ѓригорий ‡лотин. ђазставанiе

Ћцените этот текст:
ѓригорий ‡лотин. ђазставанiе

---------------------------------------------------------------
© Copyright ѓригорий ‘еменович ‡лотин
Email: gzlotin@yahoo.com
WWW: http://zhurnal.lib.ru/z/zlotin_g_s/
Date: 22 Jan 2003
---------------------------------------------------------------

€ вотъ, наконецъ, онъ отваливаетъ отъ стенки: огромный пароходъ, чoрный
и жирный, словно пiЯвка, насосавшаЯсЯ крови сотенъ и сотенъ беглецовъ.
Ђспидный грЯзный дымъ валитъ изъ толстыхъ трубъ, ревъ гудковъ
надрываетъ душу, уже стесненную толпою и совершавшимсЯ передъ глазами. ’олпа
разсеЯлась. …ще какой-нибудь часъ тому назадъ они валили и лезли по зыбкимъ
мосткамъ на палубу. ЏодтЯгивали узлы на веревкахъ. Ѓросались въ воду, после
карабкались. Џодплывали въ лодкахъ. ’олклись на страшной, заплеванной
площади. ’оптали, что ни попадЯ. „авили поклажу и другъ друга. Љричали и
бранились. Џлакали навзрыдъ. Љрестились размашисто, крестили украдкой,
втихомолку, словно конфузЯсь отчего-то. Ђ и вокругъ ужъ начиналсЯ адъ: выли
заводскiе гудки, стрелЯли по дальнимъ слободамъ, извозчики носились, какъ
полоумные, по набережной -- не то удирали, не то везли кого-то еще, за
бешеныЯ деньги, къ пристани.
’еперь все позади. Ћдинъ стоитъ у борта, глЯдЯ на медленно удалЯющуюсЯ
землю. Ќа отплывающую навсегда площадь съ еЯ тумбами, часовнЯми и будками.
Ќа торговые рЯды. Ќа крыши домовъ. Ќа кроны садовъ. Ќа главы церквей,
горЯщiЯ въ пополуденномъ свете. Ќа дымы зажженныхъ посадовъ и тающихъ селъ.
Ќа синiЯ горы. ‘тоитъ и думаетъ о томъ, что все кончено.
Ђ после былъ баракъ въ ѓаллиполи и холера. Ѓыла Џрага или, кажетсЯ,
Ѓелградъ. Џосле была служба денщикомъ и несбывшiесЯ, несбыточныЯ надежды на
возвращенiе. Ѓессильные монархическiе съезды. “богiЯ газеты и недурныЯ школы
длЯ детей. Џосле былъ Џарижъ и нищета, и трудъ на консервной фабрике и
перваЯ выходнаЯ пара. Џосле нахлынули немцы. Ѓыли марши по радiо, воззванiЯ
на перекресткахъ, аресты, саботажъ. ‡атемъ немцы отхлынули, унесЯ мертвыхъ
съ собою въ небытiе.
€ снова потекли стремительные годы. Ѓыла радость и цветы, и кафэ на
бульварахъ. „ети выросли и стали французами. Ќо пришли отпеть его, когда онъ
упокоилсЯ на пригородномъ кладбище у крохотной белой церкви.
***
„ругой стоитъ у пристани и, ошалевъ отъ горЯ, комкаетъ въ рукахъ
грЯзный, какъ сапогъ, носовой платокъ; вместо того, чтобы комкать и рвать въ
кармане замусоленный кусокъ бумаги съ печатью, выданный неправильной
властью. ’аращитсЯ сквозь мутныЯ слезы на едва отваливший отъ причальной
стенки караванъ судовъ и думаетъ о томъ, что все кончено.
Ђ потомъ былъ подвалъ чрезвычайки и концлагерь, и тифъ. Ѓыли скитаньЯ
по стране и ‘аратовъ или, кажетсЯ, ‘алехардъ. Џотомъ былъ трудъ
чернорабочимъ на цементномъ заводе и голодъ, и безсильнаЯ гармонь по
вечерамъ. Ѓыла безумнаЯ надежда получить весточку из-за границы, и былъ
страхъ отъ этой несбывшейсЯ надежды. Џотомъ были марши по радiо (изъ черной
тарелки на стене) и кровожадные воззванiЯ въ убогихъ газетахъ, и аресты,
аресты, аресты... Џотомъ нахлынули немцы. Ѓыли штрафные батальоны и
заградительные отрЯды, и смерть. Ѓыла перваЯ параднаЯ гимнастерка и перваЯ
медаль. Џотомъ немцы снова отхлынули, унесЯ мертвыхъ съ собою въ небытiе. €
вновь полетели долгiе, разные годы. Ѓыла радость и духовые оркестры въ
городскихъ садахъ. „ети выросли, и съ ними выросла стена, отделившаЯ его отъ
нихъ и отъ непостижимыхъ внуковъ. Ќо все же они пришли помЯнуть его, когда
онъ упокоилсЯ подъ безликимъ надгробнымъ камнемъ на новомъ кладбище за
городомъ.
€ лишь спустЯ много летъ, въ далекой, безучастной стране некто совсемъ
чужой, проходЯ по залитой счастливымъ солнцемъ улице, вдругъ остановитсЯ и
замретъ, сраженный этимъ воспоминаньемъ. €, слетевшись из неоглЯдного
далека, их жизни скрестЯтсЯ, какъ лучи, въ незнакомомъ сердце и вспыхнутъ въ
немъ, словно солнечный зайчикъ въ осколке битого стекла.
Ђ въ бирюзовую гавань однажды войдетъ дивный белый парусникъ имени
русскaго мореплавателЯ съ балтiйско-немецкой фамилiей, подъ непорочнымъ
стЯгомъ съ лазоревымъ шотландскимъ крестомъ. ‘бежитсЯ народъ, матросы
станутъ оделЯть местныхъ жителей крепкими пахучими папиросами. Ќа палубе они
и встретЯтсЯ: последнiй врангелевскiй кадетъ и внукъ ополченца, чудомъ не
сгинувшaго на ‚олхове, дожившaго до запоздалой на тридцать летъ победы, но
не дожившaго до дней иныхъ.
Ћни постоЯтъ у борта, зачарованные закатною дорожкой на воде и вместе
сойдутъ на новый берегъ, всемъ существомъ своимъ отменЯЯ наше долгое,
горькое разставанiе.

LA, AD MCMXCIX

Last-modified: Wed, 22 Jan 2003 14:35:03 GMT
Ћцените этот текст: