читьсЯ € случилось: педикюр ему
сделали крысы.  “ нас на корвете крыс -  тишкина прорва. Ћни у помощника
даже ботинки съели.
   ’е стоЯли у него под умывальником задумчиво задниками наружу, и когда
помощник их поправить собралсЯ, коровий племЯнник, и на себЯ потЯнул, то
оказалось, что только задники у него и остались.
   Ђ у старпома, который забыл Яблоко в кармане кителЯ, они сожрали весь
китель,  в  смысле  нижнюю  его  часть,  пройдЯ  насквозь от  кармана до
кармана.
   Ќу, а заму сделали педикюр.
   ‚ тропиках у нас все ходЯт в трусах и сандалиЯх на босую ногу.
   Ђ  у  зама пЯтки,  видимо,  свисали со стоптанных сандалет и касались
пола, пропитанного всЯкими ароматами. Ћсобенно на камбузе, где зам любил
у котлов задержатьсЯ, можно было многое на них насобирать.
   ‘ами понимаете, зам у нас ног не моет.
   Ђ спит он у нас очень сладко.
   ‘обственно говорЯ, как всЯкий зам.
   ‚от ему крысы ноги-то и помыли, а заодно и соскоблили нежно
   Ћн даже не проснулсЯ.
   Ђ  когда проснулсЯ,  то обнаружил,  что кожа на подошвах стала тоньше
папиросной бумаги и ходить больно.
   ‘мотрим,  зам выползает на верхнюю палубу в  белых носках и ходит как
то странно - все на цыпочках, на цыпочках.
   Ђ ‚овка „рачиков как увидел это безобразие, так нам и говорит:
   - „авно Я  мечтал,  дети,  чтоб наш зам сошел с ума и в безумье своем
сплЯсал танец маленьких лебедей.

        ‚Ћ’ ЋЌ€
   ‚от они - последствиЯ полового голода. ‚тиснули менЯ в автобус.
   ЊенЯ -  офицера с двумЯ сетками пищи и воды. ‚тиснули и сжали со всех
сторон.
   Ђ  тут  еще фуражку сзади с  головы толкнули,  и  она полезла у  менЯ
вперед.
   Ќи черта не видно,  и сделать ничего не могу,  потому что руки у менЯ
внизу, вместе с сетками.
   џ ее глазами, несомненно, поднимаю, а она ни в какую.
   Ђ  праваЯ рука упираетсЯ какой-то девушке в лобок,  и она начинает об
нее теретьсЯ.
   € у менЯ сейчас же ѓерасим встал.
   џ ему говорю про себЯ:  "ѓера-сим!  ѓе-ра-сим!" - а он становитсЯ все
упорней.
   Ђ  впереди ощущаетсЯ зад мужчины,  и  он  чувствует,  что там у  менЯ
происходит,  и ерзает,  ерзает,  чтобы обернутьсЯ ко мне возмущенно,  но
ничего у него не получаетсЯ.
   Ђ у менЯ фуражка на глазах.
   Њожно,  конечно,  ему сказать:  "Њужик,  это потому,  что Я ничего не
вижу", - но это будет не всЯ правда.
   Џотому Я ему шепчу: "ќто не на тебЯ! ќто не на тебЯ".

        „…†“ђЌЋ… ’…‹Ћ ЌЂ ‘’Ђђ’…
   Ђх,  какие у менЯ были бицепсы в моей лейтенантской юности,  бицепсы,
трицепсы,  большаЯ мужскаЯ мышца спины,  и  все это на месте,  и все это
вовремЯ     упаковано    в     мануфактуру,     а     где     надо     -
выпирало-вылезало-обнажалось и  играло  рельефно с  золотистым загаром в
окружающей полировке и в стеклах витрин.
   Ќо спорт на флоте - тема печальнаЯ.
   ‘ейчас расскажу вам две истории,  в которых Я выступал дежурным телом
на старте, и вам все станет Ясно.
   €сториЯ перваЯ.
   Љак только Я  попал на  флот,  старпом подозрительно уставилсЯ на мои
выпуклости и выдал сакраментальное:
   - ‘портсмен, что ли?
   Ќадо же так влет угадать! ‚есело:
   - ’ак точно!
   - ‹учше  б  ты  алкоголиком был.  ‹учше иметь двух  алкоголиков,  чем
одного спортсмена.
   - Џочему, товарищ капитан второго ранга?
   - Џотому что Я  за  тебЯ служить буду,  а  ты  будешь на сборах рЯшку
отъедать. Љаким видом -то хоть занималсЯ?
   - ‚семи подрЯд.
   - “йди, - скривилсЯ старпом, - убью!
   Ћн  знал,  о  чем  говорит.  —ерез два  часа после моего легендарного
прибытиЯ на  флот  менЯ  уже  отыскал врио флагманского физкультурника -
временный флагманский "мускул".
   - Џлаваешь? - спросил он.
   - „а! - ответил Я.
   - ’олько честно,  а то тут один тоже сказал ''да''. џ его поставил на
четыреста метров,  так еле потом уловили с баграми.  ‡начит, так! Ѓудешь
участвовать в офицерском многоборье,  там плаванье,  бег полторы тысЯчи,
стрельба и гимнастика.
   - Ђ  что там по гимнастике надо делать?  -  џ  где-то ватерполист и к
гимнастике подхожу бережно.
   - „а,  ерунда!  Џерекладина,  на махе вперед выход в упор в разножку,
потом перехват, ну и потом по инерции, сам увидишь по ходу дела.
   - Ђ потренироватьсЯ?
   - Љакие тренировки?  ’ы  же  из училища,  здоровый как бык!  Љак твоЯ
фамилиЯ?  ‡аписываю!  ЏотренироватьсЯ  ему  нужно,  хе-х!  Ќа  флоте  не
тренируютсЯ!
   - € все?
   - —то "все"?
   - Џо гимнастике, перекладина и все?
   - Ђ- а... ну, брусьЯ, там, через конЯ, по-моему, прыгнуть придетсЯ.
   - Ђ через конЯ как?
   - Ќу, ты даешь! —то, в школе никогда не прыгал?
   - Џрыгал,  - сказал Я и застеснЯлсЯ и подумал: "Ќу, прыгну как-нибудь
там".
   Џроплыть Я проплыл. Ќа перекладине на махе вперед по инерции Я сделал
что-то такое обезьЯнье разухабистое,  что судьи по-перхнулись,  а один -
так глубоко, что чуть не умер.
   - Џереходите к коню,  -  сказали мне хрипло,  когда откашлЯлись,  и Я
перешел.
   —ерез   конЯ   перед   нами   прыгали   совсем   маленькие   девочки:
сальто-мортале  там  всЯкие,  с  поворотами,  а  за  конем  простиралось
огромное  зеркало,  создающее иллюзию  бесконечности нашего  спортивного
зала.
   Њостик отодвинули.  џ подсчитал:  три метра до конЯ, конь - метра два
будет - итого пЯть метров по воздуху Ќичего себе лететь!
   Џервым полетел волосатый грузин.
   Ћн до прыжка все разминалсЯ,  смеЯлсЯ и  говорил мне "генацвали".  Ћн
разбежалсЯ  как-то  не  по-человечески  мелко,  оттолкнулсЯ от  мостика,
прыгнул и не долетел, и со всего размаху - зад выше головы - в разножку,
чвакнув, сел на конЯ.
   € запрыгал по нему, и запрыгал.
   Њолча.
   ѓолос у него отнЯлсЯ.
   ‚торой,  видЯ,  что  произошло  с  первым,  но  уже  разбежавшись  не
остановить,  споткнулсЯ  о  мостик  и,  падаЯ,  на  подгибающихсЯ  ногах
домчалсЯ до конЯ и протаранил его головой.
   Ќаши офицерские старты называют почему-то веселыми.
   Ќе знаю почему.
   Џотом прыгал Я.
   €меЯ  перед  собой  два  таких  замечательных героических примера,  Я
разбежалсЯ, как только мог, оттолкнулсЯ и полетел.
   ‹етел Я  так здорово,  что дельтаплан в сравнении со мной выглЯдел бы
жалким летающим кутенком.
   € приземлилсЯ Я очень удачно.
   Џрогнувшись, с целым копчиком.
   - ‚се хорошо,  -  сказали мне с уважением, пораженные моим полетом, -
только  о  козла  обЯзательно  нужно  руками  ударить  и,   раскрывшись,
оттолкнутьсЯ и соскочить. „авай еще разочек.
   €  на всЯкий случай поставили на той стороне конЯ,  куда Я должен был
прилететь,   двух  страхующих  -  суровых  ребЯт,  старых  капитанов,  с
челюстЯми бейсболистов, чтоб Я в зеркало не улетел.
   Ќастроение  у  менЯ  отличное,  опЯть  разбегаюсь  -  получилось  еще
сильнее,  чем в прошлый раз,  оттолкнулсЯ,  лечу и все времЯ думаю, чтоб
двумЯ ручонками об кончик конЯ шлепнуть и раскрытьсЯ, долетаю, об кончик
- шлеп!  -  двумЯ ручками и,  прогнувшись,  приземлилсЯ,  раскрылсЯ и...
сгреб обоих бейсболистов.
   џ  осталсЯ на  месте,  а  они  улетели в  зеркало,  создающее иллюзию
бесконечности нашего спортивного зала.
   ‡вук от этого дела был такой,  как будто хрЯщ разгрызли. € осели они,
оставлЯЯ на зеркале мутные потоки мозговой жидкости.
   - Ђ Я еще на брусьЯх могу, - сказал Я в наступившей тишине, чтоб хоть
как-то скрасить изображение обстановки.
   - Ќе надо,  -  сказали мне,  когда очнулись,  - и без тебЯ будет кому
брусьЯ  развалить,  -  и  снЯли  менЯ  с  соревнованиЯ,  до  стрельбы из
пистолета менЯ не допустили.
   Ќаверное, боЯлись, что Я им чемпионов перестрелЯю.
   €сториЯ втораЯ.
   - Ђ вам приказываю метать на лыжи!
   ќто мой старпом,  спешите видеть.  Њысль о том,  что Я с юга, что там
снега  не  бывает и  что  Я  не  умею  стоЯть на  лыжах,  показалась ему
идиотской.  ’о,  что Я спортсмен, старпома непрестанно раздражало, и тут
вдруг не умею ходить на лыжах, когда приказывают ходить - саботаж!
   Ѓежать нужно было всем экипажем. „есЯть километров. ‘дача зимних норм
‚‘Љ. ‚есь экипаж собралсЯ у „Ћ”а, разобрал эти лыжные дрова - широчайшие
лыжи "турист",  -  и вот тут выЯснилось,  что Я вообще не могу стоЯть на
лыжах.
   - Ђ что на них "уметь стоЯть"?  „а Я вам глаз высосу! ‚стать на лыжи,
Я кому сказал! „а Я тебЯ с дерьмом сожру!
   Ќасчет дерьма вы можете быть абсолютно спокойны -  наш старпом сожрет
и  не такое,  а  уж если отдаст приказание,  то будет жать,  пока лоб не
треснет, в смысле, мой, конечно, а не его, у него там монолит.
   - Џовторите приказание!
   - …сть встать на лыжи!  Ђ  можно Я  с ними на плече пробегу,  товарищ
капитан второго ранга? Ќу, ей-богу, не могу!
   - Ќет,   вы  послушайте  его!   ‹ейтенант  разговаривает!   ѓоворЯщий
лейтенант!  Ћн хочет,  чтоб Я рехнулсЯ!  ‚ы что,  перегрелись? Ђ? Џещеры
принцессы ‘авской!  —то вы  мне тут вешаете Яйца на забор?!  џ  приказал
встать на лыжи!
   - …сть!
   - ‚от  так!   ’ы  менЯ  выведешь  из  себЯ!  џ  тебе...  Ћдевай  лыжи
немедленно!
   - …сть!
   - €  репетуйте,  товарищ лейтенант,  репетуйте команды,  приумайтесь!
Џолучили приказание -  репетуйте:  "…сть!  ‚стать!  Ќа  лыжи!"  ‚стал  -
соответственно доложил;  ''‚стал на лыжи!'' ‚зЯл в руки палки - доложил:
''‚зЯл  палки!''  ‚откнул  их  в  землю  -доложил!  Џривыкайте,  товарищ
лейтенант!  ‚ы на флоте!  Ќа флоте!!!  Ђ не у мамы за пазухой, вправо от
вкусной сиси!
   €  начал Я  вспоминать,  как  там в  телевизоре у  лыжников на  лыжах
получалось плавно.
   ‚ общем,  Я встал, взЯл, воткнул, отрепетовал, оттолкнулсЯ, доложил и
упал, ноги сами разошлись, и получилсЯ шпагат.
   Ќу,  шпагат-то  Я  делать тогда умел,  Я  себе ничего там не  порвал,
только штаны,  менЯ собрали,  поставили и  под  локотки,  по  приказанию
старпома, понесли на старт.
   Ќесут,  хохочут,  потом отпустили менЯ,  а  там горка,  и  Я  с горки
покатилсЯ, а навстречу - самосвал с воином-строителем из Љазахстана.
   ‚оин-строитель,  он  умеет ехать только прЯмо,  свернуть он не может,
его посадили за руль, где-чего-надо нажали, включили, и он поехал.
   ќто Я знал.
   —увствую, что мы с ним непременно встретимсЯ.
   Џришлось мне падать вбок.
   ЏоднЯли менЯ, донесли наконец до старта и поставили там.
   - ‹адно, ђомен ђоллан, - говорит старпом, - слазь, верю.
   - Ќе могу,  -  говорю,  -  у менЯ, товарищ капитан второго ранга, уже
возникло чувство дистанции. ‹ыжи отберете - так побегу. Ќе могу Я теперь
- дрожу от нетерпеньЯ!
   - —ерт с тобой! - говорит старпом. - „ержись лыжни. —то такое лыжнЯ -
понимаешь? ќто колеЯ, Ясно?
   џ кивнул.
   - ’ам еще флажки будут. „авай!
   Ќа десЯть километров отводитсЯ час, Я гулЯл три.
   Џеред каждой горкой Я снимал лыжи и шел в нее пешком.
   ‚се  давно  уже  убежали вперед,  а  Я  держалсЯ колеи,  и  вдруг она
разошлась веером, а спросить не у кого.
   џ выбрал самую жирную колею и пошел по ней.
   ЉолеЯ вела, вела и довела до обрыва.
   Њетров восемьдесЯт.
   ‚низу - залив.
   Ђ  за  мной  увЯзалсЯ  такой  же,   как  и  Я,  южанин,  но  какой-то
безропотный: ему сказали иди - он молча встал на лыжи и пошел.
   - —то делать будем? - спросил безропотный затравленно,
   - Љак  что,  прыгать будем!  -  и  не  успел Я  так пошутить,  как он
горестно вздохнул и прыгнул.
   џ охнул, и мои лыжи вместе со мной сами поехали за ним в пропасть.
   Љак мы до земли долетели, Я не знаю.
   џ глаза закрыл, где-то там спружинил..
   џ  потом  водил  всех  к  этому  обрыву и  показывал,  у  всех  слюна
пересыхала.
   ‚ыбирались мы  долго,  тут  еще пурга разыгралась.  ‘тарпом никого не
распускал,  пока мы не найдемсЯ Ћн посылал группы поиска и  захвата,  но
они возвращались ни с чем. Ќаконец кто-то увидел нас в объЯтьЯх пурги.
   - ‚он они! ќти козлы!
   - ѓде? ѓде? - заволновалсЯ народ.
   ‚се-таки в народе нашем не развито чувство состраданиЯ.
   „вадцать минут  народ  говорил про  нас  разные громкие слова,  потом
старпом всех распустил по домам и сам ушел,  оставив одного замерзающего
лейтенанта дожидатьсЯ нас.
   Љогда мы,  раскрасневшиесЯ и свежие,  подошли к „Ћ”у,  там стоЯло это
жалкое подобие.
   - Ќу как дела? - спросил Я его.
   - Ќор-маль-но, - выговорил он и тут же замерз.

        Ћ ЉЋ‡›ђњЉ…
   ’олько не о козырьке от фуражки, о другом козырьке.
   ‚идели, как дерьмо замерзает в унитазе?
   Ќаверное, не видели?
   ѓде ж вам видеть, если вы там никогда не были.
   ќто бывает на севере во времЯ великих холодов.
   Џравда,  оно замерзает не совсем в унитазе, оно замерзает на улице, в
канализации,  а в унитазе оно потом скапливаетсЯ, и еще оно скапливаетсЯ
в ванне,  особенно если квартира на первом этаже,  а все остальные этажи
срут по-прежнему, невзираЯ на то, что канализациЯ замерзла, и ты бегаешь
снизу-вверх и говоришь им:  не срите,  а они все равно срут, и в ванне у
тебЯ пребывает.
   Ћт этого можно свихнутьсЯ.
   џ имею в виду то обстоЯтельство, что можно свихнутьсЯ от собственного
бессилиЯ
   “  нас старпом мчалсЯ как вихрь по всем этажам и стучал во все двери,
которые либо не открывали,  либо открывали и говорили,  что мы, дескать,
не срем, а сами срали самым наглым образом, и старпом прибегал и смотрел
в  ванну,   где  копилось  дерьмо,   и  впоследствии,  от  расстройства,
разумеетсЯ,  он напилсЯ вусмерть и,  что совсем уже непонЯтно, вывалилсЯ
из окна на лестнице пЯтого этажа.
   Ќо упал он не вниз головой,  как водитсЯ, а в полете, с каждым метром
трезвеЯ, сообразил - головой нельзЯ, спиной нельзЯ, ногами, животом тоже
нельзЯ  -  поджал ножки  и  грЯнулсЯ задницей о  козырек над  парадной и
сломал его совершенно.
   Љозырек просто вдребезги разлетелсЯ.
   € хорошо еще,  что в нем было так мало цемента,  просто совсем его не
было,  может быть, там все клеилось и не цементом вовсе, а слюной мидий,
Я  не  знаю,  вполне возможно,  и  еще  хорошо,  что  в  нем  совершенно
отсутствовала железнаЯ арматура, хотЯ она должна была там быть.
   ‘тарпом только смещение двух позвонков себе заработал,  а  все  из-за
того, что дерьмо замерзло в унитазе на первом этаже.

        ЏЋ ЏЋ‚Ћ„“ Џђ…„›„“™…ѓЋ ђЂ‘‘ЉЂ‡Ђ
   ’ут недавно мне начали говорить,  что все это выдумка,  что,  мол, не
мог старпом упасть на козырек.
   Ђ  Я  им  говорю:  чистаЯ правда.  Њне  самому когда рассказали,  что
старпом  двести  шестнадцатой  упал  на  козырек,  Я  сразу  же  спросил
"”уражки?" - оказалось, не фуражки.
   €  в  "скорой помощи",  куда  немедленно позвонили насчет  того,  что
старпом упал на козырек,  тоже спросили: "”уражки?!" Ђ им говорЯт: "Ќет,
не фуражки! Ћн упал на козырек!" - а они опЯть: "”уражки!" - "„а нет же!
Ќе фуражки!  Ћн упал на козырек!!!  -  "”у -ражки!!!'' -  ''ЃлЯдь! „а не
фуражки же!!!  Ќе фу -  ра -  ж -  ки!!'' - и так пЯтнадцать раз подрЯд,
потому что  в  те  мгновениЯ от  волнениЯ никто не  мог сообразить,  что
бывает другой козырек.
   Ќе от фуражки.
   € насчет того, что тот козырек, который не от фуражки, был сделан без
арматуры, тоже были всЯческие недоверчивые выражениЯ - мол, так уж точно
не бывает,  а Я им напомнил, как в сто пЯтом доме забыли один лестничный
пролет вовремЯ вставить и  потом наружную стенку ломали,  а у соседей на
первом  этаже  общую  трубу  канализации со  всего  дома  вывели посреди
спальни.
   Ћна у них выходила из потолка и уходила в пол рЯдом с подушкой.
   Џришлось им выкрасить ее в белый цвет и черную крапушку, под березку.
   „ва года жили рЯдом с Ќиагарским водопадом.
   € еще относительно козырька, чтоб окончательно рассеЯть все сомнениЯ:
у Љоти ‹аптева, когда его назначили старшим над жилым домом в городке, в
трех подъездах козырьки были,  а  в  одном не  было,  и  там все времЯ в
период дождей скапливалась вода, котораЯ затем текла в подвал.
   €  Љотьке  командующий  лично  приказал  восстановить  над  подъездом
козырек,  и,  когда Љотька спросил его:  "€з  чего мне  его сделать?"  -
командующий ему сказал: "€з собственных утренних испражнений".
   €  тогда ЉотЯ  совершенно опечалилсЯ,  и,  видЯ  такое его  плачевное
состоЯние,   один  из  матросиков,  в  прошлом  неплохой  штукатур,  ему
предложил:  "’оварищ лейтенант, да бросьте вы переживать. ‚ы мне найдите
немного цемента и  песка.  џ  из  дранки сплету навес,  привинчу его над
подъездом,  а потом оштукатурю.  Ќи одна собака не подкопаетсЯ. „ва года
простоит, а потом это будут уже не ваши проблемы".
   ’ак и сделали, и простоЯл тот навес ровно два года.
   Џотом рухнул. Ћт скопившегосЯ снега. Ќа комиссию из Њосквы.
   Љстати,  и все прочие части предыдущего рассказика также подвергались
различным сомнениЯ!
   ‚  одном только никто не сомневалсЯ -  в  том,  что дерьмо замерзло в
унитазе.

        ЉЂћ’Ђ
   -... а потом ты ей вдул, да?
   - Ќу что за выражение, ‘анЯ, Яростные английские маркитантки. "‚дул".
џ  не вдул,  Я пальцами,  пальцами открыл длЯ себЯ нежнейшую область,  в
которой сейчас же обнаружил томительнейшую,  стыдливейшую сырость,  куда
точнейшими ударами и направил своего ѓаврюшу.
   - „а, и никак иначе.
   Њы с ‘аней ћркиным лежим в каюте.  Ћн на верхней полке,  Я на нижней.
“же тридцатые сутки автономки, и Я рассказываю ему о бабах.
   - Ћна была тигрица.  Љлеопатра.  Ћна менЯ царапала,  кусала,  сосала,
лизала, как конфету. Ћна брала мое лицо и с силой водила им по груди, по
груди,  животу и ниже,  заталкивала менЯ носом в пах, а потом возвращала
менЯ наверх,  хватала губами мои  губы,  а  Языком...  что только она не
делала своим Языком...  Ћна задыхалась.  …е  сердце птичкой колотилось в
маленьком тельце,  и Я слышал этот ужасный,  сумасшедший бой. ‘путанные,
мокрые копны мелких кудрей,  влажные,  скользкие груди,  пахнущие свежим
сеном,  жаркое опустошенное лицо  и  скачка.  Ћна  скакала на  мне,  как
ковбой.  …е зад поднималсЯ вверх с судорогой,  со страданием,  она почти
отрывалась от моих направлЯющих,  вернее, от одного направлЯющего, и тут
же с силой опускалась - трах!-трах-тебедух!
   - Ћ-о...
   - Ћна говорила:  "Ќе заморить ли нам червЯчка?" € она замаривала его.
—ервЯчок  просто  валилсЯ  с  ног,  падал  без  сил.  Ћна  его  дергала,
массировала, мЯла, трепала. „ай ей волю, она б его оторвала. Ђ потом она
тащила менЯ в ванну, где опускалась на колени и вновь поедала его, и он,
казалось  бы,  совершенно  безжизненный,  немедленно оживал,  опоЯсанный
жилами,  в нем нарастало безжалостное давление, а она словно чувствовала
это  его  состоЯние,  и  сейчас  же  в  ней  обнаруживалось сострадание,
материнскаЯ нежность, участие. Ћна лишь слегка удерживала его, предлагаЯ
передохнуть,   но   как  только  он  поддавалсЯ  на  эти  ее  уговоры  и
успокаивалсЯ,  она вновь набрасывалась на него,  и он, несчастный, бежал
от  нее,  но все это ему только казалось,  потому что этакое его бегство
входило в ее планы и направлЯлось ею же...
   - Ђ-а...
   - € он,  понЯвший это слишком уж поздно,  забилсЯ,  сначала сильно, а
потом все  слабее и  слабее,  покорЯЯсь неизбежному,  и  наконец грЯнули
струи, и она вынула его и оросила свое лицо, и особенно глаза...
   - Ђ-а..
   ’ут Я кончил,
   ‘анЯ по-моему, тоже.

        Ѓ…ѓ…ЊЋ’
   повесть
   ќй вы, бродЯги заскорузлые, инвалиды ума!
   €менно вам  мое повествование предназначаетсЯ,  хотЯ кому как не  мне
следовало бы знать, что вам, в сущности, на него наплевать.
   Ќа самом-то деле вам бы,  конечно, хотелось выкушать бидончик вина и,
в  чудеснейшем настроении,  ухватив ближайшую тетку за  танкерную часть,
потерЯть на  некоторое времЯ малую толику своего соколиного зрениЯ и  на
ощупь проверить, все ли там у нее в наличии и на прежних местах.
   Ђх вы черти полосатые!
   ЌельзЯ ни на минуту оставить вас без присмотра!
   ЋбЯзательно залезете даме в ее макроме.
   Њежду прочим,  должен вам  сообщить,  что  Ѓог  придумал длЯ человека
очень  смешной способ  размножениЯ:  существует,  видите  ли,  некоторый
шарик,   который,  при  известных  обстоЯтельствах,  накачиваетсЯ  -  не
воздухом, конечно, а жидкостью.
   арик,  в обычное времЯ висЯщий мокренькой трЯпочкой,  можно сказать,
сейчас же  встает и  даже тЯнетсЯ к  небу,  видимо возносит к  нему свои
желаниЯ,  и в этот момент изо всех сил работает насосик-сердце,  которое
тюкает-тюкает,  беднЯжечка,  и  накачивает этот  шарик,  поддерживаЯ его
вертикальную жизнь.
   Ђ потом человек сует его во всЯкие дыры, всЯчески пытаЯсь сломать.
   €  при  этом все мы  офицеры флота!  (—ерви в  мошонку!)  €  только и
делаем, что печемсЯ о процветании Ћтчизны милой!
   ‚агинические пещеры и  бесформенные куски сиракузЯтины!  Љонечно же о
процветании, о чем же еще!
   ‘ливки различных достоинств и жупелы чести!
   €стинные кабальеро!
   ‚  сущности,  мы  еще даже не  начали наше повествование,  но  мы его
начнем, после небольшого вступлениЯ о маме-ђодине.
   Њама-ђодина  представлЯетсЯ  мне  в   виде  огромной,   растрепанной,
меланхолически настроенной,  совершенно голой бабы,  котораЯ,  разбросав
свои рубенсовские ноги, сидит на весеннем черноземе, а вокруг нее бегают
ее  бесчисленные дети,  которых она  только-только нарожала в  несметных
количествах Ђ  она  пустой кастрюлей -  хлоп!  -  по  башке пробегающему
ребЯтенку;  он  -  брык!  -  и  она сейчас же наготовила из него свежего
холодца с квасом, чтоб накормить остальных.
   ”у ты,  пропасть какаЯ! Ќу что за видениЯ, в самом-то деле! Ќу почему
так  всегда:  вот  только  подумаешь о  ‚еликом,  как  тут  же  какие-то
несметные  тучи   всЯческой  дрЯни   вокруг  этого  ‚еликого  немедленно
нарастут!
   Ќет  уж!  ‹учше  думать  о  чем-нибудь  личном,  не  затрагиваЯ  этой
удивительной территории,  более  всего  напоминающей тунгусское  болото,
кишмЯ кишащее всЯкой малообразованной тварью,  куда только кинешь камень
с каким-нибудь новым, пока еще редким названием кого-либо или чего-либо,
и тотчас же вонючие газы-метаны после -  бултых!  -  вырвутсЯ наружу,  а
потом кружки-кружочки, и все затЯнулось аккуратненько по-прежнему.
   €  можно идти  и  идти  по  этой территории через одиннадцать часовых
поЯсов, и хохотать во все горло, и закончить хохотать где-то в Њагадане,
сорвавшись со скалы на виду у всего птичьего базара.
   Ќет, друзьЯ мои, лучше о мелком, о личном, о частном, не трогаЯ общих
закономерностей,  потому что  к  чему?  ‡ачем?  Ќу  что  с  того?  ‹учше
вспомнить о чем-нибудь.
   ‚спомню  ли  Я  во  всех  подробностЯх  и  наисладчайших  деталЯх  те
достославные времена,  когда мы  с  Ѓегемотом оказались на обочине своей
собственной прошлой жизни.
   Џомереть мне на месте, именно там - на обочине.
   Џроще говорЯ - нас выперли.
   ‚ернее, уволили в запас с воинской службы.
   ‚ общем,  открыли форточку - "кто хочет наружу?!", и мы переглЯнулись
- сейчас или никогда!  -  и вылетели в три окна,  как два осла, временно
снабженные перепончатыми крыльЯми.
   € то, что снаружи, нас оглушило.
   ’очнее,  нас  оглушила свобода:  можно было  петь,  орать,  скакать и
сосать свои собственные пальцы.
   Џотому что снаружи была жизнь.
   € жизнь нас уже поджидала.
   €  жизнь  немедленно  поперла  на  нас,   как  двадцать  взбесившихсЯ
трамваев,  через гам, лай и вой клаксонов на перекрестках и шлепки дождЯ
по седому асфальту.
   € мы к этому уже были готовы.
   ’о есть мы вдыхали этот восхитительный,  этот прохладный,  как стакан
газировки, этот живительный, с иголочки, воздух.
   ’о есть мы хотели тебЯ - жизнь, и ты, как мерещилось, хотела нас.
   Џравда,  прошлаЯ жизнь,  все еще оскалившись, хватала нас за штанину,
но мы ее палкой по зубам - "сгинь, подлаЯ!" - и она убралась восвоЯси ко
всем чертЯм,  и имела она при этом вид начальника отдела кадров капитана
третьего ранга Џрочухленко по  кличке ‘тригунок,  которого бы Я  лично в
чистом виде с  аппетитом удавил и  который при нашем увольнении в  запас
так суетилсЯ, паразит, чтоб нам где-нибудь нагадить, то есть чтоб нам на
пенсию   не    хватило   одного   процента,    а    лучше   целых   трех
(сука-тифлисскаЯ-была-его-мама-моча-опоссума-ему-на-завтрак).
   Ђ наш дедушка адмирал,  провонЯвший в подмышках,  на прощанье призвал
нас и спросил, чем же мы думаем заниматьсЯ на гражданке. € Я сказал ему:
"”аЯнсом".
   џ  специально  выбрал  такое  слово,   чтоб  после  не  было  никаких
дополнительных вопросов.  €  если в фарфоре наш могучий патриарх еще мог
что-нибудь этакое мохнатое вставить,  то  слово  "фаЯнс" повергло его  в
исступление,  как если бы  Я  ему предложил немедленно переталмудить все
мысли ЉонфуциЯ со свежекомандирского сразу же на старочухонский.
   Ќо  справедливости ради следует отметить,  что он  тут же  совершенно
справилсЯ с  собой и  кивнул с  пониманием,  после чего он  перевел свой
взглЯд на Ѓегемота.
   ’от,  в  добродушии  своем,  просиЯл  и  доложил  нашему  выдающемусЯ
стратегу, что он будет разводить кроликов.
   - Љроликов?!  -  Љазалось, папу нашего посетил шестикрылый серафим. -
Љроликов?!  -  Ћн  налилсЯ дурной  венозной кровью  -  сейчас  умрет.  -
...Ља... ких кроликов?!
   - ђогатых!   -   хотел   вставить  Я,   чтобы  перевести  разговор  в
энтомологический или  в  крайнем  случае  в  психологический  пласт,  но
постеснЯлсЯ, тем более что Ѓегемот сказал; "„омашних".
   —то было потом, описать не берусь.
   ‚ернее, опишу, конечно, но боюсь, красот метафорических не хватит.
   Ћчень  бледно  все  выглЯдело  следующим  образом:  наш  славный  дед
схватилсЯ за собственные щеки и  застонал,  а  потом зарычал,  завизжал,
закривлЯлсЯ.
   - Ѓоевые  офицеры!  -  верещал он.  -  ‚ыращивают кроликов!  Џочему?!
Џочему Я не умер на сносЯх! Џри родах! ‚ зародыше!
   Ѓольше Я  ничего не  помню,  потому что  все  происходило как в  дыму
сражений,  когда от волненьЯ видишь только чьи-то дырЯвые подошвы и  нет
длЯ тебЯ интересней зрелища.
   ѓоворЯт,  папа потом два днЯ останавливал всех подрЯд и говорил,  что
боевые  офицеры теперь выращивают кроликов,  а  потом  его  с  почечными
коликами увезли в наш замечательный госпиталь,  где врачи довели ему это
дело до  обширных метастаз только затем,  чтобы потом его  прах развеЯть
над ‘еверным Џолюсом.
   ‹еживал Я в этом госпитале, господа, леживал. ќто такаЯ, Я вам скажу,
засада - крысы, матросы, вечно скользкий гальюн.
   ’ам все заново проходили курс молодого бойца.
   ’ам командиры дивизий,  седые в  холке,  после того как их  одевали в
ватный халат,  из  которого торчала их  тонкаЯ,  как  у  страуса,  шеЯ и
голова,  немедленно обращались в  полный хлам,  и  перед ними  грудастые
медсестры ставили трехлитровую банку со словами:  "‡а сутки наполнить!''
- и  он в первые секунды стеснЯлсЯ даже спросить,  чем наполнить,  мочой
или александрийским калом,  а потом -  "мочой,  конечно,  вы что, совсем
уже?''  -  и  он,  томЯсь,  жене по телефону:  "‹е-ноч-ка-а...  привези,
пожалуйста,  два арбуза,  здесь нужно мочой..." - а мы ему: "Њихалыч, не
волнуйсЯ!  „авай мы тебе немедленно нассым полведра..'' - а в углу лежал
заслуженный адмирал,  весь утыканный трубками,  как дикобраз иглами,  по
одним в него дерьмо наливалось,  по другим - выливалось, который, утираЯ
слезы, говорил: "Ља-на-ус, едри его мать! џ уже не могу, сейчас от смеха
все трубки оборву!".
   Ђ в другом углу лежала личность,  котораЯ во всех отношениЯх казалась
нормальным человеком,  если только дело не касалось бирок и  его личного
здоровьЯ.
   ‹ичность  харкала   в   баночку,   специально  длЯ   этой   процедуры
припасенную,  а потом рисовала на бирочке: "•аркнуто таким-то тогда-то",
а у менЯ,  знаете ли, руки чесались от желаниЯ приписать: "‚ присутствии
такого-то".
   "Џочему александрийским? Џотому что хозЯина зовут Ђлександром, а если
б его звали ‘тепаном, был бы степанийский.
   Џедикулез,  в общем!  ’о есть Я хочу сказать, что каждый надув -шийсЯ
гондон мнит себЯ дирижаблем!
   ‚от почему мы с Ѓегемотом решили оставить воинскую службу.
   Ђ  оставить ее  можно было только после показного учениЯ по  выходу в
ракетную атаку.
   Ќам так и сказали: "Ђ вы как думали?!"
   Ђ мы с Ѓегемотом и не думали.
   џ вообще не помню, чтоб мы с ним когда-либо думали.
   …сли  вы  посмотрите  пристально  на  Ѓегемота,   то  увидите  только
глаза-пуговки,  вздернутый нос  и  отчаЯнно всклокоченные космы,  и  вот
тогда-то  вы  поймете,  что думать Ѓегемот не  может,  у  него длЯ этого
времени нет.
   Ћн может только действовать, причем очень решительно.
   …го однажды заволокла к  себе какаЯ-то баба,  и когда Ѓегемот вошел в
прихожую,  то обнаружилось,  что его не за того принЯли, что его принЯли
за человека с  деньгами и теперь,  впЯтером,  пытаютсЯ ограбить и прежде
всего раздеть.
   Ѓегемот первым делом вышиб бабе все ее  зубы,  а  потом,  пробежав на
кухню, выпрыгнул со второго этажа вместе с оконной рамой.
   ’ак что если на  улицу можно попасть только после ракетной атаки,  то
мы ее вам, будьте любезны, устроим в один момент.
   Њы к этому учению полгода готовились.
   ’еперь самое времЯ сообщить,  чем же  мы,  в  сущности,  с  Ѓегемотом
занимаемсЯ.
   ‚  сущности,  мы  с  Ѓегемотом готовим мичманов -  эту  нашу  русскую
надежду на профессиональную армию - к ракетной атаке.
   Џолгода ни черта не делали, кроме как учили ракетную атаку.
   ‚сех этих наших олухов выдрессировали, как мартышек.
   ’е у нас чуть чего -  прыг на тумбочку - и лают в нужном направлении,
а  на стенде в  эти незабываемые мгновениЯ лампочки загораютсЯ:  "Ќачата
предстартоваЯ подготовка",  "Ћткрыты крыши  шахт",  "‘тартует перваЯ"  -
красота, одним словом.
   €  вдруг какому -  то  умнику из вышестоЯщих пришло в  голову,  что в
самый ответственный моменту нас шееры залипнут.
   - ’ак не залипали ж никогда!
   - Ђ вдруг залипнут?  Ќу нет!  ќто адмиральскаЯ стрельба! ‚ы просто не
понимаете ситуации.  „авайте внутрь пульта Љузьмича с отверткой посадим.
Ћн,  по-моему,  единственный из вас кто соображает.  …сли шеер залипнет,
Љузьмич воткнет отвертку куда надо и  замкнет что  следует,  и  атака не
захлебнетсЯ Ќужно мыслить в комплексе проблемы.
   ’ут мы не нашлись чем возразить.
   Љузьмич здоровый,  как слон, и как он, беднЯга, туда внутрь влез, как
таракан в будильник, никто не знает.
   Ќо!
   Ћрганизацию   предусмотрели,   сводили   его   пописать   и   дырочку
просверлили,  чтоб он видел происходЯщее,  через которую он даже покурил
два раза, потому что мы ему с этой стороны сигарету вставили.
   € вот прибыла московскаЯ комиссиЯ с адмиралом во главе -  принимать у
нас ракетную атаку.
   ‘ели (Љузьмич на месте,  потому что глаз из дырочки торчит), проорали
"ђакетнаЯ атака!",  и те удивительные,  знаете ли,  событиЯ сами по себе
стали разворачиватьсЯ.
   ‘начала все  идет  как  по  маслу:  команды следуют одна  за  другой,
мичмана вопЯт,  как недорезанные дюгони,  и лампочки, как им и положено,
загораютсЯ.
   € тут вдруг вроде дымком запахло,  вроде мЯсо на сале жаритсЯ, но все
делают вид, что почудилось, и Я сейчас же замечаю, что у Ѓегемота волосы
на жопе встали от предчувствиЯ.
   ’о есть Я хотел сказать,  что они у него встали на голове, но у него,
у Ѓегемота,  такаЯ страннаЯ особенность наличествует, что если встали на
голове,  то обЯзательно и на жопе тоже -  короче, ментальность у него, у
Ѓегемота, таким образом проЯвлЯетсЯ.
   Ђ у менЯ прыщики в носу поЯвлЯютсЯ.
   Ќос сначала чешетсЯ вроде, а потом краснотой наливаетсЯ.
   Ѓугорочки на  глазах просто зреют и  внутри их ощущаетсЯ давление,  и
кожа становитсЯ упругой, блестЯщей, так и тЯнет почесать, огладить.
   Љак опасность - так и наливаютсЯ.
   џ Ѓегемоту говорю: "Џосмотри, пожалуйста, у менЯ нос наливаетсЯ?" - а
он мне: "‡аткнись!" - а сам смотрит на пульт.
   ќто  оттуда дым  валит,  и  мало  того,  что  валит,  так  он  еще  и
разговаривает и  вздыхает:  "Ћй!"  (дым сильнее,  и голос с каждым разом
истончаетсЯ, в нем поЯвлЯетсЯ все больше беременных нот). "Ћй, мама!'' -
и  пульт колышетсЯ,  вроде как дышит грудью вперед;'  'Ћй,  елки!'' -  и
наконец  с  криком:   "Ћй,  блЯ''  -  пульт  падает  вперед  и  на  него
вываливаетсЯ наш Љузьмин с дымЯщейсЯ задницей.
   ‘корее всего, он там пока сидел с отверткой и следил за шеером, жопой
замкнул совершенно посторонний шеер и терпел, по-скольку человек-то он у
нас добропорЯдочный, пока у него мЯсо тлеть не начало.
   € тотчас же все забегали: "ѓде огнетушители?! Ћгнетушители где?!"
   Ђ  огнетушители у нас в коридоре через каждые полметра стоЯт,  но все
они  не  работают,  потому что перед самой комиссией их  покрасили и  ту
дырочку, через которую они пеной ссут, от усердиЯ замазали.
   ‚  общем,  поливали кузьмичевскую задницу заваркой из чайника,  и при
этом,  наклонившись,  пинцетом  все  пытались зачем-то  отделить горелые
штаны от кожи.
   „лЯ  чего это делалось,  не  знаю,  но  Љузьмин в  это времЯ на  весь
коридор орал: "”а-шис-ы!!!".
   €менно в такие секунды мне в голову лезут китайские стихи:
   Њонах и певичка
   Ќочь провели
   ‚ любовных утехах
   Ѓез сна.
   € Я вам даже не могу сказать, почему это со мной случаетсЯ.
   Ђ   Ѓегемот  потом,   когда   мы   уже   за   здоровье  кузьмичевской
многострадальной задницы выпили и закусили, говорил мне:
   - ‘анЯ, Я знаю, как разбогатеть.
   € Я смотрел на него и думал,  что вообще-то самое замечательное место
на лице человека - это глаза.
   €х  плутовскаЯ жизнь оживлЯет уголки глазных впадин -  там поЯвлЯютсЯ
лучики морщин, они разбегаютсЯ, как водомерки, затем приходит в движение
носогубнаЯ,   передающаЯ  эстафету  уголкам  рта,  потом  лицо,  ставшее
необычайно рельефным, вдруг округлЯетсЯ запорошенное пушком, может быть,
даже младенческой мЯгкости, что ли.
   - Џрирода-блЯдь! Љогда б таких людей ты изредка не посылала б миру..
   Џрервали.
   ‚озник   очередной  тост,   прославлЯющий  нашего   Љузьмича  и   его
долготерпение относительно задницы.
   Џосле чего все  полезли друг друга целовать,  потому что на  воинской
службе, понЯтное дело, не хватает нежности.
   - ѓниение не остановить! - это мой непосредственный начальник. Ћн как
выпьет,  так сразу же превращаетсЯ в  философа с  космическим пониманием
всего.
   - ѓниение не остановить,  -  повторил он,  вцепившись мне в плечо.  -
‚едь все вокруг,  небо,  цветы,  шакалы - все результат гниениЯ. †изнь -
это гниение. ’ак что не остановить.
   - ЌельзЯ быть настоЯщим мудрецом,  -  продолжил он  без  всЯкой свЯзи
настоЯщего  с  предшествующим,   -  имеЯ  внутри  кишечник,  наполненный
дерьмом.  ќто удивительно:  человек мыслит и гадит,  мыслит и гадит. Ќо,
слава Ѓогу, отрезками. Ћтрезками мыслит, отрезками гадит. Ђ то что бы мы
имели - завалы мыслей и дерьма.
   Њой начальник остановилсЯ и  вперил свой орлиный взглЯд в правый угол
комнаты.
   ’ребовалось срочно сообщить его могучему разуму новое направление.
   - Ђлександр …вгеньич!  ‡наете первый признак лучевой болезни? •очетсЯ
спать, жрать, и кажетсЯ, что мало платЯт.
   - ‚от! - отстал он от менЯ. - ‹юди! Љакие вы мелкие!..
   € менЯ снова перехватил Ѓегемот. ’от все бредил о кроликах.
   - ‚идишь ли,  ‘анЯ, устройство желудка у них таково, что это животное
непрерывного питаниЯ “чти!  Љролик ест очень мало,  но часто, и если его
не кормить постоЯнно, а только три-четыре раза в день, то он переедает и
подыхает.  Ќужна  клетка  с  непрерывной подачей пищи  и  автоматическим
отводом кала,  который по наклонной плоскости попадает в курЯтник, и там
его куры поедают, то есть экономитсЯ корм и длЯ тех, и длЯ других.
   ‡наете,  иногда мне все же кажетсЯ, что Ѓегемот, как и всЯкий военный
человек,  не  совсем  нормален.  Ќо  потом,  незаметненько длЯ  себЯ,  Я
увлекаюсь и  на  полном  серьезе  начинаю  с  ним  обсуждать организацию
разведениЯ пчел, мидий и перепелов на подоконникак
   Ћсобенно часто такое со  мной  случаетсЯ,  если  речь  идет  о  вещах
экзотических -  о  добывании косиической пыли или  выпаривании золота из
списанных приборов.
   Ђ  недавно мы с  ним долгое времЯ говорили о вытравливании застарелой
проказы с помощью нафтеновых кислот.
   Њы потратили на это часа полтора,  и он менЯ почти убедил,  что после
применениЯ этой дрЯни оставшиесЯ в живых избавЯтсЯ от проказы навсегда.
   ‡десь следует остановитьсЯ.
   џ   люблю  вот  так  посреди  разговора  о   проказе  остановитьсЯ  и
внимательнейшим образом осмотреть свои пальцы.
   ‚се-таки пальцы гениЯ.
   ’о, что Я - гений, Я заметил давно.
   Џотому что  выдержать напор Ѓегемота в  деле поливаниЯ Язв кислотами,
может только гений.  …му мозг буравЯт,  а он - хлобысь! - и уже полетел,
лиЯ рулады,  в поэтические дали, где имеетсЯ Ђмур-задрыга и голый Џлутон
недр.
   Џосле этого уже  безболезненно длЯ  себЯ  возвращаешьсЯ назад в  свое
тело, чтобы выслушать очередное: "Ђ давайте из списанных подводных лодок
сделаем  танкера,  чтоб,  пройдЯ  подо  льдами,  снабжать горючим районы
отсталого ‘евера. Ќо нужна государственнаЯ поддержка. € Я даже знаю, кто
это  поддержит.  …сть  такой человек в  правительстве.  Ђ  при  всплытии
пЯтиметровый  лед  придетсЯ  рвать  боевыми  торпедами,   и   в   случае
возникновениЯ пожара под  водой горЯщее помещение немедленно заполнЯетсЯ
фреонами 112, 118!"
   ‚се!
   Ќе могу!
   •очетсЯ освободить чукчей навсегда.
   - —ук-чи! - хочетсЯ сказать им. - ‚ы свободны навсегда!
   € от топлива тоже.
   ‹учше все это пусть опЯть зарастет вечной мерзлотой, а мы будем у вас
устраивать сафари и  стрелЯть ваших  полЯрных гусей  среди  девственной,
экологически чистой природы чистыми керамическими пулЯми.
   ‡аседлайте мне оленей, чукчи, чум вас побери!
   Њежду прочим,  если пристально посмотреть на карту, где-то там, между
торосами, затерЯлсЯ уникальный совхоз по выращиванию племенных быков.
   ‘овхоз находилсЯ в  заведовании у  военно-морского флота,  потому что
так всегда: если кругом ни хрена нет, то все это находитсЯ в заведовании
у военно-морского флота.
   Ђ потом сперму быков, выращенных рЯдом с белыми медведЯми, доставлЯли
в  Љиргизию и  там уже закачивали киргизским телкам,  а приплод женского
пола доставлЯли по железной дороге в Ѓеловежскую пущу,  где он длительно
насиловалсЯ с помощью зубров,  и на выходе получалсЯ такой живой вагон с
рогами,  что  он  даже  в  сарай не  помещалсЯ.  Љорми его  хоть ветошью
отечественной, а он все равно вырастает с вагон.
   Џотом, конечно, когда все вокруг уже разрушили, никак не могли найти,
кому следует перекачивать эту сперму,  которой много скопилось,  и через
подставных лиц звонили Ѓегемоту из ЌарьЯн-Њара.
   €  Ѓегемот,  воодушевленный  таким  количеством  беспризорных  телок,
предлагал ее всем подрЯд.
   ‡вонил и говорил:
   - ‘перма нужна?
   Џристроили ее потом в  ћжную Љорею длЯ участиЯ в  ежегодном фестивале
корейских масок.
   Ђ однажды быков вместе с возбуждающими их телками перевозили военными
вертолетами с пастбища на пастбище.
   € часть пути нужно было лететь над водной гладью.
   €  тут одна телка отвЯзалась и,  очумев от  болтанки,  принЯлась всех
безжалостно бодать.
   ’ак ее просто выпустили.
   Ћткрыли дверь, и она сиганула вниз.
   Ђ внизу сейнер плавал.
   € попала она точно в сейнер.
   Љорова пробила его насквозь, и он мгновенно затонул.
   ‘паслась только кокша-кухарка,  котораЯ вылезла на  верхнюю палубу и,
задрав  голову вверх,  пыталась рассмотреть,  откуда это  сверху несетсЯ
такое катастрофическое мычание.
   Ѓац! - и кокша сейчас же в воде с блестЯщими глазами западносибирской
кабарги.  € она ничего потом не могла объЯснить: как это - му! - а потом
сразу вода.
   …е спрашивали,  а она,  досадой сотрЯсаемаЯ,  все твердила:  "Њу -  и
вода! Њу - и вода!"
   "Ћ,  это невыносимое пение сирен, льющеесЯ из клиники туберкулеза", -
как сказал бы один очень известный поэт.
   Ќе  уверен,  что  в  этих  выражениЯх  можно  описать  все  вибрации,
исходЯщие от плавающей кухарки,  но уверен в том, что это хорошо, холера
заразнаЯ, это лирично, это красиво, черт побери!
   Ђ красота,  как правильно учат нас другие поэты,  имеет право звучать
как попало, где придетсЯ.
   Ћтзвучала - и люди, пораженные всеми этими звуками, должны замереть и
подумать о своем высоком предназначении.
   ‚от Я,  к примеру, когда слышу все эти красоты, сразу замираю и думаю
о чем-то клетчатом.
   €  когда  Я  слышу:  "Ђ  давайте с  помощью архимедова винта поднимем
подводную лодку",  -  Я тоже замираю с головы до жопы и внимаю тому, как
лимфа бухает своими детскими кулачками в лимфатические узлы,  неутомимаЯ
как молодые бараны. ’ин-тили-дон! ’ин-тили-дон! - а это уже слезы весны.
   ‚идимо, слезы радости.
   Ђ  еще хорошо слушать,  как шепчутсЯ божьи коровки и милуютсЯ клопы и
стаффорширские слоники где-то там, на листе за окном, и сейчас же стихи,
да-да, конечно стихи, сначала шорох, щелчки какие-то, неЯсное турули - а
потом  стихи,  того  и  глЯди  падут  невозвратно,  как  каплЯ  борща на
ступеньки собора, если их немедленно не записать:
   ѓлафира, ѓлафира, хахаха-хаха!
   ‚чера Я нашел во дворе петуха!
   €здох!
   Ћт любви, Я надеюсь, почил,
   Ќе так он точило свое поточил,
   Ќо Я же, ѓлафира, ле-бе-дю-де-дю!
   Џо этому поводу всЯчески бдю!
   Ќе бойсЯ!
   Ќе мойсЯ!
   Љстати,  мне сейчас пришло в голову,  что с помощью этих стихов можно
будет  объЯснить некоторые особенности военного  человека  ‚  частности,
болезненные состоЯниЯ его  ума.  ‚идите ли,  военнослужащий очень  часто
превращаетсЯ в  идиота.  €  не всегда удаетсЯ сразу распознать,  что это
превращение уже произошло.
   Ћно всегда неожиданно.  Ќи с того, ни с сего. ’ы с ним говоришь, а он
уже превратилсЯ.
   Ћттого-то и приходитсЯ много страдать.
   €   Я  думаю,   что  все  это  происходит  потому,   что  в  какой-то
эвдемонистический период  своего  развитиЯ  военнослужащий переполнЯетсЯ
всЯкой чушью и  на времЯ терЯет способно