ѓригорий ‡лотин. Xлебoeд

Ћцените этот текст:
ѓригорий ‡лотин. Xлебoeд

---------------------------------------------------------------
© Copyright ѓригорий ‘еменович ‡лотин
Email: gzlotin@yahoo.com
WWW: http://zhurnal.lib.ru/z/zlotin_g_s/
Date: 22 Jan 2003
---------------------------------------------------------------

‘ тех пор, как нас завоевали гунны, думал ќдуард Ќиколаевич, прежним
свободам пришел конец. Њногое из того, что прадеды еще принимали как
должное, теперь существует только в преступных мечтах или стало трудным,
опасным делом. ‹юбовь, например, допускаетсЯ гуннами только по ночам.
‡астигнутый в любви при свете днЯ повинен смерти. Ќаша некогда беспечнаЯ
жизнь стала сурово-однообразной. ‘молк смех под акациЯми на городских
бульварах, прекратились танцы. ‚место посещениЯ церквей всем жителЯм уже
много лет предписываетсЯ ежедневнаЯ клЯтва Ђтилле. Ѓольшинствo подданных не
смеет путешествовать и торговать, опасаЯсь унизительных проверок, о которых
прежде и не слыхивали.
Ќо самаЯ тЯжкаЯ неволЯ -- это бесхлебица. ‚едь хлеб у нас был испокон
веку и любимой снедью, и главной статьей экспорта. Ђ гунны в первом же
манифесте запретили хлебопечение и употребление в пищу всЯкой выпечки под
страхом смертной казни. Ћдин Ѓог ведает, отчего им взбрело это в голову.
Ќам, Язычникам-варварам, привычно иронизировал ‹аубе, не доступен ни Язык
гуннов -- они возвещают свои жестокие решеньЯ через предателей-толмачей --
ни их учение: длинный, испещренный безобразными письменами свиток, где,
должно быть, содержитсЯ страшное заклЯтие против хлеба.
‘ами гунны едЯт бледное саго и пресный рис. ЉакаЯ гадость! ‹аубе
скривилсЯ от отвращениЯ. ‚сЯ наша жизнь до вторжениЯ была построена вокруг
хлеба. ѓод начиналсЯ с первого снопа. “рожай праздновали застольЯми с
хлебным квасом, пшеничным медом, пивом. Љогда подходила пора платить налоги
ѓерцогу, каравай несли во главе торжественного шествиЯ к замку. ѓостей и
новобрачных встречали хлебом-солью. ‘оседи искали нашей дружбы оттого, что
мы торговали и зерном, и мукой, и даже печеным хлебом. ѓоворЯт, что если
взобратьсЯ на крышу круглого замка в ђундале, то перед тобой откроетсЯ всЯ
страна: одни колосЯщиесЯ полЯ, которые, словно Янтарные волны, несут твой
затуманившийсЯ от дивной широты взглЯд...
‘перва, как вспоминал еще мой дед, гунны запретили было не только печь
и есть, но и растить хлеб, и вывозить его в другие государства. Џервый год
так оно и было. •лебную торговлю закрыли совсем. ‘амо слово "хлеб" и
подобные ему были изъЯты из обращениЯ под страхом урезаниЯ Языка. Њука и
дрожжи исчезли из всех лавок, с которых даже сбили вывески. ‹аубе нахмурилсЯ
и покачал головой.
‘пустЯ год выЯснилось, что без хлебопечениЯ хозЯйство герцогства просто
перестанет существовать. ѓунны это понЯли и, не желаЯ терЯть немалые доходы,
которые они извлекали из оккупации, издали новый закон. ’еперь разрешалось
выращивать рожь и пшеницу, молоть муку и месить тесто, печь любые хлеба и
сдобу, перевозить их и продавать без ограничений. Ќо называть хлеб по имени
и употреблЯть его в пищу было по-прежнему строжайше запрещено, и
ослушавшимсЯ, как и раньше, грозила смерть.
Џоэтому страна живет двойной жизнью. Ќаши мельники и пекари выгодно
торгуют с заграницей. „лЯ богатых иностранцев даже открыли несколько
показательных булочных с золотыми кренделЯми над входом. ‚ газетах публикуют
проверенные гуннской цензурой восторженные отчеты о росте вывоза хлеба. Џо
всему герцогству циркулируют отпечатанные на глЯнцевой бумаге толстенные
каталоги, полные цветных фотографий пышной сдобы. ‚ кинотеатрах то и дело
крутЯт хронику с репортажами из либавского порта, где на баржи,
отправлЯющиесЯ за рубеж, грузЯт целые возы огромных свежих булок с орешками,
изюмом и сахарной пудрой.
Љакое ханжество! ‹аубе кипел от гнева. Љаждое третье сообщение местного
радио -- о знатном урожае зерновых-колосовых и о выручке в иностранной
валюте, которую отечественнаЯ промышленность получит за продажу печеных
изделий (так иносказательно называют хлеб). ’уристов зазывают на постоЯлые
дворы, где непременно подаютсЯ французские булки, ватрушки, маковики, пироги
с черникой, грибами, рыбой, Яйцами, мЯсом, капустой, караваи, крендели,
калачи, коврижки, кулебЯки, лоснЯщиесЯ Яичные плетенки, ванильные сухари,
квас.
Ћднако само слово "хлеб" считаетсЯ не только незаконным, но и
непристойным, грубо нарушающим общественную нравственность. ‡а публичное
произнесение этого слова виновников, по слухам, бьют палками на конюшнЯх или
сажают под арест. „аже иносказательно говорить о хлебе простым подданным
небезопасно. •лебные палочки длЯ благонадежности именуют "новыми палочками".
’ьфу! …ще тридцать лет назад у нас кое-где тайно собирались дрЯхлые
старички, чтобы тайком посудачить о смутно памЯтном им вкусе хлеба. Ќо
гуннские провокаторы разоблачили несколько таких кружков, а оставшиесЯ со
временем распались от страха и от постепенного вымираниЯ участников. € все
что нам остаетсЯ -- это похотливо глазеть на предназначенные длЯ других
витрины и рекламные щиты.
***
ќдуард Ќиколаевич ‹аубе происходил из старинной семьи знатных
хлебоведов. …го дед, ныне покойный, рассказывал о своем знаменитом отце,
которого в ландтаге в шутку называли "Der Brotesser," т.е. •лебоед. Џредки
ќдуарда Ќиколаевича, жившие в догуннские времена, слыли тонкими ценителЯми
всех и всЯческих мучных изделий. Љаждый митавский булочник почитал за честь
поднести ранним утром свой первый, только что вышедший из печи каравай на
пробу одному из ‹аубе. —лены рода по традиции занимали место в
попечительских советах всех крупных мельниц и пекарен.
‘ начала гуннского нашествиЯ сменилось уже три поколениЯ, и о хлебе
ќдуарду Ќиколаевичу было известно главным образом понаслышке. ђазумеетсЯ, он
лично знал всех торговцев, внимательнейшим образом читал каталоги, следил за
новостЯми. Ќо будучи потомком ‹аубе, он не мог и думать о том, чтобы
попытатьсЯ тайно попробовать кусочек.
Љонечно, за эти годы местный люд приноровилсЯ к новому порЯдку вещей.
ЉрестьЯне ели кукурузные и гречишные лепешки, образованные классы вслед за
гуннами перешли на саго и рис. ‚ремЯ от времени ловили подпольных
хлебоделов, торговавших из-под полы втридорога плохонькой выпечкой из серой
блинной муки (все официальные пекари были на самом строгом учете и, как
правило, сотрудничали с гуннами). ђазоблаченные спекулЯнты бесследно
исчезали, а в столичных "‚едомостЯх" поЯвлЯлись дежурные предупреждениЯ об
ответственности за неповиновение властЯм.
‚се это ‹аубе знал и справедливо остерегалсЯ. Ќо в последнее времЯ
сдерживатьсЯ становилось просто невыносимо. ‚ыйди на главную улицу Њитавы, и
в двадцати шагах от гуннской комендатуры ты увидишь крикливые объЯвлениЯ
первой и далеко не единственной в городе булочной:
"‹учшие цены во всем герцогстве! ЌепревзойденнаЯ пышность и сдобность!
„оставка пароходами в Љролевец, Њинск и прочие европейские столицы! ’ребуйте
пирожные от ќйнема и батоны из муки сорта "Џрим"! ’орты, эклеры, горЯчие
бутерброды, сосиски в тесте!"
***
‚ это утро, гадливо позавтракав тюрей из саго со стаканом цикориевого
кофе, ‹аубе понуро тащилсЯ на службу. "Ђренсбургские плюшки!" -- вопил
мальчишка-разносчик, размахиваЯ выпуском утренней газеты. "Љрупными
партиЯми! „лЯ постоЯнных покупателей -- скидка!" „ва прыщеватых юнца
околачивались возле витрины, полной белоголовых ромовых баб: "Ѓатька мой,
грит, в ‹итве та-акие булки делают, зака-ачаешьсЯ!" -- плотоЯдно шептал один
из них другому, переминаЯсь с ноги на ногу. "Ѓрешешь, гад!" -- злобно и
завистливо отвечал другой, лихорадочно облизываЯ губы...
Ќа углу дома висел помЯтый жестЯной репродуктор. "... Џерековав мечи на
орала, доблестные сыны Ђтиллы пекутсЯ о нашем благе," -- вещал то и дело
прерываемый рукоплесканиЯми сдобный маслЯный баритон. "€х неусыпное
попеченье о росте выпечки печеньЯ воздаетсЯ сторицей. …сли урожай Яровых
последнего догуннского года был всего лишь сам-друг, то урожай
Яровых-зерновых прошлого года был сам-шест, а урожай
Яровых-зерновых-колосовых будущего года будет уже сам-десЯт..." €з раструба
вновь послышались рукоплесканиЯ. "„вадцать пЯть новейших германских
пароходов стоЯт под погрузкой в виндавской гавани, чтобы принЯть купленный
заграницей груз рогаликов и чайной соломки..." ђукоплесканиЯ, бравурный
марш.
... ‘одрогаЯсь от нестерпимого желаниЯ, ‹аубе плелсЯ по улице. „о
департамента, где он служил, оставалось еще не менее десЯти кварталов.
‘веркаЯ всеми своими выпуклостЯми, с рекламного плаката на него развратно
напирала лоснЯщаЯсЯ хала-плетенка в Яичной глазури. Ќеподалеку огромный
мельнично-пекарный концерн "”илиппофф", филиал петербургской фирмы,
расхваливал приезжим свои бесчисленные изделиЯ: сайки, сушки, слойки,
сметанники, сочни, баранки, бублики, бисквиты, белЯши, печенье, пончики,
пельмени, пышки, пампушники, профитроли, полосочки с повидлом, колечки с
орешками, струдели с Яблоками и ревенем, тарталетки с кремом, малороссийский
хворост, вафли, хрустЯщие хлебцы (так как слово "хлеб" было запрещено, то
они были названы в объЯвлении "хрустЯщими штучками"), корзиночки, кексы,
коржики, кнедлики, крутоны, круассоны, рулеты, расстегаи, рожки, ром-бабы,
вареники, галушки, хачапури, шарлотки, чуреки, чебуреки, флан...
Њимо не спеша проходила группа высокопоставленных чиновников ратуши:
все на хорошем счету у гуннов и с правом поездки за границу. "„а-с, ”ранц
Љсаверьевич, тосканскаЯ пицца не в пример лучше ломбардской, здесь ‚ы
правы," -- вальЯжно разглагольствовал тучный господин, попыхиваЯ сигарой.
"Ќо вот в рассуждение претцелей позвольте ‚ам поставить запЯтую..."
€ вдруг какой-то рычажок соскочил в голове у ќдуарда Ќиколаевича. ‚сЯ
благоприобретеннаЯ за десЯтилетиЯ неволи осторожность полетела к черту.
‹аубе побелел, губы его затрЯслись, и на них показалась пена. "•леба! •леба
хочу!!" -- завизжал он во всю мощь своих легких и ринулсЯ вдоль по улице,
бешено вращаЯ глазами и расталкиваЯ пешеходов. Џослышались крики, прохожие в
ужасе кинулись врассыпную. Ќа бегу ‹аубе подцепил чью-то трость и уже
налаживалсЯ было ею в ближайшую витрину, за которой хищно блестели
трехэтажные кремовые торты, но из подворотни выскочил гуннский патруль,
‹аубе мигом взЯли под локти и увели.
***
"•леба дайте! •леба! ‘атрапы! Џалачи! Ѓулок хочу!" -- орал, отчаЯнно
извиваЯсь, крепко привЯзанный к стулу ќдуард Ќиколаевич. Људа подевалось его
милое дворЯнское воспитание, его университетский лоск? ‘ейчас он вел себЯ,
словно озверевший мужик времен, теперь уже далеких, хлебных бунтов.
"‚овсе не нушно такк волнофатьсЯ," -- раздалсЯ спокойный голос, и,
замолчав от удивлениЯ, ќдуард Ќиколаевич увидел, что перед ним стоит
гуннский офицер с серебрЯными рунами майора. "‘ачем ше такк? ”итрины бить
совсем уж нехорошо, та и у костей столицы мошет слошитьсЯ превратное
впечатление." Ћт неожиданности ‹аубе лишилсЯ дара речи и только смотрел, как
гунн отворил в стене сейф и выдвинул Ящик, накрытый чистой льнЯной
салфеткой.
"‚ам угодно хлеба?" -- учтиво проговорил майор с легким акцентом.
"€звольте-с." Ћн откинул салфетку. Џод ней оказалась ароматнаЯ буханка
свежего ржаного хлеба. Ћфицер достал перочинный нож, отрезал горбушку и
предложил ‹аубе. "ќ-э..." замычал совершенно оторопевший ќдуард Ќиколаевич.
"Џростите," -- смутилсЯ гунн, "Я совсем сапыл." Ћн махнул солдатам, и ‹аубе
развЯзали. Џочти терЯЯ сознание, захлебываЯсь густой слюной, он кинулсЯ на
кусок хлеба. Ћт предвкушениЯ экстаза ноги были как ватные, все вокруг,
подпрыгиваЯ, вращалось, и руки сильно трЯслись. —авкаЯ и рыча, он снова и
снова впивалсЯ зубами в вожделенную буханку. "‚от оно," -- молнией мелькнуло
в голове, "цель, конец и смысл. ’еперь хоть на эшафот."
...Џостепенно он стал жевать медленнее. ’ак-так. ‡апах ему не внове,
благо в городе множество булочных. ’ак. ‡накомый по литературе, прекрасно
описанный в источниках, кисловатый ржаной вкус. Џрисутствие дрожжей.
Ќамокающие во рту крошки. Љорочка. ЊЯкиш. Џлотный ком в пищеводе. ‘ытно.
Ќесколько более тЯжелаЯ пища, чем саго или вареный рис. Ћб этом он мечтал
всю жизнь? таилсЯ? алкал? страдал? ’ак-так.
"€ это все?" -- вырвалось у ‹аубе. "‚ тселом -- та," -- небрежно
отозвалсЯ майор. "“ сдобы немношко мЯкше фкусс, остальное -- сахар, Яйтса,
масло и всЯкий начинка. Ќо в тселом -- все одно и то ше."
ќдуард Ќиколаевич устало опустилсЯ на стул. "—то же будет со мной?" --
"Ќичего-с. ‘а нарушение общественного спокойствиЯ ‚ас оштрафуют и отправЯт
томой." -- "џ не о том!" -- с досадой и внезапным ужасом воскликнул ‹аубе.
"Њне нечем жить. Ќечем жить, понимаете ‚ы это?! ‚ы менЯ обманули! џ требую
исполнениЯ закона, трибунала, казни, наконец! ‚ы отдаете себе отчет в том,
что ‚ы менЯ лишили всЯкого желаниЯ жить!"
"’а-а, круссно," -- закручинилсЯ майор, но вдруг, словно что-то
вспомнив, выпрЯмилсЯ и помрачнел. "‘ошалею, но ничем не моку помочь." -- "Ќо
как же ваши законы, ваши собственные законы?!" -- "Ќе моку-с. ”идите ли, это
очень устаревший сакон. —тобы поддерживать цены на хлепп, мы его не
отменЯем. Ќо есть некласнаЯ инструкциЯ его не исполнЯть. ’а и фообще
оккупациЯ не оккупаетсЯ, мы это уше давно понЯли и занЯлись хлеботорговлей с
саграницей. Ќаши люди сидЯт в правлениЯх всех пекарен. ‘коро мы выкупим все
чужие доли, консолидируем владениЯ и тогда выведем войска. ’а они и сейчас
-- не настоЯщие." Ћн поманил одного из солдат и, взЯвшись за ствол винтовки,
резко крутнул. ‘твол треснул, в стороны полетели мелкие щепки. "”от ‚аш
пропуск, иттите."
‚ каком-то забытьи ‹аубе вышел из подворотни комендатуры и, глЯдЯ прЯмо
перед собой невидЯщими глазами, как сомнамбула, побрел обратно по главной
улице. ђазвратно развалЯсь в витринах, порочные спелые булки призывно
подмигивали ему. "Ѓежать отсюда," -- подумал ќдуард Ќиколаевич, --
"Ѓе-жать."

LA, 25/VII-MMII
Last-modified: Wed, 22 Jan 2003 14:34:32 GMT
Ћцените этот текст: