тельно-рискованные  поступки
оказывались теперь целостным усилием - сделатьсЯ средством Ѓога.  ЌепростаЯ,
пестраЯ и как будто бы раздробленнаЯ жизнь Џрокла  Џетровича  свЯзывалась  в
неровный, но верный путь к намоленному месту.
      ЏогружаЯсь в это осознание и осваиваЯсь в нем,  Ѓайбарин  обратилсЯ  к
Ќебу: "‘ердечный ‘вет! блаженный ‘вет небес, очищающий нечистое,  исцелЯющий
поверженных! ‚сели  в  менЯ  упованье  твердое,  что  умЯгчитсЯ  жестокое  и
обновитсЯ лик земли - к вознаграждению невинно  убиенных,  ибо  у  ’ебЯ  нет
мертвых, но все - живые".
      ’о будоражащее, что он испытывал, останетсЯ  в  памЯти  сопрЯженным  с
простором луга за кладбищем и с плавными очертаниЯми большой  горы,  котораЯ
поднималась перед  глазами  далеко  ли  или  совсем  близко.  Њеж  могильных
холмиков обильно росла полевица с верхушками, полными выспевающих  семЯн,  а
на лугу преобладала клевернаЯ отава, и все богатое разнотравье  переливалось
в солнечных бликах молодым зеленым сиЯнием.  ‚  нем  и  над  ним  дышала  та
вольно-кочеваЯ,  разметнаЯ  пылкость,  котораЯ   делает   столь   прелестным
южноуральское лето.
      ‡акраину луга отсекал проселок,  выгибаЯсь  и  пропадаЯ  за  горой.  ‘
противоположной стороны, от Ѓаймака, наплыл гулкий дробно-осадистый ропот  -
хорунжий обернулсЯ. Ќа дорогу вынеслась ходкой рысью  казачьЯ  сотнЯ:  сухой
кочкарник  проселка   звенел   под   копытами,   на   солнце   взблескивали,
подскакиваЯ, головки шашек. ‚ безветрии пыль лениво вытЯгивалась  хвостом  -
сотнЯ уходила за гору.
      ’ам с красивой отчетливостью  хлестнул  выстрел  из  винтовки,  следом
стукнуло  поглуше  -  из  маузера;  и  посыпало...   Џальба,   раскатываЯсь,
перемещалась вдаль,  потом  стала  неохотно  замирать:  лишь  только  угрюмо
угасал отголосок последнего, казалось,  выстрела,  как  щелкал  еще  один  и
еще...
      Ѓайбарин подходил к поселку, когда его нагнала  возвращавшаЯсЯ  сотнЯ.
Ћн посторонилсЯ и, взглЯнув на казака с двумЯ  белыми  лычками  урЯдника  на
погоне, спросил с уверенной свойскостью:
      - Љак обошлось-то?
      “рЯдник  придержал  лошадь,  ронЯвшую   шмотьЯ   пенного   мыла,   она
засеменила тонкими ногами,  и  всадник,  вполоборота  к  старику,  чье  лицо
внушило расположение, крикнул:
      - ‘делали им, отец, чтоб не размножались!
      Љазаки только  что  перебили  человек  тридцать  красных:  в  основном
мадьЯр  €нтернационального  полка  и  латышей.  €х  отрЯд,  двигаЯсь   через
башкирскую волость, был  окружен,  но  часть  его  сумела  вырватьсЯ,  долго
ускользала от преследованиЯ увертливым махом, пока загнанные лошади не  пали
близ Ѓаймака. Ѓелые, получив сообщение, выслали сотню...
      Џрокл  Џетрович,  таким  образом,  пришел  домой  с  новостью,  а  там
Њокеевна, со своей стороны, рассказала, как в  поселке  зашалили  уголовные.
“тром, когда лавочник торговал в лавке, во флигель позади нее  влезли  через
окно двое. •орошо - соседка закричала:  "Љараул!"  ‚оры  убежали,  не  успев
цапнуть ничего ценного.
      Ђ еще случилось: приехавшие на базар крестьЯне  опознали  среди  белых
солдат молодца - еще недавно лихого красноармейца, что с  товарищами  был  у
них на постое. Џарень рассмеЯлсЯ мужикам в лицо, развЯзно убеждал  офицеров:
"Џоклеп!" - и хотел улизнуть. …го, однако, словили, "взЯли за жабры",  и  он
созналсЯ, что "в некотором роде" служил  у  красных,  а  при  старом  режиме
похлебал дармовые щи "за экспроприации" -  так  он  выразилсЯ  о  кражах  со
взломом, ограблениЯх.
      ‘уд под председательством Ѓулкина признал  его  засланным  лазутчиком,
хотЯ был он, скорее всего, банальным уголовником, не  очень  внимательным  к
цвету знамени, под которым оказывалсЯ  по  воле  своенравных  волн  времени.
Џриговор привели в исполнение без проволочек.


        57


      „ни шли нескучные. ‚  поселке  узнали,  как  оренбургские  большевики,
нагрузив эшелоны награбленным, стали  прорыватьсЯ  по  ’ашкентской  железной
дороге на юг, к Ђктюбинску. Ђтаман „утов и войсковое  правительство  въехали
в  Ћренбург.  Ќа   ”орштадтской   площади   архиепископ   Њефодий   совершил
торжественное молебствие, после которого состоЯлись смотр войскам и парад.
      Ќовости имели свои особенности.  ЏридЯ  домой  встрепанно-хлопотливым,
‘емен Љириллович стал рассказывать о доверительной беседе с Ѓулкиным.
      - “ него сведениЯ,  что  не  сегоднЯ-завтра  приедут  хозЯева  завода,
сейчас они в ‘ибири, под крылышком у  чехов...  -  ‘ев  обедать  с  женой  и
тестем, ‹абинцов держал над тарелкой ложку, не погружаЯ ее  в  суп:  -  ЊенЯ
притЯнут по поводу золота... между прочим, остатки, все  подчистую,  красные
увезли, - он улыбнулсЯ как-то вкось. - Њ-да-а... €, разумеетсЯ,  мне  вменЯт
участие в делах ‘овета.
      ‘емен Љириллович, точно остерегаЯсь посторонних, перешел на шепот:
      - Ѓулкин нашим мильонщикам не сочувствует и... это Я по секрету  -  не
осуждает  менЯ  за  конфискацию.  Ћднако  оградить  -  не  в   его   власти.
ђекомендует нам уезжать и поскорее!
      “ Ђнны затрепетали губы:
      - ѓосподи, все бросить и из дому с детьми...
      Њуж виновато согласилсЯ, пробормотав:
      - •оть то хорошо, что не зима.
      Ћн начал о своем брате, который  жил  в  —елЯбинске,  недавно  занЯтом
белыми.
      - Ѓрат приютит. ЋсмотримсЯ... Ђ потом, очевидно, не  миновать  отъезда
за границу... врЯд ли в ђоссии теперь сыщетсЯ место инженера.
      Џрокл Џетрович высказалсЯ в том отношении, что уехать, в  самом  деле,
необходимо, и, внимательно глЯдЯ на хлебницу, добавил:
      - Ђ Я осЯду в Ћренбурге.
      - ’ы не едешь с нами? - вырвалось у Ђнны с досадливым недоумением.
      - ‘уп остывает, - заметил он, стал есть, усердно показываЯ  аппетит  и
торопливо говорЯ:  -  џ  думаю  о  ‚ладимире...  в  Џоморье  -  тоже  война.
‚ероЯтно, громЯт монастыри... и он вернетсЯ на родину.
      ‹абинцов удивленно возразил:
      - Њысль малоосновательнаЯ. ‘корее  -  он  взЯл  оружие  и  воюет...  -
инженер чуть было не сказал: "на той или иной стороне".
      - Џапа! - Ђнна оперлась локтем в стол и прижалась виском к  ладони:  -
’ы говоришь невозможные вещи...
      - ‘овершенно   невозможные!    -    ‹абинцов    смотрел    на    тестЯ
жалостливо-удрученно. - …сли ты думаешь,  что  обременишь  нас,  то  Я  тебЯ
уверЯю...
      ‹ицо хорунжего стало замкнуто-нетерпеливым. Ћн был захвачен  тем,  что
если ему суждено вымолить у Ѓога  благостыню,  то  это  свершитсЯ  здесь,  в
родном краю, где в последнее времЯ ему не раз даровалось чудесное спасение.
      - џ не могу уехать  из  этих  мест,  -  сказал  он,  недовольный,  что
приходитсЯ оправдывать намерение, - Я ничего не решал: оно так,  потому  что
так! Њне так написано.
      "‘мерть  жены  сразила  его,  -  подумал  зЯть,  -  да  и   упрЯмства,
религиозности в избытке".
      Ђнна растерЯнно засуетилась:
      - Ќо мы не можем оставить тебЯ одного, папа!
      Љогда она это говорила, Њокеевна стоЯла подле с миской творога,  будто
ожидаЯ момента поставить ее на стол.
      - џ могу с ними быть.
      ‚се  трое  обратили  на   нее   взглЯды.   Ћна   сказала   с   обычной
рассудительностью:
      - Њне так и так не след удалЯтьсЯ от Ћренбурга: одна дочка там  живет,
втораЯ - около, в станице ‘акмарской.
      - џ вас очень прошу за папу! - воскликнула Ђнна,  настоЯтельно-ласково
улыбаЯсь женщине.
      ‘мутившийсЯ  Џрокл  Џетрович  повел  перед  собою  рукой,  словно  ему
досаждал комар:
      - Ќет-нет, ни к чему...
      Њокеевна,  вполне  одобрЯЯ,  что  он  и  должен  был  так  отозватьсЯ,
произнесла с горделивой скромностью:
      - “ менЯ еще не те года, чтобы без дела доживать... - налив  в  творог
сметану,  принЯлась  его  размешивать  ложкой.  -  ‚ы  -  самостоЯтельные  и
проживете,  -  обратилась  она  к  Ѓайбарину  истово-почтительно  и  отчасти
робко, - а все-таки стирка, глажка, подлатать одежу - надобны еще руки...  €
то ведь... - она, в свою очередь, смутилась, - что  ж  мне  -  наниматьсЯ  к
чужим людЯм?
      Џрокл  Џетрович,  смотрЯ  в  сторону  с  глубокомысленно-беспредметной
строгостью, сказал:
      - Ќу зачем же...
      ‹абинцов с женой, выйдЯ и  коротко  переговорив,  предложили  Њокеевне
плату  за  полгода  вперед.  Ћ  дальнейшем  предполагалось,  что  когда  они
устроЯтсЯ, то изыщут возможность помогать.


        58


      „лЯ хорунжего, после того что произошло в станице Љардаиловской,  было
бы неблагоразумием ЯвитьсЯ в Ћренбург  под  своим  именем.  Њокеевна  и  тут
оказалась кладом: ее муж Њаненьков ’ерентий Џахомович скончалсЯ  восемь  лет
назад, надорвавшись на  каменоломне.  Ѓыл  он  на  два  года  моложе  Џрокла
Џетровича... Џоутру инженер ушел с метрическим свидетельством  Њаненькова  и
вскоре  принес  бумагу,  котораЯ  удостоверЯла:  ее  предъЯвитель   ’ерентий
Њаненьков служил в Ѓаймаке при заводоуправлении сторожем с 1910 года по  сей
день.
     ‚ Ћренбург  снарЯжалсЯ  обоз:  отправлЯли  раненого  офицера,  которому
ампутировали ногу, и возвращались, по их желанию, домой  двое  добровольцев,
вчерашних гимназистов, заболевших дизентерией. Ѓулкин  удовлетворил  просьбу
инженера,  велев  обозным  взЯть  с  собой  Џрокла  Џетровича  и   Њокеевну.
Ћтставной хорунжий приоделсЯ поплоше: Њокеевна раздобыла длЯ  него  мужицкие
самотканые штаны и такую  же  ношеную  рубаху  из  бумажного  холста,  столь
любимого в народе за дешевизну.
     ‹абинцов с семьей уезжал в этот же день, но несколькими часами позже.
     Џрокл Џетрович расцеловал внучек, дочь, обнЯл и  поцеловал  зЯтЯ.  ’от,
опередив, подхватил его дорожный мешок и понес на улицу к  телеге.  Њокеевна
уже поместилась в ней. ‘  собой  везли  только  самое  необходимое  в  быту,
несколько икон и харч.
     - ’рогай! - сказал хорунжий возчику, но на подводу не влез.
     †елезные колеса скрежетнули, давЯ мелкие  камешки,  он  пошел  рЯдом  и
встал - повернулсЯ к дочери, к  внучкам,  к  зЯтю  и  вскинул,  не  поднимаЯ
локтЯ, правую руку. …му махали, махали...  Ћн  нагнал  подводу  и  на  ходу,
перевалившись через грЯдку, забралсЯ в нее.
     Ѓыла жгучаЯ пора перед макушкой  лета,  когда  рожь,  там,  где  ее  не
потравили,  выколосилась  и   развернула   серо-зеленые   полотнища,   когда
готовилсЯ выкинуть колоски Ячмень  и  лопушилась  гречиха.  ‘тарики  и  бабы
боронили  полЯ,  оставленные  на  пар,  а  уже  поторапливали   с   покосами
вымахавшие травы.
     —асто дорога брала в гору, а  то  бежала  под  уклон,  тогда  обступали
причудливо  искривленные  дуплистые  ветлы,  и  за  ними   виделась   только
холмистаЯ степь.
     Џрокл  Џетрович,  в  чувстве  некоего  прозрениЯ,  которым  он  жил   с
недавнего  времени,  глЯдел  вокруг  мЯгко,  боЯсь  за  хрупкость  душевного
равновесиЯ. Ћн не старалсЯ вникать в слова "стать  средством  Ѓога",  дорожа
приЯтно-своеобразным настроением маЯчащей необъЯснимости.
     Ќа второй день пути привал на обед был у заросшего  рогозой  озерца,  в
чьем берегу сидели могучие, в  бархате  лишайника  камни.  ‘олнце  с  высоты
зенита затапливало все таким  острым  блеском,  что  едва  замечалось  пламЯ
костра. €з задымленного котелка скользнула через край  пена,  всхлюпнула  на
углЯх - Њокеевна всыпала крупу в  кипЯток,  бурливший  ключом,  и  бульканье
прекратилось.
     Џрокл Џетрович по-крестьЯнски точил складной ножик о  голенище  сапога,
собираЯсь нарезать ломтиками старое желтоватое сало, но  Њокеевна  протЯнула
за ним руку:
     - Ќе стоит вашего беспокойства.
     Ћн, однако, сало не отдал, сказав тихо, чтобы  не  слышали  у  соседних
костров:
     - Ќадо бы нам, “стиньЯ, перейти на "ты" - а то  незачем  было  документ
выправлЯть.
     Ћна быстро и прЯмо глЯнула ему в глаза,  взЯлась  протирать  полотенцем
миску и, подаваЯ ее, степенно проговорила:
     - Ѓери, что ли, Џахомыч.
     Џока ехали, он узнал ее судьбу. Ћтец  ее  служил  конюхом  у  владельца
нескольких мельниц  и  пекарни.  „евочку-подростка  взЯли  прислуживать  его
жене, смотреть за детьми. Ћна выучилась готовить по купеческим  вкусам.  Џод
венец пошла против своей воли: отец-мать упрЯмо  стоЯли  за  Њаненькова.  Ћн
был человек шустрый, оборотистый, скупал  по  деревнЯм  коноплю,  пеньку,  а
больше  -  подсолнечную  золу,  которую  выгодно  сбывал  на  фабрику,   где
вырабатывали поташ. ’ерентий снимал в большом селе дом,  старалсЯ-откладывал
в кубышку.
      - Џлохого, Ѓог упас, Я не видала от него, - бесцветно, как  бы  нехотЯ
говорила Њокеевна, - не дралсЯ. Џить, конечно, попивал, но знал свою меру.
      Њеж тем недремлющий враг рода человеческого не упустил  Њаненькова  из
виду, попутал. Љромешной ночью ’ерентий сбил замки с  чужого  лабаза,  украл
воз мануфактуры и  вскоре  погорел.  „о  тюрьмы  не  дошло,  но  он  лишилсЯ
нажитого и был замаран. ’еперь приходилось братьсЯ за самый тЯжелый,  черный
труд.
      - Ќа работу стал жадный - прЯмо зверь каторжный!  -  с  восхищением  и
вместе как бы с ожесточенностью сказала Њокеевна.
      Ќужда, однако, не послаблЯла ’ерентию.
     - Ќосил   сапоги   с   заплатками,   и   нанимали    мы    избенку    с
сенЯми-плетушками - за полтора рублЯ в  месЯц.  ‚  квас  натолчешь  сухарей,
соленых огурцов накрошишь и счетом - чайными ложками - замаслишь  коноплЯным
маслом.  ‚от  нам  обеды.  -  ‚  лице  Њокеевны  были  неутоленнаЯ  обида  и
неловкость.
     Љогда муж безвременно умер, вдова и подросшие дочери подались  в  люди.
‘таршаЯ  батрачила  на  зажиточных  казаков  в   станице   ‘акмарской,   там
приглЯнулась парню-беднЯку, и он позвал ее замуж. †ивут в ладу, но  несытно.
„ругаЯ дочь пошла за вдовца-мастерового. “ него дом с огородом в  Ћренбурге,
в предместье под названием ”орштадт. Њуж чинит  швейные  машинки,  охотничьи
ружьЯ, примусы, замки, лудит посуду, выполнЯет  прочие  работы  по  металлу,
жена справно хозЯйствует: козы, гуси, куры есть.


        59


      Џоздним утром путники сгрузили с подводы поклажу на сельской  по  виду
улице. ‡а сплошным забором стоЯл дом, крытый жестью, котораЯ  в  свое  времЯ
была покрашена, но сейчас  имела  неопределенно-грЯзноватый  цвет;  выцвела,
облупилась краска и на умело покрытых резьбой оконных наличниках.
      Ќа крыльцо вышла  молодаЯ  женщина,  повЯзаннаЯ  платком,  всмотрелась
поверх забора и с подавленным вскриком кинулась к  калитке.  ЋбнимаЯ,  целуЯ
мать, воскликнула волнуЯсь:
      - ђадости-то, радости! не случилось чего?
      - ‡дорова, не прожилась, а только перехожу на новое место,  -  заЯвила
Њокеевна.
      „очь с искренним любопытством смотрела на  Џрокла  Џетровича  и  -  не
успел он представитьсЯ - сказала приЯтно-переливным голосом:
      - „обро пожаловать с дороги! - Ѓыла  она  белолицаЯ,  пригожаЯ,  глаза
так и лучились.
      Џрокл Џетрович  поблагодарил  ее  с  поклоном  -  церемонно,  как  оно
держалось в народе у старшего поколениЯ.
      Џодошел хозЯин - средних лет мужчина с темными, не  тронутыми  сединой
волосами, подстриженными в скобку по обычаю староверов. •орунжий  знал,  что
зовут его …встратом, а дочку Њокеевны - Ћленой.
      ‚ доме к бабушке подвели внука лет трех  с  половиной.  ‡атем  мать  и
дочь вновь обнЯлись. Џока  не  исчерпалась  радость  встречи  родных,  Џрокл
Џетрович - с видом смущениЯ и любезности -  сидел  на  стуле  около  русской
печи. •озЯин, говоривший басом, бережно  и  радушно  задал  теще  вопросы  о
здоровье, о дороге и, переставив табурет к  стулу  гостЯ,  присел.  Ќаступил
своим чередом момент, когда следовало сделать то, что Њокеевна и сделала,  -
указала на спутника:
      - •ороший, такой хороший человек! —ерез чего и  страдает.  “ж  уважьте
менЯ... надо его звать  по  имени-отчеству  отца  покойного  -  царство  ему
небесное.
     „очь с зЯтем переглЯнулись, помолчали,  а  затем  кивнули:  сперва  он,
следом -  она.  Ћба  как  бы  согласились,  что  пожелание  матери  -  самое
обыкновенное дело. Ћни ни о чем не спросили -  очевидно,  понЯв  свое  о  ее
отношениЯх со спутником.


        x x x


     ‘идели за столом, покрытым свежей скатертью. Џередний  угол  просторной
чистой комнаты занимал киот с потемневшими образами в  бумажных  цветах.  Џо
крашеному полу расстилалась до порога широкаЯ  сераЯ  дорожка.  “  стены  за
отдельным столиком примостилсЯ мальчик -  ел  из  деревЯнной  миски  вареное
мЯсо и давал кусочки мохнатой, очень по виду старой собачке.
      …встрат указал взглЯдом на иконы:
      - Ѓога Я чту, но к богомольству - не любитель, молитву не  читаю.  Џро
себЯ помолилсЯ - и будет.
      Ћлена сноровисто достала рогачом из печи немалый горшок:
      - ‘ дороги-то щей горЯчих - с варку!
      Ќад  полными  тарелками  закурилсЯ   парок,   щи   огненно   лоснились
круговинками бараньего жира. •озЯин вынул из пузатого графинчика  стеклЯнную
пробку, произнес солидно:
      - ‘амогоночка у менЯ - как делают понимающие с коньЯком - настоЯна  на
тминном  листу!  -  твердой  рукой   налил   зеленоватые   толстого   стекла
стаканчики. - ‘ приездом! € будем здоровы.
      †енщины только  пригубили.  Ќеторопливо  заработали  ложки.  Ќалив  по
второй, …встрат сказал с приветливой торжественностью:
      - —тобы, дай-то Ѓог, установилось прежнее! - и выжидательно  посмотрел
на гостЯ. - Џравда, милый землЯчок, не знаю вашего взглЯда...
      Ѓывший хорунжий с наслаждением вкушал щи и приостановилсЯ не сразу.
      - џ вам скажу...  -  он  увидел  на  блюдце  стручки  горького  перца,
положил один в тарелку и, топЯ его ложкой, объЯвил: -  Љоммунисты  -  гнусь!
“чение красных - стрЯпнЯ длЯ кизЯчных людей!
      •озЯин был Явно доволен, особенно ему понравились "кизЯчные люди".  Ћн
повторил выражение и подтвердил удовольствие, поднЯв  кулак  с  оттопыренным
большим пальцем:
      - €з чего кизЯк делаетсЯ,  с  каким  духом  горит  -  вот  и  есть  их
портрет! ‘ами негодны на мысль и помогают душить у других  то  же  сравнение
жизни. „о германской войны за три рублЯ Я брал барана. Ђ в  эту  весну,  при
красных, фунт старой муки стоил три рублЯ.
      ѓость подхватил:
      - ‚ прежнее времЯ, в буфете вокзала,  налимью  уху  получал  за  сорок
копеек.
      - ‡ато  подарили  нам  права-аа!  -  разжигаЯсь   и   играЯ   голосом,
насмешливо растЯнул конец фразы …встрат. - Џришли ко мне, угнали моих коз  и
на памЯть оставили бумажку с печатью.
      - Љоз забрали? - всполошилась Њокеевна.
      Ћлена кивнула, жалостливо посмотрела на мальчика:
      - Ќе стало ”еденьке молока. Ђ уж козла  мы  откормили  -  сала  в  нем
было, как в борове.
      - џ им показываю мозоли на руках, - тЯгуче  басил  хозЯин.  -  “  кого
забираете? “ пролетариЯ?! Ђ они: козы  есть  -  выходишь  не  пролетарий,  а
собственник! Ѓез коз, может, и будешь пролетарий, и то мы еще посмотрим...
      Ћлена указала на мужа:
      - Ћн их и матернул! - с уважительной гордостью добавила:  -  —уть-чуть
не увели его.
      - —тоб им пропасть!  -  Њокеевна  трЯхнула  головой,  что-то  невнЯтно
бормотнув: в сердцах помЯнула нечистого. - ‚ Ѓаймаке  кто  вылез  в  красное
начальство?  Ћдин,  предводитель-то:  бывало,  за  гривенник  говно   съест.
—еловек простой - близко постой: карман будет пустой.
     ‡анЯвшись щами, оторвалась взволнованно:
     - €нженер, у кого Я работала,  он  обдумал  за  весь  поселок  -  когда
голодуха лезла за пазуху. € пережили зиму-то! Љабы не он -  сколько  детишек
перемерло б. ЊатерЯм взЯть было нечего - а он, ‘емен Љириллыч, добилсЯ.  „ак
что после этого? •отели его тащить на казнь... - и полилсЯ живой  рассказ  о
треволнениЯх, о стрельбе в ночи.
     - Ђ наш-то, - не без задора взглЯдывала она на хорунжего, - одно  ружье
при нем и другое, как ахнет! ЏрЯмо открыл войну на них! Љто бежать -  да  от
него поди убеги...
      Њальчик  за  своим  столиком  испуганно  и  мечтательно  слушал,  дыша
открытым ртом. ЌаевшаЯсЯ собачка спала рЯдом  на  полу,  точь-в-точь  скатка
войлока. …встрат, не пропускаЯ ни  слова,  тихо  велел  Ћлене  налить  гостю
добавки в опустевшую тарелку.
      Џосле обеда повел его в огород.
      - Ќеплоха бывает у менЯ чернаЯ редька, -  проговорил  с  расстановкой,
помолчал,  глЯдЯ  гостю  в  глаза,  и   произнес   ласково-доверительно:   -
Џахомыч... -  ‡атем  продолжил:  -  „олжна  хорошо  уродитьсЯ...  редька-то.
Џопробуете - со студнем.
      Џо рыхлой перегнойной земле стелились, местами скрываЯ ее, плети  тыкв
с колокольчиками желтых цветков. ѓорох, пышно  завиваЯсь  вокруг  натыканных
рЯдами  хворостин,  молодо  зеленел  веселой  чащицей.  Ћт  вида  ухоженного
участка  душа  ’ерентиЯ  Џахомовича  (будем  и  мы  так   именовать   героЯ)
исполнилась каким-то трезвым теплом.
      - “кропом пахнет.
      •озЯин не взЯл эти слова во внимание, уронил намекающе,  подразумеваЯ,
что гость при белых имеет нужду в чужом имени:
      - € эта, теперь-то, власть - не та.
      Џахомыч вдумчиво смотрел на капустную грЯдку.
      - ‘казана истина: внизу  -  власть  тьмы,  вверху  -  тьма  власти.  -
Џомешкав,  произнес:  -  ‡ависимость  русских  от  лжи  не   дает   что-либо
изменить...
      Ћт дальнейшего, впрочем, воздержалсЯ, и заговорил …встрат:
      - ‚идели вы, чтобы утка сама пришла на кухню  к  поварам?  Ђ  рабочие,
нализавшись лжи, поперли к красным. Ќе понимали, что обозначают  тем  самым:
"†арьте нас длЯ будущего пира!" ’е, конечно, рады и, не зарезав, начинают  у
живых выщипывать перьЯ.
      Њастеровой будто дал выход ущемленной хмурой силе:
      - Џри царе Я господ не любил.  Ќачальство  -  ненавидел.  Џолицию,  за
глаза, хаЯл. Ќалогообложение  -  проклинал!  Ђ  теперь...  -  говорил  почти
надрывно, - теперь и за то, и за другое, и за третье, за все тогдашнее Я  не
устал бы землю целовать! ’огда к нам  были  несправедливы,  но  потрошить  -
не-е-ет, не собирались!
      - Ќу, так тогдашнее теперь  наладитсЯ,  -  отозвалсЯ  Џахомыч  с  чуть
уловимой улыбкой в голосе.
      - ‘частливых  надежд!  -  сказал  с  тоскливым  сарказмом  …встрат.  -
‘лыхали о законе "ђеквизиции длЯ военных нужд"?
      Ћн  имел  в  виду  приказ,  дававший   военным,   к   примеру,   право
конфисковывать у спекулЯнтов грузы, что занимали необходимые  длЯ  снабжениЯ
фронта вагоны. Њера обеспечила начальство винами и коньЯком,  провозимыми  с
„альнего ‚остока. Џрочие же товары, после  жирной  "подмазки",  благополучно
оставались в вагонах.
      - ‚зЯтки и при царе брали, но чтобы  так  похабно...  -  …встрат  сжал
кулак и притиснул к груди. - ‚от тут бурлит и гложет - спасу нет!
      ђассказал, как  у  сукновалов  ремесленной  артели  была  конфискована
шерсть и продана хозЯевам фабрики. € разве  это  единственный  случай?  —ины
военно-хозЯйственного управлениЯ за  казенные  деньги  вовсю  скупают  хлеб,
чтобы вызвать его нехватку и нажитьсЯ на распродаже, как уже  наживаютсЯ  на
торговле дровами, длЯ чего реквизируют у лесорубов лес. Ќачальники,  большие
и малые, знают одно: искать поживу, роскошествовать, кутить по ресторанам  -
искалеченные же на фронте солдаты и  семьи  погибших  не  получают  никакого
пособиЯ. Ђ при царе - получали!
      - € разве тогда, - продолжал …встрат в неотпускающем  злом  азарте,  -
поутру встретишь офицера под мухой? Ђ теперь ходЯт с красными рожами -  хоть
прикуривай! Џочему они  не  на  фронте?  ЋтродЯсь  в  нашем  городе  столько
офицеров не было. Ћбсели тыл, как лЯгушки болото.


        60


      Џахомыч и Њокеевна, как и подобало их летам, обвенчались тихо и  нашли
квартиру в крепко строенном флигеле близ Љонносенной  площади.  Џо  нонешним
временам, повторЯла Њокеевна, перво-наперво надо  беречьсЯ  от  голода.  Ћна
водила Џахомыча на базар,  где  неправдоподобно  дешево  продавалась  свежаЯ
мелкаЯ рыбешка. ‚ это лето она заполонила  “рал,  поминутно  всплескивала  у
самого  берега:  рыбаки  таскали  ее  бреднЯми,  "зачерпывали"  наметками  -
большими сетчатыми кошелЯми на шестах - и торопились сбыть.
      Њаненьковы носили ее с базара  пудами.  ЌезаменимаЯ  спутница  бывшего
хорунжего по случаю запаслась солью и управлЯлась с  посолом  рыбной  мелочи
ловко и вдохновенно:
      - Ќе дай Ѓог бесхлебицу, но если что - у  нас  будет  и  похлебать,  и
пожевать.
      Ќа базаре услышали о расправе с отрекшимсЯ монархом.  Џоговаривали:  и
всЯ его семьЯ беспощадно побита красными. ‹юд,  однако,  более  склонен  был
верить, будто царские дети, как заЯвлЯли большевики, "содержатсЯ в  надежном
месте".
      ‚ Џахомыче ожили недавние захватывающие беседы с  ‹абинцовым.  ЏомогаЯ
Њокеевне потрошить рыбу, он поинтересовалсЯ ее мнением об убийстве царЯ.
      - ‡а Ѓогом не шел, старую веру гнал, - послышалось в ответ.
      - Ќу, а будь он старой веры, была бы у бедноты лучше жизнь?
      †енщина поглЯдела  на  него  с  выражением:  "Ђ  как  же  иначе?  €шь,
проверить менЯ решил!"
      Ћн спросил, каким она хотела бы видеть царЯ.
      - Њне его видать не надо. Џусть  бы  себе  сидел,  где  ему  положено.
’олько б от него шло, чтобы в местностЯх не умирали от голода.
      - Љак же он из Џетербурга за каждым местом уследит?
      - …сли царь уместный, - убежденно  сказала  Њокеевна,  -  то  от  него
будут по местам, кто  и  уследит,  и  обдумает,  и  не  допустит  никого  до
голодной смерти.
      Џахомыч, под впечатлением этих слов,  обрадованно  осваивалсЯ  с  тем,
что перед ним женщина непростаЯ - мыслЯщаЯ. ‘просил, знает ли она, что  царь
обманывал, будто его фамилиЯ ђоманов? ‚едь был-то он немецкого рода...
      Њокеевна,  разумеетсЯ,  не  знала  -  однако  любопытство  в  ней   не
возбудилось. Ћна стрЯхнула с пальцев в лохань прилипшие рыбьи внутренности:
      - Ќу и если б он был русский, а за Ѓогом бы не шел?.. -  в  ее  глазах
проглЯдывала  отстоЯвшаЯсЯ  опытность.  -  Љто   в   Ѓаймаке   при   красных
верховодил? Љто хотел убить ‘емена Љириллыча? ђусские.
      Џростота  умозаключениЯ  была  восхитительна.  “  Џахомыча   едва   не
вырвались похвалы - но он смекнул: с Њокеевной так не  годитсЯ.  Ћна  в  них
увидит либо несерьезность, либо снисходительность.
      Ќа ночь он читал Ѓиблию, а на другой день  ноги  понесли  в  публичную
библиотеку. ‘тена ее вдоль всей панели была  оклеена  известиЯми  о  победах
белых воинов. ‹убочные €льЯ  Њуромец  и  „обрынЯ  Ќикитич  поддевали  пиками
паукообразных  человечков,  чьи  физиономии  имели  отдаленное  сходство   с
‹ениным  и  ’роцким.  ‘ообщалось,  между  прочим,   что   кайзер   ‚ильгельм
распорЯдилсЯ  приготовить  "ферму  под  Ѓерлином"  длЯ  красных  правителей,
которые "уже пакуют чемоданы".
      ‚  библиотеке  ’ерентий  Џахомович  встретил   вопросительный   взглЯд
девушки, державшейсЯ чинно-официально, ее цвет лица намекал  на  слабость  к
папиросам. Ћна услышала, что посетителЯ  интересует  рассказ  ‹ьва  ’олстого
"Ѓожеское и человеческое". ‘о  вчерашнего  днЯ  это  произведение  напрЯгало
памЯть хорунжего.
      ЃарышнЯ,  котораЯ  видела  перед  собой,  если   судить   по   одежде,
крестьЯнина, решила, что это - опростившийсЯ толстовец. Ћна принесла  второй
том изданиЯ "Љруг чтениЯ" за 1906 год, и  ’ерентий  Џахомович  увидел  здесь
нужный рассказ. ђасположившись с  книгой  в  пустом,  с  запахом  сырости  и
прелой  бумаги  зале,  нашел  эпизод,  где   старик-раскольник,   умираЯ   в
ЉрасноЯрской  тюрьме,  попросил  позвать  другого  узника  -   революционера
Њеженецкого.  •орунжий,  читавший  рассказ  довольно  давно,  убедилсЯ,  что
описываемое времЯ помнилось ему  верно.  ќто  было  царствование  Ђлександра
’ретьего, 1886 год.
      ђаскольник  поведал  революционеру  пророчество  о   царЯх.   •орунжий
перечитывал слова старца: "Ђ ты понимай в  „ухе.  –ари  область  приимут..."
Њеженецкий не понЯл: "Љакие цари?" …му было объЯснено: "€ цари  седмь  суть:
пЯть их пало и един осталсЯ, другий еще не  прииде,  не  пришел,  значит.  €
егда приидет, мало ему есть... значит, конец ему придет... понЯл?"
      ќто были слова из Ђпокалипсиса, и  хорунжий,  казалось  ему,  со  всей
Ясностью понимал, почему они вложены ’олстым в  уста  старца,  умирающего  в
царствование Ђлександра ’ретьего.  ‹ев  ’олстой  взЯл  выдержку  из  Ѓиблии,
чтобы указать на фон ѓольштейн-ѓотторпов.
      …сли исключить …катерину ‚торую -  она  была  как-никак  не  царем,  а
царицей, - то вот пЯть царей: Џетр ’ретий, Џавел Џервый,  Ђлександр  Џервый,
Ќиколай Џервый и Ђлександр ‚торой.
      ‘лова "един осталсЯ" относЯтсЯ к  шестому  -  к  тому,  кто  правит  в
описываемый момент: к Ђлександру ’ретьему. Ђ седьмой царь,  которому  должен
был прийти конец, - это расстрелЯнный Ќиколай ‚торой.
      Њне возразЯт, представлЯл привычное ’ерентий  Џахомович,  что  ’олстой
мог вовсе и не иметь в виду голштинскую династию. Ќо тогда цитата из  Ѓиблии
оказываетсЯ не свЯзанной с ђоссией. Ђ старец-то  говорит  о  ней!  Ћн  перед
смертью  передает  понЯтое  им   о   царЯх   -   владетелЯх   ђоссии!   …сли
ѓольштейн-ѓотторпы не подразумеваютсЯ, то число "семь" повисает  в  воздухе.
–арей - считать ли с €вана ’ретьего или с Њихаила ђоманова - было больше.
      ђазмышлЯЯ  над  обоснованностью  своего  вывода,  ’ерентий   Џахомович
сказал себе: писатель не мог не видеть того, что стало Явным длЯ  отставного
хорунжего. ‹ев ’олстой вывел на свет столько  несносного  в  русской  жизни,
так основательно  проследил,  как  оно  накапливалось  и  привело  к  Џервой
русской революции, что вполне мог  предвидеть  конец  главного  виновника  -
династии, державшейсЯ на обмане.


        61


      ’ерентию Џахомовичу иногда встречались  знакомые  по  довоенной  поре.
…го вид если и удивлЯл, то не особенно: делалась  поправка  на  переживаемый
момент,   полный   нежданного.   Ѓывший   хорунжий   с   грустно-насмешливой
покорностью  судьбе  произносил:  "“вы-с,  погорелец!"  -  и  не   продолжал
разговора - как правило, к  удовлетворению  собеседника.  Ћднажды  отставной
столоначальник  в  старомодном  галстуке   крученой   веревочкой   предложил
"вспомоществование" - и ’ерентий Џахомович взЯл, кивнув в благодарность.
      Њокеевна,  стараЯсь  тратить  поменьше   из   денег,   полученных   от
‹абинцова, жарила рыбные  котлетки  и  торговала  ими  с  лотка.  ‚Язала  на
продажу носки из собачьей  шерсти:  Џахомыч,  по  примеру  другого  старика,
научилсЯ подманивать бродЯчих собак и стричь их. Ћн  ходил  со  стариками  и
ватагой мальчишек за город, в полЯ: ловить силками перепелов.
      Џотом ему подфартило: дворника, на чьем участке проживали  Њаненьковы,
скрутил  ревматизм,  больной  перебралсЯ  к  дочери,   и   Џахомыч   получил
освободившуюсЯ должность. …му удалось  более  или  менее  очистить  двор  от
мусора, но общаЯ обстановка мало располагала к порЯдку.
      ѓород,     продуваемый     жарким     пыльным     ветром,     выглЯдел
сутолочно-взъерошенным. Џод солнцем гудело многолюдье:  атаман  „утов  сумел
обеспечить разовый подвоз большой  партии  сапог  и  обмундированиЯ,  седел,
другой амуниции, и из станиц нахлынули  те,  кто  пока  что  задерживалсЯ  с
выступлением на фронт. Џеред зданиЯми комендантского управлениЯ и  воинского
присутствиЯ стоЯло скопище  телег,  заморенно  томились  кони;  с  уходЯщими
воевать  понаехали  жены,  матери,  отцы.  Џо  слухам,  семьЯм  должны  были
"выделЯть" ситец. Џисари, перекрываЯ  гомон,  надсаживали  горло:  выкликали
фамилии казаков. Ћфицеры выстраивали в рЯды тех,  кто  уже  надел  новенькие
гимнастерки и шаровары с лампасами.
      ‚ойско строилось перед собором, и  с  колокольным  звоном,  под  пение
хора, выносилась предшествуемаЯ  хоругвЯми  икона;  сверкали  золотом  ризы,
длиннополые  стихари.  Џосле  молебна  оркестр  исполнЯл  "Љоль  славен  наш
ѓосподь  в  ‘ионе..."  -  выбранный  временем  государственный  гимн.  —лены
войскового  правительства  произносили  зажигательно-патриотические  речи  -
назначенные от казаков выступали с  ответными,  по  написанному,  речами,  с
клЯтвами  сокрушить  вероломного   врага,   "вырвать   с   корнем   жало   у
ненавистников свЯтой ђуси и казачества!"
      Џублика - хмельнаЯ более ли от  выпитого  или  от  веЯниЯ  вселенского
торжества   -   рукоплескала,   махала   шлЯпами,   разражалась   вскриками,
восторженными взревами: полк уходил на войну.
      ‚скоре, однако, многие из этих конников, что запаслись  снарЯжением  и
получили денежное пособие, оказывались в родных станицах.
      ‹юди  нетрусливые,  умеющие  воевать,  они  не  знали,  что  такое   -
большевицкаЯ власть? Џоложим, знали уже и неплохо - да только  не  могла  не
загоратьсЯ внутреннЯЯ усмешечка  при  виде  осанистых  господ,  которые,  не
говорЯ уж о том, чтобы рисковать головой, не собирались и  толику  состоЯниЯ
пожертвовать на армию. ’е, кто спас свои деньги, и  те,  кто  сейчас  снимал
жатву там, где не сеЯл, уступали вождЯм  заботу  об  изыскании  средств  длЯ
победы. €мущие люди и их  выхоленные  дамы  и  барышни  отмечали,  что  ныне
гораздо дороже деликатесов стоЯт свиные отбивные, жирнаЯ баранина,  копченаЯ
колбаса  и  под  разудалую  мелодию  "—ерных  гусар"  поторапливали  разгром
большевизма как дело естественное, само собой  разумеющеесЯ,  -  закономерно
возложенное на других.
      Љомиссары же упрЯмились, насаждали у себЯ  в  армии  жесткий  порЯдок,
расстреливали уклонЯющихсЯ от боЯ, гнали массу  вперед.  €  вот  уже  занЯта
Љазань, вроде бы так недавно -  и  столь  впечатлЯюще  лихо!  -  захваченнаЯ
белыми. Ќа юге Ћренбургского краЯ - тоже разочарование. ‘таничники никак  не
выбьют противника из взЯтого в клещи Ћрска. ‚  очередной  попытке,  наступаЯ
двумЯ полками, потерЯли целый батальон и откатились.
      Ћренбургские госпитали, лазареты  полнились  ранеными,  и  негде  было
класть; воцарилась антисанитариЯ, легкое  ранение  оборачивалось  гангреной.
’ех же, кого судьба миловала и они  начинали  выздоравливать,  выпроваживали
на улицу, где они могли искать приюта сколько угодно душе.
      ЏриезжаЯ  в  город  по  надобностЯм   службы,   офицеры-фронтовики   -
обносившиесЯ, зачастую в  разбитых  сапогах  -  посматривали  на  гостиницы,
заселенные чиновниками и спекулЯнтами, и  шли  ночевать  в  битком  набитую,
смрадную, с клопами  и  вшами,  комнату  бывших  номеров.  ”ронтовики  всюду
видели упитанное,  одетое  во  все  новое  офицерство,  что  разместилось  в
реквизированных  квартирах,  сорило  деньгами...  ‚опрос  не  в  том,  какое
настроение фронтовики привозили в свои  части,  вопрос  -  кого  они  больше
ненавидели: красных или собственных собратьев в тылу?
      ’е  успешно  добивались  страстного  чувства  и  от  других  сословий.
‡доровые,   жизнелюбивые   люди   особенно    охотно    пополнЯли    аппарат
контрразведки, а она все большее значение придавала облавам. “тром  рабочие,
идЯ в железнодорожные мастерские, забегали в буфет вокзала за хлебом  -  тут
их прихватывали и требовали  паспорт.  ђабочие  жили  рЯдом  и  паспортов  в
мастерские не брали - за что следовало уплатить. ’ех, кто не  желал  или  не
мог, доставлЯли на улицу ‚оскресенскую в отделение контрразведки - в  здание
с закрытым двором, которое в  народе  лаконично  называли  "сыск"  и  откуда
можно было выйти с раздавленными дверью пальцами или не выйти вовсе.
      ’ыловаЯ деЯтельность обретала разнообразие.  ‚виду  подступающей  зимы
началась реквизициЯ теплых вещей длЯ  армии.  Ќа  шубы  господ  и  котиковые
манто их дам никто не посЯгал, но у ремесленников и рабочих, у извозчиков  и
грузчиков изымали малахаи, овчинные полушубки, из дедовских, обитых  цветной
жестью сундуков забирали оренбургские пуховые платки, шарфы  козьей  шерсти,
носки. ‚се это поступало на местный рынок, где давно  уже  сбывалось  зимнее
обмундирование  со  складов.   ‡амечательно,   что   торговали   не   только
реквизированными вещами, но и  -  хотЯ  и  не  на  толкучке  -  ордерами  на
реквизиции.
      †ители  сельской  местности  наведывались  в  город  купить  нужное  и
обогащались  свежими  впечатлениЯми  длЯ   обстоЯтельных   рассказов   дома.
ђаспутица раскиселила дороги, густаЯ липкаЯ грЯзь смолой  наворачивалась  на
колеса: из станиц везли картошку,  арбузы,  тыквы,  стремительно  дорожавшую
муку. Ќа базаре, нервно теснЯсь, толкли  слЯкоть  модными,  но  в  плачевном
состоЯнии ботинками дамы, чьи мужьЯ спасти имущество не  сумели.  Љазачки  в
добротных глЯнцевых кожанах не без  презрительного  злорадства  смотрели  на
этих барынь, что страдальчески приценивались к творогу, к каймаку,  к  Яйцам
и ссорились, стараЯсь перехватить одна у другой курицу.
      Ќебо, холодеЯ и холодеЯ, глЯдело со сквозЯщей апатией: красное  войско
возвратилось в Ћренбуржье,  проникаЯ  все  дальше  несколькими  клиньЯми.  “
красных  уже  были  Ѓугуруслан  и  Ѓузулук.  ‚  столице  краЯ  расхристаннаЯ
взбалмошность состЯзалась с чутко-ехидным глухим ожиданием.  ‹юдЯм  в  шубах
вызывающе нехорошо улыбались  люди  в  заплатанном.  Ќо  к  кухнЯм  гостиниц
подвозили  и  подвозили  мороженых  уральских  осетров,  гардеробные   лакеи
подобострастно принимали манто и шубы, и, когда в ночь  распахивалась  дверь
ресторана, оттуда со снопом света, со жгучей волной музыки рвалсЯ ни  с  чем
не сравнимый задор:

        Ћна была курсистка
        € шила гладью,
        Ќо выбилась в артистки
        € стала...

      Џеред последним словцом певица коварно смолкала, и  его,  неспетое,  с
пьЯной размашистостью выдавал какой-нибудь звучный мужской  голос,  а  то  и
несколько сразу.


        62


      •орунжий,  ожидаЯ  вести  от   родных,   ходил   через   день-два   на
"главпочту", куда, по уговору, ему должны были писать на имЯ  Њаненькова.  ‚
середине декабрЯ, когда столбы дыма  над  крышами  обваливались  от  порывов
морозно-раскаленного  ветра,   а   беспрестанно   отворЯемаЯ   дверь   почты
закуржавела изнутри, Џахомыч вместо обычного "вам ничего!" - услышал:
      - €звольте паспорт.
      ќтим документом, мысленно произнесЯ пару весьма выразительных слов  по
поводу заломленной цены, Њаненьков обзавелсЯ еще летом.
      Џочтовый служащий, астматик, чьЯ шеЯ была так утеплена, что голова  не
ворочалась, подержал паспорт перед глазами, дыша с однообразным  присвистом,
и вручил получателю конверт с напечатанным на  машинке  адресом.  ’ам,  куда
наклеивают марку, на машинке было отстукано: "‚оинское". •орунжий  отошел  к
белесо-сизому обмерзшему окну, вскрыл письмо и обнаружил купюру  -  радужную
старую  добрую  "катеньку":  сторублевку.  ‚  тогдашнюю  пору  "керенок"   и
подобных  скороспелых  дензнаков  царские   ассигнации   весьма   почитались
властЯми всех цветов и оттенков.
      Џисьмо было от ‹абинцовых, и из него следовало,  что  семьЯ  вместе  с
братом ‘емена Љирилловича еще в  начале  осени  переехала  из  —елЯбинска  в
Ћмск, столицу белой  ‘ибири.  ‹абинцова  временно  принЯли  консультантом  в
некий военно-промышленный комитет. Њаненькову было отправлено,  оказываетсЯ,
уже с десЯток писем, и в каждое вкладывались деньги. Ќе имеЯ  ответа,  семьЯ
беспокоилась, ‘емен Љириллович поделилсЯ с  коллегами,  и  ему  посоветовали
придать очередному письму  вид  служебного  отправлениЯ  -  благодарЯ  этому
работники почты не решились поступить с ним, как с прежними.
      Ђнна писала, что девочки переболели ангиной, но теперь со здоровьем  у
них, кажетсЯ, благополучно. "Ђ вокруг,  увы,  видишь  какое-то  общественное
нездоровье. Ќравы  опустились,  некоторые  дамы  доходЯт  до  неслыханного".
—увствовалось, как Ђнна сдерживаетсЯ, сообщаЯ: "‚езде  расклеивают  портреты
нового правителЯ Љолчака, эсеров больше не любЯт, много разговоров  о  благе
железной диктатуры". ‡атем следовала фраза: "‘емен не в  настроении".  ‘емьЯ
собиралась  в  •арбин.  ‹абинцов   рассчитывал   устроитьсЯ   в   Љитае   на
медеплавильный завод американской или шведской компании.
      “ окна возле ’ерентиЯ Џахомовича стоЯл свЯщенник  -  тоже  с  письмом.
‘огретый его содержанием, батюшка прониксЯ словоохотливостью:
      - ‚аше не  со  скорбЯми?  -  доброжелательно  улыбнулсЯ  он  Џахомычу,
который засовывал свое письмо за пазуху.
      ’от дружественно кивнул, и оба вышли на улицу разговариваЯ.  ‘вЯщенник
рассказал, с какими трудами достал билеты супруге и детЯм и  отправил  их  в
Ћмск. ’еперь он знал, что они добрались и "Ѓог послал кров".
      - Њесто в  Ћмске  Я  себе  выхлопотал,  но  пока  не  еду.  ђаненые  и
отходЯщие к Ћтцу Ќебесному -  на  моем  попечении,  -  сообщил  свЯщенник  с
тоскливо-нудЯщей озабоченностью. Ћн направлЯлсЯ в госпиталь, и ему  было  по
пути  с  Џахомычем.  -  †дут  менЯ  с  надеждой...  кто  -  чтобы  Ѓог   дал
поправитьсЯ, кто - чтобы принЯл с прощением.
      •орунжий понимающе посмотрел в бородатое добродушное лицо,  и  батюшка
остановилсЯ:
      - Ђ от людей маловато вниманиЯ к раненым,  маловато.  Ќе  жертвуют  на
них. Ђ кто к ним призван долгом - пренебрегают. Њы вот  с  вами  разойдемсЯ,
больше не увидимсЯ - и Я вам скажу... Њежду живыми лежат мертвые сутками,  а
вынесут - так складывают покойников под лестницы, даже на чердак.  Џростите,
в сортиры кладут.
      Ћн заговорил тише и так, будто с тревогой  объЯснЯл  собеседнику,  как
обойти угрожающую тому опасность:
      - ‚ы думаете, вывезти и предать земле - рук  не  хватает?  „ругого  не
хватает, сударь, другого, и не след нам заблуждатьсЯ - что будет.
      •орунжий с интересом спросил:
      - Љак же быть?
      ‹ицо батюшки отразило нетерпение, он сказал уже другим тоном:
      - ‚ерить надо. - Џопрощавшись, произнесЯ: - Ѓог вас храни! -  пошел  в
госпиталь.