
семейства. Ћдна из моих кошек давно уже пропадала; Я не знал, сбежала ли она
или околела, и очень о  ней  сокрушалсЯ,  как  вдруг  в  конце  августа  она
вернулась с тремЯ котЯтами. ќто очень менЯ удивило, так как  обе  мои  кошки
были самки. Џравда, Я видел на острове диких котов (как Я их называл) и даже
подстрелил одного, но мне казалось, что эти зверьки  совсем  другой  породы,
чем наши европейские кошки, а между тем котЯта, которых привела с собой  моЯ
кошка, были как две капли воды похожи на свою мать. Ћт  этих  трех  котЯт  у
менЯ развелось такое несметное потомство,  что  Я  был  вынужден  истреблЯть
кошек как вредных зверей и гнать их подальше от своего дома.
     ‘ 14-го по 26-е августа дожди не прекращались, и Я почти не выходил  из
дому, ибо теперь Я очень боЯлсЯ промокнуть. Њежду тем, пока Я отсиживалсЯ  в
пещере, выжидаЯ Ясной погоды, мои запасы провизии стали истощатьсЯ, так  что
два раза Я даже рискнул выйти на охоту. ‚ первый раз убил козу, а во второй,
26-го (это был последний день моего заточениЯ), поймал огромную черепаху,  и
это было длЯ менЯ целое пиршество. ‚ то времЯ моЯ еда распределЯлась так; на
завтрак кисть винограда, на обед кусок козлЯтины  или  черепашьего  мЯса,  -
жареного, так как, на мое несчастье, мне не в чем  было  варить  или  тушить
мЯсо и овощи, на ужин - два или три черепашьих Яйца.
     ‚ течение двенадцати дней, которые Я  просидел  в  пещере,  прЯчась  от
дождЯ, Я ежедневно по два - по три часа посвЯщал землЯным работам,  расширЯЯ
свою пещеру. џ прокапывал ее все дальше в одну сторону до тех пор,  пока  не
вывел ход наружу, за ограду. џ устроил там дверь, через которую мог свободно
выходить и входить, не прибегаЯ к приставной лестнице. ‡ато  Я  не  был  так
спокоен, как прежде: прежде мое жилье было со всех сторон загорожено, теперь
доступ ко мне был открыт. ‚прочем, мне некого боЯтьсЯ на моем острове, где Я
не видал ни одного животного крупнее козы.
     30-е сентЯбрЯ. €так, Я дожил до печальной годовщины моего поЯвлениЯ  на
острове: Я сосчитал зарубки на столбе, и оказалось, что  Я  живу  здесь  уже
триста шестьдесЯт пЯть дней. ЏосвЯтил этот день строгому посту и выделил его
длЯ религиозных упражнений.
     ‚есь этот год Я не соблюдал воскресных дней. ’ак как вначале у менЯ  не
было никакого религиозного чувства, то мало  по  малу  Я  перестал  отмечать
воскресеньЯ более длинной зарубкой на столбе; таким образом, у менЯ спуталсЯ
счет недель, и Я не помнил хорошенько, когда какой день. Ќо  подсчитав,  как
сказано, число дней, проведенных мною на острове, и увидев, что Я прожил  на
нем ровно год, Я разделил этот год на недели, отметив  каждый  седьмой  день
как воскресенье. ‚последствии обнаружилось, однако, что Я пропустил один или
два днЯ.
     Ћколо  этого  времени  мой  запас  чернил  стал  подходить   к   концу.
Џриходилось расходовать их экономнее; поэтому Я прекратил ежедневные  записи
и стал отмечать лишь выдающиесЯ событиЯ моей жизни.
     ‚ это времЯ Я обратил внимание, что  дождливое  времЯ  года  совершенно
правильно  чередуетсЯ  с  периодом  бездождиЯ,   и,   таким   образом,   мог
заблаговременно подготовитьсЯ к дождЯм и засухе. Ќо свои  знаниЯ  Я  покупал
дорогою ценою; то, о чем Я сейчас расскажу, служит одной из самых  печальных
иллюстраций этого. џ уже  упоминал  выше,  как  Я  был  поражен  неожиданным
поЯвлением возле моего дома нескольких колосьев риса и ЯчменЯ, которые,  как
мне казалось, выросли сами собой. ЏомнитсЯ,  было  около  тридцати  колосьев
риса и колосьев двадцать ЯчменЯ. € вот после дождей, когда солнце перешло  в
южное полушарие, Я решил, что наступило самое подводЯщее времЯ длЯ посева.
     џ вскопал, как мог, небольшой клочок земли деревЯнной лопатой, разделил
его пополам и засеЯл одну половину рисом, а  другую  Ячменем,  но  во  времЯ
посева мне пришло в голову, что лучше на первый раз не высевать всех  семЯн,
так как Я все таки не знаю наверно, когда нужно сеЯть. € Я посеЯл около двух
третей всего запаса зерна, оставив по горсточке каждого сорта про запас.
     Ѓольшим было длЯ менЯ счастьем, что Я принЯл эту предосторожность,  ибо
из первого моего посева ни одно зерно не взошло; наступили сухие месЯцы, и с
того днЯ, как Я засеЯл свое поле, влаги совсем не было,  и  зерно  не  могло
взойти. ‚последствии же, когда начались  дожди,  оно  взошло,  как  будто  Я
только что посеЯл его.
     ‚идЯ, что мой  первый  посев  не  всходит,  что  Я  вполне  естественно
объЯснил засухой, Я стал искать другого места с более влажной почвой,  чтобы
произвести новый опыт. џ разрыхлил новый клочок земли около моего  шалаша  и
посеЯл здесь остатки зерна. ќто  было  в  феврале,  незадолго  до  весеннего
равноденствиЯ. Њартовские и апрельские дожди  щедро  напоили  землю:  семена
взошли великолепно и дали обильный урожай. Ќо так как семЯн у менЯ  осталось
очень мало и Я не решилсЯ засеЯть их все, то и сбор вышел  не  велик,  -  не
более половины пека {Џек - около 9 литров.} каждого сорта зерна. ‡ато Я  был
теперь опытный хозЯина и точно знал, какаЯ пора  наиболее  благоприЯтна  длЯ
посева и что ежегодно Я могу сеЯть дважды  и,  следовательно,  получать  два
сбора.
     Џокуда рос мой хлеб, Я сделал маленькое открытие, которое  впоследствии
очень мне пригодилось. Љак только прекратились дожди и погода установилась -
это было приблизительно в ноЯбре - Я отправилсЯ на  свою  лесную  дачу,  где
нашел все в том же виде, как  оставил,  несмотрЯ  на  то,  что  не  был  там
несколько месЯцев. „войной плетень поставленный мной, был не только цел,  но
все его кольЯ, на которые Я брал росшие поблизости молодые деревца,  пустили
длинные побеги, совершенно так, как пускает  их  ива,  если  у  нее  срезать
верхушку. џ не знал, какие это были деревьЯ, и был  очень  приЯтно  изумлен,
увидЯ, что моЯ ограда  зазеленела.  џ  подстриг  все  деревца,  постаравшись
придать им по возможности одинаковую форму.  ’рудно  поверить,  как  красиво
разрослись они в три года. ЌесмотрЯ на то, что огороженное  место  имело  до
двадцати пЯти Ярдов в диаметре, деревьЯ - так Я могу их  теперь  называть  -
скоро покрыли его своими ветвЯми и давали густую тень, в которой можно  было
укрытьсЯ от солнца в период жары.
     ќто навело менЯ на мысль нарубить еще несколько таких же кольев и вбить
их полукругом вдоль ограды моего старого жильЯ. ’ак Я и сделал.  џ  повтыкал
их в два рЯда, Ярдов на восемь отступЯ от прежней ограды. Ћни  принЯлись,  и
вскоре у менЯ образовалась живаЯ изгородь, котораЯ сначала укрывала менЯ  от
зноЯ, а впоследствии послужила мне длЯ защиты, о  чем  Я  расскажу  в  своем
месте.
     Џо моим наблюдениЯм на моем острове времена года следует  разделить  не
на холодные и теплые, как они делЯтсЯ у нас  в  …вропе,  а  на  дождливые  и
сухие, приблизительно таким образом:

     „ожди:  солнце  стоит в зените    ‘   половины   февралЯ   до  половины
   или почти в зените.               апрелЯ.

     ‡асуха:  солнце перемещаетсЯ к    ‘ половины апрелЯ до половины августа.
  северу.

     „ожди;  солнце  снова  стоит в    ‘   половины   августа   до   половины
  зените.                            октЯбрЯ.

     ‡асуха:  солнце перемещаетсЯ к    ‘   половины   октЯбрЯ   до   половины
  югу.                               февралЯ.

     „ождливое времЯ года может быть длиннее или  короче  в  зависимости  от
направлениЯ ветра, но в общем  приведенное  деление  правильно.  €зведав  на
опыте, как вредно длЯ здоровьЯ пребывание под открытым небом во времЯ дождЯ,
Я  теперь  всЯкий  раз  перед  началом  дождей   заблаговременно   запасалсЯ
провизией, чтобы выходить пореже, и  просиживал  дома  почти  все  дождливые
месЯцы.
     џ пользовалсЯ этим временем длЯ работ, которые можно было  производить,
не покидаЯ моего жилища. ‚  моем  хозЯйстве  недоставало  еще  очень  многих
вещей, а чтобы сделать их, требовалсЯ упорный труд и неослабное  прилежание.
џ, например, много раз пыталсЯ сплести корзину, но все прутьЯ, какие  Я  мог
достать длЯ  этого,  оказывались  такими  ломкими,  что  у  менЯ  ничего  не
выходило. ‚ детстве Я очень любил ходить к  одному  корзинщику,  жившему  по
соседству от нас,  и  смотреть,  как  он  работает.  ’еперь  это  очень  мне
пригодилось. Љак все вообще дети, Я был очень  услужлив  и  наблюдателен.  џ
хорошо подметил, как плетутсЯ корзины, и часто даже помогал корзинщику,  так
что теперь мне не хватало только материала, чтобы приступить к работе. ‚друг
мне пришло в голову, не подойдут ли  длЯ  корзины  ветки  тех  деревьев,  из
которых Я нарубил кольев и которые  потом  проросли;  ведь  у  этого  дерева
должны быть упругие, гибкие ветки, как у нашей  английской  вербы,  ивы  или
лознЯка. € Я решил попробовать.
     Ќа другой же день Я отправилсЯ на свою дачу, как Я называл мое жилье  в
долине, нарезал там несколько веточек того дерева, выбираЯ самые  тонкие,  и
убедилсЯ, что они как нельзЯ лучше годЯтсЯ длЯ моей цели. ‚ следующий раз  Я
пришел с топором, чтобы сразу нарубить, сколько мне нужно. Њне  не  пришлось
искать, так как деревьЯ той породы росли здесь в изобилии. Ќарубив  прутьев,
и сволок их за ограду и принЯлсЯ сушить, а когда они подсохли, перенес их  в
пещеру. ‚ ближайший дождливый сезон Я принЯлсЯ  за  работу  и  наплел  много
корзин длЯ носки земли,  длЯ  укладки  всЯких  вещей  и  длЯ  разных  других
надобностей. Џравда, у менЯ они не  отличались  изЯществом,  но,  во  всЯком
случае, годились длЯ своей цели. ‘ тех пор Я никогда Я не забывал  пополнЯть
свой запас корзин: по Я мере того, как старые разваливались, Я  плел  новые.
Ћсобенно Я запасалсЯ прочными глубокими корзинами длЯ хранениЯ в них  зерна,
вместо мешков, в ожидании, когда у менЯ накопитсЯ большое его количество.
     Џокончив с этим затруднением, на преодоление которого у менЯ ушла  уйма
времени, Я стал придумывать, как мне восполнить еще два недостатка.  “  менЯ
не было посуды длЯ хранениЯ жидкости, если не считать двух боченков, которые
были занЯты ромом, да нескольких бутылок и бутылей, в которых Я держал  воду
и спирт. “ менЯ не было ни одного горшка, в котором можно было бы что нибудь
сварить. Џравда, Я захватил с кораблЯ большой котел, но он был слишком велик
длЯ того, чтобы варить в нем суп и тушить мЯсо. „ругаЯ  вещь,  о  которой  Я
часто мечтал, была трубка, но Я не умел сделать ее. Ћднако, в конце  концов,
Я придумал, чем ее заменить.
     ‚се лето, т. е. все сухое времЯ года  Я  был  занЯт  устройством  живой
изгороди вокруг своего старого жильЯ и  плетением  корзин.  Ќо  тут  Явилось
новое дело, которое отнЯло у менЯ больше времени, чем Я рассчитывал уделить.
     ‚ыше Я уже говорил, что мне очень хотелось обойти весь остров и  что  Я
несколько раз доходил до ручьЯ  и  дальше,  до  того  места  долины,  где  Я
построил свой шалаш и откуда  открывалсЯ  вид  на  море  по  другую  сторону
острова. € вот Я, наконец, решилсЯ пройти весь остров поперек и добратьсЯ до
противоположного берега. џ взЯл ружье, топорик, больше  чем  всегда  пороху,
дроби и пуль, прихватил про запас два сухарЯ и  большую  кисть  винограда  и
пустилсЯ в путь в сопровождениЯ собаки. ЏройдЯ то место  долины,  где  стоЯл
мой шалаш, Я увидел впереди на западе море, а дальше виднелась полоса земли.
Ѓыл Яркий солнечный день, и Я хорошо различал землю, но не  мог  определить,
материк это или остров. ќта землЯ представлЯла высокое плоскогорье, тЯнулась
с запада на юго-запад и отстоЯла очень далеко (по  моему  расчету,  миль  на
сорок или на шестьдесЯт) от моего острова.
     џ не имел понЯтиЯ, что это за землЯ, и мог  сказать  только  одно,  что
это? должно быть, какаЯ нибудь часть Ђмерики, лежащаЯ, по всей  вероЯтности,
недалеко от испанских владений. ‚есьма возможно, что землЯ эта была населена
дикарЯми и что, если б Я попал туда вместо моего острова, мое положение было
бы еще хуже. € как только у менЯ Явилась эта  мысль,  Я  перестал  терзатьсЯ
бесплодными сожалениЯми, зачем менЯ выбросило именно сюда, преклонилсЯ перед
волей провидениЯ, которое, как Я начинал теперь верить и сознавать, всегда и
все устраивает к лучшему.
     Љ тому же, обсудив хорошенько дело, а сообразил, что, если новооткрытаЯ
мною землЯ составлЯет часть испанских  владений,  то,  рано  или  поздно,  Я
непременно увижу какой нибудь корабль, идущий туда или оттуда. …сли  же  это
не испанские владениЯ, то это береговаЯ  полоса,  лежащаЯ  между  испанскими
владениЯми и Ѓразилией, населеннаЯ исключительно дикарЯми, и  притом  самыми
свирепыми - каннибалами или людоедами, которые убивают и съедают  всех,  кто
попадает им в руки.
     ђазмышлЯЯ таким образом,  Я  не  спеша  подвигалсЯ  вперед.  ќта  часть
острова показалась мне гораздо привлекательнее той, в которой  Я  поселилсЯ:
везде, куда ни взглЯнешь, зеленые луга, пестреющие цветами, красивые рощи. џ
заметил здесь множество попугаев, и мне захотелось поймать одного из  них  Я
рассчитывал  приручить  его  и  научить  говорить  со  мной.  Џосле   многих
бесплодных попыток мне удалось изловить птенца, оглушив его палкой; Я привел
его в чувство и принес домой. Ќо понадобилось несколько лет, прежде  чем  он
заговорил; тем не менее, Я все таки добилсЯ, что он стал  называть  менЯ  по
имени. ‘ ним произошел один забавный случай,  который  насмешит  читателЯ  в
своем месте.
     џ осталсЯ как нельзЯ более доволен моим обходом. ‚  низине,  на  лугах,
мне попадались зайцы (или похожие на них животные) и  много  лисиц;  но  эти
лисицы резко отличались от  своих  родичей,  которых  мне  случалось  видеть
раньше. Њне не нравилось их мЯсо, хотЯ Я и подстрелил их несколько штук.  „а
впрочем в этом не было и надобности в пище Я  не  терпел  недостатка.  Њожно
даже сказать, что Я питалсЯ очень хорошо. џ всегда мог иметь любой  из  трех
сортов мЯса: козлЯтину, голубей или черепаху, а с прибавкой изюма  получалсЯ
совсем роскошный стол, какого, пожалуй, не доставлЯет и ‹иденгольский рынок.
’аким образом, как ни плачевно было мое положение, все таки у менЯ  было  за
что благодарить бога: Я не только не терпел голода, но ел вдоволь и мог даже
лакомитьсЯ.
     ‚о времЯ этого путешествиЯ Я делал не более  двух  миль  в  день,  если
считать по прЯмому направлению; но Я так много кружил, осматриваЯ  местность
в надежде, не встречу  ли  чего  нового,  что  добиралсЯ  до  ночлега  очень
усталым. ‘пал Я обыкновенно на дереве, а  иногда,  если  находил  подходЯщее
место между деревьЯми, устраивал ограду из кольев, втыкаЯ их  от  дерева  до
дерева, так что никакой хищник не мог подойти ко мне, не разбудив менЯ.
     „ойдЯ до берега морЯ, Я окончательно убедилсЯ, что выбрал длЯ поселениЯ
самую худшую часть острова. Ќа моей стороне Я за полтора года поймал  только
трех черепах; здесь же весь берег был усеЯн  ими.  Љроме  того,  здесь  было
несметное множество птиц всевозможных пород, в числе прочих  пингвины.  Ѓыли
такие, каких Я никогда не видал, и такие, которых Я не знал  названий.  ЊЯсо
многих из них оказалось очень вкусным.
     џ мог бы, если бы хотел, настрелЯть припасть птиц, но Я берег  порох  и
дробь и предпочитал охотитьсЯ на коз, так как козы давали  лучшее  мЯсо.  Ќо
хотЯ здесь было много коз - гораздо больше, чем в моей части  острова,  -  к
ним было очень трудно подобратьсЯ, потому что местность здесь была ровнаЯ  и
они замечали менЯ гораздо скорее, чем когда Я был на холмах.
     Ѓесспорно, этот берег был гораздо привлекательнее моего, и тем не менее
Я не имел ни малейшего желаниЯ переселЯтьсЯ. Џрожив  в  своем  гнезде  более
полутора года, Я к нему привык; здесь же Я чувствовал себЯ, так сказать,  на
чужбине, и менЯ тЯнуло домой. ЏройдЯ вдоль берега к  востоку,  должно  быть,
миль двенадцать или около того, Я решил, что пора возвращатьсЯ. џ воткнул  в
землю высокую веху, чтобы заметить место, так как решил, что в следующий раз
Я приду сюда с другой стороны, т. е. с востока от  моего  жилища,  и,  таким
образом, докончу обозрение моего острова.
     џ хотел вернутьсЯ другой дорогой, полагал, что Я  всегда  могу  окинуть
взглЯдом весь остров и не могу заблудитьсЯ.  Ћднако,  Я  ошибсЯ  в  расчете.
ЋтойдЯ от берега не больше двух-трех миль, Я опустилсЯ в широкую  котловину,
которую со всех сторон и так тесно обступали холмы, поросшие  густым  лесом,
что не было никакой возможности  осмотретьсЯ.  џ  мог  бы  держать  путь  по
солнцу, но длЯ этого надо было в точности знать его положение  в  это  времЯ
днЯ.
     Ќа мое горе погода была пасмурнаЯ. Ќе видЯ солнца в  течение  трех  или
четырех дней, Я плутал, тщетно отыскиваЯ дорогу. ‚ конце концов, Я принужден
был выйти опЯть к берегу морЯ, на то место, где стоЯла моЯ  веха,  и  оттуда
вернулсЯ домой прежним путем. ел Я не спеша, с частыми роздыхами,  так  как
стоЯли страшно жаркие дни, а на  мне  было  много  тЯжелых  вещей  -  ружье,
зарЯды, топор.
     ‚о времЯ этого путешествиЯ моЯ собака вспугнула козленка и бросилась на
него; но Я во-времЯ подбежал и отнЯл его живым. Њне  хотелось  взЯть  его  с
собой: Я давно уже мечтал приручить пару козлЯт и развести стадо ручных коз,
чтоб обеспечить себЯ мЯсом к тому времени, когда у менЯ  выйдут  все  запасы
пороха и дроби.
     џ устроил козленку ошейник и с некоторым трудом повел  его  на  веревке
(веревку Я свил из пеньки от старых канатов и  всегда  носил  ее  с  собою).
„обравшись до своего шалаша, Я пересадил козленка за ограду и  там  оставил,
ибо мне не терпелось добратьсЯ поскорее до дому, где Я  не  был  уже  больше
месЯца.
     Ќе могу выразить, с каким чувством удовлетворениЯ Я вернулсЯ на  старое
пепелище и растЯнулсЯ в своем гамаке. ќто путешествие  и  бесприютнаЯ  жизнь
так менЯ утомили, что мой "дом", как Я его  называл,  показалсЯ  мне  вполне
благоустроенным жилищем: здесь менЯ окружало  столько  удобств  и  было  так
уютно, что Я решил никогда больше не уходить  из  него  далеко,  покуда  мне
суждено будет оставатьсЯ на этом острове.
     ‘ неделю Я отдыхал и отъедалсЯ после моих скитаний. Ѓольшую часть этого
времени  Я  был  занЯт  трудным  делом;  устраивал  клетку  длЯ моего Џопки,
который  становилсЯ  совсем  ручным  и  очень  со  мной  подружилсЯ. ‡атем Я
вспомнил  о своем бедном козленке, которого оставил в моей ограде, и решилсЯ
сходить  за  ним.  џ застал его там, где оставил, да он и не мог уйти; но он
почти  умирал  с  голоду.  џ  нарубил сучьев и веток, какие мне попались под
руку,  и  перебросил ему за ограду. Љогда он поел, Я хотел было вести его на
веревке, как раньше, но от голоду он до того присмирел, что побежал за мной,
как  собака. џ всегда кормил его сам, и он сделалсЯ таким ласковым и ручным,
что  вошел  в семью моих домашних животных и впоследствии никогда не отходил
от менЯ.
     ЋпЯть  настала  дождливаЯ  пора  осеннего  равноденствиЯ,  и  опЯть   Я
торжественно отпраздновал 30-е сентЯбрЯ - вторую годовщину моего  пребываниЯ
на острове. Ќадежды на избавление у менЯ было так же мало, как  и  в  момент
моего прибытиЯ сюда. ‚есь  день  30-е  сентЯбрЯ  Я  провел  в  благочестивых
размышлениЯх, смиренно и с благодарностью вспоминаЯ многие милости,  которые
были ниспосланы мне в моем уединении и без которых  мое  положение  было  бы
бесконечно печально.
     ’еперь, наконец, Я Ясно ощущал,  насколько  моЯ  теперешнЯЯ  жизнь,  со
всеми ее страданиЯми и  невзгодами,  счастливее  той  позорной,  исполненной
греха, омерзительной жизни, какую Я вел прежде. ‚се во мне изменилось:  горе
и радость Я понимал теперь совершенно иначе; не  те  были  у  менЯ  желаниЯ,
страсти потерЯли свою остроту; то, что в момент моего прибытиЯ сюда и даже в
течение этих двух  лет  доставлЯло  мне  наслаждение,  теперь  длЯ  менЯ  не
существовало.
     ’аково было состоЯние  моего  духа,  когда  началсЯ  третий  год  моего
заточениЯ. џ не хотел утомлЯть читателЯ мелочными  подробностЯми,  и  потому
второй год моей жизни на острове описан у  менЯ  не  так  обстоЯтельно,  как
первый. ‚се же нужно сказать, что Я и в этот год редко оставалсЯ праздным. џ
строго распределил свое времЯ соответственно занЯтиЯм, которым Я  предавалсЯ
в течение днЯ. Ќа первом  плане  стоЯли  религиозные  обЯзанности  и  чтение
свЯщенного писаниЯ, которым Я неизменно отводил известное времЯ три  раза  в
день. ‚торым из ежедневных моих дел была охота, занимавшаЯ у  менЯ  часа  по
три каждое утро, когда не было дождЯ. ’ретьим делом была сортировка, сушка и
приготовление убитой или пойманной дичи; на эту работу уходила большаЯ часть
днЯ. Џри этом следует принЯть в расчет, что, начинаЯ с полуднЯ, когда солнце
подходило к зениту, наступал такой удручающий зной, что не было  возможности
даже двигатьсЯ, затем  оставалось  еще  не  более  четырех  вечерних  часов,
которые Я мог уделить на работу. ‘лучалось и так, что Я менЯл часы  охоты  и
домашних занЯтий: поутру работал, а перед вечером выходил на охоту.
     “ менЯ не только было мало времени, которое Я мог посвЯщать работе,  но
она стоила мне  также  невероЯтных  усилий  и  подвигалась  очень  медленно.
‘колько часов терЯл Я из за отсутствиЯ инструментов, помощников и недостатка
сноровки! ’ак, например, Я потратил  сорок  два  днЯ  только  на  то,  чтобы
сделать доску длЯ длинной полки, котораЯ была нужна длЯ моего погреба, между
тем как два плотника, имеЯ необходимые  инструменты,  выпиливают  из  одного
дерева шесть таких досок в пол-днЯ.
     Џроцедура была такова: Я выбрал большое дерево, так как мне была  нужна
большаЯ доска. ’ри днЯ Я рубил это дерево и два днЯ обрубал  с  него  ветви,
чтобы получить  бревно.  “ж  и  не  знаю,  сколько  времени  Я  обтесывал  и
обстругивал его с обеих сторон, покуда тЯжесть его не уменьшилась настолько,
что его, можно было сдвинуть с места. ’огда Я обтесал одну  сторону  начисто
по всей длине бревна, затем перевернул его  этой  стороной  вниз  и  обтесал
таким же образом другую. ќту работу Я продолжал до тех пор, пока не  получил
ровной и гладкой доски, толщиною около трех дюймов. —итатель  может  судить,
какого труда стоила мне эта доска. Ќо упорство и труд помогли мне довести до
конца как эту работу, так и много других. џ привел  здесь  эти  подробности,
чтобы объЯснить, почему у менЯ уходило так много времени на сравнительно не-
большую работу, т. е. небольшую при условии, если  у  вас  есть  помощник  и
инструменты, но требующую огромного времени и усилий, если делать ее  одному
и чуть не голыми руками.
     ЌесмотрЯ на все это, Я терпением и трудом довел до конца все работы,  к
которым был вынужден обстоЯтельствами, как видно будет из последующего.
     ‚ ноЯбре и декабре Я ждал моего урожаЯ ЯчменЯ и  риса.  ‡асеЯнный  мной
участок был невелик, ибо, как уже сказано, у менЯ вследствие  засухи  пропал
весь посев первого года и оставалось не более половины  пека  каждого  сорта
зерна. Ќа этот раз урожай обещал  быть  превосходным;  как  вдруг  Я  сделал
открытие,  что  Я  снова  рискую  потерЯть  весь  сбор,  так  как  мое  поле
опустошаетсЯ многочисленными врагами, от которых трудно уберечьсЯ. ќти враги
были, во первых, козы, во вторых, те  зверьки,  которых  Я  назвал  зайцами.
Ћчевидно, стебельки риса и ЯчменЯ  пришлись  им  по  вкусу;  они  дневали  и
ночевали на моем поле и начисто подъедали всходы, не  даваЯ  им  возможности
выкинуть колос.
     Џротив этого было лишь одно средство:  огородить  все  поле,  что  Я  и
сделал. Ќо эта работа стоила мне большого труда,  главным  образом,  потому,
что надо было спешить. ‚прочем, мое поле было таких скромных  размеров,  что
через три недели изгородь была готова. „нем Я отпугивал врагов выстрелами, а
на ночь привЯзывал к изгороди  собаку,  котораЯ  лаЯла  всю  ночь  напролет.
ЃлагодарЯ этим мерам предосторожности прожорливые  животные  ушли  от  этого
места; мой хлеб отлично выколосилсЯ и стал быстро созревать.
     Ќо как прежде, пока хлеб был в зеленЯх, менЯ разорЯли четвероногие, так
начали разорЯть менЯ птицы теперь, когда он заколосилсЯ. Љак то раз,  обходЯ
свою пашню, Я увидел, что около нее кружатсЯ  целые  стаи  пернатых,  видимо
карауливших, когда Я уйду. џ сейчас же выпустил в них зарЯд дроби  (так  как
всегда носил с собой ружье), но не успел Я выстрелить,  как  с  самой  пашни
поднЯлась другаЯ стаЯ, которой Я сначала не заметил.
     ќто не на шутку взволновало менЯ. џ предвидел, что еще  несколько  дней
такого грабежа и пропадут все мои надежды; Я, значит, буду голодать,  и  мне
никогда не удастсЯ собрать урожай. џ не мог придумать, чем помочь горю.  ’ем
не менее Я решил во что бы то ни стало  отстоЯть  свой  хлеб,  хотЯ  бы  мне
пришлось караулить его день и ночь. Ќо сначала  Я  обошел  все  поле,  чтобы
удостоверитьсЯ, много ли ущерба причинили мне  птицы.  Ћказалось,  что  хлеб
порЯдком попорчен, но так как зерно еще не совсем созрело, то потерЯ была бы
не велика, если б удалось сберечь остальное.
     џ зарЯдил ружье и сделал вид, что ухожу с  полЯ  (Я  видел,  что  птицы
прЯтались на ближайших деревьЯх и ждут, чтобы Я ушел). „ействительно, едва Я
скрылсЯ у них из виду, как эти воришки стали  спускатьсЯ  на  поле  одна  за
другой. ќто так менЯ рассердило, что Я не мог утерпеть и не  дождалсЯ,  пока
их спуститсЯ побольше. џ знал, что каждое зерно, которое они съедЯт  теперь,
может  принести  со  временем  целый  пек  хлеба.  Џодбежав  к  изгороди,  Я
выстрелил: три птицы остались на месте. ’ого только  мне  и  нужно  было:  Я
поднЯл всех трех и  поступил  с  ними,  как  поступают  у  нас  в  Ђнглии  с
ворами-рецидивистами, а именно: повесил их длЯ острастки других.  Ќевозможно
описать, какое поразительное действие произвела эта мера: не только ни  одна
птица не села больше на поле, но все  улетели  из  моей  части  острова,  по
крайней мере, Я не видал ни одной за все времЯ, пока мои три  путала  висели
на шесте. ‹егко представить, как Я был этому рад. Љ концу  декабрЯ  -  времЯ
второго сбора хлебов - мои Ячмень и рис поспели, и Я снЯл урожай.
     Џеред жатвой Я был в большом затруднениЯ, не имеЯ ни  косы,  ни  серпа,
единственное, что Я мог  сделать  -  это  воспользоватьсЯ  длЯ  этой  работы
широким тесаком, взЯтым мною с кораблЯ  в  числе  другого  оружиЯ.  ‚прочем,
урожай мой был так невелик, что убрать его не составлЯло большого труда,  да
и убирал Я его особенным способом: Я  срезывал  только  колосьЯ,  которые  и
уносил в большой корзине,  а  затем  перетер  их  руками.  ‚  результате  из
половины пека семЯн каждого сорта вышло около  двух  бушелей  {Ѓушель  равен
приблизительно 11 гарнцам или 36 литрам  (урожай  сам-двенадцать).}  рису  и
слишком два с половиной бушелЯ ЯчменЯ, конечно, по приблизительному расчету,
так как у менЯ не было мер.
     ’акаЯ удача очень  менЯ  ободрила:  теперь  Я  мог  надеЯтьсЯ,  что  со
временем у менЯ будет, с божьей помощью, постоЯнный запас хлеба.  Ќо  передо
мной Явились новые затруднениЯ. Љак измолоть  зерно  или  превратить  его  в
муку? Љак просеЯть муку? Љак сделать из муки тесто? Љак, наконец, испечь  из
теста хлеб? Ќичего этого Я не умел.  ‚се  эти  затруднениЯ  в  соединении  с
желанием отложить про запас побольше семЯн, чтобы без  перерывов  обеспечить
себЯ хлебом, привели менЯ к решению не трогать урожаЯ  этого  года,  оставив
его весь на семена, а тем временем посвЯтить все рабочие  часы  и  приложить
все стараниЯ длЯ разрешениЯ главной задачи, т. е. превращениЯ зерна в хлеб.
     ’еперь про менЯ можно было буквально сказать, что  Я  зарабатываю  свой
хлеб.  “дивительно  как  мало  людей  задумываетсЯ  над  тем,  сколько  надо
произвести различных мелких работ длЯ приготовлениЯ только  самого  простого
предмета нашего питаниЯ - хлеба.
     ЃлагодарЯ самым первобытным условиЯм жизни, все эти трудности  угнетали
менЯ и давали себЯ чувствовать все сильнее и сильнее, начинаЯ с той  минуты,
когда Я собрал первую горсть зерен ЯчменЯ и риса, так неожиданно выросших  у
моего дома.
     ‚о первых, у менЯ не было ни плуга длЯ вспашки,  ни  даже  заступа  или
лопатки, чтобы хоть как нибудь вскопать  землю.  Љак  уже  было  сказано;  Я
преодолел  это  препЯтствие,  сделав  себе  деревЯнную  лопату.   Ќо   каков
инструмент, такова и работа. Ќе говорЯ уже о том, что моЯ лопата, не  будучи
обита  железом,  служила  очень  недолго  (хотЯ,  чтобы  сделать  ее,   мане
понадобилось много дней), работать ею было тЯжелее,  чем  железной,  и  сама
работа выходила много хуже.
     Ћднако, Я с этим  примирилсЯ:  вооружившись  терпением  и  не  смущаЯсь
качеством своей работы, Я продолжал копать. Љогда зерно было посеЯно,  нечем
было забороновать его. Џришлось вместо бороны возить по полю большой тЯжелый
сук, который, впрочем, только царапал землю.
     Ђ сколько разнообразных дел мне пришлось переделать; пока мой хлеб  рос
и созревал, надо было обнести  поле  оградой,  караулить  его,  потом  жать,
убирать, молотить (т. е. перетирать в руках колосьЯ, чтобы отделить зерно от
мЯкины). Џотом мне нужны были: мельница, чтобы смолоть  зерно,  сита,  чтобы
просеЯть муку, соль и дрожжи, чтобы замесить тесто, печь, чтобы выпечь хлеб.
€, однако, как увидит читатель, Я обошелсЯ без всех этих вещей.  €меть  хлеб
было длЯ менЯ неоцененной наградой и наслаждением. ‚се это требовало от менЯ
тЯжелого и  упорного  труда,  но  итого  выхода  не  было.  ‚ремЯ  мое  было
распределено, и Я занималсЯ этой работой несколько часов  ежедневно.  Ђ  так
как Я решил не расходовать зерна до тех пор, пока его не накопитсЯ побольше,
то у менЯ было впереди  шесть  месЯцев,  которые  Я  мог  всецело  посвЯтить
изобретению и изготовлению орудий, необходимых длЯ переработки зерна в хлеб.
Ќо сначала надо было приготовить под посев более обширный участок земли, так
как теперь у менЯ было столько семЯн, что Я мог засеЯть больше акра  {Ђкр  -
немного менее 0,4 десЯтины.}. …ще прежде Я сделал лопату, что отнЯло у  менЯ
целую неделю. ЌоваЯ лопата доставила мне одно огорчение: она была тЯжела,  и
ею было вдвое труднее работать. Љак бы то ни было, Я  вскопал  свое  поле  и
засеЯл два большие и ровные участка земли, которые Я выбрал как можно  ближе
к  моему  дому  и  обнес  частоколом  из  того  дерева,  которое  так  легко
принималось. ’аким образом, через год мой частокол должен был превратитьсЯ в
живую изгородь, почти не требующую исправлениЯ. ‚се вместе - распашка  земли
и сооружение изгороди - занЯло у менЯ не менее трех месЯцев, так как большаЯ
часть работы пришлась на дождливую пору, когда Я не мог выходить из дому.
     ‚ те дни, когда шел дождь и мне приходилось сидеть в  пещере,  Я  делал
другую необходимую работу, стараЯсь между делом развлекатьсЯ разговорами  со
своим попугаем. ‘коро он уже знал свое имЯ, а потом научилсЯ довольно громко
произносить его. "Џопка" было первое слово, какое Я услышал на моем острове,
так сказать, из чужих уст. Ќо разговоры с Џопкой, как уже оказано, были  длЯ
менЯ не работой, а только развлечением в труде. ‚ то времЯ Я был занЯт очень
важным делом. „авно уже Я старалсЯ тем или  иным  способом  изготовить  себе
глинЯную посуду, в которой Я сильно нуждалсЯ; но  совершенно  не  знал,  как
осуществить это. џ не  сомневалсЯ,  что  сумею  вылепить  что  нибудь  вроде
горшка, если только  мне  удастсЯ  найти  хорошую  глину.  —то  же  касаетсЯ
обжиганиЯ, то Я считал, что в жарком климате длЯ этого достаточно солнечного
тепла и что, посохнув на солнце, посуда будет настолько  крепка,  что  можно
будет брать ее в руки и хранить в ней все припасы, Я которые надо держать  в
сухом виде. €  вот  Я  решил  вылепить  несколько  штук  кувшинов,  возможно
большего размера, чтобы хранить в них зерно, муку и т. п.
     ‚оображаю, как посмеЯлсЯ бы надо мной (а может быть, и пожалел бы менЯ)
читатель, если б Я поведал, как неумело  Я  замесил  глину,  какие  нелепые,
неуклюжие, уродливые произведениЯ выходили  у  менЯ,  сколько  моих  изделий
развалилось  оттого,  что  глина  была  слишком  рыхлаЯ  и  не   выдерживала
собственной тЯжести, сколько других  потрескалось  оттого,  что  Я  поспешил
выставить их на солнце, и сколько рассыпалось на мелкие куски при первом  же
прикосновении к ним как до, так и  после  просушки.  „овольно  сказать,  что
после двухмесЯчных неутомимых трудов, когда Я, наконец, нашел глину, накопал
ее, принес  домой  и  начал  работать,  у  менЯ  вышло  только  две  больших
безобразных глинЯных посудины, потому что кувшинами их нельзЯ было назвать.
     Љогда мои горшки хорошо высохли и затвердели  на  солнце,  Я  осторожно
приподнЯл их один за другим и поставил каждый  в  большую  корзину,  которые
сплел нарочно длЯ них. ‚ пустое  пространство  между  горшками  и  корзинами
напихал  рисовой  и  Ячменной  соломы.  —тобы  горшки  эти  не  отсырели,  Я
предназначил их длЯ хранениЯ сухого зерна, а со временем,  котда  оно  будет
перемолото, под муку.
     •отЯ крупные изделиЯ из глины  вышли  у  менЯ  неудачными,  дело  пошло
значительно лучше с мелкой посудой: круглыми горилками, тарелками, кружками,
котелками и тому подобными  вещицами:  солнечный  жар  обжигал  их  и  делал
достаточно прочными.
     Ќо моЯ главнаЯ цель все же не была достигнутаЯ мне нужна  была  посуда,
котораЯ не пропускала бы воду и выдерживала бы огонь, а этого то Я и не  мог
добитьсЯ. Ќо вот как то раз Я развел большой огонь, чтобы  приготовить  себе
мЯсо. Љогда мЯсо изжарилось, Я хотел загасить  угольЯ  и  нашел  между  ними
случайно попавший в огонь  черепок  от  разбившегосЯ  глинЯного  горшка:  он
затвердел, как камень, и стал красным, как кирпич.  џ  был  приЯтно  поражен
этим открытием и сказал себе, что если черепок так затвердел  от  огнЯ,  то,
значит, с таким же успехом можно обжечь на огне и целую посудину.
     ќто заставило менЯ подумать о том, как  развести  огонь  длЯ  обжиганиЯ
моих горшков. џ не имел никакого понЯтиЯ  о  печах  длЯ  обжиганиЯ  извести,
какими пользуютсЯ гончары, и ничего не слыхал о муравлении свинцом,  хотЯ  у
менЯ нашлось бы длЯ этой цели немного свинца. Џоставив на кучу горЯчей  золы
три больших глинЯных горшка и на них три поменьше, Я  обложил  их  кругом  и
сверху дровами  и  хворостом  и  раздел  огонь.  Џо  мере  того,  как  дрова
прогорали, Я подкладывал новые  поленьЯ,  пока  мои  горшки  не  прокалились
насквозь, причем ни один из них не раскололсЯ. ‚ этом раскаленном  состоЯнии
Я держал их в огне часов пЯть или шесть, как вдруг заметил, что один из  них
начал плавитьсЯ, хотЯ осталсЯ цел:  это  расплавилсЯ  от  жара  смешанный  с
глиной песок, который превратилсЯ бы в стекло, если бы Я продолжал  накалЯть
его. џ постепенно убавил огонь, и красный цвет горшков стал  менее  Ярок.  џ
сидел подле них всю ночь, чтобы не дать огню слишком быстро погаснуть,  и  к
утру в моем распорЯжении было три очень хороших, хотЯ и не  очень  красивых,
глинЯных кувшина и три горшка, так хорошо обожженных,  что  лучше  нельзЯ  и
желать, и в том числе один муравленный расплавившимсЯ песком.
     Ќечего и говорить, что после этого опыта у менЯ уже не было  недостатка
в глинЯной посуде. Ќо должен сознатьсЯ,  что  по  части  внешнего  вида  моЯ
посуда оставлЯла желать многого. „а и можно  ли  этому  удивлЯтьсЯ?  ‚едь  Я
делал ее таким же способом, как дети делают куличи из грЯзи или  как  делают
пироги женщины, которые не умеют замесить тесто.
     џ думаю, ни один человек в мире не испытывал такой  радости  по  поводу
столь заурЯдной вещи, какую испытал  Я,  когда  убедилсЯ,  что  мне  удалось
сделать вполне огнеупорную глинЯную посуду. џ едва мог дождатьсЯ, когда  мои
горшки остынут, чтобы можно было налить в один из них воды и сварить  в  нем
мЯсо. ‚се вышло превосходно: Я сварил себе из куска козленка очень  хорошего
супу, хотЯ у менЯ  не  было  ни  овсЯной  муки,  ни  других  приправ,  какие
обыкновенно кладутсЯ туда.
     ‘ледующей моей заботой было придумать,  как  сделать  каменную  ступку,
чтобы размалывать или, вернее, толочь в ней зерно; имеЯ  только  пару  своих
рук, нельзЯ было и  думать  о  таком  сложном  произведении  искусства,  как
мельница. џ был в большом затруднении,  как  выйти  из  этого  положениЯ;  в
ремесле каменотеса Я был круглым невеждой, и, кроме того,  у  менЯ  не  было
инструментов. Ќе один день потратил Я на поиски  подходЯщего  камнЯ,  т.  е.
достаточно твердого и такой величины,  чтобы  в  нем  можно  было  выдолбить
углубление, но ничего не нашел. Ќа моем острове были, правда, большие утесы,
но от них Я не мог ни отколоть, ни отломать нужный  кусок.  Љ  тому  же  эти
утесы были из довольно  хрупкого  песчаника;  при  толчении  тЯжелым  пестом
камень стал бы непременно крошитьсЯ, и зерно  засорЯлось  бы  песком.  ’аким
образом, потерЯв много времени на бесплодные поиски, Я отказалсЯ от каменной
ступки и решил приспособить длЯ этой цели большую колоду из твердого дерева,
которую мне удалось найти гораздо скорее. Ћстановив свой  выбор  на  чурбане
такой величины, что Я с трудом мог его  сдвинуть,  Я  обтесал  его  топором,
чтобы придать ему нужную форму, а затем, с величайшим трудом,  выжег  в  нем
углубление, вроде того как бразильские краснокожие делают лодки. Џокончив со
ступкой, Я вытесал большой тЯжелый пест из так называемого железного дерева.
€ ступку и пест Я  приберег  до  следующего  урожаЯ,  который  Я  решил  уже
перемолоть или вернее перетолочь на муку, чтобы готовить из нее хлеб.
     „альнейшее затруднение заключалось в том, как сделать сито  или  решето
длЯ очистки муки от мЯкины и сора, без чего невозможно было  готовить  хлеб.
‡адача была очень труднаЯ, и Я не знал даже, как к ней приступитьсЯ. “  менЯ
не было длЯ этого никакого материала;  ни  кисеи,  ни  редкой  ткани,  через
которую  можно  было  бы  пропускать  мужу.  Ћт  полотнЯного  бельЯ  у  менЯ
оставались одни лохмотьЯ; была козьЯ шерсть, но Я  не  умел  ни  прЯсть,  ни
ткать, а если б и умел, то все равно у менЯ не было ни прЯлки, ни станка. Ќа
несколько  месЯцев  дело  остановилось  совершенно,  и  Я   не   знал,   что
предпринЯть. Ќаконец, Я вспомнил, что между матросскими вещами, взЯтыми мною
с кораблЯ, было несколько шейных платков из коленкора или муслина.  €з  этих
то платков Я и сделал себе три сита, правда, маленьких, но вполне годных длЯ
работы.  €ми  Я  обходилсЯ  несколько  лет;  о  том  же,  как  Я   устроилсЯ
впоследствии, будет рассказано в своем месте.
     ’еперь надо было подумать о том, как Я  буду  печь  свои  хлебы,  когда
приготовлю муку. Џрежде всего у менЯ совсем не  было  закваски;  так  как  и
заменить ее было нечем, то Я перестал ломать голову над этим. Ќо  устройство
печи сильно затруднЯло менЯ. ’ем не менее Я, наконец, нашел выход. џ вылепил
из глины несколько больших круглых посудин,  очень  широких,  но  мелких,  а
именно: около двух футов в диаметре и не  более  девЯти  дюймов  в  глубину,
блюда эти Я хорошенько обжег на огне и спрЯтал в кладовую. Љогда пришла пора
печь хлеб, Я развел большой огонь на очаге, который выложил  четыреугольными
хорошо обожженными плитами, также моего собственного приготовлениЯ. ‚прочем,
четыреугольными их, пожалуй, лучше  не  называть.  „ождавшись,  чтобы  дрова
перегорели, Я разгреб угольЯ по всему очагу  и  дал  им  полежать  несколько
времени, пока очаг не раскалилсЯ.  ’огда  Я  отгреб  весь  жар  к  сторонке,
поместив на очаге свои хлебы,  накрыл  их  глинЯным  блюдом,  опрокинув  его
кверху дном, и завалил горЯчими угольЯми. Њои хлебы испеклись, как  в  самой
лучшей печке. џ научилсЯ печь лепешки из рису  и  пуддинги  и  стал  хорошим
пекарем; только пирогов Я не делал, да и то потому, что, кроме козлЯтины  да
птичьего мЯса, их было нечем начинЯть.
     Ќеудивительно, что на все эти работы ушел почти весь третий  год  моего
житьЯ на острове, особенно если принЯть во внимание, что в  промежутках  мне
нужно было убрать новый урожай и исполнЯть текущие работы по хозЯйству. •леб
Я убрал своевременно, сложил в большие корзины и перенес домой, оставив  его
в колосьЯх, пока у менЯ найдетсЯ времЯ перетереть их. Њолотить Я не  мог  за
неимением гумна и цепа.
     Њежду тем с увеличением моего запаса зерна у менЯ Явилась потребность в
более обширном амбаре. ЏоследнЯЯ  жатва  дала  мне  около  двадцати  бушелей
ЯчменЯ и столько же, если не больше,  рису,  так  что  длЯ  всего  зерна  не
хватало места. ’еперь Я мог, не стеснЯЯсь, расходовать его на еду, что  было
очень приЯтно, так как сухари давно уже вышли. џ решил при этом  рассчитать,
какое количество зерна потребуетсЯ длЯ моего продовольствиЯ в течение  года,
чтобы сеЯть только раз в год.
     Ћказалось, что сорок бушелей рису и ЯчменЯ мне с  избытком  хватает  на
год, и  Я  решил  сеЯть  ежегодно  столько,  сколько  посеЯл  в  этом  году,
рассчитываЯ, что мне будет достаточно и на хлеб и на лепешки и т. п.
     ‡а этой работой Я постоЯнно вспоминал про землю, которую видел с другой
стороны моего острова, и  в  глубине  души  не  переставал  лелеЯть  надежду
добратьсЯ до  этой  земли,  воображаЯ,  что,  в  виду  материка  или  вообще
населенной страны, Я как нибудь  найду  возможность  проникнуть  дальше,  а
может быть и вовсе вырватьсЯ отсюда.
     Ќо Я упускал из виду опасности,  которые  могли  грозить  мне  в  таком
предприЯтии; Я не думал о том, что могу попасть  в  руки  дикарей,  (которые
будут, пожалуй, похуже африканские тигров и львов;  что,  очутись  Я  в  их
власти, была тысЯча шансов против одного, что Я буду убит, а  может  быть  и
съеден. €бо Я слышал что обитатели Љараибского берега - людоеды, а  судЯ  по
широте, на которой находилсЯ мой остров, он не мог быть особенно  далеко  от