 светло-дымную  полосу  между
танками, где сникло, прекратилось движение, и снова отвела волосы со щеки.
€ больше ничего не сказала ему, лишь по-прежнему улыбнулась мЯгко.
   Ћн смотрел на нее сбоку, снизу вверх,  скользнул  черными  прищуренными
дерзкими глазами  по  ее  нежно  округлой  шее,  подбородку,  губам,  лбу,
коротким волосам. Џотом придвинулсЯ, сказал уверенным шепотом:
   - …сли что случитсЯ такое, ‹еночка, Я  расцелую  тебЯ.  ’ак  Я  с  этим
светом не прощусь!
   - ѓлупый, - сказала она снисходительно-ласково. - ’огда Я сама  поцелую
тебЯ...
   Ћни  замолчали.  ‘мотрели  вперед  на  залитую  месЯцем  дорожку  между
танками. Њолчали и немцы. € было непонЯтно: почему не отвечали они  огнем,
ни одним выстрелом, будто не было их там. Ћтдаленный  крик  птицы  донессЯ
откуда-то снизу, с минного полЯ, никто не ответил ему. ‚се стихло. Ѓыло  в
этом   затишье   что-то   необычное,   подозрительно-тайное,    отзывалось
тревожно-ноющим ощущением в груди.
   - ‘лышите? - шепотом спросила ‹ена.
   …два уловимые тонкие звуки возникали за спиной на  той  стороне  озера,
они плыли оттуда прозрачным, знойным  облачком,  зыбко  стонали  в  синеве
ночи. Ћни пели, эти звуки, о  чем-то  сокровенном,  несбыточном.  ‘аксофон
звучал целлулоидной вибрацией, перламутроваЯ россыпь  аккордеона,  женский
голос на чужом Языке томительно и  бесстыдно  убеждали  кого-то,  что  мир
прекрасен, влюблен, что где-то  за  тридевЯть  земель  есть  электрические
огни, блеск зеркал и люстр, рестораны,  хорошее  вино,  не  забытый  запах
женских духов, чистое  белье,  запретные  наслаждениЯ:  "Џотерпи,  солдат,
пройди сквозь грЯзь, нечистое белье, кровь, и ты обретешь все это".
   - “спокаивают себЯ, - сказала ‹ена задумчиво.
   - Џохоже, и нас. Ќа психику нажимают,  -  ответил  ѓорбачев  и  почесал
переносицу о приклад пулемета. - Џатефон крутЯт. Љак  вчера  ночью.  „жаз.
ќх, ‹еночка, и  давал  Я  прежде  стружку,  на  всю  железку!  -  ѓорбачев
вздохнул. - ђестораны любил, музыку, девушек, жизнь любил  до  невероЯтиЯ!
„а и она любила менЯ! “ нас, у рыбаков, деньги были легкие. ‘отни  шуршали
в карманах. Ћфицианты всей Ђстрахани знали: ѓригорий ѓорбачев  с  бригадой
гулЯет. Џо этому  делу  на  собраниЯх  чесу  нагонЯли,  а  сейчас  приЯтно
вспомнить! Ђ у менЯ бригада была - орлы парни, девчатки  -  красавицы.  Џо
две, три нормы давали. Џортреты, слава! Џотом - землЯ на  опрокид!  ЏонЯла
юмор этого дела? ‡наешь песню?

   ‘тели, мать, постелюшку
   Џоследнюю неделюшку,
   Ђ на той неделюшке
   ђасстелем мы шинелюшки.

   ‹ежа с автоматом, ‹ена улыбнулась  все  так  же  задумчиво.  Џатефон  в
немецких окопах стих - исчезло над озером плавающее звуковое облачко, этот
далекий раздражающий отсвет чужой несбыточной жизни. ЊесЯц переместилсЯ  -
лунный коридор сдвинулсЯ по траве между угольными тенЯми танков,  сузилсЯ,
сквозил тоненькой щелью. € ничего не было видно там.  ‘тоЯла  в  котловине
тишина. ’олько со стороны зарева, встававшего справа  за  котловиной,  над
высотой, долетали перекаты боЯ. ‹ена сказала полувопросительно:
   - …сли они прощупали проход в минном поле, то  они  будут  продвигатьсЯ
здесь. „ругого прохода нет?
   - Ќет.
   - ’огда не надо беречь патроны...
   Ћна не договорила, удобнее положила  автомат  на  бруствер,  выстрелила
торопливыми очередЯми по тихо-светлой щели между танками.  ‘делала  паузу,
ожидаЯ ответного огнЯ. Ћттолкнула  волосы  со  щеки,  возбужденно  сказала
ѓорбачеву:
   - …сли это разведка, то их немного. Ћни могли уже пройти.
   Ќемцы молчали. ‘нова поплыло звуковое облачко  от  той  стороны  озера,
сосредоточенно  и  исступленно   выбивал   синкопы   барабан,   китайскими
колокольчиками звенели тарелки...
   € тут порывистый грубый  треск  автоматных  очередей  разорвал,  затрЯс
воздух справа от орудиЯ. Џотом неЯсный,  какой-то  заЯчий  вскрик  донессЯ
оттуда, и сейчас же впереди заливисто зашили немецкие автоматы -  на  слух
можно было угадать. Џучки трасс выметнулись из котловины в сторону  высоты
и зарева. ‹ена села, поправила кобуру.
   - Ћни прошли! - сказала она. - ќто они...
   ѓорбачев вскочил,  сдернул  с  бруствера  пулемет,  рванулсЯ  к  правой
стороне огневой, крикнул:
   - „иски неси! Ќачалось! Ѓыстрее!..
   €, упав на  колени  возле  бруствера,  глЯдЯ  на  мерцающие  вспышки  в
котловине, на спутанные трассы, изо всей силы втиснул пулеметные  сошки  в
землю, лег, раскинув ноги. ‚зглЯдом ловил основание трасс,  они  возникали
вблизи огневой  светЯщимисЯ  веерами,  резали  по  кустам  по  ту  сторону
котловины. ќто стрелЯли немцы.
   - Ђ, гады!
   € он тут понЯл, что от орудий Ќовикова прорывались сюда, что немцы  все
же прошли через минное поле в котловину, что наши столкнулись  с  ними.  €
когда ‹ена поднесла запасные диски, перекошенное от злобы  лицо  ѓорбачева
трЯслось, щекой прижавшись к ложе, опаленное красными выплесками пулемета.
   - Ђ, гады! Џрошли-таки, прошли! - €, быстро  повернув  голову,  крикнул
‹ене, прицельно подымавшей над бруствером ствол автомата: - ‚ землЯнку!  Љ
раненым! „а нагнись ты! “хлопают дуриком!
   € почти ударил ее по плечу сильной ладонью, припал к пулемету. Ђ она не
почувствовала боли от удара его руки, с тихим  упорством  отодвинулась  от
него, нашла бившеесЯ в траве пламЯ немецкого автомата. ‚ыстрелила  длинной
очередью. Љолючие живые толчки приклада прекратились, они  еще  горели  на
плече, когда заметила она, что пламЯ в траве сникло. „иск  был  пуст.  Ћна
прислонила автомат к брустверу, сказала громко, сдерживаЯ дрожь в голосе:
   - Ќас все же двое, слышишь? џ умею стрелЯть, ты это видел, - и пошла  к
блиндажу.
   Ћна   задержалась   в   ходе    сообщениЯ,    стараЯсь    делать    все
расчетливо-спокойно, и здесь, испытываЯ ненависть к  себе,  почувствовала,
что не слушаютсЯ пальцы рук, горит плечо и что-то горькое, острое стоит  в
горле, трудно дышать. Ћна вспомнила:  "...звоночек  с  того  света",  -  и
торопливо раскрыла дверь в нагретый полусумрак блиндажа. Ћщупью спустилась
по трем землЯным ступенЯм. ‡апахло теплыми бинтами.
   ‘лабо стонал, всхлипываЯ, ѓусев, неподвижно-плоско лежал ‹Ягалов  лицом
к стене. Ћгоньки плошек чуть приседали,  шевелились.  €  ‘апрыкин  уже  не
лежал - сидел на нарах, столкнув шинель на пол, держал автомат на коленЯх,
с вниманием  глЯдел  на  неспокойные  Язычки  свечей.  ‚здрогнул  плечами,
услышав  шаги  ‹ены,  обратил  взглЯд,  догадливый,  умный,  на  ее  лицо.
‘удорога, похожаЯ на улыбку, тронула  его  губы,  показываЯ  щербинку  меж
зубов. ‘просил:
   - Ќачалось?
   - ‚се скоро решитсЯ, - ответила ‹ена. - ‹ожитесь,  ‘апрыкин,  поставьте
автомат. € успокойтесь. —то ‹Ягалов? Ќичего не просил?
   - “снул. ‚се про детишек бредил, про жену. ЏрощениЯ у кого-то просил. Ђ
потом уснул.
   - Ѓедный, - сказала она с состраданием.
   Ћна наклонилась над ‹Ягаловым,  посмотрела  и  сейчас  же  выпрЯмилась,
брови задрожали, подошла к двери блиндажа, потом  к  столу,  где  покойно,
напоминаЯ о мирном уюте,  блестела  в  свете  колеблющихсЯ  плошек  чайнаЯ
серебрЯнаЯ ложечка, затем снова вернулась к двери  и  снова  к  столу.  €,
глЯдЯ сухими темными глазами, присела на Ящик.
   - —то? - спросил ‘апрыкин обеспокоенно. - ‘пит? —то молчишь, …лена?
   Ђ она, закрыв глаза, - синие тени легли под ними, - отрицательно, жалко
покачивала головой с выражением страданиЯ.


        12

   ђаспахнув дверь в блиндаж, он вошел, еще стискиваЯ одной рукой  автомат
на груди, пошатываЯсь,  сбежал  по  землЯным  ступенЯм,  на  ходу  вытираЯ
рукавом пот с лица. ’онкое шитье автоматов, не смолкаЯ, доносилось сверху.
ѓорела лишь одна плошка, тускло освещаЯ нары блиндажа.  Ћн  остановилсЯ  в
полутьме, окликнул хриплым, сорванным голосом:
   - ‹ена!..
   Ћна сразу не узнала его, не узнала голоса, не увидела лица -  поднЯлась
от стола, движением головы  откинула  волосы  и  некоторое  времЯ  стоЯла,
опустив руки, глЯдЯ на него  с  неверием,  даже  испугом,  а  он  стоЯл  в
нескольких шагах от нее, в  тени,  не  двигалсЯ.  Ћна  хотела  произнести:
"Ќовиков?" - но не сумела, не могла понЯть, почему он сам здесь.
   - ‹ена, все живы? ‡десь раненые? - спросил он уже громко, и это был его
голос, Ќовикова.
   Ћн шагнул из тени на свет, к столу, прЯмо к ней,  и  тут  же  она  Ясно
увидела его лицо: незнакомо худое, осунувшеесЯ, в потеках пота  на  щеках,
темнели разводы крови на виске, на влажно слипшихсЯ волосах.  Ѓыл  он  без
фуражки, на обнаженной шее - ремень автомата, непривычно распахнута шинель
и вольно расстегнут был ворот гимнастерки с оторванной с мЯсом  пуговицей.
€ все это как-то менЯло его, приближало  к  ней  неузнаваемо,  сокровенно,
родственно. Ћна молчала, глЯдЯ на его лоб взглЯдом, готовым к ужасу.
   - ‹ена! Ќу что это вы? - Ћн взЯл ее за плечи,  легонько  встрЯхнул,  не
улыбаЯсь и не говорЯ ласково, чего ждала она.
   “голки ее губ жалко и мелко  задергались,  мелко  и  горько  вздрогнули
брови, и бледное лицо стало некрасивым, беспомощным.  €,  сдерживаЯ  себЯ,
потЯнулась за движением его  рук,  сильно  припала  лбом  к  его  пахнущей
порохом и  потом  влажно-горЯчей  шее,  чувствуЯ,  что  руки  Ќовикова  не
отпускают, скользЯт по спине, по затылку, прижимают ее  голову  и  автомат
больно впиваетсЯ ей в грудь. € эта боль отрезвила ее. Ћна сказала наконец:
   - ‹Ягалов умер... ‘ ѓусевым нужно торопитьсЯ. Ќемедленно  в  госпиталь.
Ќемедленно...
   Ћн, все держа  ее  за  плечи,  со  смущенной  неловкостью,  неудобством
отстранил, спросил, хмурЯсь:
   - ’олько зачем слезы?
   - Ќет, это не слезы, Я не умею плакать! - зло,  ожесточенно  прошептала
‹ена, блестЯ сухими глазами ему в лицо.
   € всЯ подтЯнувшись на цыпочках, отвела мокрые слипшиесЯ волосы  на  его
виске, поспешно отошла к столу, выдергиваЯ вату из сумки.
   - ђанило, да? Џодождите, посмотрю...
   - –арапнуло. ‘боку, - ответил он, бегло оглЯдываЯ блиндаж. -  ‚от  что.
Ќемедленно выносить раненых на огневую. Џорохонько и ђемешков  уже  делают
из плащ-палатки носилки. Ќа сборы - пЯть минут. ЏеревЯзку потом. ‘апрыкин!
- непривычно тихо позвал он, разглЯдев его. - Ђ вы чего же,  сержант,  как
вы? „ойдете - или на носилках? ‚ытерпите? - € добавил серьезно-грустно:  -
ќх, парторг, парторг, что же вы на Ћвчинникова не нажали? ‚ы  ведь  знали,
что не было приказа об отходе.
   ‘апрыкин, мгновенно ослабев, лежал, не подымаЯ головы,  перебинтованнаЯ
его грудь ходила тЯжело. Џосмотрел на Ќовикова чистым от боли, через  силу
спокойным взглЯдом, ответил еле:
   - —то было - не вернешь. ЊенЯ в то времЯ уже с ног сбило. —то ж, может,
вина моЯ и тут. Ќе поправишь. Ћбо мне беспокоитьсЯ нечего.  ‚он  мальчонку
выносить надо.
   Ќовиков сказал:
   - џ сейчас вернусь. ‘обирайтесь.
   - Људа вы? ‡ачем?  -  спросила  ‹ена,  смачиваЯ  вату  из  пузырька  со
спиртом.
   - Љ орудию ‹адьи. Њне надо посмотреть.
   - ’ам все убиты, товарищ капитан, - остановила его ‹ена. - ‚се. џ  была
там утром. „аже некому было сделать перевЯзку. ‚ы разве не верите?
   - Њне надо увидеть самому, - ответил Ќовиков. - ‘амому.
   Ћн вышел. Ѓыло тихо.  ЂвтоматнаЯ  стрельба  прекратилась.  ‚оздух  стал
жидким,  сине-фиолетовым  -  месЯц  набрал  высоту,  далеко   светил   над
проступившими вершинами Љарпат, слева от зарева.
   Ќа огневой, переругиваЯсь наспех, задеваЯ сапогами за  станины,  громко
дыша, возились с плащ-палатками согнутые фигуры  Џорохонько  и  ђемешкова.
ѓорбачев лежал, дежурил  у  пулемета,  звучно  сплевываЯ  через  бруствер;
казалсЯ равнодушно-спокойным. “видев Ќовикова, спросил безразличным тоном:
   - ќтим же путем прорыватьсЯ будем? Џолзают они  тут  в  котловине,  как
клопы. Ђ?
   Ќовиков надел фуражку, которую засунул в карман,  когда  прорывались  к
орудиЯм, ответил:
   - ќтим же путем. ‚ы вот что: в крайнем  случае  прикройте  менЯ  огнем.
Џойду к четвертому орудию.


   Ћрудие старшего сержанта ‹адьи стоЯло  в  сорока  метрах  левее  орудиЯ
‘апрыкина.  ‘  ощущением  пустоты   и   безлюдьЯ   перешагнул   он   через
полусметенный осколками бруствер - страшнаЯ, развороченнаЯ  воронками  Яма
открылась перед ним, бледно озареннаЯ месЯцем. Ћрудие косо чернело в  этой
Яме, щит пробит, накатник снесен. ‡атвор открыт, повис, круглое  отверстие
казенника зиЯло, как кричащий о помощи рот. ‡апах немецкого  тола  еще  не
выветрилсЯ за день и ночь, сгущенно стоЯл здесь, будто в чаше.
   Ќовиков оглЯделсЯ, пытаЯсь найти то,  зачем  шел  сюда,  что  было  его
людьми, расчетом орудиЯ, но не нашел того, что  было  людьми,  а  то,  что
увидел, было страшно, кроваво, безобразно, и он никого  не  мог  отличить,
узнать по лицу, по одежде. Ћсколки разбитых пустых Ящиков из-под  снарЯдов
валЯлись тут же,  мешаЯсь  с  клочками  шинелей,  обмоток,  разбросанными,
втиснутыми в землю гильзами, а он все искал среди  этих  обломков  Ящиков,
среди гильз, отбрасываЯ их руками, искал то, что  объЯснило  бы  ему,  как
погибли его люди.
   Ћн не нашел ни одного целого снарЯда даже  в  нишах,  стало  Ясно:  они
расстрелЯли все. Џотом шагнул к сошникам. —то-то холодно переливалось  под
месЯцем, отблескивало там в воронке. Ћн нагнулсЯ, поднЯл влажный  от  росы
кусок гимнастерки, на  нем  -  колючий,  исковерканный,  без  эмали  орден
Љрасной ‡везды. Ћн смотрел на него, никак не мог вспомнить,  чей  это  был
орден. €, не вспомнив, сунул в карман шинели.
   Ћн знал, что надо уходить, но почему-то не было сил уйти отсюда, что-то
притЯгивало его сюда, - он должен был понЯть все.
   Ћн обошел вокруг бруствера огневой позиции, рассматриваЯ воронки  перед
орудием, и здесь, в трех шагах увидел слева  от  позиции,  в  командирском
ровике нечто круглое, неподвижное, темнеющее на бруствере. Ћн  спрыгнул  в
мелкий ровик и только теперь близко различил человека, грудью лежащего  на
бруствере. ‹ежал он в одной гимнастерке, сгорбившийсЯ, лицом вниз,  уткнув
лоб в руки, в сжатые  кулаки,  словно  думал;  темный,  замасленный  погон
вертикально торчал,  на  нем  светились  вырезанные  из  консервной  банки
орудийные стволы, аккуратной полоской белел воротничок, который, вероЯтно,
был пришит перед боем. Ѓинокль валЯлсЯ рЯдом.
   ќто был старший сержант ‹адьЯ.
   Ќовиков осторожно положил ‹адью в  ровик  -  плечи  сузились,  он  стал
совсем  маленьким,  голова  ‹адьи  откинулась  назад,  странное  выражение
торопливости, невысказанного отчаЯниЯ  застыло  на  лице  его.  ‚се  шесть
орденов справа и слева на его неширокой груди были залиты  чем-то  темным.
‚идимо, в последнюю минуту подавал он какую-то команду, но она не достигла
орудиЯ, - может быть, не было уже никого там в живых.
   Ћн погиб в отчаЯнии, уткнувшись лицом в руки.
   € тогда понЯл Ќовиков, как погиб ‹адьЯ, весь расчет. Џо-видимому, в тот
момент, когда кончились снарЯды, три танка зашли слева, стали бить  прЯмой
наводкой. Ћни и сейчас стоЯли, эти танки. Ќо кто подбил, сжег их - сам  ли
он, Ќовиков, Ђлешин или ‘апрыкин, - ни ‹адьЯ, никто из расчета  рассказать
не мог.


   ‘ тЯжестью в душе шел Ќовиков назад, будто  часть  себЯ  оставил  возле
орудиЯ ‹адьи. ќтого он  никогда  так  остро  раньше  не  испытывал,  когда
наступали по своей территории,  когда  не  было  этих  мрачных  неприютных
Љарпат и этого незримого дуновениЯ конца войны.
   - Љто идет? - шепотом окликнули из темноты.
   - ‘вои.
   Ќа огневой позиции все было готово к отходу. †дали  сейчас  его.  Њолча
подойдЯ к орудию, услышал глухие, лающие звуки и заметил  между  станинами
Џорохонько. Ћн выкладывал из Ящика снарЯды, отворачиваЯ  лицо,  спина  его
трЯслась, точно давилсЯ он; ђемешков с удивленным видом  глЯдел  на  него,
ерзаЯ на коленЯх рЯдом.
   - —то? - спросил Ќовиков.
   - Ќе надо его, - ответил негромкий,  успокаивающий  голос  ‹ены.  -  Ћн
‹Ягалова похоронил.
   Ѓеспокойно метаЯсь  в  жару,  прерывисто  всхлипываЯ,  ѓусев  лежал  на
плащ-палатке; ‹ена что-то бесшумно делала около  его  ног,  белели  бинты.
‘апрыкин, уже одетый в шинель, сидел на снарЯдном Ящике, глубоко и  хрипло
дышал. ‘боку придерживал его  за  спину  ѓорбачев,  из-за  широкого  плеча
старшины  торчал  ручной  пулемет,  через  шею  висел   автомат.   ‹асково
похлопываЯ ‘апрыкина по локтю, он говорил убеждающим тоном:
   - ’ы, парторг, на менЯ опирайсЯ, понЯл? –еплЯйсЯ, как к буксиру, понЯл?
’ы, папаша, тЯжел, а Я тЯжелее тебЯ. ‚се будет в порЯдочке. ЏонЯл?
   - ќх, графинЯ польскаЯ, полюбовница... не уберег  друга,  -  проговорил
сквозь стон ‘апрыкин.  -  —его  же  надрыватьсЯ,  Џорохонько?  Њертвых  не
воскресишь...
   - ЏриготовитьсЯ! - скомандовал Ќовиков и спросил:  -  ‘колько  осталось
снарЯдов, ‘апрыкин?
   - ЏЯть. -  ‘апрыкин  качнулсЯ  вперед,  пытаЯсь  встать.  -  ЏЯть.  „ва
бронебойных. ’ри осколочных. ‘ам считал.
   - Џорохонько и ђемешков, ко мне! - позвал Ќовиков.  -  ѓотовы  снарЯды?
‡арЯдить! € слушать внимательно. ‘разу после  огнЯ  вперед  идут  старшина
ѓорбачев, ‘апрыкин и ‹ена. - Ћн впервые назвал ее при солдатах по имени. -
…сть автомат? ѓорбачев, дайте  ей  свой  автомат.  ‡а  ними  Џорохонько  и
ђемешков с ѓусевым. ‡амыкаю Я... Ќаправление не терЯть.  ЏрорватьсЯ  через
котловину к кустам - на высоту!
   ...‚ звенЯщей пустоте после пЯти выстрелов  орудиЯ  Ќовиков  на  минуту
задержалсЯ на огневой. Ѓыстро вынул затвор, столкнул его в ровик,  засыпал
землей и, резко выдернув чеку, сунул ручную гранату в еще дымЯщийсЯ ствол.
Џотом, придерживаЯ автомат на груди, перескочил через бруствер - последний
взрыв гранаты  волной  толкнул  его  в  спину.  ‹юди  уже  шли  по  скату,
спускались в котловину, удалЯЯсь, и  он  плохо  видел  их  после  слепЯщих
выстрелов орудиЯ. ‚скоре впереди зачернели,  заколыхались  согнутые  спины
Џорохонько и ђемешкова. Ћн увидел их среди сплошной огненной полосы, - она
неслась вдоль котловины; дробно забил немецкий крупнокалиберный пулемет на
берегу озера. Џули летели  в  двух  метрах  от  земли,  не  повышаЯсь,  не
понижаЯсь.
   - Џо котловине - ползком! - крикнул Ќовиков. - ‹ена и ѓорбачев, вперед!
   Ћн упал на  скате  -  головой  к  озеру,  ему  хорошо  был  виден  этот
клокочущий пулемет. "Ђ, - сообразил он, - ждали, значит? „огадывались?"  €
тотчас выпалил очередью, рассчитываЯ патроны по нажиму пальца.
   агах  в  трех  от  него  кто-то  вел  огонь  короткими,   экономичными
очередЯми, он сейчас  же  подумал:  "ѓорбачев!"  Ќо  невольно  повернулсЯ,
взглЯнул: поЯвлЯлось и пропадало в оранжевых всполохах близкое лицо  ‹ены.
Ћна стоЯла на коленЯх, поднЯв автомат, стрелЯла туда по берегу озера, куда
стрелЯл и он. ‚спомнилось, как несколько  минут  назад  она  в  непонЯтном
порыве страстно, неуклюже прижалась  лбом  к  его  шее  и  как  неожиданно
смутилсЯ он, - может быть, оттого,  что  крепко  пахло  от  него  потом  и
порохом, и, вспомнив, даже задохнулсЯ от внезапной нежности к ней, оттого,
что она сейчас стрелЯла рЯдом, эта женщина, котораЯ  неспокойно  и  колюче
жила в нем, как он ни сопротивлЯлсЯ этому. Ћн  подполз  к  ней,  приказал,
выговариваЯ с трудом:
   - Џолзком вперед! ‚перед, слышите, ‹ена?
   Ћна  посмотрела  на  него,  послушно  опустила  автомат,  не   ответив,
продвинулась вперед по скату ко дну котловины  -  светЯщаЯсЯ  полоса  пуль
стремительно потекла над ней. Ћн видел ее пилотку. "…е могут убить,  могут
убить! - пронеслось в сознании Ќовикова. - Ќет, нет, ее - нет!"
   Ќе перебегаЯ, Ќовиков уже длинно стрелЯл по крупнокалиберному пулемету,
в  секундных  промежутках  между  очередЯми  глЯдел  в  ту  сторону,  куда
продвинулась ‹ена, где, сгибаЯсь, бежали и шли Џорохонько и ђемешков, несЯ
ѓусева на плащ-палатке. Џулемет замолк. ‘лева чиркнули немецкие  автоматы,
прочесываЯ дно котловины.
   ‚переди с противоположного ската ответно и  отрывисто  зачастил  ручной
пулемет ѓорбачева. € тоже смолк. ‘иние  огоньки  разрывных  пуль  искристо
лопались в траве, в том месте, где  захлебнулсЯ  пулемет  ѓорбачева.  Џули
резали по скату.
   "Џочему он замолчал? —то там? —то они? ѓде ‹ена?" - подумал Ќовиков, не
понимаЯ, и вскочил, побежал вниз, в котловину. Ћн пробежал по дну ее, стал
взбиратьсЯ на противоположный скат, в это времЯ химический, желтый свет  с
шипением поднЯлсЯ над берегом, озарил весь скат до  отчетливой  выпуклости
бугорков, рыхлую  пахоту  глубоких  старых  воронок.  Ќад  головой  широко
распалась ракета. Ћдновременно с этим  светом  в  небе  внизу,  на  земле,
блеснул другой свет - остро, низко резанула по скату рЯбЯщаЯ полоса  пуль.
‘нова четко заработал крупнокалиберный  пулемет.  ‚след  за  ним  звенЯщей
квадратной россыпью распустились тЯжелые мины впереди.
   Џри опадающем свете ракеты Ќовиков  успел  заметить  на  скате  ‹ену  и
ѓорбачева; ‹ена  полулежа  наклонЯлась  над  ‘апрыкиным,  приподымала  его
голову, кладЯ к себе на колени, другой рукой отстегивала флЯжку  и  что-то
говорила ѓорбачеву. Ђ тот бешено бил ладонью по диску пулемета.
   - —то у вас? Џочему остановились? - крикнул  Ќовиков,  падаЯ  рЯдом.  -
Џочему остановились?
   - ‡аело, сволочь! - разгорЯченно выругалсЯ ѓорбачев  и  изо  всей  силы
ударил по диску. - Џерекос, как на счастье! ‘волочь!
   - ‚перед! Љ кустам! - скомандовал Ќовиков. - Џоследний бросок!  —ерт  с
ним, с пулеметом! Ѓросьте его! Ѓерите ‘апрыкина, вперед! Љ кустам!
   ‹ена отнЯла флЯжку от губ ‘апрыкина, обернулась к Ќовикову, сказала еле
слышно:
   - Ћн умер.
   - џ говорю - вперед! ‘апрыкина не бросать! ‘ собой  взЯть,  -  повторил
Ќовиков и махнул автоматом. - Љ кустам! Ќу?..
   ѓорбачев с матерной руганью  далеко  в  сторону  отшвырнул  пулемет  и,
отстранив ‹ену, склонилсЯ над ‘апрыкиным, говорЯ с решимостью:
   - „ай-ка Я его возьму, папашу.  ќх,  не  дошел,  парторг!  ‚едь  шагал,
ничего не говорил. ‚он губы в крови. ѓубы кусал...
   - џ помогу, - сказала ‹ена прежним, непротестующим голосом.
   €, помогаЯ ѓорбачеву поднЯть  тЯжелое,  обмЯкшее  тело  ‘апрыкина,  она
встала. ‚ новом свете ракеты поЯвилось ее лицо, фигура, обтЯнутаЯ шинелью,
блеснула маленькаЯ лаковаЯ кобура на боку. ‚ ту же секунду их  всех  троих
багрово  ослепило  пламенем,  окатило  раскаленным  воздухом.  Ќовиков  не
услышал приближающегосЯ свиста, сразу  не  понЯл,  что  рЯдом  разорвались
мины, только  как  бы  из-за  тридевЯти  земель  пробилсЯ  к  нему  тихий,
удивленный и незнакомый голос: "Ћй!" -  и  сквозь  дым  увидел,  как  ‹ена
осторожно села на землю, опустив голову, слабо потираЯ грудь.
   - ‹ена! —то? - с тоской и бессилием крикнул он,  подползаЯ  к  ней,  и,
встав на колени, взЯл за плечи, почему-то чувствуЯ, что вот оно  случилось
рЯдом, возле него, случилось то страшное, неожиданное, чего он  не  хотел,
что не должно было случитьсЯ, но что случилось.
   - ‹ена! —то? Ќу говори!.. ђанило? Људа?..
   Ћн не говорил, а кричал и нежно, исступленно, требовательно  встрЯхивал
ее за плечи, впервые с ужасом перед случившимсЯ  видел,  как  моталась  ее
голова, ее упавшие на лицо волосы.
   - Људа? Људа ранило?..
   - ЉажетсЯ... кажетсЯ... нога.
   Ћн разобрал ее невнЯтный шепот, выдавленный белыми  при  свете  ракеты,
виновато улыбающимисЯ губами, и с жарким облегчением, окатившим его потом,
- мгновенно гимнастерка прилипла к спине,  -  рывком  сдвинул  автомат  за
плечи, сказал незнакомым себе, чужим голосом: "„ержись за шею",  -  поднЯл
ее на руки и понес, шагаЯ вверх по скату,  первый  раз  в  жизни  чувствуЯ
плотное, весомое прикосновение женского тела.
   Ћхватив его шею, она говорила покорно:
   - ’олько в госпиталь не отправлЯй менЯ.  џ  потерплю  немного.  џ  умею
терпеть...
   ‚ кустах он собрал людей - Џорохонько, ђемешкова и ѓорбачева,  приказал
найти ровик, похоронить ‘апрыкина здесь.


        13

   - ’ы сейчас не уходи к орудиЯм. Љогда нужно, тебЯ  предупредЯт.  ‡автра
ты отправишь менЯ в медсанбат.  Ќо  ведь  медсанбат  в  городе.  Ђ  город,
кажетсЯ, в окружении. Ќикогда  не  думала,  что  в  конце  войны  придетсЯ
попасть в окружение.
   - „орога на восток уже перерезана.  Ђ  впрочем,  это  неважно.  ’ебЯ  Я
переправлю, как и ѓусева. ѓорбачев переправит. Ћн сумеет.
   - ‡автра. ђанение совсем не страшное. Ќичего не будет.  џ  знаю.  ‘Ядь,
пожалуйста. •орошо? ’ы сЯдешь со мной?
   Ћн сел возле нар на снарЯдный  Ящик,  долго  молча  искал  по  карманам
папиросы. Ѓлиндаж туго встрЯхивало близкими  разрывами,  землЯ  с  мышиным
шорохом осыпалась в углах.
   - ‘овсем прекрасно, - сказал Ќовиков,  -  кончились  папиросы.  —то  ж,
будем курить махорку.
   Ћн досадливо вытрЯхнул  из  портсигара  табачную  пыль,  как-то  смешно
почесал нос, по-мальчишески улыбнулсЯ - она редко видела его таким,  затем
полез в планшет, достал остатки старой махорки.  €  сейчас  же,  сгонЯЯ  с
усталого лица эту мальчишески досадливую улыбку, озадаченно хмурЯсь, вынул
три плитки шоколада, которые давеча передал ему длЯ ‹ены младший лейтенант
Ђлешин.
   - Ќу вот, совсем забыл, - пробормотал он. - „лЯ тебЯ.  Ђлешин  передал.
‚се времЯ помнил - и забыл. ‚ылетело из головы. ‘о  всей  этой  кутерьмой.
Џрошу прощениЯ.
   - Ђлешин? - полуудивленно спросила она. - Њне? околад?
   - „а. •ороший он малый. €, наверно, в тебЯ влюблен. ќто очень похоже, -
сказал Ќовиков спокойно, как умел говорить.
   -  ‚  менЯ?  -  ‹ена  села  на  нары,  откинула  волосы  и   засмеЯлась
серебристым, легким смехом. - Ћн ведь  ребенок,  -  договорила  она  -  Ћн
думает, что Я люблю шоколад. Ћвчинников думал, что Я  люблю  духи,  губную
помаду, черт знает что!
   Џосмотрела на Ќовикова пристально внимательными глазами, в них теплилсЯ
смех, потом попросила мЯгко:
   - „ай мне газету и табак. џ сверну тебе козью ножку или  самокрутку.  џ
тысЯчу раз делала это раненым. Ђ то ты устал, вон руки дрожат. “стал ведь?
   Ћна оторвала кусочек от газеты,  неторопливо  насыпала  махорку,  умело
свернула папироску и протЯнула ему; и он особенно близко вдруг  увидел  ее
несмелую, ждущую улыбку.
   - Џослюни здесь. € все будет готово, - попросила она шепотом.
   - ’ы сама, - сказал Ќовиков. - ќто у тебЯ лучше получитсЯ.
   Ћн чувствовал: что-то нежное и горькое овеивало его, это ощущение жило,
не пропадало у него после того, как она в блиндаже прислонилась лбом к его
шее, после того разрыва мины, когда она осторожно  села  на  траву,  слабо
потираЯ грудь, и эта незнакомаЯ горькаЯ нежность  необоримо  подымалась  в
нем к ее ласковому смеху, к этой маленькой цигарке,  умело  свернутой  длЯ
него, к ее светлым коротким волосам, - они, падаЯ,  мешали  ей,  заслонЯли
щеку.
   ‚се три года войны он, слишком рано  ставший  офицером,  рано  начавший
командовать людьми, думал больше о других, чем о себе, жил  чужой  жизнью,
отказывал себе в том, что порой разрешал другим, и не привык и  не  хотел,
чтобы   о   нем   открыто   заботилсЯ   кто-то.   Ћн   видел,   как    она
задумчиво-медлительно узким кончиком Языка провела по краю  самокрутки  и,
тут же отстранив от губ, проговорила решительно:
   - Ќет, ты сам.
   € когда он взЯл папиросу, по его руке легко скользнули  ее  задрожавшие
пальцы. Ћн удивленно посмотрел ей в лицо,  заметил  в  неподвижных  глазах
тревожно  ласкающую  черноту,  увидел  черноту  замерших  ресниц,  спросил
неловко:
   - ’ы что, ‹ена?
   - ‘вертываю тебе папиросу... Ќо ты ведь не ранен. Ќе могу  представить,
чтобы тебЯ ранило. - € заговорила быстро, глЯдЯ, как  он  прикуривает,  по
привычке загородив ладонЯми огонек зажигалки: - џ замечала: больше убивают
и ранЯт молодых. Џочему? ‡ачем их? Ћпыта у них, осторожности меньше? Ђ вот
ты неосторожен, Я замечала... ’ы действительно не дорожишь жизнью?
   - Џо-настоЯщему Я не жил, - откровенно сказал Ќовиков. - Ќет, нарочно Я
под пули не лезу. Џросто иначе нельзЯ. ‚сю жизнь, иногда кажетсЯ,  воевал.
ѓде-то там, в бездне лет, один курс горного института,  книги,  настольнаЯ
лампа. Џрошлое можно уложить в одну строчку. ‚ настоЯщем -  одни  подбитые
танки. Ќе уложишь в страницу. Њожет быть, поэтому так кажетсЯ? - €  тотчас
поправил себЯ с прежней и неожиданной длЯ нее откровенностью:  -  Ђ  может
быть, и по-другому...
   - Џочему "другому"?
   - ‚ сорок первом году пошел в ополчение. Ќас окружили  под  ‘моленском,
согнали на шоссе тысЯч десЯть.  Ѓыли  с  нами,  мальчишками-студентами,  и
пожилые профессора. Ќекоторые из  них  не  верили  в  жестокость,  даже  в
последнюю минуту рассуждали о немецкой культуре,  о  Ѓахе,  о  ѓейне...  Ђ
немцы подтЯнули танки к шоссе, расставили зенитные пулеметы  на  обочинах.
Ђккуратно выстроили нас. € расстрелЯли,  наверно,  половину.  Ћстальных  -
тысЯч пЯть - сбили в колонну, погнали на запад, мимо ‘моленска.
   - € что?
   - ‚ ‘моленске Я бежал с тремЯ однокурсниками,  перешел  фронт.  Ќо  всю
войну до сих пор помню об этой гуманности.
   - џ знаю их, - сказала ‹ена, ненавидЯще сузив глаза. - џ  знаю,  как  и
ты!  Ћни  влезли  в  нашу  жизнь!  Ќо  ты  береги  себЯ...  ђазве   нельзЯ
как-нибудь... беречь себЯ?
   - Ќо Я берегу, - проговорил он и улыбнулсЯ. - џ это знаю.
   ‡а эти часы, пока они  были  вместе,  она  несколько  раз  видела,  как
улыбалсЯ он; улыбка эта казалась случайной, беглой, но в ту минуту,  когда
она поЯвлЯлась, сдержанное  выражение  на  лице  Ќовикова  пропадало,  оно
становилось мальчишески добрым, веселым, как бы ожидающим;  и  проглЯдывал
внезапно тот Ќовиков, который был незнаком ей, которого  она  не  знала  и
никогда не узнает, - было в этой короткой улыбке  то  прошлое,  довоенное,
школьное, неизвестное ей.
   „войной разрыв возле блиндажа тЯжко сдвинул, колыхнул нагретый  воздух.
‚ углах посыпались комьЯ земли на солому, со звоном упала гильза на столе,
дребезжа, скатилась на пол и там погасла,  точно  придушило  огонь.  ‘тало
очень темно. уршала  землЯ.  Ѓыло  слышно,  как  за  высотой  рассыпалась
длиннаЯ дробь пулемета.
   - ќто танки, - сказал Ќовиков и встал.
   - Ќовиков! - замирающим шепотом  позвала  ‹ена.  -  ’олько  не  зажигай
гильзу, скажи... џ знаю, что ты не любил менЯ, когда Я пришла в батарею. €
знаю, что ты думал. ‘лушай... ты, конечно, знаешь  адъютанта  ‘инькова  из
восемьдесЯт пЯтого. ‚ общем, он слишком надеЯлсЯ на свою силу.  Ћн  ударил
менЯ,  Я  ударила  его.  €  ушла  из  разведки.  Џотом   обо   мне   стали
распространЯтьсЯ слухи...
   Ћн молчал.
   - ’ы верил этим слухам? - спросила она не шевелЯсь.
   ‚ темноте он не видел ее лица, бровей, губ, слышал  только  шелестЯщий,
тающий шепот; часто, с щемЯщей нежной  болью,  оглушившей  его,  сдваивало
сердце. Ћн ощупью приблизилсЯ, наклонилсЯ к  ней  -  она  лежала,  -  руки
неуверенно нашли ее теплое, гибкое, сразу податливо  потЯнувшеесЯ  к  нему
тело, ее влажные пальцы скользнули  по  его  шее,  по  погонам,  воротнику
шинели, дыхание ветерком ожгло  щеку  Ќовикова.  Ћна  крепко,  исступленно
обнЯла его, и по этому дыханию,  по  ее  шепоту  он  так  порывисто  нашел
нежно-упругие, отдающиесЯ губы, что они оба задохнулись.
   ‘паренные разрывы толкнули, затрЯсли накаты,  рассыпчатый  шорох  земли
потек по стенам, и опЯть вверху  простучала  пулеметнаЯ  очередь.  Ќовиков
поднЯл голову.
   - Њне надо посты проверить,  посмотреть,  -  тихо,  незнакомым  голосом
сказал он, оторвалсЯ от теплоты  ее  груди,  рук  и,  не  находЯ  от  этой
полублизости, что сказать ей, договорил с  хрипотцой:  -  ’ебе  не  больно
ногу? џ могу сделать перевЯзку... ‡ажечь лампу?..
   - Ќет, - ответила она и заплакала. - Ќе  зажигай,  не  надо.  €ди...  џ
жду...


   Џосле плотной темноты землЯнки было  в  ходе  сообщениЯ  почти  светло.
‡арево высоко и огромно, километра на три в ширину, лохмато подымалось  за
высотой над городом; и показалось сейчас Ќовикову, что горели все кварталы
его и окраины. ‘литные звуки боЯ  гремели  оттуда  приближеннее,  четче  -
придвинулись с запада к высоте вплотную. ‚ыгибаЯсь фантастическими рыбами,
скользили там, среди  огненного  морЯ,  выгнутые  хвосты  реактивных  мин;
нагонЯющие  один  другой  разрывы  все  ощутимее,  все  полнозвучнее,  все
тЯжеловеснее отдавались на высоте.
   Ќовиков долго смотрел туда - на  Яркое  мигание  сигнальных  ракет  над
берегом  озера,  на  низкие  траектории  танковых  снарЯдов  на   окраине,
улавливал скрежет, отдаленное гудение моторов;  и  то,  что  испытывал  он
сейчас в землЯнке, обнимаЯ горЯчие,  покорные  плечи  ‹ены,  еще  ощутимо,
пьЯно жило в нем: близость ее тела, влажные  пальцы  на  шее,  податливые,
отдающиесЯ губы. € не верил, что  только  что  по-мужски  впервые  целовал
женщину там, в землЯнке, и она целовала  его  с  исступленной  решимостью,
готоваЯ отдать ему себЯ.
   Ћн  пошел  по  траншее.  ‚озле  огневой  позиции  вполголоса   окликнул
часового. Ќикто не отозвалсЯ. Џерешагнул через бруствер, увидел часового -
ђемешкова - и весь расчет: сидели на расстеленном между  станин  брезенте.
ђазговаривали шепотом, курили. ‘пал  один  ѓорбачев.  ‹ежал  на  снарЯдных
Ящиках, накрыв голову плащ-палаткой, шумно посапывал, ворочалсЯ неспокойно
во сне, двигал кирзовыми сапогами. €з голенищ  забыто  торчали  автоматные
магазины - видимо, давили ноги.
   ‡авидев Ќовикова, все разом  повернули  головы,  пристально,  выжидающе
смотрели на него. ђемешков, до этого говоривший что-то, вытер ладонью рот,
сморгнул, крепкие молодые скулы отсвечивали на зареве розовым.
   - Џочему не спите? - спросил Ќовиков. -  Ѓой  начнетсЯ,  носом  клевать
будете?
   € сел  на  бруствер.  Џорохонько  вдавил  окурок  в  землю,  мрачно,  с
перерывами вздохнул. Џотом охватил худые свои колени, уперсЯ в них  черным
небритым подбородком, узкое лицо передернулось вспоминающей усмешкой:
   - ќх, товарищ капитан...
   - ’анки спать не дают, - пробормотал наводчик ‘тепанов.
   ‡астенчиво, тихонько он поерзал на  станине,  короткий,  толстоватый  в
теле, расставив ноги, туго обвитые обмотками. Ћтветил и  кашлЯнул,  потер,
потеребил широкое, как блин,  лицо  свое,  как  бы  очищаЯ  его,  зачем-то
посмотрел на руку. Џальцы дрожали.
   - Ќа окраину танки вышли. ‹упЯт по  высоте  прЯмой  наводкой,  -  снова
произнес он виновато. - ‚идать, сильно жиманули наших в городе?  „рапанули
там... Њожет, наш фланг только и стоит?
   - †иманули? - переспросил Ќовиков.
   - Њожет, этой ночью и в живых нас не будет, товарищ  капитан,  -  робко
проговорил ‘тепанов, опЯть потираЯ, теребЯ круглые мЯгкие щеки.
   - …ще на вашей свадьбе после войны водку будем пить, - сказал убежденно
Ќовиков. - Ќевеста есть у вас? †дет, наверно.
   ‘тепанов с насилием улыбнулсЯ.
   - „а, женат Я, товарищ капитан. Љак раз после школы вышло.
   - ’ерпежу, значит, ниЯкого, - Ядовито вставил  Џорохонько,  по-прежнему
прижимаЯсь подбородком  к  коленЯм.  -  Ѓудь  ты,  малец,  в  моей  школе,
посоветовал бы  Я  твоей  мамке  снЯть  с  тебЯ  штаники  да  налагать  по
вопросительному знаку, щоб знал, Яка она, алгебра жизни. ‘ жинкой спать  -
нехитрое дело. - € с обычной своей независимостью обратилсЯ к Ќовикову:  -
Џравильно чи не правильно, товарищ капитан?
   Ћднако то, что ‘тепанов, парень  неповоротливый,  добрый,  застенчивый,
был женат, вызвало в Ќовикове странное чувство,  похожее  на  удивление  и
любопытство к нему, - оказываетсЯ, этот парень испытал то, что не  суждено
было испытать самому Ќовикову.
   - ќто вы, ‘тепанов, хорошо сделали, - заметил Ќовиков. - € дети есть?
   - Ќе успели мы, - пробормотал ‘тепанов.
   - Ђ это плохо, - сказал Ќовиков, как будто  сам  имел  семью.  -  Џосле
войны солдата должны ждать дети.
   Ѓлизкий выстрел выделилсЯ из звуков боЯ, раскатисто ударил по высоте со
стороны города. ђазрыв вырос  шагах  в  тридцати  правее  орудиЯ.  Ћпадала
землЯ. Ћсколки, прерывисто фырча, прошли над огневой,  увесисто  зашлепали
за бруствером. € сейчас же за высотой отчетливо простучал пулемет  -  пули
пронеслись левее орудиЯ.
   ‚се смотрели на город.
   - ‡дороваЯ жаба плюхнула,  всамделе  танки  прорвались  к  окраинам,  -
произнес ђемешков, покосившись туда,  где  упали  осколки,  но  голову  не
пригнул, только слегка подалсЯ книзу.
   -  ’оварищ  капитан,  видели?  ѓде  они,  фрицы?  -  встрепенувшись,  с
хрипотцой заговорил ‘тепанов. - Џод нос зашли.  Ќе  выдержали  там,  а  мы
стоим...
   ’еперь все вопросительно глЯдели на Ќовикова. ‘олдаты вроде бы ждали от
него подтверждениЯ, что немцы действительно прорвались к окраинам  города,
что на пространстве между окраиной и высотой, по-видимому, уже мало пехоты
или вовсе нет ее.
   Ќовиков знал: могло быть то и другое, но, что бы ни говорил  он  сейчас
успокоительное, обнадеживающее, лживо-бодрое, это  не  рассеЯло  бы  тупой
тревоги, и понимал, что успокаивать солдат  не  имело  смысла.  €  Ќовиков
сказал резко:
   -  “бедить  себЯ  в  том,  что  немцы  захватЯт  город  и  прорвутсЯ  в
—ехословакию, легче всего. Ќо если  они  прорвутсЯ,  а  мы  их  пропустим,
считайте, ‘тепанов, что война продлитсЯ. •отите этого? џ тоже  нет.  Ђ  мы
можем их  пропустить,  и  они  уйдут  без  боЯ.  ‘покойно  уйдут,  подавЯт
восстание словаков, чтобы воевать потом. ‚ы понЯли? Ќа  какой  черт  тогда
положили здесь половину  батареи?  „а  и  не  только  мы!..  —то  молчите,
‘тепанов?
   - „а что вы,  товарищ  капитан?  „а  Я  же  просто...  -  забормотал  в
замешательстве, все щупаЯ, дергаЯ мЯсистые щеки.
   - ‹адно, бывает. Ѓудем считать, что этого  разговора  не  было,  -  уже
дружески сказал Ќовиков и чуть-чуть улыбнулсЯ. - ђемешков, что вы это  тут
рассказывали? Ќе секрет - послушаю, секрет - уйду.
   - ’оже чушь плел про Якусь  старушку,  -  насмешливо-мрачно  проговорил
Џорохонько и отмахнулсЯ. - ‹Ягалов был, тот рассказывал про мирную  жизнь.
џк писал. Ђ это так - баланда,  рвет  с  нее...  Ѓрешет  лучше,  чем  конь
бегает!
   ђемешков помЯлсЯ, заморгал белыми ресницами.
   - Ќет, серьезно, не врал Я, честное слово, товарищ капитан, - заговорил
он с запинкой, казалось оправдываЯсь. - Џошла у нас одна старушка в лес за
ежевикой. Ќет, ты, Џорохонько, рукой не махай, это правда, честное  слово.
Ќу вот, пошла... и упала. Ђ у нас много колодцев высохших в лесу,  и  змей
там всЯких по-олно. Ќу, нашли эту старушку соседние колхозники дней  через
пЯть всю в змеЯх - мертваЯ...
   € ђемешков таинственно, вприщур проследил  за  полетом  реактивных  мин
среди зарева. Ћн, похоже было, ждал, что его  будут  просить  рассказывать
дальше и подробнее. Ќо солдаты молчали.
   - ‡меи? - скрипучим баритоном спросил  старшина  ѓорбачев,  завозившись
под плащ-палаткой: видимо, проснулсЯ только что.
   ђемешков взглЯнул в сторону Ящиков, сниженным голосом подтвердил:
   - Ќу да, гадюки и всЯкие там...
   - Ќи одна бы не ушла! - заспанно рокотнул из-под плащ-палатки  ѓорбачев
и, сладко зевнув, крЯкнул.
   - Љак это так? Љто? - не понЯл ђемешков.
   - ‚сех бы передушил! - сказал  ѓорбачев,  поворачиваЯсь  на  Ящиках.  -
Ќашел чем пугать.
   - ’ак же змей много. Ќу, уж брось ты!
   - Ђ-а! —епуха гороховаЯ! ‚сех бы передавил! —его бросать? Ќи  одной  не
осталось бы. Ђ ты бы нет?
   - Ћ себе не думал, - ответил ђемешков обиженно.
   - ќто кто ж тебЯ так учил? ‚ каких школах?
   ѓорбачев не откинул плащ-палатки, не встал - он, крЯкаЯ сонно,  нажимом
ног немного стЯнул сапоги, потом, не дождавшись  ответа,  затих  на  боку,
задышал спокойно и ровно - так мог спать лишь физически крепкий,  здоровый
человек.
   - ‘траннаЯ историЯ,  -  сказал  Ќовиков  без  улыбки;  он  помнил,  как
прорывалсЯ вместе с ђемешковым к орудиЯм Ћвчинникова, и  ему  не  хотелось
обижать его. - Ћчень страннаЯ,  но  довольно  интереснаЯ.  -  €,  вставаЯ,
добавил: - Ѓудет свЯзь - вызвать. џ - ко второму орудию.
   ‘права ударил танк по высоте.


   ’олько сейчас,  наедине  с  собой,  шагаЯ  к  орудию  Ђлешина,  он  мог
тщательно взвесить всю серьезность создавшегосЯ положениЯ. Ѓыло Ясно:  бой
в городе, длившийсЯ вторые сутки, достиг того  предела,  когда  достаточно
легкого перевеса сил немцев - и судьба города будет решена: его сдадут.  €
этот перевес был у немцев. ќто была та прорвавшаЯсЯ из  ђивн  группировка,
что после утреннего боЯ отошла в лес, сохранЯЯ танки, и  прекратила  атаки
перед высотой. ‚се, что видел Ќовиков в котловине,  когда  шли  к  орудиЯм
Ћвчинникова, убеждало: немцы разминируют поле, открываЯ проходы к озеру, к
переправе и к высоте.  Ќо  медлительность  их  была  загадочна,  до  конца
непонЯтна ему. Ћн хотел и не мог  точно  предугадать,  что  случитсЯ  этой
ночью, через минуту, через час или к утру, и все же не верил,  что  сдадут
этот город, что немцы уйдут через границу  в  —ехословакию.  ‚  этом  была
большаЯ невозможность, чем потерЯть все, что свЯзывало  его  с  людьми,  с
которыми он дошел до Љарпат.
   ‚торое орудие стоЯло на правом краю высоты.
   - ‘той! Љто топает?
   - Љапитан Ќовиков.
   —еловеческий силуэт в плащ-палатке затемнел возле низкого щита  орудиЯ;
лунный свет полосами серебрилсЯ на плечах часового.  Ћн  шагнул  навстречу
Ќовикову, и тот спросил не без удивлениЯ:
   - Љто это - Ђлешин? —то за новость? ’ы часовой?
   - џ, товарищ капитан, - возбужденно ответил Ђлешин. - ‚сех загнал спать
в землЯнку. ’орчат и торчат на огневой. ЏрЯмо зло берет. Џусть успокоЯтсЯ.
   Ќовиков невольно усмехнулсЯ.
   - ‘егоднЯ, ‚итЯ, сами солдаты решают - спать им или не спать. Ђ уж если
офицер часового изображает, тут не успокоишь. џсно, ‚итЯ? Џоставь солдата,
не трепи им нервы.
   - ‘лушаюсь, - охотно ответил Ђлешин, сдвинул козырек  со  лба,  сбросил
плащ-палатку, будто жарко было, заговорил с оживлением: - —то они  молчат?
Ќадоело ждать! ‘корей бы, товарищ капитан!..
   ‚переди, над пехотными траншеЯми, встала ракета. Џовисла в тихом  синем
воздухе, потухаЯ, скатилась в минн