        ‚асиль Ѓыков. ‡нак беды

   -----------------------------------------------------------------------
   ‚ кн.: "‘обрание сочинений в четырех томах. ’ом четвертый".
   Њ., "ЊолодаЯ гвардиЯ", 1986.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 19 June 2002
   -----------------------------------------------------------------------


   ‚ремЯ  и  люди  не  много  оставили  от  некогда  раскинувшейсЯ   здесь
просторной хуторской усадьбы.  ‹ишь  кое-где  останки  ее  выглЯдывали  на
поверхность угловым камнем фундамента, осевшим  бугром  кирпича  да  двумЯ
каменными ступеньками возле бывшего входа в сени.  Џрипорожные  эти  камни
покоились на том самом месте, что  и  много  лет  назад,  и  мелкие  рыжие
муравьи, где-то поблизости облюбовавшие себе жилище, деловито  сновали  по
нижней, вросшей в землю ступеньке. Ћвражный ольшаник,  потеснив  хуторское
поле, подступил вплотную к двору; на  месте  истопки  царственно  разроссЯ
густой куст шиповника в окружении зарослей лопухов, крапивы, малинника. Ћт
колодца ничего не осталось, сруб гнил, или, возможно, его  разорили  люди,
вода, оказавшись без надобности, иссЯкла, ушла в  глубь  земли.  Ќа  месте
стоЯвшей здесь хаты тЯнулась из сорнЯков к  свету  колючаЯ  груша-дичка  -
может, непотребный отпрыск некогда росших здесь  груш-спасовок,  а  может,
случайнаЯ самосейка, занесеннаЯ из леса птицами.
   ‘ дороги, от большака мало что указывало на бывшую усадьбу, разве  одна
из двух лип, некогда красовавшихсЯ возле хуторских ворот. „ругой не было и
в помине, да  и  оставшаЯсЯ  ЯвлЯла  собой  жалкое  зрелище:  опаленнаЯ  и
однобокаЯ, с толстым уродливым стволом, прогнившаЯ  корЯвою  щелью-дуплом,
она непонЯтно как удерживала несколько мощных сучьев. Џрилетавшие из  леса
птицы почему-то никогда не  садились  на  ее  ветвЯх,  предпочитаЯ  рослый
ольшаник поблизости. ‚ороны, возможно,  помнили  что-то,  а  может,  своим
древним инстинктом чуЯли в изуродованном дереве дух несчастьЯ, знак давней
беды. ќтот роковой  знак  лежал  здесь  на  всем:  на  истлевших  остатках
усадьбы,  блаженствующих  на  приволье  зарослЯх  сорнЯков  и  малины,  на
самодовольной  неприступности  колючего   шиповника   и   даже   изогнутой
груше-дичке. € только тоненькаЯ молодаЯ рЯбинка,  недавно  выбросившаЯ  на
свет считанные листочки посередине заросшего травой  подворьЯ,  в  дерзкой
своей беззащитности казалась гостьей из иного мира, воплощением надежды  и
другой, неведомой жизни.
   Ќаверно, все остальное принадлежало здесь прошлому, покоренному  тленом
и небытием.
   ‚се,  кроме  неподвластной  времени  всеохватной  человеческой  памЯти,
наделенной извечной способностью превращать прошлое в нынешнее,  свЯзывать
настоЯщее с будущим...


        1

   ‘  терпеливой  ненасытностью  корова  щипала  влажную  с  ночи   траву,
неторопливо  двигаЯсь  исхоженным  своим  маршрутом:  вдоль  большака,  по
заросшей бурьЯном канаве, краем дорожной насыпи, через травЯнистую  лощину
с гладким, будто откормленный кабан, валуном  и  дальше,  к  опушке  леса,
широкой дугой охватившей пригорок  с  хутором.  ‘тепанида  знала,  что  на
опушке корова повернет в сторону Ѓараньего ‹ога и там, в  ольшанике,  надо
будет смотреть за ней строже, чтобы не шмыгнула куда-нибудь долой с  глаз.
Ѓобовка была корова проворнаЯ и хотЯ пестраЯ - белые пЯтна на черном, - но
уж если куда запропаститсЯ, то побегаешь по кустарникам. Ћднако  это  там,
на опушке, тут же деватьсЯ ей было некуда -  невысокаЯ  насыпь  дороги  да
голое картофельное поле, тут  можно  и  посидеть  в  покое.  €  ‘тепанида,
прислонЯсь бедром к округлому боку  валуна,  плотнее  составила  на  земле
босые ноги, изредка поглЯдываЯ на свою Ѓобовку.
   Ѓыло не холодно, хотЯ и зЯбковато  ногам  в  мокрой  от  росы  траве  и
ветрено. Ќебо сплошь устилали набрЯкшие дождем облака, солнце  с  утра  не
показывалось; серый неприютный простор полнилсЯ неумолчным шорохом ветра в
поле, невольно хотелось отвернутьсЯ от него, плотнее закутатьсЯ в  ватник,
не двигатьсЯ. ђЯдом на большаке, как всегда в эти  дни,  было  пустынно  и
тихо, теперь тут мало ходили и никто уже не ездил. …сли и поЯвлЯлсЯ редкий
прохожий, то чаще  с  утра  -  какаЯ-нибудь  женщина  из  ближней  деревни
торопливо пробежит в местечко, обратно поЯвитсЯ она только к  вечеру.  ќта
устоЯвшаЯсЯ заброшенность дороги угнетала ‘тепаниду, особенно после  того,
как недавно еще все тут  ревело  и  стонало  от  машин,  подвод,  лошадей,
бесчисленных колонн войск, денно и нощно тЯнувшихсЯ на  восток.  Љазалось,
великому тому шествию не будет конца, а с  ним  не  кончитсЯ  и  тревожнаЯ
суета на хуторе. €звестное дело, придорожнаЯ усадьба: какаЯ надобность  ни
случись - у всех на глазах. ‘тепанида с Џетроком сбились с ног, встречаЯ и
провожаЯ каждого, кто заезжал, забегал, останавливалсЯ, чтобы переобутьсЯ,
напитьсЯ, передохнуть в зной под  липами,  покормить  лошадей,  перекусить
самому, расспросить о дороге. Џравда, однажды под вечер на большаке  стало
свободнее, движение заметно спало, готовое совсем прекратитьсЯ, машины уже
не ехали, а строй красноармейцев, свернув с дороги,  цепью  рассыпалсЯ  по
картошке. „ва командира, заехавшие на хутор, что-то долго рассматривали на
карте; их боец-коновод попросил ведро напоить лошадей и  сказал,  что  тут
будет бой, оставатьсЯ на хуторе опасно.  €спугавшись,  ‘тепанида  накинула
веревку на рога коровы и кустарниками подалась в Ѓараний  ‹ог.  Ќа  хуторе
осталсЯ Џетрок - усадьбу не годилось оставлЯть без присмотра. Ќатерпевшись
немало страха, она просидела в березнЯчке ночь и половину следующего  днЯ.
Џосле  полуднЯ  загудели  самолеты,  тотчас  содрогнулась  землЯ,   где-то
забахало, застучало, и в небе за логом встал сизый столб дыма.  Џостепенно
оправившись от испуга, ‘тепанида понЯла, что это далеко,  на  большаке,  а
может, и того дальше, в местечке. ‚скоре, однако, все стихло, будто  и  не
начиналось вовсе.  Ќекоторое  времЯ  выждав,  она  боЯзливо  потащилась  с
коровой к хутору, не надеЯсь найти его в  целости,  да  и  живого  Џетрока
тоже. Ќо хутор как ни в чем не бывало спокойно стоЯл под липами  невдалеке
от дороги, а во дворе,  выбравшись  из  погреба,  похаживал  с  соломой  в
бороденке ее Џетрок,  и  ветер  доносил  из-за  тына  знакомый  дымок  его
самокрутки.
   ‚ ту ночь красноармейцы оставили на картофельном пригорке  недокопанную
траншею и куда-то ушли  стороной;  на  большаке  все  опустело,  заглохло,
наутро редкие военные повозки поворачивали обратно, в объезд на Љульбаки -
за соснЯком самолеты разбомбили мост через болотистую „еревЯнку и проехать
в местечко большаком было уже невозможно.
   Ќастала новаЯ, страшнаЯ в своей непривычности жизнь под немцем, котораЯ
постепенно, с неотвратимой настойчивостью утверждалась в районе.  Ќачалось
с  того,  что  в  ‚ыселках  распустили  колхоз,  разобрали  небогатое  его
имущество, инвентарь,  лошадей,  и  ‘тепанида  послала  Џетрока  за  своей
когда-то обобществленной кобылой. Ќо  кобылы  в  колхозе  не  оказалось  -
накануне прихода немцев отправили подростка с подводой на станцию,  откуда
он так и не вернулсЯ. Ћна накричала на Џетрока,  потому  что,  если  такое
случилось, надо было взЯть какую-либо другую лошадь - как же  в  хозЯйстве
без лошади? Љак тогда жить? Ќо этот старый недоумок Џетрок, разве  он  что
сделает как следует? ’олько  знает  одно  -  молча  дымить  вонючей  своей
махоркой. € теперь вот живи как хочешь. •орошо еще, что осталась  Ѓобовка,
на нее всЯ надежда, она пока что кормит обоих. Ђ что будет дальше?
   Ѓобовке  тем  временем,  наверное,   наскучило   пастись   на   жестком
придорожном  откосе,  и  она  взобралась  повыше,  на  обочину   большака.
‘тепанида поднЯлась с камнЯ - зачем позволЯть  корове  высовыватьсЯ  из-за
насыпи, мало ли что может случитьсЯ, еще кому попадет на глаза. Џравда, за
эти два месЯца жизни под немцем она понЯла, что ото всего не устережешьсЯ,
как ни скрывайсЯ, а если они захотЯт, то найдут. ’ем более  что  у  немцев
выискались уже и помощники из местных, полицаи,  которые  всех  тут  знают
наперечет. Ќа прошлой неделе повесили двух коммунистов на площади, один из
них был директором школы, в которой учились ее ”енька с ”едькой. ’ам же, в
местечке, на стенах домов и  заборах  белели  их  объЯвлениЯ  с  обещанием
суровой расправы  с  каждым  за  ослушание,  неподчинение,  тем  более  за
сопротивление немецким властЯм.
   ‘тепанида поднЯлась на дорожный откос, хворостиной  легонько  стеганула
по заду Ѓобовку, и та не заставила себЯ ждать, степенно  ступаЯ,  послушно
сошла в канаву. Љонечно, трава тут была не очень  съедобнаЯ  -  бурьЯн  да
осот, - но как-нибудь напасетсЯ за день.  ‘тепанида  немного  постоЯла  на
большаке, оглЯдываЯ с насыпи знакомое до мельчайших подробностей хуторское
поле. Њинуло десЯть лет, как оно перестало  принадлежать  ей  с  Џетроком,
стало колхозным,  но  чье  будет  теперь?  ‚рЯд  ли  немцы  отдадут  землю
крестьЯнам, наверно же, знают, что если из рук выпустишь,  то  обратно  не
ухватишь. ЉакаЯ она ни есть, эта земелька, этот проклЯтый  богом  пригорок
по прозванию ѓолгофа, а вот жаль его, как матери жалко пусть  и  больного,
единственного своего ребенка. ‘колько  тут  выходили  ее  немолодые  ноги,
переделали работы ее изнуренные руки!  ‘колько  лет  они  с  Џетроком  тут
пахали, сеЯли, жали, раскидывали навоз и мельчили глинЯные комьЯ, особенно
там, на суглинке. Љ  той  же  нехитрой  крестьЯнской  работе  со  временем
приобщилсЯ и ”едЯ. ”енЯ же захотела учитьсЯ и уехала в Њинск.  ѓде  теперь
ее дети? ”енЯ так, может, еще и жива, если посчастливилось вовремЯ уйти на
восток, и теперь где-то в ђоссии. Ђ ”едька? Љак пошел осенью в  армию,  за
зиму прислал три письма из ‹атвии, только начинал свою службу на танках, и
тут война! ѓде он, жив ли хотЯ?
   ‘квозь узкий разрыв в облаках прорезалось солнце, и нежданным  холодным
светом озарилась землЯ.  Џечальный  осенний  простор  сразу  утратил  свой
унылый  вид,  будто  заулыбалсЯ  навстречу   желанной   солнечной   ласке.
Ћсвещенные косыми лучами, четко обозначились  на  земле  огороды,  сады  и
постройки ‘лободских ‚ыселок, длинным рЯдом растЯнувшихсЯ  по  задорожному
пригорку, поодаль засинела зубчатаЯ стена елового леса, а ближе  и  правее
весело закурчавилась на склоне чаща молодого  соснЯка,  прорезаннаЯ  узкой
лентой дороги. ‚ стороне от нее за полем отбросила длинные тени  хуторскаЯ
усадьба под мощными кронами двух  старых  лип.  ќто  была  ее  џхимовщина.
‘тепанида  всмотрелась  пристальнее,  стараЯсь  разглЯдеть  там   Џетрока,
узнать, чем занЯт старик. ‚ыгонЯЯ утром  корову,  она  наказывала  кое-что
сделать по дому, а главное - утеплить и закидать землей картофельный  бурт
в огороде. Џетрока, однако, там не было видно, да и солнце вскоре скрылось
за тучами, хуторское поле нахмурилось, помрачнело, и она так и  не  успела
что-либо рассмотреть на подворье.
   ‘тепанида спустилась с насыпи - зачем торчать без нужды на дороге  -  и
помалу пошла за коровой.
   Ћна далеко уже отошла от камнЯ, было рукой подать до лесной  опушки,  и
вдруг услышала голос из-за дороги. ЏоднЯв голову, вслушалась,  но  тревога
ее исчезла, как только  на  дорожной  насыпи  поЯвилсЯ  вертлЯвый  ђудька.
‚ыскочив на  обочину,  песик  сразу  же  замер,  также  узнав  женщину,  и
обрадованно завилЯл хвостом. Џо ветру снова донессЯ  сдавленный  гортанный
вскрик, и ‘тепанида понЯла, что это џнка из ‚ыселок пасет свое стадо по ту
сторону дороги, как она Ѓобовку по эту. Ћн и  в  самом  деле  поЯвилсЯ  за
ђудькой на насыпи,  длинноногий  подросток  в  забранной  в  штаны  темной
сорочке, с кнутом  в  руках.  ‘тепанида  нередко  встречала  его  на  этом
придорожном поле или в кустарнике все  с  теми  же  четырьмЯ  коровами,  и
всегда от жалости к нему  сжималось  ее  сердце  -  такой  он  был  худой,
недосмотренный, в ветхих штанах, подпоЯсанных обрывком веревки,  и  всегда
босой. ‘ тревожным недоумением он всмотрелсЯ в ее лицо, будто хотел  и  не
мог понЯть чего-то, иногда тщилсЯ что-то сказать на  непонЯтном  ей  Языке
рук и резких гортанных звуков, временами пугавших ее своей неожиданностью.
€ногда она старалась что-то сообщить  ему,  но  он  отвечал  все  теми  же
гортанными вскриками, и она не знала, понЯл ли он что-нибудь. Ќо  картошку
или кусок хлеба с салом,  которые  она  протЯгивала  ему,  брал  сразу  и,
приткнувшись где-нибудь на меже, съедал все до крошки.  Џохоже,  частенько
он бегал голодным  -  понЯтно,  жил  не  у  родной  матери,  а  у  дальних
деревенских родственников и с весны нас скот за кое-какое питание и ночлег
под крышей.
   Џастушок между тем  окинул  взглЯдом  свое  небольшое  стадо,  хлестнул
кнутом в воздухе и, подойдЯ к ‘тепаниде, молча опустилсЯ на кромку дороги.
…го обсыпанные болЯчками ноги до колен высунулись из холщовых штанов, руки
он зЯбко сцепил на груди, съежилсЯ, оперсЯ локтЯми о колени.
   - ›-ы, а-а-а! - попыталсЯ он что-то сказать. - Ђ-э-э!
   Љто знает, какие мысли  тревожили  его,  отчего  вздрагивала  нечесанаЯ
голова под мЯтой, со сломанным козырьком кепчонкой, что выражалось  в  его
наивно раскрытых глазах? ‘тепанида иногда подкидывала ему  на  полднЯ  или
утро Ѓобовку, если случалась такаЯ  надобность,  и,  возвращаЯсь  в  поле,
старалась прихватить длЯ  него  какой-либо  гостинец  -  оладью,  шкварку,
горстку гороха или хотЯ бы спелое Яблоко с дерева. ’еперь же у нее  ничего
не было.
   - •олодно, џночка? —то же ты теплее одежку не взЯл?  -  сказала  она  с
укором, вглЯдываЯсь в него снизу.
   - Ђ-а, э-э-э! - замычал он и махнул рукой.
   - ’акой ветер, продует, и заболеешь. Џонимаешь, заболеешь, -  пошлепала
она себЯ по груди. - €ди одежку какую возьми! Ћдежду, потеплее чтоб!
   Ѓудто понЯв что-то, џнка  выскочил  на  дорогу,  окинул  взглЯдом  свое
небольшое стадо.
   - Ђ-а-а! “-а-а-а!
   - €ди, иди! - сказала она. - џ поглЯжу. ЏоглЯжу! - повторила  громче  и
показала рукой на его коров и свою Ѓобовку.
   Љ ее удивлению, он что-то  понЯл  -  легко,  будто  услышал.  ‘бежав  с
дороги, взмахом кнута завернул переднюю черную корову и бегом припустил  к
соснЯку, возле которого виделсЯ поворот  с  большака  на  ‚ыселки.  ђудька
сначала  побежал  за  подростком,  но,  будто   вспомнив   свою   пастушью
обЯзанность, вернулсЯ и присел на обочине невдалеке от ‘тепаниды.
   - ђудька, ђудька, сюда! - позвала ‘тепанида.  Ќо  ђудька  только  повел
ушами, заботливо  оглЯдываЯ  стадо,  спокойно  пасущеесЯ  в  канаве  и  на
дорожном откосе. ќто был, в общем, славный, хотЯ и хитроватый пес,  он  не
шел к человеку, не завидев в его руках съестного.
   —тобы не разминутьсЯ  с  џнкиным  стадом,  ‘тепанида  перегнала  на  ту
сторону большака Ѓобовку и сама осталась на насыпи. Ћтсюда ей хорошо видны
были все коровы, ногам было удобнее ступать по сухой  дорожной  траве,  но
тут  сильнее  дул  ветер,  и  она  повернулась  к  нему  спиной.  ‚   небе
стремительно проносились нагромождениЯ облаков, неизвестно, в каком  месте
там было солнце и как скоро настанет вечер. Ќо она чувствовала, что  времЯ
давно перевалило за полдень,  час-другой,  и  в  поле  начнет  смеркатьсЯ.
ђаньше она любила и ждала такую вот  пору  днЯ,  когда  с  полевой  работы
возвращалась на усадьбу,  где  собиралась  семьЯ.  ђазнообразные  домашние
хлопоты никогда ей не были в тЯгость, даже  после  утомительной  работы  в
поле. ’еперь же наступление вечера ее мало радовало, не влекла  и  стрЯпнЯ
возле печи - семьи, считай, не было: один за другим  отошли  на  тот  свет
старики, чуть повзрослев, разлетелись дети, незаметно минуло все трудное и
хорошее, что с ними свЯзано. ЋсталсЯ один  Џетрок,  а  двум  старым  людЯм
много ли надо? —его-нибудь съесть да на бок, укрывшись вытертым  кожушком,
не хотелось топить на ночь грубку, хорошо было и  так.  Џравда,  была  еще
скотина: корова, поросенок в хлеве, десЯток курей. €х надо кормить, поить,
досмотреть. ’ем почти и исчерпывались ее нехитрые домашние обЯзанности.
   ђыжаЯ молодаЯ коровенка из  выселковского  стада  начала  отставать  от
других, и ‘тепанида негромко прикрикнула на нее. Ќо  та,  по-видимому,  не
привыкнув к чужому  голосу,  не  спешила  догонЯть  стадо.  ‘пустившись  с
насыпи,  ‘тепанида  прошла  назад  и  подогнала  корову.  Љогда  же  снова
взобралась на большак, неожиданно увидела, как со стороны соснЯчка  кто-то
бежит с такой прытью, что на спине пузырем  вздуваетсЯ  рубашка.  Ќемного,
однако, вглЯдевшись, она узнала в бегущем џнку.  Ќо  почему  он  вернулсЯ,
почему не добежал до ‚ыселок? ‘квозь слезы от ветра она все вглЯдывалась в
него, и что-то внутри у нее защемило - неосознанаЯ еще тревога  передалась
ей от подростка.
   ‡амерев, ‘тепанида стоЯла на большаке, уже знала, что случилось плохое,
только не понимала еще, что именно. Џотом она не раз будет вспоминать  это
свое предчувствие и удивлЯтьсЯ, как верно оно  подсказало  ей  приближение
того, что так внезапно перевернуло всю ее  жизнь.  Ѓыло  только  ощущение,
близкое к страху, с которым она и встретила џнку. Ќемного  не  добежав  до
нее, тот бросилсЯ с насыпи к передней корове и,  стегнув  ее  пугой,  стал
Яростно заворачивать назад все стадо. Љоровы  сначала  неохотно,  а  потом
одна за другой бегом вдоль канавы припустили к опушке, а џнка что-то зычно
непонЯтно кричал, то и дело взмахиваЯ в воздухе  пугой  и  указываЯ  рукой
назад.  ‹ицо  его  исказилось  от  страха  или  удивлениЯ,   и   ‘тепанида
нерешительно, но тоже завернула  свою  Ѓобовку.  ‚идно,  там,  в  соснЯке,
поЯвилась опасность, от которой надо спасатьсЯ, так понЯла она испуг  џнки
и сама готова была испугатьсЯ.
   —етверть часа спустЯ они загнали все стадо в заросли ольшаника на  краю
болотца, в стороне от дороги, и она подошла к џнке. Џастушок  взглЯнул  на
нее новым, незнакомым ей взглЯдом и, гортанно выкрикиваЯ, тревожно пыталсЯ
объЯснить что-то, все указываЯ рукой на большак.
   - —то там? —то? - спрашивала ‘тепанида, видЯ на обветренном веснушчатом
лице џнки только испуг, недобро горевший  также  в  его  широко  раскрытых
глазах. џнка, однако, объЯснЯлсЯ лишь жестами, все указываЯ на  кустарник,
что-то обводил в воздухе руками и изображал на пальцах. Ћна  же  не  могла
понЯть ничего.
   "Ѓоже мой, это же надо родитьсЯ таким недотепой!" - впервые  с  досадой
подумала она и вслушалась. Ќо в ольшанике было тихо, шумел в ветвЯх ветер,
да какаЯ-то корова, забравшись в заросли,  трещала  поодаль  хворостом.  ‘
дороги же не было слышно ни звука, и ‘тепанида решила сходить к соснЯку.
   - ’ы попаси Ѓобовку. Ќу попаси корову! џ схожу. џ скоро.
   џнка лишь промычал нечленораздельно, замахал руками, не понимаЯ ее  или
не соглашаЯсь, и она, выждав минуту, стала осторожно пробиратьсЯ к дороге.
   Ќа большаке по-прежнему никого  не  было,  как  и  возле  соснЯка.  Ћна
постоЯла немного, подумала и, не поднимаЯсь на насыпь, скорым шагом  пошла
вдоль канавы.
   Ћна никак не могла взЯть в толк, что произошло с џнкой, хотЯ все  времЯ
вглЯдывалась в дальний  конец  большака  и  раза  четыре  останавливалась,
вслушиваЯсь и раздумываЯ. ‚ ‘лободских ‚ыселках тоже все было тихо, как  и
на картофельном косогоре возле ее хутора, навстречу дул порывистый  ветер,
и ей показалось, вот-вот из-за туч выглЯнет солнце. Ќо  солнце  ’ак  и  не
выглЯнуло. Ћна уже приближалась к соснЯку, плотнаЯ чаща которого  нешироко
расступилась по обе стороны  дороги,  когда  до  ее  настороженного  слуха
впервые донессЯ странный звук. ‚роде бы далекий тЯжелый удар  за  соснЯком
туго отдалсЯ в холодном ветреном воздухе, и ее пронзила догадка: мост! „а,
что-то происходило по ту сторону рощи, невдалеке, за поворотом дороги, где
с лета дыбились над рекой остатки разрушенного бомбежкой моста.
   ‘тепанида замедлила шаг, готоваЯ остановитьсЯ, но  не  остановилась,  а
быстренько подбежала к опушке и, чтобы  не  идти  по  дороге,  свернула  в
хвойную чащу.
   Ћтсюда было рукой подать до хутора,  она  знала  тут  все  прогалины  и
стежки, за много лет исхоженные  ее  ногами.  Џочти  бегом,  натыкаЯсь  на
колючие  ветки,  она  миновала  невысокий,  поросший  хвойным   молоднЯком
пригорок и осторожно выглЯнула с  опушки  на  широкий  луговой  простор  с
невидной отсюда извилиной речки. Ћт моста  уже  вовсю  доносились  голоса,
грузно отдалсЯ в земле звук сброшенного с телеги  бревна,  она  отвела  от
лица разлапистую сосновую ветку и замерла. Ќа большаке возле моста у самой
воды и на развороченной взрывом насыпи копошились люди:  одни  раскапывали
землю, другие сгружали бревна с подвод, а на обрыве у искореженных свай  и
балок застыли несколько мужчин в незнакомой военной форме,  с  оружием  за
плечами. Ћдин из них, в  высокой,  с  широким  козырьком  фуражке,  что-то
указывал рукой по сторонам, другие  молча  слушали,  озабоченно  оглЯдываЯ
остатки разрушенного моста, и она вдруг с неожиданным испугом понЯла - это
же немцы!


        2

   "—то теперь будет? —его ждать от немцев? ѓде  наши?  -  тоскливо  думал
Џетрок. - € как жить дальше?"
   ќтих бередЯщих душу вопросов было великое множество, и, не найдЯ ответа
хотЯ бы на один из них, нельзЯ было ответить на остальные.  Ќапрасно  было
ломать голову, сокрушатьсЯ, пожалуй, ничего тут  не  придумаешь,  придетсЯ
принимать то, что уготовано тебе судьбой.
   Ќо мысли все равно лезли в голову, было не по себе:  неотвЯзнаЯ  тоска,
словно жук-короед, с начала войны точила душу,  и  заглушить  ее  не  было
возможности.
   Ћднако нельзЯ  сказать,  чтоб  на  хуторе  стало  совсем  плохо,  чтобы
переменилось что-либо под новой, немецкой  властью.  Ќапротив,  почти  все
здесь оставалось по-прежнему:  как  всегда,  одолевали  осенние  заботы  о
хлебе, была коровка, в хлевке подавал голос небольшой  поросенок,  бродили
по двору  куры.  Ѓыл  кое-какой  приварок:  свекла,  капуста,  картошка  в
огороде, в пуньке лежало в снопах три копы жита - со ‘тепанидой нажали под
осень на покинутом колхозном поле. Ќа столе был хлеб, и даже побольше, чем
когда-либо прежде, а картошки можно было накопать  и  еще  -  вон  она  на
ѓолгофе за тыном, колхознаЯ,  значит,  теперь  ничьЯ.  ‚ыселковские  бабы,
которые посмелее, тихо копали от дороги, не дожидаЯсь  на  то  разрешениЯ.
…му бы тоже не мешало подкопать каких пару мешочков в бурт, который он  не
мог завершить за неделю. ‘тепанида велела сегоднЯ окончить,  вот  приведет
корову, снова не миновать перебранки.  Ќо  у  Џетрока  не  лежала  душа  к
работе, голова была занЯта совсем другими заботами, он томилсЯ, без  конца
дымил самосадом и, словно больной, сидел на низкой скамеечке у порога  или
бесцельно  бродил  по  двору.  ‚нимание  его,  однако,  ни   на   чем   не
задерживалось,  вокруг  все  было   привычно,   знакомо   до   мелочей   и
воспринималось уже как часть его самого. ‚прочем, оно и неудивительно: тут
прожито им двадцать лет трудной, в лишениЯх и заботах жизни,  котораЯ  вот
начала сходить на нет клином, и другой уже не будет. Њожет бы,  и  дотЯнул
эту самую, богом ему отпущенную жизнь если не в сытости,  так  хотЯ  бы  в
покое. …сли бы не война...
   ‚ последнее времЯ после дождей у крыльца и под  тыном  сильно  пошла  в
рост мурава, от нее всегда было мокро, и  Џетрок,  выбираЯ  места  посуше,
прошел вдоль завалины и остановилсЯ на середине двора. Њного  лет  он  был
тут хозЯином, хорошо или худо, но правил усадьбой, а теперь  стал  глЯдеть
на нее словно чужими глазами, словно он уезжает куда-то  и  ему  предстоит
расстатьсЯ с местом, где прошла его жизнь. ‚прочем, если  разобратьсЯ,  то
жалеть было не о чем. •ата давно уже была не новаЯ, хотЯ  дерево  когда-то
попалось  хорошее  -  спелаЯ  смолистаЯ   сосна,   бревна   стен   немного
потрескались, но ни одно не сгнило.  •ата  еще  постоит,  может,  послужит
людЯм. Љрышу в коньке надо бы  залатать,  возле  дымохода  с  весны  стало
протекать, так же как и в истопке,  что  через  сени  под  одной  с  хатой
крышей. ‚ истопке даже льет, в сильный дождь на глинЯном  полу  образуетсЯ
лужа, и  ‘тепанида  бранитсЯ:  за  лето  не  собралсЯ  дыру  заделать.  Ќо
действительно не собралсЯ -  не  то,  так  другое,  а  главное,  не  очень
хотелось тащить  свои  кости  по  шаткой  стремЯнке  на  крышу,  думалось:
перестанет дождь - подсохнет и  лужа.  Ђ  то  потревожишь  гнилую  солому,
польет сильнее, чего же хотеть от постройки,  которой  под  сотню  годков,
ставили, кажетсЯ, еще при панщине, а истопку и того раньше. Љрыша на  ней,
сколько помнил Џетрок, всегда зеленела под шапкой  мха,  в  маленьком,  на
одну шибку, оконце блестело радужное от старости стекло.
   ‘амаЯ, может, справнаЯ здесь постройка - это новаЯ пунька за хлевом,  с
виду самаЯ малоприметнаЯ во дворе,  наспех  срубленнаЯ  из  тонких  еловых
верхушек, в стенах сплошь щели, но длЯ пуньки сойдет и со щелЯми - ветерок
в ней продувает, а дождь не мочит. ‘тавили ее вдвоем с ”едькой,  думалось,
если не самому, так, может, сгодитсЯ сыну. Ћтслужит  в  армии,  женитсЯ  и
продолжит род. Ќо где теперь ”едька?.. Ђ в пуньке ржаные снопы  сохнут  на
ветру, ждут своего часа.  ‚ремЯ  от  времени  он  снимет  сверху  два-три,
обобьет в сенЯх на подстилке и смелет на жерновах. ‘тепанида испечет  пару
буханок, и неделю они с хлебом.
   ’оскливым взглЯдом Џетрок окинул серый  осенний  простор,  картофельное
поле, протЯнувшеесЯ до самого леса, подошел к  колодцу.  ‚низу,  в  черном
провале сруба, блестело пЯтно воды - теперь ее набиралось много, не то что
летом. ‚ода в колодце была приЯтной на вкус, всегда холоднаЯ и чистаЯ  как
слеза. ’акой хорошей воды не было даже в ‚ыселках, ни в  одном  из  восьми
колодцев. ђассказывали старики, в давние времена здесь пробивалась  из-под
земли веселаЯ криничка, поэтому, наверно, возле нее и обосновалась усадьба
панов џхимовских - на пригорке, у глубокого, заросшего лесом  оврага.  Љто
бы когда ни напилсЯ из колодца,  всегда  хвалил  воду.  ‹ет  восемь  назад
вместо неуклюжего журавлЯ Џетрок поставил  на  сруб  бревенчатый  ворот  с
цепью и узенькой двухскатной крышей от дождЯ. …ще надо бы сделать  крышку,
чтобы не сыпалось что со двора, но он думал:  обойдетсЯ  и  так.  —то  там
насыплетсЯ? ђазве вот ветром нанесет листвы с  двух  лип,  которые  осенью
густо осыпают усадьбу. ‹ипы сильно разрослись за последние годы, и тень от
них в летние месЯцы накрывает едва ли не половину огорода.  ‘тепанида  все
требует - обруби, но у него не поднимаетсЯ рука на такую красоту. Ќе он их
сажал, сажали другие, липы росли здесь при всей его жизни, пусть  остаютсЯ
и после него.
   ЏостоЯв возле колодца,  Џетрок  посмотрел  на  большак  за  полем,  где
недавно еще виднелась  ‘тепанида  с  коровой,  но  теперь  ни  коровы,  ни
‘тепаниды там не было видно. Ќаверно, погнала в кустарник. ‚ремЯ еще  было
не позднее, до вечера часа два попасет,  а  потом  свобода  его  кончитсЯ,
придетсЯ приступать к работе: таскать  из  колодца  воду,  мыть  поросенку
картошку, толочь Ячмень в ступе. ’огда уже не побудешь наедине с мыслЯми -
‘тепанида не даст побездельничать.
   €з  потертого  обрывка  газеты  Џетрок  свернул   толстую,   с   палец,
самокрутку, тщательно завЯзал кожаный  кисет;  прикуривать,  однако,  надо
было идти в хату, искать уголек в печи. ѓде-то оставалось немного  спичек,
но ‘тепанида их прЯтала, приберегаЯ на крайний случай. ‚ общем,  она  была
права: где сейчас купишь спички? ‚ местечке торговлЯ свернулась, товар  из
двух лавок еще летом растаскали свои же, пока  немецкаЯ  власть  чухалась,
ничего не осталось ни в сельпо, ни в сельмаге. Љак-то  он  тоже  ходил  за
добычей - ‘тепанида погнала, - но  не  слишком  разжилсЯ:  из  опрокинутой
железной бочки за лавкой нацедил бутыль керосина со ржавой гущей  на  дне.
Ќе бог весть какое добро, но придет осень, зима,  понадобитсЯ.  •уже  вот,
что нет соли, а без нее много не съешь. Ќо разве теперь нет только соли?
   Њожет, самое скверное, что нет лошади.
   Џетрок повернулсЯ, чтобы отойти от колодца, и  вдруг  увидел  за  тыном
корову. Ѓобовка быстро шагала напрЯмик по картошке  почему-то  со  стороны
леса, а не как всегда, по дороге, к воротам, за ней в распахнутом  ватнике
торопливо бежала ‘тепанида. ‚есь вид жены выражал тревогу, испуг: платок с
головы сбилсЯ на сторону, ветер трепал на лбу седую прЯдь волос. Џетрок  с
недоумением уставилсЯ в ее распаренное  лицо  -  было  еще  рано,  Ѓобовку
обычно пасли до вечера. Ќо, по-видимому, что-то случилось, и он подошел  к
воротцам и вытащил закрывавшую их жердь-поперечину.
   - Џетрок, немцы!
   - —то?
   - Ќемцы, говорю! ’ам, на большаке, мост строЯт...
   - Њост?
   ќто была новость. Џетрок такого не  ожидал.  Њожет,  только  сейчас  он
понЯл, как хорошо было тут без моста  и  какаЯ  опасность  надвигалась  из
местечка вместе с этим мостом.
   - „а, дрЯнь дело.
   - Људа  как  дрЯнь!  Ќаехало  немцев,  ваши  местечковцы  с  подводами,
сгружают бревна. Ќадо что-то делать! Ђ то приедут, оберут. Љак тогда жить?
   - Ќу. ’олько что делать? - не мог сообразить Џетрок.
   - •отЯ бы кое-что спрЯтать. Љоровку в лес, может, если  привЯзать...  Ђ
поросенка...
   Њожет быть, корову можно отвести в лес, привЯзать на  веревку,  но  вот
поросенка в лесу не привЯжешь, поросенка надо кормить. „а и  куры.  Ћно  и
небольшаЯ ценность - десЯток курей, но и без них невозможно  в  хозЯйстве.
—то было делать, куда прЯтать все это?
   - џ за поросенка боюсь, - устало сказала ‘тепанида, поправлЯЯ на голове
платок. - ‚едь заберут. Ђ он такой ладный.
   - Ќа сало они охотники: матка - шпэк, матка - Яйка!  -  сказал  Џетрок,
еще с той войны наслышанный о немцах.
   - џ так думаю, надо припрЯтать. ’ы иди  сюда,  -  позвала  она  мужа  в
глубину двора.
   Ћни обошли истопку, за  углом  которой  была  дровокольнЯ  с  невысокой
поленницей дров под стеной и старой  колодой  на  земле,  перелезли  через
жердь в огород. ’ут за обвЯлыми лопухами и  спутанными  зарослЯми  крапивы
под  низко  нависшей  крышей   истопки   приткнулсЯ   неказистый   дощатый
засторонок. ‘арайчик этот издавна стоЯл пустой,  без  надобности,  в  него
сваливали разный хозЯйственный хлам и  редко  заглЯдывали,  разве  что  за
Яйцами. ‚озле двери в соломе иногда  неслись  куры  и  теперь  лежало  два
желтых несвежих подклада.
   - Ђ если его сюда? - сказала ‘тепанида,  шире  растворЯЯ  низкую  дверь
засторонка. - Ћн же тихий, будет сидеть. Ђвось не найдут.
   Ќайдут или нет, кто знает, но Џетрок за совместную жизнь привык слушать
жену, она была неглупаЯ баба, а главное, всегда твердо знала, чего хотела.
€, хотЯ забота о поросенке была теперь не  самой  большой  у  Џетрока,  он
послушно взЯлсЯ за устройство нового убежища. Џрежде всего повытаскивал из
засторонка в беспорЯдке набитый  туда  многолетний  хлам:  какие-то  сухие
палки, старое, обгрызенное свиньЯми корыто, поломанное, без спиц колесо от
телеги, давнюю, может, дедовскую еще  соху  со  ржавыми  лемехами.  ‘пустЯ
полчаса ломаным Ящиком и  палками  кое-как  отгородил  небольшой  закуток,
принес из пуньки соломы, не ровнЯЯ ее, чтобы меньше было заметно,  напихал
в отгородку. ‘тепанида тем временем, почесываЯ за ушами подросшего за лето
поросенка, тихонько привела его из хлевка.
   - ‚от сюда... ’еперь сюда. ‚от молодец...
   "Љак малого", -  подумал  Џетрок,  пропускаЯ  внутрь  будки  поросенка,
который,  тихо  подаваЯ  голос,  доверчиво  обнюхал  порожек,   солому   и
удовлетворенно устроилсЯ в своем катухе, вовсе не  подозреваЯ  о  нависшей
над ним опасности. ‚ самом деле, это был упитанный спокойный поросенок,  и
им очень не хотелось лишитьсЯ его. Њожет, еще и уцелеет, если будет  иметь
свой, хотЯ бы небольшой, свинЯчий разум,  не  заверещит  при  посторонних,
думал Џетрок.
   - Ќу вот, - спокойнее сказала ‘тепанида. - ‚се  скрытнее  будет.  Џусть
сидит там.
   Ћни вернулись во двор, где с тревожным  ожиданием  в  печальных  глазах
стоЯла Ѓобовка, возле ее ног бродили две курицы.
   - Ђ как же куры? - спросил Џетрок.
   €х тоже  следовало  прибрать  куда-нибудь  подальше  с  глаз,  но  куда
спрЯчешь дурную курицу?  ’ихо  она  не  может,  а,  снесЯ  Яйцо,  радостно
закудахчет на всю околицу и тем  погубит  себЯ.  Ќо  что  там  куры,  куда
больших забот требовала корова, как бы на нее первую и не обрушилась беда.
   - Љорову, может, в Ѓерестовку отвести?  Љ  Њаньке?  ‚се  же  дальше  от
местечка, - неуверенно предложил Џетрок. Ќо ‘тепанида тут же возразила:
   - Ќу, не. Ѓобовку Я в чужие руки не отдам.
   - Љак же тогда?
   - ‚ Ѓараний ‹ог. Ќа веревку или спутать. Џусть ходит.
   - Ђ ночью?
   - Ђ ночью, может, не приедут. Ћни же днем больше шарЯт.
   ‘лабаЯ это была надежда на ночь, но иного,  видать,  не  придумаешь,  и
Џетрок молча согласилсЯ.
   Ћсенний день незаметно близилсЯ к вечеру, понемногу смеркалось, хотЯ во
дворе и поблизости в поле еще  было  светло.  ‚стревоженнаЯ  ‘тепанида  не
торопилась доить Ѓобовку, та постоЯла, вздохнула и, не дождавшись хозЯйки,
начала щипать траву под тыном, добирать недоеденное в поле.  Џетрок  то  и
дело с опаской поглЯдывал за ворота да на большак, ждал,  когда  покажутсЯ
немцы. € все слушал, стараЯсь в вечерней тиши поймать чужой подозрительный
звук. Ќо, как и всегда, на дорожке и на  большаке  было  пусто,  вокруг  в
понуром  осеннем  просторе  воцарЯлась  вечернЯЯ  тишина.   ’олько   ветер
неутомимо теребил на липах пожелтевшую листву,  щедро  усыпаЯ  ею  огород,
дорожку, траву-мураву на дворе. Џетрок вытащил ведерко воды из  колодца  и
поставил перед Ѓобовкой. Ќо та лишь обмакнула губы и  не  пила,  почему-то
поглЯдываЯ через тын в  поле,  будто  ожидаЯ  оттуда  чего-то.  Ќадо  было
загонЯть ее в хлев, но ‘тепанида задержалась в хате, и Џетрок позвал:
   - ‘лышь? „оить надо.
   ‘тепанида молчала, и он подумал, что действительно в џхимовщине  что-то
круто менЯлось, если хозЯйка опаздывала доить  корову.  Ќо  теперь  все  и
везде менЯлось, следовало ли удивлЯтьсЯ переменам  на  хуторе,  философски
утешал себЯ Џетрок. Ќе дождавшись ответа ‘тепаниды, он ступил  на  плоский
припорожный камень и заглЯнул в сени. ‘тепанида,  нагнувшись,  стоЯла  над
синим сундуком, что-то искала  там,  бросила  на  хлебную  дежку  какую-то
кофту, еще одну, встрЯхнула большой  черный  платок  с  красными  цветами.
Џетрок удивилсЯ:
   - —то ты там ищешь?
   - Ђ тут это... ”енькино, чтоб спрЯтать куда подальше.
   - ”енькино? Ќе выдумывай ты! Љому оно нужно?
   - Љому? Ќемцам! - огрызнулась жена, перебираЯ в сундуке. - Ђ  это  вот?
—то с ней делать?
   Ћна развернула тонкую бумажную трубочку, взглЯнув на которую  он  сразу
узнал предмет давней ‘тепанидиной гордости - грамоту за успехи в обработке
льна. ‘верху на плотном листе бумаги виднелсЯ цветной герб  Ѓелоруссии,  а
внизу синели печать и размашистаЯ  подпись  председателЯ  –€Ља  —ервЯкова.
ѓрамота до войны висела в простенке между окнами, потом ее  снЯли,  хотели
сжечь, но ‘тепанида не дала, прибрала в сундук.
   - ’ы это в печь! - встревожилсЯ Џетрок. - ќто тебе не игрушка.
   - Ђ, пусть лежит. Ќе за краденое. ‡а старание мое.
   ‘тепанида свернула грамоту трубочкой и завернула в какую-то одежку.  €з
остального отобрала в сундуке что  получше,  большею  частью  ”енькино,  и
большим узлом завЯзала в цветастый платок.
   - Ќадо спрЯтать. Њожет, в бурт с картошкой?
   - ‘гниет. „а и напрасно ты это. Ќемцы, они больше  по  съестной  части.
’рЯпки они не тронут. џ знаю.
   - Њного ты знаешь! - усомнилась ‘тепанида. - Љак  бы  с  твоим  знанием
голыми не остатьсЯ.
   - Ќичего, как-нибудь, - сказал Џетрок. - Њы перед ними вины не имеем. Ђ
коли к ним по-хорошему, то, может, и они... Ќе съедЯт, может...
   Ћн говорил, подбадриваЯ себЯ и успокаиваЯ жену, хотЯ сам не  меньше  ее
сомневалсЯ: так  ли  это?  ‡нал  и  чувствовал  только,  что  надо  как-то
переждать лихое времЯ, затаитьсЯ, притихнуть, а  там,  глЯдишь,  изменитсЯ
что к лучшему. Ќе вечно же длитьсЯ этой войне. Ќо чтобы  остеречьсЯ  беды,
надо вести себЯ как можно  осмотрительнее  и  тише.  ќто  как  перед  злой
кусливой собакой: надо пройти мимо, не показываЯ страха, делаЯ вид, что ты
вовсе ее не боишьсЯ, но и не дай бог зацепить  ее.  …сли  он  фашистов  не
зацепит, неужели же они без  причины  будут  к  нему  вЯзатьсЯ?  ђазве  он
какой-нибудь начальник, или партийный, или  хотЯ  бы  еврей  из  местечка?
‘лава богу, он здешний, крещенный в христианскую веру,  колхозник,  такой,
как все в округе. Ђ что сын в Љрасной Ђрмии, так разве это по  его  доброй
воле? ќто же служба. ’ак было при царе и еще  раньше.  ‘лужили  многие  из
деревни, правда, самому Џетроку не пришлось - подвело  здоровье.  ‚сЯ  его
жизнь протекла тут, на глазах у  людей,  за  что  же  к  нему  можно  было
придратьсЯ?


        3

   Љое-как управившись со скотом, они наскоро похлебали остывшего  в  печи
супа и легли спать - он на кровати за шкафом, а она в запечье. Џока  всюду
было глухо и тихо, и эта тишина  вместе  с  привычностью  вечерних  хлопот
несколько унЯла тревогу. Џетрок невнЯтной  скороговоркой  пробубнил  "Ћтче
наш", чего этой осенью он давно уже не делал, и со вздохом  перекрестилсЯ,
надеЯсь, что, может, еще и обойдетсЯ. Џриехали и поедут дальше, что им тут
долго делать, на этом большаке? Њожет, они длЯ того только и  чинЯт  мост,
чтобы куда-то проехать, зачем им какой-то хутор на отшибе от дороги? ”ронт
откатилсЯ черт знает куда,  ходили  слухи,  что  немцы  взЯли  Њоскву,  но
непохоже было, чтобы на том  война  кончилась,  она  продолжаетсЯ  где-то,
страшнаЯ эта война. Њожет, уже в ‘ибири?  Ђ  может,  брехнЯ  все  это  про
Њоскву, поди, Њоскву им не  взЯть.  Њало  что  зашли  далеко,  но  ведь  и
Ќаполеон зашел далеко, да подавилсЯ. Ќе так просто проглотить такой кусище
ђоссии даже с такой пастью, как у этого ѓитлера. Ќебось тоже подавитсЯ.
   Џетрок и так и этак поворочалсЯ на своем сенничке, повздыхал,  услышал,
что ‘тепанида тоже ворочаетсЯ в запечье, и тихо спросил:
   - Ѓаба, не спишь?
   - ‘плю. Џочему же нет, - неохотно отозвалась ‘тепанида и смолкла.
   - Ђ Я так думаю, может, напрасно боимсЯ? ‡ачем мы им? Љак приехали, так
и уедут.
   - …сли бы! Ђ то вон из местечка не вылезают. “читель этот да Џодобед из
сельпо до сих пор на веревках качаютсЯ.
   - Ђй, не говори такое напротив ночи. Ќе дай бог! -  отмахнулсЯ  Џетрок,
уже пожалев, что начал этот разговор с женой.
   Ѓольше они не переговаривались, и Џетрока мало-помалу сморил  тревожный
неглубокий сон, не приносЯщий ни отдыха, ни успокоениЯ. …му долго  снились
какие-то черви  -  целый  клубок  мелких,  будто  мЯсных  червей,  которые
ползали, шевелились,  кишели,  свивались  возле  его  ног.  Џетроку  стало
противно, даже почему-то страшно, и он проснулсЯ.  ‘разу  понЯл,  что  еще
рано, еще не кричали петухи  в  ‚ыселках,  в  тишине  хаты  звучно  тикали
ходики, но не хотелось вставать, смотреть времЯ,  и  он  продолжал  лежать
неподвижно, пытаЯсь заснуть или дождатьсЯ рассвета. „умы его  были  все  о
том же: как жить на свете, в котором так неожиданно и без остатка  рухнули
прежние порЯдки, на  что  оперетьсЯ,  чтобы  удержатьсЯ  в  этой  трудной,
тревожной жизни! „умал о сыне ”едоре, которого, наверно, уже нет в живых -
такаЯ война и столько погибло народу. „а и  про  ”еню  тоже.  ‘  весны  от
девчонки не было никаких известий, ждали на каникулы домой, но она  так  и
пропала в Њинске. Њожет, ушла на восток  и  теперь  где-либо  за  фронтом,
все-таки училась на докторшу, там теперь такие нужны. ќто  было  бы  самое
лучшее, лишь бы не попала к немцам. Ђ если не остереглась от них в  городе
или по дороге домой?.. ‘трашно было подумать,  что  в  такое  времЯ  могло
случитьсЯ с девчонкой.
   Џод утро он все же уснул ненадолго и  проснулсЯ,  заслышав  ‘тепанидины
шаги по хате. ЌачиналсЯ новый тревожный день, в запотевших  с  ночи  окнах
серел ненастный рассвет. ЋдетаЯ в ватник  ‘тепанида  отодвинула  занавеску
возле кровати.
   - ’ы бурт окончи. Ђ то без картошки останемсЯ. € поросенка накорми. Ќу,
Я погнала...
   Ћна вышла во двор, и вскоре ее шаги  прошуршали  возле  истопки,  потом
послышалсЯ топот коровьих ног во дворе. ‚идно, погнала Ѓобовку  в  Ѓараний
‹ог, Ясное дело, там, в стороне от большака, будет спокойнее.
   Џетрок начал неохотно вставать: свесил с кровати босые, в  подштанниках
ноги, посидел так, размышлЯЯ, закурить теперь или  сначала  надеть  штаны.
Љурить очень хотелось с ночи. ‚ хате было прохладно. ‘тепанида  не  топила
печь - спешила пораньше выбратьсЯ с  Ѓобовкой,  -  теперь  ему  до  полднЯ
хозЯйничать в одиночестве. ‚ одиночестве оно  и  неплохо,  главное,  можно
никуда не  спешить,  незавершенный  в  конце  огорода  картофельный  бурт,
наверно, еще подождет: погода  стоЯла  дождливаЯ,  непохоже,  чтобы  вдруг
повернуло на  заморозки.  ЌатЯнув  штаны,  Џетрок  сунул  ноги  в  опорки,
набросил кожушок на плечи. Џервым делом достал из-за дымохода пару  листов
самосада и принЯлсЯ крошить на уголке стола.  ќто  была  самаЯ  милаЯ  его
сердцу работа - готовить курево на день, острый кончик  ножа  легко  резал
подвЯленный желтый лист, источавший приЯтный щекочущий  в  носу  запах,  и
Џетрок в предвкушении привычного наслаждениЯ с короткой живостью глЯнул  в
окно.
   Ќет, на дороге, ведущей от хутора к большаку,  было  пусто,  никого  не
видно и возле соснЯка, а вот по  дороге  из  ‚ыселок,  показалось,  кто-то
идет. ‘ ножом в руке  Џетрок  потЯнулсЯ  к  окну,  заглЯнул  выше.  ‘квозь
запотевшее стекло стали видны две  далекие  человеческие  фигуры,  которые
скорым шагом приближались к поворот