 как умел: говорил, что во всЯком  случае
Я подвергаюсь такой же опасности, как и он, что если съедЯт его, так и  менЯ
вместе с ним. "Ќо мы постоим за себЯ, мы будем дратьсЯ", прибавил Я.  "ѓотов
ты дратьсЯ?" "џ, стрелЯть? - отвечал он, - но их много,  очень  много".  "Ќе
беда, - сказал Я, - одних мы  убьем,  а  остальные  испугаютсЯ  выстрелов  и
разбегутсЯ. џ буду защищать тебЯ. Ќо обещаешь ли  ты,  что  не  струсишь,  а
главное, будешь делать все, что Я тебе прикажу?" Ћн отвечал: "џ  умру,  если
ты велишь, господин". Џосле этого Я принес из потреба рому и дал ему  выпить
(Я так бережно расходовал свой ром, что  у  менЯ  оставалсЯ  еще  порЯдочный
запас). ‡атем мы собрали  все  наше  огнестрельное  оружие,  привели  его  в
порЯдок и зарЯдили. „ва охотничьих ружьЯ, которые мы всегда брали  с  собой,
выходЯ из дому, Я зарЯдил самой крупной дробью; в  мушкеты  (четыре  числом)
положил по пЯти маленьких пуль и по два кусочка свинцу, а пистолеты  зарЯдил
двумЯ пулЯми каждый. Љроме того,  Я  вооружилсЯ,  как  всегда,  тесаком  без
ножен, а ЏЯтницу вооружил топором.
     Џриготовившись таким образом к бою, Я взЯл подзорную трубу  и  поднЯлсЯ
на гору длЯ рекогносцировки. Ќаправив трубу на берег морЯ,  Я  скоро  увидел
дикарей: их было двадцать один человек, трое пленных и три лодки. Ѓыло Ясно,
что всЯ эта ватага Явилась на острив с единственной целью отпраздновать свою
победу над врагом варварским пиром. “жасное пиршество, но длЯ этих  извергов
подобные банкеты были в порЯдке вещей.
     џ  заметил  также,  что  на  этот  раз  они  высадились  не  там,   где
высаживались три года тому назад в день бегства ЏЯтницы, а гораздо  ближе  к
моей бухточке. ‡десь берега были низкие, и почти  к  самому  морю  подступал
густой лес. ЊенЯ взбесило, что  дикари  расположились  так  близко  к  моему
жилью, хотЯ, конечно, главной  причиной  охватившего  менЯ  гнева  было  мое
негодование перед кровавым  делом,  длЯ  которого  они  Явились  на  остров.
‘пустившись с горы, Я объЯвил ЏЯтнице мое решение напасть на этих  зверей  и
перебить их всех до единого и еще раз спросил его, будет ли он мне помотать.
Ћн  теперь  совершенно  оправилсЯ  от  испуга  (чему,  быть  может,  отчасти
способствовал выпитый им ром) и с бодрым видом повторил, что умрет, когда  Я
прикажу умереть.
     ‚  этом  состоЯнии  гневного   возбуждениЯ   Я   поделил   между   нами
приготовленное оружие, и  мы  тронулись  в  путь.  ЏЯтнице  Я  дал  один  из
пистолетов, который он заткнул себе за поЯс, и три ружьЯ,  а  сам  взЯл  все
остальное. Ќа всЯкий случай Я захватил в карман бутылочку  рому,  а  ЏЯтнице
дал нести большой  мешок  с  запасным  порохом  и  пулЯми.  џ  приказал  ему
следовать за мной, не отставаЯ ни на шаг, и строго запретил заговаривать  со
мной и стрелЯть, пока Я не прикажу. Ќам пришлось сделать большой крюк,  чтоб
обогнуть бухточку и подойти к берегу со стороны леса, потому  что  только  с
этой стороны можно было незаметно подкрастьсЯ  к  неприЯтелю  на  расстоЯние
ружейного выстрела.
     Џока мы шли, Я имел  времЯ  поразмыслить  в  воинственном  предприЯтии,
задуманном мной,  и  моЯ  решимость  начала  ослабевать.  Ќемногочисленность
неприЯтелЯ смущала менЯ: в борьбе с  этими  голыми,  почти  что  безоружными
людьми все шансы победы были несомненно на моей стороне, будь Я  даже  один.
Ќет, менЯ терзало другого рода сомнение - сомнение в своей правоте. "‘ какой
стати, - спрашивал  Я  себЯ,  -  и  ради  чего  Я  собираюсь  обагрить  руки
человеческой кровью? ЉакаЯ крайность гонит менЯ? €  кто,  наконец,  дал  мне
право убивать людей, не сделавших и не хотевших сделать  мне  никакого  зла?
—ем, в самом деле, они провинились передо мной? €х варварские обычаи менЯ не
касаютсЯ; это - несчастное наследие, перешедшее к ним от предков, проклЯтие,
которым их покарал господь.  Ќо  если  господь  их  покинул,  если  в  своей
премудрости он рассудил за благо уподобить их скотам, то  во  всЯком  случае
менЯ он не уполномочивал быть их судьею, а тем более  палачом.  €,  наконец,
национальные пороки не подлежат отомщению отдельных людей. ‘ловом,  с  какой
точки зрениЯ ни взглЯни, расправа с людоедами не мое дело. …ще  длЯ  ЏЯтницы
тут можно найти  оправдание:  это  его  исконные  враги;  они  воюют  с  его
соплеменниками, а на войне позволительно убивать.  Ќичего  подобного  нельзЯ
сказать обо мне". ‚се эти доводы, не раз приходившие мне в голову и  раньше,
показались мне теперь до такой степени убедительными, что Я решил не трогать
пока дикарей, а засевши  в  лесу  в  таком  месте,  чтобы  видеть  все,  что
происходит на берегу, выжидать и начать наступательные действиЯ лишь  в  том
случае, если сам бог даст мне Явное указание, что такова его волЯ.
     ‘ этим решением Я вошел в лес. ЏЯтница следовал за мной  по  пЯтам.  Њы
шли со всевозможными предосторожностЯми - в полном молчании и  стараЯсь  как
можно тише ступать. ЏодойдЯ к опушке  с  того  краЯ,  который  был  ближе  к
берегу, так что только несколько рЯдов деревьев отделЯло нас от  дикарей,  Я
остановилсЯ, тихонько подозвал ЏЯтницу и, указав ему толстое дерево почти на
выходе из леса, велел взобратьсЯ на это дерево и посмотреть, видно ли оттуда
дикарей и что они делают. Ћн сделал, как  ему  было  сказано,  и  сейчас  же
воротилсЯ, чтоб сообщить, что все отлично видно,  что  дикари  сидЯт  вокруг
костра и едЯт мЯсо одного из  привезенных  ими  пленников,  а  другой  лежит
свЯзанный тут же на песке, и они, наверное, сейчас же  убьют  его.  ‚сЯ  моЯ
душа запылала гневом при этом известии. Ќо Я буквально пришел в ужас,  когда
ЏЯтница сказал мне, что второй пленник, которого дикари  собираютсЯ  съесть,
не их племени, а один из бородатых людей, которые приехали в  его  землю  на
лодке и о которых он мне уже говорил. ЏодойдЯ к  дереву,  Я  Ясно  увидел  в
подзорную трубу белого человека. Ћн лежал неподвижно, потому что его руки  и
ноги были стЯнуты гибкими прутьЯми тростника или другого  растениЯ  в  таком
роде. Ќа нем была одежда, но не только поэтому, а и по лицу нельзЯ  было  не
признать в нем европейца.
     џрдов  на  пЯтьдесЯт  блноке  к  берегу,  на  пригорке,  на  расстоЯнии
приблизительно половины ружейного выстрела от дикарей, росло другое  дерево,
к которому можно было подойти незамеченным ими,  так  как  все  пространство
между ним и тем местом, где мы стоЯли,  было  почти  сплошь  покрыто  густой
зарослью какого  то  кустарника.  ‘держиваЯ  бушевавшую  во  мне  Ярость,  Я
потихоньку пробралсЯ за кустами к этому дереву  и  оттуда,  как  на  ладони,
увидел все, что происходило на берегу.
     “  костра,  сбившись  в  плотную  кучку,  сидело  девЯтнадцать  человек
дикарей. ‚ нескольких шагах от этой группы, подле  распростертого  на  земле
европейца, стоЯли двое остальных и,  нагнувшись  над  ним,  развЯзывали  ему
ноги: очевидно, они были только что посланы за  ним.  …ще  минута  -  и  они
зарезали бы его, как барана, и затем, вероЯтно, ровнЯли бы его  на  части  и
принЯлись бы жарить его. ЌельзЯ  было  терЯть  ни  минуты.  џ  повернулсЯ  к
ЏЯтнице, "Ѓудь наготове", сказал Я ему. Ћн кивнул головой. "’еперь смотри на
менЯ, и что Я буду делать, то делай и ты". ‘  этими  словами  Я  положил  на
землю охотничье ружье и один из мушкетов, а паз другого мушкета прицелилсЯ в
дикарей. ЏЯтница тоже прицелилсЯ. "ѓотов ты?"  спросил  Я  его.  Ћн  отвечал
утвердительно. "Ќу, так пли!" сказал Я и выстрелил.
     Џрицел ЏЯтницы оказалсЯ вернее моего: он  убил  двух  человек  и  ранил
троих, Я же только двоих ранил и одного убил. ‹егко себе представить,  какой
переполох произвели наши выстрелы в толпе дикарей. ‚се уцелевшие вскочили на
ноги и заметались по берегу, не знаЯ, куда кинутьсЯ, в какую сторону бежать.
Ћни не могли сообразить, откуда посыпалась на них гибель. ЏЯтница,  согласно
моему приказанию, не сводил с менЯ глаз. ’отчас же после первого выстрела  Я
бросил мушкет, схватил охотничье ружье,  взвел  курок  и  снова  прицелилсЯ.
ЏЯтница в точности повторил каждое  мое  движение.  "’ы  готов?"  спросил  Я
опЯть. "ѓотов" "’ак стрелЯй, и да поможет нам  бог".  „ва  выстрела  грЯнули
почти одновременно в середину остолбеневших дикарей, но так как на этот  раз
мы стрелЯли из охотничьих ружей, зарЯженных дробью, то  упало  только  двое.
‡ато раненых было очень много. ЋбливаЯсь кровью,  бегали  они  по  берегу  с
дикими воплЯми, как безумные. ’ри человека были,  очевидно,  тЯжело  ранены,
потому что они вскоре свалились.
     Џоложив на землю охотничье ружье, Я взЯл свой второй зарЯженный мушкет,
крикнул:
     "ЏЯтница, за мной!" и выбежал из лесу. Њой храбрый дикарь  не  отставал
от менЯ ни на шаг. ‡аметив, что дикари  увидали  менЯ,  Я  закричал  во  всю
глотку и приказал ЏЯтнице последовать моему примеру. ‚о всю  прыть  (что,  к
слову сказать, было не слишком быстро, благодарЯ тЯжелым доспехам,  которыми
Я был нагружен) устремилсЯ Я к несчастной жертве, лежавшей, как уже сказано,
на берегу, между костром и морем. Ћба палача, уже  готовые  расправитьсЯ  со
своей  жертвой,  бросили  ее  при  первых  же  звуках  наших  выстрелов.   ‚
смертельном страхе они стремглав кинулись к морю и вскочили в лодку, куда  к
ним присоединились еще три дикарЯ. џ повернулсЯ к  ЏЯтнице  и  приказал  ему
стрелЯть в них. Ћн мигом понЯл мою мысль и, пробежав Ярдов сорок, чтобы быть
ближе к беглецам, выстрелил по ним, и Я подумал, что он убил  их  всех,  так
как все они повалились кучей на дно лодки;  но  двое  сейчас  же  поднЯлись:
очевидно, они упали просто со страху. €з  трех  остальных  двое  были  убиты
наповал, а третий был настолько тЯжело ранен, что уже не мог встать.
     Џокуда  ЏЯтница  расправлЯлсЯ  с  пЯтью  беглецами,  Я  вытащил  нож  и
перерезал  путы,  которыми  были  стЯнуты  руки  и  ноги  бедного  пленника.
Ћсвободив его, Я помог ему приподнЯтьсЯ и опросил его  по-португальски,  кто
он такой Ћн ответил по латыни: christianus (христианин). Ћт слабости он  еле
держалсЯ на ногах и еле говорил. џ вынул из кармана бутылочку рому и  поднес
ему ко рту, показываЯ знаками, чтоб  он  отхлебнул  глоток;  потом  дал  ему
хлеба. Љогда он поел, Я его спросил, какой он национальности, и он  отвечал:
<I>Espagniole</I> (испанец). Ќемного оправившись, он принЯлсЯ самыми красноречивыми
жестами изъЯвлЯть мне свою признательность за то,  что  Я  спас  ему  жизнь.
Џризвав на помощь все свои познаниЯ в  испанском  Языке,  Я  сказал  ему  по
испански: "‘еньор, разговаривать мы будем потом, а теперь надо  действовать.
…сли вы в силах сражатьсЯ, то вот вам саблЯ и пистолет: берите, и ударим  на
врагов". €спанец с благодарностью принЯл то и другое и, почувствовав в руках
оружие, словно стал другим человеком. Ћткуда только взЯлись у него силы? Љак
ураган, налетел он на своих убийц и в одно мгновение ока  изрубил  двоих  на
куски.  Џравда,  несчастные  дикари,  ошеломленные  ружейными  выстрелами  и
внезапностью нападениЯ; были до того перепуганы, что от  страха  попадали  и
были так же неспособны бежать, как и сопротивлЯтьсЯ нашим пулЯм. ’о же самое
произошло с шестью дикарЯми в лодке, в которых выстрелил  ЏЯтница:  двое  из
них упали со страху, не будучи даже ранены.
     џ держал зарЯженный мушкет наготове, но не стрелЯл, приберегаЯ зарЯд на
случай крайней нужды, так как Я отдал испанцу мой  пистолет  и  саблю.  Ќаши
четыре разрЯженные ружьЯ остались под деревом на  том  месте,  откуда  мы  в
первый раз открыли огонь; поэтому Я подозвал ЏЯтницу и велел ему сбегать  за
ними. Ћн мигом слетал туда и обратно. ’огда Я отдал ему свой мушкет,  а  сам
стал зарЯжать остальные ружьЯ, сказав своим обоим союзникам, чтобы, когда им
понадобитсЯ оружие, они приходили  ко  мне.  Џока  Я  зарЯжал  ружье,  между
испанцем и одним из дикарей завЯзалсЯ ожесточенный бой. „икарь набросилсЯ на
него с огромным деревЯнным мечем, точно таким, каким предстоЯло быть  убитым
испанцу, если б Я не подоспел к нему на выручку. Њой испанец оказалсЯ  таким
храбрецом, как Я и не ожидал; несмотрЯ на свою слабость, он дралсЯ, как лев,
и нанес противнику своей саблей два страшных удара по голове, но дикарь  был
pocлый, сильный малый; схватившись с ним  в  рукопашную,  он  скоро  повалил
испанца (тот  был  очень  слаб)  и  стал  вырывать  у  него  саблю;  испанец
благоразумно выпустил ее, выхватил, из за  поЯса  пистолет  и,  выстрелив  в
дикарЯ, положил его на месте, прежде чем Я, видевший всю  эту  сцену,  успел
подбежать на выручку.
     Њежду тем ЏЯтница, предоставленный  самому  себе,  преследовал  бегущих
дикарей с одним только  топором  в  руке;  им  он  прикончил  трех  человек,
раненных первыми нашими выстрелами;  досталось  от  него  и  многим  другим.
€спанец тоже не терЯл  времени  даром.  ‚зЯв  у  менЯ  охотничье  ружье,  он
пустилсЯ в погоню за двумЯ дикарЯми и ранил обоих, но так как  долго  бежать
было ему не под силу, то оба дикарЯ успели скрытьсЯ в лесу. ЏЯтница погналсЯ
за ними. Ћдного  он  убил,  а  за  другим  не  мог  угнатьсЯ:  тот  оказалсЯ
проворнее. ЌесмотрЯ на свои раны, он бросилсЯ в  море,  пустилсЯ  вплавь  за
лодкой с тремЯ его землЯками, успевшими отчалить от берега, и нагнал ее. ќти
четверо (и в числе их один раненный, про которого мы не знали,  жив  он  или
умер) были единственные из двадцати одного человека, которые ушли  от  наших
рук. ‚от точный отчет:

     3 - убито нашими первыми выстрелами из за дерева.
     2 - следующими двумЯ выстрелами.
     2 - убито ЏЯтницей в лодке.
     2 - раненных раньше, прикончено им же.
     1 - убит им же в лесу. 3 - убито испанцем.
     4  - найдено мертвыми в разных местах (убиты при преследовании ЏЯтницей
или умерли от ран).
     4 - спаслись в лодке (из них один ранен, если не мертв).
     -----------------
     21 всего.

     ’рое дикарей,  спасшихсЯ  в  лодке,  работали  веслами  изо  всех  сил,
стараЯсь поскорей уйти из под выстрелов. ЏЯтница раза два или три пальнул им
в догонку, но, кажетсЯ, не попал. Ћн стал менЯ убеждать  взЯть  одну  из  их
лодок и пуститьсЯ за ними в погоню. ЊенЯ  и  самого  тревожил  их  побег:  Я
боЯлсЯ, что, когда они расскажут своим землЯкам  о  том,  что  случилось  на
острове, те нагрЯнут к нам, быть может, на двух- или на трехстах  лодках,  и
одолеют нас количеством. Џоэтому Я согласилсЯ преследовать беглецов на  море
и, подбежав к одной из лодок, прыгнул в нее, приказав ЏЯтнице  следовать  за
мной. Ќо каково же было мое изумление, когда,  вскочив  в  лодку,  к  увидел
лежавшего в ней человека, свЯзанного  по  рукам  и  ногам,  как  испанец  и,
очевидно, тоже обреченного на съедение. Ћн был полумертв от страха, так  как
не понимал, что творЯтсЯ кругом; краснокожие так крепко скрутили его,  и  он
так долго оставалсЯ свЯзанным, что не мог выглЯнуть из за бортов лодки и ело
дышал.
     џ тотчас же перерезал стЯгивавшие его путы и хотел помочь  ему  встать.
Ќо он не держалсЯ на ногах: он даже  говорить  был  не  в  силах,  а  только
жалобно  стонал:  несчастный,  кажетсЯ,  думал,  что  его  только  затем   и
развЯзали, чтобы вести на убой.
     Љогда ЏЯтница подошел к нам, Я велел ему объЯснить этому человеку,  что
он свободен, и передал ему бутылочку  с  ромом,  чтоб  он  дал  ему  глоток.
ђадостнаЯ весть, в соединении с укреплЯющим действием рома, оживила беднЯгу,
и он сел в лодке. Ќо надо было видеть, что сделалось с  ЏЯтницей,  когда  он
услышал его голос и увидел его лицо. Ћн  бросилсЯ  его  обнимать,  заплакал,
засмеЯлсЯ; потом стал прыгать  вокруг  него,  затем  заплЯсал;  потом  опЯть
заплакал, замахал руками, принЯлсЯ колотить себЯ по  голове  и  по  лицу,  -
словом, вел себЯ, как безумный. „олгое времЯ  Я  не  мог  добитьсЯ  от  него
никаких разъЯснений, но когда он, наконец, успокоилсЯ, то  сказал,  что  это
его отец.
     Ќе могу выразить, до чего Я был растроган  таким  проЯвлением  сыновней
любви в моем друге. ЌельзЯ было смотреть без слез  на  эту  радость  грубого
дикарЯ при виде любимого им отца, спасенного от смерти. Ќо  в  то  же  времЯ
нельзЯ было и не смеЯтьсЯ нелепым выходкам, которыми выражались его  радость
и любовь. ђаз двадцать он выскакивал из лодки и снова вскакивал в нее; то он
садилсЯ подле отца и, распахнув свою куртку, прижимал  его  голову  к  своей
груди, словно мать ребенка; то принималсЯ растирать его одеревеневшие руки и
ноги. џ посоветовал растереть его ромом, что ему очень помогло.
     ’еперь о преследовании бежавших дикарей нечего было и думать: они почти
скрылись из виду. ’аким образом, предполагаемаЯ погонЯ не состоЯлась и, надо
заметить, к счастью длЯ нас, так как спустЯ часа два, т. е. прежде,  чем  мы
успели бы проехать четверть пути,  задул  жестокий  ветер,  который  бушевал
потом всю ночь. Ћн дул с северо-запада, как раз навстречу беглецам, так что,
по всей вероЯтности, они не могли выгрести и больше не увидели родной земли.
     Ќо возвратимсЯ к ЏЯтнице. Ћн был так поглощен сыновними заботами, что у
менЯ не хватало духа оторвать его от отца. џ дал ему  времЯ  переварить  его
радость и тогда  только  кликнул  его.  Ћн  подбежал  ко  мне  вприпрыжку  с
радостным смехом, довольный и счастливый. џ его  спросил,  дал  ли  он  отцу
хлеба. Ћн покачал головой: "Ќет хлеба: подлаЯ собака ничего не оставила, все
сама съела". € он показал на себЯ. ’огда Я вынул из своей сумки все,  что  у
менЯ с собой было провизии - небольшой хлебец и две или три кисти винограду,
- и дал ему длЯ  его  отца.  ‘амому  же  ему  Я  предложил  подкрепить  силы
остатками рома, но и ром он понес старику. Ќе успел он войти опЯть в  лодку,
как вижу - бежит куда то мой ЏЯтница, сломЯ голову,  точно  за  ним  гонитсЯ
нечистаЯ сила. ќтот парень был замечательно легок на ногу, надо заметить, и,
прежде чем Я успел опомнитьсЯ, он скрылсЯ из моих глаз. џ кричал  ему,  чтоб
он остановилсЯ, - не тут то было! ’ак он и исчез. ‘мотрю  -  через  четверть
часа возвращаетсЯ, но уже не так шибко.
     Љогда он подошел ближе, Я увидал, что он что то несет.  Ћказалось,  что
это был кувшин с пресной водой, которую он притащил длЯ отца. Ћн сбегал  длЯ
этого домой, в нашу крепость, а кстати уже прихватил еще две ковриги  хлеба.
•леб он отдал мне, а воду понес старику, позволив мне,  впрочем,  отхлебнуть
несколько глотков, так как мне очень хотелось  пить.  ‚ода  оживила  старика
лучше всЯкого рома: он, оказалось, умирал от жажды.
     Љогда он напилсЯ, Я подозвал  ЏЯтницу  и  спросил,  не  осталось  ли  в
кувшине воды.  Ћн  отвечал:  да,  и  Я  велел  ему  дать  напитьсЯ  испанцу,
нуждающемусЯ в этом не менее его отца. џ  передал  ему  также  одну  ковригу
хлеба из двух принесенных ЏЯтницей. Ѓедный испанец был очень слаб: он прилег
на лужайке под деревом в полном изнеможении. …го палачи так туго стЯнули ему
руки и ноги, что теперь они у него страшно распухли. Љогда он  утолил  жажду
свежей водой и поел хлеба, Я подошел к  нему  и  дал  горсть  винограду.  Ћн
поднЯл голову и взглЯнул на менЯ с безграничной  признательностью;  несмотрЯ
на отвагу, только что проЯвленную им в стычке, он был до того  истощен,  что
не мог стоЯть на ногах,  как  он  ни  пыталсЯ:  ему  не  позволЯли  это  его
распухшие ноги. џ посоветовал ему не насиловать себЯ понапрасну  и  приказал
ЏЯтнице растереть ему ноги ромом, как он это сделал своему отцу.
     џ заметил, что добрый парень при этом поминутно оборачивалсЯ взглЯнуть,
сидит ли его отец на том месте, где он его оставил. ‚друг,  оглЯнувшись,  он
увидел, что старик исчез: он мгновенно сорвалсЯ с  места  и,  не  говорЯ  ни
слова, бросилсЯ к лодке так, что только пЯтки замелькали. Ќо когда, добежав,
он увидел, что отец его просто прилег отдохнуть, он сейчас  же  воротилсЯ  к
нам. ’огда Я сказал испанцу, что мой слуга поможет ему встать и доведет  его
до лодки, в которой мы доставим его в свое жилище, а там уже  позаботимсЯ  о
нем. Ќо ЏЯтница был парень крепкий:  не  долго  думаЯ,  он  поднЯл  его  как
перышко, взвалил к себе на спину и  понес.  „ойдЯ  до  лодки,  он  осторожно
посадил его сперва на борт, а потом на дно подле своего отца. Џотом вышел на
берег, столкнул лодку в воду, опЯть вскочил в нее и взЯлсЯ за весла. џ пошел
пешком. ‚ сильных руках  ЏЯтницы  лодка  так  шибко  неслась  вдоль  берега,
несмотрЯ на сильный ветер, что Я не мог за ней поспеть. ЏЯтница благополучно
привел ее в нашу гавань и, оставив в ней обоих инвалидов, побежал за  другой
лодкой. Ћн объЯснил мне это на бегу, встретив менЯ на полдороге, и  помчалсЯ
дальше. Џоложительно ни одна лошадь не могла бы угнатьсЯ за этим парнем, так
шибко он бегал. € не успел Я дойти до бухточки, как он  уже  ЯвилсЯ  туда  с
другой лодкой. ‚ыскочив на берег, он стал помогать старику и  испанцу  выйти
из лодки, но ни тот, ни другой не были в  силах  двигатьсЯ.  Ѓедный  ЏЯтница
совсем растерЯлсЯ, не знаЯ, что с ними делать.
     Ќо Я придумал выход из  этого  затруднениЯ,  сказав  ЏЯтнице,  чтоб  он
посадил покамест наших гостей на берегу и устроил поудобнее. џ сам на скорую
руку сколотил носилки, на которых  мы  с  ЏЯтницей  и  доставили  больных  к
наружной стене нашей крепости. Ќо тут мы опЯть встали втупик, не  знаЯ,  как
нам быть дальше. Џеретащить двух взрослых людей  через  высокую  ограду  нам
было не под силу, а ломать ограду Я ни за что не хотел. Џришлось  мне  снова
пустить в ход свою изобретательность, и, наконец, препЯтствие было обойдено.
Њы с ЏЯтницей принЯлись за работу, и часа через  два  за  наружной  оградой,
между ней и рощей, у нас красовалась чудеснаЯ парусиноваЯ палатка, прикрытаЯ
сверху ветками от солнца и дождЯ. ‚ этой палатке мы устроили две постели  из
материала, находившегосЯ в моем распорЯжении, т.  е.  из  рисовой  соломы  и
четырех одеЯл, по два на брата: по одному, вместо простыни,  и  по  другому,
чтобы укрыватьсЯ.
     ’еперь мой остров  был  заселен,  и  Я  считал,  что  у  менЯ  изобилие
подданных. —асто Я не мог удержатьсЯ от улыбки при мысли о том, как похож  Я
на королЯ. ‚о первых, весь остров был неотъемлемою моей  собственностью,  и,
таким образом, мне принадлежало несомненное право господства. ‚о вторых, мой
народ был весь в моей власти: Я был неограниченным владыкой и законодателем.
‚се мои подданные были обЯзаны мне жизнью, и каждый из них в  свою  очередь,
готов был, если б понадобилось, умереть за менЯ. ‡амечательно также, что все
трое были разных вероисповеданий: ЏЯтница был протестант, его отец - Язычник
и людоед, а испанец - католик. џ допускал в своих владениЯх  полную  свободу
совести. Ќо это между прочим.
     Љогда мы устроили жилье длЯ наших гостей и водворили их  на  новоселье,
надо было подумать, чем их накормить. џ тотчас  же  отрЯдил  ЏЯтницу  в  наш
лесной загончик с поручением привести годовалого козленка. Њы разрезали  его
отделили заднюю часть и порубили ее на мелкие куски, половина которых  пошла
на бульон, а половина - на жаркое. Ћбед стрЯпал ЏЯтница. Ћн заправил  бульон
Ячменем  и  рисом,  и  вышло  превосходное,  питательное  кушанье.   ‘трЯпнЯ
происходила подле рощицы, за наружной оградой (Я никогда не  разводил  огонь
внутри крепости), поэтому стол был накрыт в новой палатке. џ  обедал  вместе
со своими гостЯми и всЯчески старалсЯ развлечь  и  приободрить  их.  ЏЯтница
служил мне толмачем не только, когда Я  говорил  с  его  отцом,  но  даже  с
испанцем, так как последний довольно сносно объЯснЯлсЯ на Языке дикарей.
     Љогда мы пообедали или, вернее, поужинали,  Я  приказал  ЏЯтнице  взЯть
лодку и съездить за нашими ружьЯми, которые за недосугом мы бросили на  поле
битвы; а на другой день Я послал его зарыть трупы  убитых  в  предупреждение
зловониЯ, которое не замедлило бы распространитьсЯ от них при тамошней жаре.
џ велел ему также закопать ужасные остатки кровавого пиршества; которых было
очень много. џ не мог без содроганиЯ даже подумать о том,  чтобы  зарыть  их
самому: менЯ стошнило бы от одного их  вида.  ЏЯтница  пунктуально  исполнил
все, что Я ему приказал: его стараниЯми были уничтожены все следы  посещениЯ
дикарей, так что, когда Я пришел на  место  побоища,  Я  не  сразу  мог  его
узнать; только по расположению деревьев на опушке леса, подходившего здесь к
самому берегу, Я убедилсЯ, что пиршество дикарей происходило  именно  здесь.
‚скоре Я начал беседовать с моими новыми подданными. Џрежде  всего  Я  велел
ЏЯтнице спросить своего отца, как он относитсЯ к бегству четырех  дикарей  и
не боитсЯ ли, что они могут вернутьсЯ  на  остров  с  целым  полчищем  своих
соплеменников, которое нам будет не под силу одолеть. ‘тарый индеец отвечал,
что, по его мнению, убежавшие дикарЯ никоим  образом  не  могли  выгрести  в
такую бурю, какаЯ бушевала в ту ночь; что, наверно, все они утонули, а  если
и уцелели каким нибудь чудом, так  их  отнесло  на  юг  и  прибило  к  земле
враждебного племени, где они все равно неминуемо должны  были  погибнуть  от
рук своих врагов. —то же они предпринЯли бы, если бы благополучно  добрались
домой, он не знал; но, по его мнению, они были так  страшно  напуганы  нашим
неожиданным нападением, грохотом и огнем выстрелов, что  наверно  рассказали
своим, будто товарищи их погибли не от человеческих рук, а были убиты громом
и молнией, и будто ЏЯтница и Я были двое  разгневанных  духов,  слетевших  с
небес, чтобы их истребить, а не двое вооруженных людей. Џо  его  словам,  он
сам слышал, как они это говорили друг другу, ибо они  не  могли  представить
себе, чтобы простой смертный мог изрыгать пламЯ, говорить громом  и  убивать
на далеком расстоЯнии, даже не  замахнувшись  рукой,  как  это  было  в  том
случае. ‘тарик был прав. ‚последствии  Я  узнал,  что  никогда  после  этого
дикари  не  пытались  высадитьсЯ  на  моем  острове.  Ћчевидно,  те  четверо
беглецов, которых мы считали погибшими, благополучно вернулись на  родину  и
своими рассказами о случившемсЯ с ними напугали  своих  землЯков,  и  у  тех
сложилось убеждение, что всЯкий  ступивший  на  заколдованный  остров  будет
сожжен небесным огнем.
     Ќо в то времЯ Я этого не знал,  и  потому  был  в  постоЯнной  тревоге,
ежеминутно ожидаЯ нашествиЯ дикарей. € Я и моЯ маленькаЯ армиЯ  были  всегда
готовы к бою: ведь нас теперь  было  четверо  и,  Явись  к  нам  хоть  сотнЯ
дикарей, мы бы не побоЯлись померЯтьсЯ с ними силами даже в открытом поле.
     Њало по малу,  однако,  видЯ,  что  дикари  не  показываютсЯ,  Я  начал
забывать свои страхи, а вместе с тем все чаще и чаще возвращалсЯ к давнишней
своей мечте о путешествии на  материк,  тем  более,  как  уверЯл  менЯ  отец
ЏЯтницы, Я мог рассчитывать в качестве их  общего  благодетелЯ  на  радушный
прием у его землЯков.
     Ќо после одного серьезного разговора с испанцем  Я  начал  сомневатьсЯ,
стоит ли приводить в исполнение этот план. €з этого разговора Я  узнал,  что
хотЯ дикари действительно приютили у  себЯ  семнадцать  человек  испанцев  и
португальцев, спасшихсЯ в лодке с погибшего кораблЯ, и не обижают их, но все
эти европейцы терпЯт крайнюю  нужду  в  самом  не  обходимом,  нередко  даже
голодают. Ќа мои расспросы о подробностЯх несчастьЯ, постигшего их  корабль,
мой гость сообщил мне, что корабль их был испанский и шел из ђио-де-ла-Џлаты
в ѓаванну, где должен был оставить свой груз, состоЯвший,  главным  образом,
из мехов и серебра, и набрать  европейских  товаров,  какие  там  будут.  Ћн
рассказал еще, что по пути они подобрали  пЯтерых  матросов  португальцев  с
другого кораблЯ, потерпевшего крушение, что пЯть человек из  их  корабельной
команды утонуло в  первый  момент  катастрофы,  а  остальные,  пробедствовав
несколько дней, в течение  которых  они  не  раз  глЯдели  в  глаза  смерти,
наконец, пристали к берегу каннибалов, где каждую  минуту  ожидали,  что  их
съедЯт дикари. “ них было с собой огнестрельное оружие, но они не  могли  им
пользоватьсЯ за неимением пороха и пуль: тот, что они взЯли с собой в лодку,
почти весь был подмочен в пути, а что осталось, они сразу же  израсходовали,
добываЯ себе пищу охотой.
     џ спросил его, какаЯ, по его мнению, участь ожидает их в земле  дикарей
и неужели они никогда не пытались выбратьсЯ оттуда. Ћн отвечал,  что  у  них
было много совещаний по  этому  поводу,  но  все  они  кончались  слезами  и
отчаЯнием, так как у них не было судна, ни инструментов длЯ его постройки  и
никаких припасов.
     ’огда Я спросил,  как,  по  его  мнению,  примут  они  мое  предложение
совершить попытку бегства и длЯ осуществлениЯ этого плана собратьсЯ сюда, на
мой остров. џ откровенно сказал ему, что больше всего Я боюсь  предательства
и дурного обращениЯ, если Я отдам себЯ в  их  руки.  ‚едь  благодарность  не
принадлежит к числу добродетелей, свойственных человеку, и в своих поступках
люди руководЯтсЯ не  столько  принЯтыми  на  себЯ  обЯзательствами,  сколько
корыстью. Ђ было бы слишком обидно, сказал Я ему,  выручить  людей  из  беды
только длЯ того, чтобы очутитьсЯ их пленником в Ќовой €спании, откуда еще не
выходил целым ни один англичанин, какаЯ бы несчастнаЯ звезда или случайность
ни забросили его туда; Я предпочел бы быть съеденным дикарЯми, чем попасть в
когти духовенства и познакомитьсЯ с тюрьмами инквизиции. € Я  прибавил,  что
если бы сюда собрались все его товарищи, то, по моему убеждению,  при  таком
количестве рабочих рук нам ничего не стоило бы  построить  такое  судно,  на
котором мы все могли бы добратьсЯ до Ѓразилии, до островов или до  испанских
владений к северу отсюда. Ќо, разумеетсЯ, если за мое  добро,  когда  Я  сам
вложу им в руки оружие, они обратЯт  его  против  менЯ,  -  если,  пользуЯсь
преимуществом силы, они лишат менЯ свободы и отвезут к своим  соплеменникам,
Я окажусь еще в худшем положении, чем теперь.
     €спанец отвечал с большим  чистосердечием,  что  товарищи  его  страшно
бедствуют и так хорошо сознают всю безнадежность своего положениЯ, что он не
допускает и мысли, чтоб они  могли  дурно  поступить  с  человеком,  который
протЯнет им руку помощи; он сказал, что если мне угодно, то он съездит к ним
со стариком-индейцем, передаст им мое предложение и привезет мне ответ. …сли
они согласЯтсЯ на мои условиЯ, то он возьмет с них  торжественную  клЯтву  в
том,  что  они  беспрекословно  будут  повиноватьсЯ  мне,  как  командиру  и
капитану; он заставит их поклЯстьсЯ над свЯтыми дарами и евангелием в  своей
верности мне и готовности последовать  за  мной  в  ту  христианскую  землю,
которую Я сам укажу  им;  он  отберет  от  них  собственноручно  подписанное
обЯзательство и привезет его мне.
     ‡атем он сказал, что хочет сначала поклЯстьсЯ мне в верности сам,  -  в
том, что он не покинет менЯ, пока жив, или пока Я сам не прогоню его, и  что
при малейшем поползновении со стороны его соотечественников нарушить  данную
мне клЯтву, он встанет на мою сторону и будет битьсЯ за  менЯ  до  последней
капли крови.
     Ћн, впрочем, не допускал возможности измены со стороны своих  землЯков;
все они, по его словам, были  честные,  благородные  люди.  Љ  тому  же  они
терпели большие лишениЯ - ни пищи, ни одежды,  в  полной  власти  дикарей  Я
никакой надежды вернутьсЯ на родину, - словом,  он  был  уверен,  что,  если
только Я, их спасу, они будут готовы положить за менЯ жизнь.
     “веренность, с какою мой  гость  ручалсЯ  за  своих  соотечественников,
рассеЯла мои сомнениЯ, в Я решил попытатьсЯ выручить их,  если  возможно,  и
послать к ним длЯ переговоров старика-индейца и испанца. Ќо когда  все  было
уже готово к их отплытию, сам испанец заговорил о том, что, по  его  мнению,
нам не следует спешить с приведением в исполнение нашего плана. Ћн  выдвинул
при этом соображение настолько благоразумное и настолько свидетельствовавшее
об его искренности, что Я не мог не согласитьсЯ с ним и по его совету  решил
отложить освобождение  его  товарищей  по  крайней  мере  на  полгода.  „ело
заключалось в следующем.
     €спанец прожил у нас около месЯца и за это времЯ успел присмотретьсЯ  к
моей жизни. Ћн видел, как Я работаю и, с божьей помощью,  удовлетворЯю  свои
насущные потребности. …му было в точности известно, сколько запасено  у  нас
рису и ЯчменЯ. Љонечно, длЯ менЯ с избытком хватило бы этого запаса, но  уже
и теперь, когда моЯ  семьЯ  возросла  до  четырех  человек,  его  надо  было
расходовать с большой осторожностью. ‘ледовательно, мы и  подавно  не  могли
рассчитывать  прокормитьсЯ,  когда  у  нас   прибавитсЯ   еще   четырнадцать
оставшихсЯ в живых его товарищей.  Ђ  ведь  вам  надо  было  еще  заготовить
запасов длЯ дальнего плаваниЯ к тому времени, когда мы построим  корабль.  ‚
виду всех этих, соображений мой испанец находил, что, прежде; чем выписывать
гостей, нам следует позаботитьсЯ об их пропитании. ‚от  в  чем  состоЯл  его
план. ‘ моего разрешениЯ, говорил он,  они  втроем  вскопают  новый  участок
земли и высеют все зерно, какое Я могу уделить длЯ посева;  затем  мы  будем
дождатьсЯ урожаЯ, чтобы хватило хлеба на всех его соотечественников, которые
прибудут сюда; иначе, перебравшись до времени на наш остров; они попадут  из
огнЯ да в полымЯ, и  нужда  вызовет  у  нас  разногласиЯ.  "‚спомните  сынов
€зраилЯ, - сказал он в заключение  своей  речи,  -  сначала  они  радовались
своему освобождению от ига египетского, а потом, когда в пустыне  у  них  не
хватило хлеба, возроптали на бога, освободившего их".
     џ не мог надивитьсЯ благоразумной предусмотрительности моего гостЯ, как
не мог не порадоватьсЯ тому, что он так предан мне. …го совет был так хорош,
что, повторЯю, Я принЯл его, не колеблЯсь. Ќе откладываЯ дела в долгий Ящик,
мы вчетвером принЯлись вскапывать новое поле. ђабота шла успешно  (насколько
успешно может итти такаЯ работа при  деревЯнных  орудиЯх),  и  через  месЯц,
когда наступило времЯ посева, у нас был большой участок  возделанной  земли,
на котором мы посеЯли двадцать два бушелЯ ЯчменЯ и шестнадцать мер риса,  т.
е. все, что Я мог уделить на посев. „лЯ еды мы  оставили  себе  в  обрез  на
шесть месЯцев, считаЯ с того днЯ, когда мы приступили к распашке,  а  не  со
днЯ посева, ибо в этих местах от  посева  до  жатвы  проходит  меньше  шести
месЯцев.
     ’еперь нас было столько, что дикари могли нам быть страшны лишь  в  том
случае, если б они нагрЯнули в слишком  уж  большом  количестве.  Ќо  мы  не
боЯлись дикарей и свободно разгуливали по всему острову. Ђ так  как  все  мы
были поглощены одною надеждою-надеждою на скорое освобождение, -  то  каждый
из нас (по крайней мере могу это  сказать  о  себе)  не  мог  не  думать  об
изыскании средств длЯ осуществлениЯ этой надежды.  Џоэтому  во  времЯ  своих
скитаний по острову Я отметил несколько  деревьев  на  постройку  кораблЯ  и
поручил ЏЯтнице и отцу его срубить их, а испанца приставил  присматривать  и
руководить их работой. џ показал им доски моего изделиЯ, которые Я  с  такой
неимоверной затратой сил вытесывал из больших деревьев, и предложил  сделать
такие же. Ћни натесали их около дюжины. ќто были  крепкие  дубовые  доски  в
тридцать пЯть футов длины, два фута ширины  и  от  двух  до  четырех  дюймов
толщины. Њожете судить, какое баснословное количество труда было положено на
эту работу.
     ‚ то же времЯ Я старалсЯ по возможности увеличить свое стадо. „лЯ этого
двое из нас ежедневно ходили ловить диких козлЯт; ЏЯтница ходил каждый день,
а мы с испанцем чередовались. ‡априметив где нибудь в укромном местечке козу
с сосунками, мы убивали матку, а козлЯт пускали в стадо. ’аким образом у нас
прибавилось до двадцати голов скота. ‡атем нам предстоЯло еще позаботитьсЯ о
заготовлении винограда, так как он уже созревал. Њы собрали и насушили его в
огромном количестве; Я думаю, что, если бы мы  были  в  Ђликанте,  где  вино
делаетсЯ из изюма, мы могли бы  наполнить  не  менее  шестидесЯти  боченков.
Ќаравне с хлебом изюм составлЯл главную статью нашего питаниЯ,  и  мы  очень
любили его. џ не знаю более вкусного, здорового и питательного кушаньЯ.
     ‡а всеми этими делами мы не заметили, как подошло времЯ  жатвы.  “рожай
был недурен, - не из самых роскошных, но все же настолько обильный,  что  мы
могли приступить к  выполнению  нашего  замысла.  ‘  двадцати  двух  бушелей
посеЯнного ЯчменЯ мы получили двести двадцать; таков же приблизительно был и
урожай риса. ќтого количества должно было не только хватить на  прокормление
до следующей жатвы всей нашей общины (считаЯ с шестнадцатью новыми членами),
но с таким запасом провианта мы могли смело пуститьсЯ в плавание и добратьсЯ
до любого из государств Ђмерики.
     “брав и сложив хлеб, мы принЯлись плести большие корзины, чтобы было  в
чем хранить ‡ерно. €спанец оказалсЯ большим искусником в этом деле  и  часто
бранил менЯ, почему Я не устроил себе плетней длЯ защиты; но Я  не  видел  в
них никакой нужды.
     Љогда таким образом продовольствие длЯ ожидаемых гостей было припасено,
Я разрешил испанцу ехать за ними, снабдив его самыми точными инструкциЯми. џ
строго наказал ему не привозить  ни  одного  человека,  не  взЯв  с  него  в
присутствии старика-индейца  клЯтвенного  обещаниЯ,  что  он  не  только  не
сделает никакого зла тому человеку,  который  встретит  его  на  острове,  -
человеку, пожелавшему освободить его и его соотечественников единственно  из
человеколюбивых побуждений, - но будет защищать его  против  всЯких  попыток
этого рода и во всем подчинЯтьсЯ ему. ‚се это должно было быть  изложено  на
бумаге и скреплено собственноручными подписЯми всех, кто согласитсЯ  на  мои
условиЯ. Ќо, толкуЯ о письменном договоре, мы  с  моим  гостем  упустили  из
виду, что у его товарищей не было ни бумаги, ни перьев, ни чернил.
     ‘ этими инструкциЯми испанец и старый индеец отправились в путь на  той
самой лодке, на которой они приехали или,  вернее,  были  привезены  на  мой
остров дикарЯми в качестве пленников, обреченных на съедение. џ дал обоим по
мушкету,  пороху  и  пуль  приблизительно  на  восемь  зарЯдов,  с   наказом
расходовать то и другое как можно экономнее, т. е. стрелЯть не иначе, как  в
случаЯх крайней необходимости.
     ‘ какой радостью Я снарЯдил их в дорогу! ‡а двадцать семь  слишком  лет
моего заточениЯ это была с моей стороны  перваЯ  серьезнаЯ  попытка  вернуть
себе свободу. џ снабдил своих послов запасом хлеба и изюма, достаточным  длЯ
них на много дней, а длЯ их соотечественников на неделю.  Ќаконец,  наступил
день отплытиЯ. џ условилсЯ с отъезжающими, что на обратном пути они  подадут
сигнал, по которому Я мог бы издали признать  их  лодку,  затем  пожелал  им
счастливой дороги, и они отчалили.
     ‚ышли они при свежем ветре  в  день  полнолуниЯ  в  октЯбре  месЯце  по
приблизительному моему расчету, ибо, потерЯв точный счет дней  и  недель,  Я
уже не мог его восстановить, Я не был даже  уверен,  правильно  ли  отмечены
годы в моем календаре, хотЯ, проверив его впоследствии, убедилсЯ, что  Я  не
ошибсЯ в годах.
     “же с неделю ожидал  Я  своих  путешественников,  как  вдруг  случилось
непредвиденное событие, беспримерное в истории.
     ‚ одно прекрасное утро, когда Я еще крепко спал в своем убежище, ко мне
вбежал ЏЯтница с громким криком: "ѓосподин, господин!  Ћни  едут,  едут!"  џ
мигом  вскочил,  наскоро  оделсЯ,  перелез  через  ограду  и,  не  думаЯ  об
опасности, выбежал в рощицу (котораЯ, к слову сказать, так разрослась, что в
описываемое времЯ ее можно было скорее назвать, лесом). ЏовторЯю:  не  думаЯ
об опасности, Я сверх обыкновениЯ не взЯл с собой никакого оружиЯ; но каково
же было мое удивление, когда, взглЯнув в сторону морЯ, Я увидел милЯх в пЯти
от берега лодку с треугольным парусом: она держала курс прЯмо на  остров  и,
подгонЯемаЯ попутным ветром, быстро приближалась. Џри этом  шла  она  не  от
материка, а с южной стороны острова.
     ‘делав это открытие, Я приказал ЏЯтнице спрЯтатьсЯ в роще,  потому  что
это были не те, кого мы ожидали, и мы не знали - враги это или друзьЯ.
     ‡атем Я вернулсЯ домой за подзорной трубой,  чтобы  лучше  рассмотреть.
Џриставив лестницу, Я взобралсЯ на холм,  как  Я  всегда  это  делал,  желаЯ
произвести  рекогносцировку  и  Яснее  разглЯдеть  окрестности,  не   будучи
замеченным.
     Ќе успел Я взобратьсЯ на холм, как тотчас увидел корабль. Ћн  стоЯл  на
Якоре у юго-восточной оконечности острова, милЯх в восьми от моего жильЯ. Ќо
от  берега  до  него  было  не  более  пЯти  миль.  Љорабль  был  несомненно
английский, да и лодка, как Я мог  теперь  различить,  оказалась  английским
баркасом.
     Ќе могу выразить, в какое смЯтение  повергло  менЯ  это  открытие.  ЊоЯ
радость при виде кораблЯ, притом английского,  -  радость  ожиданиЯ  близкой
встречи  с  моими  соотечественниками,  с  друзьЯми,  -  была  выше  всЯкого
описаниЯ, а вместе с тем какое то тайное предчувствие, которого Я  ничем  не
мог объЯснить, предостерегало менЯ против них.  Џрежде  всего  мне  казалось
странным, что английский купеческий корабль зашел в эти места, лежавшие, как
было мне известно, в стороне от всех  морских  торговых  путей  англичан.  џ
знал, что его не могло пригнать бурей, так как за последнее  времЯ  не  было
бурь. ‡а  каким  же  делом  зашел  он  сюда?  …сли  это  были  действительно
англичане, то вероЯтнее всего они Явились сюда не с добром, и лучше мне было
сидеть в засаде, чем попасть в руки воров и убийц.
     Ќикогда не пренебрегайте тайным предчувствием, предостерегающим вас  об
опасности, даже в тех случаЯх, когда вам кажетсЯ, что нет никакого основаниЯ
придавать ему веру. —то предчувствиЯ бывают у каждого из  нас,  -  этого,  Я
думаю, не станет отрицать ни один мало-мальски  наблюдательный