ловой уходим в работу.
     1984


        ђепетициЯ

     џ пытаюсь объЯснить ей: "Љоэффициент  отражениЯ  от морской поверхности
равен..." Џри этом ее глазки терЯют  поволоку, челюсти перестают хрустеть от
сдерживаемой  зевоты.  "‡аинтересовал!"  -  торжествую  Я  и  воодушевлЯюсь:
"Љоэффициенты отражениЯ и рассеЯниЯ зависЯт от температуры морской воды и от
ее солености", и тут она прерывает: "‚ —ерном море  вода ведь соленей, чем в
Ђзовском, да?" - "„а",  - с удовольствием  соглашаюсь Я, намереваЯсь удивить
ее дальнейшими выкладками, но  она определенно чем-то озабочена: "€ теплее?"
-  "€  теплее", - киваю  Я, но... "џ же  говорю,  что  в џлте  лучше,  чем в
ЃердЯнске!"  -  уверенно заЯвлЯет она и  хочет продолжать, но  Я укоризненно
вздыхаю. Ћна конфузитсЯ, подпирает щеку кулачком и просит: "Ќу, дальше?"
     Њне немного надо, и Я тут же беру в разгон:  "“равнение Џрусакова  дает
нам...", но вместо того, чтобы познавать, что дает  уравнение Џрусакова, она
хихикает. "—то?" -  беспокойно  вопрошаю Я. -  "—то-то не так?"  -  "‘мешнаЯ
фамилиЯ - Џрусаков!  -  закрывает она ладошкой рот.- Џрусак  -  это ведь жук
такой, да? €ли, нет - это косиножка!"
     -ќто  таракан, - отрезаю Я, и она, спохватываЯсь,  замолкает, но  Я уже
раздражен. "Љосиножка!" - возмущаюсь Я. - "’ы инженер - или кто? ‡ачем  тебЯ
шесть лет учили?" -  "ЏЯть с половиной", - виновато поправлЯет она и несмело
предлагает: "Ќу, давай дальше, а?"
     џ  бурчу еще пЯть минут, а  потом показываю ей формулы, оригинальнейшим
образом выведенные мною из уравнениЯ Џрусакова. џ так увлекаюсь, что забываю
следить за ее реакцией, а когда стройное здание формул подведено под изЯщную
крышу  результата, увы, она спит, свернувшись клубком под чертежной  доской.
Ћт нее веет убаюкивающим уютом, но Я не поддаюсь, усталость боретсЯ во мне с
желанием разбудить и сказать  гадость,  подыскиваЯ слова, Я озираюсь и вдруг
встречаю  заинтересованный  взглЯд  Џрусакова.  "Ќу-ка,  ну-ка?"  -  щуритсЯ
Џрусаков,  и  Я приосаниваюсь.  ”ормула (9) дает полную оценку  коэффициента
рассеЯниЯ", - доказываю Я Џрусакову, в свете лампы на лоб его  ложатсЯ тени,
и Я повторЯю все снова. Џрусаков  внимательно слушает с портрета, а внизу на
диване  безмЯтежно  и  ровно  дышит  она.  ђепетициЯ  моей  грЯдущей  защиты
продолжаетсЯ...
     1977

        ќкономиЯ

     ‹ЯлЯ  и ЉолЯ  уже  целый месЯц были  женаты,  и  уже  целый месЯц  ‹ЯлЯ
управлЯла семейным бюджетом.
     Ћни шли по улице, ‹ЯлЯ держала Љолю под руку и делилась соображениЯми.
     - „о стипендии пЯть  дней, -  загибала она пальцы  Љолиной перчатки.  -
Ћсталось  как  раз  десЯть рублей.  ќкономно их  расходуЯ, можно очень  даже
нормально прожить.
     -Љонечно,  -  согласилсЯ  ЉолЯ, с  уважением  глЯдЯ  на  жену,  а  ‹ЯлЯ
продолжала.
     -ѓлавное, надо планировать. џ это сразу усвоила, - с гордостью сообщила
она. - …сли  будешь планировать  и в меру экономить, не придетсЯ  целый  год
сидеть на вермишели, как ‹енка с ѓришей!
     €  она  повернулась  к  Љоле  за  подтверждением,  но взглЯд  ее  вдруг
скользнул  дальше,  за  стеклЯнные  витрины  парфюмерного  магазинчика.  ’ам
бушевала   очередь,  а  на   прилавке   красовалась  пленительнаЯ  коробочка
французской пудры.
     - Љак ‹енка  с  ѓришей, - машинально повторила ‹ЯлЯ и затеребила Љолину
перчатку.  -  ‚ообще-то,  может,  они и  правильно делают...  -  в  раздумье
прошептала она, не  сводЯ глаз с коробочки. - Ђ то экономь да экономь - ведь
скука, да? - и ‹ЯлЯ презрительно пожала плечами.
     - ‚ общем-то, наверное, скука, - кивнул ЉолЯ, и ‹ЯлЯ продолжала:
     - …сть в этом что-то: тратить деньги как нравитсЯ, да?
     - —то-то,  конечно,  есть,  -  подумав,  сказал ЉолЯ, и  ‹ЯлЯ, с трудом
оставаЯсь на месте при виде вливающихсЯ в магазин женщин, подытожила:
     - Ћграниченность  - эта экономиЯ, вот  что! Ќадо быть смелее! -  и  она
широко махнула рукой. - ’рать - пока есть, а потом - хоть на вермишель! ‚едь
так?
     - ’ак! - восхищенно глЯдЯ в ее блистающие глаза, воскликнул ЉолЯ, и она
схватила его за руку и, пробормотав: "“ нас еще есть две пачки", ворвалась в
магазин.
     1977

        Ћни и Я

     “тром, когда  Я  встаю,  они  еще  спЯт,  Я  бесшумно и  быстро  сную в
полутемной кухне, стараЯсь как можно дольше сохранить их покой, и вот уже по
квартире разноситсЯ  аромат  жареной колбасы,  им пора вставать, Я  тихонько
трогаю за  плечи,  Я вызваниваю будильник..., Я трЯсу  кровать... наконец, Я
ударЯю поварешкой в медный таз - они шевелЯтсЯ, мычат и морщат веки.
     ‡аросшие и сутулые, Яростно  трущие длинными руками глаза,  они выходЯт
на кухню,  ковырЯют Яичницу  и капризничают:  "•олоднаЯ!" џ успеваю одетьсЯ,
причесатьсЯ  и  накраситьсЯ, а  они, смотрЯсь  в зеркальце, решают, брить ли
подбородки, а  потом начинают  метатьсЯ. Ћни носЯтсЯ из комнаты  в  комнату,
открывают дверцы шкафов, тупо смотрЯт поверху и истерически  кричат: "Џочему
в  этом доме все пропадает?"  џ  мигом  достаю  покоЯщиесЯ  на  старом месте
запонки, и, нахлобучив шапки, они вылетают на лестницу, хлопнув дверью.
     џ выхожу  следом.  џ  тороплюсь,  но  тщетно пытаюсь  облагораживать их
дорогой и, как всегда, опаздываю на работу.
     Ћни уже тут как тут. ‘урово качаЯ головой, они стучат по циферблатам, а
потом весь день ходЯт вокруг и с важным видом раздают указаниЯ. ЏростоЯв  за
их любимыми сардельками, Я  опаздываю и с обеда, и они ворчат, что  и близко
не подпустили бы  менЯ к учреждению, потому что голова моЯ забита черт знает
чем.
     Ћни правы: Я  думаю,  какой галстук больше подойдет к их новой рубашке.
Ћб  этом, и еще о  том,  что  вчера  попалась кислаЯ сметана,  Я рассказываю
вечером,  а они набрасываютсЯ с криком: "‘колько можно  об одном  и том же?"
ѓлаза  их сверкают голодным блеском, Я ставлю  на стол огромную миску борща,
они уплетают и вторую, и восемь сарделек, а когда, штопаЯ им носки, Я сетую,
что тЯну одна весь дом,  они  благодушно выглЯдывают  из-за  "Њотор-ревю"  и
говорЯт, что могут сами себе все делать, и лично им ничего не нужно.
     џ обреченно  прибиваю  отвалившийсЯ крючок  и, придЯ в  комнату,  чтобы
помазать  йодом  зашибленный  палец, обнаруживаю,  что они, сопЯ, сидЯт  под
лампой  и, стЯнув  нитки махровым узлом,  пытаютсЯ пришить  себе  вешалку. џ
открываю рот,  но  они кричат,  что  не нуждаютсЯ  в  указаниЯх,  и  Ядовито
добавлЯют, что кроме самих себЯ о  них некому заботитьсЯ; Я отбираю, ужасное
рукоделье, и они тут же снова утыкаютсЯ в журнал.
     Ћни  храпЯт, а Я лежу, и думаю. џ размышлЯю много дней и  ночей подрЯд,
ожесточаюсь, мудрею и понимаю, что больше этого терпеть нельзЯ.
     џ начинаю  с малого. "‚он там на улице, - говорю Я, приходЯ с работы, -
стоит автомобиль необыкновенной марки! Љругом народищу - и все разглЯдывают,
не хотите ли пойти посмотреть?" Ћни кидаютсЯ в коридор,  Я невинно предлагаю
захватить по дороге молоко и, громыхаЯ бидоном, они скатываютсЯ по лестнице.
Ћни возвращаютсЯ, не найдЯ автомобилЯ, насупившись, но с молоком и, не даваЯ
им опомнитьсЯ,  Я приседаю от  удивлениЯ, что удалось достать  такое свежее!
‚осхищенно заглЯдываЯ в бидон, Я не перестаю изумлЯтьсЯ целый вечер, но они,
задолбившие, что все и всегда делают лучше, принимают это, как должное.
     € все-таки, Я изыскиваю предлоги засылать их в магазины каждый день,  а
потом усиленно расхваливаю  результаты, в них просыпаетсЯ ревниваЯ  гордость
передовиков, и вскоре Я совсем устранЯюсь от покупок.
     џ не останавливаюсь на достигнутом. џ - уже не прежнЯЯ Я,  простодушнаЯ
и   беззащитнаЯ:   Я   анализирую,   думаю,   наблюдаю.   џ   выписываю   им
"Њоделист-конструктор"  и, заинтересовываЯ  полезными  поделками,  пользуюсь
испытанным оружием - лестью. џ льщу им ежедневно, увеличиваЯ дозы,  и теперь
они внимательно слушают мои советы и охотно выполнЯют поручениЯ, потому что,
как  наркоманы, уже  не  могут  жить без похвал. џ  созываю  гостей, взахлеб
описываю их домашние труды,  а потом щедро подкидываю одну из двух-трех тем,
на  которые они  могут  долго  разговаривать. Ћседлав любимого  конька,  они
насмешливы  и остроумны, и,  проводив разбитых в  пух и  прах  собеседников,
убежденные в своей исключительности, они расправлЯют  плечи, горделиво ходЯт
по квартире, и тут Я даю решающий бой.
     -  Ѓоже мой, - восклицаю Я,  Я  всегда  знала, что вы умны, но сегоднЯ,
разогнав всех гостей по углам, вы были беспощадны!
     Ћни  самодовольно пыжатсЯ, и Я  продолжаю:  "’Яжело придетсЯ  человеку,
который попалсЯ вам на крючок - вы его не пощадите..."
     "џ  понимаю, вы играете силой, - вздыхаю Я. - Ќо представьте, что рЯдом
живет не такое сильное, не такое умное, а просто хрупкое существо! …го легко
высмеЯть, его очень легко обидеть!"
     Ћни   озадаченно  напрЯгают   свой  темный,  дремучий  мозг,  и  тут  Я
всхлипываю.  џ  делаю это раз, другой, и  вдруг, как  тропический смерч, как
цунами, Я  захлестываю  их  бурным рыданием, в отчаЯнье бросаЯсь на постель,
комкаЯ в мокрых ладонЯх одеЯло.
     Ћни в смЯтении: "—то такое? ‚ чем дело?" € тут-то Я высказываю им все -
Я беспощадно обличаю их черствость, эгоизм и грубость! Љак знающий доктор, Я
внезапно  применЯю  холодный   душ,  и,  растерЯнно  хлопаЯ  ресницами,  они
клЯнутсЯ,  что,  боже  упаси,  чтобы  еще  хоть  раз  повторилось что-нибудь
такое...
     џ постепенно успокаиваюсь и опытным глазом  замечаю, что в глубине души
они немножко рады. ђады собственному уму, оцененному мной так  высоко. ѓорды
превосходством над слабым, способным на истерики существом.
     Џусть  их.   ‡ато,  преисполненные  ответственностью   сильнейших,  они
маршируют в  ванную и, распеваЯ песни, принимаютсЯ за стирку. ЏокачиваЯсь  в
кресле, Я наблюдаю за их манипулЯциЯми, и вдруг ощущаю, что ужасно устала...
Ѓолее того, глЯдЯ,  как эти  предназначенные гнуть железные подковы  гиганты
неловко  полощутсЯ  в  тазике,  Я   кажусь  себе  холодной   и   рассудочной
вивисекторшей,  испытываю  непреодолимое  желание прогнать  их, сделать  вое
самой, еще минута, и...
     "‘идеть!", - приказываю  Я себе, ободрЯюще улыбаЯсь им и, закусив губу,
все-таки остаюсь обдумывать предстоЯщую стратегию. Ќадолго ли менЯ хватит? џ
не знаю.
     1978


        Џолучение пакли

     - Џаклю получайте! - слабенько донеслось издалека, и Ћльга €лларионовна
подумала,  что   ей  почудилось.  -  Џолучайте  паклю!   -  послышалось  уже
Явственнее, и Ћльга €лларионовна насторожилась, положила опрыскиватель рЯдом
с кустом и, спотыкаЯсь между грЯдками, вышла на дорогу.
     - Џаклю привезли! -  уже совсем  Ясно прозвучало на ближнем огороде,  и
Ћльга €лларионовна, глЯдЯ из-под ладони,  узнала председательницу правлениЯ,
широко шагающую по линии.
     -  Ѓерете   паклю?  -  на  ходу  сверкнув  голубыми   очками,   бросила
председательница, Ћльга €лларионовна раскрыла рот, но  председательница  уже
кричала:  "Џолучайте  паклю!"   у  ‘ыромЯтниковых,  и  Ћльга   €лларионовна,
спохватившись, помчалась к дому. Џетр  €ваныч стоЯл на  лестнице  и прибивал
доски.
     - Џаклю  привезли!  -  выдохнула  на пороге Ћльга €лларионовна,  и Џетр
€ваныч, задержав в воздухе молоток, все-таки ударил по гвоздю.
     - Ѓудем паклю брать? -  воскликнула Ћльга €лларионовна, дернув  его  за
штанину, но Џетр €ваныч дрыгнул ногой и примерилсЯ длЯ нового удара.
     Ћльга €лларионовна махнула рукой и побежала к ‘ыромЯтниковым.
     -Џаклю   берете?  -   просунула   она   голову   через   штакетник,   и
сыромЯтниковскаЯ мама, трЯсЯ пустым мешком, сказала: "Ђ как же? Ђ как же!"
     Ћльга  €лларионовна  побежала в сарайчик за мешком и тоже  выскочила на
дорогу.
     -‚он он, вон он, грузовик-то! - пальнул из  пистолета  сыромЯтниковский
мальчишка.  Њашина   казалась   совсем  маленькой,  видны  были  то  и  дело
наклонЯющиесЯ в кузове фигурки и группки принимающих ценный груз садоводов.
     - ’олько бы досталось! - заломила руки сыромЯтниковскаЯ мама.
     - Њожет не достатьсЯ? - взволнованно спросила Ћльга €лларионовна.
     -  Њогут   разобрать!  -  прошептала  сыромЯтниковскаЯ  мама,  и  Ћльга
€лларионовна, подумав, побежала за вторым мешком.
     Љогда уже были видны блестЯщие целлофановые пакеты,  щедро сбрасываемые
с машины, сыромЯтниковскаЯ мама сделала глубокий вдох и сказала:
     - Ѓудет превосходный утепленный дом!
     - “тепленный? - переспросила Ћльга €лларионовна.
     -  €  теплаЯ  веранда!  - потер  руки  сыромЯтниковский  папа,  и Ћльга
€лларионовна подумала еще немного и собралась было бежать за третьим мешком,
но  вдруг  фигуры  в  кузове  разогнулись,  и  по  болотам  пронессЯ   крик:
"Љончилась!"
     -  Љак кончилась? -  зашумели ‘ыромЯтниковы.  - —то значит кончилась? -
вскрикнула Ћльга €лларионовна, но машина поднЯла столб  пыли и задним  ходом
скрылась из глаз.
     -  Ѓыл бы утепленный дом!  - бросив  на пороге  мешок, глЯдЯ  в упор на
Џетра  €ваныча, пожаловалась  Ћльга  €лларионовна,  а  Џетр  €ваныч, нащупав
ботинком нижнюю ступеньку, слез и, подбоченившись, стал разглЯдывать доски.
     -€  веранда  утепленнаЯ! - обойдЯ  лестницу,  тоже  подбоченилась Ћльга
€ларионовна, а Џетр €ваныч провел по  неровному краю доски  пальцем, сказал:
"—епуха  какаЯ-то!" и бросил доску  в угол. ‚ыбрав другую, он опЯть залез на
лестницу  и,  потЯнувшись  за  гвоздем,  пробормотал:  "“теплЯл   же  Я  уже
стекловатой!"
     -  ‘текловатой? ‘текловатой?  - ахнула Ћльга €лларионовна, в  изумленье
воздев  к потолку сплетенные пальцы, побежала было к двери, но  обернулась и
строго спросила: "Ђ веранду?"
     -  €  веранду!  -  с  гвоздем  во  рту  кивнул  Џетр  €ваныч,  и  Ћльга
€лларионовна выбежала в огород.
     ‘ыромЯтниковы горевали на дороге над пустым мешком.  Ћльга €лларионовна
сорвала желтый ноготок и, помахиваЯ им, прошлась туда-сюда.
     -  Ђ у нас  дом утеплен  стекловатой!  - нанюхавшись ноготка,  наконец,
сказала  она, и все ‘ыромЯтниковы  на  нее уставились, сыромЯтниковскаЯ мама
закусила губу, сыромЯтниковский  папа зачесал подбородок, а сыромЯтниковский
пацан  вдруг  прищурилсЯ  из-под очков и, глЯдЯ  вверх,  ехидно пропищал: "Ђ
зачем хотели паклю брать?"
     -  Џаклю?  -  под  тремЯ  усмешками  ‘ыромЯтниковых  растерЯлась  Ћльга
€лларионовна,  взглЯд  ее  побегал-побегал  по огороду  и наткнулсЯ вдруг на
прошуршавшего в кабачках крота.
     -Џаклю?  -  заправив  ноготок  в карманчик, кокетливо  повторила  Ћльга
€лларионовна. - Џаклей превосходно затыкать кротовые норки! - и, победоносно
оглЯдев умолкнувших ‘ыромЯтниковых, она поплыла между грЯдок.
     ‘ыромЯтниковы,   волоча   пустой   мешок,   уныло   побрели   к   себе.
"’ук-тук-тук", - прибивал  доски в доме  Џетр  €ваныч,  и Ћльга €лларионовна
деловито  поднЯла с грЯдки опрыскиватель и принЯлась пшикать белой жидкостью
в китайскую розу.
     1978

        “тренний звонок или мужчина в воскресенье.

     џ  лежу  на  диване и  думаю,  вставать или не  вставать, когда  звонит
телефон. џ  представлЯю - вот Я решительно  вылезаю  из-под теплого  одеЯла,
вдвигаю ноги в ледЯные тапки, снимаю трубку, и,  оказываетсЯ, это скрывшийсЯ
с горизонта приЯтель, вдруг  вспомнив обо мне, зовет на день рождениЯ. †ена,
конечно,  не пускает,  велЯ пылесосить, но  Я вырываюсь, внезапно  попадаЯ в
сплошь творческую  среду. “ приЯтелЯ три художника, писатель и кинорежиссер,
и все потрЯсенно  смотрЯт  на  мое лицо,  художники  ахают:  "Љакой типаж!",
хватаютсЯ  за  кисти,  писатель  закидывает вопросами,  уже  задумав  роман,
режиссер умолЯет взЯть главную роль. ‘ъемка, фестиваль, интервью, автографы,
удивленное пожатие плеч при виде пылесоса.
     ’елефон звонит, и Я представлЯю иначе. ‡вонит моЯ двоюроднаЯ бабушка. -
‘дай  мои бутылки!  -  слезно просит  она,  и  Я,  с  негодованием отвергнув
предложениЯ  пропылесосить,  устремлЯюсь к одинокой старушке. Љ ней случайно
заходит старичок-сосед,  Я  прихватываю и его бутылки, а потом, мигом слетав
туда-сюда, чиню  старикам  приемники,  трескаЯ по стенкам ладонью  изо  всей
силы.  -  Ђх,  какой  хваткий  молодой  человек!  -  удивлЯетсЯ  оказавшийсЯ
академиком старичок,  и  берет менЯ  к себе в  аспиранты, и  мы с  ним пишем
диссертации,   сначала  такую,   потом   -   еще   одну,   и   вот   Я   уже
член-корреспондент,  и  когда за  дверью  моего кабинета  гудит  пылесос,  Я
сосредоточенно зажимаю уши.
     ’елефон все продолжает  звонить, и  менЯ вдруг будто обливают кипЯтком.
‚от  Я беру трубку, а на другом  конце - молчание, потом  трепетное "Ђле?" -
эта та девушка, как-то особенно посмотревшаЯ на менЯ вчера, когда Я стоЯл за
пивом. Ћна влюбилась, узнала  телефон, назначила свидание, и  вот - встреча,
ее лицо - измученное  и  милое, мое дружески-грустное: "ЊаленькаЯ моЯ,  но у
менЯ  жена,  дети,  вот  сейчас,  смешно  сказать  - Я  должен  пылесосить!"
"Ќет-нет, мне  ничего не надо,  только видеть  вас  -  хотЯ бы  раз  в год!"
"Џочему  в  год  -  в  минуту,  в  секунду!"  - улыбаюсь Я, представив,  как
загораютсЯ ее глаза и как пылесос вываливаетсЯ у менЯ из рук после свиданиЯ,
совсем  было решаюсь  нащупать холодные тапки,  но  телефонный звонок  вдруг
прекращаетсЯ.
     €  тогда Я представлЯю  то, о  чем следовало бы подумать  раньше, и что
теперь  становитсЯ Явью.  ‚от Я, так  и не вылез из-под  одеЯла,  а  осталсЯ
хранить  тепло,  предпочтЯ  мизерную сиюминутную выгоду  неведомому  и, быть
может, великому.  Ќо  что  впереди? Џролежать-то  удастсЯ  не больше  десЯти
минут, а там придет из булочной  жена и абсолютно точно заставит пылесосить.
€  когда телефон внезапно начинает звонить снова, Я невероЯтным усилием воли
все-таки срываю одеЯло и  бегу босиком, а,  разобрав  через шипенье в трубке
женское  алеканье,  ликую,  что это  та  девушка, судорожно  соображаю, куда
кидатьсЯ за карандашом,  чтобы писать ее  адрес, но  вдруг улавливаю  совсем
иные интонации.
     - ‚алЯешьсЯ, бездельник? …ще не пропылесосил?  Џылесось, Я стою на углу
за  бананами! - кричит  из трубки жена и, глЯдЯ на  остывший диван, Я думаю,
сколько  еще  мог  бы  лежать,  пока она  там  стоит, а потом,  бормоча:  "‚
следующее воскресенье не обманешь!" - все-таки уныло плетусь за пылесосом.
     1979

        ЏозднЯЯ любовь

     ‹юбовь к нему открываетсЯ мне ежедневно лишь где-то в двенадцатом  часу
ночи. ђано утром, когда Я второпЯх собираю в садик детей, а он бесшумно моет
посуду, а через пЯть минут не только побрилсЯ, но даже  почистил  ботинки, Я
не успеваю и похвалить его за расторопность.
     Ќа  работе, закрутившись среди звонков и бумаг, Я  вспоминаю о нем лишь
однажды:  он сообщает  по  телефону,  что  достал набор  с  рыбой  холодного
копчениЯ, и теплое  чувство к  нему, не успев возникнуть,  улетучиваетсЯ под
напором схем и чертежей.
     Њне  некогда  даже  улыбнутьсЯ  ему,  когда  сунув  мне   на  остановке
запеченную  сардельку и одновременно прогнав пристающего ко мне хулигана, он
выхватывает  у менЯ  одного из наших  детей и  уноситсЯ с ним  в музыкальную
школу. џ лечу с другим в художественную и, не успев  порадоватьсЯ, как метко
он врезал хулигану, уже думаю лишь о том, как бы втиснутьсЯ в автобус.
     ‚  субботу к нему  приходЯт друзьЯ и, слыша, как в  споре  солирует его
звучный голос,  Я не успеваю  возгордитьсЯ,  потому что из духовки  начинает
подозрительно пахнуть, и, забыв про все на  свете, Я бросаюсь к подгорающему
пирогу.
     ‚  воскресенье  ко  мне  приезжают  подруги,  он  исчезает с  детьми  и
поЯвлЯетсЯ  лишь  однажды,  вносЯ  по-особому  заваренный кофе,  но  Я не  в
состоЯнии оценить  его такт и чуткость,  потому  что,  исповедуЯсь  в жутких
личных драмах, подруги требуют всепоглощающего вниманиЯ.
     € так происходит всю неделю: Я стираю, он гладит; он играет с детьми на
скрипке, Я  играю с ними  в шахматы, он пишет диссертацию, Я  пишу  рассказ.
Ћхваченные  делами, мы лишь иногда встречаемсЯ, пробегаЯ друг мимо друга  по
коридору, и лишь  поздно вечером, дополаскиваЯ  последнее белье  и, осознав,
что никаких дел на  сегоднЯ больше не  осталось, Я  вдруг вспоминаю о нем. џ
вспоминаю,  как  он ловко украл на  стройке водопроводную трубу длЯ детского
спортивного комплекса и,  представлЯЯ,  как  страшно  было  пилить  трубу  в
охранЯемой сторожем ночи и грЯзи, с гордостью думаю, что он у менЯ не только
расторопен, умен и  тактичен, но еще и отважен. €, закрыв кран, подхваченнаЯ
открывшейсЯ  в этот поздний час любовью, Я бегу  искать его  по  квартире  и
нахожу, конечно, на  том  же  самом  месте,  в  том  же положении:  он  спит
мертвецким сном, растЯнувшись на диване, отдыхаЯ после кражи трубы.
     ЊоЯ  любовь не  позволЯет  мне будить  его  и потому  ежедневно  так  и
остаетсЯ невысказанной.
     1985


        ‘редство самоутверждениЯ

     Љаждую субботу весной  Я  отрываюсь  от  написаниЯ диссертации, надеваю
болотные сапоги, драный ватник и еду на другой конец города, џ пробираюсь по
чавкающим ухабам  к островку гаражного  кооператива и  целый день валЯюсь  в
грЯзи на  куске  брезента. џ  менЯю  пробитый  радиатор, потрошу  сцепление,
сверху  сыплетсЯ  грЯзь,  льетсЯ нигрол,  мне  противно, но  лишь  затемно Я
возвращаюсь домой.
     †ена ждет у окна - Я с остановки вижу ее припавший к стеклу силуэт. Ћна
мигом  собирает  ужин, присаживаетсЯ  к столу  и  смотрит во  все глаза. Ћна
никогда  не спросит, как  там  с  радиатором,  технические подробности ее ни
капли не интересуют, но все ее существо желает знать: "Љогда?"
     € вот однажды Я подкатываю к подъезду, она спускаетсЯ, и на ней джинсы,
кепи и автомобильные перчатки с дыркой сверху.
     …е  час настал. Ћна лихо выставлЯет локоть в открытое окошко, заправски
обхватывает руль одной рукой,  мы,  правда, рывком, но трогаемсЯ, и Я ее уже
не узнаю.
     ’акую женщину  она могла видеть разве в фестивальном фильме - красавицу
в шикарном авто, и хоть наш "Њосквич" - не "евроле", но она также отрешенно
жует  резинку и  с  небрежной грацией  ‘офи  ‹орен переключает скорости.  Њы
останавливаемсЯ  у  светофора, из автобуса на  нее смотрЯт пассажиры,  и под
этими  взглЯдами она  картинно  разминает пальцы  на руле  и с такой улыбкой
шепчет:  "“ нас  щи на  обед", что  автобусным  пассажирам может показатьсЯ,
будто  она  сказала  что-то  вроде  "поедем  к  морю, милый".  €з  оранжевых
"†игулей"  справа,  стрЯхиваЯ  пепел,  неприЯзненно коситсЯ на жену еще одна
тщеславнаЯ девица, и Я думаю, что автомобиль  длЯ этих женщин  - средство не
передвижениЯ, а самоутверждениЯ. Ќа работе, в огромном  Ќ€€, где ей ничто не
интересно, жена - одна из девочек на побегушках у начальника, а в автомобиле
- хозЯйка дороги,  актриса у светофора, Ќезнакомка за рулем,  и мало ли  кто
еще. џ  думаю: женщины,  какой с них спрос, но вдруг замечаю, что мы несемсЯ
по встречной полосе, колесо в колесо с оранжевыми "†игулЯми".
     - —то  ж ты делаешь? - кричу  Я, видЯ мчащийсЯ на нас  самосвал, но она
ненавидЯще  смотрит в  "†игули"  и  ожесточенно  выжимает  газ,  а  девица в
"†игулЯх" припала  к рулю, как  на гонках, нервно садит  папиросу  и  скорее
сожжет мотор, чем  даст себЯ  обогнать. џ в ужасе хватаюсь за  руль, и, едва
успев вывернуть из-под самосвала, с треском и грохотом врезаюсь в столб.
     ђемни сработали, мы оба целы. Ќо - смЯто в гармошку крыло, снова пробит
радиатор, переломаны  шестерни. ЏобедившаЯ соперница  из  "†игулей"  трогает
носком сапога наше спущенное колесо, усмехаетсЯ и откатывает прочь.
     "Ќаездились!" - шиплю Я то же самое, что шипел прошлым летом, когда она
наехала  на  инвалидную  колЯску,  и  она,  всхлипываЯ, снимает  перчатки  и
засовывает их глубоко в карман.
     Џроходит лето,  и зима, и начинаетсЯ весна,  но Я пишу диссертацию и не
прикасаюсь к машине. Ћна ничего не говорит, но вечерами, приходЯ из конторы,
с  тоскою смотрит в окно. Ћна  бледнеет,  чахнет и потихоньку мерит дурацкие
перчатки.  ’ак рыцарь,  тоскующий  по турниру,  рад  примерить кольчугу. "Џо
кювету соскучилась?" - фыркаю Я, и она лишь  умолЯюще смотрит. Ћна тает, как
свечка, только полный надежды взглЯд фанатично преследует менЯ, и,  однажды,
Я не выдерживаю, и, сдаваЯсь, говорю: "‹адно, неси уж ватник".
     ’акова,  видно,  мужскаЯ  долЯ  -  давать  суетной  женщине возможность
самоутверждатьсЯ.  •отЯ, что греха  таить,  когда такаЯ  женщина, какой  она
бывает в машине, улыбаетсЯ мне по дороге  своей загадочной улыбкой, и Я тоже
вдруг   покажусь  себе  не  засидевшимсЯ   в   соискателЯх  младшим  научным
сотрудником,  а  по  крайней мере  кандидатом  наук.  џ забуду,  что  машину
подарили родители, непринужденно обопрусь о подлокотник и гордо посмотрю  по
сторонам. Ќо в этом-то Я никогда не  признаюсь, а наоборот,  дам  ей понЯть,
что езжу  весной на другой конец города  заниматьсЯ грЯзным,  надоевшим, как
горькаЯ редька, совершенно не нужным мне самому делом.
     1978

        Љакие надежды

     Љакие надежды она  подавала! џ помню аудиторию, ее сосредоточенное лицо
за  первой  партой,  поднЯвшуюсЯ  руку, всеобщее  внимательное молчание,  за
которым всегда было Ясно: сейчас прозвучит интересный, непростой длЯ лектора
вопрос, и, действительно, выслушав его, теребЯ усы, лектор бормотал  сначала
что-то  невразумительное,  она  спрашивала  настойчивей  и, теребЯ  уже  всю
бороду,  лектор  еще  некоторое  времЯ  размышлЯл,  потом  в  сердцах  писал
трехэтажные  формулы, каких никто никогда не  видел.  Ђ, когда,  исписав всю
доску, он устало оглЯдывал аудиторию,  вокруг были наморщенные лбы, и только
она с удовлетворением кивала и говорила: "‚от, теперь все Ясно".
     џ  вспоминаю вечный кружок консультирующихсЯ  у нее перед экзаменом, ее
доклады в студенческом научном обществе,  когда даже профессор сидел, слегка
подавшись вперед, стараЯсь ничего не пропустить.
     „а если бы только учеба!
     Ћна  была  спортсменкой,  плавала  за  институт, и тренер  советовал ей
занЯтьсЯ спортом всерьез. Ђ еще она пела в  академическом хоре института, не
просто  пела  - солировала,  и руководитель хора,  изнываЯ  от нетерпеньЯ, с
каждой репетиции  провожал ее  вопросом, когда  же  она, наконец,  прекратит
учитьсЯ на инженера и незамедлительно отправитсЯ поступать в консерваторию.
     Ђх, какие надежды  она подавала!  Љак Ярка,  талантлива,  общительна  и
обаЯтельна  она  была,   как  блестели  ее  глаза  -  в  них  было  сознание
одаренности, и предвкушение  пути, полного творческих переживаний и  удач, и
увереннаЯ радость, что  все  это  скоро  будет.  Љак  завидовали  сокурсники
легкоатлету ‚итьке Ќажимову, за которого она в конце института вышла замуж!
     Љак вы думаете, кем  она  стала?  ђекордсменкой  по  плаванию,  оперной
певицей или, скорее всего, научным работником, хорошим, знающим инженером?
     Ќедавно Я встретила ее. ‘ледом за  впрыгнувшей в троллейбус девочкой  и
втолкнутыми  туда  же  еще  двумЯ  совершенно  одинаковыми девочками  влезла
женщина с тремЯ огромными сумками, шмЯкнула их у кассы, поднЯла голову, и  Я
сразу узнала ее.
     Ѓыли ахи, приветствиЯ, Я спросила, показав на девочек: "’вои?" и она  с
удовлетворением кивнула.
     - Ќу, что ты, как? - с нетерпеньем спрашивала Я. - ЉакаЯ у тебЯ работа?
     - Ћй,  что ты,  замечательнаЯ! - воскликнула она.- џ практически  целый
день дома.
     € Я понЯла, что работает она теперь не по специальности.
     -  ’ы,  наверное, увлеклась какой-то новой деЯтельностью? - спросила Я,
подумав, что, может, это даже и литературнаЯ деЯтельность.
     - ‹ифтами, - усмехнулась она  и  сказала,  что работает  оператором  на
пульте.
     - Ќо как же, почему? - только и смогла ахнуть Я.
     - ’рое детей... - пожала  она плечами.  Џробовала  в Ясли -  все  равно
сидеть, только с больными, а теперь старшаЯ идет в первый класс.
     - Ќо ведь ты была такаЯ способнаЯ... - растерЯнно пробормотала Я.
     -  —то ж,  ‚ите  помогаю с диссертацией, - улыбнулась  она, и  Я  сразу
вспомнила розовые щеки и наивные синие глаза ее атлетического ‚ити.
     - Ќу, а плавание, а пение? - воскликнула Я еще с надеждой.
     - ќто все очень пригодилось, - сразу  согласилась она, кивнув на детей.
- ‘таршую сумела  определить  в  бассейн -  а попробуй  без  свЯзей. Њладших
принЯли  в экспериментальный класс музыкальной школы - там  программа, как в
консерватории,  если  б  Я  ничего  в этом  не  понимала,  нечего было  бы и
свЯзыватьсЯ - многие родители не справились и ушли.
     - Ќу а ты-то, ты-то сама? - все домогалась Я.
     -  Ђ  что Я, теперь вот они, - вздохнула она, опустив глаза на детей, а
потом принЯлась рассказывать, что старшаЯ подает в плавании большие надежды,
а близнецов  очень хвалит учитель музыки. џ тоже  посмотрела  на  девочек  и
увидела, действительно, очень  хорошенькие,  смышленые  личика,  прозрачные,
умненькие глазки. Ђ еще  Я увидела юбочки и косички и подумала, что хоть они
и  подают сейчас надежды, но ведь  они тоже, конечно, вырастут  женщинами. Ђ
она все  говорили про их успехи, и глаза ее блестели по-старому  от сознаниЯ
их  способностей,  и  от  предвкушениЯ  их  долгого,  интересного  пути,  от
уверенной радости, что все это с ними, конечно, будет. 1983


        ’амада

     Ќа свадьбы  мы  с ним  ходим чуть  не каждую пЯтницу.  †енЯтсЯ  все его
друзьЯ, ђаньше Я удивлЯлась, откуда у человека может быть столько друзей - у
менЯ даже в голове мутитсЯ, когда Я вспомню все свадьбы, на которых мы были,
всех женихов - толстых  и тощих, в джинсах и в рюшах,  плешивых и ни разу не
бритых, от одного воспоминаниЯ мне нехорошо - ну их всех в болото.
     ђаньше Я  не  могла  понЯть,  откуда  он  их знает,  потом, приметив на
какой-то свадьбе  смешного бородатого гнома, узнала его и на следующей - уже
в женихе. „рузьЯ моего мужа плодЯтсЯ  и множатсЯ, как кролики: где  бы он ни
побывал больше часа, он обЯзательно выдернет оттуда парочку.
     Ќа свадьбах он всегда  тамада. Њы с ним сидим на одном и том же месте -
по  левую руку от  жениха -  он, очень высокий, в отлично сшитом костюме,  с
длинноватыми,   чуть  растрепанными   кудрЯми,  весь   лучащийсЯ   энергией,
коммуникабельностью  и приветливостью, и Я -  тоже  очень высокаЯ молчаливаЯ
брюнетка, Я сижу рЯдом, как изваЯние; начинаютсЯ танцы, Я всегда открываю их
вместе с  ним,  что-что,  а танцевать  Я  умею,  после него менЯ  приглашают
многие, и Я, как автомат, танцую, танцую.
     Ћн на свадьбе - везде. Ћн  начинает незаметно. ‘начала он просто просит
наполнить бокалы.  ‘тандартнаЯ  фраза, но  сказана так  убежденно,  что  все
разнесенное застолье сразу чувствует руководЯщую руку, перестает  тЯнуть кто
в лес, кто по дрова,  смотрит уже на него, а вскоре рты у всех до ушей, и по
первому его слову они готовы идти хоть в присЯдку.
     ЏодчинЯтьсЯ  ему,  действительно, приЯтно. Ћн -  не насмешливый тамада,
руководЯщий  обществом, слегка презираЯ  его, он  -  душа нараспашку,  в его
улыбке -  солидарность  с каждым  сидЯщим, искреннее  чувство симпатии  и  к
неуклонно напивающемусЯ студенту, и к следЯщему за этим с осуждением старцу,
и  к юным родственницам  невесты,  жаждущим попрыгать,  и к  их  молодЯщимсЯ
мамашам, подрагивающим крутыми боками в объЯтиЯх старомодных шаркунов.
     - ЏротивопоставлЯем!  Њы вечно  противопоставлЯем! - где-то в  середине
весельЯ восклицает он очередной тост.  - Ћтцы и дети, филологи и экономисты,
миллионеры  и нищие - да что говорить, мы  все  такие разные, но... Њы любим
их!  -  прекрасным в своей раскованности жестом он  указывает  на  невесту с
женихом. - Ђ они любЯт нас! Њы нужны им, они - нам,  значит, мы объединены и
поэтому нужны друг другу!
     €  сиЯющими глазами  публика смотрит  на него и, в  самом деле,  готова
лобызатьсЯ,  а  он при  звуках  грЯнувшего  оркестра  идет  вдоль  столов  и
поднимает  остатки мнущихсЯ со словами: "‚ы танцуете? Ќет? ’ак мы научим!" -
приводит в круг то одну, то другую пару, и вот они уже с энтузиазмом дергают
руками и ногами, а он болтает о чем-то в сторонке с приЯтелем, поглЯдываЯ на
запущенный им круг, сам приплЯсываЯ и посмеиваЯсь над своим танцем.
     џ его  на  свадьбах стараюсь не беспокоить.  …сли он вдруг обратитсЯ ко
мне: "Џотанцуем?", Я насмешливо фыркну, потому что он предлагает мне это тем
же приподнЯто-дружелюбным  тоном, каким  приглашает  к  столам  киснущую  за
столом  молодежь.  …го  черт те  чем лучащийсЯ взглЯд, едва остановившись на
мне, как и  на  любом другом  радостно  вскинувшемсЯ  госте, уже скользит на
следующего, и дальше по кругу. …го взглЯд плоский, как тарелка, и спроси Я у
него в  этот момент: "‘кажи-ка, милый, ты менЯ вообще-то любишь?", он громко
воскликнет:  "‚се  мы  здесь любим  друг друга!",  обнимет одной рукой менЯ,
другой  - первую попавшуюсЯ девицу и  пойдет  отплЯсывать  с  нами  чечетку,
причем  девица  будет  волноватьсЯ, сбиватьсЯ  с  ноги и ухать невпопад, как
бегемот.
     „ома у нас беспрерывно звонит телефон, всегда околачиваетсЯ пара-тройка
гостей,  но  если  вдруг   ненароком  оборветсЯ  телефонный  кабель,  грЯнет
тридцатиградусный мороз с  метелью, и мы задержимсЯ вдвоем дома, он побродит
из  угла   в  угол,  покрутит  ручки  телевизора  и  вдруг,  присоединЯсь  к
залившемусЯ  на  экране  хору, взревет:  "Ћй,  мороз,  моро-о-оз!" и поведет
плечами так похоже, что кажетсЯ, и на нем краснаЯ косоворотка,  хочешь -  не
хочешь  - улыбнешьсЯ, а  ему только  этого и  надо,  он  уже оглЯдываетсЯ по
пустым углам и с надеждой смотрит за  окно, не покажетсЯ ли там  хоть люлька
со строительным рабочим.
     џ думаю, если бы он был эстрадным певцом или, на худой конец, дирижером
симфонического оркестра, он  получал  бы необходимую ему  дозу восхищениЯ на
работе.  Ќа,  увы,  он  программист  и,  насидевшись  на  работе  наедине  с
компьютером, спешит наверстать упущенное в свободное времЯ.
     џ молча  отплЯсываю  с  ним на  свадьбах, сижу  рЯдом у костра, отгонЯЯ
кусающих  его  мошек, слушаю его  пение  под  гитару вместе  с  восторженной
компанией.  џ  несусь за  ним  по лыжне, когда  в  затылок  дышит еще  орава
лыжников  и зажмуриваюсь, потому  что, слетаЯ с  гор,  он выделывает  им  на
потеху поразительные антраша. џ  с тоскою думаю, что отлучить его от толпы -
невозможнаЯ задача...
     1985


        ќта зануда Љишимиди

     €нтересно, а что бы  вы  сделали,  если валЯетсЯ  кошелек, и все только
топчутсЯ  около  него  каблуками,  а  внутри  - не  рубль, не  два, а  целых
пЯтнадцать, а рЯдом продают дешевые трЯпочные босоножки?
     џ,  конечно, тоже  громко крикнула: "—ей кошелек?" €  повторила потише:
"Љто потерЯл  кошелек?" € просто  сказала:  "—то, никто не потерЯл?" Ќо кому
какое дело до кошелька, когда продают  дешевые  трЯпочные босоножки, и когда
босоножки  кончаютсЯ.  Ђ в руках у менЯ как раз пЯтнадцать, а до них даже не
было копейки позавтракать - Я же только вчера потратила двести пЯтнадцать на
югославское пальто!
     €, естественно, Я врываюсь в середину очереди, и через двадцать минут Я
уже растерзана,  без денег, но с коробкой.  € смотрю Я уже  на босоножки, но
чуть-чуть поглЯдываю и на чей-то пустой теперь кошелек,  и в это самое времЯ
под ноги мне с визгом: "Ћй,  Я  потерЯла  здесь кошелек!" бросаетсЯ толстуха
‡агребельнаЯ, а из-за нее уже высовывает нос эта зануда Љишимиди.
     - Љак же  ты купила босоножки?  -  смотрит она на  менЯ  своими  Ясными
глазами. - ‚едь с утра у тебЯ не было даже копейки позавтракать. ђазве вчера
не ты потратила двести пЯтнадцать на югославское пальто?
     - Ќе потерЯй Я кошелька, Я бы тоже могла купить эти модные босоножки! -
глЯдЯ на коробку ноет ‡агребельнаЯ.
     - Њне  их  одолжила  одна знакомаЯ  продавщица, - рассматриваЯ соседнюю
крышу, говорю Я, хотЯ у менЯ, конечно, нет здесь никаких знакомых продавщиц.
     - “ тебЯ же нет здесь никаких знакомых  продавщиц, - пожимает  Љишимиди
своими тощими плечами.
     Ќа душе у  менЯ, естественно, паршиво. Њне, конечно, нравЯтсЯ трЯпочные
босоножки, но  не могу же Я совсем  украсть теперь известно чей  кошелек, не
могу же Я признатьсЯ,  что нашла  его и потратила денежки ‡агребельной, и от
расстройства Я даже забываю вытереть мокрой трЯпочкой свое рабочее место.
     - ’ы, наверное, чем-то  расстроена, даже не  вытираешь мокрой трЯпочкой
свое рабочее место, - заЯвлЯет с порога эта зануда Љишимиди.
     -  Ќе  потерЯй  Я  вчера  кошелек,  Я могла вообще  уволитьсЯ  с  этого
паршивого места! - придЯ от начальства с выговором, причитает эта несуразнаЯ
‡агребельнаЯ.
     ‘лушать это мне уже становитсЯ  невыносимо и,  хлопнув дверью,  Я иду к
своему  мЯснику, занимаю  три  пЯтерки и решаю  подбросить ей  незаметно  ее
несчастные деньги.
     ‘корчившись за стендом стенной  печати, когда с грЯзной  чашкой и таким
кислым лицом, будто  она выпила не сладкого чаЯ,  а какого-нибудь уксуса, по
коридору  идет  ‡агребельнаЯ,  Я  кидаю  ей  бумажки  прЯмо в ноги, но  она,
обозреваЯ  все  трещины  в  потолке,  проходит  по  денежкам  своей  круглой
подошвой, а вывернувшаЯ следом эта проныра Љишимиди тралит, конечно, длинным
носом весь пол в коридоре и скрипуче сообщает: "ЉажетсЯ, Я нашла денежки!"
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька и не  впади в такую прострацию, Я бы тоже
могла найти эти денежки! - плачет жалкаЯ квашнЯ ‡агребельнаЯ.
     -  ‘лушай-ка ты!  - вне себЯ от  возмущениЯ вскрикиваю  Я, хлопаЯ перед
‡агребельной  коробкой с босоножками.  - ‡абирай пока не поздно! Њне они  до
такой степени не нравЯтсЯ, что Я в состоЯнии выбросить на помойку!
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька, менЯ  бы  так не унижали, предлагаЯ  то,
что можно выбросить на помойку! - рыдает ‡агребельнаЯ, а эта зануда Љишимиди
вмиг  подскакивает к  коробочке,  мерЯет  и  восклицает:  "Ќе выбрасывай  на
помойку, Я буду в них ходить по своему садовому участку!"
     - Ќе потерЯй Я вчера кошелька, Я бы тоже...  - принимаетсЯ было за свое
эта  проклЯтаЯ ‡агребельнаЯ, и Я,  не выдержав,  кидаю  ей в лицо ее  жалкий
кошелек,  мчусь  к  своему  мЯснику  снова,  занимаю   еще  три  пЯтерки  и,
пронаблюдав, как он хрЯпает топором по  туше, спешу назад, предвкушаЯ, что Я
сейчас сделаю с  разгуливающей  в моих босоножках  и с  моими денежками этой
занудой Љишимиди!
     1984

        ароваЯ молниЯ

     „а,  конечно,   вы  назовете   менЯ  меркантильной  рационалисткой,  но
попробуйте заглЯнуть  глубоко-глубоко вовнутрь, в самую сердцевину, и вы все
поймете. ‚ы увидите,  что и в природе ничего не делаетсЯ просто так - на все
есть причина:  если  идет дождь -  это нужно злакам; если  же ко мне в гости
идет директор универсама, значит, мне нужна говЯжьЯ тушенка.
     …сли Я увиваюсь со стаканом чаЯ вокруг начальника, значит, буду просить
отгулы, если  читаю что-то о сверхзадачах,  значит, хочу понравитьсЯ модному
режиссеру и  набрать  у него контрамарок в театр, если  угощаю профкомовскую
деЯтельницу  семечками и  сушками,  значит, буду  просить  у  нее путевку  в
’аллинн.
     Џрирода мудра, ею на все отпущена мера,  и если мне  нужна путевка не в
’аллинн, а  в ‘очи, Я понесу профкомовской даме не семечки, а банку с черной
икрой. €  Я ощущаю глубокое  удовлетворение оттого, что так  хорошо  понимаю
законы природы, пока однажды не знакомлюсь в доме отдыха с одной женщиной.
     Ћна - всего лишь  инженер, обута в "‘короход", с нее Явно нечего взЯть,
но что-то есть в ее простоватой физиономии. џ гонЯю с нею на финских санках,
дурашливо взвизгиваЯ, ухаЯ в сугробы, и нахожу в этих бессмысленных занЯтиЯх
странное  удовольствие.   ‚опрос  "‡ачем?"  вспыхнет   и  погаснет,   когда,
снисходительно  улыбаЯсь,  Я тем  не менее  с интересом  слушаю  вечерами ее
наивные рассказы про жизнь. Ћна  сентиментальна  и восторженна,  ей неведома
истиннаЯ суть вещей, она готова неизвестно  кому одалживать трешки и  водить
дружбу даже с уборщицами; она так заразительно смеетсЯ, что  все вокруг тоже
хватаютсЯ  за животы,  и мне почему-то хочетсЯ, чтобы  она дружила именно со
мной, Я пытаюсь объЯснить и не пойму - длЯ чего. Ћднажды Я думаю: может, это
Я  ей  зачем-то нужна,  и чтобы проверить  это, Я  иду на  тайную хитрость -
хвастаюсь свЯзЯми, но она лишь удивленно ахает и ничего не просит.
     € Я ищу и  не нахожу ответа, как объЯснить эту прореху, это белое пЯтно
на моей логичной и жесткой жизненной концепции. ‚нутри у менЯ  полный разлад
и, стараЯсь утвердитьсЯ  в старых принципах,  Я пытаюсь бормотать: если даже
просто идет дождь, это все  равно кому-нибудь нужно, а сама опЯть иду к ней,
не понимаЯ, зачем это нужно мне.
     Ќо как-то вдруг  мне попадаетсЯ статьЯ о шаровой  молнии - необъЯснимом
Явлении природы, и Я  вчитываюсь  и  соображаю, что  раз  в  природе  бывают
необъЯснимые ЯвлениЯ, значит, и со мной вполне могло случитьсЯ такое. ‡аконы
природы,  конечно же, действуют, но  на миллион объЯснимых  вещей  возникают
когда-нибудь исключениЯ, как шароваЯ молниЯ или как моЯ беспричиннаЯ дружба.
€з газеты Я узнаю, что встретившийсЯ с шаровой молнией человек должен ничего
не предпринимать, а дождатьсЯ, когда она исчезнет  сама. ’ак  и  Я, перестав
гадать,  почему, да зачем, буду общатьсЯ с новой подругой,  пока  эта  блажь
сама  с  менЯ  не  схлынет.  Ќо  от  неосторожно  разрекламированных  свЯзей
обЯзательно  отрекусь,  потому  что  нельзЯ  же,  в  самом  деле,  смешивать
необъЯснимые ЯвлениЯ с реальной жизнью.
     1980

        Ћда Ћчереди

     џ захожу в некое учреждение  и вдруг перед нужной дверью вместе обычной
гудЯщей очереди не вижу никого.
     € тогда, еще боЯсь верить,  еще растерЯнно переводЯ дыхание, Я с робкой