„жордж Ћруэлл. Љак Я стрелЯл в слона

Ћцените этот текст:
„жордж Ћруэлл. Љак Я стрелЯл в слона

       ‚  ЊоламьЯйне  -  это  в  Ќижней Ѓирме - Я стал объектом
ненависти многих людей; с той поры моЯ персона уже  никогда  не
имела  столь  важного  значениЯ длЯ окружающих. ‚ городе, где Я
занимал пост окружного полицейского,  сильно  ощущались  резкие
антиевропейские   настроениЯ,   правда,   проЯвлЯвшиесЯ  как-то
бесцельно и мелочно. ‚ыступить открыто не хватало духу,  а  вот
если  белой женщине случалось одной пройти по базару, платье ее
часто оказывалось забрызганным соком  бетели.  Љак  полицейский
офицер,  Я неизбежно становилсЯ мишенью длЯ оскорблений, коим и
подвергалсЯ  всЯкий  раз,  когда   представлЯлась   возможность
сделать  это безнаказанно. …сли на футбольном поле какой-нибудь
шустрый  бирманец  подставлЯл  мне  подножку,  а  судьЯ,   тоже
бирманец,  демонстративно  смотрел  в  противоположную сторону,
толпа разражалась отвратительным хохотом. ’акое происходило  не
один   раз.  ‚  конце  концов  эти  повсюду  встречавшиесЯ  мне
насмешливые желтые физиономии молодых парней, эти  оскорблениЯ,
летевшие  вдогонку, когда Я уже успевал удалитьсЯ на безопасное
расстоЯние,  начали  изрЯдно  действовать  мне  на  нервы.   Ќо
невыносимее  всего  были  молодые  буддистские  проповедники. ‚
городе  их   насчитывалось   несколько   тысЯч,   и   возникало
впечатление,  что  у всех у них было одноединственное занЯтие -
устроившись на уличных углах, глумитьсЯ над европейцами.
      ‚се это смущало и расстраивало менЯ. “же тогда Я осознал,
что империализм есть зло и чем скорее Я покончу  со  службой  и
распрощаюсь   со   всем   этим,   тем  лучше.  ’еоретически  и,
разумеетсЯ,  негласно  Я  безоговорочно  вставал   на   сторону
бирманцев в их борьбе против угнетателей-англичан.
       —то  же  касаетсЯ  службы,  то к ней Я питал столь лютую
ненависть, что, наверное, даже  выразить  не  смогу.  Ќа  такой
должности   вплотную  сталкиваешьсЯ  со  всей  грЯзной  работой
имперской машины. ‘корчившиесЯ бедолаги в клетках вонючих камер
предварительного   заключениЯ;   посеревшие,   запуганные  лица
приговоренных к длительному сроку; шрамы  на  Ягодицах  мужчин,
подвергшихсЯ  избиению  бамбуковыми палками, - все это вызывало
во  мне  нестерпимое,  гнетущее  чувство  вины.  Њне  никак  не
удавалось   расставить  все  по  своим  местам.  џ  был  молод,
малообразован, в проблемах своих вынужден был разбиратьсЯ  сам,
находЯсь  в  том  полном  одиночестве,  которым ‚осток окружает
любого англичанина.. џ даже не подозревал, что
      ЃританскаЯ империЯ умирает, и тем более не ведал, что она
все же много лучше, чем молодые, теснЯщие ее конкуренты. ‡ато Я
знал,  что  мне, с одной стороны, никуда не уйти от ненависти к
Ѓританской империи, чьим солдатом  Я  был,  а  с  другой  -  от
Ярости,  вызываемой во мне этими маленькими злобными зверьками,
стремившимисЯ превратить мою службу в ад.
        Ѓританское   владычество  в  €ндии  представлЯлось  мне
незыблемой тиранией, in saecula saeculorum *  подчинившей  себе
сломленные  народы;  и  тем не менее Я бы с величайшей радостью
пырнул штыком какого-нибудь  буддистского  проповедника.  ’акие
чувства    естественно    возникают    как   побочный   продукт
империализма: спросите любого английского  чиновника  в  €ндии,
если сможете поймать его в неслужебное времЯ.
        €   вот  однажды  произошло  нечто,  косвенным  образом
проЯснившее  многое.  ‚нешне  то  был   лишь   малозначительный
инцидент,  но  мне  он  позволил  Яснее,  чем  раньше,  увидеть
сущность империализма, истинные мотивы,  движущие  деспотичными
правительствами.   Ћднажды   рано  утром,  младший  полицейский
инспектор позвонил мне по  телефону  из  полицейского  участка,
расположенного на другом конце города, и сообщил, что на базаре
бесчинствует  слон.  Ќе  могу  ли  Я   прийти   и   предпринЯть
что-нибудь?  џ  не  знал,  какаЯ  от менЯ может быть польза, но
хотелось посмотреть, что там происходит, и, взгромоздившись  на
пони, Я отправилсЯ в путь. ‘ собой Я прихватил винтовку, старый
"винчестер" сорок четвертого калибра - слона из него,  конечно,
не убьешь, но вдруг пригодитсЯ пошуметь in terrorem **.
       Џо  дороге  менЯ то и дело останавливали и рассказывали,
что натворил слон. ќто был вовсе не дикий, а домашний  слон,  у
которого  просто  началсЯ  период полового возбуждениЯ - муста.
Џеред наступлением муста  его,  как  и  всех  домашних  слонов,
посадили  на  цепь,  но  прошлой  ночью он сорвалсЯ и сбежал. ‚
таком  состоЯнии  со  слоном,  кроме   погонщика,   никому   не
справитьсЯ,  но  тот,  пустившись  за беглецом, выбрал неверное
направление и теперь находилсЯ в двенадцати часах хода  отсюда;
слон  же  неожиданно утром вновь объЯвилсЯ в городе. Ќе имевшие
оружиЯ бирманцы были  перед  ним  совершенно  беззащитны.  ‘лон
между  тем  уже  снес  чью-то  бамбуковую хижину, убил корову и
совершил налеты на фруктовые  ларьки,  поглотив  все,  что  там
было;  вдобавок ко всему он столкнулсЯ с муниципальным мусорным
фургоном, который был им опрокинут  и  изрЯдно  помЯт,  правда,
после того как водитель выскочил и пустилсЯ наутек.
       ‚  квартале,  где  видели  сбежавшего  слона,  менЯ ждал
младший инспектор-бирманец и несколько  констеблей-индусов.  ’о
был  нищий  квартал,  где  го  крутому  склону карабкалсЯ вверх
лабиринт грЯзных убогих  бамбуковых  лачуг,  крытых  пальмовыми
листьЯми.  Џомню,  утро было .пасмурное и душное - самое начало
сезона дождей.  Њы  принЯлись  расспрашивать,  куда  направилсЯ
слон,  и, как обычно, ничего не могли узнать толком. Ќа ‚остоке
всегда  так:  издалека  историЯ  представлЯетсЯ  вподне  Ясной,
однако  чем  ближе  к  месту  событий,  тем  она туманнее. Ћдни
говорили, что слон пошел туда, другие - сюда,  третьи  уверЯли,
что  и слыхом не слыхали ни про какого слона. џ уже совсем было
решил, что в этой истории нет ничего, кроме нагромождениЯ  лжи,
когда  где-то  совсем  рЯдом  раздались  пронзительные крики. ‘
рассерженными   возгласами:   "Џошли   отсюда!    Џошли    вон,
немедленно!"  -  из-за  угла поЯвилась старуха с кнутом в руке,
прогонЯвшаЯ стайку голых ребЯтишек. ‡а ней следовало  несколько
причитавших  и  охавших  женщин: очевидно, там произошло -нечто
такое, чего детЯм  видеть  не  полагалось.  Ћбогнув  хижину,  Я
увидел  распростертое  в  грЯзи  тело  человека.  ќто был почти
обнаженный индус-дравид. Џо-видимому, смерть настигла  смуглого
кули  лишь  несколько  минут назад. Ћчевидцы говорили, что слон
наткнулсЯ на него, огибаЯ лачугу;  обхватив  жертву  хоботом  и
надавив  ногой  на  спину,  он  проволок ее по земле. Ѓыл сезон
дождей, и тело индуса пропахало в размЯкшей почве канаву в  фут
глубиной  и  пару  Ярдов  длиной.  Ћн лежал на животе, раскинув
руки, с головой, вывернутой набок.  Џокрытое слоем грЯзи  лицо,
с  широко  открытыми  глазами  и обнажившимисЯ словно в ухмылке
зубами выражало нестерпимую муку. (Љстати, не пытайтесь убедить
менЯ,  что  мертвые  выглЯдЯт умиротворенными. Џочти все трупы,
которые мне доводилось видеть, оставлЯли  жуткое  впечатление.)
Ќога огромного животного полностью содрала со спины несчастного
кожу - так свежуют кроликов. “видев труп, Я отправил  ординарца
к  своему  другу,  дом  которого  находилсЯ  неподалеку,  -  за
винтовкой, годной длЯ охоты на  слона.  …ще  раньше  Я  отослал
пони,  поскольку мне совсем не хотелось, чтобы, учуЯв слона, он
ошалел от испуга и сбросил менЯ.
       —ерез  несколько  минут вернулсЯ ординарец с винтовкой и
пЯтью  патронами,  тут  же   подоспели   несколько   бирманцев,
сообщивших,  что  слон  пасетсЯ внизу на рисовых полЯх, всего в
нескольких сотнЯх Ярдов от нас. ‘тоило  мне  двинутьсЯ  вперед,
как  практически  все  население  квартал^  высыпало на улицу и
устремилось за мной. Ћни заметили винтовку и теперь в радостном
возбуждении   кричали,  что  Я  иду  убивать  слона.  Џока  тот
опустошал их дома, они не проЯвлЯли к нему особого интереса, но
теперь  слона  собирались  застрелить, и это было совсем другое
дело. Ћни отнеслись к происходЯщему как к развлечению  -  толпа
англичан,  должно  быть,  реагировала  бы точно так же,- помимо
всего прочего, они надеЯлись на дармовое  мЯсо.  Ћт  этого  мне
стало  как-то  не  по  себе.  ‚  мои намерениЯ вовсе не входило
убивать слона - винтовка нужна была мне только длЯ  самозащиты,
так,  на  всЯкий  случай;  и  потом - всегда терЯешьсЯ, если за
тобой наблюдает толпа.  Љак  дурак,  коим  себЯ  и  чувствовал,
вышагивал  Я вниз по склону с винтовкой на плече, а следовавшее
за мной  по  пЯтам  скопище  напиравших  друг  на  друга  людей
непрерывно  росло.  ‚низу,  оставлЯЯ  домики  далеко в стороне,
пролегала посыпаннаЯ щебнем дорога, за пей на  тысЯчу  Ярдов  в
ширину  раскинулись  болотистые,  размокшие  от  первых дождей,
поросшие дикой травой, еще не  вспаханные  рисовые  полЯ.  ‘лон
стоЯл в восьми Ярдах от дороги, повернувшись к нам левым боком.
Ќа подступавшую толпу он не обратил ни малейшего  вниманиЯ.  Ћн
выдергивал  пучки травы, ударЯл ими по колену, стрЯхиваЯ землю,
и засовывал в рот.
       Ќа  дороге  Я остановилсЯ. “видев слона, Я уже внутренне
решил, что не должен стрелЯть в него. “бийство рабочего слона -
дело   очень   серьезное,  сравнимое  с  уничтожением  большого
дорогостоЯщего механизма, и совершенно очевидно, что  прибегать
к  этому  следует  лишь  при  крайней  необходимости.  Ќа таком
расстоЯнии  мирно  пасшийсЯ  слон,  казалось,  представлЯл   не
большую  опасность,  чем корова. ’огда Я подумал - и не изменил
своего мнениЯ поныне,- что период муста у него уже  кончалсЯ  и
поэтому,  наверное,  он  так  и  будет тихо-мирно бродить, пока
подоспевший погонщик не изловит его. Ѓолее того, Я не испытывал
никакого желаниЯ убивать животное. •отелось немного понаблюдать
за  слоном,  убедитьсЯ,  что  он  не  рассвирепеет   вновь,   и
отправитьсЯ восвоЯси.
       Ќо  в  это  самое  мгновенье  Я  обернулсЯ и взглЯнул на
сопровождавшую менЯ толпу. ’о была  огромнаЯ  масса  людей,  по
меньшей   мере   тысЯчи  две,  котораЯ  с  каждой  минутой  все
прибывала. Ћна далеко, по обе стороны, запрудила дорогу. Џередо
мной   расстилалось   море  пестрых  одежд,  на  фоне  которого
Явственно выделЯлись радостные и  возбужденные  в  предвкушении
развлечениЯ  желтые  лица  людей, уверенных в неминуемой смерти
слона.  Ћни следили за мной, как следили бы  за  иллюзионистом,
готовившимсЯ  показать  фокус. Ћни не любили менЯ, но сейчас, с
магической  винтовкой  в  рунах,  Я  был  объектом,   достойным
наблюдениЯ.  ‚незапно  Я  осознал,  что  рано  или поздно слона
придетсЯ прикончить. Ћт менЯ этого ждали, и Я  обЯзан  был  это
сделать:   Я  почти  физически  ощущал,  как  две  тысЯчи  воль
неудержимо подталкивали менЯ  вперед.  €менно  тогда,  когда  Я
стоЯл  там  с  винтовкой  в  руках,  мне  впервые открылась всЯ
обреченность и бессмысленность владычества белого  человека  на
‚остоке.  ‚от  Я,  европеец,  стою с винтовкой перед безоружной
толпой  туземцев,  как  будто  бы  главное   действующее   лицо
спектаклЯ, фактически же - смехотворнаЯ марионетка, дергающаЯсЯ
по воле смуглолицых людей. Њне открылось тогда, что,  становЯсь
тираном,  белый  человек  наносит  смертельный  удар  по  своей
собственной свободе,  превращаетсЯ  в  претенциозную,  насквозь
фальшивую  куклу,  в  некоего  безликого  сагиба - европейского
господина. €бо условие его владычества  состоит  в  том,  чтобы
непрерывно   производить   впечатление  на  туземцев  и  своими
действиЯми  в  любой  критической   ситуации   оправдывать   их
ожиданиЯ. ЏостоЯнно скрытое маской лицо со временем неотвратимо
срастаетсЯ с нею. џ  неизбежно  должен  был  застрелить  слона.
Џослав  за  винтовкой,  Я приговорил себЯ к этому. ‘агиб обЯзан
вести  себЯ  так,  как  подобает   сагибу:   он   должен   быть
решительным,   точно   знать,   чего   хочет,   действовать   в
соответствии со своей ролью. Џроделать такой путь с винтовкой в
руках  во  главе  двухтысЯчной  толпы  и, ничего не предпринЯв,
беспомощно заковылЯть прочь - нет, об  этом  не  может  быть  и
речи.  Ћни станут смеЯтьсЯ. Ђ всЯ моЯ жизнь, как и жизнь любого
европейца на  ‚остоке,-  это  борьба  за  то,  чтобы  не  стать
посмешищем.
       Њне  не  хотелось  убивать  слона.  џ смотрел, как он со
свойственной слонам добродушной озабоченностью ударЯет  пучками
травы  по колену. Љазалось, что выпустить в него пулю все равно
что совершить гнусное и жестокое человекоубийство, ‚ ту пору  Я
еще  не проЯвлЯл излишней щепетильности в охоте, но мне никогда
не приходилось -да и не хотелось - стрелЯть в слона  (почему-то
всегда  представлЯетсЯ, что убивать больших животных - хуже). Љ
тому же, нужно было  принЯть  во  внимание  интересы  владельца
животного.  †ивой  слон  стоил по крайней мере сто фунтов, цена
мертвого определЯетсЯ ценой  его  бивней,  то  есть,  возможно,
пЯтью фунтами. Њежду тем надо было действовать быстро. џ выбрал
опытных  на  вид  бирманцев,  пришедших  раньше  нас,  и   стал
расспрашивать  их  о  поведении слонов. Ћни повторЯли одно и то
же: пока к  нему  не  пристают,  он  ни  на  кого  не  обращает
вниманиЯ, но, если подойти слишком близко, может напасть.
       џ  Ясно  представлЯл  себе,  как  следовало поступить. џ
подойду к слону - ну,  скажем,  Ярдов  на  двадцать  пЯть  -  и
посмотрю,  как  он  поведет  себЯ.  …сли  броситсЯ  на  менЯ, Я
выстрелю, если не обратит вниманиЯ, спокойно оставлю  на  месте
до  прибытиЯ  хозЯина.  ‚  то  же  времЯ  Я понимал, что ничего
подобного  не  сделаю.  џ  плохо  стрелЯю  из  винтовки,  землЯ
превратилась  в  вЯзкую грЯзь, в которой нога проваливаетсЯ при
каждом шаге. …сли слон броситсЯ на менЯ, а Я промахнусь, шансов
наудачу  у  менЯ  будет  не  больше, чем у лЯгушки под дорожным
катком. „аже тогда  Я  не  особенно  тревожилсЯ  о  собственной
шкуре,  зато  ни  на  миг  не забывал о смуглых лицах у менЯ за
спиной. —увствуЯ на себе взглЯды толпы, Я не испытывал страха в
обычном  смысле  слова  -  какой  испытывал  бы,  будь  Я один.
…вропеец не имеет права проЯвлЯть признаков страха на глазах  у
туземцев,  поэтому  чаще  всего  он и не боитсЯ. ‚олновала лишь
одна  мысль:  если  Я   оскандалюсь,   две   тысЯчи   бирманцев
позаботЯтсЯ  о  том,  чтобы  менЯ догнали, изловили и затоптали
ногами, превратив, как индуса на холме,  в  ухмылЯющийсЯ  труп.
‚полне  вероЯтно,  что,  произойди  такое,  многие из них будут
смеЯтьсЯ. Ќет, так дело не пойдет. ЋставалсЯ только один  путь.
џ  заправил  патроны  в  магазин  и  лег на дорогу, чтобы лучше
прицелитьсЯ.
        ’олпа   замерла,  и  из  неисчислимых  глоток  вырвалсЯ
глубокий,  низкий,  счастливый  вздох,  как  у  людей,  наконец
дождавшихсЯ  поднЯтиЯ занавеса.  ‡начит, все-таки потеха будет.
‚интовка была великолепнаЯ, немецкаЯ,  с  оптическим  прицелом.
’огда  Я  еще  не  знал,  что,  когда  стрелЯешь в слона, нужно
целитьсЯ в мысленно проведенную между ушными отверстиЯми линию.
…сли  слон стоЯл боком, бить следовало прЯмо в ушное отверстие,
Я же прицелилсЯ на несколько дюймов левее, полагаЯ, что  именно
там и расположен мозг.
       ‘пустив  курок,  Я не услышал выстрела и не почувствовал
отдачи обычное Явление, когда пулЯ попадает  в  цель,-  зато  Я
услышал   дьЯвольский   торжествующий  рев,  взметнувшийсЯ  над
толпой. € почти тут же-казалось, пулЯ  не  могла  столь  быстро
достигнуть  цели  -  со  слоном  произошла  таинственнаЯ жуткаЯ
перемена. Ћн не пошевельнулсЯ, не упал,  но  изменилась  каждаЯ
линиЯ   его   тела.  Ћн  вдруг  оказалсЯ  больным,  сморщенным,
невероЯтно старым, как будто страшный,  хотЯ  и  не  поваливший
наземь  удар пули парализовал его. Џрошло, казалось, бесконечно
много времени - пожалуй, секунд пЯть,-  прежде  чем  он  грузно
осел  на колени.  €зо рта потекла слюна. ‘лон как-то неимоверно
одрЯхлел. Ќетрудно было бы представить, что ему не одна  тысЯча
лет.  џ  вновь  выстрелил  в  ту же точку. Ћн не рухнул и после
второго  выстрела:  напротив,  с  огромным  трудом   невероЯтно
медленно  поднЯлсЯ и, ослабевший, с безвольно опущенной головой
выпрЯмилсЯ на подгибающихсЯ ногах. џ выстрелил  в  третий  раз.
ќтот  выстрел  оказалсЯ роковым. ‚се тело слона содрогнулось от
нестерпимой боли, ноги лишились последних остатков сил.  ЏадаЯ,
он  словно  приподнЯлсЯ: подогнувшиесЯ под тЯжестью тела ноги и
устремленный   ввысь   хобот   делали    слона    похожим    на
опрокидывающуюсЯ громадную скалу с растущим на вершине деревом.
Ћн протрубил - в первый и последний  раз.   Ђ  потом  повалилсЯ
брюхом  ко  мне,  с глухим стуком, от которого содрогнулась всЯ
землЯ, казалось, даже там, где лежал Я.
       џ встал. Ѓирманцы мчались по грЯзи мимо менЯ. Ѓыло Ясно,
что слону уже никогда не поднЯтьсЯ, но он  еще  жил.  Ћн  дышал
очень  ритмично,  шумно,  с трудом вбираЯ воздух; его огромный,
подобный холму бок болезненно вздымалсЯ и  опускалсЯ.  ђот  был
широко   открыт,   и   Я   мог   заглЯнуть   далеко  в  глубину
бледно-розовой  пасти.  џ  долго  медлил  в   ожидании   смерти
животного,  но дыхание не ослабевало. ‚ конце концов Я выпустил
два  оставшихсЯ   у   менЯ   патрона   туда,   где,   по   моим
представлениЯм,  находилось сердце. €з раны хлынула густаЯ, как
красный бархат, кровь, но  слон  еще  жил.  …го  тело  даже  не
дрогнуло,   когда  ударили  пули;  без  остановок  продолжалось
затрудненное  дыхание.  Ћн  умирал  невероЯтно   мучительно   и
медленно,  существуЯ  в  каком-то другом, далеком от менЯ мире,
где  даже  пулЯ  уже  бессильна  причинить  больший   вред.   џ
почувствовал,  что должен оборвать этот ужасающий шум. ‘мотреть
на огромного поверженного,  не  могущего  ни  шевельнутьсЯ,  ни
умереть  зверЯ,  и  сознавать,  что  ты  не  в  состоЯнии  даже
прикончить   его,   было   невыносимо.   Њне    принесли    мою
малокалиберную винтовку, и Я принЯлсЯ выпускать пулю за пулей в
сердце и в горло. ‘лон вроде бы и не  замечал  их.  Њучительное
шумное  дыхание проходило все так же ритмично, напоминаЯ работу
часового механизма.  Ќаконец, не в силах больше вынести  этого,
Я  ушел.  Џотом  Я  узнал,  что прошло полчаса, прежде чем слон
умер. Ќо еще до моего ухода бирманцы стали приносить корзинки и
большие  бирманские ножи: рассказывали, что к вечеру от туши не
осталось почти ничего, кроме скелета.
       “бийство  слона  стало  темой бесконечных споров. •озЯин
слона бушевал, но ведь это был всего лишь индус, и сделать  он,
конечно,  ничего  не  мог.  Љ  тому  же, юридически Я был прав,
поскольку разбушевавшийсЯ слон, подобно бешеной собаке,  должен
быть  убит, если владелец почему-либо не в состоЯнии справитьсЯ
с ним. ‘реди европейцев мнениЯ  разделились.  ‹юди  в  возрасте
сочли мое поведение правильным, молодые говорили, что чертовски
глупо стрелЯть в слона только потому, что тот убил кули -  ведь
слон  куда  ценнее  любого чертового кули. ‘ам Я был несказанно
рад свершившемусЯ убийству кули - это  означало  с  юридической
точки  зрениЯ,  что  Я  действовал  в  рамках закона и имел все
основаниЯ застрелить животное. џ часто задаюсь вопросом,  понЯл
ли  кто-нибудь,  что  мною руководило единственное желание - не
оказатьсЯ посмешищем.

*   in saecula saeculorum (лат.) - во веки веков.
** in terrorem                   (лат.) - длЯ устрашениЯ.


1936
Џеревела с английского  Њ. ’еракопЯн
Last-modified: Mon, 20 Jan 1997 06:38:16 GMT
Ћцените этот текст: