Ђндрей Џлатонов. ‚зыскание погибших

Ћцените этот текст:
Ђндрей Џлатонов. ‚зыскание погибших

---------------------------------------------------------------
    €зд. "Џовести и рассказы" - Њ.: •уд.лит., 1983. (Љлассики и современники. ‘овет. лит-ра)".
    Ќабор текста: Ћльга ‘тарицына
---------------------------------------------------------------



                                      €з бездны взываю
                                      [ова мертвых

     Њать вернулась в свой дом. Ћна была в беженстве от немцев, но она нигде
не могла жить, кроме родного места, и вернулась домой.
     Ћна  два раза  прошла  промежуточными полЯми мимо немецких  укреплений,
потому  что фронт здесь был неровный, а она шла прЯмой ближней  дорогой. Ћна
не  имела страха и не остерегалась никого, и враги  ее не повредили. Ћна шла
по полЯм, тоскующаЯ, простоволосаЯ, со смутным, точно ослепшим, лицом.  € ей
было все равно, что сейчас есть на свете и что совершаетсЯ в  нем, и ничто в
мире не  могло ее ни  потревожить,  ни обрадовать, потому что горе  ее  было
вечным  и печаль  неутолимой  - мать утратила мертвыми всех своих детей. Ћна
была  теперь столь слаба и  равнодушна ко  всему  свету,  что шла по  дороге
подобно  усохшей  былинке,  несомой ветром, и  все, что она  встретила, тоже
осталось  равнодушным  к ней.  € ей стало еще  более трудно,  потому что она
почувствовала,  что ей  никто не нужен, и она  за то равно никому не  нужна.
ќтого  достаточно,  чтобы  умереть  человеку,  но  она не  умерла;  ей  было
необходимо  увидеть  свой дом, где она жила жизнь,  и место, где  в  битве и
казни скончались ее дети.
     Ќа своем пути  она встречала  немцев,  но  они  не  тронули эту  старую
женщину; им было странно видеть столь горестную старуху, они ужаснулись вида
человечности  на ее лице,  и  они оставили ее без вниманиЯ, чтобы она умерла
сама по  себе. ‚ жизни бывает этот смутный  отчужденный свет на лицах людей,
пугающий  зверЯ  и враждебного человека,  и  таких  людей никому  непосильно
погубить, и к ним невозможно приблизитьсЯ. ‡верь и человек охотнее сражаютсЯ
с подобными себе, но неподобных он оставлЯет в стороне, боЯсь  испугатьсЯ их
и быть побежденным неизвестной силой.
     ЏройдЯ  сквозь войну, стараЯ мать вернулась  домой. Ќо родное место  ее
теперь  было  пустым.  Њаленький  бедный дом  на одно семейство,  обмазанный
глиной,  выкрашенный  желтой краской,  с кирпичною печной трубой, похожей на
задумавшуюсЯ голову  человека,  давно погорел  от  немецкого  огнЯ и оставил
после  себЯ  угли,  уже  порастающие  травой  могильного погребениЯ.  €  все
соседние жилые места, весь этот старый город тоже умер, и стало всюду вокруг
светло и  грустно,  и  видно далеко  окрест по умолкшей земле.  …ще  пройдет
немного времени, и место жизни людей зарастет свободной  травой,  его задуют
ветры, сровнЯют дождевые потоки, и тогда не останетсЯ  следа человека, а все
мученье его существованьЯ  на земле  некому  будет  понЯть и унаследовать  в
добро и  поучение на будущее времЯ, потому  что не станет  в живых никого. €
мать  вздохнула  от этой  последней  своей  думы  и  от  боли  в  сердце  за
беспамЯтную  погибающую  жизнь.  Ќо  сердце  ее было добрым,  и  от любви  к
погибшим оно захотело жить за всех умерших, чтобы исполнить их волю, которую
они унесли за собой в могилу.
     Ћна села посреди остывшего  пожарища  и стала  перебирать  руками  прах
своего жилища. Ћна знала  свою долю,  что ей пора  умирать, но  душа  ее  не
смирЯлась с этой долей, потому что если  она умрет, то где сохранитсЯ памЯть
о ее детЯх и кто их сбережет в своей любви, когда ее сердце  тоже перестанет
дышать?
     Њать  того не знала,  и она думала одна. Љ ней подошла соседка, …вдокиЯ
Џетровна, молодаЯ  женщина, миловиднаЯ и полнаЯ прежде, а теперь ослабевшаЯ,
тихаЯ и  равнодушнаЯ; двоих  малолетних  детей ее  убили  бомбой,  когда она
уходила с ними из города,  а муж пропал без вести на землЯных работах, и она
вернулась  обратно, чтобы  схоронить  детей  и дожить свое времЯ  на мертвом
месте.
     - ‡дравствуйте, ЊариЯ ‚асильевна, - произнесла …вдокиЯ Џетровна.
     - ќто ты, „унЯ, - сказала ей ЊариЯ ‚асильевна. - Pдись со мной, давай с
тобой разговор разговаривать. Џоищи у менЯ в голове, Я давно не мылась.
     „унЯ с покорностью села рЯдом: ЊариЯ ‚асильевна  положила голову ей  на
колени,  и соседка стала искать у нее в голове.  Ћбеим теперь было легче  за
этим занЯтием;  одна  старательно работала,  а  другаЯ  прильнула  к  ней  и
задремала в покое от близости знакомого человека.
     - ’вои-то все померли? - спросила ЊариЯ ‚асильевна.
     - ‚се, а то как же! - ответила „унЯ. - € твои все?
     - ‚се, никого нету. - сказала ЊариЯ ‚асильевна.
     -   “   нас  с   тобой  поровну   никого  нету,   -   произнесла  „унЯ,
удовлетвореннаЯ, что ее горе не самое большое на свете: у других людей такое
же.
     -  “ менЯ-то  горЯ побольше твоего будет: Я  и  прежде  вдоваЯ  жила, -
проговорила ЊариЯ ‚асильевна. - Ђ двое-то моих сыновей здесь у посада легли.
Ћни  в  рабочий  батальон   поступили,  когда   немцы  из  Џетропавловки  на
Њитрофаньевский  тракт вышли  Ђ дочка  моЯ  повела  менЯ  отсюда куда  глаза
глЯдЯт, она  любила  менЯ,  она дочь  моЯ была,  потом отошла  от менЯ,  она
полюбила других, она  полюбила всех, она  пожалела одного -  она была добраЯ
девочка, она моЯ  дочка, -  она  наклонилась к  нему,  он  был  больной,  он
раненый,  он стал как  неживой, и  ее  тоже  тогда  убили, убили  сверху  от
аэроплана Ђ Я вернулась, мне-то что же! Њне-то что же теперь! Њне все равно!
џ сама теперь как мертваЯ
     -  Ђ что ж тебе делать-то: живи, как  мертваЯ, Я тоже так живу, сказала
„унЯ. - Њои лежат, и твои легли џ-то  знаю,  где твои лежат, - они там, куда
всех сволокли и схоронили, Я тут была, Я-то глазами своими видела. _ерва они
всех убитых покойников сосчитали, бумагу составили, своих отдельно положили,
а наших прочь отволокли подалее. Џотом наших всех раздели  наголо и в бумагу
весь прибыток  от  вещей записали. Ћни долго  таково заботились,  а потом уж
хоронить таскать начали.
     - Ђ могилу-то кто вырыл?  - обеспокоилась ЊариЯ  ‚асильевна. -  ѓлубоко
отрыли-то? ‚едь голых, зЯбких хоронили, глубокаЯ могила была бы потеплее!
     - Ќет, каково  там глубоко! - сообщила „унЯ. - џма от снарЯда, вот тебе
и могила. Ќавалили туда дополна, а другим места не хватило. ’огда они танком
проехали через могилу по мертвым, покойники умЯлись, место стало,  и они еще
туда положили, кто осталсЯ. €м копать желаниЯ нету, они силу свою берегут. Ђ
сверху  забросали чуть-чуть  землей, покойники и лежат там,  стынут  теперь;
только мертвые и стерпЯт такую муку - лежать век нагими на холоде
     -  Ђ моих-то - тоже  танком увечили  или их сверху цельными положили? -
спросила ЊариЯ ‚асильевна.
     - ’воих-то? - отозвалась „унЯ. - „а Я того не углЯдела ’ам, за посадом,
у  самой дороги все  лежат, пойдешь -  увидишь.  џ  им  крест из двух  веток
свЯзала и поставила, да это ни к чему: крест повалитсЯ, хоть ты его железный
сделай, а люди забудут мертвых
     ЊариЯ  ‚асильевна встала с  коленей „уни, положила ее голову к  себе  и
сама стала искать  у нее  в головных волосах.  €  от работы  ей стало легче;
ручнаЯ работа лечит больную тоскующую душу.
     Џотом, когда уже свечерело, ЊариЯ ‚асильевна поднЯлась; она была стараЯ
женщина,  она теперь устала; она попрощалась с  „уней и  пошла в сумрак, где
лежали ее дети - два сына в ближней земле и дочь в отдалении.
     ЊариЯ  ‚асильевна вышла к посаду, что прилегал к городу.  ‚ посаде жили
раньше  в деревЯнных домиках садоводы и  огородники; они кормились с угодий,
прилегающих к их жилищам, и тем существовали здесь  спокон  века. Ќынче  тут
ничего  уже не  осталось, и землЯ  поверху  спеклась от огнЯ,  а жители либо
умерли, либо  ушли в  скитание, либо их  взЯли в плен  и увели в работу  и в
смерть.
     €з посада уходил в равнину Њитрофаньевский тракт. Џо  обочине  тракта в
прежние времена росли  ветлы, теперь  их война обглодала  до  самых  пней, и
скучна была сейчас безлюднаЯ дорога, словно уже близко находилсЯ конец света
и редко кто доходил сюда.
     ЊариЯ ‚асильевна пришла на место могилы, где стоЯл  крест, сделанный из
двух свЯзанных поперек  жалобных, дрожащих ветвей. Њать села у этого креста;
под ним лежали  ее нагие дети,  умерщвленные, поруганные и  брошенные в прах
чужими руками.
     Ќаступил вечер и обратилсЯ в  ночь. Ћсенние звезды засветились на небе,
точно, выплакавшись,  там  открылись удивленные и добрые  глаза,  неподвижно
всматривающиесЯ в темную землю, столь горестную и влекущую, что из жалости и
мучительной привЯзанности никому нельзЯ отвести от нее взора.
     - Ѓыли бы вы живы, - прошептала  мать в землю своим мертвым сыновьЯм, -
были бы  вы живы, сколько работы поделали, сколько судьбы испытали! Ђ теперь
что ж, теперь вы умерли, - где ваша жизнь, какую вы не прожили, кто проживет
ее за  вас?..  Њатвею-то  сколько  ж  было? „вадцать третий  шел,  а ‚асилию
двадцать восьмой. Ђ дочке было  восемнадцать, теперь уж  девЯтнадцатый пошел
бы, вчера она именинница  была  Zолько  Я  сердца  своего истратила на  вас,
сколько  крови  моей ушло, но,  значит, мало было,  мало было  одного сердца
моего и крови моей, раз вы умерли, раз Я детей своих живыми не удержала и от
смерти их не спасла Ћни что же, они дети мои, они жить на свет не просились.
Ђ Я их рожала - не думала; Я их родила, пускай сами живут. Ђ  жить на земле,
видно,  нельзЯ еще, тут ничего не  готово длЯ  детей: готовили только, да не
управились!..  ’ут  жить им нельзЯ,  а больше им  негде было,  - что ж  нам,
матерЯм, делать-то, и  мы рожали детей. Ђ иначе как же? Ћдной-то жить небось
и ни к чему
     Ћна потрогала  могильную  землю  и прилегла к ней  лицом. ‚ земле  было
тихо, ничего не слышно.
     - _Ят, - прошептала мать,  - никто  и не  пошевельнетсЯ, - умирать было
трудно, и они уморились. Џусть спЯт, Я обожду - Я не  могу жить без детей, Я
не хочу жить без мертвых
     ЊариЯ ‚асильевна  отнЯла  лицо от земли; ей послышалось, что ее позвала
дочь  Ќаташа; она позвала ее,  не промолвив слова,  будто  произнесла что-то
одним своим слабым  вздохом.  Њать оглЯделась вокруг, желаЯ  увидеть, откуда
взывает к  ней дочь, откуда прозвучал ее кроткий голос -  из тихого полЯ, из
земной глубины или с  высоты неба,  с той  Ясной звезды. ѓде она  сейчас, ее
погибшаЯ дочь? €ли  нет  ее больше нигде и матери лишь чудитсЯ голос Ќаташи,
который звучит воспоминанием в ее собственном сердце?
     ЊариЯ  ‚асильевна снова прислушалась, и опЯть из тишины  мира прозвучал
ей  зовущий  голос  дочери, столь удаленный, что  был  подобен безмолвию, и,
однако, чистый  и внЯтный по  смыслу,  говорЯщий о надежде и радости, о том,
что  сбудетсЯ все, что не  сбылось, а  умершие возвратЯтсЯ  жить  на землю и
разлученные обнимут друг друга и не расстанутсЯ более никогда.
     Њать  расслышала, что голос ее  дочери был  веселый,  и понЯла, что это
означает  надежду и доверие ее  дочери на  возвращение к  жизни, что умершаЯ
ожидает помощи живых и не хочет быть мертвой.
     "Љак же,  дочка, Я тебе помогу? џ сама еле жива,  -  сказала ЊариЯ
‚асильевна; она говорила спокойно и вразумительно, словно она  находилась  в
своем  доме,  в покое, и  вела беседу с  детьми,  как бывало  в ее  недавней
счастливой жизни. - џ одна не подыму тебЯ, дочка;  если б весь народ полюбил
тебЯ, да всю неправду на земле исправил, тогда  бы и тебЯ, и  всех  праведно
умерших он к жизни поднЯл: ведь смерть-то и есть перваЯ неправда!.. Ђ Я одна
чем тебе помогу? Pма только умру от горЯ и буду тогда с тобой!"
     Њать долго говорила своей дочери слова разумного утешениЯ, точно Ќаташа
и  два сына в земле внимательно слушали ее.  Џотом она задремала и уснула на
могиле.
     ЏолночнаЯ зарЯ войны взошла вдалеке, и  гул  пушек раздалсЯ оттуда; там
началась битва. ЊариЯ ‚асильевна проснулась, и посмотрела в сторону огнЯ  на
небе,  и  прислушалась  к  частому  дыханию пушек.  "ќто  наши идут,  -
поверила она. - Џусть  скорее  приходЯт, пусть опЯть будет советскаЯ власть,
она любит народ, она любит работу, она всему научает людей, она беспокойнаЯ;
может  -  век пройдет, и народ научитсЯ, чтоб  мертвые стали живыми, и тогда
вздохнет, тогда обрадуетсЯ осиротелое сердце матери".
     ЊариЯ  ‚асильевна верила и  понимала,  что  все так и сбудетсЯ, как она
желала и как ей было необходимо длЯ утешениЯ своей души. Ћна видела летающие
аэропланы, а их тоже трудно было  выдумать и сделать,  и  всех умерших можно
возвратить из земли к жизни на солнечный свет, если б  разум людей обратилсЯ
к нужде  матери, рождающей и  хоронЯщей своих детей и умирающей от разлуки с
ними.
     Ћна снова припала к могильной мЯгкой земле,  чтобы  ближе быть  к своим
умолкшим сыновьЯм. € молчание их было осуждением всему миру-злодею, убившему
их, и горем длЯ матери, помнЯщей запах их детского тела и цвет их живых глаз
     Љ полудню русские танки вышли на  Њитрофаньевскую дорогу и остановились
возле  посада на  осмотр и  заправку; они теперь не  стрелЯли  вперед  себЯ,
потому  что немецкий гарнизон  погибшего городка  уберегсЯ от  боЯ и  загодЯ
отошел к своим войскам.
     Ћдин красноармеец с танка  отошел от машины  и пошел походить по земле,
над которой сейчас  светило  мирное  солнце. Љрасноармеец  был  уже не столь
молод, он был в летах, и он любил посмотреть, как живет трава, и проверить -
существуют ли еще бабочки и насекомые, к которым он привык.
     ‚озле креста,  свЯзанного из двух ветвей,  красноармеец увидел старуху,
приникшую  к земле лицом. Ћн склонилсЯ к ней и  послушал ее дыхание, а потом
повернул  тело женщины навзничь и  длЯ правильности приложилсЯ еще ухом к ее
груди.  "…е сердце ушло,  -  понЯл красноармеец и  покрыл  утихшее лицо
покойной чистой холстинкой, которую он имел при себе  как запасную портЯнку.
- …й  и жить-то уж нечем было: ишь как тело ее голод и горе сглодали - кость
сквозь кожу светитсЯ наружу".
     - _и  пока,  - вслух  сказал красноармеец  на прощанье. -  —ьей  бы  ты
матерью ни была, а Я без тебЯ тоже осталсЯ сиротой.
     Ћн постоЯл еще немного, в томлении своей разлуки с чужой матерью.
     -  ’емно тебе сейчас, и далеко  ушла  ты от нас —то же делать-то! Uйчас
нам  некогда  горевать по тебе, надо сперва врага положить. Ђ потом весь мир
должен в разуменье войти, иначе нельзЯ будет, иначе - все ни к чему!..
     Љрасноармеец пошел обратно. € скучно ему стало жить без мертвых. Ћднако
он почувствовал, что  жить ему теперь стало тем  более необходимо. Ќужно  не
только истребить  намертво врага жизни людей,  нужно еще суметь  жить  после
победы той высшей жизнью,  которую нам безмолвно  завещали мертвые; и тогда,
ради их вечной памЯти, надо исполнить все их надежды на земле, чтобы их волЯ
осуществилась и сердце их, перестав дышать, не было обмануто. Њертвым некому
доверитсЯ, кроме  живых,  - и нам надо так жить теперь, чтобы  смерть  наших
людей была оправдана счастливой и свободной судьбой нашего народа и тем была
взыскана их гибель.


Last-modified: Thu, 12 Oct 2000 16:00:46 GMT
Ћцените этот текст: