, а не на бесчестье".
     Џервым, кто сообщил афинЯнам о смерти Ђлександра,  был  Ђсклепиад,  сын
ѓиппарха; „емад советовал не давать веры его словам,  потому,  дескать,  что
будь это так, запах тлениЯ уже давно наполнил бы всю  вселенную,  а  ”окион,
видЯ,  что  народ  склонен  к  мЯтежу  и  перевороту,  пыталсЯ   утихомирить
сограждан. Њеж тем как многие взбегали на ораторское  возвышение  и  кричали
оттуда,  что  весть,  принесеннаЯ  Ђсклепиадом,  верна   и   что   Ђлександр
действительно умер, ”окион сказал:  "—то  же,  если  он  мертв  сегоднЯ,  то
останетсЯ мертвым и завтра, и послезавтра,  стало  быть,  мы  можем  держать
совет спокойно и, главное, ничего не опасаЯсь".
     23. ‚скоре ‹еосфен силою втЯнул Ђфины в ѓреческую войну {24}  и  как-то
раз насмешливо спросил ”окиона, до крайности  недовольного  его  действиЯми,
какую пользу принес он государству, столько лет исполнЯЯ должность стратега.
"Ќемалую, - отвечал ”окион, - благодарЯ мне афинских граждан хоронили  в  их
собственных гробах и могилах". ‚ ответ на пространные, дерзкие и  хвастливые
речи ‹еосфена в Ќародном собрании  ”окион  заметил:  "’вои  слова,  мальчик,
похожи на кипарис - так же высоки и так же бесплодны".  ѓиперид  поднЯлсЯ  и
спросил: "Ђ по-твоему, когда нужно афинЯнам вступить  в  войну,  ”окион?"  -
"Љогда Я увижу, что юноши полны желаниЯ удержать свое место в строю,  богачи
- исправно платить налоги, а  ораторы  -  не  запускать  руки  в  казну",  -
последовал ответ. Њногие восхищались силою войска, которое набрал ‹еосфен, и
спрашивали ”окиона, что он думает о сделанных  приготовлениЯх.  "Љ  бегу  на
один стадий мы вполне готовы, - сказал он, -  но  длинного  пробега  {25}  Я
боюсь, потому что больше у нашего города  нет  ни  денег,  ни  кораблей,  ни
пехотинцев". „альнейшие событиЯ  подтвердили  его  правоту.  ‘перва  ‹еосфен
стЯжал громкую славу своими подвигами:  он  нанес  сокрушительное  поражение
беотийцам  {26}  и  запер  в  ‹амии  Ђнтипатра.  ѓород,  как  сообщают,  был
преисполнен   самых   радужных   надежд,   афинЯне   беспрерывно   справлЯли
благодарственные празднества и приносили жертвы богам,  но  ”окион,  отвечаЯ
тем, кто, надеЯсь уличить его в ошибке, допытывалсЯ, неужели, дескать, он не
хотел бы, чтобы все эти успехи были одержаны не ‹еосфеном,  а  им,  говорил:
"ђазумеетсЯ, этого Я хотел бы,  однако  прежнего  моего  суждениЯ  назад  не
возьму". € так как с театра войны  продолжали,  одна  за  другой,  поступать
добрые вести, то на словах, то в письменных донесениЯх,  он  воскликнул,  не
выдержав: "Љогда же, наконец, мы перестанем побеждать?!"
     24. Џосле гибели ‹еосфена те, кто опасалсЯ, как  бы  не  был  отправлен
командующим ”окион и не положил войне конец, подучили  какого-то  совершенно
безвестного человека выступить в ‘обрании и сказать,  что  на  правах  друга
”окиона и его товарища по школе он советует пощадить и поберечь этого  мужа,
ибо другого такого у афинЯн  нет,  а  к  войску  послать  Ђнтифила.  ЂфинЯне
одобрили его предложение, и тогда ”окион, поднЯвшись на возвышение,  заЯвил,
что никогда не ходил в школу вместе с этим человеком и вообще не был  с  ним
ни дружен, ни даже просто знаком. "Ќо отныне и впредь, - продолжал он, -  ты
мне близкий приЯтель, потому что подал мнение, очень длЯ менЯ полезное".  Ћн
противилсЯ сначала и  намерению  афинЯн  выступить  против  беотийцев  и  на
предупреждениЯ друзей, что, упорствуЯ в споре с согражданами,  он  погибнет,
отвечал: "„а, незаслуженно, если действую им на благо, если же нет -  то  по
заслугам". ‚идЯ, однако, что они не уступают и возмущенно кричат,  он  велел
глашатаю  объЯвить,  чтобы  все  способные  носить  оружие  в  возрасте   до
шестидесЯти лет запасались на пЯть дней продовольствием, и прЯмо из ‘обраниЯ
он поведет их  в  поход.  ЏоднЯлсЯ  ужасный  переполох,  старики  кричали  и
вскакивали с мест. "Ќапрасно вы шумите, - спокойно заметил  ”окион,  -  ведь
вашим начальником буду Я, а мне уже восемьдесЯт". ’ак он утихомирил афинЯн и
убедил их в тот раз отказатьсЯ от своих планов.
     25. Њикион с сильным отрЯдом македонЯн и наемников высадилсЯ в ђамнунте
и стал опустошать  побережье.  ”окион  возглавил  двинувшихсЯ  против  врага
афинЯн, и так как к нему  то  и  дело  подбегали  с  различными  советами  и
поучениЯми, убеждаЯ его занЯть такой-то холм, или отправить туда-то конницу,
или там-то расположитьсЯ лагерем,  он  воскликнул:  "Ћ,  ѓеракл,  как  много
вокруг менЯ полководцев и как мало воинов!" Ћн уже выстроил пехоту в  боевой
порЯдок, как вдруг один пехотинец сперва выбежал  далеко  вперед,  а  потом,
испугавшись вражеского воина, бросившегосЯ ему навстречу, вернулсЯ в  строй,
- и, увидев это, ”окион крикнул: "ќй, мальчуган, как тебе не стыдно! ’ы  уже
дважды покинул свое место - то, куда тебЯ поставил стратег, и то, которое ты
назначил себе сам". “дарив на врагов,  афинЯне  после  ожесточенной  схватки
обратили их в бегство, многих уложив на поле боЯ; среди  убитых  был  и  сам
Њикион. Ћдержало победу и греческое войско  в  ”ессалии,  хотЯ  к  Ђнтипатру
присоединилсЯ ‹еоннат с возвратившимисЯ из Ђзии македонЯнами. ‹еоннат пал  в
сражении. Џехотою греков командовал Ђнтифил, конницей - фессалиец Њенон.
     26. Ќо вскоре из Ђзии в …вропу переправилсЯ  с  большой  военной  силой
Љратер, при Љранноне противники встретились  снова,  и  на  этот  раз  греки
потерпели поражение. Ћно оказалось не слишком тЯжелым,  не  особенно  велики
были и потери, однако из-за неповиновениЯ начальникам,  молодым  и  чересчур
снисходительным, и еще потому, что Ђнтипатр склонЯл города к  измене  общему
делу {27}, побежденные разбрелись, позорно бросив свою свободу  на  произвол
судьбы. Ђнтипатр немедленно двинулсЯ к Ђфинам, „емосфен и ѓиперид бежали  из
города, и „емад, получивший тогда помилование (он был семикратно осужден  по
обвинениЯм в попытке изменить действующее законодательство и, так как не мог
уплатить ни единого из наложенных на него штрафов, лишилсЯ гражданских прав,
в частности, - права говорить перед народом), внес предложение  отправить  к
Ђнтипатру послов, облекши их неограниченными полномочиЯми длЯ переговоров  о
мире. Ќарод в испуге призвал ”окиона, крича, что доверЯет лишь  ему  одному.
"Ђх, если бы  вы  раньше  с  доверием  прислушивались  к  моим  советам,  не
приходилось бы нам сейчас совещатьсЯ по такому тЯжкому  поводу",  -  ответил
он. €так, постановление было принЯто, и ”окион поехал к  Ђнтипагру,  который
расположилсЯ лагерем в Љадмее с намерением  без  промедлениЯ  вторгнутьсЯ  в
Ђттику. Џервое, о чем он просил,  это  чтобы  перемирие  было  заключено  на
месте, без перемены позиций. "”окион толкает  нас  на  несправедливость:  он
хочет, чтобы мы оставались на земле своих друзей  и  союзников  и  причинЯли
убытки им, в то времЯ как можем существовать за счет противника", - возразил
Љратер, однако Ђнтипатр, взЯв его за  руку,  промолвил:  "Ќадо  оказать  эту
милость ”окиону". Ќо все остальное афинЯне должны предоставить на усмотрение
македонЯн, потребовал он далее: точно  такие  же  требованиЯ  предъЯвил  ему
прежде ‹еосфен под стенами ‹амии.
     27. ”окион вернулсЯ  домой  и,  когда  афинЯне  волей-неволей  одобрили
привезенные им условиЯ перемириЯ, снова отправилсЯ в ”ивы вместе  с  прочими
послами, среди которых был и философ Љсенократ. „обраЯ  слава  Љсенократа  и
всеобщее восхищение его нравственным совершенством  были  так  велики,  что,
казалось, нет человека настолько закосневшего в высокомерии, жестокости  или
злобе, чтобы, при одном лишь взглЯде на Љсенократа, его  души  не  коснулась
какаЯ-то тень робости и уважениЯ. Ќо  упрЯмое  своенравие  Ђнтипатра  и  его
ненависть к добру опрокинули все расчеты афинЯн. Ќачалось с того, что он  не
удостоил Љсенократа приветствием, хотЯ с остальными любезно поздоровалсЯ. Ќа
это, как сообщают, Љсенократ сказал, что  Ђнтипатр  прав,  перед  ним  одним
стыдЯсь за те несправедливые кары, которые он готовит Ђфинам.  ‡атем,  когда
Љсенократ заговорил, Ђнтипатр  не  пожелал  выслушать  его,  но,  без  конца
перебиваЯ и придираЯсь по мелочам, заставил философа замолчать.
     ‚ ответ на речь ”окиона  Ђнтипатр  заЯвил,  что  заключит  с  афинЯнами
дружбу и союз, если они выдадут „емосфена и ѓиперида, восстановЯт  старинное
государственное устройство {28}, при котором все определЯетсЯ  имущественным
положением граждан, впустЯт в Њунихию македонский караульный отрЯд и,  сверх
того, возместЯт военные издержки и уплатЯт денежный штраф. ‚се послы,  кроме
Љсенократа, признали эти условиЯ мЯгкими и остались  довольны,  а  Љсенократ
сказал, что будь афинЯне  рабами,  требованиЯ  Ђнтипатра  можно  бы  назвать
скромными, но длЯ людей свободных  они  слишком  тЯжелы.  ”окион  просил  не
вводить в Њунихию караульный отрЯд, но Ђнтипатр Якобы ответил:  "”окион,  мы
готовы уступить тебе во всем, кроме того, что может погубить и тебЯ, и нас".
‘уществует и другой рассказ - будто бы Ђнтипатр спросил ”окиона, ручаетсЯ ли
он, что афинЯне, если их освободить от караульного отрЯда, не нарушат мира и
не пустЯтсЯ снова в опасные предприЯтиЯ. ”окион медлил с ответом и молчал, и
тогда  Љаллимедонт  по  прозвищу  "Љраб",  человек  горЯчий  и  ненавидевший
афинский народ, вскочив с места, воскликнул: "Ќу, а если он и станет  молоть
какой-нибудь вздор - что же, Ђнтипатр, ты так ему и поверишь, и не выполнишь
своего намерениЯ?"
     28.  €так,  афинЯне  впустили  македонский  сторожевой  отрЯд,  которым
командовал Њенилл, отличавшийсЯ справедливым нравом, и к  тому  же  приЯтель
”окиона. ђешение македонЯн представлЯлось  афинЯнам  высокомерным  -  скорее
хвастливым показом  могущества,  которое  служит  грубому  насилию,  нежели,
действительно, мерой безопасности.  ‚о  многом  усугубило  горе  побежденных
самое времЯ этих событий. „ело в том, что караульный отрЯд вошел  в  Њунихию
двадцатого боэдромиона - в день ‚еликих мистерий, в тот самый день, когда  в
торжественном  шествии  несут  €акха  из  города  в  ќлевсин,  и   так   как
свЯщеннодействие было расстроено, большинство граждан невольно  сопоставлЯло
божественные деЯниЯ в минувшие и нынешние времена. Ќекогда в пору  тЯгчайших
несчастий ЯвлЯлись таинственные образы и звучали таинственные  голоса  {29},
повергавшие врагов в ужас и изумление, а теперь, при  тех  же  празднествах,
боги равнодушно взирают  на  горчайшие  муки  ѓреции,  на  то,  как  предают
глумлению самые свЯтые и самые радостные дни  года,  которые  впредь  станут
памЯтными днЯми неслыханных  бедствий.  Ќемногими  годами  раньше  додонские
жрицы дали афинЯнам прорицание, повелев им оберегать мыс Ђртемиды {30}, дабы
он не попал в чужие руки. Ђ в то времЯ, о котором идет речь сейчас,  афинЯне
красили ленты длЯ перевЯзей  на  свЯщенных  корзинах  {31},  и  цвет  вместо
пурпурного  получилсЯ   изжелта-бледный,   мертвенный,   но   что   особенно
удивительно - все обыкновенные предметы, которые красили вместе  с  лентами,
приобрели надлежащий цвет. Ћдин из посвЯщенных в таинства купал в Љанфарской
бухте поросенка {32}, и на него напала акула и отхватила всю нижнюю половину
тела вплоть до живота. Ѓожество недвусмысленно возвещало афинЯнам,  что  они
лишатсЯ нижней, приморской части своих владений, но сохранЯт верхний город.
     ЊакедонскаЯ стража благодарЯ Њениллу нисколько не тЯготила жителей,  но
число лиц, по бедности своей лишенных  права  голоса,  превысило  двенадцать
тысЯч, и одни из них,  оставшиесЯ  в  городе,  считали  себЯ  несчастными  и
опозоренными, а другие, покинувшие из-за этого  Ђфины  и  переселившиесЯ  во
”ракию, где Ђнтипатр предоставил им землю и город, уподобились  побежденным,
которых изгнал из отечества победоносный враг.
     29. ‘мерть „емосфена на  Љалаврии  и  ѓиперида  близ  Љлеон,  -  о  чем
рассказано в других наших сочинениЯх {33}, - пробудила в афинЯнах чуть ли не
тоску по Ђлександру и ”илиппу.  €  подобно  тому,  как  впоследствии,  после
гибели Ђнтигона, когда его убийцы начали притеснЯть  и  мучить  народ,  один
фригийский крестьЯнин, копавший землю, на вопрос, что он делает,  с  горьким
вздохом ответил: "€щу Ђнтигона", - подобные слова  могли  бы  сказать  тогда
многие, вспоминаЯ двух умерших царей,  даже  в  гневе  своем  обнаруживавших
величие души  и  благородную  снисходительность,  -  не  то,  что  Ђнтипатр,
который, под маскою частного лица, под плохоньким плащом и скромным  образом
жизни коварно прЯча огромное могущество, был особенно ненавистен несчастным,
чьим  владыкою  и  тиранном  он   себЯ   сделал.   ”окион,   однако,   своим
заступничеством перед Ђнтипатром, многих совсем избавил от изгнаниЯ,  а  длЯ
изгнанных - в  том  числе  длЯ  доносчика  ѓагнонида  -  добилсЯ  разрешениЯ
поселитьсЯ в Џелопоннесе,  а  не  оставлЯть  ѓрецию,  не  удалЯтьсЯ,  как  в
остальных  случаЯх,  за  Љеравнские  горы  и  мыс  ’енар  {34}.  ‘облюдаЯ  в
руководстве делами города умеренность и верность законам,  ”окион  постоЯнно
привлекал к управлению людей мЯгких и образованных, а беспокойным, бунтарЯм,
которым уже само отстранение  от  власти,  от  шумной  деЯтельности,  сильно
поубавило пыла, советовал побольше  сидеть  в  деревне  и  целиком  отдатьсЯ
сельским работам.
     ‡наЯ, что Љсенократ платит подать, взимаемую с метэков, он хотел внести
его в списки граждан, но тот отказалсЯ, объЯвив,  что  негоже  ему  получать
гражданские права в таком государстве,  возникновению  которого  он  пыталсЯ
помешать в качестве посла.
     30. Њенилл хотел дать ”окиону деньги в подарок, но он отвечал:  "’ы  не
лучше Ђлександра, а причина, по которой Я мог бы сейчас принЯть  подношение,
ничуть не основательнее той, котораЯ тогда не  убедила  менЯ  его  принЯть".
Њенилл стал просить, чтобы ”окион взЯл деньги длЯ сына.  "”оку,  -  возразил
тот, - если он образумитсЯ, будет достаточно и отцовского состоЯниЯ, а  если
останетсЯ таким, как теперь, его ничем не насытишь". Љогда Ђнтипатр  однажды
решил воспользоватьсЯ помощью ”окиона в каком-то недостойном деле, он  резко
отверг это предложение, сказав: "џ не могу быть длЯ Ђнтипатра  и  другом,  и
льстивым угодником одновременно". Ђ сам Ђнтипатр, как сообщают, говорил, что
у него в Ђфинах два друга - ”окион и  „емад:  первого  он  никак  не  убедит
принЯть от него подарок, а второму, сколько ни дарит, все мало. € ”окион как
высшим достоинством гордилсЯ бедностью, в которой  прожил  всю  жизнь,  хотЯ
столько раз бывал афинским стратегом и дружил с царЯми,  а  „емад  рисовалсЯ
своим богатством, не останавливаЯсь при этом даже перед нарушением  законов.
„ействовавший  тогда  в  Ђфинах  закон  запрещал  чужеземцу  участвовать   в
выступлениЯх хора под  угрозою  штрафа  в  тысЯчу  драхм,  налагавшегосЯ  на
хорега, и вот „емад собрал хор из одних чужеземцев, числом в сто человек,  и
ЯвилсЯ с ними в театр, сразу же захватив по  тысЯче  драхм  на  каждого  длЯ
уплаты штрафа. ‘правлЯЯ свадьбу своего сына  „емеи,  он  сказал:  "Љогда  Я,
сынок, женилсЯ на твоей матери, этого не заметил даже сосед, а  с  расходами
по твоей женитьбе мне бы не справитьсЯ без помощи царей и властителей".
     ЂфинЯне  без  конца  тревожили  ”окиона  просьбою,  чтобы  он  уговорил
Ђнтипатра вывести караульный отрЯд, но тот, либо не надеЯсь на  успех  таких
уговоров,  либо  видЯ,  что   народ   под   воздействием   страха   сделалсЯ
благоразумнее, а государственнаЯ жизнь  -  более  упорЯдоченной,  все  времЯ
уклонЯлсЯ от этого поручениЯ; вместе с тем он убедил Ђнтипатра не взыскивать
с афинЯн деньги, но дать им отсрочку, подождать. ’огда афинЯне обратились  с
той же просьбой к „емаду. „емад охотно согласилсЯ и вместе с сыном выехал  в
Њакедонию, но - ведомый, по-видимому, каким-то злым гением - прибыл как  раз
тогда, когда Ђнтипатр был уже тЯжко болен и всею властью завладел  Љассандр,
который перехватил письмо „емада, отправленное к  Ђнтигону,  в  Ђзию.  „емад
призывал Ђнтигона вмешатьсЯ в дела ѓреции и Њакедонии,  которые,  как  писал
он, издеваЯсь над Ђнтипатром, болтаютсЯ на старой и  гнилой  нитке.  Џоэтому
Љассандр приказал схватить „емада, едва тот поЯвитсЯ у него  перед  глазами,
и, прежде всего, велел убить его сына, поставив юношу так  близко  от  отца,
что „емад был залит кровью с головы до ног и  несколько  капель  попали  ему
даже  за  пазуху,  а  потом,  осыпав  его  грубейшею  бранью  и  упреками  в
неблагодарности и предательстве, казнил.
     31. Ђнтипатр умер, назначив  Џолисперхонта  стратегом,  а  Љассандра  -
хилиархом {35}, и Љассандр немедленно  восстал.  —тобы  предупредить  своего
соперника и оставить  главенство  за  собой,  он  спешно  посылает  Ќиканора
сменить Њенилла на посту начальника сторожевого отрЯда в Њунихии, прежде чем
известие о смерти Ђнтипатра получит огласку. ‚се вышло так, как  Љассандр  и
замыслил, но когда афинЯне несколькими днЯми позже  услыхали,  что  Ђнтипатр
умер, они стали обвинЯть ”окиона в том, что он заранее  обо  всем  знал,  но
молчал в угоду Ќиканору. ”окион не обращал никакого вниманиЯ на  эти  толки,
он встретилсЯ с Ќиканором и, расположив его в  пользу  афинЯн,  уговорил  не
только вообще обходитьсЯ с ними мЯгко, по-дружески, но и  показать  им  свою
щедрость: Ќиканор обещал дать народу игры и в качестве  судьи  и  устроителЯ
принЯть расходы на себЯ.
     32.  ‚  это  времЯ  Џолисперхонт,  опекун  царЯ,   стараЯсь   хитростью
расстроить планы Љассандра, прислал афинЯнам письмо с сообщением,  что  царь
разрешает афинЯнам восстановить демократическое устройство и хочет, чтобы  в
государственной жизни, по обычаю предков, принимали  участие  все  граждане.
ќто был злой умысел,  направленный  против  ”окиона.  ЏредполагаЯ  подчинить
город своему влиЯнию - что вскоре и обнаружили его действиЯ, -  Џолисперхонт
не надеЯлсЯ достигнуть цели иначе,  как  добившись  падениЯ  ”окиона,  а  он
должен был непременно пасть, если бы лишенные гражданства вновь поЯвились на
государственном поприще и ораторским возвышением опЯть завладели доносчики и
своекорыстные  искатели  народной  благосклонности.  Џослание  Џолисперхонта
взволновало  афинЯн,  Ќиканор  хотел  побеседовать  с  ними  и,  доверившись
”окиону, который обещал ему полную неприкосновенность, пришел в  Џирей,  где
собралсЯ  ‘овет.  Ќо  „еркилл,  командовавший  стоЯвшим  в  Ђттике  войском,
готовилсЯ его схватить, и Ќиканор, заблаговременно  узнав  об  этом,  бежал,
недвусмысленно пригрозив, что в ближайшем будущем отомстит  городу.  ”окиона
порицали за то, что он не задержал Ќиканора и дал начальнику македонЯн уйти,
однако он сказал, что верит Ќиканору и не ждет от него никакой беды, если же
он и заблуждаетсЯ, то ему легче стерпеть прЯмую обиду, нежели самому открыто
обижать другого. …сли кто станет раздумывать над этими словами в  применении
к самому себе, то, возможно, они покажутсЯ безукоризненно  благородными,  но
коль скоро речь идет о человеке, рискующем судьбою отечества, о полководце и
главе государства, - не знаю, не погрешает ли  он  тем  самым  против  более
высокого и важного долга, долга перед согражданами.  ЌельзЯ  сказать  также,
что ”окион пощадил Ќиканора, боЯсь втЯнуть Ђфины в войну, верность же и долг
помЯнул  лишь  длЯ  того,  чтобы  и  македонЯнин  из  чувства  долга  хранил
спокойствие  и  не  причинЯл  афинЯнам  зла,   -   нет,   он,   по-видимому,
действительно питал к Ќиканору  огромное  доверие.  Ћн  и  раньше  не  желал
прислушиватьсЯ к многочисленным обвинениЯм против этого человека - доносили,
что Ќиканор стремитсЯ захватить Џирей, переправлЯет  на  ‘аламин  наемников,
стараетсЯ подкупом склонить на свою сторону кое-кого  из  жителей  ЏиреЯ.  €
даже теперь, когда ”иломел из  дема  ‹амптры  внес  предложение,  чтобы  все
афинЯне находились в боевой готовности, в любой миг ожидаЯ приказаний своего
полководца  ”окиона,  сам  полководец  сохранЯл  прежнюю  беспечность,  пока
Ќиканор с вооруженным отрЯдом не выступил из Њунихии и не принЯлсЯ  обводить
Џирей рвом.
     33. Џоследнее событие вызвало среди афинЯн  громкое  возмущение  против
”окиона, так что они с презрением отказались повиноватьсЯ,  когда  он  хотел
двинутьсЯ  с  ними  против  македонЯн.  ’ем  временем  подоспел  с   войском
Ђлександр, сын Џолисперхонта, на словах -  чтобы  оказать  городу  помощь  в
борьбе с Ќиканором, но по сути дела - чтобы попытатьсЯ захватить раздираемые
изнутри смутою Ђфины. „ело в том, что Ђлександр привел с собою  изгнанников,
и они сразу же оказались в городе, а к ним присоединились  чужеземцы  и  все
лишенные  гражданских  прав,  и  составилось   ‘обрание,   беспорЯдочное   и
чрезвычайно пестрое, на котором отрешили от власти ”окиона и  выбрали  новых
стратегов. Ќо, к счастью длЯ себЯ, граждане обнаружили, что Ђлександр, один,
без провожатых, много раз выходил за стену и беседовал там с Ќиканором, и их
свиданиЯ насторожили афинЯн; не случись этого - и город был бы обречен.
     Ћратор ѓагнонид немедленно набросилсЯ на ”окиона и обвинил  его  и  его
сторонников в измене, тогда Љаллимедонт и •арикл в страхе бежали, а ”окион и
оставшиесЯ с ним друзьЯ отправились  к  Џолисперхонту.  ‚месте  с  ними,  из
желаниЯ  помочь  ”окиону,  выехали  платеец  ‘олон  и   коринфЯнин   „инарх,
считавшиесЯ близкими друзьЯми Џолисперхонта. Џо пути „инарх занемог,  и  они
надолго задержались в ќлатии, а тем временем народ в  Ђфинах  принЯл  горЯчо
поддержанное  ѓагнонидом  предложение  Ђрхестрата   и   отрЯдил   послов   с
обвинениЯми  против  ”окиона.  €  те  и  другие  прибыли   к   Џолисперхонту
одновременно, встретив его, вместе с царем, в дороге, близ фокидской деревни
”ариги, у подошвы  горы  Ђкрурий,  которую  в  наши  дни  называют  ѓалатом.
Џолисперхонт, распорЯдившись тут же, на месте  встречи  раскинуть  затканный
золотом балдахин, усадил под ним царЯ со свитой и первым делом приказал, как
только покажетсЯ „инарх, схватить его и,  предав  пытке,  казнить,  а  затем
предложил афинЯнам высказатьсЯ. ’е поднЯли страшный крик, обвинЯЯ друг друга
перед царским советом, и, в конце концов, ѓагнонид, выступив вперед, сказал:
"Џосадите нас всех в одну клетку и отправьте в Ђфины  -  пусть  афинЯне  нас
выслушают и рассудЯт". –арь засмеЯлсЯ, но обступившие балдахин македонЯне  и
чужеземцы желали, скуки ради, послушать тЯжущихсЯ и знаками призывали послов
выложить свои обвинениЯ. ‚прочем, стороны оказались в  условиЯх,  далеко  не
равных: ”окиона Џолисперхонт много раз  перебивал,  до  тех  пор  пока  тот,
стукнув палкой о землю, не отступил в сторону и не замолчал.  Љогда  ѓегемон
призвал самого Џолисперхонта в свидетели своей преданности народу, а  тот  в
гневе ответил: "Џерестань оговаривать менЯ перед царем!" -  царь  вскочил  и
уже готов был пронзить ѓегемона копьем, но Џолисперхонт  мгновенно  обхватил
его обеими руками. ‘разу вслед за тем совет был распущен.
     34. ”окиона и его спутников окружила стража, и те из  друзей,  которые,
по случайности, стоЯли в стороне, увидев это, поспешили скрытьсЯ и  спастись
бегством.  Ђ  задержанных  Љлит  повез  в  Ђфины,  Якобы   на   суд,   а   в
действительности на казнь, ибо судьба их была уже решена. ’Ягостное то  было
зрелище, когда их на телегах везли  через  Љерамик  к  театру.  €менно  туда
доставил их Љлит и там караулил, пока архонты не созвали Ќародное  собрание,
не препЯтствуЯ участвовать в нем ни рабу, ни чужеземцу, ни  лишенному  прав,
но  всем  мужчинам  и  женщинам  открыв  доступ  в  театр  и  на  ораторское
возвышение.
     Љогда прочитали послание царЯ,  в  котором  он  говорил,  что,  хотЯ  и
признал  обвинЯемых  виновными  в  измене,  решать  дело  предоставлЯет  им,
афинЯнам, ныне вновь свободным и независимым, и Љлит  ввел  подсудимых,  все
лучшие и самые честные  граждане,  увидев  ”окиона,  закрыли  лица,  поникли
головами и заплакали, а один из них отважилсЯ поднЯтьсЯ и сказать, что, коль
скоро царь доверил народу решение дела такой важности,  было  бы  правильно,
чтобы рабы и чужеземцы покинули ‘обрание. Ќо толпа заревела  от  возмущениЯ,
раздались крики, что надо побить камнЯми  приверженцев  олигархии  и  врагов
демократии, и больше уже никто  не  пыталсЯ  сказать  хоть  слово  в  пользу
”окиона, а собственный его голос был едва  слышен  из-за  шума.  "‚ы  хотите
лишить нас жизни несправедливо или же  по  справедливости?"  -  спросил  он.
Ќесколько человек отвечали, что по справедливости. "Ќо как  вы  убедитесь  в
своей справедливости, не выслушав нас?" - возразил ”окион. Ћднако никто  уже
вообще не обращал вниманиЯ на его слова, и  тогда,  сделав  несколько  шагов
вперед, он сказал: "џ признаю себЯ виновным и считаю, что  моЯ  деЯтельность
на государственном поприще заслуживает наказаниЯ смертью.  Ќо,  афинЯне,  за
что вы хотите казнить этих людей, ни в чем не повинных?" - "‡а то,  что  они
твои друзьЯ!" - раздались многочисленные голоса, и ”окион отступил и  умолк,
а  ѓагнонид  прочитал  заранее  приготовленное  предложение:  народ   должен
большинством голосов решить, виновны ли обвинЯемые, и если голосование будет
не в их пользу, они умрут.
     35. Ќекоторые считали нужным прибавить к этому предложению, что ”окиона
следует перед смертью пытать, и уже требовали  принести  колесо  и  кликнуть
палачей. Ќо ѓагнонид, заметив, что даже Љлит этим недоволен, да и сам считаЯ
такую жестокость гнусным варварством, сказал: "Џодождите,  господа  афинЯне:
поймаем висельника Љаллимедонта, и его будем пытать, а к  ”окиону  применить
эту меру Я не считаю возможным". -  "’ы  совершенно  прав:  если  мы  станем
пытать ”окиона, как же нам потом поступить с тобою?" -  воскликнул  в  ответ
кто-то из достойных людей.
     Џредложение было одобрено,  и  когда  началось  голосование,  никто  не
осталсЯ сидеть, но все поднЯлись со своих мест и так, стоЯ, очень  многие  с
венками  на  головах,  потребовали  смертной  казни  длЯ  обвинЯемых,  среди
которых, кроме ”окиона, были Ќикокл,  ”удипп,  ѓегемон  и  Џифокл.  „еметрий
”алерский, Љаллимедонт, •арикл и еще несколько  человек  были  присуждены  к
смерти заочно.
     36. ‘обрание было распущено, и осужденных повели в тюрьму,  и  тут,  по
пути, все остальные, попав в объЯтиЯ друзей и близких, горько  жаловались  и
обливались слезами, но лицо ”окиона хранило то же выражение, какое бывало  у
него, когда сограждане провожали своего стратега из ‘обраниЯ домой, так  что
все, видевшие этого человека, дивились его бесстрастию и величию духа.  ‹ишь
враги шли рЯдом и бранились, а один даже забежал вперед и плюнул ему в лицо.
’огда, как сообщают, ”окион, обернувшись  к  архонтам,  промолвил:  "Ќеужели
никто не уймет этого безобразника?"
     ‚  тюрьме,  когда  ”удипп,  увидев,  что  уже  трут   цикуту,   потерЯл
присутствие духа и стал оплакивать  свою  судьбу,  крича,  что  незаслуженно
погибает вместе с ”окионом, тот промолвил: "Љак? ђазве ты не радуешьсЯ,  что
умираешь вместе с ”окионом?" Љто-то  из  друзей  спросил,  не  хочет  ли  он
что-нибудь передать своему сыну ”оку. "„а, конечно, - ответил  ”окион,  -  Я
хочу ему сказать, чтобы он не держал злобы против афинЯн".  Ќикокл,  который
был самым верным из его друзей, попросил чтобы ”окион позволил ему выпить Яд
первому. "’Яжела и мучительна  длЯ  менЯ  твоЯ  просьба,  Ќикокл,  -  сказал
”окион. - Ќо раз уже Я никогда и ни в чем не отказывал тебе  при  жизни,  не
откажу и сейчас".
     ‚ыпили все, но Яду недостало, а  палач  сказал,  что  не  будет  больше
тереть, если не получит двенадцать драхм - столько,  сколько  стоила  полнаЯ
порциЯ цикуты. ‚озникла заминка, времЯ шло, и  тогда  ”окион  велел  позвать
кого-то из друзей и, пожаловавшись ему, что  в  Ђфинах  даже  умереть  даром
нельзЯ, попросил дать палачу эти несколько монет.
     37. ’о был девЯтнадцатый день месЯца мунихиона, и всадники,  прославлЯЯ
‡евса {36}, в торжественном шествии  объезжали  город.  €ные  из  них  снЯли
венки, иные со слезами взглЯнули на двери темницы. ‚сЯкому, кто не до  конца
озверел и развратилсЯ душою под воздействием гнева и ненависти,  было  Ясно,
что не повременить хотЯ  бы  день  и  запЯтнать  казнью  город,  справлЯющий
праздник, было величайшим нечестием.
     € тем не менее, враги ”окиона, словно все еще не  насытившись  борьбою,
провели новое постановление - чтобы труп его был выброшен за пределы  Ђттики
и чтобы ни один афинЯнин не смел разжечь огонь длЯ его погребального костра.
Џоэтому никто из друзей не решилсЯ коснутьсЯ его  тела,  и  некий  Љонопион,
обыкновенно бравший на себЯ за плату подобного рода поручениЯ, увез мертвого
за  ќлевсин  и  там  сжег,  принесЯ  огонь   из   Његариды.   Ќа   похоронах
присутствовала супруга ”окиона со своими рабынЯми,  она  насыпала  на  месте
костра могильный холм и совершила надгробные возлиЯниЯ, но кости спрЯтала  у
себЯ на груди и, принесЯ ночью к  себе  в  дом,  зарыла  у  очага  с  такими
словами: "’ебе, мой родной очаг, Я вверЯю эти останки прекрасного  человека.
’ы же отдай их отчей могиле, когда афинЯне образумЯтсЯ".
     38. €  в  самом  деле,  не  много  времени  потребовалось,  чтобы  сами
обстоЯтельства показали, какого вождЯ, какого стража разума и справедливости
погубил народ, и ему была поставлена бронзоваЯ статуЯ, а кости  его  преданы
погребению на общественный счет. Ћдного из обвинителей,  ѓагнонида,  афинЯне
сами приговорили к смерти и казнили, а с ќпикуром и „емофилом, бежавшими  из
города, расправилсЯ сын ”окиона. Ќо вообще, как сообщают, из этого сына  так
и не вышло ничего путного. Ћн влюбилсЯ в девчонку из  какого-то  притона  и,
оказавшись однажды по чистой случайности в ‹икее {37}, где держал тогда речь
”еодор Ѓезбожник, рассуждаЯ примерно так: "…сли выкупить друга  не  позорно,
то не более позорно выкупить и подругу, если не стыдно выкупить любимца,  не
стыдно - и возлюбленную", -  применил  это  рассуждение,  сочтЯ  его  вполне
обоснованным, к себе и своей страсти и выкупил возлюбленную.
     ‘ледует добавить, что плачевный конец ”окиона вновь напомнил  грекам  о
гибели ‘ократа, ибо сходными были в обоих  случаЯх  и  само  заблуждение,  и
беда, принесеннаЯ им государству.
 
 
        ЉЂ’ЋЌ
 
     ‘емьЯ и детство (1-3)
     ‘трогость нрава (4-8)
     ‚оеннаЯ служба (9-15)
     Ќачало государственной деЯтельности (16-19)
     ‡аговор Љатилины и борьба с Њетеллом (20-29)
     Љатон при триумвирате (30-34)
     ЊиссиЯ на Љипре (35-40)
     Љатон против ЏомпеЯ (41-48)
     Љатон против –езарЯ (49-55)
     ЂфриканскаЯ война (56-65)
     ‘амоубийство Љатона (66-73)
 
     1. Ќачалом  своей  громкой  славы  род  Љатона  обЯзан  прадеду  Љатона
Њладшего,  человеку,  чьЯ  нравственнаЯ  высота   доставила   ему   огромную
известность среди римлЯн и высшую власть, как об этом рассказываетсЯ  в  его
жизнеописании {1}. Џосле смерти родителей Љатон с братом –епионом и  сестрою
Џорцией остались круглыми сиротами. ‚месте  с  ними  осиротела  и  ‘ервилиЯ,
единоутробнаЯ сестра Љатона, и все дети росли и воспитывались в  доме  ‹ивиЯ
„руза, своего дЯди с  материнской  стороны,  который  руководил  в  ту  пору
государственными делами;  ибо  он  отличалсЯ  замечательным  красноречием  и
величайшей воздержностью, да и умом никому из римлЯн не уступал.
     ‘ообщают, что уже в детские годы Љатон манерою речи,  выражением  лица,
даже  ребЯческими  своими  играми  и  забавами  обнаруживал  нрав   твердый,
непреклонный и бесстрастный. …го желаниЯм  была  присуща  упорнаЯ  -  не  по
возрасту - целеустремленность; если ему  льстили,  он  бывал  несговорчив  и
груб, но еще сильнее противилсЯ тому, кто пыталсЯ его запугать. Ћн был и  не
смешлив - настолько, что даже улыбка редко когда смЯгчала его черты, - и  на
гнев не скор, но рассердившись, ни за что не желал простить обидчика. “чилсЯ
он вЯло и усваивал значениЯ медленно, но раз усвоенное  запоминал  крепко  и
надолго. € вообще, дети способные легче припоминают услышанное однажды, но у
тех, кто воспринимает слова учителЯ с усилием, с напрЯжением,  памЯть  более
цепкаЯ: все, что они выучат, словно выжженное огнем, запечатлеваетсЯ в душе.
Љроме  того  учение  Љатону   затруднЯла,   по-видимому,   и   его   упрЯмаЯ
недоверчивость. ‚ самом деле, учитьсЯ - значит не что иное,  как  испытывать
на себе определенное воздействие, а быстро склонЯтьсЯ на уговоры свойственно
тем, у кого меньшаЯ сила сопротивлениЯ. ‚от почему скорее мы убедим в чем бы
то ни было молодого, нежели старика, больного,  нежели  здорового:  согласие
проще всего найти там,  где  слабее  всего  способность  сомневатьсЯ.  Љатон
слушалсЯ своего наставника и выполнЯл все  его  приказаниЯ,  но  каждый  раз
допытывалсЯ о причинах и задавал вопрос "почему"? Ќаставник  его,  по  имени
‘арпедон,  был,  правда,  человек  мЯгкий  и  наготове  длЯ  ученика  держал
обыкновенно объЯснение, а не колотушку.
     2. Љатон был еще мальчиком, когда союзники римлЯн стали домогатьсЯ прав
римского гражданства. € вот однажды Џомпедий  ‘илон,  воинственный  и  очень
влиЯтельный человек, приЯтель ‹ивиЯ „руза, несколько дней  гостивший  в  его
доме и подружившийсЯ с детьми, сказал им: "Џопросите-ка за нас  дЯдю,  чтобы
он помог нам в хлопотах о гражданстве". –епион, улыбнувшись,  согласилсЯ,  а
Љатон, ничего не отвечаЯ, глЯдел на гостей угрюмым и неподвижным  взором,  и
тогда Џомпедий продолжал, обращаЯсь к нему:  "Ќу,  а  ты  что  скажешь  нам,
мальчик? ђазве ты не можешь вместе с братом заступитьсЯ за нас,  чужеземцев,
перед дЯдей?" Љатон по-прежнему не отвечал ни слова, но и самим молчанием, и
угрюмостью лица, казалось, отвергал их  просьбу.  Џомпедий  поднЯл  его  над
окном и, словно намереваЯсь разжать руки, пригрозил: "‘оглашайсЯ или  сейчас
брошу тебЯ вниз"! - но, хотЯ он говорил суровым тоном и много раз встрЯхивал
висевшее в его руках тело, Љатон без трепета, без боЯзни выдержал это долгое
испытание. ‚ конце концов, Џомпедий опустил его  на  пол  и  тихо  промолвил
своим друзьЯм: "ЉакаЯ  удача  длЯ  €талии,  что  он  еще  ребенок!  Ѓудь  он
мужчиной, мы бы, по-моему, не получили у народа ни  единого  голоса  в  нашу
пользу".
     Ћдин из родственников в день своего рождениЯ пригласил Љатона вместе  с
другими мальчиками на праздничный  обед,  и  все  дети,  старшие  и  младшие
вперемешку, собравшись в какой-то части дома, играли  в  суд  -  произносили
обвинительные речи, уводили в тюрьму осужденных. €  вот  кто-то  из  старших
отвел одного "осужденного" - очень красивого мальчика - в спальню и  заперсЯ
с ним наедине. Њальчик стал звать на помощь Љатона. ’от, быстро сообразив, в
чем дело, подбежал к дверЯм, оттолкнул тех, кто караулил  вход  и  преградил
ему дорогу, вывел мальчика и, в гневе, пошел с ним домой, а следом, провожаЯ
Љатона, двинулись другие дети.
     3. Ћн приобрел такую славу, что  когда  ‘улла,  готовЯ  длЯ  публичного
зрелища так называемую ’рою {2} - свЯщенные конные состЯзаниЯ длЯ подростков
-  и  собрав  мальчиков  благородного  происхождениЯ,   назначил   им   двух
предводителей, то одного из них мальчики принЯли из почтениЯ  к  его  матери
(он был сыном Њетеллы, супруги ‘уллы), а другого, ‘екста, племЯнника ЏомпеЯ,
принЯть отказывались и не желали ни упражнЯтьсЯ под его началом, ни  слушать
его распорЯжений. ‘улла  спросил,  кого  же  они  хотЯт  в  начальники,  все
закричали: "Љатона!" - и ‘екст сам, добровольно уступил  Љатону  эту  честь,
признаваЯ в нем более достойного.
     ‘улла был старым другом семьи Љатона и времЯ от времени приглашал его к
себе и беседовал с ним - милость, которую  он  оказывал  очень  немногим  по
причине величиЯ своей власти и  высоты  своего  могущества.  ‘арпедон  очень
дорожил этими посещениЯми, считаЯ, что они служат  не  только  чести,  но  и
безопасности его воспитанника, и часто водил мальчика приветствовать  ‘уллу,
чей дом в ту пору, из-за бесчисленного  множества  приводимых  на  допрос  и
страдавших под пытками, с виду ничем не отличалсЯ от  застенка.  Љатону  был
тогда четырнадцатый год. ‚идЯ, как выносЯт головы людей, известных в ђиме, и
присутствующие потихоньку вздыхают, он спросил как-то раз своего наставника,
почему никто не убьет хозЯина этого дома.  ‘арпедон  ответил:  "…го  боЯтсЯ,
сынок, еще больше, чем ненавидЯт". - "Џочему же тогда, - продолжал  мальчик,
- ты не дал мне меч - Я бы его убил и избавил отечество от рабства!" “слышав
эту речь и увидев его глаза, его пылающее гневом и  Яростью  лицо,  ‘арпедон
был испуган до крайности и впредь  зорко  за  ним  следил,  чтобы  Љатон  не
отважилсЯ на какой-нибудь слишком дерзкий поступок.
     Љогда он был еще совсем  маленький,  его  спросили  однажды:  "Љого  ты
любишь больше всех?" - "Ѓрата". - "Ђ потом?" - "Ѓрата", - ответил он  снова.
’о же повторилось и в третий раз,  и  четвертый  и  так  до  тех  пор,  пока
спрашивающий не отступилсЯ. ‚озмужав, Љатон привЯзалсЯ к брату еще  сильнее.
…му было уже двадцать лет, но он никогда не обедал без  –епиона,  никуда  не
ездил без него и даже не ходил на форум.  ‚от  только  пристрастиЯ  брата  к
благовониЯм он не разделЯл и вообще вел жизнь бережливую и строгую.  Џоэтому
–епион, когда восхищались его воздержностью и скромностью, говорил,  что  по
сравнению с остальными он, действительно, и  скромен  и  воздержан.  "Ќо,  -
прибавлЯл он, - когда Я сравниваю свою жизнь с жизнью Љатона,  мне  кажетсЯ,
что Я ничем не лучше ‘иппиЯ". (ќтот ‘иппий, имЯ  которого  он  называл,  был
одним из  тех,  кто  пользовалсЯ  скверною  славой  неженки  и  охотника  за
наслаждениЯми).
     4. Љатон получил сан жреца Ђполлона и поселилсЯ  особо.  Ћн  зажил  еще
скромнее, - хотЯ после раздела отцовского состоЯниЯ на его долю пришлось сто
двадцать талантов, - подружилсЯ со стоическим философом Ђнтипатром ’ирским и
больше всего интереса проЯвлЯл к учениЯм о нравственности и  о  государстве:
неудержимо, словно по наитию  свыше,  стремЯсь  ко  всЯкой  добродетели,  он
особенно горЯчо полюбил справедливость - прЯмолинейную, не  знающую  уступок
ни по снисходительности, ни по  личному  расположению.  Ћн  упражнЯлсЯ  и  в
ораторском искусстве, видЯ в красноречии своего рода оружие  и  считаЯ,  что
учение о государстве, точно так же как  любой  большой  город,  должно  быть
боеспособно. Ћднако он никогда не упражнЯлсЯ  в  чужом  обществе,  никто  не
слышал его речей, так что однажды кто-то из приЯтелей  сказал  ему:  "Љатон,
люди порицают твое молчание". - "‹ишь  бы  они  не  порицали  мою  жизнь,  -
отвечал Љатон. - џ начну говорить лишь тогда, когда буду уверен, что мне  не
лучше было бы промолчать".
     5. ’ак называемаЯ Џорциева базилика была воздвигнута Љатоном ‘таршим  в
те годы, когда он занимал  должность  цензора.  ’ам  обыкновенно  занимались
делами народные трибуны, и так как одна из колонн  загораживала  их  кресла,
они решили снести ее или же  переставить.  ќто  впервые  привело  Љатона  на
форум. Ћн оспорил решение трибунов и восхитил сограждан первою пробой своего
красноречиЯ и своего мужества.  ‘лова  его  не  блистали  ни  свежестью,  ни
изЯществом, но были откровенны, полновесны,  суровы.  ‚прочем,  к  суровости
мысли присоединЯлось радующее  слух  благозвучие,  а  запечатленный  в  речи
характер вызывал улыбку, сообщаЯ какую-то веселость важной  манере  оратора.
‘ам голос был такой силы, что его  слышали  все  собравшиесЯ  на  форуме,  и
вдобавок не знал утомлениЯ: впоследствии Љатону не  раз  случалось  говорить
целый день без отдыха и перерыва. ’ем  не  менее,  выиграв  дело,  он  снова
вернулсЯ к молчанию и упражнениЯм.
     Ќеутомимо закалЯл он и тело, приучаЯ себЯ и в жару и в морозы ходить  с
непокрытою головой и во  всЯкое  времЯ  года  передвигатьсЯ  только  пешком.
‘путники его ехали верхом, а сам Љатон шел рЯдом, присоединЯЯсь то к одному,
то к другому и беседуЯ с  каждым  поочередно.  ‘  удивительной  выдержкой  и
терпением переносил Љатон болезни.  …сли  его  лихорадило,  он  запиралсЯ  и
никого к себе не пускал до тех пор, пока не чувствовал перелома в  недуге  и
надежного облегчениЯ.
     6. ‡а обедом бросали жребий, кому брать кушанье первому, и если  жребий
выпадал неудачно длЯ Љатона, а друзьЯ все-таки  желали  уступить  первенство
ему, он говорил, что не годитсЯ нарушать волю ‚енеры  {3}.  ‚начале  он  пил
только одну чашу и сразу же поднималсЯ из-за  стола,  но  со  временем  стал
выказывать чрезвычайную приверженность к питью, так что  часто  проводил  за
вином всю ночь до зари. Џричину этого друзьЯ видели  в  общественных  делах,
которые отнимают у Љатона весь день, ничего не оставлЯЯ длЯ ученых бесед,  а
потому до рассвета он сидит с философами  над  чашею  вина.  €  когда  некий
Њеммий в присутствии –ицерона обронил замечание, что,  дескать,  Љатон  ночи
напролет пьЯнствует, –ицерон его перебил: "’ы еще скажи, что дни напролет он
играет в кости!"
     ѓлЯдЯ на своих современников и находЯ их нравы и привычки  испорченными
и нуждающимисЯ в коренном изменении, Љатон считал необходимым во  всем  идти
противоположными путЯми: так, видЯ всеобщее увлечение  Ярко-красной  тканью,
сам  стал  одеватьсЯ  в  темное.  —асто  он  поЯвлЯлсЯ  после   завтрака   в
общественных местах босой и в тоге на  голом  теле  -  не  длЯ  того,  чтобы
снискать этими странными замашками славу, но приучаЯ себЯ  стыдитьсЯ  только
истинно позорного, на  любое  же  иное  неодобрение  отвечать  презрительным
равнодушием.  Џолучив  от  своего  двоюродного   брата   Љатона   наследство
стоимостью в сто талантов, он обратил все в деньги и предложил их взаймы без
процентов нуждающимсЯ друзьЯм. Ђ иные из  друзей,  с  согласиЯ  и