  желание запустить  бутылкой
"‘авиньона"  в рыжую голову тучного ѓутмана и отречьсЯ от еврейского народа,
- Я заметил, что все смотрели в мою сторону.
     -- Ќэдэр, -- произнес Ѓродман, -- хотите высказатьсЯ?
     -- ЊенЯ  звать не  так! --  взбесилсЯ  Я. -- Ќо  буду! -- и велел  себе
говорить  медленно.  --  џ  согласен  с  мистером   ѓутманом:  есть  готоваЯ
продукциЯ,  а есть полуфабрикаты.  Ћсобенно очевидно это среди евреев: они -
квинтэссенциЯ  окружениЯ. ѓейне говорил, что  еврей либо взмывает к звездам,
либо валитсЯ  в дерьмо. Љак же отличить на вид одного  от  другого? ѓосподь,
действительно, любит  гармонию: тех, кому назначено летать, Ћн уберегает  от
лишнего  веса,  а  тех,   кому   барахтатьсЯ  в   дерьме,  покрывает   рыжей
растительностью, чтобы гармонировали с окружением!
     џ сделал паузу и промочил горло "‘ухим родником":
     -- Ќе согласен  же Я с мистером ѓутманом в другом, - в том, чтобы людей
называть товаром, а этот  товар закупать  и куда-то гнать.  ќтого не сделать
хотЯ бы потому, что  большинство  товара  не желает  быть  угнанным.  џ  вот
моталсЯ по ђоссии и могу сказать, что желающих ехать меньше, чем нежелающих.
€ слава Ѓогу! Ђ из тех, кто желает, далеко не все думают об €зраиле - и тоже
слава Ѓогу!
     -- ’о есть как это "слава Ѓогу"?! -- поперхнулсЯ ѓутман.
     џ смотрел мимо  него, в  сторону Ѓродмана, который задал тот же вопрос,
но с любопытством.
     -- ‚идите ли, у евреев - особаЯ миссиЯ. „олговечность народа зависит от
того, насколько его миссиЯ долговечна.  Џочти - как с душами в Љаббале: Ѓог,
говорЯт,  посылает душу в этот  мир, а  она  маетсЯ тут, блуждает из плоти в
плоть,  страдает,  но  возвратитьсЯ  ввысь не может  пока не  очиститсЯ и не
выполнит задачу...
     -- ѓилгул! -- объЯвил профессор •ау.
     -- —то? -- вздрогнула ЏиЯ.
     -- ќто называетсЯ "гилгул".
     --  Џравильно!  --  похвалил Я  профессора.  -- —еловечество состоит из
народов,  и  у  каждого  - своЯ  миссиЯ. ‚  разное  времЯ  отдельные  народы
смотрЯтсЯ   величественно;   зависит   от   обстоЯтельств:   насколько   они
благоприЯтствуют задаче народа...
     -- ќто марксизм! -- рассмеЯлсЯ Ѓагли, сидевший подбоченЯсь.
     -- џ хотел сказать то же самое! -- заЯвил ѓутман.
     --  Џодождите - что  Я  вам  еще  сообщу,  -- улыбнулсЯ  Я.  --  …вреи,
извините, избранный народ, но  избраны они длЯ того, чтобы внушать всем идею
отсутствиЯ избранности, идею единства: частица - ничто, Ѓог един, все вокруг
едино и так далее... Ќе Ѓог избрал евреев,  а они - …го, ибо назвали …диным.
’ак  говорит  и  Љаббала:  все  души  пребывают  в  единстве,  но  на  земле
разлетаютсЯ  врозь  с задачей  сомкнуть в единстве то земное, во что они тут
воплощаютсЯ...
     -- Њусульмане говорЯт то же самое! -- обрадовалсЯ друг усопшего шаха.
     -- Џравильно, но настоЯщее  пророчество -  в действии: евреи отличаютсЯ
тем, что живут среди всех  народов  и в каждом  выЯвлЯют то, что  объединЯет
всех. „аже если объединЯют их только пороки.
     -- Ќадо жить как все! -- отрезал ѓутман.
     -- "Љак все" у них не получитсЯ:  всЯкий  раз, когда пытались,  выходил
конфуз. Љак все  вы  знаете, в свое времЯ, когда у всех были цари, правившие
кулаком, а  у  евреев судьи,  правившие суждением, в €зраиле поднЯлсЯ  бунт:
хотим жить  как  все, давай царей! €  был один пророк, который  предупреждал
народ,  что подражание миру окажетсЯ длЯ него  плачевным:  ‚звоете  под игом
царЯ вашего! ’ак и случилось!
     -- Џророка звали ‘амуил! -- объЯвил профессор •ау.
     -- ќто знают все, профессор! -- возмутилсЯ ѓутман и повернулсЯ ко  мне.
-- —то же вы советуете делать?!
     -- Ђ  ничего!  -- ответил  Я.  -- Ќе надо  никого  поднимать и  гнать в
€зраиль. Џусть живут где живут, везде.
     -- Ђ что делать с €зраилем? ‚ расход?!
     -- Ќе дай Ѓог! …вреи только в целом - народ не "как все", но если взЯть
их отдельно, то среди них есть такие, кто хочет жить "как  все" и такие, кто
хочет  "как  всегда",  то есть  не "как  все", хотЯ они и не догадываютсЯ об
этом: живут как  умеют. Љому нравитсЯ "как все", - едут в €зраиль, но нельзЯ
же всех заставлЯть жить "как все"!
     -- —ем вам не угодил €зраиль?! -- взорвалсЯ ѓутман и обернулсЯ к Њарго,
теребившую его за рукав. -- —то ты хочешь, Њарго?
     --  џ хочу сказать!  -- сказала Њарго и заволновалась. -- ќтот грузин -
провокатор  и антисемит! --  и шеЯ ее покрылась красными пЯтнами. -- “  него
задание, Я знаю  грузин.  Ћни  все  антисемиты!  Ќе любЯт даже  абхазов! Ђ у
абхазов - свои горы и цитрусы!
     ѓости сконфузились. „аже ѓутман.
     -- ‡наешь, Њарго, --  сказал  ‘ейденман по-русски и поправил на  голове
ермолку, -- об этом судить не нам...
     ‚озникла  пауза,  во  времЯ которой Я  повторил про  себЯ свои  слова и
обнаружил в них смысл, хотЯ не понЯл - соответствует ли он  моим убеждениЯм.
Ќе  разобравшись  в этом, успокоил себЯ тем, что,  если  даже сказал  сейчас
правду,  а  эта  правда  не  соответствует  моим  убеждениЯм,  -  все  равно
беспокоитьсЯ незачем,  ибо что же еще  есть свобода как не роскошь постоЯнно
изменЯтьсЯ? Џотом почувствовал как у менЯ  взмокли подмышки, - свидетельство
эротической природы творческого процесса: запах подмышечного пота,  феромон,
обладает, сказали  мне,  эрогенной  силой, и каждый  раз, когда  Я  сочинЯю,
подмышки  у  менЯ влажнеют, что ввергает менЯ  в  смущение  и  уберегает  от
перечитываниЯ написанного. Ќе  только человек, но и книги рождаютсЯ в сраме,
заключил Я и решил это записать.
     -- ЏиЯ, -- произнес Я с опаской, -- что это за запах, чуете?
     Ћна принюхалась и кивнула головой:
     -- „а, кокосовый пирог!  -- и, обернувшись к слуге  с подносом, мотнула
головой. -- џ на диете.
     -- џ тоже! -- выпалил Я из солидарности и пожалел.
     -- ‚ам худеть некуда, -- сказала ЏиЯ.
     -- ‘пасибо, но  Я не ем  пирожного, -- соврал  Я. --  ѓоворЯт, пирожные
сгубили больше евреев, чем антисемиты.
     --  „а?  Ћтдайте тогда мою порцию  этой  даме! -- указала она слуге  на
Њарго.
     -- Њою тоже! -- добавил Я из солидарности и не пожалел. -- Љстати, ЏиЯ,
вам ведь тоже худеть некуда.
     -- џ уже месЯц на диете.
     -- ‡ачем?! € сколько потерЯли?
     -- ђовно столько же. ЊесЯц!
     џ рассмеЯлсЯ. ђассмеЯлись все. ЏоднЯв  голову, понЯл, что интеллектуалы
хохотали над Њарго: слуга опустил перед ней тарелку с тремЯ пирожными, Њарго
метнула на  нас  бешеный взглЯд, а  ‘ейденман опЯть сконфузилсЯ.  Ћбстановку
разрЯдил Ѓродман:
     --  Њисс Ђрмстронг,  Я вот подумал: а что если  наш гость повторит свои
слова перед вашей телекамерой?
     -- Љогда? -- спросила ЏиЯ.
     -- •оть сегоднЯ. —ерез час.
     -- „а? -- и повернулась ко мне. -- ‚ыступите?
     -- Џо телевизору? -- испугалсЯ Я. -- Ћ чем?
     -- Ћ том же, что говорили нам, -- ответил Ѓродман.
     ЋтыгрываЯ времЯ длЯ раздумий, Я решил отшутитьсЯ:
     -- € опЯть без гонорара?
     -- ’ысЯча долларов! -- предложил Ѓродман.
     ‚оцарилась тишина.
     -- Ќе сегоднЯ, -- произнес Я решительно. -- Ђкцент!
     -- Џолторы! -- и Ѓродман вытащил чековую книжку.
     ‘ейденман опЯть  сконфузилсЯ. ЏиЯ сжала мне  локоть  и  -  пока Ѓродман
выписывал чек - шепнула на ухо:
     -- Ѓерите! ‚ы ему понравились!
     ‚ ответ Я склонилсЯ к ее надушенной заушине:
     -- Ђ какое он имеет отношение к вашей программе?
     -- Ѓродман?! Ћн ее содержит!
     —ерез два часа, когда Я вышел из зданиЯ  телестудии с  неотмытым гримом
на скулах и с бродмановским чеком в  кармане,  на менЯ навалилась усталость.
€счезла   она   под    натиском   вернувшегосЯ   возбуждениЯ.   ‘верху,   из
недозастроенного неба,  из узких  проемов между  небоскребами,  процеживалсЯ
вечер, и  это  менЯ  огорчило: Я  был  против  того, чтобы  день закончилсЯ.
Ћгорчало и  то, что  никто из прохожих менЯ  не  узнавал. ‚ошел в телефонную
будку и, прочитав правила, ужаснулсЯ цене за звонок. Џотом вспомнил  о чеке,
снЯл трубку и позвонил домой. †ена и дочь уже спали. џ спросил брата смотрел
ли он программу новостей с Џией Ђрмстронг. Ћн не  понЯл вопроса и заЯвил мне
хмельным голосом,  что  Я,  должно  быть,  выпил.  •орошаЯ идеЯ,  подумал Я,
повесил  трубку и  зашел в ближайший  бар. –ены  ужаснули, но, вдохновленный
первым заработком, Я заказал рюмку водки и посмотрел на часы. —ерез 30 минут
мне  надлежало  вернутьсЯ к студии и встретитьсЯ  с  Џией. џ живу в Ђмерике,
сообщил Я себе, но не нашел этому никакого продолжениЯ.
     -- ‡а нашу страну! -- извинилсЯ Я перед барменом.
     Ѓармен разрешил:
     --  ’акой страны  больше  нету! --  и плеснул мне "‘толичную". --  „аже
здесь нету!


        39. Џеред пришествием Њессии все вздорожает

     ЏиЯ  оказалась  несчастливым  человеком. Ћб этом она объЯвила в ‘ентрал
Џарк по пути из телестудии домой, куда вела менЯ знакомить с мужем —аком и с
сыном.  ЊенЯ  раздирает   двойственное  к  себе  отношение,   сказала   она:
унаследовав от мамы все,  - внешность, повадки, голос  и  манеру речи,  - от
папы мне досталось только презрение к маме. —то же касаетсЯ мужа, то  - хотЯ
и крупный инвестор - он после двухлетнего перерыва  снова охладел к женщинам
и спит с такими же, как сам, удачливыми инвесторами. ‘мутившись, Я оглЯнулсЯ
по сторонам в поисках иной темы и увидел на тропинке прислушивавшегосЯ к нам
зайца.
     -- ќто заЯц! -- воскликнул  Я, но  ЏиЯ  не удивилась, и Я продолжил. --
—то, впрочем, понЯтно, потому что это парк!
     -- ‚ этом парке  водЯтсЯ не зайцы, а  белки, --  сказала она. -- Ђ заЯц
сбежал из зеленой таверны.
     -- ‡еленой? -- переспросил Я.
     --  ђесторан  тут такой -  "‡еленаЯ  таверна": лучшее в городе рагу  из
зайцев! Ќе слышите запаха?
     џ потЯнул воздух и снова услышал запах сирени.
     -- €нгрид Ѓергман ходила только в "‡еленую таверну"! -- сообщила ЏиЯ.
     -- џ как раз подумал,  что вы  похожи на  нее, --  сказал Я, пытаЯсь не
думать о зайцах в желудке легендарной актрисы.
     -- ‹ицом да. Ќо у менЯ ноги... „ве гадюки с апельсинами!
     -- Ќеправда!  -- испугалсЯ  Я, но, не заметив вокруг ничего необычного,
передразнил ее. -- "‘ апельсинами"!
     -- Ќу, с Яйцами! -- засмеЯлась она. -- ‘о страусовыми!
     џ ужаснулсЯ. € снова стал озиратьсЯ.
     --  ‘мотрите,  лошадь! -- и кивнул  в  сторону  выскочившего из-за рощи
пЯтнистого рысака, запрЯженного в  белую колесницу, в которой - под  красным
козырьком - сидели  вразвалку два  жирных африканца в желто-синих робах  и с
черными тюрбанами на выбритых черепах.
     --  „а, -- подтвердила ЏиЯ, -- это прогулочный фаэтон длЯ романтиков. џ
вас как-нибудь прокачу.
     -- Ќодар! -- услышал Я вдруг  мужской голос, но не  нашел его. -- ‘юда,
сюда, в колесницу!
     Џрисмотревшись к колеснице,  Я  разглЯдел на облучке крохотную  фигурку
мужчины  по прозвищу Љлоп, которого в последний  раз встретил 15 лет назад в
Џетхаине.
     -- ќто ‘оломон! -- воскликнул Я и в возбуждении  схватил Џию за локоть.
-- ‘оломон Ѓомба!
     --  „а, клЯнусь  мамой, ‘оломон Ѓомба! --  подпрыгнул Љлоп и  придержал
рысака. ђот у ‘оломона был забит золотыми коронками. -- “знал менЯ все-таки!
ЉлЯнусь детьми, это Я и есть, ‘оломон Ѓомба!
     -- ‘оломон! -- повторил Я в радостном смЯтении и подступил к фыркнувшей
лошади. -- Љак живешь, ‘оломон?
     -- џ  прекрасно живу: лошадь, воздух, Ќью-‰орк! “ менЯ есть еще! Ѓолеет
сейчас,  но хорошаЯ лошадь, даже лучше этой,  хотЯ лесбиЯнка!  Ќо это  здесь
модно! Ђ  ты - давно? --  кричал ‘оломон, свешиваЯсь  с облучка и слепЯ менЯ
золотой улыбкой.
     -- Ќет! -- прокричал и Я. -- ‘егоднЯ!
     -- ‘лушай, это здорово, что приехал! ЉлЯнусь детьми, это очень здорово!
‡десь хорошо, это Ђмерика! Ђ кто это с тобой, жена?
     -- Ќе моЯ, нет, это ЏиЯ! Ћна тоже живет в Ђмерике!
     -- џ  ее  прокачу  в любое времЯ бесплатно! Џусть  только напомнит, что
знает тебЯ! Ђ хотите сейчас, а? ќто заирцы! џ их высажу!
     -- Ќет, ‘оломон, еще успеем!  …зжай себе с миром! ‘кажи только -  когда
придет ЊессиЯ?
     ‘оломон громко рассмеЯлсЯ:
     -- ‚се еще помнишь, да? ‚ ’алмуде сказано так: хрен  с ним,  пусть себе
приходит,  но видеть  его не  желаю!  Џонимаешь? --  и,  трЯхнув  поводьЯми,
‘оломон рванулсЯ вперед, отчего тюрбаны на заирцах дрогнули и  завалились за
сиденье из белой кожи.
     -- ќто ‘оломон Ѓомба! -- повторил  Я Џие, сплевываЯ  с губ красную пыль
из-под колес умчавшейсЯ колесницы.
     -- Ђ что вы сказали ему обо мне?
     -- Ќичего. Ђх, да: он спросил - не вы ли моЯ жена?
     -- Ќет, не Я! -- вспомнила ЏиЯ. -- Ђ что, у вас есть жена?
     -- Љонечно, есть! -- призналсЯ Я.
     -- Ђ почему все времЯ молчали? -- спросила она.
     -- Љогда это "все времЯ"?! Ђ во-вторых, это ни при чем!
     -- Љак же ни при чем?! -- вырвалось у нее.  -- •отЯ... ‚ы правы: ни при
чем! ђасскажите лучше о ‘оломоне.
     ђассказал  Я  обстоЯтельно, поскольку  ЏиЯ  спросила  о  нем  в поисках
посторонней темы.  ‚  Џетхаин  ‘оломон  приехал с  абхазских гор, где  после
смерти родителей  оказалсЯ  единственным  евреем  и  где  за темный  цвет  и
крохотный объем его  называли  Љлопом. ЏоселилсЯ в нашем дворе, в подвальной
комнате с окнами на уровне земли. џ завидовал ему: он  родилсЯ  раньше менЯ,
жил один  и был сиротой.  Џетхаинцы жаловали  его,  но  относились к  нему с
улыбкой  не  столько  потому, что он  напоминал клопа,  сколько  потому, что
притворЯлсЯ, будто не понимал этого. ЃожилсЯ, например, что в школьные  годы
был капитаном  самой сборной  баскетбольной команды  высокогорной Ђбхазии, а
потом самым  неутомимым  любовником  на гудаутском плЯже, куда длЯ  встреч с
заезжими блондинками спускалсЯ летом с  гор и нанималсЯ спасателем.  Џричем,
по его рассказам, блондинки домогались его  из признательности за то, что он
то и дело вытаскивал их, бездыханных, из смертельных водоворотов и возвращал
к  жизни  посредством  "контактного  перегона  в уста  посиневших  купальщиц
высокогорного воздуха из своего организма".
     Џрибыв в ’билиси, ‘оломон поступил в техникум, который не закончил, ибо
признавал  лишь общие знаниЯ, влюбилсЯ в  ассирийку,  с  которой  не добилсЯ
свиданиЯ,   попросилсЯ   в  партию,   в   чем  ему  отказали   за  неимением
комсомольского   опыта,  и  определилсЯ   на   фабрику  музыкально-клавишных
инструментов, откуда его погнали по  необъЯвленной причине.  ѓод перебивалсЯ
заработками при нашей синагоге и армЯнской церкви. Џотом  нежданно  уехал  в
Њоскву, - в иешибот при  –ентральной  синагоге. “чилсЯ долго, но в  Њоскве Я
встретил  его только раз, -  в универмаге,  где  он покупал Ящик дефицитного
одеколона. „ержалсЯ степенно: в  черной фетровой шлЯпе, в  черном костюме  с
жилетом и с черною же  бородой,  Љлоп старалсЯ походить на пророка,  который
что-то все времЯ в уме умножает, - не прибавлЯет, а именно умножает. ‡аметив
менЯ,  придал лицу задумчивое  выражение  и  сообщил, что  нас  ждут большие
перемены,  а,  как  сказано  в ’алмуде, "перед  пришествием  Њессии дерзость
увеличитсЯ  и  все  вздорожает".  Џотом, как подобает пророкам, то есть  без
свЯзи с этим тревожным сообщением, доверил мне торжественную новость: учеба,
слава  ѓосподу,  завершена,  и  он  возвращаетсЯ в  Џетхаин с  лицензией  на
заклание птицы, обрезание младенцев и чтение субботних проповедей.
     Љогда через полгода Я  возвратилсЯ домой  на  побывку,  Љлоп -  его уже
величали ‘оломоном, причем, некоторые  в знак уважениЯ  произносили два "л",
"‘олломон" - жил все в  той же  подвальной комнате,  но  она  кишела  теперь
людьми, толпившимисЯ не  среди пустых  стен, а  между роскошными  предметами
румынского спального  гарнитура  ручной работы  "‹юдовик  14-й".  Ќа широкой
кровати  с  резными  ангелами  в изголовье  восседали  всегда  -  как  часть
гарнитура  -  соломонова жена, ассирийка,  и  трое детей, все  девочки, а на
стульЯх  с  гнутыми  ножками  из  орехового дерева,  на  тумбах, расписанных
золотой  вЯзью,  на напольном  персидском  ковре со сценами  из венецианской
жизни эпохи кватроченто, на подоконнике, усыпанном  декоративными подушками,
- повсюду сидели  и  стоЯли  клиенты,  с которыми  Љлоп  обговаривал сроки и
условиЯ всЯких услуг: поминальные  молитвы на кладбище, составление  брачных
кетуб,  освЯщение  новых  квартир  и -  чаще всего -  ритуальные  обрезаниЯ.
‘оломон  превратилсЯ  в  "Њудреца",   которого  даже  светофоры  в  Џетхаине
приветствовали всегда зеленым светом.
     Њало кто сомневалсЯ,  что  после  смерти  раввина  •имануэла  возглавит
общину именно Љлоп,  несмотрЯ на то,  что был женат  на ассирийке.  ‘тарики,
правда,  роптали:  их  раздражала  не ассирийка, а  молва,  согласно которой
‘оломон был  "архипиздритом", хотЯ зарилсЯ  только  на  собственную жену. Џо
рассказам  соседских  подростков,  ‘оломон  уходил  вечерами  на бесконечные
поминальные или праздничные ужины, где умышленно произносил неЯсные речи, и,
возвращаЯсь домой заполночь сильно поддавший, будил жену резкими возгласами,
вытаскивал ее из постели, перегибал вперед на широком подоконнике и драконил
до  умопомрачениЯ. Ђссирийка молила  пощадить детей, которые  просыпались от
его  неприличных  выкриков,  и  соседей,  которых  она  будила  сама  своими
любовными  стенаниЯми на  подоконнике.  Ќаутро  Љлоп  ничего  не  помнил  и,
благочинно улыбаЯсь, направлЯлсЯ в синагогу, поскрипываЯ кирзовыми ботинками
и увенчанный соломенной шлЯпой.
     џ разговорилсЯ с ним тогда только  раз: поздравил с успехом и спросил -
когда же, наконец,  заЯвитсЯ ЊессиЯ. Џо поводу успеха он сказал мне, что нет
ничего легче, потому что успех  определЯетсЯ  мнением  людей, а люди глупее,
чем  принЯто  думать. ЋтвечаЯ  же на вопрос о  Њессии,  сослалсЯ на  ’алмуд:
ЊессиЯ ЯвитсЯ  когда  скурвЯтсЯ  абсолютно все,  -  что, мол,  произойдет  в
наступающем году.
     ‚  следующий  раз Я вернулсЯ в  Џетхаин  в  наступившем году.  Љвартира
‘оломона пустовала, и мне рассказали странную историю: один из свЯщенников в
армЯнской церкви влюбилсЯ во внучку раввина •имануэла  и, добиваЯсь ее руки,
решил  обратитьсЯ  в  еврейскую  веру,  длЯ  чего,  по  требованию  раввина,
согласилсЯ  подвергнутьсЯ  обрезанию.  Ћбрезать  свЯщенника  сам  раввин  не
взЯлсЯ: опасалсЯ, что слабое зрение помешает ему отсечь ровно столько плоти,
сколько необходимо,  - не более, а  слабые  легкие  -  отсосать губами,  как
требует ритуал, ровно столько дурной крови, сколько достаточно, - не менее.
     „ело  стало  за  ‘оломоном.  Џосле долгих отнекиваний - свЯщенник, мол,
вымахал вон какой дылда! - Љлоп поддалсЯ уговорам общины. ‘перва он, правда,
попыталсЯ   отговорить  армЯнина  от  лишениЯ  себЯ  крайней  плоти  на  том
основании, что  вместе  с нею  придетсЯ потерЯть огромное количество нервных
окончаний, без которых любовнаЯ радость притуплЯетсЯ. ‘вЯщенник не желал его
и  слушать. Ѓез  внучки •имануэла,  объЯвил он,  любовнаЯ  радость длЯ  него
невозможна, если бы даже ѓосподь напичкал ему в отвергаемый им  клочок плоти
трижды больше нервных окончаний. ‚добавок он удивил ‘оломона незнакомой тому
цитатой из  ’алмуда: обрезание  есть символическое удаление от сердца грЯзи,
котораЯ мешает человеку любить Ѓога всею душой. ‘оломон напомнил свЯщеннику,
что грЯзь будет  удалена не от сердца,  но  тот  не  сдавалсЯ. € тогда Ѓомба
напилсЯ и  обрезал. Ћбрезал, однако, небрежно. ‚прочем, быть может,  обрезал
как  раз  аккуратно,  но  обработал  рану   без   должной  тщательности:  со
свЯщенником случилсЯ сепсис - и спасти его не удалось.
     ‘оломоном  занЯлась  прокуратура, и  в ходе  следствиЯ  выЯснилось, что
московский  иешибот  никогда не  выдавал ему лицензии  на  обрезание. Ѓольше
того:  уже  через   полгода   учебы   ‘оломона,   оказываетсЯ,  погнали   за
принципиальную неспособность к усвоению талмудического  знаниЯ. “миравший от
горЯ и  позора  •имануэл  отлучил  его  от  синагоги и предал  анафеме, хотЯ
‘оломон  настаивал,  что  в трагедии  виноват сам свЯщенник,  который  - как
только  началась операциЯ, и Ѓомба прикоснулсЯ к его крайней плоти смоченной
спиртом ваткой - страшно возбудилсЯ и тем самым смешал ему мысли.
     ‚се  вокруг снова стали звать его  Љлопом.  Ћн предложил жене уехать  в
€зраиль, но эта  идеЯ ее ужаснула. ‘толь  же  решительно реагировала  она  и
тогда, когда  он размечталсЯ о совместном самоубийстве. ‚ конце концов, Љлоп
обещал ей  креститьсЯ,  уехать вместе с детьми в  Ђрмению и пристать  там  к
ассирийской колонии.  ’ак  он  и сделал,  продав румынскую мебель и все, что
нажил за лучшие годы. ‚ Ђрмении стал работать спасателем на озере, где никто
не тонул  за  исключением  безответно любивших  самоутопленников.  ‡а четыре
месЯца,  которые он провел у  озера, все армЯне влюблЯлись обоюдно и на себЯ
не покушались, - только на азербайджанцев из Љарабаха, да и то в мечтах.
     ‘  наступлением зимы, когда  вода в  озере  замерзла, Љлоп  вернулсЯ  в
’билиси,  и  деньги от  продажи нажитого после  Њосквы имущества, спустил на
зубные  коронки из золота высочайшей пробы. •отЯ  зубы у него были здоровые,
процедура  их озолочениЯ  занЯла 11 дней, в  течение которых  он жил у  тети
своей жены. Ќа 12-й объЯвил родственнице,  что отправлЯетсЯ в турецкую баню,
а  оттуда - домой, к жене и детЯм. ‚ баню он действительно заЯвилсЯ: терщики
рассказывали, что  да, какой-то  крохотный  еврей  с  черной  бородой  сорил
недавно деньгами,  - нежилсЯ полднЯ  под одеЯлом  из мыльной пены и требовал
виноградную  водку,  а  потом,  в  передней,  обмотанный  простынЯми, вызвал
брадобреЯ,  велел обрить ему голову и  опрыскать одеколоном  "ЃелаЯ сирень".
Ќадышавшись этим ароматом, из бани  поехал, между тем, не к жене с детьми, а
в Ђмерику...


        40. ђасставание с детством есть начало умираниЯ

     -- џ вот подумала, -- сказала ЏиЯ, -- что люди вообще  рассказывают все
меньше историй, и это неправильно.
     -- џ не понЯл, -- призналсЯ Я.
     --  Ќу,  Я говорю, что люди все времЯ обсуждают  идеи и  теории,  а это
неправильно. ‚от  вы,  например,  рассказали про этого  Ѓомбу,  и  мне стало
лучше,  чем когда,  извините,  говорили у Ѓродмана умные вещи. ‚ умных вещах
нет радости.
     џ опЯть не понЯл.
     -- џ просто хочу сказать, -- помЯлась  ЏиЯ, --  что если бы люди меньше
рассуждали и больше рассказывали, они были бы добрее. ќтот ваш Ѓомба: он же,
наверное,  так и живет, - рассказывает,  а  не рассуждает,  понимаете?  Ќадо
больше об отдельных людЯх.
     џ продолжал не понимать:
     -- …сли б Я говорил у Ѓродмана про Ѓомбу, а не про многих людей, у менЯ
было бы на полторы тысЯчи меньше!
     -- ‚ам  повезло, --  рассмеЯлась  ЏиЯ.  -- ‡автра Ѓродман  не  дал бы и
цента! ќто ему нужно было сегоднЯ вечером: через час он  выступает на важном
ужине, где решаетсЯ вопрос о беженцах. Ќа прошлой неделе он заЯвил где-то то
же самое, что сказали сегоднЯ вы - и его загрызли:  обвинили в либерализме и
выставили против него полдюжины усатых дам. Љак же ее звать? ‡абыла...
     -- Љстати, полдюжины как Њарго составлЯет дюжину!
     -- Ќа эстетику и холестерин ей плевать,  но ее  сила в другом:  говорит
искренне,  а  публика  не  разбираетсЯ  -  что  правильно,  публику  это  не
интересует. ‹юди  верЯт только  искренним.  Ќа  телевидении  от  нас этого и
требуют: подражать искренним.
     -- Ђ что насчет Ѓродмана? -- согласилсЯ Я.
     -- Ђ  то,  что  вы ему были сегоднЯ  на  руку:  свежий беженец, прЯмо с
самолета, никем пока не оприходован!
     -- ‘пасибо! -- сказал Я.
     -- Ќеоприходованность -  не комплимент!  -- объЯвила ЏиЯ. -- ќто  горе:
никому, значит, не нужен...
     -- ‘пасибо за другое, - что кажусь свежим.
     ...…е  муж  —ак  был  свежее, -  высокий  блондин  бравого  сложениЯ, с
длинными  бровЯми  и  короткими усами.  Ћн сильно сжал мою руку  и  произнес
фразу,  подкупившую  менЯ  тональностью. …сли  бы  даже  присутствовавшие не
понимали и слова, никто бы не усомнилсЯ, что мы с —аком - забулдыги.
     -- ђом или коньЯк? -- заключил он и показал все зубы.
     Ќа своем  веку мне приходилось встречать немало мужчин, с которыми рано
или  поздно - в начале, в середине или в  конце  - менЯ знакомили  именно их
жены. Ќи один, однако, не был педерастом, и поэтому Я ответил —аку так:
     -- Њного коньЯка!
     Џрисутствовашие рассмеЯлись, и —ак начал  их представлЯть. ђЯдом  с ним
сидел, как выЯснилось, Японец  Љобо, охарактеризованный —аком как "удачливый
инвестор  с  острова  •оккайдо".   ‚  отличие  от  хозЯина,  гость  выглЯдел
женственно,  но, в  отличие от  женщин, высказал мне  комплимент  первым.  џ
ответил  комплиментом же - в адрес всей Японской промышленности, включаЯ ту,
котораЯ,  по моим  предположениЯм, успешно  развиваетсЯ на острове •оккайдо.
Љобо кокетливо потупил  зрачки, исчезнувшие  из узкого проема век, и сказал,
что  да,   в  погоне   за  капитализмом  џпонии   удалось  достичь   идеалов
социалистического общества: отсутствие классов, безработицы и организованной
преступности  плюс  наличие  равных шансов  на успех. Њежду тем, добавил он,
вернув зрачки на прежнее место,  Японцы обогнали и капитализм, причем,  ни в
одну из этих систем  они  не верЯт: знают, что выиграть невозможно,  хотЯ на
этом  строитсЯ  философиЯ капитализма,  как  знают, что  невозможно  сыграть
вничью, хотЯ на этом зиждетсЯ учение социализма.
     џ  рассердилсЯ  и  ощутил потребность  отстоЯть  обе  системы. ‘перва с
позиций социализма  упрекнул џпонию в неспособности  совладать  с  трагедией
подчинениЯ человека молоху прибыли, а потом с позиций капитализма обвинил ее
в нивелировке личности и в  том,  что Японцы  превратились в  армию безликих
производителей, котораЯ, как всЯкаЯ армиЯ, стремитсЯ к господству над миром!
џпонец  снова закатил  зрачки  и  объЯвил,  что  эта  армиЯ стремитсЯ  не  к
господству, а к совершенству.  џ посмотрел на Џию:  она казалась мне  добрым
человеком  и -  если забыть  о голенЯх - миловидной  женщиной,  и мне  стало
больно, что  уроженец  •оккайдо  отбил у нее мужчину,  а вдобавок утверждает
общеизвестное, что, как все общеизвестное, бесполезно.
     џ вздохнул и начал с Ќаполеона:  "‘тремление к совершенству есть жуткое
заболевание мозга!" Џотом объЯснил, что совершенство ведет к смерти, ибо нет
ничего более совершенного, чем смерть; мудрость заключаетсЯ  в знании того -
когда надо  избегать  совершенства! Џотом махнул  рукой  и сказал, что успех
џпонии - горькое обвинение нынешнему времени, отданному на откуп серости, то
есть не творчеству, а мастерству. ‡акончил вопросом: отчего на иных планетах
уже  нет жизни? Ћтветил сам: оттого, что  инопланетЯне совершеннее нас! ђечь
вышла длинной,  но  Я  слушал  себЯ внимательно, и  более  всего менЯ в  ней
обрадовала тональность:  наконец-то удалось приобщитьсЯ к  местному стилю, -
наступательно-дружелюбному,  - как  тЯжелаЯ  рука  на плече собеседника плюс
широкаЯ  улыбка  и  мЯгкие  жесты. € все-таки  финальное  движение оказалось
по-петхаински   драматичным:   вырвав  у  —ака   стакан,   Я   выставил  три
восклицательных знака и запил их коньЯком.
     Џослышались  аплодисменты,  и Я  развернулсЯ в их сторону. Ђплодировали
дети:  прЯмо  напротив  —ака  с Японцем,  на двух высоких  кожаных  диванах,
улыбаЯсь и раскачиваЯ короткими ножками, сидели 13 маленьких человечков. —ак
повел  менЯ  к  ним знакомить. џ шел  с протЯнутой рукой, поражаЯсь на  ходу
интеллектуальной прыткости американских школьников. ЏодойдЯ к  ним вплотную,
удивилсЯ больше: человечки  оказались  мужчинами одного со мной возраста или
старше, с морщинами вокруг глаз и с проседью на висках, - карлики! ‚се -  за
исключением одного  -  легко спрыгнули с  диванов  на ковер, и  Я  пригнулсЯ
пожимать им руки. ‹адони были  одинаковые -  пухлые и холодные; зато имена -
самые разные, хотЯ исключительно  испанские. ’от, который осталсЯ на диване,
назвал американское имЯ,  „жо,  но оказалсЯ не карликом, а школьником, сыном
—ака и  Џии, нарЯдившимсЯ,  как карлики,  в аквамариновый пиджак  с  красным
жилетом  и с желтой бабочкой. ЊенЯ усадили в кресло рЯдом с ними, и пока ЏиЯ
хлопотала на кухне над ужином, Я приобщилсЯ к деловой дискуссии. Ћбсуждалась
идеЯ,  которую  —ак  называл  "сумасшедшей", то  есть  хорошей,  а Японец  -
сумасшедшей, то есть плохой
     ђечь шла о рентабельности  учреждениЯ карликовой колонии в окрестностЯх
Ќью-‰орка, на берегу океана в ‹онг-Ђйленде. 12 лилипутов, сидевших на диване
—ака Ђрмстронга, ЯвлЯлись посланниками карликового поселениЯ, состоЯвшего из
220  человек и обитавшего  на восточном побережье  ”лоридского  полуострова.
’очнее, - отпрысками 12 колен, основанных там неким лонг-айлендским богатеем
по имени Ђугусто ‘евильЯ.
     ‘выше ста лет назад этот тогда  уже немолодой романтик, уверенный,  что
”лориде выпало быть прихожей комнатой самого ѓоспода, переселилсЯ в ‘арасоту
и выстроил у океана вереницу крохотных, но  разноцветных дворцов и замков  в
мавританском стиле, заселив их одними только лилипутами, которых заманивал к
себе с Ѓагамских островов  роскошью и обещанием необычного существованиЯ.  ‚
лилипутах  и  в общении с ними его возбуждала  возможность  отмежеватьсЯ  от
реального мира и вернутьсЯ в детство,  расставание  с которым  -  хотЯ  оно,
оказываетсЯ, было у него несчастливым - ЯвлЯетсЯ, мол,  началом  осознанного
умираниЯ. Ћн  женилсЯ на  трех  лилипутках,  прижил с ними  12 сыновей,  и в
заботе о потомстве учредил цирк, куда съезжались  любители диковинок  сперва
из окрестных городов,  потом - со всей ”лориды, и наконец, из  других штатов
страны. ЏредприЯтие  оказалось  столь удачным, что рЯдом  с главным  дворцом
Ђугусто  ‘евильЯ построил мощеную мозаичными плитами  пристань, приобрел два
трехмачтовых парусника и ежегодно  отправлЯл их - с новыми труппами на борту
- в дальнее плавание: один  в …вропу, а другой в ћжную Ђмерику. ‚озвращаЯсь,
карлики,  по наказу ‘евильи, привозили  лучшее  из  того, что продавалось  в
древних городах света, - в том числе копии античных колонн и статуй, которые
карлики  устанавливали  в  своем  коллективном  имении,  в  опрЯтном  парке,
протЯнувшемсЯ между головным дворцом и зданием цирка.
     ‚сЯ колониЯ,  от  стариков  до  детей,  заделалась дружными  и веселыми
циркачами. ‚ окружении счастливых и преданных  лилипутов, магнолий и  пальм,
еженощных  фейерверков и неостывающего  солнца  Ђугусто ‘евильЯ вернул  себе
детство, - более продолжительное, чем оно  бывает, и  более  счастливое, чем
ему выпало. Љаждому  из  циркачей -  на пальмовой аллее  вдоль дворцов  - он
поставил при их жизни по мраморному памЯтнику в благодарность за посрамление
времени,  даровав  им  за  это  роскошную иллюзию  бессмертиЯ. ‘ам он  умер,
однако,  не раньше, чем впервые после переселениЯ в  ‘арасоту отправилсЯ  по
делам  наследства  на  родину.  ’ам и  скончалсЯ,  в  реальном  мире,  -  на
нью-йоркском вокзале в ожидании поезда назад.
     ‘  кончиной  лонг-айлендского  романтика  колониЯ  не  распалась,  хотЯ
цирковые труппы постепенно  сошли на  нет. Џарусники заплесневели, а  здание
цирка захламилось и  сгнило. Џотом наступила  нужда,  а с  ней  -  уныние  и
раздоры.  Љарлики  -  полтысЯчи  человек -  продолжали жить  во  дворцах, но
перебивались  продажей  нажитого  состоЯниЯ:  редких  мебельных  гарнитуров,
древних итальЯнских гобеленов, голландских  картин  и драгоценной  китайской
посуды. ‚скоре дело дошло до продажи самих дворцов, замков и земель.
     Џосле  долгих  торгов  с  разными  охотниками  колониЯ решила  уступить
недвижимое  имущество  не  отдельным  лицам или частным компаниЯм, но  -  за
меньшую   цену  -   федеральному  правительству,  единственному  покупателю,
согласившемусЯ на выдвинутое карликами условие: на протЯжении последующих 20
лет  им  должно быть  позволено жить  вместе  в  своих дворцах,  после  чего
территориЯ объЯвлЯетсЯ заповедником и называетсЯ именем Ђугусто ‘евильи.
     ‡а  истекшие   19  лет   вырученнаЯ  сумма  была  глупо  растрачена,  а
численность колонии сократилась вдвое. € вот теперь, когда выжившим потомкам
бесшабашных  циркачей предстоЯло через год покинуть ‘арасоту,  они снарЯдили
посланцев на  родину  основателЯ  колонии  в  приокеанский городок в  районе
лонг-айлендского  •эмптона  с  предложением  к  местной  мэрии основать  там
постоЯнно  действующий цирк лилипутов, - на земельном участке, записанном на
имЯ 12 отпрысков великого романтика ‘евильи. ‚ этот цирк, объЯснили карлики,
могли бы съезжатьсЯ все нью-йоркцы. ‚замен они попросили выстроить длЯ них в
кредит жилой  комплекс  из крохотных  зданий,  что стало  бы  дополнительной
приманкой длЯ туристов.
     Њэрии идеЯ пришлась по  вкусу,  но у  нее  не было денег, и за ними она
направила  карликов к  —аку  Ђрмстронгу,  который  выделЯлсЯ  из  инвесторов
интересом  к "сумасшедшим"  проектам. —ак  призвал в  дело  нового любовника
Љобо,    инициатора   усовершенствованиЯ   системы   блиц-ресторанов    типа
"Њакдональдс" на •оккайдо.  Љобо  рассудил,  будто идеЯ  карликов ненадежна,
поскольку возрождение  интереса к  цирку окажетсЯ  мимолетным. …динственное,
что  понравилось  ему  в  проекте,  -  строительство миниатюрных  зданий  по
габаритам лилипутов:  он предлагал выстроить в ‹онг-Ђйленде дюжину крохотных
"Њакдональдсов",  в  которых питались  бы только  дети и  работали бы только
карлики. Ќа  быстрый  вопрос  —ака - почему  именно  "Њакдональдс"  - Японец
ответил еще быстрей: изо всех фирм по организации  народного питаниЯ  именно
эта вправе рассчитывать на долговечность благодарЯ скрупулезному вниманию  к
деталЯм  и стремлению к постоЯнному совершенствованию. ’олько "Њакдональдс",
сказал  он, предписывает при поджаривании хамбургеров не перебрасывать  их с
бока  на бок, а  заботливо  переворачивать и  выбрасывать в  мусор,  если  в
течение 10  минут их  не  удастсЯ  продать,  тогда  как жареные картофельные
стружки  позволЯетсЯ  держать  не  дольше 7  минут! џпонец  предположил, что
местнаЯ детвора не будет вылезать из этих столовых, - тем более, если каждую
пару часов  лилипуты  будут  забавлЯть  ее  10-минутными  аттракционами,  за
которые нужно взимать плату.
     Ќи  одному  из 12 лилипутов план не понравилсЯ, ибо  зиждилсЯ он не  на
искусстве, которое  есть  игра,  а значит,  свобода, а  на  рутинном  труде,
который хуже  бездомности, а значит, унизителен. Љарлики сказали, что только
недавно они отказались от менее унизительной работы  - прибивать  •ристов  к
крестам. „еревЯнные  фигурки ‘пасителЯ - приблизительно  с  них ростом  - им
предложили поставлЯть за бесценок из Џанамы, а кресты из “ругваЯ: оставалось
прибивать  одно к другому,  причем,  предприниматель предоставлЯл им свободу
покрывать продукт любой  краской. Ћтказались:  рутинный  труд... €деЯ Японца
понравилась  зато 9-летнему „жо, кого отец, по настоЯнию Љобо, пригласил  на
дискуссию в качестве представителЯ будущей клиентуры. —ак колебалсЯ: историЯ
Ђугусто  ‘евильи и  сарасотской колонии циркачей - так же, как и возможность
воссозданиЯ карликового поселениЯ в окрестностЯх Ќью-‰орка - его растрогала,
и, вопреки советам Љобо, он не решалсЯ от нее  отмахнутьсЯ. ђазмышлЯЯ вслух,
—ак  вспомнил  своего   деда,  владельца  крупной  фабрики  по  изготовлению
поздравительных открыток и тонкого знатока жизни, от которого он унаследовал
убеждение в  том,  что  трогательное не может не приносить прибыль.  Ќа этом
обсуждение завершилось, ибо ЏиЯ пригласила гостей к столу.
     Џоскольку  Я прибыл из  Њосквы, за обедом —ак  спросил  менЯ - будет ли
война и как скоро?  џ  ответил искренне:  не знаю. —ак сказал,  что вопрос о
войне задал из  праздности, а, по сути,  война отвращает его только тем, что
во времЯ войны - много лЯзга, производимого неблагородными металлами. џпонец
возразил ему:  при нынешней цивилизации можно убивать  бесшумно,  - даже  не
будить соседей. џ не согласилсЯ:  можно  - только если сосед уехал на остров
•оккайдо. —ак заступилсЯ за любовника и сказал, что, когда объЯвЯт войну, ее
проигнорируют не только в џпонии, где искусство убийства  поднЯто на уровень
наслаждениЯ самоубийством,  но даже в  ђоссии  и  в Ђмерике, где люди, как в
пещерные  времена, норовЯт убить не себЯ, а кого-нибудь другого; вот объЯвЯт
войну, воскликнул —ак, но  воевать не придет  никто: людЯм сегоднЯ  некогда,
рассудил  он, а если у кого и окажетсЯ свободное времЯ, тот предпочтет войне
другое,  декадентское,  наслаждение.   Љакое,  кокетливо  спросил  Японец  и
выразительно сузил губы до  размеров глазной прорези. —ак собиралсЯ ответить
искренне,  но, перехватив  взглЯд жены, смутилсЯ и сказал: ничегонеделание -
когда дел невпроворот.
     ЏодключилсЯ  самый  старший  карлик,  который  тоже  успел  налакатьсЯ.
‘ообщил, что мечтает оказатьсЯ на войне, ибо  денег длЯ загранпоездок у него
нету:  только  война приносит мир, позволЯЯ разрушать восхитительные страны,
истЯзающие  воображение своим существованием. „обавил,  что в армию, дураки,
не принЯли его не из-за роста, а из подозрениЯ  в  пацифизме. „ругие карлики
сконфузились  и  признали,  что  в Ќью-‰орке крепкие напитки  крепче, чем во
”лориде  -  почему пора возвращатьсЯ  домой. Ћбещали  подбросить и  Японца в
гостиницу, и менЯ в Љвинс, ибо им ехать дальше.


        41. Љрепкие напитки в Ќью-‰орке слабее, чем в ђоссии

     Љрепкие напитки в Ќью-‰орке слабее, чем в ђоссии, - и уже в лифте Я был
готов  осмыслить визит  к  Ђрмстронгам.  Ќе удалось:  сбил хмельной  карлик;
сказал, что Ђрмстронги - прекраснаЯ семьЯ.  џпонец заметил, будто длЯ встреч
с прекрасным вовсе  не  обЯзательно  вступать в армию, тем  более, что самых
прекрасных людей - стоит им в этом признатьсЯ - из армии гонЯт даже в случае
"голубых касок". € протиснулсЯ ко мне. —то с вами, спросил  Я и отодвинулсЯ.
Ќичего, вздохнул  он  и поделилсЯ  Японской  мудростью:  дверь в дом счастьЯ
открываетсЯ  не вовнутрь,  - тогда  на  нее можно было  бы  навалитьсЯ,  - а
изнутри,  то есть  с моей стороны, а потому, да, ничего не поделаешь. € тоже
отодвинулсЯ.  ‹ифт остановилсЯ,  и  дверь открылась ни  вовнутрь, ни наружу:
отъехала в сторону.
     Ѓыло  уже поздно  - и светло  от ночных огней.  ‚место звезд небо  было
запружено светЯщимисЯ окнами небоскребов. ‘вет был Ярче звездного и веселее.
‹уны  не  нашел, но надобности в ней не  было:  фаллические контуры высотных
зданий  были обложены серебром, медью и бронзой  незримых  неоновых костров.
‚дали,  по  ту  сторону  парка,  из  которого доносилсЯ возбужденный стрекот
цикад,  раскинулась силуэтнаЯ панорама €ст-‘айда, - вычурнаЯ, как Љавказский
хребет.
     Љарлики, оказалось,  запарковались на параллельной  улице,  на Љоламбус
Ђвеню,  где  и  машин,  и пешеходов теснилось  больше, чем  днем. ‚оздух был
пропитан запахами  бензина, жареных каштанов, бараньего  шашлыка,  восточных
прЯностей  и  дымЯщихсЯ благовоний. Ћтрывочные  звуки  автомобильных  сирен,
разнообразных,  как  свист,  клекот  и  крики  птиц  на  кавказском  базаре,
сплетались  с  дробью африканских барабанов,  перезвоном  гитар,  завыванием
гобоев   и   сладким   позевыванием   аккордеонов.   Џешеходы   наслаждались
принадлежностью  к живому  и забрасывали музыкантов монетами, светЯщимисЯ на
лету,  как  мотыльки.  џ ликовал, что  стал нью-йоркцем и  тоже звонко сорил
мелочью. ‚осторгаЯсь моей  щедростью, Японец  подражать мне  не стал. ‚замен
начал повествовать о  похожих огнЯх, запахах и  звуках ’окио, но Я решил его
не  слушать, поскольку  не желал изменЯть окружающему представлением того, к
чему принадлежать не хотел. Љарлики семенили шумной гурьбой, и,  приближаЯсь
к уличным музыкантам, старший из них то пускалсЯ в плЯс на потеху публике, а
то  взлетал  в  кульбите в  воздух и с  кукольным  смехом шмЯкалсЯ  потом  в
крохотный матрас, сплетенный из 22 пухленьких ручек своих соратников.
     “ пересечениЯ с 72-й стрит маленькаЯ девочка с русой косичкой торговала
пузатыми шарами, накаченными гелием и рвавшимисЯ вверх на золотистых лентах.
аров  было много,  потому что  никто  не  покупал. „евочка  заглЯделась  на
карликов,  и  один из шариков,  выпорхнув из  букета, умчалсЯ было ввысь, но
завЯз в листве  раскидистой липы. „евочка  взвизгнула и бросилась ему вслед,
выбросив вверх свободную ручку. Џодбежав к липе, вытЯнулась  на цыпочках, но
до  ленты  не достала. Ќе достали  и  карлики.  џ извинилсЯ  перед Японцем и
шагнул  в  сторону помочь малолетней  торговке. „о помощи не  дошло: девочка
подпрыгнула  и  - к радости карликов - ухватилась за ленту, но тут случилась
беда: искрЯщийсЯ букет  в ее левой ручонке, весь  этот тесный сноп  брюхатых
шаров, вдруг нервно передернулсЯ и  со свистом взмыл в воздух, разлетаЯсь по
небу во все стороны.
     „евочка  опешила,   и  мне  показалось,  что  она  сейчас  разрыдаетсЯ.
‘овладав, однако, с  собой, улыбнулась нам и теснее прижала  к своему тельцу
спасенный  ею  синий  шар.  џ  сделал  то,  чему научилсЯ  в  Џетхаине,  где
считалось, будто человеком не рождаютсЯ, а становЯтсЯ: протЯнул ей десЯтку и
сказал, что этот шар покупаю. Ћна  мотнула  головой и,  стеснЯЯсь брызнувших
слез, убежала с ним прочь.
     џпонец -  когда  Я вернулсЯ  к  нему  -  заЯвил, что в ’окио  такого не
случилось бы: торговцы держат шары не в руках, а в металлических защипках на
алюминиевых шестах.  Џотом, посчитав  менЯ  таким же, как  сам, иностранцем,
сообщил вполголоса,  что американцы  были бы совершенней,  если бы - подобно
мудрым народам - хоть раз испытали серьезное лишение или крупное  поражение.
ќта девочка, продолжил Љобо,  впредь будет осмотрительней и, есл