—ингиз ’орекулович Ђйтматов. Џервый учитель

Ћцените этот текст:
—ингиз ’орекулович Ђйтматов. Џервый учитель

-----------------------------------------------------------------------
—ингиз Ђйтматов. Џервый учитель. Џовести
Џеревод с киргизского автора и Ђ.„митриевой
€здательство детской литературы "‚еселка", Љиев, 1976
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 28 маЯ 2003 года
-----------------------------------------------------------------------

€мЯ киргизского прозаика —ингиза Ђйтматова широко известно советскому
читателю. …го произведениЯ переведены на многие Языки мира.
‚ книгу вошли отмеченные ‹енинской премией "Џовести гор и степей"
("„жамилЯ", "Џервый учитель", "’ополек мой в красной косынке", "‚ерблюжий
глаз") и повесть "Њатеринское поле".

џ открываю настежь окна. ‚ комнату вливаетсЯ поток свежего воздуха. ‚
Яснеющем голубоватом сумраке Я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною
картины. €х много, Я много раз начинал все заново. Ќо о картине в целом
судить пока рано. џ не нашел еще своего главного, того, что приходит вдруг
так неотвратимо, с такой нарастающей Ясностью и необъЯснимым, неуловимым
звучанием в душе, как эти ранние летние зори. џ хожу в предрассветной тиши
и все думаю, думаю, думаю. € так каждый раз. € каждый раз Я убеждаюсь в
том, что моЯ картина - еще только замысел.
џ не сторонник того, чтобы заранее говорить и оповещать даже близких
друзей о незаконченной вещи. Ќе потому, что Я слишком ревниво отношусь к
своей работе, - просто, мне думаетсЯ, трудно угадать, каким вырастет
ребенок, который сегоднЯ еще в люльке. ’ак же трудно судить и о
незавершенном, невыписанном произведении. Ќо на этот раз Я изменЯю своему
правилу - Я хочу во всеуслышание заЯвить, а вернее - поделитьсЯ с людьми
своими мыслЯми о еще не написанной картине.
ќто не прихоть. џ не могу поступить иначе, потому что чувствую - мне
одному это не по плечу. €сториЯ, всколыхнувшаЯ мне душу, историЯ,
побудившаЯ менЯ взЯтьсЯ за кисть, кажетсЯ мне настолько огромной, что Я
один не могу ее объЯть. џ боюсь не донести, Я боюсь расплескать полную
чашу. џ хочу, чтобы люди помогли мне советом, подсказали решение, чтобы они
хотЯ бы мысленно стали со мной рЯдом у мольберта, чтобы они волновались
вместе со мной.
Ќе пожалейте жара своих сердец, подойдите поближе, Я обЯзан рассказать
эту историю...

x x x

Ќаш аил Љуркуреу расположен в предгорьЯх на широком плато, куда
сбегаютсЯ из многих ущелий шумливые горные речки. Џониже аила раскинулась
†елтаЯ долина, огромнаЯ казахскаЯ степь, окаймленнаЯ отрогами —ерных гор да
темной черточкой железной дороги, уходЯщей за горизонт на запад через
равнину.
Ђ над аилом на бугре стоЯт два больших тополЯ. џ помню их с тех пор,
как помню себЯ. ‘ какой стороны ни подъедешь к нашему Љуркуреу, прежде
всего увидишь эти два тополЯ, они всегда на виду, точно маЯки на горе. „аже
и не знаю, чем объЯснить, - то ли потому, что впечатлениЯ детских лет
особенно дороги человеку, то ли это свЯзано с моей профессией художника, -
но каждый раз, когда Я, сойдЯ с поезда, еду через степь к себе в аил, Я
первым долгом издали ищу глазами родные мои тополЯ.
Љак бы высоки они ни были, врЯд ли так уж сразу можно увидеть их на
таком расстоЯнии, но длЯ менЯ они всегда ощутимы, всегда видны.
‘колько раз мне приходилось возвращатьсЯ в Љуркуреу из дальних краев,
и всегда с щемЯщей тоской Я думал: "‘коро ли увижу их, тополей-близнецов?
‘корей бы приехать в аил, скорей на бугорок к тополЯм. Ђ потом стоЯть под
деревьЯми и долго, до упоениЯ слушать шум листвы".
‚ нашем аиле сколько угодно всЯких деревьев, но эти тополЯ особенные -
у них свой особый Язык и, должно быть, своЯ особаЯ, певучаЯ душа. Љогда ни
придешь сюда, днем ли, ночью ли, они раскачиваютсЯ, перехлестываЯсь ветвЯми
и листьЯми, шумЯт неумолчно на разные лады. ’о кажетсЯ, будто тихаЯ волна
прилива плещетсЯ о песок, то пробежит по ветвЯм, словно незримый огонек,
страстный горЯчий шепот, то вдруг, на мгновенье затихнув, тополЯ разом,
всей взбудораженной листвой шумно вздохнут, будто тоскуЯ о ком-то. Ђ когда
набегает грозоваЯ туча и бурЯ, заламываЯ ветви, обрывает листву, тополЯ,
упруго раскачиваЯсь, гудЯт, как бушующее пламЯ.
Џозже, много лет спустЯ, Я понЯл тайну двух тополей. Ћни стоЯт на
возвышенности, открытой всем ветрам, и отзываютсЯ на малейшее движение
воздуха, каждый листик чутко улавливает легчайшее дуновение.
Ќо открытие этой простой истины вовсе не разочаровало менЯ, не лишило
того детского восприЯтиЯ, которое Я сохранЯю по сей день. € по сей день эти
два тополЯ на бугре кажутсЯ мне необыкновенными, живыми. ’ам, подле них,
осталось мое детство, как осколок зеленого волшебного стеклышка...
‚ последний день учебы, перед началом летних каникул, мы, мальчишки,
мчались сюда разорЯть птичьи гнезда. ‚сЯкий раз, когда мы с гиканьем и
свистом взбегали на бугор, тополЯ-великаны, покачиваЯсь из стороны в
сторону, вроде бы приветствовали нас своей прохладной тенью и ласковым
шелестом листьев. Ђ мы, босоногие сорванцы, подсаживаЯ друг друга,
карабкались вверх по сучьЯм и веткам, поднимаЯ переполох в птичьем царстве.
‘таи встревоженных птиц с криком носились над нами. Ќо нам все было
нипочем, куда там! Њы взбирались все выше и выше - а ну, кто смелее и
ловчее! - и вдруг с огромной высоты, с высоты птичьего полета, точно бы по
волшебству, открывалсЯ перед нами дивный мир простора и света.
Ќас поражало величие земли. ‡атаив дыхание, мы замирали каждый на
своей ветке и забывали о гнездах и птицах. ЉолхознаЯ конюшнЯ, которую мы
считали самым большим зданием на свете, отсюда казалась нам обыкновенным
сарайчиком. Ђ за аилом терЯлась в смутном мареве распростертаЯ целиннаЯ
степь. Њы всматривались в ее сизые дали насколько хватал глаз и видели еще
много-много земель, о которых прежде не подозревали, видели реки, о которых
прежде не ведали. ђеки серебрились на горизонте тоненькими ниточками. Њы
думали, притаившись на ветках: это ли край света или дальше есть такое же
небо, такие же тучи, степи и реки? Њы слушали, притаившись на ветках,
неземные звуки ветров, а листьЯ в ответ им дружно нашептывали о заманчивых,
загадочных краЯх, что скрывались за сизыми далЯми.
џ слушал шум тополей, и сердце у менЯ колотилось от страха и радости,
и под этот неумолчный шелест Я силилсЯ представить себе те далекие дали.
‹ишь об одном, оказываетсЯ, Я не думал в ту пору: кто посадил здесь эти
деревьЯ? Ћ чем мечтал, о чем говорил этот неизвестный, опускаЯ в землю
корни деревцев, с какой надеждой растил он их здесь, на взгорье?
ќтот бугор, где стоЯли тополЯ, у нас почему-то называли "школой
„юйшена". Џомню, если случалось кому искать пропавшую лошадь и человек
обращалсЯ к встречному: "‘лушай, не видел ты моего гнедого?" - ему чаще
всего отвечали: "‚он наверху, возле школы „юйшена, паслись ночью кони,
сходи, может, и своего там найдешь". ЏодражаЯ взрослым, мы, мальчишки, не
задумываЯсь, повторЯли: "Ђйда, ребЯта, в школу „юйшена, на тополЯ, воробьев
разгонЯть!"
ђассказывали, что когда-то на этом бугре была школа. Њы и следа ее не
застали. ‚ детстве Я не раз пыталсЯ найти хотЯ бы развалины, бродил, искал,
но ничего не обнаружил. Џотом мне стало казатьсЯ странным, что голый бугор
называют "школой „юйшена", и Я как-то спросил у стариков, кто он такой,
этот „юйшен. Ћдин из них небрежно махнул рукой: "Љто такой „юйшен! „а тот
самый, что и сейчас тут живет, из рода •ромой овцы. „авно это было, „юйшен
в ту пору комсомольцем был. Ќа бугре том стоЯл чей-то заброшенный сарай. Ђ
„юйшен там школу открыл, детей учил. „а разве же то школа была - название
одно! Ћх, и интересные же времена были! ’огда кто мог схватитьсЯ за гриву
конЯ и вдеть ногу в стремЯ, тот сам себе начальник. ’ак и „юйшен. —то
взбрело ему в голову, то и сделал. Ђ теперь и камешка не найдешь от того
сарайчика, одна польза, что название осталось..."
џ мало знал „юйшена. ЏомнитсЯ, это был пожилой уже человек, высокий,
угловатый, с нависшими орлиными бровЯми. …го двор был по ту сторону реки,
на улице второй бригады. Љогда Я еще жил в аиле, „юйшен работал колхозным
мирабом* и вечно пропадал на полЯх. €зредка он проезжал по нашей улице,
подвЯзав к седлу большой кетмень**, и конь его был похож чем-то на хозЯина
- такой же костлЯвый, тонконогий. Ђ потом „юйшен постарел, и говорили, что
он стал возить почту. Ќо это к слову. „ело в другом. ‚ моем тогдашнем
понЯтии комсомолец - это горЯчий на работу и на слово джигит, самый боевой
из всех в аиле, который и на собрании выступит, и в газете о лодырЯх и
расхитителЯх напишет. € Я никак не мог себе представить, что этот бородатый
смирный человек был когда-то комсомольцем, да к тому же, что самое
удивительное, учил детей, будучи сам малограмотным. Ќет, не укладывалось
такое у менЯ в голове! Ћткровенно говорЯ, Я считал, что это одна из
многочисленных сказок, которые бытуют в нашем аиле. Ќо все оказалось совсем
не так...
______________
* Њираб - лицо, ведающее оросительной системой.
** Љетмень - сельскохозЯйственное орудие типа мотыги.

Џрошлой осенью Я получил из аила телеграмму. ‡емлЯки приглашали менЯ
на торжественное открытие новой школы, которую колхоз построил своими
силами. џ сразу решил - ехать. Ќе мог же Я в такой радостный день длЯ
нашего аила усидеть дома! џ выехал даже на несколько дней раньше. Џоброжу,
думал, поглЯжу, сделаю новые зарисовки. €з приглашенных ждали, оказываетсЯ,
и академика ‘улайманову. Њне сказали, что она пробудет здесь день-два и
отсюда поедет в Њоскву.
џ знал, что эта прославленнаЯ теперь женщина в детстве ушла из нашего
аила в город. ‘тав горожанином, Я познакомилсЯ с ней. Ћна была уже в
преклонном возрасте, полнаЯ, с густой проседью в гладко зачесанных волосах.
Ќаша знаменитаЯ землЯчка заведовала кафедрой в университете, читала лекции
по философии, работала в академии, часто ездила за границу. ‘ловом,
человеком она была занЯтым, и мне не удавалось познакомитьсЯ с ней поближе,
но каждый раз, где бы мы ни встречались, она всегда интересовалась жизнью
нашего аила и непременно, пусть даже коротко, высказывала мнение о моих
работах. Ћднажды Я решилсЯ сказать ей:
- Ђлтынай ‘улаймановна, хорошо бы вам съездить в аил, повидатьсЯ с
землЯками. ‚ас там все знают, гордЯтсЯ вами, но знают-то больше понаслышке
и, случаетсЯ, поговаривают, что, мол, наша знаменитаЯ ученаЯ, видно,
чураетсЯ нас, дорогу позабыла в свой Љуркуреу.
- Ќадо бы, конечно, съездить, - невесело улыбнулась тогда Ђлтынай
‘улаймановна. - џ и сама давно мечтаю побывать в Љуркуреу, век уж не была
там. Џравда, родственников у менЯ в аиле нет. Ќо дело ведь не в этом.
Ќепременно поеду, Я должна поехать, истосковалась по родным краЯм.
...Ђкадемик ‘улайманова приехала в аил, когда торжественное собрание в
школе вот-вот должно уже было начатьсЯ. Љолхозники увидели в окно ее
машину, и все повалили на улицу. ‡накомым и незнакомым, старым и малым -
всем хотелось пожать ей руку. Џожалуй, Ђлтынай ‘улаймановна не ожидала
такой встречи и, как мне показалось, даже растерЯлась. Џриложив руки к
груди, она кланЯлась людЯм и с трудом пробиралась в президиум на сцену.
Ќаверно, не раз на своем веку Ђлтынай ‘улаймановна бывала на
торжественных собраниЯх, и встречали ее, наверно, всегда и с радостью, и с
почестЯми, но здесь, в обыкновенной сельской школе, радушие землЯков очень
растрогало ее, взволновало, и она все пыталась скрыть непрошеные слезы.
Џосле торжественной части пионеры повЯзали дорогой гостье красный
галстук, преподнесли цветы и ее именем открыли почетную книгу новой школы.
Џотом был концерт школьной самодеЯтельности - очень интересный и веселый,
после которого директор школы пригласил нас - гостей, учителей и активистов
колхоза - к себе.
€ здесь не могли нарадоватьсЯ приезду Ђлтынай ‘улаймановны. …е
посадили на самое почетное место, украшенное коврами, и всЯчески старались
подчеркнуть свое к ней уважение. Љак всегда в таких случаЯх, было шумно,
гости оживленно разговаривали, провозглашали тосты. Ќо вот в дом вошел
местный паренек и подал хозЯину пачку телеграмм. ’елеграммы пошли по рукам:
бывшие ученики поздравлЯли своих землЯков с открытием школы.
- ‘лушай, а телеграммы эти старик „юйшен привез, что ли? - спросил
директор.
- „а, - ответил парень. - ‚сю дорогу, говорит, подстегивал конЯ, хотел
поспеть к собранию, чтобы при народе прочитали. Ћпоздал малость наш
аксакал, огорченный приехал.
- ’ак что ж он там стоит, пусть слезает с конЯ, зови его!
Џарень вышел позвать „юйшена. Ђлтынай ‘улаймановна, сидевшаЯ рЯдом со
мной, почему-то встрепенулась и как-то странно, словно внезапно вспомнив о
чем-то, спросила у менЯ, о каком это „юйшене говорЯт.
- Ђ это колхозный почтальон, Ђлтынай ‘улаймановна. ‚ы знаете старика
„юйшена?
Ћна неопределенно кивнула, потом попыталась было встать, но в этот
момент мимо окна кто-то с топотом проехал на коне, и парень, вернувшийсЯ
назад, сказал хозЯину:
- џ его звал, агай, но он уехал, ему еще надо письма развозить.
- Ќу и пусть развозит, незачем его задерживать. Џотом со стариками
посидит, - недовольно проговорил кто-то.
- Ћ-о! ‚ы не знаете нашего „юйшена! Ћн человек закона. Џока дела не
выполнит, никуда не завернет.
- ‚ерно, странный он человек. Џосле войны вышел из госпиталЯ - на
“краине это было - и осталсЯ там жить, всего лет пЯть, как вернулсЯ.
“мирать, говорит, вернулсЯ на родину. ‚сю жизнь бобылем так и живет...
- Ђ все-таки зайти бы ему сейчас... Ќу да ладно. - € хозЯин махнул
рукой.
- ’оварищи, когда-то мы учились, если кто помнит, в школе „юйшена. -
Ћдин из почтеннейших людей аила поднЯл бокал. - Ђ сам-то он навернЯка не
знал всех букв алфавита. - ѓоворивший зажмурил при этом глаза и покачал
головой. ‚есь вид его выражал и удивление и насмешку.
- Ђ ведь и правда, было так, - отозвалось несколько голосов.
Љругом засмеЯлись.
- —то уж там говорить! —его только не затевал тогда „юйшен! Ђ мы-то
ведь всерьез считали его учителем.
Љогда смех утих, человек, поднЯвший бокал, продолжал:
- Ќу, а теперь люди выросли на наших глазах. Ђкадемик Ђлтынай известна
на всю страну. Џочти все мы со средним образованием, а многие имеют высшее.
‘егоднЯ мы открыли у себЯ в аиле новую среднюю школу; одно это уже говорит,
насколько изменилась жизнь. ’ак давайте, землЯки, выпьем за то, чтобы и
впредь сыновьЯ и дочери Љуркуреу были передовыми людьми своего времени!
‚се опЯть зашумели, дружно поддержав тост, и только Ђлтынай
‘улаймановна покраснела, чем-то очень смущеннаЯ, и лишь пригубила бокал. Ќо
празднично настроенные люди, занЯтые разговорами, не замечали ее состоЯниЯ.
Ђлтынай ‘улаймановна несколько раз взглЯнула на часы. Ђ потом, когда
гости вышли на улицу, Я увидел, что она стоит в стороне от всех у арыка и
пристально смотрит на бугор - туда, где покачиваютсЯ на ветру порыжевшие
осенние тополЯ. ‘олнце было на закате - у сиреневой черточки далекой
сумеречной степи. Ћно светило оттуда меркнущим светом, окрашиваЯ верхушки
тополей тусклым, печальным багрЯнцем.
џ подошел к Ђлтынай ‘улаймановне.
- ‘ейчас они листву ронЯют, а посмотрели бы вы на эти тополЯ весной, в
пору цвета, - сказал Я ей.
- € Я об этом же думаю, - вздохнула Ђлтынай ‘улаймановна и, помолчав,
добавила, словно бы про себЯ: - „а, у всего живого есть своЯ весна и своЯ
осень.
Џо ее увЯдающему, со множеством мелких морщинок вокруг глаз лицу
пробежала грустнаЯ, задумчиваЯ тень. Ћна смотрела на тополЯ как-то очень
по-женски горестно. € Я вдруг увидел, что передо мной стоит не академик
‘улайманова, а самаЯ обыкновеннаЯ киргизскаЯ женщина, бесхитростнаЯ и в
радостЯх и в печалЯх. ќта ученаЯ женщина, видимо, вспомнила сейчас ту пору
своей юности, которой, как поетсЯ в наших песнЯх, не докричишьсЯ с самой
высокой горной вершины. Ћна, кажетсЯ, хотела что-то сказать, глЯдЯ на
тополЯ, но потом, наверно, передумала и порывисто надела очки, которые
держала в руке.
- Њосковский поезд здесь проходит, кажетсЯ, в одиннадцать?
- „а, в одиннадцать ночи.
- ‡начит, мне надо собиратьсЯ.
- Џочему вдруг? Ђлтынай ‘улаймановна, вы же обещали побыть здесь
несколько дней. Ќарод вас не отпустит.
- Ќет, у менЯ срочные дела. џ должна сейчас же ехать.
Љак ни уговаривали ее землЯки, как ни выражали они свою обиду, Ђлтынай
‘улаймановна была неумолима.
’ем временем стало смеркатьсЯ. Ћгорченные землЯки посадили ее в
машину, взЯв слово, что она приедет в другой раз на неделю, а то и больше.
џ поехал проводить Ђлтынай ‘улаймановну до станции.
Џочему Ђлтынай ‘улаймановна так неожиданно заторопилась? Ћбидеть
землЯков, тем более в такой день, мне казалось просто неразумным. Џо дороге
Я несколько раз собиралсЯ спросить ее об этом, но не посмел. Ќе потому, что
боЯлсЯ показатьсЯ бестактным, - просто Я понЯл, что она все равно ничего не
скажет. ‚сю дорогу она ехала молча, о чем-то крепко задумавшись.
Ќа станции Я все-таки спросил ее:
- Ђлтынай ‘улаймановна, вы чем-то расстроены, может, мы обидели вас?
- Ќу что вы! € не смейте так думать! Ќа кого Я могла обидетьсЯ? ђазве
что на себЯ. „а, на себЯ можно было, пожалуй, обидетьсЯ.
’ак и уехала Ђлтынай ‘улаймановна. џ вернулсЯ в город и через
несколько дней неожиданно получил от нее письмо. ‘ообщаЯ о том, что она
задержитсЯ в Њоскве дольше, чем предполагала, Ђлтынай ‘улаймановна писала:
"•отЯ у менЯ множество важных и срочных дел, Я решила все отложить и
написать вам это письмо... …сли вам покажетсЯ интересным то, что Я здесь
пишу, Я вас убедительно прошу подумать над тем, как это можно будет
использовать, чтобы поведать людЯм обо всем, что Я расскажу. џ считаю, что
это нужно не только нашим землЯкам, - это нужно всем, в особенности
молодежи. Љ такому убеждению Я пришла после долгих раздумий. ќто моЯ
исповедь перед людьми. џ должна исполнить свой долг. —ем больше людей
узнает об этом, тем меньше будут мучить менЯ угрызениЯ совести. Ќе бойтесь
поставить менЯ в неловкое положение. Ќичего не скрывайте..."
Ќесколько дней Я ходил под впечатлением ее письма. € ничего лучшего не
придумал, как рассказать обо всем от имени самой Ђлтынай ‘улаймановны.

x x x

ќто было в 1924 году. „а, именно в тот год...
’ам, где сейчас находитсЯ наш колхоз, тогда был небольшой аил оседлых
беднЯков - джатакчей. Њне в ту пору было лет четырнадцать, и жила Я у
двоюродного брата своего покойного отца. Њатери у менЯ тоже не было.
…ще осенью, вскоре после того, как те, что побогаче, откочевали в горы
на зимовьЯ, к нам в аил пришел незнакомый парень в солдатской шинели. џ
запомнила его шинель, потому что она была почему-то из черного сукна.
ЏоЯвление человека в казенной шинели Явилось длЯ нашего аила, отдаленного
от дорог, приткнувшегосЯ где-то под горами, настоЯщим событием.
‘перва утверждали, что в армии он ходил в командирах, а потому и в
аиле будет начальником, потом оказалось, что вовсе он никакой не командир,
а сын того самого ’аштанбека, который ушел из аила на железную дорогу еще в
голод, много лет назад, да так и пропал. Ђ он, сын его „юйшен, будто
прислан в аил длЯ того, чтобы открыть здесь школу и учить детей.
‚ те времена такие слова, как "школа", "учеба", были в новинку, и люди
не очень-то в них разбирались. Љто-то верил слухам, кто-то считал все это
бабьими сплетнЯми, и, быть может, вообще забыли бы о школе, если бы вскоре
не созвали народ на сходку. Њой дЯдЯ долго ворчал: "ќто еще что за собрание
такое, вечно отрывают от дела по всЯким пустЯкам", - но потом все-таки
оседлал свою лошаденку и поехал на собрание верхом, как и положено всЯкому
уважающему себЯ мужчине. ‚след за ним вместе с соседскими ребЯтами
увЯзалась и Я.
Љогда мы, запыхавшись, прибежали на пригорок, где обычно проходили
сходки, там уже перед кучкой пеших и конных людей выступал тот самый
бледнолицый парень в черной шинели. Њы не могли расслышать его слов и
придвинулись было ближе, но тут один старик в драной шубе, словно
очнувшись, торопливо перебил его.
- ‘лушай, сынок, - начал он заикающейсЯ скороговоркой, - раньше детей
учили муллы, а твоего отца мы знали: такаЯ же голытьба, как и мы. ’ак скажи
на милость, когда это ты успел сделатьсЯ муллой?
- џ не мулла, аксакал, Я комсомолец, - быстро отозвалсЯ „юйшен. - Ђ
детей теперь будут учить не муллы, а учителЯ. џ обучалсЯ грамоте в армии и
до этого малость училсЯ. ‚от какой Я мулла.
- Ќу, это дело...
- Њолодец! - раздались одобрительные возгласы.
- ’ак вот, комсомол послал менЯ учить ваших детей. Ђ длЯ этого нам
нужно какое-нибудь помещение. џ думаю устроить школу - с вашей помощью,
конечно, - вон в той старой конюшне, что стоит на бугре. —то скажете на
это, землЯки?
‹юди замЯлись, как бы прикидываЯ в уме: куда он гнет, этот пришлый?
Њолчание прервал ‘атымкул-спорщик, прозванный так за свою несговорчивость.
Ћн давно уже прислушивалсЯ к разговорам, облокотЯсь на луку седла, и
изредка поплевывал сквозь зубы.
- ’ы постой, парень, - проговорил ‘атымкул, прищуриваЯ глаз, словно бы
прицеливаЯсь. - ’ы лучше скажи, зачем она нам, школа?
- Љак зачем? - растерЯлсЯ „юйшен.
- Ђ верно ведь! - подхватил кто-то из толпы.
€ все разом зашевелились, зашумели.
- Њы испокон веков живем дехканским трудом, нас кетмень кормит. € дети
наши будут жить так же, на кой черт им учение. ѓрамота начальникам
требуетсЯ, а мы простой народ. € не морочь нам голову!
ѓолоса приутихли.
- ’ак неужели вы против того, чтобы ваши дети учились? - спросил
ошарашенный „юйшен, пристально вглЯдываЯсь в лица окруживших его людей.
- Ђ если против, то что, силком заставишь? Џрошли те времена. Њы
теперь народ свободный, как хотим, так и будем жить!
Љровь схлынула с лица „юйшена. ЋбрываЯ дрожащими пальцами крючки
шинели, он вытащил из кармана гимнастерки лист бумаги, сложенный вчетверо,
и, торопливо развернув его, поднЯл над головой.

- ‡начит, вы против этой бумаги, где сказано об учении детей, где
поставлена печать ‘оветской власти? Ђ кто вам дал землю, воду, кто дал вам
волю? Ќу, кто против законов ‘оветской власти, кто? Ћтвечай!
Ћн выкрикнул слово "отвечай" с такой звенЯщей, гневной силой, что оно,
как пулЯ, прорезало теплынь осенней тиши и, словно выстрел, отозвалось
коротким эхом в скалах. Ќикто не проронил ни слова. ‹юди молчали, понурив
головы.
- Њы беднЯки, - уже тихо проговорил „юйшен. - Ќас всю жизнь топтали и
унижали. Њы жили в темноте. Ђ теперь советскаЯ власть хочет, чтобы мы
увидели свет, чтобы мы научились читать и писать. Ђ длЯ этого надо учить
детей...
„юйшен выжидающе умолк. € тогда тот самый, в драной шубе, что
спрашивал его, как он сделалсЯ муллой, пробормотал примирительным тоном:
- ‹адно уж, учи, если тебе охота, нам-то что... Њы не против закона.
- Ќо Я прошу вас помочь мне. Ќам надо отремонтировать эту байскую
конюшню на горе, надо перекинуть мост через речку, дрова нужны школе...
- Џогоди, джигит, очень уж ты прыткий! - оборвал „юйшена несговорчивый
‘атымкул.
‘плюнув сквозь зубы, он опЯть прищурил глаз, словно бы прицеливаЯсь.
- ‚от ты на весь аил кричишь: "колу буду открывать!" Ђ поглЯдеть на
тебЯ - ни шубы на тебе, ни конЯ под тобой, ни землицы вспаханной в поле,
хоть бы с ладонь, ни единой скотинки во дворе! ’ак как же ты думаешь жить,
дорогой человек? ђазве что чужие табуны угонЯть... ’олько у нас их нет. Ђ у
кого табуны есть - те в горах.
„юйшен хотел ответить что-то резкое, но сдержал себЯ и негромко
сказал:
- Џроживу как-нибудь. †алованье буду получать.
- Ђ-а, давно бы так! - € ‘атымкул, очень довольный собой, с
победоносным видом выпрЯмилсЯ в седле. - ‚от теперь все Ясно. ’ы, джигит,
сам делай свои дела и на свое жалованье детей учи. ‚ казне денег хватит. Ђ
нас оставь в покое, у нас, слава богу, своих забот полон рот...
‘ этими словами ‘атымкул повернул конЯ и поехал домой. ‚след за ним
потЯнулись и другие. Ђ „юйшен так и осталсЯ стоЯть, держа в руке свою
бумагу. Ћн, беднЯга, не знал, куда ему теперь податьсЯ...
Њне стало жаль „юйшена. џ смотрела на него не отрываЯ глаз, пока мой
дЯдЯ, проезжаЯ мимо, не окликнул менЯ:
- Ђ ты, косматаЯ, что тут делаешь, что рот разинула, а ну, беги домой!
- € Я кинулась догонЯть ребЯт. - €шь ты, и они уже повадились на сходки!
Ќа другой день, когда мы, девчонки, пошли по воду, нам встретилсЯ у
реки „юйшен. Ћн перебиралсЯ вброд на другой берег с лопатой, кетменем,
топором и каким-то старым ведром в руках.
‘ этого днЯ каждое утро одинокаЯ фигура „юйшена в черной шинели
поднималась по тропинке на бугор к заброшенной конюшне. € лишь поздно
вечером „юйшен спускалсЯ вниз, к аилу. —астенько мы его видели с большущей
вЯзанкой кураЯ или соломы на спине. ‡аметив его издали, люди привставали на
стременах и, приложив руку к глазам, удивленно переговаривались:
- ‘лушай, да это никак учитель „юйшен несет вЯзанку?
- Ћн самый.
- ќх, беднЯга! “чительское дело тоже, видно, не из легких.
- Ђ ты как думал? ѓлЯди, сколько прет на себе, не хуже, чем байский
батрак.
- Ђ послушаешь его речи, так куда там!
- Ќу, это потому, что бумага у него с печатью: в ней всЯ сила.
Љак-то раз, возвращаЯсь с полными мешками кизЯка, который обычно
собирали в предгорье над аилом, мы завернули к школе: интересно было
посмотреть, что там делает учитель. ‘тарый глинобитный сарай прежде был
байской конюшней. ‡имой здесь держали кобыл, ожеребившихсЯ в ненастье.
Џосле прихода ‘оветской власти бай куда-то откочевал, а конюшнЯ так и
осталась стоЯть. Ќикто сюда не ходил, а все вокруг поросло репьем да
колючками. ’еперь сорнЯки, вырубленные с корнем, лежали в стороне,
собранные в кучу, двор был расчищен. ЋбвалившиесЯ размытые дождЯми стены
были подмазаны глиной, а скособоченнаЯ, рассохшаЯсЯ дверь, вечно
болтавшаЯсЯ на одной петле, оказалась починенной и прилаженной на место.
Љогда мы опустили свои мешки на землю, чтобы немного отдохнуть, из
дверей вышел „юйшен, весь залЯпанный глиной. “видев нас, он удивилсЯ, а
потом приветливо улыбнулсЯ, стираЯ с лица пот.
- Ћткуда это вы, девочки?
Њы сидели на земле подле мешков и смущенно переглЯдывались. „юйшен
понЯл, что мы молчим от застенчивости, и ободрЯюще подмигнул нам.
- Њешки-то больше вас самих. Ћчень хорошо, девочки, что заглЯнули
сюда, вам ведь здесь учитьсЯ. Ђ школа ваша, можно сказать, почти готова.
’олько что сложил в углу что-то вроде печки и даже трубу вывел над крышей,
видите какаЯ! ’еперь осталось топлива на зиму заготовить, да ничего - кураЯ
много вокруг. Ђ на пол постелем побольше соломы и начнем учебу. Ќу как,
хотите учитьсЯ, будете ходить в школу?
џ была старше своих подруг и поэтому решилась ответить.
- …сли тетка отпустит, буду ходить, - сказала Я.
- Ќу почему же не отпустит, отпустит, конечно. Ђ как тебЯ звать?
- Ђлтынай, - ответила Я, прикрываЯ ладонью колено, видневшеесЯ сквозь
дыру на подоле.
- Ђлтынай - хорошее имЯ. - Ћн улыбнулсЯ как-то хорошо, что на сердце
потеплело. - ’ы чьЯ будешь?
џ промолчала: не любила, когда менЯ жалели.
- ‘ирота она, у дЯди живет, - подсказали подруги.
- ’ак вот, Ђлтынай, - снова улыбнулсЯ мне „юйшен, - ты и других ребЯт
веди в школу. ‹адно? € вы, девочки, приходите.
- ‹адно, дЯденька.
- ЊенЯ учителем зовите. Ђ хотите посмотреть школу? ‡аходите, не
робейте.
- Ќет, мы пойдем, нам надо домой, - застеснЯлись мы.
- Ќу, хорошо, бегите домой. Џосмотрите потом, когда придете учитьсЯ. Ђ
Я еще разок схожу за кураем, пока не стемнело.
Џрихватив веревку и серп, „юйшен пошел в поле. Њы тоже поднЯлись,
взвалили на спины мешки и засеменили к аилу. Њне вдруг пришла в голову
неожиданнаЯ мысль.
- ‘тойте, девочки! - крикнула Я своим подругам. - „авайте высыплем
кизЯки в школе - все больше топлива на зиму будет.
- Ђ домой придем с пустыми руками? €шь ты, умнаЯ какаЯ!
- „а мы вернемсЯ и насобираем еще.
- Ќет уж, поздно будет, дома заругают.
€, уже не ожидаЯ менЯ, девочки заторопились домой.
„о сих пор не могу понЯть, что заставило менЯ в тот день решитьсЯ на
такое дело. ’о ли Я обиделась на подруг за то, что не послушались менЯ, и
потому решила настоЯть на своем, то ли оттого, что с малых лет моЯ волЯ,
мои желаниЯ были захоронены под окриками и подзатыльниками грубых людей, но
мне вдруг захотелось хоть чем-нибудь отблагодарить незнакомого, в сущности,
человека за его улыбку, от которой потеплело на сердце, за его небольшое
доверие ко мне, за его несколько добрых слов. € Я хорошо знаю, Я убеждена в
этом, что настоЯщаЯ судьба моЯ, всЯ моЯ жизнь со всеми ее радостЯми и
муками началась именно в тот день, с того самого мешка кизЯка. џ говорю
так, потому что именно в тот день Я первый раз за всю свою жизнь, не
задумываЯсь, не боЯсь наказаниЯ, решила и сделала то, что посчитала нужным.
Љогда подружки покинули менЯ, Я бегом вернулась к школе „юйшена, опорожнила
мешок под дверью и тут же пустилась со всех ног по лощинам и балкам
предгорьЯ собирать кизЯк.
џ бежала, не думаЯ куда, словно бы от избытка сил, и сердце мое билось
в груди так радостно, словно бы Я совершила величайший подвиг. € солнце
словно бы знало, отчего Я так счастлива. „а, Я верю, что оно знало, почему
Я так легко и вольно бегу. Џотому что Я сделала маленькое доброе дело.
‘олнце уже склонилось к холмам, но оно, казалось мне, медлило, не
скрывалось, оно хотело наглЯдетьсЯ на менЯ. Ћно украшало мою дорогу:
пожухлаЯ осеннЯЯ землЯ стелилась под ногами в багрЯных, розовых и лиловых
красках. Њерцающим пламенем проносились по сторонам метелки сухих чийнЯков.
‘олнце горело огнем на посеребренных пуговицах моего испещренного заплатами
бешмета. Ђ Я все бежала вперед и мысленно ликовала, обращаЯсь к земле, к
небу и ветру: "‘мотрите на менЯ! ‘мотрите, какаЯ Я гордаЯ! џ буду учитьсЯ,
Я пойду в школу и поведу за собой других!.."
Ќе знаю, долго ли Я так бежала, но потом вдруг опомнилась: надо
собирать кизЯк. € вот странность какаЯ: все лето здесь бродило столько
скота и столько здесь кизЯка было всегда на каждом шагу, а сейчас его точно
землЯ проглотила. Ђ может, Я просто не искала? џ перебегала с места на
место и чем дальше, тем реже находила кизЯк. ’огда Я подумала, что не успею
засветло набрать полный мешок, и перепугалась, и заметалась по кустам чиЯ,
заторопилась. Ќабрала кое-как полмешка. ’ем временем угас закат, в лощинах
стало быстро темнеть.
Ќикогда еще не оставалась Я одна в поле в такую позднюю пору. Ќад
безлюдными, безмолвными холмами нависло черное крыло ночи. Ќе помнЯ себЯ от
страха, Я перекинула мешок за плечо и бросилась бежать к аилу. Њне было
жутко, быть может, Я даже закричала бы, заплакала, но менЯ удерживала от
этого, как ни странно, безотчетнаЯ мысль о том, что сказал бы учитель
„юйшен, если бы увидел менЯ такой беспомощной. € Я крепилась, запрещаЯ себе
лишний раз оглЯнутьсЯ, точно бы учитель наблюдал за мной со стороны.
џ прибежала домой запыхавшись, в поту и пыли. ’Яжело дыша, переступила
порог. ’етка, сидевшаЯ у огнЯ, угрожающе поднЯлась мне навстречу. Ћна была
злаЯ и грубаЯ женщина.
- ’ы где это пропадала? - подступила она ко мне, и Я слова не успела
вымолвить, как она выхватила у менЯ мешок и швырнула его в сторону. - € это
все, что ты собрала за весь день?
Џодружки мои, оказываетсЯ, успели ей насплетничать.
- Ђх ты, черномазаЯ тварь! —то тебЯ понесло в школу? Џочему ты не
подохла там, в этой школе! - ’етка схватила менЯ за ухо и принЯлась
колотить по голове. - ‘ирота поганаЯ! ‚олчонок никогда не станет собакой. “
людей дети в дом тащат, а она - из дома. џ тебе покажу школу, посмей только
близко подойти, ноги переломаю. ’ы у менЯ попомнишь школу...
џ молчала, Я только старалась не кричать. Ќо потом, приглЯдываЯ за
огнем в очаге, Я плакала беззвучно, украдкой, тихо поглаживаЯ нашу серую
кошку, а кошка, между прочим, всегда знала, когда Я плачу, и прыгала ко мне
на колени. џ плакала не от теткиных побоев, нет, - к ним мне было не
привыкать, - Я плакала потому, что понЯла: тетка ни за что не пустит менЯ в
школу...
„нЯ через два после этого ранним утром в аиле беспокойно залаЯли
собаки, послышались громкие голоса. ЋказываетсЯ, это „юйшен ходил по
дворам, собираЯ детей в школу. ’огда не было улиц, подслеповатые серые
мазанки наши были беспорЯдочно разбросаны по аилу, каждый селилсЯ там, где
ему заблагорассудитсЯ. „юйшен и с ним ребЯтишки шумной гурьбой переходили
от двора к двору.
Ќаш двор стоЯл с самого краЯ. Њы с теткой как раз рушили просо в
деревЯнной ступе, а дЯдЯ откапывал пшеницу, хранившуюсЯ в Яме возле сараЯ:
он собиралсЯ везти зерно на базар. Њы, как молотобойцы, поочередно ударЯли
тЯжелыми пестами, но Я еще успевала украдкой глЯнуть, далеко ли учитель. џ
боЯлась, что он не дойдет до нашего двора. € хотЯ Я знала, что тетка не
отпустит менЯ в школу, все-таки мне хотелось, чтобы „юйшен пришел сюда,
чтобы он хотЯ бы увидел, где Я живу. € Я молила про себЯ учителЯ, чтобы он
не повернул обратно, не дойдЯ до нас.
- ‡дравствуйте, хозЯйка, да поможет вам бог! Ђ бог не поможет, так мы
всем гуртом поможем, смотрите, сколько нас! - шуткой приветствовал тетку
„юйшен, ведЯ за собой будущих учеников.
Ћна что-то промычала в ответ, а дЯдЯ - тот даже головы из Ямы не
поднЯл.
ќто не смутило „юйшена. Ћн деловито опустилсЯ на колоду, что лежала
посреди двора, достал карандаш и бумагу.
- ‘егоднЯ мы начинаем учебу в школе. ‘колько лет вашей дочери?
Ќичего не ответив, тетка со злостью всадила пест в ступу. Ћна Явно не
собиралась поддерживать разговор. џ внутренне всЯ съежилась: что же будет
теперь? „юйшен глЯнул на менЯ и улыбнулсЯ. €, как в тот раз, у менЯ
потеплело на сердце.
- Ђлтынай, сколько тебе лет? - спросил он.
џ не посмела ответить.
- Ђ зачем тебе знать, что ты за проверщик такой! - раздраженно
отозвалась тетка. - …й не до учебы! Ќе такие безродные, а те, что с отцом
да с матерью, и то не учатсЯ. ’ы вон набрал себе ораву и гони их в школу, а
тут тебе делать нечего.
„юйшен вскочил с места.
- Џодумайте, что вы говорите! ђазве она виновата в своем сиротстве?
€ли есть такой закон, чтобы сироты не учились?
- Ђ мне дела нет до твоих законов! “ менЯ свои законы, и ты мне не
указывай!
- ‡аконы у нас одни. € если эта девочка вам не нужна, то нам она
нужна, ‘оветской власти нужна. Ђ пойдете против нас, так и укажем!
- „а откуда ты взЯлсЯ, начальник такой! - вызывающе подбоченилась
тетка. - Љто же, по-твоему, должен распорЯжатьсЯ ею? џ ее кормлю и пою или
ты, сын бродЯги и сам скиталец?!
Љто знает, чем бы все это кончилось, если бы в этот момент не
показалсЯ из Ямы голый по поЯс дЯдЯ. Ћн терпеть не мог, когда жена лезла не
в свои дела, забываЯ, что в доме есть муж, хозЯин. Ћн нещадно бил ее за
это. € в этот раз, видно, закипела в нем злоба.
- ќй, баба! - гаркнул он, выбираЯсь из Ямы. - ‘ каких это пор ты стала
головой в доме, с каких это пор ты стала распорЯжатьсЯ? Џоменьше болтай,
побольше делай. Ђ ты, сын ’аштанбека, забирай девчонку, хочешь - учи,
хочешь - изжарь ее. Ђ ну, убирайсЯ со двора!
- Ђх, так, она будет шлЯтьсЯ по школам, а дома, а по хозЯйству кто?
‚се Я? - заголосила было тетка.
Ќо муж цыкнул на нее:
- ‘казано - все!
Ќет худа без добра. ‚от как суждено мне было пойти первый раз в школу.
‘ этого днЯ каждое утро „юйшен собирал нас по дворам.
Љогда мы в первый раз пришли в школу, учитель усадил нас на
разостланную по полу солому и дал каждому по тетрадке, по карандашу и по
дощечке.
- „ощечки положите на колени, чтобы удобнее было писать, - объЯснил
„юйшен.
Џотом он показал на портрет русского человека, приклеенный к стене.
- ќто ‹енин! - сказал он.
Ќа всю жизнь запомнила Я этот портрет. ‚последствии он мне почему-то
больше не встречалсЯ, и про себЯ Я называю его "дюйшеновским". Ќа том
портрете ‹енин был в несколько мешковатом военном френче, осунувшийсЯ, с
отросшей бородой. ђаненаЯ рука его висела на повЯзке, из-под кепки,
сдвинутой на затылок, спокойно смотрели внимательные глаза. €х мЯгкий,
согревающий взглЯд, казалось, говорил нам: "…сли бы вы знали, дети, какое
прекрасное будущее ожидает вас!" Њне казалось в ту тихую минуту, что он и в
самом деле думал о моем будущем.
‘удЯ по всему, у „юйшена давно хранилсЯ этот портрет, отпечатанный на
простой, плакатной бумаге, - он потерсЯ на сгибах, краЯ его обтрепались.
Ќо, кроме этого портрета, больше ничего в школьных четырех стенах не было.
- џ научу вас, дети, читать и считать, покажу, как пишутсЯ буквы и
цифры, - говорил „юйшен. - Ѓуду учить вас всему, что знаю сам...
€ действительно, он учил нас всему, что знал сам, проЯвлЯЯ при этом
удивительное терпение. ‘клонЯЯсь над каждым учеником, он показывал, как
нужно держать карандаш, а потом с увлечением объЯснЯл нам непонЯтные слова.
„умаю Я сейчас об этом и диву даюсь: как этот малограмотный парень,
сам с трудом читавший по слогам, не имевший под рукой ни единого учебника,
даже самого обыкновенного букварЯ, как он мог отважитьсЯ на такое поистине
великое дело! утка ли учить детей, чьи деды и прадеды до седьмого колена
были неграмотны. €, конечно же, „юйшен не имел ни малейшего представлениЯ о
программе и методике преподаваниЯ. ‚ернее всего, он и не подозревал о
существовании таких вещей.
„юйшен учил нас так, как умел, как мог, как казалось ему нужным, что
называетсЯ, по наитию. Ќо Я больше чем убеждена, что его чистосердечный
энтузиазм, с которым он взЯлсЯ за дело, не пропал даром.
‘ам того не ведаЯ, он совершил подвиг. „а, это был подвиг, потому что
в те дни нам, киргизским детЯм, нигде не бывавшим за пределами аила, в
школе, если можно так назвать ту самую мазанку с зиЯющими щелЯми, через
которые всегда были видны снежные вершины гор, вдруг открылсЯ новый,
неслыханный и невиданный прежде мир...
€менно тогда мы узнали, что город Њосква, где живет ‹енин, во
много-много раз больше, чем Ђулиэата, чем даже ’ашкент, и что есть на свете
морЯ, большие-большие, как ’аласскаЯ долина, и что по тем морЯм плавают
корабли, громадные, как горы. Њы узнали о том, что керосин, который
привозЯт с базара, добываетсЯ из-под земли. € мы уже тогда твердо верили,
что, когда народ заживет побогаче, наша школа будет помещатьсЯ в большом
белом доме с большими окнами и что ученики там будут сидеть за столами.
Љое-как постигнув азы, еще не умеЯ написать "мама", "папа", мы уже
вывели на бумаге: "‹енин". Ќаш политический словарь состоЯл из таких
понЯтий, как "бай", "батрак", "‘оветы". Ђ через год „юйшен обещал научить
нас писать слово "революциЯ".
‘лушаЯ „юйшена, мы мысленно сражались вместе с ним на фронтах с
белыми. Ђ о ‹енине он рассказывал так взволнованно, словно видел его своими
глазами. Њногое из того, что он говорил, как Я теперь понимаю, было
сложенными в народе сказаниЯми о великом вожде, но длЯ нас, „юйшеновых
учеников, все это представлЯлось такой же истиной, как то, что молоко
белое.
Ћднажды без всЯкой задней мысли мы спросили:
- “читель, а вы с ‹ениным за руку здоровались?
€ тогда наш учитель сокрушенно покачал головой:
- Ќет, дети, Я никогда не видел ‹енина.
Ћн виновато вздохнул - ему было неловко перед нами.
‚ конце каждого месЯца „юйшен отправлЯлсЯ по своим делам в волость. Ћн
ходил туда пешком и возвращалсЯ через два-три днЯ.
Њы по-настоЯщему тосковали в эти дни. Ѓудь у менЯ родной брат, Я и
его, пожалуй, не ждала бы с таким нетерпением, как ждала возвращениЯ
„юйшена. ’айком, чтобы не заметила тетка, Я то и дело выбегала на задворки
и подолгу глЯдела в степь на дорогу: когда же покажетсЯ учитель с котомкой
за спиной, когда же Я увижу его улыбку, согревающую сердце, когда же услышу
его слова, приносЯщие знание.
‘реди учеников „юйшена Я была самой старшей. ‚озможно, поэтому Я и
училась лучше других, хотЯ, мне кажетсЯ, не только поэтому. Љаждое слово
учителЯ, каждаЯ буква, показаннаЯ им, - все длЯ менЯ было свЯто. € не было
длЯ менЯ ничего важнее на свете, чем постигнуть то, чему учил „юйшен. џ
берегла тетрадь, которую он дал мне, и потому выводила буквы острием серпа
на земле, писала углем на дувалах, прутиком на снегу и на дорожной пыли. €
не было длЯ менЯ на свете никого ученее и умнее „юйшена.
„ело шло к зиме.
„о первых снегов мы ходили в школу вброд через каменистую речку, что
шумела под бугром. Ђ потом ходить стало невмоготу - ледЯнаЯ вода обжигала
ноги. Ћсобенно страдали малыши, у них даже слезы навертывались на глаза. €
тогда „юйшен стал на руках переносить их через речку. Ћн сажал одного на
спину, другого брал на руки и так по очереди переправлЯл всех учеников.
‘ейчас, когда Я вспоминаю об этом, мне просто не веритсЯ, что именно
так все и было. Ќо тогда то ли по невежеству своему, то ли по недомыслию
люди смеЯлись над „юйшеном. Ћсобенно богачи, что зимовали в горах и
приезжали сюда только на мельницу. ‘колько раз, поравнЯвшись с нами у
брода, таращили они на „юйшена глаза, проезжаЯ мимо в своих красных лисьих
малахаЯх и в богатых овчинных шубах, на сытых диких конЯх. Љто-нибудь из
них, прыскаЯ со смеху, подталкивал соседа.
- ѓлЯди-ка, одного тащит на спине, другого на руках!
€ тогда другой, подстегиваЯ храпЯщего конЯ, добавлЯл:
- ќх, провалитьсЯ мне сквозь землю, не знал Я раньше, вот кого надо
было взЯть во вторые жены!
€, обдаваЯ нас брызгами и комьЯми грЯзи из-под копыт, они с хохотом
удалЯлись.
Љак мне хотелось тогда догнать этих тупых людей, схватить их коней под
уздцы и крикнуть в их глумЯщиесЯ рожи: "Ќе смейте так говорить о нашем
учителе! ‚ы глупые, дурные люди!"
Ќо кто внЯл бы голосу безответной девчонки? € мне оставалось лишь
глотать горючие слезы обиды. Ђ „юйшен точно бы и не замечал оскорблений,
вроде бы ничего такого и не слышал. Џридумает, бывало, какую-нибудь
шутку-прибаутку и заставит нас смеЯтьсЯ, позабыв обо всем.
‘колько ни старалсЯ „юйшен, не удавалось ему достать леса, чтобы
построить мостик через речку. Љак-то раз, возвращаЯсь из школы и переправив
малышей, мы остались с „юйшеном на берегу. ђешили соорудить из камней и
дерна переступки, чтобы больше не мочить ноги.
…сли рассудить по справедливости, то стоило жителЯм нашего аила
собратьсЯ да сообща перебросить через поток две-три лесины, глЯдишь - и
мост длЯ школьников был бы готов. Ќо в том-то и дело, что в те дни люди по
темноте своей не придавали значениЯ учебе, а „юйшена считали в лучшем
случае чудаком, который возитсЯ с ребЯтишками от нечего делать. Ћхота тебе
- учи, а нет - разгони всех по домам. ‘ами они ездили верхом и в переправах
не нуждались. Ђ все-таки следовало, конечно, нашему народу призадуматьсЯ:
ради чего этот молодой парень, который ничем не хуже и не глупее других,
ради чего он, терпЯ трудности и лишениЯ, сносЯ насмешки и оскорблениЯ, учит
их детей, да еще с таким необыкновенным упорством, с такой нечеловеческой
настойчивостью?
‚ тот день, когда мы укладывали камни через поток, на земле уже лежал
снег и вода была такаЯ студенаЯ, что дух захватывало. Ќе представлЯю себе,
как терпел „юйшен, ведь он работал босой, без передышки. џ с трудом ступала
по дну, казалось, усеЯнному жгучими углЯми. € вот на середине речки
судорога в икрах вдруг скорчила менЯ в три погибели. џ не могла ни
вскрикнуть, ни разогнутьсЯ и начала медленно валитьсЯ в воду. „юйшен бросил
камень, подскочил ко мне, подхватил на руки, выбежал со мной на берег и
усадил менЯ на свою шинель. Ћн то растирал мои синие, онемевшие ноги, то
сжимал в ладонЯх мои застывшие руки, то подносил их ко рту и согревал
дыханием.
- Ќе надо, Ђлтынай, посиди тут, согрейсЯ, - приговаривал „юйшен. - џ и
сам справлюсь...
Љогда, наконец, переход был готов, „юйшен, натЯгиваЯ сапоги, глЯнул на
менЯ, нахохленную и озЯбшую, и улыбнулсЯ.
- Ќу как, помощница, отогрелась? Ќакинь на себЯ шинель, вот так! - €,
помолчав, спросил: - ќто ты, Ђлтынай, оставила в тот раз кизЯк в школе?
- „а, - ответила Я.
Ћн улыбнулсЯ чуть заметно, уголками губ, как бы говорЯ про себЯ: "џ
так и думал!"
Џомню, как в ту минуту огнем полыхнули мои щеки: значит, учитель знал
и не забывал об этом, казалось бы, пустЯковом случае. џ была счастлива, и
„юйшен понЯл мою радость.
- ђучеек ты мой светлый, - сказал он, ласково гладЯ менЯ. - €
способности у тебЯ хорошие... ќх, если бы Я мог послать тебЯ в большой
город! Љаким бы ты человеком стала!
„юйшен порывисто шагнул к берегу.
€ сейчас он стоит перед моими глазами, как стоЯл тогда у шумливой
каменистой речки, закинув руки на затылок, и смотрит устремленными вдаль
сиЯющими глазами на белые облака, гонимые ветром над горами.
Ћ чем он думал тогда? Њожет быть, и правда в мечтах своих отправлЯл
менЯ учитьсЯ в большой город? Ђ Я думала в ту минуту, кутаЯсь в шинель
„юйшена: "…сли бы учитель был моим родным братом! …сли бы Я могла кинутьсЯ
к нему на шею, и крепко обнЯть его, и, зажмурив глаза, прошептать ему на
ухо самые лучшие на свете слова! Ѓоже, сделай же его моим братом!"
Ќаверно, мы все любили тогда своего учителЯ за его человечность, за
его добрые помыслы, за его мечты о нашем будущем. •отЯ мы и были детьми,
мне думаетсЯ, мы это уже тогда понимали. —то же еще заставило бы нас каждый
день ходить в такую даль и взбиратьсЯ на крутой бугор, задыхаЯсь от ветра,
увЯзаЯ в сугробах? Њы сами шли в школу. Ќикто нас не гнал туда. Ќикто не
заставил бы нас мерзнуть в этом холодном сарае, где дыхание оседало белой
изморозью на лицах, руках и одежде. Њы только позволЯли себе по очереди
гретьсЯ у печки, пока все остальные сидели на своих местах, слушаЯ „юйшена.
‚ один из таких студеных дней - это было, как теперь помню, в конце
ЯнварЯ - „юйшен собрал нас, обойдЯ все дворы, и, как обычно, повел в школу.
ел он молчаливый, строгий, со сдвинутыми, как крыльЯ беркута, бровЯми, и
лицо его казалось выкованным из черного, прокаленного железа. Ќикогда еще
не видели мы таким своего учителЯ. ѓлЯдЯ на него, мы тоже притихли:
почувствовали что-то неладное.
Љогда на дороге встречались большие сугробы, „юйшен обычно сам
прокладывал путь, за ним шла Я, за мной все остальные. € в этот раз у
подножьЯ бугра, где за ночь намело много снега, „юйшен пошел вперед. €ногда
посмотришь на человека со спины - и сразу поймешь, в каком он состоЯнии,
что творитсЯ у него на душе. ‚от и тогда видно было, что учитель наш убит
горем. Ћн шел с поникшей головой, с трудом волоча ноги. џ до сих пор помню
страшное чередование перед глазами черного и белого: мы взбирались гуськом
на бугор - под черной шинелью горбилась спина „юйшена, а выше по крутизне
над ним горбились верблюжьими хребтинами белые сугробы, и ветер срывал с
них поземку, а еще выше - в белом мутном небе темнела одинокаЯ чернаЯ туча.
Љогда мы пришли, „юйшен не стал растапливать печь.
- ‚станьте, - приказал он.
Њы поднЯлись.
- ‘нимите шапки.
Њы послушно обнажили головы, и он тоже сорвал с головы буденовку. Њы
не понимали, к чему это. € тогда учитель сказал простуженным, прерывающимсЯ
голосом:
- “мер ‹енин. Џо всей земле люди стоЯт сейчас в трауре. € вы стойте на
своих местах, замрите. ‘мотрите вот сюда, на портрет. Џусть запомнитсЯ вам
этот день.
‚ нашей школе стало так тихо, будто ее накрыла лавина. € слышно было,
как ветер врываетсЯ в щели. € слышно было, как снежинки с шорохом падают в
солому.
‚ тот час, когда онемели неумолчные города, когда затихли содрогавшие
землю заводы, когда замерли на путЯх грохочущие поезда, когда весь мир
погрузилсЯ в траур, - в тот скорбный час и мы, маленькаЯ частица частицы
народа, затаив дыхание, торжественно стоЯли в карауле вместе со своим
учителем там, в не ведомом никому промерзшем сарае, именуемом школой, и
прощались с ‹ениным, мысленно считаЯ себЯ самыми близкими ему людьми,
больше всех горюющими о нем. Ђ наш ‹енин в своем несколько мешковатом
военном френче, с рукой на перевЯзи все так же смотрел на нас со стены. €
все так же говорил нам своим Ясным, чистым взглЯдом: "…сли бы вы знали,
дети, какое прекрасное будущее ожидает вас!" € чудилось мне в ту тихую
минуту, что он и в самом деле думает о моем будущем.
Џотом „юйшен вытер глаза рукавом и сказал:
- џ ухожу сегоднЯ в волость. џ иду вступать в партию. ‚ернусь через
три днЯ...
ќти три днЯ мне всегда представлЯютсЯ самыми суровыми из всех зимних
дней, которые мне пришлось пережить. ‘ловно бы какие-то могучие силы
природы пытались восполнить на земле место великого человека, ушедшего из
нашего мира: гудел, не стихаЯ, ветер в Яру, кружили снежные метели, железно
звенел мороз... Ќе находила себе покоЯ стихиЯ: металась, билась в плаче о
землю...
Џритих наш аил, примолк под горами, смутно темнеющими в низких
наплывах туч. €з завьюженных труб тЯнулись тоненькие дымки, люди не
выходили из домов. „а к тому еще залютовали вдруг волки. Ћбнаглели, днем
поЯвлЯлись на дорогах, а по ночам рыскали вблизи аила и до самого рассвета
выли голодным, истошным воем.
ЃоЯлась Я почему-то за нашего учителЯ: как он там в такие холода, без
шубы, в одной шинели? Ђ в тот день, когда „юйшен должен был вернутьсЯ, Я
совсем потерЯла голову: чуЯло, видно, сердце что-то недоброе. ’о и дело
выбегала Я из дома, смотрела в заснеженную безлюдную степь: не покажетсЯ ли
учитель на дороге? Ќо не видно было ни души.
"ѓде же ты, учитель наш? “молЯю тебЯ, не задерживайсЯ допоздна,
возвращайсЯ быстрей. Њы ждем тебЯ, ты слышишь, учитель! Њы ждем тебЯ!"
Ќо степь не отзывалась на мой безмолвный крик, и Я почему-то плакала.
’етке надоели мои хождениЯ.
- ’ы дашь сегоднЯ покой дверЯм? Ђ ну, садись на свое место, берись за
прЯжу. „етей поморозила. Џопробуй выскочи еще! - погрозила она мне пальцем
и больше не выпускала из дома.
‚ечерело уже, а Я так и не знала, вернулсЯ учитель или нет. € от этого
не находила себе места. ’о утешалась мыслью, что „юйшен, пожалуй, уже в
аиле, ведь не было еще случаЯ, чтобы он не вернулсЯ в обещанный день. ’о
вдруг казалось мне, что он заболел и поэтому идет медленно, а подниметсЯ
буран, так и заблудитьсЯ недолго ночью в степи. ђабота не клеилась, руки не
слушались менЯ, прЯжа то и дело обрывалась, и это бесило тетку.
- „а что с тобой сегоднЯ? ђуки у тебЯ деревЯнные, что ли? - все больше
свирепела она, косЯсь на менЯ. Ђ потом терпение у нее лопнуло: - “х,
погибели на тебЯ нет! €ди-ка лучше отнеси старухе ‘айкал ихний мешок.
џ чуть не подпрыгнула от радости. ‚едь „юйшен жил как раз у старухи
‘айкал. ‘тарики ‘айкал и Љартанбай доводились мне дальними родственниками
по матери. Џрежде Я частенько у них бывала, а иной раз даже и ночевать
оставалась. ‚спомнила ли тетка об этом, или бог ей так подсказал, но, сунув
мне мешок, она добавила:
- ’ы сегоднЯ осточертела мне, как толокно в голодный год. ‘тупай и,
если позволЯт старики, переночуй там. €ди с глаз моих долой...
џ выскочила во двор. ‚етер бесновалсЯ, как шаман: захлебывалсЯ, а
потом внезапно накидывалсЯ, швырЯЯ в разгорЯченное лицо пригоршни колючего
снега. џ зажала мешок под мышкой и пустилась бежать в другой конец аила по
свежему раскидистому следу конских копыт. Ђ голову точила только одна
мысль: "‚ернулсЯ ли, вернулсЯ ли учитель?"
Џрибежала, а его нет. ‘айкал перепугалась, когда Я застыла на пороге,
едва переводЯ дыхание.
- —то с тобой? ’ы что так бежала, беда какаЯ?
- Ќет, так просто. Њешок вот принесла. Њожно Я у вас останусь сегоднЯ?
- ЋставайсЯ, ниточка моЯ. ”у ты, негодница, страху-то нагнала. ’ы
что-то с самой осени не заглЯдываешь. ‘адись к огню, грейсЯ.
- Ђ ты, старуха, мЯса положи в казан, угости дочку. „а и „юйшен часом
подоспеет, - отозвалсЯ Љартанбай, который сидел подле окна и подшивал
старые валенки. - „авно бы пора ему дома быть, ну, да ничего, приедет, пока
смеркнетсЯ. Ќаша лошаденка к дому ходкаЯ.
Ќезаметно подобралась к окнам ночь. ‘ердце мое, казалось, стоЯло на
страже, оно напрЯженно замирало, когда лаЯли собаки или доносились голоса
людей. Ђ „юйшена все не было. •орошо еще, ‘айкал скрадывала времЯ
разговорами.
’ак мы ждали его с часу на час, а к полуночи Љартанбай устал.
- „авай-ка, старуха, стели постель. Ќе приедет он сегоднЯ. Џоздно уже.
Њало ли дел у начальников, задержали, стало быть, а не то давно бы дома
был.
‘тарик стал укладыватьсЯ.
Њне постелили в углу за печкой. Ќо Я не могла заснуть. ‘тарик все
кашлЯл, ворочалсЯ, шептал в ночи молитвы, а потом пробормотал беспокойно:
- Љак-то там лошаденка моЯ? ‚едь клочка сена задарма не выпросишь, а
овса и за деньги не достанешь.
Љартанбай вскоре уснул, но тут ветер не стал давать покоЯ. Ћн шарил по
крыше, ворошил шершавой пЯтерней стреху, скребсЯ в стекла. ‘лышно было, как
снаружи поземка билась в стены.
Ќе успокоили менЯ слова старика. Њне все казалось, что учитель
приедет, и Я думала о нем, представлЯла его себе в пути, среди пустынных
снегов. Ќе знаю, надолго ли Я заснула, но вдруг что-то заставило менЯ
оторвать голову от подушки. ѓнусавый, утробный вой разнессЯ над землей и
застыл где-то в воздухе. ‚олк! € не один - их много. ЏерекликаЯсь с разных
сторон, волки быстро сближались. €х подвываниЯ слились в единый протЯжный
вой, который вместе с ветром металсЯ по степи, то удалЯЯсь, то приближаЯсь
снова. €ной раз казалось, что они где-то совсем рЯдом, на краю аила.
- Ѓуран накликают! - прошептала старуха.
‘тарик промолчал, прислушалсЯ, затем вскочил с постели.
- Ќет, старуха, неспроста это! ѓонЯт они кого-то. —еловека ли, лошадь
ли окружают. ‘лышишь? “паси бог, „юйшена. ‚едь ему все нипочем, дурень он
этакий. - Љартанбай всполошилсЯ, ища в темноте шубу. - ‘вет, свет давай,
старуха! „а быстрей ты, ради бога!
„рожа от страха, мы вскочили, и пока ‘айкал нашла лампу, пока она
засветила ее, Яростный вой волков вдруг разом смолк, словно его рукой
снЯло.
- Ќастигли, окаЯнные! - вскрикнул Љартанбай и, схватив клюку, кинулсЯ
было к двери, но в это времЯ залаЯли собаки. Љто-то пробежал под окнами,
скрипЯ подошвами по снегу, и громко, нетерпеливо застучал в дверь.
‚ комнату ворвалось морозное облако. Љогда оно рассеЯлось, мы увидели
„юйшена. Ѓледный, задыхающийсЯ, он, шатаЯсь, перешагнул через порог и
прислонилсЯ к стене.
- ђужье! - выдохнул „юйшен.
Ќо мы словно бы не понЯли его. “ менЯ в глазах потемнело, и Я слышала
только, как запричитали старики:
- —ерную овцу - в жертву, белую овцу - в жертву! „а хранит тебЯ свЯтой
Ѓаубедин. ’ы ли это?
- ђужье, дайте ружье! - повторил „юйшен.
- Ќет ружьЯ, что ты, куда?
‘тарики повисли на плечах „юйшена.
- „айте палку!
Ќо старики взмолились:
- Ќикуда не пойдешь, никуда, пока мы живы. ‹учше убей нас на месте!
џ почувствовала вдруг странную слабость во всем теле и молча легла в
постель.
- Ќе успел, настигли у самого дома. - „юйшен шумно перевел дыхание и
швырнул в угол камчу. - ‹ошадь еще в дороге заморилась, а потом волки
погнали, она доскакала до аила и рухнула как сноп. ’ам они и набросились на
нее.
- Ќу и бог с ней, с лошадью, главное, что сам живой осталсЯ. Ђ не
упади конь, они бы и тебЯ не упустили! ‘лава хранителю Ѓаубедину, что все
так кончилось. ’еперь раздевайсЯ, садись к огню. „авай сапоги стЯну, -
суетилсЯ Љартанбай. - Ђ ты, старуха, подогрей, что там у тебЯ есть.
Ћни сели к огню, и тогда Љартанбай облегченно вздохнул.
- Ќу ладно, чему быть, того не миновать. Ђ чего же это ты так поздно
выехал?
- ‡аседание в волкоме затЯнулось, Љараке. џ вступил в партию.
- ќто хорошо. Ќу выехал бы на другой день с утра, ведь тебЯ, Я думаю,
никто не гнал прикладом в дорогу.
- џ обещал детЯм вернутьсЯ сегоднЯ, - ответил „юйшен. - ‡автра с утра
начнем заниматьсЯ.
- ќх, дурень! - даже привскочил Љартанбай и от негодованиЯ замотал
головой. - ’ы послушай только, старуха: он, видишь ли, обещанье дал детЯм,
этим соплЯкам! Ђ если бы в живых не осталсЯ? „а соображаешь ли ты своей
головой, что говоришь?
- ќто мой долг, моЯ работа, Љараке. ‚ы о другом скажите: обычно пешком
ходил, а тут, черт менЯ дернул, выпросил у вас лошадь и отдал ее волкам на
съедение...
- „а не о том речь. Џропади она пропадом, эта клЯча. Џусть будет в
жертву тебе принесена! - осерчал Љартанбай. - ‚ек был безлошадным и теперь
не пропаду. Ђ будет стоЯть ‘оветскаЯ власть - наживу еще...
- „ело говоришь, старик, - отозвалась набрЯкшим от слез голосом
‘айкал. - Ќаживем еще... Ќа-ка, сынок, хлебай, пока горЯчее.
Ћни замолчали. Ђ минуту спустЯ, разгребаЯ кизЯчный жар, Љартанбай
задумчиво промолвил:
- ‘мотрю Я на тебЯ, „юйшен, вроде бы и не глупый ты, а скорее умный
парень. € не пойму никак, чего ради ты мыкаешьсЯ с этой школой, с
ребЯтишками несмышлеными? €ли не найти тебе другого дела? „а наймись ты к
кому-нибудь в чабаны, тепло и сытно будет...
- џ понимаю, Љараке, что вы добра мне желаете. Ќо если эти
несмышленыши будут потом вот так же, как вы, говорить, зачем нужна школа,
зачем нам учение, то дела ‘оветской власти недалеко пойдут. Ђ ведь вы
хотите, чтобы она стоЯла, чтобы она жила. € потому школа длЯ менЯ не в
тЯгость, Љараке. …сли бы Я мог лучше учить ребЯт, Я бы ни о чем больше не
мечтал. ‚от ведь и ‹енин говорил...
- „а, к слову... - перебил Љартанбай „юйшена и, помолчав, сказал: -
‚от ты все убиваешьсЯ. Ђ ведь слезами не воскресишь ‹енина! ќх, если бы
была такаЯ сила на земле! €ли, ты думаешь, другие не печалЯтсЯ, не
горюют?.. Ђ ты заглЯни ко мне под ребра: дымит там сердце горьким дымом. Ќе
знаю, право, сойдетсЯ ли это с твоей политикой, но хотЯ ‹енин был человеком
другой веры, а Я пЯть раз на день молюсь за него. Ђ иной раз думаю Я,
„юйшен, сколько бы с тобой его ни оплакивали, все без пользы. ’ак Я это
по-своему, по-стариковски, рассудил: ‹енин в народе самом осталсЯ, „юйшен,
и перейдет по крови - от отцов к сыновьЯм.
- ‘пасибо вам за ваши слова, Љараке, спасибо. Џравильно вы думаете.
“шел он от нас, а мы жизнь по ‹енину мерить будем...
‘лушаЯ их разговоры, Я как бы медленно возвращалась издалека к самой
себе. ‚начале все походило на сон. џ долго не могла заставить себЯ
поверить, что „юйшен вернулсЯ живой и невредимый. Ђ потом, как вешний
поток, хлынула в мою раскованную душу неуемнаЯ, неудержимаЯ радость, и,
захлебываЯсь в этом горЯчем потоке, Я заплакала навзрыд. Њожет быть, еще
никто никогда не радовалсЯ так, как Я. ‚ эту минуту длЯ менЯ ничего не
существовало: ни этой мазанки, ни буранной ночи на дворе, ни волчьей стаи,
терзающей на окраине аила единственную лошадь ЉартанбаЯ. Ќичего! ‘ердцем,
разумом, всем существом своим Я ощущала бесконечное, безмерное, как свет,
необыкновенное счастье. џ укрылась с головой и зажала рот, чтобы менЯ не
услышали. Ќо „юйшен спросил:
- Љто это всхлипывает за печкой?
- „а это Ђлтынай, перепугалась давеча, вот и плачет, - сказала ‘айкал.
- Ђлтынай? Ћткуда она? - „юйшен вскочил с места и, опустившись на
колени у моего изголовьЯ, тронул менЯ за плечо. - —то с тобой, Ђлтынай? ’ы
почему плачешь?
Ђ Я отвернулась к стене и пуще прежнего залилась слезами.
- „а что ты, милаЯ, чего ты так испугалась? Ќу разве можно так, ведь
ты у нас большаЯ... Ђ ну, глЯнь на менЯ...
џ крепко обнЯла „юйшена и, уткнувшись в его плечо мокрым горЯчим
лицом, неудержимо всхлипывала и ничего не могла поделать с собой. ЊенЯ била
радость как в лихорадке, и Я бессильна была унЯть ее.
- „а никак сердце у ней сдвинулось с места! - забеспокоилсЯ Љартанбай
и тоже поднЯлсЯ с кошмы. - Ђ ну, старуха, заговори, пошепчи малость, да
поживей...
€ все они вдруг всполошились. ‘айкал нашептывала заклинаниЯ, брызгала
мне в лицо то холодной, то горЯчей водой, обдавала паром и сама плакала
вместе со мной.
Ђх, если бы они знали, что сердце мое "сдвинулось с места" от великого
счастьЯ, о котором Я не в силах была рассказать, да, пожалуй, и не сумела
бы.
€ пока Я не успокоилась и не уснула, „юйшен сидел возле менЯ и тихо
гладил прохладной рукой мой горЯчий лоб.

x x x

‡има откочевала за перевал. “же гнала свои синие табуны весна. ‘
оттаЯвших, набухших равнин потекли в горы теплые потоки воздуха. Ћни несли
с собой весенний дух земли, запах парного молока. “же осели сугробы, и
тронулись льды в горах, и тренькнули ручьи, а потом, схлестываЯсь в пути,
они хлынули бурными, всесокрушающими речками, наполнЯЯ шумом размытые
овраги.
Њожет быть, это и была перваЯ весна моей юности. ‚о всЯком случае, она
казалась мне краше прежних весен. ‘ бугра, где стоЯла наша школа,
открывалсЯ глазам прекрасный мир весны. ‡емлЯ, словно бы раскинув руки,
сбегала с гор и неслась, не в силах остановитьсЯ, в мерцающие серебрЯные
дали степи, объЯтые солнцем и легкой, призрачной дымкой. ѓде-то за
тридевЯть земель голубели талые озерца, где-то за тридевЯть земель ржали
кони, где-то за тридевЯть земель пролетали в небе журавли, несЯ на крыльЯх
белые облака. Ћткуда летели журавли и куда они звали сердце такими
томительными, такими трубными голосами?..
‘ приходом весны мы зажили веселее. Њы придумывали разные игры,
беспричинно смеЯлись, а после уроков от самой школы до аила всю дорогу
бежали, громко перекликаЯсь. ’етке не нравилось это, и она не упускала
случаЯ обругать менЯ:
- ’ы-то что резвишьсЯ, дуреха? € дела тебе нет, что в девках
засиделась. “ добрых людей такие, как ты, давно замуж повыходили, родных в
дом прибавили, а ты... Ќашла себе забаву - в школу ходить... Ќо погоди, Я
тебЯ приберу к рукам...
Џо правде говорЯ, Я не очень-то близко к сердцу принимала теткины
угрозы: не в новость же - всю жизнь ругаетсЯ. Ђ сказать про менЯ, что Я
засиделась, и вовсе было несправедливо. џ просто вытЯнулась в эту весну.
- ’ы еще лохматаЯ девчонка, - смеЯлсЯ „юйшен. - „а к тому же, кажетсЯ,
рыжаЯ!
…го слова менЯ нисколечко не обижали. Љонечно, думала Я про себЯ, Я
лохматаЯ, но все-таки не совсем рыжаЯ. Ђ вот когда Я вырасту, стану
настоЯщей невестой, то разве же Я буду такаЯ? Џусть посмотрит тогда тетка,
какаЯ Я буду красиваЯ. „юйшен говорит, что у менЯ глаза блестЯт, как
звездочки, и лицо открытое.
Љак-то раз, когда Я прибежала из школы, у нас во дворе стоЯли две
чужие лошади. ‘удЯ по седлам, по сбруе, хозЯева их приехали с гор. € раньше
случалось, что они заворачивали к нам по пути с базара или на мельницу.
…ще с порога менЯ резанул какой-то неестественный смех тетки: "„а ты,
племЯнничек, не очень-то тужи, не обеднЯешь. ‡ато потом, когда получишь
голубку в руки, добрым словом менЯ помЯнешь. •и-хи-хи!" ‚ ответ послышались
поддакивающие, хохочущие голоса, а когда Я поЯвилась в дверЯх, все сразу
смолкли. “ разостланной на кошме скатерти сидел как пень краснолицый
грузный человек. Ћн покосилсЯ на менЯ из-под лисьей шапки, надвинутой на
потный лоб, и, кашлЯнув, опустил глаза.
- Ђ, доченька, вернулась, заходи, милаЯ! - ласково ухмылЯЯсь,
встретила менЯ тетка.
„ЯдЯ сидел на краешке кошмы тоже с каким-то незнакомым мне человеком.
Ћни играли в карты, пили водку и ели бешбармак. Ћба были пьЯны, и их головы
как-то странно мотались, когда они били картами.
Ќаша сераЯ кошка подобралась было к скатерти, но краснолицый так
стукнул ее по голове костЯшками пальцев, что она, дико взвизгнув, отскочила
в сторону и забилась в угол. Ћх, как больно было ей! Њне захотелось уйти,
только Я не знала, как это сделать. ’ут менЯ выручила тетка.
- „оченька, - сказала она, - там в казане еда, покушай, пока не
остыло.
џ вышла, но мне очень не понравилось такое поведение тетки. € на душе
стало неспокойно. џ невольно насторожилась.
—аса через два приезжие сели на коней и уехали в горы. ’етка тут же
начала осыпать менЯ обычной бранью, и у менЯ отлегло от души. "‡начит, она
просто спьЯну была такой ласковой", - решила Я.
‚скоре после этого к нам пришла как-то старуха ‘айкал. џ была на
дворе, но услышала, как она сказала:
- „а что ты, бог с тобой! Џогубишь ты ее.
ЏеребиваЯ друг друга, тетка и ‘айкал о чем-то горЯчо заспорили, и
затем старуха вышла из дома очень разгневаннаЯ. Ћна бросила на менЯ
сердитый и в то же времЯ жалостливый взглЯд и молча ушла. Ђ мне стало не по
себе. Џочему она так посмотрела на менЯ, чем Я ей не угодила?
Ќа другой день в школе Я сразу заметила, что „юйшен мрачен и чем-то
озабочен, хотЯ и стараетсЯ не показать нам виду. € еще Я заметила, что он
почему-то не смотрит в мою сторону. Џосле уроков, когда мы все гурьбой
вышли из школы, „юйшен окликнул менЯ:
- Џостой, Ђлтынай. - “читель подошел ко мне, пристально посмотрел мне
в глаза и положил руку на плечо. - ’ы домой не иди. ’ы понЯла менЯ,
Ђлтынай?
џ помертвела от страха. ’олько теперь до менЯ дошло, что собиралась
сделать со мною тетка.
- џ сам за тебЯ отвечу, - сказал „юйшен. - Ђ жить ты будешь пока у
нас. € далеко от менЯ не отлучайсЯ.
Ќаверно, на мне лица не было. „юйшен взЯл менЯ за подбородок и, глЯдЯ
в глаза, улыбнулсЯ, как всегда.
- „а ты не бойсЯ, Ђлтынай! - засмеЯлсЯ он. - Љогда Я с тобой, никого
не бойсЯ. “чись, ходи в школу, как прежде, и ни о чем не думай... Ђ то ведь
Я знаю, какаЯ ты трусиха... „а, кстати, давно собиралсЯ рассказать тебе. -
‚идно, вспомнив что-то смешное, он опЯть засмеЯлсЯ. - Џомнишь, в тот раз
Љараке поднЯлсЯ спозаранку и куда-то исчез? ‘мотрю, приводит - кого бы ты
думала? - знахарку, „жайнакову старуху. "‡ачем?" - спрашиваю. "Џусть, -
говорит, - пошаманит, а то у Ђлтынай сердце сдвинулось с места со страху".
Ђ Я и говорю: "ѓоните ее со двора, от нее иначе как одной овцой не
отделаешьсЯ. Ђ мы не так богаты. ЉонЯ подарить тоже не можем: волкам
отдали..." Ђ ты еще спала. ’ак Я и выпроводил ее. Ђ Љараке потом целую
неделю не разговаривал со мной, обиделсЯ, "’ы, - говорит, - подвел менЯ,
старого". € все-таки хорошие они старики, редкой доброты люди. Ќу, теперь
пошли домой, пошли, Ђлтынай...
Љак ни старалась Я держать себЯ в руках, чтобы не огорчать понапрасну
учителЯ, тревожные мысли уже не отпускали менЯ. ‚едь в любой час сюда могла
заЯвитьсЯ тетка и силой увести менЯ. Ђ там они сделают со мной, что
захотЯт, и никто в аиле не запретит им этого. џ всю ночь не спала, ожидаЯ
беды.
„юйшен, конечно, понимал мое состоЯние. €, может быть, поэтому, чтобы
как-то отвлечь менЯ от мрачных дум, он принес на другой день в школу два
деревца. Ђ после уроков взЯл менЯ за руку и отвел в сторону.
- ‘ейчас мы с тобой, Ђлтынай, сделаем одно дело, - сообщил он,
загадочно улыбаЯсь. - ‚от эти топольки Я принес длЯ тебЯ. Њы с тобой их
посадим. € пока они вырастут, пока наберут силу, ты тоже вырастешь, будешь
хорошим человеком. “ тебЯ душа хорошаЯ и ум пытливый. Њне всегда кажетсЯ,
что ты будешь ученым человеком. џ в это верю, вот посмотришь, у тебЯ на
роду так написано. ’ы сейчас молоденькаЯ, точно прутик, такаЯ же, как эти
топольки. ’ак давай посадим их, Ђлтынай, своими руками. € пусть твое
счастье будет в учении, звездочка ты моЯ ЯснаЯ...
„еревца были ростом с менЯ, молоденькие сизостволые топольки. € когда
мы их посадили неподалеку от школы, с предгорьЯ набежал ветерок и первый
раз тронул их совсем еще маленькие листочки, словно бы жизнь вдохнул в них.
„рогнули листочки, шевельнулись топольки, закачались...
- ЏоглЯди, как хорошо! - засмеЯлсЯ „юйшен, отступаЯ назад. - Ђ теперь
проведем сюда арык вон от того родника. € потом увидишь, какие это будут
красивые тополЯ! Ћни будут стоЯть здесь, на бугре, рЯдышком, как два брата.
€ всегда они будут на виду, и добрые люди будут им радоватьсЯ. ’огда и
жизнь настанет инаЯ, Ђлтынай. ‚се лучшее еще впереди...
џ и сейчас не могу найти слов, чтобы хоть сколько-нибудь выразить, как
Я была тронута благородством „юйшена. Ђ тогда Я просто стоЯла и смотрела на
него. џ смотрела так, будто бы впервые увидела, сколько светлой красоты в
его лице, сколько нежности и добра в его глазах, будто бы никогда прежде не
знала Я, как сильны и ловки его руки в работе, как чиста его ЯснаЯ улыбка,
согревающаЯ сердце. € горЯчей волной поднЯлось в моей груди новое,
незнакомое чувство из неведомого еще мне мира. € Я внутренне рванулась к
„юйшену, чтобы сказать ему: "“читель, спасибо вам за то, что вы родились
таким... џ хочу обнЯть и поцеловать вас!" Ќо Я не посмела, постыдилась
произнести эти слова. Ђ может быть, надо было...
Ќо тогда мы стоЯли на бугре под Ясным небом, среди зеленеющих весенних
предгорий, каждый мечтаЯ о своем. € в тот час Я совсем забыла об угрозе,
нависшей надо мной. € не подумала Я, что ждет менЯ завтра, и не подумала,
почему вот уже второй день тетка не ищет менЯ. Њожет, они позабыли обо мне,
может, решили оставить в покое? Ќо „юйшен, оказываетсЯ, думал об этом.
- ’ы не больно печальсЯ, Ђлтынай, найдем выход, - сказал он, когда мы
возвращались в аил. - Џослезавтра Я поеду в волость. Ѓуду говорить там о
тебе. Њожет быть, добьюсь, чтобы тебЯ послали в город учитьсЯ. •очешь
поехать?
- Љак скажете, учитель, так и будет, - ответила Я.
•отЯ Я не представлЯла себе, какой он такой, город, но длЯ менЯ
оказалось достаточно слов „юйшена, чтобы уже мечтать о городской жизни. ’о
Я страшилась неизвестности, ждущей менЯ в чужих краЯх, то снова решалась
отправитьсЯ в путь - словом, город теперь не выходил у менЯ из головы.
€ на следующий день в школе Я думала о том же: как и у кого буду жить
в городе. …сли кто-нибудь приютит, буду дрова колоть, воду носить, стирать,
буду делать все, что прикажут. ђазмышлЯла Я так, сидЯ на уроке, и от
неожиданности вздрогнула, когда за стенами нашей ветхой школы раздалсЯ
дробный топот копыт. ќто было так внезапно, и кони мчались так
стремительно, словно вот-вот растопчут нашу школу. Њы все насторожились,
замерли.
- Ќе отвлекайтесь, занимайтесь своим делом, - быстро сказал „юйшен.
Ќо тут дверь с шумом распахнулась, и на пороге мы увидели мою тетку.
Ћна стоЯла со злорадной, вызывающей улыбкой на лице. „юйшен подошел к
дверЯм.
- ‚ы по какому делу?
- Ђ по такому, что тебЯ не касаетсЯ. „евку свою замуж буду провожать.
ќй ты, бездомнаЯ! - ’етка ринулась ко мне, но „юйшен преградил ей дорогу.
- ‡десь только школьницы, и замуж выдавать еще некого! - твердо и
спокойно сказал „юйшен.
- ќто мы еще посмотрим. ќй, мужики, хватайте ее, волочите, сучку!
’етка поманила рукой одного из всадников. ќто был тот самый
краснорожий в лисьей шапке. ‡а ним спешились с коней еще двое с увесистыми
кольЯми в руках.
“читель не двинулсЯ с места.
- ’ы что, безроднаЯ собака, распорЯжаешьсЯ чужими девками, как своими
женами? Ђ ну, прочь!
€ краснорожий медведем двинулсЯ на „юйшена.
- ‚ы не имеете права входить сюда, это школа! - сказал „юйшен, крепко
держась за дверные косЯки.
- џ же говорила! - взвизгнула тетка. - Ћн сам давно уже с ней
снюхалсЯ. Џриманил сучку задарма!
- Џлевать мне на твою школу! - взревел краснорожий, замахиваЯсь
камчой.
Ќо „юйшен опередил его. Ћн с силой пнул его в живот ногой, и тот,
ахнув, упал. ‚ ту же минуту те двое с кольЯми набросились на учителЯ.
ђебЯта с ревом кинулись ко мне. Џод ударами дверь разлетелась в щепки. џ
метнулась к дерущимсЯ, волоча за собой вцепившихсЯ в менЯ малышей.
- Ћтпустите учителЯ! Ќе бейте! ‚от Я, берите менЯ, не бейте учителЯ!
„юйшен оглЯнулсЯ. Ћн был весь в крови, страшный и ожесточенный.
Џодхватив с земли доску и размахиваЯ ею, он закричал:
- Ѓегите, дети, бегите в аил! “бегай, Ђлтынай! - и захлебнулсЯ в
крике.
…му перебили руку. ЏрижимаЯ ее к груди, „юйшен попЯтилсЯ, а те, ревЯ,
как бешеные быки, стали избивать его, теперь уже беззащитного.
- Ѓей! Ѓей! ‘ади по голове! Ѓей наповал!
Љо мне подскочила разъЯреннаЯ тетка вместе с краснорожим. Ћни накинули
мне на шею косу и поволокли во двор. џ рванулась изо всех сил и на секунду
увидела оцепеневших в крике детей, а у стены, забрызганной темной кровью,
„юйшена.
- “читель!
Ќо „юйшен ничем не мог помочь мне. Ћн еще держалсЯ на ногах, шатаЯсь,
точно пьЯный, под ударами извергов, он пыталсЯ поднЯть мотающуюсЯ голову, а
те все били и били его. ЊенЯ повалили на землю и свЯзали руки. ‚ это времЯ
„юйшен покатилсЯ по земле.
- “читель!
Ќо мне зажали рот и перебросили поперек седла.
Љраснорожий был уже на коне и придавил менЯ руками и грудью. ’е двое,
что избивали „юйшена, тоже вскочили в седла, а тетка бежала рЯдом и
колотила менЯ по голове.
- „ождалась, дождалась! ‚от как, вот как Я выпроводила тебЯ! € учителю
твоему конец...
Ќо это был еще не конец. ‘зади донессЯ вдруг отчаЯнный крик:
- Ђлты-на-а-ай!
џ с трудом поднЯла повисшую с конЯ голову и глЯнула. ‡а нами бежал
„юйшен. €збитый до полусмерти, окровавленный, он бежал с булыжником в руке.
Ђ за ним следом - с плачем и криком весь наш класс.
- ‘тойте, звери! ‘тойте! Ћтпустите ее, отпустите! Ђлтынай! - кричал
он, догонЯЯ нас.
Ќасильники приостановились, и те двое закружились на конЯх вокруг
„юйшена. “хватив зубами рукав, чтобы не мешала перебитаЯ рука, „юйшен
примерилсЯ и метнул камень, но не попал. € тогда те двое свалили его в лужу
двумЯ ударами кольев. ‚ глазах у менЯ помутилось, Я только успела еще
заметить, как ребЯта наши подбежали к учителю и в страхе остановились над
ним.
Ќе помню, как и куда менЯ привезли. Ћчнулась Я в юрте. ‚ открытый
купол заглЯдывали ранние звезды, спокойные, ничем не потревоженные. ѓде-то
рЯдом шумела река да слышались голоса ночных петухов, стороживших отары. “
потухшего очага сидела угрюмаЯ, высохшаЯ, словно корЯга, стараЯ женщина.
‹ицо у нее было темное, как землЯ. џ повернула голову в другую сторону...
Ћ, если бы Я могла убить его взглЯдом!
- —ернуха, подними ее, - приказал краснорожий.
—ернаЯ женщина подошла ко мне и трЯхнула за плечо жесткой, корЯвой
рукой.
- “смири свою напарницу, втолкуй ей. Ђ нет - все равно: разговор с ней
будет короткий.
Ћн вышел из юрты. Ђ чернаЯ женщина даже не двинулась с места и не
вымолвила ни слова. Њожет быть, она была немаЯ? …е потухшие, подобно
холодному пеплу, глаза смотрели, ничего не выражаЯ. Ѓывают собаки, забитые
еще со щенЯчьего возраста. ‡лые люди бьют их чем попало по голове, и те
постепенно к этому привыкают. Ќо в их взглЯде поселЯетсЯ такаЯ
беспросветнаЯ, пустаЯ глухота, что жуть берет. џ смотрела в мертвые глаза
черной женщины, и мне казалось, что сама Я уже не живу, что Я в могиле. џ
готова была поверить в это, если бы не шум реки. ‚ода с плеском и гулом
неслась по перепадам - она была свободна...
’етка, чернаЯ твоЯ душа, будь же ты проклЯта во веки веков! ‡ахлебнись
в моих слезах и крови моей!.. ‚ эту ночь, пЯтнадцати лет от роду, Я стала
женщиной... џ была моложе детей этого насильника...
Ќа третью ночь Я решила во что бы то ни стало бежать. Џусть пропаду в
дороге, пусть настигнет менЯ погонЯ, но Я буду битьсЯ до последнего дыханиЯ
- так же, как мой учитель „юйшен.
Ѓесшумно пробралась Я в темноте к выходу, ощупала двери, они были
накрепко перевЯзаны волосЯным арканом. ‚еревку в хитроумных тугих узлах
невозможно было развЯзать в темноте. ’огда Я попыталась приподнЯть остов
юрты, чтобы проползти как-нибудь. Ћднако сколько Я ни билась, ничего у менЯ
не получалось - и снаружи юрта была также притЯнута к земле арканами.
Ћставалось только найти что-нибудь острое и перерезать веревки на
дверЯх. џ принЯлась шарить вокруг, но ничего не нашла, кроме небольшого
деревЯнного колышка. ‚ отчаЯнии Я стала копать им землю под юртой. ‡атеЯ
была, конечно, безнадежнаЯ, но Я уже не отдавала себе в этом отчета. ‚
голове колотилась лишь одна безысходнаЯ мысль - вырватьсЯ отсюда или
умереть, только бы не слышать его сопение, беспробудный храп, только бы не
оставатьсЯ здесь, умереть - так умереть на свободе, в схватке, только бы не
покоритьсЯ!
’окол - втораЯ жена. Ћ, как ненавижу Я это слово! Љто, в какие гиблые
времена выдумал его! —то может быть унизительнее положениЯ подневольной
второй жены, рабыни телом и душой? ‚станьте, несчастные, из могил,
встаньте, призраки загубленных, поруганных, лишенных человеческого
достоинства женщин! ‚станьте, мученицы, пусть содрогнетсЯ черный мрак тех
времен! ќто говорю Я, последнЯЯ из вас, перешагнувшаЯ через эту судьбу!
Ќе знала Я в ту ночь, что мне суждено будет произнести эти слова.
€сступленно, остервенело скребла Я землю под юртой. Џочва оказалась
каменистой, не поддавалась. џ копала ногтЯми и разодрала в кровь пальцы. Ђ
когда под юрту можно было просунуть руку, уже рассвело. ‡алаЯли собаки,
пробудилсЯ народ по соседству. ‘ топотом промчалсЯ табун на водопой,
фыркаЯ, прошли сонные отары. Џотом кто-то подошел к юрте, отвЯзал
стЯгивающие ее снаружи арканы и принЯлсЯ снимать кошмы. ќто была молчаливаЯ
чернаЯ женщина.
‡начит, аил готовилсЯ к перекочевке. ’ут Я вспомнила, что вчера краем
уха слышала разговоры о том, что с утра предстоит снЯтьсЯ с места,
откочевать сначала к перевалу, на новое стойбище, а затем на все лето в
глубину гор за перевал. € еще тЯжелее стало у менЯ на душе - бежать оттуда
во сто крат труднее.
Љак сидела Я у подкопанного места, так и осталась сидеть, не
отодвинулась даже. Ђ что мне было скрывать и зачем... —ернаЯ женщина все
равно увидела, что землЯ под юртой разрыта, а ничего не сказала, молча
продолжала делать свое дело. „а и вообще она вела себЯ так, словно бы ее
ничего не касалось, вроде бы ничто в жизни не пробуждало в ней никаких
ответных чувств. Ћна даже не разбудила мужа, не посмела попросить его
помочь ей собиратьсЯ в дорогу. Ћн храпел, как медведь, под одеЯлами и
шубами.
‚се кошмы были свернуты, юрта осталась раздетой, и Я сидела в ней,
точно в клетке, и видела, что неподалеку за рекой люди навьючивают волов и
лошадей. Џотом Я увидела, как к теш людЯм откуда-то со стороны подъехали
три всадника и, что-то спросив у них, направились в нашу сторону. ‚начале Я
подумала, что они едут собирать народ в дорогу, а потом присмотрелась и -
оторопела. ќто был „юйшен, а двое других - в милицейских фуражках, с
красными петлицами на шинелЯх.
џ сидела ни жива ни мертва, Я не могла даже вскрикнуть. ђадость
охватила менЯ - жив мой учитель! - и в то же времЯ пустота зиЯла в душе: Я
погибшаЯ, опороченнаЯ...
“ „юйшена была забинтована голова и рука висела на повЯзке. Ћн
спрыгнул с конЯ. ‚ышиб ударом ноги дверь, вбежал в юрту и сдернул одеЯла с
краснорожего.
- ‚ставай! - крикнул он грозно.
’от поднЯл голову, протер глаза и кинулсЯ было на „юйшена, но сразу
сник от направленных на него милицейских наганов. „юйшен схватил его за
шиворот, трЯханул и рывком подтЯнул его голову к себе.
- ‘волочь! - прошептал он белыми губами. - ’еперь угодишь куда
следует! Џошли!
’от покорно двинулсЯ, но „юйшен снова рванул его за плечо и, в упор
глЯдЯ на него, проговорил срывающимсЯ голосом:
- ’ы думаешь, что истоптал ее, как траву, погубил ее?.. ‚решь, прошли
твои времена, теперь ее времЯ, а тебе на этом конец!..
Љраснорожему дали надеть сапоги, свЯзали ему руки и взгромоздили на
конЯ. Ћдин из милиционеров повел конЯ на поводу, следом ехал второй. џ села
на конЯ „юйшена, он шел рЯдом.
Љогда мы двинулись, сзади раздалсЯ дикий, нечеловеческий вопль. ќто
бежала за нами чернаЯ женщина. Ћна, точно сумасшедшаЯ, подскочила к мужу и
сбила камнем его лисью шапку.
- ‡а кровь мою выпитую, душегуб! - орала она истошным голосом. - ‡а
черные дни мои, душегуб! Ќе отпущу тебЯ живым!
Ќаверно, сорок лет не поднимала она головы. Ђ теперь прорвалось все,
что накопилось, все, что накипело у нее на душе. …е пронзительные крики
метались эхом в скалах ущельЯ. Ћна забегала то с одной стороны, то с
другой, кидала в трусливо согнувшегосЯ мужа навозом, камнЯми, комьЯми
глины, всем, что попадалось ей под руку, и выкрикивала проклЯтиЯ:
- —тоб трава не росла там, где ступит нога твоЯ! Џусть кости твои
останутсЯ в поле, чтоб ворон выклевал твои глаза. Ќе приведи господь
увидеть тебЯ еще раз! ‘гинь с моих глаз, сгинь, чудовище, сгинь, сгинь,
сгинь! - прокричала она, потом умолкла, потом с воплем кинулась прочь.
Љазалось, она убегала от своих развевающихсЯ на ветру волос.
Џодоспевшие соседи пустились на конЯх догонЯть ее.
Љак после кошмарного сна, гудело у менЯ в голове. ЏришибленнаЯ,
угнетеннаЯ, ехала Я на коне. „юйшен шел чуть впереди, держа в руке повод.
Ћн молчал, низко опустив забинтованную голову.
Џрошло немало времени, прежде чем злосчастное ущелье осталось позади.
Њилиционеры уехали далеко вперед. „юйшен приостановил лошадь и первый раз
посмотрел на менЯ измученными глазами.
- Ђлтынай, Я не сумел уберечь тебЯ, прости менЯ, - сказал он. Ђ потом
взЯл мою руку и поднес к своей щеке. - Ќо если ты даже простишь менЯ, Я сам
никогда не прощу себе этого...
џ зарыдала и припала к гриве конЯ. Ђ „юйшен стоЯл рЯдом, молча гладил
мои волосы и ждал, пока Я наплачусь.
- “спокойсЯ, Ђлтынай, поедем, - сказал он наконец. - Џослушай, что Я
тебе расскажу. ’ретьего днЯ Я был в волости. ’ы поедешь учитьсЯ в город. ’ы
слышишь?
Љогда мы остановились у звонкой светлой речушки, „юйшен сказал:
- ‘ойди с конЯ, Ђлтынай, умойсЯ. - Ћн достал из кармана кусочек мыла.
- Ќа, Ђлтынай, не жалей. Ђ хочешь, Я отойду в сторону, попасу лошадь, а ты
разденьсЯ, искупайсЯ в речке. € забудь обо всем, что было, и никогда не
вспоминай об этом. ‚ыкупайсЯ, Ђлтынай, легче станет. ‹адно?
џ кивнула головой. € когда „юйшен отошел в сторону, Я разделась и
осторожно ступила в воду. Ѓелые, синие, зеленые, красные камни глЯнули на
менЯ со дна. Ѓыстрый голубой поток закипел с говорком у щиколоток. џ
зачерпнула пригоршнЯми воду и плеснула себе на грудь. ‘туденые струйки
побежали по телу, и Я невольно засмеЯлась, первый раз за эти дни. Љак
хорошо было смеЯтьсЯ! …ще и еще раз Я обдала себЯ водой, а потом бросилась
в глубину потока. ’ечение стремглав выносило менЯ на отмель, а Я вставала и
снова кидалась в бурунистый, брызжущий поток.
- “неси, вода, с собой всю грЯзь и погань этих дней! ‘делай менЯ такой
же чистой, как ты сама, вода! - шептала Я и смеЯлась, сама не знаЯ чему.
Џочему следы людей не остаютсЯ навеки на дорогих им памЯтных местах?
…сли бы сейчас Я нашла ту тропу, по которой мы возвращались с „юйшеном с
гор, Я приникла бы к земле и поцеловала следы учителЯ. ’ропа эта длЯ менЯ -
всем дорогам дорога. „а будут благословенны тот день, та тропа, тот путь
моего возвращениЯ к жизни, к новой вере в себЯ, к новым надеждам и свету...
‘пасибо тому солнцу, спасибо земле той поры...
Ђ через два днЯ „юйшен повез менЯ на станцию.
ЋставатьсЯ в аиле после всего, что случилось, Я не хотела. Ќовую жизнь
надо было начинать на новом месте. „а и люди нашли мое решение правильным.
Џровожали менЯ ‘айкал и Љараке, они суетились, плакали, как малые дети,
совали мне кульки и узелки на дорогу. Џришли попрощатьсЯ со мной и другие
соседи, даже спорщик ‘атымкул.
- Ќу, с богом, детка, - сказал он, - светлого пути тебе. Ќе робей,
живи по наказу учителЯ „юйшена. - € не пропадешь. —то уж там говорить, мы
тоже кое-чего понимать стали.
“ченики из нашей школы долго бежали за бричкой и долго махали мне
вслед...
џ уезжала вместе с несколькими ребЯтами, которых тоже отправлЯли в
ташкентский детдом. Ќа станции нас ждала русскаЯ женщина в кожаной куртке.

‘колько раз потом проезжала Я мимо этой затененной тополЯми маленькой
станции в горах. Њне кажетсЯ, что половину сердца своего Я навсегда
оставила там.
‚ сиреневом зыбком свете весеннего вечера было что-то такое грустное и
щемЯщее, словно бы сами сумерки знали о нашем расставании. „юйшен старалсЯ
не показать, как больно ему, как тЯжело у него на душе, но Я-то ведь знала:
такаЯ же боль горЯчим комом подкатывала у менЯ к горлу. „юйшен пристально
смотрел мне в глаза, руки его гладили мои волосы, мое лицо, даже пуговицы
на моем платье.
- џ бы тебЯ, Ђлтынай, никогда ни на шаг не отпустил от себЯ, - сказал
он. - Ќо не имею права мешать тебе. ’ы должна учитьсЯ. Ђ ведь Я не очень-то
грамотен. “езжай, так лучше будет... Њожет, ты станешь настоЯщим учителем и
тогда вспомнишь нашу школу, может, и посмеешьсЯ... Џусть будет так, пусть
будет так...
ЋглашаЯ эхом станционное ущелье, вдали загудел паровоз, завиднелись
огни поезда. Ќарод на станции зашевелилсЯ.
- Ќу вот, сейчас ты уедешь, - дрогнувшим голосом проговорил „юйшен,
сжимаЯ мою руку. - Ѓудь счастлива, Ђлтынай. € главное - учись, учись...
џ ничего не могла ответить: слезы душили менЯ.
- Ќе плачь, Ђлтынай. - „юйшен вытер мне глаза. € вдруг вспомнил: - Ђ
те топольки, что мы с тобой посадили, Я сам буду растить. € когда ты
вернешьсЯ большим человеком, ты увидишь, какие они будут красивые.
‚ это времЯ подоспел поезд. ‚агоны остановились с шумом и лЯзгом.
- Ќу, давай попрощаемсЯ! - „юйшен обнЯл менЯ и крепко поцеловал в лоб.
- Ѓудь здорова, счастливого пути, прощай, роднаЯ... Ќе бойсЯ, иди смелей.
џ прыгнула на подножку и обернулась через плечо. Ќикогда не забыть
мне, как стоЯл „юйшен с рукой на перевЯзи и смотрел на менЯ затуманенными
глазами, а потом потЯнулсЯ, словно хотел прикоснутьсЯ ко мне, и в эту
минуту поезд тронулсЯ.
- Џрощай, Ђлтынай! Џрощай, огонек мой! - крикнул он.
- Џрощайте, учитель! Џрощайте, дорогой мой учитель!
„юйшен побежал рЯдом с вагоном, потом отстал, потом вдруг рванулсЯ и
крикнул:
- Ђлты-на-ай!
Ћн крикнул так, будто забыл сказать мне что-то очень важное и
вспомнил, хотЯ и знал, что было уже поздно... „о сих пор стоит у менЯ в
ушах этот крик, исторгнутый из самого сердца, из самых глубин души...
Џоезд миновал туннель, вышел на прЯмую и, набираЯ скорость, понес менЯ
по равнинам казахской степи к новой жизни...
Џрощай, учитель, прощай, моЯ перваЯ школа, прощай, детство, прощай,
моЯ перваЯ, никому не высказаннаЯ любовь...
„а, Я училась в большом городе, о котором мечтал „юйшен, в больших
школах с большими окнами, о которых рассказывал он. Џотом кончила рабфак, и
менЯ послали в Њоскву - в институт.
‘колько трудностей пришлось мне испытать за долгие годы учебы, сколько
раз Я была в отчаЯнии, казалось, нет, не осилю Я премудростей науки, и
всЯкий раз в самые тЯжелые минуты Я мысленно держала ответ перед моим
первым учителем и не смела отступать. ’о, что другим давалось сразу, Я
постигала с величайшим трудом. Џотому что мне пришлось начинать все с азов.
Љогда Я училась на рабфаке, Я написала учителю письмо и призналась,
что люблю его и жду. Ћн не ответил. Ќа том оборвалась наша переписка. џ
думаю, что отказал он мне и себе потому, что не хотел мешать мне учитьсЯ.
Њожет быть, он был прав... Ђ может быть, были какие-нибудь иные причины?
‘колько Я перестрадала и передумала в ту пору...
‘вою первую диссертацию Я защитила в Њоскве. „лЯ менЯ это было
большой, серьезной победой. ‡а все эти годы Я не смогла побывать в аиле. Ђ
тут началась война. Џоздней осенью, эвакуируЯсь из Њосквы во ”рунзе, Я
сошла с поезда на той самой станции, с которой провожал менЯ мой учитель.
Њне повезло: Я сразу нашла попутную бричку, котораЯ направлЯлась в совхоз
через наш аил.
Ћ родимаЯ сторона, в тЯжелое длЯ нас военное времЯ пришлось мне
наведатьсЯ к тебе. Љак ни радовалась Я, глЯдЯ на преображенную землю -
выросли новые аилы, распахано много полей, построены новые дороги и мосты,
- но война омрачила эту встречу.
ЏриближаЯсь к аилу, Я волновалась. џ всматривалась издали в новые,
незнакомые улицы, в новые дома и сады, а потом глЯнула на тот бугор, где
стоЯла наша школа, и дыхание у менЯ перехватило - на бугре рЯдышком стоЯли
два больших тополЯ. Ћни покачивались на ветру. € первый раз Я назвала
человека, которого всю жизнь называла "учителем", просто по имени.
- „юйшен! - прошептала Я. - ‘пасибо тебе, „юйшен, за все, что ты длЯ
менЯ сделал! Ќе забыл, значит, думал... Љак это похоже на тебЯ!..
“видев слезы на моем лице, паренек-возница встревожилсЯ:
- —то с вами?
- „а так, ничего. ’ы знаешь кого-нибудь из этого колхоза?
- ‡наю, конечно. ‚се тут свои.
- Ђ „юйшена знаешь, ну тот, что учителем был?
- „юйшена? ’ак ведь он в армию ушел. џ его сам из колхоза на этой вот
бричке в военкомат отвозил.
“ въезда в аил Я попросила паренька остановитьсЯ и сошла с брички.
‘ошла и призадумалась. €дти сейчас по домам, в такое тревожное времЯ искать
знакомых, спрашивать, помните ли вы менЯ, Я, мол, ваша землЯчка, Я не
решилась. Ђ „юйшен был уже в армии. € еще: Я поклЯлась никогда не бывать
там, где живут мои тетка и дЯдЯ. ‹юдЯм многое можно простить, но такое
злодеЯние, Я думаю, никто никому не простит. џ даже не хотела, чтобы они
знали, что Я приезжала в аил. џ свернула с дороги и пошла к тополЯм, на
бугор.
ќх, тополЯ, тополЯ! ‘колько же воды утекло с тех пор, когда вы были
молоденькими сизостволыми деревцами! ‚се, о чем мечтал, все, что
предсказывал человек, посадивший и вырастивший вас, сбылось. —то же вы так
грустно шумите, о чем печалитесь? €ли жалуетесь, что зима приближаетсЯ, что
холодные ветры обрывают вашу листву? €ли боль и скорбь народнаЯ гулЯют в
ваших стволах?
„а, еще будет зима, и стужи будут, и лютые бураны, но придет и
весна...
џ долго стоЯла, прислушиваЯсь к шуму осенней листвы. Ђрык у подножьЯ
деревьев был кем-то недавно расчищен: на земле еще сохранились глубокие
почти свежие следы кетменЯ. ЋтстоЯвшаЯсЯ, светлаЯ вода в полном арыке чуть
рЯбила, и на ней колыхались желтые листьЯ тополей.
‘ бугра мне была видна крашенаЯ крыша новой школы, а нашей уже и в
помине не было.
Џотом Я спустилась к дороге, встретила попутную бричку и поехала на
станцию.

Ѓыла война, потом пришла победа. ‘колько горького счастьЯ привалило
народу: детвора бегала в школу с полевыми сумками отцов, к труду вернулись
мужские руки; солдатки выплакали все глаза и молча примирились со своей
вдовьей долей. Ђ были и такие, что все еще ждали своих близких. ‚едь не все
сразу вернулись домой.
Ќе знала и Я, что сталось с „юйшеном. Њои землЯки, приезжавшие в
город, говорили, что он пропал без вести, бумагу такую получил сельсовет.
- Ђ может, и погиб, - предполагали они, - времЯ-то идет, а о нем ни
слуху ни духу.
"‘тало быть, не вернетсЯ уж мой учитель, - думала Я временами. - ’ак и
не пришлось нам увидетьсЯ с того памЯтного днЯ, когда мы попрощались на
станции..."
‚споминаЯ порой о прошлом, Я и не подозревала, оказываетсЯ, сколько
горЯ скопилось в душе моей.
‚ сорок шестом году поздней осенью Я ехала в ’омский университет в
научную командировку. …хала Я по ‘ибири впервые. ‘урова и мрачна была
‘ибирь в ту предзимнюю пору. ’емной стеной проносились за окнами вековые
леса. ‚ перелесках мелькали черные крыши деревень с белыми дымками из труб.
Ќа холодных полЯх оседал первый снег, летало над ними нахохленное воронье.
Ќебо постоЯнно хмурилось.
Ќо мне в поезде было весело. ‘осед по купе - бывший фронтовик, инвалид
на костылЯх - смешил нас забавными историЯми и анекдотами из военной жизни.
џ поражалась неистощимости его выдумки, за простоватостью которой и
безобидным, казалось бы, смехом всегда ощущалась истиннаЯ правда. Ћн очень
полюбилсЯ всем в вагоне. ’ак вот, где-то за Ќовосибирском наш поезд
задержалсЯ на минуту на каком-то маленьком разъезде. џ стоЯла у окна и,
глЯдЯ в него, смеЯлась над очередной шуткой моего соседа.
Џоезд двинулсЯ, набираЯ ход: проплыл за окном одинокий станционный
домишко, и на стрелке Я отпрЯнула от окна и снова приникла к стеклу. ’ам
был он, „юйшен! Ћн стоЯл у будки с путейским флажком в руке. Ќе знаю, что
со мной произошло.
- ‘тойте! - крикнула Я на весь вагон и кинулась к выходу, сама не
знаЯ, что делать, но тут увидела стоп-кран и с силой сорвала его с пломбы.
‘шиблись вагоны, поезд резко затормозил и так же резко отдал назад. ‘
грохотом повалились вещи с полок, покатилась посуда, заголосили дети и
женщины. Љто-то крикнул несвоим голосом:
- —еловек под поездом!
Ђ Я была уже на ступеньках, спрыгнула, не видЯ под собой земли, как в
бездну, и, так же ничего не видЯ перед собой, ничего не понимаЯ, пустилась
бежать к будке стрелочника, к „юйшену. ‘зади раздавались свистки
кондукторов. €з вагонов выпрыгивали пассажиры и бежали за мной.
Ћдним духом промчалась Я вдоль состава, а „юйшен бежал уже навстречу.
- „юйшен, учитель! - крикнула Я, бросаЯсь к нему.
‘трелочник приостановилсЯ, непонимающе глЯдЯ на менЯ. ќто был он,
„юйшен, его лицо, его глаза, только усы он прежде не носил и немного
постарел.
- —то с вами, сестрица, что вы? - участливо спросил он по-казахски. -
‚ы, наверно, обознались, Я стрелочник „жангазин, менЯ зовут Ѓейнеу.
- Ѓейнеу?
€ не знаю, как Я успела зажать рот, чтобы не закричать от горЯ, от
боли, от стыда. —то Я наделала? џ закрыла лицо руками и опустила голову.
Џочему не разверзлась землЯ под ногами? Њне надо было извинитьсЯ перед
стрелочником, попросить прощениЯ у народа, а Я все стоЯла и молчала, как
камень. ’олпа сбежавшихсЯ пассажиров тоже почему-то молчала. џ ждала, что
сейчас начнут кричать на менЯ, обругают. Ќо все молчали. € в этой жуткой
тишине всхлипнула какаЯ-то женщина:
- ЌесчастнаЯ, мужа иль брата признала, да не он оказалсЯ, ошиблась.
‹юди зашевелились.
- € надо же быть такому, - пробасил кто-то.
- Ђ чего не бывает, чего только не пережили мы в войну... - ответил
срывающийсЯ женский голос.
‘трелочник отнЯл мои руки от лица и сказал:
- €демте, Я провожу вас до вагона, холодно.
Ћн взЯл менЯ под руку. ‘ другой стороны менЯ взЯл под руку какой-то
офицер.
- €демте, гражданка, мы все понимаем, - сказал он.
‹юди расступились, и менЯ повели, точно на похоронах. Њы медленно шли
впереди, а за нами все остальные. ‚стречные пассажиры тоже молча
пристраивались к толпе. Љто-то накинул мне на плечи пуховый платок. Њой
сосед по купе ковылЯл на своих костылЯх сбоку. Ћн чуть забегал вперед,
смотрел мне в лицо. ‚есельчак, балагур, добрый и мужественный человек, он
почему-то шел, обнажив голову, и, кажетсЯ, плакал. € Я плакала. € в этом
мерном шествии вдоль состава, в посвисте и гудении ветра в телеграфных
проводах мне слышались звуки похоронного марша. "Ќет, не увижу Я его
никогда".
“ вагона нас остановил начальник поезда. Ћн что-то кричал, грозЯ мне
пальцем, говорил что-то о судебной ответственности, о штрафе. Ќо Я ничего
не отвечала. Њне было все безразлично. Ћн сунул мне протокол, потребовал,
чтобы Я расписалась, но у менЯ не было сил взЯть в руки карандаш.
€ тогда мой сосед по купе выхватил у него бумагу и, надвигаЯсь на него
на своих костылЯх, закричал ему в лицо:
- Ћставь ее в покое! џ распишусь, это Я сорвал стоп-кран, Я буду
отвечать!..
Џо сибирской земле, по исконно русскому краю спешил припоздавший
поезд. Џечально звенела в ночи гитара моего соседа. Љак протЯжную песню
русских вдов, уносила Я в своем сердце скорбный отголосок от встречи с
отгремевшей войной.
ли годы. “ходило прошлое, вечно звало грЯдущее с его большими и
малыми заботами. ‡амуж Я вышла поздно. Ќо встретила хорошего человека. “
нас дети, семьЯ, живем мы дружно. џ теперь доктор философских наук. —асто
приходитсЯ ездить. Џобывала во многих странах... Ђ вот в аиле больше не
была. Ќа то были, конечно, причины, и много, но Я не собираюсь оправдывать
себЯ. ’о, что Я порвала свЯзь с землЯками, - это плохо, непростительно. Ќо
так уж сложилась судьба моЯ. џ не то что позабыла о былом, нет, Я не могла
этого забыть, Я как-то отдалилась от него.
Ѓывают такие родники в горах: пролЯжет новаЯ дорога, тропа к ним
забываетсЯ, все реже заворачивают туда путники напитьсЯ воды, и родники
понемногу зарастают мЯтой да ежевикой. Ђ потом и не заметишь их со стороны.
€ редко кто вспомнит о таком роднике да свернет к нему с большака в жаркий
день, чтобы утолить жажду. Џридет человек, разыщет то заглохшее место,
раздвинет заросли и тихо ахнет: давно никем не замутненнаЯ прохладнаЯ вода
необыкновенной чистоты поразит его своим спокойствием и глубиной своей. €
увидит он в том роднике и себЯ, и солнце, и небо, и горы... € подумает тот
человек, что грех не знать такие места, надо и товарищам рассказать об
этом. Џодумает так и забудет до следующего раза.
‚от так иной раз и в жизни бывает.
џ вспомнила о таких родниках недавно, после того как побывала в аиле.
‚ы, конечно, недоумевали тогда, почему Я так неожиданно уехала из
Љуркуреу. ђазве нельзЯ было рассказать людЯм все, что Я сейчас поведала
вам, там, на месте? Ќет. џ была так расстроена, мне было так стыдно, Я
стыдилась самой себЯ, потому и решила сразу же уехать. џ понЯла, что не
смогу встретитьсЯ с „юйшеном, не смогу посмотреть ему прЯмо в глаза. Њне
надо было успокоитьсЯ, собратьсЯ с мыслЯми, подумать в пути обо всем, что Я
хотела бы сказать не только нашим землЯкам, но и многим другим людЯм.
џ чувствовала себЯ виноватой еще и потому, что не мне надо было
оказывать всЯческие почести, не мне надо было сидеть на почетном месте при
открытии новой школы. ’акое право имел прежде всего наш первый учитель,
первый коммунист нашего аила - старый „юйшен. Ђ получилось наоборот. Њы
сидели за праздничным столом, а этот золотой человек спешил развезти почту,
спешил доставить к открытию школы поздравительные телеграммы ее бывших
выпускников.
‚едь это не единственный случай. џ не раз это наблюдала. € потому Я
задаюсь таким вопросом: когда мы утратили способность по-настоЯщему уважать
простого человека, как уважал его ‹енин?.. € слава богу, что мы говорим
теперь о подобных вещах без ханжества и лицемериЯ. Ћчень хорошо, что мы и в
этом еще ближе подошли к ‹енину.
Њолодежь не знает, каким учителем был „юйшен в свое времЯ. Ђ среди
старшего поколениЯ многих уже нет. Ќемало учеников „юйшена погибло на
войне, они были настоЯщими советскими воинами. џ обЯзана была поведать
молодежи о своем учителе „юйшене. Љаждый на моем месте должен был бы это
сделать. Ќо Я не бывала в аиле, не знала ничего о „юйшене, и со временем
его образ превратилсЯ длЯ менЯ словно бы в дорогую реликвию, хранимую в
музейной тиши.
џ еще приеду к своему учителю и буду держать перед ним ответ. Џопрошу
прощениЯ.
Џо возвращении из Њосквы Я хочу поехать в Љуркуреу и предложить там
людЯм назвать новую школу-интернат "школой „юйшена". „а, именем этого
простого колхозника, ныне почтальона. Ќадеюсь, что и вы, как землЯк,
поддержите мое предложение. џ прошу вас об этом.
‚ Њоскве сейчас второй час ночи. џ стою на балконе гостиницы, смотрю
на раздолье московских огней и думаю о том, как приеду в аил, встречусь с
учителем и поцелую его в седую бороду...

x x x

џ открываю настежь окна. ‚ комнату вливаетсЯ поток свежего воздуха. ‚
Яснеющем голубоватом сумраке Я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною
картины. €х много, Я много раз начинал все заново. Ќо о картине в целом
судить пока рано. џ не нашел еще главного... џ хожу в предрассветной тиши и
все думаю, думаю, думаю. € так каждый раз. € каждый раз Я убеждаюсь в том,
что моЯ картина - еще только замысел.
€ все-таки Я хочу поговорить с вами о своей еще не написанной вещи.
•очу посоветоватьсЯ. ‚ы, конечно, догадываетесь, что картина моЯ будет
посвЯщена первому учителю нашего аила, первому коммунисту - старому
„юйшену.
Ќо Я еще не представлЯю себе, сумею ли выразить красками эту сложную
жизнь, исполненную борьбы, эти многообразные судьбы и страсти человеческие.
Љак сделать, чтобы не расплескать эту чашу, чтобы Я сумел донести ее до
вас, мои современники, как сделать, чтобы мой замысел не просто дошел до
вас, а стал бы нашим общим творением?
џ не могу не написать эту картину, но столько раздумий и тревог
охватывает менЯ! €ной раз мне кажетсЯ, что у менЯ ничего не получитсЯ. €
тогда Я думаю: зачем судьбе было угодно вложить мне в руки кисть? —то за
мученическаЯ жизнь! Ђ другой раз Я чувствую себЯ таким могучим, что горы
свернуть готов. € тогда Я думаю: смотри, изучай, отбирай. Ќапиши тополЯ
„юйшена и Ђлтынай, те самые тополЯ, которые доставили тебе в детстве
столько отрадных мгновений, хотЯ ты и не знал их истории. Ќапиши босоногого
загорелого мальчишку. Ћн взобралсЯ высоко-высоко, и сидит на ветке тополЯ,
и смотрит зачарованными глазами в неведомую даль.
€ли напиши картину и назови ее "Џервый учитель". ќто может быть тот
момент, когда „юйшен переносит на руках ребЯтишек через речку, а мимо на
сытых диких конЯх проезжают глумЯщиесЯ над ним тупые люди в красных лисьих
малахаЯх...
Ђ не то напиши, как учитель провожает Ђлтынай в город. Џомнишь, как
крикнул он в последний раз! Ќапиши такую картину, чтобы она, как крик
„юйшена, который до сих пор слышит Ђлтынай, отозвалась в сердце каждого
человека.
ќто Я так говорю себе. џ много кое-чего говорю себе, да не всегда все
получаетсЯ. € сейчас Я не знаю, какую еще напишу картину. Ќо зато Я твердо
знаю одно: Я буду искать.
Last-modified: Sun, 08 Jun 2003 09:20:45 GMT
Ћцените этот текст: