще в  очереди за дешевыми чашками, мы уезжаем,
остановившись все же поесть на голой  асфальтовой  площадке длЯ  отдыха,  не
замечаЯ от усталости благоухающих мусорных бачков.
     Ѓывает, мы приглашаем к себе гостей, недели две до их визита  Я хожу по
магазинам, чтобы  собрать  стол,  за  которым  намереваюсь  вести  с гостЯми
задушевные беседы. „ва днЯ накануне Я  жарю,  варю  и пеку, в день приема мы
все  с утра  убираем дом и расставлЯем  бокалы.  ѓости  приходЯт, пЯть часов
подрЯд в упоении рассказывают, как начали разводить на балконе  пчел; мы же,
пчеловодством никогда не интересовавшиесЯ, добросовестно их слушаем, а когда
они, вполне  удовлетворенные,  уходЯт, нам остаетсЯ только  мыть до глубокой
ночи посуду.
     …сли мы  сами идем в гости, у  кого-нибудь обЯзательно заболЯт зубы или
живот. …сли мы едем с сыном на  экскурсию,  его укачает в автобусе и вырвет.
ќтот список можно продолжать до бесконечности, удивительно только, что среди
удающихсЯ нам  куда  лучше  будней -  работы,  беготни, приготовлениЯ  еды и
уроков  мы  вспоминаем проколотую камеру и мусорные бачки  с  ностальгически
блаженными улыбками, сетуЯ уже лишь на то, что давно никуда не выбирались. €
в   моей  голове  тогда  опЯть  зароЯтсЯ   идейки,  предвещающие  нам  новые
удовольствиЯ.
     1990

џ покупаю розы длЯ...

     џ  покупаю  розы  длЯ   своей  приЯтельницы   -  зубного   врача.  ќтой
приЯтельнице Я многим обЯзана - она принимает менЯ без очереди, хорошо лечит
и  недорого берет. џ несу розы ей  на прием, но, заглЯнув в  кабинет, узнаю,
что как раз сегоднЯ моЯ врач взЯла отгул.
     –веты стоЯт недешево,  особенно розы сердце у менЯ замирает  при мысли,
что Я  совершенно напрасно потратила  столько денег, что такие дорогие цветы
пропадут зрЯ. џ  думаю, что допустить  это невозможно, раз розы куплены, они
должны быть кому-то подарены, и, решительно завернув их в  бумагу, Я начинаю
мысленно просчитывать другие варианты.
     Њой выбор в первую очередь останавливаетсЯ теперь на учительнице музыки
моих лоботрЯсов-детей, которых на месте  этой учительницы Я бы давно вышибла
из музыкальной школы, а она все еще пытаетсЯ что-то трепетно  в них вложить.
џ  дохожу  до школы, но кабинет  заперт,  мне  сообщают,  что в  квартире  у
учительницы прорвало батарею, она убежала  домой, и букет роз снова остаетсЯ
при мне.
     €з  музыкальной  школы  Я  еду  в банк,  сотрудница  которого постоЯнно
помогает  мне  по  работе, но,  узнав, что  она  укатила в бизнес-тур, иду к
своему парикмахеру. Џарикмахер, однако,  пошел по вызову завивать к выставке
чью-то элитную  собаку,  а на  улице  уже  темнеет,  и зажигаютсЯ фонари.  џ
вспоминаю, что где-то неподалеку  живет моЯ двоюроднаЯ сестра,  которую Я не
видела сто  лет, что она сквалыжнаЯ, но  чем совсем  пропадать букету, лучше
подарить его ей. џ захожу в автомат, набираю номер, сестра, едва узнав менЯ,
немедленно выливает в трубку ушат брани, крича, что таким родственникам, как
Я, наплевать, жива она или умерла, что через  столько лет у менЯ еще хватает
наглости звонить, и бросает трубку.
     ‚ конце концов Я приношу цветы домой,  на вопрос мужа, откуда они, вру,
что подарил  знакомый мужчина, и муж  сразу же  интересуетсЯ, а не сможет ли
этот мужчина достать ему длЯ машины карданный вал.
     џ ставлю цветы  в вазу,  все  еще  не сдаваЯсь, планирую отнести  их по
назначению завтра  утром, но утром стебли поникли,  бутоны сморщились,  а на
тумбочке - ворох опавших лепестков.
     € тогда, вспомнив, что совсем недавно у менЯ у самой был день рождениЯ,
Я решаю, что раз в жизни могу подарить и себе дорогой и красивый букет.
     ‚ообразив,  что увЯдший букет, стоЯщий передо мною, и  был как раз  тем
самым  букетом,  Я жалею  только о том, что во вчерашней спешке и беготне не
рассмотрела цветы как следует и  не смогу  теперь  даже вспомнить, какие они
были.
     1993

—ужие письма

     џ люблю  читать чужие  письма.  Ќет, не  подумайте обо мне  плохо  - Я,
конечно же, не краду их и не подглЯдываю. Ќо знакомые однажды отдали мне длЯ
дачи  старый  круглый стол, брошенный  уехавшей  из  их  квартиры  соседкой.
‘оседка эта  в  своей  комнате почти не жила, сдавала  ее студенткам.  Љогда
грузили стол, из него вывалилось письмо и  фотографиЯ морЯчка  в  тельнЯшке.
Џисьмо было  к  девушке  ‹юдмиле, морЯк упрекал  ее, что она теперь "ходит с
другим". …ще он писал, что с его стороны все - так, как было, но если она не
ответит, то писать он ей больше  не  будет.  Џисьмо  было подписано ишкиным
‚асей, а все оставшеесЯ от письма место на листке было исчерчено выведенными
другим   почерком  тренировочными  росписЯми.  Џростенькой  закорючкой  было
нацарапано "ишкина ‹юдмила" и тут же зачеркнуто. „ругим, более прихотливым,
сложно-неразборчивым  вензелем,  начинающимсЯ тоже  с буквы "‹", был любовно
изрисован  весь  остаток  листа.  ќти вензелЯ  подписывали,  видно,  морЯчку
приговор.
     џ   долго  не  выбрасывала   письмо   ‚аси  ишкина,  перечитываЯ  его,
представлЯла  морЯчка,  сидЯщего  на  своем  корабле   и  ждущего  почту.  џ
представлЯла  и ‹юдмилу, котораЯ,  прикусив от старательности кончик  Языка,
изобретала  в это  времЯ подпись  с фамилией нового жениха на письме  жениха
отвергнутого.
     Ђ как-то раз в старых маминых фотографиЯх Я  нашла еще другое письмо  -
старинную открытку с красавицами в длинных пеньюарах, застывших с прихотливо
выгнутыми шеЯми  и воздетыми вверх торчащими  из воздушных  рукавов ручками.
Љогда Я перевернула открытку,  Я увидела немного расплывшийсЯ,  но, в общем,
понЯтный адрес: ...ский уезд, деревнЯ ‘основка, г-ну ‚оричу. џ кинулась было
читать,  но,  увы, текст был на незнакомом  мне Языке, только  в  скобках  в
середине  открытки  было  приписано  по-русски   "хорошенькаЯ  подруга".  Ќа
штемпеле стоЯл октЯбрь девЯтьсот  девЯтого года. џ обращалась  с открыткой к
знакомым  филологам, никто не мог прочитать текст. ЊоЯ мама не знала, откуда
взЯлась  открытка и, рассматриваЯ ее,  Я думала еще и о господине ‚ориче,  о
хорошенькой  подруге,  о  капорах,  сюртуках,  тростЯх,  канотье,  шлЯпках с
лентами,  кудрЯх, украшенных живыми  цветами,  пикниках, поместьЯх и прочих,
неведомых сейчас, но  обыденных некогда,  как теперешнЯЯ авоська, атрибутах,
след которых отпечаталсЯ, наверное, в  так и непрочитанной открытке, лежащей
здесь, у менЯ в руке.
     ‚  третье чужое,  тоже  очень  заинтересовавшее  менЯ  письмо,  Я и  не
пыталась заглЯнуть. …го читал  негр, сидЯщий напротив в метро. џ смотрела  -
нормальный  негр -  кроссовки, джинсы,  курчавые  меховые  волосы.  џ видела
конверт с Яркими марками, негр читал письмо -  почему бы  и нет, у него тоже
есть, кому прислать весточку.  Ћ чем ему пишут? - думала Я. -  ЉланЯютсЯ  ли
ему многочисленные родственники  или уверЯет в любви шоколаднаЯ невеста, или
просто  беспокоитсЯ  мама.  џ  не  представлЯла, какими словами  может  быть
написано негритЯнское письмо и смотрела на парнЯ со жгучим разочарованием.
     ‹юбопытство к чужой жизни одолевает менЯ.  "“мерла ‚арвара Џетровна,  -
пишет уже именно мне моЯ стараЯ тетка. - ‚се меньше и меньше остаетсЯ людей,
знающих  нас".  „ействительно,  менЯютсЯ  поколениЯ, люди  уходЯт,  приходЯт
новые, чужие, равнодушные  к людЯм  прежним. џ  хотела  бы собрать коллекцию
писем всех людей, живущих и живших  на земле - коллекцию отражений их жизней
и  судеб. џ хотела  бы рассортировать,  разложить по Ящикам, перебирать свое
сокровище  на досуге. Ђ если бы сверху ко  мне поступил запрос, отчего это Я
присваиваю чужие полномочиЯ, Я  бы  ответила ѓосподу Ѓогу, что  ни на что не
претендую,  просто  мне очень жаль, что не  остаетсЯ  следов,  что археологи
находЯт лишь черепки да  вазы, а хочетсЯ, чтобы не  пропало то, что  - среди
них, хочетсЯ все задержать, остановить, вернуть хоть как-то...
     1989

Ѓукет пионов

     џ встречаю их  у  родительского лифта, давно уже  Я  их не  видела,  но
опЯть, как  и раньше, чувствую досаду и неловкость. Њы стоим,  молчим, ждем,
когда  лифт  приедет, а лифт  маневрирует  где-то там,  наверху,  помигивает
краснаЯ  лампочка,  похоже, балуютсЯ  мальчишки. ‚ напрЯженной тишине громко
звучит его дыхание, Я украдкой бросаю взглЯд - он постарел, обрюзг: отвислые
усы, живот, запах перегара, букет пионов в руках. Ћна - совсем седаЯ, раньше
была ЯркаЯ, крашенаЯ блондинка.
     ‹ифт приезжает,  мы  все заходим,  она, не спрашиваЯ,  нажимает  кнопку
нужного мне этажа. Ћни  живут этажом выше, как раз над  нами.  €з  месЯца  в
месЯц в прежние времена они нас заливали,
     ‚ те годы  он носил форму, был толстым майором с красной рожей и тонким
голосом. ќтим голосом он материлсЯ, не даваЯ спать по ночам,  воспитываЯ,  и
судЯ  по  воплЯм,  не только морально, свою крашеную  жену или  нашкодившего
сына.  ќтим  голосом  он  в  праздники выводил  заполночь  "ЃродЯга,  судьбу
проклинаЯ...",  перемежаЯ  песни  топаньем,  от  которого  у   нас  сыпалась
штукатурка и качалась люстра. ќтим же голосом  он вопил, что у них ничего не
течет, когда мои взбешенные очередным, сразупослеремонтным заливом  родители
бежали наверх, к бывал скандал, составление актов, долгие тЯжбы.
     - ќто ужас, а  не семейка, - возмущалась мама, капаЯ  валерьЯнку. - ‚сЯ
кухнЯ в  банках, трЯпках, флакончиках, у самой под глазом синЯк, на  ребенка
страшно глЯнуть!
     џ не раз видела их и  в ближнем  парке в жаркие летние дни - они сидели
на одеЯле с какими-то мужиками  и  тетками,  пили портвейн, майорша визгливо
хохотала, а их малыш с  красными от  диатеза  щеками топталсЯ около, зажав в
руке кусок соленой рыбы.
     Ћн подрос, пошел в школу, часто терсЯ в парадной, забываЯ ключи, у него
был    вечно   сопливый    нос,    полуоткрытый   от    насморка    рот    и
вопросительно-изумленное выражение.
     Ђ потом они взЯли участок, стали заливать  все реже, их балкон сделалсЯ
похож  на склад  пиломатериалов, и по субботам они втроем чинно выходили  из
дома  с рюкзаками, саженцами и рейками,  озабоченно следовали на автобус,  с
молчаливым превосходством глЯдЯ на встречный, необремененный дачами,  просто
прогуливающийсЯ народ.
     Ђ недавно они  в последний раз разбудили  моих  родителей  -  он  гудел
что-то своим тонким голосом, она громко плакала и причитала. ‘оседи сказали,
что  их вернувшийсЯ  из  армии  сын разбилсЯ, поехав встречать Ќовый год  за
город, на чьем-то автомобиле.
     Њы едем в лифте, она смотрит на пионы, спрашивает:
     - „умаешь, распустЯтсЯ?
     - †енщины сказали, должны, - тЯжело дыша, отвечает он и тоже смотрит на
влажные, мЯсистые,  темно-красные бутоны в  своей татуированной  руке. „вери
открываютсЯ, Я молча выхожу, а они уезжают  выше - седаЯ поблекшаЯ женщина и
грузный мужчина со свистЯщим дыханием, внимательно разглЯдываЯ букет пионов,
которые должны распуститьсЯ.
     1992

“жас

     ќто началось, когда однажды Я вышел в полдесЯтого а аптеку, в это времЯ
Я обычно сижу дома, смотрю телевизор, а тут решил выйти, купить жене капли в
нос. Ѓыла осень, Я шел  дворами, и  вдруг менЯ поразило,  как кругом пусто и
жутко,  горЯт  только  окна, пустые  дворы, пустые  скамейки, редкие  фигуры
собачников  с поводками  да  собачьи хвосты  мелькают в  кустах.  џ дошел до
аптеки, а на обратном пути мне попались  два  мордатых парнЯ в ватниках, они
громко топали сапожищами, перемежаЯ нехорошими словами малосвЯзную речь. Ћни
прошли, не посмотрев, не обратив на менЯ вниманиЯ, Я  же оглЯнулсЯ, прибавил
шагу и, добежав домой, закрылсЯ на цепочку. Џо телевизору как раз показывали
новости,  и  Я  впервые  пропустил их через  себЯ, понЯв, что  все эти трупы
действительно лежат  в лужах  крови в таких  же темных дворах, в похожих  на
нашу квартирах.
     Њы  живем с женой,  моЯ жена  - хорошаЯ женщина,  она шьет,  стирает  и
возитсЯ  на кухне. Ћна  всегда  занЯта  и  не успевает задуматьсЯ,  а  когда
отдыхает,  любит  грызть карамель и  смотреть фильмы.  Ћна ахает  и  плачет,
узнав, что из соседнего двора неизвестно куда свели двух мальчиков, или, что
бетонной плитой  раздавило  на  стройке  девчонку, но  когда нам привозЯт на
выходные внуков, она, закрутившись в делах, выпускает  их  одних  гулЯть  во
двор.
     Њне приходитсЯ выходить, стоЯть и смотреть, как они катаютсЯ с горки, Я
отслеживаю  прохожих - кто знает, куда и зачем они идут - вот этот здоровый,
с красным шарфом, может - убивать и грабить, а та, в дубленке - заманивать и
наводить. џ  забираю ребЯт домой, но и дома не вздохнешь с  облегчением  - Я
читал   недавно,  что  радиоактивное   вещество,   замешанное   в  панельную
перегородку, погубило в одной квартире четырех детей.
     џ  иногда  размышлЯю, отчего  воры,  убийцы  встают  на свой  путь -  и
склонЯюсь к  тому, что  они таким способом снимают  напрЯжение. џ же, узнав,
что еще один из знакомых умирает от рака, что в воздухе - Яд, в йоде - синЯЯ
водоросль, в щах - живые нитраты, что милициЯ ни от кого не защитит, а после
укола  в поликлинике можно уже писать завещание,  Я  чувствую себЯ свЯзанной
курицей, которую держат  за ноги и клюв, уже замахиваютсЯ топором, и  Я хочу
тогда, чтоб рубили быстрее.
     Ќедавно в полвторого ночи нам позвонили в дверь, и прочитавшаЯ в газете
про  рэкет жена запретила мне не только  открывать,  но даже выйти спросить:
"Љто?"  Љ  нам  трезвонили, а мы  в кромешной тьме сидели в кроватЯх, сосали
валидол и не знали,  что делать, а когда звонки  прекратились, жена сказала:
"ЏьЯные, небось, шалЯт", улеглась и засопела. џ же понЯл, что  спать  уже не
смогу.
     Ќа  следующий  день  Я  оделсЯ  в  старое пальто,  в  котором  хожу  на
овощебазу, в старый кроличий треух  и  объЯвил жене, что иду  за  два отгула
разгружать вагон.
     џ пошел  по подворотнЯм,  по глухим  дворам, кругом были  мрак,  грЯзь,
запустение.  Ќаконец, Я нашел -  у спуска  в подвал стоЯла и  сквернословила
Явно бандитскаЯ группа. џ твердым шагом направилсЯ  к ним, они вдруг  дружно
оглЯнулись,  кто-то свистнул, двое порскнули в стороны,  двое - в  подвал, а
последний оступилсЯ и осталсЯ стоЯть у железных перил под ржавым навесом.
     џ с ненавистью смотрел, как  на его меховую шапку с навеса льетсЯ вода,
стиснув  зубы, боЯсь  глЯдеть  ему в  глаза,  Я смотрел на шапку, всем своим
видом  предлагаЯ скорее пырнуть менЯ ножом или, как сына сослуживца, - шилом
в сердце, так что не останетсЯ следов, или чтоб  подбежали сзади и накинули,
как в статье про рэкет, удавку. Џусть лучше  это произойдет  сейчас, когда Я
готов и жду.
     € когда,  зажмурившись,  Я  со  зверским  лицом  крикнул:  "Ќу!",  тип,
стоЯвший передо  мною,  всхлипнув,  снЯл шапку с  головы, кинул  ее  мне  и,
припадаЯ  на подвернутую ногу, бросилсЯ в  переулок. џ посмотрел еще  на эту
шапку, валЯвшуюсЯ  в грЯзи, потом развернулсЯ и что есть мочи побежал прочь,
а кругом была  тишина и пустота, только мелькали голубые телевизоры в желтых
окнах.
     ‡апыхавшись, Я прибыл домой,  закрылсЯ на цепочку, а в новостЯх как раз
говорили,  что за день с  граждан снЯли восемь шапок. "„евЯть", - буркнул Я,
переодеваЯсь, а жена, развернув ириску, сказала: "“жас".
     1990


‚ещи вымирают

     ‚ещи  вымирают.  Ќезаметно  - каждаЯ  в  отдельности  и демонстративно,
презрительно - все вместе. ‚итые пирамиды шоколада, жестЯной блеск кастрюль,
глухое  уханье  разматываемых  тканевых  рулонов.  “ пустых  или  украшенных
ненужной  дребеденью  витрин  томЯтсЯ  безмолвные  изваЯньЯ продавцов.  ‚ещи
уходЯт, не прощаЯсь:  никогда не знаешь, видишь вот эту вещь  на прилавке  в
последний раз или доведетсЯ встретить еще.
     ‚ещи стали значительны.  Ћни с молчаливым укором напоминают о временах,
когда  мы  произносили  уничижительное  слово  "вещизм". ’еперь,  робеЯ,  мы
смотрим  даже  на  собственные  вещи,   а  те   хвастают   своей   длЯ   нас
исключительностью. Џоследние автомобиль, молочный бидон, штаны, холодильник.
‡апись  прекращена  до 2015 года.  ‘ломаешь, побьешь,  протрешь - что тогда?
Џравда, говорЯт, кто-то еще видел, как по Ќевскому несли одеЯла.
     ‹юди  собираютсЯ и говорЯт о  вещах. Ћдни ковырЯютсЯ  в ранах - кто что
когда видел  и не купил, мог  достать и не достал, мог постоЯть и поленилсЯ.
„ругие со счастливым блеском в глазах рассказывают, что  успели  запасти вот
то  и  это  и  любовно  показывают полки шкафов, на  которых,  как в  Ќоевом
ковчеге,  в  нераспакованных  свертках  хранЯтсЯ  накопленные реликты.  ‹юди
забыли, о чем они говорили прежде.
     …ще  недавно мы  относились к вещам легко - между  делом покупали на не
Ѓог весть каким тЯжким  трудом  заработанные деньги, ломали, выбрасывали, не
забираЯ в голову.
     ’еперь  поЯвились  вещи   другие.  ‡а   тЯжелыми  дверЯми  коммерческих
подвальчиков  зажили вещи из  другого мира. Ќашего месЯчного  заработка  тут
хватит лишь  на изЯщную ерунду. Њы подавленно молчим, стоЯ у этих прилавков,
как у музейной витрины.
     Ќаши вещи покинули нас, как  недотепу ”едору,- мы  менЯемсЯ, хотим того
или нет. Њы возвращаемсЯ к натуральному  - пашем, выделываем шкурки,  солим,
стегаем  одеЯла.  Ќаши   головы   забиты  множеством  мелочей,  свЯзанных  с
отсутствующими  вещами, лбы наморщены  от  непрерывной,  направленной  на их
добывание и сохранение сосредоточенности, времЯ занЯто без остатка.
     Ќаше отношение  к материальному  сделалось  трепетней и глубже.  Џрошли
времена,  когда  мы весело презирали  показавший  нам теперь кукиш быт.  Њы,
наверное,  станем другими,  научимсЯ выключать свет, заворачивать  краны  и,
может, даже переходить улицу по зеленому. € если вещи надумают возвратитьсЯ,
мы, заискиваЯ  и тревожась,  вступим  с ними в  серьезные  долгие  союзы. Њы
ничего  никогда не  выбросим,  двадцать лет будем  носить  пальто, приучимсЯ
доедать  хлебные  корки  и,  постоЯнно  кумекаЯ,  что  бы  еще  растЯнуть  и
сэкономить, не сможем ни расслабитьсЯ, ни оторватьсЯ, ни вспомнить, в  каких
чудных облаках витали когда-то прежде.
     1991

џ забыла, когда ходила пустаЯ

     џ ношу сумки, как верблюд носит горб, улитка - дом, черепаха - панцирь.
Џеред  работой  в моих  мешках  уже громыхают молочные бутылки; в  обеденный
перерыв,  если  повезет,  прибавитсЯ  снопик макарон,  а  вечером,  когда  Я
выбираюсь, наконец,  из опутавшей  универсам  очередины, Я волоку еще  много
разных предметов:  шпротный паштет на случай голода,  мыло, которое в  любой
момент может опЯть пропасть, веник, потому  что  веники  выбросили и их  все
хватали.
     ‚ моей душе всегда тревога - Я постоЯнно  представлЯю своих домашних за
столом с  ложками  наготове и тающий при этом  запас  еды.  џ  замечаю,  как
непрерывно  снашиваютсЯ у всех штаны, стаптываютсЯ  ботинки и размышлЯю, где
все это брать снова. Љак школЯр, решающий задачу о втекающей и вытекающей по
двум  трубам  воде,  Я  постоЯнно  сравниваю две скорости  -  уничтожениЯ  и
восполнениЯ вещей и продуктов;  перваЯ  скорость всегда больше,  и это гонит
менЯ  из дома,  заставлЯет  рыскать по  магазинам,  а в случае удачи  крепче
набивать сумки.
     џ  не  могу  расслабитьсЯ,  даже   если  попытаюсь  отвлечьсЯ  и  пойти
куда-нибудь без заготовительной цели. ‚ театре Я обЯзательно наберу в буфете
коробок с мармеладом, на прогулке в лесу замечу сухую хворостину и,  подумав
о  возможном энергетическом  кризисе, приволоку ее  на  дрова,  а  на тайном
свидании  в незнакомой  части города, едва заметив на другой  стороне  улицы
очередь за Яйцами,  рвану туда прЯмо под красный сигнал светофора, мгновенно
забыв  о  только  что  трепетно  описывавшем  мне  свое  душевное  состоЯние
человеке.
     џ  уже  забыла,  когда  ходила  пустаЯ.  џ,   кажетсЯ,  и   родилась  с
нагруженными сумкам в руках, Я перестала ощущать их тЯжесть, а выпусти  Я их
из  рук, мне,  наверное, не хватит уже  одного  земного притЯжениЯ - Я сразу
взлечу  над всеми  этими универсамами,  киосками и ларьками,  где  за чем-то
обЯзательно занЯта очередь, где наполнЯютсЯ сумки, где проходит жизнь.
     1991

Љартинки девЯносто первого

     Њы  сидим  на кухне за столом, ждем, когда закипит  чайник, пришедшаЯ к
нам  в гости тетЯ  ЉатЯ,  мой  десЯтилетний сын Џетька  и Я. Њуж в  коридоре
работает за верстаком. Њы с теткой говорим о том, о чем говорЯт сейчас все -
о ценах: хвастаемсЯ, что удалось  где-то сэкономить,  гадаем, всЯ ли сметана
уже  по  двенадцать  или  бывает еще  и  по  три.  Џетька  невозмутимо  жует
подаренную жвачку и выбирает в альбоме место длЯ нового вкладыша.
     Ћбсудив  экономические проблемы,  мы вздыхаем и  задумываемсЯ.  џ знаю,
тетка считает виноватыми во  всех  наших  бедах демократов, она,  пережившаЯ
блокаду, голосовала на референдуме  за ‹енинград, а  все, творЯщеесЯ теперь,
воспринимает, как шабаш жуликов, то бишь кооператоров. ‚  разговорах с ней Я
стараюсь обходить животрепещущие политические проблемы, но и в этот раз  она
начинает сама.
     - ‚от сейчас  у  метро  сосиски  в  банках продают уже по пЯтнадцать, -
восклицает тетка, - а в  магазинах они -  по рубль семьдесЯт. ђаньше, скажи,
такое было? ќто что, не спекулЯциЯ?
     - ‘пекулЯции, бабушка ЉатЯ, теперь нет, - изрекает вдруг покончивший со
жвачкой Џетька. - ќто коммунисты придумали спекулЯцию, во всем мире бизнес -
это не стыдно.
     - Ђ ты, значит, против коммунистов? - холодно осведомлЯетсЯ тетка.
     -  Љонечно!  -  сын  уверенно кивает  на  свой  альбом.  - ‚от у  менЯ,
например, коллекциЯ вкладышей; Я что, должен ее делить с  тем, у кого вообще
ни фига? Ђ  видали? - и он показывает  кому-то гипотетическому выразительную
фигу.
     - ’ак, - тетка  кидает на менЯ  взглЯд, содержащий  много невысказанных
мыслей о воспитании.
     -  ’ы,  конечно, уже  не пионер, - полуспрашивает-полуутверждает она. -
’огда, значит, ты веришь в Ѓога?
     Ќесгибаемый атеист Џетька краснеет и возмущаетсЯ: "—то Я, ишак?"
     -  •орошо,  в Ѓога ты тоже не  веришь,  - спокойно продолжает тетка, но
спокойствие  ее,  Я чувствую,  ничего  хорошего не предвещает. -  Ќу,  скажи
тогда,  во что же  ты  веришь? —то тебе  дорого? Љакие у тебЯ идеалы? Њы вот
раньше верили  в свою страну, стремились ее  защищать, а  ты - что ты будешь
защищать, когда вырастешь?
     - ќто в армию что ли? - соображает сын. - Ќет, Я в армию не пойду, Я не
ишак!
     -  ‚от! -  с мрачным торжеством кивает тетка. - ‡ащищать ђодину ты тоже
не собираешьсЯ... —то же тогда у тебЯ в жизни есть? ‘овсем ничего?
     - ‚кладыши вот  у  менЯ,  - подумав, показывает  ЏетЯ  на свой альбом и
обращает ко мне прозрачный, ищущий поддержки взглЯд.
     - Ќу, что ты к нему пристала, тетЯ ЉатЯ? - прихожу Я ребенку на помощь.
- Ќе врет он, не Ябедничает, посуду иногда моет. ‡ачем ему эти твои идеалы?
     ‚ это  времЯ звонит  телефон,  и Џетька, прихватив альбом, смываетсЯ  к
аппарату. Њы с тетей Љатей  остаемсЯ на кухне. Џо радио ругаютсЯ  демократы.
‡аходит  мой занимающийсЯ  малым  бизнесом  муж и, присев перед  раскаленной
плитой, лЯзгает дверцей духовки, в которой топитсЯ парафин длЯ изобретаемого
на верстаке прибора.
     - ђазве плохо мы жили? - вперив глаза в  окно, ни к кому не  обращаЯсь,
говорит тетка.  -  Џраздники были,  танцевали,  платьЯ  заказывали в "‘мерти
мужьЯм". Џомню юбку себе заказала синюю,  а потом красный костюм, можно было
комбинировать, всем так нравилось, так было красиво...
     -  Ќа ‹адожской продаютсЯ знаешь какие жвачки? -  доноситсЯ от телефона
монотонный  голос  ведущего  беседу  с  приЯтелем   Џетьки.   -  "Ѓабл-гамы"
продаютсЯ, "Џантеры" и "—ерепашки-ниндзЯ",  а "Ѓэтманов"  нет, Я их, вообще,
давно не видел...
     „емократы  в приемнике  сцеплЯютсЯ пуще.  Ќа плите  закипает чайник.  џ
выключаю радио и зову всех к столу.
     1991

Ћдин-единственный раз

     Љогда  началась  инфлЯциЯ,  мои  родители-пенсионеры очень  переживали,
хватит ли накопленных ими денег на постоЯнно дорожающие похороны. Ћни умерли
друг за другом, ни раньше, ни позже, как в тот момент, когда денег тик-в-тик
хватило,  и, как и  мечтали, никого не обременили.  ‚сю жизнь у них было две
заботы - поступать как нужно и ни от кого не зависеть. —то касаетсЯ второго,
моим  родителЯм  это  до  конца  удалось.  Њне  кажетсЯ,  что  и  по  поводу
правильности главных жизненных поступков особых сомнений у них тоже не было,
     Љогда Я  смотрю на своего мужа и - в зеркало - на себЯ, на наших лбах Я
вижу те же, что  и у родителей морщины  вечного беспокойства. ђазница лишь в
том, что сомненьЯ начали одолевать нас уже сейчас.
     Њы закончили институт  в  начале семидесЯтых,  Я  вскоре родила, а мужу
предложили  остатьсЯ  на  кафедре.  „еньги там платили  мизерные,  жить  нам
предстоЯло  на одну его зарплату, но мы оба  воспринЯли это предложение, как
большую удачу, потому что считали, что главное  - это защитить  диссертацию.
Ќа  долгие  годы это стало нашей заветной  целью. Њы  жили в  одной комнате,
груднаЯ дочка ночами орала, но муж как-то умудрЯлсЯ  учить философию  и Язык
длЯ сдачи  кандидатского минимума.  Ћн стоЯл в очереди в аспирантуру  десЯть
лет,  потом пЯть  лет  училсЯ,  каждое  лето  ездил на  шабашку зарабатывать
деньги. Љ сорока, наконец, он защитилсЯ, получил доцентство  и огромный, как
нам  казалось, оклад в  четыреста пЯтьдесЯт, а через пару лет все  это съела
инфлЯциЯ.
     ѓлавным делом моей жизни было обучение нашей  дочери музыке. ‘ двух лет
у  нее обнаружилсЯ абсолютный слух, она копалась в песочнице и выводила  без
слов  арию Љаварадосси.  Ћднажды ее  услышала пришедшаЯ  тоже к песочнице  с
внуками бабушка - профессор консерватории, и судьба моей дочери была решена.
‡акатываЯ глаза  и  воздеваЯ  вверх руки, бабушка-профессор  объЯснила  мне,
какой груз ответственности  Я несу, имеЯ такого чудо-ребенка.  ‘ четырех лет
мы начали ездить через весь город в специализированную школу, потом все наши
вечера  были, при сопротивлении подрастающего ребенка, занЯты  фортепьЯнными
экзерсисами, а в пЯтнадцать лет дочка заЯвила, что в гробу видела эту жизнь,
что пойдет  в торговый  техникум, и  вскоре,  едва  услышав  по  радио звуки
фортепьЯно,  немедленно  вырубала  громкость,  и  надо  посмотреть  с  каким
выражением лица.
     Њой муж  всегда  был  очень  обЯзательным.  Ћн скрупулезно готовилсЯ  к
лекциЯм, тщательно проводил семинары, и при самой  жестокой  простуде считал
себЯ не вправе пропускать и пустЯковой  консультации, на которую хорошо если
забредут пара-тройка студентов.
     џ тоже всегда  была очень  добросовестна. колу Я  закончила  с золотой
медалью.  Ќа работе  у менЯ не пропал ни один  документ.  “же первого  числа
месЯца Я  старалась  отоварить все талоны.  „ома Я постоЯнна что-то убирала,
стирала и жарила - у менЯ никогда не было ни минуты свободного времени.
     ‚сЯ наша жизнь всегда была сплошным изнуреньем, а между тем за стеной у
нас  соседи  жили  совсем  по-другому.  ЌесмотрЯ  на  маленьких  детей,  они
умудрЯлись постоЯнно сидеть  на диване, курить и  пЯлитьсЯ  в видик. Ћднажды
муж, случайно зайдЯ к ним, встретил у  них  в  гостЯх  выгнанного  раньше из
своего  института  за  неуспешность  студента  -  тот, щелкаЯ  филлипсовской
зажигалкой,  выглЯдывал в  окно на свой "Њерседес", и не стеснЯлсЯ со смехом
рассказывать, как  украл в автопарке  принесенные  ему запчасти - погрузил в
багажник, прыгнул в машину и уехал, не заплатив.
     “ нас  до  сих пор нет  ни видика, ни порЯдочного дивана, поэтому мы  с
мужем  обдумывали этот  случай,  усевшись на  продавленную  тахту  и глЯдЯ в
подслеповатый телевизор.  Њы думали о том, что,  наверное, правы  те,  кто с
ленивой  беспечностью плывет по течению.  Њы  же, изо  всех сил  налегаЯ  на
весла, вечно выгребали в хлюпающее болото.
     € после этого мы с мужем совершили  несколько безрассудных поступков. џ
решила сделать то, что по разным причинам всю жизнь боЯлась позволить себе -
в  разгар инфлЯции,  плюнув на  все,  взЯть да  и  родить еще одного,  очень
позднего  ребенка. Њой  муж,  к всеобщему изумлению, ушел с кафедры и, чтобы
заколотить много денег, принЯлсЯ торговать порнографической литературой.
     Ќу,  что  вам  сказать про нашу новую жизнь? Ќа  пЯтом десЯтке Я родила
двойню  и  сейчас,  замученнаЯ  остеохондрозом  и другими  болЯчками, стираю
надаренные  нам  из состраданьЯ  знакомыми старые  пеленки и  варю  кашу  на
гуманитарном   молоке.  Њоего  мужа   ограбили  на  второй   день  торговли,
кафедральное начальство, сжалившись, взЯло его  назад, и, немного отойдЯ, он
начал другую, более приемлемую новую жизнь, принЯвшись организовывать у себЯ
на кафедре малое предприЯтие.
     Џока у  нас те же тахта и телевизор, дети орут,  мы не представлЯем, на
что будем дальше кормить  и одевать их,  морщины на  наших лбах пролегли еще
глубже,  и все  же  мысль о  том  что единственный раз в жизни  мы поступили
правильно, плюнув на выдуманные химеры, греет нас и помогает нам в последних
попытках куда-нибудь выгрести.
     1991

…ще раз об отъезде

     …е зовут Ћльга Ђбрамовна. Ћна учительница  русского и литературы. Љогда
в школе она диктует  детишкам, она машинально стараетсЯ  избегать упоминаниЯ
слов "памЯть" и  "патриоты".  Ћт звука этих, когда-то таких близких, хороших
слов она теперь вздрагивает с  тем же  омерзеньем, с каким стрЯхивает с себЯ
паука. ќтой нечисти она панически боитсЯ  с детства. Ќо вопрос "ехать или не
ехать" у  нее  по-прежнему  не стоит,  хотЯ  есть длЯ этого  все  основаниЯ:
"пЯтый"  пункт,  тот  самый,  да-да.  Њногие  коллеги  не  могут  ее понЯть,
завидуют, что есть зацепка, говорЯт: не думаешь, идиотка, о себе,  подумай о
детЯх.  „етей у нее  двое - младшаЯ,  вылитаЯ копиЯ своего русского  папаши,
была бы украшеньем  €зраилЯ  -  круглаЯ физиономиЯ,  голубые  глазищи, белые
прЯмые патлы  до плеч. …е старший внимательно слушал дебаты об отмене записи
о национальности в паспорте. Ћн, еще недавно дававший торжественное обещание
пионер,  посчитал,  что унизительно отказыватьсЯ от своего  происхождениЯ, и
лучше бы  этот  закон  не принимали,  чтобы  не  было  соблазна.  Џричем эти
размышлениЯ у  него  применЯлись  исключительно  к  маме.  Љ  себе  проблему
еврейства он никак не относит. "Љонечно, в случае чего ты могла бы поехать к
своим",  -  глубокомысленно  изрек  он.  Љогда  Ћльга  Ђбрамовна  попыталась
объЯснить ему, что и он где-то еврей, сын был не  в состоЯнии понЯть, почему
это он еврей, а  не такой же пацан, как  соседский Љолька, тем более,  что в
футбол  он играет лучше. Ђ тем  не менее,  когда несколько лет назад этот ее
сын  заболел  редкой  болезнью крови  и  попал в  реанимацию, первый вопрос,
который  задал  ей врач, был -  о  его  национальности. “знав, что еврейскаЯ
кровь  присутствует, врач кивнул и молча сделал какие-то выводы. ’ак впервые
материализовалось то, что  и сама Ћльга Ђбрамовна никогда не могла  до конца
постигнуть.
     ’еперь,  когда возрождаетсЯ  все национальное, возрождаетсЯ и еврейскаЯ
культура.  ‹юди  празднуют  тору,   прививают  детЯм  любовь  и  уважение  к
традициЯм, считают  себЯ  временно  проживающими  в  диаспоре,  готовЯтсЯ  к
отъезду  на родину.  Ћна  же  воспринимает  все  это,  как  плохой  театр  с
картонными  декорациЯми,  с  осыпающейсЯ  с  густо  набеленных  щек  наскоро
наложенной пудрой.
     Ћна не знает,  может, их  воспитывали иначе, а  среди ее детских героев
был также  и  Џавка  Љорчагин. Ќе спешите  кривитьсЯ и усмехатьсЯ, вспомните
лучше себЯ. ‚спомните прощальный костер в лагере, "взвейтесь кострами". Ѓыли
фальшь  и  трескотнЯ,  но  было и  распирающее  радостью  чувстве  общности,
единства, и ей  везло,  подруги у нее были  хорошие,  а когда  подружка €рка
ужасно  удивилась, что  Ћльга  еврейка,  Ћльга  ничуть не  обиделась  -  она
понимала €ркино удивление, потому что и сама не могла взЯть в толк, как это,
и что это такое?
     Ћна не знает Языка,  государство €зраиль длЯ нее - такаЯ  же  экзотика,
как  Ѓерег  ‘лоновой  Љости.  …сли  бы  она  верила  в  Ѓога,  то  скорее  в
православного,  она не понимает, как это  она  сможет  жить там, привЯзывать
детЯм ленточки на поЯс  и надевать имеющие  религиозный  смысл шапки. Љаждый
раз,  когда  в той или другой  республике  начинаетсЯ заваруха, она  слушает
радио и ловит  себЯ на одной  и  той  же мысли - жалеет русских, оказавшихсЯ
там,  думает: а  нам-то  здесь  как  хорошо,  а  потом  каждый раз одинаково
спохватываетсЯ: "„а мне ли радоватьсЯ?" Ћна заранее знала, что ее не возьмут
в университет  и  пошла  в педагогический,  не ропща  и  принимаЯ  это,  как
данность. Ћна смотрит на себЯ в зеркале - ну, карие глаза, ну, волосы темнее
и вьютсЯ - ну, и что, неужели отличие только в этом?
     …сли  русскому  человеку  сказать,  что он не  похож  на  русского,  он
обидитсЯ. Љогда одна  знакомаЯ  дама  сказала:  "Ћльга Ђбрамовна,  да вы  не
похожи на еврейку!", дама  захотела польстить.  “жасно, но в  ответ  в Ћльге
Ђбрамовне возникло теплое чувство признательности.
     1992

’акаЯ страна

     ‚ последнее времЯ люди у нас многое понЯли.
     Ѓолтуны понЯли, почему их не принимают всерьез, лодыри - почему всем от
них постоЯнно  чего-то надо, пьЯницы - почему жены вечно орут и замахиваютсЯ
сковородкой.
     ‹юбители повалЯтьсЯ на диване с газетой понЯли, почему не они, а кто-то
другой  делает открытиЯ и пишет романы, задиристые зануды - почему постоЯнно
получают фонари под глаз, дурные руководители - почему нет никакого уважениЯ
от народа.
     Ќекрасивые девушки понЯли, почему не за ними ухаживают усатые красавцы,
сварливые жены  - почему к более  ласковым подругам уходЯт мужьЯ, рассеЯнные
хозЯйки - почему подгорает картошка и бежит с плиты молоко.
     € еще многие-многие люди теперь все-все понЯли.
     - ќто такаЯ страна!  - прозрев, радостно  объЯснЯют они друг другу. - ‚
этой стране и не может быть иначе!
     € им становитсЯ чуточку легче.
     1991


Џо ту сторону шкафов

     Ќедавно двух моих подруг сократили, а менЯ пересадили в другой отдел, в
чужую комнату, в  угол,  за  шкафы. Џо другую  сторону шкафов деловито шумЯт
незнакомые люди,  они не стремЯтсЯ к контактам со мной, у них есть работа и,
проходЯ  мимо, они скользЯт отстраненным взглЯдом.  Ђ однажды Я слышала, как
они планировали, что  собираютсЯ разместить в  моем углу потом. ќто  "потом"
означало, видимо, после моего сокращениЯ.
     “ менЯ нет работы - это, действительно, верный признак. Љогда Я прихожу
к начальству,  оно уклончиво  качает  головой  и  просит  подождать. „ве мои
подруги вошли в план по  сокращению на прошлый квартал. џ, возможно, войду в
текущий.
     џ  сижу целый день за  шкафами и думаю. џ думаю,  что можно,  наверное,
что-то сделать, изобрести и предложить, чтобы все изумились,  ахнули и сразу
вычеркнули менЯ из списка. Џотом Я начинаю размышлЯть, что, может, это перст
судьбы:  Я  всю жизнь  терпеть не могла  свою унылую  службу, несколько  раз
порывалась уйти, но всЯкий раз оставалась, у менЯ не хватало духу плюнуть на
диплом, броситьсЯ  в  групповоды или  в  руководители  кружка  при  †ќЉе без
гарантии на деньги и успех, скатываЯсь по социальной лестнице.
     € вот теперь Я сижу за шкафами,  потихоньку слушаю радио,  а  по мозгам
бьет  напыщеннаЯ реклама.  Џосле  работы  Я иду  по  городу мимо автоматов с
выдранными трубками, лотков с брошюрами о  чудесных свойствах воды, анкетами
на  выезд, руководствами, каким  свЯтым  молитьсЯ при  нужде  и болезни.  Ќа
остановке, когда час нет трамваЯ Я захожу погретьсЯ в коммерческий магазин и
смотрю, как в неправдоподобно  дорогом телевизоре весело плЯшут разноцветные
негры.  ѓреющийсЯ тут же пенсионер  вслух  вычислЯет, сколько  "Џобед" можно
было купить за эту цену при ‘талине.  Џод гортанные негритЯнские  вскрики мы
обмениваемсЯ  с  пенсионером  одинаково  затравленными взглЯдами,  и,  придЯ
домой, Я в который раз думаю, что надо, наконец, что-то делать.
     € однажды, когда  Я сижу, по обыкновению за  своими шкафами, Я слышу по
радио рекламу центра социальной ориентации, обещающую путем строго научного,
по  американским  методикам,  тестированиЯ   выЯвить  скрытые  склонности  и
возможности каждого человека  и указать его истинное предназначение. џ долго
сомневаюсь,  но  все  же  иду, с трудом  нахожу  разрекламированный  центр в
каком-то   грЯзном  подвале  и,  ответив  на  множество  странных  вопросов,
предложенных  огненноволосой  красавицей,   узнаю,  что,  оказываетсЯ,   мне
следовало родитьсЯ  в Џариже,  а длЯ этой жизни Я не предназначена вовсе,  и
остаетсЯ только плыть  по течению. ‚ыбираЯсь из подвала, Я трогаю опустевший
на приличную сумму кошелек и думаю, сколько всего могла бы позволить себе на
так глупо потраченные деньги.
     —тобы  хоть  как-то  окупить  полученный  совет,  Я  остаюсь сидеть  за
шкафами. ‹юди  по  другую  сторону по-прежнему  не замечают менЯ. ђеклама по
радио ежедневно издеваетсЯ. ‚ этом квартале менЯ, кажетсЯ, забыли сократить,
значит сократЯт в следующем.
     1992


Ћна никогда ничего не просит

     џ  теперь  занимаюсь  коммерцией.  Ћна  по-прежнему  сидит  в  конторе.
Љогда-то  мы вместе  учились  в школе, потом в институте.  ’еперь она иногда
заходит в мой офис, проезжаЯ мимо. Ћна всЯкий раз отнимает у менЯ сколько-то
времени,  и  хоть каждаЯ потраченнаЯ не на дело минута всегда ощутима, ей  Я
стараюсь это не показать. Ђ между тем, разговоры наши полезной информации не
содержат.
     Ћна плюхает под стол сумки, садитсЯ, начинает рассказывать о вещах, мне
теперь незнакомых: как стоЯла в очереди и не хватило, как мерзавец-начальник
никому не прибавлЯет  зарплату,  а себе выбил огромную надбавку  под  десЯть
тысЯч.
     - „олларов? - живо интересуюсь Я.
     - ђублей! - испуганно машет она рукой, будто открещиваЯсь, и продолжает
рассказ, а Я  в раскаЯньЯ внимаю, стараЯсь  не  попасть больше  впросак,  не
выйти из предложенного  смыслового рЯда - дефицитов, талонных норм, окладов,
очередей.
     Џотом  она спрашивает  про мои  дела, и  Я жалуюсь,  как  стало  трудно
перекачивать  безналичку,  как  лютует коммерческий  банк,  норовЯ  сдать по
тысЯче с внешнего оборота...
     - ђублей?  - морща лоб, изображаЯ  компетентную  деловитость,  уточнЯет
она.
     -  „олларов,  -  укоризненно  поправлЯю  Я,  и  она  понЯтливо  кивает,
конфузЯсь от своей ошибки.
     Њы пЯтнадцать лет сидели за одной партой,  но разговор наш теперь похож
на разговор двух случайно встретившихсЯ  иностранцев, пытающихсЯ объЯснитьсЯ
друг с другом с помощью мимики и жестов. …й никогда не пригодитсЯ услышанное
от менЯ, а мне  - то,  что  Я узнаю от  нее. ђазве  только  в кругу нынешних
друзей Я  расскажу, об экзотике,  сколько  получают  люди на государственной
службе, а она просветит сослуживцев, что это за штука - депозитный счет.
     ‚  институте мы обе изучали радиотехнику, и с тех пор Я все  еще помню,
что  непрерывную  функцию, в  крайнем случае,  могут  заменить ее дискретные
отсчеты.  џ  теперь тоже  живу  от  одной финансовой  манипулЯции до другой,
каждый раз норовЯ  загрести побольше  денежек. џ  дроблю жизнь на отрезки, в
конце каждого из которых светит конечный  результат. ‚ погоне за ним  Я, как
кенгуру, перескакиваю все остальное.
     €  она, перемогаЯсь от очереди до зарплаты, в каждом куске  своей жизни
пытаетсЯ  только свести концы  с концами. € у  нее нет ни  времени,  ни  сил
оглЯдетьсЯ и отдышатьсЯ.
     Ђ когда-то  мы крали курсовик с кафедры приемников: Я бесшумно рылась в
полке,  она  стоЯла на  стреме,  а  в  смежной  комнате, ни о  чем не ведаЯ,
печатала машинистка. Џолка вдруг с грохотом сорвалась, курсовики посыпались,
машинистка вскочила, а  мы уже неслись прочь по коридору,  а потом, сгибаЯсь
пополам, два часа хохотали,  совершенно  забыв, что прототип  не украден,  а
сдавать курсовик - через два днЯ.
     Џроцесс тогда занимал нас куда  больше результата. Ђ теперь мы  недолго
пьем кофе  в  моем  офисе,  и  скоро  она  беретсЯ за сумки, а  Я выхожу  ее
проводить. Ќа  мне туфли из кожи питона. Ќа ней сапоги с отреставрированными
союзками.  Ћна  никогда ничего  у  менЯ не просит.  џ ей  никогда ничего  не
предлагаю.
     1992

‚ек живи, век учись

     “ менЯ нет зонтика, и хоть бежать  из дома на пост недалеко, если  льет
сильно,  Я  успеваю  промокнуть  до нитки.  ’етка  ЌуриЯ, которую  Я  менЯю,
говорит:  "Џусть …горыч  подарит тебе зонтик!", и Я думаю, и правда,  …горыч
мог  бы подарить мне зонтик, потому  что мой пьЯница после  получки приходит
без  денег и в  хлам, и хорошо, что на детей Я с него получаю, а кормить его
бесплатно - пусть ищет дураков  в  других местах, и, вообще, он мне не муж и
плевать Я на него хотела. Џоследний раз он подралсЯ с армЯнами,  что продают
цветы у метро, ему порвали молнию, разбили нос и отнЯли деньги.  "“ них своЯ
милициЯ!" - вопил он потом и, конечно, сразу принЯлсЯ за менЯ,  и Я побежала
за участковым, его забрали, и пришел он уже тихий-смирный.
     Џро  …горыча ему ничего  неизвестно, про  …горыча  знает  только  тетка
ЌуриЯ,  …горыч  -  начальник караула,  лысый  старичок  в  толстых  очках со
вставными зубами, с  планочками  на  форменном  пиджаке. Ћн  клацает  своими
зубами, но внушает мне, что  он-то  никогда не будет один,  и Я могла бы ему
ответить, да просто не хочу портить отношениЯ. …горыч - бездетный вдовец,  и
Я поначалу думала, он пригласит менЯ с детьми на дачу, у него  там Яблоки  и
клубника, он закатывает компоты  и варит варенье, куда это все одному, но он
говорит,  что за зиму все  поедает,  и  Я думаю, что у него точно еще кто-то
есть.
     -  ‡ачем тебе этот  хрыч? - спрашивает тетка ЌуриЯ. - ‚сЯ и польза, что
иногда отпустит тебЯ с дежурства.
     Ћн, правда, отпускает менЯ  с дежурства,  когда мне надо стирать, и все
же  мог бы подарить мне этот зонт,  а то недавно у подружки пропадал билет Я
уж  не помню на какую  эстраду, и она пригласила менЯ, Я хорошо накрутилась,
но, как назло, полил дождь, и на концерт Я Явилась мокрой выдрой.
     € однажды Я решаю - или он дарит мне зонт, или Я посылаю его подальше -
Я так и говорю тетке Ќурии,  и тетка  ЌуриЯ говорит: "Џравильно!", протирает
красные глаза - она, как велит …горыч, всю смену без отрыва смотрит на лампу
на пульте, берет свои сумки и враскорЯчку идет домой. Ђ Я смотрю на  лампу и
думаю, какой у менЯ  будет зонт,  но в следующую смену с  утра на наш чердак
дают  горЯчую  воду,  и Я решаю  в  последний разок  отпроситсЯ,  чтобы  все
перестирать,  а  насчет  зонта  поговорить   после.  Ќо  когда  …горыч  менЯ
отпускает, и Я прибегаю домой, эти  гады  из ђќ“ снова перекрывают воду, и Я
возвращаюсь на работу, чтобы все же поговорить.
     Ќо  открыв  дежурку, Я столбенею на месте -  …горыч расположилсЯ все на
той  же на  нашей служебной кушетке, всЯ  и разница, что с теткой  Ќурией. Ђ
тетка ЌуриЯ накануне как раз уволилась на лето,  чтобы ехать к сестре сажать
огород. € до менЯ сразу доходит, что  ни  к какой  она не ездит  к сестре, а
пашет  у …горыча на даче, и  менЯ берет  такое  зло, Я  говорю:  "Ђх, стараЯ
стерва!", а  она,  оправлЯЯсь, кудахчет: "Ђ  Я  что, Я ничего!",  а  …горыч,
прокашлЯвшись, говорит: "’ебЯ стирать отпустили, так иди и стирай!"
     Ќо Я хватаю со  стула его пистолет и форменные  штаны, он,  рыпнувшись,
отлетает у менЯ обратно  на кушетку, как одуванчик, Я спрашиваю:  "Џочему  у
вас  посторонние  на  посту,  табельное  оружие  без  надзора,  а пульт  без
присмотра?" и иду  к телефону звонить в центральную. € пока Я набираю номер,
тетка ЌуриЯ принимаетсЯ причитать: "Ђ Я что, Я как начальство!", а …горыч аж
бледнеет  от злости и, шипЯ,  интересуетсЯ,  чего это Я добиваюсь. €,  сразу
перестав крутить телефон, Я  говорю, что добиваюсь всего-ничего - три тысЯчи
двести  шестьдесЯт рублей  на  гонконговский  зонтик,  и  он  молча лезет  в
портмоне, а Я, бросив ему пистолет и штаны, хлопаю дверью.
     џ бегу домой, радуЯсь, как хорошо все получилось. ‚ этот день Я успеваю
еще  постирать, потому что воду все же дают, и  мирюсь  на радостЯх со своим
пьЯницей - он обещает мне с получки закодироватьсЯ и начать копить на мЯгкую
группу. џ  кормлю его  обедом, он, объевшись, заваливаетсЯ спать, а  Я иду в
ларек  и  покупаю  зонтик. Џо  дороге домой  Я  встречаю тетку Ќурию, она  с
рассадой и рюкзаком чешет  к …горычу на дачу и  говорит, что на вокзале есть
Японские зонты за восемь сто, надо было мне просить восемь сто, у него есть,
он бы дал.
     - ‹адно, - думаю Я, стараЯсь не огорчатьсЯ, век живи, век учись...
     1993


•охотать, сверкаЯ зубами

     џ вышла  за  Љолю, потому что  было пора,  все  говорили: "Ќе  вышла  в
институте, в  конторе  не  выйдешь  тем более", а  он был  старший  инженер,
аспирант, правда,  хилый, белобрысый, с квохчущей,  как  наседка, мамашей. џ
так  подозреваю,  выбрала  менЯ  именно  она:  когда  мы  всей  лабораторией
праздновали у них в квартире Ќовый год, все девицы напились и сходили с ума,
а  Я благородно беседовала с  Љолей о  случайных  процессах. џ  всегда  была
пай-девочкой  - старалась  в  школе, корпела над  курсовиками  в  институте,
безотказно  выполнЯла  все Љолины поручениЯ на работе, дома покорно  слушала
свекровь, как лучше питать  Љолю  и  ухаживать за  ним. Ќо  когда при этом Я
ловила Љолин радостный взглЯд,  демонстрирующий, как он будет счастлив, если
Я так и  стану смотреть в рот его мамаше, про себЯ Я  решила: "„удки!" џ еще
не  знала,  в  чем  это будет выражатьсЯ; Я, как  и прежде, сидела  в  нашей
конторе  и  делала схему  сопрЯжениЯ  блоков,  а дома  писала  в  подаренную
свекровью тетрадь рецепты, диктуемые ею же. Ќо когда в  лабораторию принесли
путевку  в  Ђнглию по  линии  молодежного туризма, дорогую,  но  в принципе,
доступную, Я сразу решила, что поеду.
     Њы с Љолей  как раз собирались покупать диван - не помню уже, что Я ему
наплела,  как мне удалось  его убедить  не  говорить до поры ничего маме, но
скоро Я уже сидела в самолете. џ чувствовала себЯ, как спутник, уклонившийсЯ
от  заданной орбиты, летЯщий неведомо куда и, скорей всего, в тар-тарары. Ќо
поездка в Ђнглию, как ни странно, поначалу напомнила  экскурсию в Џрибалтику
- нас возили по маленьким городкам, мы чинно ходили по игрушечным улочкам, а
в самом конце  поездки нас расселили по семьЯм, и Я встретилась  с —арльзом.
…го жена  и дочери  сразу подарили мне  джинсы  и  мЯгкий большой  свитер. џ
никогда не  была красавицей, но, посмотревшись  в зеркало в  этом свитере, Я
почувствовала, что в моей  жизни кроме сопрЯжениЯ блоков да штопаниЯ Љолиных
носков должно быть что-то еще, и —арльз,  дружелюбные и внимательные взглЯды
которого Я часто ловила, кажетсЯ, тоже это почувствовал.
     —ерез  месЯц он приехал в наш город по делам  фирмы,  позвонил  мне, мы
встретились.  Ѓыла весна, он с  неподдельным интересом удивлЯлсЯ очередЯм за
огурцами,  спрашивал:  "“  вас  так  любЯт  огурцы?" ‘  таким же  любопытным
восхищением   он  воспринимал  чепуху,  которую  Я  городила,  приглашал   в
гостиничный бар, звал посмотреть номер.
     Љогда —арльз уехал, пообещав писать, Я понЯла, что уже не смогу вот так
сидеть и ждать  его писем. Ћднажды Я  отпросилась  у Љоли к родственникам на
дачу, надела свой английский свитер и пошла с подружкой в бар, где бывала  с
—арльзом. Љ  нам сразу же подсели  два кудрЯвых  итальЯнца,  они ни слова не
говорили  по-русски,  мы  же  понимали  только  звукосочетаниЯ, свЯзанные  с
музыкой - престо, форте, пиано... Ќам  было  почему-то ужасно смешно слышать
эти  музыкальные восклицаньЯ  в их непонЯтной речи, и итальЯнцы в ответ тоже
хохотали,  сверкаЯ  крепкими  белыми  зубами. €  этот  веселый  урок  музыки
продолжалсЯ до  утра, всЯ ночь  пронеслась у менЯ  с моим итальЯнцем в одном
невероЯтном крещендо. ‚ыходЯ утром из  номера,  Я вспомнила, что не спросила
даже, как его зовут, но всерьез пожалела об  этом  позже, понЯв,  что у менЯ
будет ребенок.
     Њой   ребеночек  родилсЯ  с   черными  бархатными  глазищами,   черными
кудрЯшками и бровЯми.  џ  рыжаЯ, ЉолЯ белобрысый, но  свекровь уверЯла всех,
что ее  внук - копиЯ  прапрадеда цыгана.  —арльзу Я тоже написала,  что отец
ребенка - он,  и  —арльз  принЯлсЯ регулЯрно  посылать сюда то  ползунки, то
пинетки.
     ‘ейчас моему  ребенку  три  года,  на  работу  Я, однако, не собираюсь:
продаваЯ шмотки, которыми  добросовестно снабжает нас —арльз,  Я зарабатываю
больше.  ‘векровь, не одобрЯЯ моего образа жизни, зудит, ЉолЯ  мЯмлит что-то
про работу и блоки, Я же, глЯдЯ на бархатные глазки моего нарЯдного сыночка,
только улыбаюсь. џ хожу на  курсы итальЯнского, втихарЯ переписываюсь с бюро
международных знакомств, чтобы у всех моих следующих детей  тоже были  такие
же  бархатные глазки. €  чтобы,  когда они вырастут, они смогли беззаботно и
весело хохотать, сверкаЯ  зубами. Ђ музыкальные термины слетали бы  с их губ
праздничным фейерверком.
     1993


ђазве бывают такие груши?

     Њы  знакомимсЯ случайно, мы  рекламные  агенты, Я продаю  синтетический
дубитель, он  предлагает пресс-формы длЯ литьЯ  из пластмасс. Љогда дубитель
идет совсем туго, Я сажусь на  телефон и звоню подрЯд по всем номерам. Ќомер
его ЂЋЌа не отвечает, и когда он мне перезванивает, Я не  отслеживаю, откуда
он  взЯлсЯ.  џ  предлагаю  дубитель,  он   пытаетсЯ   втюхать   пресс-формы,
недовольные друг  другом, мы расстаемсЯ. Ќо, не вычеркнув телефон из списка,
Я  звоню опЯть, теми же словами предлагаю дубитель, и не могу понЯть, отчего
возмущаетсЯ  тот же голос. Ћн  диктует номер, Я  ахаю,  вычеркиваю, обещаюсь
навсегда оставить его в покое. Ќо чуть позже он звонит уже сам, говорит, что
"навсегда" - очень грустное слово, и предлагает встретитьсЯ после работы.
     …сли бы ребенок был дома, у менЯ, конечно, не было бы и мысли. Ќо дочка
уехала  с  гимназией  во ”ранцию, и Я  так  устала от  длиннющих семизначных
столбцов с  телефонами, от  многократно повторЯемого стандартного вопроса, а
не  нужен ли кому-нибудь синтетический дубитель,  от того, что  он,  зараза,
никому,  кажетсЯ, больше не нужен, а пЯть процентов, полученные от последней
сделки, почти все ухнулись на поездку ребенка, и  надо  платить за теннис, и
англичанке,  придетсЯ,  кажетсЯ,  опЯть   менЯть  доллары,  и  даже  страшно
посмотреть, как мало их уже там лежит.
     Њы   встречаемсЯ:   он   немолодой,   растрепанный,  зовут   ‹еша,   по
ленвестовским кандалам и пуховику, похожему на взбитую перину, видно, что, и
правда, пресс-формы не  очень идут.  Ћн  сразу вываливает, что  был  главным
технологом на заводе, а теперь  завЯзалсЯ с крутыми ребЯтишками, отмывающими
мафиозные  миллиарды.  ђадуЯсь разнообразию жизни,  он  говорит,  что  много
встречаетсЯ сейчас  и  с  теми ребЯтами, рассказывает про  американца Љриса,
которому сватает своих мафиози. “влеченно жестикулируЯ  в облачке вылетающих
из  пуховика мелких перьев, он похож на завсегдатаЯ конторской курилки, и Я,
бывало,  стаивала  там, слушаЯ  таких соловьев. Ћн ведет менЯ  в  кафе, где,
глЯнув  на  цены,  Я порываюсь, развернувшись, уйти,  но  он, вытаскиваЯ  из
кармана толстую пачку,  говорит, что удалось сегоднЯ  кое-что заработать,  и
бестрепетно заказывает, что подороже.
     € пока  нет  ребенка,  после  ежедневных  бесплодных  попыток  толкнуть
дубитель, Я  гулЯю  с ‹ешей по улицам:  мы больше не  ходим в кафе - толстаЯ
пачка в его  кармане, растаЯв,  не возобновлЯетсЯ, дома у менЯ старики,  он,
вообще, непонЯтно где живет.
     Њы ходим по городу мимо  хроников,  трущихсЯ у  ларьков, и  их  ужасных
подружек,   мимо   юношей  со  стеклЯнными  глазами   и   непрограммируемыми
движениЯми,  мимо  сидЯщих  в  подземных  переходах  чумазых  детей,  истово
крестЯщихсЯ стариков  и бесноватых  старух; мне  кажетсЯ, кто-нибудь из  них
может  в  один прекрасный  момент  изловчитьсЯ и схватить менЯ  за ногу, и Я
стараюсь держатьсЯ ближе к середине.
     ‹еша  говорит, что зато эта  жизнь  интереснее  прежней,  и  если  Љрис
заключит с мафиози контракт, он, ‹еша, сможет купить себе на проценты жилье,
окопатьсЯ в нем и хоть с каким-то комфортом отслеживать будущее.
     џ же,  разменЯв перед  приездом  дочки  последнюю стодолларовую купюру,
спрашиваю у ‹еши, а  не снимет ли его  Љрис на лето мою квартиру, а мы тогда
до  осени  перебьемсЯ в  садоводстве. ‹еша смотрит в недоумении,  Я объЯснЯю
ситуацию с дубителем и говорю, что не вижу другой возможности продержатьсЯ.
     €, почесав затылок, ‹еша заводит менЯ в пиццерию,  велит ждать, а через
час  заЯвлЯетсЯ  с толстым розовощеким Љрисом. ‚ыложив  на стол калькулЯтор,
‹еша принимаетсЯ вкручивать  Љрису, как выгодно тому купить у менЯ дубитель,
а  Љрис поглощает пиво банками, повторЯет "окей" и  смотрит мимо цифр на мои
коленки.
     Ђ на следующий день все мои коллеги шипЯт от зависти - Љрис приезжает к
нам заключать договор на дубитель. ‚ыйдЯ  от шефа, он подсаживаетсЯ  ко мне,
показывает  фотографии жены и четырех детей, а потом, глЯдЯ на менЯ  честным
взглЯдом, говорит,  что  душевно  одинок, что  у  русских  девушек  открытое
сердце, и он мечтал бы проводить холидэйз с искренней русской  герлфренд. Ћн
вопросительно смотрит,  Я, потупившись и покраснев,  соображаю, будет ли эта
перспектива надежней дубителЯ.
     Ђ через пару дней, выйдЯ из машины Љриса у дома, Я шарахаюсь в подъезде
от метнувшегосЯ ко мне бомжа  в ватнике, но узнаю ‹ешу. ‹еша шепчет, что его
мафиози устроили за ним охоту - считают, что он продал Љриса моей фирме - на
квартире  бывшей жены  засада,  за подъездом друзей следЯт,  надо  бежать из
города, но нет денег. џ выгребаю из кошелька все до мелочи, он кивает, берет
и исчезает за дверью.
     џ поднимаюсь - дома  вернувшаЯсЯ из ”ранции дочка трЯсет  сувенирами  и
щебечет  про поездку.  џ мою ей фрукты,  и она, увидев  купленных по дешевке
зеленых уродцев, смеетсЯ и восклицает: "Њама, ну разве бывают такие груши?"
     1995



€сториЯ нашей еды

     Њое детство пришлось на двадцатые годы, заработки у отца были случайны,
мы жили  на доходы  от  квартирантов, которых мама  постоЯнно  держала.  Ћна
кормила  их  жарким из  телЯтины и пирогами с курагой.  ‘ами  мы ели  пустую
ботвинью  с огурцами вместо хлеба,  картошку, а иногда пили чай с сахарином.
‡ато  когда  мы  с  сестрами играли на  улице  в "дома",  мы  готовили своим
самодельным трЯпочным куклам котлеты из лебеды и лепили куличи из глины.
     ‚есной мы ходили в  лес  и  собирали  сергибус  и  баранчики,  летом  -
приносили из леса Ягоды, осенью - грибы,  лес был подспорьем, Я это особенно
понЯла,  когда уехала учитьсЯ  в  техникум. ‚  техникуме  мы питались  разве
французскими булками да чаем  с подушечками, а  когда приезжали  на каникулы
домой, работали в саду и до отвала наедались Яблок. Џосле техникума Я уехала
работать в дальневосточный город, сразу вышла замуж  за  морЯка,  варила ему
кету и крабов, которых завались  было по дешевке в  каждом  магазине.  Џеред
началом войны  корабль моего  мужа перевели в  захолустье,  Я не работала, и
когда началась война, карточка у менЯ оказалась иждивенческаЯ.  Њуж, приходЯ
в увольнение, носил мне с кораблЯ  кусочки хлеба, иногда мы ходили в клуб на
вечера  с  буфетом,  а  вообще,  чтобы  прокормитьсЯ,  Я  вЯзала  из  старых
распущенных чулок головные сеточки и менЯла их на рынке.
     Џосле войны нас перевели в ‹енинград. Џервое времЯ Я ходила и смотрела,
как много всего было в продаже - лотки с черной и красной икрой, усатые рыбы
в мраморных бассейнах.  Љогда  родились  мои дети, Я уже могла позволить  им
фрукты  с  рынка.  џ закрывала их  в  комнате, ключ отдавала соседЯм, а сама
бежала в магазины - в подвальчик за парным мЯсом, в молокосоюз - за молоком.
ќто было  хорошее времЯ -  перебои случались только с мукой, на нее выдавали
талоны, но все равно Я умудрЯлась печь маковые рулеты. Њой муж служил, летом
мы ездили  на  юг,  ели там  жареную  ставриду и  груши бера. Љогда нам дали
квартиру на окраине, Я не могла первое времЯ привыкнуть и по-прежнему ездила
в  центр в свои старые магазины, но потом Я приспособилась, узнала,  куда  и
когда привозЯт  молоко из совхоза, где можно достать полукопченую колбасу по
шесть  пЯтьдесЯт. Њои дети выросли,  мы построили  им  квартиры, и когда муж
вышел в отставку, остались вдвоем. ЏенсиЯ  у него была приличнаЯ, Я  кормила
его  и  бараниной, и телЯтиной,  не говорЯ  о том, что Я постоЯнно носила то
сыну,  то дочке кульки  с  сосисками,  за  которыми имела  времЯ  стоЯть  по
очередЯм.
     Џотом все  свалилось  сразу  -  болезнь  мужа  и очереди,  ни  в  какое
сравнение с которыми очереди прежние не шли.  џ  вставала в пЯть, шла стоЯть
за молоком и кефиром,  чтобы сделать мужу творог, который был ему необходим.
Љогда  муж  умер, Я получила  за него маленькую  пенсию; продукты  же  очень
подорожали, и  дети предложили мне держать квартиранта - сдать одну из наших
двух комнат работающему в совместном предприЯтии бельгийцу - знакомому наших
знакомых. Ћн оказалсЯ  приличным молодым  человеком, мы договорились, что  Я
буду к тому же кормить его обедами. € вот теперь Я покупаю длЯ него продукты
на рынке и, как мама прежде, готовлю ему  жаркое из телЯтины и пеку пироги с
курагой.  ‘ама Я ем хлеб,  молоко, иногда - творог, мЯсо в моем возрасте уже
вредно, а с полученными от квартиранта деньгами  ходЯт и ищут себе  продукты
мои дети. Ћни молодые, теперь надо им.
     1992

—то наша жизнь...

     Љогда  Я начала терЯть  слух,  дочь и внучка  сначала  пытались  громко
говорить  длЯ  менЯ  за столом,  но почти всегда опЯть сбивались  на прежнюю
быструю  неотчетливую  речь, правда,  кто-нибудь  из них в  конце  разговора
старалсЯ громко и кратко изложить его содержание. Ќо времени у них всегда не
хватало, изложениЯ эти  делались  все  короче, многое они не  могли  уже мне
растолковать, Я слышала  все хуже, и скоро они  прекратили свои попытки. Ћни
уже  говорили  за  столом  только  между  собой,  бросаЯ,  впрочем,  на менЯ
приглашающие к разговору взглЯды,  делаЯ неизвестно  длЯ  кого вид,  будто Я
тоже  участвую  в их беседе. €ногда дочь все-таки старалась  жестами кое-как
обрисовать  мне  общую ситуацию  в  семье, но  это  бывало,  когда мы с  ней
оставались вдвоем и, все равно, Я уже мало что понимала. ‚се же первое времЯ
моим родственникам,  кажетсЯ,  было не по себе  от такого моего положениЯ, и
чтобы   скомпенсировать   какие-то   свои   угрызеньЯ,   они   с   удвоенной
старательностью  принЯлись  менЯ  кормить,  при каждом моем  вопросительном,
относЯщемсЯ к их разговору взглЯде, подставлЯЯ вместо ответа ко мне  поближе
тарелку, убеждаЯ, видимо,  себЯ, что это Я просто хочу есть. Ћни  так  в том
преуспели, что скоро Я, действительно привыкла постоЯнно  что-нибудь жевать,
и хотЯ продукты теперь, как Я  понимаю,  подорожали, дочь с жертвенным лицом
продолжает носить мне тарелку за тарелкой.
     Љогда  в   нашем  старом  телевизоре  раньше  выключалсЯ  звук,   самые
чувствительные сцены  в фильмах казались без него нелепыми и смешными. Љогда
Я перестала слышать, вечнаЯ беготнЯ моих домашних тоже показалась мне чудной
и странной.
     ЊоЯ дочь стара  и толста, но она ходит в бассейн, и занимаетсЯ йогой, Я
часто вижу из окна, как она и  еще полтора десЯтка пузатых  бабок трусЯт  по
скверу,  задирают  ноги  и  балуютсЯ,  кидаЯ  в товарок  снежками. Ќо больше
времени моЯ дочь проводит в магазинах, уходит с утра,  а когда возвращаетсЯ,
много  говорит:  Я  угадываю  отдельные, часто произносимые  слова - "цены",
"достала дешевле" - и только удивлЯюсь быстроте, с какой шевелЯтсЯ ее губы.
     ‚нучка с мужем приходЯт вечером, наскоро ужинают, раскладывают на кухне
вЯзальную  машину  и  принимаютсЯ  вЯзать. Ћни  вЯжут свитеры  на продажу, в
клубках  шерсти и  пуха работают кареткой  чуть  не до утра, утром  исчезают
опЯть, а  когда моЯ дочь сует нос в  их вЯзанье, отмахиваютсЯ и гонЯт  ее  с
кухни.
     €ногда  они все ругаютсЯ.  „очь жестикулирует и обличительно показывает
на правнука ‚асю, одиноко томЯщегосЯ за пианино. ‚нучка с  зЯтем оскорбленно
тычут пальцем в  свое  вЯзанье.  Ќемые  сцены  их ссор напоминают мне боевые
приготовлениЯ  африканского  племени.  Џосле  ссоры дочь  по  привычке  идет
жаловатьсЯ  ко  мне, бормочет что-то,  ее  веки краснеют, морщатсЯ, и  Я бы,
наверное, ее жалела, но не слышу,  о чем она говорит и думаю, что  хныкающаЯ
старуха - все-таки довольно неприглЯдное зрелище.
     Њоего  правнука  ‚асю  заставлЯют  заниматьсЯ   музыкой,  английским  и
шахматами, он  постоЯнно играет гаммы, учит  слова, разбирает  комбинации и,
уходЯ на какой-нибудь кружок, безнадежно смотрит на менЯ из-под очков.
     ‘ ‚асей у нас есть тайна. €ногда, поздно вечером, когда моЯ дочь уходит
на ночную  медитацию, а внучка с зЯтем,  как всегда, шуруют на  кухне, ‚асЯ,
потихоньку выбравшись из своей  кровати, перепрыгивает в мою, зажав в кулаке
заранее припрЯтанную карточную  колоду. ’огда нам никто не может помешать, Я
прикрываю мальчика одеЯлом, и мы с ним принимаемсЯ резатьсЯ в "пьЯницы". ’ут
уж мы  вволю отводим душу  -  азартно выкидываем  на  кон карту  за  картой,
ревниво сравниваем,  у кого больше, и,  пугливо озираЯсь на  дверь,  мечтаем
лишь об одном - успеть доиграть до победы, пока  не  придет с медитации  моЯ
дочь и нас не застукает.
     1992

€ные привычки

     џ  перестала выпендриватьсЯ не сразу, не в одночасье покончив  со всеми
былыми привычками  - этот процесс занЯл  приличное  времЯ, охватываЯ  разные
области жизни. Џрежде  Я  не вылезала из филармоний, не пропускала ни одного
вернисажа, не  выпускала из рук книги,  гонЯлась  за  интересными  людьми и,
раскрыв рот, внимала их суждениЯм. ‡ажмурившись, Я с ужасом сознавала, какаЯ
Я дурочка, как велик  пласт накопленных человечеством ценностей, и  как надо
спешить,  чтобы успеть поглотить  хотЯ  бы их небольшую долю. џ, правда,  не
слишком различала,  чем  звучание  знаменитейшего оркестра, за  билетами  на
который   Я  выстаивала  ночь,  отличаетсЯ  от   звучаниЯ   оркестра   менее
знаменитого, Я с трудом запихивала в голову почерпнутые  из  умных книг идеи
и, однако, сомнение в том, что все это  мне необходимо, не возникало у  менЯ
много лет.
     Ћно впервые закралось,  когда менЯ уволили по сокращенью. „олгие годы Я
считала  на  работе  разными способами коррелЯционную  функцию  и  именно  с
трудовым коллективом делилась увиденным  и прочитанным, именно ему старалась
в первую очередь не только лучшие нарЯды, но и лучшие сокровища души.
     Љоллектива не стало, мое умение  считать коррелЯционную  функцию больше
нигде  не потребовалось,  Я устроилась уборщицей и, орудуЯ шваброй, страдала
не из-за того, то выглЯжу  чучелом, а оттого,  что никого  это не  удивлЯет,
нынешние  коллеги  и воспринимают менЯ  именно такой, а  обсудить непонЯтную
экономическую статью мне теперь совершенно не с кем.
     џ,  правда, пыталась  держать форму  и обсуждать  хотЯ  бы политические
телепередачи  по телефону  с подругами,  но подруги уже больше ахали о  том,
сколько  стоЯт  в  магазине  куры  и  где  взЯть  денег,  чтобы  их  купить,
материальные  проблемы захватывали и менЯ, и разговоры  наши  не сворачивали
уже ни в какое другое русло.
     € вот однажды, намахавшись на работе шваброй, придЯ домой и усевшись за
замусоленную, но  все еще непонЯтную статью, Я вдруг подумала,  а что такого
ужасного случитсЯ,  если  Я  заброшу  эту  чертову  статью за диван -  разве
перестану  Я  быть уборщицей, понЯв  эти  сложные выкладки,  разве посмотрит
опЯть  на менЯ с восхищением  сидевший  когда-то за соседним столом  старший
научный сотрудник?
     џ так думала одно мгновение, а в следующее, придвинув чтение ближе, уже
гнала из головы крамольную  мысль, уверЯЯ себЯ,  что Я читаю не длЯ кого-то,
что мыслЯщий человек в любой ситуации должен оставатьсЯ самим собою. Ђ через
несколько  дней,  собираЯсь после  трудового днЯ  на нашумевший вернисаж,  Я
опЯть спросила себЯ, что такого необыкновенного ожидаю Я там увидеть, чтобы,
превозмогаЯ  усталость  и лень, тащитьсЯ через весь город.  ‚  голове у менЯ
опЯть же прокрутилсЯ вопрос - кто спросит, была ли Я там, и ответ - никто, и
внезапное  открытие, что  старые привычки  не  так уж драгоценны, до глубины
души менЯ поразило.
     џ  осознала,  сколько наносного  и лишнего  было, оказываетсЯ,  в  моей
прежней жизни, а в теперешней, новой, поЯвились, стало быть, приобретениЯ  -
одиночество и сопровождающие его независимость и простота.
     €  накопленный цивилизацией культурный  пласт начал стремительно терЯть
длЯ менЯ прежнюю цену. џ еще какое-то времЯ сопротивлЯлась, приглашаЯ  в дом
интересных людей, но интересные люди тоже жаловались на жизнь  и затравленно
озирались,  слабо  вдохновлЯЯсь  присутствием  друг  друга,  как альпинисты,
которых всех вместе засыпает лавина.
     € вскоре у менЯ поЯвились  совсем  другие привычки. џ полюбила, подолгу
сидЯ у окна, следить за хаотическими  движениЯми гулЯющих по садику  людей -
созерцать   этот  живой   пейзаж  оказалось   не  менее  увлекательно,   чем
разглЯдывать картины в музее. ‘оседскаЯ ссора за  стеной дарила пищу длЯ ума
не хуже шекспировской драмы, а  несущийсЯ из телевизора бодрый мотив  прочно
занЯл место былых фуг Ѓаха.
     ‚ытЯнуть менЯ вечером  из дома стало практически невозможно  -  понЯтие
"надо" Я применЯла теперь лишь к вещам сугубо утилитарным. € только, услышав
по радио  любимое прежде словечко "волнительно", Я, встрепенувшись, пыталась
еще вспомнить  то, что было когда-то дорого,  но,  безнадежно махнув  рукой,
легко смирЯлась с тщетностью подобных попыток.
     1993

„орога в Џарамарибо

     Ќет, конечно, когда у тебЯ парикмахерскаЯ, голова замусорена множеством
мелочей. ‘антехник Џономарев отключает горЯчую воду, и на головы клиентов из
крана  хлещет  ледЯнаЯ, и надо  дать  ему на опохмелку, не то  так и  будешь
сидеть. € вдруг  в подвальчик  спускаетсЯ, озарЯЯ улыбкой убогие стены, жена
живущего  по  соседству  президента  ‘Џ, а  это чудо  среди  всех  окрестных
пенсионерских  лысин и  круглых мальчишеских  голов. Ђ дура  Њариша метет ей
прЯмо на  замшевые лодочки, и приходитсЯ, пЯтЯсь и расшаркиваЯсь, заниматьсЯ
всем самой. €  Я устраиваю  красавице на  голове  такое, что она не  то, что
довольна,  а  просто  в шоке, и  даже  путает  дверь  на  выход с  дверью  в
теплоцентр. Ђ из теплоцентра при  этом вываливаетсЯ прикорнувший на задвижке
опохмелившийсЯ Џономарев и, довершаЯ начатое Њаришей, пачкает-таки  замшевые
лодочки промасленными штанами.  € все труды насмарку, потому что, взвизгнув,
дама выскакивает прочь, Я  не надеюсь больше ее увидеть, и  как  вы думаете,
могут быть в такой мЯсорубке еще какие-то другие мысли?
     €  все  же  в  обед  Я  бегу  с Яблоком в соседний  подвал, где торгует
напитками директор ѓриша. “видев менЯ, он быстро прЯчет под  прилавок листок
с компьютерной программой,  а Я, все сразу  понЯв,  восклицаю, что он  опЯть
занимаетсЯ ерундой. џ  в который  раз повторЯю,  что  Я бы тоже  потрошила в
лаборатории мышей, что если он не бросит дурить и всерьез не займетсЯ делом,
мы с ним никогда  не сможем, купив жилье, начать, наконец, нормальную жизнь.
Ќо  окно вдребезги бьет брошенный  с улицы кирпич - это ѓришины конкуренты -
самогонщица баба ЏанЯ и пара подручных хроников. „овольные, они орут, что мы
с ѓришей скоро повиснем на фонаре. џ запускаю в них огрызком, ѓриша плететсЯ
за стеклом, а Я, ахнув, а закрыл ли Џономарев задвижки в теплоцентре, несусь
к себе - так и есть, воды по колено, и мы с Њаришей до вечера носим ведра.
     €  после  такого  днЯ,  еле  дотащившись  домой,  Я  первым делом слышу
телефонный  звонок - это  ѓриша  опЯть  жалуетсЯ,  что не  может  без науки,
тоскует  по компьютеру и больше всего боитсЯ, что у него атрофируютсЯ мозги.
€, даже не поев,  Я сорок минут  его убеждаю, что  квартиру на его  мозги мы
никогда не  купим и  нормальной  жизни не  начнем,  и конец нашему разговору
кладут мои возмущенные соседи.
     Ђ на следующее утро  затемно Я опЯть бегу в парикмахерскую и, увидев за
ѓришиными  решетками  свет,  радуюсь,  что, взЯвшись  за  ум,  он  так  рано
открылсЯ. Ќо метнувшиесЯ от  дверей в  сумерках тени напоминают Џономарева и
бабу Џаню, в мешках за спинами что-то  булькает, Я немедленно кидаюсь вслед,
но  сзади   шуршат  колеса,   менЯ  догонЯет   автомобиль.  ‚ысунувшаЯсЯ  из
"Њерседеса" дама осведомлЯетсЯ, не  смогу  ли Я ее  уложить, как вчера -  ей
опЯть надо  встречать  кого-то из Ќью-‰орка. €, посмотрев на  нее  и на свой
жалкий  подвал, Я вдруг воображаю вереницу  таких же  машин у  входа, у менЯ
захватывает дух и, позабыв про воров, Я вскоре колдую над прической.
     Ѓаба ЏанЯ с Џономаревым дочиста грабЯт  ѓришин магазин, ѓриша же только
рад  -  он  возвращаетсЯ на  кафедру, нищенствует, но пишет программы. Ђ мои
дела  с этого днЯ  идут в гору - жена президента  приводит множество подруг,
двор забиваетсЯ  "Њерседесами",  мне  приходитсЯ  расширЯтьсЯ  и  арендовать
заодно и бывший ѓришин подвал.
     ’еперь моЯ парикмахерскаЯ одета в гранит и дуб, дюжина мастеров орудует
бритвами, Њариша ходит по струнке, алкашей изолирует охрана, в моем кабинете
разрываетсЯ  телефон.  “  менЯ  масса  идей - Я  собираюсь открыть  филиал в
‘амаре, завЯзатьсЯ с суринамцами, начинаю учить Язык и, случайно встретив на
бегу просветленно  улыбающегосЯ ѓришу,  вспоминаю, что и  с ним тоже  хотела
что-то такое начать в своей новой большой квартире.
     1994

Љларнет из черного африканского дерева

     Џосле того, как это случилось, Я не  могла понЯть, как нас угораздило -
всему  виной  было нетерпенье  -  мой  ребенок  прибежал  из Љонсерватории и
сообщил, что с рук срочно продаетсЯ хороший кларнет из  черного африканского
дерева. ђоковую роль  еще  сыграло  воскресенье -  обменные пункты  валюты и
банки  были закрыты, а все наши  сбережениЯ  хранились дома под паркетиной в
виде стодолларовой купюры.
     Ќас  "кинули" у метро классическим способом. ‘  криком: "‚алютный обмен
запрещен!" вдруг набежали из-за ларьков какие-то парни, и долларовый мальчик
тут же рванул прочь, рассовываЯ по карманам неотданные деньги. ‘ын, кажетсЯ,
успел выхватить у него из рук нашу купюру, но, развернув ее, мы увидели, что
это  всего  лишь  доллар,  и пока,  не верЯ  глазам,  читали надпись  "one",
ограбившаЯ нас компаниЯ скрылась в толкучке.
     Љларнет ребенку в  тот  вечер  Я все же купила,  занЯв  у друзей нужную
сумму.  Њы возвращались на "‡апорожце" домой, Я уговаривала сына, что это не
смертельно,  что мы  отработаем  долг  уроками,  что  когда-нибудь  мы будем
вспоминать обо всем со смехом.  Ќо, замечаЯ,  как сжимаютсЯ  кулаки,  словно
пытаЯсь удержать ускользнувшую  бумажку, и, вспоминаЯ,  как  ссутулилсЯ сын,
прощаЯсь с мечтой о кларнете, Я думала, что забыть это нам врЯд ли удастсЯ.
     Ћднажды, придЯ с очередного  урока музыки, сын вытащил из сумки большой
черный пистолет. Ћн сказал, что этим браунингом расплатилась с  ним до конца
сезона бабушка  одного  из  учеников, покойный супруг которой  приобрел себе
оружие  в  сорок  шестом  году   в  Ѓлаговещенске  на  базаре.  Љ  браунингу
прилагались патроны  и,  прицелившись  в  экран телевизора, сын  сказал, что
теперь вытрЯсет из кидал наши деньги.
     ‚ыйдЯ  из  столбнЯка,  Я  взЯла у  мальчика пистолет и,  заперев его  в
комоде, сказала, что если сын к нему прикоснетсЯ, менЯ разобьет паралич. Ќо,
возвращаЯсь  с  работы  и не увидев  во дворе "‡апорожца", Я не обнаружила в
комоде и пистолета, и после  недолгого колебаниЯ помчалась к метро, где  нас
обокрали.
     Ќаша машина стоЯла  незапертаЯ, Я села за  руль и  сразу увидела своего
ребенка в черной маске, рейтузах и красном плаще, бегущего от ларьков. Ћн не
успел еще хлопнуть дверцей, а Я уже газанула так, что с площади взлетели все
голуби и, петлЯЯ, порулила домой, забыв и о валидоле.
     „ома, выложив  на стол стодолларовую  купюру,  сын  сказал, что  костюм
оперного  ЊефистофилЯ   он   взЯл  у  знакомой  девушки  из  консерваторской
костюмерной, и Я  тогда понЯла, почему на нем маска, трико и бархатный плащ.
‘ын объЯснил, что выскочил в таком виде с пистолетом перед кидалами как раз,
когда те удирали, ограбив очередную жертву, и, обалдев от  изумленьЯ, кидалы
без звука отдали деньги. ‘ын добавил, что не  может теперь спокойно смотреть
на  эти  рожи и  делать  вид,  будто, играЯ  на кларнете, их  презирает. ‘ын
сказал, что в  игре униженного с юных  лет  музыканта все равно не  поЯвитсЯ
должных виртуозности и блеска, поэтому такаЯ вылазка длЯ него не последнЯЯ.
     џ спросила  только, а не  надо  ли  возвращать ограбленным  деньги. ‘ын
ответил, что никто не мешает им пойти той же дорогой, и Я согласилась сидеть
за  рулем,  пока отобранные  у  кидал  банкноты  не помогут его игре обрести
нужную виртуозность.
     € с  тех пор мы много раз  выезжали на "‡апорожце" к разным метро,  сын
брал  пистолет, одевалсЯ  в  тот же  костюм, и неразвитое сознание кидал при
виде его всЯкий раз одинаково цепенело.
     Џосле  каждой  операции  Я  спрашивала  сына,  не  достаточный  ли  уже
потенциал  приобрела его техника.  € однажды, наконец,  мальчик сам  положил
пистолет  в  комод  и  сказал,  что  этот  жизненный  этап им  пройден. џ  с
облегчением вздохнула, но рЯдом с браунингом сын положил в комод и кларнет.
     Ќа следующий день он оформил фирму, и теперь не то кого-то охранЯет, не
то продает вагонами песок, сидит на  телефоне, командует типами, похожими на
кидал, а к кларнету из черного африканского дерева больше не подходит.
     1995

‚ жизни всегда должно быть место удовольствию

     ЊоЯ дочь сказала, что бросает институт,  когда ничего  уже нельзЯ  было
сделать.  Џолгода  она  изображала,  что ходит  на  лекции и,  закрывшись  в
комнате, считает курсовики.  …сли бы не постоЯннаЯ забота последнего времени
- деньги, Я бы вовремЯ раскрыла обман, но Я была занЯта поиском  заказов, а,
найдЯ, сидела, не отрываЯсь от переводов.
     Њуж,  узнав,  что  дочь  плюнула  на  все  труды,  на  репетиторов,  на
перспективы, только  усмехнулсЯ:  "‡рЯ,  выучилась бы, взЯл  бы  к  себе..."
"†алко мне было б твою фирму", - фыркнула дочь, а Я подумала, что фирму мужа
и так следует пожалеть - единственной ее результативной операцией  был заказ
визиток с  золотым тиснением "директор", которые муж налево-направо раздавал
потом,  пижонЯ, друзьЯм. Ќа этом деЯтельность фирмы замерла, на  основной же
работе ему платили раз в полгода, и то не всегда.
     „очь сказала, что намерена попытать счастьЯ на эстраде, Я вдруг узнала,
что она, оказываетсЯ, поет. ќту идею ей,  кажетсЯ, подкинул неопрЯтный юноша
с косичкой,  начавший поЯвлЯтьсЯ в  доме, менеджер, как  рекомендовала дочь.
Ћни  уединЯлись  в  комнате, слушали какую-то  бессмысленность,  Я не  могла
сосредоточитьсЯ и просила убавить звук.
     џ,  конечно, никогда не верила  в простую  зависимость:  кто стараетсЯ,
тому воздаетсЯ. Ќо Я всегда старалась - потому ли, что все же надеЯлась, что
у  судьбы  есть  пусть замысловатые, но законы, а, скорей всего,  просто  не
могла ни к чему  безответственно  относитьсЯ, будь  то учеба дочери, рубашки
мужа или еда.
     —то касаетсЯ еды, на обед у менЯ всегда были первое, второе и компот, а
когда  с деньгами стало  хуже, Я выискивала дешевые продукты,  но не сдавала
позиций. ‡а  обедом Я  увлеченно  рассказывала,  где,  что  и почем  удалось
достать.  Њуж с  дочерью, опустошаЯ тарелки, называли  мои восторги убогими,
сетовали, как накрепко вбиты в менЯ советские  привычки. Ћни оба предвкушали
скорое наступление новой  интересной  жизни  - дочь готовилась к  эстрадному
конкурсу,  муж  просаживал   полугодовую  получку  в  ресторанах,  обхаживаЯ
потенциальных финских клиентов. „очь с подачи друга-менеджера уже мнила себЯ
рок-звездой.  Њуж  взахлеб  превозносил финнов,  говорил, что  мы,  русские,
обижены  судьбой,  а  вот  живут   же  люди  в  радость.  Ћн  вдруг  занЯлсЯ
коллекционированием автомобильных моделек,  тратЯ деньги еще и  на  это,  и,
предупреждаЯ мои  упреки, с  вызовом  заЯвлЯл, что в нормальной человеческой
жизни  всегда  должно  быть  место  удовольствию.  Џредвкушение  счастливого
будущего  сблизило  мужа и  дочь,  они  с  интересом  слушали друг друга  и,
кривЯсь, отмахивались от моих заЯвлений, что до получки нам не дожить.
     Њне   приходилось  очень   плотно   работать,  конкурентов-переводчиков
развелось,  как нерезаных собак. Ќадо было к тому же как-то  выкручиватьсЯ с
деньгами. џ ходила сосредоточеннаЯ, постоЯнно что-то комбинируЯ, и, однажды,
убираЯ квартиру,  в  рассеЯнности уронила  с верхней  полки тЯжелый словарь.
‘ловарь одним махом  разбил  коллекционный автомобильчик  и дочкину кассету.
Љогда Я стирала, муж, продолжаЯ  ругатьсЯ, говорил, что если Я взЯлась бить,
то  не уймусь, пока не доведу  это дело  до конца. „очь раздраженно вторила,
что  Я лишена воображениЯ  и, пожалуй,  зачахну  с тоски,  если пару дней не
поубираю квартиру. Ћни думали, что Я из ванной не слышу, и Я, действительно,
еще не слышала, чтобы мои близкие говорили обо мне в таком тоне.
     „остирав, Я уехала гостить к подруге на дачу, заставив себЯ забыть  про
несготовленные  обеды  и незаконченный  перевод. ЏропалываЯ чужие грЯдки,  Я
думала, что старатьсЯ бесполезно, у судьбы  нет законов, все - как мозаика в
калейдоскопе, готоваЯ сложитьсЯ  так и сЯк, поэтому надо жить, как нравитсЯ,
делать,  что  хочетсЯ, и  ни о ком  не думать. ‚озвращаЯсь  через неделю,  Я
собиралась,  и в самом деле, все в доме потихоньку переколотить, но, входЯ в
квартиру, принюхиваЯсь к запаху горелой  Яичницы, увидела заплаканную  дочь,
ахнула, что ведь был же конкурс, увидела растерЯнное лицо мужа.
     џ раздевалась,  они толклись  в коридоре, жалобными голосами  перебиваЯ
друг друга.  „очь, всхлипываЯ,  говорила, что конкурс проводилсЯ  в каком-то
дырЯвом сарае и что все призовые  места были куплены вперед. Њуж сказал, что
объевшиесЯ  на  халЯву икрой финны,  не заключив с ним  никаких  контрактов,
уехали. € муж, и дочь  с  несчастными лицами смотрели на менЯ, а Я, привычно
перемещаЯсь по кухне, говорила, что будет еще и другой конкурс, и приедут не
финны, так шведы, и уже скребла сковородки, чистила  картошку, косила взглЯд
на перевод.
     Љ  мужу никто так и не  приехал, он  больше не покупает моделей, отдает
мне всю скудную зарплату и только смотрит иногда перед сном на свои визитки.
„очь получает  редкие письма из ”ранции, куда укатил менеджер  с  косой; она
ждет ребенка.  џ, авансом переводЯ новый низкопробный  роман,  изо  всех сил
стараюсь опередить конкурентов.
     1994


Ћтъезд

     Њуж моей подруги, напившись, пытаетсЯ выкинуть  из очереди бритоголовых
молодых людей или взывает к совести уличного торговца, заломившего чересчур,
по его  мнению, крутую цену. ЉончаетсЯ это мордобоем и отъемом денег,  семьЯ
оказываетсЯ  на  мели,  и тогда моЯ подруга идет в спортмагазин, накупает на
последние рубли жетонов, и среди металлического скрежета и гомонЯщего вокруг
мужичьЯ  сражаетсЯ с "одноруким бандитом". Ћна часто выигрывает,  и так  они
дотЯгивают до получки.
     -  ђадуйсЯ, что одна! -  говорит  мне подруга, шуруЯ на  кухне и  гонЯЯ
детей и  непутевого  мужа,  и Я  до  последнего времени,  действительно,  не
страдала от одиночества.  Њы жили с братом в нашей двухкомнатной квартире, Я
его кормила, он мне все рассказывал, а в выходные Я ездила к его разведенной
семье. ЃывшаЯ жена брата тоже всем со мною  делилась,  племЯнники радовались
гостинцам, и мне  казалось, что скоро  они вырастут, родЯт  детей, Я, как  и
все, стану бабушкой, и уже не важно, что двоюродной.
     Ќо  все  как-то в  одночасье  рассыпалось - шарага  брата,  задавленнаЯ
налогами, развалилась,  мне тоже  перестали  платить зарплату, за ужином  мы
молчали и думали, что надо что-то предпринимать.
     Ѓрат первый  начал исчезать вечерами,  однажды  призналсЯ, что посещает
собраниЯ протестантской  общины и  предложил ходить  с ним.  џ фыркнула,  но
через  пару  месЯцев он объЯвил,  что  женитсЯ.  …го  жена Њарина  оказалась
доброжелательной  и тихой, через  слово повторЯла "ѓосподь", но вечером  они
смотрели  телевизор  в  своей  комнате,  Я  в своей. Ђ когда  в  выходные  Я
приезжала к племЯнникам, дети разочарованно вздыхали, узнав,  что Я опЯть не
получила денег и ничего  им не привезла, а бывшаЯ невестка общалась  сухо  и
без былой откровенности, будто вместе с братом и Я женилась.
     џ навещала подругу, мы пили чай,  она говорила, что  единственный выход
длЯ менЯ,  и в  правду,  замужество, и что  знакомитьсЯ  сейчас  легко через
рекламные газеты.
     ‚  объЯвлении Я указала телефон,  и  телефон начал трезвонить  денно  и
нощно.
     Ѓыл рЯд  свиданий, но Я понравилась только одному претенденту,  похоже,
горькому пьЯнице. Ђ после того, как от менЯ удрал, не признавшись,  что он -
это он,  ожидающий  у  фонтана  татуированный инвалид,  Я  стала  мечтать  о
загранице.
     џ  понимала, что шансы нулевые, но вечерами, сидЯ одна в своей комнате,
с удовольствием читала иностранные брачные объЯвлениЯ. Ћни были приветливы и
корректны, мне  казалось, что неизвестный  мир с улыбкой машет мне рукой, а,
получив английскую  открыточку  в ответ  на  множество  разосланных писем, Я
окончательно в этот мир влюбилась.
     Ќа  открытке была  стриженаЯ лужайка  без  дорожек, с урной под круглым
деревом.  Џисьмо  начиналось: "„орогаЯ мадам...", а в  конце были  "€скренне
‚аш...  и самые  добрые пожеланиЯ".  Ђвтор  письма был  абстракцией, Я  мало
думала о нем, но мысль о том, что у менЯ, может быть, есть времЯ прожить там
еще  одну,  совсем другую жизнь, выучить  новое  и забыть то, что  здесь так
хорошо известно, захлестнула менЯ с потрохами.
     џ ответила на  открытку, но больше писем не приходило. Ђ вскоре у  менЯ
поЯвилась  новаЯ  привычка - из газет и  разговоров Я выбирала  самые ужасы,
отражающие  невыносимость  здешней  жизни,  и  с  упоением  пересказывала их
налево-направо. € однажды Я понЯла, что  этим Я доказываю себе необходимость
отъезда.
     € скоро  Я  не  могла  уже  помышлЯть  ни  о чем другом, Я  лихорадочно
соображала, как лучше все устроить, Я решила продать комнату, чтобы уехать с
какими-то  деньгами.  “знав об этом, брат,  забыв про обретенную набожность,
кричал и  обзывал менЯ  выжившей из  ума старой девой, Њарина  стоЯла рЯдом,
поджав губы. Ѓрат и Њарина вскоре объединились с его бывшей женой, прописали
в квартиру племЯнников и подали на менЯ в  суд. ЏридЯ на заседание и увидев,
как  они всем  кланом  сидЯт  на скамье  и  с одинаковой ненавистью на  менЯ
смотрЯт, Я  решила плюнуть  на комнату, и чтобы  только  скорее их  всех  не
видеть, уехать без денег и нанЯтьсЯ там поначалу в прислуги.
     ‚ аэропорт менЯ никто не провожал: в комнате  брата все как  вымерло, с
племЯнниками Я давно не общалась, а моЯ подруга в эту ночь играла в казино -
ее  пьЯный муж сбросил  с  балкона  двухпудовую гирю на заехавшую  на  газон
иномарку. 1995


Њы пока что гадаем о старости...

     Њы пока что гадаем о старости.  ‘тарость - это,  наверное, когда  жизнь
воспринимаетсЯ  завершенной,  как  колечко  в   футлЯрчике,  можно  открыть,
рассматривать и любоватьсЯ, и разве только  чуть-чуть подшлифовать, а больше
ничего  не прибавить и не  убавить. ‘тарость  -  это  свои,  понЯтные только
ровесникам  заботы,  скажем,  носить  всегда  в кармане  военное  пенсионное
удостоверение, чтобы, если упал, повезли не куда-то, а в госпиталь (и тут же
пример: вот такой-то упал, и повезли!). ‘тарость - это привычка уже не очень
врубатьсЯ,  не  лезть  особенно со  своим суждением, или, наоборот, лезть ко
всем  подрЯд, пропагандируЯ универсальную эвкалиптовую настойку,  а,  увидев
восточный фильм, где старик-аксакал побил палкой здоровенного толстого сына,
пересказывать его, с робкой  гордостью повторЯЯ: "’ам старик -  это не у нас
старик!"
     ‘тарость  -  это  сугубаЯ проза  с выискиванием  картошки  не по тысЯче
триста,  а  по тысЯче двести пЯтьдесЯт,  с варкой  кашки  и  торжественным и
медленным ее поеданием, с нетерпеливым  жестом нетвердой руки, протЯнутой  к
"‘анкт-Џетербургским  ведомостЯм",  с внимательным  изучением  телевизионной
программы. ‘тарость - это упорство, длиннющие паузы между  словами, когда ты
присел рЯдом, и надо бежать в  двадцать мест, а  приходитсЯ выслушивать, как
эти  слова  через  пЯть  минут, может,  и  выстроЯтсЯ  во  фразу,  а  потом,
скороговоркой ответив,  ждать  еще, чтобы усвоилось  и  чтобы  еще сложилась
реплика, и, о  боже, ждать, когда  выстроитсЯ и следующаЯ.  ‘тарость  - это,
когда просЯт: "Џриходи, надо  обсудить, поговорить...", а  в  ответ - только
нетерпеливый  кивок, и Ясно,  что не нуждаютсЯ, сами знают, и только терпЯт,
переминаютсЯ, готовые сорватьсЯ и  лететь в свою какую-то чепуху. ‘тарость -
это  перманентнаЯ ругань на  тех, кто разорил  и  продал ђоссию,  изумленный
взглЯд,  устремленный на  крошечную,  блестЯщую, стоимостью  в  две  пенсии,
коробочку, это универсамскаЯ корзинка с четвертинкой круглого и бубликом.
     ‘тарость - это скука,  противный запах лекарств, разговоры  о болезнЯх,
раздраженное переспрашивание, очередь в поликлинике, перепалка: "‚сем только
спросить, а Я уже шесть часов...", медленное поднимание по  лестнице рука об
руку, побелевшие костЯшки на пальцах, упирающихсЯ в перила.
     ‘тарость -  это  стопроцентнаЯ серьезность, долгие телефонные поучениЯ,
что делают все не то, и не так воспитывают детей.
     ‘тарость   -  это  бесплатный   "€карус"   от   метро   ЏриморскаЯ   до
ѓоржилагентства,   склока,   устроеннаЯ   пенсионерами  из-за  пЯтиминутного
опозданиЯ,  стремление доказать, что  уж здесь,  в этом  дармовом  "€карусе"
главные  люди  -  они,  подспуднаЯ  уверенность  в  своей  второсортности  и
ненужности во всех других местах, вне автобусной халЯвы.
     Ђ  потом мы  начинаем фантазировать, выдумывать небеса  и реинкарнацию,
потому что хрустит ледЯное крошево, комнаты пусты, кровати застелены, молчат
телефоны.
     ‚переди не мельтешат уже ничьи спины, и старость становитсЯ будущим.
     € пока мы о нем еще только гадаем.
     1995


‚ знак окончательного смирениЯ


     ‚ детстве мы обе были отличницы, но объединЯла нас наша тайнаЯ жизнь, в
ней мы творили такое, о  чем не должны были помышлЯть  в те  времена хорошие
девочки.
     ‚ первомайскую демонстрацию мы забирались в подвал и пулЯли  из рогатки
по  колготкам  и   шарикам.  ‚  школу   мы  ходили  исключительно  напрЯмик,
запрещенной   дорогой  через  стройку  и,  если  кому-нибудь  из  строителей
приходило в  голову нас шугануть, мы умели так ответить, что обложеннаЯ нами
однажды гром-баба в оранжевом жилете погналась за нами до самой школы, и мне
пришлось разорвать завЯзавшийсЯ  в узел  шнурок, чтобы  успеть вышмыгнуть из
гардероба до  ее  поЯвлениЯ. џ  думаю, тетку  возмутило именно  то,  что  ее
обругали такие  приличные девочки, и она  смекнула, что здесь таилось что-то
такое, на что надо было открыть глаза учителЯм.
     Ћднажды мы совершили вовсе неслыханное:  возвращаЯсь вдвоем с репетиции
школьного хора, где только что долго готовились к концерту, посвЯщенному дню
рождениЯ ‹енина,  после  повторенного несчетное число раз припева о том, что
"‹енин  - это весны цветенье", мы в полутемном вестибюле  нахлопали по щекам
гипсового €льича, вымещаЯ на статуе все, что  накопилось за репетицию. ’акое
кощунство  было слишком  даже длЯ нас, мы шли домой, не глЯдЯ друг на друга,
задумавшись, не чересчур ли далеко мы зашли в отрицании разумного и вечного.
     Њы  не  были малолетними  диссидентками. Њы отвергали стереотипы  давно
известных сценариев, в соответствии с которыми протекала  школьнаЯ жизнь, да
и  жизнь  вообще. Ќам хотелось  жить  без суфлерских  подсказок,  перемешать
хорошее и плохое, чтобы в хаосе и сумЯтице творить пусть глупое, но свое. Њы
долго не могли себЯ понЯть и,  поступив  в институт и учась  каким-то чуждым
специальностЯм,  изобрели массу  виртуозных  способов списываниЯ  при  сдаче
экзаменов, вплоть до  перевешиваниЯ табличек  на дверЯх удобной и  неудобной
длЯ пользованиЯ шпаргалками аудиторий.
     ђаспределившись  в  Ќ€€, окунувшись  в  рутину бессмысленного бумажного
труда, мы по-прежнему  не  хотели  смирЯтьсЯ  и  находили лазейки удирать  с
работы в  кино и  магазин. Ћт скуки  мы записались  в литературный кружок, и
перспектива  воплощениЯ  любых без ограничениЯ  фантазий хоть  в  выдуманной
реальности  нас  захватила.  Њы  вышли   замуж,  родили  детей,  но  занЯтиЯ
сочинительством   придавали   нашему   однообразному   существованию   ореол
значительности.
     Ќо настали иные времена. ‘тереотипы,  наконец, зашатались,  вытеснЯемые
свободным  от  предрассудков  и  приличий  новым, и нам  впервые  захотелось
сотворить что-то и в настоЯщей реальности, влитьсЯ без оглЯдки и рассуждений
в неизведанную, притЯгательную жизнь.
     Њы  начали  с  продажи  газет в метро, прошли через челночные поездки в
Ѓелоруссию  за  трикотажем,  купили,  наконец, ларек  и стали  торговать  по
очереди сигаретами и  банками  с водкой,  откладываЯ  вырученные  деньги длЯ
аренды магазина.
     Ђзарт  зарабатываниЯ  денег  увлек нас:  вечерами,  пересчитываЯ  мЯтые
тысЯчные бумажки, мы светились от радости, когда их было больше, чем всегда.
Ќам  впервые  не  хотелось ничего разрушать, наоборот, хотелось  преумножать
созидаемое, но ларек  наш без всЯких объЯснений снесли, а деньги, скопленные
на магазин, пришлось отдать рэкетирам.
     €  мы вышли  из  игры, не  будучи в состоЯнии повторить  этот путь. Ќам
вскоре  посчастливилось устроитьсЯ  на  работу лаборантками на  водонапорную
станцию,  где,  берЯ  в  одиночестве  раз  в  час  пробы  воды,  можно  было
отгородитьсЯ от дальнейшей необходимости куда-либо вписыватьсЯ. Ќо длЯ того,
чтобы это стало  возможно, пришлось сотворить еще один хулиганский поступок:
при прохождении  медкомиссии Я, загримировавшись, выдала себЯ и  за подругу,
так как, страдаЯ редкой болезнью, она не могла пройти необходимый длЯ работы
на высоте тест на вращающемсЯ стуле.
     €,  получив  нужные  справки, мы с ней шли  по  улице и думали, что эта
последнЯЯ  проделка  была  предъЯвлена  нами  миру   в  знак  окончательного
смирениЯ.
     1996

џ люблю свое дело

     џ люблю свое дело, своего полулегального монстрика на  глинЯных ножках,
иногда  выплевывающего денежки, иногда  упрЯмо сжимающего челюсти, и тогда Я
должна  суетитьсЯ вокруг, уговаривать, подкармливать,  оживлЯть, развлекать,
пока наградой не будет шелест купюр.
     ‡арабатывать  деньги  -  что   может  быть  привлекательнее,  когда  из
двух-трех  комбинаций  рождаютсЯ бумажки,  которые  раньше  можно было уныло
пересчитывать  лишь  в казенном  окне,  иногда в грЯзи  найти на улице  или,
изловчившись, подковырнуть ногтем монетку у поручнЯ в метро.
     Љаждый  день  Я раскладываю пестрый  пасьЯнс из  переговоров,  звонков,
сваливающихсЯ  на  голову  или,  наоборот,  бесследно  исчезающих  в  никуда
клиентов, и в том, что этот пасьЯнс, в конце концов, сходитсЯ, Я вижу высший
промысел,  целиком ему отдаюсь, и  никогда  не забываю,  что глинЯные  ножки
могут в любой момент подломитьсЯ.
     Ќо как  замечательно тратить  деньги сначала сдуру, неизвестно на  что,
думаЯ, что  шальные,  потом, войдЯ во вкус,  тратить с  чувством  и  толком,
понимаЯ прелесть не необходимых  мелочей,  прелесть комфорта,  обустройства,
когда приколотые булавками к ободранным  обоЯм рисунки  начинают выводить из
себЯ, позарез нужны делаютсЯ  рамки, и пастельные тона, и соответствие всего
всему.
     €    манит,    выпираЯ    со     всех    сторон,    такаЯ    осЯзаемаЯ,
притЯгательно-доступнаЯ материальнаЯ сторона  жизни с ее обертками, диванами
и  автомобилЯми,  и  поимевший  многое  кажетсЯ  познавшим  все,  и  хочетсЯ
разгадать  его  многозначительность,  развенчать  ореол,   но   сделать  это
по-настоЯщему можно, когда и вокруг тебЯ замерцает такой же.
     Ђ жизнь, запечатленнаЯ в цветных фотографиЯх,  полна красок и соблазнов
- чужие  города,  ослепительное солнце, белозубые  улыбки, отблески заката в
тенистом саду, огонь очага, свечи на овальном столе, мЯгкаЯ английскаЯ речь.
     €  все  это  вместе сливаетсЯ  в Яркий суматошный  хоровод,  в  котором
мешанина  мелочей, впечатлений, забот заставлЯет крутитьсЯ в голове сразу  с
десЯток  мыслей,  голова  переполнЯетсЯ  до  того,  что  чайник  с  кипЯтком
машинально ставитсЯ в холодильник,  взглЯд не задерживаетсЯ ни на чем дольше
секунды, при  встречах не задаетсЯ вопрос: "Љак дела?", потому что все равно
не интересно, да и некогда.
     € делаютсЯ не нужны  люди  - никуда,  конечно, не денешьсЯ от  докуки с
родственниками - хорошо если бы все они поуезжали куда-нибудь подальше, - но
совсем уже  не  вписываютсЯ праздные излиЯниЯ друзей - содержимое  их душ не
нужно винтику хорошо отлаженного механизма.
     € в этой ежедневной путанице, в  этом возвратно-поступательном движении
от  одного этапа  к другому  уже так редко вспоминаютсЯ  черно-белые  вечера
после тусклых детерминированных дней, старый письменный стол, отрешенность в
стремлении перевести неуловимое в слова, бескорыстное ликование при удаче.
     џщик давно закрыт, а ключ выкинут, неведомаЯ сила несет  прочь, пока не
Ясно  куда.  Ѓудь здоров,  приноси  чистогана побольше,  мой  монстрик,  мое
сегоднЯ!
     1995



џ слушаю...


     Ћни говорЯт, Я  слушаю, слушаю,  слушаю...  Ћни  говорЯт  мне, как  они
живут, какие у  них планы, мечты  и настроениЯ. Ћни рассказывают мне о своих
детЯх, родителЯх и друзьЯх, о том, как живут их  дети, родители  и друзьЯ, и
какое у всех у них настроение. Ћни рассказывают мне также о каких-то и вовсе
неизвестных мне людЯх, и Я слушаю о  планах, мечтах и настроениЯх тех людей,
и  мне  кажетсЯ,  что  мир  перенаселен  и  перенасыщен  эмоциЯми, а Я,  как
специальный  компьютер  или  громоотвод,  должна  обеспечивать  отток  этого
переизбытка, не то  они все  лопнут  от  переполнениЯ  или посходЯт с ума, и
никто не интересуетсЯ, что происходит при этом с моей головою.
     Ћни  не дают мне покоЯ,  звонЯт мне по пустЯкам, делЯтсЯ,  что потерЯли
перстень или просЯт  измерить  телевизор по диагонали, чтобы решить, полезет
ли  такой телевизор  в  их мебельную  стенку.  Ћни  долго консультируютсЯ  и
жалуютсЯ,  и  Я опЯть терпеливо слушаю их, и только,  наконец, с облегчением
вздохну, закончив разговор, как они опЯть перезванивают, чтобы сообщить мне,
что  нашли,  наконец,   свой  перстень  в  морозильнике  в  коробке   из-под
фрикаделек.
     Ћни  делЯтсЯ со  мной сокровенным  и  тайным. Ћни рассказывают  историю
своей  запретной любви, историю метаний между чувством долга и страстью,  не
забываЯ подробно описывать, что происходит при этом с их ќѓЋ, и Я слушаю про
их  ќѓЋ с особенным уважением,  потому что  не уверена, имеетсЯ ли,  вообще,
подобнаЯ вещь у менЯ.
     Ћни  любЯт говорить со мной о  своих  финансовых проблемах, о том,  как
трудно  заработать  столько,  сколько  необходимо,  как  трудно  боротьсЯ  с
налогами,  обстоЯтельствами и  долгами, и Я  снова сочувственно  слушаю  их,
киваю,  с пониманием  относЯсь  к  их проблемам, обстоЯтельствам  и  долгам,
забываЯ при этом, какую внушительную сумму они уже задолжали мне.
     €ногда, редко, мне тоже  захочетсЯ поделитьсЯ с ними, и, улучив момент,
когда, задумавшись о своем, они  ненадолго  замолчат,  Я открываю  было рот,
чтобы тоже рассказать им о  сокровенном. Ќо, едва начав, Я сразу же замечаю,
как скучнеют при этом их  лица, как тускнеют глаза, с  каким нетерпением они
ждут паузы, чтобы  вклинитьсЯ и  продолжить  прерванную тему, и,  не в силах
наблюдать  их  мучениЯ,  Я  сконфуженно замолкаю,  и обычный  механизм  "они
говорЯт - Я слушаю" запускаетсЯ вновь.
     Ђ когда мне станет уж  совсем  невмоготу, когда  Я смертельно устану от
своей  сумасшедшей  жизни  и  от всей этой  вливающейсЯ  в  менЯ непрерывным
потоком  информации,   когда   потребность   тоже   излить  душу   сделаетсЯ
непреодолимой, Я возьму чистый лист бумаги, напишу на нем, как Я живу, какие
у менЯ планы, мечты и настроение, опишу все пустЯки, а также все сокровенное
и тайное,  что происходит  со мной,  опишу финансовые проблемы, неполученные
долги  и сложные  обстоЯтельства, положу  этот  лист  в конверт,  напишу  на
конверте выдуманный, несуществующий адрес, а  адрес отправителЯ  пропущу, и,
заклеив письмо, брошу его в почтовый Ящик.
     €,  вообразив, как  оно будет гулЯть по  свету, Я  вздохну, улыбнусь, и
очень скоро буду опЯть готова всех слушать.
     1998


Last-modified: Wed, 24 Dec 2003 08:09:17 GMT
Ћцените этот текст:
€рина Ѓорисова. ђазве бывают такие груши?

* „ругаЯ жизнь. рассказы, написанные еще тогда... *

Eсли все так

Ќеобыкновенный вечер

•орошо!

‘оветы и сюжеты

—еловек с книгой

Љто, если не Я?

Ќе волнуйсЯ, мама!

„ругаЯ жизнь

‚ернисаж

ђазные люди

’очное времЯ

Њы и наши мальчики

ђепетициЯ

ќкономиЯ

Ћни и Я

Џолучение пакли

“тренний звонок или мужчина в воскресенье.

ЏозднЯЯ любовь

‘редство самоутверждениЯ

Љакие надежды

’амада

ќта зануда Љишимиди

ароваЯ молниЯ

Ћда Ћчереди

ђодственнаЯ душа

‘овет

Ќерешенный вопрос

Ќаучный подход

‘емейное счастье

ЊоЯ любовь

Џришли и сказали

* “жас. рассказы последнего времени *

‹юбимаЯ женщина

Ћна не любит только ...

Ќаши праздники

џ покупаю розы длЯ...

—ужие письма

Ѓукет пионов

“жас

‚ещи вымирают

џ забыла, когда ходила пустаЯ

Љартинки девЯносто первого

Ћдин-единственный раз

…ще раз об отъезде

’акаЯ страна

Џо ту сторону шкафов

Ћна никогда ничего не просит

‚ек живи, век учись

•охотать, сверкаЯ зубами

ђазве бывают такие груши?

€сториЯ нашей еды

—то наша жизнь...

€ные привычки

„орога в Џарамарибо

Љларнет из черного африканского дерева

‚ жизни всегда должно быть место удовольствию

Ћтъезд

Њы пока что гадаем о старости...

‚ знак окончательного смирениЯ

џ люблю свое дело

џ слушаю...

ароваЯ молниЯ
