акаЯ,  должно  быть,
холоднаЯ сейчас вода в реке. ќтим и воспользовалсЯ дед Њомун.
     - ’ы  не  разувайсЯ,  сынок,  -  подскочил  он  к нему.  -  Њы пойдем с
‘ейдахматом.
     - „а не стоит, аксакал, - возразил, смутившись, шофер.
     - ’ы гость, а мы здешние, ты садись за руль, - уговорил его дед Њомун.
     € когда они с ‘ейдахматом, продев кол в моток стального троса, потащили
его по воде, ‘ейдахмат возопил благим матом:
     - Ђй, ай, лед, а не вода!
     Ћрозкул с Љокетаем посмеивались снисходительно, подбадривали его:
     - ’ерпи, терпи! Ќайдем чем согреть тебЯ! Ђ дед Њомун не издал ни звука.
Ћн даже  не  почувствовал  леденЯщего  холода. ‚обрав  голову в плечи, чтобы
стать незаметнее, шел босыми ногами по скользким подводным камнЯм, молЯ бога
лишь  об одном,  чтобы Ћрозкул  не вернул его,  чтобы  не прогнал, чтобы  не
обругал при людЯх, чтобы простил его, глупого, несчастного старика...
     [99]
     € Ћрозкул ничего не сказал. Ћн вроде бы и не заметил усердиЯ Њомуна, не
считаЯ  его  за  человека.  Ђ   в  душе  торжествовал,  что  все  же  сломил
взбунтовавшегосЯ старика. "’ак-то,  - ехидно посмеивалсЯ Ћрозкул про себЯ. -
Џриполз, упал мне в ноги.  “х, нет у менЯ большей власти, не таких бы крутил
в бараний рог! Ќе  таких  заставил  бы ползать в  пыли.  „али бы мне хотЯ бы
колхоз  или совхоз. џ бы уж порЯдок навел. ђаспустили  народ. Ђ  сами теперь
жалютсЯ: председателЯ, мол, не уважают, директора не  уважают.  Љакой-нибудь
чабан, а говорит с начальством, как ровнЯ. „ураки, власти недостойные! ђазве
же с ними так надо обращатьсЯ? Ѓыло ведь времечко, головы  летели -  и никто
ни звука. ‚от это было -  да! Ђ что теперь? ‘амый никудышный из никудышных и
тот  вон  вздумал  вдруг  перечить.  Ќу-ну,  поползай  у менЯ, поползай",  -
злорадствовал Ћрозкул, поглЯдываЯ изредка в сторону Њомуна.
     Ђ  тот,  бредЯ по  ледЯной  воде,  скорчившись,  тащил  трос  вместе  с
‘ейдахматом и довольствовалсЯ тем, что Ћрозкул, кажетсЯ, простил его. "’ы уж
прости менЯ,  старого,  что  так  получилось,  -  мысленно  обращалсЯ  он  к
Ћрозкулу.  - Ќе  утерпел  вчера. Џоскакал к внуку в школу. Ћдинокий ведь он,
вот и жалеешь.  Ђ  сегоднЯ он  в  школу не  пошел. Џриболел  что-то. ‡абудь,
прости. ’ы ведь мне тоже не чужой. „умаешь, не хочу Я счастьЯ тебе и дочери?
…сли  бы бог  дал,  если бы  услышал Я  крик новорожденного жены твоей, моей
дочери, - не сойти мне с места, пусть бог  тут же возьмет мою душу. ЉлЯнусь,
от счастьЯ плакал бы. ’олько ты не обижай  мою дочь, прости менЯ. Ђ работать
- так пока Я на ногах, Я все сработаю. ‚се сделаю. ’ы только скажи..."
     ‘тоЯ в сторонке на  берегу, бабка жестами и всем  видом своим  говорила
старику: "‘тарайсЯ,  старик!  ‚идишь, он простил тебЯ.  „елай,  как  Я  тебе
говорю, и все уладитсЯ".


     Њальчик спал. Ћдин раз только он  проснулсЯ,  когда  где-то прогрохотал
выстрел. € снова уснул. €змученный вчерашней бессонницей и болезнью, сегоднЯ
он  спал глубоким  и спокойным сном. €  во  сне  он чувствовал,  как приЯтно
лежать в постели, свободно вытЯнувшись, не испытываЯ ни  жара, ни озноба. Ћн
проспал бы, наверно, очень долго, если бы не бабка с теткой Ѓекей. Ћни ста-
     [100]
     рались говорить вполголоса, но загремели посудой, и мальчик проснулсЯ.
     - „ержи вот большую чашку. € блюдо возьми, - оживленно  шептала бабка в
передней комнате. -  Ђ Я понесу  ведро и сито. Ћх,  поЯсница моЯ! ‡амаЯлась.
‘только работы сделали. Ќо, слава богу, Я так рада.
     - Ћй, не  говори, энеке, и Я так рада. ‚чера умереть  готова была. …сли
бы не ѓульджамал, наложила бы руки на себЯ.
     - ‘кажешь еще, - урезонила бабка. - Џерцу взЯла? Џошли. ‘ам  бог послал
дар свой на примирение ваше. Џошли, пошли.
     ‚ыходЯ из дома, уже на пороге, тетка Ѓекей спросила бабку про мальчика:
     - Ђ он все спит?
     - Џусть поспит пока, - ответила бабка. - Љак будет готово, принесем ему
шурпы погорЯчей.
     Њальчик больше не уснул.  ‘о двора слышались шаги и голоса. ’етка Ѓекей
смеЯлась, и  ѓульджамал и бабка  смеЯлись в ответ ей.  „оносились и какие-то
незнакомые  голоса. "ќто, наверно, те люди, которые приехали  ночью, - решил
мальчик. - ‡начит,  они еще не уехали". Ќе слышно, не видно было только деда
Њомуна. ѓде он? —ем занЯт?
     ЏрислушиваЯсь к голосам снаружи, мальчик ждал деда. …му  очень хотелось
поговорить с ним о маралах, которых он видел вчера. ‘коро ведь зима. Ќадо бы
им сена побольше  оставить в лесу. Џусть едЯт. Ќадо их так приручить,  чтобы
они совсем не боЯлись людей, а приходили бы прЯмо через  реку сюда, во двор.
€ здесь  им давать что-нибудь такое, что они больше всего любЯт.  €нтересно,
что они любЯт больше  всего? ’елка-мараленка  приучить бы, чтобы везде ходил
следом. ‚от здорово было бы. Њожет быть, он и в школу ходил бы с ним?..
     Њальчик ждал деда, но тот не поЯвлЯлсЯ. Ђ пришел вдруг ‘ейдахмат. Ћчень
довольный чем-то. ‚еселый. ‘ейдахмат покачивалсЯ, улыбаЯсь сам себе. € когда
он подошел ближе, в  нос ударил спиртной запах. Њальчик очень не любил  этот
дурной, резкий запах, напоминавший о самодурстве Ћрозкула, о страданиЯх деда
и  тетки  Ѓекей.  Ќо, в  отличие  от Ћрозкула,  ‘ейдахмат, когда  напивалсЯ,
добрел, веселел и вообще становилсЯ какой-то безобидно глуповатый, хотЯ он и
трезвый-то не  отличалсЯ  умом.  Њежду  ним  и  дедом Њомуном  происходил  в
подобных случаЯх примерно такой разговор:
     [101]
     - —то усмехаешьсЯ, как дурачок, ‘ейдахмат? € ты надралсЯ?
     - Ђксакал, Я тебЯ так люблю! —естное слово, аксакал, как отца родного.
     - ќ-эх, в твои-то годы! „ругие вон машины гонЯют, а ты Языком своим  не
управлЯешь. Њне  бы твои годы,  да Я бы, по крайней мере, на  тракторе сидел
бы.
     - Ђксакал, в армии командир мне сказал, что Я неспособен по этой части.
‡ато Я пехота, аксакал, а без пехоты - ни туды и ни сюды...
     - Џехота! ‹одырь ты, а не пехота. Ђ жена у тебЯ...
     “ бога глаз нет. ‘то таких, как ты, не стоЯт одной ѓульджамал.
     - Џотому мы и здесь, аксакал, - Я один, и она одна.
     - „а  что с  тобой говорить.  ‡доровый как бык,  а  ума...  - дед Њомун
безнадежно махал рукой.
     - Њу-у-у-у, - мычал и смеЯлсЯ вслед ему ‘ейдахмат. Џотом, остановившись
посреди двора, запевал свою странную, невесть где услышанную песню:

     ‘ рыжих, рыжих гор
     џ приехал на рыжем жеребце.
     ќй, рыжий купец, открывай двери,
     Ѓудем пить рыжее вино!
     ‘ бурых, бурых гор
     џ приехал на буром быке.
     ќй, бурый купец, открывай двери,
     Ѓудем пить бурое вино!..

     € так могло продолжатьсЯ бесконечно, ибо приезжал он с гор на верблюде,
на  петухе, на мыши, на черепахе - на всем, что могло передвигатьсЯ.  ЏьЯный
‘ейдахмат нравилсЯ мальчику даже больше, чем трезвый.
     €  потому, когда  поЯвилсЯ подвыпивший  ‘ейдахмат,  мальчик  приветливо
улыбнулсЯ ему.
     -  •а!  -  воскликнул  ‘ейдахмат удивленно. - Ђ  мне  сказали,  что  ты
болеешь. „а ты  вовсе  не  болеешь. ’ы почему  не бегаешь  на  дворе? ’ак не
пойдет...  - Ћн повалилсЯ  к нему на  постель и,  обдаваЯ  спиртным  духом и
запахом  сырого, парного мЯса,  который  шел  от  его  рук  и  одежды,  стал
тормошить мальчика и  целовать.  ™еки его,  заросшие грубой щетиной, обожгли
лицо мальчика.
     - Ќу, хватит, дЯдЯ ‘ейдахмат, -  попросил мальчик. - Ђ  где дедушка, ты
не видел его?
     [102]
     - „ед твой там, это самое, - ‘ейдахмат неопределенно покрутил руками  в
воздухе. - Њы это... Ѓревно вытаскивали из воды. Ќу и выпили длЯ  согрева. Ђ
сейчас он, это самое, мЯсо варит.  ’ы вставай. „авай одевайсЯ - и пошли. Љак
же так! ќто неправильно. Њы все там, а ты один здесь.
     - „едушка не велел мне вставать, - сказал мальчик.
     - „а брось ты, не велел. Џойдем посмотрим. ’акое не каждый день бывает.
‘егоднЯ пир. € чашка в жиру, и ложка в жиру, и рот в жиру! ‚ставай.
     ‘ пьЯной неуклюжестью он стал одевать мальчика.
     - џ сам,  - пробовал  отказатьсЯ  мальчик,  испытываЯ смутные  приступы
головокружениЯ.
     Ќо  пьЯный  ‘ейдахмат не  слушал  его. Ћн  считал,  что  делает  благо,
поскольку  мальчика бросили одного дома, а сегоднЯ такой день, когда и чашка
в жиру, и ложка в жиру, и рот в жиру...
     ЏошатываЯсь, мальчик вышел вслед за ‘ейдахматом из  дома. „ень в  горах
стоЯл  ветреный, полуоблачный. Ћблака быстро  перемещались  по небу. €  пока
мальчик  прошел  веранду,  погода дважды  резко изменилась -  от  нестерпимо
Яркого солнечного днЯ до неприЯтной сумрачности. Њальчик почувствовал, как у
него от этого заболела голова.  ЏодгонЯемый порывом ветра, в лицо ударил дым
костра.  ѓлаза  защипало.  "‘тирают,  наверно,  сегоднЯ  белье",  -  подумал
мальчик, потому  что обычно  костер  раскладывали  во  дворе в  день большой
стирки,  когда воду грели на все  три  дома  в  громадном  черном  котле.  ‚
одиночку  этот котел и  не поднимешь. ’етка Ѓекей и ѓульджамал поднимали его
вдвоем.
     Њальчик  любил большую стирку. ‚о-первых, костер на  открытом  очаге, -
побаловатьсЯ  можно  с огнем, не то что  в доме.  ‚о-вторых, очень интересно
развешивать  выстиранное  белье.  Ѓелые,  синие,  красные трЯпки на  веревке
украшают двор. Њальчик  любил и подкрадыватьсЯ к белью, висЯщему на веревке,
касатьсЯ щекой влажной ткани.
     ‚  этот  раз  никакого  бельЯ  во  дворе не  было. Ђ огонь  под казаном
разложили  сильный  -  пар  густо   валил  из  кипЯщего   казана,  до  краев
наполненного большими кусками мЯса. ЊЯсо уже уварилось: мЯсной  дух и  запах
костра защекотали обонЯние, вызывали  во  рту  слюну.  ’етка  Ѓекей  в новом
красном  платье, в новых хромовых  сапогах, в цветистом полушалке, сбившемсЯ
на плечи, наклонившись над костром, снимала поварешкой пену, а
     [103]
     дед Њомун, стоЯ подле нее на коленЯх, ворочал горЯчие поленьЯ в очаге.
     - ‚он он, твой дед, - сказал ‘ейдахмат мальчику. - Џошли.
     € сам только было затЯнул:

     ‘ рыжих, рыжих гор
     џ приехал на рыжем жеребце, -

     как из  сараЯ  высунулсЯ Ћрозкул,  бритоголовый,  с топором  в руке,  с
засученными рукавами рубашки.
     - ’ы где пропадаешь? - грозно окликнул он ‘ейдахмата. - ѓость тут дрова
рубит, - кивнул он на шофера, коловшего поленьЯ, - а ты песни поешь.
     -  Ќу,  мы это в  два счета, - успокоил его  ‘ейдахмат,  направлЯЯсь  к
шоферу. - „авай, брат, Я сам.
     Ђ мальчик  приблизилсЯ к  деду,  стоЯвшему  на коленЯх подле  очага. Ћн
подошел к нему сзади.
     - Ђта, - сказал он.
     „ед не слышал.
     - Ђта,  - повторил мальчик  и тронул деда за плечо. ‘тарик оглЯнулсЯ, и
мальчик не узнал его. „ед тоже был пьЯн. Њальчик не мог припомнить, когда он
видел деда хотЯ бы подвыпившим. …сли и случалось  такое, то разве где-нибудь
на поминках иссык-кульских стариков, где водку подносЯт всем, даже женщинам.
Ќо чтобы так просто - этого еще не случалось с дедом.
     ‘тарик обратил на мальчика  какой-то далекий,  странный, дикий  взглЯд.
‹ицо  его  было горЯчим  и  красным,  и  когда он  узнал  внука,  еще больше
покраснело. Ћно залилось пылающей краской и тут же побледнело. „ед торопливо
поднЯлсЯ на ноги.
     - ’ы что, а? - глухо сказал он, прижимаЯ к себе внука. - ’ы что,  а? ’ы
что? - € кроме этих  слов, он  не мог произнести  ничего, словно утратил дар
речи.
     …го волнение передалось мальчику.
     - ’ы заболел, ата? - с тревогой спросил он.
     - Ќет-нет.  џ так  просто, -  пробормотал дед  Њомун. - ’ы иди,  походи
немного. Ђ Я тут дрова, это самое...
     Ћн почти  оттолкнул внука от себЯ и, будто отвернувшись от всего  мира,
снова повернулсЯ лицом к очагу. Ћн стоЯл на коленЯх и не оглЯдывалсЯ, никуда
не  смотрел, занЯтый  лишь собой и костром. ‘тарик  не видел, как  внук  его
растерЯнно потопталсЯ и пошел  по двору, направлЯЯсь к ‘ейдахмату, коловшему
дрова.
     [104]
     Њальчик не понимал, что произошло с дедом и что происходило во дворе. €
лишь подойдЯ поближе к сараю, он  обратил внимание на большую груду красного
свежего мЯса,  наваленного кучей  на  шкуру, разостланную но  земле  волосом
вниз. Џо краЯм  шкуры  еще сочилась  бледными струйками кровь. Џоодаль, там,
куда выбрасывали  нечистоты,  собака, урча, мотала  требуху. ‚озле кучи мЯса
сидел  на  корточках,  как глыба,  какой-то  незнакомый огромный  темнолицый
человек. ’о  был  Љокетай. Ћн и Ћрозкул с  ножами в  руках разделывали мЯсо.
‘покойно, не торопЯсь,  перекидывали они расчлененные мослы с мЯсом в разные
места на растЯнутой шкуре.
     - “довольствие одно! Ђ запах какой! - говорил басом черный дюжий мужик,
принюхиваЯсь к мЯсу.
     - Ѓери, бери, бросай в свою кучу, - щедро предлагал ему Ћрозкул.  - Ѓог
дал  нам из своего  стада  в  день  твоего  приезда.  ’акое не  каждый  день
случаетсЯ.
     Ћрозкул при этом пыхтел, то и дело вставал, оглаживал свой тугой живот,
точно  он объелсЯ чего-то; и сразу было заметно,  что  он уже крепко  выпил.
‡адыхалсЯ, сипЯ,  и  вскидывал голову, чтобы передохнуть. …го  мЯсистое, как
коровье вымЯ, лицо лоснилось от самодовольства и сытости.
     Њальчик оторопел, холодом обдало его, когда он увидел под стеной  сараЯ
рогатую  маралью голову. ЋтсеченнаЯ  голова  валЯлась  в  пыли,  пропитанной
темными пЯтнами стекшей крови. Ћна напоминала корЯгу,  выброшенную с дороги.
‚озле  головы  валЯлись  четыре  ноги  с  копытами,  отрезанные  в  коленных
суставах.
     Њальчик  с  ужасом глЯдел на  эту страшную картину.  Ћн не  верил своим
глазам.  Џеред ним  лежала  голова ђогатой  матери-оленихи.  Ћн хотел бежать
отсюда, но ноги  не повиновались ему.  Ћн стоЯл и смотрел на обезображенную,
мертвую  голову белой маралицы.  ’ой  самой,  что  вчера  еще  была  ђогатой
матерью-оленихой,  что  вчера  еще смотрела на него с того  берега  добрым и
пристальным  взглЯдом,  той  самой,  с которой  он  мысленно разговаривал  и
которую  он заклинал принести на рогах  волшебную  колыбель с колокольчиком.
‚се  это  вдруг превратилось в  бесформенную кучу  мЯса,  ободранную  шкуру,
отсеченные ноги и выброшенную вон голову.
     Ќадо  было ему уйти, а он стоЯл,  окаменев, не соображаЯ,  как и почему
все это произошло. —ерный дюжий мужик,  тот, что разделывал мЯсо,  поддел из
кучи острием ножа почку и протЯнул ее мальчику.
     [105]
     - Ќа, мальчик, изжарь на углЯх, вкусно будет, - сказал он.
     - ‚озьми! - приказал Ћрозкул.
     Њальчик протЯнул  руку, не чуЯ  ее,  и  стоЯл теперь, сжимаЯ в холодной
руке еще теплую, нежную почку ђогатой матери-оленихи. Ђ Ћрозкул тем временем
поднЯл за рога голову белой маралицы.
     - Ћх и тЯжелаЯ! - покачал он ее на весу. - ђога одни сколько весЯт.
     Ћн пристроил  голову  боком  па колоду, взЯл топор и  принЯлсЯ вырубать
рога из черепа.
     - Ђй да рога! - приговаривал  он, с хрЯстом всаживаЯ  острие  топора  в
основание рогов.  -  ќто  мы  деду  твоему, -  он подмигнул  мальчику. - Љак
помрет, поставим рога ему па могилу.  Џусть теперь скажет кто, что мы его не
уважаем.  Људа больше!  ‡а  такие рога  не  грех  хоть  сегоднЯ помереть!  -
хохотнул он, нацеливаЯсь топором.
     ђога не  поддавались.  Ћказалось,  не  так просто их  вырубить.  ЏьЯный
Ћрозкул  рубил невпопад, и это бесило его. ѓолова свалилась  с колоды. ’огда
Ћрозкул стал рубить  ее на земле.  ѓолова отскакивала, а он гонЯлсЯ за ней с
топором.
     Њальчик  вздрагивал, всЯкий раз  невольно  пЯтилсЯ, но не мог заставить
себЯ  уйти отсюда. Љак в кошмарном сновидении,  прикованный к месту жуткой и
непонЯтной  силой, он  стоЯл и  дивилсЯ  тому, что остекленевший, немигающий
глаз ђогатой матери-оленихи не  бережетсЯ топора. Ќе моргает,  не зажмуритсЯ
от  страха. ѓолова давно уже извалЯлась в грЯзи и  пыли,  но  глаз оставалсЯ
чистым и,  казалось, все еще смотрел на мир с немым, застывшим удивлением, в
котором застала его  смерть. Њальчик  боЯлсЯ, что  пьЯный Ћрозкул попадет по
глазу.
     Ђ рога не поддавались. Ћрозкул все  больше выходил из себЯ, свирепел и,
уже не разбираЯ, бил по голове как попало - и обухом, и лезвием топора.
     - „а так поломаешь рога. „ай мне, - подошел ‘ейдахмат.
     - Џрочь! џ сам! —ерта с два - поломаешь! - прохрипел Ћрозкул, взмахиваЯ
топором.
     - Ќу как хочешь, - плюнул ‘ейдахмат, направлЯЯсь к себе домой.
     ‡а ним  последовал тот самый черный дюжий мужик.  Ћн тащил в мешке свою
долю мЯса.
     Ђ Ћрозкул с пьЯным упорством продолжал четверто-
     [106]
     вать за сараем  голову ђогатой матери-оленихи. Њожно было подумать, что
он совершал долгожданную месть.
     - Ђх ты,  сволочь!  - с  пеной у  рта  пинал  он голову сапогом,  точно
мертваЯ голова могла его слышать. - Ќу, нет, врешь! -  налетал он  с топором
снова и снова. - Ќе Я буду, если не доконаю тебЯ. Ќа тебе! Ќа тебе! - крушил
он топором.
     —ереп трещал,  отлетали  по  сторонам осколки  костей.  Њальчик коротко
вскрикнул, когда топор невзначай пришелсЯ поперек  глаза.  €з  развороченной
глазницы хлынула темнаЯ, густаЯ жидкость. “мер глаз, исчез, опустел...
     - џ и не такие головы могу размозжить! € не такие рога обломаю! - рычал
Ћрозкул в припадке дикой злобы и ненависти к этой безвинной голове.
     Ќаконец  ему  удалось  проломить  череп  и в темени  и на лбу. ’огда он
бросил топор, схватилсЯ  обеими руками  за  рога и, прижимаЯ  ногой голову к
земле, крутанул рога со зверской силой. Ћн вырывал их,  и они затрещали, как
рвущиесЯ корни. ’о были те самые рога, на которых мольбами  мальчика ђогатаЯ
мать-олениха  должна  была  принести  волшебную колыбель  Ћрозкулу  и  тетке
Ѓекей...
     Њальчику стало дурно.  Ћн повернулсЯ, уронил почку на землю и  медленно
побрел  прочь. Ћн очень  боЯлсЯ, что упадет или что его стошнит тут же, на I
лазах у людей.  Ѓледный, с холодной, липкой  испариной на  лбу, он  проходил
мимо очага, в котором ошалело горел огонь, над  которым клубилсЯ горЯчий пар
из котла и у которого, повернувшись ко всем спиной, сидел  по-прежнему лицом
к огню несчастный  дед Њомун.  Њальчик не стал беспокоить деда. …му хотелось
быстрей  добратьсЯ  до постели и  лечь, укрытьсЯ  с  головой.  Ќе видеть, не
слышать ничего. ‡абыть...
     Ќавстречу   ему  попалась   тетка  Ѓекей.   Ќелепо  разрЯженнаЯ,  но  с
сине-багровыми  следами  Ћрозкуловых  побоев  на  лице,  худющаЯ и неуместно
веселаЯ, носилась она сегоднЯ в хлопотах "большого мЯса".
     - —то с тобой? - остановила она мальчика.
     - “ менЯ голова болит, - сказал он.
     - „а милый ты  мой, болезный, - сказала она вдруг в приступе нежности и
принЯлась осыпать его поцелуЯми.
     Ћна тоже была пьЯна. Ћт нее тоже противно разило водкой.
     -  ѓолова у него болит, - бормотала  она умиленно. - ђодненький ты мой!
’ы, наверно, кушать хочешь?
     [107]
     - Ќет, но хочу. џ хочу лечь.
     -  Ќу  так  идем, идем, Я тебЯ уложу. —то  ж ты будешь  один-одинешенек
лежать. ‚едь  все будут у нас. € гости,  и наши. € мЯсо уже готово. -  € она
потащила его с собой.
     Љогда они проходили  снова  мимо очага, из-за  сараЯ поЯвилсЯ  Ћрозкул,
упревший и красный, как  воспаленное вымЯ. Ћн победоносно  свалил возле деда
Њомуна вырубленные им маральи рога. ‘тарик привстал с места.
     Ќе глЯдЯ на него, Ћрозкул поднЯл ведро с водой  и, запрокидываЯ его  на
себЯ, стал пить обливаЯсь.
     -  Њожешь помирать  теперь, - бросил он, отрываЯсь  от  воды,  и  снова
припал к ведру.
     Њальчик слышал, как дед пролепетал:
     - ‘пасибо, сынок, спасибо. ’еперь и  помирать но страшно. Љак же, почет
мне и уважение, стало быть...
     - џ пойду домой, - сказал мальчик, чувствуЯ слабость в теле.
     ’етка Ѓекей не послушалась.
     - Ќечего тебе там  одному, - и почти насильно повела его в дом. “ложила
на кровать в углу.
     ‚ доме  у Ћрозкула  все уже было готово к  трапезе. Ќаварено, нажарено,
наготовлено. ‚сем этим оживленно занимались бабка и ѓульджамал. Ѓегала между
домом и  очагом на  дворе тетка Ѓекей.  ‚ ожидании  большого мЯса баловались
слегка чаем Ћрозкул и  черный  дюжий Љокетай, полулежа на цветных одеЯлах, с
подушками  под  локтЯми.  Ћни сразу  как-то  заважничали и чувствовали  себЯ
кнЯзьЯми. ‘ейдахмат наливал им чай на донышки пиал.
     Ђ мальчик тихо лежал в углу, скованный, напрЯженный. ‘нова его знобило.
Ћн хотел  встать и уйти, но боЯлсЯ, что стоит ему только  слезть  с кровати,
как его тут  же  вырвет.  €  потому он судорожно держал в  себе  этот комок,
застрЯвший в горле. ЃоЯлсЯ шевельнутьсЯ лишний раз.
     ‚скоре женщины вызвали ‘ейдахмата во двор. € поЯвилсЯ он затем в дверЯх
с горой  дымЯщегосЯ мЯса  в огромной эмалированной чашке.  Ћн с трудом донес
эту ношу и поставил ее перед Ћрозкулом и Љокетаем. †енщины внесли за ним еще
разные кушаньЯ.
     ‚се стали рассаживатьсЯ  заново, приготовили ножи и  тарелки. ‘ейдахмат
тем временем разливал водку по стаканам.
     [108]
     - Љомандиром водки буду Я, - гоготал он, киваЯ на бутылки в углу.
     Џоследним  пришел дед  Њомун. ‘транный, слишком  уж  жалкий вид  против
обычного имел  сегоднЯ старик.  Ћн хотел  приткнутьсЯ  где-нибудь  сбоку, но
черный дюжий Љокетай великодушно попросил его сесть рЯдом с ним.
     - Џроходите сюда, аксакал.
     - ‘пасибо. Њы тут, мы ведь у себЯ, - пробовал отказатьсЯ дед Њомун.
     - Ќо  все  же вы  самый старший,  - настоЯл Љокетай и  усадил его между
собой  и  ‘ейдахметом. - ‚ыпьем, аксакал, по случаю такой удачи  вашей.  ‚ам
первое слово.
     „ед Њомун неуверенно прокашлЯлсЯ.
     - ‡а мир в  этом доме,  - сказал он вымученно. - Ђ там, где мир, там  и
счастье, дети мои.
     - Џравильно, правильно! - подхватили все, опрокидываЯ в глотки стаканы.
     - Ђ вы что ж? Ќет, так не пойдет! †елаете счастьЯ зЯтю и дочери, а сами
не пьете, - упрекнул Љокетай засмущавшегосЯ деда Њомуна.
     - Ќу разве что за счастье, Я что ж, - заторопилсЯ старик.
     Ќа  удивление  всем,  он ахнул  до  дна  почти полный  стакан  водки и,
оглушенный, замотал старой головой.
     - ‚от это да!
     - Ќаш старик не чета другим!
     - Њолодец ваш старик!
     ‚се смеЯлись, все были довольны, все хвалили деда. ‚ доме стало жарко и
душно.  Њальчик лежал в  тЯгостных  муках, его  все времЯ мутило. Ћн лежал с
закрытыми  глазами и слышал,  как опьЯневшие  люди  чавкали, грызли, сопели,
пожираЯ  мЯсо  ђогатой  матери-оленихи,  как  угощали  друг  друга  вкусными
кусками,  как  чокались  замызганными  стаканами,  как  складывали  в  чашку
обглоданные кости.
     - Ќе мЯсо, а молодой жеребенок! - похватил Љокетай, причмокиваЯ губами.
     - Ђ что ж мы, дураки,  что  ли, жить  в горах и не есть такого мЯса,  -
говорил Ћрозкул.
     - ‚ерно, длЯ чего мы здесь живем, - поддакивал ‘ейдахмат.
     ‚се хвалили  мЯсо ђогатой матери-оленихи: и  бабка,  и тетка  Ѓекей,  и
ѓульджамал,  и даже дед Њомун. Њальчику  тоже совали и подавали  на  тарелке
мЯсо и другие
     [109]
     кушаньЯ. Ќо  он отказывалсЯ,  и,  видЯ, что  ему  нездоровитсЯ,  пьЯные
оставили его в покое.
     Њальчик лежал, стиснув зубы. …му казалось, что так легче будет удержать
тошноту.  Ќо еще больше мучило  его сознание  собственной беспомощности, то,
что  не в  силах  был  ничего  поделать  с  этими  людьми,  убившими ђогатую
мать-олениху.  €  в  своем  детском  праведном  гневе,  в  отчаЯнии  мальчик
придумывал  разные способы  отмщениЯ, как бы  он  мог наказать их, заставить
понЯть, какое страшное злодеЯние совершили  они. Ќо ничего лучшего не  сумел
придумать,  кроме  как мысленно позвать на помощь  Љулубека. „а, того самого
парнЯ в солдатском  бушлате, приезжавшего с молодыми шоферами  за сеном в ту
буранную ночь. ќто был единственный человек из всех, кого  знал мальчик, кто
мог бы одолеть Ћрозкула, сказать ему всю правду в глаза.
     ...Џо зову мальчика Љулубек примчалсЯ на грузовике, выскочил и кабины с
автоматом наперевес:
     - ѓде они?
     - ’ам они!
     Џобежали вдвоем к дому Ћрозкула, рванули двери.
     - Ќи с места! ђуки вверх! - грозно приказал с порога Љулубек, направлЯЯ
автомат.
     ‚се обалдели. Ћцепенели от  страха, кто где сидел. Љуски застрЯли у них
в  глотках. ‘  мослами  в жирных руках,  с  жирными щеками  и жирными ртами,
объевшиесЯ, пьЯные, они не смогли даже шевельнутьсЯ.
     - Ђ ну, встань, гадина! - Људубек приставил автомат к виску Ћрозкула, и
тот затрЯссЯ весь, заикаЯсь, упал к ногам Љулубека.
     - Џо-щади, не-не-убивай ме-ме-менЯ!
     Ќо Љулубек был неумолим.
     - ‚ыходи, гадина! Љонец тебе! - крепким пинком поднаддал он под  жирную
задницу Ћрозкула, заставил его встать, выйти из дома.
     € все, кто были, перепуганные и молчаливые, вышли во двор.
     - ‘тановись к стене! - приказал Љулубек Ћрозкуку. - ‡а  то, что ты убил
ђогатую  мать-олениху,  за  то, что  ты  вырубил ее  рога,  на  которых  она
приносила люльку, - тебе смерть!
     Ћрозкул упал в пыль. ‡аползал, завыл, застонал:
     - Ќе убивайте, у менЯ ведь и детей нет. Ћдин Я на всем свете. Ќи сына у
менЯ, ни дочери...
     € куда девалась его надменность, его спесь! †ал-
     [110]
     кий и ничтожный трус. ’акого даже убивать не захотелось.
     - ‹адно, не будем  убивать,  - сказал мальчик Љулубеку. - Ќо пусть этот
человек уйдет отсюда и  больше никогда не возвращаетсЯ.  Ќе  нужен он здесь.
Џусть уходит.
     Ћрозкул  встал, подтЯнул  штаны  и, боЯсь  оглЯнутьсЯ, затрусил прочь -
жирный, обрюзгший, с обвисшими галифе. Ќо Љулубек остановил его:
     -  ‘той! Њы тебе скажем последнее слово. “ тебЯ никогда не будет детей.
’ы злой и негодный человек. ’ебЯ никто здесь не любит. ’ебЯ не любит лес, ни
одно дерево, даже ни одна травинка тебЯ не любит. ’ы фашист. “ходи - и чтобы
навсегда. Ђ ну, побыстрей!
     Ћрозкул побежал без оглЯдки.
     - нель! нель!  -  хохотал ему вслед Љулубек и  длЯ страху  пальнул из
автомата в воздух.
     ђадовалсЯ мальчик и ликовал. Ђ когда  Ћрозкул скрылсЯ  из виду, Љулубек
сказал всем другим, виновато стоЯвшим у дверей:
     - Љак же вы жили с таким человеком? € не стыдно вам?
     Ћблегчение почувствовал  мальчик. ‘овершилсЯ справедливый  суд.  €  так
поверил  он в  свою мечту,  что  забыл,  где  находитсЯ,  по  какому  случаю
пьЯнствовали в доме Ћрозкула.
     ...‚зрыв  хохота вернул  его  из этого  блаженного  состоЯниЯ.  Њальчик
открыл  глаза,  прислушалсЯ. „еда Њомуна в  комнате не было. ‚ышел, наверно,
куда-то. †енщины  убирали посуду. ѓотовились подавать  чай. ‘ейдахмат что-то
громко рассказывал. ‘идевшие смеЯлись его словам.
     - Ќу и что дальше?
     - ђассказывай!
     -  Ќет,  слушай, ты расскажи, ты  повтори еще раз, - чуть не  умираЯ от
смеха, просил Ћрозкул, - как ты ему насчет этого? Љак ты его напугал. Ћй, не
могу!
     -   ’ак  вот,  значит,  -  ‘ейдахмат  охотно  принЯлсЯ   повторЯть  уже
рассказанное. - ’олько мы стали подъезжать к маралам, а они стоЯли на опушке
в  леску, все три. ’олько мы  привЯзали коней к деревьЯм, старик  мой  вдруг
хватает  менЯ за  руку.  "Ќе можем, - говорит, - мы стрелЯть  маралов. Њы  -
бугинцы, дети ђогатой матери-оленихи!"  Ђ сам смотрит  на менЯ, как ребенок.
“молЯет глазами. Ђ Я - хоть стой, хоть падай - подыхаю
     [111]
     со смеху.  Ќо не засмеЯлсЯ. Ђ, наоборот, так это серьезно. "’ы, что,  -
говорю, - в  тюрьму  хочешь угодить?;) - "Ќет", - говорит он. "Ђ ты  знаешь,
что байские сказки эти, придуманные в темные байские времена, чтобы, значит,
запугивать беднЯцкий  народ!"  Ђ  он  тогда и  рот  раскрыл:  "„а что ты?" -
говорит.  "‚от  то-то, -  говорю, - ты  эти разговорчики  оставь, а не то не
посмотрю, что старик, напишу на тебЯ куда следует".
     - •а-ха-ха! - рассмеЯлись дружно сидевшие.
     € больше всех Ћрозкул. “ж он-то хохотал в усладу.
     - Ќу,  а  потом подкрадываемсЯ  мы. „ругой бы зверь давно сиганул бы, и
след простыл, а эти полоумные маралы не бегут, вроде бы и не боЯтсЯ нас. Ќу,
тем лучше, думаю, - прихвастываЯ, рассказывал  пьЯный ‘ейдахмат. - џ впереди
с ружьем. ‘тарик  позади. €  тут на  менЯ  сомнение  напало. ‚  жизни Я  еще
воробьЯ не подстреливал. Ђ тут такое дело. Ќе попаду - рванут по лесу, и ищи
их. Џопробуй угонись  за ними. “йдут за  перевал. Љому это нужно, такую дичь
упускать?  Ђ  старик  у  нас охотник,  медведЯ валил в  свое времЯ. џ  ему и
говорю: "‚от тебе ружье, старик, стрелЯй". Ђ он ни в какую! "‘ам, - говорит,
-  стрелЯй". Ђ Я ему: "„а Я же пьЯный", -  говорю. € сам шатаюсь,  вроде  на
ногах не стою. Ђ он видел, когда мы вывезли бревно из реки, с вами же вместе
бутылочку распили. ‚от Я и прикинулсЯ.
     - •а-ха-ха!..
     - "џ не попаду, - говорю, - уйдут маралы, второй раз не вернутсЯ. Ђ нам
с пустыми руками не стоит  возвращатьсЯ.  ‘ам знаешь. Ђ то смотри. ‡ачем нас
сюда послали?"  Њолчит.  Ђ ружье  не берет. "Ќу,  -  говорю, - как  хочешь".
Ѓросил Я ружье и вроде бы ухожу. Ћн  за мной. "Њне, - Я говорю, - все равно,
выгонит менЯ  Ћрозкул, пойду  в  совхоз работать.  Ђ ты куда  на  старости?"
Њолчит. € Я так это, потихоньку, длЯ картины, значит:

     ‘ рыжих, рыжих гор
     џ приехал на рыжем жеребце.
     ќй, рыжий купец, открывай двери!..

     - •а-ха-ха!..
     - Џоверил,  что Я и впрЯмь пьЯн. Џошел за ружьем. џ тоже вернулсЯ. Џока
мы  пререкались, маралы наши ушли чуть подальше.  "Ќу,  - говорю, -  смотри,
уйдут, не догонишь. ‘трелЯй,  пока они непуганы". ‚зЯл старик  ружье.  ‘тали
подкрадыватьсЯ. Ђ он все шепчет, как
     [112]
     полоумный: "Џрости менЯ, ђогатаЯ мать-олениха, прости..." Ђ Я ему свое:
"‘мотри, - говорю, - промажешь - убегай вместе с маралами куда глаза глЯдЯт,
лучше не возвращайсЯ".
     - •а-ха-ха!..
     ‚ пьЯном чаду и хохоте мальчику становилось все жарче и  душнее, голова
раскалывалась от разбухающей, не умещающейсЯ в голове  боли.  …му  казалось,
что кто-то пинал ногами его голову, что кто-то рубил его голову топором. …му
казалось, что кто-то метит топором в его глаза, и он мотал головой, старалсЯ
увернутьсЯ.  €знемогаЯ от жара, он вдруг очутилсЯ в холодной-холодной  реке,
Ћн превратилсЯ в рыбу. •вост, туловище, плавники -  все рыбье, только голова
оставалась своей  и к  тому  же болела.  Ћн  поплыл  в приглушенной,  темной
подводной  прохладе  и  думал о том, что  теперь навсегда останетсЯ рыбой  и
никогда не вернетсЯ в горы. "Ќе вернусь, - говорил он сам себе. - ‹учше быть
рыбой, лучше быть рыбой..."
     € никто не заметил, как мальчик слез с кровати и вышел из дома. Ћн едва
успел  зайти  за  угол, как  его  начало рвать.  •ватаЯсь за стену,  мальчик
стонал, плакал и сквозь слезы, задыхаЯсь от рыданий, бормотал:
     - Ќет, Я лучше буду рыбой. џ уплыву отсюда. џ лучше буду рыбой.
     Ђ в доме Ћрозкула за окнами гоготали и выкрикивали пьЯные  голоса. ќтот
дикий  хохот  оглушал  мальчика, причинЯл  ему нестерпимую боль и муки.  …му
казалось,  что дурно  ему  оттого,  что он  слышит  этот  чудовищный  хохот.
Ћтдышавшись, он пошел по  двору. ‚о дворе было пусто.  ‚озле угасшего  очага
мальчик наткнулсЯ  на смертельно  пьЯного деда  Њомуна. ‘тарик лежал здесь в
пыли  рЯдом с  вырубленными рогами  ђогатой матери-оленихи. Ћбрубок маральей
головы грызла собака. Ѓольше никого не было.
     Њальчик наклонилсЯ над дедом, потрЯс его за плечо.
     - Ђта, пойдем домой, - сказал он. - Џойдем.
     ‘тарик не отвечал, он ничего не слышал, он не мог поднЯть головы.  „а и
что ему было отвечать, что сказать?
     - Ќу вставай, ата, пойдем домой, - просил мальчик.
     Љто  его знает, понимал  ли он умом своим детским  или же невдомек было
ему,  что  старый Њомун лежал  здесь  в  расплату за сказку свою  о  ђогатой
матери-оленихе, что не по своей  воле посЯгнул он на то, уважение к чему сам
внушал ему всю жизнь, - на памЯть предков,
     [113]
     на совесть и  заветы  свои, что пошел он на это  дело ради  злосчастной
своей дочери, ради него же, внука...
     €  теперь, сраженный  горем и позором, старик лежал, как убитый,  лицом
вниз, не отзываЯсь на голос мальчика.
     Њальчик присел возле деда, пытаЯсь расшевелить его.
     - Ђта, ну подними голову, - просил он. Њальчик был бледен, движениЯ его
были слабы, руки и  губы дрожали. - Ђта, это  Я. ’ы слышишь? - говорил он. -
Њне очень плохо, - заплакал он. - “ менЯ голова болит, очень болит.
     ‘тарик застонал, шевельнулсЯ, но не смог прийти в себЯ.
     -  Ђта,  а  Љулубек  приедет?  - спросил вдруг мальчик сквозь  слезы. -
‘кажи, Љулубек приедет? - тормошил он его.
     Ћн  заставил  деда  перевалитьсЯ  на  бок  и  вздрогнул,  когда  к нему
повернулось лицо  пьЯного старика, запЯтнанное  грЯзью  и  пылью,  с  жалкой
свалЯвшейсЯ  бороденкой,  и  почудилась  мальчику в ту  минуту голова  белой
маралицы,  изрубленной давеча топором Ћрозкула. Њальчик отпрЯнул в страхе и,
отступаЯ от деда, проговорил:
     - џ сделаюсь рыбой. ’ы слышишь,  ата, Я уплыву. Ђ когда придет Љулубек,
скажи ему, что Я сделалсЯ рыбой.
     ‘тарик ничего не отвечал.
     Њальчик побрел дальше. ‘пустилсЯ к реке. € ступил прЯмо в воду.
     Ќикто  еще  не  знал,  что  мальчик  уплыл  рыбой  по  реке.  Ќа  дворе
раздавалась пьЯнаЯ песнЯ:

     ‘ горбатых, горбатых гор
     џ приехал на горбатом верблюде.
     ќй, горбатый купец, открывай двери,
     Ѓудем пить горькое вино!..

     ’ы уплыл.  Ќе  дождалсЯ  ты  Љулубека. Љак жаль,  что  не  дождалсЯ  ты
Љулубека. Џочему ты не побежал на дорогу.  …сли бы ты долго бежал по дороге,
ты непременно встретил  бы его.  ’ы бы узнал его машину издали. € стоило  бы
тебе поднЯть руку, как он тотчас бы остановилсЯ.
     - ’ы куда? - спросил бы Љулубек.
     - џ к тебе! - ответил бы ты.
     € он взЯл бы тебЯ в кабину. € вы поехали бы. ’ы и Љулубек. Ђ впереди по
дороге скакала бы никому не видимаЯ ђогатаЯ мать-олениха. Ќо ты бы видел ее.
     Ќо ты уплыл. ‡нал  ли ты, что никогда  не  превратишьсЯ в рыбу. —то  не
доплывешь  до  €ссык-ЉулЯ,  не  увидишь  белый пароход  и  не  скажешь  ему:
"‡дравствуй, белый пароход, это Я!"
     Ћдно лишь могу сказать  теперь - ты  отверг то, с  чем не мирилась твоЯ
детскаЯ душа.  €  в  этом  мое  утешение.  ’ы  прожил,  как молниЯ,  однажды
сверкнувшаЯ  и угасшаЯ. Ђ молнии высекаютсЯ небом.  Ђ  небо вечное. € в этом
мое утешение.
     € в том еще, что детскаЯ совесть в человеке  - как зародыш в зерне, без
зародыша  зерно  не  прорастает. € что  бы  ни ждало нас  на  свете,  правда
пребудет вовеки, пока рождаютсЯ и умирают люди...
     ЏрощаЯсь  с тобой,  Я повторЯю твои слова,  мальчик: "‡дравствуй, белый
пароход, это Я!"