        „аниэль „ефо. ‘частливаЯ куртизанка, или историЯ жизни и всевозможных превратностей судьбы мадемуазель „е Ѓело, впоследствии именуемой графиней де ‚инцельсгейм германской, она же особа, известнаЯ во времена Љарла II под именем леди ђоксаны

----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод ’. ‹итвиновой
     ‘ериЯ "‹итературные памЯтники", Њ.: "Ќаука", 1975
     OCR Ѓычков Њ.Ќ.
----------------------------------------------------------------------------

        Џђ…„€‘‹Ћ‚€… Ђ‚’ЋђЂ    

     €сториЯ этой красивой дамы достаточно красноречива; и если изложение ее
уступает в изЯществе и красоте наружности той, о ком идет рассказ, - а  она,
если верить молве, была истинной красавицей, - если повествование о ее жизни
не столь занимательно, как  того  хотелось  бы  читателю,  и  если  наиболее
занимательные места  недостаточно  назидательны,  то  винить  во  всем  этом
следует  одного  лишь  рассказчика.  Љраски,  какие  он  избрал  длЯ  своего
повествованиЯ, надо полагать, во многом уступают  Яркости  нарЯдов,  в  коих
угодно было ЯвлЯтьсЯ миру особе, от лица которой он говорит.
     ђассказчик  берет  на  себЯ  смелость  утверждать,  что   повесть   сиЯ
отличаетсЯ от большей части современных произведений этого рода, хоть многие
из них были принЯты  публикой  благосклонно.  €так,  главное  отличие  нашей
повести в том, что она основанием своим имеет доподлинные происшествиЯ, или,
иначе  говорЯ,  читателю  предлагаетсЯ  собственно  не  повесть,  а  историЯ
человеческой жизни.
     Њеста, где разыгрываютсЯ  главные  событиЯ  этой  истории,  таЯ  близки
местам, избранным рассказчиком, что он вынужден скрыть имена действующих лиц
из опасениЯ, как бы обитатели тех  мест,  в  памЯти  которых  еще  не  вовсе
изгладились описываемые происшествиЯ, не узнали  подлинных  участников  этих
происшествий.
     Ћсобой нужды выводить участников доподлинной истории под  их  истинными
именами нет, меж тем как обнародование самой этой истории безусловно  служит
к  пользе;  и  если  бы  перед  нами  всЯкий  раз  ставилось  условие:  либо
представлЯть всех  участников  истинных  происшествии  под  их  собственными
именами, либо вовсе  отказатьсЯ  от  описаниЯ  их  -  сколько  прелестных  и
занимательных  историй  так  никогда  бы  и  не  увидело   света!   ‘кольких
удовольствий - не говорЯ о пользе - был бы лишен читатель!
     Ѓудучи самолично знаком с первым мужем  этой  дамы  -  пивоваром***,  а
также с его отцом и досконально знаЯ печальные обстоЯтельства.  выпавшие  на
долю этой семьи, рассказчик всецело ручаетсЯ  за  правдивость  первой  части
предлагаемой истории и склонен -в этом видеть залог того, ч-то  и  остальнаЯ
ее часть достойна довериЯ; правда,  описанные  в  ней  событиЯ  имели  место
главным образом в заморских краЯх, и поэтому не поддаютсЯ проверке,  тем  не
менее, поскольку мы об этих событиЯх узнаем  с  собственных  слов  особы,  о
которой идет речь, у нас нет оснований сомневатьсЯ в их достоверности.
     €з  ее  бесхитростного  рассказа  видно,  что  она  не   стремитсЯ   ни
оправдывать свои поступки, ни, тем более,  советовать  другим  следовать  ее
примеру в чем-либо, кроме ее  чистосердечного  раскаЯниЯ.  ‚  многочисленных
отступлениЯх, - коими она перебивает свой рассказ, она сама себЯ осуждает  и
клеймит с жесточайшей суровостью. Љак часто и с какой неподдельной  страстью
казнит она себЯ, тем самым внушаЯ нам справедливый взглЯд на ее поступки!
     ќто верно, что, следуЯ  дорогами  порока,  она  достигает  неслыханного
успеха; однако, даже достигнув вершины земного благополучиЯ, она то  и  дело
признаетсЯ, что радости, доставшиесЯ ей неправедным  путем,  -  ничто  перед
муками раскаЯниЯ и что ни утехи богатства, в  котором  она,  можно  сказать,
купалась, ни пышные нарЯды и выезды, ни  даже  почести,  которыми  она  была
окружена, - не даровали ее  душе  долгожданного  покоЯ  и  не  позволЯли  ей
забытьсЯ ни на час в те бессонные ночи, когда она к  себе  обращала  слишком
заслуженные укоры.
     Ѓлагочестивые размышлениЯ, на какие наводит читателЯ эта часть повести,
полностью  оправдывают  ее  обнародование,  ибо  заставить   людей   глубоко
задуматьсЯ и есть та цель, коею задалсЯ  рассказчик.  €  если,  излагаЯ  сию
историю,  не  всегда  можно  обойтись  без  описаниЯ  порока  во  всей   его
неприглЯдности, рассказчик просит читателЯ поверить,  что  он  приложил  все
усилиЯ к  тому,  чтобы  избежать  непристойных  и  нескромных  оборотов;  он
надеетсЯ, что вы здесь не найдете ничего такого,  что  могло  бы  служить  к
поощрению  порока,  и  что,  напротив,  убедитесь,  что  порок   повсеместно
представлен в самом неприглЯдном виде.
     Љартины преступлений, какими бы красками их ни рисовать,  всегда  могут
склонить порочную душу на дурное; однако если порок и представлен  здесь  во
всем его пестром оперении, то сделано сие не соблазна ради, но затем,  чтобы
полностью  его  развенчать;  и  не  вина  рассказчика,  если,  залюбовавшись
представленной картиной, читатель сделает из нее неподобающее употребление.
     ‚прочем, мы исходим из того, что  человек,  чем  он  благонравнее,  тем
более  стремитсЯ  к  совершенствованию  своей   добродетели;   к   тому   же
преимущества предлагаемого труда очевидны, и  читатель,  посвЯтив  ему  часы
досуга, проведет времЯ с приЯтностью и пользою.


     џ родилась, как мне о том сказывали родные, во ”ранции, в городе Џуатье
{1}, в провинции, или, по-нашему, - графстве Џуату. ‚ 1683  году  или  около
того  родители  привезли  менЯ  в  Ђнглию,  ибо,   подобно   многим   другим
протестантам,  они  были  вынуждены  бежать  из  ”ранции,  где  подвергались
жестоким преследованиЯм за свою веру {2}.
     Ќе очень понимаЯ, а, вернее, совсем не понимаЯ причин нашего  переезда,
Я была весьма довольна своим новым местожительством. Ѓольшой веселый  город,
‹ондон пришелсЯ мне по вкусу. џ была еще дитЯ, и многолюдие менЯ  тешило,  а
нарЯднаЯ толпа восхищала.
     €з ”ранции Я не вынесла ничего, кроме Языка этой  страны.  Ћтец  мой  и
мать принадлежали к более высокому кругу, нежели те, кого принЯто было в  ту
пору называть <I>беженцами</I>: они покинули ”ранцию одними из  первых,  когда  еще
можно было спасти свое состоЯние; отец мой умудрилсЯ загодЯ переправить сюда
то ли крупную сумму денег, то ли, помнитсЯ, большую партию каких-то  товаров
- французского коньЯку, бумаги {3}  и  еще  чего-то;  все  это  ему  удалось
продать с большой выгодой, так что к нашему приезду в его  распорЯжении  был
немалый капитал и ему не пришлось обращатьсЯ за помощью к своим поселившимсЯ
здесь ранее соотечественникам. Ќапротив, наш дом постоЯнно осаждали голодные
толпы жалких беженцев, покинувших свою страну - кто в силу убеждений, кто по
другим каким причинам.
     Џомню, как отец мой говорил, что среди множества одолевавших его  людей
были и такие, кого мало заботили вопросы вероисповеданиЯ и кому на родине не
грозило ничего, кроме голода.  Ќаслышанные  о  радушии,  с  каким  в  Ђнглии
привечают иностранцев, о том, как легко здесь найти работу,  как,  благодарЯ
доброй попечительности лондонцев, приезжих всЯчески  поощрЯют  поступать  на
мануфактуры - в ‹ондоне и его окрестностЯх, в ‘питлфилдсе, Љентербери {4}  и
других местах - и еще о том, насколько  лучше  заработки  здесь,  нежели  во
”ранции и прочих странах, они прибывали целыми полчищами в поисках того, что
именуетсЯ средствами к существованию.
     Љак Я уже говорила, отец  мой  сказывал,  что  среди  домогавшихсЯ  его
помощи было больше людей  этого  рода,  нежели  истинных  изгнанников,  коих
совесть, к великой их печали, понуждала покидать отчизну.
     Њне было около десЯти лет, когда менЯ привезли сюда,  где,  как  Я  уже
говорила, мы жили, не ведаЯ  нужды,  и  где  -  спустЯ  одиннадцать  лет  по
переезде нашем - отец мой умер. ‡а этот  срок,  поскольку  Я  предуготовлЯла
себЯ длЯ светской жизни, Я успела, как это принЯто в ‹ондоне,  познакомитьсЯ
кое с кем из соседей. џ подружилась с двумЯ-тремЯ ровесницами и сохранила их
дружеское расположение и в более поздние годы, что немало благоприЯтствовало
моим дальнейшим успехам в свете.
     “чилась Я в английских школах и, будучи в юных летах,  без  труда  и  в
совершенстве  усвоила  английский  Язык,  а  также  и  все  обычаи,  которых
придерживались английские  девушки.  ’ак  что  от  французского  во  мне  не
оставалось  ничего,  кроме  Языка;  разговор  мой,  впрочем,  не  изобиловал
французскими оборотами, как то случаетсЯ у иностранцев, и Я  не  хуже  любой
англичанки говорила на самом, можно сказать, натуральном английском Языке.
     Џоскольку мне приходитсЯ себЯ рекомендовать самой, Я надеюсь,  что  мне
позволительно  говорить  о  себе   с   полным,   насколько   это   возможно,
беспристрастием, как если бы речь шла о постороннем мне лице. ‹ьщу ли Я себе
или нет, судите по моему рассказу.
     €так, Я была (достигнув четырнадцати лет) девицей рослой и статной,  во
всем, что касалось житейских дел, смышленой, за  словом,  как  говоритсЯ,  в
карман не лезла и острой - что твой Ястреб; немного насмешлива  и  скора  на
Язык, или, как говорЯт у нас в Ђнглии, развЯзна; однако в поступках своих не
позволЯла себе выходить за рамки приличиЯ. Ѓудучи по крови  француженкой,  Я
танцевала, как природнаЯ танцовщица, и танцы любила до страсти; голосом тоже
обижена не была и пела - да так хорошо, что (как вы увидите из  дальнейшего)
это умение сослужило мне немалую службу. Љороче, у менЯ не  было  недостатка
ни в красоте, ни а уме, ни  в  деньгах,  и  Я  вступала  в  жизнь  со  всеми
преимуществами,  обладаЯ  которыми  молодаЯ  девица  может  рассчитывать  на
всеобщее расположение и счастливую жизнь.
     Љогда мне минуло пЯтнадцать, отец, положив мне в приданое 25 000 ливров
(он привык считать на французские деньги), по-нашему же - две тысЯчи  фунтов
{5}, выдал менЯ за крупного лондонского пивовара. Џрошу прощениЯ за то,  что
не раскрываю его имени, ибо, хоть он и был главным виновником моей погибели,
Я все же не могу отважитьсЯ на столь жестокую месть.
     ‘ этим-то существом, именуемым мужем, Я прожила  восемь  лет  в  полном
достатке; какое-то времЯ Я даже держала собственный выезд,  вернее,  подобие
его, ибо. в будние дни лошади запрЯгались в  телегу,  а  по  воскресеньЯм  Я
могла ездить в своей карете в церковь  или  еще  куда  -  с  согласиЯ  мужа.
‚прочем, согласиЯ-то как раз между нами почти не бывало. Ќо об этом после.
     Џрежде чем приступить к описанию той эпохи моей жизни, что Я провела  в
законном  браке,  позвольте  мне  дать  столь  же  беспристрастный  отчет  о
характере моего мужа. ќто был славный малый, красавец и весельчак, словом, -
дружок, о каком всЯкаЯ женщина, казалось бы, может только мечтать:  хорошего
сложениЯ, рослый, пожалуй, даже немного чересчур -  впрочем,  не  настолько,
чтобы казатьсЯ неуклюжим, и преотличный, танцор.  Џоследнее  обстоЯтельство,
должно  быть,  и  послужило  главным  поводом  к  нашему  сближению.  „елами
пивоварни прилежно и старательно занималсЯ его отец, так что собственные его
обЯзанности сводились к тому, чтобы времЯ от времени наведыватьсЯ в контору.
Ќе будучи обременен заботами, он не утруждал себЯ ничем, Я ходил по  гостЯм,
бражничал с приЯтелЯми да предавалсЯ своему любимому занЯтию - охоте.
     Љрасивый мужчина и превосходный охотник - вот вам и весь его портрет! џ
же, подобно многим молодым девицам, выбрав себе спутника жизни  за  красивую
наружность и веселый  нрав,  оказалась  несчастна,  ибо  во  всех  остальных
отношениЯх это был самый пустой, самый никчемный и необразованный мужчина, с
каким когда-либо женщине доводилось свЯзать свою судьбу.
     ‡десь Я должна сделать небольшое отступление и - как бы Я  ни  осуждала
себЯ  за   дальнейшее   -   позволю   себе   обратитьсЯ   к   моим   молодым
соотечественницам  со  следующим  предостережением:   сударыни,   если   вам
сколько-нибудь дорого ваше благополучие, если вы рассчитываете на счастливое
супружество, если надеетесь сохранить - а в случае  беды  восстановить  ваше
достоЯние, - не выходите замуж за дурака. ‡а кого  угодно  -  только  не  за
дурака! Љонечно, никто не может поручитьсЯ, что вы будете счастливы в браке,
за кого бы вы ни вышли, но что вы будете несчастливы, если вступите в брак с
дураком,  это  уже  наверное.  „а,  с  умным   человеком   можно   оказатьсЯ
несчастливой, но быть счастливой с дураком - никогда!  Ћн  не  в  состоЯнии,
даже если бы захотел, оградить вас от нужды и лишений; что он  ни  делает  -
все невпопад, что ни скажет - некстати.  ‚сЯкаЯ  мало-мальски  благоразумнаЯ
женщина двадцать раз на дню почувствует, как он несносен. ‚ самом деле,  что
может быть хуже, чем краснеть всЯкий раз, как этот пригожий,  статный  малый
откроет рот на людЯх?  ‘лышать,  как  другие  мужчины  высказывают  разумные
суждениЯ в то времЯ, как твой муж сидит, словно воды в рот набрал? Ќо и  это
еще полбеды - а каково  слышать  дружный  смех  окружающих,  если  он  вдруг
пуститсЯ в разглагольствованиЯ?
     Љ тому же разновидностей дураков  на  свете  столь  великое  множество,
разнообразие этой породы столь безгранично  и  невообразимо,  и  определить,
какой вид ее наихудший, так трудно, что Я вынуждена сказать: никаких дураков
нам не надобно, сударыни, ни бесшабашного дурака, ни степенного болвана,  ни
благоразумного, ни безрассудного! Ќет, всЯкаЯ судьба  предпочтительнее,  чем
участь женщины, которой  в  мужьЯ  попалсЯ  дурак,  -  лучше  провековать  в
девицах, нежели свЯзать свою судьбу с дураком!
     ‘о временем нам придетсЯ вернутьсЯ к  этому  предмету,  покуда  же  его
оставим. ЊоЯ беда  была  тем  горше;  что  человек,  который  мне  досталсЯ,
совмещал в своем лице несколько, разновидностей дурака одновременно.
     Ћн был, во-первых, - и это совсем нестерпимо -  дураком  самодовольным,
tout opmiatre {‘трашно  упрЯмым  (франц.).};  в  каком  бы  обществе  он  ни
находилсЯ, какое  бы  суждение  при  нем  ни  высказывалось  -  пусть  самым
скромным, непритЯзательным тоном - мой молодчик должен непременно  выскочить
со своим мнением; и уж,  разумеетсЯ,  оно  было  единственное  правильное  и
дельное! Љогда же доходило до обоснованиЯ  своего  суждениЯ,  он  нес  такую
околесицу, что всем становилось неловко.
     ‚о-вторых, он был упрЯм и несгибаем; чем глупее и  несообразнее  мысль,
которую он выскажет, тем упорнее он ее отстаивает. ќто делало его совершенно
невозможным.
     Ќазванных двух свойств, даже если бы у него не было  „ругих,  оказалось
бы довольно, чтобы сделать его несноснейшим из мужей,  так  что  всЯкому,  Я
думаю, очевидно, каково мне было с ним жить. ‚прочем, Я не  падала  духом  и
больше отмалчивалась - это был единственный способ  его  одолеть.  Љакой  бы
вздор он ни нес, о чем бы ни заводил речь, Я не отвечала и не спорила с ним,
и тогда он приходил в невообразимую Ярость  и  выбегал  из  комнаты.  Ђ  мне
только того и надо было.
     Џеречень всех  уловок,  к  которым  мне  приходилось  прибегать,  чтобы
сделать существование с этим невозможным человеком  сколько-нибудь  сносным,
отнЯло бы слишком много времени, а примеры показались бы слишком ничтожными.
“помЯну лишь некоторые из них  и  в  тех  местах  моего  повествованиЯ,  где
описываемые событиЯ этого потребуют.
     Џримерно на пЯтом году моего  замужества  умер  отец  -  матушку  же  Я
схоронила много прежде. Ћтец был так недоволен моим браком, поведение  моего
мужа так его огорчало, что, хоть он и отказал мне в завещании больше  5  000
ливров {6}, однако сумму эту повелел вручить моему  старшему  брату  с  тем,
чтобы тот сберег ее длЯ менЯ. Ѓрат же,  пустившись  в  чересчур  рискованные
торговые спекулЯции, в конце концов обанкротилсЯ {7}, из-за чего потерЯл  не
только свои собственные деньги, но также и мои. Ќо об этом речь впереди.
     ’аким образом Я  лишилась  всего,  что  мне  причиталось  от  отцовских
щедрот, - и это по  той  простой  причине,  что  вышла  замуж  за  человека,
которому отец мой не решилсЯ  доверитьсЯ.  ‚от  достойнаЯ  награда  женщине,
свЯзавшей свою судьбу с дураком!
     „ва года спустЯ после смерти  моего  отца  умер  также  и  мой  свекор,
оставив,  как  мне  в  то  времЯ  казалось,  изрЯдное  прибавление  к  нашим
капиталам, ибо с его смертью все доходы от пивоварни - а дела ее  процветали
- перешли к мужу.
     Ћднако это увеличение наших доходов и послужило  к  его  погибели,  ибо
деловаЯ жилка отсутствовала у него начисто, и он был совершенным невеждой по
счетной части. Џоначалу, правда, он суетилсЯ в конторе, желаЯ показать  себЯ
деловым человеком, но вскорости  опЯть  все  запустил.  ЏроверЯть  счета  он
почитал ниже своего достоинства, целиком доверЯлсЯ конторщикам и счетоводам.
Џокуда у него были наличные, чтобы рассчитыватьсЯ с поставщиками солода и со
сборщиком налогов, да водились в кармане денежки, он и  в  ус  не  дул;  как
получитсЯ, так и ладно!
     ЏредвидЯ, чем  все  это  кончитсЯ,  Я  несколько  раз  принималась  его
урезонивать, побуждаЯ  прилежнее  вникнуть  в  дела.  џ  говорила  ему  и  о
многочисленных  жалобах  клиентов  на  его  служащих  и  о  том,  что  из-за
недобросовестности его управлЯющего он из кредитора превратилсЯ в  должника,
но на мои увещеваниЯ он отвечал либо грубостью,  либо  враньем,  представлЯЯ
мне положение дел в  ином  свете,  нежели  то,  в  каком  они  находились  в
действительности.
     ‘ловом, чтобы покончить с этой скучной историей, котораЯ  и  длилась-то
совсем недолго, он вскоре обнаружил, что торговлЯ его хиреет, капитал  тает,
и что; короче говорЯ, он не в состоЯнии вести дело дальше. ђаза два ему даже
пришлось за неимением наличных денег отдать весь инструмент пивоварни в счет
налога, а последний раз, когда это случилось, он  с  превеликим  трудом  его
выкупил.
     Џерепугавшись не на шутку, муж мой решил отказатьсЯ от дела, о чем,  по
правде сказать, Я не очень-то сокрушалась, понимаЯ, что если он не  передаст
его в другие руки по своей воле, он будет к тому вынужден  обстоЯтельствами,
иначе говорЯ, обанкротитсЯ. Љ тому  же  Я  хотела,  чтобы  он  избавилсЯ  от
пивоварни, покуда у него оставалась еще какаЯ-то долЯ капитала,  и  менЯ  не
раздели до нитки и не выгнали на улицу с детьми -  а  надо  сказать,  что  к
этому времени супруг мой подарил мне целых пЯть душ - единственное  дело,  к
какому пригодны дураки!
     €так, когда ему удалось сбыть кому-то свою пивоварню,  Я  почувствовала
великое облегчение. Џосле того, как он выплатил все свои долги  до  единого,
длЯ чего ему пришлось выложить изрЯдную сумму, он осталсЯ при двух или  трех
тысЯчах фунтов.  Ќам  пришлось  расстатьсЯ  также  и  с  нашим  домом  подле
пивоварни, и мы переехали в ***, небольшое селение,  отстоЯщее  примерно  на
две мили от городской черты. ЏринимаЯ в соображение все эти  обстоЯтельства,
Я почитала за счастье, что нам удалось так легко отделатьсЯ, и, обладай  мой
красавец хоть крупицей здравого смысла, Я бы и до сей  поры  не  знала,  что
такое нужда.
     Ќа оставшийсЯ капитал или на часть его Я  предлагала  купить  дом:  длЯ
такой покупки Я  была  готова  присоединить  свои  деньги,  в  ту  пору  еще
нетронутые; кстати сказать, если бы муж послушал тогда моего  совета,  Я  бы
вероЯтно, и вообще-то их не лишилась, и мы  могли  бы  жить  безбедно  -  во
всЯком случае до конца его жизни. Ќо дурак на то и  дурак,  что  не  слушает
разумных советов; не послушал и он моего  и,  не  ударЯЯ  пальцем  о  палец,
продолжал свое беспечное житье: по-прежнему держал множество слуг и  лошадей
и каждый день выезжал на охоту. „еньги меж тем таЯли с часу на час, и  перед
моими глазами Явственно  встала  картина  нашего  окончательного  разорениЯ,
предотвратить которое Я не имела способа.
     ‘колько Я ни уговаривала мужа, сколько ни умолЯла  его  переменитьсЯ  -
все напрасно. џ говорила ему, как быстро убывают наши деньги, в каком жалком
положении мы окажемсЯ, когда они кончатсЯ совсем, но на него  мои  слова  не
производили никакого впечатлениЯ; словно одержимый, он  продолжал  свое,  не
обращаЯ вниманиЯ на мои слезы и сетованиЯ и ни на грош не сокращаЯ  издержек
на свои нарЯды, выезды, лакеев и лошадей, и так до самого конца, пока в один
прекрасный день не обнаружил, что все его состоЯние равнЯетсЯ ста фунтам.
     ‡а какие-нибудь три года он умудрилсЯ промотать все свои деньги, причем
и мотал-то он их, можно сказать, бессмысленно, в  компании  самых  ничтожных
людей, охотников да лошадников, которые стоЯли много ниже его по  положению.
Ќу, да это еще одно непременное  свойство  дурака.  „урак  никогда  не  ищет
общества человека умнее или способнее себЯ: нет,  он  знаетсЯ  с  негодЯЯми,
пьет солод с грузчиками, словом, водит компанию с самым подлым людом.
     Ћднажды утром в эту несчастную пору муж мне вдруг объЯвил,  что  понЯл,
до какого он дошел ничтожества и что решил отправитьсЯ искать счастьЯ,  куда
глаза глЯдЯт. ’акое, впрочем, он говорил и раньше, и не один раз, в ответ на
мои уговоры образумитьсЯ, покуда не поздно, и подумать о положении, в  каком
находитсЯ и сам он и его семьЯ. € Я уже не  обращала  вниманиЯ  на  эти  его
слова, считаЯ, что они, как и все, что он говорит, не значат  ровным  счетом
ничего. €ной раз, когда он заводил такой разговор, Я,  грешным  делом,  даже
думала про себЯ: "‚от и хорошо, и поезжай с богом, а то ты нас всех с голоду
уморишь".
     € в самом деле, объЯвивши о своем уходе, он  весь  тот  день  оставалсЯ
дома, да и ночевал дома тоже. Ќо на следующее утро он вскочил  ни  свет,  ни
зарЯ и, как всегда, - когда созывал людей на охоту,  стал  дуть  в  валторну
(так он именовал свой охотничий рожок).
     ќто был конец августа, когда еще светает довольно рано, часу в пЯтом. ‚
этот-то час Я и услышала, как он вышел со двора вместе  с  двумЯ  слугами  и
затворил за собой ворота. Ћн ничего не сказал мне такого, чего бы не говорил
обычно, отправлЯЯсь на охоту; Я даже не  встала  с  постели  и  тоже  ничего
особенного ему не сказала; когда он отъехал, Я вновь уснула  и  поспала  еще
часа два.
     —итатель, верно, удивитсЯ, когда Я ему объЯвлю, что с той самой поры  Я
ни разу больше не видела моего мужа. Њало того, Я не  получила  от  него  ни
одной весточки и ни о нем, ни о его двух слугах, ни даже о  лошадЯх  их  так
больше ничего и не слышала; мне не удалось узнать, ни что с ними  случилось,
ни куда, или хотЯ бы в какую сторону они отправились,  что  делали  или  что
намеревались  делать,  -  они  словно  сквозь  землю  провалились.  ‚прочем,
впоследствии кое-что обнаружилось.
     Џервые двое суток его отсутствие менЯ ничуть не удивлЯло, да  и  первые
две недели тоже џ не очень беспокоилась; если бы с ними  приключилась  какаЯ
беда, говорила Я  себе,  Я  бы  о  том  узнала  незамедлительно;  а  взЯв  в
соображение еще и то, что при  муже  находилось  двое  слуг  и  три  лошади,
допустить, что все они - и люди, и животные - пропали без вести,  было  и  в
самом деле слишком уж невероЯтно.
     Њожете, однако, вообразить мою тревогу, когда  прошла  неделЯ,  другаЯ,
месЯц, два месЯца и так далее, а о муже  -  ни  слуху,  ни  духу!  џ  крепко
задумалась о своей дальнейшей жизни: пЯтеро детей и - ни гроша денег  на  их
пропитание, если не считать тех семидесЯти фунтов наличными,  какие  у  менЯ
еще оставались, да кое-каких ценных вещиц; правда, продав  их,  Я  могла  бы
выручить  немалую  сумму,  но  и  ее  не  хватило   бы   на   сколько-нибудь
продолжительный срок.
     џ не знала, что  делать,  к  кому  обратитьсЯ  за  советом  и  помощью;
оставатьсЯ в доме, в котором мы жили, было невозможно - очень уж высока была
плата, покинуть же его, не имеЯ на то  распорЯжениЯ  от  мужа,  который  мог
вдруг вернутьсЯ, Я тоже не решалась. џ была в полном смЯтении и совсем упала
духом.
     ‚ таком-то унынии прошел  почти  год.  “  мужа  были  две  сестры,  обе
семейные, жившие в полном достатке;  были  у  него  и  другие  родственники.
ЏолагаЯ, что они не захотЯт оставить менЯ в беде, Я часто  подсылала  к  ним
узнать, нет ли у них каких вестей о моем  бродЯге.  Ћднако  все  они  дружно
отвечали, что ничего о нем не знают. џ  им,  видно,  сильно  надоела  своими
приставаниЯми, что они мне и давали понЯть, раз от разу все более  нелюбезно
встречаЯ служанку, которую Я к ним посылала.
     Ћт такой обиды на душе у менЯ делалось  еще  горше;  моим  единственным
прибежищем были слезы, ибо не было у менЯ ни  одного  близкого  человека.  џ
забыла сказать, что месЯцев за шесть или за семь до того,  как  менЯ  бросил
муж, над моим братом разразилась та самаЯ беда, о которой Я упоминала ранее,
а именно - он обанкротилсЯ, попал за долги в тюрьму и - что хуже, - как Я  о
том узнала  с  великим  сокрушением,  ему  предстоЯло  после  того,  как  он
достигнет согласиЯ со своими кредиторами, выйти из нее чуть ли не нищим.
     Ќедаром говорЯт,  что  беда  одна  не  приходит.  ‚от  и  со  мной  так
случилось, муж менЯ бросил вскоре после того как единственный из  оставшихсЯ
в живых моих родственников обанкротилсЯ и, следовательно, не мог служить мне
опорой. €так, потерЯв мужа и оставшись с пЯтью малыми детьми  на  руках  без
каких бы то ни было средств к их пропитанию, Я очутилась в  положении  столь
ужасающем, что никакими словами нельзЯ описать.
     “ менЯ еще оставались - а принимаЯ во внимание обстоЯтельства, в  каких
мы жили прежде, иначе и быть не  могло,  -  кое-какаЯ  серебрЯнаЯ  утварь  и
драгоценности. Њуж мой удрал прежде, чем мы в конец обнищали, так что ему не
пришлось, как обычно поступают  в  подобных  обстоЯтельствах  мужьЯ,  еще  и
ограбить менЯ напоследок. Ќо в те долгие месЯцы, когда Я  еще  рассчитывала,
что он вернетсЯ, Я потратила всю нашу  наличность,  и  вскоре  мне  пришлось
продавать одну  вещицу  за  другой.  ’о  немногое,  что  обладало  подлинной
ценностью, таЯло со днЯ на день и  перед  моим  мысленным  взором  открылась
картина мрачного отчаЯниЯ:  вскоре,  говорила  Я  себе,  мне  придетсЯ  быть
свидетельницей голодной смерти моих  малюток.  ЏредоставлЯю  судить  о  моем
душевном состоЯнии женщинам, обремененным большим  семейством  и  привыкшим,
подобно мне, жить в довольстве и на широкую ногу. —то до моего мужа,  Я  уже
потерЯла всЯкую надежду когда-нибудь, его увидеть, да хоть бы он и вернулсЯ,
разве он в силах был мне помочь? ‚едь он и шиллинга бы не  заработал,  чтобы
облегчить нашу нужду; длЯ этого у него не было ни умениЯ, ни хотениЯ. ‘  его
куриным почерком он даже в писари не годилсЯ? „а что почерк - он и читать-то
толком не умел! - в правописании же смыслил столько, что двух  слов  не  мог
написать без ошибки. Ѓезделье было его величайшей усладой,  он  мог  полчаса
срЯду стоЯть, прислонившись к столбу, и - подобно драйденовскому крестьЯнину
{8}, что насвистывал затем, что ум его не был обременен ни единой мыслью,  -
беспечно попыхивать  своей  трубкой.  €  это  тогда,  когда  остатки  нашего
состоЯниЯ уже заметно таЯли, когда семью уже подстерегал  голод,  когда  все
мы, можно сказать, истекали кровью! Ђ ему и  горЯ  было  мало.  Ћн  даже  не
задумывалсЯ,  где  добудет  еще  один  шиллинг,  когда  уплывет  уже   самый
последний.
     Џоначалу Я думала, что буду по нем тосковать, но, так как  Я  не  могла
забыть его характера, утешилась гораздо раньше, чем ожидала; но все равно, с
его стороны было бесчеловечно и жестоко -  бросить  менЯ  так,  без  всЯкого
предупреждениЯ, даже знака не подав о своих  намерениЯх!  Ќо  особенно  менЯ
удивило, что он не прихватил и тех жалких денег, какие у нас еще оставались,
- не мог же он не знать хотЯ бы за несколько минут до  своего  бегства,  что
покидает дом навсегда! ‚едь нужны были ему деньги, хотЯ бы на первое  времЯ:
а он ничего не взЯл. Њеж тем Я поклЯстьсЯ готова, что он при  себе  имел  не
более пЯти гиней. ‚се, что Я знала, это то, что он оставил на  конюшне  свой
охотничий рожок (тот самый, что он именовал валторной),  а  также  охотничье
седло; взЯл же он нарЯдную упрЯжь и  узорчатую  попонку,  которыми  не  имел
обыкновениЯ пользоватьсЯ, когда отправлЯлсЯ на охоту;  еще  он  прихватил  с
собой Ящик с пистолетами и прочим снарЯжением; один из его слуг взЯл седло -
правда, простое - и тоже пистолеты, а второй - ружье. €з всего этого Я могла
заключить,  что  они,  должно  быть,  намеревались  путешествовать,   а   не
охотитьсЯ. ‚ какую же сторону света держали они путь, о том Я  узнала  много
лет спустЯ.
     Љак Я уже говорила, Я подсылала  к  его  родным  служанку,  которой  те
отвечали холодно и сухо; никто-то из них не вздумал нас проведать  или  хотЯ
бы справитьсЯ о детЯх; они уже предвидели,  что  в  скором  времени  Я  могу
оказатьсЯ длЯ них обузой. Њне,  впрочем,  было  не  до  церемоний.  Ћднажды,
вместо того, чтобы послать служанку, Я заЯвилась  к  ним  сама,  открыла  им
положение дел, поведала, в каком мы состоЯнии, и просила их совета, как  мне
быть дальше; словом, унижалась перед ними как могла и молила их  принЯть  во
внимание, что Я не в силах содержать семью и что без посторонней помощи  нас
ожидает неминуемаЯ погибель. …сли бы у менЯ был всего один ребенок, говорила
Я, или хотЯ бы двое, Я постаралась бы заработать на жизнь иглой и  не  стала
бы беспокоить родственников - разве что попросила бы  их  помочь  мне  найти
работу. Ќо где  мне,  одинокой  женщине,  к  тому  же  не,  предуготовленной
воспитанием к поденному труду, где мне было прокормить пЯть ртов?  „ети  мои
все были мал-мала меньше, так что старшие не могли еще нЯнчить младших.
     Ќо все одно: никто-то мне и гроша не дал; сестры моего  мужа,  как  та,
так  и  другаЯ,  едва  пригласили,  менЯ  сесть,  в  домах  у   других   его
родственников мне не предложили и хлебной корки или хотЯ бы глотка воды.
     € только в пЯтом доме, у престарелой вдовы его дЯдюшки, самой небогатой
из всех его родственников,  нашла  Я  привет  и  ласку;  она  менЯ  усадила,
накормила обедом, но, увы, ничего утешительного Я  от  нее  не  услышала:  с
готовностью помогла бы она мне, сказала она, да нечем, и это и в самом  деле
было так.
     “ нее облегчила  Я  себе  душу,  прибегнув  к  постоЯнному  другу  всех
страждущих, иначе говорЯ, к слезам, ибо, начав  рассказывать  ей,  как  менЯ
принимали прочие родственники моего мужа, Я  невольно  разрыдалась,  да  так
сильно, что долгое времЯ не могла унЯть слез; на менЯ глЯдЯ, добраЯ старушка
и сама не один раз принималась плакать.
     Љак бы то ни было, домой Я возвратилась с пустыми руками,  и  вскорости
положение мое сделалось таким отчаЯнным, что  и  описать  невозможно.  Џосле
моего первого посещениЯ старой тетки Я к ней хаживала еще не  раз,  так  как
мне удалось взЯть с нее обещание попробовать уговорить других  родственников
освободить менЯ от заботы о детЯх или хотЯ бы помочь мне  их  содержать.  €,
надо отдать ей справедливость, она старалась употребить свое влиЯние на них,
но все без толку. …динственное, что ей удалось после всех  ее  попыток,  это
собрать у них то ли одиннадцать, то ли двенадцать  шиллингов,  что,  хоть  и
принесло мне временное облегчение, никоим образом не снЯло с  менЯ  и  части
тЯгот, на мне лежащих.
     ‘реди родни моего мужа была некаЯ беднаЯ  женщина,  род  приживалки,  к
которой Я, не в пример остальным, бывала всегда внимательна и  участлива.  €
вот, однажды утром моЯ служанка внушила мне послать за ней, в  надежде,  что
та поможет нам в нашей лютой беде.
     ‡десь Я должна воздать  должное  моей  служанке:  беднаЯ  эта  девушка,
несмотрЯ на то, что Я не могла более выплачивать ей жалованьЯ, о чем Я ей  и
объЯвила, - а Я и так уже задолжала ей за несколько месЯцев, - ни за что  не
соглашалась менЯ покинуть;  мало  того,  она  бралась  помогать  мне  своими
сбережениЯми, покуда они у  ней  не  выйдут.  €  хоть  Я  была  ей  искренне
признательна за всю доброту и верность, Я, как будет видно  из  дальнейшего,
отплатила беднЯжке самой скверной монетой.
     ‘ловом, ќми (так звалась моЯ служанка) посоветовала  мне  призвать  эту
бедную женщину. Ќужда моЯ достигла крайнего предела, и Я решила послушать ее
совета. Ќо в то самое утро, что Я надумала за  нею  послать,  ко  мне  вдруг
ЯвлЯетсЯ стараЯ тетушка и приводит  с  собой  эту  женщину.  Љак  оказалось,
добраЯ старуха, проникнувшись ко  мне  участием,  тщетно  пыталась  еще  раз
поговорить обо мне с родственниками.
     Њожете судить о моем состоЯнии по тому, в каком виде они менЯ  застали.
“ менЯ было пЯтеро детей,  причем  старшаЯ  еще  не  достигла  десЯтилетнего
возраста; в доме у нас оставалсЯ всего лишь один шиллинг, но Я  послала  ќми
продать серебрЯную ложку и на вырученные деньги купить  мЯса;  Я  сидела  на
полу в гостиной среди кучи трЯпьЯ - простынь  и  прочего,  перебираЯ  его  в
надежде найти что-нибудь, что можно было бы продать или  снести  в  ломбард;
при этом Я так рыдала, что, казалось, вот-вот, у менЯ разорветсЯ сердце.
     ‚ эту-то минуту они и постучались. „умаЯ, что это вернулась ќми, Я даже
не поднЯлась, а так и сидела среди своей  ветоши.  Љто-то  из  детей  открыл
дверь, и обе посетительницы вошли прЯмо  в  комнату,  где,  как  Я  сказала,
застали менЯ в слезах. Њожете представить, как менЯ удивило их поЯвление - в
особенности той, за которой Я как раз собиралась послать! Љогда они  увидели
неубранную комнату, разбросанное по полу трЯпье, посреди которого Я сидела с
глазами, опухшими от слез, и когда, сверх того, узнали, чем Я была занЯта  и
с какой целью, они, подобно трем утешителЯм €ова {9}, сели рЯдом со мной  на
пол и долго не могли из себЯ и слова выдавить и только плакали так же горько
и безутешно, как Я сама.
     Џо правде говорЯ, в разговорах не было особенной надобности, все было и
без того слишком очевидно; та, что еще недавно ездила в собственной  карете,
сидела сейчас перед ними в пыли, среди лохмотьев; пышнаЯ, статнаЯ  красавица
превратилась  в  остов  и  чуть  не  умирала  с  голоду;  на  месте   богато
обставленных комнат, украшенных картинами, зеркалами,  лепными  потолками  и
всевозможными безделушками, зиЯли голые стены и  пустота,  так  как  большаЯ
часть мебели пошла домовладельцу в счет арендной.  платы  или  была  продана
мною длЯ того, чтобы купить самое необходимое; словом, куда ни  падал  взор,
всюду он встречал нищету и убожество; есть мне было совершенно нечего  -  не
могла же Я, следуЯ примеру несчастных женщин  осажденного  €ерусалима  {10},
принЯтьсЯ за поедание собственных детей!
     Џокуда эти две добрые души сидели рЯдом со мной, молчаливо разделЯЯ мое
горе, вернулась моЯ служанка ќми. Ћна принесла несколько  бараньих  ребрышек
да два больших пучка репы, из которых собиралась приготовить рагу, на  обед.
џ же была так потрЯсена поЯвлением моих двух друзей (ибо это  были  истинные
друзьЯ, даром что бедные) и тем, что они менЯ видЯт в таких обстоЯтельствах,
что принЯлась снова плакать изо  всех  сил  и  еще  долгое  времЯ  не  могла
вымолвить ни слова.
     ‚идЯ такое мое состоЯние, они отвели ќми  в  сторонку  и  принЯлись  ее
расспрашивать. ќми рассказала  им  все,  обрисовав  мое  положение  с  такой
трогательностью и выразительностью, на какие сама Я  не  была  бы  способна.
ђассказ ее так подействовал на слушательниц, что стараЯ тетушка  подошла  ко
мне и с трудом выговорила  сквозь  слезы:  "Џослушай,  роднаЯ,  этак  нельзЯ
оставить дело, надо что-то придумать, да поскорей  -  кстати,  где  родились
ваши дети?" џ назвала приход, в котором родились первые четверо, - пЯтый  же
родилсЯ уже здесь, в этом доме; кстати  говорЯ,  мой  домовладелец,  который
сначала  взЯл  мои  вещи  в  уплату  аренды,  впоследствии,  узнав  о   моем
бедственном положении, сжалилсЯ и позволил мне жить у  него  безвозмездно  в
течение года; впрочем, и этот срок уже подходил к концу.
     ‚ыслушав мой рассказ,  добрые  женщины  порешили  взЯть  моих  детей  и
поехать с ними к одному из упомЯнутых мною родственников, с  тем  чтобы  ќми
оставила их у его дверей, а сама  тем  временем  скрылась;  мне  же,  по  их
мнению, следовало на какой-то срок покинуть этот  дом,  заколотить  двери  и
исчезнуть. …сли родственники, к которым отвезут детей, не  согласЯтсЯ  взЯть
заботы об их воспитании на себЯ, то сказать им, чтобы они вызвали приходских
попечителей; приход, в котором рождены мои  дети,  сказали  они,  обЯзан  их
содержать: что касаетсЯ младшего,  рожденного  в  приходе  ***,  о  нем  уже
позаботились: увидев, в каком мы находимсЯ отчаЯнном  положении,  приходские
попечители по первому моему слову сделали все, что от них требовалось.
     Љ этому и сводилсЯ совет добрых женщин;  все  остальное  они  брали  на
себЯ. Џоначалу мне трудно  было  решитьсЯ  на  разлуку  с  детьми;  особенно
ужасало менЯ то, что они поступЯт в распорЯжение прихода; мысли, одна другой
страшнее, теснились в моем  мозгу:  то  мне  представлЯлось,  что  дети  мои
погибают от голода, то, что вследствие дурного ухода на всю жизнь  сделаютсЯ
калеками, хромыми и тому подобное. ‘ловом, Я совсем было пала духом.
     Ќо ужасающие  обстоЯтельства,  в  каких  Я  очутилась,  ожесточили  мое
сердце; а когда Я рассудила, что, если оставлю детей у себЯ, они, - а с ними
заодно и Я - неминуемо погибнут, мысль о разлуке уже не  представлЯлась  мне
столь страшной; куда бы и как бы их ни устроили - все лучше, чем видеть, как
они гибнут у менЯ на глазах, а вслед за ними погибнуть и самой!  ’ак  что  Я
согласилась уйти из дому, предоставив моей служанке ќми и этим  двум  добрым
женщинам поступать, как они задумали, в тот же вечер они отвезли всех  детей
к одной из моих золовок.
     ќми,  девица  решительнаЯ,  встала  под  дверью  со  всеми   детьми   и
постучалась, велев старшей, как только дверь отворитсЯ,  броситьсЯ  туда,  а
остальным тотчас следовать за  сестрой.  ‘лужанке,  вышедшей  на  стук,  ќми
сказала: "Џойди, милочка,  скажи  своей  госпоже,  что  к  ней  приехали  ее
племЯнники из ***" и назвала предместье, в котором мы  проживали.  Љогда  же
служанка, повернулась, чтобы пойти и доложить о том своей госпоже, ќми вновь
окликнула ее и сказала: "‚от что, деточка, ты прихвати заодно одного из этих
ребЯтишек, а Я поведу остальных", и  с  этими  словами  ќми  подсовывает  ей
меньшего, а простодушнаЯ служанка берет дитЯ за ручку и ведет его в комнаты;
ќми  меж  тем  тотчас  посылает  вслед  за  нею  остальных  троих,  тихонько
притворЯет за ними дверь - и давай бог ноги!
     ‚ это самое времЯ, а именно -  когда  служанка  и  ее  госпожа  жестоко
бранились (ибо моЯ золовка набросилась на горничную как  сумасшедшаЯ,  ругаЯ
ее на чем свет стоит, и приказала ей тотчас догнать  ќми  и  выставить  всех
детей за дверь, но как той уже след простыл, обе - несчастнаЯ девушка  и  ее
госпожа - были вне себЯ), так вот, в это самое времЯ  подходит  туда  беднаЯ
старуха - Я имею в виду не тетку, а ту, которую она тогда ко мне привела,  и
стучитсЯ к ним. ’етка же не пошла, потому что она раньше  пыталась  за  менЯ
заступатьсЯ и боЯлась, как бы ее не заподозрили в сговоре со мной; о той же,
второй женщине, никто не знал, что она поддерживает со мной отношениЯ.
     ‚есь этот план они с ќми рассчитали  заранее  -  и  правильно  сделали.
€так, моЯ добраЯ приЯтельница застала хозЯйку дома в совершенном  бешенстве;
она рвала  и  метала,  словно  одержимаЯ,  обзываЯ  служанку  то  дурой,  то
вертихвосткой, то еще как и сулЯсь выкинуть моих детей на улицу  -  всех  до
единого! ЊоЯ знакомаЯ, видЯ  ее  в  таком  неистовстве,  прикинулась,  будто
собираетсЯ идти прочь.
     - џ вижу, сударынЯ,  вы  занЯты,  -  сказала  она.  -  џ  зайду  к  вам
как-нибудь в другой раз.
     - Џомилуйте, миссис ***, - возразила моЯ золовка. - џ  ничем  особенным
не занЯта. ‘адитесь, пожалуйста! Џросто эта дура впустила  сюда  полный  дом
детей моего безмозглого братца. Џо ее словам, какаЯ-то девка  привела  их  к
моему порогу, втолкнула в дверь и велела ей перетащить их ко мне. Ќу, да  не
на таковскую напали! џ уже приказала выставить их на улицу  -  пусть  о  них
заботитсЯ приход! Ђ не то велю своей растЯпе отвезти их назад, в ***.  Џусть
та, что произвела их на свет,  и  занимаетсЯ  ими.  —то  это  ей  вздумалось
подкинуть своих щенЯт ко мне?
     - „а уж лучше бы, конечно, второе, - отправить их назад, - сказала  моЯ
знакомаЯ. - †аль только, что поздно. џ ведь и шла-то к вам  по  этому  делу,
нарочно, чтобы предупредить вас, да видно опоздала.
     - ’о есть, как это - опоздала?  -  вопрошает  золовка,  -  —то  же  это
значит? ‚ы, следовательно, замешаны в этом деле? € это вы  навлекли  на  дом
наш такой позор?
     - Ќеужто, сударынЯ, вы такого дурного мнениЯ обо мне? - отвечала та.  -
Ќынче утром Я пошла проведать миссис ***, мою госпожу и благодетельницу (ибо
она сделала мне много добра), но, подойдЯ к ее  дому,  обнаружила  дверь  на
замке; по всем приметам дом был покинут жильцами. џ принЯлась стучать, никто
не отозвалсЯ. Ќаконец кто-то из прислуги в соседнем доме  крикнул:  "—то  вы
стучите? ’ам никого нет". џ удивилась. "Љак  так  нет,  -  говорю,  -  разве
миссис *** здесь не живет?" Ђ мне и отвечают: "Ќет, она  съехала".  ’огда  Я
принЯлась расспрашивать, как и что. "Ђ вот так, - сказала одна из  служанок,
- беднаЯ барынЯ жила там, жила одна-одинешенька, без средств и без всего,  а
нынче утром хозЯин выставил ее из дому". - "‚ыставил? - воскликнула Я,  -  а
как же дети? Ѓедные ЯгнЯтки, что же с ними буд