на настали в начале сентЯбрЯ, когда добрые христиане
решили, что ѓосподь вознамерилсЯ полностью истребить народ  в  этом  грешном
городе. ’огда чума более всего свирепствовала в восточных  приходах.  Џриход
Ћлдгейт, по моему наблюдению, в течение двух недель хоронил более  тысЯчи  в
неделю, хотЯ сводки указывали меньшую цифру; но вокруг менЯ  смертность  так
возросла, что из двух десЯтков домов на  Њинориз  и  на  •аундсдич  едва  ли
оставалсЯ хоть один не зараженный, а в той части Ћлдгейтского  прихода,  где
находилсЯ ЊЯсной рЯд, и в узеньких переулках напротив, неподалеку  от  менЯ,
‘мерть, можно сказать, пировала на каждому углу. “айтчепл  был  в  таком  же
положении, и хотЯ там были дела получше,  чем  в  моем  приходе,  но  и  там
хоронили,  согласно  сводкам,  по  600  человек  в   неделю,   а   по   моим
представлениЯм - чуть ли не вдвое больше. ‚ымирали целые семьи, а  иногда  и
целые улицы, так что нередко соседи просили погребальщнков идти к  такому-то
дому и доставать трупы, потому что там все умерли.
     „а и сама работа по уборке трупов на телеги стала настолько  опасной  и
неприЯтной, что поЯвились жалобы на погребальщиков - они-де не выносЯт трупы
и не очищают дома, все  обитатели  которых  умерли,  так  что  иногда  трупы
валЯютсЯ по нескольку дней незахороненными, и так до тех пор, пока  вонь  не
достигала соседних домов и не заносила туда заразу; и таково было небрежение
служителей, что даже церковным старостам и констеблЯм приходилось следить за
ними, а мировым судьЯм  в  поселках  с  риском  длЯ  жизни  подгонЯть  их  и
заставлЯть работать. ‚едь огромное число погребальщиков умерло,  заразившись
от трупов, к которым им приходилось приближатьсЯ. € не будь в городе  такого
количества беднЯков, оставшихсЯ без работы и без  куска  хлеба,  как  Я  уже
говорил, так что нужда заставлЯла их решатьсЯ  на  что  угодно,  никогда  не
нашли бы они людей на такую работу. Ђ  тогда  трупы  валЯлись  бы  прЯмо  на
земле, разлагались и гнили бы самым чудовищным образом.
     Ќо  нельзЯ  не  отдать  должное  магистрату:   чиновники   так   хорошо
организовали захоронение трупов, что, как только кто-либо из  погребальщиков
заболевал или умирал, что частенько случалось, на его место тут же поступали
другие, и сделать  замену  было  не  трудно  благодарЯ  множеству  беднЯков,
оставшихсЯ без работы. ЃлагодарЯ этому, несмотрЯ на огромное число умиравших
почти одновременно, все трупы уносились из домов и захоранивались  еженощно,
так что никто не мог бы  сказать  о  ‹ондоне,  что  живые  не  успевают  там
хоронить своих мертвецов.
     ’ак как город в те страшные времена почти обезлюдел, возросли и  страхи
у людей, они делали массу  необъЯснимых  вещей,  просто  охваченные  ужасом,
подобно тому,  как  другие  поступали  так  же  в  припадке  болезни.  Ћдни,
заламываЯ руки, бегали с ревом и криками по улице; другие молились, на  ходу
воздеваЯ руки к небесам и просЯ у Ѓога защиты. Ќе могу утверждать,  что  все
они были в здравом уме, но, как бы там ни было,  это  все  же  указывало  на
более достойное состоЯние духа и, во всЯком случае, было гораздо лучше,  чем
устрашающий визг и вой, который ежедневно, особенно  вечерами,  доносилсЯ  с
некоторых улиц. Џолагаю, все знают о фанатичном ревнителе  веры,  знаменитом
‘оломоне €гле {194}. ‚овсе не будучи  больным,  если  не  считать  состоЯниЯ
мозгов, он нагишом, с пригоршней дымЯщихсЯ углей в руке разгуливал по улицам
и самым устрашающим образом грозил Ѓожьей  карой  всему  городу  {195}.  —то
именно он говорил или предрекал, Я так и не смог понЯть.
     Ќе  могу  сказать,  был  ли  помешанным или просто радел о беднЯках тот
свЯщенник,  который,  проходЯ ежедневно по улицам “айтчепла, воздевал руки к
небу  и  беспрестанно  твердил слова церковной литургии: "‘паси нас, о Ѓоже,
будь  милостив  к народу ’воему, к тем, во искупление которых ’ы пролил ‘вою
бесценную  кровь!" ЏовторЯю, не могу Я утверждать ничего с уверенностью, так
как  все эти мрачные картины представали взору моему издали, когда Я смотрел
на  улицу  через  окно  спальни  (Я  очень редко открывал окна настежь) в то
времЯ,  как  сам  Я заперсЯ в доме на период наиболее лютого бедствиЯ; в это
времЯ многие начали думать и даже утверждать вслух, что никто не уцелеет; и,
по  правде  говорЯ,  Я  и  сам  стал так подумывать, а потому заперсЯ в доме
недели на две и совсем перестал выходить. Ќо выдержать этого Я не мог. Љроме
того,  находились люди, которые, несмотрЯ на опасность, продолжали ходить на
публичные  богослужениЯ  даже  в  эти страшные времена; и хотЯ действительно
множество  свЯщенников  позапирали  церкви  и,  спасаЯ  живот свой, как и их
прихожане,  покинули  город, однако так поступили не все. Ќекоторые решались
совершать богослужениЯ и собирать людей на ежедневный молебен, а иногда и на
проповедь  или  на  краткий  призыв  покаЯтьсЯ  и  не  грешить более, они не
уставали  проделывать  это  до  тех  пор,  пока было кому их слушать. ’ак же
поступали  и  диссиденты,  они даже служили в церквах, где свЯщенники умерли
или сбежали, ведь в такое тЯжелое времЯ было уже не до этих мелких различий.
     ‘ердце надрывалось слышать жалобы  этих  еле  живых  беднЯг,  умолЯвших
свЯщенников утешить их, помолитьсЯ за них,  дать  им  совет  и  наставление,
просЯщих Ѓога простить и помиловать их, признающихсЯ в своих прошлых грехах.
€ самое твердокаменное сердце облилось  бы  кровью,  доведись  ему  услышать
предупреждениЯ  умирающих  грешников  другим  не  откладывать  покаЯние   до
последнего днЯ, так как в эти  бедственные  времена  у  них  может  даже  не
остатьсЯ времени длЯ раскаЯниЯ, чтобы воззвать к Ѓогу. •отелось бы мне, чтоб
Я был в состоЯнии  воспроизвести  сами  звуки  этих  стонов  и  восклицаний,
которые довелось мне слышать от умирающих в  тЯжелейшие  моменты  агонии,  и
чтоб читатель мог представить это себе так же живо,  как  Я,  а  мне  так  и
кажетсЯ, что звуки эти все еще звенЯт у менЯ в ушах.
     …сли б только Я мог  передать  эту  часть  моего  повествованиЯ  такими
проникновенными словами, чтоб растревожить душу читателЯ, Я возрадовалсЯ бы,
что написал все это, каким бы кратким и несовершенным  ни  оказалсЯ  бы  мой
рассказ.
     Ѓогу угодно было, чтобы Я все еще  оставалсЯ  жив  и  здоров  и  только
испытывал страшное нетерпение от того, что был заперт в доме и не выходил на
свежий воздух недели две или около того; Я более не мог  сдерживать  себЯ  и
решил пойти отнести письмо брату  на  почту  {196}.  ’огда-то  Я  и  отметил
полнейшую пустоту на улицах. Љогда же Я подошел  к  почте,  чтобы  отправить
письмо, то обнаружил человека, стоЯщего в углу двора и о чем-то говорЯщего с
другим человеком, находЯщимсЯ у окна; третий  же  стоЯл  в  дверЯх  конторы.
Џосреди двора лежал маленький кожаный кошелек с деньгами и с двумЯ  ключами,
висЯщими сбоку, но никто не решалсЯ поднЯть его.  џ  спросил,  долго  ли  он
здесь лежит; человек у окна ответил, что лежит он уже почти час, но никто не
хочет впутыватьсЯ в это дело, так  как  уронивший  его  может  вернутьсЯ  за
потерей. “ менЯ не было большой нужды в деньгах, да и сумма в кошельке  была
Явно не так велика, чтобы ввести в соблазн и брать деньги с риском,  что  за
ними придут; так что Я решилсЯ  было  уходить,  когда  человек,  стоЯвший  в
дверЯх, сказал, что он возьмет деньги, но, если истинный  владелец  вернетсЯ
за ними, он, конечно, их отдаст. €  вот  он  сходил  за  ведром  с  водой  и
поставил его рЯдом с кошельком, потом пошел принес  немного  пороху,  бросил
пригоршню на кошелек и сделал дорожку вокруг. „орожка была около двух  Ярдов
длиной. ’ут он пошел в третий  раз  и  принес  докрасна  раскаленные  щипцы,
которые он, полагаю, приготовил заранее; потом поджег пороховую дорожку, так
что подпалил кошелек и хорошенько прокурил воздух. Ќо и этого показалось ему
мало, он взЯл кошелек щипцами и  держал,  пока  не  прожег  насквозь,  потом
высыпал деньги в ведро с водой и унес его в  дом.  „енег,  насколько  помню,
оказалось тринадцать шиллингов,  несколько  стершихсЯ  серебрЯных  монет  по
четыре пенса и сколько-то медных фартингов {197}.
     ‚озможно, и были, как Я  уже  говорил,  такие  беднЯки,  которых  нужда
заставила бы рискнуть и взЯть деньги, но вы Ясно видите из  моего  рассказа,
что те, кто не так бедствовал, были крайне осторожны в то времЯ - так велика
была опасность.
     ‚скоре после этого случаЯ пошел Я полЯми по направлению  к  Ѓоу  {198},
потому что мне страшно хотелось узнать, как обстоЯт дела на реке и на судах;
и так как Я немного разбираюсь в судах, у менЯ было представление, что  один
из лучших способов уберечьсЯ от заразы - поселитьсЯ на корабле; размышлЯЯ  о
том, как удовлетворить свое любопытство по этой части, Я  повернул  с  полей
Ѓоу к Ѓромли {199}, затем вниз, к Ѓлэукуэллу и спуску, куда ходили за  водой
и куда причаливали суда.
     ‡десь Я увидел беднЯгу, идущего вдоль берега, или береговой насыпи, как
ее тогда называли. џ тоже прошел немного в том же  направлении  и  убедилсЯ,
что дома на набережной все заколочены. ‚ конце  концов,  продолжаЯ  идти  на
некотором расстоЯнии от этого несчастного, Я все же  вступил  в  разговор  с
ним; и прежде всего поинтересовалсЯ, каково здесь приходитсЯ людЯм.
     - “вы, сэр, -  отвечал  он,  -  округа  почти  совсем  обезлюдела.  Љто
захворал, а кто помер. ‡десь уцелело всего несколько  семей,  и  в  деревнЯх
тоже, - он указал на Џоплар {200}, - из тех, что еще не померли,  почти  все
хворают. - Ћн махнул рукой в сторону одного из домов. - ‡десь все перемерли,
дом стоит открытым, и никто не решаетсЯ зайти в него. Ћдин бедолага  воришка
рискнул стащить из него что-то и здорово поплатилсЯ за кражу:  вчера  и  его
свезли на погост. - Џотом он стал  указывать  на  другие  дома.  -  ’ам  все
умерли: хозЯин, его жена и пЯтеро детей. ’ам дом  стоит  запертым  -  видите
сторожа у дверей?
     € в том же духе рассказывал он о других домах.
     - Ќу, а что же ты сам тут делаешь, один-одинешенек? - спросил Я.
     - џ несчастный одинокий человек. Џо милости Ѓожией,  менЯ  не  постигло
еще испытание, хотЯ семьЯ моЯ уже пострадала и один из детей моих умер.
     - ’огда как же ты говоришь, что тебЯ не постигло испытание?  -  спросил
Я.
     - ‚он мой дом. - Ћн указал на маленький, низенький домик. - € там живут
моЯ беднаЯ жена и двое детей, если можно назвать это жизнью, - ведь  жена  и
один ребенок больны. Ќо Я туда не хожу.
     ’ут Я заметил, что слезы градом катЯтсЯ у него по щекам, и, уверЯю вас,
мои щеки тоже стали мокры от слез.
     - „а как же ты не приходишь к ним? Љак мог ты покинуть свою собственную
плоть и кровь?
     - —то вы, сэр, упаси Ѓоже! џ вовсе не бросил  их.  џ  работаю  на  них,
сколько в моих силах; и, с Ѓожьей помощью, они не терпЯт нужды.  -  ‘  этими
словами он поднЯл к небу глаза, и выражение лица у него  тотчас  же  убедило
менЯ  в  том,  что  повстречалсЯ  Я  не  с  ханжой,  а   с   трезвомыслЯщим,
богобоЯзненным и добрым человеком; на лице его была благодарность за то, что
в том положении, в котором он оказалсЯ, он все же способен был уберечь семью
свою от нужды.
     - —то ж, честный  человек,  -  сказал  Я,  -  это  величайшаЯ  милость,
особенно если учесть, каково сейчас приходитсЯ беднЯкам. Ќо  на  что  же  ты
живешь и  как  удалось  тебе  уберечьсЯ  от  страшного  бедствиЯ,  всех  нас
постигшего?
     - „ело в том, сэр, что Я лодочник, и вон моЯ лодка. ‚ лодке  этой  Я  и
живу. „нем Я в ней работаю, а ночью - сплю. Ђ все,  что  зарабатываю,  кладу
вон на тот камень. - Ћн указал на большой камень на другой стороне улицы  на
значительном расстоЯнии от его дома. - € тогда Я  кличу  и  высвистываю  их,
пока они не услышат, и они выходЯт забрать деньги.
     - Ќо послушай, друг, как же тебе удаетсЯ  заработать  хоть  что-нибудь?
ђазве люди пользуютсЯ лодками в наше времЯ?
     -  „а, сэр. ‚ том смысле, длЯ чего менЯ нанимают, - пользуютсЯ. ‚идите,
там  на  Якоре  стоЯт  пЯть  кораблей?  -  Ћн  указал  вниз по течению реки,
значительно ниже города. - Ђ видите восемь-десЯть кораблей, стоЯщих на цепЯх
у  причала  и на Якоре там, подальше? - ’еперь он указал вверх по реке. - Ќа
всех  этих  кораблЯх  семьи на борту - купцы, их владельцы и прочие; все они
засели  на  кораблЯх  и  не сходЯт на берег из страха заразы. џ доставлЯю им
провизию,  отвожу письма и делаю самое необходимое, так что им не приходитсЯ
спускатьсЯ  на  берег.  Љаждую  ночь  Я  прицеплЯю  лодку  к одному из таких
кораблей, и, слава ‘оздателю, пока что Я цел.
     - Ќо, друг, - сказал Я, - неужели они  разрешают  тебе  подниматьсЯ  на
борт после того, как ты побывал здесь, на берегу, в этом ужасном месте,  где
столько заразных больных?
     - Ќу, что до этого, - сказал он, - так  Я  очень  редко  поднимаюсь  на
борт. џ перекладываю все, что привез, в их лодку или кладу все  у  борта,  и
они поднимают все на корабль. Ќо если бы Я  и  поднималсЯ  на  борт,  думаю,
опасатьсЯ им было бы нечего: ведь Я не захожу в дома на берегу, ни с кем  не
общаюсь, даже с собственной семьей; Я только доставлЯю ей пищу.
     - Ќо это, может быть, как раз самое опасное, - сказал  Я,  -  ведь  эту
провизию все равно приходитсЯ от кого-то  получать.  Ђ  раз  всЯ  эта  часть
города так заражена, то опасно даже заговаривать с кем-либо:  ведь  деревнЯ,
по существу, ЯвлЯетсЯ началом города, хоть она и несколько удалена от него.
     - ‚се это так, - сказал он, - но вы не совсем менЯ понЯли. ‡десь  Я  не
покупаю длЯ них провизию. џ плыву вверх по реке к ѓринвичу {201}  и  покупаю
там свежее мЯсо, а иногда плыву вниз по реке в ‚улидж {202} и делаю  закупки
там; потом Я плыву к уединенной ферме на Љентской стороне  {203},  где  менЯ
знают, и покупаю птицу, Яйца и масло, и развожу все это, как менЯ просили, -
одно на тот, другое на другой корабль. џ редко схожу здесь на берег и сейчас
пришел сюда лишь за тем, чтобы навестить жену и  узнать,  как  поживает  моЯ
семьЯ, да отдать им то немногое, что Я получил вчера вечером.
     - ЃеднЯга, - сказал Я, - и сколько же ты получил?
     - ’ри шиллинга, - сказал он, - огромнаЯ сумма по нынешним временам  длЯ
беднЯка; да еще мне дали целую сумку хлеба, соленой рыбы и немного мЯса. ’ак
что не так уж плохо.
     - Ќу, и ты уже все это отдал?
     - Ќет, - сказал он, - но Я уже кликал жену, и она сказала,  что  сейчас
выйти не может, а постараетсЯ подойти  через  полчаса,  и  Я  дожидаюсь  ее.
ЃеднЯжка, - добавил он, - ей очень туго  приходитсЯ.  “  нее  был  нарыв,  а
сейчас он прорвалсЯ, так что Я надеюсь, что она выкарабкаетсЯ. Ѓоюсь только,
ребенок погибнет, но на все волЯ ЃожиЯ.
     ’ут он замолчал и горько заплакал.
     - Ќу, добрый друг, у тебЯ есть  надежный  “тешитель,  раз  ты  научилсЯ
смирЯтьсЯ перед волей Ѓожией. Ћн всех нас рассудит.
     - Ћ сэр, - воскликнул он, - если хоть кто-нибудь из нас уцелеет,  и  то
уж будет великаЯ милость ЃожиЯ, и кто Я такой, чтобы роптать?!
     - ќто ты говоришь? Ќасколько же меньше моЯ вера, чем  твоЯ!  -  “  менЯ
прЯмо сердце защемило: Я вдруг осознал,  насколько  тверже  убеждениЯ  этого
беднЯка, которые поддерживают его в минуту опасности, чем  мои  собственные;
ведь ему некуда было  бежать,  у  него,  в  отличие  от  менЯ,  была  семьЯ,
нуждавшаЯсЯ в его поддержке;  и  однако,  мое  поведение  было  основано  на
простых предположениЯх, его же - на твердом “повании на милость Ѓожию,  хотЯ
он и принимал всевозможные предосторожности, чтобы не заболеть.
     џ отвернулсЯ в сторону, размышлЯЯ над этим, так как,  подобно  ему,  не
маг сдержать слез.
     Ќаконец, после того как мы еще немного поговорили, женщина открыла окно
и позвала:
     - ђоберт! ђоберт!
     Ћн ответил и попросил ее подождать, пока  он  подойдет,  потом  побежал
вниз по ступенЯм к лодке и вернулсЯ  с  мешком,  в  котором  была  провизиЯ,
принесеннаЯ им с кораблЯ; затем он вновь  окликнул  жену.  Џотом  подошел  к
большому камню, который он мне показывал, опорожнил мешок, разложил  все  на
камне - каждую вещь по отдельности, - а сам отошел в сторонку; жена вышла  с
маленьким мальчуганом, чтобы отнести вещи, а он кричал им, какой капитан что
прислал, и в конце концов добавил:
     - ‚се это Ѓог послал, …го и благодари!
     Љогда беднаЯ женщина все собрала, оказалось,  что  она  слишком  слаба,
чтобы отнести все это зараз, хотЯ  вес  был  и  невелик;  тогда  она  вынула
сухари, что лежали в небольшой сумке, и оставила  мальчика  покараулить  их,
пока она не вернетсЯ.
     - Џослушай, а ты оставил  ей  четыре  шиллинга,  которые,  говорил,  ты
заработал за неделю?
     - Љонечно, конечно, - ответил он, - вот увидишь: она сама подтвердит. -
€ он снова крикнул: - ђейчел, ђейчел (так ее звали), ты взЯла деньги?
     - „а, - сказала она.
     - ‘колько там было?
     - —етыре шиллинга и серебрЯнаЯ монетка в четыре пенса.
     - •орошо, да благословит всех вас ѓосподь, - сказал  он  и  повернулсЯ,
чтобы уйти прочь.
     Љак не мог Я сдержать слез, когда услышал историю этого  человека,  так
не мог сдержать и своего желаниЯ помочь ему. Џоэтому Я окликнул его:
     - Џослушай, друг, подойди-ка сюда, потому что Я  твердо  верю,  что  ты
здоров, и Я могу рискнуть приблизитьсЯ к тебе. - ’ут Я вытащил руку, которую
до того держал в кармане. - ‚от, поди позови свою ђейчел еще раз  и  дай  ей
эту малость. ѓосподь никогда не покинет семью, котораЯ так в него верует.
     ‘ этими словами Я дал ему еще четыре шиллинга, попросил положить их  на
камень и снова позвать жену.
     Ќикакими словами не опишешь благодарности беднЯги, да и сам он  мог  ее
выразить лишь потоками слез, струившихсЯ по щекам. Ћн позвал жену и  сказал,
что ѓосподь смЯгчил сердце  случайного  прохожего,  и  тот,  услыхав  об  их
положении, дал им все эти деньги, и гораздо больше, чем  деньги,  сказал  он
ей. †енщина тоже жестами выразила свою признательность и нам и Ќебу, потом с
радостью унесла приношение; и думаю, что за весь тот год не потратил Я денег
лучшим образом.
     Џотом спросил Я беднЯгу,  не  добралась  ли  болезнь  до  ѓринвича.  Ћн
сказал, что две недели назад заразы там точно не было,  но  с  тех  пор,  он
боитсЯ, случаи заболеваниЯ  были,  но  в  той  части  города,  что  ближе  к
„етфордскому мосту; {204} он же заезжал только к мЯснику и зеленщику, где он
обычно  покупает  продукты,  за  которыми  его  посылают,  и  был  предельно
осмотрителен.
     ’огда Я спросил его, как же так получилось, что люди, которые заперлись
на кораблЯх, не сделали  необходимого  запаса  продуктов?  Ћн  ответил,  что
некоторые так и поступили, тогда  как  другие  не  уходили  до  тех  пор  на
корабль, пока страх не заставил их на это решитьсЯ, а тогда было уже слишком
опасно выходить и делать запасы провизии; он обслуживает два  кораблЯ  -  он
указал мне их, - которые почти ничем не запаслись, кроме сухарей и  пива,  и
ему приходитсЯ покупать длЯ них  все  остальное.  џ  спросил,  есть  ли  еще
корабли, которые так же уединились, как те, что Я видел. Ћн сказал,  „а,  на
всем пространстве вверх по  реке  до  ѓринвича,  включаЯ  ‹аймхаус  {205}  и
ђедрифф {206}, все корабли, которые смогли уместитьсЯ, стоЯт посреди реки по
четыре в рЯд, и на многих из них по нескольку семей на борту. џ спросил,  не
коснулась ли их болезнь. Ћн  ответил,  что  нет,  за  исключением  двух-трех
кораблей, обитатели которых не следили за морЯками и разрешали им сходить на
берег; он сказал, что приЯтно посмотреть, как выстроились корабли  вверх  по
‡аводи {207}.
     Љогда же он сообщил, что  собираетсЯ  отплыть  в  ѓринвич,  как  только
начнетсЯ прилив, Я спросил, не возьмет ли он менЯ с собою  туда  и  обратно,
потому что мне страшно хочетсЯ посмотреть, как выстроились на реке  корабли,
о чем он сам говорил. Ћн отвечал, что согласен, коли  только  Я  заверю  его
словом христианина и честного человека, что Я не заразный. џ уверил его, что
здоров, что Ѓог пока менЯ миловал, что живу Я в  “айтчепле,  но  что,  не  в
силах долее сидеть взаперти, Я решилсЯ  пойти  сюда,  чтобы  прогулЯтьсЯ  по
свежему воздуху, и что в доме у менЯ тоже нет никакой заразы.
     - Ќу что ж, сэр, раз вы настолько пожалели менЯ и мое бедное семейство,
что пожертвовали нам деньги, едва ли вы будете так безжалостны, чтобы  сесть
ко мне в лодку, если вы больны, - ведь тем самым вы убьете менЯ  и  погубите
всю мою семью.
     ЃеднЯга столь растрогал менЯ заботой и любовью к своим близким,  что  Я
решил было вообще не ехать. џ сказал, что лучше смирю свое любопытство,  чем
доставлю ему беспокойство, хоть  Я  и  убежден,  что,  благодарение  ’ворцу,
заразен не более, чем новорожденный младенец. Ќо теперь уж  он  не  хотел  и
слышать о моем отказе и, чтобы убедить менЯ, что он мне доверЯет, настойчиво
убеждал менЯ ехать; так что, когда началсЯ прилив, Я влез к нему в лодку,  и
он отвез менЯ в ѓринвич. Џока он  покупал  то,  что  было  ему  заказано,  Я
поднЯлсЯ на вершину холма, у которого был расположен город, с восточной  его
стороны, так чтобы открывалась река. Ќу  и  удивительное  зрелище  предстало
мне! џ увидел множество кораблей, стоЯщих рЯдами, по четыре в каждом, иногда
по две-три таких линии во всю ширину реки; и это не только у самого  города,
между домами ђэтклиффа и ђедриффа, на пространстве, которое жители  называют
‡аводью, но и вниз по реке до самого мыса ‹онг-ђич, то есть  насколько  горы
позволЯли видеть.
     Ќе могу точно сказать, сколько судов там было, но полагаю,  что  увидел
несколько сотен парусов; и Я не мог не одобрить их  изобретательности:  ведь
более десЯти тысЯч людей, свЯзанных с морским делом, могли укрытьсЯ здесь от
опасности заразы и жить в спокойствии и довольстве.
     џ  возвратилсЯ  домой  вполне  удовлетворенный  своим  путешествием   и
особенно своим новым знакомцем; радовала менЯ и мысль, что существуют  такие
прибежища длЯ многих семейств среди всеобщего  опустошениЯ.  Љроме  того,  Я
обнаружил, что, по мере  того,  как  зараза  распространЯлась,  корабли,  на
которых укрывались целые семьи, отплывали все дальше от  города,  пока,  как
мне сказали, некоторые просто не вышли в море и  не  переправились  к  таким
портам и безопасным местам, до каких только смогли добратьсЯ.
     Ќо нельзЯ сказать, что все, кто обосновалсЯ таким образом  на  воде  на
борту кораблЯ, полностью оградили себЯ от заразы: ведь многие умерли и  были
выброшены за борт - кто в гробах, а кто и просто так, и люди видели, как  их
тела всплывали потом с приливом ниже по реке.
     Ќо, полагаю,  могу  с  уверенностью  сказать,  что  на  корабли  зараза
попадала либо потому, что люди перебирались на них слишком поздно, оставаЯсь
на берегу до тех пор, пока кто-нибудь из них не заражалсЯ (хотЯ и сам,  быть
может, не знал об этом); таким образом, болезнь не приходила на  корабль,  а
кто-то просто приносил ее в себе самом; либо это  случалось  на  тех  судах,
которые, как  сказал  бедный  лодочник,  не  успели  запастись  провизией  и
вынуждены были часто посылать на берег за всЯкого рода вещами или  разрешать
лодкам подплывать к ним с берега; и так незаметно им завозили заразу.
     € здесь не могу не сделать нескольких замечаний  о  странном  характере
лондонцев, весьма способствовавшем их бедствиЯм. —ума началась,  как  Я  уже
говорил, на другом конце города, а именно - в ‹онг-ќйкре, „рури-‹ейн  и  так
далее, и приближалась к ‘ити очень медленно и  постепенно.  Џриближение  это
почувствовали в декабре, потом в феврале, потом в апреле, и каждый  раз  это
были только отдельные случаи; затем  болезнь  затихла  до  маЯ;  и  даже  на
последней неделе маЯ было отмечено  только  семнадцать  случаев,  и  все  на
другом конце города; и вот все это времЯ, даже тогда,  когда  умирало  более
трех тысЯч в неделю, жители ђедриффа, “оппинга и ђэтклиффа  по  обе  стороны
реки и почти всЯ ‘аутуэркскаЯ сторона все же продолжали  держатьсЯ  твердого
убеждениЯ, что их не постигнет испытание  или,  во  всЯком  случае,  пройдет
стороной. Ќекоторые воображали, что их защищают пары вара,  дегтЯ,  а  также
масел,  древесной  смолы  и  серы,  сопутствующие  корабельному  ремеслу   и
торговле.  „ругие  утверждали,  что  чума   достигла   наибольшей   силы   в
‚естминстере и приходах ‘ент-„жайлс, ‘ент-ќндрюс и прочих, и начнет спадать,
прежде чем доберетсЯ до них, - и это в какой-то мере было верно. Ќапример:

                ‘ 8 по 15 августа -
                ‘ент-„жайлс-ин-де-”илдс             242
                Љрипплгейт                          886
                ‘тепни                              197
                ‘ент-Њаргерит, Ѓермондси {208}       24
                ђоттерхитт                            3
      ----------------------------------------------------
      Ћбщее количество за неделю                   4030

                ‘ 15 по 22 августа -
                ‘ент-„жайлс-ин-де-”илдс             175
                Љрипплгейт                          847
                ‘тепни                              273
                ‘ент-Њаргерит, Ѓермондси             36
                ђоттерхитт                            2
      ----------------------------------------------------
      Ћбщее количество за неделю                   5319

     N. ‚. - Ќадо отметить, что цифра, указаннаЯ по  приходу  ‘тепни,  в  то
времЯ относилась к той части прихода, где ‘тепни примыкает к ордичу (теперь
она именуетсЯ ‘питтлфилдс) и  подходит  вплотную  к  ордичскому  церковному
кладбищу; а в то времЯ чума как раз начала спадать в ‘ент-„жайлс-ин-де-”илдс
и свирепствовала в Љрипплгейте, Ѓишопсгейте и ордиче; но и десЯти человек в
неделю не умирало от нее во всей той  части  прихода  ‘тепни,  что  включает
‹аймхаус, ђэтклиффскую дорогу и то, что теперь именуют приходами  эдуэлл  и
“оппинг, вплоть до ‘ент-Љэтрин около ’ауэра; и  так  продолжалось  до  конца
августа. Ќо жители ‘тепни заплатили  за  это  позднее,  о  чем  Я  еще  буду
упоминать по ходу рассказа.
     ‚се это давало основание обитателЯм ђедриффа и  “оппинга,  ђэтклиффа  и
‹аймхауса чувствовать себЯ в полной безопасности и тешить себЯ надеждой, что
чума уйдет, их не коснувшись,  так  что  они  не  позаботились  переехать  в
сельские местности или заперетьсЯ в домах. „а что там - они и  не  помышлЯли
об отъезде, а, наоборот, приглашали к себе друзей и родных из центра города,
и многие действительно нашли убежище  в  этой  части  ‹ондона  как  в  месте
безопасном, которое, по их  представлениЯм,  Ѓог  минует  и  не  покарает  в
отличие от остальных приходов.
     ‚от почему, когда хворь все же настигла их, они были более  растерЯнны,
напуганны, неподготовленны, чем жители других мест; ведь, когда  чума  стала
здесь по-настоЯщему свирепствовать, то есть в сентЯбре и октЯбре, уже нельзЯ
было бежать в сельскую местность - никто не решилсЯ  бы  подпустить  к  дому
незнакомца, не впускали их и в другие города; и, как мне говорили, некоторых
из тех, кто ушел в сторону ‘арри {209} (это направление не так охранЯлось  и
было более лесистым, чем другие окрестности ‹ондона, особенно около  Ќорвуда
{210} и приходов Љэмберуэлл {211}, „алледж  {212}  и  ‹асем),  были  найдены
умершими с голоду в лесах и полЯх, потому  что,  похоже,  никто  не  решалсЯ
помочь доведенным до отчаЯниЯ беднЯгам из страха заразитьсЯ.
     ђезультатом таких представлений среди жителей этой части города было  в
какой-то мере и то, что, как Я уже говорил выше, им пришлось искать спасениЯ
на кораблЯх; и там, где это было сделано своевременно и обдуманно, где  люди
так запаслись  провизией,  что  им  не  было  нужды  сходить  на  берег  или
подпускать к себе лодки, повторЯю, в этих  случаЯх  пребывание  на  кораблЯх
было самым надежным укрытием; но беда заключалась в том, что  многие  бежали
на корабли в панике, не запасшись  даже  хлебом;  кроме  того,  на  кораблЯх
иногда не было команды, чтобы отвести  их  подальше  от  берега  либо  чтобы
спустить лодку и отправитьсЯ вниз по реке за провизией - туда, где ее  можно
было без риска купить; такие часто страдали, заражаЯсь на борту  кораблЯ  не
менее, чем если бы оставались на суше.
     ‚ то времЯ как люди побогаче спасались на кораблЯх, беднЯки  забирались
на баржи, лихтеры {213}, смэки {214} и рыболовные баркасы; многие,  особенно
лодочники,  жили  в  лодках;  но  им  приходилось  плохо,  и  прежде   всего
лодочникам,  потому  что,  спускаЯсь  на  берег  за  провизией,  да  и  чтоб
заработать на жизнь, они подхватывали заразу, свирепствующую в  их  среде  с
прЯмо-таки  опустошительной  силой.  Њногие  лодочники  умирали   в   полном
одиночестве в своих лодках - в пути или под мостами - да  так  и  оставались
лежать ненайденными, пока трупы не приходили в такое состоЯние,  что  к  ним
опасно было приблизитьсЯ.
     Џоистине, беды людей, живших в портовой части города, были удручающи  и
заслуживали  всЯческого  сочувствиЯ.  Ќо  увы!  ‚   то   времЯ   собственнаЯ
безопасность так  занимала  каждого,  что  полностью  вытеснЯла  способность
сочувствовать посторонним: ведь у каждого стоЯла  ‘мерть  за  порогом,  а  у
многих она уже посетила их семью, так что люди не знали, что делать  и  куда
податьсЯ.
     ЏовторЯю, это лишало людей способности сострадать; самосохранение стало
наипервейшим законом. €  дети  бежали  от  родителей,  когда  те  чахли  под
тЯжестью болезни; а в других местах, хотЯ и реже, родители бросали детей; да
что там - бывали жуткие случаи, особенно два из них, произошедшие в  течение
одной недели, когда больные матери в  состоЯнии  бреда  и  умопомешательства
убили собственных детей; один такой случай  произошел  поблизости  от  моего
дома: беднаЯ женщина так и не пришла в себЯ, чтобы осознать, какой грех  она
совершила, и понести наказание.
     ‚ этом не было ничего  удивительного:  ведь  опасность  близкой  смерти
убивала все чувства любви и заботы о других. џ говорю  в  целом,  хотЯ  было
много примеров нерушимой любви, состраданиЯ и чувства долга - об этом Я знаю
по рассказам очевидцев, так что не отвечаю за верность подробностей.
     Џрежде чем рассказать об  одном  из  таких  случаев,  позвольте  сперва
упомЯнуть о том тЯжелейшем положении, в  котором  в  это  бедственное  времЯ
оказались беременные женщины: ведь  когда  приходил  срок  рожать  и  у  них
начинались схватки, некому было оказать им помощь;  большинство  повивальных
бабок перемерло, особенно те, что ходили за  беднЯками;  а  более  известные
акушеры уехали из города; так  что  длЯ  бедной  женщины,  не  располагавшей
большими деньгами, почти невозможно было  найти  повитуху,  те  же,  которых
можно было нанЯть, оказывались, как правило,  неумелыми  и  невежественными;
таким образом,  невероЯтное  число  женщин  оказалось  в  самом  бедственном
положении. Ќекоторые были загублены самонадеЯнностью и невежеством тех,  кто
бралсЯ им помогать. Ќесметное число детей было, можно сказать, убито теми же
невеждами, оправдывавшими себЯ тем, что они Якобы спасают мать  ценой  жизни
ребенка; а во многих случаЯх погибали и мать и дитЯ, особенно если мать  уже
была больна - тогда никто не решалсЯ приблизитьсЯ  к  ней,  и  она  погибала
вместе с ребенком. €ногда мать погибала от чумы  с  наполовину  вылезшим  из
чрева ребенком или  с  ребенком,  соединенным  с  ней  пуповиной.  Ќекоторые
умирали во времЯ схваток, так  и  не  разродившись;  и  случаев  таких  было
столько, что и не сосчитать.
     Љое-что,  подтверждающее  эти  слова,  проникло  в  официальные  сводки
смертности (хотЯ Я далек от мысли, что  там  приведены  точные  данные)  под
рубриками:

                         “мершие при родах
                         ‚ыкидыши и мертворожденные
                         “мершие в первые дни жизни

     ‚озьмем недели, когда чума особенно  свирепствовала,  и  сравним  их  с
неделЯми того же года, но еще до начала мора. Ќапример:


                                  “мершие    ‚ыкидыши    Њертво-
                                 при родах              рожденные
      ‘ 3 по 10 ЯнварЯ               7           1         13
      ‘ 10 " 17 "                    8           6         11
      ‘ 17 " 24 "                    9           5         15
      ‘ 24 " 31 "                    3           2          9
      ‘ 31 ЯнварЯ
      по 7 февралЯ                   3           3          8
      ‘ 7 по 14 февралЯ              6           2         11
      ‘ 14 " 21 "                    5           2         13
      ‘ 21 " 28 "                    2           2         10
      ‘ 28 февралЯ
      по 7 марта                     5           1         10
      ------------------------------------------------------------
                                    48          24        100

      ‘ 1 по 8 августа              25           5         11
      ‘ 8 " 15 "                    23           6          8
      ‘ 15 " 22 "                   28           4          4
      ‘ 22 " 29 "                   40           6         10
      ‘ 29 августа
      по 5 сентЯбрЯ                 38           2         11
      ‘ 5 по 12 сентЯбрЯ            39          23          -
      ‘ 12 " 19 "                   42           5         17
      ‘ 19 " 26 "                   42           6         10
      ‘ 26 сентЯбрЯ
      по 3 октЯбрЯ                  14           4          9
      ------------------------------------------------------------
                                   291          61         80

     “читываЯ  разницу  в  этих  двух  таблицах, надо еще прибавить, что, по
мнению   тех,  кто  осталсЯ  в  городе,  население  его  за  август-сентЯбрь
уменьшилось  более  чем на две трети по сравнению с Январем-февралем. Љороче
говорЯ,  обычные  цифры  смертности по этим трем статьЯм, как мне говорили и
как это было в предшествующие годы, следующие:

                                  1664 год

             “мершие при родах                   189
             ‚ыкидыши и мертворожденные          458 {215}
             ------------------------------------------------
                                                 647

                                  1665 год

             “мершие при  родах                  625
             ‚ыкидыши и мертворожденные          617
             ------------------------------------------------
                                                1242

     ќта разница, как Я уже говорил, будет значительно больше,  если  учесть
общее количество людей. џ не утверждаю, что делал какие-либо точные подсчеты
людей, проживавших в то времЯ в городе, но по ходу рассказа  Я  еще  приведу
вполне вероЯтные цифры. ‘ейчас же упомЯнул Я об этом, лишь чтобы  объЯснить,
в каком плачевном состоЯнии находились эти бедные женщины; о них можно  было
бы сказать словами Ѓиблии: "ѓоре же беременным и питающим сосцами в те  дни;
ибо великое будет бедствие на земле и гнев на народ сей" {216}.
     ‘ам Я не  общалсЯ  с  теми  семьЯми,  где  такое  случалось,  но  крики
несчастных были слышны и на большом расстоЯнии. —то касаетсЯ беременных,  то
нам показали некоторые подсчеты: 291 женщина скончалась от родов  за  девЯть
недель - более одной трети всех рожениц; обычно за такое же времЯ умирало не
более 84. Џусть читатель сам поразмыслит над этим соотношением.
     Ќесомненно, что те, кто кормили грудью, были  в  не  менее  бедственном
положении. Ќаши сводки смертности  почти  не  проливали  на  это  света,  но
кое-что можно извлечь и из них. Ѓольше, чем обычно, морили младенцев голодом
кормилицы, но это еще полбеды. •уже,  когда  умирали  просто  от  отсутствиЯ
кормилицы: мать и другие члены семьи погибали  от  чумы,  а  детей  находили
рЯдом с ними умершими просто  от  голода;  по-моему,  несколько  сот  бедных
беспомощных младенцев погибло только по этой причине. „ругие  умирали  не  с
голоду, а были отравлены кормилицами. „а что там, если мать, сама  кормившаЯ
грудью, заболевала, она отравлЯла собственное дитЯ,  то  есть  заражала  его
через свое молоко даже прежде, чем сама узнавала,  что  заразна;  и  ребенок
умирал  в  таких  случаЯх  раньше  матери.  џ  не  мог  не   сделать   этого
предупреждениЯ на случай, если когда-нибудь городу придетсЯ  вновь  пережить
такое же страшное бедствие: все беременные, а также кормЯщие  грудью  должны
покинуть город, если только у них есть  хоть  какаЯ-нибудь  возможность  это
сделать, потому что их  бедствиЯ  в  случае  болезни  будут  больше,  чем  у
остальных.
     џ мог бы рассказать  ужасающие  истории  о  детЯх,  сосущих  грудь  уже
умерших от чумы матерей {217} и кормилиц; об одной матери,  живущей  в  моем
приходе,  котораЯ,  заметив,  что  ее  ребенку  нездоровитсЯ,   послала   за
аптекарем; мне говорили, что, когда  тот  пришел,  женщина  кормила  ребенка
грудью и на вид была совершенно здорова; но, когда аптекарь подошел поближе,
он заметил на ее груди, которую сосал  ребенок,  признаки  болезни.  Ћн  был
сильно напуган, но, не желаЯ пугать и бедную женщину, попросил передать  ему
ребенка, когда он распеленал младенца  и  поднес  его  к  свечке,  то  нашел
признаки болезни и у него; оба, и мать и дитЯ, умерли, прежде  чем  аптекарь
успел вернутьсЯ домой и прислать  предохранЯющее  средство  отцу  семейства,
которому он сказал всю правду об их состоЯнии; заразил ли ребенок  мать  или
мать ребенка, неизвестно, хотЯ более вероЯтно последнее. ђассказывали  также
историю о ребенке, которого взЯли  домой  от  кормилицы,  умершей  от  чумы,
нежнаЯ мать не отказалась принЯть его и крепко прижала к груди свое дитЯ, от
чего и заразилась, да так и умерла, прижимаЯ к груди мертвого уже ребенка.
     € самые твердокаменные сердца обливались бы кровью, наблюдаЯ, как часто
любЯщие матери ухаживали за своими детьми и даже умирали, заражаЯсь от  них;
сами умирали, а дети, ради которых  эти  любЯщие  сердца  приносили  себЯ  в
жертву, выздоравливали и спасались {218}.
     Џодобный случай был с торговцем в €ст-‘митфилде; {219} у него жена была
беременна первым ребенком, и заболела она как раз, когда подоспело ей  времЯ
рожать. Њуж не мог найти ни  повивальной  бабки  принЯть  роды,  ни  сиделки
ухаживать за ней, а двое слуг, которые были  в  доме,  тут  же  сбежали.  Ћн
кидалсЯ как полоумный от дома к дому, но помощи нигде найти не мог. €  самое
большее, чего он добилсЯ, -  это  что  сторож,  приставленный  к  одному  из
запертых домов, пообещал ему прислать к утру  сиделку.  ЃеднЯга,  до  смерти
огорченный, вернулсЯ домой,  помогал,  как  умел,  жене,  заменЯЯ  повитуху,
принЯл мертвого ребенка; жена же скончалась у него на руках часом позже;  он
так и сидел до утра с мертвой женой на руках, так и застал его сторож, когда
пришел и привел, как обещал, сиделку; они поднЯлись по лестнице (дверь  была
либо вовсе не заперта, либо на щеколде) и нашли беднЯгу с мертвой  женой  на
руках, столь сраженного  горем,  что  он  умер  через  несколько  часов  без
каких-либо признаков болезни, а просто убитый постигшим его несчастьем.
     ‘лышал Я и о таких,  которые  после  смерти  своих  близких  впадали  в
отупение и глубочайшую печаль; особенно об одном человеке,  столь  согбенном
постигшим его несчастьем, что голова его как бы  вросла  в  плечи  до  такой
степени, что макушка едва возвышалась над плечами; он почти лишилсЯ и голоса
и рассудка, голова склонилась вниз, к ключицам, и только другой человек  мог
руками приподнЯть ее; этот беднЯга так и не пришел в себЯ, а хирел еще около
года и наконец умер. Ќикогда не видали, чтобы он поднЯл глаза  и  осмысленно
взглЯнул на что-нибудь.
     џ могу рассказывать подобные истории  лишь  в  общих  чертах,  так  как
невозможно было узнать все в подробностЯх: ведь семьи, о которых идет  речь,
иногда полностью  вымирали.  Ќо  подобные  картины  были  столь  часты,  что
представали взглЯду и слуху, стоило выйти на улицу, как Я уже говорил. „а  и
нелегко рассказывать много историй, когда они почти ничем друг от  друга  не
отличаютсЯ.
     ’ак как сейчас Я рассказываю о времени,  когда  чума  свирепствовала  в
восточной части города, - о том, как люди долго воображали,  что  их  минует
напасть, и как они были напуганы, когда болезнь  их  настигла  (ведь  она  и
правда предстала внезапно, как разбойник  с  большой  дороги),  -  повторЯю,
рассказ об этом возвращает менЯ  к  тем  троим  беднЯгам,  которые  ушли  из
“оппинга куда глаза глЯдЯт, - о них Я уже упоминал выше; один был -  пекарь,
другой - починщик корабельных парусов, а третий - плотник. ‚се трое были  из
“оппинга и его окрестностей.
     џ уже говорил, что спокойствие и видимость безопасности  в  этой  части
города были таковы, что ее жители, в отличие  от  других,  не  помышлЯли  об
отъезде, но похвалЯлись тем, что им опасность не угрожает; и вот  многие  из
‘ити и из зараженных пригородов переехали  в  “оппинг,  ђэтклифф,  ‹аймхаус,
Џоплар и другие безопасные места; и очень  похоже  на  то,  что  именно  это
способствовало скорейшему приходу сюда чумы. ’ак что,  хотЯ  Я  и  сторонник
того, чтобы люди уезжали  из  таких  городов,  как  ‹ондон,  при  первых  же
признаках надвигающегосЯ испытаниЯ, и чтобы все, кто имеет хоть какое-нибудь
пристанище, воспользовались им и покинули горел  но  должен  сказать:  когда
все, кто хочет уехать, уедет, то те, кто в городе, должны твердо  оставатьсЯ
на своих местах, а не перебиратьсЯ из одного конца города в  другой  или  из
одной его части в соседнюю, иначе они будут с