„жон Ѓойнтон Џристли. Њой дебют в опере

Ћцените этот текст:
„жон Ѓойнтон Џристли. Њой дебют в опере

-----------------------------------------------------------------------
Џер. - ‚.Ђшкенази.
Ђвт.сб. "‡атемнение в ѓрэтли". Њ., "Џравда", 1988.
OCR & spellcheck by HarryFan, 1 December 2000
-----------------------------------------------------------------------

џ принадлежу к числу очень немногих писателей, выступавших в Ѓичемской
оперной труппе. Џравда, пение не входило в мои обЯзанности, хоть Я и пел.
Џравда и то, что Я выступал в этой труппе всего один вечер. ЊенЯ не
приглашали выступить снова, но, с другой стороны, Я и не напрашивалсЯ на
новое приглашение. Ћдного раза было вполне достаточно, ибо мое честолюбие
не распространЯетсЯ на оперу; но теперь никто уже не скажет, что Я не
выступал в опере, точно так же, как нельзЯ сказать, что Я не бывал в
Ђфрике - при мне мой вечер с Ѓичемской труппой и мои полднЯ в Ђлжире.
‚ремЯ действиЯ - десЯть лет назад, весна 1919 года. Њесто действиЯ -
провинциальный город. џ только что вернулсЯ с ‚еликой ‚ойны, как теперь
называют это мрачное, бесконечное, отвратительное чередование героизма и
скуки. џ пишу статьи и рецензии длЯ местной газеты по гинее за колонку. Ќа
одной из главных улиц Я неожиданно встречаю старого однополчанина, и мы с
ним тут же обмываем встречу; потом он весьма приблизительно определЯет
выпитое каждым из нас как "четверть пинты". Џопутно выЯснЯетсЯ, что на
этой неделе он работает в Ѓичемской оперной труппе. џ вспоминаю, что он
постоЯнно подвизалсЯ в местных театрах. џ сам видел его в ролЯх восточного
слуги, полицейского, присЯжного, лесничего и в роли епископа в "ђичарде
’ретьем". Џоистине жалкой бывала неделЯ в нашем театре "ђойЯл", если он не
поЯвлЯлсЯ на сцене в качестве того или иного лица без речей. ‘егоднЯ он с
пЯтью приЯтелЯми занЯт в "ђомео и „жульетте" ѓуно. џ не самый большой
поклонник этой оперы. ‘лушать ее у менЯ нет особого желаниЯ, но выступить
в "ђомео и „жульетте" Я бы не отказалсЯ и даже выражаю готовность - так
нетерпеливы, так опрометчивы мы, любители - отдать плату за вечер (целых
два шиллинга шесть пенсов) человеку, чье место Я займу. ќто можно
устроить. џ должен подойти к театру в семь тридцать и ждать моего
однополчанина у служебного подъезда.
€ вот Я там, и он там, и мы оба, бросив последний взглЯд на толпы
ожидающих зрителей, входим в служебный подъезд. Њы поднимаемсЯ по
лестнице, потом спускаемсЯ по лестнице, потом идем по стольким коридорам,
что Я окончательно терЯюсь. Ќаконец мы добираемсЯ до костюмерной, где
жарко, как в печке, что вполне естественно, ибо она расположена,
по-видимому, где-то возле центра земли. ‡десь висит одно большое зеркало,
стоЯт несколько больших театральных корзин, неистребимый запах грима и
один унылый маленький человечек без пиджака. Ќа стене предупреждение:
"курить строго воспрещаетсЯ". Њы все тут же закуриваем - все, кроме
маленького человечка, который уже курил, когда мы вошли, и, кажетсЯ, курит
без перерыва по меньшей мере лет сорок. Ћн открывает одну из корзин и
начинает бросать нам костюмы.
Њне достаетсЯ черно-желтый камзол и трико - одна штанина чернаЯ, другаЯ
в черную и желтую полоску; теперь Я похож на толстую осу. —еловечек
принимаетсЯ за наши лица и в каждое по очереди втирает красную и
коричневую краску. Џотом мы надеваем коричневые или черные парики, густые
и коротко подстриженные, и венчаем их небольшими круглыми шлЯпами
наподобие тех, что носЯт стражники в ’ауэре. ‚ парике очень жарко, и шлЯпы
через него не чувствуешь. Ќо мало этого - нам вручают длинные, чуть не
трехметровые пики. Њы, оказываетсЯ, городскаЯ стража ‚ероны, и Я не
сомневаюсь, что мы выглЯдим как надо, а может быть, даже лучше, чем надо.
Њы все служили в армии и, держу пари, в два счета разогнали бы настоЯщую
городскую стражу ‚ероны, а заодно ‚иченцы и Џадуи. ’олько не с этими
пиками, конечно. ‚ провинциальном театре во времЯ спектаклей такой большой
оперной труппы, как ЃичемскаЯ, за сценой трость негде поставить, не говорЯ
уже о шести трехметровых пиках. Љогда мы тащим свои пики по лестницам и
коридорам, Њонтекки и Љапулетти дружно осыпают нас проклЯтиЯми. "—ума на
оба ваши дома!" - бормочем мы, тщетно стараЯсь расцепитьсЯ.
Њы добираемсЯ до кулис. Ћпера началась, но мы еще некоторое времЯ не
занЯты. Њне кажетсЯ, что нужна невероЯтнаЯ смелость, чтобы выйти на эту
Ярко освещенную площадку, однако Я вижу людей, которые пробегают туда и
обратно, даже не повернув головы. Њеркуцио или какой-то другой бородатый
кавалер взмахивает руками, берет верхнюю ноту, затем возвращаетсЯ в кулису
и закуривает. Ќо вот нас собирают. Џомощник режиссера замечает наше
существование. џ никогда не встречал человека более беспокойного вида.
‚се, что он делает, - это одна последнЯЯ отчаЯннаЯ попытка. Љаждый вечер
он умирает сотней смертей. Ћн хватает пику и показывает нам, как ее надо
носить.
Ќаши обЯзанности, объЯснЯет он, просты. Њы поЯвлЯемсЯ на сцене дважды.
‚ первый раз мы выходим, стоим, уходим обратно. Ќичего не может быть
проще, хотЯ он Явно не верит, что длЯ нас это окажетсЯ просто. Ѓудь мир
таким, каким он представлЯл его себе, идЯ в помощники режиссера, это было
бы просто. ’еперь же он нисколько не удивитсЯ, если мы гордо обойдем
сцену, протыкаЯ декорации своими пиками. Ћн единственный нормальный
человек в этом сумасшедшем мире. Ќо вот приближаетсЯ решительный момент.
‚се больше и больше людей с шумом теснитсЯ к выходу на сцену. Ќаконец,
кроме нас, в кулисе никого не остаетсЯ. Џора? „а. ‘обытиЯ в ‚ероне
достигают кульминации. —то же делать? ’олько одно: позвать городскую
стражу. Ќо придет ли городскаЯ стража? Ћна придет. ‚ это времЯ стражники,
опасливо несЯ свои шесть пик, пробираютсЯ по узенькому проходу между
задником и стеной, чтобы поЯвитьсЯ в центральной арке. Њы поЯвились. Ќас
не встретили аплодисментами; никто не обратил на нас вниманиЯ - ни на
сцене, ни в зале, - но мы мужественно проделали все, что должны были
проделать. Њы вышли, постоЯли и ушли обратно. Џоловина оперы была спасена.
‚ернувшись за кулисы, Я услышал гром аплодисментов и мысленно
полюбопытствовал, адресована ли часть их нам и говорЯт ли зрители друг
другу: "‘олисты и хор - так себе, но городскаЯ стража превосходна,
особенно третий, с черной штаниной". Ђ что было бы, если бы Я вышел на
поклон вместе с ђомео и „жульеттой? џ вижу, как стою между ними с пикой в
руке и грациозно раскланиваюсь. Ћднако Я возвращаюсь в нашу подземную
костюмерную вместе с остальными. Њаленький человечек по-прежнему здесь и
погружен в еще более глубокое уныние. Ќаверное, он был здесь всегда. Њожет
быть, театр был построен вокруг него.
‘коро наш второй и последний выход. Њы опЯть за кулисами, и помощник
режиссера, теперь совершенно безнадежно, как человек, смирившийсЯ со своей
судьбой в этом идиотском мире, дает нам указаниЯ. ‚ наши действиЯ будет
внесено восхитительное разнообразие. Ќа сей раз нам предстоит выйти,
_растЯнутьсЯ_, остановитьсЯ и уйти обратно. ђаньше зрители видели нас как
плотную массу, теперь мы предстанем перед ними разбросанными группами.
Џотом, несомненно, будет много разговоров: некоторым хотелось бы большей
монолитности, других приводит в восторг именно эта разбросанность, при
которой индивидуальные черты, например, чернаЯ штанина, красиво
обтЯгивающаЯ ногу, становЯтсЯ более выпуклыми.
‚от наконец и втораЯ большаЯ сцена. ‘обралась всЯ ‚ерона. Њы сдвигаем
шлЯпы набок, хватаем пики и идем, величественно _растЯнувшись_. Њне
достаетсЯ почетный пост. џ стою на страже у самых церковных дверей, точнее
- между этими дверЯми и рампой, до которой меньше метра. џ стою изЯщно и
непринужденно. џ размышлЯю о том, что будет, если Я уроню мою пику, в
которой теперь уже, кажетсЯ, не три метра длины, а все десЯть. Ќе вышибет
ли она мозги музыканту, играющему на английском рожке внизу, в траншее? €м
там тоже хватает дела. џ всех их хорошо вижу. џ вижу рЯды лиц в партере и
в Ярусе. •ористы поют, и Я подхватываю, обнаружив, что ѓуно мне вполне по
силам. Њожет быть, глупо, что стражник, стоЯщий на посту с пикой, запел,
но это ничуть не глупее, чем когда поет любой другой. „ействие
развиваетсЯ. џ чувствую сильное желание уронить свою пику или еще
каким-нибудь образом принЯть более заметное участие в происходЯщем. Џочему
скромный городской стражник - скажем, тот, с черной штаниной, не может
вдруг сделатьсЯ героем "ђомео и „жульетты"? €ли почему мы, копьеносцы, не
можем взЯть на себЯ руководство событиЯми и длЯ начала очистить сцену? ‚от
было бы веселье! Ђ что если послать в дирекцию записку с требованием
выдать нам по пЯть фунтов на каждого и угрозой в случае отказа очистить
сцену силой оружиЯ? ‚ конце концов мы вынесли оперу на своих руках. ‘верх
того, мы несли наши пики, и что касаетсЯ менЯ, то мне моЯ надоела. Ќу вот,
кончилось. Џо крайней мере настоЯщаЯ опера кончилась - та часть, в которой
действуют копьеносцы, хотЯ там кое-что еще осталось доделать ђомео,
„жульетте и другим мелким персонажам. Њы возвращаемсЯ в недра земли,
волоча пики по полу, бросаем черные и желтые трико и стриженые парики
унылому маленькому человечку, моемсЯ, одеваемсЯ, получаем свои деньги и
отправлЯемсЯ пить пиво.
’аков был мой дебют в опере, состоЯвшийсЯ десЯть лет назад. џ ничего не
выдумал, ничего не преувеличил и не приукрасил; и все же Я не жду, что мне
поверЯт.
Last-modified: Fri, 01 Dec 2000 18:40:49 GMT
Ћцените этот текст: