 достал  с  какой-то
чрезмерной   поспешностью   записную   книжку   в   кожаном   переплетике,
автоматический карандаш, начертил что-то довольно-таки нервозно и с  виной
и робостью поднЯл глаза на ЂлексеЯ.
   - ‚от так было на перекрестке, Ђлеша...
   - Ќу? - требовательно сказал Ђлексей. - ђазводи.
   - џ пропускаю мотоциклиста, трамвай. Џосле этого делаю левый поворот на
перекрестке. ’ак?
   - —то же ты не развел так инспектору? - спросил Ђлексей с укоризной.  -
ђастерЯлсЯ, что ли?
   - ‘остоЯние прострации, - убито вздохнул Ћлег ѓеннадьевич и снова обтер
платком влажные залысины. - ЂдскаЯ неуверенность,  понимаешь,  какаЯ-то...
’еперь не представлЯю, как сдам послезавтра практическую езду. …сли  опЯть
будет принимать какой-нибудь мрачный тип, Я пропал!..
   - Ђ если ты будешь думать об этом, - прервал Ђлексей,  -  Я  немедленно
прекращаю обкатывать  твою  машину,  и  можешь  завтра  же  продать  ее  в
комиссионном магазине. ќто тебе Ясно?
   - „а, да.  -  Ћлег  ѓеннадьевич,  искательно  глЯдЯ  своими  виноватыми
глазами на ЂлексеЯ, забормотал: - Њожет быть, все это действительно не длЯ
менЯ, бог к этому делу способностЯми обошел...
   - —епуху говоришь, Ћлег! - опЯть  заговорил  Ђлексей.  -  ’ы  пересдашь
правила и сдашь практическую езду. ’ы куда? „омой сейчас? Ђ ну-ка пойдем к
машине. Џока не очень Ясны причины паники.  ђановато  отступаешь.  ‘лушай,
‚алЯ, ты можешь ехать. ‡автра увидимсЯ. •ватит зевать - челюсти вывихнешь!
- Ћн повернулсЯ к демонстративно скучающему ‚алерию; тот  зевал,  сидЯ  на
подоконнике; перевел взглЯд на  Ќикиту,  добавил:  -  …сли  ты,  брат,  не
против, поедем  с  Ћлегом  ѓеннадьевичем,  Я  покажу  тебе  новую  Њоскву.
ћго-‡апад. Џоехали вместе.
   - Ќо... как это? - выговорил Ћлег  ѓеннадьевич  и  привстал,  засовываЯ
смЯтый платок в карман.  -  ’ы  хочешь,  чтобы  Я...  вел  машину?  Ќ-нет,
Ђлексей, Я лучше сегоднЯ на такси... ћго-‡апад - это через  весь  город...
‘обью еще кого-нибудь, упаси боже...
   Ђлексей настойчивым тоном оборвал его:
   - џ хочу, чтобы ты довез себЯ домой на своей машине. џсно? ‡ачем Я тебЯ
учил? ‚се получитсЯ. џ буду сидеть рЯдом. Љак в учебной. Ќадеюсь,  ты  уже
не в состоЯнии прострации?
   - Ќе знаю, Ђлеша.
   - ’ем лучше и легче. Џошли к машине.
   - џ немного провожу вас, - проговорил сквозь  зевоту  невинным  голосом
‚алерий и с выражением безразличиЯ намотал и размотал  на  пальце  цепочку
ключика от машины. - џ могу вас сопровождать, так сказать, эскортом.
   Ќо как  только  Ђлексей  с  инженером  вышли,  он  иронически  покрутил
ключиком возле виска, сказал Ќиките:
   -  “  нашего  братца   профессиональный   заскок.   ѓвардейскаЯ   фирма
автоинструктора. € одержимость. Љаждый по-своему с ума сходит. Џоэтому  не
удивлЯйсЯ. ‡начит, ты с ними, братишка?
   - „а. Џоеду. Ђ что?
   - Џо-моему, этот инженер - полнейшаЯ бездарность в смысле вождениЯ.  Ќа
кой бес возитсЯ с ним Ђлешка, не понимаю!


        7

   ‚ центре города машина подолгу останавливалась на  узких  перекрестках,
пропускаЯ сверкающий  под  низким  предзакатным  солнцем  плотный,  слитно
ревущий поток уличного движениЯ, и,  переждав,  с  запозданием  и  рывками
трогалась на зеленый свет, набираЯ  скорость,  и  Ћлег  ѓеннадьевич,  весь
напрЯженный, без пиджака - под мышками белаЯ  сорочка  намокла,  -  вобрав
голову в плечи, торопЯсь,  переключал  скрежещущие  скорости,  опасливо  и
умолЯюще косилсЯ при этом на ЂлексеЯ, как в ожидании окрика или удара.  Ќо
Ђлексей не говорил ни слова, как бы не замечал ничего.
   Ќесколько раз на этих перекрестках, то отставаЯ, то обгонЯЯ, вплотную к
машине притирал свою обшарпанную "Џобеду" ‚алерий,  смеЯсь,  махал  рукой,
поощрительно кричал им:
   - Ќу, жмите, милые, жмите! ‚переди ни одного милиционера! Ќикитушка,  а
может, ко мне?
   €, помахав, уносилсЯ  вперед,  лавируЯ  между  рЯдами  машин  с  наглой
лихостью матерого таксиста, легко втираЯсь  в  этот  бесконечно  катЯщийсЯ
поток улицы.
   Џредвечернее солнце сухо жгло, в оранжевой пыли стоЯло над  крышами;  в
машине было нестерпимо душно, химически пахла кожа новеньких,  пропеченных
солнцем сидений, и пахло теплым маслом, горЯчей резиной;  на  перекрестках
удушливо врывалсЯ в окна выхлопной газ от  гремевших,  лЯзгающих  кузовами
грузовиков;  нескончаемо  огромный  перенаселенный   город   сиЯл,   везде
вспыхивал  стеклами  этажей  недавно  выстроенных  блочных  домов,  лениво
чертили по белесому знойному небу железные стрелы кранов над строительными
лесами; густые  толпы  народа  хаотично  скоплЯлись,  заполнЯли  тротуары,
длинные очереди ожидали на остановках; и, отЯжелев от пассажиров,  как  бы
огрузшие, шли по расплавленному асфальту троллейбусы -  были  часы  "пик",
когда  город,  накаленный  солнцем  и  моторами  за  день,  весь  горЯчий,
достигает предельной точки в своем бешеном ритме,  в  своем  шуме,  визге,
грохоте, в своей толчее, в своем убыстренном в эти часы движении.
   - ЌачалсЯ ћго-‡апад, Ќикита, новый район, -  сказал,  не  оборачиваЯсь,
Ђлексей. - Ќе похоже на ‡амоскворечье, верно?
   "‡ачем он мне это показывает?" - подумал  Ќикита  и  почти  равнодушно,
мельком посмотрел на однообразные,  неуклюжие  квадраты  белых,  с  узкими
балкончиками домов, на те же пульсирующие толпы народа  на  тротуарах,  на
жаркий и широкий, как площадь, разделенный пыльными тополЯми, проспект, по
которому в завывающем, тесно сбитом потоке двигалась их машина,  и  устало
откинулсЯ на сиденье, изнеможенный жарой, духотой, слабо пытаЯсь понЯть  и
не понимаЯ, зачем он  согласилсЯ  ехать  куда-то  на  ћго-‡апад  вместе  с
Ђлексеем и его учеником, хотЯ ему было все равно, куда ехать, и он не  мог
бы дать себе отчет в том, что сейчас длЯ него имело значение, так  как  не
имело значениЯ многое, что раньше было осмысленно логичным  и  прочным,  а
теперь только соизмеримым с прежним.
   € может быть, поэтому ему непонЯтно было и  раздражало  волнение  Ћлега
ѓеннадьевича, и почему-то  не  хотелось  видеть  его  влажные  на  затылке
светлые волосы, уже тронутые нитЯми седины,  его  красную  подбритую  шею,
видеть его суетливые рывки полнеющими покатыми плечами и  этот  испуганный
взглЯд в сторону ЂлексеЯ при скрежете скоростей.
   "Ќеужели это так важно... то,  что  он  делает?  -  подумал  Ќикита.  -
Ќеужели это так ему нужно?"
   - ђуль! - вдруг сказал Ђлексей и наклонилсЯ, выровнЯл руль одной рукой.
- Ќе кидай его, черт возьми, как автомат! ’ы не в атаку идешь. ‚ыбери одно
направление и не вилЯй. ‘покойно.
   - „а, да, Ђлеша, - сконфуженно пробормотал Ћлег ѓеннадьевич.  -  џ  так
буду. ‚се времЯ забываю. ’ы командуй, Ђлеша.
   Ђлексей сказал:
   - Џопробуй без команд. - €, помолчав, усмехнулсЯ. - ‡наешь, Ћлег, что Я
вспомнил? Ќочную атаку немцев на "Љрасном ЋктЯбре". ‚спомнил вот, не  знаю
почему. ’ы со взводом стоЯл справа от  менЯ.  ‚  стыке  с  ротой  капитана
‘ероштана.
   - ђазве? - спросил Ћлег  ѓеннадьевич,  не  отрываЯ  вниманиЯ  от  жарко
блещущего под солнцем ветрового стекла. - ’ы говоришь, капитана ‘ероштана?
   - „а, мы занимали оборону  на  границе  с  цехом  номер  четыре.  ‚озле
баррикад из металлолома. Ќемцы пошли ночью. •олод был, замерзала смазка на
автоматах. Њы услышали, как они запутались в проволоке, и закричали. ’огда
была почти рукопашнаЯ. Џомнишь?
   - „а, вспоминаю... ЉажетсЯ, перед Ќовым годом. Ђ, Ђлеша?
   - Ќу вот. Ђ после ты пришел с флЯгой спирта. “ какого-то убитого  немца
взЯл. Џрекрасный был спирт! Џо-моему, авиационный.
   - џ? ‘ флЯгой спирта? - восторженно изумилсЯ Ћлег ѓеннадьевич. - ‚зЯл у
какого-то убитого немца?
   - Џомнишь, сидели в блиндаже, пили спирт, а  ты  еще  о  какой-то  ’ане
говорил, однокласснице, что ли. Ћна  писала  тебе.  ‡абыл  тебЯ  спросить,
Ћлег. „авно хотел... ’вою жену ’аней зовут?
   Њашина затормозила в разгорЯченном, со всех сторон дышащем отработанным
бензином железном стаде, нетерпеливо и густо  скопившемсЯ  перед  огромным
перекрестком, залитым солнцем. ЋжидаЯ зеленый свет, вибрировали,  работали
вокруг на холостом  ходу  моторы,  и  Ќикита,  выпрЯмившись  после  толчка
вперед,  с  непониманием  увидел   испуганное,   оторопелое   лицо   Ћлега
ѓеннадьевича, услышал его внезапно рассерженный голос:
   - ЋпЯть Я резко нажал, по-идиотски! Џрости, пожалуйста, Ђлеша... џ  как
расплавленный, хоть выжимай.
   Џо его щеке скатывались  струйки  пота;  Ђлексей  по-прежнему  спокойно
сказал:
   - ‘ нами сидела санинструктор ‡оЯ. Ђ ты уже пьЯный был, говорил об этой
’ане, а ‡оЯ тебЯ успокаивала, терла тебе уши и смеЯлась. ќто ты,  кажетсЯ,
о ней сказал: "Љолокольчик из медсанбата"?
   Ћлег ѓеннадьевич в утомлении облокотилсЯ на руль, потер седеющие виски,
точно в эту минуту усиленно напрЯгаЯ  памЯть,  чтобы  вспомнить,  повторил
нащупывающим тоном.
   - ‡оЯ, ‡оЯ... Ђх да, ‡оЯ! - Ћн, вспомнив, засмеЯлсЯ. - ‡оЯ  с  немецким
"вальтером".  ЉажетсЯ,  ты  ей  пистолет  трофейный  подарил.  ‘инеглазаЯ,
тоненькаЯ! ‚ тебЯ была без ума влюблена. „а, колокольчик, помню,  как  же,
Ђлеша! ’ы же ведь был командиром  роты.  ‘начала  она  бегала  к  тебе  из
медсанбата, а потом перешла в роту санинструктором.
   - Ќаоборот, - ответил Ђлексей, взглЯдываЯ на красный зрачок  светофора.
- џ бегал, а не она. ‡оЯ погибла в сорок  третьем.  Ќа  Љурской  дуге.  ‚о
взводе ђЯгузова.
   - Љакого ђЯгузова? ђазве она погибла? Ќеужели?.. Ќе может быть!
   - ’ы это должен помнить. Ћна погибла у нас на  батарее.  Џод  ЏопырЯми.
Љогда в стык прорвались немецкие танки и  отсекли  нашу  роту...  ‘едьмого
июлЯ сорок третьего.
   -  Ђх,  шут  возьми,  склероз,  склероз  начинаетсЯ!  -   сказал   Ћлег
ѓеннадьевич и согнутым пальцем постучал себе в лоб. - ‘колько лет,  Ђлеша,
прошло! Љак будто и войны не было. Ќе веритсЯ...
   - Ќе так уж много. Ќе так уж...
   - Ћх много, Ђлеша!
   - Ќе предмет длЯ спора.  Џросто  мы  по  уши  погрЯзли  в  повседневных
мелочах быта. Љ сожалению, забываем все. Џрости, Ћлег, ты не ответил: ’анЯ
стала твоей женой?
   - Ќет, знаешь... ‚стретились после  войны.  џ  был  в  какой-то  драной
шинели. Ћна вроде менЯ не узнала. "‡дравствуйте, до  свиданиЯ".  Ђ  потом,
когда в "‚ечерке" было объЯвление о моей защите кандидатской, она все-таки
прислала поздравительную телеграмму. “  менЯ  жена  инженер-химик.  „октор
наук. џ, видишь ли, женилсЯ поздно...
   - Љак ее звать?
   - ѓалина. ѓалина ‚асильевна.
   - ’ы хорошо живешь, Ћлег?
   - †иву, в общем, ни на что не жалуюсь. —то ж, пожалуй, все  хорошо.  Ќо
если бы... …сли б еще послезавтра сдать вот это вождение -  гора  с  плеч.
ѓлупо, но факт!
   - Ќе дергай  скорости,  -  сказал  Ђлексей.  -  Џлавно  выжимай  педаль
сцеплениЯ. Џошли. ‡еленый свет.
   Њашина тронулась рывками в сразу неистово  помчавшемсЯ  железном  стаде
машин, и Ђлексей отвернулсЯ к окну, как будто не хотел  и  не  мог  видеть
суматошных  движений  рук  Ћлега  ѓеннадьевича,  с  металлическим  рокотом
переводЯщего скорости, и его  белой  полоски  зубов,  прикусивших  верхнюю
губу.
   - ‘тарею, вероЯтно,  Ђлеша...  †ивешь  как  заведенный,  в  сумасшедшем
ритме. Љ вечеру устаю чертовски. Ђ голова  будто  кибернетическаЯ  машина:
даны параметры - и все в одном направлении! - с горЯчностью заговорил Ћлег
ѓеннадьевич. - Ѓудь это не  ты,  никогда  не  сел  бы  вот  так  за  руль!
Џо-моему, у менЯ никаких шоферских данных!.. …сли бы такаЯ реакциЯ была на
войне - ухлопало бы в первой атаке...
   - Џрекрати ныть, Ћлег, - сказал Ђлексей. - …сли уже  сел,  то  прошу  -
спокойствие. ќто длЯ тебЯ сейчас главное. џсно?
   Ќикита смотрел  на  затылок  Ћлега  ѓеннадьевича  и  почему-то  сейчас,
стараЯсь подавить в себе странную к нему неприЯзнь,  откинулсЯ  на  заднем
сиденье, и тотчас Ђлексей внимательно посмотрел, спросил с сочувствием:
   - ’ы что, брат? Ќадоело?
   - „а, одурел от жары, - проговорил Ќикита. - Њы скоро приедем?
   - „ва квартала осталось, - ответил Ћлег ѓеннадьевич. - Љак в бане. •оть
бы дождь, правда?
   - џ не люблю дождь, - сказал с необъЯснимой резкостью Ќикита.  -  Џусть
уж лучше жара.
   -  „а  как  сказать,  в  общем,  конечно,  -  мЯгко   согласилсЯ   Ћлег
ѓеннадьевич. - ‚ ваши годы мы  думали  так  же.  Џомнишь,  Ђлеша,  как  мы
ненавидели на фронте дождь и  снег?  ‘лава  богу,  что  ваши  ощущениЯ  не
свЯзаны с войной.
   - ‘лава богу, - ответил Ќикита.
   - ’ы кого-нибудь встречал в последние годы? -  спросил  Ђлексей.  -  €з
роты, из полка...
   - ‚ последние годы?  Ќет.  Ќикого...  Ќет,  ты  знаешь,  встречал.  „а,
встречал! - поправилсЯ оживленно Ћлег ѓеннадьевич. - ‹ет пЯть назад.  …хал
в Љисловодск, вижу, в вагоне стоит проводник высоченного такого  роста,  и
знаешь, вижу - какое-то странно знакомое у него лицо. Ѓудто во сне  видел.
ѓде Я его встречал?  Љогда?  ‚хожу  в  купе,  говорю  жене:  "Џо-моему,  с
проводником из нашего вагона Я вместе воевал, но,  хоть  убей,  забыл  его
фамилию. ‘ейчас Я его приглашу в купе и  спрошу  у  него".  †ена  говорит:
"Ќеудобно. Ђ если ты ошибсЯ? …сть ведь похожие типы людей". ’ак, Ђлеша,  и
не поговорили, знаешь. Ђ в Љисловодске вдруг  вспомнил:  Ѓаранов!  ‘тарший
сержант Ѓаранов, мой командир отделениЯ! Ћчень досадно было, да поздно!..
   - Ђ ты, пожалуй, не ошибсЯ: Ѓаранов, кажетсЯ, откуда-то из  ‘таврополЯ.
Ќо откуда точно, тоже забыл.
   - Ђ ты кого-нибудь встречал?
   - Љроме тебЯ, нет, - ответил  Ђлексей  и  после  молчаниЯ  повторил:  -
Ќикого. Ћт нашего поколениЯ немного  осталось.  ‚ообще  нашего  фронтового
поколениЯ нет. Џоловина выбита под ‘талинградом, остальные - под  Љурском,
потом на „непре. Ќаш  год  призывалсЯ  в  сорок  втором.  €  сразу  -  под
‘талинград. Ќам просто повезло.
   - Љонечно, Ђлеша, ты  прав,  мальчишками  были.  ‡десь  левый  поворот,
Ђлеша, левый? Ќо где же знак? - встревоженно  завозилсЯ  на  сиденье  Ћлег
ѓеннадьевич, подаваЯсь к стеклу. - Џочему Я не вижу знака?
   - ‡десь его никогда и не было. Џора знать свои  —еремушки,  -  спокойно
сказал Ђлексей. - ќто ЏрофсоюзнаЯ. Љакой твой дом?
   - „а, мы приехали, - возбужденно заговорил Ћлег ѓеннадьевич, оборачиваЯ
к Ђлексею обрадованное, все в капельках пота лицо. - Џросто не  верю,  что
это Я сам вел  машину  через  весь  город!  ‚от  этот  дом,  за  магазином
"Њебель". ‡десь Я на пЯтом этаже.
   - „авай к подъезду. ‚ключи сигнал поворота.
   Ћлег ѓеннадьевич остановил машину напротив каменной арки ворот, вдохнул
в полную грудь воздух, с каким-то ребЯческим облегчением  ударил  ладонЯми
по рулю и тихонько засмеЯлсЯ счастливым смехом совершившего  тЯжелый  труд
человека. Ђлексей, коротко взглЯнув на  него,  выключил  сигнал  поворота,
сказал ровным голосом:
   - ’ы забыл выключить мигалку. ‡а вождение Я бы  тебе  поставил  тройку.
Ќет плавности. ђвешь скорости. …ще боишьсЯ машин. Ќа сегоднЯ все.
   - ’ройку? „а Я сам бы себе  двойку  поставил,  Ђлеша!  Ќо  первый  блин
всегда комом. ‚ нашем кабе в таких случаЯх говорЯт: приложим силы, доведем
до кондиции! ‘пасибо тебе за все! Џодожди!  -  Ћлег  ѓеннадьевич  перестал
смеЯтьсЯ, положил руку на плечо ЂлексеЯ, потЯнул к себе, затормошил его. -
Џодожди, разве ты не  зайдешь?  Ќе-ет,  прошу  ко  мне!  ‘ейчас  мы  уютно
посидим, достанем что-нибудь ледЯное из холодильника... Џравда,  нет  жены
дома. Ќо мы сами. …сть, капитан? Џрошу!
   € Ћлег ѓеннадьевич, весь счастливо сиЯЯ, вылез из машины, надел пиджак,
застегнул пуговичку, и при этом в лице  его,  в  том,  как  он  застегивал
пуговичку, было удовлетворение собой, некаЯ растроганность даже.
   - Љ сожалению, не могу, - сказал Ђлексей. - Ќикогда не  пью  за  рулем.
Џотом, как видишь, со мной мой брат, недавно приехал из  ‹енинграда,  а  Я
еще с ним толком не поговорил. Ѓудь здоров!
   ‚ открытую дверцу он протЯнул руку, и  Ћлег  ѓеннадьевич  двумЯ  руками
крепко схватил ее, удержал и  с  протестующим  упорством  потЯнул  его  из
машины, говорЯ:
   - —то это такое? ‘тавишь менЯ в  глупое  положение:  месЯц  обкатываешь
машину  и  не  берешь  деньги...  „аже  на  бензин.   Њогу   же   Я   хоть
когда-нибудь...
   - ‘лушай, Ћлег, - высвобождаЯ руку, оборвал Ђлексей. -  Џорешь  чепуху!
‚о-первых, Я  получаю  зарплату,  а  бензин  -  это  гроши.  ‚о-вторых,  Я
обкатываю машину фронтовому другу. ‚-третьих. Љогда Я учил  тебЯ  стрелЯть
по танкам из пэтээр, ты тоже платил мне?
   - ’о другое  дело.  Ќо  это  -  твой  труд.  ‡абудь,  что  Я  фронтовой
комвзвода. ’ы каждый раз затрачиваешь силы с таким  бесталанным  учеником,
как Я! ќто ж глупо, Ђлеша!
   -  Џошел  ты...  знаешь  куда?  -  выругалсЯ  Ђлексей  и,  всем   телом
посунувшись к рулю,  глЯнул  на  Ќикиту  прищуренными  глазами,  распахнул
правую дверцу. - ‘адись,  брат,  рЯдом.  Џока,  Ћлег!  ’ебе  действительно
полагаетсЯ сегоднЯ выпить. € если еще раз  заведешь  это  самое  -  будешь
искать другого инструктора! ‚се!
   Ћн включил мотор и теперь,  казалось,  не  обращал  вниманиЯ  на  Ћлега
ѓеннадьевича,  топтавшегосЯ  с  растерЯнной  полуулыбкой   около   машины,
подождал, пока Ќикита пересЯдет на переднее сиденье, сам захлопнул за  ним
дверцу, и,  когда  машина  тронулась,  поворачиваЯ  от  тротуара,  Ђлексей
положил локоть на опущенное стекло, проговорил уже смЯгченным тоном:
   - ‚ четверг повторим маршрут, Ћлег, Ясно?  џ  из  тебЯ  выжму  все.  „о
предела. Ѓез всЯких прострации. Џока!


   - Џрости, брат, Я тебЯ замотал с этой ездой. ’ы еще жив?
   - …ле дышу. Џотому что мне не очень  понравилсЯ  твой  фронтовой  друг,
если хочешь знать. ‚сю дорогу нудил.
   - Џоэтому не понравилсЯ?
   - Ђ он кем был на войне?
   - Љомандовал взводом в моей роте. ‹ейтенант.
   - Ђ ты?
   - џ? Ѓыл старшим лейтенантом. Љончил войну капитаном. —ем  он  тебе  не
понравилсЯ?
   - —то у него за идеЯ фикс непонЯтнаЯ - машину водить. „лЯ  чего?  Њодно
стало  иметь  свою  машину?  Ћн  инженер?  —ем  он  занимаетсЯ:   кастрюли
какие-нибудь в артели штампует?
   - „а, вижу, он тебе  здорово  не  понравилсЯ,  Ќикита!  Ќо  ты  глубоко
ошибаешьсЯ, Ћлег делает такие кастрюли, без чего самые скоростные самолеты
летать не смогут. Ћ его работе газеты не пишут. Ќо это уж дело другое.  Ќе
тема длЯ разговора.
   - Њожет быть. Ќо почему он трусил перед этим инспектором и перед тобой,
твой бывший лейтенант? Ћн ведь вместе с тобой воевал... Ќаверное, все было
вместе?
   - ЋпЯть ошибаешьсЯ. Ћлег  не  трус.  Ќаоборот.  Џервоклассной  смелости
парень. ‚от мы ехали сейчас, и Я вспоминал один случай на „непре...  ’огда
Я понЯл, кто такой Ћлег. € до конца войны не  изменил  мнениЯ.  Ђ  то,  на
„непре, многого стоило.
   - ’ы всех проверЯешь войной? Ђ если кто не воевал? Љак же тогда? Љак ты
относишьсЯ к таким?
   - Ќе только войной. Ќо  на  войне  человек  раскрывалсЯ  после  первого
выстрела. Ђ это говорит кое о чем.
   - ’ак что же это за историЯ? Ћн какой-нибудь подвиг совершил?
   - Џодвиг - понЯтие громкое. —то  ж,  времЯ  есть,  могу  рассказать.  Ђ
историЯ вот какаЯ, брат... ‚ сорок  третьем,  когда  Я  командовал  ротой,
приказано было первым форсировать „непр под Љиевом в  районе  трехъЯрусной
обороны немцев, захватить совсем крохотный  плацдарм  -  песчаную  отмель,
которую шагами можно было измерить: триста пЯтьдесЯт в глубину,  триста  в
ширину, как сейчас помню. € главное - держатьсЯ не меньше  пЯти  суток,  а
если возможно, и дольше. ’ак нужно было дивизии. Ђ в роте у менЯ было  сто
сорок  человек,  по  приказу  командира  дивизии   усилили   нас   десЯтью
пулеметами. Ќочью на лодках форсировали, то есть переплыли на правый берег
через полукилометровую ширину „непра, стали окапыватьсЯ в  кустарнике  без
боЯ, почти  без  потерь.  ’олько  одну  лодку  снесло  течением  во  времЯ
переправы, прибило к косе левее, к  самой  обороне  немцев.  Ћттуда  крики
слышали, пулеметные и автоматные очереди, ракеты взлетели,  но  на  помощь
прийти было невозможно. ‡а ночь мои ребЯта успели окопатьсЯ на отмели.  „о
первой немецкой траншеи метров сорок: ручные гранаты свободно  можно  было
добросить с высокого берега до наших Ячеек. € нам слышно было, как часовые
переговаривались в их окопах. Ќа рассвете они обнаружили нас. Ќу  а  потом
началось... ЏЯть дней и ночей непрерывных немецких атак, о  которых  двумЯ
словами не расскажешь. Ћни знали, сколько нас на отмели, и перед атаками в
рупор кричали минут по пЯть через переводчика: "‘давайтесь,  пощадим  вас!
‚ы обречены, русские €ваны! Ђ у нас будете пить водку, любить  женщин!  Њы
повысим вас в чине!" Њы лишь огнем отвечали. € после каждой атаки хоронили
убитых. ђота моЯ на глазах таЯла... Ќа шестую ночь сижу  в  окопе,  голова
мутнаЯ, днем осколками мины ранило в бровь и правую руку. ‚  ушах  звенит.
‚семи  силами  стараюсь  не  заснуть,  наблюдаю...  ‚  левой  руке   держу
парабеллум, в моем  отечественном  пистолете  патроны  кончились,  а  этот
парабеллум у убитого на бруствере немецкого офицера взЯл. ’ак  вот,  сижу,
глаза рукавом разлеплю и только об одном думаю: как бы  на  правом  фланге
мои ребЯтки не заснули - там к той ночи почти никого не осталось... ‚друг,
как во сне, слышу: справа от менЯ - выстрелы,  трассы,  крики...  ЉакаЯ-то
беготнЯ. Џотом наша сигнальнаЯ ракета. ‘хватил одной рукой ручной пулемет,
бегу со всех ног туда. € тут мне не по себе  стало:  немцы  молча  в  рост
бегают вдоль наших окопов и в  упор  солдат  расстреливают  из  автоматов.
‘разу понЯл: или боевое охранение снЯли, или все-таки мои ребЯта  заснули.
Ђ сон тогда был равен смерти. џ с пулеметом  упал  на  бруствер,  выпустил
весь диск до последнего патрона по этим немцам, над окопами бегающим, а  у
самого аж озноб... ‘лышу - стихло. Ћтшвырнул пулемет,  пошел  по  траншее,
считаю убитых - осталось из роты уже не больше десЯтка, из офицеров - Я да
Ћлег, командир взвода. €ду и, как в каком-то бреду, повторЯю одно и то же:
"“ нас еще, ребЯта, три пулемета и запас лент остались, назад пути нет,  а
отмель наша. Ќе спать. ’олько не спать, ребЯта". € тут  вижу:  в  окопчике
один солдат сидит, пожилой совсем дЯдька, смотрит на менЯ и сам вроде  без
звука плачет, слезы вытирает со щетины. Џрисел к нему. "—то, -  спрашиваю,
- отец? —то случилось? ђанило?" Ђ солдат слез удержать не может.  "Џропали
мы здесь, старший лейтенант. ‚сем,  видно,  пришел  конец".  ‚стаю  с  еще
неготовым ответом. —то сказать? € говорю, что тогда сам думал и  чтоб  все
слышали: "Ќе мы, отец, первые на этой земле умираем, не мы  последние.  „о
нас умирали люди и будут умирать. …сли же умрем здесь, считай, что  смерть
эта вполне обычнаЯ". Ћн спрашивает менЯ: "Ђ дети? Љак дети без нас?" ‚  те
годы мне это трудно было понЯть, детей, конечно, у менЯ и не ожидалось. Ќо
все-таки пришла мысль: "“ всех дети, у него, у тебЯ, у  всех".  -  "„а,  у
всех", - согласилсЯ. Ђ Я даже обрадовалсЯ этому ответу и  снова  повторЯю:
"Љончай, отец, с этим настроением. Ќичему это не поможет.  ‚се  мы  тут  в
одинаковом положении. …сли же раскиселимсЯ и в плен возьмут,  никто  своих
детей не увидит никогда". „ругих слов тогда не мог найти. ‚  общем,  ротой
стал командовать в девЯтнадцать, а некоторым моим солдатам было под  сорок
уже.
   ‚ последний день еще выстоЯли три атаки. Џомню, до этого днЯ у  менЯ  в
окопе пЯтьдесЯт "лимонок" оставалось и одна  граната  "эргэде"  -  все  до
одной "лимонки" по фрицам пошвырЯл, а эту солидную  "эргэде"  оставил  при
себе... ’ак вот, в последнюю ночь после третьей атаки снова проверЯю,  иду
по своей обороне. ‚езде ни выстрела, слышно только: раненые немцы  кричат,
стонут за бруствером,  а  во  взводах,  кажетсЯ,  и  раненых  нет:  прЯмые
попаданиЯ мин в  траншею.  €  пулеметы  все  поковерканы.  Ќе  пулеметы  -
металлолом. ‚сю роту сосчитал, как говоритсЯ, по  головам:  оставалось  из
ста сорока семь человек со мной.  Ќо  Я  хорошо  знаю:  ни  одного  целого
пулемета, ни одного патрона в парабеллуме, только моЯ единственнаЯ граната
"эргэде". ‚се смотрЯт на менЯ, молчат. Ђ менЯ от усталости и потери  крови
качает, как пьЯного, еле на ногах держусь, а держатьсЯ надо... ‘олдаты мои
едва живые, все в бородах, дышат с хрипом, исхудалые, но глаза еще  живут,
и у каждого в глазах вопрос: "Ђ что дальше, старший лейтенант?"
   џ выждал немного, потом вынул свою "эргэде".  ѓоворю:  "Њы  отбили  все
атаки. € вот у менЯ одна граната. ЏоследнЯЯ. Ќо если начнетсЯ  еще  атака,
встать вокруг менЯ, головами поближе - и Я чеку дерну,  чтоб  сразу  всем.
Љто против и сомневаетсЯ, отойти в сторону! Ђ  сейчас  -  всем  раздетьсЯ.
Џриказываю - переправлЯтьсЯ через „непр!"
   ‚се молчат, но снимают шинели. ’огда Я говорю  Ћлегу:  "Ђ  ну,  поползи
метров десЯть по отмели, проверь". ’от перелез через  бруствер,  пополз  в
сторону воды. Ђ луна как раз из-за облаков выглЯнула,  и  очень  Ясно  его
нижнЯЯ рубаха на песке выделЯетсЯ белым. Ќо немцы не  стрелЯют.  ‡ову  его
назад. Џриказываю всем  мокрым  песком,  грЯзью  замазать  нижние  рубахи.
ЋглЯдел солдат, спрашиваю, все ли на воде могут держатьсЯ. Ћказалось, все.
"’ак вот, возвращаемсЯ на тот берег. Џо песку  поползем  так:  в  середине
лейтенант Љустов с гранатой, все по бокам  -  если  немцы  будут  окружать
возле воды, даю сигнал: "—еку дергай! ‡а, мной!" Џотом поползли и поплыли.
Ќа том берегу менЯ почти без  сознаниЯ  вытаскивал  из  воды  Ћлег  -  мое
ранение и потерЯ крови сказались. Ќо семь человек из роты вывели,  хотЯ  в
штабе дивизии уже и не надеЯлись, что кто-то  из  нас  уцелел.  “же  после
госпиталЯ у Ћлега спрашиваю: "‘кажи, выдернул бы чеку из гранаты, если  бы
Я скомандовал?" Ђ он даже побледнел, как будто Я его оскорбил или  ударил:
"—то за вопрос? € не задумалсЯ бы". ‚от и всЯ эта историЯ. ’ак что,  брат,
с Ћлегом у менЯ особые отношениЯ. ‚месте с ним не  один  пуд  соли  съели.
’ебе все Ясно, Ќикита?
   - ‚се-таки завидую Я тебе, Ђлексей. ‚от ты воевал... ‚се  видел.  ’ебе,
наверно, повезло. ’воему поколению. ЌесмотрЯ ни на что.
   - ќтому нельзЯ завидовать. Љаждому выпало свое.
   - Ђлексей,  можешь  сказать?..  Џочему  ты  не  окончил  институт?  ’ы,
наверное, в автодорожном училсЯ?
   - —то ж, могу сказать... ќто  опЯть  о  войне.  Џосле  фронта  хотелось
самостоЯтельной жизни. € независимости. Ќе мог сидеть за столом и с  умным
видом слушать лекции.  ‘мотрел  на  профессора  и  думал:  "Ђ  вы  знаете,
уважаемый, как разрываетсЯ снарЯд на бруствере?" Џотом  у  менЯ  уже  была
семьЯ. ђано женилсЯ. ‘нЯть комнату  стоило  две  стипендии.  ќто  понЯтно,
брат? Ќо было все-таки веселое времЯ - мы вернулись с ощущением, что  весь
мир перед нами. ‡авоеванный и освобожденный. Џо вечерам  собирались,  пили
водку, вспоминали  фронтовых  ребЯт,  живых  и  погибших,  и  ждали  манны
небесной. Џотом бросил институт и, знаешь, почти не жалею об этом. џ люблю
машину, сам не знаю почему. ‚прочем, конечно, знаю.  Љак  живое  существо.
ќто может тебе показатьсЯ странным, но  сидеть  где-нибудь  в  конторе  по
восемь часов и общатьсЯ с бумагами не смог  бы.  €  с  учениками  возитьсЯ
люблю. ‘о всЯкими - бездарными и способными.
   - ’ы разве тогда не на „ине женилсЯ?
   - Ќет. „ину встретил потом.
   - Ђ перваЯ жена, Ђлексей... где она?
   -  Њы  разошлись,  брат.  …й,  как  говорЯт,  все  надоело.   Ќу,   это
неинтересно.
   - Ђ скажи, „ину ты по-настоЯщему любишь?  џ,  конечно,  не  имею  права
спрашивать, но...
   - Ђ ты без этих "но". …сли бы Я не любил „ину,  она  бы  не  была  моей
женой. €наче быть  не  могло.  ‚от  что.  Њы  сейчас  с  тобой  выедем  на
кольцевую. Ќе будем торопитьсЯ. ‚ Њоскве дышать нечем. „омой успеем.
   - „омой?..
   - —то ж, Я могу  тебЯ  завезти  к  ‚алерию.  €ли  переночуешь  у  менЯ?
ђаскладушка найдетсЯ.
   - Њне все равно. ‹учше все же к тебе. …сли не помешаю...
   - Ќаоборот. Љому ты можешь  помешать?  ‘кажи,  как  ты  вообще  живешь,
Ќикита?
   - Џросто живу. Љак  все  студенты.  Љорплю  над  конспектами.  •ожу  на
лекции, сдаю зачеты. ‚от видишь - в Њоскву приехал...
   - Ђ если откровенно, как ты живешь в последнее времЯ?
   - Њне все времЯ кажетсЯ, что мама не умерла. Џочему-то Я не  совсем  ее
понимал, а она ничего не говорила мне перед смертью. Џомню, как по вечерам
смотрела на менЯ - сидит, смотрит и молчит. ’огда  она  была  уже  больна.
Ќаверно, думала, как Я без нее останусь. Ђ Я не  мог  ничего  сделать.  Ќе
знал, что не вернетсЯ из больницы.
   - Џонимаю. Њожешь не объЯснЯть.
   Љогда  выехали  на  загородное   шоссе,   солнце   садилось   в   леса,
по-предвечернему нежарко  дрожало  в  золотистой  дымке  над  островерхими
крышами дач, прохладные тени сосен располосовывали дорогу, ветер с  мЯгким
запахом хвои врывалсЯ в открытые окна.


        8

   ‚ернулись в одиннадцатом часу; в окнах не горел свет. „ина, видимо, уже
спала; потом легли на раскладушках, вынесенных Ђлексеем  в  палисадник,  и
долго лежали молча. ’Януло свежестью от похолодевшей к ночи  травы,  тихий
двор был в неподвижном фиолетовом сумраке; над  крыльцом  вершины  тополей
слабо серебрились, стоЯли, застыв в ночной чистоте неба,  а  там,  вверху,
было вольно, светло, широко, и  пробивались  сквозь  листву  косые  лунные
коридоры, сетчато рассекали пахнущую сырым холодком тень от дома.
   Ќикита,  потираЯсь  подбородком  о  колючий  ворс  одеЯла,  смотрел  на
сквозные полосы дымчатого света - и  эти  два  днЯ  проходили  перед  ним,
путаЯсь, беспокоЯ, возникаЯ в памЯти. ‡Ябко сжимаЯсь  от  охватившего  его
чувства одиночества, он  понимал,  что  не  может  заснуть,  что  лежит  с
открытыми глазами на  раскладушке  не  в  ‹енинграде,  не  дома,  а  возле
темного,   давно   затихшего   домика   среди    незнакомого,    затихшего
‡амоскворечьЯ, среди спЯщих московских улиц, по  которым  лишь  изредка  с
отдаленным шелестом проезжало одинокое ночное такси.  €  Ќикита,  глЯдЯ  в
небо, ощущаЯ подбородком шершавый ворс одеЯла,  вдруг  услышал:  чиркнула,
сверкнула огнем спичка, сбоку горьковато потЯнуло дымком, и рЯдом - голос,
сдержанный, чуть, хрипловатый:
   - Ђ может быть, действительно, Ќикита, поехать тебе  со  мной  в  Љрым?
—ерез две недели у менЯ кончаютсЯ занЯтиЯ в автошколе.  Ѓуду  на  крымских
дорогах обкатывать машину и заеду к дочери. Љак ты? Љрым - это  прекрасно.
‘разу чувствуешь себЯ иначе.
   ‘ветлЯчок сигареты загоралсЯ Ярко, и Ќикита  увидел  уголок  губ,  край
щеки, блеск Ђлексеева глаза, почему-то Явственно вспомнил сдавленный  плач
„ины на кухне сегоднЯ днем, болезненно замкнутое лицо ЂлексеЯ,  повернутое
тогда к окну, ответил:
   - Ќет, Я не поеду. ‘пасибо.
   - Ђ в Љрыму южные мохнатые звезды, - медленно проговорил Ђлексей.  -  €
цикады. Њиллионы цикад ночью. ‚се звенит. Ћсобенно в лунную ночь.
   Ќикита сказал:
   - Ђ здесь сверчок.
   - „а, завелсЯ под крыльцом. —то ж, неплохо, когда и он трещит.
   Ќикита  не  ответил.  ѓде-то  в  темноте  крыльца,  в  трех  шагах   от
раскладушек,  по-деревенски  просверливал  звенЯщим  тырканьем,  неустанно
раскалывал ночное безмолвие сверчок,  на  миг  замолкал  и  вновь  посылал
сигналы в пространство, мимо матово синеющих сквозь тополЯ уличных крыш.
   Њолчали долго.
   - ‘кажи, Ќикита, значит, ‚ера ‹аврентьевна очень тЯжело болела?
   - “ менЯ были страшные ночи, когда болела  мать,  -  сказал  Ќикита.  -
Џолгода.
   - џ это представлЯю...
   Љрасно  разгоревшийсЯ  огонек  осветил  брови  ЂлексеЯ,  колыхнулсЯ  и,
трассой прочертив параболу, упал в траву, мерцаЯ там потухающей искрой.
   - ‘кажи, что ты знаешь о  моей  матери?  -  осторожно  и  тихо  спросил
Ќикита. - ’ы сказал, она приезжала сюда. Ћна об этом мне не  рассказывала.
’ы ее видел у ѓеоргиЯ ‹аврентьевича?
   - —то Я знаю? - помедлив,  проговорил  Ђлексей  и  повернулсЯ  на  бок,
странно-пристально вглЯдываЯсь в Ќикиту.  -  Ќе  много...  Ќо  все,  чтобы
понЯть, что с ней случилось до войны. Ќо это, брат, почти  бессмысленно...
„а, брат.
   Ќикита приподнЯлсЯ на локте, спросил:
   - —то бессмысленно?
   - Ѓессмысленно говорить о том, что уже ничему  не  поможет.  Ќичего  не
решит. Џотом все изменилось, другое времЯ. „умаю, что ты менЯ понимаешь.
   - Ђлексей, Я понимаю, о чем ты говоришь... Ќо что ты все-таки знаешь  о
моей матери? ‡ачем она приезжала сюда? - повторил с настойчивостью Ќикита,
глЯдЯ в  лицо  ЂлексеЯ.  ™ели  лунного  света,  дымЯсь,  сквозили  сверху,
разделЯЯ палисадник, как сетью. - ’ы начал... и не договорил.  ’ы  сказал,
что она приехала сюда в телогрейке...
   - ќто было, брат, давно, и не хочетсЯ, Ќикита, шевелить давнее, что уже
погасло. ‚озвращатьсЯ назад - что это даст? †ить прошлым невозможно.  ‚сем
нам надо жить настоЯщим, Ќикита. ‘огласен?
   - Ќо ведь она приезжала сюда... € разве Я не имею  права  знать,  зачем
она приезжала?
   - ‚от что, - произнес Ђлексей решительно. - „а,  ты  имеешь  право!  Ќо
сначала скажи мне: ‚ера ‹аврентьевна что-нибудь  говорила  тебе  раньше  о
ѓрекове? ’ы раньше слышал о нем?
   - ’олько один раз. Љогда  передавала  письмо.  Ћна  раньше  никогда  не
вспоминала о родственниках. ’олько о своей двоюродной сестре ‹изе.  Ќо  та
умерла десЯть лет назад.
   - ЏреклонЯюсь перед твоей матерью, - сказал Ђлексей, и раскладушка  под
ним закачалась, он лег на спину, заложил руки под  затылок.  -  ЊаленькаЯ,
нам девочка, была, только всЯ седаЯ. Ђ когда она писала письмо?
   - ‡а день перед смертью она дала мне письмо. ‚ больнице.
   - Ђ в письме что?
   - џ передал его ѓеоргию ‹аврентьевичу.
   - Ђ он что?
   - ‘казал, что мать в письме просит позаботитьсЯ обо мне,  перевести  из
‹енинградского  университета  в  Њѓ“.  —тобы  Я  жил  в  Њоскве.  ђЯдом  с
родственниками. Ѓольше ничего. џ не читал письма.
   Ќикита замолк; ночной воздух острой свежестью пробиралсЯ  к  его  голым
плечам, и он зЯб и от этого ночного  воздуха,  и  от  возникшего  нервного
холодка в груди.
   - Ќе может быть, - после паузы проговорил, как бы не  верЯ,  Ђлексей  и
некоторое времЯ лежал вытЯнувшись. Ќе было слышно его дыханиЯ. - Ќе  может
быть! - повторил он.
   ђаздробленные световые полосы переместились сквозь листву теперь  Ярко,
как узкие лезвиЯ, кололи, лезли в глаза Ќикиты, и  он  не  мог  разглЯдеть
лицо ЂлексеЯ, слышал удары своего сердца, они отдавались в висках.
   -  ќтого  Я  не  предполагал,  Ќикита.  „ело  в  том,  что  это   почти
невозможно... - Ђлексей, раздумываЯ,  помолчал,  договорил  размеренно:  -
Ќет, все-таки трудно поверить, чтобы она написала отцу так, как ты сказал.
   - Џочему трудно поверить? -  выговорил  Ќикита,  ощущаЯ  кожей  холодок
ночи, поползший ознобом по лицу, по плечам, по груди, и этот колючий озноб
заставил его стиснуть зубы, чтобы не выдать  дрожь  голоса.  -  Ћ  чем  ты
подумал?.. - глухо спросил он.
   - “ менЯ сложные счеты с  отцом.  €  давно,  -  ответил  Ђлексей  тоном
жесткого спокойствиЯ. - € это опЯть возвращение к прошлому. Џравда, многое
Я уже простил ему. ЌельзЯ ведь жить как натЯнутаЯ струна. „а и он не  тот.
€ Я не тот.
   - —то ты знаешь о матери, Ђлексей?
   - ’ы хочешь это знать? € выдержишь, если узнаешь правду отношений  ‚еры
‹аврентьевны с отцом?
   - џ хочу знать. € конечно, правду. € Я выдержу.
   - Ќу хорошо, брат. ’огда слушай, как было.
   Ђлексей сбросил одеЯло и в майке, в трусах сел на  раскладушке,  оперсЯ
на ее край; проступали в фиолетовом сумраке его  оголенные  колени;  потом
одна рука его задвигалась, стала шарить по  одеЯлу:  он,  вероЯтно,  искал
сигареты. ‘казал:
   - Љогда твоЯ мать вернулась, десЯть дней она была в Њоскве.  ‚  августе
месЯце. Љаждый день ходила в  ‚оенную  прокуратуру  и  каждый  день  ждала
реабилитации одного профессора, он тоже должен был вернутьсЯ _оттуда_. …го
фамилиЯ Ќиколаев. Ђ они когда-то шли по одному делу.  ’воЯ  мать  наводила
справки у новых уже тогда следователей, которые занимались  реабилитацией,
в том числе и этого профессора. ‚ архивах  искала  какие-то  документы.  €
жила это времЯ у менЯ.
   - Ћна жила здесь? “ тебЯ?
   - џ снимал комнатку на ‘адовой. Љак только Я женилсЯ, с  отцом  уже  не
жил. Џосле того как бросил институт, были крупные  объЯснениЯ:  он  считал
менЯ неудачником, а Я его - краснобаем. Ќо тогда ездил на Ђрбат чаще,  чем
сейчас. ‚от там однажды Я и увидел твою мать: маленькаЯ женщина с каким-то
рюкзачком вошла, сказала, что  ей  нужно  к  профессору  ѓрекову.  Ѓыла  в
телогреечке, в каких-то туфлЯх, парусиновых, что ли. џ в  гостиной  сидел,
курил... Ђ когда она вышла из кабинета, отец почти в истерике выскочил  за
ней, едва не рыдал, весь был совершенно не свой -  таким  никогда  его  не
видел. Џомню, он кричал: "ќто чудовищно! ќто фальшивка! Ћни обманули тебЯ!
Ќу, убей, убей менЯ, ‚ера!" “видел менЯ и сразу дверь в кабинет захлопнул.
Ђ Я подошел к ней, спросил, кто она, откуда. Ђ  потом  привез  ее  к  себе
ночевать. ’огда по всему понЯл:  после  разговора  с  отцом,  конечно,  не
останетсЯ на Ђрбате, а ей негде было... ‚ общем, братишка, вот  так  Я  ее
увидел.
   - € что? Ћ чем они говорили?
   - Ќа следствии твоей матери показали одну характеристику. Ѓыло  на  нее
сострЯпано дело по быстренькому доносу ее коллег, обвинили ее  черт  те  в
чем: в антимарксизме, во всех смертных грехах, в каких  можно  было  тогда
обвинить. Џохоже  было,  сводили  счеты  под  общий  шумок,  клеветали  не
оглЯдываЯсь. Ђ она просила у следователЯ только одного: чтобы он обратилсЯ
к старым большевикам, знающим ее с революции. ЌадеЯлась: тогда против  нее
отпадут все обвинениЯ, тогда все станет Ясным.  ‘ледователь,  видимо,  сам
несколько сомневалсЯ в составе целой горы туманных  преступлений  и  через
неделю объЯвил, что по ее просьбе обратилсЯ, и  обратилсЯ  даже  к  самому
близкому длЯ нее человеку. Љ  человеку  весьма  уважаемому.  Љ  известному
профессору. Ѓолее того, к ее родному брату. €  показал  характеристику.  €
прочитать дал. ‚ общем, Ясно, что это было за сочинение?.. ‚от тогда  твоЯ
мать после возвращениЯ и задала  отцу  вопрос,  как  же  он  мог  решитьсЯ
написать такое... Џотом она уехала. Ђ он  слег  с  инфарктом.  Џролежал  в
больнице четыре месЯца. ‚ернулсЯ домой как тень, даже  глаза  остекленели.
‚от и все. € знаешь, дело даже не в том, помогла бы ей эта  характеристика
или нет... ѓнуснаЯ историЯ, и Я не пойму до сих пор - малодушие  это  было
или контузиЯ страхом? €  знаешь,  все  эти  годы  он  суетитсЯ  добреньким
старичком, направо и налево одалживает деньги студентам  до  стипендии,  а
вызывает у менЯ какую-то жалость. €менно жалость. € вроде  тошноты,  будто
воску наглоталсЯ. €ногда думаю: может быть, много лет замаливает грехи?  ‚
общем, у него такой возраст, когда, как говорЯт, о боге начинают думать...
   Ќикита уже плохо слушал, что говорил Ђлексей; металлический непрерывный
звон сверчка соединЯлсЯ с ударами крови в висках, и ему казалось:  тЯжелаЯ
жаркаЯ темнота сдавливает, наваливаетсЯ на него. Ћн,  напрЯгаЯсь,  смотрел
на темные ветви над годовой, на раскаленный  до  багрового  свечениЯ  край
луны за ветвЯми и, глотаЯ комок в горле, с усилием спросил:
   - Ќо почему? ‡а что?
   Ќе отвечаЯ, Ђлексей сидел на краю раскладушки, чиркал спичкой  -  резко
брызнул огонек, полоснул в темноте по широко раскрытым глазам Ќикиты, и он
увидел хмуро блеснувший взглЯд брата, собранные морщины на лбу.
   - ќто же самое Я спрашивал у него, - ответил странно спокойным  голосом
Ђлексей. - Ћн все отрицал, он говорил, что  его  оклеветали,  использовали
имЯ в фальшивке. ђазве бы он сказал  мне?  Џосле  этого  надо  стрелЯтьсЯ,
брат!  -  он  швырнул  недокуренную  сигарету  в  траву  и,  телом  качнув
раскладушку, лег. - ‹адно. ‚се. Љончено с этим. ‚ общем, пора спать!
   Ћн прерывисто через ноздри вдохнул воздух,  затих,  и  на  миг  в  этом
наступившем молчании туго выросла давЯщаЯ тишина лунного воздуха,  спЯщего
города, его улиц, дворика;  и  в  этой  расширенной  молчанием  пустоте  -
сверлЯщее, как пульсирующий ток в ушах, тырканье сверчка. € эта особеннаЯ,
ощутимаЯ  пустынность  ночи,  и  эта  неожиданнаЯ  откровенность  ЂлексеЯ,
которую Ќикита не мог еще полностью осознать, и то, что они оба  не  спали
среди давно заснувшего дворика, - все это вдруг сблизило, соединило их,  и
Ќикита ждал, что Ђлексей скажет сейчас  еще  нечто  особенно  необходимое,
нужное, точно и до конца понЯтое им, после чего Ясным станет все до  конца
Ясным, но тот молчал, и что-то темное, плотное, безмолвное  навалилось  на
Ќикиту, мешало ему дышать.


   ’о, что он услышал, мать никогда не говорила ему.  Ћн  не  помнил  свою
мать молодой, так же как совсем  не  помнил  отца,  кадрового  полковника,
погибшего на третьем месЯце войны в окружении на ‡ападном фронте.
   Ђ вот что он знал о матери.
   ‚ начале ленинградской блокады мать вместе со своей одинокой двоюродной
сестрой, жившей в ‹енинграде, успела  отправить  Ќикиту  в  ‘реднюю  Ђзию,
пристроив его  к  какому-то  эвакуируемому  детскому  учреждению,  надеЯсь
выехать следом. Ћднако о дальнейшей судьбе матери было неизвестно.
   ’етка  была  уверена,  что  мать  погибла,  однако   через   три   года
неисповедимыми путЯми дошел до них в эвакуации сплошь  потертый,  помЯтый,
весь  зауглившийсЯ  треугольничек  -  без   обратного   адреса   письмецо,
состоЯвшее из нескольких  фраз,  написанных  химическим  карандашом  рукой
матери: она была жива. Ћна сообщала только об этом. Ћна ничего не просила,
ни на что не  жаловалась,  однако  можно  было  понЯть,  что  ей  пока  не
разрешено возвращатьсЯ в ‹енинград. € больше ни одной вести о ней не было.
   Ќо когда мать вернулась, Ќикита, не помнивший ее, знавший ее только  по
молодому нежно-внимательному блеску огромных глаз, по гордой и высокой ше