ие  полным
неправдоподобием.
     13. ‡аложив основаниЯ города, ђомул разделил всех, кто  мог  служить  в
войске, на отрЯды. Љаждый отрЯд состоЯл из трех тысЯч пехотинцев  и  трехсот
всадников и называлсЯ "легионом", ибо среди всех граждан  выбирали  [legere]
только способных носить оружие. ‚се остальные считались "простым" народом  и
получили  имЯ  "популус"  [populus].  ‘то  лучших  граждан  ђомул   назначил
советниками и назвал их "патрициЯми" [patricii], а их собрание  -  "сенатом"
[senatus], что означает "совет старейшин". ‘оветников звали патрициЯми  либо
потому, что они были отцами [patres] законнорожденных детей,  либо,  вернее,
потому, что сами могли указать своих отцов: среди тех, что стекались в город
в первое времЯ, сделать это удалось лишь немногим. Ќекоторые  выводЯт  слово
патриции  от  "патрониЯ"  -  так  называли   и   теперь   называют   римлЯне
заступничество:  среди  спутников  ќвандра  был  Якобы  некий  Џатрон  {18},
покровитель и помощник нуждающихсЯ, от него-то, говорЯт,  и  пошло  название
самой заботы о более слабых.  Ћднако  ближе  всего  к  истине  мы  подойдем,
пожалуй,  если  предположим,  что  ђомул  считал  долгом  первых   и   самых
могущественных отеческое попечение о низших и  одновременно  хотел  приучить
остальных  не  боЯтьсЯ  сильных,  не  досадовать  на  почести,  которые   им
оказывают,  но  относитьсЯ  к  сильным  с  благожелательством   и   любовью,
по-сыновнему, и даже называть их отцами.  „о  сих  пор  чужестранцы  именуют
сенаторов "повелителЯми", а сами римлЯне -  "отцами,  внесенными  в  списки"
{19}. ‚ этих словах заключено чувство величайшего уважениЯ,  к  которому  не
примешано ни капли зависти. ‘начала их звали просто "отцами",  позже,  когда
состав сената значительно пополнилсЯ,  стали  звать  "отцами,  внесенными  в
списки". ’аково было особо  почетное  наименование,  которым  ђомул  отличил
сенаторское сословие от простого народа. €бо он отделил людей влиЯтельных от
толпы  еще  по  одному  признаку,  назвав  первых   "патронами",   то   есть
заступниками, а вторых "клиентами", то есть приверженцами, и  вместе  с  тем
установил  между  ними  удивительное  взаимное  доброжелательство,   ставшее
впоследствии источником важных прав и обЯзанностей. Џервые объЯснЯли  вторым
законы, защищали их в суде, были их  советчиками  и  покровителЯми  во  всех
случаЯх жизни, а вторые служили первым, не только платЯ им долг уважениЯ, но
и помогаЯ бедным патронам выдавать замуж дочерей и рассчитываЯсь  за  них  с
заимодавцами, и ни один закон, ни одно должностное лицо не  могли  заставить
клиента  свидетельствовать  против  патрона  или  патрона  против   клиента.
‚последствии все прочие права и обЯзанности сохранили силу, но брать  деньги
у низших стало длЯ человека  влиЯтельного  недостойным  и  позорным.  Ћднако
достаточно об этом.
     14. Џохищение женщин состоЯлось, согласно ”абию,  на  четвертом  месЯце
после основаниЯ города {20}. Џо некоторым сведениЯм, ђомул, воинственный  от
природы и, к тому же, повинуЯсь каким-то  прорицаниЯм  оракулов,  гласившим,
что ђиму суждено поднЯтьсЯ, вырасти и достигнуть величиЯ  благодарЯ  войнам,
умышленно оскорбил сабинЯн. Ћн взЯл-де всего-навсего тридцать  девушек,  ища
не столько брачных союзов, сколько войны.  Ќо  это  мало  вероЯтно.  ‘корее,
видЯ, что город быстро заполнЯетсЯ пришельцами,  из  которых  лишь  немногие
были  женаты,  а  большинство  представлЯло  собою  сброд  из   неимущих   и
подозрительных людей, не внушавших никому ни малейшего уважениЯ, ни малейшей
уверенности, что они пробудут вместе длительный срок,  ђомул  надеЯлсЯ,  что
если захватить в заложники женщин, это  насилие  некоторым  образом  положит
начало свЯзЯм и общению с сабинЯнами, и вот как он приступил к делу.
     Џрежде всего он распустил слух, будто  нашел  зарытый  в  земле  алтарь
какого-то бога. Ѓога называли Љонсом, считаЯ его то ли богом Ѓлагих  советов
("совет" и ныне у римлЯн "консилий" [consilium], а высшие должностные лица -
"консулы" [consules], что значит "советники"),  то  ли  Џосейдоном-Љонником,
ибо алтарь этот установлен в Ѓольшом цирке, и его показывают  народу  только
во времЯ конных состЯзаний. €ные же  утверждают,  что,  вообще,  коль  скоро
замысел держали в тайне и  старались  не  разглашать,  было  вполне  разумно
посвЯтить божеству алтарь, скрытый под землею. Љогда его извлекли  на  свет,
ђомул, предварительно известив об этом, принес щедрые жертвы и устроил  игры
и всенародные зрелища. Ќа праздник  сошлось  множество  народа,  и  ђомул  в
пурпурном плаще сидел вместе с лучшими гражданами на первых местах. ‘игнал к
нападению должен был подать сам царь, поднЯвшись,  свернувши  плащ  и  снова
накинув его себе на плечи. Њножество римлЯн с мечами не спускали с него глаз
и, едва увидев условленный знак,  немедленно  обнажили  оружие  и  с  криком
бросились на дочерей сабинЯн, не препЯтствуЯ отцам бежать и не преследуЯ их.
Ќекоторые писатели говорЯт, что похищенных было только тридцать (их именами,
Якобы, затем назвали курии {21}),  ‚алерий  Ђнтиат  называет  цифру  пЯтьсот
двадцать семь, ћба - шестьсот восемьдесЯт три. ‚се это были девушки,  что  и
служило длЯ ђомула главным оправданием. ‚ самом  деле,  замужних  женщин  не
взЯли ни одной,  кроме  ѓерсилии,  захваченной  по  ошибке,  а  стало  быть,
похитители руководились не дерзким своеволием, не желанием нанести обиду, но
мыслью соединить оба племени неразрывными узами, слить их воедино.  ѓерсилию
взЯл в жены либо ѓостилий, один из знатнейших римлЯн, либо сам ђомул, и  она
родила ему детей - сперва  дочь,  так  и  названную  Џримой  {22},  а  затем
единственного сына, которому отец дал имЯ ‹оллиЯ {23} в  памЯть  о  стечении
граждан в его, ђомула, царствование, но впоследствии  он  был  известен  под
именем ЂвиллиЯ. ‚прочем многие историки  опровергают  ‡енодота  ’резенского,
приводЯщего последние из этих данных.
     15. ‘реди похитителей, говорЯт, обращала на себЯ внимание  кучка  людей
из простого народа, которые вели  очень  высокую  и  необыкновенно  красивую
девушку. €м навстречу попалось несколько знатных граждан, которые стали было
отнимать у них добычу, тогда  первые  поднЯли  крик,  что  ведут  девушку  к
’аласию, человеку еще молодому, но достойному  и  уважаемому.  “слышав  это,
нападавшие ответили одобрительными возгласами и рукоплесканиЯми, а иные,  из
любви и расположениЯ  к  ’аласию,  даже  повернули  назад  и  пошли  следом,
радостно выкрикиваЯ имЯ жениха. ‘ тех пор и по сей день римлЯне на  свадьбах
припевают: "’аласий! ’аласий!" - так же как греки "ѓименей! ѓименей!" -  ибо
брак ’аласиЯ  оказалсЯ  счастливым.  Џравда,  ‘екстий  ‘улла  из  Љарфагена,
человек, не чуждый Њузам и •аритам, говорил нам, что ђомул  дал  похитителЯм
такой условный клич: все,  уводившие  девушек,  восклицали  "’аласий!"  -  и
восклицание это сохранилось в свадебном обрЯде. Ќо большинство историков,  в
том числе и ћба,  полагают,  что  это  призыв  к  трудолюбию,  к  прилежному
прЯдению шерсти [talasia]: тогда, мол, италийские  слова  еще  не  были  так
густо примешаны к греческим {24}. …сли их предположение верно и если римлЯне
тогда употреблЯли слово "таласиа" в том же смысле, что мы теперь, можно  все
объЯснить по-иному и, пожалуй, более убедительно. ‚едь  между  сабинЯнами  и
римлЯнами вспыхнула  война,  и  в  мирном  договоре,  заключенном  после  ее
окончаниЯ, было сказано: похищенные сабинЯнки не  должны  делать  длЯ  своих
мужей  никакой  работы,  кроме  прЯдениЯ  шерсти.  €  впоследствии  родители
невесты,   или   сопровождавшие   ее,   или   вообще   присутствовавшие   на
бракосочетании шутливо возглашали: "’аласий!", -  напоминаЯ  и  подтверждаЯ,
что молодой жене предстоит только прЯсть шерсть, а иных услуг  по  хозЯйству
требовать от нее нельзЯ. ЏринЯто и поныне, чтобы невеста не сама переступала
порог спальни, но чтобы ее вносили на руках, ибо и  сабинЯнки  вошли  в  дом
мужа не своею волею, но были приведены силой. Ќекоторые  прибавлЯют,  что  и
разделЯть волосы новобрачной острием копьЯ принЯто в знак того,  что  первые
браки были заключены, если можно так выразитьсЯ, с боЯ. Ћб этом  мы  говорим
подробнее в "€зысканиЯх" {25}.
     Џохищение состоЯлось восемнадцатого числа тогдашнего месЯца  секстилиЯ,
нынешнего августа; в этот день справлЯют праздник Љонсуалии.
     16. ‘абинЯне были многочисленным и воинственным  народом,  но  жили  по
деревнЯм,  не  укрепленным  стенами,  полагаЯ,  что  им,   переселенцам   из
‹акедемона {26}, подобает гордость и бесстрашие. Ћднако видЯ себЯ скованными
великим залогом и боЯсь за дочерей, они отправили послов со справедливыми  и
умеренными предложениЯми: пусть-де ђомул вернет  им  захваченных  девушек  и
возместит ущерб, нанесенный его  насильственными  действиЯми,  а  потом  уже
мирными и законными путЯми устанавливает дружеские и родственные свЯзи между
двумЯ народами. „евушек  ђомул  не  отпустил,  а  к  сабинЯнам  обратилсЯ  с
призывом признать заключенные союзы, и меж тем как  остальные  совещались  и
терЯли времЯ в долгих приготовлениЯх, ценинский  царь  Ђкрон  {27},  человек
горЯчий и опытный воин, с самого начала настороженно следивший  за  дерзкими
поступками ђомула, а теперь,  после  похищениЯ  женщин,  считавший,  что  он
опасен длЯ всех и станет совершенно невыносим, если его не наказать, - Ђкрон
первым поднЯлсЯ войною и с большими силами двинулсЯ на  ђомула,  который,  в
свою очередь, двинулсЯ ему навстречу. ‘ойдЯсь поближе  и  поглЯдев  друг  на
друга, каждый из полководцев вызвал противника на поединок с тем, чтобы  оба
войска оставались на своих местах в боевой готовности. ђомул дал обет,  если
одолеет и сразит врага, самолично посвЯтить ћпитеру его доспехи. Ћн одолел и
сразил Ђкрона, разгромил войско неприЯтелЯ и взЯл его город. ђомул ничем  не
обидел попавших под его власть жителей и только приказал им снести свои дома
и перебратьсЯ в ђим, где они получили все права гражданства. Ќет ничего, что
бы в большей мере способствовало  росту  ђима,  всЯкий  раз  присоединЯвшего
побежденных к себе, вводившего их в свои стены.
     —тобы сделать свой обет как можно более  угодным  ћпитеру  и  доставить
приЯтное и радостное зрелище согражданам,  ђомул  срубил  у  себЯ  в  лагере
огромный дуб, обтесал его наподобие  трофеЯ,  потом  приладил  и  повесил  в
строгом порЯдке все части оружиЯ Ђкрона, а  сам  нарЯдно  оделсЯ  и  украсил
распущенные волосы  лавровым  венком.  ‚звалив  трофей  на  правое  плечо  и
поддерживаЯ его в прЯмом положении, он  затЯнул  победный  пэан  и  двинулсЯ
впереди  войска,  в  полном  вооружении  следовавшего  за  ним,  а  граждане
встречали их, ликуЯ и  восхищаЯсь.  ќто  шествие  было  началом  и  образцом
дальнейших  триумфов.  ’рофей  назвали  приношением  ћпитеру-”еретрию   (ибо
"сразить" по-латыни "ферире" [ferire], а ђомул молил, чтобы  ему  было  дано
одолеть и сразить  противника),  а  снЯтые  с  убитого  доспехи  -  "опимиа"
[opimia]. ’ак говорит ‚аррон, указываЯ, что "богатство" обозначаетсЯ  словом
"опес" [opes].  ‘  б_о_льшим  основанием,  однако,  можно  было  бы  свЯзать
"опимиа" с "опус" [opus], что значит "дело", или  "деЯние".  Џочетное  право
посвЯтить богу "опимиа" предоставлЯетсЯ, в награду за  доблесть  полководцу,
собственной рукой убившему вражеского полководца, и это выпало на долю  лишь
троим {28} римским военачальникам: первому -  ђомулу,  умертвившему  ценинца
Ђкрона, второму - Љорнелию Љоссу, убившему этруска  ’олумниЯ,  и  наконец  -
Љлавдию Њарцеллу, победителю галльского  царЯ  Ѓритомарта.  Љосс  и  Њарцелл
въехали в город уже на колеснице в  четверку,  сами  везЯ  свои  трофеи,  но
„ионисий ошибаетсЯ {29}, утверждаЯ, будто колесницею воспользовалсЯ и ђомул.
€сторики сообщают, что первым царем, который придал  триумфам  такой  пышный
вид, был ’арквиний, сын „емарата; по другим сведениЯм, впервые  поднЯлсЯ  на
триумфальную  колесницу  Џопликола.  Љак  бы  то  ни  было,  но  все  статуи
ђомула-’риумфатора в ђиме изображают его пешим.
     17. Џосле взЯтиЯ –енины прочие сабинЯне все еще продолжали готовитьсЯ к
походу, а жители ”иден, ЉрустумериЯ и Ђнтемны выступили  против  римлЯн,  но
также потерпели поражение в битве. €х города были  захвачены  ђомулом,  полЯ
опустошены, а сами они вынуждены переселитьсЯ в ђим.  ђомул  разделил  между
согражданами все земли побежденных,  не  тронув  лишь  те  участки,  которые
принадлежали отцам похищенных девушек.
     Ћстальные сабинЯне были в негодовании. ‚ыбрав главнокомандующим  ’атиЯ,
они двинулись на ђим. Ќо город был почти неприступен: путь к нему преграждал
нынешний Љапитолий, на котором размещалсЯ караул под начальством  ’арпеЯ,  а
не девушки ’арпеи, как говорЯт некоторые писатели,  старающиесЯ  представить
ђомула простаком. ’арпеЯ была дочерью начальника,  и  она  сдала  укреплениЯ
сабинЯнам, прельстившись золотыми запЯстьЯми, которые увидела на  врагах,  и
попросив у них в уплату за предательство то, что они носЯт  на  левой  руке.
’атий согласилсЯ, и, отворив ночью одни  из  ворот,  она  впустила  сабинЯн.
‚идимо, не одиноки были и Ђнтигон, говоривший, что любит тех, кто собираетсЯ
предать, но ненавидит тех, кто уже предал, и  –езарь,  сказавший  по  поводу
фракийца ђиметалка, что любит измену, но ненавидит  изменника  -  это  общее
чувство, которое испытывают к негодЯЯм, нуждаЯсь в их услугах (как нуждаютсЯ
иногда в Яде и желчи некоторых животных):  мы  радуемсЯ  получаемой  от  них
выгоде и гнушаемсЯ их подлостью, когда цель наша  достигнута.  €менно  такое
чувство испытывал и ’атий к ’арпее. ЏомнЯ об уговоре, он приказал  сабинЯнам
не поскупитьсЯ длЯ нее ничем из того, что у них на  левой  руке,  и  первый,
снЯв вместе с браслетом и щит, бросил их  в  девушку.  ‚се  последовали  его
примеру, и ’арпеЯ, засыпаннаЯ  золотыми  украшениЯми  и  заваленнаЯ  щитами,
погибла под их тЯжестью.  ‡а  измену  был  осужден  и  ’арпей,  изобличенный
ђомулом, как пишет ћба, ссылаЯсь на ѓальбу ‘ульпициЯ. ‘реди других рассказов
о ’арпее ни малейшего довериЯ не вызывает сообщение,  будто  она  была  дочь
сабинского главнокомандующего ’атиЯ, против воли стала  супругою  ђомула  и,
сделав то, о чем говоритсЯ  выше,  была  наказана  собственным  отцом.  ќтот
рассказ приводит и Ђнтигон. Ђ поэт ‘имил вовсе мелет вздор, утверждаЯ, будто
’арпеЯ сдала Љапитолий не сабинЯнам, а кельтам, влюбившись в  их  царЯ.  ‚от
что у него сказано:

      „ревле ’арпеЯ жила на крутых ЉапитолиЯ скалах;
         ѓибель она принесла крепкого ђима стенам.
      Ѓрачное ложе она разделить со владыкою кельтов
         ‘трастно желаЯ, врагу город родной предала.

     Ђ немного ниже - о смерти ’арпеи:

       Ѓойи убили ее, и бесчисленных кельтов дружины
          ’ам же, за Џадом рекой, тело ее погребли.
       Ѓросили кучу щитов на нее их отважные руки,
          „евы-преступницы труп пышным надгробьем закрыв.

     18. Џо имени ’арпеи, которую погребли там же, где она была убита,  холм
называлсЯ ’арпейским вплоть до времен царЯ ’арквиниЯ, который  посвЯтил  его
ћпитеру. Ћстанки девушки перенесли в другое место, а имЯ ее  забыли.  ’олько
одна скала на Љапитолии - та, с которой свергали преступников,  до  сих  пор
зоветсЯ ’арпейской.
     Љогда сабинЯне овладели укреплениЯми, ђомул в гневе стал вызывать их на
битву, и ’атий решилсЯ  на  бой,  видЯ,  что  в  случае  неудачи  его  людЯм
обеспечено  надежное  убежище.  Њесто,  на  котором  предстоЯло  встретитьсЯ
войскам, было тесно зажато меж многочисленными холмами,  и  потому  сражение
обещало быть ожесточенным и тЯжелым длЯ обеих сторон,  а  бегство  и  погонЯ
непродолжительными. Ќезадолго до того случилсЯ разлив реки, и  стоЯчие  воды
спали лишь несколькими днЯми раньше, оставив на низменных участках, там, где
теперь находитсЯ  форум,  слой  ила,  толстый,  но  неприметный  длЯ  глаза.
“беречьсЯ от этой коварной топи было почти невозможно, и сабинЯне, ни о  чем
не подозреваЯ, неслись прЯмо на нее, как вдруг произошла счастливаЯ длЯ  них
случайность. „алеко впереди прочих скакал на коне Љурций, человек известный,
гордившийсЯ своей славою и отвагой. ‚друг конь погрузилсЯ в трЯсину,  Љурций
ударами и окриками попыталсЯ было повернуть его вспЯть, но,  видЯ,  что  это
невозможно, спассЯ, бросив конЯ. ‚от почему и в наши дни это  место  зоветсЯ
"Љуртиос лаккос" [Lacus Curtius] {30}.
     €збежав опасности, сабинЯне начали кровавую сечу, однако ни  им  самим,
ни их противникам не удавалось получить перевеса, хотЯ потери были  огромны.
‚ битве пал и ѓостилий, по преданию, муж ѓерсилии и дед ѓостилиЯ,  преемника
Ќумы. ‚ течение короткого времени, как  и  можно  было  ожидать,  непрерывно
следовали схватка за схваткой, но самою памЯтной оказалась последнЯЯ,  когда
ђомул, раненный камнем в голову, едва не рухнул на землю  и  был  уже  не  в
силах сопротивлЯтьсЯ с прежним упорством, а римлЯне дрогнули и, под натиском
сабинЯн покидаЯ равнину, бежали к Џалатинскому холму. Ћправившись от  удара,
ђомул хотел с оружием в  руках  броситьсЯ  наперерез  отступавшим,  громкими
криками старалсЯ задержать их и вернуть в сражение.  Ќо  вокруг  него  кипел
настоЯщий водоворот бегства, никто  не  отваживалсЯ  снова  встретить  врага
лицом к лицу, и тогда ђомул, простерши руки к небу, взмолилсЯ ћпитеру, просЯ
его остановить войско римлЯн и не дать их государству погибнуть. Ќе успел он
закончить молитву, как стыд перед царем  охватил  сердца  многих,  и  отвага
снова вернулась к бегущим. Џервые остановились  там,  где  ныне  воздвигнуто
свЯтилище  ћпитера-‘татора,  то  есть  "Ћстанавливающего",  а  затем,  вновь
сомкнув рЯды, римлЯне оттеснили сабинЯн назад, до теперешней ђегии  и  храма
‚есты.
     19. Џротивники уже готовились возобновить сражение, как вдруг  застыли,
увидев  поразительное,  неописуемое  зрелище.   Ћтовсюду   разом   поЯвились
похищенные дочери сабинЯн и с криком, с  воплЯми,  сквозь  гущу  вооруженных
воинов, по трупам, словно вдохновлЯемые божеством, ринулись к своим мужьЯм и
отцам. Ћдни прижимали к груди крохотных детей, другие, распустив  волосы,  с
мольбою протЯгивали их вперед, и все взывали то к сабинЯнам, то к  римлЯнам,
окликаЯ их самыми ласковыми именами. € те и другие не выдержали  и  подались
назад, освободив женщинам место меж двумЯ боевыми  линиЯми,  и  жалобный  их
плач достигал последних рЯдов, и горЯчее сострадание вызывали и  вид  их  и,
еще в большей мере, речи, начавшиесЯ упреками, справедливыми и откровенными,
а закончившиесЯ просьбами и заклинаниЯми. "—то дурного  сделали  мы  вам,  -
говорили они, - чем вас так ожесточили, за что уже претерпели и терпим вновь
лютые  муки?  Ќасильственно  и  беззаконно   похищенные   нынешними   нашими
владыками, мы были забыты  братьЯми,  отцами  и  родичами,  и  это  забвение
оказалось  столь  продолжительным,  что   соединило   нас   с   ненавистными
похитителЯми теснейшими узами и  ныне  заставлЯет  страшитьсЯ  за  вчерашних
насильников и беззаконников, когда они уходЯт в бой, и оплакивать их,  когда
они погибают! ‚ы не пришли отомстить за нас обидчикам, пока мы  еще  хранили
наше девство, а теперь отрываете жен от супругов и матерей  от  младенцев  -
помощь,  котораЯ  длЯ  нас,  несчастных,  горше   давешнего   небрежениЯ   и
предательства! ‚от какую любовь мы видели  от  них,  вот  какое  сострадание
видим от вас! „аже если бы вы сражались по какой-либо иной причине,  даже  в
этом случае вам бы следовало остановитьсЯ - ведь  благодарЯ  нам  вы  теперь
тести, деды, близкие! Ќо коль скоро война идет из-за нас,  уводите  нас,  но
только - вместе с вашими зЯтьЯми и внуками, верните нам отцов и родичей,  но
только - не отнимаЯ детей и мужей! €збавьте нас, молим, от нового рабства!"
     „олго еще говорила в том же духе ѓерсилиЯ, и в один голос с нею просили
остальные; наконец  было  заключено  перемирие,  и  командующие  вступили  в
переговоры. Ђ женщины подводили к отцам и братьЯм своих супругов, показывали
детей, приносили еду и питье тем, кто хотел утолить голод или жажду, раненых
доставлЯли  к  себе  и  ухаживали  за  ними,  предоставлЯЯ  им   возможность
убедитьсЯ, что каждаЯ - хозЯйка в своем доме, что мужьЯ относЯтсЯ к женам  с
предупредительностью, любовью и полным уважением.  „оговаривающиесЯ  сошлись
на  следующих  условиЯх  мира:  женщины,   изъЯвлЯвшие   желание   остатьсЯ,
оставались, освобожденные, как мы уже говорили, от всЯкой  домашней  работы,
кроме прЯдениЯ шерсти, римлЯне и сабинЯне поселЯлись в одном городе, который
получал имЯ "ђим" в честь  ђомула,  зато  все  римлЯне  должны  были  впредь
называтьсЯ  "квиритами"  в  честь  родины  ’атиЯ  {31},  а   царствовать   и
командовать  войском  обоим  царЯм  предстоЯло  сообща.  Њесто,   где   было
достигнуто  соглашение,  до  сих  пор  зоветсЯ  Љомитием,  ибо   "сходитьсЯ"
по-латыни "комире" [comire].
     20.  Љогда  население  города,  таким  образом,  удвоилось,  к  прежним
патрициЯм добавилось сто новых - из числа сабинЯн, а  в  легионах  стало  по
шести тысЯч пехотинцев и по шестисот всадников. –ари  разделили  граждан  на
три филы и назвали одну "ђамны" - в честь ђомула, вторую "’атии" -  в  честь
’атиЯ, а третью "‹укеры" -  по  роще  {32},  в  которой  многие  укрывались,
пользуЯсь правом убежища,  чтобы  затем  получить  права  гражданства  (роща
по-латыни "лукос" [lucus]). —то фил было  три,  Явствует  из  самого  слова,
которым обозначаетсЯ у римлЯн фила: они и сейчас зовут филы трибами, а главу
филы трибуном.  ЉаждаЯ  триба  состоЯла  из  десЯти  курий,  названных,  как
утверждают некоторые, по именам похищенных  женщин,  но,  мне  кажетсЯ,  это
неверно: многие из них именуютсЯ но различным местностЯм. ‚прочем,  женщинам
и без того оказывают многочисленные знаки уважениЯ. ’ак, им уступают дорогу,
никто не смеет сказать ничего непристойного в их присутствии, или  поЯвитьсЯ
перед ними нагим, или привлечь их к суду по обвинению в  убийстве;  их  дети
носЯт на шее украшение, называемое "буллой" {33} по сходству  с  пузырем,  и
тогу с пурпурной каймой.
     –ари не  сразу  стали  держать  совет  сообща:  сперва  они  совещались
порознь, каждый со своими ста сенаторами,  и  лишь  впоследствии  объединили
всех в одно собрание. ’атий жил на месте  нынешнего  храма  Њонеты  {34},  а
ђомул - близ лестницы, называемой  "‘кала  Љака"  [Scala  Caci]  (это  подле
спуска с Џалатина к  Ѓольшому  цирку).  ’ам  же,  говорЯт,  росло  свЯщенное
кизиловое дерево, о котором существует следующее предание. Љак-то раз ђомул,
пытаЯ силу, метнул с Ђвентина копье с древком из кизила. Ћстрие ушло в землю
так глубоко, что, сколько людей не пытались вырвать  копье,  это  никому  не
удалось, а древко, оказавшись в тучной почве, пустило  ростки  и  постепенно
превратилось в изрЯдных размеров ствол кизила. Џоследующие поколениЯ чтили и
хранили  его  как  одну  из  величайших  свЯтынь  и  обнесли  стеной.   …сли
кому-нибудь из прохожих казалось,  что  дерево  менее  пышно  и  зелено  чем
обычно, что оно увЯдает и чахнет, он сразу же громогласно  извещал  об  этом
всех встречных, а те, словно спеша на пожар, кричали: "‚оды!"  -  и  мчались
отовсюду с полными кувшинами. Џри ѓае –езаре стали  обновлЯть  лестницу,  и,
как рассказывают, рабочие, копаЯ  рЯдом  землю,  ненароком  повредили  корни
дерева, и оно засохло.
     21. ‘абинЯне принЯли римский календарь, о котором в той мере,  в  какой
это уместно, говоритсЯ в жизнеописании Ќумы {35}. ђомул же заимствовал у них
длинные щиты {36},  изменив  и  собственное  вооружение  и  вооружение  всех
римских воинов, прежде носивших  аргосские  щиты.  Љаждый  из  двух  народов
участвовал в празднествах и жертвоприношениЯх другого (все  они  справлЯлись
по-прежнему, как и до объединениЯ), а также были учреждены новые  праздники,
и среди них Њатроналии {37}, дар женщинам за  то,  что  они  положили  конец
войне, и Љарменталии. Љарменту одни считают Њойрой, владычицей  человеческих
рождений (поэтому-де ее особо чтут матери),  другие  -  супругой  аркадЯнина
ќвандра, вещею женой, дававшей предсказаниЯ в  стихах  и  потому  нареченною
Љарментой (стихи по-латыни  "кармена"  [carmina]);  а  настоЯщее  имЯ  ее  -
Ќикострата (последнее утверждение наиболее распространено). €ные же  толкуют
слово "кармента" как "лишеннаЯ ума", ибо божественное  вдохновение  отнимает
рассудок; между тем лишатьсЯ у римлЯн "карере"  [carere],  а  ум  они  зовут
"ментем" [mens]. Ћ ЏарилиЯх уже говорилось выше.
     ‹уперкалии {38}, если судить по времени, когда их справлЯют, - праздник
очистительный. Ћн приходитсЯ на один из злосчастных дней месЯца февралЯ (что
в переводе значит "очистительный"), и самый день праздника издавна именуетсЯ
”ебрата. ‚ греческом Языке  названию  этого  праздника  соответствует  слово
"‹икеи", а стало быть, он очень древен и ведет начало от аркадЯн,  спутников
ќвандра. ‚прочем, это не более чем ходЯчее мнение,  ибо  слово  "луперкалии"
[lupercalii] может происходить и от "волчицы". € в самом деле, мы знаем, что
луперки начинают бег с того места, где, по преданию, лежал брошенный  ђомул.
Ќо смысл выполнЯемых ими действий едва  ли  постижим.  Ћни  закалывают  коз,
затем к ним подводЯт двух подростков знатного рода, и одни луперки  касаютсЯ
окровавленным мечом их лба,  а  другие  немедленно  стирают  кровь  шерстью,
смоченной в молоке. Џосле этого мальчики  должны  рассмеЯтьсЯ.  ђасполосовав
козьи шкуры, луперки пускаютсЯ бежать,  обнаженные,  в  одной  лишь  повЯзке
вокруг бедер, и своими ремнЯми бьют всех, кто попадаетсЯ им на пути. Њолодые
женщины не стараютсЯ увернутьсЯ от ударов, верЯ, что они способствуют легким
родам и вынашиванию плода. Ћсобенность праздника состоит в том, что  луперки
приносЯт  в  жертву  собаку.  Ќекий  Ѓутас,  пересказывающий  в  элегических
двустишьЯх баснословные причины римских обычаев, говорит, что  ђомул  и  ђем
после победы над  Ђмулием,  ликуЯ,  помчались  туда,  где  некогда  к  губам
новорожденных младенцев подносила свои сосцы волчица, что весь праздник есть
подражание этому бегу и что подростки

      ‚стречных разЯт на бегу; так некогда, Ђльбу покинув,
         ћные ђомул и ђем мчались с мечами в руках.

     Ћкровавленный меч у лба - намек на тогдашние опасности  и  убийство,  а
очищение молоком - напоминание о пище, которой были вскормлены близнецы. ѓай
Ђцилий пишет, что еще до основаниЯ города у ђомула и  ђема  однажды  пропали
стада. Џомолившись ”авну, они побежали на поиски совсем нагими, чтобы их  не
беспокоил стекающий по телу пот; вот почему-де и луперки раздеваютсЯ донага.
Ќаконец,  собаку,  коль  скоро  праздник  очистительный,   приносЯт,   можно
полагать, в очистительную жертву:  ведь  и  греки  на  очистительные  обрЯды
приносЯт щенЯт и нередко совершают  так  называемые  "перискилакисмы"  {39}.
…сли же  это  благодарственный  праздник  в  честь  волчицы  -  кормилицы  и
спасительницы ђомула, в заклании собаки нет ничего удивительного, ибо собака
- враг волков. Ќо есть, клЯнусь ‡евсом, и еще одно объЯснение:  а  что  если
луперки просто-напросто наказывают это животное,  досаждающее  им  во  времЯ
бега?
     22. ѓоворЯт, что ђомул впервые учредил и почитание огнЯ,  назначив  длЯ
служениЯ ему свЯщенных дев, именуемых весталками {40}.  Ќо  другие  историки
приписывают это Ќуме, сообщаЯ, однако,  что  вообще  ђомул  был  чрезвычайно
благочестив и притом опытен в искусстве прорицаниЯ, а потому носил  с  собою
так называемый  "литюон"  [lituus].  ќто  загнутаЯ  с  одного  конца  палка,
которою, садЯсь гадать по полету птиц,  расчерчивают  на  части  небо  {41}.
"‹итюон" ђомула, хранившийсЯ на Џалатине, исчез при взЯтии города  кельтами,
но когда варвары были изгнаны, нашелсЯ под глубоким слоем пепла, не тронутый
пламенем, хотЯ все кругом сгорело дотла.
     ђомул издал также несколько законов, среди  которых  особою  строгостью
отличаетсЯ один, возбранЯющий жене оставлЯть  мужа,  но  дающий  право  мужу
прогнать жену, уличенную в отравительстве, подмене детей или  прелюбодеЯнии.
…сли же кто разведетсЯ по какой-либо  иной  причине,  того  закон  обЯзывает
часть имущества отдать жене, а  другую  часть  посвЯтить  в  дар  –ерере.  Ђ
продавший  жену  должен  быть  принесен  в  жертву  подземным  богам   {42}.
Џримечательно, что ђомул не назначил никакого наказаниЯ за отцеубийство,  но
назвал отцеубийством любое убийство человека, как бы считаЯ второе тЯгчайшим
злодеЯнием, но первое -  вовсе  немыслимым.  €  долгое  времЯ  это  суждение
казалось  оправданным,  ибо  без  малого  шестьсот  лет  никто  в  ђиме   не
отваживалсЯ на такое дело.  Џервым  отцеубийцей  был,  как  сообщают,  ‹уций
ѓостий, совершивший это  преступление  после  ѓаннибаловой  войны.  ‚прочем,
довольно об этом.
     23. Ќа пЯтом году царствованиЯ ’атиЯ какие-то его  домочадцы  и  родичи
случайно повстречали дорогой лаврентских послов,  направлЯвшихсЯ  в  ђим,  и
попытались силою отнЯть у них деньги, а так как  те  оказали  сопротивление,
убили их. “знав о страшном  поступке  своих  сограждан,  ђомул  счел  нужным
немедленно их наказать, но ’атий задерживал и  откладывал  казнь.  ќто  было
причиною единственного открытого столкновениЯ между царЯми, в  остальном  же
они  всегда  почитали  друг  друга  и  правили  в  полном  согласии.   ’огда
родственники убитых, не добившись правосудиЯ по вине ’атиЯ, напали на  него,
когда он вместе с ђомулом приносил жертву в  ‹авинии,  и  убили,  а  ђомула,
громко прославлЯЯ его справедливость, проводили домой. ђомул  доставил  тело
’атиЯ в ђим и с почетом похоронил - его останки лежат близ  так  называемого
ЂрмилустриЯ {43} на Ђвентине, - но позаботитьсЯ о возмездии нужным не  счел.
Ќекоторые писатели сообщают, что город ‹аврент в страхе выдал  убийц  ’атиЯ,
однако ђомул их отпустил, сказав,  что  убийство  искуплено  убийством.  ќто
вызывало подозрениЯ и толки, будто он рад, что избавилсЯ от соправителЯ,  но
ни беспорЯдков, ни возмущениЯ сабинЯн  не  последовало:  одни  любили  царЯ,
другие боЯлись, третьи  верили,  что  он  во  всем  без  изъЯтиЯ  пользуетсЯ
покровительством богов, и чтили его по-прежнему. —тили ђомула  и  многие  из
чужих народов, а древние латинЯне, прислав к нему послов, заключили  договор
о дружбе и военном союзе.
     ”идены, сопредельный ђиму город, ђомул захватил,  по  одним  сведениЯм,
неожиданно послав туда конницу с приказом  выломать  крюки  городских  ворот
{44}, а затем, столь же неожиданно, поЯвившись сам, по другим - в  ответ  на
нападение фиденатов, которые взЯли большую добычу и бесчинствовали  по  всей
стране, вплоть до городских предместий; ђомул устроил врагам засаду,  многих
перебил и занЯл их город. Ћн не разорил и не разрушил ”идены, но  сделал  их
римским поселением, отправив туда в апрельские иды две  с  половиной  тысЯчи
римлЯн.
     24. ‚скоре затем в ђиме началсЯ мор, несЯ людЯм  внезапную  смерть,  не
предварЯвшуюсЯ никакою болезнью, и в придачу поразив полЯ и сады  неурожаем,
а стада бесплодием. ‡атем над городом прошел кровавый дождь, и  к  подлинным
несчастьЯм прибавилсЯ еще и суеверный ужас. Ђ когда те же несчастьЯ постигли
и жителей ‹аврента,  никто  уже  более  не  сомневалсЯ,  что  гнев  божества
преследует оба города за попранную в делах и ’атиЯ и послов  справедливость.
Ћбе стороны выдали и наказали убийц, и  бедствиЯ  заметно  пошли  на  убыль;
ђомул очистил город, как передают, с помощью обрЯдов, какие и ныне исполнЯют
у ”ерентинских ворот. Ќо еще до того, как мор прекратилсЯ, на римлЯн  напали
камерийцы {45} и вторглись в их землю, считаЯ, что оборонЯтьсЯ они теперь не
в состоЯнии. ђомул немедленно двинулсЯ против них, нанес  им  сокрушительное
поражение в битве, котораЯ стоила неприЯтелю шести тысЯч убитых, захватил их
город и половину уцелевших от гибели  переселил  в  ђим,  а  в  секстильские
календы прислал на их место вдвое больше римлЯн, чем оставалось в Љамерии ее
прежних жителей, - так много граждан было в  его  распорЯжении  всего  через
шестнадцать лет после основаниЯ ђима. ‘реди прочей добычи  ђомул  привез  из
Љамерии бронзовую колесницу четверкой и поставил в храм ‚улкана ее, а  также
собственную статую с богиней Џобеды, увенчивающей царЯ.
     25. €так, могущество ђима росло, и слабые его соседи с этим смирЯлись и
радовались, если хотЯ бы сами  были  вне  опасности,  но  сильные,  боЯсь  и
ненавидЯ  римлЯн,  считали,  что  нельзЯ  сидеть  сложа  руки,  но   следует
воспротивитьсЯ их возвышению и смирить ђомула. Џервыми выступили этруски  из
‚ей, хозЯева обширной страны и большого города: они  нашли  повод  к  войне,
потребовав передачи им ”иден, Якобы принадлежавших ‚ейЯм. ќто было не только
несправедливо, но просто смешно, ибо, не вступившись за фиденатов, когда  те
терпели опасности и сражались, они требовали у новых владельцев дома и землю
тех, к чьей гибели прежде отнеслись с полным равнодушием. Џолучив от  ђомула
надменный отказ, они разделили свои силы на два отрЯда,  и  один  отправилсЯ
против войска фиденатов, а другой  -  против  ђомула.  Џри  ”иденах  этруски
одержали верх, перебив две  тысЯчи  римских  граждан,  но  были  разгромлены
ђомулом и потерЯли свыше восьми тысЯч воинов. ‡атем состоЯлась втораЯ  битва
при ”иденах,  в  которой,  по  общему  признанию,  величайшие  подвиги  были
совершены самим ђомулом, обнаружившим исключительное искусство полководца  в
соединении с отвагой, силу и проворство,  казалось,  намного  превосходившие
обычные, человеческие способности. Ќо совершенно  баснословен  или,  вернее,
вообще не заслуживает никакого довериЯ  рассказ  иных  писателей,  будто  из
четырнадцати тысЯч павших, свыше половины убил ђомул собственноручно, - ведь
пустой похвальбой считаютсЯ и рассказы мессенцев о трех гекатомфониЯх  {46},
которые Якобы принес Ђристомен после победы над лакедемонЯнами. Љогда  враги
обратились в бегство, ђомул, не тратЯ времени  на  преследование  уцелевших,
сразу  двинулсЯ  к  ‚ейЯм.  ‘ломленные  страшным  несчастьем  граждане   без
сопротивлениЯ стали просить пощады и заключили договор о  дружбе  сроком  на
сто  лет,  уступив  значительную  часть  своих  владений  -  так  называемый
‘ептемпагий (то есть ‘емь областей), лишившись солЯных копей близ реки и дав
в заложники пЯтьдесЯт знатнейших граждан. ђомул справил триумф в октЯбрьские
иды,  проведЯ  по  городу  множество  пленных  и  среди   них   -   вейского
военачальника,  человека  уже  старого,  но  не  выказавшего  на   деле   ни
рассудительности, ни опыта, свойственных его  годам.  ‚  памЯть  об  этом  и
поныне, празднуЯ победу, ведут через форум на Љапитолий  старика  в  тоге  с
пурпурной каймой надев ему на шею  детскую  буллу,  а  глашатай  возглашает:
"ЏродаютсЯ сардийцы!" {47} (ведь этрусков считают переселенцами из  ‘ард,  а
‚ейи - этрусский город).
     26. ќто была последнЯЯ война ђомула. Ћн не избег участи многих, вернее,
- за малыми исключениЯми - всех, кого большие и неожиданные удачи вознесли к
могуществу  и  величию:  всецело  полагаЯсь   на   славу   своих   подвигов,
исполнившись непереносимой гордыни, он отказалсЯ от  какой  бы  то  ни  было
близости к народу и сменил ее на единовластье, ненавистное и  тЯгостное  уже
одним своим внешним видом. –арь стал одеватьсЯ  в  красный  хитон,  ходил  в
плаще с пурпурной каймой, разбирал дела, сидЯ в кресле  со  спинкой.  ‚округ
него  всегда  были  молодые  люди,  которых  называли  "келерами"  {48}   за
расторопность, с какою они несли свою службу. ‚переди  государЯ  шли  другие
служители, палками раздвигавшие толпу; они были  подпоЯсаны  ремнЯми,  чтобы
немедленно свЯзать всЯкого, на кого им укажет  царь.  "‘вЯзывать"  по-латыни
было в древности "лигаре" [ligare], а ныне "аллигаре" -  поэтому  блюстители
порЯдка называютсЯ "ликторами", а ликторские пучки  -  "бакила"  [bacillum],
ибо в ту давнюю пору ликторы пользовались не розгами, а палками.  Ќо  вполне
вероЯтно, что в слове "ликторы" "к" - вставное,  а  сначала  было  "литоры",
чему в греческом Языке соответствует "служители" (leitourgoi): ведь и сейчас
еще греки называют государство "леитон" [leiton], а народ - "лаон" [laos].
     27. Љогда дед ђомула  Ќумитор  скончалсЯ,  царскаЯ  власть  над  Ђльбой
должна была перейти к ђомулу,  но,  желаЯ  угодить  народу,  он  предоставил
альбанцам самим распорЯжатьсЯ своими делами и только  ежегодно  назначал  им
наместника. ќто навело и знатных римлЯн на мысль домогатьсЯ государства  без
царЯ, государства свободного, где они сами будут и управлЯть  и  подчинЯтьсЯ
попеременно. ‚едь к тому времени и патриции были уже отстранены  от  власти,
почетными оставались только их имЯ и знаки оказываемого им уважениЯ,  но  их
собирали в ‘овет, скорее блюдЯ обычай, нежели длЯ того,  чтобы  спросить  их
мнениЯ:  они  молча  выслушивали  приказы  ђомула  и  расходились,   обладаЯ
единственным преимуществом перед народом - правом  первыми  узнать  то,  что
решил царь. ‚прочем все это было ничто по сравнению с тем, что  ђомул  один,
по собственному усмотрению, распределил меж  воинами  отнЯтую  у  неприЯтелЯ
землю и  вернул  ‚ейЯм  заложников,  не  справлЯЯсь  с  мнением  и  желанием
сенаторов - вот тут он,  по-видимому  оскорбил  и  унизил  их  до  последней
степени! € поэтому когда вскоре он внезапно исчез, подозрениЯ и наветы  пали
на сенат. €счез ђомул в ноны июлЯ (или, по-старинному, ЉвинтилиЯ), и  о  его
кончине не существует никаких надежных, всеми признанных за истину сведений,
кроме указанного выше срока. ‚ этот день и теперь  исполнЯют  многочисленные
обрЯды, воспроизводЯщие  тогдашние  событиЯ.  Ќе  следует  изумлЯтьсЯ  такой
неопределенности - ведь когда ‘ципион Ђфриканский скончалсЯ  после  обеда  у
себЯ в доме, оказалось невозможным установить и распознать, каким образом он
умер, но одни говорЯт,  что  он  был  вообще  слабого  здоровьЯ  и  умер  от
внезапного упадка сил, вторые - что он  сам  отравилсЯ,  третьи  -  что  его
задушили прокравшиесЯ ночью враги. Ђ между тем труп  ‘ципиона  был  доступен
взорам всех  граждан,  вид  его  тела  внушал  каждому  какие-то  подозрениЯ
касательно случившегосЯ, тогда как от ђомула не осталось ни  частицы  праха,
ни клочка одежды. Ќекоторые предполагали, что сенаторы набросились на него в
храме ‚улкана, убили и, рассекши тело, вынесли  по  частЯм,  прЯча  ношу  за
пазухой. „ругие  думают,  что  ђомул  исчез  не  в  храме  ‚улкана  и  не  в
присутствии  одних  лишь  сенаторов,  но  за  городскою  стеной,  близ   так
называемого Љозьего болота {49}; народ по приказу царЯ сошелсЯ на  собрание,
как вдруг неописуемые, невероЯтные перемены  произошли  над  землею:  солнце
затмилось, наступила ночь, но не  спокойнаЯ  и  мирнаЯ,  а  с  оглушительным
громом и ураганными порывами ветра  со  всех  сторон.  ЊногочисленнаЯ  толпа
рассеЯлась и разбежалась, а первые граждане  тесно  сгрудились  все  вместе.
Љогда же смЯтение  в  природе  прекратилось,  снова  стало  светло  и  народ
возвратилсЯ, начались поиски  царЯ  и  горестные  расспросы,  и  тут  первые
граждане запретили углублЯтьсЯ в розыски и проЯвлЯть чрезмерное любопытство,
но приказали всем чтить ђомула и поклонЯтьсЯ ему, ибо он-де вознесен к богам
и отныне будет длЯ римлЯн благосклонным богом, как прежде был добрым  царем.
Ѓольшинство поверило этому и радостно разошлось, с надеждою творЯ молитвы, -
большинство, но не все: иные, придирчиво и  пристрастно  исследуЯ  дело,  не
давали патрициЯм покоЯ и обвинЯли их в том, что они, убив царЯ  собственными
руками, морочат народ глупыми баснЯми.
     28. ‚от как складывались обстоЯтельства, когда один из самых знатных  и
уважаемых патрициев, верный и близкий друг ђомула, переселившийсЯ в  ђим  из
Ђльбы, по имени  ћлий  Џрокул,  пришел  на  форум  и  коснувшись  величайших
свЯтынь, поклЯлсЯ перед всем  народом,  что  ему  на  дороге  ЯвилсЯ  ђомул,
красивее и выше, чем когда-либо раньше, в ослепительно  сиЯвшем  вооружении.
€спуганный этим зрелищем Џрокул спросил: "‡а  что,  с  каким  намерением,  о
царь, ты сделал нас предметом несправедливых и злых обвинений, а весь  город
оставил сиротой, в безмерной скорби?" ђомул  отвечал:  "Ѓогам  угодно  было,
Џрокул, дабы мы, прожив долгое времЯ среди людей и основав город, с  которым
никакой другой не сравнитсЯ властью и славою, снова вернулись на  небеса,  в
прежнее наше обиталище. Џрощай и  скажи  римлЯнам,  что,  совершенствуЯсь  в
воздержанности и мужестве, они достигнут вершины  человеческого  могущества.
Њы же будем милостивым к вам божеством -  Љвирином".  Ќравственные  качества
рассказчика и его клЯтва заставили римлЯн поверить этому сообщению; вместе с
тем их душ словно бы коснулось некое божественное чувство, подобное  наитию,
ибо ни словом не возразив Џрокулу, но разом отбросив подозрениЯ и  наговоры,
граждане стали взывать к богу Љвирину и молитьсЯ ему.
     ‚се это  напоминает  греческие  преданиЯ  об  Ђристее  Џроконнесском  и
Љлеомеде Ђстипалейском.  ђассказывают,  что  Ђристей  скончалсЯ  в  какой-то
сукновальне, но когда  друзьЯ  пришли  за  его  телом,  оказалось,  что  оно
исчезло, а вскоре какие-то люди, как раз в это времЯ вернувшиесЯ из  дальних
странствий, говорили, что  встретили  ЂристеЯ,  державшего  путь  в  Љротон.
Љлеомед, отличаЯсь громадной  силою  и  ростом,  нравом  же  безрассудным  и
неистовым, не раз чинил насилиЯ, а  в  конце  концов  ударом  кулака  сломал
средний столб, поддерживавший кровлю в школе длЯ детей, и  обрушил  потолок.
„ети были раздавлены обломками; спасаЯсь  от  погони,