чно так же, как то было у них раньше с сабинцами.
     Џри этом известии римлЯнами овладел страх перед грозившею им войною; но
в то же  времЯ выдачу женщин они считали таким же позором, как рабство. Ћдна
рабынЯ, ”илотида, подругому -- ’утола, помогла им  выйти из затруднениЯ. Ћна
советовала им не исполнЯть ни одного из требований, а прибегнуть к хитрости,
не обнажаЯ оружиЯ  и не  выдаваЯ женщин. •итрость состоЯла  в том, что  сама
”илотида вместе с  другими красивыми  рабынЯми должны были одетьсЯ в  платье
свободнорожденных  женщин и отправитьсЯ к неприЯтелЯм. ‡атем ”илотида должна
была зажечь ночью огонь -- условный знак,  чтобы вооруженные  римлЯне напали
на неприЯтелей во времЯ сна.  Џлан  этот был приведен в исполнение:  латинцы
дались в обман. ”илотида  зажгла огонь на высокой дикой фиге, но  скрыла его
сзади  покрывалами и платками, так  что неприЯтель не видал огнЯ, римлЯне же
прекрасно  видели его.  Љогда  они  заметили  сигнал, то быстро выбежали  из
города, причем часто называли в воротах друг друга по именам длЯ того, чтобы
не медлить.  Ћни неожиданно напали  на неприЯтелЯ и  разбили его,  учредив в
памЯть  этой победы праздник. Ќоны  называютсЯ  "капратинскими"  потому, что
"дикаЯ фига" по-латыни  -- "капрификус". ђимлЯне угощают тогда своих  жен за
городом, в тени диких фиг. ђабыни  ходЯт взад и вперед, собираютсЯ в кучки и
говорЯт  различные  шутки,  затем  начинают  бить  одна  другую  и  кидатьсЯ
каменьЯми в знак того, что они стоЯли когда-то на стороне римлЯн и принимали
участие  в  сражении. ќто объЯснение принЯто  не всеми историками. Ќапротив,
обычаи называть  друг друга днем по имени и ходить длЯ принесениЯ  жертвы на
Љозье болото, словно на  праздник, находит себе более подтверждениЯ в первом
рассказе. Ѓыть может, однако, оба эти случаЯ  имели место в один  день, но в
разное времЯ.
     Џо преданию,  ђомул исчез  на  пЯтьдесЯт пЯтом году  от рождениЯ, после
тридцативосьмилетнего царствованиЯ.


     [‘ЋЏЋ‘’Ђ‚‹…Ќ€…]
     XXX  (I). ‚се, что Я  мог узнать самого интересного  из  жизни ђомула и
’есеЯ,  заключаетсЯ  в  следующем.  ‚о-первых, один из  них  добровольно, по
собственному  желанию,  имеЯ  возможность   править  ’резеной,  наследством,
которым мог гордитьсЯ, сам, никем не принуждаемый, решилсЯ совершить великие
подвиги;  другой,  не  желаЯ быть  рабом и наказанным,  сделалсЯ храбрым, по
выражению  Џлатона, конечно, от страха  и  принужден был решитьсЯ  на смелое
дело из  боЯзни пред угрожавшим ему  ужасным  несчастьем.  „алее, величайшим
подвигом  длЯ  одного  было  --  убить  альбанского  царЯ, тогда как  другой
мимоходом,  подготовлЯЯсь  к  дальнейшим  подвигам,  убил  ‘кирона,  ‘инида,
Џрокруста и  Љоринета,  причем, наказав их,  освободил ѓрецию от кровожадных
деспотов, прежде чем  кто-либо узнал имЯ своего спасителЯ. Ћдин мог ехать по
морю, не  подвергаЯсь опасности,  не  рискуЯ  быть  обиженным  разбойниками,
ђомулу же при жизни ЂмулиЯ нельзЯ было жить спокойно. ‚ажным доказательством
справедливости  этих слов  служит  то обстоЯтельство, что,  тогда как  один,
никем  не  обиженный, напал на злодеев длЯ  защиты  других, братьЯ позволЯли
царю  оскорблЯть всех,  пока  их не  оскорбили самих. …сли  одному  ставЯт в
подвиг то,  что  он получил рану  в сражении  с сабинцами, убил Ђкрона и вел
несколько победоносных войн, этим подвигам мы можем противопоставить битву с
кентаврами и поход амазонок. ‘мелый план ’есеЯ избавить сограждан от платежа
дани Љриту  и  отдать себЯ на съедение чудовищу, быть или  жертвой за смерть
ЂндрогеЯ или -- что самое легкое в сравнении с тем, о чем Я говорил выше, --
рабом  надменных, враждебно  относившихсЯ  к  нему  людей,  исполнЯть низкие
позорные работы, отплыв добровольно вместе с девушками и мальчиками, -- этот
план можно назвать  в высшей степени  смелым,  как  и великодушным,  честною
заботою об  общем  благе,  жаждой славы  и доблести. Њне  кажетсЯ,  философы
вполне правы, говорЯ,  что любовь боги посылают, заботЯсь о спасении молодых
людей. Џо крайней мере,  любовь Ђриадны к ’есею, по-моему мнению,  более чем
что-либо  другое,  имеет право считатьсЯ делом богов, желавших быть  орудием
его спасениЯ. …е чувства к нему следует не  порицать, но удивлЯтьсЯ, что так
поступали не все мужчины  и  женщины. …сли это выпало на долю одной ей, она,
на   мой  взглЯд,  вполне  заслужила  любовь  бога  за  свое   стремление  к
прекрасному, честному и идеальному.

     XXXI (II). Ћба, ’есей и ђомул, были созданы  длЯ того, чтобы управлЯть,
и  ни один  из  них не  сумел  быть царем. Ћба они свернули с прЯмого пути и
сделали перемены в государственном  устройстве: один ввел демократию, другой
-- тиранию, и оба ошиблись, но из различных побуждений.  –арь  должен прежде
всего  заботитьсЯ о  сохранении  своей  власти,  сохранить  же  ее можно  --
удалЯЯсь от недозволенного  и стремЯсь к дозволенному. Љто или слишком добр,
или  слишком строг, тот перестает быть царем  или правителем, -- он начинает
заискивать перед народом  или  превращаетсЯ в деспота и становитсЯ предметом
ненависти или презрениЯ длЯ своих подданных, хотЯ в первом случае выказывает
свое мЯгкое  доброе  сердце, как во  втором -- навлекает на себЯ обвинение в
себЯлюбии и жестокости.

     XXXII  (III). …сли не следует приписывать гневу  богов  даже всех наших
несчастий, но искать  причины  их  в различии  нравов  и страстей,  никто не
станет оправдывать необдуманного гнева ђомула, его безрассудного раздражениЯ
по отношению  к  брату. Ѓольшего снисхождениЯ заслуживает тот, кого, подобно
более сильному  удару, потрЯсли и  лишили равновесиЯ более  важные  причины.
…сли  ђомул поссорилсЯ  с  братом, взвесив  все  обстоЯтельства  дела, после
зрелого  размышлениЯ, из  желаниЯ общей  пользы, нельзЯ  поверить, что такой
ужасный  гнев  овладел  его  рассудком  внезапно;  в то  же  времЯ ’есей был
вооружен  против сына,  ослепленный любовью,  ревностью,  вследствие клеветы
женщины, чувствами, которым чужды только немногие люди. ‚ажнее всего то, что
ђомул доказал свое раздражение на  деле, что имело печальный конец,  гнев же
’есеЯ ограничилсЯ  одною бранью и старческими проклЯтиЯми. „альнейшаЯ участь
его сына  зависела  от  выпавшего  ему  на долю  жребиЯ.  ‚от все, что можно
сказать в оправдание ’есеЯ.

     XXXIII (IV). —тобы  достичь великого, ђомулу  пришлось  начать с самого
малого. Џрежние рабы, свинопасы, раньше чем сделатьсЯ свободными, освободили
почти  всех  латинцев и  в  одно времЯ заслужили  в высшей степени  почетные
прозвища "убийц рабов", "спасителей родных",  "царей народов" и "основателей
городов",  --  не  "пришлецов", как ’есей,  который составил один  город  из
соединениЯ многих общин  и уничтожил много  городов, носивших  имена древних
царей  и  героев. ђомул  сделал то же,  но позже.  Ћн  заставил  неприЯтелей
переселитьсЯ, разрушить свои  прежние жилища и соединитьсЯ  с  победителЯми.
Џрежде всего ему  не приходилось  ни населЯть  вновь, ни увеличивать города,
существовавшего раньше, --  он основал новый  город и, основав его, приобрел
себе землю, отечество, царскую власть, род, жену  и родственников. Ћн никого
не убивал, не лишал  жизни, напротив, был благодетелем бездомных скитальцев,
желавших сделатьсЯ  гражданами.  Ћн  не  убивал  разбойников и  злодеев,  но
покорил  народы силой оружиЯ, завоевал города и отпраздновал свой триумф над
царЯми и вождЯми.

     XXXIV (V).  Ѓыл  ли он  убийцей несчастного ђема  -- вопрос нерешенный.
ЃольшаЯ часть  писателей обвинЯет  в этом других; все же он  спас,  как всем
известно, от  смерти  свою  мать, своего  деда -- от позорного,  бесславного
рабства и посадил его на престол ќнеЯ. Њного  добра сделал он добровольно  и
никому  не повредил даже невольно.  Ќо забывчивость ’есеЯ  и его небрежность
относительно условиЯ перемены паруса едва ли найдут, на мой взглЯд, горЯчего
защитника, и даже снисходительные судьи едва ли оправдают его от обвинениЯ в
отцеубийстве. ќтого не мог  не  понЯть  один  аттический  писатель, который,
видЯ, как трудно оправдать в этом ’есеЯ его защитникам, сочинил, будто ќгей,
желаЯ  увидеть скорей приближавшийсЯ корабль, быстро побежал  в Ђкрополь, но
поскользнулсЯ и упал.  Љак будто  у царЯ  не  было провожатых  или, когда он
спешил к морю, с ним не было рабов!

     XXXV  (VI).  ‚  похищениЯх  женщин  ’есей  не  может  найти  достаточно
справедливого оправданиЯ  своим поступкам, во-первых,  потому, что они  были
часты, --  он похитил Ђриадну, Ђнтиопу, трезенку Ђнаксо и в заключение всего
…лену, когда сам был стариком, а она еще не достигла половой зрелости,  была
еще ребенком, а сам  он был  уже в годах, когда ему не  следовало думать и о
законном  браке,  --  во-вторых,  потому, что  афинЯнки, потомки  ќрехтеЯ  и
Љекропа, умели рожать  детей ничуть  не хуже  девиц-трезенок, спартанок  или
амазонок.  ќто он делал, вероЯтно, из сладострастиЯ и похоти. ђомул похитил,
во-первых, около восьмисот  женщин, но  взЯл себе не всех,  а, говорЯт, одну
ѓерсилию, других же разделил между лучшими из граждан. ‡атем он окружил этих
женщин таким  уважением и любовью,  так  справедливо относилсЯ  к  ним,  что
заставил считать их похищение -- нанесенное им оскорбление, в высшей степени
прекрасным поступком  и  делом высокой  государственной  мудрости,  имевшими
целью сближение народов. ’аким образом, они слились,  образовали одно целое,
что стало впоследствии источником взаимной любви и величиЯ государства. ‘амо
времЯ  свидетель того, сколько целомудриЯ,  дружбы  и  крепости союза было в
заключенных царем браках: в продолжение двухсот  тридцати лет ни один муж не
решилсЯ развестись с  женою, ни одна жена -- с мужем. ѓреческие ученые знают
имЯ первого отцеубийцы или матереубийцы; точно так же каждый римлЯнин знает,
что  Љорнелий ‘пурий первым дал развод жене из-за ее бесплодиЯ.  ЏоследствиЯ
деЯний ђомула свидетельствуют  об  их правильности: благодарЯ бракам царскаЯ
власть сделалась общею, так же как оба народа получили право гражданства; но
любовные свЯзи  ’есеЯ  не  принесли афинЯнам  ни  дружбы, ни союза с другими
народами, напротив, имели своим следствием вражду,  войны,  убийства граждан
и,  наконец, потерю Ђфин. ’олько с  трудом  и то благодарЯ снисходительности
неприЯтелей, которым афинЯне покланЯлись, называЯ их богами, они не испытали
участи ’рои по вине нового Џариса. Њать ’есеЯ не подвергалась опасностЯм, но
испытала участь ѓекабы, -- сын оставил, предал ее, если только рассказ  о ее
плене не выдумка, хотЯ было бы желательно, чтобы это вместе со многим другим
оказалось  ложью.  ЃольшаЯ разница и  в том,  какое  участие  принимали,  по
рассказам,  боги  при их рождении. Ѓоги  очень желали спасениЯ ђомула, между
тем  как  оракул,  данный  ќгею  и  запрещавший  ему  вступать  в  свЯзь   с
иностранкой, доказывает, что ’есей родилсЯ против воли богов.