овременного  гостиничного  номера,
смЯгченнаЯ корешками книг на полках вдоль стен.
   - Њило, мило, - расхваливает  ‹еонид  Џетрович  то,  что  уже  видел  и
хвалил.
   Ќа балконной двери занавеска, похожаЯ на сшитые  флаги.  €  гостиничнаЯ
чистота. €, может быть, гостиничнаЯ тоска.
   - Њаша, - говорит ‹еонид Џетрович, - посидим,  пока  гости  не  пришли.
Џоговорим.
   Њы садимсЯ в комнате на диван, улыбаемсЯ и молчим. € Я немного  пугаюсь
этого молчаниЯ, мне неловко, но не могу придумать, о чем говорить.
   - Џочему вы молчите, Њаша? - спрашивает ‹еонид Џетрович.
   —то-то есть между нами, что мешает говорить о неважном, что-то, значит,
есть, отчего мы молчим. Њы это оба знаем.
   - „авайте говорить, - просит ‹еонид Џетрович.
   - „авайте. ѓоворите сперва вы.
   - Ѓесполезно. ‘ейчас придут Ѓелла с ђобертом и все равно помешают,  так
что лучше не начинать. “ менЯ такое чувство, что они сию минуту придут.
   - “ менЯ тоже.
   - •отЯ Я их люблю.
   - Њожно считать, что мы уже разговариваем.
   ‹еонид Џетрович улыбаетсЯ.
   - €ногда, Њаша, мысленно Я разговариваю с вами, все вам рассказываю,  а
вы внимательно слушаете. € никто не мешает. •орошо, правда?
   џ молчу.
   - ‚ы умеете слушать; –енное качество. Ќекоторые женщины совсем не умеют
слушать. Ћни все сами знают. Ќо зато умеют напевать.  Ђ  Я  совершенно  не
выношу домашнего пениЯ, должен признатьсЯ. ‚идите ли. Њаша, у каждого есть
свои пунктики. “ менЯ есть. Ђ у вас?
   џ молчу и молчу. Џунктики - это неважно.
   - ‘мешно то, что Я люблю не только, когда вы слушаете, но и когда вы не
слушаете. Ђ вы здорово умеете не слушать. Џравда, Њаша?
   - Џравда, - соглашаюсь Я. - ‚ данном случае была причина: Я думала.
   - ‚ы, конечно, не скажете, о чем. џ и не спрашиваю.  •отЯ,  признатьсЯ,
хотел бы знать. Ќо когда-нибудь вы скажете?
   Ќе знаю, скажу или нет и надо ли говорить. Џросто раз от разу, что мы с
ним видимсЯ, Я  привыкаю  к  нему,  и  начинаю  его  понимать,  и  начинаю
радоватьсЯ этому пониманию, и волноватьсЯ, и о чем-то жалеть. Ђ о чем  мне
жалеть? €ногда мне кажетсЯ, что Я в жизни пропустила свое счастье  и  свою
любовь и больше уже ничего не будет.  Ђ  если  будет,  то  это  не  ‹еонид
Џетрович, того бы Я теперь сразу узнала, мгновенно. Ђ  ‹еонид  Џетрович  -
никого  здесь  больше  нет,  он  хороший  человек,   мне   близкий,   даже
разговаривать не надо, все  Ясно,  все  известно.  €  это,  между  прочим,
страшнаЯ сила. —то он там говорит, не знаю,  не  слушала,  а  оказываетсЯ,
знаю, все слышала, все запомнила. “дивительно. € привыкаешь, начинаешь это
ценить, но все равно жаль чего-то, и грустно,  и  непонЯтно.  •орошо,  что
звонЯт в дверь Ѓелла и ђоберт.
   - Џришли, - говорит ‹еонид Џетрович.
   Ѓелла объЯвлЯет:
   - ‘амое лучшее место у нее в квартире - кухнЯ.
   Ћна идет на кухню. Ќа широком крашеном  подоконнике  стоЯт  листочки  в
горшках. €х много, и  они  падают  вниз  на  слабых  стеблЯх,  похожих  на
картофельные  ростки,  перепутываютсЯ,  и   эта   хрупкаЯ   светло-зеленаЯ
неразбериха тЯнетсЯ почти до пола.
   - ќти умирающие от недостатка влаги листки _придают_, - замечает Ѓелла,
- весьма эффектны.
   - ЌравитсЯ? - спрашиваю Я.
   - €х бы полить, - говорит она и вдруг кричит: - ђо-обик!
   - —то, детка? —то ты орешь? - ђоберт поЯвлЯетсЯ в дверЯх.
   - Џосмотри листики.
   - Ћчень, очень мило, - хвалит пришедший следом ‡авадский.
   € к голосу его Я привыкла, голос хороший, что бы он  ни  говорил,  даже
это свое "мило, очень мило".
   - Ђ чем мило? - спрашиваю Я. - —то мило?
   - ‚се-все, - отвечает он скороговоркой, - все-все.
   ђоберт молчит. Ђ Ѓелла продолжает:
   - ‘делать из листьев  всю  стенку  в  комнате,  около  стены  поставить
скамейку...
   -  …й-богу,  пахнет  цыплЯтами-табака,  -  произносит  ‡авадский  своим
радостным голосом.
   - Џостаралась, - говорю Я, - начальство в гостЯх.
   - Ђ что, между прочим, когда ђобик не был замдиром, его так не угощали,
- говорит Ѓелла в какой-то странной запальчивости.
   - ‡а такой воздух все отдать! - ‹еонид  Џетрович  подходит  к  открытой
балконной двери. - —ем это так пахнет?
   - ЏерсидскаЯ сирень с кладбища, - объЯснЯю Я.
   - Џахнет рекой, - говорит ђоберт и кашлЯет, как больной, и хлопает себЯ
по груди. - ‘ыровато.
   - “ тебЯ кашель, милый! - восклицает  Ѓелла  паническим  голосом  жены,
котораЯ больше всего боитсЯ болезней мужа. - Ѓудешь пить молоко  с  медом.
ЏроклЯтаЯ химиЯ! Ќенавижу ее! Њаша, у тебЯ, конечно, нет молока?
   џ вынимаю молоко из холодильника, но она уже забыла про него.
   Ќа некоторое времЯ жареные цыплЯта заслонЯют привычный круг наших тем.
   - ќх, - вздыхает ђоберт, - не  хватает  в  нашей  жизни  "Ђрагви"!  ‚от
теперь, когда есть деньги. Ђ было  "Ђрагви"  -  не  было  денег.  ‚се  так
устроено, клЯнусь честью! џ ошибаюсь? Џоправьте менЯ. - ’еперь ему хочетсЯ
покурить, побеседовать, пожаловатьсЯ на жизнь.
   -  ’ебе  только  этого  не  хватает?  -  спрашивает   ‹еонид   Џетрович
добродушно.
   - Ќе будем, старик, - миролюбиво отвечает ђоберт. -  Ќикто  из  нас  не
стремитсЯ к сладкой жизни. џ вообще отгулЯл, мое честолюбие в  другом.  Ќо
старушке моей, может быть, и хочетсЯ  чего-нибудь.  Џомимо,  так  сказать,
здоровой жизни на природе.
   ђоберт закуривает новую сигарету и кашлЯет, как больной.
   - Њолоко с медом, - шепчет Ѓелла. - € Я  вам  скажу  чистую  правду,  -
произносит она тоном мучительного признаниЯ, - мне _ничего_ не надо. Џусть
только будет то, что у менЯ есть. џ понимаю свой  долг  и  свое  место.  џ
должна мыть посуду и улыбатьсЯ. Њне должно быть хорошо там, где  мой  муж.
‘толица, провинциЯ - все равно.  ’ам,  где  он.  €  если  Я  хоть  немного
облегчаю его путь...
   ‚сем, как всегда, неловко ее слушать.
   - ’ебЯ опасности подстерегают со всех сторон, - говорит ђоберту  ‹еонид
Џетрович. - ‘ одной стороны, честолюбие плюс  слишком  преданнаЯ  жена.  ‘
другой - ты пошел в чины. ‚се мы усвоили точку зрениЯ ќйнштейна  по  этому
поводу, - мы должны быть  водопроводчиками.  ’огда,  может  быть,  удастсЯ
что-нибудь сделать. Џравда, Њаша?
   - Ћднако сам ќйнштейн прожил свою жизнь ќйнштейном, - замечает Ѓелла. -
€ в конце концов вам платЯт деньги не за руки, а за головы.
   - џ вам объЯсню, Ѓеллочка, - мЯгко отвечает ей ‡авадски". - Џусть будет
лаборант, но лаборант-соучастник. Ђ ты стоишь рЯдом. Џотом,  много  позже,
вдруг видишь в памЯти руку лаборанта, эта рука медленно  движетсЯ.  ЏамЯть
занесла опыт,  и  он  потом  много  раз  проходит  перед  глазами,  как  в
замедленной съемке. Ђ ты  идешь  по  улице,  принимаешь  душ,  заходишь  в
гастроном и в аптеку, читаешь газету. Ќе обЯзательно все делать самому, но
- _присутствовать_ обЯзательно.
   - Ђ вы делаете, - смеетсЯ Ѓелла, - Я же знаю. “ вас лаборантки ни черта
не работают. ‚ы все делаете за них. “ них санаторий!
   Њы смеемсЯ. ќто правда. Ќедавно Я заходила по делу к ‹еониду  Џетровичу
и застала такую картину. „евчонки, его лаборантки,  сидЯт  на  табуретках,
как в парикмахерской, причесываютсЯ, красЯтсЯ, а он тихо стоит у раковины,
моет посуду. џ сделала вид, что вошла  по  ошибке,  и  закрыла  дверь.  Ќе
хотела, чтобы он видел, что Я видела.
   - Ђ вообще, ребЯта, даю слово, что на заводе работать лучше, -  говорит
ђоберт. - џ никогда не был счастливее, чем на  заводе.  ‘менным  мастером.
ЋбЯзательно на восьми этажах что-нибудь случаетсЯ. ’о насос не качает,  то
еще что-то. ’ы  крутишьсЯ  как  бешеный.  ’ы  мастер,  должен  видеть  все
неполадки, все дырки в аппаратах.
   Ѓелла включила транзистор, разговор о заводе был ей неинтересен.
   ќфир веселилсЯ:
   ...Љто в небе не был, ни разу не был...
   ...‘е лЯ ви, се лЯ ви... “гроза турецкого вторжениЯ на Љипр...
   ...’вердила мама, забудь о небе...
   Ѓелла стала подпевать. ‹еонид Џетрович посмотрел на менЯ,  как  смотрЯт
на единомышленника.
   ќфир разрывалсЯ от бодрых песен, криков, смеха и шепота. ‚есь мир пел и
танцевал в этот субботний вечер.
   "Ќу и пусть они танцуют, - подумала Я, -  а  Я  скажу  то,  что  хотела
сказать весь вечер, хотЯ это неприЯтно".
   - ђоберт, почему все-таки у директора, когда менЯ обсуждали, ты сидел и
молчал? џ много над этим думала и ничего не надумала.
   - ‚ твоих интересах, Њашок, и длЯ твоей пользы, - ответил ђоберт. -  “ж
поверь ты мне.
   - Ђ что он, по-твоему, должен  был  делать?  -  моментально  вскинулась
Ѓелла. - ’ы, значит, считаешь, что он вел себЯ не по-товарищески? ’ак тебЯ
надо понимать? џ понимаю и протестую. ’ы не тактик, ты новый  человек,  ты
не учитываешь влиЯниЯ ’ережа, его авторитета у директора,  в  Љомитете.  “
товарища есть имЯ, есть в прошлом заслуги, это не мальчик. ’воЯ позициЯ  -
позициЯ начальника лаборатории, а у ђоберта сложное положение,  и  у  него
может быть другаЯ позициЯ...
   - Ћднако, - произнес ‹еонид Џетрович громко, - однако...
   ‚се это времЯ он пил чай и молчал, и лицо у  него  было  отсутствующее.
Љазалось, он не слышал нашего разговора. Ќо он так  сказал  "однако",  что
Ѓелла растерЯлась.
   џ подумала, что, застенчивый и тЯжеловесный, он никогда не вел бы  себЯ
так, как ђоберт. Ћн был гораздо надежнее, хотЯ казалсЯ иногда  слабым.  Ќо
он не был слабым.
   Ѓелла продолжала свою защитительную речь. ђоберт хмурилсЯ и делал  вид,
что обижен, а ‹еонид Џетрович пил остывший чай.
   џ вышла на балкон. —ужие окна были красными, желтыми, белыми, некоторые
голубели марсианским светом телевизоров.  ‚се,  казалось,  было  хорошо  и
спокойно. Ќо мне не было спокойно.
   ЏрощаЯсь, ‹еонид Џетрович сказал:
   - Њы еще поговорим, Њаша? Њожно вам позвонить?
   Ћн всегда спрашивал разрешениЯ позвонить.


        11

   Њежду тем тема N_3 двигалась.  Џотихоньку,  незаконный,  получалсЯ  наш
полимер, но понадобилось поехать в ‹енинград, на Ћхтинский комбинат, а  по
этому поводу командировку не дадут.
   ‚еткин сказал: "‘делаем" - и быстренько сообразил, как мы _сделаем_.
   ’ут как раз в ‹енинграде должна была  состоЯтьсЯ  конференциЯ.  €  было
решено, что Я выступлю на этой конференции с коротким сообщением. Џо  теме
N_2. Ѓыла там одна деталь, котораЯ представлЯла интерес сама по себе.  ’ак
бывает: в целом работа не получаетсЯ, а отдельные куски получаютсЯ.
   Њне выписали командировку, богато снабдили  документами  по  всей  теме
N_2, и Я подумала, что в этой презираемой нами казенной, бумажной  стороне
жизни есть своЯ притЯгательность. •орошо составленные бумажки  с  печатЯми
создают прочное, защищенное настроение. Ђ в нашей лаборатории по темам N_1
и N_2 бумажки были знаменитые. €х писал на протЯжении длительного  времени
’ереж, мастер этих дел. ‚ бумагах описывалась государственнаЯ важность тем
и рассказывалось, как много сделано. ќто были бумаги-знамена. Ћни мне были
не нужны. Ќо Я взЯла их с собой.
   Ќадо было идти к главному бухгалтеру. Ћн скажет свой девиз: "Ѓанк денег
не дает". € тогда Я буду думать, у кого занЯть на дорогу.
   Ќо главный бухгалтер не сказал: "Ѓанк денег не дает", а, подперев рукой
выбритый докрасна подбородок, некоторое времЯ  смотрел  на  менЯ  и  выдал
полновесный аванс под отчет, сказав при этом: "ЌаплЯвать". џ подумала, что
он совсем не тот человек, каким его считают  в  институте.  ќто  гусарское
"наплЯвать" и деньги в оба конца, которые  он  мне  метнул,  изменили  мое
представление о нем.
   ЊенЯ никто не провожал. “ нас так часто ездЯт в командировки, что никто
никого не провожает и не встречает, за исключением тех случаев, когда надо
привезти из Њосквы продукты, или реактивы, или радиоприемник, или  дедушку
с бабушкой.
   ќто естественно, что менЯ никто не провожал. Ќекому. Ќе имеет значениЯ.
џ сижу одна на скамье в зале длЯ  транзитных  пассажиров  и  жду  дальнего
поезда, который домчит менЯ до ‹енинграда. ‘права ресторан второго класса,
слева аптечный ларек, газетный киоск и буфет. ‹юди  спЯт,  едЯт,  сторожат
свои чемоданы, прислушиваЯсь к голосу радиодиктора,  который  только  одно
слово произносит отчетливо: "‚нимание..."
   ‚се слышат это слово, поднимаютсЯ и устремлЯютсЯ к выходу, а там узнают
у дежурного, какой поезд объЯвили.
   ЋбъЯвили мой, и Я выхожу на перрон. ‘траннаЯ штука - вокзал,  печальное
место, особенно ночью в маленьких городах.
   “ фонарЯ вижу знакомую  широкую  фигуру.  €з  карманов  пиджака  торчат
газеты, как всегда, он начинен ими, сверкающаЯ белаЯ рубашка и  галстук  с
рапирами, и видно, что только что побрилсЯ.
   Џришел. џ обрадовалась. џ очень обрадовалась и растерЯлась. Љогда Я там
сидела на скамейке в зале, Я не думала о нем и не  думала,  что  он  может
прийти. Ќо он пришел.  Џришел  со  своими  газетами,  стоит  под  фонарем,
‘пасибо, конечно.
   ‹еонид Џетрович берет у менЯ из рук чемодан  и  говорит  скороговоркой,
которую Я научилась хорошо понимать:
   - Њ-м-м, Я подумал, что это м-м неправильно, вот так одной  уезжать.  Љ
черту одиночество! Љак это так, поздно вечером,  а  вы  одна  на  вокзале,
паровозные гудки, тусклое освещение. ‚ам будет грустно, вам покажетсЯ, что
у вас нет друзей или еще что-нибудь в этом роде. € у вас сделаетсЯ гнусное
настроение.
   џ отвечаю:
   - ‚се так и было.
   -  Ћхотно  бы  проводил  вас  до  самого  ‹енинграда.  Ќаконец  бы   мы
поговорили. Ђ Я с детства люблю поезда.  Ћсобенно  электрички.  Љак  бы  Я
хотел сейчас сесть с вами в поезд и ехать тысЯчу километров в сторону юга!
   Њы подходим к вагону.
   - Ђ хорошо ехать в ‹енинград, - продолжает ‹еонид Џетрович. - Џриехали,
вжик, вжик, наглотались суперинформации. —еловек  должен  так  жить.  Ћдно
"но"  менЯ  лично  беспокоит:  вдруг  вы  захотите  там  остатьсЯ,  притом
навсегда?
   - Ќет. џ очень люблю ‹енинград, но Я всегда хотела уехать оттуда.
   - „а? - удивлЯетсЯ  он.  -  џ  тоже.  ‘транно,  правда?  џ  тоже  люблю
‹енинград безумно, а хотел уехать.
   "„аже это совпадает, -  думаю  Я  с  благодарной  нежностью.  -  Ќичего
особенного, может быть, но даже это. € правда странно, родитьсЯ в  городе,
любить его и хотеть уехать".
   ‹еонид Џетрович  раскланиваетсЯ  с  проводницей,  говорит,  что  погода
благоприЯтствует и,  надо  надеЯтьсЯ,  поезд  прибудет  без  опозданиЯ  на
станцию назначениЯ, и он нам завидует, тем более что скоро мы  будем  пить
чай.
   - ‚ы же будете пить чай, - настаивает он.
   Џроводница смотрит на него с улыбкой и приглашает ехать  с  нами.  ‹юди
часто улыбаютсЯ ‹еониду Џетровичу, Я заметила.
   ‚ последний момент он вытаскивает из кармана кулек.
   - Љупил вам прЯников в буфете.
   - ЏрЯники! - смеетсЯ проводница.
   - “ менЯ к вам просьба, -  говорит  он.  -  ‡айдите  к  моим  старикам.
‡айдете?
   Ќа кульке ‹еонид Џетрович записывает адрес и телефон своих родителей.
   - Ђ что им сказать?
   Ћн шагает за вагоном, поднЯв руки, улыбаетсЯ, потом бежит.
   - —то хотите, то и скажите! „о свиданиЯ, Њаша!
   Ћн еще что-то кричит, но Я уже не разбираю слов.
   “плывает перрон с темнотой и фонарЯми, уплывает город  с  окнами...  €,
сколько Я ни ездила, все равно каждый раз испытываешь  тревогу  и  счастье
оттого, что поезд повез тебЯ куда-то, хотЯ ты прекрасно знаешь куда.
   џ долго стою в коридоре, и ощущение тревоги не проходит,  а  становитсЯ
сильнее.
   Џотом ложусь спать в  темном,  погруженном  в  синий  свет  купе  и  не
засыпаю. ЏоезднаЯ постель мЯгка, пахнет мылом и дымом. џ боюсь, что совсем
не засну. € оттого, что Я этого боюсь, действительно не засыпаю. ‚се времЯ
ищу  положение,  при  котором  засыпают,  подгибаю  ноги,  верчу  подушку,
натЯгиваю одеЯло и смотрю на часы, зажигаЯ лампочку в изголовье.
   џ ворочаюсь на  узком,  слишком  мЯгком  диване.  —тобы  заснуть,  надо
заставить себЯ не думать. Ќо  это  невозможно,  сейчас  по  крайней  мере.
‘ейчас все мысли тревожны. Ќадо думать о ‹енинграде. Ђ что значит думать о
‹енинграде? ’еперь, когда мне  исполнилось  тридцать,  Я  за  все  радости
своего детства и юности расплачиваюсь жалостью.  Њама  -  жалость.  ‘тараЯ
тетЯ ‚ера - жалость. „воюродный брат, мальчик-школьник, есть у менЯ такой,
- жалость. Љто-то когда-то подарил большой глобус,  который  мне  нравилсЯ
тем, что он такой большой и голубой, и он стоЯл у менЯ в комнате на  полу,
- жалость. ѓлобус давно пропал, но кроме глобуса было  другое  -  билет  в
театр, перваЯ опера, первые туфли на каблуках, ‚се это первое Я  оплачиваю
теперь жалостью. ђаньше Я спорила,  ругалась,  обижала,  теперь  не  могу,
теперь менЯ душит жалость. ‚се, чего Я в детстве  не  понимала,  а  теперь
понЯла, Я, должна оплатить. € надо  торопитьсЯ.  €наче  можно  не  успеть.
Ћтвлеченно думать об этом бессмысленно, но когда раз в  год  видишь  тетю,
котораЯ, кстати, и не тетЯ, а так только называетсЯ, - думаешь. ’ы знаешь,
что она тебЯ качала, и купала, и потом ходила с тобой гулЯть, и покупала в
гастрономе сливочные тЯнучки, и отдавала-тебе все черные тЯнучки, а  потом
все белые, и дарила большие красивые книги, а позже просто так давала тебе
рубль, а позже уже ничего не могла длЯ тебЯ  сделать,  только  спрашивала,
как  делишки.  €нтересовалась,  как  у  тебЯ  все  складываетсЯ  с  твоими
мальчиками и твоими учителЯми.  ’еперь  она  расспрашивает  осторожно,  не
знает, что есть,  чего  нет  в  твоей  жизни,  боитсЯ  огорчить  вопросом.
‘просит, хорошие ли товарищи по работе, не устаешь  ли  ты,  не  очень  ли
опасна твоЯ химиЯ в  смысле  здоровьЯ  и  есть  ли  у  тебЯ  _кто-нибудь_.
Џредложит десЯть рублей в долг или сколько надо,  потому  что  ей  хватает
пенсии, а пенсиЯ ее - сорок рублей.
   ‡автра буду в ‹енинграде. џ заставлЯю себЯ ни о чем не думать,  насылаю
слепоту и немоту, но не  выдерживаю,  начинаю  бормотать,  разговариваю  с
‹еонидом Џетровичем: Я тоже люблю электрички, едешь себе  и  едешь  тысЯчу
километров в сторону юга... Ќо  Я-то  севернаЯ  и  люблю  север,  северные
лесочки. "€демте, покажу вам лесок, вы такого еще не видели".  Ћн  скажет:
"ѓлупости, Я видел  все".  џ  скажу:  "џ  знаю,  что  вы  видели  все,  но
все-таки..." - "ќто? ‹есок? Љакой же это лесок? - скажет он. - —то это  за
размер? „аже видно шоссе, даже видно, как идут машины. ќто  не  лесок".  -
"Ќо это лесок, -  скажу  Я.  -  Ћн  находитсЯ  на  расстоЯнии  шестидесЯти
километров от ‹енинграда, Я вам его покажу".
   џ прекращаю борьбу, просто лежу на спине и жду, когда наступит утро.


   Џоезд приходит в ‹енинград днем. џ выхожу  на  ленинградский  перрон  и
останавливаюсь. Ќа этом перроне всегда стоЯл папа, когда  Я  откуда-нибудь
приезжала, встречал менЯ.
   ‘мотрел в свои большие очки, рассеЯнно-ласково улыбалсЯ, а когда  видел
менЯ, распрЯмлЯл плечи и выставлЯл грудь вперед.  џ  так  Ясно  помню  это
движение. ‚озвращаЯсь откуда-нибудь, Я должна  была  увидеть,  что  он  не
чувствует себЯ старым. Ћн не был старым никогда.
   € Я ему говорила то же самое.
   - ’ы на машине? - спрашивала Я его.
   - Љонечно, - отвечал он, - как раз только что  вышла  из  ремонта.  Љак
угадали длЯ тебЯ. Џокрасили. Ќе узнать - красавица!
   “ него был старый "газик". “тепленный, с печкой. Ќе знаю, что это  была
за печка. Џапа уверЯл, что тепло, как в "Џобеде",  и  спасает  его  старые
кости, - иногда он притворЯлсЯ старым.
   - Џрокати  мою  дочку  с  ветерком,  -  говорил  папа  шоферу  ‚иктору,
красивому парню, которого все времЯ приходилось выручать. ’о у него  брата
сажали в тюрьму, то жена попадала в  больницу,  обварившись  кипЯтком,  то
самого ‚иктора надо было вызволЯть из милиции, куда он попал за драку.
   - ‚ праздничек, в праздничек, - объЯснЯл он, глЯдЯ на  папу  обожающими
нахальными глазами.
   € с квартирой его надо было  выручать,  не  говорЯ  уже  о  бесконечных
столкновениЯх с гаишниками. ѓде бы он ни ехал, находилось  место,  где  он
сбавлЯл скорость и объЯснЯл:
   - ‚от тута. ’ута он менЯ задержал, мент. ЏридралсЯ, что  Я  без  номера
ехал.
   - ‚от тута, ЊариЯ, - показывал мне  ‚иктор,  -  на  углу  Љировского  и
Њаксима ѓорького, на прошлой неделе мы чуть-чуть не... –елы  остались,  не
знаю как. Ђ женщина с нами ехала, инспектор, в больницу  попала.  Љогда  Я
затормозил, ваш папа смеетсЯ: "‘лезай, приехали". Ќо белый был.
   - ‚иктор - водитель прекрасный, - говорил папа, - хотЯ лихач. ’ут  была
бы неминуемаЯ авариЯ, если бы не он. “ него быстраЯ реакциЯ.
   ’еперь менЯ никто не встречал. Ќа площади у стоЯнки такси была  длиннаЯ
очередь, и Я в нее встала.
   ‘транно ехать по Ќевскому  -  знакомы  парадные,  окна,  вывески,  даже
фотографии, выставленные  в  витринах  фотоателье.  Ќезнакомы  лишь  люди,
идущие по улице. ђаньше казалось, что знакомы.  ‚се  из  твоей  школы,  из
твоего дома, с твоей улицы, из университета, из Џубличной  библиотеки,  из
филармонии. Ђ сейчас кажетсЯ, никто не учитсЯ в университете, не  сидит  в
Џубличной библиотеке до закрытиЯ.
   ‘ейчас самое главное - сохранить юмор. Ћтнестись  с  полным  юмором  ко
всем воспоминаниЯм, ко всем  мелким  фактам  того  тоже  довольно  мелкого
факта, что ты здесь когда-то существовала.
   ‘коро начнетсЯ кусок нашей улицы, от  площади  до  дома,  где  Я  часто
встречала отца. Ћн  приходил  домой  обедать,  пешком  от  площади  в  тех
случаЯх, когда его персональнаЯ машина находилась в ремонте, а  она  часто
находилась в ремонте.
   Ћн шел по улице, немного горбЯсь, с каким-нибудь  кульком  в  руках,  с
газетой в кармане своего немодного пальто.  “видев  менЯ,  останавливалсЯ,
распрЯмлЯлсЯ моментально этим особым, усталым и молодцеватым  движением  и
спрашивал, кто ему звонил, куда Я иду,  не  опаздываю  ли  Я.  џ  отвечала
достаточно небрежно и  нетерпеливо.  џ  его  любила,  но  иногда  отвечала
по-хамски. Ћн удовлетворЯлсЯ любым моим ответом, скрываЯ и недовольство, и
тревогу, и все то, что испытывает отец по  отношению  к  взрослой  дочери.
Љазалось, его беспокоило только одно - чтобы Я не опоздала.
   Ћн говорил:
   - Ќу беги. Ќе опоздай.
   Џо утрам он приходил ко мне в комнату рано: в семь он уезжал на  работу
- и спрашивал, не опоздаю ли Я.
   Ћн говорил:
   - Ќе хочу, чтобы ты опаздывала.
   Ђ Я никуда не опаздывала.
   Ћн никогда не сердилсЯ на менЯ, если ему что-нибудь  не  нравилось,  не
показывал вида. Џомню, Я перекрасила волосы в  рыжий  цвет,  сделала  себе
несколько нижних  юбок  по  тогдашней  последней  моде  и  купила  лиловую
пелерину. Ћтец увидел мой  нарЯд,  засмеЯлсЯ,  спросил  своим  ласковым  и
насмешливым голосом:
   - ’ы, оказываетсЯ, стилЯга?
   ’огда "стилЯга" было новым  словом.  џ  уже  забросила  эту  нищенскую,
лиловую пелерину, вернула волосы  к  натуральному  цвету,  прекратила  все
поиски на этом пути, а он, приходЯ  с  работы,  все  спрашивал:  "ѓде  моЯ
дочь-стилЯга?" …го голос слышу Я и до сих пор,  красивый,  низкий,  добрый
голос, и, наверно, буду слышать всегда.
   ‚от по этой улице он ходил, мимо этих висЯчих часов и темных подворотен
много лет подрЯд, почти всю жизнь, за исключением двух войн.
   “лица, лестница. ‡вучит слабый, давно испорченный, ненадежный звонок. “
него у одного такой звук. ‚от мама, отворившаЯ дверь, она тоже непрочна  и
ненадежна, потерЯлась среди высоких стен, окон и мебели. …й бы надо отсюда
уехать куда-нибудь, где все пониже, и поменьше, и  посветлее.  ЋбЯзательно
надо уехать.
   - Њамочка, - говорю Я, - это Я.
   Љ счастью, и она, поплакав, умеет смеЯтьсЯ.  —ерез  два  часа  она  уже
говорит, что Я должна делать, куда пойти, кому позвонить  и  что  сказать.
Ќет, Я неправа, в ней есть прочность, хотЯ на вид  она  не  богатырь.  Ћна
весит сорок один килограмм и носит туфли номер тридцать три.  Љак  говорил
один мой школьный товарищ, такаЯ мама - это несерьезно.
   Њою маму не беспокоит, что Я не замужем, ее не  волнует  мое  пока  еще
действительно  неплохое  здоровье  и  не  особенно  интересует   мой   так
называемый быт. Ћна всегда хотела одного: чтобы Я в черном костюме и белой
кофточке стоЯла на кафедре и читала лекции студентам.  Љ  этому  она  вела
менЯ всю жизнь и делала все что могла длЯ этого.  џ  пробовала  увлечь  ее
романтикой  лаборатории.  Ћна  соглашалась  из  вежливости  -   это   тоже
интересно. € Я всегда чувствую  себЯ  немного  виноватой  за  то,  что  не
исполнились ее мечты.
   -  Њамочка,  -  говорю  Я,  -  мне  предлагают  курс  лекций  в   нашем
пединституте. ‘оглашатьсЯ?
   - Љонечно! - живо отвечает она. - Ќичего нет благородней педагогической
деЯтельности.
   "—то бы ни было, - выражает ее маленькое,  измученное,  табачно-смуглое
лицо, - Я останусь при своем мнении. ‚ы менЯ не переубедите".
   Ќедаром  она  часто  начинает  разговор  с  этих  слов:  "‚ы  менЯ   не
переубедите..."
   ‚ечером Я звоню своему старому другу. Ћн из  тех,  кто  выше  всего  на
свете ценит школьную дружбу, длЯ кого "наши" - это навсегда те, кто пачкал
руки одним куском мела у одной доски.
   - Њашка, ты? ‡дорово, Њашка. Ћткуда  ты?  Љогда  приехала?  Ќадолго?  џ
думал, насовсем. ’еперь пусть другие едут вкалывают. Ђ девчонки из  нашего
класса пусть  живут  в  ‹енинграде.  •очешь,  Я  тебе  скажу  по  секрету,
Њашенька? ’ы сидишь или стоишь? џ, Њашка, месЯц провалЯлсЯ с инфарктом,  с
почти инфарктом, который хуже даже, чем инфаркт. Ќи пить, ни курить, ни за
девочками - ничего. Ќу как, Њаша, понравилсЯ тебе мой секрет?
   - Ќе может быть, - отвечаю Я. Ћн всегда любил приврать. - Ќаверно,  был
легкий спазм, а вы тут уже решили, что инфаркт.
   - Џравильно, месЯц лежал с легким спазмом. ’ы все знаешь. Ђ ни пить, ни
курить, ни...
   - Ќе верю. ‘ чего это в таком возрасте у такого здорового...
   - џпоха такаЯ. ’емпы-то ноне какие. Ќе такие, как зарплата.
   џ все равно не верила.
   - Ќадо только трое суток не выходить из  цеха,  выкурить  полную  норму
сигарет, сварить кофе длЯ бодрости, и  если  потом  развЯзалсЯ  шнурок  на
ботинке и ты нагнулсЯ завЯзать и... "Ђй, Яй,  Яй,  как  нехорошо,  молодой
человек!.." € тебЯ увозит "скораЯ".
   - Ќу а теперь? - спрашиваю Я.
   - Љурить обождем. Ќо  скажу  тебе  еще  новость.  „аже  смешно,  ты  не
поверишь, но Њишка тоже лежит с инфарктом. Ћн еще и сейчас в больнице.
   - ‚се врешь! - говорю Я, уже поверив,  что  он  ничего  не  врет.  —ушь
какаЯ-то, им по тридцать, по тридцать  три,  спортсмены,  ну  водку  пили,
правда, могли бы и поменьше пить. ќтот Њишка  -  самый  лучший  мальчик  в
нашем классе.
   џ совершенно отчетливо представлЯю себе больничную  палату,  где  лежит
наш Њишка, молодой и красивый, и что-то шутит. …му, наверно, стыдно, что у
него инфаркт... "’о Я должен делать, и  то  Я  должен  делать,  и  никакой
личной жизни", - смеЯлсЯ он, у нас это считалось остроумно. Љогда  звонили
его жене и спрашивали, что делает  Њиша,  она  отвечала"  "Њиша  лежит  на
диване и сосет лапу".
   ’ак отвечают жены тех, кто в тридцать лет дорабатываетсЯ до инфаркта. Ђ
жены тех, кто на самом деле лежит на диване и сосет лапу, так не отвечают,
они отвечают серьезно; "ђаботает. Џишет за столом".
   Џозвоню-ка Я тем, кто сейчас пишет за столом. ‘реди них тоже попадаютсЯ
неплохие люди, но это уже другаЯ порода.
   Ћживает стараЯ  записнаЯ  книжка,  говорит  веселыми,  давно  знакомыми
голосами. Ђ ты, как в поезде, мчишьсЯ, проезжаешь  полустанки,  платформы,
большие, залитые светом города, темные леса, белые сады и думаешь, что все
это осталось далеко, ты все проехала, а ты ничего не  проехала.  ‚ернутьсЯ
назад ты не можешь, это правда, но ты не проехала. Џроедешь  тогда,  когда
уже проедешь все совсем.


   Џоздно вечером приходит моЯ подруга ‹ена.
   - џ на минуту, - говорит она, - только посмотрю на тебЯ. џ, конечно, не
перестаю жалеть, что ты уехала, но ты  поступила  правильно.  ‹енинград  -
прекрасный город, но надо иметь характер. “ менЯ  его  нету.  …динственное
утешение - хорошие сыновьЯ.
   - Љак Я по тебе соскучилась, - говорю Я  грустно.  ’акаЯ  она  хорошаЯ,
красиваЯ, добраЯ, моЯ подруга, и несчастливаЯ.
   - € Я. Ќу, как ты?
   - „аже не знаю. ‚чера менЯ никто не провожал. Ќо в последнюю минуту  на
вокзал пришел один человек. Ћн  ленинградец,  зовут  его  ‹еонид  Џетрович
‡авадский, хотЯ это тебе еще ничего не говорит...
   - ѓоворит, - улыбаетсЯ ‹ена, - и Я очень рада, Њашка. ‡начит, он пришел
на вокзал... € что?
   - Џришел на вокзал, - отвечаю Я поспешно, - больше ничего.
   - џ рада, - повторЯет ‹ена.
   ...ЏриходЯ на кладбище, Я вспоминаю, как выбирала  место  длЯ  папы.  џ
думала о том, чтобы ему было хорошо лежать, сухо  и  тепло.  „умала  этими
словами - сухо и тепло.
   ЋбъЯснЯли: "’ут летом зелено,  как  сад,  можно  приходить  и  гулЯть".
ѓулЯть? ’огда Я еще не понимала этих простых человеческих слов.
   ‹етом сад, правильно, но могилы близко одна от другой, это стараЯ часть
кладбища, здесь давно хоронЯт.
   €з нескольких мест, которые показал директор кладбища" находЯ у каждого
свои   преимущества   ("Ѓлизко...",   "‘ухо...",   "’ихо...",   "Ќаоборот,
оживленно, вблизи большой  дороги,  люди  здесь  ходЯт  утром  на  работу,
вечером а работы..."), мне понравилось одно. Џросторное,  светлое,  сухое,
на возвышении, прогретое солнцем. ‚ эту  землю  его  опустили.  Њне  часто
кажетсЯ, что это происходит сейчас, сейчас его опускают в эту землю.
   ЏамЯтники вдоль дороги, плиты, стелы, кресты. џ знаю имена людей, здесь
лежащих, иногда их должности и профессии и сколько лет они жили на  земле.
Ќа этом кладбище похоронено много знакомых. Ќа некоторые могилы  Я  захожу
после того, как побываю у папы. ‡ахожу на могилу  матери  моего  школьного
друга, она умерла молодой, от туберкулеза,  уже  давно.  џ  подхожу  к  ее
могиле, Я хорошо помню  эту  красивую  черноглазую  женщину,  талантливого
врача, и думаю о том, что человек не может понЯть смерти.
   ЏамЯтник на папиной могиле простой.  ‚ысокаЯ  чернаЯ  гранитнаЯ  плита.
Ѓуквы его имени, освещенные солнцем.
   ђаньше, в детстве, казалось, что  на  кладбище  страшно,  жутко.  Џозже
казалось странным,  отчего  некоторые  люди  проводЯт  на  кладбище  много
времени. ’ем, кто там лежит, это все равно  не  нужно.  ’еперь  Я  так  не
думаю. Љогда ходЯт на кладбище, на могилу, все еще продолжаетсЯ жизнь. Ћна
кончитсЯ, когда никто не будет ходить.  Ѓрошенные,  забытые,  оставленные,
одинокие могилы - смерть.
   ‚  гостиных  старинного  зданиЯ,  где  проходит  наша  конференциЯ   по
высокомолекулЯрным    соединениЯм,    выставка    любительских     картин,
организованнаЯ „омом  ученых.  Ќа  картинах  сплошь  бабушки  и  внучки  в
сарафанах. “ченые и  их  роднЯ  любЯт  рисовать.  ‚се  картины  называютсЯ
"Џортрет" и "Џейзаж".
   ‚от стоит в фойе и разговаривает с иностранцем ученый-химик ™епкин. Ћба
рассматривают картину, где изображена бабушка в сарафане.
   ‘ ‚итькой ™епкиным Я  училась  восемь  лет.  ’акой  был  на  факультете
мальчик, потом аспирантик, всех прорабатывал. Ќо потом,  по  слухам,  ™епа
стал приличным человеком. Ћн был не без способностей, приналег  на  науку.
™епа быстренько стал кандидатом и перебралсЯ в  Њоскву  и  теперь,  как  Я
понимаю, в Њоскве молодец.
   Њы обмениваемсЯ приветствиЯми, улыбаемсЯ светлыми банкетными  улыбками,
и ™епа тащит своего иностранца к следующему полотну.
   ЉонференциЯ, конечно, серьезнаЯ, но все толпЯтсЯ почему-то в фойе.
   Ђ  из  зала  доноситсЯ  восхитительный  голос  профессора   Ѓелковской,
гортанный, поющий голос, который чарует химиков многих поколений.
   - ...’рудность заключаетсЯ в том, что  не  было  методов  исследованиЯ.
Ќужно было изучить этот газообразный продукт. Њы начали. €звестно вам, что
писал Џарацельс? Џоступай со благо-размышлением и не приступай ни к  какие
ручные работы прежде, доколе не будешь иметь  полного  разума  и  значениЯ
вещи...
   ќтого беднЯгу Џарацельса она цитирует всю жизнь.  џ,  наверно,  слышала
сто раз.
   - ...…стественно, мы любим, чтобы полимер не боЯлсЯ кислоты, не  боЯлсЯ
высокой температуры и низкой температуры, и  вообще  чтобы  он  ничего  не
боЯлсЯ...
   ‚ зале смеютсЯ. ЏриЯтно, что старушка ЃелковскаЯ не  менЯетсЯ,  тот  же
голос, завитые седые волосы, та же энергиЯ в лице, та же несгибаемость, та
же интеллигентность. Ћна идеал моей мамы.
   Џолимеры, полимеры, полимеры... Ќас уже называют веком полимеров, а это
знаем мы, как даютсЯ полимеры.
   € Я выступила. ЏотрЯсла почтенное собрание нашим скромным  наблюдением.
‚прочем, оно  не  лучше  и  не  хуже  других,  таких  же  честных  рабочих
сообщений. ќта _цифра, которую Я даю_. Џусть она будет хуже, но она должна
включать в себЯ всю точность.  ‘кромно,  зато  надежно.  ѓлавное,  честно.
Ќикакой липы, никакой рекламы, но можете спокойно брать мою цифру и делать
с ней что хотите.
   ќтого Я не сказала почтенному собранию, но этим Я себЯ  утешала,  когда
уходила с кафедры, пробыв на ней  так  недолго.  ‘тарушка  ЃелковскаЯ  мне
аплодировала.
   Љулуары, как известно, - это то место, где встречаютсЯ нужные  люди.  џ
встретила начальника цеха Ћхтинского комбината.  ђади  этой  встречи  Я  и
приехала в ‹енинград.
   Њы с ним обо всем договорились. Ћни нам сделают то, что нам нужно, а мы
у себЯ на экспериментальном заводе должны им сделать одну  штуку,  котораЯ
им нужна срочно, сверхсрочно, без нее... и так далее.
   Ћн спрашивает менЯ, сделаем ли мы железно. € если сделаем  железно,  то
когда железно они ее получат.
   Ћн объЯснЯет:
   - Џотому что с нас спрашивают по-железному. Џонимаете?
   Џонимаю. џ каждый раз понимаю, когда встречаюсь с  ребЯтами  с  завода.
Џонимаю, что мы им мало даем и - мало помогаем. Ђ  нам  с  них  тоже  надо
получить по-железному.
   Ђ этот охтинский говорит с улыбкой:
   - Љонсультативный орган нам не нужен. Њы в рекомендациЯх не нуждаемсЯ.
   € улыбка не особенно любезнаЯ. џ понимаю,  что  она  означает.  џ  тебЯ
уважаю, наука, означает улыбка, но плохо, что ты  не  умеешь  работать  по
заказу. ‚ы же должны работать на промышленность, а не на самих ‘ебЯ,  черт
вас дери! Ќа кой вы тогда существуете, если не можете делать _железно_?
   Ћн рослый парень, они почти все рослые парни,  мое  поколение,  ребЯта,
которым не хватало еды в войну и после войны.
   Ћн предлагает мне показать ‹енинград и прокатитьсЯ в курортную зону  на
его самосвале.
   - € Я буду за вами ухаживать, - сообщает он и смотрит,  понимаю  ли  Я,
что это именно то, что мне нужно.  -  ’ам  ресторанчик  есть,  кабачок,  -
говорит он, - будет очень хорошо.
   ‡агорелое  лицо,  Ясные  твердые  глаза,  все  несколько  крупновато  и
грубовато.
   - ‚ремЯ? Њесто?
   џ молчу.
   - Џроизводили впечатление такого решительного товарища, - говорит он.
   - ђешительного, но не в том смысле.
   Ћн пожимает плечами.
   - Ќу? ’ак как?
   џ отвечаю:
   - Ќет. Ќе обижайтесь - нет.
   ‚ыражение растерЯнности, просьбы и доброты  на  секунду  поЯвлЯетсЯ  на
этом крупном, гордо утверждающем себЯ лице и исчезает. Џотом он кланЯетсЯ,
встрЯхивает стриженой головой: зачеркнуть! - и удалЯетсЯ. џ должна понЯть,
что в ‹енинграде и в курортной  зоне  найдетсЯ  немало  девушек.  €,  надо
полагать, не хуже менЯ.
   Њежду прочим,  охтинский  товарищ  подал  правильную  идею.  •орошо  бы
прокатитьсЯ на залив. ’ам,  за  „ибунами,  начинаютсЯ  горЯчие  от  солнца
молодые сосновые лесочки с вереском, с  зацветающей  брусникой  и  кустами
шиповника  по  обочинам  дорог.  “  шиповника  зеленые  блестЯщие  листьЯ,
густо-красные цветы пахнут медом. ‡апах лесочков этих Я  помню  отчетливо.
’ам, где мой дом теперь, нет таких лесочков и  такого  запаха.  ‘начала  Я
этого не понимала, не думала об этом. ‘начала  думаешь:  все  пустЯки,  не
имеет значениЯ. •очешь только уйти из родного  дома,  из  родных  мест  на
новое, незнакомое место. “ходишь. € все  правильно,  все  было  правильно,
только не хватает сосны, той, что была в детстве, а она была, была, где-то
она всегда была. ЏрЯмаЯ, коричневаЯ и упираетсЯ в  небо.  €ногда  кажетсЯ,
что она плывет, тихо движетсЯ, словно уходит, но не уйдет  никогда.  ‘осен
много, они высокие, никому нет дела, что они такие высокие. Ќо  тебе  есть
до этого дело. Ђ когда они стоЯт все  вместе  на  полЯне,  на  них  вообще
невозможно смотреть - такие они. Ђ другие сосны  маленькие,  как  кустики,
еще мЯгкие, плавЯтсЯ от солнца. ‹ипкие, пахучие сосновые капли остаютсЯ на
руках и на платье, они отмываютсЯ и отстирываютсЯ, но пока они не  отмыты,
ходишь, нюхаешь руку. € потом еще долго остаетсЯ запах.
   Џоеду, один раз пройду по тропинке, засыпанной бурыми иголками...


        12

   ‚ последний день Я поехала за билетом и вместо билета на  поезд  купила
билет на самолет, увидев на Ќевском агентство Ђэрофлота. Ќа стене  плакат"
а на плакате ‹асточкино гнездо и  синьковое  —ерное  море.  ђЯдом  висЯщие
таблицы предлагают сравнить  времЯ,  сколько  идет  поезд,  сколько  летит
самолет. „о Ђлма-Ђты, до •абаровска, до ‘имферополЯ... ’ысЯча километров в
сторону юга... ЏользуЯсь воздушным транспортом, вы экономите времЯ.
   - ...‘амолет успеет только поднЯтьсЯ и сразу приземлЯетсЯ в Њоскве... -
произнес женский голос.
   "€ Я приземлюсь в Њоскве", - подумала Я.
   Џотом Я пошла по Ќевскому, и мне повезло. ‚ одном магазине на витрине Я
вдруг увидела платье, такое, как мне хотелось. ќто было  платье  из  Яркой
материи, похожей на холст, о который художник  вытирает  кисти.  Ћчевидно,
художник сознательно мазал по одной краске другими  красками,  и  все  ему
казалось мало, и он мазал еще и еще небрежными мазками, пока не получилось
вот так, и тогда он прекратил мазать. џ купила платье.  ђЯдом  висело  еще
одно, похожее на форменное, с погончиками, без рукавов, цвета песка,  и  Я
его тоже купила. “ менЯ когда-то было подобное платье.
   ‘ платьЯми Я пошла в гостиницу, в парикмахерскую. ’ам надо было  ждать,
а сколько, неизвестно. ќто особое ожидание в дамских парикмахерских, когда
видишь только двух женщин  в  очереди,  народу  нет,  но  тебЯ  все  равно
причешут только к вечеру.
   ЏонимаЯ это, Я поднЯлась и вышла на улицу. Ђ улица - Ќевский. €  завтра
уезжать.
   Ћставалось еще одно - выполнить просьбу ‹еонида Џетровича.
   Џочему-то мне не хотелось идти к его  родителЯм,  хотЯ  было  интересно
посмотреть, какие они. Ќо неловко:  пришла,  зачем  пришла?  Џоэтому  Я  и
тЯнула до последнего днЯ. Ќо все-таки надо было пойти.
   Џо телефону-автомату Я довольно корЯво объЯснила, кто Я такаЯ:
   -  ...ђаботаем  с  вашим  сыном  в  одном  институте...  Ћн   просил...
ЉонференциЯ кончилась, Я улетаю...
   ‚ежливый голос и вежливые  слова:  "Њилости  просим"  -  увеличили  мою
неуверенность.
   џ пошла пешком, чтобы подольше идти.
   Ќаверно,  у   него   милые   родители,   добродушные   ученые-старички.
‚оображение рисовало... воображение  ровным  счетом  ничего  не  рисовало.
Љакие там старики, бог их знает, старики... ‹еонид Џетрович просил, посижу
и уйду.
   "...Њои предки, - говорил ‹еонид Џетрович, - все еще боЯтсЯ, что  менЯ,
бедного мальчика, волки съедЯт, тогда как Я сам могу любого волка  съесть.
џ, Њаша, окреп в борьбе за независимость.  Ќет  больше  той  робости,  той
привычки молчать. ‡наете, Њаша, какаЯ это гнуснаЯ привычка? џ прав,  знаю,
что  прав,  что  правое  дело  защищаю,  и  молчу.  ’ерплю  поражение   за
поражением... ѓордо молчу, гневно молчу, молчу, как идиот... -  џ  помнила
его голос со всеми интонациЯми. - Ќо теперь Я становлюсь  другим.  Џомните
последний ученый совет, где директор накричал на  менЯ,  а  мне  уже  было
наплевать? џ свое сказал, тихо и внушительно. ‚нутри ничего  не  дрогнуло,
значит, выковываетсЯ характер бойца. Ђ раньше? ‚ы представлЯете себе,  что
бы со мной было раньше? џ бы  месЯц  был  больной.  ‡акалЯемсЯ.  …сли  так
пойдет, Њаша, из менЯ получитсЯ что-то. џ, наверно,  буду  такой,  знаете,
как  вам  всем  нравитсЯ:  немного  суровый,  немногословный,   совершенно
бесстрашный человек..."
   ђодители ‹еонида Џетровича жили на  набережной  Ќевы  в  большом  новом
доме. „верь квартиры была солидно обита черной клеенкой. џ робко позвонила
в эту дверь.
   Њать ‹еонида Џетровича, ЊариЯ ‘еменовна, не показалась мне старой.  ќто
была представительнаЯ, румЯнаЯ, улыбающаЯсЯ, но Явно занЯтаЯ женщина. Ѓыло
неловко отнимать у  нее  времЯ,  хотелось  извинитьсЯ  и  сказать,  что  Я
ненадолго.
   Ћна спросила, давно ли Я в ‹енинграде, что успела посмотреть и легко ли
Я их нашла.
   џ ответила, что Я ленинградка.
   - ќто очень хорошо, - похвалила она  менЯ  и  представила  вошедшему  в
комнату мужу: - ЏознакомьсЯ, Џетр ”едорович, эта милаЯ девушка  -  коллега
нашего сына.
   - Ћчень рад, - ответил Џетр ”едорович. - ‹егко нас нашли?
   Ѓыло видно, что день их распределен и Я их задерживаю. Ќо,  наверно,  Я
должна была что-нибудь рассказать им  о  сыне.  Ќаверно,  надо  было  хоть
сказать, что он здоров, хотЯ менЯ об этом никто не спрашивал.
   ЊенЯ спросили  об  очистке  того  продукта,  которым  занималсЯ  ‹еонид
Џетрович. џ ответила.
   - ’ак-так, - покивала головой мать и поинтересовалась, как  подвигаетсЯ
диссертациЯ аспиранта ‹еонида Џетровича. - ‘овсем недавно он сам  еще  был
аспирантом, - улыбнулась она. - ’ак растут наши дети. “ вас нет  детей?  -
спросила она.
   ђаздалсЯ телефонный звонок. ЊариЯ ‘еменовна, извинившись, взЯла трубку.
Ћна разговаривала, держа трубку далеко от уха.
   ’елефон звонил часто.  ‘оздавалось  впечатление,  что  ЊариЯ  ‘еменовна
управлЯет большим штатом людей, находЯщихсЯ  у  телефонов.  Ћна  говорила:
"Џетр ”едорович будет" или "Џетр ”едорович не сможет", - а Џетр  ”едорович
в это времЯ  улыбалсЯ  светлыми  глазами  и  с  товарищеским  любопытством
поглЯдывал на менЯ. џ в жизни не видела лица красивее  и  добрее.  Ќо  все
равно Я их боЯлась; его и Њарию