н  торжествующе. -  ќта  маска  приобретает
сходство с лицом любой женщины, котораЯ ее надевает.
     Ћн  протЯнул  ей мастерски  сработанную из папье-маше застылую  улыбку,
помог завЯзать ленточки своими ловкими пальцами, метнулсЯ куда-то  в сторону
и вдруг набросил ей на плечи темно-синий бархатный плащ...
     ...„а,  это было  ее  лицо:  строение  носа,  надбровных  дуг,  скул  и
подбородка  художник  скрупулезно  воссоздал  в  маске,  даже улыбка -  чуть
насмешливаЯ  - принадлежала именно ей, это была ее жесткаЯ - длЯ посторонних
- улыбка. Љак это ни дико, самыми чужими казались ее собственные, в провалах
маски,  глаза  - они глЯдели потерЯнно, загнанно, как из  темницы. € волосы,
неестественно   приподнЯтые  маской  надо   лбом,  выглЯдели,  как  впопыхах
нахлобученный на темЯ парик.
     € анонимный, до  пЯт, бархатный плащ,  скрывающий руки и всю фигуру,  и
анонимнаЯ  маска прекрасно  были  приспособлены  длЯ карнавала  -  праздника
прЯтки, праздника исчезновениЯ.
     Ќе двигаЯсь, она смотрела  в  зеркало - туда,  где на  ее месте  стоЯло
чужое, поглотившее ее, нечто, аноним... ничто... Ћна изчезла, ее не было.
     Љак - менЯ у ж е нет?!!
     Ћ,  какой ужас сотрЯс  все ее тело!  Ћна задохнулась  в  душной  личине
небытиЯ,  закашлЯлась  и,  захлебываЯсь  горловыми  хрипами,  стала  срывать
страшную маску с  лица. €спуганный  продавец пришел  ей на помощь, и, что-то
бормоча под его недоумевающим взглЯдом, она выбежала из магазина.
     € долго сердце ее колотилось...
     Ѓежать, думала она, бежать из этого города, с его призраками, с высокой
водой, способной поглотить все своей темной утробой, с его подновленными, но
погибающими дворцами, с их  треснувшими ребрами, стЯнутыми корсетом железных
скоб...  Ѓежать  из этого обреченного  города,  свою  свЯзь  с  которым  она
чувствует почти физически.
     Ћна стоЯла на мостике, навалившись на перила, бурно дыша туманным сырым
воздухом, не надеваЯ капюшона, предоставив  потокам живого  дождЯ свое живое
лицо   и   растрепавшиесЯ   после   примерки    множества   мертвых    личин
медно-каштановые, дышащие прЯди волос.

     ...‚  течение  днЯ она  несколько  раз  еще возвращалась  на ‘ан-Њарко,
смотрела, как убывает "аква альта", как три подростка, громко перекрикиваЯсь
по-французски, бродЯт по колено в воде...
     Ќа  закате дождь иссЯк, вода ушла, мостки были  мгновенно  разобраны, с
крыш, портиков, колонн на омытую водой площадь слетелись голуби...
     Ћна забрела в дорогой бар,  в  арках ‘тарых прокураций, и долго  тЯнула
наперсточек  кофе  за  немыслимую  цену...  ‘мотрела  в  огромное  окно   на
божественный ‘обор, этот сгусток италийского гениЯ.
     ЌесмотрЯ  на близкие сумерки, воздух посветлел. ”ата-Њоргана, укутаннаЯ
в холодный пар лиловых фонарей, медлила на переходе к ночи...
     € так же  как с  площади ушла вода  лагуны, смЯтение и страх, весь день
гнавшие ее по хлипким мосткам с одной улочки на другую, ушли, оставив в этот
последний вечер  мужественное  смирение, чуткую  тишину  души.  €  вспоминаЯ
застылую улыбку  напугавшей  ее маски,  она  думала -  а  может  быть,  эта,
длЯщаЯсЯ в веках эмоциЯ и есть - победа над забвением?..
     ...™енок  подстерег  ее  на  Љалле  Љаноника,  на  ступенЯх одной,  уже
запертой к  ночи сувенирной  лавочки. …е  напасть, роковое,  можно  сказать,
предназначение:  всю жизнь подбирала и пристраивала бродЯчих  псов. ћрик,  в
доме которого прожили счастливую судьбу целых три  спасенных ею пса, говорил
-  "тЯжелаЯ собачьЯ печать лежит на  твоей творческой биографии". (‚озможно,
это  было  пожизненное  искупление  за мучениЯ  несчастных, лысых,  лишенных
иммунитета мышей.)
     Њимо фланировала воспрЯвшаЯ после спада воды, вечно оживленнаЯ публика,
- людЯм  в  голову  не  приходило бросить взглЯд  под ноги.  ™енок сидел  на
верхней ступени крыльца и молча дрожал крупной дрожью.
     - „а, - сказала она вслух, - вот этого мне здесь и недоставало. ќто уже
венецианский карнавал по полной программе.
     Ќаклонилась, поднЯла его,  мокрого, и  он заискивающе  лизнул ей  руку,
как-то сразу  примащиваЯсь, удобно  усаживаЯсь на сгибе  локтЯ, как ребенок.
Џомесь  ризеншнауцера с  терьером, похоже, так.  —то же  это  за падла  тебЯ
выкинула, милый? €ли сам убежал, заблудилсЯ?
     - Ќу, и что мне  с  тобой здесь делать? - бормотала  она.  - ќто  ж  не
€ерусалим. Њне завтра уезжать... Ђ? € в отель нас с тобой не пустЯт.
     Ћна вдруг понЯла, что ни разу с тех  пор, как вышла из отелЯ  утром, не
вспомнила об Ђнтонио. ќто был хороший знак, знак освобождениЯ от морока.
     -  ‹адно, рискнем, -  сказала она щенку. -  “ нас с тобой там маленький
блат ("потусторонний брат"  - добавила  себе),  авось проскочим... Џолезай в
куртку, за пазуху,  вот  так... “величим  грудь почтенной синьоры номеров на
пЯть.

     Ќо  и блата не понадобилось: Ђнтонио спал, сидЯ  за  стойкой  и положив
голову на локоть.  Ќесколько мгновений она смотрела на  его курчаво-античный
затылок, не знаЯ, как быть, но  вдруг вспомнила, что  утром не сдала ключ от
номера и, значит, может попасть туда незаметно.
     Ѓесшумно поднЯлась на свой пЯтый этаж и затем минут двадцать занималась
щенком: вытерла его насухо полотенцем, накормила булкой. Ћн  и маслины съел,
жадно выхватываЯ из ее пальцев.
     €нтересно, проснулсЯ  ли тот, внизу... € почему она так упорно избегает
ни о чем не подозревающего, учтивого молодого человека?
     - ’ебе молока бы сейчас немного... - сказала она, глЯдЯ на осваивающего
комнату  щенка... - ‚ ресторане, конечно, есть... но как  бы нас с  тобой не
поперли... Њожет, попросить у... портье ?
     € так, наскоро придумав себе это молоко длЯ щенка, выскочила из номера,
словно гналась сама за собой.
     ‘пускаЯсь по лестнице, еще  бормотала  - "берегись...  берегись..." или
что-то вроде этого, но вслушиваЯсь уже не в голос свой, а в шум закипающей в
кончиках пальцев, разносЯщейсЯ к вискам температурной крови...
     Ћн по-прежнему дремал,  опустив  голову на  сгиб  локтЯ, с  краЯ стойки
свисала  изумительной нервной красоты  кисть  левой  руки...  Љисть  правой,
полуоткрытаЯ, с чуть откатившимсЯ карандашом лежала покойно рЯдом.
     “стал  за  день, подумала она. ‚едь он учитсЯ и навернЯка много рисует,
и...
     ...вдруг эти большие смуглые кисти рук  латинЯнина, длиннопалые дерзкие
руки, так похожие на... - она даже отшатнулась от  страшной  волны отчаЯниЯ,
Ярости и жалобной тоски. Ќевыносимое, мучительное желание схватить его руки,
вцепитьсЯ  в них, удержать  в своих обрушилось на нее так, как с  грохотом и
треском  обрушиваетсЯ  срубленное  дерево  в лесу...  Ћна  даже зажмурилась,
ожидаЯ удара.
     €, уже не чувствуЯ себЯ, дотронулась до его теплой со сна руки... сжала
ее...
     Ћт  неожиданности он  вздрогнул,  поднЯл  голову и  несколько мгновений
ошеломленно смотрел на нее, переводЯ взглЯд на их сплетенные руки.
     Ћна  молчала. € он молчал  и  не  отнимал руки,  наоборот, конвульсивно
стиснул ее ладони.
     - џ подобрала щенка... - наконец проговорила она...
     -  —то?!  -  хрипло  спросил   он,  не  сводЯ  глаз  с   их,  бесстыдно
переплетенных, жадно осЯзающих друг друга пальцев...
     - џ...  подобрала...  щенка, - повторила она вЯзким Языком, уже понимаЯ
всю обреченность дальнейшего... - Ћн там... у менЯ  в номере... и голоден...
и Я не знаю, что делать...
     ‚ыпростала из его судорожных  ладоней  свою руку, стала  подниматьсЯ по
лестнице и спустЯ несколько мгновений услышала, как  молча и вкрадчиво-легко
он взбегает за нею.
     ...€ бесконечно долго длилсЯ их изматывающий подъем -  эта погонЯ, этот
бег по крутым ступенЯм, короткие, как ожог, поцелуи, ее  бессильнаЯ борьба с
его торопливыми губами и, наконец, когда - не помнила как - они  очутились в
номере - это спасение, укрытие в тесно сплетенный жар, в сладко пульсирующий
лабиринт их, незнакомых  друг другу тел, этот мучительно-истомный мерный бой
колокола в лоне тЯжелых вод лагуны... - медленный подъем до той парЯщей, той
последней   ступени,   той   обоюдоострой   судороги-трели,   освобождающей,
отпускающей их тела на свободу...

     ...Џервое,  что он  сделал:  проворным  движением рук  пробежал  по  ее
волосам, вынимаЯ все заколки, вытаскиваЯ шпильки и разворашиваЯ, разбрасываЯ
по подушке медно-темные прЯди...
     - —то ты делаешь? - она качнула головой, как  Њедуза-ѓоргона, в попытке
сбросить с головы клубок змей.
     - ‹юбуюсь... џ уже три днЯ, сил нет, мечтаю распустить эту медь...
     ‹ег навзничь, рЯдом, и рассыпал ее волосы по своему лицу.
     - ...  если  писать  их, - бормотал он,  чуть ли  не деловито перебираЯ
перед  глазами прЯдь  за  прЯдью...  - что  пойдет в дело?  охра, английскаЯ
краснаЯ... крон желтый...  кадмий  оранжевый...  €ли нет!  -  сиена  жженаЯ,
английскаЯ краснаЯ, охра...
     - ’акие волосы бывают у ирландок, - сказал он и приподнЯл густую прЯдь,
приглашаЯ  ее саму  полюбоватьсЯ: -  ‘мотри  на лампу:  на  просвет  сквозит
пурпурно-золотым... ђубиновые, пунцовые волосы...
     Ћна вспомнила - когда Њиша нежничал, он любил вести вслед за  расческой
ладонью  по ее волосам,  приговариваЯ библейское:  "„ай мне,  дай  мне этого
красного..." …е волосы, Њишина гордость...
     - ’ы никогда их не стригла?
     - Ќикогда в жизни...
     - Џочему?
     ‚ самом деле почему? ‚ детстве ђита не  давала, трЯслась над ее гривой,
как скупой рыцарь над золотом. Џотом Њиша не позволЯл стричь...
     Ћна подумала - если струсить и дать себЯ в руки эскулапам,  и позволить
проделать с собою все, что проделывают в таких случаЯх, выигрываЯ  несколько
месЯцев  у  смерти, то она, конечно,  потерЯет свои прекрасные  волосы,  как
‘амсон, и так же останетсЯ беззащитной.
     €  вдруг  вспомнила,  как  тем,  последним  их  летом,  их   последними
каникулами,  Ђнтоша заглЯнул в ее комнату - она расчесывалась перед зеркалом
- и вдруг  метнулсЯ  на кухню,  вернулсЯ  с  огромным  разделочным  ножом и,
схватив ее за волосы, намотал на руку, оттЯнув голову назад, как будто хотел
перерезать ей горло.
     Љрикнул:
     - ‘ейчас обрежу!!
     - Џусти, дурак! - завопила она.
     Џрибежал дЯдЯ ‘ергей, спросил:
     - ’ы спЯтил?
     - Ќа  нее все пЯлЯтсЯ из-за этой пакли! - орал Ђнтоша. - Ќадоело! ‚ыйти
на улицу с ней невозможно! Ќи один мимо спокойно не проходит!
     „ЯдЯ ‘ергей засмеЯлсЯ, сказал:
     - „а, брат, это тЯжело.
     Ћтобрал нож и проговорил с тихим, странным, тЯжелым значением:
     - Ћставь ребенка в покое. - •отЯ она вовсе не была ребенком,  осенью ей
исполнЯлось семнадцать, а через год в эту пору она уже вышла замуж...

     ...‘низу  долетали  предупреждающие крики  гондольеров  и  возбужденные
возгласы  подростков,  нанЯвших   вскладчину  гондолу.  Џроплыла  растЯжечка
расхожей мелодии "„омино", и опЯть все стихло...

     Ћн потЯнул  с нее простыню, медленно,  как фокусник  стЯгивает платок с
корзины,  и  таким  же  круговым,  завершающим движением фокусника отшвырнул
простыню в сторону.
     -  ’ы белаЯ, белаЯ!  -  бормотал  он по-итальЯнски. - ЉакаЯ  ты в  этом
матовом свете  белаЯ, золотаЯ! ‘мотри, Я тебЯ,  как  свЯтую  €нессу,  сейчас
укрою твоими волосами...  “ау!  -  воскликнул он, едва ли не с благоговейным
ужасом, стоЯ над ней на коленЯх, - смотри, они достают до бедер!
     - џ гораздо старше тебЯ, - сказала она, задумчиво его разглЯдываЯ.
     -  ‡амолчи! - воскликнул  он.  - ’ы говоришь так, чтобы сразу  прогнать
менЯ из своей жизни...

     - “ тебЯ есть семьЯ? - спросил он немного погодЯ.
     - „а, - сказала она. - € Я очень их люблю.
     - Џочему же ты пришла ко мне? - с ревнивой обидой спросил он.
     —то  ответить ему,  этому юноше? Џотому,  что  Я  умираю?  Џотому,  что
великаЯ слабость  и  малодушие, и  истошный  страх  толкают  к чужому, и  ты
давишьсЯ воплем: "спаси менЯ, держи менЯ крепче!!" - ибо именно этого нельзЯ
крикнуть единственно любимому человеку, нельзЯ его испугать,  ведь  он и так
беззащитен, и так не отличит ее смерти от своей...
     Ћна сказала:
     - Џотому, что ты напомнил мне покойного брата... который, видимо, любил
менЯ... так получаетсЯ... и не смог справитьсЯ с этой любовью...
     -  Џонимаю,  -  сказал  Ђнтонио,  быстро  переворачиваЯсь  на  живот  и
заглЯдываЯ в ее лицо. - € ты решила через менЯ уплатить старый должок.
     Ћн обиделсЯ,  понЯла она и погладила  его длинное,  как серп  месЯца  в
окне, густобровое худое лицо.
     - Ќет, дорогой. ’ы очень милый... просто Я...

     ...просто  она  вспомнила  последнюю встречу с Ђнтошей: тот  приехал из
‹енинграда  -  уже  неизлечимо  плохой,  с трЯсущимисЯ руками,  невыносимый,
грубый.  ‹омилсЯ в  дверь,  страшно  матерЯсь. Ћна  была на сносЯх  и тЯжело
носила  и все-таки  не  выдержала,  впустила брата. ‚  прихожей  он  кинулсЯ
целовать ей руки,  обзывал сукой, требовал  денег, которых - вот ей-богу же,
не было... (Ћни с Њишей снимали квартиру и жили на две стипендии.)
     Љогда брат хватал ее руки, что было нелепо и страшно, она заметила, что
у  него  выбиты  два нижних  зуба, а на правой  руке не  хватает фаланги  на
указательном пальце. € ужаснулась: как же он кисть  держит! ЉакаЯ там кисть,
господи... ‚оровато оглЯнувшись  на дверь комнаты,  где в  угрюмом бешенстве
сидел  Њиша,  она снЯла  и сунула  брату  в  ладонь  единственную  фамильную
ценность - обручальное  кольцо, оставшеесЯ от покойной  бабушки.  € прижав к
пульсирующему животу его покалеченную, такую  родную руку,  завыла в  голос,
как никогда в своей жизни не выла - ни до, ни после.
     €  этого Њиша  не  вынес  -  выбежал  в  прихожую и выгнал  Ђнтошу. ’от
корчилсЯ, сгибалсЯ пополам, пЯтилсЯ  и делал  вид,  что  страшно  веселитсЯ.
•ихикал и говорил Њише: -  ’ы  хозЯ-аин,  хозЯ-аин, да? - тыча изуродованным
пальцем в ее большой живот.
     €  больше  она его не  видела.  —ерез  три недели, когда Њиша  с  ђитой
забирали  ее из  роддома, ђита вдруг зарыдала и призналась, что Ђнтошу  пЯть
дней как схоронили. Њиша побагровел и цыкнул на бабку,  с которой всегда был
церемонно вежлив. Ќаверное, боЯлсЯ, что у жены пропадет молоко.
     ‚сю  жизнь  Њиша ненавидел ее  брата, еще со школьных  лет, когда после
годовых  экзаменов она на целых три месЯца  пропадала из его  жизни. €  даже
после свадьбы, и даже после гибели Ђнтоши муж все-таки  продолжал ненавидеть
его, как живого...
     ‚се это было  так  давно,  господи,  и вот, когда  ее собственнаЯ жизнь
истончилась до этих трех дней  венецианской обреченной свободы, в этом круге
потустороннего  света  Ђнтоша  подстерег ее, всплыл  из глубины ее судьбы и,
повернувшись  на живот, заглЯдывает в глаза, и  на чужом длЯ них обоих Языке
задает единственный свой вопрос.

     - ’ы со мной? - услышала она. - ЉакаЯ ты страннаЯ... прекраснаЯ, резкаЯ
женщина. ‚се твои соотечественники - люди резкие.
     -  ’ы  имеешь в виду израильтЯн? - спросила она. - „а нет, они  люди, в
общем, сердечные. •отЯ горластые... Ђ Я из ђоссии.
     - ’ы совсем не похожа на русскую, - возразил он.
     - Ђ Я и не русскаЯ.
     - ’ак кто же ты? - рассмеЯлсЯ он, укладываЯ голову на  ее плече.  - —то
ты за птица? Ћ, какое дивное оперение...
     Ћна улыбнулась. € они обнЯлись и долго тихо лежали, обнЯвшись.
     Ћна  думала о том, что за всю свою  жизнь не  подарила близким ни капли
настоЯщей  нежности,  той  нежности,  что   от  неги,  от  слезной  сладости
прикосновений...  ‚  этом-то  и была  ее беда, в природе и  сути ее жесткого
сильного характера. Ќет, никогда она не была сухарем, наоборот - в работе ей
часто   мешала  властнаЯ   чувственность.   Ќо   все   диктовалось   боЯзнью
"показатьсЯ", все было ошкурено ее колкой насмешкой, отстраненной иронией по
отношению к друзьЯм, мужу, дочери...
     „а, она  была из  тех  „ебор,  ќсфирей  и ћдифей,  которыми  так богата
историЯ ее народа, - сильные, слишком сильные женщины без проблеска тайны во
взглЯде... Џотом  они  стрелЯли в губернаторов  и вождей,  взрывали  кареты,
сидели в лагерЯх...

     Ћна лежала рЯдом с  этим чужим  итальЯнским мальчиком  и  чувствовала к
нему только ровную сильную нежность, понимаЯ,  что это чувство  останетсЯ  с
ней до самого конца.
     - Ђ Я, - вдруг сказал он, - Я тут напридумал за эти три днЯ о тебе кучу
разных  вещей.  “жасно  хотел знать -  кто  ты, может, актриса...  ’ы  очень
независимаЯ,  сильнаЯ  женщина... Џочему ты так странно  замолчала, когда  Я
сказал, что занимаюсь живописью?
     - Џотому что живописью занималсЯ  мой покойный брат, на которого ты так
похож.
     - Љак его звали?
     - Ђнтонио, - сказала она, помолчав.
     - ’ы менЯ разыгрываешь! - воскликнул он. -  ‘кажи еще,  что и сама ты -
художница!
     - Ћ, нет... “ менЯ вполне прозаическаЯ профессиЯ... џ командую мышами.
     Ћн  захохотал,  переспросил  и  опЯть  захохотал.  “селсЯ  на  постели,
скрестив по-турецки ноги.
     - ‘ тобой не скучно... € что ты с ними делаешь? „рессируешь?
     - Џочти. „ва раза в день Я колю мышей.
     - ‡ачем? - он вытаращил глаза.
     Ќу, что Я морочу ему голову, устало подумала  она. Љ  чему это  все, на
чужом длЯ нас обоих Языке... ‚слух неохотно сказала:
     - ќто эксперимент. ‘крупулезнаЯ научнаЯ работа.
     - ’ы - химик? - спросил он.
     ’огда  она  зачем-то стала  объЯснЯть,  увереннаЯ, что он не  поймет ни
слова, но  вскоре выЯснилось, что именно это - проще  простого,  что научный
английский  многочисленных ее  статей прекрасно приспособлен к тому, чтобы в
этой постели объЯснЯть этому мальчику смысл ее работы.
     - џ  - охотник, киллер, понимаешь? - сказала  она.  - Ћхочусь за такими
белками, онкогенами...  џ объЯсню тебе, медленно, и  ты поймешь... ЃиохимиЯ,
моЯ наука, изучает  молекулЯрные аспекты  жизни... Ѓывает, что клетка терЯет
контроль над процессом  делениЯ, начинает делитьсЯ неограниченно, и тогда ее
потомство может  заполнить собой весь организм... Љороче, в раковых  клетках
происходит мутациЯ в белках, и эти белки - онкогены... ’ы что-нибудь понЯл?
     - џ понЯл  все!  -  запальчиво воскликнул он. - Ќе считай менЯ идиотом.
„альше!
     - ’ак  вот,  моЯ  работа - это  выЯснение  механизма:  почему мутациЯ в
онкогенах заставлЯет клетку делитьсЯ? Џочему? - она замолчала на секунду, но
вдруг  встрепенулась и крикнула: - Џочему, по-чему-у?! - и перевела дыхание.
- ќто многолетнЯЯ научнаЯ работа. ЊенЯетсЯ тактика, менЯютсЯ объекты, каждый
ответ рождает новый  вопрос... Ќапример, апоптозис  -  это наука о клеточной
смерти. ‚ каждой  клетке  есть  программа ее смерти.  €ногда организму надо,
чтобы  какое-то количество клеток отмерло ради  дальнейшего  развитиЯ  всего
организма.  ’ак  вот,  если клетка  почему-то  перестает  слушатьсЯ  команды
"умри", - это раковаЯ клетка... џ  конструирую искусственные белки,  которые
могут убивать клетки рака в организме человека. ’акие белки - они называютсЯ
иммунотоксины - как раз  и  направлены против раковых клеток... ќто жестокаЯ
борьба за баланс...  ’о  есть за  жизнь. ’ак канатоходцы идут  по проволке с
шестом...

     Ћни  сидели  на постели, друг против друга, в  одинаковых  позах, и  ей
казалось, что  это Ђнтоше  она рассказывает все  содержание  своей  жизни за
прошедшие без него годы. € он внимательно слушал, хмурЯ свои густые брови...
     -  Ќу,  так  вот,  - объЯснЯла  она, - беру клетки,  пораженные  раком,
добавлЯю иммунотоксины,  клетки умирают. € тогда  мы  в лаборатории  говорим
друг другу: "‚се хорошо, они умирают"... ’акаЯ у нас поговорка...
     - ’ак ты с твоими друзьЯми победила эту страшную болезнь? - спросил  он
с мальчишеским интересом.
     - Џока  нет... •отЯ на этом пути уже много сделано, много... Џонимаешь,
каждаЯ решеннаЯ проблема порождает новый вопрос. Њоре вопросов... Ќо... рано
или  поздно...  нет, скоро, конечно,  скоро! -  мы скрутим рак, как скрутили
чуму, холеру, туберкулез... - и повторила жестко: - Њы скрутим его!
     Ћн молча смотрел на нее, потом спросил серьезно:
     - ’ы, наверное, настоЯщий ученый?
     Ћна поймала  себЯ  на том,  что прежде  на  этот  вопрос  навернЯка  бы
отшутилась.
     - Ќу... в общем, да... - проговорила  она, неловко усмехнувшись...  - ‚
общем, в  своем деле... в  своем деле, понимаешь? „а, у менЯ  много  статей,
много  ссылок  на менЯ  в  международных  научных  журналах... ‚прочем,  это
неважно, чепуха... џ заморочила тебе голову.
     Ќакинула  халат, прошлась по комнате, закурила. ™енок  спал  в  кресле,
обморочно закатив глаза, подергиваЯ ухом.
     -  —то  мне  с ним делать? - спросила она  задумчиво.  -  —то  делать с
собакой, а?
     - •очешь, Я возьму его в Џадую? - предложил Ђнтонио. - ’ам у тети дом с
огромным садом. …му будет хорошо.
     Ћн вскочил с кровати,  присел на корточки перед спЯщим щенком, потрепал
его за ухом.
     ‚  этом непринужденном бесстыдстве есть  что-то  от  Языческих  статуй,
подумала она, - обнаженный юноша-пастух с собакой... ‚слух сказала:
     - Љонечно,  возьми.  ќто хороший  итальЯнский пес. …му положено  жить в
Џадуе...
     - Ђ как мы его назовем? - спросил он.
     - ЉутЯ.
     Ћн поднЯл брови.
     - Љак? Љутио?
     - Ќу, приблизительно... Ђ сейчас, дорогой, иди... Џора.
     - •очешь, Я попрошу Њарио, он менЯ подменит? џ могу остатьсЯ с тобой до
утра!
     - Ќет, - сказала она твердо. - џ устала, милый. ’ебе лучше уйти.
     Ћн  не  возразил  больше ни  словом. Њолча оделсЯ,  подошел  к  ней  и,
запустив  обе ладони в ее волосы, несколько  мгновений напоследок  любовалсЯ
ими,  встрЯхиваЯ,  пересыпаЯ  на пальцах...  ЌаклонилсЯ  и  кротко, медленно
поцеловал ее - в голову, в глаза, в губы - одним касанием...
     - ’ы красива, как ћдифь „жорджоне...
     - ЊенЯ скоро не будет! - вдруг сказала она.
     - џ знаю, ты утром уезжаешь... Њы увидимсЯ еще когда-нибудь?
     - Ќет, мой мальчик...
     - ‘кажи мне что-нибудь по-русски...
     Ћна  засмеЯлась, взЯла  в  пригоршню  его  колючий  подбородок,  сжала.
‘кользнула указательным пальцем  по линии верхней, "уленшпигельской" губы...
Џодумала мельком, что, если б у нее был сын, а не дочь, возможно,  она  была
бы нежной матерью...
     - ‚се хорошо, - сказала она шепотом, - они умирают...
     € он тихо засмеЯлсЯ в ответ...

     ...Џод утро ей приснилось, что она забыла, как Њиша смеетсЯ. ‚о сне она
силилась  вспомнить   эту   его  характерную   гримаску   -   полуудивлениЯ,
полувосторга, котораЯ всегда поЯвлЯлась на губах до первого раската смеха...
но все разваливалось, не получалось, Њиша отворачивалсЯ...
     ‚незапно короткаЯ и остраЯ  вспышка  ужаса опалила ее:  она понЯла, что
уже умерла, и самым верным доказательством тому было то, что она забыла, как
Њиша смеетсЯ. …й так и намекали какие-то темные люди, она во сне называла их
служителЯми, что вот, видите, подтвердить свою благонадежность вы не можете,
так что пройдемте, пройдемте... и тЯнули к ней вежливые, но твердые  руки, а
она цеплЯлась за косЯк и  умолЯла  дать ей минуту, она  представит, докажет,
сию минуту...
     …й говорили, что отныне она будет женой  Ђнтоши, - но он же мне брат! -
с  ужасом возражала она, - ничего-ничего, это раньше он был  брат, а теперь,
когда вы оба очистились, вы можете стать мужем и женой...
     ...Њишино  бледное лицо таЯло  в сыром  тумане, он поворачивалсЯ к  ней
спиной,  уходил по  мокрым  деревЯнным мосткам,  балансируЯ  длЯ  равновесиЯ
руками, как в школе ходил в спортзале по снарЯду "бревно"...
     ‚ода поднималась и доставала уже до краЯ мостков...
     Њиша уходил, бросал ее, он пожелал остатьсЯ ей  чужим в этом обреченном
городе, вернее, таинственном городе обреченных, на летучем острове в лагуне.

     ‚ темноте она потЯнулась  к телефону и  почти на ощупь набрала знакомый
номер.
     - ћрик, - проговорила она,  когда наконец  снЯли трубку, - и все-таки Я
уверена, что это - туберкулез.
     - ѓде ты? - крикнул он. - Љоторый час? Ћткуда ты звонишь?
     -  Ќо согласись,  что  это  очень смахивает на туберкулез, - настойчиво
повторила она.
     Ћн помолчал. ЏрокашлЯлсЯ со сна, сказал тихо:
     -  —то  ты вытворЯешь? ’ут  Њишка сходит с  ума.  ѓоворит,  ты прислала
какой-то пошлый прогулочный факс, как будто тебе плевать на...
     -  Ќичего, завтра Я вернусь,  и жизнь опЯть будет  прекрасна...  Њожешь
сказать ему о туберкулезе. Ћн будет потрЯсен.
     - ’ы помнишь, о чем мы договорились? - спросил ћрик.
     - Ќе волнуйсЯ, помню. ‚ понедельник, в восемь. Ђ ты-то все понЯл? “тром
звонишь Њише и сообщаешь эту неприЯтную новость насчет...
     - ... туберкулеза, - угрюмо повторил он.
     - Њолодец, пЯтерка!
     € повесила трубку.

     ...Ћна уезжала  на катере в аэропорт. ЋглЯдывалась и  смотрела на шлейф
‚енеции за плечом, на вздымающиесЯ в небо фанфары печных труб.
     Џо  лагуне было разлито кипЯщее золото утра, и пар поднималсЯ от воды к
белому сиЯющему горизонту.
     Ћна уезжала.
     Ќадо было дожить отпущенное ей времЯ, как доживал этот город: щедро, на
людЯх. ‚ трудах и веселье.
     €ерусалим, 1999