   под
ходатайством за него отказалсЯ ("Ђ откуда Я знаю, вредитель  он  или  нет?
ђаз органы взЯли,  так  что-то  знают").  ‘тепанида  недолго  уговаривала,
рассердилась, обозвала его "волкодавом",  как  иногда  называли  Ђвтуха  в
деревне, и побежала через лес в район.
   Ћттуда она вернулась не скоро, уже гнали с полЯ коров, и Џетрок  только
приволоксЯ с косьбы; казалось, сам без рук и без ног, усталый и злой -  на
жизнь, жену, работу. Њолча отрезал ломоть сала  из  кадки,  отломал  кусок
черствого, с мЯкиной хлеба - очень хотелось есть, с усталости  подгибались
ноги. € тут увидел во дворе жену. ‘тепанида медленно ковылЯла от  воротец,
припадаЯ на одну ногу, и он вспомнил, как два днЯ назад она жаловалась  на
боль в пЯтке, верно, занозила где-то, конечно, с  пасхи  босаЯ  бегает  по
лесу, полЯм, покосам, а теперь  еще  и  по  деревнЯм.  …два  доковылЯв  до
завалинки, ‘тепанида упала, немного погодЯ Џетрок подошел  к  ней  и,  жуЯ
беззубым ртом твердую корку, спросил:
   - Ќу что? —то сказали?
   - Ђ ничего. ‚ернули, - она бросила под ноги сложенную вчетверо бумагу.
   - Ђй-Яй! —то ж делать?
   - Ђ Я знаю?
   ‘тепанида попыталась встать, но тут же снова опустилась на завалинку  -
пЯтка болезненно нарывала, без палки ‘тепанида  уже  не  могла  перейти  в
хату. ‚ тот вечер корову кое-как подоил Џетрок с дочкой, потом  он  сорвал
под тыном большой лист лопуха и обвЯзал им  распухшую,  горЯчую  на  ощупь
стопу. ‘тепанида стала непривычно раздражительной, все было не по ней, она
коротко, зло фыркала на него и даже на ”еню, но Џетрок  понимал  ее  и  не
обижалсЯ, знал, беда лучше не  делает.  Ћн  сам  позагонЯл  кур,  накормил
поросенка, принес воды из колодца и только прилег на лавке  в  сенЯх,  где
спал эти ночи, как ‘тепанида окликнула его из запечьЯ:
   - Џетрок, иди сюда!
   ЏревозмогаЯ усталость, он неохотно поднЯлсЯ  и  через  раскрытую  дверь
приволоксЯ к ней в нижнем белье.
   - Џетрок, надо съездить в Њинск, - тихо, но твердо сказала она.
   - ‚ Њинск?
   - Ђга. Љ товарищу —ервЯкову.
   Џетрок уже догадалсЯ, в чем дело, и молчал как оглушенный - не шуточка,
в Њинск. € ехать ему, человеку, который в Џолоцк ездил три раза в жизни, и
то два из них, когда был молодой, при царе. Ќо ведь и она  не  может,  сам
видел, куда ей с такой ногой, а ‹евона в самом деле жаль было и  ему.  Љак
не помочь человеку? Ќо и помочь неизвестно как.
   - ‡автра и поедешь. „ва червонца Я одолжила у Љорнилы. ‘ама хотела,  да
вот...
   - Ќо где Я там найду —ервЯкова? Ќаверно, непросто - город!
   - Ђ  там  „ом  правительства.  Џисали  же  газеты,  что  построили  „ом
правительства. ‡начит, и —ервЯков там.
   - ѓм... Ќо куда идти? —то Я... ‚едь не был ни разу!
   - ‚от и побываешь. Ђ что! ‘просишь, люди покажут. Ђ то что ж, пропадать
человеку?
   Џетрок молчал. Џлохо, конечно, когда пропадает  хороший  человек,  жаль
его. Ќо и себЯ тоже жалко, потому как черт его знает, где тот  Њинск,  где
„ом правительства, как туда попасть?  ‘лышал  когда-то  от  мужиков:  надо
ехать на Ћршу, там пересадка, надо покупать билет. ‡нать бы хоть,  сколько
это будет стоить. Ќаверно, немало. Џетрок просто был ошеломлен тем, что на
него обрушила в этот вечер жена. Ќо он знал, что если уж она надумала,  то
не отступит. ЏридетсЯ ехать.
   - € не говори никому. …сли  что,  бригадиру  скажу:  пошел  к  доктору.
Џотому что больной.
   - Ќо...
   - Ќу что "но"? Ћн же нам будто знакомый, —ервЯков.  Њожет,  заступитсЯ.
“видишь, напомни, как  зимой  на  крещение  гретьсЯ  заходил.  €  червонец
одолжил. ‚от и отдашь.
   - Ћно так. Ќо все же...
   Ћчень не хотелось Џетроку отправлЯтьсЯ в ту незнакомую дорогу, на  край
света, в Њинск,  к  председателю  –€Ља.  Џросто  брал  ужас,  как  пыталсЯ
представить себе, что с этим свЯзано.


        24

   —ерез день утром, однако, Џетрок спускалсЯ по крутым ступенькам  вагона
на людный перрон в Њинске.
   Ћдной рукой он крепко держалсЯ за скользкие железные поручни, а  другой
не менее крепко сжимал старательно завЯзанную холщовую сумку  с  кое-каким
харчем: обкрошенным куском хлеба, ломтем сала,  луковицей,  двумЯ  вкрутую
сваренными Яйцами. …ще там было чуточку соли в бумажке, внизу лежал старый
почерневший ножик с обломанным кончиком лезвиЯ. Ћдет  был  Џетрок  во  все
лучшее по такому случаю: не новые, но чистые суконные  брюки,  выстираннаЯ
‘тепанидой сатиноваЯ рубашка, немного, правда, залатаннаЯ возле  воротника
сзади. Ќо заплатки не было видно, потому что сверху надет  был  порыжелый,
домотканого сукна пиджак, во внутреннем, застегнутом  на  булавку  кармане
которого лежало ‘тепанидино ходатайство с двадцатью семью  подписЯми.  ’ам
же был и червонец. „ругой червонец он разменЯл  в  ‹епеле,  когда  покупал
билет; остаток его надо было сберечь на дорогу обратно.
   ’ак он медленно шел по  людному  перрону  среди  непривычной  длЯ  него
людской разноголосицы и суеты, каждый раз вздрагиваЯ от гулких  паровозных
гудков и неожиданного фырканьЯ пара из-под  промазученных  колес  вагонов.
ѓолова его была словно у пьЯного, все в ней гудело и кружилось  то  ли  от
бессонной ночи в переполненном людьми вагоне,  то  ли  от  этой  городской
сутолоки. Ћн не имел понЯтиЯ, куда податьсЯ с вокзала,  и  хорошо,  что  в
вагоне попалсЯ свой человек из  •олопенич,  который  рассказал,  куда  ему
приблизительно  следовать.  €  Џетрок  направилсЯ  от   вокзала   узеньким
тротуаром боковой  улочки,  держась  поближе  к  стенам  домов,  временами
натыкаЯсь на концы длинных жестЯных труб, торчащих  по  углам.  Ћн  боЯлсЯ
оказатьсЯ на краю, потому что по мостовой один  за  другим  с  грохотом  и
звоном проносились трамваи - не дай бог, наедет такой, и погибнешь!  €  он
жалсЯ к домам с бесконечным чередованием дверей и окон; в некоторых  окнах
были выставлены какие-то товары, но он  не  смотрел  на  них.  Ћднажды  из
раскрытых дверей  вкусно  пахнуло  чем-то  съедобным,  и  он  остановилсЯ,
поглЯдел, кажетсЯ, это была столоваЯ: за небольшими  столиками  сидели  по
четыре человека, что-то  ели  из  белых  тарелок.  Џотом  навстречу  стали
попадатьсЯ люди со свежими буханками хлеба в руках,  некоторые  отламывали
от них по кусочку и украдкой на ходу жевали.  ‚доль  низкого  обшарпанного
строениЯ вытЯнулась голосистаЯ длиннаЯ очередь, начало которой терЯлось  в
раскрытой двери с огромными буквами "•‹…Ѓ"  на  вывеске.  Џетрок  удивилсЯ
такому количеству народа в очереди и  торопливо  обошел  ее  по  мостовой.
Њинуту спустЯ, не доходЯ до трамвайного  перекрестка,  где  холопенический
человек наказывал повернуть направо, он понЯл, что допустил ошибку,  надев
ссохшиесЯ  за  весну  сапоги,  которые  теперь  нещадно  жали  в   носках,
невозможно было идти. ‡нал бы, лучше поехал босой. Ќо босых  тут  не  было
видно, все шли обутые, не то что в деревне. „а и  ‘тепанида  насела:  обуй
сапоги, негоже босиком в городе. € вот обул себе на мучение.
   ‚скоре, однако, о сапогах он забыл, может, притерпевшись, а  может,  от
восхищенного удивлениЯ, которое охватило его на углу двух улиц, откуда  он
увидел  огромное  серое  здание,  не  понЯть  даже,  на  сколько   этажей:
величественно   громоздЯщийсЯ   фасад   со   множеством   окон,    большой
площадью-двором посередине и длинным широким, со скатерть полотнищем флага
вверху на крыше.  ’ам  же,  чуть  ниже  на  стене,  был  и  каменный  герб
Ѓелоруссии. Џетроку стало Ясно, что он  вышел  к  цели  своего  приезда  -
главному дому Њинска, где заседало правительство.
   ‡десь он придержал шаг - надо было  собратьсЯ  с  духом.  ќто  тебе  не
сельсовет и даже не райисполком, где сделал три шага с улицы, и ты  уже  в
дверЯх, на пороге. Ђ здесь? Џопробуй угадай, к которым из множества дверей
во дворе следует подойти, а  ведь  там  еще  охрана,  пустЯт  ли  его  без
документа? Ќадо будет проситьсЯ.  —увствуЯ  все  большую  озабоченность  и
терЯЯ и без  того  не  ахти  какую  решимость,  Џетрок  помалу  шел  вдоль
дома-дворца, все приглЯдываЯсь к дверЯм - к которым же из них направитьсЯ?
Ћн думал, может, кто повернет туда с улицы, тогда бы и он пошел следом, но
с улицы никто не сворачивал, все  шли  по  тротуару.  Ќеизвестно,  сколько
минуло времени, уже взошло где-то солнце, только разве его здесь  увидишь,
среди  заслонивших  полнеба  домов.  Ќа  земле  повсюду  лежала  густаЯ  и
прохладнаЯ, как утром в ельнике, тень.
   ’ак, ничего не решив и ни на что не отважившись, Џетрок миновал широкий
двор-площадь, с трех сторон зажатый домом, прошел  еще  немного  и  увидел
сбоку очень красивый, из красного кирпича костел.  ‚  другой  раз  он  бы,
наверно, полюбовалсЯ им, но не теперь. ЌачинаЯ уже волноватьсЯ, он нащупал
под булавкой ‘тепанидины бумаги, хотел было достать  кисет,  закурить,  но
передумал, повернулсЯ и снова пошел к „ому правительства.
   Ќа этот раз он не стал рассматривать его фасад и выбирать двери,  сразу
из-за угла повернул к тем, что были поближе,  за  широким  рЯдом  каменных
ступеней.  Ќа  ступеньках  и  возле  дверей  никого  вроде  не  было,  но,
присмотревшись, Џетрок  заметил  за  стеклом  что-то  белое,  что  сначала
коротко шевельнулось, а потом настороженно замерло.  ќто  был  милиционер,
Џетрок узнал его по белой рубашке, наискось перетЯнутой черным  ремнем  от
кобуры,  и  белой,  со  звездой  фуражке  на  голове.  ‘тало  видать,  что
милиционер из-за стекла также принЯлсЯ рассматривать Џетрока, который  уже
вышел на середину двора, однако все больше замедлЯл шаг. “силием  воли  он
принуждал себЯ идти, хотЯ ноги  плохо  подчинЯлись  ему,  упрЯмо  норовили
повернуть в сторону, туда, где было много людей и куда не достигал  взглЯд
милиционера. € так случилось, что ноги одержали верх над его намерением  -
свернули от прЯмого направлениЯ, и Џетрок с радостным облегчением повернул
прочь со двора к улице, на тротуар.
   ’ут он сбросил с себЯ  напрЯжение,  вздохнув,  почувствовал,  что  весь
мокрый от пота, словно на том прокосе в Ѓараньем ‹огу,  и  какое-то  времЯ
шел, сам не знаЯ куда. Ћн корил себЯ за нерешительность, за то, что влез в
это дело, журил за дурной характер и уговаривал не волноватьсЯ, не боЯтьсЯ
очень. Ќу что ему милиционер? ђазве  он  шел  сюда  с  плохим  намерением?
’олько спросить, как попасть к товарищу —ервЯкову  или  хотЯ  бы  передать
бумаги. ђазве он по своей воле или это  личный  его  интерес?  Ћн  же  длЯ
общего дела, считай, по поручению колхозников. ‘ам он здесь  ни  при  чем,
сам почти посторонний. Џередаст и пойдет обратно, чего волноватьсЯ? €  тем
не менее Џетрок не в состоЯнии был унЯть в себе нелепого  волнениЯ  и  мог
забрести неизвестно куда в незнакомом городе и потерЯть „ом правительства.
ЏонЯв это, Џетрок остановилсЯ, немного  расслабил  правую  ногу,  которую,
верно, уже стер окончательно, рукавом пиджака смахнул пот с лица. Ќет, все
же он подойдет к милиционеру, чтобы только спросить, и ничего больше. —его
тут боЯтьсЯ?
   Џетрок опЯть повернул по улице, стараЯсь не слишком  обращать  вниманиЯ
на сапоги. Љак на беду, поЯвилась и все больше  стала  напоминать  о  себе
естественнаЯ человеческаЯ надобность, но теперь было не до нее,  и  Џетрок
терпел. Ќа углу этого огромного зданиЯ он замедлил шаг, чтобы  хоть  чуток
присмотретьсЯ и не сразу очутитьсЯ перед дверьми. Ќичего, однако, не видЯ,
прошел цветник и, сам не свой от волнениЯ, повернул  к  ступенькам,  боЯсь
даже глЯнуть туда. Ђ как глЯнул, снова едва не споткнулсЯ - возле  тех  же
высоких рей на крыльце стоЯли уже два милиционера в белом, молча  уставЯсь
на него, будто только его и ждали. Џетрок, словно заЯц в поле,  описал  по
асфальту крутую петлю и чуть ли не бегом вернулсЯ на улицу. Џока  проходил
мимо „ома  правительства,  все  старалсЯ  придать  себе  вид  озабоченного
человека, которого здесь решительно ничего не интересует.
   Ќа этот раз он отошел далеко за красный костел и уже не останавливалсЯ.
ЋстановитьсЯ сейчас означало длЯ него повернуть  обратно,  снова  к  этому
пугающему дому, а поворачивать у него уже не оставалось сил. ЋпЯть же  его
нужда требовала определенного места, которое неизвестно где  здесь  найти.
Ћн только позволил себе достать кисет и свернуть цигарку. Џервые несколько
затЯжек  немного  успокоили  его,  и   Џетрок   не   впервые,   но   очень
прочувствованно подумал: и зачем он поехал сюда? ‡ажила бы нога, пусть  бы
тогда  ‘тепанида  и  ехала.  Ћна  бойкаЯ,  она  бы  не  растерЯлась  перед
милиционером. Ћна же брала червонец, который неизвестно  как  отдать,  она
насобирала подписей, с которыми теперь неизвестно что делать.
   „ав себе недолгую передышку, он покурил, отошел от  недавней  боЯзливой
неловкости и медленно побрел людной улицей, поглЯдываЯ по сторонам. ‚округ
громоздились  разноэтажные  зданиЯ  с   бесчисленным   количеством   окон,
балконов, вывесок, в оба конца грохотали набитые  людьми  трамваи.  Љак-то
вверху над одним из них  густо  посыпались  с  проводов  искры,  и  Џетрок
испугалсЯ, что загоритсЯ. Ќо ничего не загорелось и никто на  улице  вроде
не  обратил  на  то  никакого  вниманиЯ,  все  куда-то  спешили  по  своим
надобностЯм. ’ем временем утро незаметно перешло  в  день,  над  жестЯными
крышами домов поднЯлось жаркое солнце, тени на тротуарах сузились,  и  так
припекло, что хоть плачь. Џетрок старалсЯ терпеть изо всех сил, хотЯ  было
чертовски душно в суконной одежке, но он не снимал пиджак  -  опасалсЯ  за
бумаги и деньги.  ЏрихрамываЯ,  он  долго  тащилсЯ  по  тротуару  рЯдом  с
трамвайными рельсами, прошел, наверно, далеко, все надеЯсь: должны же быть
где-нибудь какие-то кустики, овражек или пустырь,  которые  бы  очень  ему
пригодились. Ќо улица нигде не  кончалась,  бесконечными  рЯдами  тЯнулись
дома - большие и поменьше, иногда одноэтажные, как в местечке, но  зажатые
между большими кирпичными зданиЯми. € повсюду окна и двери, окна и  двери.
‚ некоторые из дверей можно было зайти с тротуара, там продавалось что-то,
но Џетрок только бросал туда озабоченный взглЯд и шел дальше. Ќога  болела
все больше, стопу он теперь ставил боком и ругал себЯ за то, что не смазал
дома сапоги, от дегтЯ они стали бы мЯгче и, может, не терли. Ќе  торопилсЯ
в ‹епель, чтобы успеть на поезд, вот теперь и мучайсЯ. Ћн все больше  стал
волноватьсЯ, чувствуЯ, как идет времЯ, а он еще ничего не сделал. €  того,
что искал, тоже не было видно. Ћдин раз заглЯнул в  вонючую  подворотню  с
ободранными стенами, во дворе были дети и  женщины,  одна  развешивала  на
веревке  белье  и,  обернувшись,  внимательно  посмотрела  на   него.   Ћт
неловкости он молча повернул обратно и быстренько вышел на улицу.  •орошо,
что ни о чем не спросила, что бы он ей ответил?
   ‚переди по ту сторону улицы зазеленели  верхушки  высоких  деревьев,  и
Џетрок, обрадовавшись, приспешил шаг, но скоро опЯть пошел тихо: там  тоже
было полно людей - одни спокойно сидели на  скамейках,  некоторые  читали,
рЯдом  играли  дети,  иные  просто  прогуливались  по  тенистым  дорожкам.
Ќавстречу по улице шла молодаЯ женщина с  лохматой  собачкой  на  поводке,
держа в руке раскрытый над головой зонтик, и Џетрок удивилсЯ: зачем?  Ѓыло
солнечно, ни одного облачка в небе. Ћн постоЯл немного, пооглЯдывалсЯ и со
страдальческой  гримасой  на  лице  побрел   вперед,   туда,   где   улица
переламывалась на пригорке. ‡а красиво  раскрашенным  домом  с  изогнутыми
арками окон показалось  громадное  серое  здание,  очень  похожее  на  „ом
правительства. Џо эту сторону улицы  тЯнулсЯ  высокий  дощатый  забор,  за
которым был тихий дворик с каштанами в самом конце под горкой.  ‚орота  во
двор  были  широко  раскрыты,  хотЯ  там  никого  не  было  видно,  только
слышалось, как где-то  лилась-стекала  вода,  Џетрок  несмело  заглЯнул  в
ворота. ‚ густой тени каштанов приткнулась металлическаЯ тумба-колонка,  и
возле нее возилась голоногаЯ девочка в  коротеньком  пестром  сарафанчике.
„альше виднелись какие-то  сараюшки,  темнели  заросли  сирени  и  бузины,
бурьЯна внизу. Џохоже, там могло находитьсЯ то, что ему теперь было надо.
   Љогда он вошел, девочка испуганно отпрЯнула от медного таза, в  котором
что-то стирала длЯ кукол, живые ее  глазенки  выжидательно  уставились  на
него, и Џетрок сказал первое, что пришло в голову:
   - Ђ можно напитьсЯ у вас?
   - Њожно, - охотно ответила  девочка  и,  поводЯ  худенькими  загорелыми
плечиками, метнулась на другую сторону колонки.
   Џетров думал, что она побежит в дом за кружкой, но кружка уже оказалась
у нее в руках, девочка с усилием нажала на  рычаг  колонки,  и  прозрачнаЯ
струЯ воды быстро наполнила кружку.  Џетрок  торопливо  пил,  лихорадочным
взглЯдом  шарЯ  по  зарослЯм  возле  сараЯ.   ЉажетсЯ,   он   не   ошибсЯ:
действительно в углу двора приткнулась дощатаЯ уборнаЯ.
   „евочка спросила о чем-то, но у него уже не хватило терпениЯ  ответить.
‘тараЯсь спокойнее, но едва не бегом он подалсЯ  по  заросшей  тропинке  в
дальний угол двора.
   Љогда он возвращалсЯ, девочки во дворе уже не было, возле колонки стоЯл
ее медный таз, по поросшим травой камнЯм стекала вода. Џетрок  обрадовалсЯ
ее отсутствию - все-таки было неловко перед этой городской малышкой, и  он
почувствовал себЯ почти счастливым, когда наконец оказалсЯ  на  улице.  Ќо
тут его снова охватила забота: что делать дальше? ‚се же очень  беспокоило
дело, ради которого приехал, неужто он так ни с чем и  уедет?  —то  скажет
тогда ‘тепаниде? —то скажет ‘тепанида ему, он хорошо представлЯл.
   ‘ обновленной решимостью Џетрок пошел обратно к „ому правительства.  Ќа
этот раз вознамерилсЯ твердо: пусть  хоть  что  будет,  а  он  подойдет  к
милиционеру и спросит. Ќе арестуют же его за  то,  может,  и  не  обругают
даже, хоть и было бы за что обругать. Ќо он вежливо спросит, как  повидать
товарища —ервЯкова, если не сейчас, так, может, потом, он подождет. Ђ если
совсем нельзЯ увидеть, так не передаст ли товарищ милиционер  председателю
–€Ља крестьЯнское ходатайство за своего председателЯ колхоза. •ороший ведь
был председатель  -  и  партийный,  и  хозЯйственный,  -  за  что  же  его
арестовали? ќто все свои,  местные  начальники,  разве  они  понимают?  Ќо
товарищ —ервЯков должен разобратьсЯ, он человек душевный и  имеет  большую
власть. Ќаверно, он их накажет. ЋпЯть же тЯготил долг, который  надо  было
вернуть. Џетрок не такой человек, чтобы зажилить чужие деньги,  такого  за
ним еще не было. „а и ‘тепанида тоже.  ‚  чем  другом,  случаетсЯ,  бывает
разнаЯ, а что касаетсЯ копейки, тут уж она аккуратнаЯ. €з кожи вылезет,  а
отдаст что одалживала.
   Џо-прежнему сильно  хромаЯ,  вконец  вспотевший  под  толстым  суконным
пиджаком, с  холщовой  сумкой  в  руках  Џетрок  прошел  возле  костела  и
приближалсЯ к углу уже хорошо  знакомого  ему  зданиЯ.  ‘  широкого  двора
наперерез выкатили две легковушки, он  едва  успел  отскочить  в  сторону,
скользнув по ним взглЯдом. Ќет, —ервЯкова там не было.  ‚  передней  сидел
важного вида мужчина в очках, а в задней  несколько  военных  в  фуражках,
гимнастерках, с ремнЯми-портупеЯми через плечо, куда-то быстро покатили по
улице, объезжаЯ трамваи. Ќа широком просторе двора по-прежнему было пусто,
ни возле дверей, ни за стеклом не  видно  было  ни  души,  и  Џетрок  даже
смешалсЯ: как теперь быть, не придетсЯ ли  идти  внутрь  зданиЯ?  Љонечно,
надо было спросить утром, тогда  хоть  было  у  кого.  Ђ  теперь?  ‘тоЯть,
стучатьсЯ или самому открывать двери?
   Ќерешительно ступаЯ, словно ощупываЯ  подошвами  каждую  ступеньку,  он
поднЯлсЯ на широкое каменное крыльцо и подошел к ближним дверЯм.  ‘лучайно
глЯнул в стекло и содрогнулсЯ  от  испуга  -  какой-то  загнанный  человек
смотрел на него из-за двери: обросшее седой  щетиной  лицо,  страдальчески
искривленные губы, мокрый от пота лоб и мутнаЯ каплЯ, висевшаЯ на  кончике
разопревшего от жары носа. Џетрок отерсЯ, помедлив, несмело тронул широкую
ручку двери, подергал сильнее, но  дверь  ничуть  не  подалась.  ’огда  он
толкнул ее от себЯ, но тоже  напрасно.  ‚  это  времЯ  за  стеклом  что-то
мелькнуло, и он услышал глуховато-невнЯтный голос - ну  конечно,  это  был
милиционер в  знакомой  белой  рубахе  и  белой  фуражке  со  звездой  над
козырьком. Ћн что-то говорил, но Џетрок не слышал и все  пробовал  открыть
дверь. ’огда милиционер сделал шаг в сторону, и невдалеке от Џетрока легко
распахнулась соседнЯЯ дверь.
   - ‚ам что, гражданин?
   Ќаверно, это был другой милиционер, не утрешний,  молодой,  с  приЯтным
чернобровым лицом, тонко перетЯнутый широким, с наганом ремнем.  Ќа  левой
половине его  груди  тихонько  позвЯкивал  какой-то  значок,  а  рука  тем
временем придерживала открытой тЯжелую дверь, приглашаЯ зайти  внутрь.  Ќо
Џетрок уже не хотел  заходить,  положив  возле  ног  сумку,  он  дрожащими
пальцами  торопливо  расстегнул  пропитанный  потом  карман,  из  которого
осторожно извлек мЯтые листки ходатайства.
   - Њне чтоб к товарищу —ервЯкову. ‚от тут написано...
   ‘ некоторой заинтересованностью на лице милиционер вышел из  дверей  и,
взЯв бумажки, легко пробежал взглЯдом  по  не  очень  ровным  ‘тепанидиным
строчкам.
   - Џоздно ты пришел, дЯдька.
   - Ђ может, подождать?
   - „олго ждать придетсЯ.
   - ‚от как, - уныло сказал Џетрок, все еще мало что  понимаЯ.  Љазалось,
милиционер шутит над ним. Ќо если не шутит, так что же тогда ему делать? -
€ это... …ще долг у менЯ. ‡наете, червонец должен, отдать чтобы...
   - Љакой червонец? Љому?
   - Ќу, товарищу —ервЯкову. Ћдалживал ведь.
   Љрасивое лицо милиционера  стало  страдальчески  напрЯженным,  будто  у
человека заболел живот, наверно, он также хотел и не мог чего-то понЯть.
   - ѓм! Ћдалживал... ’еперь уж не отдать. ‚чера похоронили.
   - —то, умер? ‚от как...
   Њилиционера позвали в здание, а Џетрок  осталсЯ  стоЯть  перед  дверью.
ЉажетсЯ, дела его действительно кончились, надо  было  ехать  обратно.  Ћн
старательно запихал в  карман  злополучные  ‘тепанидины  бумажки,  взЯл  с
крыльца сумку. Ќа дворе стоЯла такаЯ жара, что ему сделалось  дурно  и  он
вдруг забыл, куда повернуть, чтобы выйти к вокзалу. ‡нойный туман заполнил
его голову, он не рассеивалсЯ всю дорогу до станции и потом, когда  Џетрок
стоЯл в очереди за билетом и когда сидел под стеной на  лавке  в  ожидании
поезда на Ћршу. ‚се, что происходило вокруг, казалось ему чужим, постылым,
и очень хотелось домой. Љ своей горемычной  усадьбе  на  краю  ѓолгофы,  к
оврагу,  своим  болотам  и  кочкам,  своему  маленькому  уголку  на   этой
неласковой огромной земле...


        25

   ‘тепанида почти не спала ту ночь, только иногда  забывалась  на  времЯ,
голова ее тЯжелела от мыслей, а больше от  гнева  и  обиды:  что  сделали,
сволочи! Ђ она почему-то их не боЯлась. —ужаков немцев боЯлась, а  эти  же
были свои, знакомые ей с малых лет, и,  хотЯ  она  понимала,  на  что  они
способны, все равно  не  могла  заставить  себЯ  боЯтьсЯ.  „аже  ѓужа.  …й
казалось, что тот больше кричит, пугает, грозитсЯ, но плохого  все  же  не
сделает. „а и эти, что едва не прикончили ее, хотЯ и незнакомые, забредшие
откуда-то, но все же недавно еще свои, местные  и  говорЯт  по-нашему  или
по-русски. Ћно понЯтно, война, но почему так изменились люди?
   Ћна слышала, как они мордовали на дворе  Џетрока,  как  расходилсЯ  там
ѓуж, пыталась встать, но в голове у  нее  все  закружилось,  и,  чтобы  не
упасть,  она  снова  легла  в  запечье.  ‘ухими  глазами  она  смотрела  в
закопченный потолок запечьЯ, слышала крики на дворе и думала:  нет,  этого
им простить невозможно. Ќикогда  такое  им  не  проститсЯ.  ’акого  нельзЯ
простить никому.
   …й было плохо, сильно болело в правой стороне головы,  даже  к  волосам
без боли нельзЯ было  прикоснутьсЯ,  все  там,  верно,  распухло.  "“ж  не
проломили ли они череп?" - обеспокоенно думала ‘тепанида, на тут же  мысли
ее перескакивали на Џетрока. Људа его повели? …сли не убьют,  так,  может,
посадЯт в подвал под  церковью,  теперь  они  сгонЯют  туда  арестованных.
„олжно быть, там и Џетрок. € что он им сделал, чтобы сажать его под замок?
ђазве не угодил самогонкой? Ђ может, его взЯли за  нее,  ‘тепаниду?  Љогда
стал заступатьсЯ? ‡а нее, конечно, могли взЯть обоих. Ќо  прежде-то  взЯли
бы, наверное, ее.
   ЉажетсЯ, она вынесла отпущенное ей сполна, пережила свою  судьбу.  •отЯ
вроде бы еще и не  жила  на  этом  трудном,  богом  созданном  свете.  ‚се
собиралась, откладывала на потом,  потому  что  долгие  годы  были  словно
подступом,  подготовкой  к  лучшему  будущему.  ‹иквидировали  единоличие,
проводили коллективизацию, было не до радости  и  удовольствий,  думалось:
ничего, после, когда все наладим, вот тогда и заживем. Ќо потом  выполнЯли
пЯтилетки, боролись с  классовым  врагом  -  все  в  нехватках,  тревогах,
беспокойстве. Ѓыло много заботы о том, что съесть, как экономнее растЯнуть
кусок хлеба, дожить до свежей картошки. Ќе во что  было  одеть  ребЯтишек,
негде достать обувь. †ить было трудно, и думалось: только бы поставить  на
ноги детей. Ќо вот выросли дети, да тут война.
   ‘колько она продлитсЯ, эта война, как пережить ее, как дождатьсЯ детей?
€ то и другое, наверно, уже не под силу. Ќе по возможностЯм. Ќо что  тогда
ей под силу? —то по ее возможностЯм?
   Ќа счастье или на беду, она знала, в чем ее хватит с избытком, от  чего
она не отречетсЯ хотЯ бы на краю  погибели.  ‡а  свою  трудную  жизнь  она
все-таки познала правду и по крохам обрела свое человеческое  достоинство.
Ђ тот, кто однажды почувствовал себЯ  человеком,  уже  не  станет  скотом.
Њногое в жизни, особенно беды и горе, убедило  ее  в  том,  что  с  людьми
надобно жить по-доброму, если хочешь, чтобы и к тебе относились по-людски.
Ќаверное, человек так устроен, что отвечает добром  на  добро  и  врЯд  ли
может ответить добром на зло. ‡ло не может породить ничего, кроме зла,  на
другое оно неспособно. Ќо беда в том, что человеческаЯ доброта перед  злом
бессильна, зло считаетсЯ лишь с силой и страшитсЯ лишь  наказаниЯ.  ’олько
неотвратимость  расплаты  может  усмирить  его  хищный   нрав,   заставить
задуматьсЯ. Ќе будь этого, на земле воцаритсЯ хаос вроде того,  о  котором
говоритсЯ в Ѓиблии.
   €ногда она слышала о немцах: культурнаЯ  нациЯ.  Њожет,  в  чем-либо  и
культурнаЯ, но разве культурный человек может позволить себе  так  открыто
разбойничать,  как  это  делают  немцы?  Ћна  не  читала  их  книжек,   не
разбиралась в их высокой  политике.  Ћна  привыкла  судить  о  большом  по
малому, о мире - по своей деревне. € она  не  ошибалась.  Ћна  знала,  что
хорошие люди не поступают подло ни  по  своей  воле,  ни  по  принуждению.
Џодлость - оружие подлецов. “же одно то, что немцы пришли на  ее  землю  с
оружием, значило, что правда не на их стороне.  “  кого  правда,  тому  не
надобно оружиЯ. ЋпЯть же достаточно посмотреть, кто с ними  заодно,  чтобы
понЯть, кто они сами. „о последней  своей  минуты  она  не  покоритсЯ  им,
потому что она человек, а они звери.
   ‘тепанида немного забылась от боли и, может,  даже  уснула,  но  вскоре
встрепенулась от близкого  собачьего  лаЯ  и  понЯла,  что  это  разошелсЯ
ђудька. ‹аЯл он во дворе, казалось, с дровокольни. Ќо на  кого  лаЯл,  кто
теперь мог ходить возле хаты? Ќесколько встревожась, она поднЯла голову  и
выглЯнула из запечьЯ. ‚  хате  было  совсем  темно,  едва  светилось  окно
напротив, и как раз в этом окне раздалсЯ тихий настойчивый стук.
   ‘ердце у нее заколотилось, она попыталась встать, обеими руками держась
за грубку, вышла из запечьЯ, все вглЯдываЯсь в окно. Ќо там ничего не было
видно. ’ихий стук в нижнюю  шибку,  однако,  повторилсЯ  снова  с  прежней
настойчивостью.
   - Љто там? - дрогнувшим голосом спросила она и замерла.
   - Ћткрой, мамаша. ‘вои.
   - —то вам надо?
   - Ќу открой!
   - Ќе открою. џ одна в хате, больнаЯ, не открою.
   Ќаверно, услышав голос хозЯйки, смелее залаЯл ђудька, подскочил ближе к
порогу. Ћна хотела сказать еще, что Џетрока нет и самогона нет и не будет,
что не годитсЯ ночью стучать в дверь к больной старой бабе,  но  подумала,
что словами их не остановишь. ‚озможно, сейчас выбьют дверь  или  окна,  и
снова начнетсЯ то же, что в прошлую ночь. Ќо, к ее удивлению, они не стали
больше стучать, тихо переговорили между собой и,  наверно,  пошли,  потому
что ђудька забрехал дальше - возле тына или в  воротцах  под  липами.  Ћна
постоЯла немного,  вслушалась  и  подумала,  что,  пожалуй,  это  была  не
полициЯ. Ќо кто? Ќаверно, и не здешние, потому что говорили по-русски. Љто
бы это мог быть? Ђ вдруг это пришлые красноармейцы? €ли партизаны,  может?
Ћна уже услышала  неделю  назад,  что  в  ‡аберединских  лесах  собираетсЯ
большаЯ партизанскаЯ сила. Ћднажды тихой  ночью  там  полыхнуло  что-то  в
полнеба, грохнуло и прокатилось эхом над всей лесной стороной. ‡начит,  не
спЯт, что-то готовЯт им партизаны, красноармейцы которые, ну, и партийные.
Ќет, партиЯ немцам спуску не даст. Њожет, там среди них и ”едор и  они  бы
сообщили что-либо о нем? Ћй, что же она,  дура,  наделала!  Ќадо  же  было
пустить их в хату.
   ќто небольшое ночное происшествие  совершенно  растревожило  ‘тепаниду,
она подошла к окну и сквозь запотевшее стекло всмотрелась в осеннюю ночную
темень, прислушалась. Ќет, нигде никого больше не было, ђудька успокоилсЯ,
должно быть, те ушли далеко.
   ‘тепанида больше не спала и даже не пыталась уснуть. Ћстаток  ночи  она
просидела у окна, слушаЯ невнЯтную, сторожкую тишину снаружи.  ѓолова  все
болела, но она вроде притерпелась к боли; когда  в  окнах  начало  немного
сереть к рассвету, ‘тепанида встала. Ћна уже почувствовала, что  не  может
больше сидеть на хуторе,  мучитьсЯ  в  неизвестности.  •ватит  с  нее  той
неизвестности, что поглотила ”едьку, ”еню, так теперь еще и Џетрока.  Ќет,
надо было куда-то идти, что-то делать.
   ђудька молчал во дворе или, может, сбежал куда с хутора, а на  рассвете
беспокойно заворошилсЯ в засторонке  поросенок.  ћна  услышала  его  через
стену и вспомнила - второй день не кормленный. ‡абота о поросенке  придала
ей силы, она выбралась из хаты в сенцы, на ощупь  нашла  у  порога  старый
чугунок, насыпала в него отрубей из жерновов. ‘ боЯзливой нерешительностью
отворила дверь,  котораЯ  оказалась  незапертой  со  вчерашнего,  и  снова
припомнила ночной стук в окно. Ћни не попытались даже открыть двери.  Ќет,
это не полицаи, это кто-то из чужих, захожих. ‘ожаление снова  встревожило
ее: почему же она их не  впустила?  Њожет,  это  был  единственный  случай
узнать что-либо о ”едьке.
   Ћна поставила есть поросенку, нашла в столе кусок лепешки  длЯ  ђудьки,
присела на скамью и задумалась: что делать дальше? Џрежде всего  следовало
разузнать про Џетрока, если он еще жив. Ќо  узнать  можно  было  только  в
местечке, здесь кто тебе о нем скажет? ‡начит, надо идти в местечко.
   Ќемного посидев на скамье, она поднЯлась, прошла в истопку. ‚ кадке  на
самом дне в соли еще было два куска сала, она достала один;  под  разбитым
кувшином за  печкой-каменкой  оставалсЯ  пЯток  Яиц.  ‚се  это  уложила  в
небольшую легонькую корзинку, с которой до  войны  ходила  в  местечко,  и
вышла из сеней.
   Ќа дворе, как и все эти дни, было студено и ветрено, но дождь  не  шел,
верно, перестал на рассвете. „вор и дорога были сплошь в грЯзи. ‚ голове у
нее еще  болело,  трудно  было  нагибатьсЯ,  она  закутала  голову  теплым
платком, на все пуговицы застегнула ватник. Ћбуть на ноги ей было  нечего,
и она до заморозков ходила босаЯ, а потом обувала опорки или ссохшиесЯ  за
лето бурки, которые где-то валЯлись за печкой. ’еперь, в такую грЯзь бурки
надеть было невозможно, и она так и пошла  босиком  к  большаку.  •ату  не
закрывала, куда-то запропастилсЯ замок, только воткнула щепку в пробой,  и
все. Љрасть там уже нечего, а полицаев никакие замки не удержат.
   Ћна шла краем дороги, где по грЯзи,  а  где  по  мокрой  траве,  обошла
желтую лужу на съезде и взобралась на невысокую насыпь  большака.  Ћна  не
была на нем с того днЯ, когда немой џнка  увидел  за  соснЯком  немцев,  и
теперь заметила, что здесь многое  изменилось.  Џрежде  всего,  как  и  до
войны,  гудели  вверху  натЯнутые  на  столбах  провода,   порванные   при
отступлении. ‡начит, уже наладили телефон,  по  которому  переговариваетсЯ
новаЯ, немецкаЯ власть. Ѓольшак  был  сплошь  в  свежих  следах  от  колес
повозок и автомобилей, конских и человеческих ног. ‡начит, наладили  мост.
Ќедалеко впереди въезжала в соснЯк телега, белаЯ  лошадь  резво  бежала  в
оглоблЯх, а сидевший в повозке мужик все помахивал над  ней  кнутом,  гнал
лошадь быстрее. Ћна подумала, что немного опоздала дойти до большака, а то
бы, может, подъехала с ним, и оглЯнулась, не едет ли кто еще.
   ‘зади больше никто не ехал,  зато  впереди,  из-за  поворота  в  соснЯк
выскочила машина, за ней еще одна и еще. Њашины были несколько меньше той,
что стоЯла у нее на усадьбе, но тоже тЯжелы и  громоздки,  доверху  чем-то
нагруженные. ‘тепанида сошла в канаву,  чтобы  быть  от  них  подальше,  и
взглЯдом впилась в стекло передней, пытаЯсь рассмотреть  там  лица.  ‹ица,
однако, не очень были видны за блестевшим  стеклом,  но  она  понЯла,  что
сидели там немцы: темные воротники с петлицами, светлые  уголки  погон  на
плечах, задранный верх фуражки у того, что сидел возле  шофера.  Ћбдав  ее
бензиновым чадом, перваЯ машина проскочила мимо, затем пронеслась  втораЯ,
а на третьей в открытом кузове она увидела трех молодых немцев, оттуда  же
доносилась приЯтнаЯ музыка  -  один  тихо  играл  на  маленькой  гармошке,
которую держал подле рта. Љогда машина поравнЯлась с ней, крайний  молодой
немчик с веселым, раскрасневшимсЯ от ветра лицом крикнул:
   - Њатка, гип Яйка!
   - Њатка, шпак! - подхватил другой  и  швырнул  в  нее  белым  огрызком,
который, не долетев, шлепнулсЯ в грЯзь на дороге.
   Ћна не сказала им ни слова в ответ, только смотрела, как они, веселые и
озорные, с форсом пронеслись возле  нее,  старой  измученной  бабы,  чужой
матери, едва не убитой две ночи назад, и ни одна жилка не дрогнула  на  ее
лице. Љак ни странно, но теперь она их не боЯлась и не сказала  бы  им  ни
одного слова, если бы они обратились к ней. ‚ ее сознании  они  так  и  не
стали людьми, а остались чудовищами, разговаривать с которыми длЯ нее было
нелепостью. Ћна даже пожалела, что в ту ночь не бросила и еще  что-либо  в
колодец, не подожгла хату - пускай бы сгорели вместе  со  своим  офицером.
’огда она чересчур осторожничала с ними, слишком боЯлась. Ђ  зачем?  ђазве
теперь страх - поводырь? ‚он Џетрок на что уж  боЯлсЯ,  даже  угождал  им,
лишь бы избежать худшего. Ќо чего он этим  добилсЯ?  ‡абрали  безо  всЯкой
причины. € еще убьют или повесЯт.
   ‘колько она за жизнь намыкала горЯ с этим Џетроком, да и  перессорились
сколько, а вот жаль человека так,  что  хочетсЯ  плакать.  Ќу  что  он  им
сделал? Љому, в чем помешал? …сли и не помог никому, так  потому,  что  не
мог, значит, такой характер. Ќо на плохое он неспособен. Ѓыл даже чересчур
добрым по нынешнему времени, да и  по  прежнему  тоже.  “ж  такаЯ  натура:
скорее отдаст, чем возьмет. ‹егче уступит, чем своего добьетсЯ.  Ќе  любил
ссоритьсЯ, ему все чтоб тихо. Ђ потиху разве в жизни чего добьешьсЯ? „а он
ничего и не добивалсЯ.
   Ћна вспомнила, как когда-то гонЯла его в Њинск к —ервЯкову, и в который
раз почувствовала укол совести: разве по Џетроку это было? Ќо  и  сама  не
могла - полторы недели проковылЯла на одной ноге по двору.
   „олго она подозревала Џетрока: может, не отдал?  Ќе  нашел,  не  успел,
побоЯлсЯ?! ‘колько донимала расспросами, однако  Џетрок  стоЯл  на  своем:
отдал милиционеру. ‘ловом, все в порЯдке, и надо только одно - ждать.
   Џравда, ждать было не в ее характере, и,  как  только  стала  подживать
нога, ‘тепанида с  клюкой  побежала  в  местечко,  вконец  переругалась  с
районным начальством, ей самой даже пригрозили, что  отправитсЯ  вслед  за
‹евоном, но она не испугалась. ‘тепанида заступилась  еще  и  за  учителЯ,
того самого, что потом стал  директором  школы,  -  недавно  его  повесили
немцы. Ђ  тогда  учитель  месЯц  спустЯ  пришел  в  местечко  из  Џолоцка.
‚ыпустили. Њожет, потому, что был ни при чем, а может, и ее заступничество
помогло. •отЯ бы и чуть-чуть. Љогда человек тонет, ему и  соломинка  может
помочь.
   ‹евон правда, так и не вернулсЯ, видно,  пропал  ‹евон.  ’еперь  не  до
‹евона.
   Ќемцы не принимали их за людей, смотрели и обходились как со  скотиной,
наверно, так же следовало относитьсЯ и к немцам. ‘  полным  презрением,  с
ненавистью, с непокорностью всюду, где только можно. ’ем более что  другое
отношение к ним тоже не сулило ничего хорошего. ‘лучай с  Џетроком  убедил
ее в этом.
   Ѓольшаком она перешла соснЯчок, взглЯнула на глубоко развороченную  Яму
в песке на повороте и наконец  увидела  вдали  крайние  местечковые  избы,
крышу пожарной вышки, голые тополЯ  над  улицей.  Ќад  некоторыми  трубами
ветер рвал сизые клочьЯ дыма, было утро, в местечке топились  печи.  Џосле
того как перебили евреев, многие избы там пустовали, другие  занЯл  всЯкий
случайный сброд, полициЯ. ‚нешне там мало что изменилось, в этом местечке,
где, наверно, и теперь шла обычнаЯ, как и до  войны,  жизнь.  ‡ато  что-то
изменилось на большаке - свежаЯ дорожнаЯ насыпь, над  рекой  желтел  новым
настилом мост, которого не было тут с половины лета, да и сама насыпь была
тогда разворочена бомбами, словно ее перерыли свиньи. Ђ теперь, глЯди  ты,
построили. Џостроили, чтобы ездить, гнать  машины  на  восток,  к  фронту,
возить длЯ их  армии  все,  что  ей  надо.  ‚идно,  много  ей  надо,  если
понадобилсЯ и такой вот неказистый большачок с недлинным, в двадцать шагов
мостком через болотистую речушку. ‡начит, без него не обошлись.
   Њедленным шагом она подошла к мосту и  с  каким-то  душевным  смЯтением
ступила на новые белые доски настила, потрогала рукой  оструганное  дерево
перил. ‚се было деревЯнное, грубо и крепко  сбитое,  скрепленное  толстыми
болтами с гайками, наверно, рассчитанное  надолго.  ‡начит,  так  и  будут
теперь разъезжать немцы, полицаи будут хватать людей  и  возить  по  этому
мосту в местечко, кого вешать на телеграфных  столбах,  а  кого  сажать  в
церковный подвал или закапывать в карьере на той стороне  местечка.  Ћчень
нужный мост, ничего но скажешь. †изни из-за него не будет.
   Ђ как хорошо было в те несколько месЯцев, когда тут торчали голые сваи,
зиЯла воронками насыпь и не каждый прохожий  отваживалсЯ  по  двум  шатким
жердЯм перебратьсЯ на другую сторону речки. ’огда, хоть и недолго,  пожили
в покое, никто по ночам не ломилсЯ  в  двери,  немцы  не  показывались  не
только на хуторе, но даже и в ‚ыселках. ЌоваЯ власть сюда не дотЯгивалась.
   ‘тепанида перешла мост и вдруг  остановилась  при  мысли:  а  если  его
поджечь?! ‚се-таки деревЯнный, может, загорелсЯ бы, сгорел, и  настала  бы
тогда та вольнаЯ жизнь, котораЯ была без него. ‚ самом деле,  если  вылить
на доски керосин, что достал в местечке Џетрок...
   ‘тепанида снова вернулась на мост и босой ногой ощупала в разных местах
доски настила - нет, холера на него, видно, такое не  подожжешь.  …сли  бы
летом, а теперь тут все мокрое, сырое да еще из свежего дерева, нет, такое
не загоритсЯ... ‚от если  бы  сюда  бомбу!..  ЌеожиданнаЯ  эта  мысль  так
поразила ‘тепаниду, что она вдруг перестала ощущать себЯ на этой дороге  и
забыла даже, куда и зачем шла. Ћна вспомнила недавние слова  Џетрока  и  в
каком-то озарении сообразила, что ведь так оно и есть!  ‘тепанида  слишком
хорошо знала выселковского Љорнилу, чтобы сразу уверитьсЯ,  что  с  бомбой
без него не обошлось. Ќо ведь Љорнила... Ђ может, теперь  послушаетсЯ  ее?
Ћна его упросит!
   € ‘тепанида повернула по большаку  обратно,  от  речки  к  соснЯку,  за
которым напротив џхимовщины был поворот в другую сторону - на  пригорок  к
‚ыселкам.
   Ќа большаке никого она не встретила,  только  далеко  сзади  кто-то  не
спеша тащилсЯ, верно, из местечка. Ђ на выселковской дороге сразу  увидела
Ђлександрину, свою ровесницу, с которой они в одно времЯ  выходили  замуж,
помнитсЯ, обе венчались в церкви зимой, на крещенье. …ще, помнитсЯ, в  тот
день вороной жеребец Ђлександрининого отца сломал ногу на том самом мосту,
провалившись в дырЯвом настиле, такой никудышный  был  мост.  Ђлександрина
медленно  шла,  повЯзаннаЯ  углами  платка  под  мышки,  и  вела  за  руку
болезненного, тоненького, очень тепло одетого мальчика. Ћни поздоровались.
   - „авно не виделись, ‘тепанида, куда же ты, как живешь?
   - „а так, знаешь... ’еперь все  так,  -  немного  смещалась  ‘тепанида,
застигнутаЯ врасплох этим вопросом. Ћна просто не знала, как ей  ответить,
и скоренько спросила: - Ђ ты как?
   - Ђй, ‘тепанида, горюшко навалилось, веду вот сыночка к  доктору,  съел
что-то плохое,  так  спасу  нет,  пЯтый  день  мучаетсЯ,  -  словоохотливо
заговорила Ђлександрина, сразу позабыв о своем вопросе. - ќто же надо,  на
менЯ такое нынче насыпалось, - она опасливо оглЯнулась на  дорогу  и  тише
сказала: - ‡наешь, ‚итЯ пришел мой, сынок, едва высвободилсЯ...
   - ‚иктор! € что он, с войны? - удивилась ‘тепанида.
   - Ђй, какаЯ война! Љонтузило его сильно, голова болит,  руки  трЯсутсЯ.
Ћй, какое горечко было там, на фронте, рассказывает...
   - ’рудно?
   - Ћй, не говори! ’анками, сказывает, давЯт, а у наших одни винтовочки и
те... Џоразбегались по лесам, которые в плен, а которые  вот  домой,  кому
недалеко...
   - ‚от как!
   ‘тепанида слушала, но что-то в ней невольно насторож