        €рина Ѓорисова. •озЯйка

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright 2006 €рина Ѓорисова
     Email: Imb(а)rol.ru
     Date: 30 Jun 2006
---------------------------------------------------------------

     џ могла бы назвать себЯ ретрофобом.

     ѓоворЯт,  изучаЯ крыс, ученые  обнаружили,  что некоторые из  них ведут
себЯ разумно  и  осторожно,  а некоторые  лезут везде,  куда  только  можно,
проЯвлЯЯ безрассудную храбрость. “ченые назвали осторожных крыс "неофобами",
то  есть  не  любЯщими   новое,  утверждаЯ,  что  природа  их  создала   длЯ
стабильности и баланса, в противовес шальному активному виду.
     —то касаетсЯ менЯ,  Я, конечно, отношусь к  активным  крысам, храброй Я
бываю тоже  скорее  от  неспособности  осмыслить  происходЯщее и от привычки
сначала ввЯзатьсЯ  в драку, а потом уже разбиратьсЯ, как из нее  выпутатьсЯ.
џ,  наверное, даже могла  бы назвать себЯ "ретрофобом", потому  что в разные
времена моей жизни наступали моменты,  когда Я чувствовала, что хотЯ то, чем
Я  живу, все еще  продолжаетсЯ,  но, по  сути,  оно длЯ менЯ уже  кончилось,
осталось  лишь предпринЯть формальные шаги.  ‘ейчас  похожий момент, и когда
мне  предложили писать этот дневник, Я немедленно согласилась, хотЯ не очень
представлЯю,  куда  менЯ  вынесет.  џ  воображаю  немногих знакомых  с  моим
творчеством  компетентных людей, укоризненно качающих  головами, а, может, и
произносЯщих  не очень лестные  длЯ менЯ слова. Ћни скажут (может, вот прЯмо
сейчас и говорЯт),  что  вот и Я  тоже, как другие, суечусь, размениваюсь на
потребу публике, что  надо, как  раньше,  быть максималисткой,  ждать, когда
пережитое выкристаллизуетсЯ  в несколько  хороших (а,  может, и  не слишком)
рассказов. € все же Я рискну  и использую данный мне шанс высказатьсЯ в этой
свободной  манере, времЯ  покажет, сумею  ли Я подпрыгнуть и коснутьсЯ рукой
потолка,  или  стану   лишь  бестолково  переминатьсЯ   в  толпе  попрошаек,
выклЯнчивающих у жизни, публики и судьбы медный грош популЯрности.
     Ќадо,  наверное, представитьсЯ.  —то касаетсЯ возраста,  скажу,  что  Я
замужем  тридцать  лет.  Ќи  Я,  ни окружающие  в  этот  возраст  не  верим.
Ћбразование не важно, ничего от него не осталось,  кроме недоуменного жеста,
как это  менЯ  угораздило. Џо поводу  профессии  - их  у менЯ сейчас  много,
трудно выделить  главную,  можно, наверное, сказать, что  Я, в том  числе, и
писатель, но незнакомым людЯм Я представлЯюсь  таким образом только в минуты
возвышенного  настроениЯ. Џро остальные профессии потом расскажу.  “влечений
сейчас,  наверное,  нет. ‚  последние  годы  увлечением  были многочисленные
работы, сейчас Я к ним поостыла, хоть, к сожалению,  по-прежнему  нет на  то
материальных  оснований.  €  все же,  в последнее времЯ  Я  обрела  если  не
убежденность, то новую идею, что  проблемы,  в первую  очередь,  решаютсЯ  в
голове, а потом  в  реальности. € если перестаешь чего-то  боЯтьсЯ,  значит,
боЯтьсЯ, и правда, нечего.
     ќтот свой отход от материализма Я могу если не  обосновать,  то хотЯ бы
немного  объЯснить,  например,  вот  таким  примером.  џ  сегоднЯ шла  через
ближайший парк из налоговой инспекции, куда  часто хожу,  будучи бухгалтером
нашей фирмы (одна из моих профессий) к бабушке (так называю  маму) навестить
ее и  принести продукты. ќто заснеженное пространство с  так и  не выросшими
толком деревьЯми, высаженными лет  тридцать назад, и с заводиком, на котором
льют в бутылки минеральную воду,  посредине. џ шла  и вспоминала, как гулЯла
здесь  когда-то  летом с  колЯской,  как, уходЯ  из  квартиры,  ставила,  по
наущению  родителей, сигнализацию от воров, как мой отец  однажды нашел менЯ
идиллически кормЯщей  уток  у пруда, а Я сразу  понЯла  по  его походке, что
что-то случилось,  и, оказалось, и правда,  испортилась сигнализациЯ  (тогда
еще не  было  милицейских), она ревела  на весь  дом, и  невозможно  было ее
унЯть.  џ вспоминала,  как Я  потом  поднимала  своего  уже подросшего сына,
ставила в оконный проем завода, и он мог по часу наблюдать, как двигаютсЯ по
конвейеру бутылки. џ вспоминала, как Я шла здесь  много  лет  спустЯ  ранней
осенью из той же налоговой, желаЯ сократить путь, и чем дальше углублЯлась в
парк,  тем  более  понимала,  что  пошла через  него напрасно,  на  мне были
замшевые сапоги,  и накануне был  сильный ветер и дождь, обещали наводнение,
лужи  были по  щиколотку. џ  вспоминала,  как Я потом  писала  об  этом и  о
питерских  наводнениЯх  своему  другу  в  Љанаду,  Я  писала  ему  тогда  по
электронной  почте  каждый  день,  чтобы развлечь  немного  в дни  серьезной
болезни. џ вспоминала и как шла  потом еще несколько лет спустЯ тоже в дождь
через этот же парк из той же налоговой и как вспоминала, как писала умершему
другу. € вот сегоднЯ  Я опЯть  шла через заснеженный парк,  и вспоминала все
это, а другие женщины гулЯли по нему с колЯсками, и Я думала, что парк этот,
сам по себе - всего лишь пустырь с заводиком посредине и с замерзшими теперь
прудами, но у каждого из находЯщихсЯ в нем людей свое представление о нем, и
даже, как у менЯ, множество  разных представлений, этот парк, как новогодний
презент,  завернутый  в большое  количество  разноцветных блестЯщих оберток,
взволнованно  разворачиваЯ  которые,   забываешь,  к  чему   стремишьсЯ,  а,
развернув,  и   увидев  прозаические  конфеты  или  флакон  туалетной  воды,
вздохнешь  разочарованно, будто под  всеми  этими обертками  ожидал  увидеть
что-то совсем другое.


     Њы, начало девЯностых

     Њуж одной моей  знакомой,  официант,  встретившись  с нами в  театре  в
начале нашей семейной жизни, определил нас, как "умненькие люди",  и оттенок
презрительности объЯснЯлсЯ, наверное, тем, что в наших отношениЯх с  внешним
миром чувствовалсЯ  тогда некоторый  холодок и натЯнутость. Њы с ѓришей были
домашние,   вдумчивые   дети,   мы   познавали  жизнь   не   хаотически,   а
целенаправленно,  узнаваЯ  то,  что  каждому  из  нас  хотелось, двигаЯсь  в
намеченном  направлении.  ѓриша  увлекалсЯ  радиотехникой,  чуждалсЯ  шумных
компаний,  стандартных  увеселений, праздной  суеты. ‚ыйдЯ за  него замуж, Я
тоже  привыкла без всего этого  обходитьсЯ,  Я сочинЯла  рассказы,  которые,
большей частью, складывала в стол,  потому что писать в те времена следовало
скорее   то,  что   было   нужно  кому-то   неведомому,   кто   застолбил  и
регламентировал  все  сферы  жизни,  определил  пределы,  степени,  и  самую
возможность  проЯвлениЯ способностей, чувств,  любого  умениЯ.  € надо  было
подстраиватьсЯ и  принимать правила,  либо не играть  вовсе, мы с ѓришей  не
играли.
     ‚ конце  восьмидесЯтых  в  стране  заворочалось,  как дельфин  из морЯ,
показываЯсь то  одним, то другим  боком, нечто новое: как  грибы после дождЯ
возникли кооперативы, шустрые  мальчики организовывали пошив плащей, кожаных
курток, пооткрывались видеосалоны, кооперативные магазинчики с  сумасшедшими
ценами, куда можно было  разве  зайти посмотреть. ‘оциалистические допуски и
регламенты размывались и рушились; старое, не потерЯв еще окончательно лица,
пЯтилось, отступало, теснимое  долгожданными, восхитительными  в неприкрытой
откровенности и простоте, свободными от приличий  и  предрассудков рыночными
отношениЯми. ‚ставал  вопрос - а  если это надолго,  а  если навсегда?  •отЯ
слово  "навсегда" врЯд  ли  годилось: за  несколько лет,  как в  убыстренной
киносъемке,  наслаиваЯсь  друг на друга, облетали, как  листьЯ  с  деревьев,
лозунги, установки, лица, нарастали новые  и облетали опЯть. Ѓыли проглочены
и  отвергнуты  километры  разоблачительных   газетно-журнальных  публикаций,
состоЯниЯ "ура" и "долой"  уступили место времени, когда, как старый башмак,
была  отброшена  всЯкаЯ убежденность.  ‘тало  понЯтно,  что процессу перемен
далеко до финала, и  что многое еще можно будет пронаблюдать. Ћжидали скорее
худшего,  понЯтие  "навсегда"  было вытеснено  понЯтием "сегоднЯ",  от  силы
"завтра", и все потихоньку привыкли так жить.
     џ успела перекочевать в музей-квартиру Љржижановского прежде,  чем моим
бывшим  коллегам по  Ќ€€ стало не  на  что  существовать. ЊенЯ спасло мамино
воспитание,  теориЯ  о  том, что  "женщина должна быть  женщиной"  в  смысле
добываниЯ  продуктов,  тасканиЯ  сумок  и  обеспечениЯ   нашему  сыну  Ђлеше
нормального,  без продленки  и  сухомЯтки,  первого  класса.  Њузей-квартира
финансировалась энергетическим комплексом,  зарплата худо-бедно  отслеживала
инфлЯцию, музей-квартиру редко  посещали  как начальство, так и экскурсанты,
закрыть  ее ни у кого не доходили  руки, и  Я, ее  единственнаЯ  сотрудница,
директор и уборщица, осталась предоставлена сама себе.
     —то касаетсЯ ѓриши, он ушел в никуда  со своей еще стабильной, прилично
оплачиваемой  работы,  чувствуЯ, что  накатывает совсем  новаЯ,  неизвестнаЯ
жизнь,  что надвигаетсЯ  смутное  неЯсное  времЯ,  что  система,  казавшаЯсЯ
незыблемой,  шатаетсЯ и  готова рухнуть.  ‚се  газеты  в  один голос  пугали
крахом, экономической  катастрофой, любимаЯ тема разговоров была, что это за
штука   экономический  кризис,   и   как   это  в  реальности  будет.  ѓриша
почувствовал, что если ничего не предпринимать, неизвестнаЯ жизнь захлестнет
и  раздавит, а еще он  надеЯлсЯ применить,  наконец, в этой новой  жизни все
свои не очень-то востребованные при социализме радиотехнические умениЯ, хоть
со  стороны этот шаг и казалсЯ безумством во времена  эквивалентности сырной
головки и месЯчной зарплаты. “йдЯ с работы, ѓриша в первый момент вздохнул с
облегчением, избавлЯЯсь  от конторской  мертвечины, сразу принЯлсЯ хвататьсЯ
за все подворачивающиесЯ заказы, ездил в Љронштадт, оснащаЯ там видеосалоны,
мастерил  автомобильные  сигнализации,  вскоре,  кажетсЯ,  нашел  приносЯщие
более-менее  стабильный  доход  заказы  -  приборы длЯ  нанесениЯ порошковой
краски,  востребованные  тогда кооператорами, оформил предприЯтие, с которым
мы  сначала не знали, что  делать, и, спросив подписавшего нам окончательные
бумаги в банке юриста: "Ђ что теперь?" и получив ответ: "ђаботайте", хотели,
но постеснЯлись спросить еще: "Љак?"


     ‘частье

     ЊоЯ  знакомаЯ,  одинокаЯ  женщина,   начитавшаЯсЯ  моих  записок,  тоже
написала записки и прислала их мне.  ‚ них она  пишет, что хочет любви, хотЯ
понимает,  что  это желание  в сорок пЯть  лет, когда  у  тебЯ двое взрослых
сыновей, да еще добро бы весной, а то посреди зимы, когда ничто не  навевает
романтических мыслей,  ненормально.  Ћна  пишет, что нормально хотеть денег,
хотеть, чтобы сготовленнаЯ еда сама поЯвлЯлась в холодильнике, хотеть, чтобы
решались проблемы детей, а не мечтать о всЯкой ерунде. Ћна уговаривает себЯ,
что счастье от Ѓога, и что все люди на земле не могут быть счастливыми, а, с
другой  стороны, спрашивает она себЯ, разве хорошие дети, работа, квартира -
не счастье?
     ‘просив себЯ, счастлива ли Я,  Я пробормочу: "Ќу да...", прибавлю: "‚от
если б еще. .  ." и с  энтузиазмом начну перечислЯть "...была бы еще в жизни
стабильность, и  не приходилось бы так  много работать,  и  напечатались  бы
по-человечески мои книжки..." €  тем не менее, Я  знаю, счастье мое сидит ко
мне спиной  за своим рабочим столом и смотрит либо в  свой компьютер, либо в
осциллограф,  иногда,  правда,  паЯет или точит  в другом углу нашей рабочей
комнаты на токарном станке.
     ’а же женщина, мечтающаЯ о счастье,  спросила  у менЯ за кофе, когда  и
где  мы познакомились  с  ѓришей,  а, узнав, что  в институте  и сколько лет
назад,  серьезно спросила:  "’ак, значит, вы идеальнаЯ пара?" ’акой вопрос Я
слышу  и от других,  может,  и понапрасну, но  Я улавливаю в нем иронический
подтекст, Я не знаю, что отвечать -- сказать: "„а" как-то глупо, да это и не
так, сказать  "Ќет", вроде получаетсЯ вынесение сора из избы. ‚ результате Я
молчу и пожимаю плечами.
     ‡арубежные, да теперь и наши психоаналитики говорЯт, что институт брака
изжил себЯ и не отвечает на запросы современных людей, которые ищут  в жизни
истинной  полноты чувств и ощущений -  все это  невозможно испытать с  одним
партнером.  ‘лыша  это, Я вздыхаю и  думаю,  что  мы,  получаетсЯ,  какие-то
недоразвитые,  тем  более,  что,  как  говорит  в последнее  времЯ  мой муж:
"теперь-то уже, все равно, некуда деватьсЯ".
     …сли Я перечислю, какие мы разные  -- ему жарко, мне холодно, он  любит
поесть,  Я  голодаю, он любит технику, Я в ней ничего не смыслю, хоть и сама
инженер, на его тумбочке у  кровати лежат археологические карты,  а Я  люблю
театр - и если потом  Я докажу, что это нам не мешает (помогает) вместе идти
по жизни, психоаналитики только усмехнутсЯ. …сли  Я скажу, что секрет, может
быть, в том, что  Я лезу во все, что не касаетсЯ его работы, потому что суть
ее  мне не  интересна (интересен  лишь  результат), а единственное,  что его
по-настоЯщему  интересует - как  раз  эта самаЯ суть, оно будет уже ближе  к
истине, хотЯ психоаналитиков все равно не убедит.
     Љогда та же самаЯ женщина спросила менЯ: "Ћн ваш друг?", Я, на сей раз,
без колебаний сразу ответила "„а". „ействительно,  встретившись когда-то сто
лет назад, мы  сразу  почувствовали,  что  вот, кажетсЯ,  можно, наконец-то,
расслабитьсЯ и успокоитьсЯ после всех сложно-невыразимых отношений с другими
мальчиками и девочками. €,  поженившись, мы зажили вместе, и, в то же времЯ,
каждый  сам по  себе,  занимаЯсь тем,  чем  каждому  хотелось, уже  более не
дергаЯсь и не тревожась об устройстве так называемой личной жизни.
     ’еперь, когда выросший сын говорит, что Я к нему пристаю, и что  у менЯ
чересчур длинный нос, ѓриша невозмутимо предлагает Ђлеше подкрастьсЯ ночью и
подрезать  его  и  тут  же протЯгивает  длЯ этого свои кусачки. Љогда Я,  по
обыкновению, куда-то  опаздываю,  потому что  в  последний  момент  захотела
доделать еще какое-то дело, ѓриша констатирует, что Я снова пытаюсь втиснуть
всю жизнь в пЯть минут. Ћн  также знает мою особенность  принимать решение в
дверЯх,   разворачиваЯсь   и  устраиваЯ  пробки,  а   также   мою   привычку
противоречить  собственным суждениЯм, про которую он говорит, что за тезисом
у менЯ непременно следует антитезис.
     џ тоже знаю его, как облупленного, знаю, что он предпочитает умолчать о
чем-то или даже наврать, чтобы  избежать  бури  эмоций с моей стороны. € все
же, затеЯв очередную авантюру, Я  иногда поймаю его изумленный  взглЯд, и  Я
знаю, что он всегда проверит, зарЯжена ли моЯ трубка, и не выпустит менЯ без
нее из дома.
     џ  думаю,   счастье   бывает   разных  сортов,   оно  бывает  влекущее,
губительное,  мимолетное,  и  Ѓог  знает,  какое еще. Ќаше счастье простое и
добросовестное,  как  октЯбренок  с  Ясными глазами, и  если  психоаналитики
скажут, что  Я не ответила на их главный вопрос, Я добавлю в оправдание, что
мы тоже иногда убегаем  из дома, превратившегосЯ длЯ нас в рабочее место, на
неделю к морю, в глушь, когда мало народу. €ли в ‘тарую ђуссу, в маленький и
по-провинциальному уютный  номер в пустующей  гостинице. €ли на залив,  не в
сезон, когда  туда уже не едут нормальные отдыхающие, или  хоть  на выходные
летом на дачу. “ехав, мы радуемсЯ простым вещам, ставшим длЯ нас недоступной
роскошью дома: прогулкам вдвоем, когда некуда  спешить, вечеру друг с другом
у телевизора, пусть даже и показывают всЯкую  ерунду. ђадуемсЯ солнцу и морю
на плЯже, где можно сидеть рЯдом и глазеть по сторонам, просто быть вместе и
ничего не делать.

     ‹итература

     €з  путаницы начал надо  выбрать одно -  интерес  к  словам  началсЯ  с
интереса к буквам,  самодельный  стеллаж с  книгами занимал стену в одной из
наших  комнат,  Я  проводила  часы,  рассматриваЯ  тисненые  золотом корешки
собраний   сочинений.   џ   листала   страницы,   разлинованные   строчками,
разочарованно  вздыхала,  не находЯ  картинок, Я  еще не умела читать. —ерез
несколько лет Я уже не ела и не делала уроки  без  лежащей у тарелки или под
учебниками  книги, Я  глотала книги  одну  за одной, пропускаЯ  неинтересные
места  -  описаниЯ,  исторические справки  и  отступлениЯ,  и по  много  раз
перечитывала все, что волновало. ‘начала любимой книгой были "‹егенды и мифы
„ревней   ѓреции",   менЯ   поражало   сочетание   интенсивности  событий  с
бесстрастностью  изложениЯ, потом  - "ѓраф  Њонте-Љристо",  позже  Я  до дыр
зачитывала Њопассана. Џод влиЯнием „юма и после просмотра на  большом экране
французских  "’рех  мушкетеров"  был  написан  роман  "‘частье  возвращаетсЯ
вновь", в нем  фигурировали одна прекраснаЯ дама, одна злодейка, про мужские
персонажи ничего не помню,  помню  только, что  роман был  с  иллюстрациЯми,
описанные  дамы  были  изображены  в  кринолинах,  с  буклЯми, и  раскрашены
цветными карандашами самолично мною (автором)  в той же  школьной тетради за
сорок восемь копеек, куда  прЯмо  начисто  писалсЯ  роман. „описывала его  с
отвращением, понимаЯ, что надо как-то по-другому. Ѓыло еще писание дневника,
несколько  стихотворений,  потом,  в  институте, какие-то записки  о  весне,
занЯтиЯх в читальном зале, о  золотой пыли, клубЯщейсЯ в солнечных  лучах, о
валЯющихсЯ на столах пальто и многократно  повторЯемой просьбе библиотекарши
их из  зала вынести. Џочему-то  вспомнились сейчас выражениЯ из  тех  времен
"весь(всЯ)  из себЯ" и "выступать", сейчас их, кажетсЯ, уже и не произносЯт.
’огда же, помню,  гулЯли  по весеннему Ѓотаническому саду с двумЯ подругами,
говорили,  кто что хочет делать в жизни. Ћдна  говорила,  что хочет общениЯ,
встречатьсЯ  с людьми, чтобы у нее была  интереснаЯ жизнь, другаЯ, что хочет
много денег, Я  говорила,  что хочу писать,  непонЯтно, на чем было основано
это  хотение.  ‚ те  времена Я, однако,  еще и  работала  на кафедре,  желаЯ
"приобщитьсЯ  к  специальности". Ќо, выключаЯ в последний раз перед дипломом
свой  кафедральный макет, Я имела если не видение, то пророческую мысль, что
мое приобщение к  науке на этом и кончилось.  ‚  Ќ€€, куда Я распределилась,
было  рутинно и  тоскливо,  Я  ходила  по  ‘уворовскому в  отпущенные минуты
свободы  (обеда)  и  размышлЯла, неужели так  безрадостно  пройдет жизнь,  и
приклеенное  (или  помещенное  под стекло) на рекламном стенде (или прЯмо на
стене)  объЯвление сначала не  привлекло внимание,  потом Я  прочитала,  что
литературное  объединение  приглашает   начинающих  поэтов  и  писателей,  и
подумала,  какой же  Я  писатель, Я  ведь  ничего еще  не написала, и все же
пошла, как идут зомбированные  люди,  понимаЯ,  что  надо, не отдаваЯ отчет,
зачем. €, увидев  ведущего ‹€’Ћ человека, и послушав, что он  там говорил, Я
села и сразу написала несколько рассказов.
     Ѓыло так, будто открылсЯ канал, в  минуту душевного подъема соединивший
менЯ  с  неведомым  прежде мыслительным полем, из  которого Я скачала что-то
неизвестное и длЯ  менЯ самой, на радостЯх Я решила,  что  так теперь  будет
всегда, Я думала, что мне открылись  смысл и предназначение будущей жизни. €
хотЯ, по большому счету, это так и было, минуты  душевного подъема случались
не часто,  но,  как человек, раз попробовавший наркотик,  Я осталась на  всю
жизнь зависимой от  необходимости переводить ощущениЯ в слова, Я чувствовала
неполноценность,  когда  это   не   получалось,  Я  внутренне  сжималась  от
пристального взглЯда человека, ведущего ‹€’Ћ, и от его вопроса: "Џочему мало
пишешь?".  ‘ейчас Я по-прежнему  ежусь,  воображаЯ  небольшую  группу  своих
читателей  и  несколько  знакомых  с моим  творчеством  компетентных  людей,
задающих мне тот  же вопрос. ЊоЯ подруга,  поэтесса, считает, что  испортила
себе  жизнь, поверив когда-то, что стихи  - главное. џ  - нет, Я по-прежнему
думаю,  что  нет   эквивалента  возможности   сотворЯть   собственные  миры,
реальность - лишь  сырой  материал, и Я готова  придавать  своей жизни любые
формы, чтобы можно было из нее что-то выжать, реальность  - служанка госпожи
литературы.


     …сли бы да кабы


     Њой канадский друг ’од учит менЯ, что никогда не надо гадать о том, что
могло бы быть, если бы. . . ’од не знает пословицы про если  бы да кабы, он,
вместо этого, говорит: "Ћткуда ты знаешь, что могло бы произойти, если бы ты
поступила иначе - возможно, случилось бы ужасное несчастье". Ћн не понимает,
и что такое чувство вины, он считает это чувство лицемерным. Ћн говорит, что
вот, например, люди  ездЯт на машинах, чувствуют себЯ  виноватыми в том, что
они  загрЯзнЯют  окружающую среду, и,  тем не  менее, продолжают ездить. ’од
приводит в пример военного летчика, высказываниЯ которого про совершенные им
во времЯ войны бомбежки он когда-то читал. ‹етчик пишет, что хоть и не видел
результата,  но,  знаЯ,  что  внизу  люди,  сбрасывал,  согласно  полученным
приказам, бомбы. ’од считает, что летчик прав, не распространЯЯсь при этом о
своем душевном состоЯнии: что бы он теперь ни говорил, это, все равно, будет
лицемерие, поэтому лучше не комментировать вообще, что летчик и делает.
     ЉажетсЯ, это логика протестантизма: учитываЯ ошибки  прошлого, начинать
все с нулЯ.  Ђмериканский друг, Ѓайрон „ейли, говорит: "Љак Я могу  судить о
пути,  который  Я  не  прошел?"  Ќо, по-прежнему вопрошаЯ "Љто  виноват?" не
только на государственном, но и на личном уровне, мы все же пытаемсЯ угадать
ходы не пройденного лабиринта.
     Ќапример,  что  бы  было,  если  бы  не  было  бы  в  семнадцатом  году
революции.. . €ли если бы мы родились в Ђмерике. €ли если бы уехали туда.  .
.€ли если бы Я пошла в другой институт. . .
     Ќе  было  бы революции,  рассуждаю  Я, мы  бы,  во-первых, не родились,
потому  что моЯ, например, мама, перед самой войной поехала по распределению
из  фармацевтического  техникума  на  „альний  ‚осток,  в  Љомсомольск,  где
встретилась  с   отцом,   который  приехал   туда  служить  после  окончаниЯ
‚оенно-Њорской   Ђкадемии,   куда   его  направили  после   политехнического
института.  Ќе  было бы революции,  отец  врЯд ли бы выбралсЯ из  деревни  в
питерский  институт.  •отЯ утверждать  это  все  тоже  можно  лишь  с  долей
вероЯтности.
     ђодились  бы  мы  в  Ђмерике,  это были бы совсем не мы, поэтому  тут и
говорить нечего.
     “ехали  бы  мы  в  Ђмерику.  Ѓез  сомнениЯ,  ѓриша  с  его  инженерными
способностЯми,  там  бы  преуспел,  но  врЯд ли ему удалось бы там сделатьсЯ
независимым,  что  он  более  всего  ценит, несмотрЯ на здешние тЯготы.  —то
касаетсЯ менЯ, ей богу, Я не знаю, что бы Я там сделала или написала такого,
чего не сделала и не написала здесь. џ говорю это не потому, что совершила в
жизни все, что могла, а просто  мне кажетсЯ, что если Я чего не сделала, так
сама и виновата.  €  в  институт  электротехнический  пошла  сдуру,  не имеЯ
никаких технических склонностей, так кого же винить?
     —еловек, творчество которого  Я  люблю,  сказал, что  здесь ему сломали
жизнь,  и  это,  действительно,  так,  потому что  однажды он  столкнулсЯ  с
органами, повел себЯ, как надо, и ему за это перекрыли кислород, то есть, не
печатали.
     џ не сталкивалась с органами, менЯ просто не  печатали, сломали ли  мне
этим жизнь? Њожет быть, да, а Я и не заметила? •отЯ покойный  Ђркадий ‘пичка
менЯ в газете "‘мена" печатал.
     Ќенавижу  слово "совки", не знаю, что мы или друзьЯ сделали  такого, за
что должны нести вину в общечеловеческом масштабе (хотЯ, несомненно, есть за
мной рЯд  личных вин, что  бы  там ни говорил  мой друг ’од). …сть  минусы в
воспитании и в характере, есть в чем упрекнуть себЯ  и в воспитании сына, но
разве мои друзьЯ-американцы так уж идеальны?
     џ  могу договоритьсЯ и  до того, что не все при социализме кажетсЯ  мне
теперь таким отвратительным, хотЯ это не  значит, что Я туда обратно хочу. €
не хочу  свою судьбу распространЯть на  всех остальных, кто  по-настоЯщему с
системой  столкнулсЯ:  наверное, это  моЯ глупость  или везение, что Я  жила
скорее  своей жизнью, и что мы с ней как-то разошлись. €ли, может, она  менЯ
ослепила?
     €,  все-таки,  мне кажетсЯ, ’од  прав, и  эти разговоры  о  прошлом  не
конструктивны.  ‘уществует  только сейчас,  от него  ветвЯтсЯ  тропинки. Џри
первобытнообщинном строе были волки и тигры, при феодализме была инквизициЯ,
теперь тоже много кто есть. †ивой душе всегда трудно: даже в Љанаде ей,  все
равно, умирать.
     Ќовое

     Ќовое  -  поначалу  неЯснаЯ  мысль, неожиданно мелькнувший сюжет, блик,
исчезнувший так быстро, что  не  успеешь разглЯдеть. Ќовое сначала забрезжит
среди обжитого  старого,  среди уюта и рутины,  которые клЯнешь под  горЯчую
руку,  но  к  которым привыкаешь.  Ќовое  манит: приЯтно  мечтать,  как  оно
случитсЯ.  Њожно с удовольствием  рассуждать о нем за столом, можно убеждать
себЯ  и близких,  что  вот  еще немного,  и ты предпримешь шаги, и  начнетсЯ
другаЯ жизнь.
     ‘  новым  надо  быть осторожным,  если дать ему  волю,  позволить  себе
чересчур  размечтатьсЯ,  оно   выйдет   из-под  контролЯ,  перестанет   быть
зависимым, оно станет  требовать, толкать  тебЯ  в спину,  заставит  идти по
лестнице в редакцию  ведомственной газеты  с дурацкой статьей, написанной по
наущению  полусумасшедшего  коллеги,  пенсионера-правдоискателЯ, обличавшего
начальство  за злоупотреблениЯ и взывавшего к  гражданскому  долгу. Њне,  по
большому счету, было наплевать  на начальство  и на его злоупотреблениЯ, мне
хотелось  изменить свою  жизнь,  сжечь  мосты,  сделать что-то такое,  чтобы
нельзЯ было продолжать.
     ќто Я понимаю сейчас, а тогда, в середине восьмидесЯтых, когда Я сидела
со  своей обреченной  на выброс  в корзину  статьей в редакции ведомственной
газеты, куда сразу  прибежал толстый человек из парткома, такой толстый, что
руки  его не лежали  вдоль  туловища,  ему  приходилось  их растопыривать, и
смотрел на менЯ с  удивленным  любопытством,  воплощаЯ собой вопрос  "что за
этим  стоит?",  Я не смогла бы объЯснить  не только ему, но и себе, что  мне
необходимо вырулить из накатанной колеи,  но воспитание не позволЯет бросить
воспетую родителЯми "работу по специальности", и вот таким хитрым способом Я
пытаюсь освободитьсЯ.
     Ђ  потом, завладев человеком, новое жестоко, как новаЯ школа в детстве,
где тебЯ  никто не знает, где  все секреты - чужие, смех, если не над тобой,
то и не длЯ тебЯ,  а  ты  ходишь  с гордо поднЯтым носом, изображаешь полную
независимость, а, на самом деле, с отчаЯнием думаешь:  "Ќеужели когда-нибудь
Я привыкну?"
     Њузей-квартира Љржижановского была  тогда на ремонте,  и  Я,  вместе  с
рабочими   топливно-энергетического  комплекса,   плотниками,   малЯрами   и
сантехниками, принимала в  этом ремонте  участие, мне выдали рабочую одежду,
ведро и  рукавицы, Я наполнЯла ведро строительным мусором, ходила на помойку
и обратно со скорбным лицом, и слесарь ‚олодЯ,  с которым потом подружились,
смеЯсь, вспоминал, как думал тогда, что это еще за мадонна.
     Ќовое  -  пустота,  ничто,  из которого  надо сделать что-то, когда  не
знаешь как.  Ќаписать  рассказ, добыть денег из  ниоткуда, или  сдать баланс
после  двухнедельных бухгалтерских курсов,  когда не у кого  спросить, и  не
понимаешь  настолько, что  даже не знаешь,  что  спрашивать, когда  находишь
каких-то случайных людей, главбуха,  с дочкой которого  сын ходил в садик, и
набиваешьсЯ на  консультацию,  сгораЯ  от  стыда,  что  отнимаешь  времЯ,  и
слушаешь с наморщенным лбом,  как считать  финансовый результат, стараЯсь не
пропустить  ни  крупицы  драгоценной  информации,  и  суешь  потом  главбуху
конверт, и отмахиваешьсЯ  от попыток  не взЯть, и  убегаешь, а потом звонишь
еще, мучаЯсь от  неловкости, уточнЯЯ детали, и, наконец,  идешь в налоговую,
где противнаЯ тетка брезгливо разворачивает твои бумаги и, ткнув мизинцем  в
какую-то цифру, без комментариев заворачивает их  назад, и ты  снова звонишь
главбуху,  узнаешь,  как исправить  цифру,  покупаешь по его  совету коробку
конфет и снова плетешьсЯ в налоговую, уже с коробкой.
     Ђ потом  когда  баланс все же принЯт, рассказ написалсЯ, деньги идут, и
новое вознаграждает тебЯ  тихими вечерами  в музее-квартире,  есть  какое-то
времЯ,  чтобы порадоватьсЯ, пока  не привыкнешь, пока новое опЯть не  станет
старым.


     ЊоЯ бухгалтериЯ

     ЏерваЯ налоговаЯ инспекторша, к которой Я попала, была  неприЯтнаЯ, она
ничего  у менЯ  не принимала, ничего не объЯснЯла, потом  Я догадалась,  что
надо приносить ей  конфеты,  и она стала  брать мои отчеты,  не  проверЯЯ, а
потом ее выгнали за нарушениЯ.
     ‘ледующей инспекторше  Я благодарна, это  была добраЯ женщина, она менЯ
учила правильно заполнЯть какие-то клеточки в балансе.
     ЏерваЯ банковскаЯ проверка у менЯ прошла успешно,  проверЯющаЯ девушка,
узнав,  что  мы  -  научно-производственнаЯ  фирма,  базирующаЯсЯ  на  дому,
прониклась  ко  мне  сочувствием  и, поднимаЯ  глаза к потолку и  восклицаЯ:
"Љакое безобразие!", научила менЯ оформлЯть кассовые документы.
     ‚ пенсионном фонде сидела очень милаЯ женщина, она всегда ко мне хорошо
относилась, смотрела с соболезнованием, когда Я приносила пустые отчеты,  ее
потом сделали начальником.
     ‚ соцстрахе,  вообще, милейшие  люди, они  всегда  исправЯт и  помогут,
недавно  одна инспекторша приходила к нам  с проверкой,  потому что у них  в
офисе было очень холодно, мы попили кофе, и она рано ушла домой.
     Џервую  проверку в налоговой  Я тоже  легко прошла, объЯснив отсутствие
прибыли тем,  что  мой муж-директор фирмы -  сумасшедший  изобретатель,  все
деньги тратит на свою техноманию, а  Я - страдалица,  вынужденнаЯ отдуватьсЯ
за прихоти безумного супруга.
     Љогда первый раз  идешь в новое место с отчетом,  можно не спрашивать у
прохожих, где это, приглЯдевшись, заметишь, что в одном направлении от метро
идут женщины  разного возраста с  папками, это бухгалтеры, надо просто пойти
за ними, и попадешь, куда надо.
     —ем длиннее очередь  в налоговой, тем  больше полезной информации в ней
узнаешь, и можно не тратить деньги на семинары.
     Љогда   однажды  Я  стоЯла   полднЯ  на  морозе  в  фонд  обЯзательного
медицинского страхованиЯ, во дворе больницы, где он тогда находилсЯ, грелись
у костра бомжи, Я встала поближе к их костру и не простыла.
     ЏодаваЯ документы на перерегистрацию, Я не  стоЯла ночью, как другие, Я
пришла в шесть  утра и попала, в  кабинете мне пришлось переписывать неверно
заполненные  формы,  все  ужасно  ругались,  потому  что  после  менЯ  сразу
выключили  мониторы, а  Я все  сдала, хоть и потерЯла  в этой  суматохе свое
пальто.
     ЏолучаЯ регистрационный  номер,  Я стоЯла  в толпе  других бухгалтеров,
сгрудившихсЯ  плечо  к  плечу у  компьютера, на  экране  которого  инспектор
прокручивала  список предприЯтий, где каждой  надо  было  увидеть  свое,  и,
увидев наше, Я закричала так громко, что одна женщина испугалась, дернулась,
и всех засыпало стопкой уведомлений.
     ‘даваЯ отчет в пенсионный фонд, Я много раз запускала программу, заносЯ
каждый раз по-новой все наши банковские реквизиты и номера паспортов, потому
что исправлЯть в программе у менЯ не получалось, зато теперь Я знаю все наши
данные  наизусть,  и если кто-нибудь  вдруг предложит прислать  нам  миллион
долларов, Я сразу скажу номер счета.
     ‘аму программу Я ходила сдавать семь раз, сдав ее, изможденнаЯ, поехала
домой, и  пьЯница, сидЯщий передо мной  в метро, увидев менЯ, расплакалсЯ от
жалости и уступил мне место.
     џ долго пыталась написать о своей работе бухгалтером,  и  у менЯ ничего
не  получалось,  но, взЯвшись  делать  программу  по  подоходному налогу,  Я
понЯла, что она у менЯ получаетсЯ еще  хуже, и что Я очень плохой бухгалтер,
и тогда Я села и с горЯ написала этот рассказ.


     Ќачало бизнеса.

     Њузей-квартира  Љржижановского помещалась на  первом этаже  особнЯка на
Џетроградской, с  сохранившимисЯ витражами на широкой  светлой лестнице. „ве
комнаты квартиры был, собственно, музей, с кожаным диваном Љржижановского, с
планом  ѓЋќ‹ђЋ, разукрашенным разноцветными лампочками, с большим стеклЯнным
глобусом  на   огромном   дубовом  письменном   столе.   ‘теллаж  с  книгами
Љржижановского  в старинных кожаных переплетах простиралсЯ во всю стену,  за
стеклЯнной  витриной   хранились  вещи  Љржижановского,  его  архив  занимал
несколько  шкафов. ’ретьЯ  комната представлЯла  собой  нечто  среднее между
запасником и служебным помещением, ее мы и приспособили под офис.
     ‚  мои  обЯзанности  смотрителЯ  входило  вытирать  с  экспонатов пыль,
проводить  экскурсии  по  музею,  наблюдать  за   посетителЯми.   Џосетители
случались крайне редко - разве в дождь забредала какаЯ-то бездомнаЯ парочка,
да и та,  сконфуженно потоптавшись несколько минут перед глобусом и диваном,
скоро  покидала  крохотный  музейчик.  Џоследнюю экскурсию  Я принЯла еще во
времена  талонов,  когда  группу   воронежских  энергетиков,  приехавших  на
какой-то свой  симпозиум, заволокли  по  программе  еще  в музей-квартиру, и
недоуменные энергетики, посматриваЯ на  часы, нетерпеливо озирались, мечтаЯ,
верно, рвануть поскорее по магазинам.
     Ќаши первые  попытки  ведениЯ бизнеса  были нетверды,  голоса были  еще
нетренированны,  мы  с  ѓришей  путали  цены,  мельтешили,  дружно  заверЯли
звонЯщих клиентов, что  приборы, которые ѓриша до последнего винтика собирал
дома сам,  делает  предприЯтие,  что тоже было  истинной  правдой. €з десЯти
позвонивших  один  захотел  прийти  посмотреть,  приглашать  клиента,  кроме
музеЯ-квартиры, было некуда, тогда и состоЯлсЯ ее дебют в качестве офиса.
     ’еперь   Я  уже,  кажетсЯ,   не  помню  самого   первого  принЯтого   в
музее-квартире  клиента, Я совершенно  забыла, кто был этот дорогой длЯ  нас
человек,  заинтересовавшийсЯ  распылителем,  и  как  мы  выдавали  служебную
комнату за офис арендующей музейную площадь фирмы в первый раз. џ помню, как
это было поставлено позднее на поток - на дверь вешалась красиваЯ табличка с
названием  нашего  тогда  еще €—Џ, модели экспонатов выносились  в кладовку,
вместо  них на  стену  помещалсЯ блестЯщий календарь с нашим  логотипом,  на
столе лежали справочники, стоЯл купленный по случаю факс, на тумбу  красного
дерева,   где    раньше   красовалсЯ   бюст    Љржижановского,   выставлЯлсЯ
демонстрационный образец распылителЯ.
     Џервым, купившим прибор клиентом, был гробовщик с “рала, он использовал
прибор длЯ окраски своих, как он говорил, изделий. Ћн привез банковский чек,
Я  заполнЯла его, прикусив  от  старательности кончик  Языка,  и, как  потом
выЯснилось,  все  равно  испортила.  Њы   шли   с  гробовщиком  в  банк,  он
доверительно  делилсЯ,  на  сколько  снизитсЯ   себестоимость  "изделий"  от
использованиЯ нашего  распылителЯ.  Њы  со  знанием  дела  кивали, изображаЯ
прожженных финансистов, была  весна,  с крыш текло, солнце светило, что есть
мочи. ‚ банке сказали,  что неизвестно, пройдет ли испорченный чек, поезд  у
гробовщика  был  уже вечером,  вставал вопрос,  отдавать ли  прибор.  ‚опрос
решалсЯ в банковском коридоре, двое мужчин, гробовщик и ѓриша, вопросительно
смотрели  на менЯ, и Я,  как настоЯщий главный бухгалтер, напрЯженно морщила
лоб,  интенсивно  внушаЯ себе, что  нельзЯ отдавать прибор неизвестно  кому,
уезжающему неизвестно куда, без  стопроцентной  гарантии оплаты.  €  все  же
после  паузы  Я  подвинула  ногой упакованный  Ящик к гробовщику и  сказала:
"‹адно, берите, позвоните только потом". € чек прошел, и гробовщик позвонил,
а потом прислал нам с оказией банку меда. € Я так радовалась, узнав, что чек
прошел, и что перваЯ финансоваЯ операциЯ нашего предприЯтиЯ состоЯлась.


     €нтернет

     ЏожилаЯ женщина, мать двоих дочерей, одна из которых уехала в Ђмерику и
редко  присылает о себе весточку, живет письмами  дочери, знает их наизусть,
многократно пересказывает  их при каждой встрече  с  другими родственниками.
‹юбые пустЯки из жизни уехавшей дочери и даже люди,  которых она упоминает в
письмах, кажутсЯ матери значительными. “ехавшаЯ дочь присылает видеокассету,
где среди  других кадров отснЯт ее визит в дом к  американским друзьЯм, а  в
следующем письме, присланном через полгода, дочь вскользь говорит, что в той
семье,  где  она  была в гостЯх, случилось несчастье, отец, владелец крупной
фирмы, погиб в автокатастрофе. ѓоре совершенно неизвестных ей людей, живущих
в Ђмерике,  производит на  мать неизгладимое впечатление, она находит разные
предлоги,  чтобы вновь  и  вновь  посмотреть присланную  из Ђмерики кассету,
переживает, думаЯ о вдове погибшего  бизнесмена,  все времЯ говорит  об этой
женщине  с  другой дочерью, живущей с  нею вместе, и та  вздыхает, видЯ, что
мать  куда  меньше  интересуетсЯ их  собственными  проблемами,  потому  что,
задаваЯ  вопросы и не  дожидаЯсь на  них ответов, мать  смотрит  сквозь нее,
грезЯ об Ђмерике.
     ЊоЯ стараЯ бабушка (мама), когда Я прихожу к ней с едой и  лекарствами,
горестно жалуетсЯ, что  никого нет, все  умерли, на мой вопрос: "Ђ Я?" машет
рукой, говорит: "Ќу,  при чем тут ты...", и Я понимаю,  что Я примелькалась,
ее душа ищет кого-то недоступного, другого.
     „умаЯ  о том, почему  людей тЯнет в €нтернет, Я  прихожу к выводу,  что
причина  похожа: виртуальнаЯ жизнь кажетсЯ иной, значительной, в отличие  от
жизни рутинной, своей.
     џ живу  в  €нтернете семь лет, у менЯ  там своЯ территориЯ, сайт, Я  --
переводчик, гид, агент по аренде квартир, а, по совместительству, психолог и
консультант. Љлиентов  из разных стран за  эти годы у менЯ было так много, и
так много чего с  ними (со всеми нами) случилось, что Я уже забыла кое-какие
имена  и  фамилии,   Я   знаю  только,   что,  начинаЯ  всех  вспоминать,  Я
довспоминаюсь до  эпизодов, уже совершенно забытых, эти  эпизоды  неожиданно
всплывут, или кто-нибудь о них напомнит, и мне тогда покажетсЯ, что вместе с
жизнью,  которую Я помню, Я прожила  за эти семь  лет еще сколько-то жизней,
которые совсем забыла.
     ђаньше,  когда были Я, моЯ  семьЯ,  несколько  друзей и коллег,  Я тоже
мечтала об иной жизни, о встречах с неизвестными людьми. Њне казалось тогда,
что есть страны и города, где люди живут иначе, мне хотелось заглЯнуть в  их
другую  жизнь. Ћна  пришла, приехала, прилетела так  близко, вплоть до нашей
кухни, и теперь Я знаю: как ни живи, одинаково трудно найти  истину, а пожив
такой насыщенной жизнью семь лет, навсегда избавишьсЯ от страха одиночества.
     ‘ейчас менЯ более  занимает вопрос  о  соотношении понЯтий "казатьсЯ" и
"быть", о сочетании реальности и иллюзий. џ думаю,  скорее реален или скорее
вымышлен наш мир,  Я склонЯюсь  к  тому,  что  скорее  вымышлен,  потому что
реальный мир - это только существительные и глаголы, обозначающие предметы и
действиЯ,  которые можно  увидеть и  пощупать, все остальное субъективно,  и
этого остального в жизни гораздо больше.
     џ прихожу домой  из музеЯ-квартиры, включаю компьютер и  ухожу  в  иное
государство. џ прошла в нем эволюцию от изумлениЯ, почему нет  клиентов, раз
открылсЯ мой  сайт, до убежденности, что Я  работаю  не за деньги, а  просто
потому, что так надо. € Я  заЯвлЯла:  "Њы никогда не будем нищенствовать!" и
держала  слово,  а  потом  важность  поставленной задачи стала казатьсЯ  мне
преувеличенной, и теперь Я пытаюсь распознать манЯщие менЯ новые горизонты.
     џ живу по  ночам в €нтернете, Я  - сова, Я перевожу, отвечаю на письма,
ищу клиентам квартиры, звоню другим агентам, болтаю, по ходу, с виртуальными
друзьЯми,  мне  жалко  выключать  компьютер  и ложитьсЯ  спать,  как  жалко,
наверное, умирать,  когда  хочетсЯ жить. џ жду чудес,  как  в самом  начале,
когда Я надеЯлась,  что  откуда-то  оттуда протЯнетсЯ рука, и кто-то поможет
или куда-нибудь нас заберет.  ‘  тех пор Я сама много  раз протЯгивала  руку
разным людЯм, и все же Я по-прежнему жду чудес, хотЯ  теперь Я знаю, что все
чудеса внутри.

     Њожно быть, можно казатьсЯ

     Љогда говоришь с иностранцами на их Языке, когда с нарочитым изумлением
переспрашиваешь: "Oh, really?", когда, широко  улыбаЯсь,  энергично киваешь:
"Oh, yes!", или,  высоко поднимаЯ брови, трЯсешь головой: "Oh, no!" ,  когда
разводишь  руками так,  как никогда  бы не  разводила,  говорЯ по-русски, то
воображаешь себЯ другим  человеком, как если  бы родилась в другой стране, и
маму как будто зовут не ‡инаида ‚асильевна, а, например, ѓрейс, и сама будто
не €рина Ѓорисова, а, скажем, Ђйрин ’омпсон.
     Љогда приходишь в дорогой ресторан,  в котором целаЯ команда официантов
приветствует  тебЯ  с  таким  радушием,  будто,  и  вправду,  соскучились  и
заждались, когда ловЯт каждый твой жест и подливают  в бокал, покажетсЯ, что
и в  самом деле, достойна,  забудешь,  что попала сюда,  скорее,  как  левый
человек, переводчица длЯ клиента, и подумаешь о себе так хорошо, как никогда
раньше.
     Љогда мечтаешь и уверена, что все произойдет, не обращаешь  вниманиЯ на
досадные мелочи текущего - оно кажетсЯ временным и неважным. Љогда в прошлом
было  что-то значительное, не идущее в сравнение с измельчавшим  теперешним,
оно  все  равно навсегда откладывает  свой отпечаток, разорившийсЯ миллионер
никогда  не ощутит себЯ нищим, свергнутый царь  все равно, царь, хоть и стал
бомжом.
     Њожно  быть пожилым и  толстым бухгалтером,  писать любимой эротические
письма и казатьсЯ себе юным героем-любовником.  Њожно  быть солидной  дамой,
матерью  взрослых  дочерей, и  казатьсЯ  себе  еще  не  жившей,  по-прежнему
мечтающей о чистой любви девушкой.
     Њожно быть хорошим писателем, пишущим интересную  только себе и сто лет
никому  другому  н