 тем самым разнообразным вещам,  из которых был
сложен ею вал, вдоль которого она ходила из своего жилища к ванне. Ќекоторые
вещи -  например, кочергу, жестЯную банку, железный капкан - она расставлЯла
на определенных местах, и, если их передвигали, она переносила их обратно, и
сколько бы  раз  ни  убирали,  столько же  раз  она  их  возвращала обратно.
ЋсуществлЯЯ какой-нибудь свой проект,  она работала с таким увлечением,  что
забывала все  другое и  делала перерывы только длЯ  еды и  чтобы расчесывать
себе шубу своими гибкими лапами.
     Џроказливость  мартышки  у  нее  соединЯлась  с  капризами  ребенка,  а
неуклюжие  шаловливые  приветствиЯ  очень  оживлЯли  ‘ерую  ‘ову   при   его
возвращении домой  после  утомительной дороги.  ЌевероЯтно своевольнаЯ,  она
имела  сильный собственнический инстинкт,  вполне естественный длЯ  существ,
строЯщих себе жилища и  окружающих себЯ предметами,  сделанными собственными
руками. ‚есь лагерь, несомненно, она считала личной своей собственностью, и,
когда  кто-нибудь приходил даже  издалека длЯ  того  только,  чтобы  на  нее
поглЯдеть,   она  не  всЯкого  желающего  пропускала  в  лагерь.  Џодвергнув
длительному,  внимательному осмотру, некоторых она безоговорочно пропускала,
но  если кто ей  не  нравилсЯ,  она становилась против него на задние лапы и
старалась вытолкнуть вон из лагерЯ. ќто среди гостей производило сенсацию, и
они стали ее называть кто •озЯйкой,  кто ѓоспожой озера, а кто Љоролевой. €з
всех этих кличек удержалсЯ только царственный титул.  €  нужно сказать,  что
Љоролева правила своим маленьким государством не мЯгкой рукой.
     ‡амечательна та перемена, которую внесла Љоролева в строй мыслей такого
человека,  как ‘ераЯ ‘ова.  ‚озможно,  что именно вследствие отшельнического
образа жизни встреча с  людьми длЯ  ‘ерой ‘овы всегда имела особенно сильное
значение.  Ќо до поЯвлениЯ Ђнахарео встречи эти были случайны и редки. Њесто
людей тогда в его сердце занимали вещи,  которыми он себЯ окружал. ќто были:
каноэ, проверенное во всЯкую погоду, пара легких лыж, топор с тонким, хорошо
закаленным стальным лезвием,  прочные ремни длЯ ношениЯ груза, меткие ружьЯ,
искусно сделанный длЯ  метаниЯ нож.  ‚се  эти  вещи длЯ  ‘ерой ‘овы были как
живые существа,  даже целое общество живых существ,  от которых зависели его
жизнь и благополучие.
     Џосле отъезда Ђнахарео,  казалось бы,  ‘ераЯ ‘ова  должен был  в  своем
одиночестве снова вернутьсЯ к  прежнему своему благоговейному очеловечиванию
своих дорогих вещей,  но  оказалось -  нет  их  место заступила целиком одна
Љоролева.  €  немудрено!  ‚ этом существе жизнь была создана не рукой самого
человека оно само возникло в лесу,  в этом существе было свое понимание, оно
говорило,  отвечало  человеку,  двигалось,  -  сколько  во  всем  этом  было
действительно  близкого,   общего  с  человеком!   €  вот  это  общительное,
домолюбивое животное,  игривое,  трудолюбивое,  сознательное,  утолило жажду
дружбы одинокого человека, да так, как никто бы другой не мог сделать, кроме
человека,  и притом человека именно той же самой духовной природы, каким был
сам ‘ераЯ ‘ова.
     ‘обака,  несмотрЯ на свою привЯзанность и верность,  мало имеет средств
длЯ  выражениЯ своей  личности,  и  ее  деЯтельнаЯ жизнь  слишком далека  от
человеческой,  собака часто  бывает слишком покорна „желли,  напротив,  вела
себЯ как существо, единственное в своем роде, как личность, и занималась тем
самым,  чем и человек стал бы заниматьсЯ в ее положении,  если бы не захотел
потерЯть своего достоинства она строила хижину, приносила запасы, задумывала
и осуществлЯла разные собственные планы, стоЯла твердо и решительно на своих
собственных  ногах,   имела  независимость  духа,  близкую  к  человеческой,
смотрела на  человека как на  сожителЯ,  принимала как равного и  не  больше
‘ераЯ ‘ова действительно находил в  своей „желли такое существо и  никогда и
ни  в  чем  не  хотел  ставить себЯ  выше,  кроме случаев ее  разрушительной
деЯтельности.
     Џопытки  установить какое-то  общение  с  человеком,  подчас  забавные,
подчас вызывающие сострадание, - вот эти попытки, думал ‘ераЯ ‘ова, и ставЯт
бобра значительно выше уровнЯ обыкновенных животных.  Љ этому надо прибавить
еще общность интересов в  сохранении вещей в  порЯдке,  в поддержании дома в
чистоте.
     ‘коро снег сделалсЯ достаточно глубоким длЯ хорошего лыжного пути и дал
возможность ‘ерой ‘ове начать систематические передвижениЯ по стране с целью
окончательно установить,  живы ли  Њак-„жиннис и  Њак-„жинти,  или их больше
нет.  ‡имой,  даже  самой снежной,  длЯ  охотника определить местожительство
бобров не так уж трудно,  как это кажетсЯ. € ‘ераЯ ‘ова так решил, что зимой
он определит,  по возможности,  все хижины бобров,  а после, в летнее времЯ,
проверит,  кто именно в них живет. ‚скоре ‘ераЯ ‘ова, таким образом, нашел в
нескольких милЯх от хижины,  в тех же водах,  еще три семьи. ќто открытие не
принесло много  радости ‘ерой  ‘ове,  потому что  мысли  свои  -  устраивать
заповедник в стране,  где так дешево ценили жизнь животных,  - он совершенно
оставил.  Љонечно,  потерЯнные бобрЯта могли найти приют в любой из колоний,
но решение этого вопроса откладывалось до позднего лета.
     ‘ераЯ  ‘ова  начал  составлЯть  план  книги,   но  писать  самую  книгу
чувствовал себЯ не в  состоЯнии.  Ћн никак не мог себе представить,  как это
можно такое множество всего свЯзать в  одну  книгу.  ‚спомнив о  захваченном
вместо поваренной книги "Џисьмовнике", он извлек его из приданого Ђнахарео и
погрузилсЯ в  такие  вопросы,  как  ”орма,  „иалог,  ’очка зрениЯ,  …динство
впечатлениЯ,  ‘тиль.  €з  всего этого ‘ерой ‘ове  более понЯтным было только
…динство впечатлениЯ,  и  он  стал  сводить все  свои тропинки воспоминаний,
думаЯ постоЯнно об этом …динстве впечатлениЯ.  —то же особенно трудно было -
это  чтобы все продуманное входило в  план;  рассказы ‘ерой ‘овы,  напротив,
имели способность сами собой писатьсЯ,  вопреки всЯким продуманным планам, и
к концу убегать совсем в другом направлении.
     Ћбдумывать книгу очень мешало беспокойство за судьбу Ђнахарео;  правда,
хотЯ она была и хорошо снарЯжена и находилась на попечении человека, равного
которому не было по знанию леса,  все же она отправилась в  страну громадных
озер,   суровых  бурь  и  с  таким  климатом,  в  котором  здешнЯЯ  зима,  в
’емискауате, как раз соответствует тамошней поздней осени.
     —тобы  хоть  как-нибудь отделатьсЯ от  таких  мешающих работе тревожных
мыслей,  ‘ераЯ  ‘ова  придумал  совершить  паломничество  в  те  места,  где
зародились его первые литературные устремлениЯ, где так много было пережито.
Ќе  удастсЯ  ли  на  том  месте  целиком сосредоточитьсЯ на  книге?  Ќедолго
раздумываЯ,  ‘ераЯ  ‘ова  поручил лагерь  одному из  своих  новых  хороших и
надежных знакомых,  нагрузил тобогган снарЯжением и  отправилсЯ на Ѓерезовое
озеро.
     Џечально изменилось старое гнездо человека.  •отЯ в  крыше и  поЯвились
отверстиЯ и в стенах трещины, в общем хижина имела вид почти такой же, как и
была,  когда ее оставили. Ќо вот боброваЯ плотина без починки своих покойных
хозЯев сдала,  и озеро ушло,  и настолько,  что,  не будь снега, тут были бы
только камни и тростники. Ѓобровый домик, никем не населенный, теперь высоко
возвышалсЯ над  пустым бассейном,  и  отчетливо виднелсЯ даже и  самый вход.
Џосле  ухода  воды,  конечно,  и  ондатры должны  были  переселитьсЯ.  Џтицы
улетели,  и чужаЯ белка быстро бросилась бежать,  завидев ‘ерую ‘ову. ’олько
громадные сосны все еще стоЯли возвышаЯсь, могучие в своем молчании.
     ‚ойдЯ в хижину, ‘ераЯ ‘ова почувствовал себЯ, как в храме. ‚се реликвии
были на  своих местах,  но  протекавшаЯ крыша плохо их защищала.  ‡наменитый
военный головной убор  из  перьев висел  безжизненно;  веселые орлиные перьЯ
упали в грЯзь;  с лица воина сошли знаки приветствиЯ, и сам он превратилсЯ в
чурбан.  Њилые рисунки, когда-то столь похожие на бусы, потерЯли форму, а то
и   вовсе  были  смыты.   ‚  углу  лежало  высохшее  рождественское  дерево.
Џодрезанные ножки стола, выщипанные оленьи шкуры, тарелка длЯ питьЯ на полу,
всЯ с  пометками от  бобровых зубов,  занавески на  окнах,  сделанные руками
Ђнахарео,  -  все  сохранилось.  Љрепость,  выстроеннаЯ  столь  трудолюбиво,
осталась нетронутой,  и только не выглЯдывали пытливо из ее отверстий черные
глазки бобрЯт, не слышно было тоненьких дрожащих голосков.
     ‘ грустью сел ‘ераЯ ‘ова на свое обычное место на скамье,  раскаиваЯсь,
что  пришел на  старое пепелище.  €  так,  пока  он  сидел в  задумчивости в
избушке,  наступили сумерки.  Ќо снаружи небо еще алело от заката,  и  через
щели и отверстиЯ печной трубы пол и стены были покрыты красными пЯтнами.  Ћт
этого  волшебного  света  закоптелаЯ  пустаЯ  хижина  преобразилась и  опЯть
получила обаЯние прежних дней,  опЯть стала „омом Њак-„жинниса и  Њак-„жинти
во  всей его  прежней славе.  ‚се зашевелилось в  этом доме ‘ераЯ ‘ова зажег
свет и тут же начал писать.
     „ве ночи писал ‘ераЯ ‘ова,  обманываЯ себЯ и  читателей в том,  что его
маленькие друзьЯ Њак-„жинти и Њак-„жиннис еще были живы.  Ќо почему же обман
непременно? ‚озможно, они и жили тут где-нибудь, даже и недалеко. Љак бы там
ни  было,  во  всЯком  случае,  Њак-„жинти  и  Њак-„жиннис  живут  теперь  и
путешествуют по всему свету, переходЯ с книжных страниц в сердца людей самых
разнообразных.
     Ћб этом своем творчестве в  домике у пересохшего Ѓерезового озера ‘ераЯ
‘ова так записал:
     "Ќеделю Я неистово писал, а в ушах у менЯ звучали и нежный смех женщины
и  тоненькие голоса,  столь похожие на детские.  Џризраки сидели возле менЯ,
двигались,  играли,  и действующие лица рассказов жили опЯть. ќти привидениЯ
вовсе не были печальны, - напротив, они радостно проходили возле менЯ, когда
Я  писал.  €,  наконец,  Я  оказалсЯ в  силах  справитьсЯ с  мыслЯми,  ранее
недоступными мне длЯ выражениЯ.  ’ут, наконец, Я понЯл, почему эти маленькие
звери производили на  нас  такое впечатление.  Ћни  были по  своим привычкам
Њаленькими €ндейцами, символом расы, живой свЯзью между нами и средой, живым
дыханием и  проЯвлением неуловимого нечто,  этого духа  опустошенных земель:
леса вырублены,  звери истреблены,  как будто с  виду и  нет ничего,  а вот,
оказываетсЯ,  остаетсЯ все-таки какое-то нечто.  ‚  каком-то вполне реальном
отношении эти бобрЯта,  их  природа типически представлЯют собою основу всей
природы.  ќто высшее животное леса есть воплощение „икой Џрироды,  говорЯщей
Џрироды,  всего  Џервобытного,  бывшего нашим родным домом и  живой основой.
—ерез  них  Я  получил новое понимание природы.  џ  много размышлЯл об  этом
душевном перевороте,  перемене всего моего отношениЯ к  природе,  полученной
через бобра.  € Я думаю,  что и каждое другое животное, а может быть, даже и
вещи в  соответствии со своим местом и  употреблением в той же мере могли бы
выполнить подобную миссию,  хотЯ, может быть, и не так очевидно. џ всю жизнь
свою жил с природой,  но Я никогда не чувствовал ее так близко,  как теперь,
потому что раньше Я имел всегда дело лишь с частью ее,  а не с целым.  € это
близкое  понимание существа  природы  породило  во  мне  благодетельную силу
самоограничениЯ,  теперь Я уже Ясно понимал свою неспособность толковать это
или описывать,  и  если бы  Я  стал это делать,  то  это было бы равносильно
попытке  написать  историю  творениЯ.   Ќет,   Я  должен  был  в  силу  этой
необходимости  самоограничениЯ придерживатьсЯ  темы,  оставаЯсь  в  границах
личных наблюдений и опыта.
     ђитм  бега  индейца на  лыжах,  качающаЯсЯ,  свободнаЯ походка медведЯ,
волнообразное  движение  быстрого  каноэ,   жуткое,   стремительное  падение
водопада,  тихое  колыхание верхушек  деревьев -  все  это  слова  из  одной
рукописи,   мазки  одной  и  той  же  кисти,  отражение  неизменного  ритма,
убаюкивающего ‚селенную.  ќто не благоговение перед Языческой мифологией, не
учение о почитании животных и природы, а отчетливое понимание всепроникающей
свЯзи всего живого на  свете,  того,  что заставило одного путешественника в
экстазе воскликнуть:  "€ндеец,  животные,  горы движутсЯ в одном музыкальном
ритме!"
     —увство всепроникающей свЯзи  всего живого породило и  мои  писаниЯ как
элемент свЯзи. „ерево падает и питает другое. €з смерти восстает жизнь таков
закон свЯзи. ќти писаниЯ перестали быть моими, и Я теперь смотрю на них, как
на отражение эха. Ќе как на горделивое творчество, а как на подхваченное при
моем убожестве эхо тех сущностей, которые раньше менЯ обходили.
     џ  почувствовал наконец,  что  создан был  длЯ пониманиЯ этого.  €  „ом
Њак-„жинниса и Њак-„жинти,  когда Я покидал его при звездном небе, больше не
казалсЯ мне камнем над могилой потерЯнных надежд и  вообще был не концом,  а
началом.  Џеред уходом Я  взЯл  две  ободранные палочки,  несколько стружек,
коричневых волосков, ветку рождественского дерева и туго завернул их в кусок
оленьей кожи, чтобы они были моим лекарством, моим счастьем, символом.
     џ попрощалсЯ с духами и ушел, оставив их всех у себЯ за спиной. € когда
Я шел вперед памЯтным путем,  на котором теперь не было ничьих следов, кроме
моих собственных,  Я чувствовал, что там где-то сзади менЯ, в хижине у печки
сидела женщина с двумЯ бобрЯтами.


        ЏЋ€‘Љ€ ‘‹Ћ‚

     Џо  возвращении домой ‘ераЯ ‘ова  нашел у  себЯ второе письмо Ђнахарео.
Џисала она,  что оба они с „авидом живы,  здоровы, но все золотые надежды на
скорое обогащение рухнули.  ‡а  двадцать восемь дней до  их  приезда участок
„авида  был  закреплен за  другим,  и  он  действительно оказалсЯ богатейшим
участком  в  краю.  Ћбоим  искателЯм золотого  счастьЯ  пришлось работать на
жалованье на том самом месте, которое считали за свою собственность. Џропало
последнее ќльдорадо „авида,  и  он  сразу же сделалсЯ стариком.  ЏотрЯсенный
горем,  вовсе разбитый,  он теперь ушел назад,  в свою страну Ћттаву,  чтобы
сложить свои  кости рЯдом с  предками под  поющими соснами.  Ђнахарео теперь
ждала только вскрытиЯ реки,  чтобы самой вернутьсЯ,  - ранее июлЯ этого быть
не могло.
     €так,  книга теперь длЯ ‘ерой ‘овы была не одним развлечением,  а самым
серьезным делом;  от  успеха  этого  рискованного предприЯтиЯ зависел  самый
отъезд его с „желли из этого чужого краЯ. €, конечно, работа пошла горЯчаЯ -
как у хозЯина,  так и у его „желли. Ћн работал над книгой теперь непрерывно,
писал по целым ночам, выходЯ только за тем, чтобы пополнить запасы дров.
     "џ,  -  говорит ‘ераЯ ‘ова,  - не претендовал и не претендую на высокие
литературные достоинства -  они недоступны мне -  и ограничивалсЯ правильным
распределением красок в словесной картине.  џ чувствовал тогда, и теперь это
чувствую,  что  если  Я  при  моих  слабых знаниЯх буду обращать внимание на
технические красоты, то мои мысли облекутсЯ в железо, а не в мЯгкие одеЯниЯ,
которыми природа  покрывает даже  самую  мрачную  действительность.  …сли  Я
считал, что, поставив на первое место слово, которое должно бы стоЯть сзади,
Я лучше выражу мысль,  то Я делал это по тому же принципу, по которому часто
удобнее рыть снег лыжей,  а не лопатой,  и выгодней бывает прокладывать себе
путь  через  поросль ручкой топора,  а  не  лезвием.  џ,  конечно,  всегда с
презрением  смотрел  на  свой  искусственный  английский  Язык,  но  теперь,
оказывалось,  его можно было употреблЯть.  џ извлек его из холодных складов,
где он  попусту у  менЯ лежал три десЯтилетиЯ,  и,  рассмотрев его при свете
новых нужд,  признал его до ужаса ограниченным в  отношении количества слов.
Ќужно было его улучшить,  и  Я часами воевал со справочниками по английскому
Языку.  €з  сборника стихов,  из  "ѓайаваты" ‹онгфелло*,  из  "Џесни  ‘урду"
‘ервиса** Я  выкапывал стихи,  подходЯщие к  главам,  предварЯть которые они
должны были.  ќто  мне  сказали,  давно вышло из  моды,  но  мне  нужно было
высказатьсЯ, а до моды мне дела не было.
     ______________
     * ‹онгфелло ѓ.  (1807-1882) -  американский поэт, автор известной поэмы
"Џеснь о ѓайавате".
     ** ‘ервис ђ. - англо-канадский поэт.

     ѓруда рукописей выросла до внушительных и довольно угрожающих размеров.
џ  часто  просыпалсЯ,  чтобы внести изменениЯ,  постоЯнно делал заметки,  и,
чтобы добитьсЯ нужного эффекта в  трудных местах,  Я  читал их вслух „желли,
котораЯ,   обрадовавшись  вниманию  к  ней  и  шороху  бумаги,  кружилась  и
кувыркалась в  восторге.  џ соорудил стол около койки,  так что Я мог,  сидЯ
там,  добратьсЯ в любой момент до рукописи, набросать любую мысль, пришедшую
в голову.
     Љогда Я  писал,  „желли преследовала свои цели и занималась чрезвычайно
важными делами,  как,  например,  перетаскиванием и перемещением предметов и
мелкой   домашней  работой,   вроде   заделываниЯ  щелей   под   дверью  или
реорганизации кучи дров.  —асто она садилась, выпрЯмившись, рЯдом со мной на
койке и  с  напрЯженным вниманием смотрела вверх,  на  мое  лицо,  как будто
пытаЯсь проникнуть в  глубину тайны,  длЯ  чего  Я  могу заниматьсЯ странным
царапаньем?  Ћна была любительницей бумаги,  и  ее  внимание очень привлекал
шорох страниц.  Ћна постоЯнно воровала оберточную бумагу,  журналы и  книги,
утаскиваЯ их к себе в дом.  ‘идЯ на койке со мной,  она то и дело добиралась
до записной книжки и  других бумаг,  и мы по временам оживленно препирались,
причем  не  всегда  Я  выходил  победителем.  Ћднажды  она  достигла успеха,
превышавшего,  Я думаю, всЯкие ее или мои ожиданиЯ. џ забыл поставить барьер
между койкой и  столом и,  вернувшись с рубки дров,  нашел все перевернутым,
включаЯ аппарат,  лампу, посуду и книги. Ћна засвидетельствовала свое полное
одобрение моим  литературным опытам,  утащив  всю  рукопись целиком.  ’олько
немногие листы моей работы валЯлись на  полу:  остального не  было видно.  џ
посетил длЯ обыска жилище преступницы, встреченный визгом страха и протеста.
Ћднако Я  выставил ее вон и  извлек рукопись вместе с  закоптелой деревЯнной
кочергой и куском проволоки,  несмотрЯ на безнадежные стараниЯ этой чертовки
восстановить свои права на владение.  Љ счастью,  все, кроме одной страницы,
нашлось.  „желли,  несомненно, схватила всю стопку бумаги сразу мощной своей
пастью,  и  потому она  мало  была повреждена.  ‡ато все  так  перепуталось!
Џредставьте себе  около четырехсот перепутанных листов,  убористо исписанных
карандашом с обеих сторон,  со вставками, приписками и заметками, вложенными
в  разных  местах,  с  черточками,  стрелками  и  другими  каббалистическими
обозначениЯми того,  что за чем шло,  а  главное -  непронумерованных,  и вы
только тогда поймете всю  беду  по-настоЯщему.  “  менЯ пропало три  днЯ  на
приведение в  порЯдок,  а иногда и на переписывание рукописи.  Ќа этот раз Я
тщательно пронумеровал страницы.
     ’ак мы двигали вперед книгу - „желли и Я, - и дело стало приближатьсЯ к
концу.
     Ќеуклонно моЯ  мысль возвращалась на  Њиссисогу,  ревущую между горами,
увенчанными кленами,  к  громоподобному реву  водопада  Ћбри,  падающему  на
красные  скалы,   к  ѓросс  Љэпу  с  его  отвесными  гранитными  стенами,  с
сучковатыми,   скрюченными,   убогими  соснами,  растущими  на  неустойчивых
выступах,  к  темным пещеристым сосновым лесам,  запаху увЯдающих березовых,
Ясеневых,  тополевых листьев,  ритмичному,  заглушенному стуку весел о  борт
каноэ,  голубому дыму,  поднимающемусЯ от  тлеющих углей  слабых костров,  к
спокойным  наблюдательным  индейцам,  расположившимсЯ лагерем  под  красными
соснами около быстрого потока...
     €  все  времЯ в  душе  моей  жила  болезненнаЯ тоска по  простом добром
народе,  товарищах и  учителЯх юных дней,  чьи пути стали моими путЯми и чьи
боги -  моими богами;  народ,  ныне умирающий с голоду терпеливо, спокойно и
безнадежно,  в дымных жилищах,  на обнаженных, ограбленных пустошах, которые
им Џрогресс определил длЯ жизни.  џ  думал о  маленьких детЯх,  так жалостно
умирающих,  в  то  времЯ как  родители с  окаменевшими лицами бодрствуют над
ними, отгонЯЯ мух, пока они, как маленькие бобры, не улетЯт на серых крыльЯх
рассвета,  которые уносЯт так много душ в ‚еликое Ќеизвестное. € Я вспомнил,
что  их  положение,  несмотрЯ на  весь мой ропот,  бесконечно хуже моего,  и
почувствовал, что мое место - быть с ними, страдать, как они страдают, что Я
должен разделить их несчастьЯ,  как разделЯл когда-то их жизнь в  счастливые
времена.
     Џришло рождество,  которое мы провели вместе.  џ думаю, „желли получила
удовольствие,  потому что  она  так  наелась,  что  на  следующий день  Явно
чувствовала  себЯ  плохо.   Ќо   мое  одинокое  празднование  было  пусто  и
несчастливо. Љак бы там ни было, а Я повесил бумажный фонарь под потолок, и,
когда зажег свечу в  нем,  „желли много раз смотрела на него,  и потому Я не
чувствовал себЯ так уж вЯло и нелепо,  в конце концов. џ получил приглашение
на Ќовый год и,  оставив „желли хорошо запертой с  едой и  водой в  нагретой
хижине, провел вечер и ночь в Љобано.
     “  всего города был такой праздничный вид,  что он  не  мог не  оказать
влиЯниЯ даже на самого кислого наблюдателЯ. “лицы были полны народу, одетого
в лучшие свои платьЯ. ‡вонили церковные колокола, люди ежечасно прибывали из
лесов,  распеваЯ на  улицах,  и  весь город был полон такой доброжелательной
атмосферы,  что никакаЯ погода,  даже самаЯ бурнаЯ и  свирепаЯ,  не могла бы
проникнуть или  заглушить ее.  Њузыка  неслась  со  всех  сторон,  начинаЯ с
организованного разгула радио и  до  рева граммофона,  и  на морозный воздух
летели  пронзительные  звуки  скрипок,   наигрывавших  дикие  ритмы  жиги  и
"восьмерок"*,  а также и искусные и запутанные танцы с разными па, в которых
этот народ нашел выражение и выход длЯ своих чувств.
     ______________
     * отландский танец (Џрим. ‘ерой ‘овы.)

     —то-то  мне  показалось  таким  напоминающим  внутренний  общинный  дух
индейской деревни,  что  волна  тоски  по  дому  захлестнула менЯ,  когда  Я
проходил по узким улицам,  обрамленным рЯдами деревьев. Ќо она скоро прошла,
потому что менЯ приветствовали со всех сторон,  пожимали руку, звали в дома,
где  Я  никогда не  бывал  раньше,  и  заставили принЯть участие в  веселье,
которым  они  наслаждались.  ‚се  это  делалось безыскусственно,  искренне и
просто,  и Я совершенно забыл,  что был мрачный полукровка,  и в ответ отдал
должное веселью.
     Љаждый дом  был полон музыки,  игр и  смеха.  ‡десь не  было заунывных,
отуплЯющих "ритмов"  или  эротических,  сентиментальных нелепостей,  а  были
веселые кадрили,  чудесные старые вальсы, живые фокстроты. Љаково бы ни было
материальное положение хозЯина,  - давал ли он торжественный званый пир, или
мог  предложить не  больше,  чем  жареную свинину или  оленину и  прекрасный
французский хлеб,  -  гостЯ  всегда спешили накормить доотвала и  с  добрыми
пожеланиЯми подкреплЯли на  дорогу,  пожалуй,  еще  и  несколькими стаканами
красного вина.  –еремонным людЯм,  если были такие, не было нужды рисоватьсЯ
или принимать позы, потому что ничьи глаза на них долго не останавливались в
этом  здоровом,  сердечном веселье,  и  многие солидные граждане терЯли свое
достоинство в эту ночь, возвращаЯ его себе только утром.
     Ќа  одном из  этих вечеров присутствовал старый джентльмен,  занимающий
довольно видное положение в городе. Ћн под конец забыл свой возраст и сказал
во  всеуслышание,  что он  мог бы,  как уверен,  перепрыгнуть даже через дом
(конечно,  не через слишком большой), и рассказал, какой удалью он отличалсЯ
в молодые годы. Ћн поведал, как однажды, попав в засаду хулиганов, прорвалсЯ
через  целый  нападавший отрЯд  и  перешел сам  в  наступление из-за  их  же
прикрытий, наносЯ удары направо и налево так энергично и ловко (в этой части
рассказа, оказалось, ему было необходимо несколько раз наклонить голову, как
бы  уклонЯЯсь  от  удара),   что  враг  обратилсЯ  в   бегство  в   ужасе  и
замешательстве,  оставлЯЯ  на  месте  упавших  товарищей.  Ћн  так  увлексЯ,
воспроизводЯ доблестные деЯниЯ былых славных дней,  что,  покидаЯ дом, надел
чужое  пальто  и,  будучи  невысоким  человеком,  величественно шествовал по
улицам в одеЯнии, слишком большом длЯ него, с рукавами, доходившими почти до
колен, и полами, волочившимисЯ сзади него по снегу.
     ‚ другом доме был гость, тоже не здешний, как и Я. “ него был маленький
грузовой форд,  на  котором он разъезжал с  места на место,  нигде не селЯсь
надолго,  и,  объезжаЯ деревни,  продавал швейные машины, сигары, поваренные
книги и  даже  хорошие рецепты самогона.  ‹ицо  его  было в  шрамах;  будучи
близоруким,  он  носил  очки  с  необычайно толстыми  стеклами.  Ћн  надевал
ковбойскую шлЯпу.  Ќа правой руке у него осталсЯ только один палец.  Ћн и не
думал скрывать свои физические недостатки или  уменьшать их,  как сделало бы
большинство  из  нас,  но  щеголЯл  ими,  как  счастливыми  дарами.  ‘удьбы,
дававшими ему возможность оказывать удовольствие другим, не столь одаренным.
Џри помощи этих недостатков он представлЯл,  пел комические песни,  играл на
роЯле шестью пальцами, изображаЯ великих музыкантов, и танцевал на проворных
ногах.   Џотому  дамы  были  рады  запечатлеть  новогодний  поцелуй  на  его
несчастном, обезображенном лице, а мужчины - пожать изуродованную руку этого
благородного,  приЯтного в обхождении клоуна и все бывали огорчены, когда он
уезжал, и желали успеха.
     ‚  полночь  раздалась стрельба  из  всех  видов  огнестрельного оружиЯ.
‘трелЯли после каждого удара часов, а так как часы шли вперед или отставали,
то  залпы раздавались несколько минут.  •отЯ пули летали над озером во  всех
направлениЯх, никто особенно не тревожилсЯ, куда они упадут, потому что ни у
одного доброго гражданина не  могло быть причин оставатьсЯ вне города в  эту
ночь.
     ‚ разгар празднованиЯ и весельЯ Я вдруг вспомнил о маленькой коричневой
крошке,  одиноко ожидающей менЯ в темной пустой хижине.  € Я ускользнул,  не
прощаЯсь, на лыжах по полуночному лесу домой, за ‘лоновую гору. ‡а пакетом с
землЯными орехами, Яблоками и конфетами „желли также отпраздновала Ќовый год
и наслаждалась, как Я, а пожалуй, больше, - ведь у нее не было воспоминаний.
ѓде бы и  в  каких бы условиЯх Я ни находилсЯ,  Я никогда не забывал о своей
миссии  и,  в  случае  успеха,  о  ее  возможных результатах.  џ  никогда не
переставал внимательно прислушиватьсЯ,  изучаЯ  Язык  и  задаваЯ  осторожные
вопросы;  Я всегда был на страже. џ искал не только живых бобров, или, может
быть,  их шкуры или кости,  но самого человека*.  € часто Я ходил,  чувствуЯ
ненависть к людЯм, которые должны были бы быть друзьЯми.
     ______________
     * €меетсЯ в виду человек, убивший Њак-„жинниса и Њак-„жинти.

     ‚  конце  февралЯ  Я  отправил  законченную рукопись и,  освободившись,
приступил к изучению слов с помощью книги синонимов и словарЯ.  џ нашел, что
слова увертливы и  трудно уловимы.  Ќо  всЯкое слово,  попавшее в  книгу или
журнал,  было  уже  поймано,  переходило в  мою  записную книжку,  постоЯнно
возобновлЯлось в  памЯти  и  перечитывалось.  џ  так  усердно занималсЯ этой
записной  книжкой  и   непрерывной  охотой  в   непролазных  джунглЯх  книги
синонимов,  что по  временам забывал об  обеде.  џ  стал думать по словарю и
пользоватьсЯ такими редкостными словами,  что  часто менЯ  не  понимали даже
говорЯщие по-английски друзьЯ.  ‘о мною случались припадки рассеЯнности, и в
конце концов Я  дошел до того,  что взЯл бутылку с  чернилами,  желаЯ набить
трубку табаком,  а  в  другой раз  поймал себЯ на  том,  что хотел наполнить
"вечное перо" из жестЯнки с табаком.
     “  менЯ  был  знакомый юрист,  часто менЯ  посещавший,  всегда с  собою
приносивший оживление, а иногда приводивший и веселую толпу своих друзей. Ћн
редко  приходил без  подарка и  однажды,  заблудившись по  дороге,  поЯвилсЯ
глубокой ночью и  возвестил,  что недалеко по  дороге оставил радиоприемник.
ќто была портативнаЯ модель.  Ќа  следующий день мы притащили его из лесу со
всеми принадлежностЯми.  Њашина длЯ менЯ была таинственнаЯ, но юрист сам все
наладил и  сделал антенну,  и  в  эту ночь лагерь,  обычно тихий,  был полон
музыки.
     џ,  ради  слушаниЯ через этот  приемник,  довольно легко преодолел свое
отвращение ко  всем  видам  машин,  начинаЯ  с  плугов  и  кончаЯ  железными
дорогами. ‘коро Я сделал открытие, что приемник был неисчерпаемым источником
слов. ‘коро моЯ ночнаЯ компаниЯ состоЯла из дикторов, авторов, обозревателей
книг,  чтецов новостей по радио,  политиков и  других людей.  ќтот народ,  а
также  книги  експира  -   все  они  дали  свое  длЯ  удовлетворениЯ  моего
всепожирающего аппетита в погоне за средствами себЯ выразить".


        ЏЋЃ…ѓ ЉЋђЋ‹…‚›

     Ќочные  скитаниЯ  длЯ  ‘ерой  ‘овы  с  давних  пор  имели  неизъЯснимую
прелесть,  за что, собственно, он и получил свое имЯ. (“а-а-Љуон-Ђзин: ’от,
Љто •одит Ќочью,  -  ‘ераЯ ‘ова.)  ќта привычка жить в  темноте теперь очень
помогала ему охранЯть „желли,  и в любой час ночи он мог легко ее разыскать.
‚  промежутках между  обходами  и  часами  сна  он  изучал  английский Язык.
Љонечно, такое ночное изучение требовало большого расхода керосина, и оттого
его долг в лавочке за керосин все возрастал.  Ќо было много оленей вокруг, и
оттого можно было  экономить на  одежде:  ‘ераЯ ‘ова  носил теперь одежду из
оленьих шкур и  сам занималсЯ их  выделкой.  ‚от это занЯтие дубильным делом
однажды  привлекло  внимание  местного  лесного  сторожа,   и  он  ЯвилсЯ  с
письменным приказом наложить штраф.  Љогда  же  ‘ераЯ ‘ова  объЯснил сторожу
свое положение,  тот понЯл,  что произошла ошибка,  и посоветовал написать в
город  Љвебек.  ‚скоре  было  получено  письмо  от  главы  районного лесного
управлениЯ,  в котором начальник очень извинЯлсЯ за причиненное беспокойство
и  тут  же  прилагал  разрешение  на  право  постоЯнной  охоты.  ’ак  старый
французский Љвебек и тут в грЯзь лицом не ударил.
     ‚о  времЯ  новогодних  празднеств  ‘ераЯ  ‘ова  познакомилсЯ  с   одной
ирландской семьей,  котораЯ принЯла его к  себе в  дом на положение близкого
любимого родственника -  сына или брата,  - и ему тут было все так устроено,
что  он  чувствовал себЯ  совершенно как  дома.  ‘  ними ‘ераЯ ‘ова заключил
дружбу на  всю  жизнь,  и  каждый приход ‘ерой ‘овы  здесь был  сигналом длЯ
веселой вечеринки с музыкой и пением.
     Ћднажды, вернувшись домой с такой веселой вечеринки, ‘ераЯ ‘ова увидел,
что дверь его домика открыта, а маленький товарищ зимнего уединениЯ исчез.
     ‘ераЯ ‘ова обезумел от горЯ и тупо уставилсЯ на открытую дверь.  Џервый
момент он думал о похищении и закипел гневом, но после внимательного осмотра
мысль эту пришлось отбросить: „желли ушла сама, разрешив наконец-то проблему
открываниЯ двери изнутри.  ’еплое солнце ранней весны манило ее  из  дому на
возможную гибель от замерзаниЯ:  вода еще не открылась, а в лесу снег был до
четырех футов.  ‘леды показали,  что  она отсутствовала целый день,  и  вели
вдоль озера к ее осеннему игрушечному дому.
     Ќе  найдЯ  отверстиЯ во  льду,  она  пошла вверх по  течению ручьЯ,  но
пробратьсЯ к  воде  нигде не  могла.  ђучей терЯлсЯ в  болоте,  в  лабиринте
ольховых и  кедровых деревьев и  она  тут,  в  лабиринте,  блуждала во  всех
направлениЯх. …е шаги делались все короче, а во многих местах она ложилась и
долго пережидала.  Џод ней далее успевал подтаивать снег, и легко можно было
понЯть,  где ее застала ночь.  ‘тало сильнее морозить, начала образовыватьсЯ
корка,   отпечатки  следов  делались  все   менее  Ясными.   Ќаконец  слабые
безобразные,   косолапые  следы  лапок,   с  пальцами,  обращенными  внутрь,
продолжаЯ удалЯтьсЯ от дома,  совершенно исчезли. ’емпература резко упала, а
лапы и хвост бобра легко замерзают, совершенно искалечиваЯ животное.
     ‚  эту ночь ‘ераЯ ‘ова вовсе не  возвращалсЯ в  лагерь;  до рассвета он
обходил болото и все звал и звал свою „желли.  Џоследующие дни и ночи, кроме
болота,  он обыскивал овраги,  ущельЯ.  Ќаступил период нулевой температуры,
нередкий ранней весной.  ’еперь уже ‘ераЯ ‘ова знал,  что если его маленький
друг и миновал нападениЯ таких врагов, как например, лисица, то без воды она
должна за это времЯ совершенно замерзнуть.  ‚ подтверждение этому он нашел в
таком  замерзшем состоЯнии дикобраза.  Џосле  нулевого периода погода  стала
мЯгкаЯ,  и  ‘ераЯ ‘ова все искал,  все искал хотЯ бы  каких-нибудь признаков
своей  беглЯнки,  искал  далее возле таких озер,  куда  она  никак не  могла
добратьсЯ.  Џосле  двадцатидневных поисков „желли  лыжи  отказались служить,
потому что по  мокрому снегу физически ходить невозможно,  и  все-таки ‘ераЯ
‘ова ходил;  он измучилсЯ,  но выдерживал,  а лыжи рассыпались. Ќо вот после
нескольких дней проливного дождЯ хватил сильный мороз,  и  ‘ераЯ ‘ова взЯлсЯ
хоть как-нибудь починить лыжи, чтобы, пользуЯсь морозом, обегать еще раз все
места,  где беглЯнка могла бы найтись хотЯ бы мертвой. €, только вышел ‘ераЯ
‘ова  из  домика,  вдруг  увидел -  что-то  коричневое движетсЯ вдоль  линии
берега,  в  пЯтидесЯти Ярдах от  него,  и  направлЯетсЯ к  хижине.  Ќикакого
сомнениЯ  не  оставалось:   это  в  сильно  потрепанном  виде  сама  •озЯйка
возвращалась домой.
     ‚ дни поисков, подобных таким, какие были у ‘ерой ‘овы, люди как будто,
сами не знаЯ того,  копЯт горе свое,  как уксус, длЯ того чтобы когда-нибудь
посредством волшебных дрожжей переделать его в  самое чудесное вино и тут же
все сразу и выпить. ’ак пьЯной радостью, созданной из своего собственного же
горЯ,  встретил ‘ераЯ ‘ова свою Љоролеву.  Ћна же  как ни  в  чем не  бывало
наелась до отвала и проспала двадцать четыре часа.  Џозже ‘ерой ‘ове удалось
найти  то  место,  где  инстинкт  безошибочно  подсказал  ей  воду  в  почти
пересохшем ручье;  там она и сидела,  в этой норе, под снегом, пока дождь не
образовал течениЯ,  по которому она спустилась в озеро и вышла на волю через
полоску открытой воды.
     ‚скоре  вскрылось все  озеро,  и  Љоролева ушла  из  лагерЯ ‘ераЯ  ‘ова
опасалсЯ,  что она теперь станет шататьсЯ далеко по  окрестностЯм в  поисках
супруга  и,  когда  найдет,  не  вернетсЯ.  Ќо  это  предположение оказалось
неверным:  она отправилась вверх по озеру,  завладела там одной норой и в то
же  времЯ не  забывала лагерь,  -  за ночь она ‘ерую ‘ову посещала несколько
раз.  —асто,  завидЯ  каноэ  ‘ерой  ‘овы,  она  плавала рЯдом,  а  раз  даже
вскарабкалась на борт и шлепнулась внутрь.  Џосле того она стала проделывать
этот прием постоЯнно и  разнообразила его  тем,  что  забиралась на  корму и
оттуда, с высоты, бросалась в озеро.
     €ногда  она  устраивала  разные  шутки  с  ‘ерой  ‘овой:   покажет  ему
направление,  и  он поплывет,  а она нырнет и вдруг окажетсЯ совсем в другой
стороне.  Ђ  когда он  подъедет,  начнет кувыркатьсЯ,  как бревно,  на воде,
крутитьсЯ,  так разбрасывать брызги, что они попадали ему в лицо. €ногда она
дурачилась таким образом долго,  полчаса и больше,  играЯ с хозЯином.  Ђ то,
бывало, на быстром ходу каноэ она нырнет неглубоко и думает, что скрылась, а
‘ерой ‘ове даже видно,  с  каким напрЯжением работает у  нее  каждый мускул,
какие она тратит усилиЯ, чтобы перегнать его и поЯвитьсЯ на поверхности воды
впереди.  Ђ  когда он ее догонЯет,  она проделывает то же самое вновь и  так
движетсЯ вместе с каноэ все дальше и дальше.
     Ћна часто давала сигналы пронзительным криком на высокой ноте,  слышным
за полмили.  € если тем же самым звуком и он звал ее,  то редко не отвечала.
…ще  любимым  развлечением ее  было  схватить хозЯина  своими  руками  около
запЯстьЯ и,  прижав  к  груди,  стоЯ,  толкать то  от  себЯ,  то  к  себе  в
напрЯженном усилии  его  опрокинуть.  €ногда она  откидывалась назад,  чтобы
сильно дернуть вперед и  заставить хозЯина потерЯть равновесие.  ’еперь ведь
она уже весила двадцать фунтов,  у нее был крепкий костЯк,  сильные мускулы.
‚последствии ‘ераЯ ‘ова узнал,  что ничего особенного не было в этих забавах
бобра с человеком: это самые обычные развлечениЯ каждого бобра. ‡амечательно
другое:  она предпочитала оставатьсЯ в  обществе человека,  в то времЯ как в
каких-нибудь трех милЯх жили легко ей доступные сородичи.


        Џђ€•Ћ„ ђЋ“•Ђ‰„Ђ

     Љак раз перед тем как распуститьсЯ листьЯм,  ‘ераЯ ‘ова поставил капкан
в  ручье  на  безобразного разбойника -  выдру,  в  помете которой он  нашел
бобровые волосы.
     "’ак  ведь,  -  думал он,  -  в  ее  зубы  может попасть и  доверчиваЯ,
жизнерадостнаЯ „желли",  и  поставил капкан на  выдру.  Ђ  однажды утром  он
заметил, что капкан куда-то исчез. ‡аглЯнув под бревно, там внизу он заметил
хвост бобра,  а  когда потЯнул за цепь,  почувствовал сопротивление и  потом
вытащил живого  бобра.  ‡ахлебнувшись водой,  испуганный до  полусмерти,  он
почти и не пробовал защищатьсЯ,  дозволив посадить себЯ в джутовый мешок.  “
него была сильно повреждена заднЯЯ, самаЯ важнаЯ длЯ плаваниЯ нога, и оттого
‘ераЯ ‘ова, прежде чем отпустить его на свободу, решил попробовать полечить.
Џервые сутки бобр прЯталсЯ от •озЯйки, выходил только попить и совсем ничего
не  ел.  ‚  конце  же  суток  он  вышел на  середину комнаты,  до  крайности
подавленный чувством страха. ‚ руки он никак не давалсЯ, но позволЯл с собой
разговаривать и не отказалсЯ от Яблока. Љогда же ‘ераЯ ‘ова провозилсЯ с ним
всю  ночь,  то  добилсЯ такого успеха,  что  бобр начал обходить комнату,  -
правда, хромаЯ, - изучаЯ все последовательно, включаЯ и дверь, которую вовсе
и   не  пыталсЯ  даже  погрызть.   ‚  ходе  исследованиЯ  он  открыл  койку,
вскарабкалсЯ на  нее  по  сходнЯм,  сделанным длЯ „желли,  признал ее  очень
удобной и  с  тех  пор  и  ел  и  спал на  ней,  спускаЯсь только длЯ личных
надобностей,  -  чтобы разложить напиленные чурбачки или  же  принЯть ванну.
‘пал  он  между  подушкой  и  стеной,   но  среди  ночи  начинал  тосковать,
перебиралсЯ спать под руку ‘ерой ‘овы,  а  утром до  рассвета опЯть уходил к
себе за подушку.

     •отЯ погода и  продолжала оставатьсЯ холодной,  печку топить ‘ераЯ ‘ова
остерегалсЯ, в такую Ярость приводил бобра шум этой печки. „аже табачный дым
заставлЯл его  часами скрыватьсЯ.  ‡анЯтие перевЯзкой ноги  было чрезвычайно
трудное.  Ћна  распухла до  ужасных размеров,  и  две кости плюсны проткнули
кожу.  ‡убы  его  от  попыток перекусить капкан расшатались,  и  нужны  были
недели,  чтобы они  могли снова служить.  ЋторваннаЯ часть скальпа высохла и
свисала с  головы.  ‘ераЯ ‘ова отрезал эту кожу и  дал при этом кличку бобру
"ђоухайд" ("ђоухайд" значит "ЋбодраннаЯ Љожа").
     –елых две  недели ‘ераЯ ‘ова  возилсЯ над  спасением ноги ђоухайда,  но
ничего не добилсЯ;  и только пиЯвки, гроздьЯми присосавшиесЯ к ране, сделали
то, над чем долго ломал себе голову человек.
     ’рудно сказать,  что именно повлиЯло:  внимательный ли уход, или, может
быть,  одиночество,  но  только животное очень скоро и  сильно привЯзалось к
‘ерой ‘ове,  -  ђоухайд ковылЯл за  ним по пЯтам,  кричал громко и  жалобно,
когда он отлучалсЯ.  ќти звуки однажды привлекли внимание •озЯйки.  “видев в
своей хижине чужого бобра, она с такой силой бросилась назад, что о закрытую
за  ней дверь чуть-чуть не  сломала себе шею.  Љогда же одумалась,  то стала
внимательно разглЯдывать гостЯ и,  понЯв,  что он  калека,  решила,  что его
следует просто побить. ‘ большим трудом разнЯл ‘ераЯ ‘ова сцепившихсЯ врагов
и  стащил свою воЯку в  озеро,  где  она продолжала беситьсЯ.  „а  и  как не
беситьсЯ,  если она - Љоролева и •озЯйка, а тут поЯвилсЯ какой-то непрошеный
чужак,  тоже,  наверное, с какими-то своими правами! "‡нать ничего не хочу!"
говорил весь ее вид, и с тех пор ‘ераЯ ‘ова стал от нее дверь держать всегда
на запоре.
     Љогда пациент ‘ерой ‘овы оправилсЯ,  не  без чувства огорчениЯ пришлось
пожелать ему счастьЯ и отпустить на свободу.  Ќа другой день,  направлЯЯсь к
жилищу своей  царственной „желли,  ‘ераЯ  ‘ова  заметил бобра и  позвал его.
†ивотное ответило на крик и  поплыло к каноэ.  ‘ изумлением и радостью ‘ераЯ
‘ова  узнал  своего калеку,  который поплыл вслед за  каноэ и  потом,  когда
хозЯин вышел на берег, потащилсЯ за ним в лагерь. Џолежав немного на оленьем
коврике,  похныкав,  поласкавшись немного об  руки,  он ушел назад к  себе в
озеро.  ќто он продолжал делать и дальше;  иногда с некоторой помощью влезал
на колени к ‘ерой ‘ове и усердно занималсЯ тут мокрым своим туалетом.  Њожно
ли  это назвать благодарностью?  Ђ  если нельзЯ,  то как назвать это чувство
животного,  заставлЯвшее всюду ходить за человеком по пЯтам до тех пор, пока
другое животное,  по  ревности своей,  не  отгонЯло его?  „а,  Љоролева была
безумно ревнива и  не позволЯла даже близко подходить к  лагерю,  когда сама
была дома. Ќе раз она преследовала его далеко вниз по ручью. Ќо он был тверд
и возвращалсЯ.
     ЌесмотрЯ на  ее  злость,  он  бегал вслед за ней везде,  прихрамываЯ на
поврежденную ногу  и  издаваЯ  жалобные  звуки.  Љазалось  даже,  что  он  с
трогательной  настойчивостью  добиваетсЯ  ее   близости  как   вернейший  ее
поклонник.  ‘кладывалось у ‘ерой ‘овы даже и такое понимание,  что, умираЯ с
тоски по дружбе,  вечно отвергаемый „желли,  он именно потому так и  тЯнулсЯ
все к  человеку:  деватьсЯ больше некуда.  Ћднажды он  до того осмелел,  что
после нескольких неудачных попыток вдруг ввалилсЯ в  каноэ в то самое времЯ,
как в нем на своем царственном троне восседала сама Љорол