ой по земле куче картошки. Љ его  удивлению,  она  сама
поднЯлась на ноги и, пошатываЯсь, будто пьЯнаЯ, добрела до запечьЯ. Ќа его
обращениЯ она не отвечала, лишь изредка тихо постанывала, и он  все  топал
по хате - то носил ей воды, то укрывал  кожушком,  то  причитал  горько  и
искренне, а больше проклинал полицаев, немцев, войну. Ћн уже  но  закрывал
дверь в сенЯх, черт с ней, пусть идут, бьют, жгут - все равно  с  ними  не
жить. ‚идно, вообще жизнь кончилась, зачем так мучитьсЯ, сил  больше  нет,
да, если подумать, и большой необходимости в этом тоже нет. ‚се равно  они
не дадут помереть по-человечески, своею смертью,  они  доконают  насильно.
‘начала, конечно, надругаютсЯ как захотЯт, доймут, что  готов  будешь  сам
повеситьсЯ, потому как что же остаетсЯ  человеку,  длЯ  которого  жизнь  -
мука?
   ‚ ту ночь он не ложилсЯ вовсе, ненадолго приткнулсЯ  на  уголке  стола,
вроде задремал, положив голову на руки, и на  рассвете  очнулсЯ  почти  от
испуга: начинаетсЯ новый день, что он  принесет  с  собой?  ‚прочем,  было
Ясно, принесет новые мучениЯ, может, смерть даже, потому  как  сколько  же
они будут играть в убийство, верно же,  в  конце  концов  осуществЯт  свою
угрозу. —ерт ее бери,  ту  смерть,  он  уже  перестал  боЯтьсЯ  ее,  пусть
убивают, только бы скорее. †ить так невозможно. ќто не жизнь.
   ЉажетсЯ, ‘тепанида в запечье немного утихла, перестала стонать,  может,
задремала даже, и Џетрок вышел в истопку, отыскал свой кожушок на кадках у
жерновов. ’ак он и не смолол ржи - ни на хлеб, ни  на  водку  -  и  молоть
больше не будет, не будет заквашивать, пусть мелют и гонЯт  сами.  ‘  него
уже хватит. …сли нет иного спасениЯ, то и самогон - не спасение. Џусть  уж
лучше прикончат просто так, без причины, хотЯ бы за то, что он человек.
   Џетрок вышел из сеней во двор и не закрыл за собой дверь. ‡ачем?  „верь
теперь не нужна, те все равно откроют  и  зайдут  куда  угодно.  „лЯ  кого
теперь двери?
   Џоздний осенний рассвет с трудом пробивалсЯ  сквозь  застоЯвшийсЯ  мрак
долгой ночи; затЯнутое серою мглой поле с голым кустарником на краю оврага
казалось унылым и не приютным; порывистый ветер нес промозглую  сырость  и
стужу. Ћстатки пожухлых листьев отчаЯнно  трепетали  в  черных  скрюченных
сучьЯх лип, мокраЯ листва за ночь густо устлала дорогу, пересыпала зеленую
мураву двора, налипла на бревна колодезного сруба, на скамью под тыном.
   ќта ночь что-то сдвинула в сознании Џетрока, безнадежно сломила,  сбила
ход его мыслей с привычного круга забот, он теперь не знал, что  делать  и
куда идти. •отелось скрытьсЯ куда-нибудь подальше от  хутора,  потому  что
чувствовал он, тут его снова настигнет все та же беда, опЯть поЯвЯтсЯ  те,
с винтовками, и ему снова достанетсЯ.
   Ќа дорогу он боЯлсЯ показыватьсЯ, оттуда теперь шла главнаЯ  опасность;
как всегда, хотелось зайти за угол и спрЯтатьсЯ от чужого  хищного  глаза.
Ћн пошел на дровокольню, уныло поглЯдел в раскрытые ворота хлева, где  уже
не было их Ѓобовки, в беспорЯдке разбросанные по земле, валЯлись березовые
полешки, лежала на боку  сваленнаЯ  с  ее  многолетнего  места  колода.  ‘
дровокольни он глЯнул на знакомую стежку, котораЯ через истоптанный огород
вела к оврагу, и неожиданно длЯ себЯ пошел по ней, он уже  знал  куда.  Ќа
шатких, ослабевших ногах спустилсЯ в зарослЯх ольшаника вниз, к ручью;  не
отстранЯЯ цеплЯвшихсЯ за шапку и плечи  мокрых  ветвей,  долго  шел  низом
оврага, миновал барсучью нору на склоне, по  камнЯм  перебежал  на  другую
сторону ручьЯ и наконец взобралсЯ в устье  другого  овражка,  помельче,  в
непролазную чащобу молодого ельника.
   Ќа знакомой прогалине было сыро и  пусто,  мокрый  пепел  на  вчерашнем
костре осел маленькой серой кучкой  между  трех  закопченных  камней.  Џод
широким кустом шиповника  с  редкими  сморщенными  плодами  на  ветках  он
приметил  свой  черный  казан,  слегка  закиданный  сопревшей  листвой,  и
подумал: черт с ним, пусть ржавеет! Ћн больше его не коснетсЯ, с самогоном
все кончено. ЋглЯнувшись, присел возле куста и под обломанной вчера веткой
разгреб листву, за грЯзную шейку вытащил испачканную землей бутылку,  отер
ее шерстистой полой кожушка. Ћни там пили и веселились, а он не попробовал
даже. Ћн берег, старалсЯ, чтобы получше выгнать. Љому?  Ћ  ком  заботилсЯ,
дурень? Ћ себе, конечно, но разве в эту войну о себе так заботитьсЯ  надо?
Ћх, дурак старый!
   Џетрок выдрал бумажную затычку из бутылки и  осторожно  глотнул  раз  и
другой. •ороший, однако, первачок, правильно, что не отдал его, пусть пьют
ту бурду, ту мутную жижу. Ќаверное, им все равно. Ђ первачком он угоститсЯ
сам, потому как кто же еще его угостит? € чем он еще утешит себЯ, если  не
цигаркой да вот этой с нужды выгнанной горькой. Џравда, без чарки,  словно
заправский пьЯнчуга, из горлышка бутылки. Ќо такое  распроклЯтое  времЯ  -
подходЯщее длЯ смерти и совсем  не  подходЯщее  длЯ  сносной  человеческой
жизни.
   Ћн еще выпил немного, перевел дыхание и подумал что все  же  пакость  -
пить без закуски, хотел швырнуть бутылку подальше в  овраг,  да  раздумал,
стало жалко недопитого. ‚ мыслЯх уже наступила расслаблЯющаЯ легкость, его
беда  переставала  быть  безнадежно  горькой,  какой  до  того   казалась,
поЯвилась приЯтнаЯ самоуверенность, даже прибавилось силы в теле.  ‘волочи
они,  конечно,  подумал  Џетрок  про  полицаев,  но  и  он  не  дурак,  не
какой-нибудь охламон, недотепа, он тоже кое-что соображает в жизни и  даже
в войне, хотЯ он ее, считай, и не видел. Ќо он понимает. Ћн не позволит им
оседлать себЯ и ездить как им захочетсЯ, он еще постоит за себЯ. ‚от  хотЯ
бы и с водкой: черта с два он отдал им эту лучшую свою бутылочку,  выстоЯл
перед расстрелом, насмотрелсЯ смерти в глаза, а вот же стерпел, уперсЯ,  и
поехали несолоно хлебавши. Љол им в глотку!
   Ќе оглЯнувшись на свою прогалину, он подлез под низкие  ветви  колючего
ельника, выбралсЯ на стежку, по которой неторопливо потащилсЯ  в  овражной
тишине назад. Ѓутылку с недопитым перваком не  бросил,  держал  в  руке  и
думал, что еще немного глотнет и потом уж  бросит  в  ручей.  Ќа  повороте
ручьЯ, где  круто  заворачивала  и  стежка,  остановилсЯ,  столкнувшись  с
ђудькой. ‘обачонка, верно, удивилась этой нежданной  встрече,  но  тут  же
обрадованно завилЯла хвостом.
   - Ќу что? —то, ђудька? - вполголоса заговорил Џетрок.
   ’еперь, пожалуй, кстати было  поговорить  с  кем-либо,  но  с  кем  тут
поговоришь? ђудька с пристальным вниманием всматривалсЯ в его  лицо  своим
мучительно непонимающим взглЯдом и тихонько скулил, будто просЯ о чем-то.
   - ѓолодный? ѓолодный,  конечно.  Ќу,  пошли.  ‡десь,  видишь,  нема  ни
крошки. ‚о, видишь? - пробовал вывернуть пустой карман Џетрок. -  Ќема!  ‚
хате что-нибудь будет. Џошли, дома тебЯ покормлю.
   Ћн пошел дальше по стежке, решив,  что  в  этот  раз  надо  обЯзательно
что-нибудь бросить ђудьке, который, видно,  со  вчерашнего  днЯ  ждет  его
здесь, в овраге.  Ќо  вчера  не  позволил  Љолонденок,  прогнал  собаку  с
усадьбы, хорошо, не застрелил на дровокольне. „а и сам  он,  Џетрок,  едва
уберегсЯ от смерти. —то пережил, страшно вспоминать даже.
   - ‚от, брат, жизнь настала! - оглЯнувшись  пожаловалсЯ  Џетрок  ђудьке,
который снова внимательно смотрел на него, старательно наморщив  маленькие
кустистые бровки. - †изнь! ‘обак бьют, как людей, и  людей  стрелЯют,  как
собак. ђод человеческий уподобили скотине, вот так, брат.
   •отЯ им что, думал Џетрок, им лишь бы насладитьсЯ жестокостью,  пустить
кровь. Ѓез крови их глотки пересохнут. €  водкой  не  размочишь.  Ќет,  не
размочишь. €м после крови водку давай, а после водки снова на кровь тЯнет.
‚от по этому кругу и ходЯт. Ђх, звери, звери...
   Ћн уже уверенно шел по стежке с твердым намерением чем-нибудь накормить
ђудьку, потому что совсем осиротел песик, видно, побаиваетсЯ людей, вот  и
нашел пристанище в этом овраге, где позапрошлой ночью потерЯл своего џнку.
Ќо џнки уже не будет. џнка теперь далеко,  наверно,  на  небе.  ЃезгрешнаЯ
мальчишечьЯ душа, уж она-то верно попадет в рай. Ђ вот куда  попадут  наши
грешные души?
   Џервак Џетрок не допил,  трезво  подумав,  что  ему,  по-видимому,  уже
хватит, остальным надо подлечить ‘тепаниду. Џосле пережитого ночью бабе  в
самый раз будет глотнуть чарочку  хлебной,  может,  прибудет  силы,  да  и
бодрости тоже. ђюмочка первака - это лекарство, и неплохое  лекарство,  от
него и сами доктора не откажутсЯ. Ђ доктора знают толк в этом. „октора все
знают: и что пить, и чем закусывать. …му  также  не  мешало  бы  закусить,
очень хотелось есть, особенно теперь, после выпитого.
   - ’ам поедим, - оглЯнувшись, пообещал  Џетрок  собачонке,  котораЯ,  не
отставаЯ, бежала следом. - “ж мы теперь поедим...
   ‚спотев, он с усилием вскарабкалсЯ по крутой стежке вверх  на  обрыв  и
выбралсЯ из оврага. ‘обачонка, понЯв наконец,  куда  направлЯетсЯ  Џетрок,
немного обогнала его и побежала вперед, далеко, однако,  не  отрываЯсь  от
человека. Џетрок думал, что дома первым делом надо  поджарить  картошки  с
салом, если оно  еще  осталось  в  кадке.  Џридет,  начистит  и  поджарит,
покормит ‘тепаниду и поищет что-либо длЯ этого бесприютного ђудьки. Џотому
что кто же еще его покормит? ‚идно, где-то в овраге убили џнку, вот  он  и
вертитсЯ поблизости. ‘читай,  теперь  здешнЯЯ  собака.  ‘  их  горемычного
хутора.
   ‚друг ђудька почему-то остановилсЯ  на  стежке,  вытЯнул  шею,  и:  его
хвостик настороженно замер. Џетрок, пошатнувшись, не  сразу  сдержал  свой
шаг, поднЯл голову. “же видна стала его усадьба за  огородом,  и  там,  во
дворе, что-то мелькнуло рыжее. ‘ловно какаЯ постилка на тыне  трепыхнулась
от ветра, но это не постилка,  видать?  Џетрок  пальцами  протер  глаза  и
всмотрелсЯ пристальнее. ’ак оно и было, как он сразу  подумал,  не  желаЯ,
однако, признатьсЯ себе. …го опередили. ‚о дворе возле  тына  уже  стоЯли,
помахиваЯ головами, рыжаЯ и воронаЯ лошади, и, хотЯ возле  них  никого  не
было, Џетрок понЯл, что _они_ уже приехали.
   Џетрок едва не заплакал от обиды, горЯ и страха, который вдруг  охватил
его, переступил по стежке,  оглЯнулсЯ.  Ћн  не  имел  сил  идти  туда,  на
усадьбу, потому что очень хорошо знал, что там ждало  его.  Ќо  куда  было
идти? ‚о чисто поле? ‚ Ѓараний ‹ог? ‚ болото? Ћбратно в овраг?..  „а  и  в
хате оставалась больнаЯ, избитаЯ жена, там была картошка, все его пожитки.
Џолицаи жестоко отомстЯт ему. ђазве от них спасешьсЯ?
   € все же ноги его повернули  обратно,  и  он  даже  пригнулсЯ  немного,
вобрал голову в плечи и шатко потрусил по стежке к оврагу.
   ’олько он не добежал даже до ближнего кустарника,  как  сзади  раздалсЯ
первый угрожающе звучный окрик:
   - Џетрок, стой! ‘той, так твою... Ќазад!
   € тотчас винтовочный выстрел туго  щелкнул,  казалось,  над  самой  его
головой. ЏулЯ пронеслась мимо, в кустарнике на краю оврага  тихо  упала  в
траву ссеченнаЯ ею ветка. € он, вдруг отрезвев,  окончательно  понЯл,  что
убегать нельзЯ. Ћт них не скроешьсЯ.
   „ействительно, они уже бежали через огород напрЯмик от  усадьбы,  и  он
сначала остановилсЯ, а потом повернул  назад.  ’е  также  остановились  за
изгородью возле оборудованного им офицерского  клозета,  винтовки  держали
наготове, чтобы сразу, как только он побежит, всадить ему пулю в спину. Ќо
он не бежал, он обреченно тащилсЯ по стежке навстречу погибели, все в  нем
напрЯглось и поднималось, разбухало в безмолвной  обиде:  за  что?  ‘овсем
некстати он ощутил в руке горлышко бутылки, которую нес ‘тепаниде, там еще
немного плескалось, но ‘тепаниде этого уже не видать. Ќе размахиваЯсь,  он
бросил бутылку в сторону, с краткой  радостью  осознав,  что  и  тем  тоже
ничего не достанетсЯ, пусть выльетсЯ в траву. Ћхваченный отчаЯнием, он все
решительнее  шел  к  полицаЯм,  которые  за  изгородью   также   двигались
наперехват ему к стежке - ѓуж в своей  кожанке  впереди,  а  Љолонденок  с
поднЯтой винтовкой сзади. Џочти  физически  почувствовав  враждебность  их
намерений, Џетрок остановилсЯ.
   - Ќу что? —то? —то вам от менЯ надо? - слабо крикнул  он,  уставЯсь  на
них сквозь застившие взглЯд слезы. —то-то давЯщее подкатывало к  горлу,  и
он продолжал стоЯть на стежке в пЯти шагах от изгороди.
   - Ђ ну иди ближе! - спокойно,  с  едва  заметной  угрозой  сказал  ѓуж.
„линное, на этот раз, похоже, трезвое лицо полицаЯ словно  одеревенело,  и
Џетрок почувствовал, что его игра кончена, на этот раз не обойдетсЯ.
   - —его вам? —его вы ко мне цеплЯетесь? Љакого рожна вам надо? ѓады  вы,
немецкие прихвостни...
   - Ђ ну спокойно! - зарычал ѓуж, вскидываЯ винтовку. - Ђ то мы...
   - —то, что вы? ‡астрелите? ‘трелЯйте, черт вас бери!  -  с  неожиданной
решимостью, от которой сделалось  страшно,  закричал  Џетрок  и  потрЯс  в
воздухе сжатыми в кулаки руками. - ‘трелЯйте!!
   - ќто мы успеем, - спокойнее объЯвил ѓуж. - €ди сюда!
   - Ђ вот не пойду! Ќе пойду к вам и слушать не стану. ‘волочи вы!
   ѓуж спокойно забросил за плечо винтовку, кивнул Љолонденку.
   - Ђ ну дай ему!
   ’онкий  длинноногий  Љолонденок  легко  сиганул  через  верхнюю   жердь
изгороди, по растоптанным бороздам картофельного полЯ  подошел  к  нему  и
размахнулсЯ. “ Џетрока зазвенело в ухе, хутор  качнулсЯ  в  глазах,  и  он
неожиданно оказалсЯ на жестких холодных стеблЯх картошки.
   - ‚стать!
   - ‘ейчас! ‘ейчас! ‚стану... …ще встану. Ќо за  что  бьете?  —то  Я,  не
человек?
   Ќе успел он, однако, поднЯтьсЯ на ноги, как следующий удар в правое ухо
свалил его на другой бок в грЯзную, растоптанную борозду.
   - ѓде водка?
   - Ђ вот хрена вам, а не водки! - сказал Џетрок, сплевываЯ наземь кровь,
кажетсЯ, ему выбили последние зубы. - ‚от, нате! - ткнул он ѓужу  фигу.  -
Ѓейте! џ вас не боюсь! € ѓитлера вашего не боюсь! ‚от и ему  тоже!  Љол  в
глотку всем вам!
   Љолонденок снова подскочил к нему и размахнулсЯ, но ѓуж из-за  изгороди
крикнул:
   - ‘топ! Џока хватит! Њы его это... Џоказательно.
   - ђепрессию, что ли? - тонким голосом спросил Љолонденок.
   - ђепрессию. Ќа веревке, - сказал ѓуж и тоже полез через изгородь. -  Ђ
ну поднимайсЯ!
   - Ќе поднимусь. ‘трелЯйте!
   - ЏоднимешьсЯ, старый пень!  ‘амогоночку  разбазарил?  ђоздал  кому  не
следовало? Ђ своим фигу теперь! Ќет уж, Я тебЯ  взгрею.  ‡а  обман.  €  за
оскорбление фюрера. ‡а фюрера знаешь что полагаетсЯ?
   - Ђ хоть что! џ и фюреру плюну в  его  немецкую  морду!  €  тебе  тоже,
предатель!
   - –ыц!
   ѓуж коротко ткнул его сапогом в грудь, Џетрок вскрикнул и скорчилсЯ  на
боку в борозде. Ќесколько  минут  он  не  мог  ни  вздохнуть,  ни  сказать
что-либо, дыхание перехватило, в глазах все пошло  кругом.  Љонец?  ‘корее
бы, чтобы не мучитьсЯ, пронеслось в мыслЯх,  которые  только  еще  и  были
способны как-то реагировать на его незавидную участь, может,  в  последние
минуты жизни.
   - ‚стать!
   Ќо встать он не мог, как уже не мог и что-нибудь  крикнуть,  он  только
отчаЯнно хватал ртом воздух, как рыба, выброшеннаЯ из воды на берег.  ѓуж,
подойдЯ ближе, сильно трЯхнул его за плечо.
   - ‚стать!
   ‘ усилием, но он все же глотнул воздуха раз и другой. ѓуж  снова  грубо
трЯхнул его, вдвоем с Љолонденком они поставили Џетрока на ноги и, ухватив
подмышки, поволокли  через  огород  к  дровокольне.  Ћн  едва  переставлЯл
ослабевшие ноги, шапка его осталась на земле, очень мерзла на ветру голова
с реденьким белым  пухом  -  остатком  волос.  Ќо,  кажетсЯ,  ему  уже  не
понадобитсЯ ни шапка, ни хлипкое его здоровье, ни даже сама голова,  и  он
не жалел себЯ. Ћн думал только: что еще  сказать  этим  сволочам?  Ќо  как
назло нужные, главные его слова не шли в голову, и он тупо бубнил:
   - Џогодите... Џодождите... …ще будет вам!..
   - ќто тебе будет! ќто ты чуток подожди, - со скрытой  угрозой  пообещал
ѓуж.
   Ѓольше, однако, они не били его, привели во двор  к  привЯзанным  возле
тына двум лошадЯм. Љолонденок все держал его  под  руку,  а  ѓуж  зачем-то
побежал в хату. "Ќе возьмут ли они и  ‘тепаниду?"  -  подумал  Џетрок.  Ћн
думал, что сейчас увидит ее и они пойдут вместе на последнюю свою ѓолгофу,
где и примут смерть. Ќо вскоре ѓуж выскочил из сеней один.
   - ’ак, садись! - крикнул он Љолонденку. - ‚ремени мало.
   Џрежде чем сесть на своего понурого коника, Љолонденок подвел Џетрока к
воротцам под липами и взвизгнул:
   - Њарш! ’уда! - и махнул в сторону большака.
   Џетрок постоЯл, стужа и свежий промозглый ветер позволили  ему  немного
отдышатьсЯ, прийти в себЯ; впервые после запальчивого  возбуждениЯ  пришла
испугавшаЯ его мысль: куда? Људа его  поведут?  ’е  двое  повскакивали  на
лошадей, чтобы выехать со двора, а он стоЯл в воротцах и не мог ступить ни
шагу. „а и зачем он добровольно пойдет  с  ними  на  муку,  пусть  убивают
здесь,  на  пороге  его  жилища,  зачем  напоследок  угождать   им   своим
послушанием?
   - Ќу, марш!
   - Ќе пойду. “бивайте...
   - Љак это - не пойду? - искренне удивилсЯ ѓуж, объезжаЯ его на  лошади.
- џ тебе задам такого "не пойду", что побежишь как подсмаленный.
   € он злобно хлестнул Џетрока прутом по голове, будто кипЯтком  ошпарило
лысину, Џетрок пошатнулсЯ, но устоЯл на ногах.
   - Ќе пойду, сволочи! —то хотите, а не пойду!!
   ‚ нем снова поднЯлась и подхватила его гневнаЯ волна обиды и  отчаЯниЯ,
она придала силы, и он решил не сдаватьсЯ. Ћтсюда  он  никуда  не  пойдет,
если намерены убивать, пусть убивают здесь.
   ѓуж покрутилсЯ с конем по двору, видно, не  знаЯ,  что  делать  с  этим
привередливым дедом, но больше не бил, крикнул Љолонденку:
   - ‚ернись, глЯнь какую веревку!
   "‘вЯжут? ЏовесЯт? Џускай! ‹ишь бы не идти никуда. Џускай  погибать,  но
дома", - горько подумал Џетрок, совсем уже готовый к смерти. ‘тепаниду  он
так и не увидел, может, они убили ее.
   - Ќе хотел по-хорошему, висеть будешь! - пригрозил  ѓуж.  „линные  ноги
его в испачканных грЯзью сапогах низко болтались под брюхом у лошади. - ‡а
оскорбление полиции. € фюрера.
   "Џусть! Џусть! …сли такаЯ жизнь, пусть", -  думал  Џетрок,  не  отвечаЯ
ему. Ћн уже не оглЯдывалсЯ на свою  усадьбу  и  на  двор,  он  думал,  что
милости у них не  попросит,  как  бы  ни  довелось  ему  худо.  ’олько  бы
выдержать. ‹ишь бы не долго терпеть.
   - ђуки! ђуки! - взвизгнул над ухом Љолонденок и, не дожидаЯсь, когда он
послушаетсЯ, сам ухватил одну руку, другую, сложил их на  животе  и  начал
скручивать  концом  длинной  веревки.  Џетрок  слышал,   как   он   сопит,
напрЯгаетсЯ, склонившись перед ним, и не сопротивлЯлсЯ, только взглЯнул на
веревку и подумал:  вот  длЯ  чего  пригодилась...  ќто  были  его  вожжи.
Љогда-то, в коллективизацию, старые отдал в колхоз, а  новые  припрЯтал  в
истопке, иногда привЯзывал ими корову, что-нибудь  закреплЯл  на  возу,  а
больше они висели на толстом гвозде в  сенЯх.  ’еперь  ими  свЯзывают  его
руки. Џригодились.
   Ќаконец Љолонденок завЯзал на руках тугой узел, другой  конец  свободно
раскинул на истоптанной копытами,  развороченной  автомобильными  колесами
грЯзи, и Џетрок удивилсЯ: зачем? Ќо тут же все стало понЯтно  -  с  другим
концом в руках полицай взобралсЯ на лошадь.
   - Џошел! †иво! - скомандовал ѓуж, однако далеко не  отъезжаЯ.  ’ронулсЯ
один  Љолонденок,  вожжа  на  грЯзи  распрЯмилась,  зависнув  в   воздухе,
натЯнулась и сильно дернула его за руки. - †иво, сказал!
   ѓуж снова  огрел  его  прутом  по  голове,  остраЯ  боль  пронизала  ее
насквозь. —тобы не  упасть  от  натЯжениЯ  веревки,  Џетрок  вынужден  был
побежать за Љолонденком, который  ногами  пинал  в  бока  лошадь,  а  ѓуж,
размахиваЯ прутом, погонЯл его сзади.
   - Ѓыстро! Ѓыстро! Ђх ты, большевистский пень!
   Џетрок не успевал, спотыкалсЯ, едва не падал,  бросалсЯ  из  стороны  в
сторону, опорки его вЯзли в грЯзи, но упасть теперь  на  дороге  было  бы,
верно, хуже погибели. €  он  бежал  с  прискоками,  дергаЯсь  на  веревке,
котораЯ, сдираЯ с рук кожу, тЯнула, волокла его к большаку. ‹ицо его снова
стало мокрым от слез, и порывисто дувший навстречу ветер уже не успевал их
осушать.
   - ‘волочи! „ушегубы! - захлебываЯсь  ветром,  глухо  кричал  Џетрок.  -
Џогодите! Њой ”едька придет! Ћн вам покажет!..  Ќе  надейтесь...  Њой  сын
придет...


        22

   Џетрок пропал, исчез с этого света, как и длЯ него пропали хутор,  жена
‘тепанида, ѓолгофа, пропал целый мир. €  остались  только  воспоминаниЯ  о
нем, если есть еще кому вспомнить его  человеческие  страданиЯ,  мелкие  и
большие невзгоды. ‚сю жизнь он хотел только одного - покоЯ. —увствуЯ  себЯ
слабым и от многого зависимым человеком, жаждал  как-нибудь  удержатьсЯ  в
стороне от захлестывающих мир  событий,  переждать,  отсидетьсЯ.  Њудрено,
конечно, и наивно было на это рассчитывать. †изнь распорЯжалась по-своему,
в соответствии с жесткими законами жестокого  века,  и  вот  однажды  волЯ
случаЯ едва не вовлекла Џетрока Ѓогатьку  в  самый  эпицентр  человеческой
драмы.
   Ђ что же Џетрок?
   •орошо это  или  плохо,  но  он  был  человеком  определенных  качеств,
наверно, малоприспособленным длЯ новой эпохи, и поступал сообразно  своему
характеру. •отЯ, может, оттого и вдоволь настрадалсЯ в жизни.
   ...‘ рождества в тот год валил густой снег, а за три  днЯ  до  крещениЯ
началась такаЯ вьюга, какой тут не знали, может, от сотворениЯ мира. ‘нега
намело полон двор, несколько дней невозможно было выбратьсЯ  из  хаты.  Ќо
надо было принести воды, нарубить  дров,  досмотреть  скотину,  и  Џетрок,
прежде чем открыть двери в хлев, каждый раз вынужден  был  откапывать  их;
чтобы протиснутьсЯ внутрь.  ‘пустЯ  полчаса,  однако,  от  его  работы  не
оставалось  и  следа  -  сплошь  во  дворе  громоздилась   толща   тугого,
спрессованного ветром снега.
   ‚ тот день, правда, сверху не сыпалось, больше мело  низом,  надуло  на
дворе длинный сугроб от  хлева  до  дровокольни,  немного  поменьше  возле
колодца, под тыном. ‚ерх колодезного сруба оказалсЯ  вровень  с  сугробом,
Џетрок едва добралсЯ до него с ведром, но набрать воды было невозможно - в
срубе чернела лишь узенькаЯ, будто нора, дырка-отдушина. Џетрок  про  себЯ
выругалсЯ. Ќастроение его и без того было скверным - только что  поругалсЯ
с женой. ‘сора вышла из-за хлеба,  который  чрезмерно  берегла  ‘тепанида,
домешиваЯ в него картошку, отруби, и его уже  нельзЯ  было  взЯть  в  рот,
такой он был жесткий, невкусный. Љонечно, у ‘тепаниды была на то  причина:
ржи в засеке осталось чуть больше мешка, а до весны и первой травы было не
меньше четырех месЯцев. Љак тут не беречь! Ќо через  эту  ее  бережливость
можно было вытЯнуть ноги, не дожив до весны, а Џетрок хотел  еще  маленько
пожить и сказал сегоднЯ о том ‘тепаниде.
   Џритоптав снег у колодца, он пристегнул к  цепи  ведро,  которое  сразу
застрЯло в снежной норе, не доставаЯ воды. —тобы  протолкнуть  его,  нужна
была палка, Џетрок оглЯнулсЯ, да так и застыл над заметенным колодцем.  Џо
снежной целине от большака пробирались три темные фигуры,  ступаЯ  след  в
след, люди медленно шли под ветром, который бешено курил от их ног снегом,
нес его через все поле к соснЯку, где чернели на большаке две  легковушки.
‚озле них тоже кто-то копошилсЯ. Ќу, Ясно,  замело,  там  всегда  заметало
зимой, особенно на въезде в соснЯк, врЯд ли там сейчас пройдут легковушки,
подумал Џетрок, снЯл рукавицу, высморкалсЯ. ’еперь уже не  было  сомнениЯ,
что приезжие с большака направлЯлись к хутору. Ќадо было встречать гостей.
   ‚ытЯнув из колодца легкое, со снегом ведро, Џетрок отвернулсЯ от  ветра
и подождал немного, пока люди подойдут к воротцам. Џервый был уже  близко,
свободно шагал сильным размашистым шагом, на его плечах чернела  блестЯщаЯ
на морозном солнце кожанка, под мышкой он держал такой же черный портфель.
‚озле воротец Џетрок разглЯдел второго, это был среднего роста  мужчина  в
черном бобриковом пальто и присыпанной снегом каракулевой  шапке;  на  его
покрасневшем от ветра лице выделЯлись небольшие подстриженные усики,  тоже
белые от снежной пыли. ’ретий был в длинной красноармейской шинели и шлеме
с опущенными ушами, подпоЯсанный ремнем с наганом, который  в  такт  шагам
тихо подрагивал на правом боку.
   - Њожно к вам, хозЯин? Ќемножко обогретьсЯ? - спросил первый, подходЯ к
воротцам.
   -  Џочему  же  нет!  ’акаЯ  завел,  оно  конечно,  -   сказал   Џетрок,
догадываЯсь, что, по всей видимости, это начальство, и, верно, не малое  -
из округа, а то и выше.
   Ћн взЯлсЯ за верх сколоченных из жердей воротец, но раскрыть их не мог,
они только немного отклонились в глубоком снегу, и гости  друг  за  другом
протиснулись во двор. ‡атем Џетрок  привел  их  в  сени,  где  все  дружно
затопали сапогами, сбиваЯ намерзший снег. Љогда  раскрыли  дверь  в  хату,
из-за занавески с какой-то трЯпкой в руках выскочила ‘тепанида  и  ойкнула
от неожиданности, увидев на пороге столько незнакомых мужчин. ’ут  же  она
бросилась  назад,  в  запечье.  ’ам  второй  день  лежала  больнаЯ   ”енЯ,
простудилась, кашлЯла, и они не пустили ее в школу: шутка ли  -  по  такой
метели плестись за три километра в местечко. ”едЯ был  здоров  и  в  школу
пошел, а ”енЯ лежала, надеЯлись, может, поправитсЯ. Џока Џетрок возилсЯ по
хозЯйству, ‘тепанида растопила трубку, но в  хате  было  еще  прохладно  и
пахло дымом, дрова разгорались плохо. Љонечно, сыраЯ ольха больше тлела  и
дымила, скупо отдаваЯ тепло.
   Џетрок закрыл дверь. ѓости понемногу осваивались  в  хате.  ‘тарший,  с
усиками, отрЯхнул возле печи заснеженную шапку, обнажив  лысую  или  чисто
побритую голову, и тихонько сел на скамейке, положив локоть на угол стола.
ђЯдом скромно присел военный с наганом, этот  шлема  не  снЯл.  Ђ  третий,
который был в кожанке, заметив квелый огонь в грубке,  сразу  склонилсЯ  к
ней и присел на низкую скамеечку.
   - ќ, плохо горит! ђастопки мало, а, хозЯйка?
   €з-за печи вышла ‘тепанида без платка, в  стеганой  фуфайка,  сдержанно
оглЯдела гостей.
   - ѓде же ее взЯть, растопку? ‘ырыми вот топим.
   - ‘ырыми - это не дело, - сказал незнакомец и  пырнул  кочергой  мокрые
комли в грубке. - ‘ырые надо не так накладывать. Ќе клетью, шатром надо. џ
эту науку когда-то в ‘ибири прошел. ђазгоритсЯ, никуда не денетсЯ.
   Џоворошив ольховые комли, он прикрыл дверцу - не совсем, а  так,  чтобы
оставалась щелка, оглЯнулсЯ на Џетрока, который скромно стоЯл у порога.
   - •озЯин, в колхозе состоишь? €ли единоличник?
   - ‚ колхозе, а как же! - привычно отозвалась за хозЯина ‘тепанида. -  ‘
первого днЯ мы.
   - Ќу и как? ‡ажиточный колхоз?
   - Ђ, какой там зажиточный! Ѓедноватый колхоз.
   - ‚двоем живете?
   - ‚двоем. € деток двое. ‘ынок в школу пошел, а дочушка вот  прихворала,
кашлЯет.
   ”енЯ и впрЯмь закашлЯла в запечье, в хате  все  смолкли,  прислушались.
’от, что сидел у стола, за  все  времЯ  не  шевельнулсЯ  даже,  только  на
”енечкин кашель повел черною бровью и взглЯнул на занавеску-дерюжку  возле
печи.
   - Џогодка такаЯ, что простудитьсЯ недолго,  -  сказал  его  товарищ  от
грубки. Ћн снова раскрыл дверцу и тонкой ольховой палкой стал  шевелить  в
грубке, перекладываЯ дрова по-своему.
   - Џравда ж, - легко подхватила ‘тепанида. - Ћбувка,  знаете,  разбитаЯ,
валеночек нет, в порванных гамашиках бегает, застудила  ноги,  теперь  вот
второй день жар, кашлЯет.
   - Ќелегко даетсЯ наука крестьЯнским детЯм,  -  со  вздохом  заметил  от
грубки гость и повернул бритое, с крепким подбородком лицо к  столу.  -  Ђ
вот же учатсЯ. —то значит тЯга к знаниЯм, к свету.
   Џетрок подумал, что, наверно, теперь и  этот  старший  по  возрасту,  а
может, и по должности что-то скажет, но тот не сказал  ничего,  все  молча
сидел за столом, поглЯдываЯ на грубку. Ќа его лице лежал отпечаток усталой
задумчивости, какой-то глубокой озабоченности. Љазалось, мысли и  внимание
его витали далеко отсюда.
   - Ќичего, тетка, - бодрее сказал тот, от грубки. - ‚ыполним пЯтилетку -
будет обувь и многое другое. ‚еселее будет. Ђ пока надо работать.
   - ’ак мы же работаем. ‘тараемсЯ. Ќе покладаЯ  рук.  ‡а  панами  так  не
работали.
   - Ќу, тогда на панов, а теперь на себЯ. Ќа свое государство  рабочих  и
крестьЯн.
   -  Џравда  ж.  €  государство  не  обижает,  вон  Њ’‘  сколько   работы
переворачивает, считай, половину пахоты делает, и другое что. …сли  б  вот
только порЯдка побольше.
   - Ђ это уж от вас зависит, - твердо сказал гость. - Ћт всех вместе и от
каждого в отдельности.
   - —то ж мы, не понимаем? „а вот только одетьсЯ не во  что.  ђаньше  так
лен был, но теперь весь лен сдаем, а себе ничего. —тобы хоть ситца  какого
детЯм на сорочки, - начала жаловатьсЯ ‘тепанида, наверно, уже  понЯв,  что
перед ней начальство. Џетроку это не понравилось: ну зачем она?  ’олько  в
хату чужие, начальство или нет, а она уже  со  своими  заботами.  Ќе  даст
людЯм обогретьсЯ. Ћн почтительно стоЯл у порога, думаЯ, что пришедшие сами
что-то объЯснЯт, лезть к ним с вопросами, наверно, сейчас не годитсЯ.
   Ќо  ‘тепанида,  по-видимому,  совсем  осмелела,  разговорилась  и   уже
жаловалась, что до сих пор не уплачено  людЯм  за  сданную  по  заготовкам
шерсть. “же третий раз ‘мык обещает, назначает сроки,  а  денег  все  нет.
Џетрок снова поморщилсЯ  от  неловкости  -  люди  посторонние,  может,  из
Џолоцка или даже из ‚итебска, откуда им знать здешние  порЯдки,  какого-то
там  ‘мыка,  уполномоченного  по  заготовкам.  ‹ысый  возле  стола   сидел
неподвижно,  дремотно  прикрыв  глаза,  видно,  отогреваЯсь  в  хате.  Ќо,
оказалось, слушал и слышал все, что говорила ‘тепанида, а когда та сказала
про деньги, открыл глаза и тихо сказал тому, что сидел у грубки:
   - ‡апишите.
   Њужчина расстегнул  портфель  и  в  синей  небольшой  тетрадке  написал
несколько слов.
   - € это... Џод лен дают самую неудобицу, суглинок, говорЯт,  вырастает,
а какой там рост, как засушит, обеими руками не  выдернешь,  и  низенький,
реденький, на третий номер, не больше...
   "Ќу, уже погнала! - почти со злостью подумал Џетрок. - “ж завелась..."
   ѓости, однако, слушали, и вроде со вниманием даже, не перебиваЯ. ‹ысый,
открыв глаза, поглЯдывал на нее будто бы и без усталости, в упор,  хотЯ  и
молчал. Ђ тот, в кожанке, только один раз перебил, спросив, как называетсЯ
колхоз, и уже сам, без напоминаниЯ что-то  пометил  в  тетрадке.  Ќаверно,
почувствовав их расположение, ‘тепанида наговорила многое из своих обид на
порЯдки в колхозе, в районе и наконец вспомнила о завтраке.
   - Њожет, сварить картошечки, если не ели, со шкваркой?
   ‹ысый возле стола, стрЯхнув с  себЯ  неподвижность,  решительно  сказал
"нет" и повернул голову к военному в шинели.
   - ЏоглЯдите там...
   ’от быстренько выскочил в сени, а сидевший у грубки раскрыл дверцу,  из
которой пахнуло умеренным теплом - дрова все-таки разгорались.
   - Ќу видишь? Џо-сибирски веселее пошло! - бодро заметил гость.
   ‚ это времЯ в запечье  снова  закашлЯла  ”енЯ,  ‘тепанида  подалась  за
дерюжку, а лысый возле стола озабоченно, тЯжело вздохнул. Љогда она вскоре
вышла оттуда, успокоив дочку, тот, что был в кожанке, встал со скамейки и,
казалось, отгородил полхаты своей широкой спиной.
   - Ќадо лечить ребенка. „октора привозили?
   - „а где по такой метели! Њожет, сама как поправитсЯ. ‚от  молока  нет,
корова  запустилась,  а  дочка  больше  не  ест  ничего,  -   пожаловалась
‘тепанида.
   - ќто плохо. Њеду надо купить.
   - ѓм, кабы было  на  что.  Ђ  то  вон  по  страховке  недоимки  еще  не
выплатили...
   ‘ильно притопнув в сенЯх, вошел военный и что-то сказал. ’от, что сидел
возле стола, сразу поднЯлсЯ, начал застегивать на крючок воротник  пальто,
но тут же остановилсЯ, расстегнул пуговицы. Џетроку не было видно, что  он
достает из кармана, другой, в кожанке, как раз заслонил его, но вскоре  он
догадалсЯ. ‘тепанида неуверенно проговорила:
   - Ќет-нет! —то вы, не надо, -  но  тут  же  дрогнувшим  голосом  начала
благодарить: - ‘пасибочко вам, если так...
   - „очке на молоко и лекарство, - тихо сказал старший.
   Ќа его лысой голове уже сидела высокаЯ каракулеваЯ шапка,  он  запахнул
пальто и направилсЯ к двери. Џетрок отступил в сторону, в самый кочережник
и готов был провалитьсЯ сквозь  землю  от  стыда.  ‡ачем  она  взЯла?  Љак
нищенка - от незнакомых да еще начальства, хотЯ бы и на лекарство ребенку,
но разве это красиво?
   - ‘пасибо вам. Ђ как же  отдать?  •отЯ  знать  бы  кому?  -  растерЯнно
проговорила ‘тепанида, идЯ следом.
   - Ћтдавать необЯзательно, - твердо сказал мужчина в шапке.
   - ’ак ведь долг.
   - Ќебольшой долг.
   - ‡нать бы, откуда вы.
   ’от, в пальто, уже выходил в сени, за ним вплотную держалсЯ другой, что
был в кожанке. ‚оенный, пропустив обоих вперед, украдкой оглЯнулсЯ и  тихо
шепнул ‘тепаниде:
   - €з Њинска. ’оварищ —ервЯков.
   Ќа несколько секунд ‘тепанида будто  остолбенела  с  зажатым  в  кулаке
червонцем, а Џетрок ощутил внезапную слабость в теле: ну и упорола жена! “
кого напросилась на милостыню! ќто же сам руководитель республики.  Ђ  она
про лен, про деньги... Ќо гости выходили из сеней, и,  хоть  было  страшно
неловко, он должен был их проводить.
   ‚о дворе все мело, но на свежем снегу было видно  далеко.  Ќа  большаке
под соснЯком стоЯло две легковушки, и возле них чернели  несколько  фигур,
наверно, дорогу там все же откопали, можно было ехать.
   “ ворот, отвернувшись от ветра, —ервЯков остановилсЯ.
   - ‘пасибо за обогрев, хозЯин. ‡доровьЯ твоей дочке, - тихо пожелал он.
   Џетрок растерЯнно стоЯл на снегу, не знаЯ, кланЯтьсЯ,  благодарить  или
как? “ него вроде отнЯлсЯ Язык, и он ничего не мог вымолвить,  не  находил
нужных слов. ’огда —ервЯков спросил  о  чем-то  своего  помощника,  и  тот
уточнил:
   - ”амилиЯ как твоЯ?
   - Ѓогатька, - сказал Џетрок и смутилсЯ, впервые устыдившись собственной
фамилии, так несуразно прозвучала она на этом  убогом,  заваленном  снегом
дворе.
   - ’ак богатой вам  жизни,  товарищ  Ѓогатька,  -  пожелал  на  прощание
председатель –€Ља, и они все, пригнув от ветра головы, начали  пробиратьсЯ
по своим прежним следам к большаку.
   Џетрок смешалсЯ и опЯть не ответил, глЯдЯ на этих людей и  взволнованно
повторЯЯ  в  мыслЯх:  "ѓде  там  богатой,  где  там  богатой..."   Џрежние
неизбывные хлопоты охватили его с новой силой - ржи в  истопке  оставалось
пуда четыре, впрочем, с хлебом, может, и дотЯнули бы до крапивы и  щавелЯ,
если бы побольше было картошки. Љартошка, однако,  кончалась,  неурожайное
на нее выдалось лето - вымокла от дождей, сгнила под стеблем.  Ќеизвестно,
как теперь дожить до новой?


        23

   Љак-то, однако, дожили до весны, не сытно, скорее голодно, но дождались
теплых солнечных  дней  и  зеленой  травы.  ‘тепанида  из  первой  крапивы
наловчилась готовить какое-то варево, которое, если его побольше заправить
салом, так можно было есть. •уже получилось с хлебом - хлеба не  было.  Ќо
председатель колхоза Ѓогатька ‹евон ухитрилсЯ  дополнительно  распределить
на трудодни три бурта прошлогодней картошки, и Џетрок  привез  к  Џервомаю
телегу вЯлых проросших клубней. Ќичего,  ели,  мешали  с  Ячменной  мукой,
пекли лепешки, хотЯ остатки ЯчменЯ также берегли на крупу длЯ супа.
   Ќаконец в самую силу вступило лето,  в  мае  прошли  обильные  дожди  с
грозами, и озимые даже на суглинках дружно пустились в рост.  Ћзимое  поле
было как раз по эту сторону большака, возле оврага,  хутора  и  дальше  по
всей ѓолгофе. €ногда при  случае  или  в  свободную  минуту  Џетрок  бегло
окидывал оком поле и радовалсЯ: хорошаЯ обещала быть  в  этом  году  рожь.
…сли не засушит летом, не зальет на  €лью,  достоит  погода  до  спаса.  Ђ
сенокосы были уже готовы, и  ‹евон  собирал  мужиков  на  "пробу  косы"  в
Ѓараньем  ‹огу  возле  речки.  ‘  непривычки  или  от  недоеданиЯ   Џетрок
задохнулсЯ на третьем прокосе, закололо в груди, перехватило  дыхание,  но
он знал: это сначала, потом все пройдет, как только втЯнетсЯ в общий ритм,
неужто он хуже других? ‚от и ‹евон, хотЯ и с тремЯ пальцами на руке, а как
защемит меж них косовище, так машет как  одержимый.  Ќа  косьбе  никто  не
хочет  оказатьсЯ  слабее,  каждый  тЯнетсЯ   за   другими   из   последней
возможности. ‚ тот субботний вечер разбили делЯнки,  определили,  какие  и
где развернутсЯ бригады, договорились назавтра, в  воскресенье  начать  на
зорьке и косить, пока  не  припечет  солнце.  ‹евон  распорЯдилсЯ  вечером
наклепать хорошо косы и наказал, чтобы никто не  опаздывал.  ‚  конце  днЯ
намеревались подвести итоги и бригаду, котораЯ выкосит больше, занести  на
красную половину доски, а котораЯ меньше - на черную. ‚торой бригаде выпал
участок полегче, от ельника, на берегу поймы, трава там была густаЯ,  хотЯ
и не очень  высокаЯ,  были  определенные  шансы  обогнать  третью  бригаду
грЯзевцев и попасть на красную сторону доски.
   Ќа том и разошлись поздно вечером с псаломщикова двора,  где  года  три
как обосновалась колхознаЯ контора. Џетрок торопилсЯ  в  свою  џхимовщину,
надо было поспеть наклепать косу, брусок же у него был плохой  -  короткий
обломок, зажатый в деревЯнное держало, - таким пока наостришь косу, другие
обойдут тебЯ далеко. Ќо ‹евой пообещал, что утром заскочит  в  местечко  и
привезет полсотни брусков на всех, в сельпо уже уплачены деньги, будет все
без обмана. ‚ерхом на лошади это займет час времени, и делу конец.
   ЏонадеЯвшись на новый брусок, Џетрок не взЯл свой старый  "обмылок"  и,
начав косить, скоро почувствовал, что коса начинает тупитьсЯ, а  ‹евона  с
брусками еще не было. Њужики прошли  по  два  прокоса,  уже  над  ельником
поднЯлось солнце, роса, правда, еще  держалась  в  густой  траве,  котораЯ
хорошо ложилась в плотный изогнутый рЯд. Џетрок  все  чаще  поглЯдывал  на
край ельника, из которого на  пойму  выбегала  дорожка,  не  покажетсЯ  ли
председатель с брусками. „а все напрасно. “же к завтраку, когда с  косарей
стекло немало потов, из  ельника  выбежал  и  остановилсЯ,  будто  чего-то
испугавшись, меньший ‹евонов  сын  Њатейка.  Џетрок  подумал  сначала,  не
послал ли его председатель с брусками, но в руках у мальца ничего не было.
Љогда он подошел ближе и кто-то  из  косцов  грубовато  спросил  об  отце,
мальчик повалилсЯ в траву, закрыл лицо  руками  и  затрЯссЯ  в  беззвучное
плаче.
   - —то такое? —то с тобой?
   - Ћтца ночью... забрали...
   Љосцы замерли, ближние молча воткнули косовища  в  землю,  дальние  еще
докашивали рЯды и по одному сходились к ельнику, уже понЯв, что случилось.
Љак же так? ‹евона Ѓогатьку?.. ‡а что?
   Љак-то успокоили мальчишку, недружно, вполсилы  докосили  до  завтрака,
хотЯ больше сидели, курили, высказываЯ различные догадки и  предположениЯ.
Ѓольшинство твердило: ошибка, ‹евона не должны взЯть,  потому  что  он  не
враг и не вредитель, никогда не шел против своих,  в  войну  пострадал  за
‘оветскую власть. џсно, что тут недосмотр, ошибка, кому надо разберутсЯ  и
через день-другой выпустЯт.
   Љогда Џетрок приволоксЯ с косой на хутор, ‘тепаниды на усадьбе не было,
не пришла она и к полудню, и он  не  знал,  куда  она  исчезла,  по  какой
надобности. ‘лучай с ‹евоном привел всех в  замешательство,  людей  словно
оглушило, и они не знали, что думать и что предпринЯть. ‘  полуднЯ  Џетрок
на косьбу не пошел, у него опустились руки, охватила тревога за ‘тепаниду,
думал: хотЯ бы не взЯли и ее.
   ‘тепанида прибежала к вечеру, расстроеннаЯ, без платка на взлохмаченной
голове, в  пропотевшей  ситцевой  кофте,  оказалось,  она  уже  слетала  в
местечко,  в  райком,  в  милицию,  дознавалась:  за  что  ‹евона?  Ћднако
напрасно. Ќикто ей ничего не сказал, все угрюмо молчали, она поругалась  с
председателем исполкома Љапустой, которого просила заступитьсЯ, а тот знай
свое: нет! ‚о дворе обессиленно упала  на  завалинку,  скупо  отвечала  на
взволнованные вопросы мужа и после раздумьЯ, немного успокоЯсь, решила:
   - Ќадо собирать подписи.
   - Љакие подписи? - удивилсЯ Џетрок.
   - ‡а ‹евона. —то он свой, большевик, не вредитель.
   Џетрок помолчал, подумал.
   - Ђ потом что?
   - Ђ потом подать в ЌЉ‚„. Џусть посмотрЯт.
   ‚ тот же вечер в ”енькиной тетради что-то писала страницах на  трех  и,
прихватив химический карандаш,  побежала  в  ‚ыселки.  ‘коро  должна  была
прийти с полЯ корова, надо было доить, а хозЯйка  исчезла  неведомо  куда.
‘тепанида обегала  все  дворы  в  ‚ыселках,  вернулась  ночью  уставшаЯ  и
взволнованнаЯ и, сделав кое-что по  хозЯйству,  повалилась  спать.  Џетрок
также лег поздно, хотЯ  назавтра  планировали  начать  новую  луговину  за
ельником, идти туда неблизко, вставать надо было еще раньше.  ЏоднЯлсЯ  на
рассвете, только еще засинелось на востоке небо, а ‘тепаниды уже не было в
хате, уже побежала. Љорову должна была выгнать ”енЯ, но  ”енЯ  так  сладко
спала, что Џетрок, помедлив, выгнал корову сам. ‚се же чувствовал, что это
непорЯдок, это разорение длЯ хозЯйства, когда от него отреклась хозЯйка.
   € правда, отреклась. ’ри днЯ после того Џетрок почти  не  видел  ее  на
хуторе, только мелькнет где утром  или  вечером,  а  так  все  в  отлучке.
Ћбегала три деревни и в самом деле насобирала немало подписей,  колхозники
‹евона жалели: был он человек открытый, простой, незлобивый.  ’рудно  было
поверить, что он враг или какой вредитель. ‹юди  не  могли  взЯть  себе  в
толк, за что его арестовали в такое  горЯчее  времЯ,  оставив  колхоз  без
руководства. Џравда, руководить хозЯйством взЯлсЯ бригадир третьей бригады
Ђвтух из ‡агрЯзьЯ, и, странно, человек, который  всегда  неплохо  ладил  с
‹евоном,  вроде  никогда  с  ним  не  ссорилсЯ,  теперь  подписатьсЯ