сть отделить реальность от своих
мыслей о ней.
   ’аким образом он мимикрирует,  то есть заслонЯетсЯ от реальносги,  то
есть сохранЯет себЯ.
   ‚от наш командующий.
   ’от всегда думал вслух.
   ‚ыскажетсЯ -  и  все сейчас же бросаютсЯ исполнЯть,  овеществлЯть это
высказывание,  а он и не рассчитывал вовсе, не предполагал, не хотел - и
получаетсЯ кавардак.
   Ќо  порой что-то  с  хрЯщевым хрустом втемЯшивалось ему в  его башку,
что-то,  как всегда,  оригинальное,  с перьЯми,  и все в этом непременно
участвуют, напрЯгаютсЯ, чтоб повернуть вспЯть, то есть раком, все законы
логики, динамики и бытиЯ и поворачивают, и опЯть получаетсЯ ерунда.
   ‘ловом,  ерунда у  нас получаетсЯ в  любом случае:  и когда он просто
мыслил, и когда те мысли воплощались.
   ‚от уперли у распорЯдительного дежурного два пистолета из сейфа.  ‚сю
базу поднЯли по тревоге на уши и искали два днЯ без продыху.
   Ќо с каждым часом все с меньшим накалом.
   - Ћни же не ищут!  -  возмущалсЯ командующий, когда собрал в кабинете
всех начальников.  -  € Я вам докажу, что не ищут! Ќачальник плавзавода!
Ќемедленно  изготовить  двадцать  деревЯнных  пистолетов,   покрасить  и
разбросать в намеченных местах. € мы посмотрим, как их найдут!
   € начальник плавзавода, нерешительно приподнимаЯсь со своего места во
времЯ  такого  приказаниЯ,   вначале  напоминает  человека  нормального,
повстречавшего человека не  совсем в  себе,  но  потом,  словно озаренье
какое-то,  просветлев  лицом:  "„а,товарищ  командующий!  …сть,  товарищ
командующий!  Џравильно, товарищ командующий! џ и сам уже хотел, товарищ
командующий!" - и нервно бросаетсЯ в дверь делать эти пистолеты, которые
потом разбросали где попало и  которые потом искали всем гамбузом нарЯду
с настоЯщими, чтоб доказать, что ничего не ищетсЯ, да так и не нашли: ни
натуральных, ни поддельных.
   ’о  есть,  как  и  предполагалось,  прав был  командующий,  а  кто же
сомневалсЯ, - никто ни черта не делает!
   €  вот поэтому,  желаЯ сохранить в себе способность отделЯть зерна от
плевел,  мух от  котлет и  фантастику от  неслыханных потуг бытиЯ,  мы с
Ѓегемотом и решили уйти с военной службы.
   Љ червонной матери.
   •отЯ,  пожалуй, порой мне даже кажетсЯ, что этой способности удивлЯть
окружающий мир мы с ним еще не скоро лишимсЯ,  потому что только недавно
жена Ѓегемота,  сдувавшаЯ пыль с  его  орденов,  обнаружила в  нагрудном
кармане его тужурки непочатый презерватив и спросила:  ''‘ереженька, это
что?'' -  ''ќто приказ,  -  сказал Ѓегемот ничуть не смущаЯсь.  - ‚округ
‘Џ€„ -  продолжил он  с  профессорско-преподавательским видом,  расширив
глазенки,  -  вокруг зараза.  Џоэтому всем военнослужащим, независимо от
должности,  приказано иметь при  себе презервативы,  чтобы противостоЯть
заразе!"
   - ‘лушай,  -  позвонила мне его жена,  не называЯ ни имени моего,  ни
чего-либо другого,  в  двадцать пЯтом часу ночи,  -  а правда,  что есть
приказ иметь при  себе  нераспечатанные презервативы длЯ  предотвращениЯ
проникновениЯ заразы в войска?
   - Џравда,  - сказал Я, горестно про себЯ вздохнув и посмотрев на часы
ради истории,  -  приказ номер один от такого-то. ‚сем иметь в нагрудном
кармане рЯдом с носовым платком отечественные презервативы. € на смотрах
проверЯют. ‚месте с документами. „аже команда такаЯ есть: презервативы-ы
пока-зать!  -  и все сейчас же выхватывают двумЯ пальцами правой руки из
левого нагрудного кармана и  показывают.  “ кого нет презервативов,  два
шага вперед.
   -Ђ затем следует команда:  пре-зер-ва-ти-вы на-адеть!  - сказал Я уже
самому себе, залезаЯ под одеЯло. ‘волочь Ѓегемот - вот что Я думаю.
   ’олстаЯ безобразнаЯ скотина.
   Ќа четвереньках должен ползать перед этой печально невинной женщиной,
   € целовать ее тонкие пальцы.
   Ќо на ногах.
   Ђ  потом,  сквозь уже  дремучую дремоту,  Я  вспомнил все эти смотры,
осмотры, запросы-опросы-выпросы и то, как Я выхватывал (не презервативы,
конечно) платок, который от долгого лежаниЯ в кармане обрастал грЯзью на
сгибах,  и  ты  его  сгибаешь в  другую сторону,  чтобы  показать чистые
участки,  а на следующем смотре - вообще-то ты серьезный, здравомыслЯщий
человек -  опЯть  старательно ищешь  на  нем  свежие  места  и  радостно
находишь,  а  в  конце года развернул тот платок,  а он -  как шахматнаЯ
доска, черные и белые квадраты.
   ѓосподи!  ‚се-таки здорово,  что мы  с  Ѓегемотом уходим со  службы к
дремлющей матери.
   Џотому что Я лично уже не могу.
   ѓоспода! Ќе могу Я смеЯтьсЯ каждый день, Я скоро заикой стану.
   „а, вот еще что.
   Џеред самым уходом нам вдруг заЯвили:
   - Ќичего  не  знаем,  но  уходЯ  вы  должны  еще  сдать  экзамены  по
кандидатскому минимуму.
   - Џо какому минимуму?
   - Џо философскому.  —то,  что вы на менЯ так смотрите, не помните что
ли?
   - Ђх, да-да-да...
   - Ђ то вы слинЯете, а нам разбиратьсЯ.
   Џонимаете,  какое-то  времЯ тому  назад,  сдуру,  естественно,  мы  с
Ѓегемотом решили писать диссертацию на  тему  "ђакетный двигатель -  это
нечто...'' - и все длЯ того, чтоб получить продвиженье по службе.
   “ нас же всегда так:  то не двигаешьсЯ годами, а потом вдруг - бах! -
и выЯснЯетсЯ,  что не двигаешьсЯ из-за того,  что диссертации нет,  хотЯ
того, что у тебЯ внутри накоплено в виде натурального внутреннего опыта,
хватило бы на десЯть таких диссертаций, и ты это чувствуешь, чувствуешь,
и  эти чувства не  проходЯт даром,  и  какое-то  времЯ ты  действительно
увлечен этой идеей,  и  даже хочешь написать диссертацию,  но только вот
как же  все это оттуда достать,  то,  что у  тебЯ внутри схоронено,  как
извлечь,  не повредив.  €звлечь,  изъЯть,  показать,  предъЯвить,  и все
остальные чтоб тоже понЯли,  что  ты  -  ходЯчаЯ энциклопедиЯ -  вот это
самое сложное -  но, черт с ним, по дороге что-нибудь придумаетсЯ - и ты
уже приступаешь к извлечению этих твоих нутрЯных знаний, уже нервничаешь
по поводу того, что у тебЯ из всего этого получитсЯ, но тут опЯть - бах!
- и  ты увольнЯешьсЯ в запас,  потому что предложили,  потому что больше
никогда  не  предложат и  потому  что  нужно  скорей,  а  то  опЯть  все
передумают,  перепутают,  ушлют  тебЯ  куда-нибудь  к  совершенно другой
матери,  вот только экзамены по  кандидатскому минимуму надо сдать,  это
посещали занЯтиЯ в рабочее времЯ.
   Ќехорошо
   „а.
   ‡анЯтиЯ-то мы посещали,  но только Я  почему-то где-то глубоко внутри
был убежден,  что нам все это никогда не  потребуетсЯ,  не  говорЯ уже о
Ѓегемоте -  тот  у  нас  вообще  круглый  балбес  по  поводу  всех  этих
декартовых глупостей.
   Ђ  Я вот помню только первый закон,  чуть не сказал Ќьютона:  материЯ
первична,  сознание -  вторично,  -  и все, но, слава Ѓогу, это все-таки
основной закон нашей философии, остальные законы, по-моему, возникают из
тщательно подобранной комбинации этих четырех слов.
   ’ак что выкрутимсЯ, надеюсь.
   Љак-нибудь.
   € отправились мы на экзамен.
   џ  вызвалсЯ первым  сдавать,  потому что  терЯть,  собственно говорЯ,
нечего.
   Ћткрываю билет - а там, как заказывали, первый закон.
   - Њожно без подготовки?
   - Џожалуйста
   - ЊатериЯ,  -  говорю Я философу с легким небрежением,  - первична, а
сознание, как это ни странно, вторично!
   - •орошо,  -  говорит он  мне,  -  а  как звучит втораЯ часть первого
закона?
   џ подумал, что он менЯ не понЯл, и повторил еще более вразумительно:
   - Ња-те-ри-Я пер-вич-на, а сознание...
   - Ќо втораЯ, втораЯ часть...
   - ‚тораЯ часть, - говорю Я ему, а сам чувствую, как менЯ заклинивает,
- первого  закона  выглЯдит  так:  соз-на-ние..  вто-рично  (главное  не
перепутать)... а мате-риЯ... первична...
   €  тут он  замечает по документам,  что Я  восемь лет как уже капитан
третьего   ранга,   и   это   его   несколько  успокаивает  относительно
оригинальности моего мышлениЯ.
   - Ќу, хорошо, - говорит он, - переходите ко второму вопросу.
   Ђ  второй вопрос у  нас был:  "‘оциальные аспекты,  рассматриваемые в
материалах XXVII съезда ЉЏ‘‘".
   ‚идите ли,  всЯ  трагедиЯ моего положениЯ заключена в  том,  что Я  с
детства не понимаю слова "социальное",  а мне все времЯ кажетсЯ, что это
вроде как "общественное", и больше Я к этому добавить ничего не в силах,
Я   могу   бредить  полчаса  в   родительном  падеже   -   "социальном",
"социального",  могу склонЯть:  "Я -  социальное, они - социальные", - а
объЯснить ну никак не получаетсЯ у менЯ. Џоэтому Я заЯвил:
   - Џрактически все аспекты,  рассматриваемые в материалах XXVII съезда
ЉЏ‘‘,   так  или  иначе  свЯзаны  с  социальными  сферами  человеческого
поведениЯ..
   €  тут он начинает понимать,  что длЯ менЯ ''социальное'' -  тайна за
семью печатЯми.
   - Ђ что такое "социальное", как вы это понимаете?
   - ‘оциальное?
   - „а.
   - Ќу, это как общественное.
   - Ќу а все-таки,  что такое "социальные вопросы"?  ‚от,  к примеру, о
чем вы думаете постоЯнно? —то вас постоЯнно заботит? Ќе дает вам спать?
   - ЏостоЯнно?
   - „а.
   € тут Я,  может быть,  первый раз в жизни,  покрываюсь жгучим потом и
говорю медленно, чтоб не ошибитьсЯ:
   - ЊенЯ постоЯнно заботит... идеЯ торжества социализма во всем мире..
   €нструктор  политотдела  рЯдом  сидел,   так  он  с  головой  ушел  в
пепельницу с окурками, отрыгиваЯ пепел и охнарики.
   ’ак смеЯлсЯ, что не мог в себЯ прийти.
   ЋказываетсЯ,  "социальное" -  это сады, Ясли, квартиры, зарплаты... -
вот что менЯ должно постоЯнно заботить,  вот от  чего Я  должен не спать
ночами.
   - ‘колько тебе надо? - спросили менЯ.
   - ’ри балла,  -  ответил Я  и получил свою тройку.  Ђ Ѓегемоту тут же
поставили два  шара,  потому что он  старший лейтенант и  у  него налицо
способности к росту.
   - ‘лушай, - подошел Я к философу, - поставь парню три балла, а то его
из-за этой двойки еще со службы уволЯт, не приведи ѓосподь. Ќу хочешь, Я
вместо него еще раз тебе это все сдам?
   - Ќе хочу, - сказал философ, и Ѓегемот получил "удовлетворительно".
   Џосле чего мы и оказались на улице
   Љак все-таки там хорошо!
   ‚от идет по улице человек,  а на нем Ядовито синЯЯ болоньеваЯ куртка,
а под ней донашиваютсЯ черные флотские брюки и ботинки, и он улыбаетсЯ.
   ќто наш человек.
   ќто человек флота, недавно выставленный за дверь.
   Ћн выставлен без ничего.
   Ћн голым попал в  этот неуютный,  неприветливый,  колючий,  вообще-то
говорЯ,  мир,  но  он  улыбаетсЯ,  потому что  видит то,  чего не  видЯт
остальные, он видит свое прекрасное будущее.
   Ќекоторые из  тех,  что тоже выставлены за  дверь,  не видЯт сво -его
прекрасного будущего.
   Ќекоторые не ходЯт на улицу.
   Ћни хотЯт назад (не будем называть это место).
   €м страшно.
   Ђ нам с Ѓегемотом ни черта не страшно.
   „остаточно  один  раз  посмотреть  на  Ѓегемота,  чтоб  сказать:  это
животное страха не ведает.
   € с ним хорошо мечтать.
   Ћ том,  что пойдем туда,  сделаем то,  заработаем кучу денег и станем
знаменитыми до боли в чреслах.
   “ вас никогда не болели чресла оттого, что вы знамениты?
   …ще будут болеть.
   € главное, мечты - все без конца и без краЯ.
   € одна мечта порождает другую, другаЯ - третью, третьЯ ловит за хвост
четвертую, та - крепко держит пЯтую, пЯтаЯ - шестую...
   €  взглЯд  твой  затуманиваетсЯ,   увлажнЯетсЯ  от  предвкушений,   и
возникают видениЯ,  и  ты,  увлекаемый ими,  идешь,  идешь простой,  как
ромашка, не ведаЯ стыда...
   Љстати, небольшое, но лирическое отступление о военном стыде.
   ‚оенный стыд - это как что?
   ‚оенный стыд как  философскаЯ категориЯ -  это  как  то,  чего нет  и
никогда не было.
   Џотому что стыд как чувство нуждаетсЯ прежде всего в  прививке,  а  у
нас  даже  то  место,   на  которое  нужно  прививать,  отсутствует,  не
предусмотрено.
   ’ак   что   мы,   уволившись  в   запас,   все   делаем  без   стыда:
воруем-торгуем-обмениваем-продаем.

   "ЉамЂ‡ы".
   ‚ те времена всЯ страна продавала "ЉамЂ‡ы".
   € мы с Ѓегемотом, временно оставив в покое кроликов и фаЯнс, ринулись
продавать "ЉамЂ‡ы".
   џ даже знал их названиЯ и номера.
   Ѓегемот звонил по ночам мне,  а Я - Ѓегемоту, и вместе мы звонили еще
куда-то,  все времЯ в разные места,  продираЯсь сквозь чащу посредников,
плотным  войлоком  окутавших страну,  щедро  раздаваЯ  по  три  процента
направо, налево, тут же входЯ в долю и обещаЯ еще.
   Њожно было видеть людей, которые ходили и шептали: "’ри процента, три
процента... полпроцента...'' - и мы с Ѓегемотом ходили среди них
   € у всех была одна улыбка.
   €  у  всех  было  одно  выражение лица,  будто безжизненной,  красной
пустыней встает огромное желтое солнце,  и вокруг оживает красота,  а ты
издали наблюдаешь эту красоту.
   ќто было глубокое поражение психики.
   €  в  груди от  этого поражениЯ становилось тепло и  уютно,  там-то и
возникало то нечто,  что сообщало душе толчок,  с помощью которого можно
было  преодолеть расстоЯние между мечтами,  если  они  отстоЯли друг  от
друга далеко.
   Њы входили с Ѓегемотом в квартиру, хозЯина которой то ли убили, то ли
уморили огромным количеством спирта,  мы входили, аккуратненько, чтоб не
замаратьсЯ,  толкнув дверь,  когда-то  обитую чем-то издали напоминающим
кожу,  а теперь - со следами зубов существа мелкого, но ужасно кусачего,
и  попадали на кухню,  где,  похоже,  кормилось сразу несколько дремучих
бродЯг, и путь наш был отмечен скелетами селедок.
   € можно было обойти всю квартиру по кругу, потому что так соединЯлись
все  комнаты,  и  выйти  через унитаз,  потому что  он  стоЯл на  дороге
последним.
   Џросто стоЯл, не подсоединенный ни к чему, потому что это был чешский
унитаз, а все остальное было советским и давно сгнило.
   ’ам, в одной из комнат, распЯленный на лавке, все времЯ спал какой-то
шофер, а рЯдом стоЯл недавно распакованный компьютер, который был свЯзан
со всеми камазодержателЯми, а в другой комнате сидел человек, который, в
зависимости от условий, то скупал "ЉамЂ‡ы", то продавал, а в промежутках
он  пыталсЯ продать,  еще не  купив,  и  еще ему нужны были холодильники
"–усима",  которые только что разгрузились во ‚ладивостоке и  которые он
брал за любые деньги, но в пределах разумного.
   - “ вас никого нет во ‚ладивостокском порту?  -  спросил он нас, даже
не поинтересовавшись, откуда мы возникли.
   - “  нас есть все во ‚ладивостокском порту,  -  сказал Ѓегемот,  и  Я
посмотрел на него с уважением,
   - Ќо нужны гарантии.
   - “ нас есть гарантии.
   ЊенЯ  всегда восхищала способность Ѓегемота сначала сказать:  "„а!  џ
это могу с  гарантией!"  -  а потом,  уже не торопЯсь,  без суеты,  часа
полтора осознавать, что же он такого наобещал.
   Ќо,  слава Ѓогу,  русский бизнес в  те  времена отличало то,  что  на
следующий  день   после   сделки,   пусть  даже   она   была   оформлена
документально,  можно было не водитьсЯ с этим человеком вовсе, ничего из
обещанного ему не поставлЯть, все порвать, затереть и забыть, потому что
прежде всего он о тебе забыл,  запамЯтовал,  и ему с самого начала нужно
было все объЯснЯть.
   Ђ  еще он мог сам назначить встречу,  но накануне у  него был тЯжелый
день,  в конце которого он сходил в баню,  напилсЯ,  кинулсЯ в прорубь и
всплыл уже с амнезией, в ходе которой он помнил только слово "мама" (или
"мать"),  и  теперь,  когда ты  пришел,  у  них  кутерьма,  потому что с
платежками нужно ехать в  банк,  а  на них нужна подпись,  которую он не
может теперь даже  подделать,  просто забыл,  как  он  расписываетсЯ,  и
печать,  которую он  в  проруби потерЯл,  хотЯ перед этим он надел ее на
шею, чтоб потом куда-нибудь не задевать
   € вот у таких людей мы покупали "ЉамЂ‡ы" и какие - то восстановленные
газовые плиты,  по  поводу которых звонили в  „непрогэс,  чтоб выЯснить,
какие нужны - на две конфорки или на четыре.
   €  таким людЯм,  с  частично утраченным самосознанием,  мы  доставали
других людей,  с  непрестанно угасающей самооценкой,  которые к  тому же
обладали гипнотическим влиЯнием на весь ‚ладивостокский порт, и Ѓегемоту
звонили ночью,  но было плохо слышно,  а потому он тоже звонил и в конце
концов дозвонилсЯ до того ненормального ‚ладивостока и спросил, чего они
хотели у  него спросить,  и  оказалось,  что  они  спрашивали:  "Ђ  наши
проценты будут?"  -  на что Ѓегемот защебетал в трубку таким воробушком,
как будто пришла весна и отовсюду просо подвезли:
   - Ља-неч-но же бу-дут!  -  положил трубку и  расхохоталсЯ дьЯвольским
смехом,  но  это  нам  все равно не  помогло,  потому что тот,  кому это
предназначалось, кинулсЯ в прорубь и при встрече с водой лишилсЯ ума.
   “ма нет - считай, калека.
   € никто не виноват.
   ‚от.
   € проценты погибли,
   Ѓегемот потом звонил во ‚ладивосток и говорил:  "—еловек сошел с ума,
так что не рассчитывайте",  -  а  там и не рассчитывали,  потому что там
тоже чего-то случилось,  и те люди, с которыми он договаривалсЯ, куда-то
подевались, и теперь там другие люди, полные грандиозных надежд.

   ЂрмЯне.
   ‘ армЯнами нас многое свЯзывает.
   € не потому, что у нас нос, крупные губы, уши и глаза - вылупосики.
   Ђ потому что все свои идеи мы сперва испытываем на них.
   ‚от,   к  примеру,  возникает  какаЯ-нибудь  очереднаЯ  страннаЯ,  но
великолепнаЯ идеЯ,  и Я сразу говорю Ѓегемоту волшебное слово: "ЂрмЯне!"
- и  он,  выделив в непомерных количествах муцины -  эти замечательные и
вместе  с   тем  очень  слизистые  вещества  из  группы  гликопротеинов,
образующие вЯзкость слюны,  -  звонит дЯде Ѓоре в …реван (потому что длЯ
нас  слово  "армЯне'' рождает в  душе  нечто детское,  мЯгкое,  как  уши
гиппопотама, как будто кто-то крикнул: "–ирк!" или "Љлоуны приехали!").
   Ђ  дЯдЯ ЃорЯ в  …реване до сих пор самый главный человек -  он пошлет
кого надо и  проверит где следует:  нужна ли  армЯнам эта идеЯ,  и  если
нужна,  то в нашу сторону немедленно выедет кто-нибудь,  точно так,  как
это было в случае с "Ќисанами",  с которых,  собственно, и начались наши
отношениЯ.
   Љак-то армЯнам потребовались машины "Ќисан-Џатруль",  и они позвонили
Ѓегемоту:
   - ‘кажи, это не вы случайно продаете "Ќисан-Џатруль"?
   Љонечно же, Ѓегемот сразу стал продавать "Ќисан - Џатруль".
   ‚ те минуты у него было такое выражение лица,  что неприлично было бы
даже предположить,  что  он  не  продает "Ќисан -  Џатруль",  потому что
верхнЯЯ часть оного у него выражала скорбь, а нижнЯЯ - удаль.
   € головой он встрЯхивал так,  что кудри летели в разные стороны,  как
будто он пианист на последнем издыхании и играет "ЉипЯщее море" ѓрига.
   € Ѓегемот, прихватив менЯ длЯ четного количества, немедленно помчалсЯ
в  то  место,  где  ему  уже  три  недели  подрЯд  предлагали "Ќисаны" с
патрулЯми - надоедали, плакали, просили, чтоб он непременно звонил.
   ќто  место  называлось "ђусский национальный центр",  и  там  обитали
русские националисты,  то  есть люди,  которые далеко не чужды были идеи
соборности и духовности.
   џ давно пытаюсь выЯснить у кого-нибудь,  .что же такое "соборность" и
"духовность".
   €  чем,   например,  "соборность"  отличаетсЯ  от  "шалашовности",  а
"духовность" от "духовитости".
   Ќо у менЯ ни черта не выходит.
   ‚се говорЯт:  "‘оборность -  это..." -и глаза закатывают, точно в тот
самый момент получили шпиль в задницу.
   €  теперь,  когда  Я  слышу о  "соборности",  мне  сейчас же  хочетсЯ
выкрикнуть петушиное слово "рококо" и объЯвить во всеуслышанье,  что мне
известны пути повышениЯ "фалловитости".
   Ќо ближе к русскому национализму как к Явлению.
   Ѓеглого взглЯда на  этих людей было достаточно,  чтоб понЯть,  что  в
прошлой жизни все они были аскаридами,  а  их предводитель в бесконечной
цепи превращений только что миновал стадию - свиной цепень.
   Ѓыло в них что-то сосущее, какой-то сердечный трепет, колотье и пот в
перстах,   словом,   присутствовало   некоторое   "весеннее   возмездие"
(эротический  термин),   когда  речь  заходила  о  способах  расчетов  с
посредниками.
   Ђ  посредниками  в  этом  деле  были  все,  кроме  армЯн,  и  русские
националисты,  и  мы  с  Ѓегемотом,  и  все  хотели  ухватить кусок,  по
возможности более могучий, раз уж возникла тема: "Ќисан-Џатруль".
   Љак раз тогда-то и  поЯвилось это мерзкое слово -  "тема".  Ќапример,
"тема: "Ќисан-Џатруль" или "тема: березовые обрубки".
   "Њы  финнам  -   березовые  обрубки,  а  они  нам...''  -  и  так  до
бесконечности.  € теперь, когда Я слышу слово "тема", Я начинаю давитьсЯ
хохотать, вскрикиваю только: "Ѓерезовые обрубки! Ѓерезовые обрубки!.." -
и опЯть не могу остановитьсЯ,  всхлипываю и плачу,  к примеру,  животом.
Џотом тщательно вытираю нос,  лоб  и  красные щеки и  жду,  когда внутри
улЯгутсЯ все, знаете ли, звуки, после чего тщательно высмаркиваюсь.
   „а-а! ђоссиЯ...
   Ќо вернемсЯ к армЯнам, которые все еще ждут свои "Ќисан-Џатрули"!
   - Ђр-мЯ-не! - хочетсЯ сказать им.
   - Ђр-мЯ-не! - хочетсЯ им заметить. - Ђр...мЯ...не...
   - ‚е... да... че... эээ...
   Џоследние  несколько слов,  а  вернее  букв,  символизируют армЯнское
недоумение,  проще говорЯ,  оторопь,  котораЯ приключилась с  ними после
общениЯ с русскими националистами, позорными червЯми в печальном далеко.
’е говорили:
   - Џокажите деньги.
   Ђ эти им:
   - Џокажите "Ќисан".
   Ћказалось, ни у кого ничего нет. Џредусмотрительный дЯдЯ ЃорЯ прислал
армЯн на разведку, чтоб их сразу не обобрали.
   ЂрмЯн звали: Љимо, ‘амвел и Ђраик.
   Ђраик был самый молодой.  Љимо в  первый раз в жизни надел пальто,  а
‘амвел всеми своими повадками напоминал животное.
   € смотрел он на место,  откуда, по его разумению, должен был поЯвитсЯ
"Ќисан-Џатруль", так, как только китаец смотрит на Яшмовые врата, прежде
чем сунуть туда свой нефритовый стебель.
   Ђ  вокруг  он  -   китаец,   разумеетсЯ  -   уже  разложил  следующие
обЯзательные предметы большой любви:
   свисток неистребимого желаниЯ,
   крючок страсти,
   колпачок возбуждениЯ
   зажим нежности,
   бородавку утомлениЯ,
   серное кольцо ‚ечной Џохоти,
   татарский любовный колокольчик и фамильный мастурбатор.
   € уже изготовилсЯ.
   ‘ейчас приступит.
   ‘ трудом войдет в "беседку удовольствий''.
   Ђ пока только предварительно разглЯдывает.
   € от напрЯжениЯ при разглЯдывании даже слезы на глаза выступили.
   ‚се    последующее   (методологически)   напоминает   мне   некоторые
садомазохистические картинки.  € будто в них участвую Я: голышом надеваю
роликовые коньки,  и стройнаЯ женщина в черных крагах возит менЯ кругами
по концертному залу, крепко держась за мой тоненький пенис
   ‚о  всЯком случае только Я  начинаю вспоминать,  чем  же  там  у  нас
закончилось дело с  этими "Ќисан-ЏатрулЯми",  как  тут  же  эти  видениЯ
вытеснЯют из моего сознаниЯ все остальные воспоминаниЯ.
   Џомню только,  что потом мы  дружно встали на защиту армЯн,  за что и
заслужили их  любовь и  получили возможность немного погодЯ впихивать им
остальные идеи.
   Ќа прощанье они пожимали нам руки, обнимали и говорили:
   - Џриезжайте к нам в …реван.
   Ђ  моЯ жена,  воспользовавшись случаем,  бросилась в комнату,  нашла,
прибежала назад и  вручила им мои новые туфли,  которые она в свое времЯ
приобрела по случаю в …реване на улице Љомитаса в маленьком магазинчике,
и  которые нужно было там  же  срочно обменЯть,  потому что  один туфель
оказалсЯ на полтора размера короче другого.
   € эти армЯне уехали от нас навсегда, сжимаЯ от счастьЯ в руках вместо
"Ќисана" мои дефективные башмаки.
   Џравда,  мы  потом много раз перезванивались,  поскольку Ђраику нужны
были игровые автоматы -  "однорукие бандиты", и он звонил нам, а мы ему,
с  трудом добираЯсь до  этого  непрерывно отползающего в  те  времена от
ђоссии …ревана,  с которым то нет свЯзи, то на том конце никто по-русски
не понимает ("Џодождите,  Я ѓамлета позову,  он по-русски понимает,  а Я
говорю,  но  не понимаю").  Ќаконец нашли мы ему эти автоматы,  но нужно
было в  последний раз уточнить:  такие-то они или сЯкие-то,  и Я еще раз
дозвонилсЯ
   - Ђле, але, это …реван? Џозовите Ђраика. Ђраик? ќто Ђраик?
   - Ќет, нет, это не Ђраик, это его жена. Ђраик в лифте застрЯл.
   € тут Я сошел с ума,  потому что долго дозванивалсЯ, потому что когда
еще до них доберешьсЯ.
   - Џобегите к нему,  -  говорю Я ей,  -  уточните,  такие-то ему нужны
автоматы "однорукие бандиты" или сЯкие-то?
   € она побежала -  слышно,  что по дороге что-то упало,  - и долго там
выЯснЯла у Ђраика,  сидЯщего в лифте,  какие ему нужны автоматы, а потом
прибежала  и   переврала  все  до   неузнаваемости,   потому  что  очень
волновалась и все по дороге забыла.
   Њама моЯ!
   Љак  менЯ  успокаивает,  если  Я,  после  всЯких таких  вот  событий,
открываю автора, настоЯщего певца печали, на любой странице и читаю:
   "...  —увство!  ‹ежит в  основе.  ќто точка опоры.  Ћна не сводитсЯ к
понЯтию,  исключаЯ то  краткое (можно сказать) мгновение,  когда чувство
выносит   приговор  ‚селенной.   ‡атем   чувство  либо   умирает,   либо
сохранЯетсЯ..." - и все, захлопываю.
   ЌастоЯщих авторов,  лохань  их  побери,  никогда  не  следует  читать
вдоволь  (чуть  не  сказал-вдоль),  тогда  это  успокаивает  и  помогает
сохранЯть равновесие.
   •отЯ иногда руки опускаютсЯ.
   € у Ѓегемота тоже.
   ‚идели бы вы,  как они у него опускаютсЯ:  он - крупный, белый, а они
медленно так поползли, поползли и достигли пола.
   Ћ, хрустнувшаЯ хризантема моей души! - говорю Я ему в такие минуты. -
‡наешь ли ты,  что величаво-спокойное,  проще говорЯ,  лирично-эпическое
повествование более  подходит твоему  невыразимому отчаЯнию.  Љстати,  в
такие минуты Я  почему-то  представлЯю тебЯ старым,  толстым и  на одной
ноге.  ‚тораЯ у  тебЯ  смачно оторвана на  службе королЯ ѓеорга.  Ќо  ты
опираешьсЯ на  плечи молодых своих собратьев и  орешь им:  "‘арданапалы!
Њухины дети!  ‚се  очком будете у  менЯ воду пить!  €  им  же  верблюжьи
колючки носить с  места  на  место!''  -  а  потом  ты  успокаиваешьсЯ и
рассказываешь им о пулЯх-штормах-парусах и о том,  как ты водил по морЯм
отечественные тральщики,  и на глазах у них блестЯт романтические слезы,
каждаЯ величиной с австралийскую виноградину.
   € сейчас же руки у Ѓегемота возвращаютсЯ на прежнее место.
   €  в глазах поЯвлЯетсЯ блеск,  который Я считаю совершенно нормальным
длЯ современного военнослужащего:  будто вскрыли старинный сундук, а там
- "пиастры! пиастры!".
   ќто ли не повод вспомнить о душе?
   „уше военного, Я разумею.
   ’о-то  весело было бы  длЯ  какого-нибудь исследователЯ ее  отыскать,
обнаружив при этом незначительные ее размеры в  сочетании с несомненными
ее качествами, - наивностью, невинностью, светлостью.
   „уша военнослужащего - это то, что растет у него всю жизнь.
   €  в конце жизни значительную часть ее составлЯет честь и совесть или
то, что он вкладывает в эти понЯтиЯ.
   €сключение составлЯют генералы,  которые всю  жизнь  существовали при
чем-нибудь вкусненьком.
   €м в душе отказано.

   Ѓирюза.
   - Ћ,  озарение свЯтое,  снизойди!  -  молили певцы  и  поэты  древней
Њесопотамии,  и озаренье снизошло -  все они остались без штанов, потому
что  озарение -  один  из  способов освещениЯ мрака:  всем  в  одночасье
становитсЯ Ясно,  куда идти,  но  при этом все чего-то  лишаютсЯ -  одни
невинности, другие - благов и благости.
   €  на  нас  с  Ѓегемотом  снизошло  озарение.   (џ,  кстати,  тут  же
поинтересовалсЯ относительно штанов )
   Ћно  снизошло утром в  пЯтницу,  и  душу сразу так затомило-затомило,
потому что мысль озарЯющаЯ пока еще не  до  конца состоЯлась и  какое-то
времЯ существовала в виде бледновато-клочковатом, но потом сразу раз - и
мы понЯли, что не можем жить без бирюзы.
   - Ѓирюза! - вскричал Ѓегемот. - Ѓирюза!
   - ѓоворил ли  Я  тебе,  ‘анЯ,  -  обратилсЯ он  ко  мне  тут  же,  от
возбуждениЯ сжимаЯ до боли мой случайно оказавшийсЯ рЯдом с  ним большой
палец  правой  руки,  -  что  теперь мы  будем  заниматьсЯ исключительно
бирюзой -  этим благороднейшим из каменьев, измерЯемых в каратах. ‡наешь
ли  ты,  что  у  менЯ  есть  технологиЯ производства бирюзы в  несметных
количествах.  €  мы прежде всего,  конечно же,  снабдим всю Ђрмению этим
богатством.  “ нас все армЯне будут ходить с бирюзой.  Ћни спать будут с
бирюзой.  Ћни жрать будут с  бирюзой.  џ бы даже на улицу запретил бы им
выходить без бирюзы. Џомчались!
   ЋпЯть помчались!
   ‚ы  не  знаете,  почему русские люди  всегда куда-то  бегут,  мчатсЯ,
распускаЯ по воздуху слюни?
   € почему русскому человеку можно пообещать что-нибудь, но не сделать,
а  потом пообещать ему еще что-то,  еще более значительное,  чтоб у него
глаза на лоб полезли, и он опЯть поверит?
   € опЯть побежит.
   Џочему в ђоссии нельзЯ спокойно сесть и положить в рот кусок варенной
на пару лососины в белом соусе и, обратившись в глубины своего существа,
наблюдать за  тем,  как она непринужденно растворЯетсЯ,  уверенно терЯет
свои первоначальные очертаниЯ,  и  в  ней образуютсЯ плешины,  промоины,
легко ощущаютсЯ волоконца;  и  во  взоре твоем благодарном от  всей этой
ерунды  сейчас  же  поЯвитсЯ  масло  и  то  глубинное успокоение,  какое
свойственно разве что только кустам бузины после дождЯ?
   Џочему у  нас всегда так -  только отправил кусок за щеку,  как рЯдом
обЯзательно оказываетсЯ некий  запаршивевший от  невзгод козел,  доверху
напичканный радиомусором, который говорит безо всЯкого умолку о налогах,
бюджете, думе, парламентаризме, перемежаЯ все это - "вам, конечно, будет
небезынтересно" и "но мы-то с вами понимаем?".
   Љак  хочетсЯ выловить в  тарелке дробиночку перца и,  придвинувшись к
нему вплотную,  -"простите!" -  щелчком направить ему ее в глаз, лучше в
правый, и с удовольствием необычайным по своей полноте наблюдать, как он
задохнетсЯ от слез,  заплюетсЯ,  закашлЯет,  а лучше забить ему в грызло
обмылок или этот,  как его,  который разбухает,  как груша, и заполнЯет,
надеюсь,  все помещение,  как клЯп какой-нибудь,  и  будет еще не раз то
разбухать,  то  опадать,  то  разбухать,  то опадать,  пока не изольетсЯ
душной Ђмазонией.
   џ думаю, что это все из-за пассионарности.
   ’о   есть,   Я   хочу  сказать,   из-за   склонности  этой  страны  к
пассионарности.
   Џериодически встречаютсЯ тут несколько мудаков-пассионариев,  и  весь
этот бардак начинаетсЯ заново.
   ‚се это -  как шлЯпа по кочкам -  пронеслось в моей голове, пока мы с
Ѓегемотом бежали за бирюзой,  и если с высоты птичьего полета посмотреть
на  то,  как мы бежали,  то многое,  наверное,  на этом свете нам должно
проститьсЯ:  столько в этом беге было наивной веры и надежды,  а также -
волглости, смачности, сочности.
   €  у  Ѓегемота работали на  лице все его мускулы,  а  взор его глаз -
бесстыже чистых - был обращен чуть вверх, словно он наблюдает сошедшую с
небес лепоту или зарю на вершинах деревьев.
   Џорой он прищелкивал Языком,  как вампир, порой улыбалсЯ, как дервиш,
который уже видит танцующих гурий,  а  то вдруг останавливалсЯ и начинал
говорить.
   - Ѓирюза,  -  говорил  он,  -  это  соединение  меди  голубоватого  и
зеленоватого цвета,  и  ее  можно варить из медного купороса или,  лучше
всего,   из  сливных  вод,  которые  образуютсЯ  как  продукт  различных
производств. Џодумай только, мы еще очистим город от тЯжелых металлов! Ђ
потом все выпариваетсЯ и  прессуетсЯ,  а  затем шлифуетсЯ.  “  менЯ есть
такие шлифовальщики, которые даже из каловых камней сделают ожерелье!
   €  Я  смотрел на  Ѓегемота,  и  уже видел на  нем ожерелье из каловых
камней, и вспоминал цитаты.
   џ,  знаете ли,  неожиданно могу вспомнить цитаты. Ќапример: "‚о времЯ
полового акта она имела обыкновение смеЯтьсЯ так бурно,  что выталкивала
член из влагалища".
   €ли:
   "Ћни жили долго и кончали преимущественно в один день".
   €ли:
   "‚место рта взЯла в глаз - еле выморгалась!"
   џ  не  знаю,  из  каких они произведений,  но  считаю,  что их  нужно
запретить.
   €з соображений выспренней нравственности.
   €менно выспренней!
   Џотому что у нас нравственность особого рода.
   € поэтому ее нужно охранЯть.
   Ђ если ее оставить без присмотра,  то она скоро полностью переродитсЯ
в блуд и паскудство.
   €  когда Я смотрю на Ѓегемота,  мне все времЯ приходит в голову мысль
об охране нравственности.
   €  еще,  куриные  челюсти,  в  некоторые  периоды  своей  жизни  лицо
Ѓегемота,  срамота щенЯчьЯ,  вызывало в моей памЯти лицо коменданта того
славного  военного городка,  с  которого и  началась моЯ  необыкновеннаЯ
карьера.  —то-то  в  них было общее,  какаЯ-то  помесь ответственности с
вихрем непредсказуемости.
   ”амилиЯ коменданта была €звергов.
   Љстати,  не помню ни одного коменданта с фамилией –ветиков,  ђозанов,
•ризантемов. ЋбЯзательно - €звергов, ‘амохвалов, ‘пиногрызов.
   џ впервые увидел его при заступлении в патруль.
   Ћн нас инструктировал.
   ’ам было на что посмотреть: у него, прежде всего, надувалась шеЯ, как
у лЯгушки-быка перед вступлением в половые отношениЯ,  и голос,  низкий,
хриплый, казалось, легко извлекалсЯ из области вспомогательного таза.
   ’елом мал.
   ‹ицом красен.
   ‚зором отважен.
   € в движениЯх быстр, как краб на отмели.
   Ћн говорил:
   - Љвадрат "…" - еее! - и никто не посмел бы заЯвить, что он не знаком
с этим квадратом. € еще он говорил:
   - €менно   тут   ожидаю  поЯвлениЯ  множества  самовольно  шатающихсЯ
воинов-строителей.  Ћни должны быть здесь! ‚ камере! € если они не будут
сидеть, то сидеть будете вы! - и никто не посмел возразить.
   Ћн говорил:
   - ѓэ-о-мет-риЯ!  “кладывать гробики!  -  и  это означало,  что снег с
дороги следует располагать вдоль  обочины аккуратными параллелепипедами,
проще говорЯ, гробиками, по всем законам геометрии.
   ‚от так,  расчудроны чудаковатые,  а вы думали,  армиЯ у нас пальцами
где попало ковырЯет?
   Ќет!
   ЂрмиЯ у  нас снег вдоль дороги укладывает и стараетсЯ при этом,  чтоб
снег был белый,  а  не  грЯзный,  то  есть затемненные места следует еще
сверху свеженьким снежком припорошить.
   „а-ааа... жизнь...
   Љак-то  комендант стоЯл в  „Ћ”е и  ждал,  когда ему позвонЯт -  там у
дежурного по „Ћ”у есть телефон -  и  сообщат,  что послали бульдозер длЯ
того,  чтобы убрать с центральной площади гигантскую кучу колотого льда,
которую соорудил в середине предыдущий бульдозер.
   Љоменданту должны были позвонить с  минуты на  минуту,  и  он  ужасно
нервничал,  дергалсЯ всеми своими чувствительными членами одновременно и
поминутно обращалсЯ к дороге,  а если звонил телефон у дежурной, успевал
подскочить, до нее ухватитьсЯ за трубку и гаркнуть в нее:
   - Ља-мен-дан-т!!!
   - Ћй! - говорили там. - €звините...
   - ѓм...  -  говорил он,  -  трубку бросают... - а там просто хотели у
дежурной поинтересоватьсЯ,  какой,  фильм в  „Ћ”е идет,  и только трубка
оказывалась на месте, как снова раздавалсЯ звонок:
   - Ља-мен-дант!!!
   € опЯть:
   - Ћй! €звините...
   ’ак повторЯлось множество раз,  пока он наконец не увидел, что где-то
с  горы к площади движетсЯ бульдозер,  и он не выдержал и,  пульсируЯ на
ходу,   побежал,   скользЯ,   спотыкаЯсь,  навстречу  этому  бульдозеру,
размахиваЯ руками и горланЯ по дороге какую-то песнь горилы-самца.
   Ђ  бульдозерист,  заметив издалека,  что  на  него бежит одичавший от
переживаний комендант,  от  страха бросил бульдозер и  удрал,  утопаЯ по
поЯс, в снежные сопки.
   € теперь бульдозер сам шел на площадь,  и, когда комендант добежал до
него и  обнаружил,  что внутри никого нет,  он принЯлсЯ прыгать вокруг и
орать уже бульдозеру:
   - ‘той, еб-т! ‘той, блЯдь! Љак же здесь нажимаетсЯ а? ќй! Љто-нибудь!
   Ќо никого не потребовалось.
   ’от бульдозер остановилсЯ только тогда, когда уперсЯ в эту гору льда,
сделанную предыдущим бульдозером.
   ’ам он и заглох, железное чудовище.
   Ђ еще мы видели коменданта на парадах и на строевых прогулках.
   ‚есна воскресенье, солнце, теплынь - а у нас строеваЯ прогулка
   Њы идем строЯми -  экипаж за экипажем -  в поселок, чтоб там походить
кругами по дорожкам,  создаваЯ своим строевым шагом строевую красоту,  а
впереди  нашего  строЯ  на  машине  с   тремЯ  мегафонами  наверху  едет
комендант.
   Ћн таким образом очищает перед нами путь.
   Ђ  очищать не  от  кого,  поскольку утром в  поселке еще никого нет -
никто не проснулсЯ, улицы пусты.
   €  длЯ  кого мы  тут ходим,  непонЯтно,  а  дорога идет под горочку -
справа кювет,  слева -  откос, и тут из-за дома вылетает на трехколесном
велосипедике   крошечный   мальчуган   и,    отчаЯнно   крутЯ    педали,
пристраиваетсЯ перед  машиной коменданта,  и  теперь все  мы,  и  машина
коменданта в  том числе,  приобретаем скорость движениЯ этого крохотного
велосипедика.
   Љакое-то времЯ так и движемсЯ, а потом комендант начинает очищать нам
дорогу:
   - Њальчик!  -  говорит он сразу в  три мегафона так,  что просыпаютсЯ
горы. - Ња-ль-чик! ЏринЯть в сторону!
   Ђ парнишка уже понЯл,  что он сделал что-то не так, и отчаЯнно крутит
педали,  но  от  страха не может свернуть в  сторону и  по-прежнему едет
впереди нашей процессии.
   - Њальчик!  - не выдерживает комендант. - Њальчик! Ња-ль-чик, еб твою
мать!
   €  тогда  мальчишка резко  выворачивает руль  и  летит  под  откос  -
мальчик-велосипед-мальчик-велосипед  -  пока  не  достигает дна  канавы,
после чего ничто уже не мешает красоте нашего строевого движениЯ.
   Ђх!..
   Ђ 23 февралЯ мы с утра до вечера тоже что-нибудь делали.
   ’олько в середине днЯ нас отпустили домой часа на три Яйца погладить,
а  потом опЯть,  переодевшись в  парадную тужурку с медалЯми,  следовало
прибыть в  „Ћ”  и,  отметившись на  входе у  старпома,  пройти в  зал на
торжественное собрание, а ускользнуть невозможно - все дырки заделаны (Я
сам все проверил),  даже окно в  туалете закрыто решеткой,  и после этой
проверки,  ослепительно  стройные,  уже  не  торопЯсь,  направлЯемсЯ  на
торжественное собрание.
   “мные пришли в  „Ћ”  без  шинелей:  они разделись у  друзей,  живущих
рЯдом, и шли метров двадцать - тридцать без шапок среди пурги.
   ѓлупые пришли в шинелЯх и разделись в гардеробе.
   € вот когда кончилось торжественное собрание...
   - ЋбъЯвлЯетсЯ перерыв!
   € все как-то быстренько заторопились к выходу.
   - Ђ   после  перерыва  всем  опЯть  собратьсЯ  в   зале  на   концерт
художественной самодеЯтельности!
   € все заторопились сильней.
   - “йдут,  - выдыхает капитан первого ранга, распорЯдитель торжеств, -
нужно закрыть гардероб.  ‘кажите там,  чтоб закрыли гардероб! - „вижение
масс еще более усиливаетсЯ. - инели! инели не выдавать!
   ‹юди побежали, по дороге кто-то упал.
   „верь  в  гардеробе разбили сразу  же,  но  всех  она  все  равно  не
вместила,  поэтому рЯдом  сломали фанерную стенку и  оттуда стали просто
выбрасывать шинели наружу,  на пол, там по ним ходили, потом поднимали и
по обнаруженным в кармане пропускам устанавливали "кто-чьЯ".
   - ‡акройте входную дверь! ’о-ва-ри-щи офицеры!
   - Љомендант! ‚ызовите коменданта!
   €  приехал комендант!  "‚сех в  тюрьму!!!"  -  орал  он  перед дверью
гардероба.
   Љонечно! џ в эти мгновеньЯ был внутри.
   џ не хотел надевать чужую шинель.
   џ хотел найти свою,  и,  когда в гардероб ворвалсЯ комендант, Я всего
только  успел  завернутьсЯ в  ближайшую шинель,  висЯщую на  вешалке,  и
осталсЯ стоЯть,  а рЯдом со мной ѓудонЯ -  маленький, щуплый лейтенант -
тоже завернулсЯ, но от страха он еще и подпрыгнул, поджав ноги.
   Ћн висел ровно столько,  сколько требовалось длЯ того,  чтобы вешалка
на  шинели оторвалась,  и  тогда он  упал,  и  на  него еще сверху легло
шинелей пЯть-шесть.
   ум  привлек коменданта,  он  пробежал мимо менЯ,  бросилсЯ,  разрыл,
достал и  потом уже вышел,  держа в  одной руке потерЯвшего человеческое
обличье ѓудоню.
   "Ќе помнЯ вашу сексуальную ориентацию,  -  как говорил наш старпом, -
на всЯкий случай целую вас в клитор!''
   € еще он говорил:
   "Љак Я тронута вашим вниманием, и особенно выниманием".
   € еще он любил стихи.
   "ЃурЯ мглою небо кроет,
   ѓруди белые крутЯ".
   Ќет, ребЯтки!
   ‹учше все-таки бежать за бирюзой.
   Ѓежать,   бежать  и  видеть  перед  собой  широчайшую  спину  беднЯги
Ѓегемота, и думать о том, какой ты все-таки дурак, что бежишь неизвестно
куда.
   € это хорошо,  потому что ты сам дурак,  самостоЯтельно, без каких бы
то ни было побочных дураков.
   € это прекрасно.
   џ  даже  своего тестЯ  -  золотые его  руки  -  решил  приспособить к
производству бирюзы,  длЯ чего из Љиева,  под видом пресса, нам прислали
два противотанковых домкрата,  и мы, напрЯгаЯ себе шеи, сломав по дороге
телегу,  даже  дотащили до  него -  золотые его  руки -  эти  совершенно
неподъемные железЯки, которые впоследствии так никогда и не превратились
в пресс -  золотаЯ его мать,  - потому что не хватало еще кучи всЯческих
деталей.
   Ѓог с ним, штамповали на стороне.
   Ђ бирюзу нам варил ‚итЯ.
   ‚итЯ был гений.
   €, как всЯкий натуральный гений, он мыслил вслух.
   ќто был фейерверк.
   ќто был какой-то ослепительный кошмар. Ћн все времЯ говорил.
   Ћн  звенел,  как мелочь в  оцинкованном ведре,  и  мы  легко тонули в
обилии свободных радикалов. ‚итЯ мог все.
   ‘  помощью  индикаторных  трубок  на  что  угодно.   џ  помню  только
индикаторные трубки на окись углерода и  озон,  на аммиак и  ацетон,  на
углеводы и  раннюю  идиотию -  трубку  следовало вложить в  рот  раннему
идиоту и через какое-то времЯ вынуть с уже готовым анализом.
   ’рубок было до чертовой пропасти.
   Љроме того,  ‚итЯ мог заразить весь воздух, всю воду, всю землю и еще
три метра под землей трудноразличимыми Ядами.
   ‚о времена Љлеопатры он наслал бы мор на легионы ЂнтониЯ.  ‚о времена
династии –