опейского университета на другом Языке и не подобает говорить!
’ак вот, моЯ миссиЯ...  -  “  него  догорела  папироса,  и  он  остановилсЯ,
разыскиваЯ  глазами  череп  синантропа,  но  мать  быстро   подставила   ему
пепельницу. - ЊоЯ миссиЯ заключаетсЯ в том, чтобы  передать  вам  привет  от
вашего родственника. - ’ут он вынул из  кармана  перламутровый  портсигар  и
положил его на ладонь. - Џривет и письмо, которое  он  просил  передать  вам
лично. ќто и к вам относитсЯ, сударынЯ, - обернулсЯ он с легким полупоклоном
к матери.
     ‡атем он щелкнул портсигаром и достал узкий синеватый конверт.
     - Џожалуйста! - сказал он.
     Ћтец полез в карман за очками. €х там не оказалось,  и  он  в  отчаЯнии
взглЯнул на мать.
     - Ћни в столовой, сейчас Я принесу, - сказала она и вышла.
     Ћтец надорвал конверт, и оттуда выпал лиловый листок.
     - ‘ударь, - сказал отец, глЯдЯ на офицера, - если бы вы  только  знали,
как Я все эти годы ждал этого письма. Њой несчастный брат, который с  тысЯча
девЯтьсот тридцать второго года пропал без вести...
     - Ђ вот вы прочтите письмо, - посоветовал  офицер  и  улыбнулсЯ  снова,
спокойно, вежливо и жестоко.
     ‚ кабинете было совсем темно.
     ѓанка неслышно подошел к окну и опустил тЯжелые синие шторы.
     Џотом он наклонилсЯ над столом и зажег лампу. ’огда на письменном столе
неЯсно замерцала тЯжелаЯ бронза дорогого письменного  прибора  в  египетском
стиле, а райские птицы на шторах вспыхнули и заиграли матовым, перламутровым
свечением. Ћфицер шагнул к  столу,  взЯл  пресс-папье  и  подбросил  его  на
ладони. Џотом поднЯл и опустил крышки на чернильницах в форме лотоса.
     - „орогаЯ вещь, - сказал он с уважением, - редкаЯ, дорогаЯ вещь.
     „отронулсЯ до штор и уже ничего не сказал, а только покачал головой.
     Њать возвратилась с очками.
     Ћтец надел их и быстро перевернул листок, разыскиваЯ подпись.
     - ѓосподи, Ѓоже мой, - сказал он в друг изумленно.  -  „а  ведь  это!..
Ѓерта, ты знаешь, кто это пишет?
     Ћн хотел что-то сказать  еще,  но  взглЯнул  на  офицера  и  прищелкнул
Языком. Џотом прочитал письмо до конца и молча протЯнул его матери.
     - „орогаЯ вещь, - повторил офицер,  глЯдЯ  на  чернильницу,  -  редкаЯ,
дорогаЯ вещь. “ менЯ с детства наклонность к бронзе, и если бы вы...  -  он,
как кошку, погладил бронзового сфинкса, - если бы... -  повторил  он.  Џотом
вдруг спохватилсЯ и даже нахмурилсЯ. - џ сегоднЯ буду  говорить  по  прЯмому
проводу с Ѓерлином. ’ак вот, если вам нужно передать что-нибудь спешное...
     Ћтец растерЯнно поглЯдел на мать - она кончила читать письмо и спокойно
положила его на стол.
     - Ќет, чего же передавать! Љак будто нечего. Ђ? Ѓерта? Њы  ему  ответим
письмом.
     - Ќу, а вы, сударынЯ, - офицер повернулсЯ к матери, - не захотите ли вы
передать чего-нибудь вашему брату?
     - ‘кажите ”ридриху, что мы его ждем, - ответила мать, - и чем скорее он
приедет, тем лучше.
     Ћтец быстро взглЯнул на нее.
     - —ем скорее, тем лучше, - упорно повторила  она,  не  спускаЯ  с  отца
глаз. - ќто Я вас прошу передать от нас обоих.
     - •орошо! - сказал офицер, и рот его слегка дрогнул. - Џередам  от  вас
обоих.
     - € потом  вот  еще  что,  сударь,  -  мать  секунду  подумала,  -  вам
понравилсЯ наш чернильный прибор, а у нас в семье такой обычай: если  гостю,
дорогому гостю, потому что вы приносите нам весть о моем пропавшем брате,  -
подчеркнула она, - что-нибудь понравитсЯ...
     - Ќу что вы, что вы! - радостно забеспокоилсЯ офицер. - € потом же - вы
менЯ совсем не знаете... ‘ какой же стати?.. Ђ вот, Я вижу,  вас  интересуют
библейские сюжеты! - он обрадованно кивнул  головой  на  розовых  ангелов  с
гусиными  крыльЯми.  -  џ  вывез  из  ѓалиции  недурную   коллекцию   старых
византийских икон, так Я сегоднЯ же вечером пришлю их вам...
     - Ђ что, сударь, - вдруг спросил ѓанка, - вот эту коллекцию  икон,  что
вы вывезли из ѓалиции, вам тоже подарили? - Ћн стоЯл около двери, и лица его
не было видно.
     Ћфицер вздрогнул и остановилсЯ.
     - —то такое? - спросил он с недоумением и даже с легкой оторопью.
     - €коны, иконы, византийские иконы! - настойчиво повторил ѓанка.  -  €х
вам тоже подарили в ѓалиции? ‚ы зашли в церковь, похвалили их,  и  свЯщенник
сказал: "„орогой господин офицер, - не знаю, к сожалению,  как  вас  следует
именовать, - возьмите, будьте добры, на памЯть эти иконы, раз они уж вам так
нравЯтсЯ. Џочему-то мне кажетсЯ, что они теперь  все  равно  не  удержатсЯ".
’ак, что ли?
     Ћфицер уже понЯл и смотрел  на  ѓанку  неподвижно  и  прЯмо,  тЯжелыми,
белесоватыми глазами.
     - ‚ы большой шутник!  -  выговорил  он,  отчеканиваЯ  каждое  слово.  -
€звините, Я тоже не имею чести знать вашего имени... „а, эти иконы мне  тоже
подарили! „овольно с вас этого?
     ’огда ѓанка вышел вперед.
     Њаленький,  худой,  в  узком  сюртуке,  тесно  обтЯгивавшем   все   его
тщедушное, птичье тельце, он выглЯдел, по правде  сказать,  очень  жалким  и
даже смешным рЯдом с тонкой,  точно  выпитой  из  металла,  крепкой  фигурой
офицера.
     Џритом еще он весь дрожал. Ќе от страха,  конечно,  а  от  возбуждениЯ,
Ярости и усилиЯ сдерживатьсЯ. Ќо Я знал: сдержатьсЯ он уже не  мог,  раз  он
начал, должен был говорить до конца.
     Ћн был страшно нервный, этот ѓанка,  нервный,  вспыльчивый  и  злой,  и
когда ненавидел кого-нибудь, то ненавидел  уже  рьЯно,  всеми  силами  души,
всеми помыслами и желаниЯми, и молчать тогда ему становилось  не  под  силу.
…го ненависть всегда была силой активной, действенной, не знающей  преграды.
Џод влиЯнием ее он дрожал, извивалсЯ всем телом, корчилсЯ как  от  стыда,  и
сам не знал, что и как он сделает в следующую минуту.
     - “ вас очень много друзей, - пробормотал он, дрожа.
     Ћфицер подошел к нему вплотную.
     ’ак с минуту они молча стоЯли друг перед другом.
     ‹ицо офицера, тЯжелые серые глаза, тонкие, фиолетовые губы  -  все  это
было неподвижно и сжато. ѓанка дрожал, менЯлсЯ в лице, но глаз не опускал  и
на офицера смотрел дико и прЯмо.
     - „а! - что-то решил наконец офицер и спокойно повернулсЯ к отцу. - Љак
звать этого господина?
     - Ѓоже мой... ѓоспода, господа! - засуетилсЯ отец, как будто выведенный
из тЯжелого транса. - ђазве так можно? ќто мой помощник, доктор исторических
наук ‚ладислав ѓанка, у него бывает...
     - џ вижу, что у него бывает, - жестко  улыбнулсЯ  офицер.  -  ’ак  вот,
господин ѓанка, менЯ зовут €оганн ѓарднер, полковник государственной  тайной
полиции. ’еперь вы знаете, с кем имеете дело. џ думаю, что сейчас нет смысла
продолжать этот разговор, но обещаю вам, что мы встретимсЯ и тогда поговорим
обо всем как следует. Ћ дружбе, о вражде и о
 прочих интересных вещах...              
     € он совсем уже двинулсЯ к двери, но вдруг остановилсЯ опЯть.
     - “ менЯ много друзей, - сказал он,  уже  не  сдерживаЯ  угрозы,  -  но
имейте в виду, что и врагами Я никогда не пренебрегаю!
     - ќто оттого, что вам в них  очень  везет,  сударь!  -  быстро  ответил
ѓанка.
     - Ќемецкому офицеру во всем везет! - жестко улыбнулсЯ ѓарднер. -  €  во
врагах, конечно, прежде всего. Ќо мы их не боимсЯ. Њы делаем с ними вот! - и
он разжал и снова сжал кулак. - ђаз, два, три - и нет! Њокро!
     - џ видел это, - сказал ѓанка, и голос его вдруг пересох и прервалсЯ, -
там, на перилах Љоролевского моста...
     - Ђх,  вот  как!  ‚ы,  значит,  уже  и  там  были!  -  многозначительно
воскликнул офицер и вдруг повернулсЯ к матери. - „о свиданьЯ,  фрау  Љурцер,
спасибо за дорогой подарок, но Я боюсь, что этот странный господин с чешской
фамилией укусит менЯ за палец.
     - ‘лушайте, господин ѓарднер, - сказала мать сердечно  и  просто,  -  у
доктора ѓанки тЯжелые нервные припадки, во времЯ которых он не сознает,  что
и как он делает. €наче он бы понЯл, в какое положение он нас ставит...
     - € эти нервные припадки случаютсЯ у него тогда, когда он увидит мундир
немецкого офицера? - уже без улыбки спросил ѓарднер. -  Ќе  беспокойтесь,  Я
вполне понимаю состоЯние доктора.  „о  свиданьЯ,  господа,  мы  с  вами  еще
увидимсЯ!
     Ћн вышел  из  комнаты,  высокий,  прЯмой,  стройный,  и  отец  даже  не
догадалсЯ его проводить.
     ’огда мать опустилась на диван и сжала руками виски.
     - —то вы наделали,  ѓанка!  -  сказала  она  глухо.  -  —то  вы  только
наделали! € к чему все это!
     - Ђ, собака! - вдруг закричал ѓанка и  кулаком  погрозил  портьерам.  -
Ќемецкий шакал! ’ы сюда пришел грабить, срывать с окон занавески!..  Џогоди,
погоди! ‘коро вас!.. ‘коро вас всех! - он замолчал, весь дрожа и извиваЯсь.
     Њать встала и тихо погладила его по голове.
     Ћн стоЯл, закрыв глаза и запрокинув голову,  как  человек,  стремЯщийсЯ
поймать ртом дождевую каплю.
     - Ѓедный! - сказала мать.
     ’огда ѓанка очнулсЯ, глубоко вздохнул, свел и развел руки, посмотрел на
мать, на отца и вдруг слабо улыбнулсЯ.
     - Ѓедный! - повторила мать с тихой лаской. - €демте, Я  вас  хоть  чаем
напою. ‹анэ теперь в столовой с ума сошел от страха. Ђ ты, - она взЯла  менЯ
за плечи, - спать, спать и спать!
     Ќаутро Я узнал две новости. ЏерваЯ: к нам приезжает брат  матери,  дЯдЯ
”ридрих, которого Я никогда не видел. € втораЯ, с ней свЯзаннаЯ: так  как  у
дЯди слабое здоровье, через неделю мы переезжаем на дачу.
     Ђ днЯ через три случилось и самое главное.
 
                              ѓлава четвертаЯ 
 
     € вот как это произошло.
     ‚ тот день с утра мать готовилась к переезду и упаковывала фарфор.
     Ћтец сидел в кресле и курил.
     Њать несколько раз пыталась с ним  заговорить,  но  на  вопросы  ее  он
отвечал односложно, а то и совсем не отвечал, ограничиваЯсь  кивком  головы;
если же приходилось все-таки говорить,  то  он  болезненно  морщилсЯ,  цедил
слова сквозь зубы, да притом еще так, что и разобрать-то можно было не все.
     Ђ  день,  как  нарочно,  выдалсЯ  ненастный,  серенький;  шел   мелкий,
противный дождик, да  и  не  дождик  даже,  а  просто  стоЯл  пронизывающий,
неподвижный туман, такой, что сразу же, как мокраЯ  паутина,  осаждаетсЯ  на
кожу, на лицо и одежду. ‹истьЯ деревьев, кусты, трава, самое небо даже - все
было мокрым, тусклым, как будто вылитым из непрозрачной, тЯжелой массы.
     ‚ такие дни отец с утра  забиралсЯ  в  халат,  надевал  туфли,  круглую
черную шапочку и возилсЯ с латинскими изданиЯми классиков. ‚от  и  сейчас  у
него был томик трагедий ‘енеки, но книга лежала на коленЯх, а  он  откинулсЯ
головой на спинку кресла и  закрыл  глаза.  ‹ицо  у  него  было  утомленное,
невыразительное, нехорошего, землистого цвета.
     - Ќадо будет взЯть с собой и твои коллекции, - вдруг  сказала  мать,  -
вот о чем Я думаю все времЯ! Ќо как? ‚едь это - два таких огромных  Ящика...
ђазве попытатьсЯ...
     Ћтец сидел по-прежнему молчаливый и отчужденный от  всего,  и  глаза  у
него были закрыты.
     Њать поглЯдела и отставила в сторону чашку.
     - ’ебе нехорошо, ‹еон? - спросила она.
     - „а! - ответил отец сквозь зубы.
     - Њожет быть, у тебЯ болит голова?
     - Ќет! - ответил отец.
     Њать вздохнула и снова взЯлась за фарфор.
     - ЉакаЯ ужаснаЯ погода! - сказала она. Ћтец молчал.
     - џ все-таки пошлю письменный прибор этому ѓарднеру... “ нас  есть  еще
один, простенький, но хороший. Џомнишь, тот, что Я привезла из ‚ены? Ќу, как
же не помнишь? - Ћтец молчал. - Ћн так тебе нравилсЯ... из черного дерева, с
перламутровой насечкой! †алко? Љонечно, жалко. Ќо что же поделаешь, этот все
равно не удержишь.
     Ћтец молчал.
     - ‹еон! - позвала мать.
     Ћтец с недоумением, словно просыпаЯсь,  открыл  глаза  и  посмотрел  на
мать. ‚зглЯд у него был мутный и нехороший.
     - Ќу что ты, ‹еон? - тревожно  и  ласково  спросила  мать  и,  подойдЯ,
положила ему руку на плечо. - Ќу? џ с тобой поговорить хочу, а ты...
     - Ѓерта! - сказал отец, и голос его  раздраженно  вздрогнул.  -  „авай,
чтоб не возвращатьсЯ, договоримсЯ: делай все, что тебе угодно, все, что тебе
только угодно, но, пожалуйста, не спрашивай моих советов.
     - Џочему? - спросила мать.
     - Ђ! ’ы знаешь, почему! џ тебе уже изложил свою  точку  зрениЯ.  ‘  тех
пор, как Я узнал, что это нечистое животное вползет в наш дом, мне все стало
до такой степени противным, что Я готов закрыть лицо руками и бежать, бежать
куда-нибудь подальше, чтоб только не видеть, не слышать,  не  дышать  с  ним
одним воздухом, - поднимаешь?
     - ’ы на менЯ сердишьсЯ, ‹еон? - спросила мать, помолчав.
     - ‘ердишьсЯ! - Ћтец взмахнул рукой.  -  ‘ердишьсЯ!  —то  за  никчемное,
бабье понЯтие! Љак будто все дело только в моем настроении!  џ  не  сержусь,
мне просто противно!
     - —то тебе противно? - спросила мать.
     - „а все мне противно! - закричал отец  и  стукнул  кулаком  по  столу.
‘енека упал на пол. - ‚се! ђешительно все! € ты мне противна, и  ты!  Џотому
что ты - мой грубый, практический ум, мое реальное осознание  происходЯщего,
как говорит этот трус ‹анэ, ты - мой компромисс с совестью. Џойми: Я  не  на
тебЯ сержусь, Я себЯ презираю. Џонимаешь ли ты хоть это?
     - ‹еон... - начала мать.
     - •удшее Я знаю про себЯ, много худшего.  ‚от  подожди,  подожди,  -  в
голосе отца прозвучало какое-то дикое злорадство, он словно был  рад  своему
унижению, - приедет твой  людоед,  твой  уважаемый  братец,  и  мы  мирно  -
слышишь, Ѓерта, мирно! - будем говорить о вопросах палеантропологии. Њы ведь
с ним коллеги по ремеслу! Ћн ведь тоже работает в нашей области, и Я ему еще
улыбатьсЯ буду, вот так же, как ты улыбалась вчера этому прохвосту ѓарднеру,
когда он плевал в череп синантропа.  џ  буду  скрывать,  что  знаю  про  его
кровавые подвиги в Ђвстрии и —ехии, где он  сыграл  в  футбол  человеческими
черепами. ‚от что гнусно!
     Њать взЯла его за руку.
     - Ќу, а что делаетсЯ в городе, ты знаешь? - спросила она сурово.
     - ѓосподи! - отец зажал голову руками. -  ѓде  то  далекое,  счастливое
времЯ, когда этот выродок не убивал людей,  а  мирно  занималсЯ  фабрикацией
доисторических черепов?! Њилое, наивное времЯ, возвратись  хоть  на  минуту!
Џусть Я увижу перед собой не убийцу ребенка, а просто глупого  и  неопытного
шулера! ’ы помнишь, как летел у менЯ с лестницы вместе со  своим  "Њоравским
эоантропом" - этой гнусной фабрикацией из обезьЯньих и человеческих  костей?
ЊенЯ именно и потрЯсла тогда эта его бесстыднаЯ, воинствующаЯ наглость: ведь
не где-нибудь на стороне он подобрал эти кости, а у менЯ же,  у  менЯ  же  в
кабинете, просто открыл шкаф, набрал костей, измазал их землей и  принес  их
мне же. џ швырнул их ему вслед, и ты не упрекала менЯ,  Ѓерта,  но,  честное
слово, насколько  лучше  бы  было  ему  заниматьсЯ  обезьЯньими  черепами  и
оставить человека в покое!
     Ћтец вздохнул и нагнулсЯ за ‘енекой.
     - Ѓрось книгу, - сказала мать. - —то происходит в городе, ты знаешь?
     - ђади Ѓога, Ѓерта! - сказал отец, прижимаЯ к  груди  левую  руку  -  в
правой он держал ‘енеку, - и набрал воздуха длЯ  новой,  пылкой  и  бичующей
тирады. - ђади всего свЯтого...
     - Ѓрось книгу! - повторила мать и вырвала  у  него  ‘енеку  из  рук.  -
Џрофессор Ѓерне, когда пришли за ним, выпрыгнул с пЯтого  этажа,  профессора
†ослена вытащили прЯмо из постели и не дали ему даже попрощатьсЯ  с  детьми.
’еперь, говорЯт, он уже расстрелЯн. …го видели вместе с Љарлом  ‚ойциком.  Ђ
когда Я сегоднЯ пошла в булочную, то при мне немецкий ефрейтор бил какого-то
прохожего. ’ы и понЯтиЯ не имеешь, как они бьют, ‹еон... Ћн его...  „а  нет,
нет, ты не представишь, это надо видеть! ’от повалилсЯ  навзничь  головой  в
чье-то окно, а он хлестал его кулаком по зубам... Ђ из окон  смотрели  люди.
Џотом ефрейтор обтер руки о его пиджак, надел перчатку  и  пошел  дальше.  џ
узнала потом, что этот человек случайно толкнул его  локтем  на  улице.  Ќу,
скажи: ты хочешь, чтобы это было и с тобой?
     Ћтец сидел ошеломленный и сгорбленный.
     “же ничего  не  осталось  от  его  суровой  взыскательности  и  гордого
величиЯ. Ћдно имЯ поразило его особенно.
     - Џрофессор Ѓерне! - сказал он в ужасе. - ‚едь Я его видел всего неделю
тому назад... ѓосподи, что же он им сделал?
     - ’ы хочешь, чтобы тебЯ тоже в одном белье стащили с кровати,  а  потом
повесили на шнуре, так, что ли? - неумолимо повторила мать.
     - Ќет, нет, Ѓерта! - отец, как будто защищаЯсь, поднЯл руку. - Ќо Я  не
могу же...
     - —тобы к тебе подошел ѓарднер, снЯл перчатку  и  начал  бить  тебЯ  по
зубам, чтобы тебЯ засадили в подвал, а потом придушили в углу, как крысу,  -
ты этого хочешь? Ќу, так Я этого не хочу!
     - Ќет, нет, Ѓерта, ради бога... Ќу что  ты,  в  самом  деле...  -  Ћтец
продолжал что-то бормотать, сам плохо вдаваЯсь в смысл своих слов.  Љартина,
нарисованнаЯ матерью, поразила его своей реальностью.
     - џ этого не хочу, - повторила  мать  с  тихой  Яростью.  -  ”ридрих  -
негодЯй и преступник. ’ы пЯтнадцать лет тому назад вышвырнул его из  дома  и
хорошо сделал, но теперь Я должна сохранить твою жизнь и жизнь ѓанса,  а  ты
должен сохранить свой институт и свою науку - вот что Я понимаю во всей этой
истории! Џоэтому Я буду держать  пепельницу,  когда  в  нее  плюет  немецкий
офицер, подарю твой письменный прибор ѓарднеру и буду  с  нетерпением  ждать
приезда ”ридриха, потому что Я знаю - в этом спасение. Ђ тебЯ прошу  мне  не
мешать и... - тут у нее дрогнул голос, и она тЯжело осела  в  кресло,  -  и,
‹еон, неужели ты думаешь, что это все мне легко? Љогда ѓанка...
     - „а, да, а где же ѓанка? - забеспокоилсЯ отец. - Ћн  обещал  прийти  с
утра, а сейчас...
     Њать сидела в кресле и плакала. Ћна закрывала лицо, но  слезы  текли  у
нее по рукам и груди.
     - Ѓерта, милаЯ! - всполошилсЯ отец. - ѓолубка моЯ... џ тебЯ обидел? „а?
Ќу, прости, прости менЯ, старого дурака!
     Ћтворилась дверь и вошел ѓанка. Џод мышкой он держал папку  с  бумагами
и, войдЯ, сейчас же бросил ее на стол.
     Ћн был слегка бледен и тЯжело дышал.
     - ‚от! - сказал он и задохнулсЯ. - ‡десь все!
     - —то все? - шутливо переспросил отец. ‚  присутствии  ѓанки  он  опЯть
обрел свой прежний тон. - ‚о-первых, здравствуйте, во-вторых, снимите  шлЯпу
и садитесь...
     ѓанка слепо, не видЯ, посмотрел ему в  лицо,  рывком  оправил  галстук,
потом повернулсЯ и молча подошел к двери.
     - ѓанка! - окликнул его отец. - „а что с вами, в самом деле?  Џрибежал,
не поздоровалсЯ, бросил папку: "‡десь все", - а что все?
     ѓанка обернулсЯ и повел шеей так, как будто ему жал воротничок.
     - ‡а мной погонЯ, - сказал он почти спокойно, - Я не хочу,  чтобы  менЯ
взЯли у вас!
     - ќтого еще не хватало! - отшатнулсЯ отец. - „а стойте, куда  же  вы?..
Ѓерта... Ѓерта... - взмолилсЯ он. - ’ы слышишь, что он говорит?
     Њать стоЯла, прислушиваЯсь.
     - ‚от они, уже идут, - сказала она, - поздно!
 
     ‚ошли двое; в коридоре были и еще люди, видимо, несколько  человек,  но
те остались за дверьми.
     Џервым вошел высокий, сухой мужчина, по  своей  хищной  худобе,  узкому
треугольному лицу и жестким усам несколько похожий на „он Љихота, каким  его
изобразил ѓустав „оре. “ него была морщинистаЯ кожа цвета лежалого  масла  и
быстрые, зоркие, внимательные глаза.
     Ћдет он был в глухой кожаный плащ и, может быть, поэтому  напомнил  мне
нашего домашнего монтера.
     ‡а ним шел офицер, красивый, румЯный, молодой и очень полный, с  белыми
вьющимисЯ волосами и бездумным выражением в больших синих глазах.
     - Љоторый? ќтот? - спросил усатый, показываЯ на ѓанку.
     - ќтот! - ответил офицер и чему-то улыбнулсЯ.
     ’огда усатый пнул ногой стул, что стоЯл на дороге, и вплотную подошел к
ѓанке. ‘ полминуты они оба молчали.
     ѓанка поднЯл руку - пальцы у него дрожали - и оправил галстук.
     - —то вы здесь делаете? - спросил усатый.
     Ћни стоЯли так близко друг к другу, что если бы ѓанка был выше  ростом,
то он врЯд ли увидел бы лицо усатого.  Ќо  он  смотрел  на  него,  маленький
ѓанка, - снизу вверх, прЯмо, неподвижно и строго.
     - џ брал вчера у профессора плащ,  -  ответил  он  слегка  изменившимсЯ
голосом, - и вот пришел возвратить ему.
     - •орошо. ѓде же у вас плащ? - спросил усатый.
     - Џлащ на мне, - ответил ѓанка и стал расстегивать пуговицы.
     - Ќу, а где же ваш собственный плащ? -  спокойно,  не  повышаЯ  голоса,
спросил усатый.
     - Њой осталсЯ дома, - ответил ѓанка.  ‚друг  его  передернула  быстраЯ,
косаЯ дрожь. Ћн хотел что-то сказать еще, но только  открыл  рот  и  глотнул
воздух.
     - ’ы его не слушай! - сказал офицер. - Ћн был уже  в  плаще,  когда  мы
подошли к дому. …го  кто-то  предупредил,  и  он  шмыгнул  через  калитку  в
палисаднике.
     - ‘лышите? - спросил усатый, не сводЯ с него глаз. - ‡ачем же вы пришли
сюда?.. „а ты не дрожи, не дрожи, - вдруг сказал он с  тихим  презрением,  -
тебЯ ж никто не бьет. ‘той ровно... ‡ачем сюда пришел? Ќу?
     - џ уж вам... - начал ѓанка.
     “сатый поднЯл кулак и ударил ѓанку в лицо. џ заметил - удар был четкий,
хорошо рассчитанный и очень короткий. ѓанка упал. ’огда усатый наклонилсЯ  и
поднЯл его за плечо.
     - ’ак зачем вы сюда  пришли?  -  спросил  он  прежним  тоном,  с  силой
разминаЯ пальцы.
     Џапка, с которой пришел ѓанка, лежала на столе.
     Љрасивый офицер взЯл ее в руки, полистал немного и  сказал:  "Ђга!"  Ћн
сказал "ага" таким тоном, который значил: "’ак вот зачем вы сюда собрались".
- ‚ы за этим сюда пришли? - спросил  усатый  и,  не  оборачиваЯсь,  приказал
офицеру: - Ќу-ка, посмотри, что там такое!
     - ‡десь не по-немецки, - ответил офицер. - Џостой-ка, хотЯ сейчас...
     - Ђ Я вам  переведу,  господа,  -  сказал  отец,  тЯжело  дыша.  -  ќто
рукопись,  уже  подготовленнаЯ  к  печати,  и  называетсЯ  она  "‚опрос   об
эолитическом человеке в антропологическом и археологическом освещении".
     - „а, что-то в этом роде, - небрежно ответил  офицер  и  веером  пустил
несколько страниц рукописи. - Љакие-то булыжники, кости, какие-то  цифры.  -
Ћн перелистал еще. - —ереп, а на нем стрелки и цифры.
     - Љакие цифры? - спросил усатый.
     - Ђ вот что-то: "пЯть см; два см; пЯть; восемь".
     - ќто же научнаЯ рукопись,  -  сказал  отец.  ѓолос  у  него  дрожал  и
прерывалсЯ самым жалким образом, хотЯ  он  и  старалсЯ  держатьсЯ  молодцом,
стоЯл независимо, недоумевающе пожимаЯ плечами, и бормотал, глЯдЯ на ѓанку и
на усатого: "—то такое? Ќу, ничего не понимаю, абсолютно ничего". - ќто плод
многолетних работ доктора ѓанки...
     - ‡акрой. …рунда! - сказал усатый. - Ќу, так вы будете отвечать на  мой
вопрос или нет? ‡ачем вы сюда пришли?
     - ђазрешите, Я объЯсню вам все? - солидно проговорил отец, улыбаЯсь.  -
ђовно  ничего  особенного  тут  нет.   „октор   ѓанка   работал   под   моим
руководством...
     - Ђ вы не будьте таким прытким, -  посоветовал  офицер  (усатый  вообще
молчал, он смотрел и видел перед собой одного ѓанку, все остальное длЯ  него
просто не существовало). - ‚ам еще придетсЯ достаточно  отвечать  за  самого
себЯ.
     - џ, господа, всегда готов... - начал отец.
     - Ќу и вот. Ђ пока молчите.
     Њать вдруг поднЯлась и пошла из комнаты.
     - ‚ы зачем? - спросил офицер и крикнул в  коридор:  -  ѓустав,  проводи
госпожу Њезонье, куда ей нужно!
     џ слышал, как мать отворила дверь в соседнюю комнату  и  вместе  с  ней
туда вошел солдат.
     - Ќу, так вы не желаете отвечать? -  спросил  усатый  и  притронулсЯ  к
кобуре револьвера.
     Ћфицер раскрыл книгу и стал ее перелистывать.
     - ‘енека! - сказал он протЯжно и бросил книгу обратно.
     - Ђ ну-ка, дай сюда эту рукопись, - сказал усатый. - ‚от мы  посмотрим,
что там у него за освещение.
     Ћн протЯнул было руку, но вдруг захрипел, схватилсЯ за горло  и  рухнул
на пол.
     ќто  произошло  так  неожиданно,  что  Я  не  сразу  даже  понЯл  смысл
случившегосЯ - почему усатый лежит на полу и хрипит и  каким  образом  ѓанка
очутилсЯ на нем.
     Ќе сразу понЯл это и румЯный офицер, потому что он сначала только ахнул
и взмахнул руками. ЏадаЯ, усатый еще зацепил стул, на стуле лежало несколько
словарей, и все это повалилось на пол.
     ѓанка сидел на усатом.
     Ћн и вообще-то был очень сильным, несмотрЯ на свою худобу, а сейчас его
маленькие костлЯвые руки действовали с обезьЯньей ловкостью и хваткой. Љроме
того, он знал с точностью физиолога и  боксера,  куда  и  как  следует  бить
человека. Џоэтому когда он схватил за горло усатого, а потом еще  ткнул  его
кулаком в подбородок, из того сразу потекла кровь.  Ђ  ѓанка  не  давал  ему
опомнитьсЯ: он уже не сидел, а лежал на нем и быстро, ловко и точно  колотил
его по физиономии. Џри этом лицо его было неподвижно и сосредоточенно,  даже
особой злобы не было заметно на нем.
     “сатый хрипел и хлюпал. Џотом вдруг заорал: "Џомогите!" - но сразу же и
подавилсЯ своим криком.
     ’ут только офицер опомнилсЯ и схватилсЯ за кобуру, но  стрелЯть  он  не
стал - поваленный стул, три толстых тома словарЯ, Яростно переплетенные тела
двух противников образовали такую кашу, такое непонЯтное  смешение,  что  он
только потрогал ручку браунинга и бросилсЯ на помощь.  Ќо  отец  предупредил
его, он перескочил через стол и схватил ѓанку за плечо.
     - ѓанка, ѓанка, что вы делаете? Ѓросьте, ради Ѓога, бросьте! - заклинал
он его и трЯс за плечо.
     Ќо ѓанка с красным, застывшим лицом и закушенной губой хлестал усатого.
Џри этом  он  еще  фыркал  от  наслаждениЯ  и  глаза  его  блестели,  как  у
разозлившегосЯ кота.
     Ћфицер ткнул отца ногой так, что он отлетел, вытащил браунинг и  ударил
им ѓанку.
     ѓанка продолжал колотить усатого.
     Ћфицер ударил  второй  раз  в  упор,  по  затылку,  действуЯ  рукоЯткой
браунинга как молотком, и так сильно, что  мне  показалось,  будто  у  ѓанки
треснул череп. ‡вук от удара был тупой и деревЯнный.
     ѓанка упал на бок.
     Ћфицер взЯл его за ногу и оттащил в сторону.
     ‚  комнату  вбежали  несколько  солдат,  они  остановились,  смотрЯ  на
происшедшее.
     Ћба - и ѓанка и усатый - лежали на полу.
     ‚ид у усатого был самый жалкий. €з  расквашенного  носа  капала  кровь.
—ерный кожаный плащ распахнулсЯ, и из-под него показались пиджак и сиреневаЯ
рубашка.
     ђумЯный офицер  обернулсЯ,  поглЯдел  на  солдат,  покачал  головой  и,
глумливо усмехаЯсь, подошел к ѓанке с браунингом в руке.
     ’огда усатый вдруг поднЯл голову.
     ‹ицо, глаза, нос - все у него было мокрое,  все  блестело.  Ћн  хрипел,
поводил шеей и при этом болезненно морщилсЯ.
     - Ќе надо! - сказал он обморочным голосом, увидев браунинг. -  Џомогите
мне поднЯтьсЯ.
     Ћн стал вставать, опираЯсь рукой на стул, но повалил его и снова сел на
пол.
     - —ерт! - выругалсЯ он с омерзением.
     ђумЯный офицер стоЯл и улыбалсЯ. ‚идно было по всему,  что  он  доволен
унижением усатого.
     - •орек! - не то выругалсЯ, не то похвалил он ѓанку. - Људа он вас?
     - Ќе надо... - тупо повторил усатый и осторожно повертел шеей. -  „айте
воды!
     …му налили стакан.
     Ћн взЯл его, но только пригубил и  отставил  в  сторону.  Џотом  встал,
посмотрел на солдат и неожиданно рассвирепел.
     - Ђ вы чего тут? - закричал он. - Ќу, чего, чего рты разинули? —его  не
видели?! Љто у вас тут старший? ‚зЯть эту чешскую свинью!
     ‚ошла мать с большим узлом и положила его на стол.
     - ‚от, ѓанка, - сказала она.
     ѓанка лежал на ковре, согнув ноги в коленЯх. Њать подошла к нему.
     - ‚от, ѓанка, - сказала она ласково, наклонЯЯсь над ним, так, как будто
ничего не случилось. - ‡десь Я вам положила кое-какие  вещи  -  хлеб,  сало,
смену бельЯ, потом одеЯло и подушку.
     - „а он не донесет! - сказал солдат. - Љакое ему тут сало! ’ут  ему  не
сало нужно, а...
     Њежду тем ѓанку поднЯли и поставили на ноги. Ћн стоЯл, закрыв  глаза  и
полуоткрыв рот.
     - ‘ало! - повторил солдат. - Љакое ему тут сало!  ‚ы  посмотрите-ка  на
него! ‘ало! - и он, ухмылЯЯсь, покачал головой.
     - „а как же так? Љак он пойдет? - забеспокоилась  мать.  -  “  него  же
ничего нет.
     - "Љак же так! Љак пойдет!" - закричал  усатый,  каким-то  чуть  ли  не
бабьим, скандальным голосом. - Ђ вот бегать не надо! Ќе  надо  бегать!  Ќадо
себЯ вести по-человечески! Ћн имел полную возможность и собратьсЯ, и  все!..
‚от мы ему теперь покажем это освещение...
     Ћн  закашлЯлсЯ,  задохнулсЯ,  затрЯссЯ,  затопал  ногами,   пересиливаЯ
кашель, и махнул рукой.
     - „авайте сюда, -  сказал  матери  солдат,  -  Я  донесу.  Ќе  бойтесь,
давайте, все цело будет.
     Ћни ушли, не захватив рукописи.
     ѓанка лежал на руках солдат, и глаза  его  были  устремлены  мимо  лица
матери, мимо вещей и стен...
     - ‚от, - сказала мать, когда дверь захлопнулась за последним  солдатом.
- ’еперь ты понимаешь, от чего Я хочу избавить тебЯ!
     Ћтец сидел в кресле, смотрел на мать, и  глаза  у  него  были  дикие  и
бессмысленные.
     - ѓосподи, - сказал он тихо, - что же это такое было?
     Џотом он схватил ‘енеку и стал его быстро перелистывать,  ища  какую-то
ему нужную страницу.
     - Ќу не  волнуйсЯ,  ‹еон,  -  сказала  мать.  -  ’еперь  уж  ничего  не
поделаешь, приедет ”ридрих - будем хлопотать. ’ебе нужно выпить кофе, но он,
- она приложила руку к кофейнику, - совсем холодный. Ќадо пойти подогреть.
     - ‘той! - закричал отец, отыскав нужное место. - ‚от это самое. ‘лушай,
Ѓерта! - € он прочел громко и торжественно:
 
                    ђожденный 
                    ‚ долине рек, огромный змей свистит. 
                    Ћн выше сосен поднимает шею 
                    € голубую голову, влача 
                    „алеко по долине хвост кольчатый. 
                    Ћн спермой гибельной осеменил 
                    ‘ухую землю, и она родила 
                    †елезных воинов сомкнутый строй. 
                    ѓремит труба, и медь рожка поет. 
                    Ћни же, порожденные землей, 
                    Ќе знают человеческих наречий, 
                    €х слово первое - враждебный крик! 
                    ђазбившись меж собою на полки, 
                    Ћни дерутсЯ, силЯсь доказать, 
                    —то семени змеиного достойны. 
                    Џеред зарей вас родила землЯ, 
                    Џогибнете вы раньше звезд вечерних {*}. 
 
     {* Џеревод мой. ‚ подлиннике очень любимый ‘енекой, но чуждый  русскому
стихосложению анапестический диметр. (‡десь и далее примечаниЯ автора.)}
 
     Ћн положил книгу и посмотрел на мать.
     - € они погибнут, Ѓерта,  -  сказал  он  негромко,  с  силой  глубокого
убеждениЯ, - все до  одного.  Ћни  любЯт  ссылатьсЯ  на  древнюю  историю  и
мифологию. ’ак вот, во всех  мифах  человек  всегда  побеждает  дракона.  ’ы
видела, что сделал ѓанка? Ћн маленький, худой, а как захрипел этот волкодав!
- ’ы, Я, ѓанка - смотри, нас  уже  трое,  одна  пЯтнадцатимиллионнаЯ  нашего
народа.
     Њать подошла к окну и отдернула занавес.
     Ћдинокий солнечный луч, пробившийсЯ сквозь тучи, лег на стол,  и  сразу
засветились черным серебром кофейник и синие тарелки с золотыми ободками.
 
                    Џеред зарей вас родила землЯ, 
                    Џогибнете вы раньше звезд вечерних! - 
 
     повторил отец и вздохнул. - Ќу что же, давай пить кофе, Ѓерта.
 
                                ѓлава пЯтаЯ 
 
     ѓород переживал тЯжелое времЯ.
     Ќа третий день вдруг перестал ходить троллейбус.  ѓоворили,  что  скоро
будет выключена и осветительнаЯ сеть: всЯ энергиЯ будто бы переключаетсЯ  на
военную промышленность. €з пЯтнадцати кинотеатров работало только три,  и  в
них шли идиотские фильмы о ковбоЯх и красавицах.  Ќо  скоро  ’ретьЯ  империЯ
показала свое уродливое лицо. ‘обственно говорЯ, лиц было несколько.
     Ќа экране маленький, очень верткий человек, почти карлик, с зачесанными
назад волосами и удлиненным обезьЯньим черепом  что-то  говорил  с  эстрады,
махал рукой и улыбалсЯ.
     …му хлопали и несли цветы.
     „ругой был толст, крЯжист, но очень поворотлив.
     €з всей компании он выглЯдел наиболее солидным.
     Ћн не поЯвлЯлсЯ на эстраде,  не  говорил  речей,  и  ему  не  подносили
цветов.
     Ћн шел тЯжелой  походкой  мимо  выстроившихсЯ  полков,  а  в  ответ  на
приветствиЯ поднимал  руку.  Ћт  его  грубого  лица  орангутанга,  угловатой
походки, коротких, узловатых пальцев  -  от  всего-всего,  даже  от  жестких
коротких  волос  и  какого-то  стволистого  затылка,  исходила   та   тупаЯ,
неразумнаЯ  мощь,  которую  жители  города  чувствовали  в  его  марширующих
войсках, в его законах, в его расправах.
     Ђ потом по зеленому экрану шли солдаты, солдаты, солдаты. ЏроходЯ  мимо
зрителЯ, они поднимали ђ“Љ“> улыбались и кричали.
     Ћни шли мимо развалин в Ђфинах, по площади ‘огласиЯ в Џариже, по  узким
улицам голландских городов, по выжженным солнцем пустынЯм Ђфрики.
     € где бы  они  ни  были,  они  всегда  одинаково  кричали  и  одинаково
улыбались.
     ‚се это было не особенно интересно, потому  что  солдат  жители  видели
достаточно и в своем городе.
     ‘коро стало туго с продовольствием.
     ЌастоЯщий голод был еще впереди, но из окна Я видел уже  очередь  около
булочной.
     ‹юди вставали ночью,  а  утром  выносили  из  магазина  триста  граммов
липкого, влажного хлеба. Ћн, как замазка,  приставал  к  рукам  и  бумаге  и
походил на кусок скверного мыла.
     “ матери были запасы, и поэтому в продуктах мы пока  не  нуждались,  но
теперь за утренним кофе отец брал банку сгущенного молока и вспарывал  ее  с
видом мученика. Ќа второй день он куда-то засунул или просто потерЯл нож длЯ
консервов и теперь пускал в ход свой садовый  ножик  с  ручкой  из  оленьего
рога. Ѓанка давалась туго, лезвие все времЯ соскальзывало  с  ее  краев,  он
краснел и мотал головой. Љак большинство людей, не  привыкших  к  физической
работе, он пускал в ход всю свою силу. Ќаконец банка ускользала и отец резал
себе пальцы.
     - Џозволь, - говорила  мать,  которой  надоедало  это  единоборство,  -
позволь, Я тебе открою. ’ы же не так делаешь!
     Ќо отец только пыхтел и мотал головой.
     Ћднажды  банка,  которую  он  держал  как-то   по-особенному,   ребром,
выскользнула из его рук и заскакала по столу - круша и разбиваЯ посуду. Ћтец
хотел схватить ее на ходу, но повалил окончательно, и она сочно  лЯпнула  на
скатерть половину своего содержимого. Ћтец схватилсЯ  за  голову,  и  в  это
времЯ вошла молочница. Ћна принесла  с  собой  два  полных  бидона,  и  отец
кинулсЯ к ней, словно ища спасениЯ.
     - Ћх, постойте! - сказала молочница. - —то Я видела!..
     Ћна снЯла бидоны, поставила их на пол и остановилась, тупо и  изумленно
глЯдЯ перед собой.
     - —то же это Я видела? - спросила она.
     …е усадили и налили ей кофе, а она  все  мотала  головой  и  отставлЯла
чашку.
     - Џостойте, постойте! - говорила она.
     Џотом взЯла чашку, сделала глоток, посмотрела на  отца,  посмотрела  на
мать и вдруг улыбнулась, и тут все улыбнулись, глЯдЯ на нее.
     - ’ак что же с вами случилось, милаЯ? - спросила мать.
     - Ќет, как же это так, как же Я это унесла? - спросила  она,  киваЯ  на
бидоны, и покачала головой.
     Џотом она стала рассказывать, что с ней случилось.
     Ђ случилось с ней вот что.
     Љак-то ей удалось с полными бидонами сливок протиснутьсЯ через толпу  и
сесть в переполненный поезд, сохранить их в давке и доехать до города. Ћколо
площади Џринцессы ‚ильгельмины она попала в какую-то облаву. ’о есть даже  и
не облава была это, а просто стоЯли  люди  в  полицейской  форме,  проверЯли
документы, кое-кого сейчас же уводили, других  группировали,  выстраивали  и
гнали в оцепление. Џогнали и ее - прЯмо  так,  с  бидонами  на  спине.  "Ќу,
пропали мои сливки!" - подумала она.
     ’олпу несло на самую площадь. Ћна была всЯ оцеплена конными войсками.
     Ќа тротуарах ходили нарЯды  полиции.  Љак-то  получилось  так,  что  ее
вынесло в самый центр, к тому красивому желтому зданию, где раньше помещалсЯ
кинотеатр "Ђргус", а теперь висела вывеска:  "Ћфицерский  клуб".  Ћна  стала
смотреть.
     ’олпу отгораживала и теснила цепь нашей полиции.
     „верь клуба была открыта, и в нее входили и выходили какие-то люди.
     Ќа тротуаре, немного поодаль от двери, стоЯл пожилой офицер  и  чего-то
ждал.
     Ќа толпу он не смотрел, но иногда подзывал к себе ефрейтора  и  отдавал
ему какие-то приказаниЯ, кивал головой на цепь полиции.
     ’огда ефрейтор кричал, взмахивал дубинкой, и толпу осаживали назад.
     Њолочница тоскливо думала о том, что сливки  у  нее,  пожалуй,  пропали
навернЯка, - как их вынесешь из такой толпы, - и ничего не могла понЯть.
     ‚прочем, и никто ничего не мог понЯть.
     ђЯдом с ней стоЯла  какаЯ-то  женщина,  худенькаЯ,  чернаЯ,  в  зеленой
шлЯпке; почему-то казалось, что это швейка. Ћна  все  времЯ  поправлЯла  эту
шлЯпку и тоскливо говорила: "ѓосподи, ѓосподи, и зачем Я пошла сегоднЯ?"
     Џотом сзади  загудела  сирена.  ‹юди  шарахнулись.  …е  сильно  ударило
бидоном по спине и прижало в какой-то угол. —ерез толпу ехал  крытый  черный
автомобиль. Ћколо самого подъезда в клуб он остановилсЯ : выскочили  двое  в
серых форменных плащах и пробежали в здание. Ћдин из них мельком взглЯнул на
пожилого офицера, и тот  дотронулсЯ  двумЯ  пальцами  до  фуражки,  сохранЯЯ
прежнюю одеревенелость корпуса.
     офер молча и неподвижно сидел за рулем.
     "ѓосподи, ѓосподи!" -  взмолилась  сзади  швейка.  €  вдруг  из  зданиЯ
послышалсЯ крик, а вслед за тем шум тЯжелого  тела,  которое  тащат  волоком
прЯмо через ступеньки.
     Џожилой офицер отступил от входа.
     Ќа тротуар вылетел и упал высокий человек  со  смуглым  четырехугольным
лицом,  очень  крепкий  и  большеголовый.  Ќа  него  сейчас  же  набросились
несколько военных, схватили его за шею, за руки, поставили на ноги и прижали
к стене.
     Ћн стоЯл  молча,  потрЯхиваЯ  квадратной  головой  и  часто  подергиваЯ
плечами, но его крепко и осторожно держали. Џотом вывели еще  одного,  -  он
был в пиджаке, который все времЯ разлеталсЯ,  показываЯ  грЯзную  сорочку  с
галстуком, сбитым на сторону, и разодранным воротничком. Љроме того, он  был
в пуху, сене и еще какой-то мерзости, котораЯ пристала к его сюртуку.
     ‚се  это  молочница  видела  очень  точно,  Ясно  и  не   менее   точно
пересказала.
     Ђ вот затем произошло что-то уже совсем неожиданное.
     ‚незапно офицер около двери  вздрогнул  и  вытЯнулсЯ.  ‹юди,  державшие
арестованных, застыли и совсем притиснули их к стене.
     …фрейтор строго кашлЯнул, поправил фуражку и кобуру.
     €з зданиЯ вышли люди в штатской одежде.
     €х было не очень много, человек девЯть-десЯть, никак не больше.
     ‘зади шли военные.
     ‹юди в штатском сошли на тротуар и остановились, разговариваЯ и чего-то
ожидаЯ.
     Ћдин повернулсЯ и стал смотреть на дверь.  €  тогда  на  тротуар  сошел
неторопливым, солидным шагом карлик, худенький, черноволосый,  с  подвижным,
обезьЯньим лицом. Ћн остановилсЯ и поглЯдел на толпу. ’от,  что  смотрел  на
дверь, что-то сказал ему вполголоса, и он слегка кивнул ему головой.
     - Љакой же он был из себЯ? - спросила мать.
     - џ его видела всего одну минуту, - ответила молочница. - Ќо  он...  он
почему-то показалсЯ мне очень страшным... Љогда он стал что-то  говорить,  у
него дрожали губы... „а Я его и не успела рассмотреть - было некогда...
     Џотом карлик повернулсЯ и пошел к арестованным, и тут...
     Њолочница остановилась и посмотрела на мать.
     - и тут около него взорвалась землЯ.
     Љверху взметнулсЯ столб огнЯ почти малинового цвета.
     ‡емлЯ брызнула фонтаном, и сейчас же зазвенели стекла и дурным  голосом
закричала какаЯ-то женщина.
     Љто-то сзади или впереди выстрелил из браунинга, и сейчас  же  завопило
несколько голосов.
     ЏолумертваЯ  от  страха,  она  подумала,  что  падает,  но  сейчас   же
почувствовала, что падать ей некуда, что она стоит неподвижно и прЯмо, как в
гробу, в людской толще.
     Ќичего впереди не было уже видно.
     Џолз дым тЯжелыми круглыми клубами, и выше  его  была  только  вывеска:
"Ћфицерский клуб".
     ‚се это занЯло ничтожнейшую часть минуты.
     Џотом вдруг ее поднЯло и шарахнуло в сторону.
     Љак будто огромнаЯ  метла  поднЯлась  и  разбросала  людей.  ‘разу  все
закричало, заговорило, заверещало в рожки и сирены, застонало и заплакало.
     Љакие-то люди, истошно крича и трЯсЯсь от страха, перли на толпу,  лупЯ
направо и налево рукоЯтками браунингов.
     Ћколо клуба, на развороченной и вывернутой  наизнанку  земле,  блестела
кровь, валЯлись какие-то люди и через клубы дыма, в оседающей  пыли  страшно
желтело заголенное тело.
     Ђвтомобиль стоЯл, вздыбЯсь, как конь на триумфальной арке.
     ‚зрывом сломало  деревце,  и  зеленую  купу  подбросило  на  балкон,  а
изуродованный ствол торчал из-под измЯтой решетки.
     Њолочница стоЯла минуту неподвижно и видела, как  карлика  усаживали  в
автомобиль; двое военных стоЯли около дверцы, а он суетилсЯ, что-то  говорил
им и все никак не хотел или не мог войти в автомобиль.  Ќаконец  его  как-то
усадили, дверца захлопнулась, военный снаружи подергал ее и покачал головой.
     ќто она еще видела. Џотом за ноги проволокли куда-то того, в пиджаке  и
грЯзной сорочке, который только что стоЯл около стены: у него  была  начисто
оторвана голова, и из подмокшей сорочки тЯнулось что-то  черное  и  красное.
Љогда она увидела это, она мгновенно вспотела и ее закачало. ќт