од луной или чудом
каким-то избегаЯ стражей  „озора. - Ќе молчи...  Њы могли бы  с тобой  легко
договоритьсЯ по понЯтиЯм и бабкам..., - и видЯ, что не понимает, перевел:  -
Њы могли бы рассмотреть необычайно прибыльную и взаимовыгодную кооперацию, а
ты   упорно    ищешь   поражениЯ...,   будто   не   хирург    известный,   а
лесбиЯнка-мазохистка... Људа дела беременную  донорскую матку, что доставили
тебе по-дешевке мои молодцы... вместе  с фаллопиевыми трубами...? —то значит
тот разрез в паху ђывкина, заЯвленный тобой, как наложение артерио-венозного
анастомоза  и  как он свЯзан с  увеличенной  в  размерах беременной  маткой,
которую оттуда в брюхо ђывкина не ввести ни в жисть..., как ни старайсЯ?
     -  ...Ќу ты сука, Џринцесса! - начал  закипать  ученик Љовбой-’рофима в
ответ на  молчание …лены.  - Ќе кобеньсЯ! ‚се одно  прознаю... Ќе таких, как
ты,  колол.  - Ћн  грЯзно  выругалсЯ и, схватив  за  локоть,  потащил  через
анфиладу  залов  к  далекому  окну  до   потолка,  не  обращаЯ  вниманиЯ  на
растревоженных  старушек-смотрительниц,  привставших   привычно  с   жестких
стульев.
     -  ‘ейчас  он заставит сеть  на подоконник,  раздвинет бедра  коленом и
попытаетсЯ ввести член во влагалище прЯмо при служительницах, как делает это
Љовбой-’рофим у себЯ в кабинете, - подумала она,  равнодушно  двигаЯсь рЯдом
со ‘пиркиным к высокому окну, почти не удивлЯЯсь происходЯщему...
     Ћни подошли к простенку между окнами и ‘пиркин,  в котором, несмотрЯ на
тщательно подобранную дорогую одежду, даже внешнее изЯщество, хороший вкус и
стиль,  которыми  он старательно  компенсировал  недостаток  образованности,
чувствовалсЯ неуловимый уголовный шарм, то ли из-за  зуба золотого в глубине
рта, то ли слишком больших перстней, забралсЯ неловко на подоконник и уселсЯ
удобно, будто  на корточках, как зеки, вызвав  ее улыбку,  и  болтаЯ ногами,
сказал совсем не страшно, продолжаЯ несильно придерживать за локоть:
     - ’ы выдаешь  мне тайну  ђывкинского  выздоровлениЯ, принцесса...,  а Я
избавлЯю  от  присмотра  лЯгавых,  которым  засадить  тебЯ,  как два  пальца
обоссать... ‘ечешь?
     -  Ѓоюсь,  профессор ’рофимов  уладит  это  дело без  вашей  помощи,  -
отреагировала,  наконец, ‹опухина, посмотрела на  него  сверху вниз и  стала
высокомерной,  и  вспомнила,  наконец,  что происходит из дворЯн,  и  хотела
добавить еще: "голубчик!", но не решилась...
     - „ура! - искренне  рассмеЯлсЯ ‘пиркин. - Њало  знать себе цену... Ќадо
еще пользоватьсЯ спросом. Љовбой и  пальцем не пошевелит, чтоб отбить тебЯ у
ментов. „аже, когда пыль осЯдет... Џретензии у прокуратуры серьезные... - Ћн
посмотрел  на  нее внимательно.  - Ћчень серьезные. Љто-то  должен отвечать.
„огадалась,  кто?  Џравильно...  ’еперь колись...  ЊенЯ  твоЯ  гордынЯ давно
достала...
     Ђ она стоЯла и  смотрела в никуда,  пораженнаЯ проницательностью  этого
человека  и  необычностью  места, где  открылась правда его слов,  и весь ее
прошлый  жизненный  опыт,  и мозг,  и  тело  Яростно  восставали,  молчаливо
раздираЯ душу...
     - Ђ Љовбою почему ничего  не сказала? - доносилсЯ до нее голос Ђнатолий
Ѓорисыча, отраженным эхом холстов на стенах. - Ќа институтской конференции в
пЯтницу все равно доложишь...  Ђ  девушку  беременную из Ѓирюлево, что стала
донором матки  длЯ  твоих...  исследований,  пришлось  умертвить..., правда,
молодцы мои разобрали ее  перед этим на части, -  добил он ее тем  же глухим
голосом-эхом, продирающимсЯ сквозь ночной Љуинджевский лес под луной...
     -  Ќет! Ќе может быть! - Ћна в  ужасе вырвала локоть из  цепких пальцев
‘пиркина и в  замешательстве повторЯла то  ли себе, то ли  ему, перступаЯ от
волнениЯ ногами:
     - Ќе может  быть... не может быть... Ќе может  человек...так глубоко  и
серьезно постигший живопись... быть убийцей... убийцей...
     -  Ђ  ты  думала  мои  молодцы  органы длЯ  трансплантации  таскают  из
анатомических  музеев,  предварительно  сливаЯ  из  банок  формалин? Џойдем,
взглЯнем на ЊалЯвинских женщин, - сказал он как ни в чем не  бывало. - ‚ них
праздник светлый, как  в тебе... †алко такого лишатьсЯ..., но придетсЯ..., а
что делать? - Ћн  внимательно посмотрел на ‹опухину: - Џоверишь, если скажу,
что  лучше всего убеждает  времЯ? Њолчишь... Љ сожалению, времени  у  нас  с
тобой - в обрез...
     “ченик  Љовбой-’рофима неуклюже  сполз с подоконника  и  потащил ее  за
собой, в зал  раннего ЊалЯвина  с доминирующим Ярким буйством красного  всех
оттенков. Ћни  молча  постоЯли  возле "„евки", а  потом двинулись к "‚ихрю",
пламенеющие  краски   которого  напоминали  огромный  костер,   заставлЯвший
меркнуть не только соседние  картины по стенам, но удивительно бледнеть лица
посетителей...
     - ђанний ”илипп ЊалЯвин был гением. ‚ ђоссийской Ђкадемии художеств это
понЯли сразу  и зарубили его  дипломную работу...  ‚от эту, -  сказал доктор
‘пиркин, - перед  которой  мы стоим... Ћн рано уехал  из ђоссии, - продолжал
он, отвернувшись от гигантского полотна "‚ихрЯ". - € чем старше становилсЯ и
мудрее, тем хуже писал... Џриехав в Њальме, куда судьба забросила его спустЯ
полвека после "‚ихрЯ", написал на гостиничном бланке: "€нтересно вернутьсЯ и
вновь  опЯть жить: испытывать, видеть и делать, что уже ушло  без возврата и
забыто". -  ‘пиркин оглЯнулсЯ, мазнул взглЯдом ЊалЯвинские холсты и отпустил
локоть ‹опухиной:
     -  ‚  его ранних  холстах  почти нет сюжета... Ћни молчат,  как  ты, но
чувствуешь, что с  них прЯмо  в  зал течет восторг и  радость,  и печаль,  и
предчувствие  беды... ‘частливые русские художники,  несмотрЯ  на  бедность,
пьЯнство и душевные болезни, проповедовали своими полотнами столько доброты,
духовности  и  такую чистоту  помыслов, что  собрание  их  картин  могло  бы
светитьсЯ  ночами и переделывать людей  сильнее  исправительных колоний... Љ
сожалению  искусство не способно предоставить  зрителю  механизмы достижениЯ
желаемых целей и лишь указывает  на них, как ЃиблиЯ... Ђ дочь ЊалЯвина, чтоб
похоронить отца, продала за бесценок более 50 полотен торговцу  картинами из
‘трасбурга...
     Ћн помолчал,  пристально вглЯдываЯсь  в один  из ЊалЯвинских портретов,
тоже кричаще красный, с молодой крестьЯнкой девкой во весь рост и продолжал,
будто себе самому говорил:
     -  —удо, как  хороша,  смела, чиста  и прекрасна, будто тоже дворЯнских
кровей... Ќа тебЯ похожа чем-то... Џосмотри внимательно... Ђ Њалевич,  почти
однофамилец его, самый дорогой сегоднЯ русский  художник, считал изображение
геометрических фигур наивысшей формой  искусства... Џойди  разберись...  - €
неожиданно добавил:
     -  Ќе  знаю,  что лучше: зло, приносЯщее  пользу или добро,  приносЯщее
вред.... Љто это сказал, принцесса...?

     -  —то  ты ему ответила? -  уныло спросил  ”рэт  и отвернулсЯ к окну  с
такими черными замерзшими стволами, что казалось, никогда уже не оживут...
     - ‘казала: "Ќе знаю...".
     - Ђ он?
     - Ћн говорит: "Њикельанджело...".
     - Ђ ты? - настаивал ”рэт, будто ответ ее что-то значил.  Ћн  смотрел на
неподвижные  деревьЯ,  ожидаЯ  когда она  ответит,  и понЯл  скоро,  что  не
дождетсЯ, и  сказал тогда  сам: - Џохоже, крестный ход  состоЯлсЯ... Ќе знаю
только, в  оба ли конца? ’ы совершила открытие в трансплантологии  и  доктор
‘пиркин понимает это  лучше тебЯ, что совсем не значит, что можно забывать о
правилах  без  ущерба  длЯ  себЯ  самой...  Ѓудто не  знаешь,  что в  ђоссии
рассматривают   только   два   варианта   развитиЯ   событий:  наихудший   и
маловероЯтный...
     Ђ …лена вдруг поднЯлась привычно легко без помощи рук, будто вырастаЯ:
     - џ  ответила ‘пиркину:  "‚рЯд ли  Њикельанджело имел  в  виду почечную
трансплантологию"  - и  добавила: - Ќам пора в аэропорт!  - и  посмотрела на
‘лаву, и улыбнулась: - ‘обирайсЯ! ‚озьмем с собой ”рэта...
     - Њожно Я сЯду рЯдом с тобой, •еленочка? - нервно  попросил ”рэт, когда
они подошли к машине.
     - Љонечно! - обрадовалась она. - џ думала, ты попросишьсЯ за руль...

     Ћни  стоЯли  в  зале  прилетов  большого  шереметьевского  аэровокзала,
похожего  архитектурой  на колхозный амбар времен коллективизации, сбитый из
алюминиевых  реек  вместо  привычно  крошащихсЯ   стропил.  ‘лава,  серьезно
принарЯженнаЯ  гардеробом  ‹опухиной,  заметно  нервничала, кусаЯ  ногти,  и
беспричинно дергаЯ биглЯ за  ошейник, а  он вдруг  почувствовал резкий запах
blind tiger - дешевого виски, который подавали в самолетах Delta Air Lines и
завырывалсЯ поводком из потной ‘лавиной руки...
     - Ћтпусти его, - сказала …лена, пытаЯсь  отыскать в сумке надрывающийсЯ
телефон и,  наблюдаЯ боковым  зрением, как  ”рэт рванул  вперед, расталкиваЯ
ульЯновским  лбом  пассажиров,  заметила:  -  ’елефон тоже  нервничает, -  и
перстала искать.
     ‚ыдержав недолгую паузу, телефон зазвонил опЯть. Ћна сразу нашла трубку
и сказала:  "„а!", продолжаЯ контролировать глазами выход из  ‡еленой зоны и
увидела, по крику ‘таниславы и  вытЯнутому  ее пальцу,  высоченного  негра в
Ярко-зеленой напрЯженной  куртке-парке,  как  в  мульфильмах,  натЯнутой  на
оранжевый  горнолыжный комбинезон и,  удивившись цветовым решениЯм ‘лавиного
дружка, перевела взглЯд вниз, чтоб  убедитьсЯ  не забыл ли он  надеть лыжные
ботинки  "Solomon" из  дорогого  пластика,  и  увидала ”рэта,  показавшегосЯ
щенком рЯдом с улыбавшимсЯ гигантом...
     -  „обрый  вечер, ‹енсанна!  -  нервно  сказал ‚авила в  трубке,  и она
посмотрела  на  часы. -  ђывкин сбежал  из ЋтделениЯ, - и замолчал, даваЯ ей
возможность   вжитьсЯ  в  эту  новость,  а  потом,  решив,  что  достаточно,
продолжал, стараЯсь  предупредить  ненужные  вопросы: - …го хватились  перед
ужином..., около пЯти... џ звонил к нему домой...  Њожет,  он  вспомнил, что
когда-то был занЯт в вечерних спектаклЯх...?
     - Ќе дури! Џозвони  в милицию... - Ћна, наконец, добралась взглЯдом  до
ног  ветеринара   и,   на  секунду   забываЯ  обо  всем,  улыбнулась   своей
проницательности: на нем были почти горнолыжные ботинки "Solomon".
     -  ‚ызывать  милицию, что  судить его за  геморрой, - сказал  в  трубке
‚авила. Ќе паникуйте. Љ вечернему обходу найдетсЯ... Ћн давно здоров, как мы
с вами...
     -  •орошо, - согласилась  ‹опухина,  терЯЯ  из вида  негра  и  ”рэта, и
стоЯшую  рЯдом ‘лаву, повизгивающую от нетерпениЯ..., ощущаЯ все отчетливее,
пронзительным и странным, каким-то  собачьим всепроникающим чутьем, которому
научилась у биглЯ, что Њарка ђывкина похитили... и неизвестно, чем это может
грозить, и добавила неуверенно:  -  џ позвоню ‚олошину... - € сразу  понЯла,
что  имЯ  это единственно  надежное  и  спасительное,  даже по  звучанию, по
мелодике  своей,  лишенное  длЯ ее  сегоднЯшнего  уха какой  бы  то  ни было
постыдной вседозволенности и уголовщины - она впервые длЯ себЯ дала подобное
определение  своей  врачебной  деЯтельности, -  на  которое можно положитьсЯ
среди череды предательств, собственной  жадности, глупости и неразборчивости
последних месЯцев...,  а,  может, лет...  ‘ловно рассчитывала  не  на помощь
следователЯ-важнЯка, к  которому стала  испытывать чувства несовместимые  со
статусом  фигуранта  в  деле  о  незаконном  обороте  донорских  органов,  а
собралась наблюдать  почти  привычные теперь чудеса при введении в  организм
эмбриональных  стволовых  клеток, потрЯсших ее миропонимание  и  воображение
способностью  проникать в поврежденные  участки и вызывать необычайно быстро
волшебные превращениЯ, сулЯщие вечные молодость и силу...
     - Њожет, повинитьсЯ и выложить все, - думала …лена, набираЯ ‚олошинский
номер,  когда  процедура  знакомства  и  приветствий  закончилась,  и  негр,
уставившись  на  ‘таниславу  и  наплевав  на понурого  биглЯ,  жадно касалсЯ
ладонью-лопатой тела девушки.
     - ‡дравствуйте, €горь... џ …лена ‹опухина, - и, боЯсь сказать лишнее, и
стыдЯсь,  словно школьница, влюбившаЯсЯ в учителЯ  труда или физкультуры, не
математики, быстро проговорила: - €з ЋтделениЯ исчез  старик... больной Њарк
ђывкин...  …го судьба беспокоила вас когда-то... Ќе  могли бы  вы приехать в
–ех?
     ”рэт   сидел  рЯдом  с  ‹опухиной,   не  оборачиваЯсь   и  стараЯсь  не
вслушиватьсЯ в прерывистое дыхание и шорохи одежд на заднем сиденьи.
     -  —то-то  случилось, •еленочка?- спросил он, когда  машина  отехала от
зданиЯ аэропорта.
     - ‘лучилось...
     - Ќа свете нет ничего такого, что не могло бы случитьсЯ..., - говорЯт в
Ђмерике, где много умных людей.
     - ‚ ђоссии их еще больше, - обиделась ‹опухина.
     - Џочему тогда вы делаете столько глупостей? - удивилсЯ ”рэт.
     - ’ы не понЯл еще? ѓлупости - наш образ жизни. Џросто  пока мы не нашли
им   достойного  применениЯ   и  оправданиЯ,   как   длЯ  бедности...   •отЯ
Ѓисмарк...называл глупости даром божьим.
     -  Ѓисмарк  еще  говорил,  что злоупотреблЯть  этим даром не следует, -
напомнил ”рэт.  -  Ѓеда, что в  ђоссии  нет своих  философов..., не тех, что
объЯснЯют,  как устроено  мирозданье  по  Њарксу,  а  что  помогают  постичь
собственную жизнь...
     -  Buy,  Abraham.  See  you  tomorrow  morning in  the  Lab,  - сказала
‹опухина,  пожимаЯ  сине-черную  лопату  негра,  когда  машина  подъехала  к
аспирантской гостинице на ‘околе, где  Ђврааму заказали номер.  - Slava will
accompany you to the room, - и добавила, обращаЯсь к ”рэту: - Will you drive
the car back, dog?*


        ѓлава VIII. Abduct**

     -  ‚ас поджидает  Љовбой-’рофим в  кабинете, -  сказал дежурный хирург,
когда  лифтом она поднималась в Ћтделение. - —ас сидит. ‘естра два раза  уже
таскала  ему чай  с коньЯком... - Ћн хотел  что-то добавить, но, наткнувшись
случайно на  глаза  ‹опухиной,  замолчал  и стал  нажимать кнопку экстренной
остановки. Ђ она, живущим в ней  теперь странным всепроникающими самурайским
умением ”рэта видеть событиЯ на несколько часов, даже дней, вперед, испытала
внезапно облегчение, знаЯ, что  сЯдет сейчас на письменный стол  подле него,
чуть  раздвинув колени  под короткой юбкой,  чтоб была  видна  узкаЯ полоска
штанишек  в   паху,  и  погрузитсЯ   в  мир   Љовбой-’рофима,  восхитительно
многомерный и значительный, в котором  беспорЯдочно перемешались навсегда он
сам, доброжелательный,  демократичный и элегантный, его совершенно нездешнее
хирургическое умение, даже отдаленно  несопоставимое  с другими,  должности,
званиЯ,  награды, весь этот почти божественный  флер, окружающий человека из
другого,  недоступного  ей и от этого необычайно  привлекательного мира, где
обитают  власть,  деньги  и  сила,  не  та  обыденнаЯ, но  могущественнаЯ  и
непреодолимаЯ...,  одним  из  проЯвлений  которой   длЯ  нее  служил  теперь
следователь ‚олошин... Ђ Љовбой чуть приподнимет юбку,
     --------------------
     * - Џока, Ђбрам. “видимсЯ завтра... ‘лава проводит вас в номер...
     - ‘Ядешь за руль, ”рэт?
     ** Џохищение (о женщине или ребенке)
     чтоб  убедитьсЯ  все ли там в порЯдке, встанет, сунет  руку  с длинными
сильными пальцами в вырез блузки, будто в хирургическую рану в операционной,
и,  отодвинув  лифчик,  возьмет  грудь  в  ладонь,  и  сразу  все  поплывет,
ускорЯЯсь,  и  загудЯт  где-то  близко  совсем  басы  виолончелей,  а  потом
присоединЯтсЯ к  ним  мощные звуки  альтов  и скрипок в  выворачивающей душу
всеобщей  квинте-тутти, и  ноги,  неведомо когда  сбросившие ненужные теперь
туфли,  сами  поднимутсЯ  наверх  и  упрутсЯ   голыми  пЯтками  в  скользкую
поверхность  стола, выжидаЯ, когда раздернет он, наконец, молнию на брюках и
сдвинет  в  сторону  узкую  полоску  штанишек, успевшую  намокнуть,  чтобы в
течение нескольких мощных и быстрых толчков гигантского пениса, раздирающего
все  на  части, успеть испытать удивительно Яркий и  сильный оргазм, который
всегда хотелось  продлить... Ђ  потом,  подождав, когда он сЯдет  в кресло у
письменного  стола,  опустить ноги,  поправить  юбку  и,  заглЯнув  в  сухие
внимательные глаза, сказать ровным голосом:
     -  ’еперь вот ко всему остальному еще и  больной  ђывкин  исчез... Ќадо
что-то делать, Љовбой-’рофим, и срочно... иначе все пойдет backasswards...
     Љогда  она  вошла, профессор  ’рофимов  прошелестел  из  кресла  за  ее
письменным столом:
     -  ѓде ты пропадала, детка, черт возьми!  - € сразу, еще  у двери,  она
почувствовала знакомый запах грузинского коньЯка "ѓреми".
     ‘нимаЯ на  ходу пальто,  ‹опухина  уверенно  двинулась  к  столу,  чтоб
поскорей  усестьсЯ  на  гладкую  доску, чуть  разведЯ  колени...,  в поисках
спасениЯ и защиты  от напастей,  сыплющихсЯ на  нее, и  снова услыхала то ли
шелест, то ли мЯгкое лошадинное пофыркивание ЉовбоЯ:
     - ѓоре, похоже, приключилось  с тобой,  детка, большое...  ‚лЯпалась ты
сильно..., по горло самое  из-за жадности неуемной:  к деньгам, к  лидерству
поганому... в управлении Ћтделением, в науке..., так, что дышать уж нечем...
рЯдом с  тобой... Ђ за исчезновение ђывкина в  ответе только ты... Ћдна... Ђ
впереди, похоже,  еще  и казенный дом светит,  и карами  жестокими грозит...
‡автра пЯтница... ’ебе выступать на  утренней конференции. €нтересно, что ты
скажешь коллективу института,  если даже мне не  хочешь ничего говорить... -
Ћн  продолжал шелестеть мерным негромким голосом,  но она  уже не слышала, и
остановилась внезапно, будто  пригвоздили  к  полу  незнакомые  интонации  и
немыслимый  текст,  что  забором, который она  не успела еще разглЯдеть, или
проволкой  колючей,  отгородили  от  остальных людей, и стал рватьсЯ  из нее
наружу  крик  неслышный  пока,  в  котором  вместо  привычного  "ѓлееааааб!"
беззвучно вибрировало короткое "”рэт!"...

     ”рэт услышал ее призыв и  стал бормотать по-английски:  -  Good God...,
Good God... - Џотом поглЯдел на цепь, пристегнутую к металлическому ошейнику
с вмонтированной в него магнитной картой, в которой хранилась давно ненужнаЯ
информациЯ про группу крови, родословную, прививки... и резко дернул головой
так, что потемнело в глазах... Ћн пришел в себЯ и дернулсЯ уже всем телом, и
сразу упал на мокрый пол, и вымазалсЯ в опилках, и никак не мог поднЯтьсЯ...
Ќаконец, он встал и позвал:
     - Џахом! Њожешь подойти?
     - Ќет, - сказал дворовый пес. - џ на цепи...
     - ЏостарайсЯ вытЯнуть голову из ошейника.
     Љогда  дворнЯга подошел  и  увидел  ”рэта с  постоЯнством  и  упорством
бетономешалки  дергающего телом  цепь  все неистовей  и отчаЯнней  в попытке
выдрать  ее  вместе  с  крюком из  стены,  так  что кровь  уже  сочилась  из
многочисленных порезов на шее,  он  не поверил сначала  глазам,  но, услышав
молчаливый ”рэтов приказ,  поразмыслил немного  и  вцепилсЯ  зубами  в крюк,
вбитый в стену, повиснув на нем тЯжестью огромного тела...
     —ерез полчаса им удалось  расшатать  и  выдрать  из  стены крюк... ”рэт
присел  на задние лапы, чтоб  перевести дыхание, поглЯдел на  залитые кровью
опилки, на Џахома, неумело зализывающего раны на его шее, и сказал:
     - Њне надо в –ех. Џохоже, с …леной ‹опухиной стрЯслась беда...
     - ’ебе  не  выйти,  -  сказал Џахом.  -  ‚се  заперто...  ’олько разбив
окно..., но там еще и сетка между рамами...
     - —ерез окно слишком литературно, - сказал ”рэт, приходЯ в себЯ.
     - Џлевать  на литературу, - встрЯла ‹орен, котораЯ, как и весь ‚иварий,
наблюдала за происходЯщим. - Џочему ты сидишь, парень?
     - Ћна больше не  зовет, -  неуверенно ответил ”рэт и встал, и посмотрел
на длинную цепь  с  крюком  на  конце,  помедлил  и  вдруг  бросилсЯ к окну,
выставив вперед лобастую ульЯновскую голову.
     …му сразу удалось разбить стекло  внутренней рамы. Ќе  обращаЯ вниманиЯ
на  порезы и  кровь,  заливающую  глаза,  он  принЯлсЯ  вместе  с  дворнЯгой
разгрызать проволочную сетку.
     -  For crying out loud!  Let  me try!* - сказал Џахом, когда им удалось
проделать  в сетке  большую дыру.  Ћн  разбежалсЯ  и  попыталсЯ, как  бигль,
разбить головой стекло и  не  смог, и сразу застыдилсЯ сильно, и заскулил от
боли или позора, и попробовал еще раз...
     - Џусти менЯ, Џахом!  -  ”рэт отошел к противоположной стене, вдавив  в
нее зад, присел на передние лапы  и рванулсЯ вперед,  шумно волоча  за собой
цепь,  и вскочил на подоконник, и трахнул  лбом  со всей  силы по  стеклу, и
стекло разлетелось,  и  он  вылетел наружу,  и все увидели вдруг, как  крюк,
медленно покрутившись в просвете металлической сетки, зацепилсЯ за уцелевшие
Ячейки и,  натЯнувшись сильно цепью, намертво застрЯл...,  и они понЯли, что
на другом конце цепи на  собственном ошейнике висит ”рэт: собачник находилсЯ
в бельэтаже и до земли было метра три... Ђ потом они услышали хрипы биглЯ за
окном и сразу этажи ‚ивариЯ заполнились тоскливым собачьим лаем.
     - Drag  in your rope!- сказала  ‹орен и посмотрела на Џахома.- What the
fuck? There you go, dog!**
     --------------
     * Ќу, ты даешь! Џусти попробовать! (жарг.)
     ** - ‡аткнитесь все! Љакого черта, парень? џ знаю, ты сможешь! (жарг.)
     Џахом  взабралсЯ  на  подоконник  и  потЯнул  зубами крюк,  но  сил  не
доставало и ”рэт продолжал  задыхатьсЯ,  подвешенный за окном... Ћн  уже  не
хрипел, лишь судорожно перебирал  лапами в  попытке дотЯнутсЯ  до  неблизкой
московской земли, что на ‘околе, и не мог, и, терЯЯ сознание,
     почувствовал  вдруг, что  времЯ  вновь приобретает  форму и  цвет, и  в
который  раз увидел себЯ в средневековом лондонском предместьи времен королЯ
ѓенриха VII, только что порешившего в ’ауэре предшественника ...

     Ћн  сидел перед одноглазым  гигантом  Ѓретом,  удивительно  похожим  на
следователЯ  ‚олошина длинными  светлыми  волосами  по краЯм  лица, ростом и
силой,  аккуратно  положив  зад  на  задние   лапы,  стараЯсь  не   задевать
кровоточащим обрубком  каменный  пол,  и  собиралсЯ вцепитьсЯ  тому в горло,
чтобы  разом  покончить с обидчиком  „ебби  и  постоЯть  за  себЯ...  ѓолову
кружило...  ‹апы  почти не чувстовали грЯзный, крытый досками пол  и  трудно
было дышать...
     - Џора, -  подумал он и  засобиралсЯ к  прыжку,  удивлЯЯсь  собственной
нерасторопности  и сонливости,  и странному безразличию  к судьбе сукинового
сына Ѓрета, full  as  an  egg*,  что  опЯть  повернулсЯ  к  нему  спиной, и,
преодолеваЯ физическую слабость, напрЯгсЯ... Ђ „ебби, наблюдаЯ происходЯщее,
мучительно  выбирала: не  перечить Ѓрету или нищенствовать вместе с сыном...
€, сделав  выбор, сказала резко и непривычно  повелительно:  "‘идеть!", и он
оставил послушно зад на грЯзном полу,  вместе с энергией, накопленной, как у
каратиста, длЯ прыжка и недоуменно оглЯнулсЯ на „ебби за стойкой...
     ...…му показалось  сначала,  что  попал внезапно  под копыта  лошади  в
защитных железных  доспехах,  как  и всадник в седле,  закованный  в латы  и
снарЯженный  арбалетом, копьем,  кованными  сапогами  и  прочим  громоздким,
тЯжелым и ненужным в трактире инвентарем..., и  тЯжелаЯ взбесившаЯсЯ лошадь,
понукаемаЯ безумным всадником, просто  скачет по его телу, наровЯ всЯкий раз
подольше задержатьсЯ на голове...  Ћн так и  не смог открыть  глаза, жестоко
избиваемый Ѓретом, чтобы  увидеть  массивный стул,  которым  тот безжалостно
прохаживалсЯ по нему...  Ћн лишь старалсЯ  телом прикрыть мальчишку, который
неведомо как очутилсЯ рЯдом и тЯнул ручонки в немом призыве к посетителЯм...
     Ћн   не  видел  „ебби,   утратившую   привычную   систему  мотиваций  и
представлений  о  морали  под  напором отвратительной, но  завораживающей  и
дьЯвольски  притЯгательной силы Ѓрета, молчаливо наблюдавшую весь этот ужас,
такую  же  покорную и недвижную теперь,  как он сам,  готовую  к предстоЯщей
случке  с  победителем,  прелюдией  к  которой  должна  была  стать  ”рэтова
смерть...
     Ћн не видел,  как „ебби отвернулась,  вместо  того, чтоб сказать: "Stow
it,  Brett! Eating-house is yours.  You won!"**, -  когда  вконец озверевший
Ѓрет
     ----------------
     * пьЯный вдрызг (жарг.)
     ** - Љончай! ’ы выиграл! •арчевнЯ твоЯ...
     выдрал меч, застрЯвший в полу, и поднЯл высоко, чтоб всадить  во ”рэта,
и  стал опускать, и бигль увидел  вдруг женщину  с косой  в руках, в  темном
балахоне  с  капюшоном,  похожим  на  банный халат Nike  …лены  ‹опухиной, и
подумал удивленно:  "—то она  собралась  косить?".  ‚  это мгновение  „еббов
мальчишка по-обезьЯнни боком выбралсЯ из-под биглЯ  и неведомо как запрыгнул
ему на спину, и прикрыл щуплым тельцем...
     Ќикто не понЯл или не поверил в то, что произошло и кто-то из кабацкого
люда, отбираЯ у Ѓретта меч, сказал:
     - What the fuck! Now you're without a dog-rival!*
     - Evil! - сказал другой, адресуЯсь спине „ебби. - This dog  was a  more
gentleman than your one-eyed fucker...**
     - Dump the dog...!*** - строго перебила „ебби, повернувшись, наконец, и
уставилась на отрубленный хвост, и,  белеЯ лицом, спросила громким  шепотом,
чувствуЯ, впервые, что значит - "мороз по коже":
     - What about the tail?
     - Show it up your ass!**** - ответил ей кто-то, но она уже не слышала и
не видела ничего, потому что вместе со всем кабацким людом вдруг понЯла, что
Њайкл, лежащий подле ”рэта, тоже мертв, и погружаЯсь с головой в предстоЯщую
расплату..., как  в вечное паломничество  в  самою себЯ, изготовилась,  чтоб
лечь на грЯзный пол в лужу крови рЯдом с собакой и сыном...

     Џахом  сумел,  наконец,  высвободить крюк,  и ”рэт  рухнул  на все  еще
мерзлую  московскую  землю,  что  на  ‘околе,  под  окнами   ‚ивариЯ,  успев
почувствовать,  что времЯ  опЯть остановливаетсЯ и  принимает  новую форму и
новый  цвет,  и  увидел,  что  стремительно несетсЯ  вперед  по  просторной,
вымощенной  плотно пригнанными ровными камнЯми, дороге, котораЯ почему-то не
сужаетсЯ там вдали, на горизонте, лишь темнеет густо и влажно,  и  манит, не
сулЯ  ничего  взамен, и  неЯркий свет за спиной,  на  который  оборачиваетсЯ
иногда,  чтоб убедитьсЯ, что еще  движетсЯ вперед,  странно не слабеет, и не
кончаютсЯ силы, чтоб бежать... € успел подумать про себЯ:
     - —то есть жизнь: ожидание света или радость познаниЯ тьмы...?

     -  Ќе  обманывай  себЯ,  детка,  -  сказал  директор  –еха,  все  более
отгораживаЯсь и  отстранЯЯсь  от  ‹опухиной,  не  в силах вынести  позора  и
бесчестиЯ,   порожденных   открывшейсЯ   правдой  про   преступные  действиЯ
заведующей Ћтделением, что  могли сильно замарать безупречную его репутацию,
а  с  нею весь –ех, и Ђкадемию и  трансплантологию российскую. - ‹езть из-за
тебЯ на рожон не стану... „а и не поможет... …сли вдвоем
     -------------------------
     * - ‘укин сын! „аже в собаке видит соперника!
     ** - ‘ука! ќтот  кобель  был большим  джентелменом, чем твой одноглазый
трахальщик... (жарг.)
     *** - ‚ыбросьте собаку!
     **** - Ђ что  делать  с  хвостом, мальчики?  -  ‡асунь  себе в задницу!
(жарг.)
     залетим, - неожиданно сказал Љовбой, чуть  понизив  голос,  -  еще хуже
будет...  ‘говор...  “бийцы  в  белых  халатах...  ‡наешь, как  легко у  нас
приклеивают  Ярлыки...  Ѓудет  лучше, если  пойдешь и  повинишьсЯ... одна...
сама... ‘ледователь  ‚олошин  ждет  тебЯ в моем кабинете... …е существо, что
все  вслушивалось  в  голос  еще  недавно  любимого  человека,  почти  Ѓога,
старалось адаптироватьсЯ к  происходЯщему... и не могло...  Ђ Љовбой- ’рофим
не  торопил и  привычно  любовалсЯ  стройной,  хорошо тренированной  фигурой
молодой женщины с необычно большими странно желтыми глазами с зеленой каймой
на крупном, породистом, чуть  загорелом даже зимой лице, с двумЯ  небольшими
бородавками,  придававшими  ему  почти  сказочную   прелесть,   что   стоЯла
неподвижно  посреди кабинета  и  держала  за  рукав лежащее на  полу пальто,
словно в нем была сейчас ее опора и спасенье...
     -  Ћт этих баб дворЯнских только неприЯтности, - подумал  он и вспомнил
Њашинистку и старшую ‹опухину - Ђнну..., и внимательно посмотрел на …лену...
Ћни все  вызывали у  него беспричинное  чувство тревоги и вины,  может быть,
сильные  такие  и  живучие  оттого,  что  сами никогда не  укорЯли...,  даже
взглЯдом или жестом...
     Ћн продолжаЯ  разглЯдывать …лену, более всего похожую на большую  очень
породистую  молодую  собаку, странно  незасимую и  гордую от  рождениЯ, лишь
изредка готовую к общениЯм  и случке, которую так и  не смог приручить, хоть
верил, что может делать с ее телом и душой, что хочет, и подумал вдруг:
     -  џ, наверное, ревную  ее  к  ”рэту...,  этому  сумасшедшему кобелю из
Џенсильванию,  похожему  то  на  лошадь,   то   современного   москвича,  то
предводителЯ  стаи гончих, изготовившегосЯ  к схватке  с медведем-людоедом в
диком  лесу  неподалеку  от  Њемфиса  в  начале прошлого  века, то верхового
охотника-следопыта, спешащего к  биглю на помощь, то на хорошо  знакомого по
гравюрам  британского  рыцарЯ  в  металлической  кольчуге, шлеме,  неудобных
железных  сапогах с  длинными носами  времен  войны  Ђлой и  Ѓелой роз...  и
мечом... Љ  ‚олошину он точно  не ревновал,  потому что  не мог представить,
чтоб жертва полюбила палача...
     Ћн  задумалсЯ на  мгновение  и привычно  увидел  Њашинистку, как  видел
тысЯчу раз, смутно белеющую крупным красивым телом на скрученных простынЯх с
длинными, как  у него, пальцами, влажно  поблескивающими  между ног в  нищей
комнатке послевоенной ‘ызрани, застрЯвшей на полпути между излучиной ‚олги и
городом   Љубышевым...,    и   почувствовал,    как   просыпаетсЯ   желание,
подстегиваемое  необычностью  происходЯщего и сумасшедшей уверенностью,  что
эта  породистаЯ  и  красиваЯ  женщина   его  собственность,  как   старинные
фотографии на стенах домашнего кабинета, как седла, кожаные ковбойские штаны
длЯ верховой езды, сапоги... уздечки... стремена... Ћн уже шел  к ней, знаЯ,
что  возьмет сейчас за плечо и  подтолкнет к столу, а она, как всегда, легко
возбуждаЯсь,  задышит часто, чуть сопротивлЯЯсь телом, чтоб сильнее  ощутить
его  руку на  спине,  подойдет и  легко  усЯдетсЯ  на гладкую столешницу, и,
заглЯнув в глаза, улыбнетсЯ  и  осторожно втЯнет  в  рот  его тонкую верхнюю
губу...
     ‚олоча пальто, …лена  подошла к  столу,  привычно  уселась и посмотрела
выжидательно или  показалось ему, что выжидательно, потому  что глаза ничего
не выражали, и, похоже, не видели ничего...  Ђ ему надо было во что бы то ни
стало  взЯть  ее  сейчас,  пусть  даже  силой,  чтоб  возобладать,  наконец,
полномасштабно,   всецело,   как   не   удавалось  никогда,   чтоб  подавить
сопротивление, постоЯнное и  мЯгкое, почти незаметное и от  этого необычайно
упорное, и эту вечную ее памЯть про чертову породу свою...
     Џереполненный раздражением и  злобой на нее,  еще более  на себЯ за то,
что  собиралсЯ  сейчас сделать, на злого гениЯ своего  ’олика  ‘пиркина,  не
понимаЯ, что гений и злодей он  сам,  на  ненавистное российское дворЯнство,
которое  терпеть  не  мог,   потому   что  думал:  оно  источник  всех  бед,
свершившихсЯ и  грЯдущих..., но  в которое, не  осознаваЯ, стремилсЯ всегда,
чтоб покончить  с  простолюдной породой  своей, женившись на одной  из них и
родив  ребенка  голубых  кровей,  такого  же престижного, как  дорогой  дом,
собственнаЯ  конюшнЯ  или седла...,  но  Њашинистка  была  слишком взрослой,
старшаЯ ‹опухина, как он не представлЯл себе их разрыв,  врЯд ли согласилась
выйти  замуж, а  младшаЯ..., самаЯ прекраснаЯ из них и юннаЯ, не помышлЯла о
браке, и, похоже, не только из-за колоссальной  разницы в возрасте..., и он,
наконец,  раздернул  молнию  и стал судорожно  шарить  в паху, и не  находил
привычно напрЯженный пенис, рвущийсЯ наружу...
     “ него уже не было ни времени, ни сил удивлЯтьсЯ  и, помедлив, принЯлсЯ
имитировать  коитус,  грубо   и   болезненно  ударЯЯ  беспомощным   пахом  в
безответную  плоть   младшей  ‹опухиной,  безучастно   сидЯщей   на  краешке
письменного стола с судорожно зажатым в побелевших пальцах рукавом пальто...
     Ќи он, ни она  не видели,  как  приоткрылась дверь  и  в кабинет  вошел
‚олошин. Ћн постоЯл,  не  очень понимаЯ,  что  происходит и,  поколебавшись,
вышел, оставив дверь открытой...
     Љовбой-’рофим  вдруг  услышал,   что  давно  взонит  телефон  и  замер,
прекратив  бессмысленные  движениЯ,  и  стал  медленно  приходить в  себЯ...
Ќепонимающе  оглЯнувшись,  он  отстранилсЯ  от  женщины,  неловко   подтЯнул
сползающие брюки и двинулсЯ к окну, к цветку  своему задохлику, доставаЯ  из
кармана  трубку...  Ђ потом  долго  стоЯл  у  темного  окна,  вглЯдываЯсь  в
невидимый институтский парк с давно уснувшими голодными  голубЯми  и  слушал
короткие  гудки отбоЯ, даваЯ  ей возможность привести себЯ в порЯдок и уйти,
забыв, что находитсЯ  в  чужом  кабинете. Ђ она так же невидЯще  оглЯнулась,
будто проснулась,  встала  со  стола,  нащупала  туфли  вслепую,  машинально
поправила волосы и юбку, и направилась к двери, волоча пальто за рукав...
     Џроводив ее  взглЯдом, профессор ’рофимов  отошел  от  окна,  помедлил,
понЯв,  наконец, что цветок любимый осталсЯ  стоЯть  на  другом подоконнике,
посмотрел на  трубку  в  руке,  на  дверь, на бронзовые часы под  старину на
подставке,   инкрустированной  перламутром,   с  полным   мальчиком-ангелом,
оседлавшим  маЯтник  и украдкой  поглЯдывающим  на молодых  женщин в тогах и
сандалиЯх, манерно приподнЯвших руки, будто все еще позировали кому-то..., и
стал  решительно  и раздраженно  набирать большим пальцем  телефонный номер,
грозЯ кому-то и боЯсь передумать или опоздать...

     —уть живой гладкошерстный ”рэт лежал, замерзаЯ на ночном морозе, а душа
его  продолжала мчатьсЯ по  бесконечной дороге,  мощеной  тесанным камнем  и
кустарником вдоль обочин, похожим на самшит, и не  собиралась возвращатьсЯ в
холодеющене  тело.  Ћн  не   слыша,   как  двое  пьЯных  мужчин,  неуверенно
поддерживающих друг  друга, остановились, завидЯ полудохлую  собаку, лежащую
на  боку  под окнами ‚ивариЯ в свете уличного фонарЯ и медленно перебирающую
лапами в воздухе.
     - Џосмотрите, „митрифедрыч! -  уважительно  сказал один,  что потолще и
меньше ростом, сильно заплетаЯсь Языком. - Њожет из вашей конюшни сбежал...,
простите... из вивариЯ...
     ‚торой, высокий и худой,  стоЯ с  трудом,  промычал  что-то и попыталсЯ
двинутьсЯ  дальше, бессмысленно  глЯдЯ  под ноги, но  не  смог один и  опЯть
вцепилсЯ в коллегу, а тот, пошарив  в многочисленных одеждах, достал  пенис,
похожий на морозе на огрызок карандаша, и стал шумно мочитьсЯ, рассуждаЯ:
     -  ѓлЯди-ты!  „ишит  поганец...  Џорода  какаЯ   страннаЯ...   „орогаЯ,
наверно... ЏоглЯдите,  пожалуйста,  „митрифедрыч...  ‘несем  к “ниверсаму на
‘околе, а то пропадет... или к себе возьмете?
     - Ќам такие дохлые не нужны,  - трудно сказал второй,  странно придЯ на
миг в сознание. - Џомочитесь на него  немножко...  Њожет,  оживет...  Ќе  на
спине же его тащить...
     Џочувствовав обжигающие  струйки мочи, ”рэт попыталсЯ встать  на ноги и
устоЯл, хоть шаталсЯ не хуже спасателей...
     - Џойдем, голубчик! - сказал толстый,  застегиваЯ  штаны  и берЯ в руки
цепь... - ‚еличие нации есть в каждом ее  представителе... „аже в таких, как
мы сегоднЯ... - Ћн потЯнул несильно: цепь зазвенела неожиданно громко и ”рэт
опустилсЯ на задние лапы, демонстрируЯ новым знакомым нежелание сопровождать
их к “ниверсаму.
     - Ќе дури! - обиделсЯ маленький. -  џ тебе только что жизнь спас... ќто
не крестный ход... Ќе трусь... €дем!
     ”рэт  поразмыслил,  чувствуЯ, как коченеют лапы  и  тело, и  неожиданно
согласилсЯ,  вытащив  из глубин  сознаниЯ,  большаЯ  часть  которого  успела
вернутьсЯ  в средневековье,  а  меньшаЯ  продолжала блуждать  по  вымощенной
булыжником дороге  без  начала и конца  с  самшитовым кустарником  по краЯм,
почти  сформировавшуюсЯ мысль, странным образом  свЯзанную то ли с „ебби  из
средневековьЯ,  владелицей трактира в лондонском предместьи, то ли с  …леной
‹опухиной, заведующей Ћтделением трансплантологии в –ехе, что на ‘околе...
     - •орошо! - сказал ”рэт, а они не услышали... или не обратили вниманиЯ.
’огда  он  встал, выказываЯ готовность, и, подрагиваЯ ногами, двинул вперед,
прочь  от ‚ивариЯ, и они дружно последовали за ним, поддерживаЯ друг друга и
тоже шатаЯсь, и каждый негромко, но удивительно вдохновенно, говорил с самим
собой...
     - ќквивалентом каких  ценностей могла  бы стать..., - донеслось до него
отрывочное выступление  толстЯка, который помешкав, продолжал: -  ...ѓлавнаЯ
беда   -   размывание   нравственных   устоев,   подменЯемых   экономической
целесообразностью или полити...  -  Ћн,  видимо,  отвлексЯ,  потому  что  не
договорил...
     Ѓыло заполночь, когда они добрели до “ниверсама. ”рэт притормозил возле
широких  автоматических  дверей,  но  магазин был закрыт,  только  из  метро
небольшими группами продолжали выходить люди  и, нервно поглЯдываЯ на плотно
сомкнутые универсамовские двери, спешили дальше, нахохлившись...
     -  Џошли,  голубчик!  - сказал толстый, не  собираЯсь дергать  цепь.  -
Ђртистический подъезд у  них с другой  стороны..., там  и  водку  покупали с
„митрифедрычем.
     ‡адний двор “ниверсама  жил,  похоже, своей  привольной ночной  жизнью,
несмотрЯ  на   строго   упорЯдоченную  сумЯтицу   прибывающих  грузовиков  с
продовольствием, снующих грузчиков, менеджеров с пачками бумаг, охранников и
странного ночного московского люда, с подчеркнуто деловым видом  наблюдавших
происходЯщее,   словно   собирались  поучаствовать   в   нем   или   понести
ответственность...
     Ћни  прошли  в  подземный проезд с горизонтально  вращающейсЯ  створкой
ворот, кивнув на  вежливое приветствие охранника „митрифедрычу, потоптавшись
недолго,  присели на  скамеечке  у  одной  из дверей,  ведущих внутрь.  ”рэт
расположилсЯ  рЯдом, привычно  сев на  задние  лапы, и  уставилсЯ  на  новых
друзей, все меньше горюЯ в душе.
     ‚округ быстро собралсЯ разночинный  магазинный  люд  небольшой толпой и
”рэт понЯл, что высокий пользуетсЯ здесь авторитетом, в отличие  от тех, что
наблюдали течение событий снаружи. ‚скоре они оставили Ђртистический подъезд
и плотной шумной стайкой,  -  он  подумал тогда:  "Љак голуби в институтском
парке",  -  двинулись в  одно  из  подсобных  помещений, служившее  комнатой
отдыха, где их  поджидали уже несколько молодых женщин в униформе продавцов,
которые уважительно встали и заговорили разом,  глЯдЯ  на того, что был выше
ростом, по имени "„митрифедрыч", в котором давно признал Њитю Ѓорщева, но не
подавал  виду,  потому что сам ЊитЯ  был очень пьЯн...,  вдрызг, как  любила
говорить ‘танислава, - full as an egg, и смотрел пока только во внутрь...
     ”рэту не составило труда понЯть,  что  ЊитЯ периодически проводит здесь
что-то  вроде  амбулаторных хирургических приемов длЯ персонала  “ниверсама,
гонораром которых служили выпивка  и еда, в  избытке приносимые благодарными
пациентками...
     - Ѓоюсь, милые дамы, „митрифедрыч врЯд ли сможет сегоднЯ принЯть вас, -
внЯтно  произнес  маленький, уверенный в  Њитиной недееспособности, и  нежно
посмотрел на недавно  обретенного приЯтелЯ. - …сли кому невтерпеж, советую в
местную поликлинику.
     Ђ универсамовские барышни не обиделись и заговорили наперебой:
     -  •ирурги  из поликлиники  с „митрифедрычем рЯдом не стоЯт,  - сказала
одна.
     -  Ћни -  барышни  из-за  высокого  уважениЯ  называли Њитю "они"  -  с
местными хирургами  на  одном  гектаре и срать-то не  сЯдут,  -  надрывалась
другаЯ:  симптичнаЯ  деваха, чуть  полноватаЯ,  с  очень  короткими,  как  у
мальчика, светлыми  волосами,  похожаЯ на ‘лаву,  тоже  спешившаЯ заЯвить  о
Њитином мастерстве...
     ‚скоре продавщицы  забыли Њите  и приЯтеле  его, и принЯлись  обсуждать
свое, сунув  толстому в  задаток  пару  бумажных  пакетов  с  позвЯкивающими
бутылками,  грибными  чипсами  и  тонко   нарезанной  колбасой-сервелатом  в
вакуумной   упаковке...   Ђ   когда  порешили   разойтись,   стали  привычно
демонстрировать погруженному в  себЯ Њите  уважение высокими попками... Ђ на
”рэта никто не  обращал вниманиЯ,  хоть толстЯк несколько  раз  предпринимал
неуверенные   попытки  загнать  его,  называЯ   почему-то  сумму   сделки  в
американских долларах...
     -  ЏЯтьдесЯт  баксов,  господа!  -  удивительно  внЯтно,  с  неожиданно
глубокими  модулЯциЯми  в  голосе, в  котором отчетливо  слышалось волнение,
будто  продавал картину  знаменитого  художника, вещал толстый, глЯдЯ поверх
голов  и  сильно напоминаЯ  ”рэту  спившегосЯ  актера  умением  привлекать и
удерживать  внимание  аудитории... Ћднако  никто не реагировал и толстый, по
просьбе  Њити, распределив  содержимое  пакетов  среди  молчаливого  ночного
миманса  “ниверсама, потЯнул того за рукав и,  забываЯ  о ”рэте, двинулсЯ  к
выходу из Ђртистического подъезда...
     Ћни долго блуждали в узких переходах захолустьЯ за круглым  приземистым
зданием метро, похожим  формой  и  цветом на половинку гигантского  бублика,
между пустыми  рЯдами торговок  овощами,  между  отстойниками  длЯ  мусорных
баков,  магазинчиками-времЯнками  и такими  же  кафе, за задернутыми шторами
которых  таинственно  кипела  жизнь,  и  ”рэту  казалось,  что  он  снова  в
лондонском средневековом  предместьи  и  что сейчас за  ближайшим  поворотом
повстречает „ебби, и мальчика...
     …го новые знакомые подолгу беседовали с такими же, как они, бесцельными
ночными  странниками..., с некоторыми подолгу  обнимались, даже целовались и
произносили  высокопарные  слова, и провозглашали обЯзательства,  о  которых
сразу забывали..., пока, наконец, не уселись с удовольствием на  подоконнике
лестничной клетки между вторым и третьим  этажами большого сталинского  дома
рЯдом с метро,  и ”рэт,  удивлЯЯсь  умению толстог