  отличного   от
основной   массы  населениЯ  общественного  положениЯ.  •отЯ  с
середины   XIX   века   дворЯнский   статус   перестал   играть
сколько-нибудь  существенную  роль  в  жизни  человека,  однако
психологически принадлежность к высшему сословию способствовала
духовной независимости  интеллектуала,  осознанию  самоценности
своей    личности.   ЏредставлениЯ   недавних   времен,   когда
образованный  человек  отождествлЯлсЯ  с  дворЯнином,  как   бы
накладывали  отпечаток  "благородства" на всю сферу умственного
труда.
     ‚ступаЯ   в   рЯды   "образованного   сословиЯ",   человек
недворЯнского происхождениЯ, даже если он не получал официально
прав  дворЯнства  (к  началу  XX  века  превратившихсЯ  в чисто
престижные), не мог не ощущать себЯ принадлежащим к "обществу",
"вышедшим в люди". € имел к тому все основаниЯ, ибо, как бы  ни
была   велика   разница  между  университетским  профессором  и
сельским учителем, преуспевающим столичным адвокатом и скромным
провинциальным  секретарем,   свитским   генералом   и   бедным
армейским  офицером, все они вместе взЯтые принадлежали к слою,
составлЯвшему   2   --   3   процента   населениЯ.   ‘овершенно
закономерно,  что  любой интеллигент воспринималсЯ в народе как
"барин",  что  отражало  разницу  между   ним   и   подавлЯющим
большинством населениЯ страны.
     Џринцип   комплектованиЯ   российского   интеллектуального
элитного слоЯ соединЯл лучшие элементы европейской и  восточной
традиций,  сочетаЯ  принципы наследственного привилегированного
статуса образованного сословиЯ и  вхождениЯ  в  его  состав  по
основаниЯм  личных способностей и достоинств. ЌарЯду с тем, что
абсолютное большинство  членов  интеллектуального  слоЯ  ђоссии
вошли  в  него  путем  собственных  заслуг, их дети практически
всегда наследовали статус своих родителей, оставаЯсь в  составе
этого слоЯ. Љ началу XX века 50 -- 60 процентов его членов были
выходцами  из  той  же  среды,  но  при  этом,  хотЯ,  как  уже
говорилось,  от  двух  третей  до  трех  четвертей   их   самих
относились  к  потомственному  или личному дворЯнству, родители
большинства  из  них  дворЯнского  статуса  не   имели.   ‘реди
гражданских   служащих   дворЯн   по  происхождению  было  30,7
процента, среди  офицеров  --  51,2  процента,  среди  учащихсЯ
гимназий и реальных училищ -- 25,6 процента, среди студентов --
22,8  процента  (на  1897  год).  Љо  времени  революции -- еще
меньше. ’аким образом,  интеллектуальный  слой  в  значительной
степени самовоспроизводилсЯ, сохранЯЯ культурные традиции своей
среды.   Џри  этом  влиЯние  самой  среды  на  попавших  в  нее
"неофитов" было настолько сильно, что уже в  первом  поколении,
как  правило,  нивелировало  культурные  различиЯ  между ними и
"наследственными" членами "образованного  сословиЯ".  Џоскольку
создание  советской интеллигенции происходило под знаком борьбы
за "социальную однородность общества",  коммунистический  режим
целенаправленно  формировал  совершенно определенный социальный
состав интеллектуального слоЯ, придаваЯ этому  огромное,  часто
самодовлеющее  значение. ‚ идеале (впредь до исчезновениЯ этого
слоЯ  как  такового)  желательно  было  иметь   его   полностью
"рабоче-крестьЯнским"--   так,  чтобы  каждое  новое  поколение
интеллигенции было бы интеллигенцией "в первом  поколении".  Ќо
более  реальной была задача по крайней мере не допустить, чтобы
процент   выходцев   из   интеллигенции   в   новом   поколении
интеллектуального  слоЯ  превышал  долю  этого слоЯ в населении
страны. ‡адача регулированиЯ социального состава  интеллигенции
осуществлЯлась по нескольким направлениЯм.
     Џрежде  всего  проводилась  политика прЯмого регулированиЯ
социального   состава   учащихсЯ   с   предоставлением    льгот
"рабоче-крестьЯнскому   молоднЯку"   и  ограничением  права  на
образование выходцам из интеллектуального слоЯ. “же в 1918 году
был  принЯт  беспрецедентный  закон  о   предоставлении   права
поступлениЯ  в  вузы  лицам  любого уровнЯ образованиЯ или даже
вовсе без образованиЯ, и под лозунгом "завоеваниЯ высшей школы"
началось массовое зачисление туда "рабочих от станка".  ‚  1921
году  был  установлен "классовый принцип" приема в вузы с целью
резкого ограничениЯ доли детей интеллигенции  среди  студентов.
‘тали    использоватьсЯ    различные   методы   "командировок",
"направлений" и  т.  п.  ‚ыходцам  из  образованного  слоЯ  был
законодательно   закрыт  доступ  не  только  в  высшие  учебные
заведениЯ, но и в среднюю школу II ступени, чтобы они не  могли
пополнЯть  рЯды даже низших групп интеллигенции. ‹ишь в порЯдке
исключениЯ длЯ детей особо доверенных  специалистов  выделЯлось
несколько  процентов  плана приема как представителЯм "трудовой
интеллигенции". Ћсобенно усилилсЯ "классовый  подход"  в  конце
20-х  годов,  в свЯзи с известными политическими процессами над
интеллигенцией -- именно  тогда,  когда  численность  студентов
возросла  особенно  резко.  ‚ступительные экзамены в вузах были
введены только в 1932 году. ”ормально "классовый  принцип"  был
отменен  лишь  в  середине  30-х  годов,  когда  выросло  число
потенциальных абитуриентов "из  интеллигенции"  за  счет  детей
тех, кто сам в первые послереволюционные годы поступал в вуз по
разрЯду  "пролетариев"  и  "выдвиженцев". ’акие лица составлЯли
уже  новую  группу,  отношение  режима  к  которой  было  более
терпимым: считалось, что "потомственна советскаЯ интеллигенциЯ"
-- дети   тех,   кто  получил  образование  и  вошел  в  состав
интеллектуального  слоЯ  благодарЯ  установленному   революцией
режиму,  --  более  лоЯльна и нет необходимости столь жестко ее
ограничивать  в  правах.  Ћднако   длЯ   рабочих   и   крестьЯн
по-прежнему  сохранЯлось предпочтение. ‘ точки зрениЯ идеологии
режима,  положение,  при  котором  степень  самовоспроизводства
интеллигенции   поднималась   хотЯ   бы  и  за  счет  советской
образованной прослойки, было нетерпимо в  принципе.  €  в  50-х
годах,   когда  такаЯ  тенденциЯ  начала  проЯвлЯтьсЯ,  сделали
попытку вернутьсЯ к практике 20-х. ‚  1958  году  было  принЯто
положение  о  преимущественном зачислении в вузы так называемых
"производственников", или "стажников", -- лиц, проработавших на
производстве не менее двух лет, --  действовавшее  весь  период
хрущевского  правлениЯ.  Џрактически дело было поставлено таким
образом, что "стажники" зачислЯлись по мере  подачи  заЯвлениЯ,
экзамены  длЯ них были формальностью, поскольку их долЯ в плане
приема должна была составлЯть до  80  процентов.  ќто,  однако,
вызвало   такое   катастрофическое  падение  уровнЯ  подготовки
специалистов, что советской власти пришлось отказатьсЯ от столь
быстрого  прорыва  к  "стиранию  граней  между   физическим   и
умственным  трудом".  ’огда  же  по  образцу  20-х  годов  были
возрождены рабфаки, и вплоть  до  последних  лет  существованиЯ
коммунистического    режима   сохранЯлась   система   негласных
преимуществ по признаку происхождениЯ "из рабочих и крестьЯн" и
вполне     гласных     и     очень     весомых      преимуществ
"производственникам", длЯ которых существовал отдельный конкурс
на  заранее  выделенное  число  мест с несравненно более низким
проходным баллом, и выпускникам рабфаков,  принимавшимсЯ  вовсе
без  экзаменов.  ќта  практика  поддерживалась  идеологически в
печати, публицистике и научной литературе (излюбленным  сюжетом
социологических  исследований было изучение социального состава
студентов  как  фактора  "становлениЯ  социальной  однородности
советского общества").
     ‚  результате  мер,  предпринЯтых  советской властью, долЯ
студентов  --  выходцев  из  образованных  слоев,  составлЯвшаЯ
первые  два-три  года  после  революции  еще свыше двух третей,
стала стремительно снижатьсЯ. “же  в  1923  году  в  приеме  на
первый курс их было меньше половины. ‚ конце 20-х-- начале 30-х
годов   выходцев   из   интеллигенции   среди  студентов  вузов
насчитывалось не более  20  --  30  процентов  (в  рЯде  вузов,
особенно  технических,  --  иногда и менее 10 процентов), среди
учащихсЯ техникумов-- 10-- 15 процентов. Џри  этом  на  дневных
отделениЯх  дол  их  была  вдвое-втрое  ниже, чем на вечерних и
заочных. ‚ конце 30-х годов в силу упоминавшихсЯ причин процент
выходцев из интеллектуального слоЯ повысилсЯ до 40 с небольшим,
в 40 -- 50-х годах составлЯл до 50 -- 60, но затем, с введением
новых льгот "производственникам" и "вторым рождением" рабфаков,
вновь упал до 40 -- 45  процентов  и  в  70-е  годы  обычно  не
поднималсЯ  выше  50  процентов.  ‘реди  принЯтых на 1-й курс с
конца 60-х до конца 70-х годов долЯ выходцев  из  интеллигенции
упала  почти  на  десЯть  пунктов (с примерно 55 до примерно 45
процентов).  ‘реди  выпускников  средних  специальных   учебных
заведений,  замещавших  основную  массу должностей €’ђ и других
массовых интеллигентских профессий, выходцев  из  интеллигенции
было в среднем не более 20 процентов.

        4

     ‚  социопсихологическом  и  культурно-историческом плане в
составе интеллектуального слоЯ советского  периода  различаютсЯ
три  группы: 1) остатки дореволюционного интеллектуального слоЯ
и их потомки -- носители соответствующих традиций, 2) советскаЯ
потомственнаЯ интеллигенциЯ  (дети  и  внуки  лиц,  вошедших  в
состав  интеллектуального  слоЯ после революции) и 3) советскаЯ
интеллигенциЯ первого поколениЯ.  ‘оотношением  между  ними  во
многом определЯлсЯ общий облик интеллектуального слоЯ на разных
этапах   истории   советского   общества.   ЌесмотрЯ   на   все
предпринимаемые  меры,  советским  властЯм  не  сразу   удалось
выполнить   намеченные   задачи  в  сфере  социального  состава
интеллектуального слоЯ. ђешающие усилиЯ были предпринЯты  в  20
-- 30-х   годах.   ‚   1929   году  около  60  процентов  всего
интеллектуального слоЯ еще составлЯли лица, относившиесЯ к нему
до революции, и их дети. Ћднако уже к  концу  30-х  годов  долЯ
этой  категории  снизилась  до  20  --  25 процентов. Џолностью
отстранить представителей старой интеллигенции было невозможно,
потому что длЯ нужд государственного выживаниЯ требовалсЯ  хотЯ
бы  какой-то минимум по-настоЯщему образованных людей. Џришлось
допустить и некоторое пополнение нового поколениЯ интеллигенции
из  той  же  среды,  кроме  того,  часть  выходцев  из  старого
интеллектуального слоЯ смогла поступить в вузы, пробыв какое-то
времЯ   в   качестве  рабочих.  Ќо  потери,  понесенные  старым
культурным слоем страны в результате репрессий и эмиграции, так
и не смогли быть восполнены из своей среды  за  годы  советской
власти   даже  по  абсолютной  численности.  „олЯ  этой  группы
интеллигенции неуклонно снижалась и после войны не превышала 10
процентов всего слоЯ.
     ‚тораЯ группа возникла в конце 30-х  годов,  но  была  еще
крайне немногочисленной, лишь в послевоенное времЯ произошел ее
существенный   рост   (когда  к  профессиональной  деЯтельности
приступило полностью все поколение  родившихсЯ  в  20  --  30-х
годах).  Љ  60-м  годам  она  составила 20 -- 25 процентов всей
интеллигенции.  €  не  случайно  именно  на  это  времЯ,  когда
возраста поступлениЯ в вуз стало достигать поколение ее детей и
режим  столкнулсЯ  с  крайне  неприЯтной  дл  себЯ перспективой
получить вскоре  уже  массовый  слой  интеллигентов  в  третьем
поколении   (что   противоречило  всем  его  социологическим  и
идеологическим       установкам),       приходитсЯ        новаЯ
антиинтеллигентскаЯ   кампаниЯ,   новый   всплеск   "классового
подхода", повторЯющий 20 -- 30-е  годы.  ‘  60-х  годов,  когда
усилилсЯ  приток  в  состав  интеллектуального  слоЯ  детей уже
советских интеллигентов, общаЯ долЯ выходцев из интеллигентских
семей в  его  составе  несколько  повысилась  (примерно  до  30
процентов),  но,  медленно  увеличиваЯсь  и  в  дальнейшем,  не
превысила к  80-м  годам  35  --  45  процентов.  ‚  результате
принЯтых  мер  рост удельного веса потомственных интеллектуалов
(хотЯ бы и советской формации) в  массе  интеллигенции  удалось
существенно затормозить.
     Ћднако  если  и  не  удалось  снизить  процент выходцев из
образованных слоев в составе интеллигенции  до  такой  степени,
чтобы  он  соответствовал проценту этих слоев во всем населении
страны,  то  в  целом  задача  созданиЯ  новой,  особого   рода
советской  интеллигенции  была выполнена: это была более чем на
три   четверти   интеллигенциЯ   в   первом   поколении,   мало
отличавшаЯсЯ  по  культурному  уровню от массы населениЯ. ’акое
соотношение   поддерживалось   форсированным   целенаправленным
ростом  численности интеллигентов первого поколениЯ. Ќаивысшего
удельного веса эта третьЯ группа интеллигенции достигла в конце
30-х -- начале 40-х годов (до 80 -- 90 процентов), но затем,  с
ростом  второй  группы,  он  стал  медленно  снижатьсЯ.  Ћднако
благодарЯ контролю  за  социальным  составом  студентов  режиму
удавалось   сохранЯть  ее  абсолютное  преобладание  в  составе
интеллектуального слоЯ до самого конца,  сохранЯЯ  общий  облик
советской  интеллигенции как "интеллигенции первого поколениЯ".
‹ишь в наиболее элитарной  своей  части  (академическаЯ  среда,
некоторые   категории   творческой   интеллигенции)  ее  состав
отличалсЯ повышенной долей потомственных интеллектуалов.
     ‚  результате  этого  интеллигентскаЯ  масса  была  лишена
понЯтий о личном и корпоративном достоинстве по условиЯм своего
формированиЯ  и  отсутствиЯ свЯзи с прежним истеблишментом (где
такие  понЯтиЯ  естественным  образом  проистекали   от   былой
принадлежности  к  высшему  сословию).  Ќовых же понЯтий такого
рода она приобрести не могла, поскольку  в  советском  обществе
интеллектуальный  слой  не  только  не  имел привилегированного
статуса,  но,  напротив,  трактовалсЯ   как   неполноценнаЯ   в
социальном  плане, временнаЯ и ненадежнаЯ "прослойка" -- объект
идейного воспитаниЯ со стороны рабочих и крестьЯн. „о революции
материальное обеспечение интеллектуального слоЯ  в  целом  было
достаточно    удовлетворительным.   ‚о   всЯком   случае,   оно
соответствовало тому месту в социальной  иерархии,  которую  он
занимал.    Џравда,    свЯзь    "образованного    сословиЯ"   с
собственностью была незначительной,  огромное  большинство  его
членов  не имело ни земельной, ни какой-либо иной недвижимости.
‚ начале XX века даже среди той  его  части,  котораЯ  занимала
самое  высокое положение на государственной службе (чины 1 -- 4
классов), не имело  собственности  более  60  процентов,  среди
офицеров  не  владели  собственностью  более 95 процентов. ‡ато
жалованье   и   доходы   лиц   умственного   труда   от   своей
профессиональной деЯтельности были довольно высоки, в несколько
раз  превышаЯ  доходы  работников  физического труда. †алованье
рЯдовых инженеров на государственной службе составлЯло около  2
тыс. руб., в частном секторе -- до 3 тыс. руб. и более, земские
врачи получали около 1,5 тыс. руб., преподаватели средней школы
-- от  900  до  2500  руб., младшие офицеры -- 660-- 1260 руб.,
актеры -- 1200--  1800  руб.,  адвокаты  --  2--  10тыс.  руб.,
профессора вузов-- 3-- 5 тыс. руб. ‡аработки наиболее известных
художников,   актеров,  адвокатов,  профессоров,  руководителей
транспорта и промышленности простирались до  12  и  более  тыс.
руб.  ‚  целом  же в 1913 году при среднем заработке рабочего в
258 руб. в год  заработок  интеллигенции  составлЯл  1058  руб.
(технического  персонала  --  1462 руб.). ‹ишь некоторые низшие
категории интеллектуального слоЯ -- учителЯ сельских  начальных
школ,  фельдшера  и  т.  п.  -- имели заработки, сопоставимые с
основной массой населениЯ.  Џри  выслуге  установленного  срока
службы  пенсиЯ  назначалась  в  размере полного оклада. ’ак что
благосостоЯние среднего представителЯ "образованного  сословиЯ"
позволЯло    ему   поддерживать   свой   престиж   и   отвечало
представлениЯм  о  роли  этого  слоЯ  в  обществе.  ‘татусу  же
советской  интеллигенции  в  обществе  соответствовал  и низкий
уровень благосостоЯниЯ. Џосле революции, в 20-х годах,  среднЯЯ
зарплата    рЯдового   представителЯ   интеллектуального   слоЯ
сравнЯлась или  была  несколько  ниже  заработков  рабочих  (до
революции  она была в 4 раза выше). €сключение режим делал лишь
длЯ узкого слоЯ специалистов тЯжелой  промышленности  и  высших
научных  кадров, оправдываЯ это временной острой потребностью в
этих кадрах. Ќе считаЯ жилищных и  прочих  условий,  только  по
зарплате  уровень  обеспеченности  интеллигенции  упал в 4 -- 5
раз. Џричем наиболее сильно пострадали ее средние и высшие слои
(если  учителЯ  начальных  школ  получали   до   75   процентов
дореволюционного  содержаниЯ,  то  профессора  и  преподаватели
вузов --  20  процентов,  даже  в  конце  20-х  годов  реальнаЯ
зарплата  ученых не превышала 45 процентов дореволюционной). „о
революции профессор  получал  в  среднем  в  15,4  раза  больше
рабочего, в конце 20-х годов-- лишь в 4,1 раза.
     Џо мере "пролетаризации" и "советизации" интеллектуального
слоЯ в  конце 30-х годов его благосостоЯние относительно других
социальных групп было  сочтено  возможным  несколько  повысить;
хотЯ   и   в   это  времЯ  зарплата  работников  рЯда  отраслей
умственного труда была ниже зарплаты промышленных  рабочих,  но
по  крайней  мере зарплата €’ђ превосходила ее более чем вдвое,
научных сотрудников -- на треть. Ћднако в дальнейшем происходил
неуклонный  процесс   снижениЯ   относительной   зарплаты   лиц
умственного   труда   всех   категорий,   процесс,  не  знавший
каких-либо остановок и особенно усилившийсЯ в 50 -- 60-х годах,
когда  зарплата  почти  во  всех   сферах   умственного   труда
опустилась  ниже  рабочей.  ‚  начале  70-х  ниже рабочих имели
зарплату даже ученые, а к середине 80-х -- и  последнЯЯ  группа
интеллигенции   (€’ђ  промышленности),  котораЯ  дольше  других
сохранЯла паритет с рабочими по зарплате.
     “читываЯ,   что   так   называемые   "общественные   фонды
потреблениЯ" также в гораздо большей степени перераспределЯлись
в  пользу  рабочих, уровень жизни интеллектуального слоЯ к 80-м
годам был в 2  --  2,5  раза  ниже  жизненного  уровнЯ  рабочих
(зарплата  основной массы врачей, учителей, работников культуры
была в 3 -- 4 раза  ниже  рабочей).  Џричем  в  социологических
трудах  подчеркивалась  "бесспорно  позитивнаЯ  направленность"
этого процесса  как  "одной  из  существенных  сторон  движениЯ
социалистического  общества  к  социальной однородности". ’аким
образом, дореволюционнаЯ иерархиЯ уровней жизни лиц физического
и  умственного  труда  оказалась  не   только   выровнена,   но
перевернута  с  ног  на голову, в результате чего относительный
уровень  материального  благосостоЯниЯ  интеллектуального  слоЯ
ухудшилсЯ по сравнению с дореволюционным более чем в 10 раз.
     €так,  какую  бы сторону бытиЯ "образованного сословиЯ" ни
взЯть, разница такова, что вроде  бы  не  оставлЯет  места  длЯ
претензий на восстановление статуса современного интеллектуала.
€нтеллектуальный  слой,  выращенный  советским  строем,  ЯвлЯет
собой  в  некотором  роде  уникальное  Явление.  ‚  отличие  от
практики   других   стран  и  дореволюционной  ђоссии,  где  он
складывалсЯ  естественно-историческим  путем,  в  ‘‘‘ђ  он  был
создан  искусственно,  причем в огромной степени из негодного к
тому материала и как нечто временное, подлежащее "отмиранию"  в
недалеком  будущем.  Ћбщество  с подобным качеством, статусом и
положением в нем "образованного сословиЯ" в принципе  не  может
быть конкурентоспособным в сколь-нибудь длительной исторической
перспективе    и    обречено    на    деградацию.    „еградациЯ
интеллектуального слоЯ была неизбежной прежде всего потому, что
советский строй основан на принципе антиселекции. Ћн не  только
уничтожает    лучших,    но   (что   еще   более   существенно)
последовательно    выдвигает     худших.     ђезультатом     же
продолжавшегосЯ более полувека отбора худших Явилось то, что не
только  верхушка политического руководства в составе нескольких
сот  человек  представлЯла  собой   коллекцию   соответствующих
человеческих  образцов,  но и на всех последующих, низших слоЯх
пирамиды  находились  люди  тех  же  достоинств.   ‚от   почему
советский  строй  не способен принципиально изменитьсЯ в случае
устранениЯ его высшего руководЯщего слоЯ.
     “спешное развитие государственного  организма  в  огромной
степени  зависит  от того, насколько удаетсЯ "совместить" элиту
интеллектуальную  с  элитой  управленческо-политической,  проще
говорЯ,  в  какой  мере  удаетсЯ  в  данном  обществе  привести
интеллектуальные  качества  человека  в  соответствие   с   его
общественным  положением  (то,  что  €.  €льин  называл  "идеей
ранга") -- обеспечить продвижение по служебной лестнице если не
наиболее одаренных, то по крайней  мере  наиболее  образованных
людей.  (…сли  одаренность может оцениватьсЯ субъективно, то уж
длЯ уровнЯ образованиЯ в каждом обществе существуют объективные
критерии, и по тому,  насколько  они  оказываютсЯ  значимы  длЯ
служебной   карьеры,   можно   судить   об  установках  данного
общества.) ’ак вот, если управленческаЯ  элита  дореволюционной
ђоссии  состоЯла  из  лиц, получивших лучшее длЯ своего времени
воспитание   и   образование,   если   государственную    элиту
современных  европейских  стран  в  огромном  большинстве также
образуют выпускники самых престижных университетов, то  в  ‘‘‘ђ
наблюдалась     прЯмо     противоположнаЯ    картина:    высший
политико-управленческий  слой  отличалсЯ  едва  ли  не   самыми
худшими   культурно-образовательными   характеристиками   среди
других категорий лиц умственного труда. •отЯ в  стране  имелось
несколько    престижных    учебных   заведений,   действительно
отличающихсЯ качеством предоставлЯемого образованиЯ (пусть даже
только на фоне других советских вузов), лишь в виде  исключениЯ
можно  было  встретить  их выпускников в составе управленческой
элиты. ’ипичное же  образование  ее  членов  --  провинциальный
технический  вуз плюс ‚Џ, то есть учебные заведениЯ наинизшего
общекультурного уровнЯ. ’о обстоЯтельство, что среднЯЯ  степень
образованности  и  культуры  партийной  номенклатуры  была ниже
таковой  у   интеллигенции   в   целом,   привнесло   некоторую
объективную   правомерность   в   известное  противопоставление
"чиновник -- интеллигент" (лишенного смысла до революции, когда
культурный уровень высшего эшелона  власти  был  выше  среднего
показателЯ  тогдашнего интеллектуального слоЯ). Љатастрофически
отразилось  на  качестве  и  положении  интеллектуального  слоЯ
хрущевское правление и заданные им подходы к политике в области
науки   и   просвещениЯ.   €менно   тогда   профанациЯ  высшего
образованиЯ достигла апогеЯ: открывались десЯтки  новых  вузов,
не   имеющих   реальной   возможности   соответствовать  своему
назначению.  ‚  60-е  годы  произошел  наиболее  резкий  скачок
численности  студенческого  контингента  в  сочетании  с резким
ухудшением его качества. €менно тогда была заложена основа  длЯ
невиданного      "перепроизводства"     специалистов,     столь
катастрофически  обнажившегосЯ  к  80-м  годам.   Љак   раз   в
результате   и   в   ходе   расширениЯ   в  ту  пору  слоЯ  лиц
интеллигентских  профессий  произошло  решающее,   "переломное"
падение  престижа  умственного  труда  и качественное понижение
относительного благосостоЯниЯ занимающихсЯ им  людей.  Ћсобенно
тЯжелые   последствиЯ   имели  эти  годы  длЯ  будущего  науки.
Ћбвальное расширение штатов Ќ€€, умножение их количества  имело
естественным  следствием  заполнение научных должностей первыми
попавшимисЯ людьми, которые в  обычных  условиЯх  не  имели  бы
шансов  попасть  на научную работу, а в значительной части и не
помышлЯвшими об этом. ‹юди, пришедшие в науку в  60-х,  в  пору
"массового  призыва",  без естественного конкурса, -- худшее ее
пополнение за все годы. Љ  80-м  годам  они  составили  большую
часть  того "балласта", от которого никак не могли избавитьсЯ в
ходе начавшихсЯ тогда поползновений на реформы. Ѓолее  того,  в
силу  естественного  процесса смены поколений они занЯли к тому
времени основную  часть  руководЯщих  постов  в  науке,  провод
кадровую политику в этой сфере соответственно своей сущности.
     …ще   одним   обстоЯтельством,   определившим  новый  этап
качественного падениЯ  уровнЯ  интеллектуального  слоЯ  в  60-х
годах по сравнению с 50-ми, было то, что как раз к тому времени
полностью  оказалсЯ исчерпан запас специалистов дореволюционной
формации, получивших действительно полноценное образование.  €,
таким образом, были утрачены критерии подлинной образованности.
€х  отсутствие  сделало  тип советского интеллигента абсолютной
нормой.
     Џлачевное    состоЯние    и    положение    в     обществе
интеллектуального   слоЯ,   наблюдаемое   в   настоЯщее  времЯ,
полностью  определилось  в  конце  70-х--  начале  80-х  годов.
Ћкончательна   его  деградациЯ  уже  тогда  стала  свершившимсЯ
фактом. ‚ это времЯ, между  прочим,  поЯвилось  немало  книг  и
статей,  посвЯщенных  проблемам  интеллигенции  и  ее будущего.
‚зглЯды их авторов сводились к нескольким основным  положениЯм:
1)интеллигенциЯ  все  больше  сближаетсЯ с рабочим классом, так
что дело идет уже об их слиЯнии,  2)  едва  ли  не  большинство
семей  смешаны  в  социальном  отношении,  3)  интеллигенциЯ не
воспроизводит себЯ, а пополнЯетсЯ в каждом  новом  поколении  в
основном  за  счет  рабочих и крестьЯн, 4) характер выполнЯемой
интеллигенцией и рабочими  работы  свидетельствует  о  стирании
различий  между физическим и умственным трудом. Ћткуда следовал
общий вывод о ближайшей полной  победе  советского  общества  в
деле формированиЯ его социальной однородности.
     Ќе  вдаваЯсь в разбор многочисленных натЯжек и подтасовок,
характерных дл этих  публикаций,  приходитсЯ  признать,  что  в
определенной   мере   победные   релЯции  советских  социологов
отражали   реальность.   ‘оветскому   режиму   за   десЯтилетиЯ
целенаправленных  усилий действительно почти удалось упразднить
интеллектуальный слой как социальный  феномен,  уничтожить  его
как  более  или  менее  цельный организм со своим специфическим
самосознанием, полностью ликвидировать его элитный  характер  и
даже  устранить  по  уровню  информированности и общей культуры
существенное  различие  между  ним  и  всей  остальной   массой
населениЯ.
     * * *
     Ћднако   же   попытки   поставить   вопрос   о   положении
интеллектуалов имеют место, следовательно,  налицо  возрождение
самосознаниЯ какой-то их части и интереса к идее восстановлениЯ
статуса   интеллектуального   слоЯ   в   обществе.   Љаковы  же
перспективы этого? ‚озрождение отечественного интеллектуального
слоЯ  зависит  от  двух  общих  обстоЯтельств:  1)  способности
государства    целенаправленно   выращивать   новую   генерацию
интеллектуалов (по крайней мере создавать длЯ этого условиЯ)  и
делать  правильный  выбор при использовании ныне имеющихсЯ и 2)
существованиЯ самого такого государства, которое было бы в этом
заинтересовано.   …два   ли   возможно   создать   качественный
интеллектуальный  слой  в стране, где государственнаЯ власть не
ориентирована на самостоЯтельную ведущую роль  в  мире  или  не
руководствуетсЯ  понЯтием  самоценности  национальной культуры.
‚ыращенные в ней интеллектуальные кадры (пусть самого  высокого
уровнЯ)  не  будут  в  этом случае свЯзывать свою карьеру, свои
личные успехи  и  достижениЯ  с  успехами  своей  страны  и  ее
положением в мире, а, напротив, будут стремитьсЯ влитьсЯ в рЯды
интеллектуалов более "престижных" государств.
     …сли  же государственнаЯ власть окажетсЯ на высоте стоЯщих
перед  нею  задач  и  озаботитсЯ   формированием   полноценного
интеллектуального  слоЯ,  то  ей  придетсЯ  иметь  дело с рЯдом
обстоЯтельств.  ‘остоЯние  советского  интеллектуального   слоЯ
таково, что вызывает большое затруднение даже идентификациЯ его
членов.  Џри  трактовке его как подлинно элитного слоЯ общества
за пределами этого слоЯ должны остатьсЯ не только  низшие  слои
лиц  умственного труда (естественным образом выпадающие из него
по  мере  сравниваниЯ  их  уровнЯ  информированности  и   общей
культуры  с уровнем остального населениЯ -- как это происходило
во всех европейских  странах),  но  и  большинство  членов  тех
интеллектуальных   групп,  которые  еще  остаютсЯ  элитными  по
европейским понЯтиЯм, поскольку  степень  их  компетентности  и
культуры  не соответствует общепринЯтым стандартам. Ќе вызывает
сомнениЯ, что огромное число наштампованных  советским  режимом
невежественных  и  недееспособных "образованцев" останетсЯ не у
дел при твердом курсе на разрыв с  практикой  социалистического
строительства.  ќти  люди объективно должны остатьсЯ вне нового
интеллектуального  слоЯ,  поэтому  будут   сопротивлЯтьсЯ   его
формированию,  отстаиваЯ  те  критерии подготовки и культурного
уровнЯ, которым  сами  отвечают.  ‘  другой  стороны,  практика
функционированиЯ  новых  властных структур свидетельствует, что
обретение  достойного   места   в   обществе   людьми,   вполне
отвечающими    самым    высоким   требованиЯм,   также   весьма
проблематично,   поскольку   отсутствует    четко    выраженнаЯ
заинтересованность    в    их    использовании    со    стороны
государственной власти.
     ‚ принципе численнаЯ  незначительность  отвечающих  своему
предназначению   интеллектуалов   могла   бы   компенсироватьсЯ
целенаправленным насыщением ими важнейших сфер  государственной
деЯтельности,  выдвижением  их  на  соответствующие  должности.
Ћднако практика индивидуального отбора в  современных  условиЯх
оказываетсЯ   далека  от  такого  подхода,  поскольку  в  сфере
государственных назначений  всецело  господствует  политический
критерий  отбора кадров, а в сфере частного предпринимательства
(где  в  нормальных  условиЯх   естественный   отбор   работает
безотказно),  из-за  мафиозно-номенклатурного  характера нашего
"бизнеса", -- критерий "блата".
     Ќесмотр   на   противоестественный   характер   советского
интеллектуального  слоЯ  в целом, в его составе сохранились или
даже сформировались отдельные слои  и  группы,  отличающиесЯ  в
лучшую  сторону  качеством  некоторой  части своих членов. ђечь
идет  в  первую  очередь  об  академической   среде   и   сфере
военно-технических разработок. ‚ рЯде их отраслей сосредоточен,
как   известно,   интеллектуальный   потенциал,  не  уступающий
зарубежному уровню по крайней мере в  профессиональном  смысле.
Ћказавшись  по  разным причинам (одни из-за приоритетного к ним
вниманиЯ  и  бережного  отношениЯ,  другие,  напротив,--  из-за
максимальной     "удаленности"     от    магистральной    линии
коммунистического    строительства)    вне    сферы    жесткого
идеологического  контролЯ,  эта  среда сумела отчасти сохранить
черты,  свойственные  нормальной  интеллектуальной  элите.  Ћна
отличаетсЯ  и  достаточно  высоким уровнем самовоспроизводства.
…сли в целом слой специалистов пополнЯлсЯ из образованной среды
меньше  чем   наполовину   (особенно   €’ђ   предприЯтий),   то
сотрудников   конструкторских  подразделений  --  почти  на  60
процентов, сотрудников  отраслевых  Ќ€€  --  до  70  процентов,
академических  институтов--  более  чем на 80 процентов. Ћна же
отчасти  сохранила  даже  некоторые  традиции  дореволюционного
интеллектуального слоЯ. —то касаетсЯ подготовки новой генерации
интеллектуалов,  то  она  может быть осуществлена через систему
элитарных  учебных  заведений  всех   звеньев   образованиЯ   с
конкурсным   приемом,  как  это  делаетсЯ  во  всех  нормальных
странах.  Џри  сознательной  ориентации  на  известные  образцы
подготовка некоторого (хотЯ поначалу и сравнительно небольшого)
числа   отвечающих   своему  назначению  интеллектуалов  вполне
возможна  даже  при  имеющемсЯ  в  настоЯщее  времЯ   советском
педагогическом потенциале.
     ’аким  образом,  если  слою  интеллектуалов в нашей стране
суждено будет возродитьсЯ как  элитному,  то  он,  по-видимому,
сложитсЯ   из  трех  основных  составлЯющих:  некоторого  числа
представителей интеллигенции, прошедших в новых  условиЯх  сито
естественного отбора, отвечающих своему предназначению нынешних
интеллектуалов   и   интеллигентов   новой   генерации.  Ћднако
возрождение  этой  интеллектуальной  элиты  как  отечественного
социального  слоЯ  возможно  лишь  как  следствие  сознательных
усилий государственной власти. Ѓез этого страна в лучшем случае
превратитсЯ в поставщика  интеллектуальных  кадров  длЯ  других
государств.

     1 ‘м., например: ћ. рейдер, "„войственность шестидесЯтых"
(1992,  No  5);  ђената  ѓальцева,  "‚озрождение ђоссии и новый
"орден" интеллигенции" (1992, No 7); „. ‘. ‹ихачев, "Ћ  русской
интеллигенции"  (1993,  No  2); Ђлексей Љива, "Intelligentsia в
час испытаний" (1993, No 8); Ђндрей Ѓыстрицкий, "Џриближение  к
миру"  (1994, No 3); ћ. Љаграманов, "Ќа стыке времен" (1994, No
5); Њодест Љолеров, "‘амоанализ интеллигенции как  политическаЯ
философиЯ" (1994, No 8); и др.