вно сделать. "Љак словно  дочку себе  родила," -
сказала  однажды ѓеннадию.  € смутилась. "’ебе  не  хватает  менЯ?"  - хотел
спросить  ѓенка, но  промолчал. ‚рЯд ли мать скажет  правду, в лучшем случае
отшутитсЯ. Ќаверное, такого  следовало ожидать,  - подумал ѓенка, неожиданно
оценив мать и  себЯ со стороны, - ее  сын вырос, у него поЯвилась девушка...
“дивительнаЯ,  но,  вероЯтно,  нередкаЯ  в  действительности  катастрофа,  в
которой  ты  ЯвлЯешьсЯ  движущей   или  даже  управлЯющей  силой:   кажетсЯ,
достаточно сбросить газ, нажать на тормоз, чтобы предотвратить крушение.  Ќо
получатсЯ,  что  ты  всего лишь  часть  стихии и  тебе  не  позволено менЯть
естественный - даже и губительный - ход вещей.
     ‚о  дворике  двадцати  маленьким  питомцам  соорудили что-то  наподобие
вольера. Њать  буквально  не могла  надышатьсЯ желтыми комочками: брала их в
ладони, подносила к лицу, прикрыв глаза, втЯгивала в себЯ воздух от пушистых
телец,  как  будто  нюхала  розы. Ќабирала  в  рот  воду, вставлЯла  в  свои
вытЯнутые  губы  непокорные  клювики  и  счастливо  гудела  -  немо  смеЯсь.
Ћзабоченно приговаривала: "–ыплЯт по осени считают!" ЃоЯлась птичьего мора -
боролась с коварной невидимой инфекцией. †елтоносики ежевечерне подвергались
купанию  в марганцовой ванне. „важды  на день  дворик по периметру поливалсЯ
слабым раствором хлорофоса. ѓенка был неприЯтно поражен, заметив, что матери
доставлЯло  удовольствие  долгими  минутами  смотреть,  как  мухи, напившись
отравы,  падали  на цементный пол,  не  долетев  до  вольера с  драгоценными
питомцами, - именно туда они, по ее версии и вознамеривались лететь.
     Ѓудь волЯ  матери,  она  вырыла  бы  длЯ своих чад бассейн, но места во
дворе  уже не осталось. ѓуси обрекались на сухопутную жизнь. Њожет,  поэтому
они, едва подрастЯ, капризно - все громче и громче - загоготали?
     Џроулок лишилсЯ покоЯ. Ћт малейшего шума (невинный тЯвк дальней собаки,
громкий разговор соседей - все шло в затравку гусиного скандала), "спасители
ђима"  начинали  свои бесконечные ругательства.  “же давно  исчезла причина,
прошло пЯть минут, десЯть,  а птичьЯ ругань все не утихнет. Џаузы были редки
и ненадежны, ѓенка называл их затишьем перед очередным валом.
     ’акого  не  наблюдалось ранее на окраине большого города с  карликовыми
двориками: держали собаку, кошку,  иногда - несколько  флегматичных курочек,
но чтобы гусей!...
     ѓенкино   снисходительное  умиление  детской   радостью  матери  быстро
переросло  в активную неприЯзнь к новым жителЯм двора. ‚озвращаЯсь домой, он
за квартал улавливал сумасшедший гвалт, который исходил от их усадебки. Ѓыло
неудобно  перед  соседЯми,  стало невозможно пройти по  улице  с  ђитой - он
провалитсЯ сквозь землю, умрет от стыда...
     ђосло раздражение поведением матери. Људа ни шло, если  бы  эта женщина
становилась  лучше, ближе  по  отношению  к  сыну, ко всему тому,  что в нем
сейчас происходит. Ќо как раз наоборот. ѓенка стал специально встречать мать
с работы не во дворе, а на улице, прикрыв за собой калитку. ђевниво наблюдал
за каждым ее жестом, словом ...  Ќо день за  днем повторЯлось  одно и то же:
мать  торопливо здоровалась,  не  глЯдЯ в ѓенкины глаза - ее влюбленный взор
был  обращен  поверх его  плеча (она  даже приподнималась на цыпочках!), как
будто  с  улицы  могла  что-то  увидеть.  ‡атем,  наигранно  охаЯ  от  Якобы
усталости,  быстро  нырЯла  мимо   сына  в  калитку,  напоминаЯ  футболиста,
обводЯщего соперника и рвущегосЯ к воротам.
     ѓенке  стало  казатьсЯ,  что  мать  резко подурнела.  Љогда  занималась
птицами, почти ползаЯ около вольера,  у нее от усердиЯ оттопыривалась нижнЯЯ
губа, резко поседевшие за последнее времЯ прЯди наволакивались на лицо - она
этого не  замечала. ‚новь,  как, вероЯтно,  в ее  хуторской молодости,  "шо"
заменило "что", а правильное "г" пропало вовсе: "хуси-хуси, ха-ха-ха!..."
     „а,  всю  жизнь  пела-ныла:  "ѓуси,  гуси!..."  €  вот,  пожалуйста,  -
га-га-га!  —то дальше ожидать от этой свихнувшейсЯ от  счастьЯ женщины? —его
доброго, еще и летать свою стаю  будет обучать, когда вырастут эти...  ѓенка
оглЯдывал "этих" - неуклюжих тварей, ставших уже довольно большими и кое-где
покрывшихсЯ  перьЯми вместо пуха (плешивые!), представлЯл их подпрыгивающих,
падающих на бока - силЯтсЯ взлететь вслед за своими дикими  собратьЯми. Ќет,
рожденный ползать...  „алее, распалившись, ѓенка все же мысленно поднимал их
жирные тела в небо: Яростно орудуЯ большим прутом, выстраивал, как нерадивых
солдат-новобранцев, в шеренгу (правильный клин этим бездарЯм, конечно, будет
недоступен)   и   заставлЯл   петь...   ‚место   песни   -   гвалт,   дикий,
бессмысленный... ‚от тебе,  ѓенка, и "ѓой, летилы дыки  гусы!" -  тьфу, чушь
какаЯ-то. Ќичего не  осталось от некогда хорошей, "мечтательной песни". Ћдин
вороний кар с гусиным акцентом.
     ’еперь,  как  только  ѓенка слышал  от матери ее  любимый "припев",  им
завладевало желание убежать из  дому, хотЯ бы на времЯ пениЯ, куда-нибудь...
Ќет,  не куда-нибудь, а,  разумеетсЯ, к ђите,  единственному утешению в этом
маразматическом пении на фоне чудовищного гогота...
     Ќо ѓенка был дисциплинированным сыном. ‚ его "каникулЯрные" обЯзанности
входил дневной  уход  за домашней птицей -  кормежка (приходилось  ездить за
город  на велосипеде за "непременными витаминами" -  пучком  луговой травы),
дезинфекциЯ двора.  ‚ечером приходила с  работы мать, докармливала, купала в
марганцовке, спать чуть ли не укладывала - с колыбельной, той самой...
     "‚от так  нелепо рушатсЯ  семьи,"  - однажды  подумал ѓенка и  удивилсЯ
такому жестокому выводу.  —то их  с  матерью  объединЯло все  годы?  ЃлеклаЯ
паутина повседневных дел, какаЯ-то инкубаторскаЯ колыбельнаЯ. „ействительно,
ведь  эта  песнЯ - как  бы  из ничего,  без  конкретной основы, без прошлого
(настолько это прошлое тщательно  скрывалось).  ‘колько-нибудь  существенное
дуновение  - и растерзало, развеЯло паутину, остановилась безобразно, как на
отказавшем проигрывателе, песнЯ! Ќо вместо хотЯ бы тишины... ѓа-га-га!...
     Ќикакой  определенности.  Ќикакой,  - как,  впрочем,  и в отношениЯх  с
ђитой.

     ЋтношениЯ  с  ђитой стали  заходить  в тупик.  ѓенка  понимал, что  она
внутренне старше  его,  поэтому  больше тЯготеет  к Ясности,  материальности
происходЯщего между ними. Љ  тому  же,  в силу характера, она не может долго
находитсЯ в подвешенном состоЯнии -  таков ее  подвижный,  рисковый и где-то
взрывной характер. ‚ ее глазах уже читаетсЯ начало скуки. Ћн должен  принЯть
решение, сказать  слово. Ќо какое? "‚ыходи  за менЯ замуж?" - чушь,  даже не
смешно, в  их-то  годы.  "Ѓудь  моей  навеки?" -  то  же самое. …му хотелось
увидеть в  ней  будущую  жену, мать  его  детей,  женщину  -  но  ничего  не
получалось. ‚ыходит, в детстве он был взрослее, приземленнее - венцом погони
за  маленькой очаровательной беглЯнкой был,  сейчас  ѓеннадий  это осознает,
вполне  мужской   поцелуй,  а  не  целомудренное   касание   губами  объекта
платонического восторга. ’огда все было Ясно  - мама была богиней.  Ђ сейчас
ѓенка  в  ђите  ищет  новое живое  божество - пристанище длЯ  своей терЯющей
привычную  оболочку  души,  всего  лишь.  ќто  эгоистично,  несправедливо  к
любимому человеку.
     ‚  конце концов  ѓеннадий  решил,  что должен уйти от своей любимой.  ‚
создавшейсЯ   ситуации   с  матерью   ђита   не   устраивала   его  в  ином,
неплатоническом, качестве.  ‚полне отдаваЯ  себе отчет, что разлука не будет
облегчением, просто так честнее. ‚рЯд ли что-то  хорошее может его ожидать в
ближайшем будущем: материализовались "гуси", их с мЯсом и перьЯми выдрали из
музыки, - и ничего не осталось от песни-мечты, песни-утешениЯ, и даже  самый
родной человек, мать,  -  материализовалсЯ,  вышел из сказки. ќто нестерпимо
печально,  но,  видимо, более  справедливо, чем  упавшее с неба счастье. ќто
расплата  за  его нечаЯнную радость.  ѓде-то  он  прочитал,  что  чрезмернаЯ
радость смертных гневит богов.

     „нем ѓенка, вопреки заведенному порЯдку,  ушел  от  голодных гусей.  Ћн
объЯвил  Њаргарите в ее спокойном полуденном доме, что пришел  прощатьсЯ. Ћн
все рассказал ей о себе -  от детства до нынешнего часа, все, что мог знать.
Џока  ђита  молчала,  ее  поза  казалась  трогательной   в  оконном  проеме,
занавешенном  прозрачным тюлем, который,  не мешаЯ свету, гасил  рельефность
предметов. Ћна заперла дверь на ключ, положила руки ему на плечи.
     - Џлатон, знаешь что?... Џросто - стань ѓуцулом.
     - џ не Џлатон и не гуцул, Я - ѓена.
     - ’ы ѓуцул! -  она властно,  как в том первом оклике возле продуктового
магазина, качнула подбородком. - “ тебЯ папа - гуцул, понЯтно?... - ее голос
возвысилсЯ. - „умаешь, у тебЯ папы не было? ’ы всю жизнь считал,  что у тебЯ
только мама? Ќет...

     Ћн возвратилсЯ домой довольно поздно, но  мать еще не пришла  с работы.
ѓолодные  гуси, видно, давно  "заведенные", уже не гоготали, а лишь  свирепо
гыркали надсаженными голосами.
     ѓенка,  бездумно,  как робот,  накормил птиц,  продезинфицировал  двор,
налил в питьевое корыто воды. Џрисел возле  вольера на табуретку, где обычно
садитсЯ  мать, но спиной к чавкающим животным, и закрыл глаза.  ‡апел, ломаЯ
Язык, застонал:
     "...Ћй летилы дыки гусы, ой, летилы через лис у зелен гай!
     ’ы видкрый подрузи двэри, але сэрдце йий свое не видкрывай!..."
     Ћн  перестал петь и просто сидел с закрытыми  глазами. ‚ глазах была не
тревожнаЯ голубаЯ  долина  -  покойнаЯ ночь; внешний мир  пах не  сиренью  -
рубленной  зеленью, мокрым  комбикормом, хлорофосом. ‘колько прошло времени?
Џритихли гуси. ‡ачарованные песней? ‚от это да... Ћн обернулсЯ.
     ѓуси лежали вповалку, как прислуги сказочного ‚иЯ, застигнутые утренним
кукареком в разгар позднего шабаша. Љак и полагаетсЯ чудовищам. ‘ вытЯнутыми
шеЯми,  с  еще подвижной пенистой  зеленой  массой из  разверзнутых  плоских
клювов.  ѓеннадий медленно зашел в вольер, стал ощупывать мЯгкие тела. †ивым
оказалсЯ только один "гадкий" гусенок, слабый от рождениЯ, с Явным  дефектом
шеи. …му всегда доставалось после и меньше всех. ‘ейчас это его спасло.
     ѓеннадий,  так же  медленно, оглЯделсЯ, напрЯгаЯ сознание, ища причину.
Ќаконец понЯл: автопилот дал сбой, робот "смазал" операции, процесс пошел  в
неверном  направлении.  €так: положил корм, полил хлорофосом двор, подошел к
крану с ведром - с тем же самым ведром из под мушиной отравы, в котором, как
сейчас  припоминает,  уже была на  дне  какаЯ-то жидкость, - открыл вентиль,
наполнил, подошел к вольеру, налил в корытце...
     Ћн им все простил.
     ‘коро придет мать.
     —то останетсЯ  ей  и  ему  после всего этого? ‘лезы?  “преки?  ѓусенок,
будущий недоразвитый селезень, - как символ, - с перекошенной шеей, убогий и
ущербный?...
     Љогда ѓеннадий понЯл, что придушил "уродца", он отдал себе отчет в том,
что нет жестокости, как  нет и сожалениЯ.  Џросто "до" была какаЯ-то  логика
подсознаниЯ, сводившего крепкие пальцы  на  слабой шее, а  "после"  -  вЯлое
удивление: вон Я, оказываетсЯ, что могу...


     Ћпубликовано в книге:
     Ќ…’ђ…ЃЋ ‹еонид ‚асильевич. "—ерный  доктор": рассказы. -  …катеринбург:
‘редне-“ральское книжное издательство, 2000.


        ‹ћѓђ“

     Ќекогда Я закончил автошколу  „Ћ‘ЂЂ” в провинциальном городе солнечного
“збекистана, где имел счастье родитьсЯ и прожить детские и юношеские годы.
     ...ѓруппа     семнадцати-восемнадцатилетних     курсантов,      будущих
водителей-профессионалов,  именовалась  несколько  сурово  и таинственно длЯ
нашего юношеского пониманиЯ: спецконтингент. Џричина была в том, что учились
мы от  военкомата,  который  готовил  кадры  длЯ  ‘оветской  армии.  ‡анЯтиЯ
посещали  вечером, хотЯ  имелись и  дневные группы. Љаждый из нас где-нибудь
работал  на  ученических должностЯх  слесарей  и  строителей  - это было уже
хорошо длЯ предармейского периода. Ќекоторые сверстники, в отличие  от  нас,
слонЯлись без  дела,  умудрЯЯсь  в  эту  неустойчивую  пору  не только стать
завсегдатаЯми  инспекций по делам несовершеннолетних, и  даже конкретно ЉЏ‡,
но  и вполне взросло  схлопотать "статью",  котораЯ  в дальнейшем  открывала
горизонты отнюдь не радужные.
     ‚сем было  понЯтно, что владение "баранкой"  сулит в  грЯдущей воинской
повинности  ощутимые  преимущества  перед  остальной,  преобладающей  массой
армейской молодежи, только и  имеющей  к службе аттестаты об окончании школы
или свидетельства  о неполном  среднем  образовании. Њало  того,  длЯ многих
шоферские  "корочки",  ввиду уровнЯ  приобретенных  в школе  образовательных
способностей,  а  длЯ  иных  и просто по  причине определенного менталитета,
ЯвлЯлись пределом мечтаний  и  в  дальнейшем  становились главным документом
жизни, если не считать паспорта. Љо всему,  автомобиль длЯ парней всегда был
больше,  чем  средство  передвижениЯ  или  агрегат длЯ  зарабатываниЯ денег.
‘ловом, мы были счастливы, что  учимсЯ  на "водил".  ‚печатлениЯ  не портила
полувоеннаЯ  дисциплина:  контроль  успеваемости  со  стороны  кураторов  из
военкомата,   жесткий   учет  посещаемости,  гимнастерки,  строгие  короткие
прически.
     Ќа  переменах  мы   курили,  обсуждали  городские  новости.  ‘лучалось,
выЯснЯли  отношениЯ с  помощью кулаков,  что, справедливости  ради  сказать,
бывало очень редко: мы, сами  того не осознаваЯ, ЯвлЯлись уже пролетариатом,
который,  конечно же,  отличалсЯ от уличной  шелухи  -  блатЯг,  драчунов  и
анашистов.  •отЯ  состоЯние  это  было весьма  зыбким,  а градациЯ  в  массе
недавних подростков - условной: элементы часто и вполне органично переходили
из одного социального подуровнЯ в другой.

     ѓруппа  практически  полностью  состоЯла   из  узбекских   ребЯт,   чад
многодетных  малоимущих родителей,  длЯ  которых автошкола была единственной
возможностью  дать  ребенку  специальность.  ‚  эту  довольно  однородную  в
национальном отношении массу затесались три крымских татарина, два корейца и
один русский - Я.
     —ерез пару недель после  начала  занЯтий выЯвились наши способности  по
усвоению материала, "сильных" рассадили со "слабыми".  Њоим соседом по парте
стал узбек „журабай.
     „журабай был  высоким парнем, у которого акселератный подъем туловища к
потолку  Явно  опережал остальное  физическое развитие.  ђезультат  -  узкие
покатые плечи, сутулость, общаЯ неуклюжесть. Џо всему замечалось, что  учеба
в общеобразовательной школе, восемь классов которой он с трудом осилил, была
запущена с самых первых дней, поэтому знаниЯми и, что важно, способностЯми к
их приобретению,  мой сосед не блистал.  Ќо  в автошколе  аккуратно  посещал
занЯтиЯ,  прилежно  конспектировал  уроки.  ‚  чем  собственно должна  будет
заключатьсЯ  моЯ помощь  этому  "слабому",  Я  не  представлЯл,  потому  что
„журабай никогда ничего у менЯ не спрашивал, что касалось учебы. € совсем не
потому, что очень плохо говорил  по-русски. ’ак  своеобразно проЯвлЯлсЯ  его
дружеский, но самолюбивый характер.
     —ерез  несколько  дней  совместного сидениЯ  Я заметил,  что „журабай -
натура  рассудительнаЯ,  мечтательнаЯ  и  где-то  даже философичнаЯ.  ’рудно
сказать,  по каким признакам Я делал такие  заключениЯ, возможно выводы были
вторичного, неЯвного порЯдка, -  так  как изъЯснЯлсЯ  он скупо и до  предела
коротко,  на  грани понЯтного, фразами  из  одного-двух  слов. Ћднако,  было
заметно,  почти зримо: в его крупной, стриженой  налысо  голове, похожей  на
спелый гулистанский арбуз, всегда  копошились какие-то мысли, которые, Я был
уверен,  не всегда свЯзывались  с  темой общего разговора, с  местом  нашего
расположениЯ.  Ќа  его простом,  однотонной смуглости лице, с  неузбекскими,
скорее монгольскими глазами, часто блуждала  какаЯ-то непонЯтнаЯ,  туманнаЯ,
но непременно добраЯ улыбка.
     „лЯ практически туземной, узбекской  группы обучение велось - строго на
русском Языке. Љак  будто  длЯ  усилениЯ  "несварениЯ" учебной  пищи, лекции
читал преподаватель-узбек - "разумеетсЯ", не блиставший произношением... ‚се
это  тогда было вполне  естественно и не вызывало удивлениЯ или,  тем  паче,
протеста.  Ќо  можно  представить,  что  творилось  в  конспектах  узбекских
курсантов,  получивших образование в  национальных  школах,  практически  не
знавших русского письма.
     …сли что Я  мог разобрать в  таких конспектах, а разбирал Я практически
все, то благодарЯ, во-первых, кириллице, котораЯ составлЯет основу узбекской
письменности, и, во-вторых, приличным знаниЯм - нет, не Языка, но узбекского
акцента. Ќаверное, именно тогда Я выЯвил  длЯ себЯ  лингвистический  секрет:
мое родное слово в  другом Языке  может  изменЯтьсЯ сильно или  слабо, но по
определенным   законам,  присущим  данному  "другому"   Языку,  или,  говорЯ
грамотнее, - закону разности двух конкретных Языков. Љак и миллионы русских,
выросших  в  узбекской  среде, Я, к  стыду  моему, не знал местной  речи, но
хорошо ориентировалсЯ  в потоках видоизмененных, коверканных хорошо знакомым
с детства акцентом, - русских  слов,  которыми были заполнены узбекистанские
заводы и улицы, базары и дворы, стадионы и кабинеты.
     Ћбнаружилось, что чтение конспекта  „журабаЯ,  который  он  в перерывах
оставлЯл на парте  выходЯ покурить, дает мне минуты необычного удовольствиЯ.
‚  чем Я соседу, разумеетсЯ, не признавалсЯ,  боЯсь обидеть. Џервое  времЯ Я
буквально  каталсЯ  по парте,  читаЯ  "акцентировано"  записанную  „журабаем
предварительно уже "акцентированную" преподавателем речь. Ћдно дело  слышать
ломанный выговор на улице, к чему привыкаешь с детства. „ругое -  прочитать,
увидеть   это,  "нарисованное"  знакомыми  буквами.  “же   став   регулЯрным
поклонником джурабаевского эпистолЯра,  Я  однажды поймал себЯ на мысли, что
нарЯду со смешным,  чем  брызгались тетрадные страницы, конспект содержит  в
себе   нечто  недосЯгаемое,  неизвестным  вирусом  вживленное  в  чернильные
каракули,  которое стимулирует поЯвление спортивного,  или, вполне возможно,
"айболитовского" интереса - точно "переводить" до предела изувеченные слова.
ќто удавалось, за ничтожным  исключением. Ћднажды такое  исключение повергло
менЯ в глубокое смущение...

     ‚ один  из  будних вечеров Я  пошел на рыбалку,  разумеетсЯ,  пропустив
занЯтиЯ  в автошколе. ‘ам по  себе пропуск мог повлечь за собой определенные
санкции    со   стороны   военкомата.    Ќежелательные    результаты   могли
нейтрализоватьсЯ только хорошей общей  успеваемостью, за что Я был  спокоен.
Ћставалось  не  "плавать"  на  следующих  уроках,  основанных на  предыдущем
материале.
     Ќазавтра  Я пришел  в автошколу  пораньше. €з однокашников в  аудитории
сидел только „журабай, мечтательно блуждающий по вечерней перспективе города
сквозь широкое темное окно. џ попросил у него конспект. Ћн добро и рассеЯнно
улыбнулсЯ:
     - ЋпЯть смеЯтьсЯ хочешь? Њало?
     џ  смутилсЯ, торопливо  подумал:  откуда  он знает?  ‚слух  последовало
торопливое и многофразовое объЯснение,  смысл которого можно  было  передать
несколькими словами  без  всЯких  эмоций: нужно подготовитьсЯ - первого,  за
прогул, спросЯт  менЯ. „журабай  протЯнул  тетрадь,  не спеша облокотилсЯ на
парту, положил "гулистанский арбуз" на крупную ладонь, приладив ее  к плечу,
как метатель Ядра перед броском, и с лукавой улыбкой стал наблюдать за мной.
     ‚ремени до  начала  урока  оставалось  мало,  и  мне  было не до смеху,
поэтому  Я  на  все  сто был  занЯт  "переводом".  Ђ  там, где все  же  было
невыносимо смешно, мне приходилось прикашливать, прЯча рот в ладони.
     - ‡аболел? - каждый раз вежливо спрашивал „журабай.
     џ кивал: "ђыбалка!" - и  облегченно давал  волю улыбке,  как  будто она
относилась  к  светлым  воспоминаниЯм  о  причине  моей  простуды.  „журабай
сочувственно кивал, как  могут кивать только вежливые узбеки,  соглашаЯсь  с
мудрыми и справедливыми словами собеседника.
     €так, в одном из предложений  Я наткнулсЯ на незнакомое слово: "‹ћѓђ“".
‚первые  за  все времЯ моих  многочисленных "переводов"  рассеЯнно спросил у
„журабаЯ:
     - —то это за слово - "люгру"?
     Ћн, не переставаЯ лукаво улыбатьсЯ, предложил:
     - Џодумай. Ћчень просто.
     џ махнул  рукой, пропустил предложение,  стал  читать дальше. Џрозвенел
звонок.
     ЊенЯ  не  спросили. ‘  хорошим  настроением  на  перемене  обратилсЯ  к
„журабаю:
     - € все же, интересно, что за слово ты так зашифровал - "люгру"? “ма не
приложу. ЏризнайсЯ.
     …му стало лестно,  что он ввел в такое заблуждение "сильного" курсанта.
ЌаслаждаЯсь, немного приослабил:
     - ‹адно. Џодсказка. ‘лово - не целое. ‘окращенно.
     –елый вечер  дома  Я, повинуЯсь какой-то внешней  воле, разгадывал  это
сокращение  - "люгру", мысленно ставЯ после него  точку,  про  которую забыл
„журабай. Ќет, все равно ничего не получалось. Џри том, что  „журабай уверЯл
- слово распространенное. Ќочью Я окончательно понЯл, что "завелсЯ".
     ќто "люгру"  Явно было  вне закона о  словах  и акцентах, который Я длЯ
себЯ  открыл   ранее.  €з  "люгру"  не  получалось   ничего  путевого.  „аже
приблизительно.  Џросто не  могло получитьсЯ. ЌавернЯка  „журабай ошибсЯ,  а
теперь, из каверзности, желаЯ себЯ потешить, не  признаваЯсь, делает из этой
ошибки тайну. Ќа самом деле это его "люгру" - пшик, ноль, абсурд, блеф!
     Ќа следующее  утро „журабай  был странно озарен изнутри, до  необычного
длЯ него состоЯниЯ прЯмо-таки физической  красивости,  которой  -  вдруг, но
непременно - награждаютсЯ воодушевленные и одержимые  люди  (впрочем, обычно
только на срок воодушевленности и одержимости; перерастание такой красивости
в  хронический  статус „журабаю  врЯд ли  грозило). Ћн  ждал моих дальнейших
расспросов,  это  было  заметно  по блеску  в  его  монгольских  прорезЯх  и
застывшей полуулыбке полных, почти женских, коричневых губ.  џ, представлЯЯ,
какие вулканы начинают глухо и безотчетно  скрипеть в  его обычно скромной и
тихо мечтающей  душе, спрЯтанной за хилой грудной клеткой, не  хотел  давать
ему повод длЯ неправедного удовольствиЯ, основанного на какой-то абстракции,
абракадабре,  котораЯ  у  него  невольно  получилась. —его доброго, ему  еще
придет  на  ум заЯвить  об  авторских  правах  на  новое понЯтие,  рожденное
"неправильным"  акцентом, так  интересно  сбивающее с толку  добропорЯдочных
граждан. Ќо в конце занЯтий Я все же не выдержал:
     - ‘лушай! ‹югру! ‘кажи, а? - мне показалось, что Я сам начал говорить с
акцентом.
     - ќто  из  правил  дорожного  движениЯ, -  опЯть  приотпустил „журабай,
позволив себе длинную фразу, и сочувственно покачал  своей стриженной тыквой
с гулистанских бахчей: - џ думал, ты умный. ‡автра обЯзательно скажу. ‘тыдно
-  будет? - Ќеуклюже переставлЯЯ ступнЯми, как будто месЯ глину длЯ саманных
кирпичей,  он повернулсЯ  ко мне  спиной  и, еще  раз задев  мой возмущенный
взглЯд коричневым уголком своей издевательской улыбки, пошел прочь.

     ‡автра он не  пришел. џвилсЯ только через неделю с  перевЯзанной рукой,
поцарапанной шеей и большим синЯком под глазом.
     - Ќа больничном был, - объЯснил, показываЯ на руку. - Ќа танцы ходил. ‚
парк. ‚ечером. Џервый раз... - ‡амолчал, полистал конспект.
     ‚сЯ моЯ, в  общем-то, беспричиннаЯ злость на него  прошла. Ѓольше того,
мне стало жаль этого безобидного, миролюбивого  парнЯ, умудрившегосЯ кому-то
-  себЯ  Я уже в расчет не брал - досадить. Џричем, до  такой степени  -  до
мордобоЯ...  џ был более искушенным  в  современной городской жизни, котораЯ
состоЯла не только из  домашнего быта, хождениЯ в школу, общениЯ  с друзьЯми
на  родной улочке. Џоэтому  имел право спросить  его:  чего  тебе, „журабай,
нужно было в  парке, на танцах? ‚едь туда в нашем  городе не  принЯто ходить
без "кодлы", в одиночку. —еловек без друзей на  наших танцах - никто. …го за
это  жестоко  наказывают,  потому что он,  позволивший себе "одиночество", -
инородное  тело,  бросающий  вызов  неподвольной  общности, а  точнее,  если
называть  вещи  своими  именами, -  трусливой  стадности,  которой  поражена
азиатскаЯ провинциЯ. ‘тадности,  у которой здесь все в рабской подчиненности
- и узбеки, и русские... ‚се! ‚от, знаешь, даже сложнаЯ метафора родилась...
—то такое метафора - неважно, не забивай свою, наверное, до сих  пор гудЯщую
после "бокса" голову.  Џросто:  ты, „журабай,  на  наших танцах  был  -  как
неправильное "люгру" в среде "правильно" исковерканного. ‘ложно?...
     ’ак Я  мысленно  горько шутил, раздраженно сочинЯЯ  социальную  тираду,
боЯсь эмоциональным звуком выдать свое индивидуальное  бессилие  и  свою  во
внешнем мире непопулЯрную, если только ни в песенном, "блатном"  подгитарном
жанре, сопливую сентиментальность.
     - ђусскую музыку люблю, - тихо сказал „журабай. - ’ам ансамбль. ѓитары.
–ветнаЯ... как ее? - цветно-музыка. Љрасиво.
     Ќе всЯ музыка русскаЯ из того,  что ты надеЯлсЯ там  услышать, -  опЯть
хотел просветить  его  Я. ЌегритЯнские  бит  и  рок,  английский  "Ѓитлз"  и
Японский "ђойолнайтз",  - тоже  русскаЯ музыка в  твоем понимании.  ‚прочем,
какаЯ разница!... - Я, опЯть "про себЯ", махнул рукой.
     „журабай  улыбнулсЯ, синЯк  под  зажмуренным  в  вЯлый  мешочек  глазом
смешно, фиолетово с Ярким отливом, сморщилсЯ:
     - џ помню. Ћбещал  - говорю.  ‚от: "‹югру" значит  - люгруровщик!...  -
џвно издеваЯсь, поЯснил "длЯ бестолковых": - Њилиционер с  полосатой палкой.
-  “лыбка сошла с  лица,  растаЯли  шутливые паутинки на смуглой коже, и  он
закончил  тоном, с которого начал,  грустным и усталым: -  џ же говорил:  из
Џравил. ‘окращенно. ќх ты, - умный...

     Ќа экзаменах по правилам дорожного движениЯ мы сидели вместе. џ ответил
на все вопросы в его  билете. Њы оба получили "отлично".  Ћн  был благодарен
своему спасителю - в правилах ориентировалсЯ слабовато. „аже не собственно в
правилах, а  в  билетах, в которых вопросы - на  литературном русском Языке.
Ћбещал,  что никогда менЯ не забудет. €  если, едучи на машине, вдруг увидит
пешим - непременно остановитсЯ, подвезет.

     —ерез двадцать лет Я вновь посетил свою родину,  ставшую  независимой -
"не моей" или "от менЯ"? - страной.
     ел  по городу детства, - здороваЯсь  или прощаЯсь? Ќаверное,  и  то, и
другое. ‚глЯдываЯсь в  знакомое  и близкое  до боли:  камни  старого города,
медленные  воды  ‘ыр-„арьи,  зелень  ветхой  акациевой  рощи... ’Яжело  дыша
воздухом  родины, ставшим...  ‡нойным,  душным? Ќет, в стране зноЯ он не был
душным - таким не бывает воздух родины. ’огда - каким?...
     ‚изг тормозов, гортанный оклик.
     „журабай выполнил давнее  обещание, которое, вдруг, стало, с высоты лет
и  через призму  обстоЯтельств, похожим на клЯтву,  -  остановилсЯ  почти на
перекрестке.  Њы  обнЯлись,  хоть  никогда  не  были  более  чем  соседи  по
досаафской парте.
     „олго беседовали, прЯмо в раскаленной кабине его "кормильца"-грузовика.
‚ основном вспоминали молодость, общих знакомых.
     - Ќа танцы все так же ходишь? - подколол Я его, отца пЯтерых детей.
     - Ќет,  нет,  - весело вспомнил  „журабай.  - ’анцев  уже нет, в  парке
темно. Љак тебе новое времЯ - у вас и у  нас? -  он показал огромной ручищей
на менЯ,  а  затем на  себЯ. Ћпомнившись, остановил  ладонь  в промежуточном
положении, так что ее указывающий смысл относилсЯ уже сразу  к обоим, быстро
поправилсЯ: - “ нас...
     ‚опрос,   при  всей  своей  обоснованности  и  тривиальности,  оказалсЯ
неожиданным. џ непроизвольно пожал плечами, куда делось мое красноречие:
     - Ѓыла страна... Ђ теперь - "люгру"! Џомнишь?
     „журабай широко заулыбалсЯ -  помнил, - уважительно, осторожно приложил
ладонь к моему сердцу - ладно, хорошо, не надо слов. € сказал сам:
     -  Њы с  тобой  ни в  чем не виноваты. ќто все  там! - он ткнул пальцем
вверх, в обшивку кабины.
     - ‹югруровщики?
     Ћн кивнул. Њы засмеЯлись, долго смеЯлись - до слез.


     Ћпубликовано в книге:
     Ќ…’ђ…ЃЋ ‹еонид  ‚асильевич. "—ерный доктор": рассказы. -  …катеринбург:
‘редне-“ральское книжное издательство, 2000.


        ‘“ђ„ЋЏ…ђ…‚Ћ„

     ‘ергей обнаружил  себЯ перед  зеркалом. ‚первые за  долгие недели -  во
весь рост. Ћценил: только потери... ‘тал ниже и старее.  Џопробовал  отвести
туловище назад, распрЯмилсЯ. Ѓесполезное притворство. ѓлаза печально  запали
и матово, без блеска, высматривали из-под бровей - повисших  крыльев больной
птицы.   ‘ерые   щеки  казались   небритыми,   хотЯ  ‘ергей   "надраил"   их
электробритвой  в поезде  два  часа назад, когда подъезжали  к  морю. ‚место
прежнего румЯнца два серых пЯтна - впадины, в которых поселилась тень.
     Ћн  вышел из сумрака комнаты на  солнечный балкон, ожидаЯ увидеть то, к
чему добиралсЯ  с надеждой несколько  дней, -  хотЯ бы узкую, однако  свежую
синюю  полоску.   Ќо  кроны  эвкалиптов  разрешали  взглЯду  только  белесое
полуденное  небо. ‚место шелеста волн - налаженнаЯ, почти соннаЯ  суета дома
отдыха, сезонной середины.
     ‘осед  по  номеру  прибыл  вечером.  ‘разу  и  невольно:  "„инозаврик".
‚печатление, что блестЯщаЯ,  отполированнаЯ голова никогда  не  знала волос.
ѓлаза навыкат. ‘реднЯЯ часть тела массивна,  особенно живот, который активно
подыгрывал  носителю, угодливо  подергиваЯсь при разговоре, смехе. •озЯин не
обращал  на  балласт  никакого  вниманиЯ.  ’ак же  как  и  на  четыре  своих
"беспечных"  конечности, которые, похожие пара на пару,  поражали тонкостью,
но  не  хилостью,  несмотрЯ  на  желеобразные  мешочки  в  тех  местах,  где
полагаетсЯ быть мускулам. Љазалось, поменЯй местами руки и ноги - „инозаврик
не сразу это заметит.
     ‘осед  первым делом установил  на тумбочке возле кровати фотографию.  ‚
бархатной рамке на  картонной  ножке.  Џогладил глЯнец. ‘ карточки улыбалась
оставшаЯсЯ дома часть семейства - жена и четверо одинаковых динозавриков.
     - ЌеприЯтности на службе, разгром на личном фронте, в творчестве застой
-  роли не дают, рукописи  сожжены, краски  засохли!...  “гадал? - тараторил
„инозаврик,  расхаживаЯ по комнате в трусах,  размахиваЯ полотенцем  и гремЯ
мыльницей.  -  ‚аш  приезд  сюда  -  смена  декораций,   попытка  реанимации
загубленного  воодушевлениЯ!...  “гадал?  џ  со  школы  в   профсоюзе  и   в
самодеЯтельности...  ‚ижу  насквозь.  —еловек  -  это  картинка.  ‚нутреннее
состоЯние  -  на лице,  в  осанке. ‡наете, вам  необходимо  новое увлечение.
’олчок извне, знаете. „екорации -  статика. Ђ вам нужна динамика, удар!... €
значит, - доносилось уже из ванной,  - вы правильно сделали: курорт, курорт,
курорт!... Ѓуль-буль... шшш!...
     “тром ‘ергеЯ разбудили шумы в ванной, те же самые, под которые он вчера
неожиданно, не в характере последних месЯцев, быстро уснул.
     „инозаврик умывалсЯ. ”ыркал.  ѓромкое шорканье, переходЯщее  в свист, -
зубнаЯ щетка трудилась вовсю.
     - Џривет, сосед! Џодъем! €дем здороватьсЯ с морем!... Ќа  утренний бриз
- мечту и песню дельтапланов!
     ЋсвежаЯсь,  „инозаврик  наливал  из большого флакона  полную пригоршню,
наклонЯЯ голову, бросал пахучую влагу на  розовые пухлые  щеки  и  смачно, с
наслаждением, постанываЯ, шлепал маленькими ладошками по мокрому лицу.

     "Ѓреет, пока хватает топлива", - думал ‘ергей, лежа на песке и глЯдЯ на
дельтаплан. ќто было не то, что он ожидал увидеть. ’ак хотелось рукотворного
буревестника, который бы парил, мастерством и волей подчинЯЯ энергию стихии.
†ивой трепет парусиновых крыл, борьба  и  победа!... ќтот же шел медленно по
окаемке залива, на одной высоте, ровно жужжа моторчиком.
     "Љак Я?..."  - вЯло спросил  неизвестно у кого ‘ергей.  Ќе желаЯ больше
быть пассивным участником унылого полета, сел.
     Ћткуда взЯлсЯ этот шезлонг... ЏокачиваЯсь, как  на качалке, но взглЯдом
и позой - будто с трона,  на него взирала плЯжнаЯ  дива.  Њоре и  небо стали
фоном,  солнце  деталью.  ђасплывчатые фигурки  дальних  купальщиков  -  длЯ
усилениЯ ближнего  фокуса. ‡нойный  ветерок,  едва дыша, шевелил драгоценные
завитки  Янтарных  волос,  благоговейно лизал  шоколадные,  с  соленым седым
налетом,  вывернутые к загарным лучам  внутренние поверхности  рук  и бедер.
—уть  вытЯнутые  вперед  приоткрытые губы  и  два  изумрудных  озера  сулили
прохладными глубинами утоление всех земных печалей.
     ‘ергей попробовал улыбнутьсЯ.
     ђЯдом  „инозаврик играл  в волейбол.  Ћн уже овладел  центром вниманиЯ.
‘мешно  комментировал  свои  и  чужие  промахи.  Џод   дружный  хохот  делал
бесполезные броски за уходЯщим мЯчом, плюхалсЯ пузом на песок,  издаваЯ звук
падающего бурдюка.
     ...Ћна прошлась  по  его  телу дважды  или трижды, уделив  всем  частЯм
равное внимание: лицо, плечи, плавки, ноги... и обратно. Ќи разу не пустив в
заповедные озера печально-удивленный взор. ‡атем плавно откинулась на спинку
шезлонга и грациозным движением опустила на лицо огромные зеркальные очки.
     ‘ергею  показалось,  что  он  застонал. Ќет,  только  опустил голову  и
страдальчески  закрыл  глаза...  Џосидев так минуту, встал.  Ћщутил на спине
уколы тысЯчи песчинок. €спачканный, побрел к воде.
     - Ќу, как успехи? - спросил „инозаврик вечером, смазываЯ кефиром ожоги.
- ‘пешите! “ нас не так много времени. “ вас ведь тоже недельнаЯ путевка?...

     ‡а четыре днЯ  ‘ергей  устал  отдыхать.  ‡вуки  и  краски не  радовали.
ђазноцветие  купальников,  панам,  зонтов, лодок,  летающих  змеев  - словно
рассыпаннаЯ, некстати, в будний день конфети. …сли бы не сосед...
     „инозаврик,  как  ”игаро,  мелькал там и тут.  ‘тучал  с мальчишками  в
бадминтон,  внимательно  читал  объЯвлениЯ,  меню  в  столовой.  ЉаталсЯ  на
роликовых  коньках, увлеченно разговаривал  с  обслуживающим персоналом.  Ќа
море  играл  в  нырЯлки,  заплывал  на  катамаранах,  прыгал  с  трамплинов,
декламировал  стихи  одиноким женщинам.  ‚ечером,  жестикулируЯ,  размахиваЯ
пивной баночкой или куском колбасы, живописал ‘ергею о дневных приключениЯх.

     Џосле  ужина, аккуратным  движением  убираЯ семейное фото  в  тумбочку,
„инозаврик несколько смущенно попросил:
     - ‚ы не могли бы... Љак бы это сказать? “ступить, вернее - подарить мне
сегоднЯ номер на несколько часов.  Ќу... на вечерок. ‚ы менЯ понимаете! - он
хохотнул и этим опЯть вернулсЯ в свое нормальное состоЯние. - Љстати,  вы не
были  на центральной набережной? ’ам,  знаете,  высокие  площадки,  прЯмо на
берегу. Ћткрытые  кафе. Њузыка.  ‡акат... Џредставьте: томное море, кровавый
закат. ‚ руке у  вас рюмка хорошего,  густого коньЯку,  а слева и справа  от
вас!... - он игриво  скосил  глаза,  присвистнул. -  Ќу, договорились  -  до
двадцати четырех часов, до нолика, а?...

     ‘лева  за  соседним   столиком  сидели   две  бледнолицые,   худые,   с
безрельефными торсами,  еще  молодые дамы-близнЯшки, одетые вызывающе не  по
сезону,  в  белые  водолазки.  Ќе  удостаиваЯ  окружающее   вниманием,  они,
неестественно  оттопырив мизинцы, презрительно поглощали  дорогой шашлык  из
осетра, запивали пахучим игристым  вином. €зредка, одновременно, бесстрастно
взглЯдывали  друг на друга, слизываЯ с  толсто, как пластилином, накрашенных
губ жир и помаду.
     ‘права расположилась мать с великовозрастным сыном. Ќа их столе застыла
початаЯ бутылка крепленого вина с одиноким стаканом. ‘ын ел мороженное. Њать
курила, смахиваЯ  пепел  прЯмо  на  стол,  то  и  дело безотчетно поправлЯла
огромную,  как наказанье, мешавшую  даже  при  сидении,  грудь.  Ѓез  всЯкой
надежды, поэтому откровенно  и почти  угрюмо рассматривала ‘ергеЯ.  …два сын
отошел за следующим  вафельным стаканчиком, она налила  из бутылки, стараЯсь
демонстрировать неторопливость. Ѓыстро выпила.
     ‚ затылок ухал набивший оскомину шлЯгер.
     ЌачиналсЯ  закат,  - ‘ергей посмотрел вокруг,  -  на  который всем было
наплевать.
     ...ђанние  закатные лучи, еще не оранжевые, травили  серебром береговую
рЯбь. „альше, в  середине, море оставалось  темным,  и лишь у горизонта  еле
зарождалась  золотистаЯ  полоска.  “гасающее   солнце   медленно   катилось,
снижаЯсь, слева. €з-за  береговых гор, справа, к тому месту, куда стремилось
светило,   надвигалась  великаЯ  лохматаЯ   туча,  похожаЯ  на  бульдога   с
разверзнутой  пастью.   ‘олнце  спешило.   Ќо  собака  успела,  и  медленно,
безжалостно  съела,  слопала  уже  обессилевший  шар  -  подрезанный  линией
горизонта апельсин. …ще некоторое времЯ  солнце высвечивало  оранжевым огнем
из  собачьих глаз, оскала зубов,  дырок  в  голове.  “гасло в  брюхе. Ѓыстро
темнело.
     ‘ергей  опрокинул  в  себЯ  бокал  хорошего,  густого коньЯка  - весь и
единственный,  который цедил целый вечер. ЃлизнЯшки брезгливо переглЯнулись.
"Њать" наполнила до краев свой новый стакан.

     ‘алон  маршрутного  микроавтобуса освещен чрезмерно длЯ этого  позднего
часа.  ‘ергей никого не хотел видеть. Ќе хотелось, чтобы видели его. Ѓезумно
надоели  фальшивые лица  вокруг  -  всегда  и  везде, -  которые  постоЯнно,
исподволь или открыто,  наблюдают друг  за другом. € которые, знаЯ, что сами
всегда   находЯтсЯ  в  положении  наблюдаемых,  непременно   одевают   маску
непроницаемости,  бесстрастности, неприступности.  ќто  при том,  что  никто
никому не нужен, никто ни на кого не посЯгает... ’уши лампочку, "шеф", улица
освещена -  есть на что пЯлитьсЯ: деревьЯ,  дома, фонари... ‚ крайнем случае
мы закроем глаза.
     Џо мере отдалениЯ от центра города истуканного вида пассажиры исчезали,
растворЯлись  в теплом ночном воздухе  курортных окраин.  €х  монументальные
головы  и  плечи  переставали загораживать  заоконный  мир:  деревьЯ,  дома,
фонари...
     Ќо... —то-то изменилось не в количестве - в качестве.
     - „е-ре-во... „о-о-ом... ”о-на-ри...
     ‚ дальнем  углу салона ребенок,  мальчик, прильнув к окну,  повторЯл за
отцом: "’ро-ту-ар... Њо-о-оре." €зредка поворачивал голову в сторону ‘ергеЯ,
улыбалсЯ.  Ќо  адресатом тихой  эмоции  был  не  ‘ергей: рЯдом  сидела  юнаЯ
женщина,  мать  и жена  этих  мужчин,  котораЯ  постоЯнно  обращалась к ним,
посылаЯ через весь салон нечто большее, чем обычные слова, знаки... ‚прочем,
слов и не было - ‘ергей не сразу это понЯл...
     †енщина  играла   влажными  блестЯщими  губами,  бровЯми,  ресницами  -
беззвучно  смеЯлась.  †естикулировала. Џальцы  одной  руки  быстро  выводили
слова, писали мысли. —увства рисовались на веснушчатом лице - одни исчезали,
другие  занимали их  место.  Њеста было  мало, поэтому  чувства  торопились,
мелькали,  как  клипы.  Џод  выгоревшими   ресницами  мерцал  не  отраженный
искусственный свет - это было внутреннее, собственное  свечение, источник...
‘ергей  не знал  Языка немых,  но, ему  казалось, он сейчас  понимал то, что
беззвучно говорит женщина, чему радуетсЯ...
     ђадуетсЯ и говорит  - через весь салон, на весь  мир. Ќе  боЯсь быть не
понЯтой, смешной. ‚едь -  ее  услышит только тот, кто хочет, умеет услышать.
Џоэтому она может, без  притворства, открыто  радоватьсЯ, как награде, всему
тому, что у нее есть.
     ђЯдом  с  ‘ергеем  сидела,  в   простом  ситцевом  сарафане,  загорелаЯ
рыжеволосаЯ  радость.   ѓромкоговорЯщаЯ,  кричащаЯ  на   Языке   счастьЯ   -
таинственном и недоступном длЯ людей, считающих себЯ "нормальными"...

     - Ћ-лЯ-лЯ!...
     ‘ергей проснулсЯ,  открыл глаза.  „инозаврик, уже одетый,  стоЯл, почти
нависаЯ, над его кроватью.
     - џ вижу, вы вчера плодотворно провели вечер!...
     „инозаврик выдержал паузу, наслаждаЯсь своей догадливостью. ЏоЯснил:
     - ‚ы, знаете,  улыбались  во сне... ’акого  раньше не замечалось. Ђ?...
“гадал?  ‹Я  фам?  ‘татика перешла в динамику?  -  Ћн сделал движение, будто
хлопнул по  плечу стоЯщего  перед ним  невидимого собеседника.  -  Њолодцом!
„авно бы так!... ’ем более что...
     „инозаврик, вспомнив о  чем-то,  забегал по номеру.  €звлекал из разных
углов  комнаты собственные  вещи и  укладывал  в  чемодан.  ‚  паузах  между
болтовней он казалсЯ чрезмерно озабоченным и даже слегка печальным.
     - ’ем более что номер - на целых двое суток! - в вашем распорЯжении! џ,
знаете, решил  пораньше покинуть вас. ‘трашно соскучилсЯ. „омашний человек -
что вы хотите!  Џоеду по пути  куплю  гостинцев и - на  вокзал. ’ак сказать,
сюрпризом - к родному очагу. ‹юблю,  знаете, сюрпризы делать. ЏредставлЯете,
вас ждут через пару дней, скучают, а  вы  - вот он!... ‘амо собой гостинцы и
прочее...


     Ћпубликовано в книге:
     Ќ…’ђ…ЃЋ  ‹еонид ‚асильевич.  "—ерный доктор": рассказы. - …катеринбург:
‘редне-“ральское книжное издательство, 2000.


        —“Ѓ—€Љ

     ЏриЯтель мой и одноклассник Џашка, в отличие от менЯ, всегда был лысым.
‚ семье у них, кроме Џашки, бегало еще четверо сыновей. € все они, сколько Я
их  помнил, всегда были стриженными налысо. ќтим они очень походили  друг на
друга,  их  можно было  перепутать с  затылков. •отЯ,  все были, разумеетсЯ,
разного возраста и характера. џ всегда подозревал, что причина их затылочной
универсальности  в  том, что  отец Џашки,  дЯдЯ ‚олодЯ,  родилсЯ, как он сам
говорил, безволосым. Ћчевидно, подтверждал мой папа  эту версию, дЯдЯ ‚олодЯ
не  хотел, чтобы наследники  хоть  в чем-то его опережали,  пока он  жив,  -
настолько ревниво относилсЯ к лидерству в семье. Ќаверное, думал Я, развиваЯ
папину шутку,  если б было возможно,  сосед остриг бы и тетю  ѓалю,  Џашкину
мать,  под ручную  машинку - его  любимый  инструмент, который он прЯтал  от
семьи в платЯном шкафу под ключ. Ќо сделать такое - неудобно перед соседЯми.
•отЯ вполне приемлемо было иной раз, по пьЯной лавочке, громко, на всю улицу
-  открыты