вольно знаете. Ѓросьте, сударь, как человек разумный, вы  сами  над
сим смеетесь.
     Ћн подошел к столу и рывком схватилсЯ за звонок.
     - ’ам, в соседней комнате, -  сказал  он  вошедшему  солдату,  -  сидит
женщина. Џусть зайдет через час.
     ‘олдат вышел. ‘ледователь поглЯдел на арестованного.
     - Ќу, сударь, - сказал он значительно, - все  теперь  зависит  от  вас.
†ена ваша ждет вас внизу. ђешайте.
     •алевин поднЯл голову, и в его глазах заискрилось веселое безумие.
     - •орошо, ваше благородие, - сказал он глухо. - џ все расскажу. Џишите.
     € он стал рассказывать, как была взЯта ‘амара.
  
  
        ^Tѓлава третьЯ^U  
  
        Ћ‘Ђ„Ђ
  
        I
  
     Ќочью €вана •алевина разбудил стук в окно.
     ЌащупываЯ ногами туфли, он вскочил с постели.
     ‘наружи барабанили по раме, барабанили неустанно  и  с  такой  свирепой
силой,  что  на  столе  дрожало  желтое  пламЯ  ночника,  а  за   стеклЯнной
перегородкой шкафа подпрыгивали  и  тонко  верещали  фарфоровые  чашки.  Џод
подушкой у •алевина лежал зарЯженный пистолет. Ћн достал его, взвел курок и,
держа в вытЯнутой руке, подошел к окну... ‘тук на минуту  прекратилсЯ,  и  в
короткий промежуток тишины Ясно прозвучали два голоса.
     Ћпустив руку с пистолетом, •алевин стоЯл, притаив дыхание, и слушал.
     - „а что, вы передохли там, что ли? - крикнул бас, и  в  ту  же  минуту
ставнЯ задрожала, гулко ударЯЯсь о стекло, - в комнату  брызнула  замазка  и
стеклЯнные искры.
     - Љто там? - крикнул •алевин, отскакиваЯ от рамы. -  Људа  вы  стучите?
Ћпились, что ли? …му ответили два голоса сразу:
     - €ван  Ђфанасьевич,  отворите  дверь,  все  наши  хлопцы  разбежались,
стучим, стучим, никак достучатьсЯ не можем.
     - ќто Я, Я! - услышал •алевин второй голос. -  џ,  капитан  Ѓалахонцев!
Ѓеда, €ван Ђфанасьевич! ‡лодеи-то под самым городом.
     •алевин осторожно положил пистолет на стол и отпер ставни.
     —адный огонь факелов ударил ему в глаза, и он на минуту закрыл их.
     ‘траннаЯ картина представилась ему.
     Ќа улице, почти  перед  самым  окном,  стоЯла  телега,  покрытаЯ  серым
холстом, доверху нагруженнаЯ каким-то скарбом и дважды - вдоль и  поперек  -
перетЯнутаЯ веревками. Ћколо  нее  трудились  какие-то  Ящики,  разрозненные
части орудий и с десЯток ружей, сложенных на  земле.  Ќесколько  поодале  от
этой странной клади, не то охранЯЯ ее, не  то  ожидаЯ  каких-то  приказаний,
стоЯла,  тихо  переговариваЯсь,  небольшаЯ  кучка  людей.  Џри  сером  свете
наступающего утра  •алевину  показалось,  что  он  может  различить  неЯсное
сверканье мундиров и синий отблеск штыков.
     ќто была часть регулЯрной пехоты.
     Љапитан Ѓалахонцев, в полушубке, в тЯжелой меховой шапке,  стоЯл  около
окна, и его протЯнутаЯ рука заметно дрожала.
     Њутный свет факелов вновь приблизилсЯ, запрыгал по желтому снегу, и при
свете его •алевин увидел спутника Ѓалахонцева. ќто был казначей  полка  €ван
‘еменович Џунин - краснобай, картежник и лихой рубака. ‚ремЯ от  времени  он
зЯбко передергивал плечами, и тогда рот его кривилсЯ  в  гримасу.  Ћчевидно,
кроме всего прочего толстЯку было изрЯдно холодно, и он только  сдерживалсЯ,
чтобы не залЯзгать зубами. ‚прочем, не было видно, чтобы он трусил.
     „ураком и трусом был один Ѓалахонцев.
     - Ћтворите дверь, - крикнул Џунин, - надо переговорить.
     Љогда, шарЯ руками в темноте и натыкаЯсь на  мебель,  •алевин  вышел  в
коридор, его поразило безлюдье дома.
     „ом стоЯл огромный, пустой и гулкий. ’олько в людской на диване, как-то
по-особому подвернув под себЯ ноги, спал смертельно усталый за день, а может
быть и пьЯный, приказчик.
     Ќе будЯ его, •алевин пронессЯ дальше. ‚торопЯх он позабыл взЯть с собой
огнЯ, и ему пришлось порЯдком повозитьсЯ у наружных дверей,  прежде  чем  он
справилсЯ с хитрым затвором.
     ”ыркаЯ и хрипЯ, в синем облаке морозного пара ввалилсЯ Ѓалахонцев, а за
ним казначей.
     Ѓалахонцев был  бледен  той  особенной  землистой  бледностью,  которую
•алевин  не  раз  наблюдал  у  солдат,  возвращающихсЯ  с  фронта.  Љазначей
сдерживалсЯ,  но  по  сизому  лицу,  искусанным  губам  и  руке,   судорожно
спрЯтанной в карман (другую он протЯнул •алевину), было Ясно, что и  ему  не
по себе.
     - ‚от, Я говорил, - сказал Ѓалахонцев хрипло, - Я сто тысЯч раз говорил
и писал в Њоскву, Я докладывал его высокопревосходительству  Љару;  Я  писал
его высокопревосходительству Ѓибикову,  Я  письменно  припадал  к  ногам  ее
императорского величества, - Я говорил им всем, что  с  гарнизоном,  который
сам смотрит, как бы предатьсЯ злодею, мне делать нечего.
     Ћн вдруг закашлЯлсЯ и махнул рукой.
     - ‚се несчастье именно в гарнизоне, - сказал рассудительно казначей.  -
ѓарнизон мал и неверен, - прелестные листы, разосланные  злодеем,  оказывают
непреодолимое действие на слабые умы солдат.  Ќадо  бы  было  сюда  прислать
сибирских пехотинцев или петербургских гренадеров.
     - Ђ что мы можем сделать сейчас с нашими силами, - крикнул  Ѓалахонцев.
- ’олько одно - нагрузить на телегу архивы государственные,  взЯть  денежные
Ящики, собрать ружьЯ и...
     - €бо, если мы погибнем, - предупредительно поЯснил казначей,  -  какаЯ
будет из того польза всемилостивейшей нашей монархине.
     - Ќет, - сказал Ѓалахонцев важно, - напротив того, мы уезжаем, чтобы до
конца выполнить долг присЯги.
     - Џодождите, господа, - сказал •алевин, - Я все-таки ничего не понимаю.
     ’огда заговорили сразу оба.
     Љак это •алевин ничего не знает? Џугачев со своими  войсками  стоит  за
тридцать верст от города. “ него пушки, бомбы, тысЯч двадцать войска,  и  он
идет на ‘амару, мутЯ крестьЯн и вешаЯ помещиков. ‚се поселки,  предместьЯ  и
деревни уже находЯтсЯ в его руках.  ‚ешают  же  помещиков  киргиз-кайсаки  с
вырванными ноздрЯми и клейменым лбом. Џо-русски они не понимают ни бельмеса,
так что моли их не моли, все равно.
     -  Џозвольте,  позвольте,  господа  офицеры,  -  рассудительно   сказал
•алевин, -  да  разве  прилично  офицерам,  узнав  о  нашествии  злодейского
атамана, бежать, бросив город беззащитным и безоружным. Ќаше дело - умереть,
не дрогнув и не сдавшись. ЏетлЯ ли, штык ли,  топор  ли  палаческий,  -  все
смерти одинаковы перед отчизной.  Џодумайте,  -  крикнул  •алевин,  поднимаЯ
руку, - прилично ли гвардии офицеру, увозЯ архивы и Ящики денежные,  увозить
в то же времЯ и персону свою, заранее петле и мечу обреченную? ‘омневаюсь!
     Џунин пожал плечами и ничего не  ответил.  Ѓалахонцев  бросил  на  него
искоса быстрый, внимательный взглЯд и пожал плечами.
     - ‚ерность долгу присЯги - есть первейшаЯ доблесть дворЯнскаЯ, - сказал
•алевин  нравоучительно.  -  “мереть  за  отчизну  -  есть  ли  где   жребий
прелестней?
     - ’ам, на дворе, - хмурЯсь, перебил его толстЯк, - ждут лошади. „лЯ вас
мы тоже заготовили повозку. Ѓерите жену, бумаги и...
     - €так, вы все-таки покидаете город? - спросил •алевин удивленно. - Ѓез
боЯ, без одного выстрела, без сопротивлениЯ... ‚олЯ ваша,  но  Я  что-то  не
пойму.
     Ѓалахонцев молчал.
     - ѓород имеет бастионы. Ћн вооружен пушками,  его  гарнизон  достаточно
силен и многочислен, чтобы выдержать недельную осаду, а вы покидаете город.
     €з спальни, шатаЯсь от сна и держась рукой за стену, вышла жена,  сзади
шел слуга, несЯ подсвечник. •алевин подошел к нему, вырвал из его рук  свечу
и поставил на сундук. Џотом подошел к жене и положил ей руку на плечо.
     - ЊилаЯ, - сказал он, - собери самые нужные вещи и садись в карету - ты
поедешь с господином Ѓалахонцевым, он был так любезен,  что  приготовил  все
нужное.
     - Ђ вы? - спросил Ѓалахонцев, смотрЯ на •алевина широкими от  страха  и
злобы глазами.
     - Ђ ты? - спросила жена, подходЯ к •алевину и берЯ его за руку. - ђазве
ты не поедешь со мной?
     Ћн хотел ей ответить, но через плохо прикрытую и дымЯшуюсЯ от морозного
пара дверь раздалсЯ визг полозьев по снегу и сиплый голос Ямщика.
     ќто везли на подводах бумаги архива государственного.
     Џотом вдруг резко и четко зазвенело железо о камень мостовой.
     ’ронулись пушки.
     Ѓалахонцев схватил •алевина за руку.
     - ‘лышите? - сказал он резко.  -  Ѓросьте  свое  дурачество,  вы  едете
вместе с нами.
     •алевин с улыбкой посмотрел ему в лицо.
     - ѓород Я не оставлю, - сказал он твердо.
     Ѓалахонцев дернул за полу казначеЯ, казначей посмотрел на Ѓалахонцева.
     - ‘мею утрудить вас вопросом, - спросил  он  вежливо,  -  чего  вы  сим
маневром  достигнуть  хотите?  ѓеройство  свое  выЯвить  или  петлю  на  шею
получить? ‘мею уверить вас, что злодейскаЯ сволочь, воистину, мало  доблесть
духа ценит, и сдаетсЯ мне, сударь, что храбры вы до первой перекладины.
     •алевин отрицательно покачал головой.
     - ‚ам ли, - сказал он просто,  -  дворЯнину,  совращать  с  пути  чести
человека сословиЯ низшего, мы носим в руках не шпаги, но весы, -  он  ударил
себЯ в грудь, - однако и в нас доблесть духа обитать может.
     -  Џрелюбопытное,  однако,  рассуждение,  -   сказал,   зло   улыбаЯсь,
Ѓалахонцев. - Ћднако ваша жена, кажетсЯ, с сим не согласна.
     †ена •алевина смотрела на  него  в  ужасе.  ќтот  быстрый,  Ядовитый  и
вежливый разговор был ей  совершенно  непонЯтен.  ђешение  мужа  остатьсЯ  в
осажденном городе не вЯзалось ни с чем. …й это казалось скверной шуткой  или
недоразумением. ’олько присутствие казначеЯ и капитана Ѓалахонцева мешало ей
броситьсЯ на шею мужу и расплакатьсЯ. Ђ муж ее улыбалсЯ хитро и  тонко,  как
человек, задумавший очень важное и выгодное длЯ себЯ дело.
     - „а, ваша жена врЯд ли вам будет благодарна за сие, - сказал Џунин.
     Ћн вдруг подошел к •алевину и взЯл его за пуговицу.
     - †ертвовать своей головой - дело не трудное и хитрости  здесь  большой
нет. Ќадо же, однако, сударь, чтобы самаЯ жертва обстоЯтельствами  оправдана
была.  Ђ  вы,  -  зачем  вы  здесь,  сударь,  остаетесь?   ЉакаЯ   из   сего
государственнаЯ польза проистечь может?
     - ’акаЯ,  -  сказал  •алевин  с  Ясной  улыбкой,  -  что  дворЯнство  и
офицерство увидит, на что человек  и  незнатного  рождениЯ  решитьсЯ  может.
Џоезжайте к Ѓибикову и скажите ему...
     - Ќо слушайте, - крикнул Ѓалахонцев, окончательно  сбитый  с  толку,  -
знаете ли вы, что вы менЯ подводите, что вы менЯ, неведомо почему, сим вашим
поступком, диким и неразумным, в Яму толкаете?
     - ‡наю, - сказал •алевин, - знаю все,  господин  Ѓалахонцев.  Џотому  и
остаюсь, что знаю.
  
        x x x
  
     ...Џлача, она укладывала корзины, ее  лицо  распухло  от  слез,  и  под
глазами опустились лиловые мешки. ‘ейчас же после того как Ѓалахонцев, а  за
ним казначей с ругательствами захлопнули дверь, она бросилась, плача, к мужу
и стала молить не погубить себЯ и ее.
     Ћн поднЯл ее на руки, отнес в комнату и,  улыбаЯсь,  приказал  молчать.
Џотом подошел к столу и, взЯв пистолет за дуло, протЯнул ей.
     - ‘прЯчь, - сказал ой коротко.
     - Ђ ты? - спросила жена. •алевин покачал головой.
     - Њне его больше не нужно, - ответил он  и  вдруг  улыбнулсЯ.  -  ЊилаЯ
Њаша, какаЯ ты у менЯ глупаЯ, ужели ты думаешь, что Я затем  остаюсь,  чтобы
подставить шею петле! Ђх, как ты плохо знаешь своего мужа.
     Ћна смотрела на него широко открытыми глазами и ничего не понимала.
     ’реща, догорала свеча, и лиловые тени метались по стене.
     - ќх, ты, - сказал он ласково. - ќх, ты, свЯтаЯ простота.  €  ничего-то
ты у менЯ не понимаешь. Ќу, ладно, поезжай, поезжай, матушке кланЯйсЯ, скажи
ей...
     Ћн глубоко вздохнул.
     - ...скажи ей... Ќет, впрочем, ничего не говори.
     ‘лезы застилали ей глаза, и она уже не видела ни улыбки его,  ни  лица,
ни добрых, смеющихсЯ глаз.
     Ћн помог ей запаковать корзины, сам довел до повозки, закрыл  дверь  и,
махнув рукой, поспешно пошел прочь.
     ’ак в маленькой крытой карете, то плача и ломаЯ руки, то снова затихаЯ,
она доехала до первой станции. Џосле того как  карета  тронулась,  ей  вдруг
стало совершенно Ясно, что мужа она уж больше не  увидит.  Ћна  терла  глаза
кулаком, плакала, потом затихала, не то засыпаЯ, не то терЯЯ сознание, -  но
даже во сне ворочалась и всхлипывала, как маленький ребенок.
     Љогда  на  другой  день  они  доехали  до  большого  торгового  села  и
остановились, чтобы переменить дымЯщихсЯ от усталости  лошадей,  она,  желаЯ
узнать что-либо про мужа, вышла на станцию.
     €  сейчас  же  около  повозки  услышала  разговор,  в   котором   часто
упоминалась фамилиЯ •алевина.
     ‘тоЯли и говорили, не видЯ ее, трое.
     Ѓалахонцев, Џунин и молодой безусый  офицер,  которого  она  раньше  не
знала и никогда не видела.
     - џ знаю, - говорил Ѓалахонцев, - Я знаю, к чему все сие делаетсЯ;  все
это негодЯйство и мерзость, - просто хочет, подлец, крест на шею заработать.
‘прЯчетсЯ в погреб и будет  сидеть  до  прибытиЯ  наших  войск,  вот  и  всЯ
недолга.
     Њолодой офицер, не соглашаЯсь, покачал головой.
     - Џоступок истинного россиЯнина, - сказал он, - наш  бургомистр  не  на
словах, а на деле - герой.
     Џунин не принимал участиЯ в разговоре; он стоЯл молча, наклонив круглую
умную голову.
     Ћфицер картинно взмахнул рукой.
     - …сли бы сей герой ЯвилсЯ во времена аттические...
     Џунин вдруг повернулсЯ к офицеру.
     - Ќе герой и не  подлец,  -  сказал  он  просто,  -  а  государственный
изменник.
  
        x x x
  
     ‚озвратившись домой после проводов жены, €ван •алевин  стал  сейчас  же
собиратьсЯ.
     Ћтпер боковой шкаф и вынул из него оружие: пару  кремневых  пистолетов,
офицерскую шпагу и два зашитых мешочка с порохом.
     ‘тарое кремневое ружье с огромным зубчатым кремнем и  золотой  насечкой
он осмотрел два раза и, наконец, решительно отодвинул в сторону: длЯ обороны
оно не годилось. ‚ крайнем случае, его можно было оставить  про  запас,  длЯ
поднесениЯ какому-нибудь пугачевскому воеводе.
     Ќесколько бумаг лежали внизу шкафа, и он тщательно сжег их на свечке, а
пепел растоптал и развеЯл по комнате. Џотом он поднЯлсЯ вверх,  в  картинную
галерею, - так он любил называть верхнюю половину своего дома, - и тщательно
осмотрел все стены. Љартин у него было  очень  много:  и  в  гостиной,  и  в
спальне, и даже в  людской,  -  всюду  висели  большие,  тЯжелые  полотна  в
неуклюжих золотых рамах.
     Ћн  любил  картины  и  скупал  их  везде,  где  находил.   ‘начала   он
довольствовалсЯ одной ‘амарой, потом списалсЯ с ‘имбирском и Љазанью,  а  за
последнее времЯ ему удалось завЯзать отношениЯ с ™укиным  подворьем,  и  вот
оттуда, вместе с партией сукна и ситца, стали  приходить  товары  совершенно
иного  рода:  старинные  гравюры  на  больших   синеватых   листах,   тонкие
четырехугольные доски с ликами свЯтых, толстые и неширокие  доски  с  темной
живописью, ушедшей глубоко внутрь.
     Џеревозка таких картин  была  делом  нелегким.  Ћгромные,  как  паруса,
полотна посылались свернутые в трубку, гравюры укладывались в  папки,  доски
шли в Ящиках, тщательно обитых рогожей или наполненных древесными стружками.
     Љартины •алевин собирал уже несколько лет и хотЯ мало понимал их  смысл
и достоинство, но каждый жанр у  него  имел  свое  особое  место.  ’ак,  над
письменным столом висела небольшаЯ, темнаЯ картина,  изображающаЯ  монаха  с
раскрытой книгой и черепом.  ‚  спальне,  над  кроватью,  блестело  огромное
розовое  полотно,  изображавшее  толстую  женщину  с  склонившимсЯ  над  ней
лебедем. Ќад столом висели убитые зайцы, груда фруктов и небольшаЯ стариннаЯ
гравюра, изображающаЯ  человека  в  богатом  платье,  поднЯвшего  серебрЯный
стакан, доверху наполненный вином.
     Џортреты королей, императоров и вельмож он развесил в коридоре и особом
двухсветном зале, смотрЯ по рамкам: похуже - в коридор, получше - в зале.
     ’еперь, проходЯ по комнатам, он не тронул картин ни  в  спальне,  ни  в
столовой, ни в кабинете, зато тщательно осмотрел весь зал. Ћн  досталсЯ  ему
по дешевке от какого-то разорившегосЯ дворЯнина, который  продавал  картины,
как Яблоки, - оптом. Ћн осмотрел галерею и покачал головой. Ѓагровые мантии,
золотые короны, скипетры в одной руке, державы - в  другой,  ленты,  кресты,
звезды... Ћн покачал головой. Ќет, это не годилось. ‚от улыбаетсЯ  со  стены
мужчина в белом воротничке; аккуратные  желтые  волосы  зачесаны  у  него  в
какую-то несложную прическу и невероЯтно просты и изЯщны манжеты на  холеных
маленьких ручках.
     ќто английский король Љарл I.
     ‘то лет тому назад, возможно, в тех  же  манжетах  и  в  том  же  белом
воротничке, он взошел на эшафот, и народ кричал от  восторга,  когда  палач,
схватив за волосы кровавый обрубок головы, показал его народу.
     Ќе спасли, значит, ни багрЯница, ни  корона,  ни  вера  в  божественное
происхождение царской власти. “ него оказалась кровь такого же цвета, как  у
всех, и шейные позвонки так же тонко хрустнули под тЯжелым  топором,  как  у
любого из смертных.
     Љороль улыбалсЯ, и, улыбаЯсь же, на него смотрел •алевин.
     - Ђх, ваше величество, ваше императорское величество, вы не зрЯ  умерли
на эшафоте! ‚ы открыли широкую торную дорогу. Ћтныне  трон  и  помост  стоЯт
рЯдом в сознании народном, и неизвестно, кто первым из государей европейских
взойдет вслед за вами. “бивали императоров и раньше, но их  душили,  травили
Ядом, запарывали кинжалом. ‚ас же казнили публично. Љазнь императора, -  она
уже вошла в сознание народа.
     ...Љогда в комнату вошел слуга, он застал хозЯина за странным занЯтием.
‘тоЯ на стуле, •алевин снимал со стены портреты, смотрел на  них  мельком  и
откладывал в сторону.
     ЋгромнаЯ груда черных полотен в рамах и без рам валЯлась около стула.
     Ћтдельно от других лежал портрет …катерины II.
     ‘луга на минуту оглох от  биениЯ  собственного  сердца  и  остановилсЯ,
глЯдЯ на барина.
     Ѓарин слез со стула и подошел к нему.
     - ’ак вот какие дела, Њишка, - сказал он лукаво. - Ѓыли в чести  графы,
императоры, кнЯзьЯ, а теперь видишь, какой им почет.
     Њишка все еще ничего не понимал.
     - —то ж ты смотришь? - спросил •алевин грубо. - –арствовали,  сверкали,
людей в гроб живыми загонЯли, головы рубили, изобрели букли  и  колесование,
пора и честь знать.
     Ћн взЯл острый нож и аккуратно, крест-накрест перерезал сначала портрет
ћлиЯ –езарЯ, потом …лизавету Ђнглийскую, потом лысого и  бородатого  герцога
Ђльбу, потом отыскал в груде полотен какого-то мелкого немецкого  кнЯзька  с
огромной звездой на камзоле и ловким  движением  ноги  превратил  портрет  в
клочьЯ.
     - •орошо? - спросил он Њишку.
     Њишка с наслаждением смотрел на него.
     - •орошо! - ответил он,  глубоко  вдыхаЯ  воздух.  -  Ђх,  как  хорошо,
сударь! ‚исели, царствовали, а теперь...
     - ќто еще не все, Њишка, - сказал •алевин с хитрой улыбкой и вдруг  сел
на корточки перед грудой портретов. - Њы их еще сейчас огню предадим.  -  €,
схватив кусок  полотна,  он  изо  всей  силы  рванул  его  к  себе.  Џолотно
затрещало, он рванул еще и отбросил в сторону черную, глЯнцевитую трЯпку.
     - ђви, Њишка! - закричал он. - ђви, Њишка, чего смотришь!
     € вот они сидели в комнате, резали на части и рвали  тЯжелые  блестЯщие
полотна.
     - Њы им такой костер устроим, - говорил  •алевин  хрипло,  -  что  небу
жарко станет...
     Љак дрова, они относили  портреты  во  двор  охапками  и  приходили  за
новыми. Џоследним в комнате осталсЯ портрет …катерины. Њишка поднЯл его, как
образ, обеими руками.
     -  Џоследний,  -  сказал  он,  крЯхтЯ.  •алевин  посмотрел  на  портрет
прищурЯсь.
     - ќтот не надо, - сказал он задумчиво, - этот мы на памЯть оставим.  Њы
на нем другой портрет нарисуем, прЯмо с натуры. Ѓатюшка  вверху,  а  матушка
внизу. Џетра на …катерине. ‚от и будет ладно. Њишка! - закричал он вдруг.  -
—то же ты смотришь, тетерЯ, хватай их, бери  в  охапку,  складывай  один  на
другой.
     € уж пылал костер, когда из комнаты прибежал Њишка с новым портретом.
     - ќтого что ж вы  забыли,  €ван  Ђфанасьевич,  -  сказал  он,  поднимаЯ
небольшой поЯсной портрет без рамы.
     •алевин посмотрел на портрет, прищурившись.
     - Ђ ты знаешь, кто это? - спросил он. Њишка покачал головой.
     - ќто сам государь Џетр ”едорович, - сказал •алевин.
     Њишка отложил портрет в сторону.
     - ‚ мантии, со звездами, - сказал он с легким сожалением, -  и  в  руке
царскаЯ палка зажата. ‡начит, не трогать? Џускай себе висит?
     •алевин вдруг взЯл портрет и бросил его в костер.
     - Ќичего, сгорит, как и все. Ќаш государь не такой, наш государь короны
не носит, он короны вместе с головами сбрасывает. „а ты не бойсЯ, Њишка,  ты
смотри, как он горит, инда искры сыплютсЯ.
     Љостер пылал.

        II

     Љогда через час •алевин вышел из дому, было уж совсем светло.
     ЋгромнаЯ толпа стоЯла на улице, люди молчаливо теснились  на  тротуаре.
•алевин осмотрелсЯ.
     Ѓараньи  шубы,  овчинные  полушубки,  мохнатые  шапки,  нет  больше  ни
камзолов, ни кружевных парижских шлЯпок,  легких  и  сквозных,  как  морскаЯ
пена, ни фраков с высокими воротниками, ни уродливых  жабо.  ђаботаЯ  обоими
плечами, он протиснулсЯ в глубь толпы.
     Џоследние запоздавшие обозы покидали город. €х провожали  без  шуток  и
смеха, с безмолвным недоброжелательством .
     •алевин поглЯдел на толпу. Ќичего, еще пускают, хотЯ и не так охотно. Ђ
сколько здесь, раскрасневшихсЯ лиц, горЯщих глаз, полуоткрытых ртов, как они
жадно смотрЯт на отъезжающих.
     Џерепуганный протопоп протискивалсЯ через толпу.
     Ћн работал локтЯми, но его пускали неохотно, а кто-то даже толкнул попа
плечом, и он пошатнулсЯ.
     - Џустите, пустите, православные! - кричал он, отдуваЯсь. Ћн  дошел  до
•алевина и схватил его за плечо.
     - Ќу, €ван Ђфанасьевич, - зашептал он, делаЯ страшные глаза,  -  искал,
искал начальство, с ног сбилсЯ, никого нет. ‘лава богу, что хоть вас  нашел.
—то же делать, что  делать,  голубчик?  ‚ойска-то  ведь  в  город  вступают.
„еревни, слышно, сдались все. —ерез час-другой он здесь будет. Ђ церкви...
     - —то церкви? - спросил •алевин. Џротопоп досадливо взмахнул рукой.
     - Ђх, господи, он же еще и спрашивает!  „а  когда  победитель  на  коне
белом въезжает, надлежит ведь ему по церковному чину славословие творить и в
колокол звонить.
     - Ђх, вот вы про что, - улыбнулсЯ  •алевин  и  вдруг  деловито  сдвинул
брови. - Ќу, конечно, конечно. —тобы во всех церквах и во все колокола. —тоб
такой мне трезвон был, как в духов день или на пасху. ‚ы в ответе.
     - ‚от, вот, - обрадовалсЯ протопоп, - Я же  это  и  говорю.  ‚едь  кого
первого  за  шиворот  возьмут  -  протопопа.  ‚стречать   надо   победителЯ,
встречать, как в чине свЯщенном написано, так и надо.
     Ћн вдруг схватил •алевина за край шубы.
     - ’ак вы уж идите со мной, - сказал он. - Љак вы  теперь  главное  наше
начальство.
     ‚сю дорогу они молчали, и только у самой церкви протопоп снова  схватил
•алевина за рукав.
     - Ђ акафист? - спросил он испуганно, шепотом. - ’оже петь?
     - € акафист, - сказал •алевин. - Ђкафист обЯзательно!
     Џротопоп помолчал.
     - Ќу, а как с поминанием о царском здравии? - спросил он  вдруг.  -  ’о
есть насчет …катерины Ђлексеевны?
     - ‚ыбросить, - крикнул •алевин, - к черту  выбросить,  нет  больше  над
нами императрицы …катерины Ђлексеевны, нет над нами тех мучителей, кои кровь
человеческую как воду проливают и братьев  своих,  по  рождению  им  равных,
рабами держат. - Ћн поднЯл кверху палец. - Ќыне человечество, -  сказал  он,
задыхаЯсь, - вновь возвращаетсЯ в натуральное состоЯние свое.
     - ’ак, так, - сказал протопоп, - значит, выбросить. Ђ как насчет  хлеба
с солью? ‘амим ли нам его выносить или кого другого пошлете?
     •алевин шел, убыстрЯЯ шаг. Џротопоп бежал за ним, хватаЯ его за руку.
     ‚ошли в придел.
     - ‚ы уж мне записочку дайте, -  сказал  протопоп  просительно,  -  Я  -
человек маленький, этих дел не понимаю. ‚ы - наша голова, мы - ваши уды.

        III

     Џосле этого началось то скопище •алевина  с  протопопом,  протопопа  со
свЯщенником, свЯщенника  с  пономарем  и  пономарЯ  с  прихожанами,  которое
впоследствии инкриминировалось •алевину на допросе.
     Џервыми в комнату вошли купецкие старшины.
     ‘тарик и молодой.
     ‘тарик был бледен, но решителен. ‚ойдЯ в дверь, он  поклонилсЯ  сначала
протопопу, потом небрежно кивнул •алевину и остановилсЯ, прЯмой  и  строгий,
держа руки по швам.
     -  Ќу,  здравствуйте,  соколы,  -  сказал  •алевин,  осматриваЯ  их,  -
здравствуйте, здравствуйте. —то так приуныли, али в торговле какаЯ проруха?
     - Џроруха - дело наживное, - сказал старик. - Њы, как люди торговые, за
прорухой не гонимсЯ. ’ут за свою  голову  сумленье  берет.  ‘воЯ  голова  на
плечах не крепка.
     •алевин подмигнул протопопу.
     - ’ак вот он вам  грехи  отпустит,  -  сказал  он  весело.  -  Ѓатюшка,
отпустишь? ‚он кумовьЯ за свою голову болеют. ѓолова не пропадет,  -  сказал
он строго, - была бы она умна, в этом все дело.
     Љупцы переглЯнулись.
     - „а ведь не глупее Ѓалахонцева, - сказал старик,  -  а  вот  он  вчера
скарб свой забрал, деньги в Ящик, Ящик на подводу, сам на лошадей, да в  три
кнута их. ‘ейчас догонЯй - не догонишь.
     - Ђ кто поумнее - тот жен отправил, - сказал молодой. - ‘ам осталсЯ,  а
жену отправил.
     - Ќадо будет, так догоним, -  сказал  беззаботно  •алевин,  не  обращаЯ
никакого вниманиЯ на слова младшего. - Ќу да наш батюшка  не  из  гневливых,
он, верно, и догонЯть не будет.
     - Ѓатюшка? - тихо переспросил  старик.  -  Ћх,  смотри,  не  прошибись,
сокол!
     - Ѓатюшка, - ответил, не сморгнув, •алевин, - а ты что, аль не веришь?
     - Ќам что, - холодно ответил старик. - —то нам не веровать, мы  -  люди
торговые, мы ваших энтих делов не знаем. Ќам что матушка, что  батюшка,  что
горшок, что сковородка - одна честь, была бы голова на  плечах  да  товар  в
балаганах,  за  всем  остальным  мы  не  гонимсЯ.  ќто  уж  вы  с   батюшкой
разрабатывайте, авось вам за это какой  орден  дадут.  -  Ћн  широко  махнул
рукой.
     - ’ак вот вы как? - сказал •алевин задумчиво.
     - „а уж так, - дерзко ответил купец, - ’ы нас, голубь, в свои  дела  не
мешай. ’вой риск, твоЯ и удача, мы за все не в ответе. џ уж стар, а ты,  как
Я посмотрю,  уж  больно  шустер.  ѓоршку  с  котлом  какое  плавание!  Њы  -
сторонние, мы не вмешиваемсЯ.
     •алевин прошелсЯ по комнате и остановилсЯ прЯмо перед стариком.
     - Ђн вмешатьсЯ придетсЯ, - сказал он. - Љак батюшка наш въедет в город,
так мы вас первых головой выдадим.
     Љупцы молчали. •алевин кивнул головой на протопопа.
     - Њы вот  с  отцом  протопопом  насчет  встречи  с  •ристовым  молебном
соображали, - сказал он.
     - ‘ молебном? - переспросил старик, косЯсь  на  протопопа.  -  —то  же,
молебен дело хорошее.
     - € от вас бы, - сказал •алевин, глЯдЯ на них в упор, - и от вас бы  не
мешало выделить человека с подводами, дабы они  от  купечества  свое  полное
повиновение и детскую любовь выказали.
     Љупцы молчали. •алевин посмотрел на протопопа.
     - “порствуют кумовьЯ-то, - сказал он. - Љазну свою боЯтсЯ потерЯть.  €м
казна души дороже. •отЯт вот и за матушку и за батюшку стоЯть  одинаково,  и
туды, и сюды, купецкаЯ-то шкура податлива. „а  нет,  чаю,  этак  не  выйдет.
ЋбъЯсни им это, отец протопоп.
     Џротопоп поднЯл руку.
     - ‚се в руце божьей, - сказал он неуверенно, - и ежели  многие  великие
победы и одоление нашим государем уже одержаны...
     - ѓосударем?? - крЯкнул старик. Џротопоп посмотрел на него в смЯтении.
     - ...то сие не токмо одному случаю прописать возможно,  но  и  промыслу
всевышнего,  ибо  славное  русское  воинство  под   его   крестом   одоление
одерживает.
     - Џоэтому ты и молебен служишь,  -  сказал  старик.  -  Ќу,  понЯтно  ~
получишь за это камилавку на голову. Ђрхиереем он  тебЯ  поставит.  ѓлЯдишь,
ручку целовать попы у тебЯ будут. Ћднако нам,  как  людЯм  торговым,  сие  в
расчет не входит.
     - ‘егоднЯ один, а завтра другой, - бойко подхватил его спутник. -  ќтот
по головке погладит,  а  другой  придет  -  шкуру  до  пЯт  спустит.  ‚от  и
разбирайсЯ.
     ‘тарик с усмешкой посмотрел на него.
     - Џридут,  товара  даром  нахватают,  своих  людей  по  купецким  домам
разведут, насрамЯт, нагадЯт, около лавок ни пройти ни проехать, а ты на него
улыбайсЯ да спину гни. ’ого-то не прикажете? ќтого-с возьмите? Ђ про  деньги
уж нишкни, и есть - так не заплатЯт. „а откуда у них,  гольЯ,  деньги,  так,
медными пуговицами платЯт.
     - Ђ торговле-то убыток, - улыбнулсЯ младший.
     - Ќам ни матушка, ни батюшка не дороги, - сказал старик, как  будто  бы
обращаЯсь только к своему спутнику, - нам дело бы было, а теперь  выходит  -
ни туда, ни сюда податьсЯ нельзЯ, везде купцу разор.
     Њладший засмеЯлсЯ и, окончательно осмелев, махнул рукой.
     - –арь, говорит, - сказал он, киваЯ головой на •алевина.  -  Ђмпиратор!
•орош царь - если всЯкую сволочь за собой таскает. Џрибегал тут к  нам  один
из его войска, говорил, что он там за дичь понабрал. •олопы без ушей, вместо
носа одни дырки, да киргизы, да беглые каторжники. Ќа приступ-то идут - визг
поднимут, что твои сычи. Ђ оружие-то - дубины да косы, с  таким-то,  небось,
против пушек не попрешь. Џустое все это дело, только времени оттЯжка.
     - Ђ торговле-то убыток, -  вздохнул  старик.  •алевин  засунул  руки  в
карманы.
     - ’ак, значит, не пойдете встречать? - спросил он.
     - Ќам почему не пойти, - сказал старший со спокойной  наглостью.  -  Њы
пойдем, нам прок бы был.
     - Ђ прок будет, - пообещал •алевин.
     - Ђ какой нам прок-то будет? - спросил купец, улыбаЯсь.
     - ѓолова на плечах уцелеет.
     - „а ты не грозись, - крикнул купец. - ’ы  менЯ  не  пужай,  видали  мы
таких шустрых.
     - џ не пугаю, - сказал •алевин. - џ тебе истинно обсказываю. Џойдешь  -
с головой останешьсЯ. ’ы подумай, голова-то твоЯ только тебе и  дорога.  Ќам
ее даром не надо. €  без  тебЯ  есть  кому  народ  обманывать.  ‡аворовалсЯ!
Џосмотри, мужиков-то  иссушил  всех,  как  лихоманка!  Џодожди,  они  власть
получат, тебЯ, старого борова, вспомнЯт. Ћни тебе покажут аз и ферт.
     ‘тарик побледнел, но не сдалсЯ.
     - —то мне показывать? - крикнул он. - —то мне показывать, бессовестный?
Ќаше дело купецкое, честное, исстари от отцов ведетсЯ. Њы, может,  купцы  не
от одного поколениЯ, не такие, как ты, голоштанник.
     - ‚от тебе все поколениЯ и припомнЯт, -  зло  улыбнулсЯ  •алевин,  -  и
отца, и деда покажут. ‡а всех своей шкурой поплатишьсЯ.  ’ы  какие  проценты
берешь? “ тебЯ на рубль рубль интереса получаетсЯ!
     Џодожди, то ли будет. ‚сех  вас  как  пауков  передавим.  €  ахнуть  не
успеешь. Љупец махнул рукой.
     - € так и так  пропадать,  -  сказал  он  тоскливо.  -  Љ  каким  часам
подводы-то подавать?
     Љогда они ушли, протопоп со страхом покосилсЯ на •алевина.
     - Ћй, ладно ли мы, голубь, поступаем? - спросил он с тоской. -  Љак  бы
нам за то головы не поснимали.
     •алевин засмеЯлсЯ.
     - ‹адно, батюшка, - сказал он, - так ладно, как еще в  своей  жизни  не
поступали. ‚от ты увидишь, как хорошо будет.

        IV

     Ћн бегал по городу и собирал людей. ‚стретил пономарЯ €вана ‘еменова  и
сейчас же набросилсЯ на него.
     - Ћй, что ж ты бегаешь по городу без толку, иди сейчас к протопопу,  он
там уж весь причт собрал. €ди, иди, скажешь, что Я сам буду через час.
     ‚стретил двух купцов, обнЯл их за плечи и горЯчо заговорил:
     - —то же вы без дела ходите, идите к  €лье  Ѓундову,  он  сейчас  коней
собирает, выезжает навстречу батюшке. Љогда соберетесь, забегайте ко мне.  џ
приду сейчас же.
     ‚стретил протопопа и засмеЯлсЯ.
     - Ќу, что же, батюшка, готов? —то такой бледный, краше в  гроб  кладут.
‡ови  причт  справлЯть   молебен.   Џора.   Ќароду-то   теперь   на   улицах
видимо-невидимо. Ћтправишь - приходи ко мне, Я ждать буду.
     ‚стретил Њишку и потащил его за собой.
     - Ћй, Њишка, идем, идем, там у менЯ подсвечники  нужно  вычистить.  ’ак
нужно вычистить, Њишка, чтобы блестели. ЏонЯл? Љак солнце блестели.
     Ћколо самого своего дома поймал канцелЯриста.
     - ѓде же ты пропадаешь, - крикнул он, делаЯ страшные глаза.  -  џ  ищу,
ищу, никак доискатьсЯ не могу. €дем, идем, там надо копию с манифеста снЯть;
Я-то его ищу, Я-то голову ломаю, а он вон где бегает.

        x x x

     ‚ этот день он записал к себе в дневник: "‘ие кажетсЯ есть то, что  мне
всю жизнь ожидать надлежало. Ћгнь, нож, отраву зрю Я окрест себЯ. Ќо  сердце
мое  в  великом  спокойствии  пребывает,  ибо  верю,  что  и  сие  во  благо
человечеству вершитсЯ. Њудрость божественнаЯ, ‚ольность! ’ебЯ ли  зрю  среди
сих оборванцев, страшных, грЯзных и  кровавых?  ’ебЯ  ли  зрю  в  пепле  сел
сожженных и крови, землю поливающей? Ќазову ли тебЯ от сего сказкой  нелепой
и безрассудной. “сомнюсь ли в тебе, уподобЯсь тому маловеру,  кто  пальцы  в
рану влагал, дабы познать существенность.  Ћтнюдь!  †изнь  мою  и  веру  мою
слагаю к твоему подножию, ибо знаю, что ты мудра и божественна, и все мы  от
лика твоего спасение примем. ‚ольность великаЯ! ‚ерю, верю".

        V

     Ђ между тем войско двигалось по дороге.
     ѓолубаЯ снежнаЯ  пыль,  выбившаЯсЯ  из-под  копыт  запотевших  лошадей,
оседала лучистыми кристаллами на малахаЯх и бараньих шапках.
     Ђрапов ехал впереди.
     ‡а ним, громыхаЯ, тЯнулись неповоротливые и неуклюжие пушки, за пушками
ехали всадники. „икие,  раскосые,  на  низких  плотных  лошадЯх,  с  кривыми
свирепыми кинжалами за поЯсами, они составлЯли Ядро отрЯда. ‡а  ними  версты
на две тЯнулась пехота. ЏестраЯ до боли в глазах днем, в Ярких лучах солнца,
и совершенно не различаемаЯ ночью и вечером, - она почти сплошь состоЯла  из
беглых крепостных.  —еловеческий  состав  ее  был  очень  разнообразен.  ли
высокие, широкоплечие гиганты и узкогрудые карлики, шли налитые здоровьем  и
шатающиесЯ от слабости, шли подростки и старики, шли вслед  за  пушками,  по
широкой самарской дороге, вздымаЯ снежную пыль и утопаЯ в сугробах.
     ‚ лаптЯх, сапогах, деревЯнных  ботинках,  каких-то  диких  обмотках  из
разноцветных трЯпок, они утопали по колено в снегу, стирали ноги  до  крови,
ругаЯсь, садились около верстовых столбов, перевЯзывали крЯжистые  неуклюжие
ступни, привыкшие к земле и солнцу, потом поднимались и, прихрамываЯ, бежали
за отрЯдом.
     Ќо особенно тЯжело приходилось пушкарЯм.
     Џри каждом овраге и ручейке им приходилось  переносить  на  руках  свои
добродушные и  тупомордые  чудовища.  Џривыкшие  к  лошадЯм,  они  и  пушкам
помогали  криками,  свистом  и  гиканьем,  замахивались  на  них  палками  и
ругались. ‚сю остальную дорогу пушкари и орудийнаЯ прислуга молчали,  -  это
были все немолодые,  мрачные  люди,  а  тЯжелаЯ  и  однообразнаЯ  работа  не
располагала к разговорам.  ‡ато  целый  день,  с  ранней  утренней  зари  до
вечерней, перекликалась пехота. Ћна была шумна  и  разноЯзычна,  как  птичьЯ
стаЯ. ’о и дело  в  разных  концах  ее  вспыхивал  смех,  иногда  на  минуту
поЯвлЯлась песнЯ, и люди, подхватив,  несли  ее  над  головой.  Џотом  через
минуту кто-нибудь обрывал ее, и снова человеческаЯ масса, уже забыв о песне,
смеЯлась, разговаривала, ругалась и жаловалась.
     ’о и дело,  обдаваЯ  их  облаком  кристаллической  снежной  пыли,  мимо
проскакивали всадники в лисьих шапках, украшенных желтыми круглыми  перьЯми.
Ћни оглЯдывали разговаривающую толпу и,  урезаЯ  конЯ  плеткой,  проносились
дальше в сверкающем облаке снежной пыли.
     ‹юди смотрели на дикого, выгнутого, как лира,  в  стремительном  полете
конЯ, на быструю, резкую хватку всадника и одобрительно качали головами.
     - —истые звери, - говорили некоторые. ‘ ними не соглашались.
     - Ѓудешь зверем, коли есть нечего, - возражали им, -  у  них  только  и
есть, что шапка да конь. €м ведь тоже житье не слаще нашего.
     - Ђ что им не жить? ’равы в степи много.
     - ‘ хорошей травы русский начальник прогнал, а эту и верблюд лопать  не
станет, - отвечали им, и на этом разговор прекращалсЯ вовсе.
     €ногда в толпе вспыхивала ссора.
     Ќесколько людей выходили из отрЯда и, ругаЯсь,  набрасывались  друг  на
друга.
     Ќо до драки обыкновенно дело не доходило. Ѓойцов сейчас же разнимали, и
через полчаса они опЯть уже мирно ели из  одного  котла,  перевЯзывали  друг
другу опухшие ноги, расшибленные головы и засыпали около одного огнЯ.
     Ќа отдыхе распрЯгали лошадей, снимали тЯжелые, пахнущие железом  котлы,
наливали их водой или набивали снегом, и пока повара - это были тоже  мужики
в косматых зеленых тулупах - сыпали в них бурое зерно, мужики  сидели  около
огнЯ, далеко протЯнув вперед толстые от наверченных трЯпок ноги,  и  душевно
разговаривали.
     Љогда ночевали под открытым небом, костров было особенно много, и люди,
сидЯщие около них, издали  напоминали  птичью  стаю,  слетевшуюсЯ  на  огонь
маЯка.
     …ли  эти  люди  много  и   остервенело,   до   отвала.   Ќе   торопЯсь,
по-крестьЯнски хлебали они мутную жижу, вылавливали ложкой бурые куски  мЯса
и, положив их на загорбок ложки, тщательно остуживали, совали в рот и жевали
томительно долго.
     Ќевдалеке  от  костра  заводили  в  деревенские  дворы  своих   лошадей
темногубые всадники с быстрыми  рысьими  глазами  и  отдувающимисЯ  крыльЯми
ноздрей. Ћни давали лошадЯм сено, сыпали овес и терпеливо поили их из  ведер
тЯжелой  колодезной  водой.  „еревенские  ребЯта  смотрели  на  всадников  с
удивлением и прижимались к матерЯм.
     „икие всадники, которыми их пугали с детства, - воры, губители и убийцы
- были теперь смирны, деловиты и немногословны. Љ удивлению ребЯт, они и  не
думали резать своих хозЯев. ‘тройные и прЯмые,  они  стоЯли  около  лошадей,
смотрели им в глаза  и  тихонько  и  нежно  перебирали  бронзовыми  пальцами
тЯжелые от пота холки.
     ‚ избе, где помещалсЯ атаман, было всегда навалено много бумаги, горела
лучина, и несколько человек наклонЯлись над картой, нарисованной  на  желтом
куске пергамента. €звилистой красной чертой была отмечена линиЯ похода.  Ћна
начиналась от станции Ѓерды и кончалась ‘амарой, помеченной на карте  черной
звездой. „орога шла  мимо  деревень  и  сел,  которые  изображались  черными
пЯтнами.
     Љаждый пройденный день Ђрапов расставлЯл крестики, урезаЯ красную линию
и записываЯ над ними день и час прихода в деревню. Љаждый день краснаЯ линиЯ
укорачивалась, а крестики  уже  поЯвлЯлись  около  самой  звезды.  Ќо  самаЯ
звезда,   чернаЯ,   загадочнаЯ,   по-прежнему   находилась   вне    пределов
досЯгаемости. •отЯ, по слухам, там и не было крупного боевого отрЯда, тем не
менее последние переходы Ђрапов не спал совсем. —ерез каждый час он  выходил
из избы и ходил по синему, сочно хрустЯщему снегу. Ќо смотреть было нечего.
     Џосты, расположенные на околицах, были в образцовом порЯдке.
     „озорные не спали, исправно несЯ за  плечами  тЯжелые,  заржавевшие  от
старости ружьЯ. Ћни зорко смотрели в  голубую  метель,  часто  и  без  нужды
окликаЯ полную и торжественную тишину зимней ночи.
     “тром отрЯд двигалсЯ опЯть.
     ‘какали всадники, громыхали  пушки,  впереди  на  сером  аргамаке  ехал
Ђрапов, а сзади - два приближенных. Ћдин переводчик с  татарского,  угрюмый,
тонкий,  красивый  юноша,  полурусский,  полутатарин,  другой  уже  пожилой,
неразговорчивый, с лицом, обезображенным  рубцами,  с  руками,  убранными  в
рукавицы, - на правой руке у него не хватало трех пальцев. ‘ам царь  называл
его то графом, то сватом, то просто …горычем.
     …горыч ехал неторопкой  рысью,  сосредоточенный  и  одинокий.  €з  всех
пушкарей, всадников и пехотинцев он был самый молчаливый.
     Ђ впереди полка билось, как птица  по  ветру,  облегаЯ  тонкое  дерево,
радужное, обитое золотыми позументами  полковое  знамЯ,  старое  голштинское
знамЯ, принадлежавшее некогда полку Џетра ”едоровича и  сменившее  Џетербург
на дикие киргиз-кайсацкие степи.

        VI

     ‚ойска ехали в полной готовности.
     ‚переди  артиллериЯ,  за  ней  конница,  за  конницей   -   тЯжелаЯ   и
медлительнаЯ пехота. Ќа последней остановке сызнова  пересматривали  оружие,
зарЯдили пищали, начистили клинки шашек, перебинтовали распухшие ноги. …хали
теперь медленно, высылаЯ вперед дозорных.
     „ело в том, что на 30-й  версте  от  ‘амары  раскинулсЯ  обширный  -  в
несколько сот дворов - городского вида поселок, не поселок, вернее  даже,  а
небольшаЯ захолустнаЯ крепость, укрепленнаЯ  деревЯнной  стеной  и  пушками.
Ќаселена эта крепость бывшими крепостными, среди  которых  попадалось  много
отставных гвардейцев, в былые годы отбывавших солдатчину в Џетербурге.  ќтой
крепости Ђрапов опасалсЯ особенно. ‡а день до последнего перехода  он  опЯть
не спал всю ночь и разговаривал с …горычем.
     - Ќет, не сдадут станицы, - говорил он, - солдаты лбы медные, им был бы
хлеба кус да водки чарка, они и за нее душу черту отдадут.
     …горыч молча курил трубку.
     - Ѓез боЯ не пройти, - сказал Ђрапов и покосилсЯ на …горыча. -  •орошо,
если там только одна инвалиднаЯ команда,  а  если  туда  еще  Ѓалахонцев  со
своими войсками пошел!
     …горыч посмотрел на атамана слезЯщимисЯ, красными глазами.
     - Ќе пошел, - сказал он, не вынимаЯ трубку изо рта. - Ђ пошел,  так  не
пустили. Љак ты солдата плохо понимаешь. ‘олдат, он тоже не дурак, ему  своЯ
шкура завсегда барской дороже. ‘олдат, если кто понЯть может, длЯ нас  самый
удобны