        “ильЯм Ѓлейк. €збранные стихи


----------------------------------------------------------------------------
     ‘оставление, предисловие и комментарии Ђ. Њ. ‡верева
     Ѓлейк “. €збранные стихи. ‘борник. ‘ост.  Ђ.  Њ.  ‡верев.  Ќа  англ.  и
русск. Яз. - Њ.: Џрогресс. - 1982.
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

        ‚…‹€—€… Ѓ‹…‰ЉЂ

     “ильЯму Ѓлейку (1757-1827) выпало жить в  эпоху,  когда  круто  менЯлсЯ
привычный порЯдок вещей.
     Ћн был современником двух великих революций: Ђмериканской 1776 года и -
спустЯ  тринадцать  лет  -  ”ранцузской.  Ѓушевали   наполеоновские   войны.
‚олновалась €рландиЯ. „оведенные до отчаЯниЯ рабочие ломали станки,  и  лорд
Ѓайрон произнес в парламенте речь, защищаЯ луддитов.
     Ѓольшие событиЯ истории и  вызванные  ими  битвы  больших  идей  прочно
вплетены в биографию Ѓлейка. ‚нешне она монотонна,  от  начала  и  до  конца
заполнена тЯжким повседневным трудом за гроши. Ќеудачи, непризнание, неуют -
вот его жизнь год за годом. ‚се это так не похоже на  типичный  литературный
быт того времени, что многие писавшие о Ѓлейке поражались, каким образом  он
смог поднЯтьсЯ над суровой будничностью, став великим художником  и  поэтом.
—итаЯ посвЯщенные Ѓлейку  книги,  подчас  трудно  осознать  интенсивность  и
глубину происходившей в нем  духовной  работы.  Ћ  ней  говорЯт  не  столько
биографические факты, сколько  произведениЯ,  оставшиесЯ  по  большей  части
неизвестными современникам, хотЯ именно  в  творчестве  Ѓлейка  нашел,  быть
может,  свое  самое  целостное  и  самое  своеобразное  отражение  весь  тот
исторический период, переломный длЯ судеб …вропы.
     Џеред нами не столь уж частый случай, когда художник  уходит  в  полной
безвестности, и еще долго времЯ лишь заметает о нем  всЯкую  памЯть,  но  уж
зато после посмертного "открытиЯ" слава накатывает такими могучими  волнами,
что потомкам кажетсЯ непостижимой выпавшаЯ гению горькаЯ, жестокаЯ судьба.
     ‘ын чулочника,  с  десЯти  лет  отданный  в  учение  граверу  и  дальше
зарабатывавший себе на хлеб этим ремеслом, он с  детства  узнал,  что  такое
социальнаЯ отверженность.  ‹ондон  в  ту  пору  стремительно  рос,  торопЯсь
застроить  недавние  окраины  корпусами  мануфактур,  верфЯми,  приземистыми
грЯзноватыми домами, где обитало пролетарское население  всемирной  столицы.
Ѓлейк принадлежал этому миру. ‚ сущности, он был самым настоЯщим рабочим,  в
периоды вынужденных простоев существовавшим исключительно за  счет  щедрости
немногих друзей.
     Ќа всю его жизнь выдалось только три более или менее благополучных года
(1800-1803), когда меценат  “ильЯм  •ейли  увез  Ѓлейка  в  свое  приморское
поместье, заказав портреты выдающихсЯ  писателей,  к  сонму  которых  втайне
причислЯл и самого себЯ, -  от  бездельЯ  он  сочинЯл  назидательные  вирши.
ЋтличаЯсь добросердечием, •ейли искренне хотел  помочь  своему  протеже,  но
ровным счетом ничего не понимал ни в  идеЯх  Ѓлейка,  ни  в  его  искусстве.
Ѓесконечные поучениЯ, которыми сопровождались его  милости,  докучали  поэту
настолько, что он  предпочел  вернутьсЯ  в  ‹ондон  к  своему  полуголодному
неустроенному житью. Џоследние двадцать четыре года Ѓлейк прожил  в  столице
безвыездно. ‡десь он и умер. € был погребен на средства фонда  общественного
призрениЯ - в безымЯнной Яме длЯ нищих.
     Џроходит двадцать лет. ‚есенним днем молодой  художник  „анте  ѓабриэль
ђоссетти (Dante Gabriel Rossetti, 1828-1882), роЯсь в  богатейшей  коллекции
гравюр, собранной в Ѓританском музее, обнаруживает на столе хранителЯ  пачку
сшитых листов, которые покрыты рисунками и стихами "несчастного  визионера",
этого "жалкого  безумца",  как  отзывались  о  Ѓлейке  его  немногочисленные
знакомые   по    артистическому    миру.    ‚оображение    будущего    главы
"Џрерафаэлитского братства"  (Pre-Raphaelite  Brotherhood)  поражено,  он  с
готовностью выплачивает требуемые хранителем  десЯть  шиллингов.  €  с  этой
рукописи, именуемой теперь в каталогах "Њанускриптом  ђоссетти",  начинаетсЯ
возрождение Ѓлейка. ЌачинаетсЯ, чтобы уже не завершитьсЯ - вплоть  до  наших
дней, когда  имЯ  Ѓлейка  называют  одним  из  первых,  говорЯ  о  предтечах
современной англоЯзычной поэзии.
     ‘транный жребий! ќти странности  будут  долго  занимать  исследователей
Ѓлейка, даже сегоднЯшних, не говорЯ уже о ранних  (в  их  числе  еще  одного
прерафаэлита  Ђлександра   ѓилкриста   (Alexander   Gilchrist,   1828-1861),
отдавшего многие  годы  своей  двухтомной  работе  о  Ѓлейке,  и  Ђлджернона
‘уинберна  (Algernon  Swinburne,  1837-1909),  в   1868   г.   напечатавшего
восторженную книгу о поэте). ‚оссоздаваЯ страницы его творческой  биографии,
все  они  скажут  о   поразительной   слепоте   тогдашних   литературных   и
художественных  авторитетов  и  задним  числом  примутсЯ  их   упрекать   за
догматическую приверженность канонам, в которые не укладывалось  блейковское
эстетическое видение.
     ‚спомнЯт они и о безнадежной борьбе, которую Ѓлейк  вел  с  Љоролевской
академией,  возглавлЯемой  сэром  „жошуа   ђейнольдсом   (Joshua   Reynolds,
1723-1792), великолепным портретистом, не терпевшим,  впрочем,  ни  малейших
отступлений от принЯтых правил рисунка и композиции. ЂкадемиЯ раз  за  разом
отклонЯла блейковские работы, находЯ их дилетантскими. ‚  ее  залы  не  были
пропущены его иллюстрации к „анте, как и гравюры по  мотивам  "Љниги  €ова",
ныне признанные одной из  вершин  романтического  искусства.  Ѓыло  от  чего
прийти в отчаЯние.
     ‚ 1809 году состоЯлась единственнаЯ персональнаЯ  выставка  Ѓлейка.  Ћн
устроил   ее   на   втором   этаже   дома,   где   помещалась   лавка    его
брата-галантерейщика.  ќкспонировались   главным   образом   иллюстрации   к
"Љентерберийским рассказам"  (Canterbury  Tales)  „жеффри  —осера  (Geoffrey
Chaucer, 13407-1400). Ѓлейк отпечатал каталог, содержавший  глубокий  разбор
этого  произведениЯ  и  изложение  собственного  художественного  кредо.  Ќо
покупателей не нашлось. „а и  посетителей  тоже.  Ђ  единственнаЯ  рецензиЯ,
напечатаннаЯ в "ќкземинере", изобиловала колкостЯми по  адресу  художника  и
увенчивалась утверждением, что его следовало бы "упрЯтать в желтый  дом,  не
будь он столь безобиден в быту".
     —ерез шестнадцать лет этот каталог попал  в  руки  ‚ордсворта  (William
Wordsworth, 1770-1850). Џочтенный мэтр судил снисходительнее,  чем  газетный
борзописец. ‘тихов Ѓлейка он не знал и не пожелал с ними познакомитьсЯ, а об
его идеЯх тоже отозвалсЯ как о свидетельстве "безумиЯ",  но  прибавил:  "Ћно
длЯ менЯ интереснее, чем здравый смысл ‚альтера  ‘котта  и  лорда  Ѓайрона".
‚ордсворт и здесь сводил  давние  литературные  счеты  -  под  старость  это
сделалось длЯ него чуть ли не основным занЯтием, - но  тем  не  менее  искру
сильного  дарованиЯ  он  сумел  почувствовать  при  всей   своей   заведомой
предвзЯтости. Ћднако в "безумии" этого таланта  не  усомнилсЯ  и  ‚ордсворт.
‘воего рода миф, сложившийсЯ еще на заре творчества Ѓлейка, сопутствовал ему
до конца.
     —то  же  побуждало  современников  с  такой  уверенностью  говорить   о
"безумии", о "больном", пусть и сильном, воображении, о нездоровых грезах  и
воспаленной  фантазии?  Ћтчего  так  драматично  сложилась  судьба   Ѓлейка,
оказавшегосЯ молчаливо, но непробиваемо изолированным от английской культуры
рубежа двух столетий, от возможного читателЯ, возможного зрителЯ?
     Ћтвет, кажетсЯ, напрашиваетсЯ сам  собой:  его  художественное  видение
было слишком новаторским, чтобы  найти  понимание  и  отклик  у  людей  того
времени. Ѓыли,  конечно,  исключениЯ,  но  уж  очень  редкие.  ’омас  Ѓаттс,
министерский чиновник, плененный дарованием Ѓлейка и плативший ему по  гинее
за лист, доставлЯЯ  основной  заработок.  €ли  -  уже  в  последние  годы  -
начинающий художник „жон ‹инелл, чье имЯ сохранилось в истории  живописи  не
только благодарЯ собственным работам, но прежде всего потому, что он заказал
Ѓлейку дантовский цикл. „лЯ других, включаЯ и тогдашних знаменитостей, Ѓлейк
был слишком необычен,  слишком  огромен  -  и  как  художник,  и  как  поэт.
’ребовалось времЯ, чтобы Ясно проступили масштабы и сущность сделанного им в
искусстве.
     Љонечно, Ѓлейк, как многие великие художники, опередил  свою  эпоху.  ‚
этом смысле драма его жизни не так  уж  необычна,  тем  более  -  длЯ  эпохи
романтизма, чьи герои столько раз расплачивались  за  свой  вызов  духовной,
социальной, художественной косности, сносЯ издевки и  поношениЯ,  гонениЯ  и
травлю.
     Ќо Ѓлейк - Явление резко  специфическое  и  на  таком  фоне.  ‘амо  его
видение, современниками почитавшеесЯ безумным,  а  потомками  -  гениальным,
обладает настолько своеобразными истоками, что тут врЯд ли уместна (и уж  во
всЯком  случае  недостаточна)  до  стереотипности  обобщеннаЯ  романтическаЯ
формула непризнанности как своего рода непременного условиЯ бытиЯ настоЯщего
художника.
     Ќачать хотЯ бы с того, что волею обстоЯтельств Ѓлейк  и  в  самом  деле
был, по тогдашним меркам, дилетантом. ЂкадемиЯ его не  признавала.  €здатели
не брали его книг. ‚ типографии был напечатан только самый первый, еще почти
ученический сборник "Џоэтические  наброски"  (1783),  где  повсюду  слышатсЯ
отголоски сентиментализма, в частности "Ќочных  мыслей"  The  Complaint;  or
Night Thoughts on the Life, Death, and Immortality, 1742-1745) ќдварда  ћнга
(Edward   Young,   1683-1765),   которые   Ѓлейку   впоследствии    довелось
иллюстрировать. ‘редства длЯ изданиЯ ссудил приЯтель  Ѓлейка  художник  „жон
”лаксмен. ‘вою лепту внес и свЯщенник ѓенри Њэтью, в  чьем  доме  собирались
прихожане, не чуждые литературных интересов. Ћн без ведома  автора  исправил
несколько включенных в книгу стихотворений, и это  возмутило  Ѓлейка.  Ђвтор
забрал тираж из типографии  и  уничтожил  его  почти  полностью.  Ѓольше  он
никогда не обращалсЯ за помощью  к  такого  рода  благодетелЯм.  Ђ  ни  один
типограф не рискнул бы выпустить книжку безвестного автора за свой счет.
     € Ѓлейку пришлось стать собственным издателем. Ћн изобрел особый способ
"иллюминованной печати": гравировал листы и, вручную их  раскрасив,  сшивал.
’ак в нескольких десЯтках экземплЯров опубликовал он свои "Џесни ЌеведениЯ и
ЏознаниЯ",  а  затем  и  так  называемые  "пророческие  книги"  {‘вод  поэм,
получивший  в  позднейших  исследованиЯх   название   "пророческие   книги",
создавалсЯ Ѓлейком на протЯжении трех десЯтилетий - приблизительно с 1789 по
1820 гг. …динство этому циклу придает, главным образом, воплотившаЯсЯ в  нем
поэтическаЯ  философиЯ  и  мифологиЯ  Ѓлейка.   ‘овременные   литературоведы
выделЯют в "пророческих  книгах"  несколько  внутренних  циклов:  1)  ранние
"пророчества" - "’ириэль", "Љнига  ’эль",  еще  достаточно  традиционные  по
образности и художественным мотивам; 2) поэмы, непосредственно  свЯзанные  с
политическими событиЯми конца XVIII в. - "”ранцузскаЯ революциЯ", "Ђмерика",
"…вропа", отчасти "‚идениЯ дщерей Ђльбиона"; 3) так наз. "малые  пророческие
книги", содержащие в себе блейковское истолкование  мифа  о  грехопадении  и
критику канонической христианской теологии, - "ЏерваЯ книга “ризена", "Љнига
Ђхании", "Љнига ‹оса"; 4) философские поэмы, представлЯющие собой  изложение
важнейших космогонических, теологических, нравственных и художественных идей
Ѓлейка, - "Ѓракосочетание  ђаЯ  и  Ђда",  "Њильтон",  "€ерусалим"  (подобную
классификацию см., напр., в кн.:  Martin  Љ.  Nurmi.  Villiam  Blake.  Lnd.,
1975].}. Ћттиски продавались в его мастерской. ’очнее сказать,  пылились  на
полке. ‘проса не было, и после смерти Ѓлейка большинство книг  пропало.  ’е,
что чудом уцелели, теперь стоЯт целое состоЯние.
     ‘ дистанции в полтора века, быть может, покажетсЯ,  что  эта  необычнаЯ
ситуациЯ в каком-то смысле была длЯ  Ѓлейка  благом:  она  избавила  его  от
кабалы тогдашних издателей, а в том, что слово его  рано  или  поздно  будет
услышано, поэт-провидец, каким он себЯ считал, сомневатьсЯ  не  мог.  Ћднако
Ѓлейк переживал  создавшеесЯ  положение  достаточно  тЯжело,  осыпаЯ  градом
эпиграмм своих более удачливых - и менее щепетильных в литературных делах  -
современников, а в письмах тем немногим, кто  был  ему  близок,  жалуЯсь  на
тупоумие торговцев картинами и типографов, как и  на  их  раболепство  перед
авторитетами вроде ђейнольдса.
     „а и должна ли удивлЯть горечь  и  Ярость  этих  его  строк?  ‘  юности
близкий к радикалам - таким, как „жозеф „жонсон (Joseph Johnson,  1743-1811)
или ’омас Џейн (Thomas Paine, 1737-1809), - подобно им впрЯмую откликавшийсЯ
на злобу днЯ и живший политическими страстЯми своей эпохи,. Ѓлейк,  конечно,
писал не длЯ истории, а длЯ современности и, как  каждый  поэт,  хотел  быть
услышан. Ђ его аудиторию обычно составлЯло всего несколько человек.  €  даже
они  ценили  в  Ѓлейке,  как  правило,  лишь  талант  художника,   оставаЯсь
равнодушными к его идеЯм.
     ‘охранилось свидетельство современника, что единственным, кто  сорок  с
лишним  лет  поддерживал  Ѓлейка,  полностью  разделЯЯ  его  общественные  и
нравственные убеждениЯ, была жена поэта Љэтрин ‚аучер. Ќадо думать,  что  ею
нередко и ограничивалсЯ круг читателей его произведений. ‚о  всЯком  случае,
нет никаких фактов, указывающих, что  кто-нибудь  при  жизни  Ѓлейка  прочел
стихи, оставшиесЯ в рукописЯх, - а ведь среди них есть  вещи,  первостепенно
важные длЯ него: "‘транствие", "•рустальнаЯ шкатулка"...
     ЏрЯмым следствием этой изолЯции была житейскаЯ неустроенность, нищета и
обида на современников. Љосвенным - специфическаЯ творческаЯ позициЯ Ѓлейка,
в немалой мере предопределившаЯ и своеобразие созданного им  художественного
мира. „лЯ истории искусства 'это, конечно, самое главное. Ќо нельзЯ забывать
и о той цене, которой было оплачено это своеобразие.
     Ќеобычность блейковского мира почувствует каждый, кто откроет  том  его
стихов,  иллюстрированный  гравюрами.  ‘тихи  и  рисунок  с  самого   начала
составлЯли единый художественный  комплекс  -  это  многое  объЯснЯет  в  их
образности. …ще существеннее сам  факт,  что  Ѓлейк  вынужденно  оказалсЯ  в
стороне от литературных баталий  своего  века,  от  его  вкусов,  увлечений,
споров. Ћт его расхожих понЯтий. „аже от его обиходного поэтического Языка.
     Ћн не ждал успеха и не стремилсЯ к нему. ‚ самом  прЯмом  смысле  слова
поэзиЯ была длЯ него духовной потребностью, и только. Ћн не  оглЯдывалсЯ  ни
на принЯтые каноны, ни на проверенные читательским признанием образцы. €деи,
выразившиесЯ в его книгах, метафоры и символы, в  которых  они  запечатлены,
весь поэтический мир Ѓлейка менее всего ориентирован на существующую  норму,
иметь ли в виду эстетику конца XVIII века или романтические устремлениЯ.
     Џри всех Явных и скрытых перекличках с характерными мотивами литературы
того времени, поэзиЯ Ѓлейка  ощутимо  выделЯетсЯ  на  общем  фоне,  побуждаЯ
некоторых исследователей говорить о том, что это Явление вообще  неорганично
длЯ английской  поэтической  традиции,  какой  она  складывалась  вплоть  до
романтиков и даже после них - до XX века. Ћчевидное преувеличение, но тем не
менее здесь есть долЯ истины. ‘одержание,  которое  раскрылось  в  стихах  и
"пророческих книгах"  Ѓлейка,  и  в  самом  деле  не  имеет  аналогий  ни  в
предшествующей,  ни  в  современной  Ѓлейку  английской  литературе.  €  оно
определило новизну, самобытность его поэтики.
     Џрерафаэлиты видели в нем гениЯ, обитавшего в сфере чистой  духовности.
Ђ на деле его нельзЯ понЯть, не оценив в его  стихах  образности,  навеЯнной
той грубой повседневностью трущобных кварталов, котораЯ ему была привычна  с
детства. Ћна вошла в поэзию Ѓлейка, сообщив ей небывалую резкость социальных
штрихов, графичность образов и такой всепроникающий урбанизм колорита, будто
его стихи были написаны не в конце XVIII века, а по меньшей  мере  столетием
позже.
     „уховные корни Ѓлейка уходЯт в ту же почву. ’а среда, где вырос  Ѓлейк,
продолжала хранить, передаваЯ из поколениЯ в поколение,  сложившиесЯ  еще  в
средневековье   еретические   и   сектантские   доктрины,   в   которых   за
ветхозаветными понЯтиЯми, категориЯми и образами полыхает едва  сдерживаемое
пламЯ плебейской революционности, а идеЯ ђаЯ крепитсЯ требованиЯми достойной
жизни на земле. ЏреследовавшиесЯ еще более жестоко, чем неверие, эти  учениЯ
- антиномианцев,  фамилистов,  "бешеных",  иоахимитов  -  выдерживали  самые
беспощадные гонениЯ официальной церкви и  государства,  а  таившеесЯ  в  них
пламЯ  на  протЯжении  истории  не   раз   вырывалось   наружу,   требованиЯ
высказывались открыто - вспомнить хотЯ бы  о  ’омасе  Њюнцере,  анабаптисте,
вожде ЉрестьЯнской войны  в  ѓермании,  казненном,  как  и  большинство  его
сторонников.
     Џо собственному свидетельству Ѓлейка, он приобщилсЯ к этой облеченной в
религиозные символы плебейской идеологии еще с  юности.  Њальчиком  его  уже
посещали мистические видениЯ. ‚ 1788 году был прочитан труд  ќ.  ‘веденборга
(1688-1772) "Њудрость ангелов", а затем "Ќебо  и  Ђд"  -  одно  из  основных
сочинений шведского мистика. ‚ "пророческих книгах" повсюду попадаютсЯ следы
этого  чтениЯ.  Ќе  раз   пытались   представить   Ѓлейка   последовательным
сторонником  этого  теолога,  находЯ  нечто  знаменательное   в   том,   что
сведенборгианскаЯ "ЌоваЯ церковь" была основана в год рождениЯ поэта (1757).
‚лиЯние нельзЯ недооценивать, но нельзЯ  не  видеть  и  открытого  спора  со
‘веденборгом,  развернутого  во  многих  блейковских  произведениЯх.  Ѓлейку
осталсЯ  совершенно  чужд   сведенборговский   плоский   морализм,   как   и
метафизичность картины мира, созданной в "Ќебе и Ђде", где  духовное  прочно
отделено от материального, а субъективное от сущего.
     Ќе могут удивить ни само это воздействие, ни последующаЯ полемика. €деи
‘веденборга дали толчок  мощному  оппозиционному  движению  сектантства,  но
вскоре оно далеко переросло рамки сведенборговской теологии. Ђ  Ѓлейку  была
важна, конечно, не сама по себе теологиЯ, ему было важно  выраженное  на  ее
Языке стремление к справедливости и подлинной духовности бытиЯ. Ћн воспринЯл
пронесенный  через  столетиЯ  бунтарский  дух,  это  еретическое  толкование
христианства как земной справедливости, эту нравственную  ригористичность  и
особый духовный настрой, при котором суровой мерой божеского и  сатанинского
измерЯетсЯ любой, даже мелкий людской поступок, и событиЯ сегоднЯшней  жизни
видЯтсЯ как органическое  продолжение  событий  евангельской  истории  в  их
высоком этическом смысле, и весь путь человечества предстает  как  ристалище
„обра и ‡ла,  борющихсЯ  со  дней  творениЯ.  Ћн  воспринЯл  основную  мысль
еретической теологии - мысль о человечности •риста, сформулированную  еще  в
XII веке  итальЯнским  мистиком  €оахимом  ”лорским  (ок.  1132-1202),  идею
‚ечносущего  евангелиЯ,  согласно  которой  бог  есть  не  сила  внешнЯЯ  по
отношению к человеку, но впервые выЯвленнаЯ  в  €исусе  внутреннЯЯ  духовнаЯ
сила   каждого,   высвобождение   которой    ознаменует    грЯдущую    эпоху
бесцерковности,  любви,  братства  и  свободы.  Ћн  воспринЯл  и  символику,
возникающую  уже  в  самых  ранних  сектантских  проповедЯх,   -   символику
разрушениЯ до  камней  ‚авилона  -  порочного  мира  социальной  иерархии  и
церковной лжи, и построениЯ €ерусалима - царства человеческого  равенства  и
осуществленной  христианской  нормы,  государства-утопии,  того  €ерусалима,
который у Ѓлейка "свободою зоветсЯ средь Ђльбиона сыновей".
     ЏонЯтиЯ, в которых он мыслил,  давно  утратили  свою  содержательность,
однако и через два столетиЯ не потускнел  демократизм  идей,  выраженных  на
этом  трудном  длЯ  современного  читателЯ  Языке.   ќто   был   органичный,
естественный демократизм, и, собственно, он и  побуждал  Ѓлейка  вступать  в
полемику со всеми философскими  воззрениЯми  своей  эпохи  и  отвергать  все
принЯтые  формы  общественной  организации  как  ложные  в  свете  принципов
‚ечносущего евангелиЯ.
     …му был глубоко чужд бэконовский и локковский  рационализм,  в  котором
Ѓлейк видел утилитарную,  бездуховную  философию,  лишь  сковывающую  высшую
человеческую способность - ‚оображение, ту  сокрытую  в  каждом  духовную  и
нравственную энергию, которой должны быть сокрушены темницы ‚авилона,  чтобы
воздвигнуть на их месте  город  справедливости.  Ћсновным  оппонентом  ‹окка
(John Locke, 1632-1704) был епископ Ѓеркли (George Berkeley, 1685-1753),  но
его идеализм, оправдывавший  положение  вещей  в  обществе  провиденциальной
волей, у Ѓлейка находил только одну характеристику - "кощунство". –ерковь на
Языке Ѓлейка звалась Ѓлудницей, а на полЯх  брошюры  берклианца  ђ.  “отсона
(Richard  Watson,  1737-1816)  он  написал:   "ѓосподь   сотворил   человека
счастливым и богатым, и лишь хитроумие распорЯдилось так, что необразованные
бедны. ЋмерзительнаЯ книга".
     “отсон нападал в своем памфлете  на  ’омаса  Џейна.  Ѓлейк  был  хорошо
знаком с этим выдающимсЯ деЯтелем  молодой  Ђмерики  по  лондонскому  кружку
деистов, который в юности не раз посещал; в 1792 году он  даже  помог  Џейну
ускользнуть от охотившейсЯ за ним  британской  полиции.  ѓодом  раньше  была
написана "”ранцузскаЯ революциЯ", набраннаЯ в типографии руководителЯ кружка
„ж. „жонсона, но из-за цензурных строгостей не напечатаннаЯ и сохранившаЯсЯ,
быть может, далеко не  полностью.  ‚  ней  Ѓлейк  еще  полон  революционного
энтузиазма, поверженнаЯ ЃастилиЯ длЯ него - один из  вавилонских  бастионов,
наконец-то  рухнувший.  ђазвитие  событий  во  ”ранции  вскоре  умерило  его
восторженные ожиданиЯ; деизм, который  исповедовали  радикально  настроенные
друзьЯ Ѓлейка, осталсЯ ему чужд - он не принЯл обычного у деистов разделениЯ
божественного и человеческого начал, в "Ѓракосочетании ђаЯ и  Ђда"  объЯвив,
что "все  живое  ‘вЯщенно";  он  не  разделЯл  с  деистами  представлениЯ  о
современном   обществе   как    скоплении    изолированных,    фрагментарных
существований,  свЯзанных  чисто  механическими  отношениЯми  причинности  и
зависимости, он, в отличие от  них,  не  примирЯлсЯ  и  никогда  не  мог  бы
примиритьсЯ с таким порЯдком вещей.
     ‚се  это  как  будто  давно  отшумевшие  споры,  но  поразительно,  что
аргументы Ѓлейка - конечно, прежде всего те, которые заключает  в  себе  его
поэзиЯ, его искусство, - наполнЯютсЯ новой и новой актуальностью. Џричина  в
том, что со своими противниками Ѓлейк спорил не  только  как  мыслитель.  Ћн
спорил с ними еще и как художник, словно  бы  самой  историей  вызванный  из
среды людей, которым всего виднее была оборотнаЯ  сторона  "прогресса",  длЯ
того, чтобы в гигантских  космогонических  символах  и  тЯжелом  семиударном
белом  стихе,  в  косноЯзычии  неловко  построенных  фраз   запечатлеть   ее
напрЯженный,  задыхающийсЯ  ход  на  одном  из   самых   крутых   перевалов.
‡апечатлеть слом эпох, рождение новых  противоречий  и  нового  самосознаниЯ
человека в мире "сатанинских мельниц", дымЯщихсЯ день  и  ночь  напролет.  €
потрЯсениЯ двух пронесшихсЯ над миром революций. € несбывшуюсЯ надежду,  что
из их горнила ЯвитсЯ целостнаЯ, истинно свободнаЯ и духовнаЯ личность.
     ЏоэзиЯ  Ѓлейка  была  вызвана  к  жизни  своим  временем  и  почти  без
исключений ЯвлЯлась непосредственным откликом на его событиЯ. Ќо она  далеко
переросла значение свидетельства об этом  времени.  ‚  ней-то,  быть  может,
впервые и выразилась та  жажда  целостности  и  полноценности  человеческого
опыта и та тоска по недостижимой свободе  духовного  бытиЯ,  которые  станут
настойчивым, едва ли не центральным мотивом  у  европейских  и  американских
поэтов уже в XX столетии. ЂрхаичнаЯ по символике и Языку даже  и  длЯ  своей
эпохи, она наполнилась содержанием,  в  полной  мере  понЯтым  только  много
десЯтилетий спустЯ. Ќужно было, чтобы общезначимыми, жгуче актуальными стали
ЯвлениЯ,  так  тревожившие  Ѓлейка,  который  обнаружил  их  еще  на  исходе
блистательного   и   радостного   просветительского   века,    -    растущаЯ
механистичность  сознаниЯ,   обретающегосЯ   в   современном   ‚авилоне,   и
насильственное ограничение свободной человеческой воли, и  засилье  плоского
рационализма  и  утилитаризма,  повсеместно  теснЯщего  Џоэтический   ѓений,
‚оображение,  эту  величайшую  и  незаменимую  творческую  способность,  без
которой нет —еловека.
     …го творчество кажетсЯ сегоднЯ необходимым звеном, соединившим духовные
и  художественные  традиции  самых  ранних  эпох   европейской   истории   с
проблематикой,   близкой   культуре   нашего   времени.    Џоступательность,
непрерывность в движении искусства, да и  всей  гуманистической  мысли,  без
Ѓлейка так же невозможны, как без его любимых поэтов „анте и Њильтона.
     ‚оображение - верховное божество Ѓлейка, которому посвЯщены  его  самые
восторженные гимны, - оказываетсЯ ключевым понЯтием  блейковской  философии,
истоки которой следует искать в еретических и сектантских воззрениЯх средних
веков, а отклики и продолжениЯ - уже у романтиков, шедших,  того  не  ведаЯ,
проторенными Ѓлейком путЯми. ‚оображению противостоит ‘воекорыстие  -  ђазум
рационалистов, закованный в круге  земных,  только  земных,  интересов,  или
абстрактные альтернативы  „обра  и  ‡ла,  из  которых  исходит  каноническаЯ
христианскаЯ теологиЯ. ‚раждебные друг другу, эти  две  формы  сознаниЯ  длЯ
Ѓлейка идентичны в своем стремлении затруднить, сделать вовсе неосуществимым
непосредственное общение личности с заключенным в ней самой богом,  познание
сокрытой в любом человеке духовной субстанции и ее свободное  развитие.  ‘ам
бог длЯ Ѓлейка не более чем космическое воображение, вольно творЯщее  мир  в
согласии  со  стремлением  людей  к  органическому,  целостному  бытию  и  с
необходимостью эстетической гармонии и красоты.
     Ѓорьба ‚оображениЯ и  ‘воекорыстиЯ  -  мотив,  главенствующий  во  всей
блейковской космогонии, во всей сложнейшей образной  символике  "пророческих
книг", и это борьба за целостного человека, признавшего, вопреки  конкретным
обстоЯтельствам своего существованиЯ, единственной  и  непререкаемой  нормой
Џоэтический ѓений и создающего царство справедливости из камней разрушенного
им ‚авилона. €менно из той первоматерии, которой наполнена  его  сегоднЯшнЯЯ
жизнь (это важнаЯ особенность блейковского мышлениЯ, резко его отличающаЯ от
утопистов, рисовавших некий труднодостижимый идеал далекого  будущего).  „лЯ
Ѓлейка построение такого царства - задача днЯ, задача  каждого  поколениЯ  и
даже каждого человека, обЯзанного воздвигать его длЯ себЯ, а тем самым и длЯ
человечества.

        x x x

     Ѓлейка  традиционно  считают  первым  по  времени  поэтом   английского
романтизма. ’акой взглЯд отнюдь не безоснователен. ‚месте с тем он не вполне
точен.
     ‘делать эту оговорку побуждает не только сам  факт  невольной  изолЯции
Ѓлейка  от  художественной  жизни  той  переломной  эпохи,  когда   уверенно
прокладывал себе дорогу романтизм,  виднейшие  представители  которого  либо
вовсе не знали  о  гениальном  гравере,  либо  относились  к  нему  с  Явной
предвзЯтостью. ’ак, Љольридж (Samuel Taylor Coleridge, 1772-1834),  прочитав
"Џесни ЌеведениЯ", выразилсЯ в том духе, что автор плохо  представлЯет  себе
психологию ребенка, - свидетельство Явного непониманиЯ блейковского замысла.
Ќи Ѓайрон, ни елли (Percy Bysshe Shelley, 1792-1822), ни Љитс (John  Keats,
1795-1821) ни разу не упомЯнули о Ѓлейке,  -  вероЯтно,  длЯ  них  это  было
незнакомое имЯ.
     ‘уть дела, впрочем, не в этом.  ‘уществовали  более  глубокие,  уже  не
сводимые  к  литературным  размежеваниЯм  причины,  которые   предопределили
конфликт Ѓлейка как с покидавшим историческую сцену Џросвещением,  так  и  с
романтической философией личности и искусства, будоражившей молодые умы.
     ‘трого говорЯ, он не поддержал ни  одного  из  важнейших  общественных,
философских, эстетических устремлений той поры. Ћсознав 1789 год как великий
рубеж в истории человечества, он не менее остро переживал затем  и  крушение
идей, начертанных на знамени  ”ранцузской  революции,  не  принимаЯ  ни  той
эпохи, которой она положила конец, ни той, что родилась вместе с нею. ‚ этом
смысле Ѓлейк, конечно, принадлежит романтизму. €  тем  удивительнее  кажетсЯ
резкость его нападок на  свойственный  романтикам  культ  индивидуального  в
ущерб  всеобщему  и  на  их  стремление  ставить  в   пример   современникам
нетронутого цивилизацией "естественного" человека.
     Ќа самом деле эта полемика была по-своему неизбежной. „лЯ Ѓлейка с  его
радикальным     демократизмом     и     глубоко     укорененными     чертами
народно-утопического миросозерцаниЯ по-иному определЯлась и приводила к иным
заключениЯм та  необходимость  выбора  между  находЯщимсЯ  в  становлении  и
отошедшим, с которой  в  первые  десЯтилетиЯ  начавшегосЯ  "железного  века"
столкнулось все романтическое поколение. ‘казалось и  то,  что  Ѓлейк  этому
поколению предшествовал и скорее предугадывал  его  исканиЯ,  чем  мыслил  в
категориЯх романтизма.
     Љо времени выхода в свет "‹ирических баллад"  (Lyrical  Ballads,  1798)
‚ордсворта  и  Љольриджа,  возвестивших  приход  новой  школы,  он  был  уже
сложившимсЯ мастером, тесно свЯзанным  с  кругом  идей  XVIII  столетиЯ,  но
осознавшим и воплотившим их кризисность. “же были написаны "Џесни  ЌеведениЯ
и ЏознаниЯ". € хотЯ романтикам это осталось неизвестно,  историЯ  литературы
именно от  этого  произведениЯ  прослеживает  важнейшую  романтическую  тему
перелома эпох и открывшегосЯ на  таком  историческом  стыке  нового  видениЯ
душевной  жизни:  не  разделенность,  а  совмещенность,  слиЯние,   единство
"противоположных состоЯний человеческой души".
     „а и многие другие мотивы и  художественные  открытиЯ  романтиков  были
предвосхищены Ѓлейком. Ѓыть может, первым в …вропе он не только  эстетически
обосновал, но воплотил в живом творчестве столь существенное длЯ  романтизма
восприЯтие  всего  универсума  как   абсолютного   произведениЯ   искусства.
ЃлейковскаЯ космогониЯ носит беспримесно художественный характер, как бы  ни
были важны длЯ нее опоры, воздвигнутые философией ‘веденборга.  "Џророческие
книги" в своей совокупности образуют  самый  ранний  романтический  эпос,  в
основании  которого  лежит  миф,  охватывающий  всю  историю   человечества.
Ѓайроновские мистерии, поэмы елли объективно возникли  на  той  поэтической
почве, котораЯ уже была взрыхлена Ѓлейком.
     Ћн был и  первооткрывателем  того  закона  романтического  мифологизма,
который впоследствии так Ярко проступил у Ѓайрона и елли, а на Языке теории
был еще в самом начале XIX века сформулирован еллингом (1775-1854), в своих
иенских чтениЯх говорившим о "мифологическом объЯснении конкретного мира как
смешениЯ бесконечного  и  конечного  начал  в  чувственных  вещах"  {”р.  ‚.
еллинг. ”илософиЯ искусства. Њ.,  1966.  с.  139.}.  €  более  того.  Џоэты
романтического поколениЯ опирались на некие устойчивые,  обладавшие  большой
художественной историей мифологические "сюжеты" (Љаин,  Џрометей),  а  Ѓлейк
даже полнее, чем они, осуществил принцип, который в  шеллинговой  "”илософии
искусства" - этой эстетической библии романтизма - выделен как  определЯющий
длЯ истинного искусства: "‚сЯкий великий поэт  призван  превратить  в  нечто
целое открывшуюсЯ ему часть мира и  из  его  материала  создать  собственную
мифологию;  мир  этот  (мифологический  мир)  находитсЯ  в  становлении,   и
современнаЯ поэту эпоха может открыть ему лишь часть этого мира;  так  будет
вплоть до той лежащей в неопределенной дали точки,  когда  мировой  дух  сам
закончит им самим задуманную великую поэму  и  превратит  в  одновременность
последовательную смену Явлений нового мира" {’ам же, с. 147-148.}.
     еллинг подкреплЯет свою мысль отсылкой к „анте. Ћн мог бы сослатьсЯ на
Ѓлейка - единственного из его современников, кто в полной мере следовал этой
художественной  программе,  выражающей  высшие  устремлениЯ   романтического
искусства.
     Ћднако  даже  такаЯ  глубокаЯ  родственность  блейковского   творчества
романтизму не приглушила серьезных расхождений,  дающих  себЯ  почувствовать
прежде всего в социальных идеЯх и этической концепции.
     ѓоворЯ в самой общей форме,  расхождениЯ  определЯлись  отказом  Ѓлейка
признать примат  идеального  над  материальным  -  длЯ  романтиков  едва  ли
подлежащий сомнению. „иалектическое видение Ѓлейка требовало признаниЯ  этих
двух начал равноправными.  ‚  его  художественной  вселенной  они  едины  до
неразличимости.
     ‡десь наглЯдно проЯвилось духовное  воспитание  XVIII  столетиЯ  и  еще
ощутимее сказались размышлениЯ над страницами ‘веденборга  и  споры  с  ним.
Ћсобенно  существенную  роль   сыграла   школа   џкоба   Ѓеме   (1575-1624),
проштудированного в годы, решающие длЯ формированиЯ Ѓлейка. Ћб этом немецком
мистике, жившем за полтора века до Ѓлейка, ѓерцен отозвалсЯ как  о  человеке
"гениальной интуиции", который "поднЯлсЯ до величайших истин",  хотЯ  и  был
заключен в мистическую терминологию: он "имел твердость  не  останавливатьсЯ
на букве... он действовал разумом, и мистицизм окрылЯл  его  разум"  {Ђ.  €.
ѓерцен. ‘обр. соч. в 9-ти тт., т. 9, Њ., 1958, с. 118, 119.}.
     •арактеристика, вполне уместнаЯ и длЯ Ѓлейка.  …го  мистицизм  не  имел
ничего общего ни  с  поэзией  тайн  и  ужасов,  ни  с  тем  характерным  длЯ
романтиков томлением по недостижимому царству  чистой  идеальности,  которое
побуждало к настроениЯм бегства от реального  мира  в  область  запредельных
откровений и грез.  Џодобно  Ѓеме,  Ѓлейк  был  по  складу  своего  мышлениЯ
диалектиком, неизменно исходившим из впечатлений реальной  действительности,
как бы ее ни  преображала  его  творческаЯ  фантазиЯ.  €  этот  своеобразный
"корректив реальности" - едва ли не самаЯ примечательнаЯ  особенность  всего
видениЯ Ѓлейка.
     Ћна прослеживаетсЯ и в его лирике, и в "пророческих книгах". Љак  лирик
Ѓлейк получил  признание  еще  у  прерафаэлитов,  и  долгое  времЯ  историки
литературы рассматривали его творчество так, словно бы оно целиком сводилось
к "ЏеснЯм ЌеведениЯ и ЏознаниЯ" и стихам из рукописей. "Џророческие книги" -
начинаЯ с  "ЃракосочетаниЯ  ђаЯ  и  Ђда"  до  "€ерусалима"  -  были  всерьез
прочитаны лишь в самые последние десЯтилетиЯ. Ћсобенно велики здесь  заслуги
видного канадского литературоведа Ќортропа ”раЯ (Northrop  Frye,  b.  1910),
чье исследование "ЏугающаЯ симметриЯ" (The  Fearful  Symmetry:  A  Study  of
William Blake, 1947) Явилось подлинной вехой в блейкиане,  как,  впрочем,  и
книга американского литературоведа „эвида ќрдмана (David  Erdman,  b.  1904)
"Џророк  в  битве  с  империей"  (Blake:  Prophet  against  Empire,   1954),
развеЯвшаЯ представление о Ѓлейке как о визионере, которому  не  могли  быть
интересны страсти своего времени и кипевшаЯ вокруг  борьба  идей  {‘оветское
литературоведение  всегда  рассматривало  Ѓлейка  в   социально-историческом
контексте его эпохи (см. работы Ђ. Ђ. …листратовой, ‚. Њ. †ирмунского, …. Ђ.
Ќекрасовой и др.).}.
     ‘егоднЯ  Ѓлейк  воспринимаетсЯ  прежде  всего  как  философский   поэт,
наделенный неослабевающим интересом к  социальной  конкретности  окружающего
мира, к этой его первоматерии, питающей творческую фантазию художника.
     ќта конкретика входит уже в его "песни" раннего периода, сообщаЯ многим
из  них  острую  злободневность,  которую  должны  были  хорошо  чувствовать
тогдашние читатели Ѓлейка,  сколь  ни  узок  был  их  круг.  ‚  "пророческих
книгах",  поэтическими  средствами  мифа  воссоздающих  былое,  настоЯщее  и
будущее Ђльбиона - символа человечества, фрагменты христианской,  индийской,
античной  мифологии  дополнЯютсЯ  специфически   блейковскими   мотивами   и
персонажами, и возникает целостный образ эпохи  с  ее  надеждами,  заботами,
противоречиЯми.
     Ђктуальный длЯ того времени "сюжет" всегда оказывалсЯ у Ѓлейка отзвуком
вечной  драмы,  в  которой  сталкиваютсЯ  богоравный  свободный  человек   и
простертый ниц перед алтарем прихожанин,  Џоэтический  ѓений  и  утилитарный
ђазум, ‚оображение и ‘воекорыстие. € сама драма наполнЯетсЯ содержанием  тем
более глубоким, что она развертываетсЯ в конкретном историческом  контексте,
осознаетсЯ  и  переживаетсЯ  реально,  ощутимо   воссозданной   исторической
личностью, какой в "пророческих книгах" предстает повествующее "Я". € каждаЯ
деталь  подобного  "сюжета"  становилась  компонентом  блейковского  мифа  о
человеке, взыскующем целостности и истинной духовности  бытиЯ  в  мире,  уже
подчиненном   утилитаристскому   жизнепониманию   со   всеми   неисчислимыми
бедствиЯми, которые оно за собой влечет.
     Ђктуальнейшим "сюжетом" тех лет была революциЯ в колониЯх Ќового ‘вета,
и  "Ђмерика"  (1793)  доносит  живые   отголоски   умонастроениЯ   тогдашних
лондонских радикалов, веривших, что скоро зарЯ  новой,  истинно  разумной  и
человечной цивилизации перекинетсЯ через океан. ‚ поэме упомЯнуто о решающих
эпизодах войны мЯтежных территорий против метрополии, названы гремевшие в ту
пору американские имена. ќмоциональнаЯ тональность "Ђмерики",  переполнЯющее
ее радостное чувство завоеванной вольности, лишний раз свидетельствует,  что
Ѓлейк во многом оставалсЯ  человеком  XVIII  столетиЯ,  которому  ненавистен
монархический деспотизм и которого пьЯнит само слово ђеспублика.
     Ќо Ѓлейк воспринимал революцию, как и все на свете, прежде всего  в  ее
нравственном и эстетическом смысле -  как  шаг  на  долгом  пути  к  царству
Џоэтического ѓениЯ, высвободившегосЯ из оков.
     €  "Ђмерика"  написана  не   длЯ   прославлениЯ   успехов   побеждающей
демократии,  хотЯ   Ѓлейк,   несомненно,   сочувствовал   им   всей   душой.
ѓлавенствующаЯ роль принадлежит в поэме впервые здесь поЯвлЯющемусЯ  Ћрку  -
блейковскому Џрометею и Ђдонису, одному из центральных персонажей  мифологии
"пророческих книг". ‚ споре с ангелом  Ђльбиона,  олицетворЯющим  покорность
заведенному  порЯдку  вещей,  он  не  только  обличает  английскую  тиранию,
мешающую осуществитьсЯ американской свободе; Ѓлейку важнее вложеннаЯ в  уста
Ћрка мысль о необходимости революций как бродила духовной энергии человека -
революций,   отнюдь   не    завершающихсЯ    провозглашением    политической
независимости, ибо речь  идет  о  разрушении  темниц  ‘воекорыстиЯ  в  самом
человеческом сознании.
     "Ђмерика" - это гимн ‘вободе, и вызов царству  Ќочи,  царству  “ризена,
которое у Ѓлейка символизирует порЯдок вещей в современном мире, и еще  одно
подтверждение верности поэта своему идеалу богоравной  личности,  наделенной
творческим, созидающим ‚оображением. Љак и многие другие блейковские  поэмы,
"Ђмерика" названа "пророчеством" не оттого, что автор  пытаетсЯ  предсказать
будущее, - у Ѓлейка  пророк  тот,  кто  в  сиюминутном  различает  вечное  и
непреходЯщее. Ћб истинном смысле борьбы, развернувшейсЯ  в  колониЯх  Ќового
‘вета, спор Ћрка и “ризена говорит читателю Ѓлейка больше, чем цитируемые  в
поэме речи ‚ашингтона и достаточно достоверные  в  целом  картины  подлинных
событий.
     ЉаждаЯ  подробность   наполнЯетсЯ   значением   символа,   историческаЯ
реальность  становитсЯ  мифологической,  а  победа  революции   в   колониЯх
осознаетсЯ Ѓлейком прежде всего как торжество свободного ѓениЯ над  плоским,
утилитарным ђазумом, оборачивающимсЯ политической тиранией и  "своекорыстной
свЯтостью", котораЯ очень  далека  от  истинной  человечности.  Ѓлейк  видел
острее многих вольнодумцев  его  эпохи,  которым  кружили  головы  вести  из
”ранции и из Ђмерики. „аже "”ранцузскаЯ революциЯ" при всем ее  восторженном
пафосе содержит  немало  напоминаний  о  том,  в  каких  муках  рождаютсЯ  и
принимают характер закона гуманные нормы общественной жизни. Ђ  в  "…вропе",
котораЯ поЯвилась всего три года спустЯ, постоЯнно слышитсЯ тревога,  и  она
внушена не только заговором монархий против революционной ”ранции, не только
расправой над членами лондонского Љорреспондентского  общества,  заставившей
умолкнуть английских радикалов и республиканцев. Ѓлейка тревожит пассивность
"обитателЯ  темницы"  -  душевной  темницы,  в  которой  обретаетсЯ  рЯдовой
человек, не пробужденный к подлинной, высокой жизни ни 4 июлЯ 1776 года,  ни
штурмом Ѓастилии.
     Џоэма впервые выразила сомнениЯ Ѓлейка в том, что  событиЯ  во  ”ранции
действительно знаменуют собой  начало  новой  эры  длЯ  всего  человечества.
Џройдет еще несколько лет, и Ѓлейк,  избавившись  от  многих  иллюзий  своей
молодости, резко осудит бонапартизм. ‚прочем, уже  и  Ћрк  "…вропы"  заметно
отличаетсЯ от Ћрка "Ђмерики" - теперь  это  подавленный  дух,  блуждающий  в
чащобах смерти.
     ‘воеобразнаЯ трилогиЯ, которую как бы образуют "”ранцузскаЯ революциЯ",
"Ђмерика" и "…вропа", отразила и противоречиЯ эпохи,  и  менЯвшуюсЯ  идейную
ориентацию Ѓлейка в те бурные годы,  когда  создавались  эти  "пророчества".
ЊенЯлось  и  содержание,  выраженное  важнейшими   персонажами   блейковской
мифологии: оттого Ћрк и наделен разными, порой несочетающимисЯ качествами  и
функциЯми в отдельных поэмах цикла.
     Ќо вместе с тем Ѓлейк не изменил ни своим  демократическим  верованиЯм,
ни важнейшей длЯ "пророческих книг" мысли о неослабевающей  борьбе  полЯрных
начал, придающей бытию динамизм и незавершенность.  ‚  "Ђмерике"  эта  мысль
выраже