аш. џ подумала,
что  у  него с раненой ногой хуже стало - еле притащилсЯ. Ћн иногда приходил
к  нам  посидеть,  поговорить.  Ѓектурсун  поздоровалсЯ,  взЯл  конверт.  Ћт
Њаселбека, говорит.
     - Ђ  что  у тебЯ руки дрожат? „а ты не стой на костылЯх, садись, прочти
мне, - попросила Я.
     Ћн  с  трудом  сел  на  кошму:  нога  у  него не подгибалась. „рожащими
пальцами  вскрыл конверт и начал читать. ќх, сынок мой, ведь Я с первых слов
все понЯла.

     "Џонимаешь,  мама,  -  писал  он,  -  пройдет времЯ, и ты поймешь менЯ,
убедишьсЯ,  что Я сделал правильно. „а, ты обЯзательно скажешь, что сын твой
поступил  честно.  €  все-таки,  хотЯ  ты и поймешь, где-то в глубине твоего
сердца  останутсЯ невысказанные мне слова: "Љак же ты мог, сынок, так просто
уйти  из этого светлого мира? ‡ачем Я тебЯ родила, зачем растила?" „а, мама,
ты  мать и вправе спросить с менЯ, но на твои вопросы ответит потом историЯ.
Ђ  Я  сейчас  могу  лишь  сказать, что мы не выпросили себе войну и не мы ее
затеЯли,  это огромнаЯ беда всех нас, всех людей. € мы должны проливать свою
кровь,  отдавать свои жизни, чтобы сокрушить, чтобы уничтожить это чудовище.
…сли  мы этого не сделаем, то не достойны будем имени —еловека. џ никогда не
жаждал  совершать  геройства  на  войне.  џ  готовил  себЯ  к самой скромной
профессии  -  Я хотел быть учителем. џ очень хотел им быть. Ќо вместо мела и
указки  мне  пришлось  взЯть  в  руки оружие и стать солдатом. Ќе моЯ в этом
вина. ‚ремЯ мое оказалось такое. џ не успел дать детЯм ни одного урока.
     —ерез  час  Я  иду выполнЯть задание ђодины. ‚рЯд ли Я вернусь живым. џ
иду  туда, чтобы сохранить в наступлении жизнь многим своим товарищам. џ иду
ради народа, ради победы, ради всего прекрасного, что есть в человеке.
     ќто  мое  последнее  письмо,  это мои последние слова. Њама! „а, тысЯчу
раз  Я буду повторЯть твое материнское имЯ и все-таки останусь перед тобой в
неоплатном  долгу. Џрости менЯ, мама, за горе, которое Я приношу тебе. Ќо ты
пойми,  мама,  это  не  безрассуднаЯ  жертвенность, нет. ’ак учила менЯ жить
сама  жизнь.  €  это мой первый и последний урок детЯм, которых Я должен был
учить.  џ  иду по своей воле и убеждению. џ горжусь, что выполнЯю свой самый
высокий долг перед людьми.
     Ќе  плачь, мама, пусть никто не плачет. ‚ таких случаЯх никто не должен
плакать.
     Џрости, мама, и прощай.
     Џрощайте,  горы  мои  -  Ђла-’оо!  Љак Я любил вас! ’вой сын - учитель,
лейтенант Њаселбек ‘уванкулов.
                                      ”ронт, 9 марта 1943 г. 12 часов ночи".

     Љак  во сне Я поднЯла тЯжелую голову. ‚о дворе безмолвной толпой стоЯли
люди.  Ќикто  не  плакал.  Њаселбек  просил,  чтобы никто не плакал. †енщины
поднЯли  менЯ  под  руки.  €  когда  Я  встала, то ветер набежал на Яблоню и
посыпались  тучей  белые лепестки цветов. Ћни бесшумно падали нам на головы.
‡а  белой  нашей  Яблоней, за белыми вершинами далеких гор синело бесконечно
чистое  и  бездонное  небо.  Ђ  во  мне,  в  душе моей, поднималсЯ крик. Њне
хотелось  кричать  на  весь  белый свет. Ќо Я молчала. џ выполнЯла последнюю
волю  моего  сына,  он  просил,  чтобы  Я  не плакала. џ не знаю, что делала
Ђлиман.  џ  увидела,  как  она  медленно шла ко мне с вытЯнутыми руками. Ћна
подошла  совсем  близко, посмотрела мне в глаза, отвернулась и пошла, закрыв
лицо ладонЯми.
     ‚от так Я лишилась и своего среднего сына. Ћсталась мне шапка его.


        12

     - Ђ  мне  осталось  имЯ  его,  ’олгонай.  џ его родина. Ќароду остались
слова его, ’олгонай. Ћни его землЯки.
     - „а,  мать  землЯ,  все  это  так. € колхоз наш называетсЯ его именем.
Џисьмо  Њаселбека  прислали  в  сельсовет  его  однополчане  вместе со своим
письмом.   Ћни  писали,  что  никогда  не  забудут  своего  товарища,  будут
гордитьсЯ  его  подвигом  и  что  ђодина  будет всегда чтить его памЯть. Ћни
писали,   что  Њаселбек  перед  большим  наступлением  наших  войск  взорвал
вражеский  склад  боеприпасов,  от  взрыва  этого  смело все живое вокруг. џ
склонЯю  голову  перед  героЯми  и  перед  сыном  своим  Њаселбеком,  славой
которого  горжусь.  Ќо  ничто,  никакаЯ  слава  не  может мне возместить его
живого.  Џусть  спросЯт  любую  мать, никакаЯ мать не мечтает о такой славе.
Њатери рождают детей длЯ жизни, длЯ простого, земного счастьЯ...
     - ’ы  права,  ’олгонай. џ всегда помню ту весну, когда пришла победа, Я
всегда  помню  тот  день, когда вы, люди, встречали солдат с фронта, но Я до
сих пор не могу сказать, ’олгонай, чего было больше - радости или горЯ.


        13

     ‚  тот  день  нам  пришел черед пахать свой огород колхозным плугом. Њы
заканчивали  пахоту,  когда  вдруг  на  улице послышалась какаЯ-то беготнЯ и
шум. Ђлиман побежала узнать, в чем дело, и вернулась мигом.
     - Њама,  собирайсЯ  быстрей, - заторопила она менЯ. - Ќарод идет солдат
встречать.
     Џлуг,  быки  в  Ярме так и остались на пашне. „ействительно, весь аил -
конные,  пешие,  сгорбленные  старики и старухи, дети, раненые на костылЯх -
все  куда-то  бежали. Ќа бегу передавали, что какой-то проезжий (зареченский
как  будто)  сказал  кому-то,  что  солдаты  возвращаютсЯ  по  домам, что на
станцию  прибыли  два  эшелона,  там  ребЯта  со  всех аилов и что они уже в
дороге  и с часу на час должны подоспеть. Ќикто не спрашивал, правда ли это.
‹юди  хотели  этой правды, люди мечтали об этом долгожданном дне, поэтому ни
у кого не было никаких сомнений.
     Њы  сбежались  на  окраину аила, туда, где закладывалась до войны новаЯ
улица.  Љонные  не  слезали  с  седел,  пешие поднЯлись на пригорок у арыка,
мальчишки  забрались  на  развалины недостроенных стен, а иные вскарабкались
на  деревьЯ.  €  все ждали и смотрели на дорогу. Ћдни, нетерпеливо перебиваЯ
друг  друга,  рассказывали  о добрых снах, виденных накануне, другие собрали
по  пригоршне  камешков,  стали гадать на них. € во всем этом: и в снах, и в
гаданиЯх,  и  в  других  предчувствиЯх  и  приметах  -  видели люди хорошие,
желанные  предзнаменованиЯ.  ‚споминаю Я теперь и думаю, что если бы люди во
всем  мире  всегда  так  ждали, охваченные одним чувством, всегда так любили
своих  сыновей,  братьев,  отцов  и  мужей,  как мы их ждали и любили, то на
земле, может быть, не было бы войны.
     Љогда  разговоры  в  толпе утихали, каждый молча думал о своем, опустив
голову.  ‹юди  ждали  решениЯ судьбы. Љаждый спрашивал себЯ: кто вернетсЯ, а
кто  нет?  Љто  дождетсЯ,  а  кто  нет? Ћт этого зависела жизнь и дальнейшаЯ
судьба.
     ‚от  в  такую  минуту  один мальчишка вдруг крикнул с дерева: "€дут!" €
все  замерли,  натЯнулись,  как  струны  комуза,  а  потом  все  разом глухо
повторили:  "€дут!"  - и снова замолчали в ожидании, снова стало тихо. Ћчень
тихо.  Ќо затем, словно опомнившись, все зашумели: "ѓде? ѓде идут? ѓде?" - и
снова  замолчали. ‚переди на большаке показалась бричка. Ћна резво катила по
дороге,  остановилась  на  развилке, где отходит проселок к нашему аилу, и с
брички  соскочил  солдат.  Ћн взЯл свою шинель, вещевой мешок, распрощалсЯ с
возницей  и  зашагал в нашу сторону. ‚ толпе никто не проронил ни слова, все
молча  и удивленно смотрели на дорогу, по которой шел всего лишь один солдат
с  шинелью  и  вещевым  мешком,  перекинутым через плечо. Ћн приближалсЯ, но
никто  из нас не двинулсЯ с места. Ќа лицах людей застыло недоумение. Њы все
еще  ждали  какого-то чуда. Њы не верили своим глазам, потому что мы ожидали
не одного, а многих.


     ‘олдат  подходил все ближе и ближе, потом остановилсЯ в нерешительности
-  тоже  оробел, увидев на окраине аила безмолвную толпу людей. Ћн, наверно,
подумал,  что  это  за  люди,  почему  они  молчат,  почему  они  стоЯт  как
вкопанные?  Њожет  быть,  они  кого-то  ждут?  ‘олдат  раза два оглЯнулсЯ на
дорогу,  но,  кроме  него, на ней не было ни души. Ћн снова зашагал к нам, и
снова  остановилсЯ,  и снова оглЯнулсЯ назад. ЃосоногаЯ девчонка, что стоЯла
впереди нас, неожиданно выкрикнула:
     - ќто  мой  брат!  Ђширалы!  Ђширалы!  -  €,  сорвав  с головы косынку,
кинулась к нему со всех ног.
     Ѓог  ее  знает,  как она его узнала, только крик ее, как выстрел, вывел
нас из оцепенениЯ. ‡а ней побежали мальчишки, девушки.
     - „а  ведь  это  он,  Ђширалы!  ќто он! - зашумели голоса, и тогда все,
старые и малые, все мы хлынули толпой к солдату.
     ЉакаЯ-то  могучаЯ  сила  подхватила всех нас и понесла, как на крыльЯх.
Љогда  мы  бежали к солдату, раскрыв объЯтьЯ, то мы несли вместе с собой всю
свою  жизнь,  все  пережитое  и  выстраданное,  наши  муки  ожиданиЯ  и наши
бессонные  ночи,  наши  поседевшие  волосы, наших постаревших девушек, наших
вдов   и   сирот,   наши   слезы   и   стоны,   наше   мужество   несли   мы
солдату-победителю.  €  он вдруг, понЯв, что это встречают его, тоже побежал
нам навстречу.
     €  когда  мы  бежали всей толпой, мне почудилось, что мимо проноситсЯ с
грохотом  эшелон; ветер бьет в лицо, Я слышу крик: "Њама-а! Ђлима-ан!" - и в
ушах стучат, стучат колеса.
     Љонные  первыми  доскакали  до солдата, на лету подхватили его шинель и
вещевой мешок, а самого взЯли за руки с двух сторон.
     Ћ,  Џобеда!  Њы  так  долго ждали тебЯ. ‡дравствуй, Џобеда! ‡дравствуй!
Џрости  наши слезы! Џрости мою невестку Ђлиман за то, что она билась головой
на  груди  Ђширалы  и  спрашивала его, трЯсЯ за плечи: "ѓде? ѓде мой Љасым?"
Џрости  всех  нас,  Џобеда.  ‘только  жертв мы принесли ради тебЯ. Џрости за
наши  крики:  "ѓде  остальные?  ѓде  мой?  ѓде мой? ѓде же все другие? Љогда
вернутсЯ  все?"  Џрости  солдат!  Ђширалы  за  то,  что он отвечал всем нам:
"‚ернутсЯ  родные  мои,  все  вернутсЯ.  ‘коро  вернутсЯ,  завтра вернутсЯ".
Џрости  нас, Џобеда, прости. ЋбнимаЯ и целуЯ Ђширалы, Я думала в ту минуту о
„жайнаке,  о  Њаселбеке,  о  Љасыме,  о ‘уванкуле: из них никто не вернулсЯ.
Џрости менЯ, Џобеда...
     Њы  шли молча. Ђлиман все еще изредка и неожиданно всхлипывала, тЯжело,
шумно  вздыхала,  словно  ей  не хватало воздуха. ‹ицо ее было сумрачно, она
смотрела  только  под  ноги  себе  и,  понурив  голову,  о чем-то напрЯженно
думала.  џ  догадывалась:  мрачные  мысли  одолевают  ее.  „а,  Ђлиман очень
страдала.  џ  это  видела по ее лицу, по ее тоскливым взглЯдам и прикушенной
губе.  џ  знала,  о  чем  она  думала,  и  говорила  ей про себЯ: "Ќу что ж,
невестушка,   верно,   придетсЯ  нам  расстатьсЯ.  ’еперь-то  уж  небось  ты
окончательно  похоронила  Љасыма. Ђ что ж делать? Ќе умирать же за умершим и
не  вечно  тебе куковать вдовой. ‚се кончено. ’ы уйдешь. Ќичего не поделаешь
-  уйдешь, конечно. Ќу что ж, Я не в обиде. Ќе по воле своей и не по прихоти
уходишь.  ‘удьба такаЯ. ќх, судьба, судьба... ‡нала бы ты, Ђлиман, как жалко
мне  разлучатьсЯ.  †или  мы  с  тобой,  как  мать с дочерью. Ѓудешь уходить,
благословлю  тебЯ,  как  дочь  свою, буду молитьсЯ за твое счастье. ’ебе еще
жить,  молода  ты  и  красива,  найдетсЯ  кто-нибудь. ѓлавное, чтобы человек
хороший  попалсЯ.  Ђ  сможет  ли  он быть длЯ тебЯ таким, как Љасым? Љто его
знает.  €  помочь  тебе Я ничем не могу. Ћдна лишь просьба: когда уйдешь, то
вспоминай  менЯ  хоть  изредка. Ќикого у менЯ нет теперь, кроме тебЯ. ‚едь Я
остаюсь  в доме совсем одна, одна в целом свете. Џодумать страшно. € нет мне
утешениЯ  на  старости  лет: не успела ты родить мне внука. Ќо длЯ тебЯ это,
может  быть,  к лучшему. € ты не смотри на менЯ. Ќе губить же тебе молодость
свою  из-за  менЯ,  старухи.  џ  свое  отжила. Ђ тебе жить. Љогда надумаешь,
тогда  и  скажешь.  ’ы  свободна  уйти  в  любой  день.  “йдешь со спокойной
совестью. Ђ Я буду всегда тебЯ помнить, любить и благодарить тебЯ..."
     ’ак   Я   шла,  думала  и  готовилась  сказать  эти  слова.  €  Ђлиман,
оказываетсЯ,  знала,  что  у  менЯ на уме. Љогда люди живут душа в душу, они
понимают  друг  друга  с  полуслова, с полунамека. € все-таки она сказала не
то, чего Я ожидала.
     Њы  шли  мимо  заброшенной  улицы.  €  Я на беду свою глЯнула на бывшую
стройку  Ђлиман  и Љасыма: на дворе там все так же, как пЯть лет тому назад,
серой  громадной кучей лежали навезенные камни, а кирпичи давно превратились
в  груду  обломков. ‘ тех пор как началась война, недостроеннаЯ улица совсем
заглохла.  Љаждое  лето  усадьбы  зарастали  репьем  и лебедой. ‘тены осели,
пообвалились,  и  даже  внутри  домов  росли  колючки, выглЯдывали из пустых
глазниц  окон.  „о  самой  осени  здесь  бродили  лишь  телЯта на приколе да
грустно  куковали  удоды. ќти хохлатые птицы любЯт запустение кладбищ. Ћни и
в  тот час сидели на развалинах, как на могильниках, нежились тихой теплынью
весны и вполголоса, уныло перекликались.
     "Ѓоже!  -  подивилась  Я  пустоте.  -  ѓде же остались люди, что хотели
здесь  жить,  иметь  свой дым над очагом? € бедному Љасыму моему не довелось
построить  здесь  свой первый дом!" Џусто, горестно стало на душе. Ђ Ђлиман,
придерживаЯ менЯ за руку, жалеючи, улыбнулась.
     - Њама,  -  сказала  она,  -  ну  что  ты  так  поникла?  €ли совсем уж
разуверилась  в жизни? Ќе надо, мама. Џонимаю, тЯжело. Ќо ты крепкаЯ у менЯ.
’ы  у  менЯ...  -  Ћна  запнулась,  собираЯсь  что-то  сказать,  и, наверно,
раздумав,  виновато  улыбнулась.  -  ’ы  у  менЯ просто хорошаЯ. „авай сЯдем
здесь на бугорок, поговорим, мама.
     "Ќу  вот  сейчас  скажет,  скажет,  что  уйдет",  - подумала Я. ѓорЯчей
волной  нахлынула  жалость  к  себе  и  к  ней, и Я ответила, стараЯсь унЯть
задрожавший голос:
     - •орошо, сЯдем поговорим.
     Њы  присели  на бугорок на краю дороги. „а, сели мы с ней так, вдвоем -
свекровь и невестка, чтобы решить свою судьбу, как нам дальше быть.
     Ђлиман потупилась и, вздохнув, заговорила:
     - Ќу  вот,  мама,  война  проклЯтаЯ  кончилась.  €  ты  теперь думаешь,
наверно,  как  нам жить дальше. - Ћна замолчала, и Я молчала. Ђлиман поднЯла
глаза,  серьезно  и  прЯмо  посмотрела  мне  в  лицо. - Ќе печальсЯ, мама, -
грустно  улыбнулась  она.  -  „умаешь, не осталось нам от счастьЯ ничего, ну
маленько,  чуточку  хотЯ  бы.  Ќе  может  быть,  чтобы из четырех человек не
вернулсЯ  ни один. Ќет, ты постой, мама, не перебивай, послушай менЯ. —естно
говорю,  не мне тебЯ утешать и обманывать себЯ Я не стала бы. ’ы поверь мне,
мама,  сердце  мне  подсказывает  так:  „жайнак должен вернутьсЯ. Џропал без
вести  -  это значит, что живой. ‚едь никто не видел его убитым. Ђ может, он
в  плену  или с партизанами скрывалсЯ в лесах, а теперь вдруг объЯвитсЯ. €ли
лежит  где  тЯжело  раненный и не может сообщить об этом. ‚сЯкое может быть.
‚от  увидишь  -  возьмет  да  вернетсЯ,  упадет  как  снег  на голову. „авай
подождем,  мама,  не  будем  хоронить прежде времени. Ѓыли же случаи - ты же
сама  слышала,  -  живыми  оказывались  не то что там без вести пропавшие, а
даже  те,  на  которых  приходила  чернаЯ  бумага. ‚от в соседнем аиле и еще
где-то  у казахов †елтой равнины уже оплакивали, поминки справили, а мертвые
оказались  живыми,  вернулись.  Ђ  Я  верю,  точно  знаю, „жайнак наш живой,
вернетсЯ  скоро.  Ќикак  не должно быть, чтобы из четырех человек ни один не
вернулсЯ.  „авай  повременим,  мама, долго ждали, подождем еще. Ђ обо мне не
беспокойсЯ,  если  раньше  Я  была тебе невесткой, то теперь Я тебе как сын,
вместо всех сыновей...
     Ђлиман  замолчала,  и мы долго еще сидели молча. Ѓыла уже середина маЯ.
„алеко-далеко  от нас собирались в тучу облака и словно бы наливались черным
дымом.  ’ам  погромыхивал  гром. Ћттуда тЯнуло прохладным духом дождЯ. ‚ той
дали  шел  светлый  ливень.  Ћн  проливалсЯ струЯщимисЯ потоками, блистал на
солнце  и  незримыми  широкими  шагами  ходил по земле: то уходил в горы, то
спускалсЯ  вниз,  то  снова поднималсЯ в горы, то снова опускалсЯ к степи. џ
смотрела  в  ту  сторону,  не отрываЯ глаз. „алеким дождевым ветром обдавало
мое  горЯчее  лицо. џ ничего не говорила Ђлиман. ‘лова мои длЯ нее были там:
такие же щедрые и светлые, как этот светлый далекий ливень.
     „а,  будут  идти дожди, будут расти хлеба, будет жить народ - и Я с ним
буду  жить. џ так думала не потому, что Ђлиман пожалела менЯ, не потому, что
она  из  милосердиЯ  сказала,  что  не  оставит менЯ одну. Ќет, Я радовалась
другому.  Љто  говорит, что война делает людей жестокими, низкими, жадными и
пустыми?  Ќет,  война,  сорок лет ты будешь топтать людей сапогами, убивать,
грабить,  сжигать  и  разрушать  -  и все равно тебе не согнуть человека, не
принизить, не покорить его.
     Ђ  моЯ  Ђлиман  была человеком! ђади кого крепила она в себе веру в то,
что  наш  „жайнак,  спрыгнувший  темной  ночью  с  парашютом в стан врагов и
бесследно  пропавший  той  же  ночью,  непременно жив и непременно вернетсЯ?
ђади  кого  убеждала  она  себЯ,  что  мир  не  так уж несправедлив, как нам
кажетсЯ?  € Я не посмела разрушить эту веру, Я не посмела смутить ее надежды
на  лучшее  и  даже  поверила ей. Ђ что, если правда „жайнак жив? ‡начит, не
будет  никакого  чуда,  если в один прекрасный день он вернетсЯ. џ поверила,
как  дитЯ.  џ этого хотела. € уже мечтала об этом дне, когда Ђлиман нарушила
молчание. Ћна перваЯ вспомнила, что огород осталсЯ недопаханным.
     - Њама,  а ведь у нас плуг простаивает. Џошли, живей! ‡емлЯ пересохнет,
- заторопила она.
     Њы  прибежали  на огород. Ѓыки, волоча за собой плуг, давно уже паслись
на  траве  за огородом. Ђлиман пригнала их назад, мы снова установили плуг в
борозду  и  продолжали пахоту. ‘транно, как мало надо человеку! Џорой одного
доброго  слова  ему  хватит, чтобы воскреснуть из мертвых. ’ак случилось и с
Ђлиман.  €ли  мне  так  казалось?  Ќо  вдруг  она  превратилась  в  прежнюю,
довоенную  Ђлиман. ‚се в ней засветилось, и каждое слово ее, каждаЯ улыбка и
движение  -  все  было  таким,  как  когда-то.  Ћна  забросила  на межу свой
коротенький  бешмет,  подоткнула  платье,  засучила рукава, косынку сбила на
затылок и ловко погонЯла быков.
     - ќй,  белоголовый,  цоб-цобе! ќй, куцехвостый, цоб-цобе! - покрикивала
она на них, хлестко хлопаЯ длинным кнутом.
     Ђлиман  хотела,  чтобы Я немного приободрилась, чтобы Я работала, жила.
Џотому-то  она  и  вела  себЯ  так в тот памЯтный день. Ћна оборачивалась на
ходу и, смеЯсь, говорила мне:
     - Њама,  полегче  налегай  на  чапыги  - камень пойдет наверх. Џобереги
свою силушку!
     Љогда  осталось  нам  еще  два-три  круга  пройти  по  огороду, и дождь
подоспел.  ќто  был  шумный,  веселый  ливень.  „ождь сначала потрогал спины
волов  первыми  редкими  каплЯми,  призадумалсЯ  -  и затанцевал сразу всеми
струЯми,  заиграл,  будто  в  ладоши  захлопал,  вмиг  всполошил  весь  аил.
‡акудахтав,  растопырив  крыльЯ,  побежали куры с цыплЯтами. †енщины срывали
белье  с  веревок  и  тоже  бежали  к  домам. Ќа улицу выскакивали детвора и
собаки.  Ћни  носились  в  дождевой  кутерьме  наперегонки.  ђебЯтишки  пели
песенку:

                „ождик, дождик, подожди,
                Њне с тобою по пути...

     - Ќамокнем! Џобежим переждем! - сказала Я Ђлиман.
     Ћна мотнула головой:
     - Ќичего,  мама,  не  раскиснем! - € как девчонка, захохотав от щекотки
дождЯ, стала быстрей погонЯть быков.
     €  Я заразилась ее весельем. ‹юбовалась ею и шептала про себЯ: "‘ветлаЯ
моЯ,  дождеваЯ!  ЉакаЯ бы ты счастливаЯ была! ќх, жизнь, жизнь..." ’еперь-то
Я  понимаю,  что  все  это  она  делала  длЯ менЯ. Ћна очень хотела, чтобы Я
забыла   о  войне,  о  горе,  чтобы  Я  веселей  глЯнула  на  жизнь.  Ђлиман
подставлЯла руки и лицо струЯм дождЯ и говорила мне:
     - ‘мотри,  мама,  какой  дождь!  ‘мотри,  какой чистый дождь! ѓод будет
урожайный!  –об-цобе,  дождь,  лей,  поливай  щедрей, цоб-цобе! - € хлестала
кнутом струи дождЯ и парные спины волов.
     ‘меЯлась  она  и не знала, наверно, какаЯ она была красиваЯ под дождем,
в  намокшем платье, тонкаЯ, с крутыми грудЯми и сильными бедрами, с сиЯющими
от  счастьЯ  глазами и с разгорЯченным румЯнцем на щеках. Ѓудь же ты еще раз
трижды проклЯта, война!
     Љогда  ливень  поредел  и  ушел  гулЯть  дальше,  Ђлиман  примолкла.  ‘
сожалением   смотрела  она  вслед  уходЯщему  дождю,  прислушивалась  к  его
стихающему  за  рекой  шуму,  быть может, думаЯ о том, что и дождь не вечен,
что  и он быстро проходит. Ћна печально вздохнула. ‚спомнила ли она о Љасыме
или еще что, но, глЯнув на менЯ, снова улыбнулась.
     - ‚от,  кстати,  по  дождю  и засеем кукурузу! - сказала она и побежала
домой.
     Ђлиман  принесла  в ведерке намоченную кукурузу. ‚зЯла полную пригоршню
набухших, крупных зерен.
     - Њама,  -  сказала  она  мне.  -  Џусть „жайнак вернетсЯ, пока поспеют
молочные початки! - € швырнула по огороду первую горсть.
     Ќикогда  не  забыть мне этот день. Љак новорожденный ребенок, выглЯнуло
из-за  облаков  омытое  дождем чистое солнце. Џо темной влажной пашне Ђлиман
шла  босаЯ  и,  улыбаЯсь, разбрасывала через каждый шаг семена. Ћна сеЯла не
просто зерна, а зерна надежды, добра, ожиданиЯ.
     - ‚от  посмотришь, мама, - говорила она при этом. - ‘будутсЯ мои слова.
џ  еще  сама  испеку  „жайнаку молочную кукурузу в горЯчей золе. Џомнишь, он
всегда  дралсЯ  со  мной  из-за початков. Ћднажды он вытащил из золы горЯчий
початок,  сунул  за  пазуху  -  и бежать от менЯ. Ђ початок как припечет ему
живот.  Ћн  завертелсЯ, словно ужаленный. –елое ведро воды выплеснул себе на
грудь.  Ђ Я нет чтобы ему помочь как-то, со смеху покатываюсь и приговариваю
все  одно: "’ак тебе и надо! ’ак тебе и надо!" Џомнишь, да, мама? - смеЯлась
она, вспоминаЯ этот забавный случай.
     € за это спасибо ей...


        14

     - „а, ’олгонай, долго вы ждали „жайнака.
     - „олго,  мать  землЯ.  Љукуруза  поспела  не один раз, а два, три раза
поспела,  а  „жайнак  наш  так  и  не  вернулсЯ. € никаких известий о нем не
объЯвилось.  ’ы же помнишь, сколько раз Я приходила к тебе со слезами, горем
своим делилась...
     - Џриходила,  ’олгонай.  „а,  много  раз  приходила ты ко мне. Џлакала,
спрашивала,  как быть с невесткой, не погубить бы ее молодую жизнь. Ќо ничем
Я  не могла помочь тебе, ’олгонай. € сейчас вот уже прошло столько лет, но и
сейчас ничего не скажу тебе.


        15

     †изнь  шла  своим  чередом,  колхоз  стал понемногу налаживатьсЯ, житье
полегчало  и  вместе  с  этим  тускнела памЯть о войне, стирались ее следы в
душах людей.
     Њы  с  Ђлиман  все  так  же  работали  в колхозе. ђаботу бригадирскую Я
передала молодым сразу же, как солдаты вернулись с фронта.
     - ’ри  года  без  вас  поработала,  походила  по  мукам,  а  теперь  вы
вернулись,  беритесь  за  дело  сами, - сказала Я ребЯтам. - Ђ менЯ увольте,
постарела Я за эти годы, буду вам и так помогать.
     ’огдашнЯЯ  молодежь  менЯ  и  сейчас зовет: "Ѓригадир-апа", стало быть,
уважают еще...
     •отЯ  жизнь  и  вошла  в свою колею, мы с Ђлиман так и не обрели покоЯ.
Ќикто  этого  не  замечал, но в душе мы постоЯнно страдали, постоЯнно думали
об  одном  и  том же. Ќа первый взглЯд, казалось бы, чего легче - с глазу на
глаз  откровенно  потолковали:  так и так, мол, пусть каждый пойдет по своей
дороге,  пусть  каждый  устраивает  свою  жизнь. „а, суть была очень проста.
…сли  бы  невесткой моей была не Ђлиман, а какаЯ-нибудь другаЯ женщина, если
бы  не  была она так добра со мной, Я, недолго думаЯ, сказала бы ей в глаза,
что,  мол,  нечего засиживатьсЯ - пока не поздно, найди себе мужа и уходи. Ђ
ей,  Ђлиман,  не  решалась  сказать  этих  слов. ‚едь как ни подстилай слова
помЯгче,  как  их  ни  выбирай,  а смысл остаетсЯ тот же - грубый и жестокий
смысл.  џ  не имела права гнать ее поневоле. Ћднажды как-то заехали к нам по
пути  ее  родственники из Љаиндов. —тобы совесть моЯ была чиста, Я заставила
себЯ  сказать  им,  что, мол, Ђлиман свободна и Я готова благословить ее. Ќо
Ђлиман  им  так  отрезала, что мне было неудобно перед людьми и за себЯ и за
нее.  Ћна  и  говорить  им запретила об этом. “ менЯ, мол, своЯ голова есть,
уйду  Я  или  не  уйду,  когда уйду - это дело мое, и не вмешивайтесь в нашу
жизнь.  ЉаЯлась  Я  потом,  что  поспешила.  ѓлаза прЯтала от Ђлиман. Ђ она,
умница  моЯ,  все  понЯла,  словом  не обмолвилась, как будто бы ничего и не
было.  ‚от  так  мы  и  жили,  жалели  друг друга, обманывались надеждами на
возвращение  „жайнака; потом и эти надежды иссЯкли, а времЯ шло, и уже стало
поздно...  Љак это получилось, Я и сама не знаю. Ђил-то наш на скотопрогоне.
€здавна  гонЯют  здесь  скот  -  весной  в  горы, а осенью - с гор, в степь.
Ѓывает,  что  задерживаютсЯ  у  нас  скотоводы по нескольку дней. Ћтдых дают
себе и отарам.
     Ћсенью  сорок шестого года гонЯл здесь свою отару по суходолу в поймище
один  молодой чабан из соседнего аила. ‚идно, солдат бывший, на нем еще была
сераЯ  шинель,  ездил он на хорошем коне, с ружьем через плечо, шубу возил с
собой,  притороченную  к  седлу.  —асто  он  проносилсЯ  рысью  по аилу. Ќу,
носитсЯ  - и ладно, мало ли людей ездит по дорогам, кому какое дело. џ его и
знать-то не знала.
     ‚  ту  осеннюю  пору свадьбы шли в аиле. Љто-то устроил в честь свадьбы
сына  козлодранье  на  конЯх.  —абан  этот  оказалсЯ ловким наездником. Њы с
Ђлиман  собирались  на  свадьбу  сходить.  Џока  она принарЯжалась, по улице
проскакал  кто-то  и  словно  упал  у ворот. џ выбежала глЯнуть. ќто был тот
чабан.   Љонь  с  запала  горЯчилсЯ  под  ним,  приплЯсывал,  сам  он  ладно
красовалсЯ  в  седле, с плетью в зубах, с подвернутыми рукавами гимнастерки.
Ђ  у  самых  ворот  лежала  туша  козла. Џобедитель игры волен бросить его в
любой  двор.  ’олько  Я  почему-то  так  растерЯлась,  что  и  не знала, что
сказать.
     - ’ы к чему это, сынок? - сорвалось у менЯ с Языка.
     Ђ он спросил:
     - „ома кто?
     - Ђ кого тебе надо? - говорю.
     ’огда  он  пробормотал,  мол,  уронил  козла,  подхватил его с земли и,
развернув  конЯ,  умчалсЯ  вверх  по  улице.  ’ут  подоспела  погонЯ за ним.
“видели,  что он ушел с козлом, и тоже следом помчались на конЯх. ‚от и все.
Џосле  этого  Я его не встречала. Ђ тогда вроде обидно было. ђаз уж привез в
дом  козла,  должен  его оставить хозЯевам - обычай такой. Ђ может быть, и в
самом  деле  уронил  случайно?  ’ак почему же козел лежал не на улице, а под
воротами? —то это могло значить?
     Љогда  из  дома  вышла Ђлиман, Я сразу все понЯла. Ќа ней был цветастый
полушалок,  шелковое  платье.  Ћна  окинула  менЯ быстрым взглЯдом, опустила
голову, застыдилась.
     - Џойдем, мама, - тихо сказала она.
     Ѓез  слов  стало  Ясно,  почему прискакал сюда этот чабан. џ вспомнила,
что  вот уже несколько дней по вечерам Ђлиман ходит по воду на реку, хотЯ за
двором  в  арыке  полно воды, и возвращаетсЯ поздно. Ѓольно стало на сердце.
Ќе  потому, что Я ревновала ее - а может быть, и ревновала, - но дело было в
другом.  ‚едь  Я  сама  молила  бога,  чтобы Ђлиман не засиделась во вдовах,
чтобы  она  быстрее  нашла  себе мужа, Я желала ей этого, как счастьЯ, а тут
страх  вдруг  охватил  менЯ.  ‡абеспокоилась  Я,  будто  не невестку, а дочь
родную  должна выдать замуж. ЃоЯлась Я, как бы она не ошиблась, каково-то ей
будет  в  новом доме, да к каким людЯм попадет, да что за муж окажетсЯ. € на
свадьбе,  и  по  дороге, когда возвращалась домой, и дома не выходило у менЯ
это из головы.
     "’ы  хорошо  узнала  его,  Ђлиман?  —то  он  за  человек?  Ќе торопись,
доченька  Ђлиман, смотри не ошибись. “знай хорошенько человека", - просила Я
ее  про  себЯ. € думала, как бы не оказатьсЯ помехой на пути молодых. Љак бы
так  сделать,  чтобы  Ђлиман  не  стеснЯлась  менЯ, как бы осторожно дать ей
знать,  что  она  вольна  поступать,  как считает сама нужным. € Я старалась
скрыть   свою  тревогу,  разговаривала  с  ней,  как  обычно,  даже  шутила,
смеЯлась,  чтобы  она  не насторожилась и, не дай бог, не подумала, что Я не
одобрЯю ее. € все-таки знала она, оказываетсЯ, о чем Я тревожилась.
     ‚ечером,  когда  Ђлиман  взЯла  ведро  и  пошла  по  воду, Я облегченно
вздохнула,  словно  гора  свалилась с плеч. ‚от и хорошо: пусть встретитсЯ с
ним,  подумала  Я.  Ќо  она  быстро  вернулась  назад.  Ќа  реку не пошла, а
принесла воды из арыка.
     - Њама,  -  сказала  она,  ставЯ ведро на место. - џ воды согрею, помой
себе голову.
     - “спеетсЯ,  -  говорю,  -  доченька,  завтра есть день, если тебе куда
надо...
     Ќо она перебила менЯ:
     - ‡автра  на  работу,  некогда  будет.  ’ы  помой,  мама, Я тебе волосы
расчешу гребнем.
     Ќагрев  котел  воды, Ђлиман принЯлась возитьсЯ со мной, как с маленькой
девочкой,  котораЯ  сама  не  может вымыть себе голову. ‘перва она заставила
менЯ  мыть  волосы кислым молоком, потом душистым мылом, потом водой и снова
мылом,  и  все  времЯ  не отходила ни на шаг, то и дело менЯла воду, горЯчую
мешала  с  холодной  и  ковшом  поливала мне на голову. ‚ другой раз Я бы не
утерпела,  сказала,  чтобы  она  оставила  менЯ в покое, но в тот вечер Я не
могла  так  поступить.  џ  чувствовала себЯ виноватой, потому что из-за менЯ
она  не  пошла  на  свидание.  "‚от  ведь беда, ну зачем она это сделала?" -
досадовала  Я  и  на  себЯ  и на нее. Ђ Ђлиман как будто была очень довольна
всем и, лишь расчесываЯ мне гребнем косы, сказала грустно:
     - Њама,  когда-то  косы  твои  были  густые,  наверно, и ты ведь молода
была.
     Ћна  тихонько  погладила  менЯ  по  голове и ласково коснулась ладонЯми
моего  лица.  џ  не  поднимала  глаз  -  слезы  навертывались.  "‘тало быть,
прощаетсЯ  со  мной",  -  думала  Я  с  тоской. Џотом она заплела мне косы и
достала  из  сундука  свои  давнишние  духи.  Љасым  их  покупал,  а она все
берегла. џ стала отмахиватьсЯ:
     - „а  что ты, Ђлиман, бог с тобой! ‡ачем мне это? ‘тыдно на старости-то
лет, люди засмеют!
     Ђ  она  и  слушать  не  хотела,  смеЯлась, развеселившись, надушила мне
лицо,  шею,  голову,  вылила  все,  что оставалось в пузырьке. Ђ потом стала
обнимать менЯ, рассматривать со всех сторон.
     - Ќу  вот,  смотри,  какаЯ  ты  у  менЯ  молодаЯ  и  красиваЯ  стала! -
радовалась она своей затее.
     џ тоже повеселела. Џосле чаЯ Ђлиман сказала:
     - Ђ теперь будем отдыхать, мама. џ тебе сейчас постелю.
     ‚  ту  ночь  мы  обе не спали. Ђлиман думала о чем-то своем, вздыхала в
углу,  ворочалась  с  боку  на  бок.  Ђ  у  менЯ  душа была полна ею. ’о мне
виделось,  как  Ђлиман  бежала по пшенице к комбайну с букетом дикой мальвы.
Љак  она  положила мальву на ступеньки комбайна и как озорно побежала назад.
’о  мне  виделось,  как  она не давала Љасыму сесть на конЯ, как она, словно
малое  дитЯ, с плачем цеплЯлась за его руку. ’о вспоминалась наша поездка на
станцию.  —удилось,  мы  быстро едем на бричке, Ђлиман сидит со мной рЯдом с
морозным  румЯнцем  во  всю  щеку  и  всЯ  запорошена  снегом. ‘нег налип на
полушалок,  на  выбившиесЯ  прЯди волос, на воротник, и она от этого кажетсЯ
еще  красивей.  ’о  мне  виделось,  как она кинулась ко мне с распростертыми
руками:  "Њама-а!  ‚довы мы, несчастные вдовы!" ’о виделось, как она убегала
от  менЯ в черном платке по красному полю тюльпанов. ‚се, что свЯзывало нас,
перебрала  Я  в  памЯти  и  вдруг  представила  себе,  как  она уходит с тем
чабаном,  угонЯЯ его отару по суходолу. Ѓудто слышу ее голос: "Џрости, мама,
ухожу  Я.  Ќе  поминай  лихом,  прощай,  мама!" џ бежала за ней по крутоЯру,
махала  рукой  и  тоже  прощалась: "Џрощай, свет мой! ‡акатилась звезда моЯ.
Џрощай,  Ђлиман! Ѓудь счастлива, прощай!.. ќй, парень! - кричала Я чабану. -
‘мотри  не  обижай  ее, береги мою невестку. Ђ не то проклЯну тебЯ, страшной
клЯтвой  проклЯну!"  ‘лезы  стекали  по  лицу  на  подушку.  џ тихо плакала,
укрывшись с головой, чтобы не услышала Ђлиман.
     Ќа  другой  день, вернувшись с работы, Ђлиман никуда не пошла. Ћсталась
вечером  дома.  Џосле этого чабан угнал куда-то отару и больше не поЯвлЯлсЯ.
Ђлиман, видно, переживала это, ходила хмураЯ.
     "Џлюнула  бы  на менЯ и ушла с ним, коли он по душе тебе, - ругала Я ее
про  себЯ и жалела: - ќх, беднЯжка ты моЯ, горемычнаЯ. € на что ты уродилась
такаЯ на беду свою!" Ќо дни шли, и понемногу все это забылось.
     ђанней  весной  тот  чабан  снова  поЯвилсЯ  у  нас.  џ приметила его в
поймище,  где  он  пас  овец.  €  снова  Ђлиман  стала  уходить по вечерам и
возвращалась  поздней  ночью.  џ ей ничего не говорила. ‘ама она должна была
решать свою судьбу.
     Љак-то  ночью  Я  долго ждала Ђлиман. Ђил весь спал, и Я прилегла было,
прикрутила  лампу,  но  не  спалось. Ќеспокойно, тЯжело было на душе. ЋжидаЯ
Ђлиман,  Я  прислушивалась  к каждому шороху за окном. Ќа дворе стоЯла луна,
тучи  иногда  задевали  ее краем, погода была тихаЯ, весеннЯЯ. ‡нобило менЯ.
Ќе  от  холода,  а  от  одиночества.  “куталась Я в шубу и задремала сидЯ. Ђ
потом  проснулась, испугавшись чего-то; смотрю - Ђлиман поЯвлЯетсЯ в дверЯх.
Џуговицы  на  платье  сорваны,  видна голаЯ грудь, волосы растрепаны и глаза
помутневшие.   Џервый   раз  Я  видела  ее  пьЯной.  Џереступив  порог,  она
зашаталась,  едва  не  упав,  схватилась за печку и замотала головой. “ менЯ
мороз пробежал по коже.
     - —то  смотришь? - спросила она, поднЯв голову. - Ќу что ты смотришь на
менЯ?  „а,  Я  пьЯна.  „а,  Я пила водку. Ђ что мне остаетсЯ делать? Љому же
пить, если не мне, а? —то? Њолчишь?
     Ћнемела  Я, слова не в силах была выдавить. †утко было глЯдеть, до чего
невестка  моЯ докатилась. Ђлиман стоЯла все так же, держась за печь. Ћпустив
голову, она вдруг зашептала:
     - Њама,  ты  ничего  не знаешь. Ђ Я... Я... Я сегоднЯ... Џомнишь, когда
провожали  Љасыма,  мы  ходили  на  реку.  ‚от  там...  -  €,  не договорив,
вскрикнула, схватилась за голову, упала на пол и забилась в плаче.
     €  только тогда Я пришла в себЯ. Љинулась к ней, схватила ее, прижала к
груди:
     - —то  с  тобой,  Ђлиман?  —то  ты  плачешь? Ќу скажи! Ћпечалилась? €ли
обидел  кто?  ‘кажи,  скажи  мне! €ли на менЯ в обиде? …сли в обиде, выскажи
все, что на душе...
     - Ќет,  нет,  мама,  мамочка! - захлебывалась Ђлиман в слезах. - ЃеднаЯ
моЯ,  несчастнаЯ, одинокаЯ моЯ! Ќичего-то ты не знаешь... Ђ если бы и знала,
что бы ты могла сделать? Ћй, мама, мама, ой, мама!
     „олго  еще  она  стонала,  уткнувшись  в  менЯ  мокрым  лицом.  Ђ потом
понемногу  успокоилась  и  уснула.  Ќо и во сне она продолжала всхлипывать и
жалобно  стонать.  „о  самого  рассвета  просидела  Я  у  ее изголовьЯ и все
думала:  как нам быть дальше? —то делать? ђешила поговорить с ней начистоту.
Ќо  утром  она  не  стала  разговаривать  со мной. € без того ей было тошно.
Њолча  глазами  просила  не напоминать ей о том, что случилось ночью, только
когда мы выходили на работу, тихо сказала в воротах:
     - Џрости менЯ, мама.
     € Я не стала больше тревожить ее.
     Џрошло  месЯца  три. ‹етом было следствие по делу того самого дезертира
„женшенкула.  Џосле войны он не решалсЯ открыто вернутьсЯ в аил, но украдкой
по  ночам,  оказываетсЯ,  бывал  дома.  ‘крывалсЯ  он  где-то  в Љазахстане,
промышлЯл  там  спекулЯцией,  перепродавал  ворованный  скот  и вот попалсЯ.
‚ыЯснились  его  прошлые  дела,  и „женшенкула привезли к нам в аил на очное
дознание. Љо мне тоже прискакал рассыльный из сельсовета, говорит:
     - ‚ызывают тебЯ свидетелем.
     џ  пошла.  Ќа  улице  встретила  Ђлиман.  Ћна  возвращалась  с  работы.
“сталаЯ,  понураЯ,  шла  она  в  сторонке  от всех. Џотемнела она лицом в то
лето. Њне стало жалко ее, и, чтобы не сидела она дома одна, Я сказала ей:
     - €дем, детка, сходим в контору. „омой вернемсЯ вместе.
     Ђ она ответила:
     - Ќет, мама. —то мне там делать? џ пойду домой, голова что-то болит.
     - Ќу,  иди,  -  сказала  Я ей. - „а прилЯг, отдохни. Љорову Я сама буду
доить.
     ‚озле  сельсовета  стоЯла  глухо  крытаЯ  машина.  Ќа крыльце толпились
люди,  вызванные  как  свидетели, и те, что завернули сюда по пути с работы.
„авненько  Я  не  видела  „женшенкула, почитай лет семь. ‚идно, дурнаЯ жизнь
шла  ему  впрок.  ‡доровенный,  толсторожий,  сидел  он  на скамейке у окна,
угрюмо поглЯдываЯ исподлобьЯ, и огрызалсЯ в ответ кому-то:
     - ’ы  говоришь,  что  Я  вор,  а  вы менЯ ловили руками, вы менЯ видели
глазами?  Ќет!  ’ак вот не возводи напрасно поклеп. Њожешь говорить сто раз,
и все это пустое. ”акты, факты нужны!
     “слышав это, Я рванула приоткрытое окно и крикнула с улицы:
     - ’ы врешь, сволочь! ’ебе факты нужны - вот Я - факт!
     - Њамаша,  войдите  сюда,  -  попросил менЯ следователь, привстав из-за
стола.
     џ вошла и сразу заговорила:
     - „а,  мы  тебЯ  не ловили на месте преступлениЯ. „а нам и некогда было
гонЯтьсЯ  за  тобой.  Њы  тогда ногтЯми пахали землю, мы тогда хлеб добывали
длЯ  фронта.  Њы тогда колоски собирали, чтобы прокормить детей. Ђ ты угонЯл
наших  лошадей  -  с  плуга  срывал  тЯгло  рабочее. ’ы тогда вырывал из рук
последние  семена, собранные по зернышку, от детей отрывали мы, а ты от нас.
‡начит,  ты  был  врагом.  € когда Я догнала тебЯ, Я крикнула: "‘той, Я знаю
тебЯ!  ’ы  „женшенкул!..  ‘той!"  ’ы  обернулсЯ и выстрелил в менЯ. ‚от тебе
факты!
     џ замолчала, и следователь сказал мне:
     - ‘пасибо вам, мамаша. ’еперь вы свободны. Њожете идти домой.
     џ   выходила   из   сельсовета,   как  вдруг  к  двери  выскочила  жена
„женшенкула. Ћна, как бешенаЯ, накинулась на менЯ с криком:
     - Ђх  ты,  карга  одинокаЯ!  ’ы все правды ищешь, и правда карает тебЯ.
’ак  тебе  и  надо.  Њало  было,  теперь  поплачешь.  Ћткуда  живот  у твоей
невестки,  а?  Џод  носом  у тебЯ твоЯ шлюха забрюхатела, а ты правды ищешь.
‚от и поищите теперь вместе, бесстыжие твари!
     ‹юди оттащили ее от менЯ в угол, зажали ей рот, но Я сказала им:
     - Ћтпустите ее, не троньте! - € молча пошла домой.
     ’о  ли  пыль  по дороге была такаЯ горЯчаЯ, то ли стыд жег мои ноги, но
сначала  Я  чуть  не  бежала.  Ђ  потом медленно побрела, стала собиратьсЯ с
мыслЯми.  Ќикогда  мне  в  голову  не  приходило  такое,  а  ведь можно было
догадатьсЯ.   ‚   последнее   времЯ   Ђлиман   как-то   странно  изменилась,
неразговорчивой   стала,   нелюдимой,   сторонилась  даже  подруг  своих.  џ
приписывала  это  тому, что с чабаном тем у нее ничего не получилось. Ћн еще
весной  ушел  в  горы,  и след его простыл. „умала, что не поладили они, вот
она  и  переживает.  Ћднако дело-то оказалось совсем другое. Ђх, какаЯ беда!
Ќо  кто  мог  знать,  что так получитсЯ. ђастерЯлась Я, не представлЯла, что
делать.  Ќа  другой  день  вечером  Ђйша  позвала  менЯ  к себе заглЯнуть на
огонек. ‡а чаем и за разговорами она сказала между прочим:
     - Ђ жена „женшенкула ночью переехала куда-то из аила.
     џ  промолчала. Љакое мне было дело? Џереехала, ну и пусть. Љаждый волен
себе.  €  только  потом,  года через два, Я узнала: пришли ночью люди к жене
„женшенкула,  погрузили  все  ее  добро  на  брички  и сказали: "…зжай, куда
хочешь.  ’ебе  у  нас  в  аиле  нет  места".  Џосле  этого  никто никогда не
напоминал  мне  о  нашей  с  Ђлиман  беде.  Њожет  быть, самой ей и говорили
что-нибудь,  может  быть,  люди  всЯкое  думали  про  себЯ, кто жалел, а кто
осуждал  ее,  но  мне  никто  не  намекал  об  этом,  и за это людЯм великое
спасибо. Џрошло столько лет, но все по-прежнему уважают менЯ.
     Џосле  того  как  Я узнала, что Ђлиман беременна, у нас с ней ничего не
изменилось.  †или,  работали,  советовались  обо всем, как и раньше. Ћ своем
будущем  материнстве  Ђлиман  не  заговаривала.  ’о  ли  не  решалась, то ли
откладывала  до поры до времени. џ тоже молчала об этом, щадила ее гордость.
Ђ  главное  - в душе Я не осуждала ее. Џрава такого не имела, потому что всЯ
ее  жизнь  проходила  на  моих глазах, все Я видела, все понимала и в чем-то
сама  была  виновата.  € поэтому Я сразу сказала себе: если Ђлиман совершила
грех,  то  это и мой грех, если она родит, то это и мой ребенок и весь стыд,
все  тЯготы  и  муки возьму на себЯ. џ знала, так же как и она, что рано или
поздно  наступит  день,  когда  мы  поневоле  заговорим и простим друг другу
долгое  молчание. € все же мы откладывали разговор сегоднЯ на завтра, завтра
на послезавтра. Ћднажды Я все-таки проговорилась.
     Љ  концу  лета,  когда Ђлиман носила уже пЯтый или шестой месЯц, как-то
рано  утром  Я  погнала корову к стаду. Њальчишка-пастушок звенел в то утро,
как  кочеток.  ‘тадо  поравнЯлось  с  нашим  двором. ЏогонЯЯ коров, пастушок
улыбалсЯ мне во всю рожицу.
     - ’етушка  ’олгонай!  -  сказал  он.  -  ‘уйунчу - давайте мне плату за
хорошую весть! ‘ноха деда „жоробека родила!
     - „а ну! Љогда родила?
     - Ќа рассвете.
     - Њальчик или девочка?
     - „евочка,  тетушка  ’олгонай.  ‘казали,  что  имЯ  ее будет †аворонок.
Џотому что родилась она на заре, как жаворонок!
     - ‚от и хорошо. Џусть долго живет. ‘пасибо за добрую весть.
     Ћчень  тронуло  менЯ, что этот мальчишка-сирота так радовалсЯ тому, что
кто-то  родилсЯ  на  свет.  „овольнаЯ  этим,  Я пошла домой. € как это могло
случитьсЯ,  что  в  ту минуту Я забыла о том, о чем думала и днем и ночью? џ
крикнула в воротах:
     - Ђлиман,   ты   слышала  новость?  ‘ноха  „жоробека  родила.  „евочку.
‘лышала?  ЃеднЯжка  так  тЯжело переносила; слава богу, благополучно... - €,
не договорив, осеклась, словно камень попал на больной зуб.
     Ђлиман  стоЯла  молча,  опустив  глаза  и  добела  прикусив  губу.  —то
подумала  она в тот миг? Њожет, у нее мелькнула мысль, что, когда она родит,
никто  не  будет  с  такой  радостью  оповещать  об  этом  людей.  Њне стало
невы