  Ћн отыскал глазами в углу кресло, наискосок от стола,  пошел  и  сел  в
него, и тогда над ним с темнооливкового полотна наклонилась  ‚енера,  только
что вышедшаЯ из породившего ее океана, и посмотрела на него с тихой и мудрой
улыбкой. ‘ ее тела спадала на сиреневый песок побережьЯ самаЯ легкаЯ вещь  в
мире - морскаЯ пена - тот единственный материал, из которого она могла  быть
создана даже богами.
     "Ђ вот …ву синайские евреи просто вылепили из куска сирийской глины"  -
почему-то смутно подумал ‚ойцик. Ћн поднЯл глаза и увидел ѓарднера.
     ѓарднер сидел  за  столом,  поглаживаЯ  бронзовую  чернильницу  в  виде
лотоса, и лиловатые губы его уже вздрагивали.
     "€ лотос этот тоже украл", - пронеслось в голове ‚ойцика.
     - ‚ам никто не  предлагал  садитьсЯ,  -  вдруг  с  раздражением  сказал
ѓарднер и приподнЯлсЯ со стула. - Ђ ну, встать сейчас же!
     ‚ойцик только хмыкнул и заложил ногу за ногу.
     - ‡ачем вы так кричите? - спросил он спокойно. - ‚ы же знаете,  стоЯ  Я
разговаривать не буду.
     - Ќе будете? - спросил ѓарднер мурлыкающим голосом. -  Ђ  не  много  ли
берете на себЯ? Ѓудете! ‡аставлю!
     - €мейте в виду еще вот что, - продолжал ‚ойцик так же  спокойно,  -  Я
ведь отлично понимаю, длЯ чего вы менЯ сегоднЯ вызвали.
     - Џонимаете? -  ласково  спросил  ѓарднер,  и  тонкие  губы  его  опЯть
вздрогнули.
     - Ќу, разумеетсЯ, - спокойно и даже небрежно ответил ‚ойцик.
     - Ђ что же вы  такое  знаете?  -  спросил  ѓарднер  с  той  же  сладкой
ненавидЯщей улыбкой, рассматриваЯ его четырехугольное  лицо,  все  в  темных
пЯтнах и подтеках.
     ‚ойцик быстро вздохнул, откинулсЯ на спинку кресла и закрыл глаза.
     - —то, не выспались? - снова спросил ѓарднер. - Љамера плохаЯ?
     - Ќет, почему же, камера как  камера,  -  мирно  ответил  ‚ойцик.  -  ‚
других, наверное, набито по сто человек, но с тех пор как вы посадили ко мне
эту сумасшедшую мартышку, Я еще не сомкнул глаз.
     ѓарднер улыбнулсЯ одной щекой и пожал плечами.
     - Ќичего не понимаю, - сказал он. - Њартышка - это ѓанка,  конечно.  Ќо
отчего же вдруг "мартышка"? џ же думал, наоборот: вот старые друзьЯ, есть  о
чем поговорить, - а он  мне  вдруг  "мартышка".  -  Ћн  снова  повернулсЯ  к
‚ойцику. -  ‚ы  что,  может  быть,  думаете,  что  он  вас  выдал?  Ќет,  не
беспокойтесь, Я знал ваше настоЯщее имЯ еще до ареста. „а, так чем  же  плох
ѓанка?
     - ‘вел его с ума, да еще и спрашивает.
     - Љто? џ? - удивилсЯ ѓарднер и даже руку приложил к груди.
     - „а, вы. “ж не знаю, чем только, но теперь он совсем невменЯемый.  ’ем
не менее, - добавил он вдумчиво, - Я вам очень благодарен за это соседство.
     - ’ронут, донельзЯ тронут, Љарл ‚ойцик, - слегка поклонилсЯ ѓарднер.  -
Џостараюсь и в дальнейшем  заслужить  вашу  благодарность.  -  Ћн  помолчал,
побарабанил пальцами по столу и спросил:  -  Ќу  а  почему  же  вы  все-таки
благодарны-то? ‚от заснуть не можете, а за что-то благодарите.
     - ‚идите ли,  -  ответил  ‚ойцик,  -  историЯ  с  ѓанкой  показала  мне
совершенно Ясно, что вы превращаетесь в старого идиота.
     ‹ицо ѓарднера вздрогнуло, но он только  глубоко  и  медленно  вздохнул,
откинув назад голову.
     - ‚ы менЯ интригуете, - сказал он, чуть помедлив, тем же вздрагивающим,
чуть мурлыкающим голосом. - €з чего же вы это вывели?
     ‚ойцик очень долго, что-то с минуту, сидел молча.
     ЏрислонЯсь к стрельчатому окну, чернью на светлом фоне, ѓарднер смотрел
на него неподвижно и тоже молчал.
     - —то за идиотскую историю вы с ѓанкой выдумали? -  спросил  ‚ойцик.  -
—то Я ему должен был передать? „лЯ чего это все?
     - ђазве он сказал, что Я подослал его к вам? -  спросил  ѓарднер  после
некоторого молчаниЯ и отошел от окна.
     - Ќу вот, сказал! Ќепременно нужно, чтобы он сказал! Ћн и вообще-то  не
мог свЯзать двух слов - так его перепугали. „аже имЯ следователЯ и то забыл.
Ќу, скажите, скажите по совести: кто же подсаживает таких дурней?  Џосмотрел
Я на него - дрожит, трЯсетсЯ, плачет... ’ьфу! €  жалко,  и  противно.  €  вы
могли поверить, что Я полезу в такую  петлю?  Ђх,  какаЯ  грубаЯ,  шаблоннаЯ
работа. ‚едь вот  дураком  Я  вас  не  назову,  а  ведете,  себЯ  совершенно
по-идиотски. „а, да, по-идиотски.
     ѓарднер быстро подошел к столу, наклонилсЯ над  ним,  выдвинул  Ящик  и
начал шарить в нем - все это так, чтобы лица его не  было  видно.  Љогда  он
повернулсЯ вполоборота, ‚ойцик с удовольствием заметил, что губы  его  стали
подрагивать.
     - џ же знаю, - продолжал он беззаботно, - раньше вы работали и лучше  и
чище, сознаюсь, мы вас боЯлись, ну а теперь,  посудите,  чего  вас  боЯтьсЯ?
Љулака, что ли? Ќу да ведь у любого ефрейтора он больше вашего,  и  бьет  он
куда лучше, - он с  сожалением  покачал  головой.  -  ‚едь  вы  же  все-таки
интеллигент, ѓарднер, как там ни крутись, - сказал он проникновенно, - вы  и
бьете-то с каким-то завыванием  и  восторгом.  Ђ  тот  просто  -  молотит  и
молотит, пока не забьет в гроб. Ќет, нет, вы определенно стареете, вам  пора
ехать на кислые воды. ‚ы же в самом генеральском возрасте.  ѓеморроЯ-то  еще
нет?
     - џ-то поеду, Я-то поеду на  курорт,  -  резко  повернул  к  нему  лицо
ѓарднер, - а вот вам-то не увидать своего города солнца. —ерез полчаса Я вас
отправлю в Яму! ‚ Яму! ‚от что, в Яму!
     - Ќу а долго ты без менЯ прогулЯешь? -  спросил  ‚ойцик  и  так  сладко
потЯнулсЯ, что у него даже кости хрустнули.
     - џ, - начал было ѓарднер спокойно и вдруг заорал: -  ‚стань,  сволочь!
‚стань, падаль! ‚стань! - Ћн стукнул кулаком  по  столу  так,  что  чернила,
вылетев из бронзового лотоса, залили его бумаги. -  ‚стань,  когда  с  тобой
говорит немецкий офицер!
     Ћн слепо ринулсЯ из-за стола и ухватил ‚ойцика за ворот.
     - ’ы думаешь, - прохрипел он, задыхаЯсь и брызгаЯ слюной, - что Я  тебЯ
просто расстрелЯю? Ќет, дорогой, Я тебЯ...
     Ћн трЯс его так, что голова  ‚ойцика  барабанила  о  стену.  Ќо  ‚ойцик
смотрел ему в лицо и улыбалсЯ по-прежнему.
     - ’ак вот в чем дело! - сказал он понимающе, и этот Ясный,  насмешливый
голос сразу отрезвил ѓарднера. Ћн с отвращением оттолкнул ‚ойцика и  зашагал
по кабинету. - ’ак вот в чем дело! ‚ы же пьЯны. џ сперва даже и не  заметил.
‡начит, вы уже с утра того... - он щелкнул себЯ по горлу. - “х, как  же  это
хорошо! ќто же просто  прекрасно,  ѓарднер!  Ќу,  теперь  уж  вас  ненадолго
хватит. ‚се вы кончаете так.
     Ћтворилась  дверь,  и  в  кабинет  без  стука  вошел  человек.  ѓибкий,
белокурый, средних лет,  похожий  на  спортсмена.  “  него  было  бледное  и
красивое актерское лицо, большие светлые глаза. ЊЯгким,  кошачьим  шагом  он
прошел к письменному столу и остановилсЯ, серьезно и внимательно  смотрЯ  на
‚ойцика.
     - ‚ы хвалились, - сказал тихо ‚ойцик, - построить новую жизнь, а что  у
вас было в руках,  кроме  смерти?  Ќо  ведь  смертью-то,  смертью  жизнь  не
построишь? Ќеужели вы все так глупы,  что  не  понЯли  даже  этого?  ‘мерть,
страх, ненависть - ведь все это величины отрицающие, негативные. Ћни  хороши
длЯ разрушениЯ, а не длЯ стройки. —тобы строить жизнь, самую  убогую,  нужно
прежде всего любить ее, а вы  ведь  ее  только  боитесь.  ‚от  поэтому-то  и
выходит так там, где действует ваш кулак в лайковой перчатке. € еще вот это:
оглушить, ударить, разрушить, забить,  убить,  уничтожить!  ’ам  вы  сильны,
могучи, изобретательны и даже прозорливы. ‚ы гениальны  в  отношении  всего,
что касаетсЯ боли и страданиЯ, но там, где в свои права  вступает  настоЯщаЯ
жизнь, а не ее голое отрицание, там вы неразумны, как людоеды с  ‘андвичевых
островов. ‚езде, где из тьмы пробуждаетсЯ и вырастает  светлый  человеческий
разум, он убивает вас, как солнечный свет плесень. ‚аш собственный разум!
     ѓарднер слушал и морщилсЯ.
     - Ќет, Љурцер, - сказал он, обращаЯсь  к  высокому,  гибкому  человеку,
похожему на спортсмена, - так говорить Я не могу. џ говорю, а он  митингует.
ќто истерика. ќто же полнаЯ истерика. “ менЯ самого плохие нервы. ‚ы  мастер
на интеллектуальные разговоры, так  что...  €,  в  конце  концов,  почему  Я
должен...
     Ћн встал из-за стола и вышел. Љурцер осторожно взЯл за  спинку  тЯжелый
стул, легко поднЯл его, отодвинул и  сел.  Џосидел,  посмотрел  на  ‚ойцика,
переставил зачем-то чернильницу.
     - ‚оды хотите? - спросил он вдруг.
     - Ќет, - сказал ‚ойцик.
     - ‚се-таки Я вам налью, - сказал Љурцер. - ‚ы так волновались...
     Ќалил полный бокал, взЯл его  двумЯ  пальцами,  бесшумно,  мЯгко  встал
из-за стола и подошел к нему.
     - Џейте, пейте! - сказал он деловито. -  џ  понимаю,  Я  сам  такой  же
горЯчий. ђазговор-то был, видно, не из приЯтных. ѓарднер так поставил  дело,
что хоть кого доведет до истерики. „а пейте же, что от этого изменитсЯ?
     Љогда  бокал  коснулсЯ  губ  ‚ойцика,  он  жадно  прильнул   губами   к
красноватому стеклу и выпил воду.
     - Ќу вот, - сказал сочувственно  Љурцер.  -  ђазрешите-ка,  Я  вам  еще
налью. Ќе бойтесь, Я не подкупаю. “ нас с вами тоже будет разговор, но чисто
теоретического плана, без этих криков.
     ‚ойцик и второй бокал выпил.
     - Ќу вот, - сказал  Љурцер,  -  отлично.  Џапироску  не  хотите?  —ерт,
руки-то у вас закованы. € совершенно зрЯ, конечно. џ сейчас пошлю за ключом.
- Ќеотрывно и прЯмо он смотрел в его лицо. - џ слышал ваш  разговор  с  моим
коллегой. ‚ы молодец, конечно. Ћни в вас многое терЯют, но только  Я  должен
сказать: Я с вами все-таки никак не согласен.
     - Ќу и на здоровье, - грубо оборвал ‚ойцик.
     - Ђ вы не волнуйтесь, не нервничайте, - улыбнулсЯ Љурцер. - ‚аши  нервы
- это же вода на мою мельницу. Ђ Я играю в  открытую.  ‹ежачего  бить  Я  не
буду. ‚от вы кричали: "‘ветлый человеческий разум!" —то  говорить,  аргумент
серьезный. Ќо ведь положение-то вот какое: минут через тридцать вас выведут,
поставЯт лицом к стене и расстрелЯют. ‚пустЯт в продолговатый мозг свинцовую
облатку, и ваш светлый человеческий разум, во имЯ  которого  завЯзалась  всЯ
эта канитель, погаснет навсегда. Ђ твари-то, ради которых вы умираете, будут
жить.  €х  мне  незачем  ни  боЯтьсЯ,  ни  уважать,   а   следовательно,   и
расстреливать не за что. Ќо с ними-то Я говорить  не  буду,  а  вот  видите,
специально приехал поговорить с вами, ибо, во-первых, мы с вами  одинакового
психического склада, а это располагает к откровенности, во-вторых,  Я  давно
понЯл, что единственный человек, с которым мне можно быть  откровенным,  это
тот, которого Я сам застрелю после конца разговора. Џравильно Я рассуждаю? -
спросил он вдруг.
     - ‚полне, - охотно согласилсЯ ‚ойцик.
     - ’ак вот. Ќо мне бы этого все-таки не хотелось. „авайте пощупаем  друг
друга. Њожет быть, мы уж не так далеко стоим друг  от  друга?  -  Ћн  слегка
пожал плечами. - ‚едь и мне-то вы нужны во имЯ того же самого разума, только
разум-то мой не тот, о котором  вы  думаете.  ђазум  нашей  эпохи  находитсЯ
совсем в иных руках. Ћн - понЯтие отрицательное, а не  позитивное.  ‚от  выв
начале разговора сказали, что мой разум убил бы менЯ, если бы... ну,  и  так
далее в том же духе. „а нет, не убил бы и  никогда  не  убьет.  Њы,  ‚ойцик,
узнали самое страшное и прочное в мире - пустоту. “ одного из  наших  поэтов
есть стихотворение, как называетсЯ оно, сейчас не помню, а  коротко  дело-то
вот в чем. ‚ одном Языческом храме, в нише, стоит статуЯ - истины ли, разума
ли, какого-нибудь высшего существа, не помню, да  в  данном  случае  это  не
играет роли. ‚ажно только вот что: статуЯ эта завешена, и  видеть  ее  могут
только жрецы, и то в день посвЯщениЯ, и вот  если  они  выдержат  лицезрение
бога, то они и сами станут как боги. ’ак по крайней мере им обещают. Ќо  тут
есть  загвоздка:  во-первых,  это  последний   искус,   и   к   нему   нужно
подготавливатьсЯ   целыми   годами,   постом,   воздержанием,    непрерывным
самоусовершенствованием, ну и так далее в том же духе, во-вторых,  -  и  вот
это самое главное! - и после этого только весьма немногие могут посмотреть в
лицо бога. Ђ дальше сюжет разворачиваетсЯ так: перед героем стихотворениЯ  в
день его посвЯщениЯ скинули покрывало с ниши, где находилась  статуЯ,  и  он
сошел с ума. Ћтчего? ‚сЯ штука-то в том, что и автор  этого  не  разъЯснЯет.
Џросто посмотрел, сошел с ума - и только. ‘прашиваетсЯ: что  же  он  увидел,
таЯщеесЯ под этим покрывалом? Ќикто этого не знает. Ќо сказать вам,  ‚ойцик,
сейчас - что? Ќичего под ним не было! ѓолаЯ и пустаЯ ниша - паутина, мокрицы
и мышиный помет. Ќеплохо задумано? Ћтдерни и любуйсЯ этой черной дырой.  Ћна
и есть истина. џсно, что те встревоженные  дурачки,  что  готовЯтсЯ  увидеть
что-то, не выдерживают  этого  чистого  ничто.  Ќо  Я-то,  освобожденный  от
жалости и чувства добра и совести, Я-то выдержу! џ смело смотрю в лицо  этой
черной дыре и благодарю, что  в  ней  нет  ничего,  кроме  мышиного  помета!
‡наете, единственное, что мне нравитсЯ в евангелии, - это то, что •ристос не
ответил Џилату на его вопрос, что есть  истина.  Ќо  вот  Я  бы  ответил,  и
правильно ответил. Ѓыла ѓерманиЯ монархией, стала ѓерманиЯ республикой, была
ѓерманиЯ республикой, снова стала ѓерманиЯ монархией, а потом  не  будет  ни
ѓермании, ни монархии, ни республики, а будет все та же чернаЯ дыра.  ‚от  и
все.  Ќу,  посудите  сами:  из-за  чего  тут  кричать,  страдать,   истекать
чернилами, слюной или кровью, сходить с ума  и  закончить  чем  же?  ’ой  же
дыркой. Ђ не лучше ли прЯмо...
     - ‹адно, - сказал ‚ойцик. - џ ведь знаю, к  чему  вы  говорите  о  Яме.
‘ейчас вы мне предложите жизнь в обмен на какую-нибудь пакость.
     Љурцер отставил бронзовый лотос, встал из-за стола, подошел  и  положил
ему руку на плечо.
     - ‚ы правы. ‚от Я предлагаю ее вам, эту  чудесную  пакостную  жизнь.  €
неужели вы будете так глупы, что не возьмете ее из моих рук, хотЯ бы ради...
     - ђади чего? - спросил ‚ойцик. - ђади той черной дыры,  дальше  которой
вы ничего не видите? Ќет, не воспользуюсь,  да  притом  и  разговор-то  этот
пустой, все равно вы менЯ обманете.
     Љурцер посмотрел ему в глаза пристально,  ласково,  открыто  и  все  не
спускал руку с его плеча.
     - Ќо вы же сами понимаете - тогда мне вас будет незачем обманывать! Њне
очень хотелось бы пощадить вас. ‘мотрите - четверть часа Я потратил  на  то,
чтобы убедить, что передо мной нечего  поднимать  хвост  трубой  и  выгибать
спину, но неужели это все-таки не удастсЯ, неужели вас так заела фраза,  что
вы в самом деле видите...
     ‚ойцик резким движением плеча попыталсЯ сбросить его руку.
     - ‚ижу что-нибудь дальше вашей дырки? Ђ представьте  себе,  вижу,  вижу
город солнца!
     - Ќу и скоро вы его думаете построить в ѓермании? - усмехнулсЯ Љурцер.
     ‚ойцик задумчиво покачал головой.
     - Ќет, до этого еще далеко, Љурцер. ќто - когда вас не будет. Ќо  разве
вы не видите, что вы настолько обречены, что вам и  бежать-то  некуда,  что,
заключаЯ в концлагерь целые страны и народы, вы блокировали ими сами себЯ  и
сидите сейчас, как скорпионы, в огненном  кольце?  ‚ы  сами  построили  себе
тюрьму, сами сели в нее и сами создали своих  тюремщиков,  поэтому  за  вашу
участь Я спокоен. Џосле того как вы менЯ расстрелЯете...
     Љурцер  резко  оторвал  руку  от  его  плеча,  весь  переменилсЯ:  лицо
отвердело, глаза прищурились; он стоЯл, выпрЯмившись во весь рост, твердо  и
свободно, сверху вниз смотрЯ в лицо ‚ойцика.
     - ђасстрелЯем? - спросил  он  дрожащим  голосом,  в  котором  слышалась
бесконечнаЯ ненависть. - ‚от в этом-то вы как раз и ошиблись! Ќет, мы не так
просты, как вы думаете. Њы вам такой сюрприз приготовили, что у вас глаза на
лоб полезут! Ќе расстрелЯем, а  просто  кинем  живым  в  Яму.  ‚ыведем  двух
арестованных, заставим их копать  могилу,  а  потом  положим  вас,  крикнем:
"‡асыпайте!" € они засыплют вас, Љарл ‚ойцик! Ђга! Џобледнели? Ќе  нравитсЯ?
‚ы что же, думали и правда отделатьсЯ  пулей  в  затылок,  безболезненной  и
легкой смертью? Ћбмануть и тут?  Ќет,  не  рассчитали,  мы  не  такие,  Љарл
‚ойцик! € если вы сами же...
     - ‚от вы мне сейчас опЯть предложите жизнь.
     - ‚ы правы! - твердо ответил Љурцер. - Џоследний раз  Я  вам  предлагаю
ее. …сли вы согласитесь, сейчас же из  этого  кабинета  Я  отпускаю  вас  на
свободу. ‚думайтесь в эти слова. “ менЯ есть  власть  на  это.  Ћтпускаю  на
свободу! Џонимаете? ‘ам  довожу  вас  до  двери,  открываю  ее,  говорю  "до
свиданиЯ" и навсегда ухожу. €дите куда угодно,  служите  кому  хотите,  хоть
опЯть тому же человеческому разуму, ну, словом, делайте все, что хотите,  мы
навсегда отступаем от вас.
     -  Ќу  а  взамен?  -  спросил   ‚ойцик   обычным   тоном,   но   хорошо
натренированный глаз Љурцера заметил, как весь он осел и обмЯк.
     - ‚замен? - забеспокоилсЯ Љурцер. - „а, Ѓоже мой, ничего нового, то  же
самое, о чем мы уже однажды так бесплодно договаривались. Ќу,  прежде  всего
вы, конечно, точно назовете... „а ладно, длЯ этого уж мы  позовем  ѓарднера.
Ћн расскажет все по порЯдку, а потом Я вам дам денег, новый паспорт. Љак раз
все лежит здесь, в столе. ‚озьму с вас расписку...
     ‚ойцик не отвечал. ‘идел, безвольно склонив голову, и о чем-то думал.
     - ‚ы слышите менЯ? - повысил голос Љурцер. - Ѓеру с вас расписку.
     - ‹адно, - сказал ‚ойцик вдруг, - Я согласен. ‘нимайте наручники.
     Љурцер вздрогнул и с минуту молча рассматривал его лицо.
     - ђазвЯжите мне руки, - повторил ‚ойцик.
     - Ќет, вы согласны? - начал Љурцер голосом, в котором он не смог скрыть
ни удивлениЯ, ни недоверчивости. - Ќо постойте, вы понимаете ли...
     - Ѓудьте спокойны,  понимаю,  -  криво  усмехнулсЯ  ‚ойцик.  -  ‘нимите
наручники.
     Ќаступило долгое мочание. Љурцер сидел, положив на  стол  обе  руки,  и
смотрел на ‚ойцика.
     - ‚ы опЯть играете, - сказал он убежденно.
     - ѓосподи, как все это скучно! - сказал с раздражением  ‚ойцик.  -  Ќу,
чего же вы хотите, зачем тогда весь этот разговор? ‡овите  своих  солдат,  и
давайте покончим с этим делом.
     - ’ак вы верно согласны? - все еще колеблЯсь в решении, спросил Љурцер.
     - ‘волочь! - вдруг заорал ‚ойцик и резко соскочил с кресла. - Ќу  чего,
чего ты хочешь? „а, да, Я согласилсЯ, Я боюсь  этой  Ямы,  Я  знаю,  сколько
живут погребенные заживо, и не могу, не могу этого вынести! џ  знаю,  что  и
тут ты менЯ обманешь, не  отпустишь,  а  пристрелишь  попусту.  Ќу,  пускай,
пускай! - Ћн, как в бреду, металсЯ по стулу. - џ поддалсЯ, ослаб, испугалсЯ.
Џредал, предал! џма, Яма, Яма! ‚от чего Я не могу вынести. …сли бы  ты  менЯ
выпустил действительно, Я сам повесилсЯ бы, но эта Яма...  Ћх,  до  чего  же
подл человек, до чего же подл! Џетли не испугалсЯ, топора не испугалсЯ, пули
не испугалсЯ, а Ямы... - Ћн вдруг слепо рванулсЯ на Љурцера. - Ќу, закапывай
же, закапывай менЯ, сволочь!..
     ѓолос у него оборвалсЯ, и он задохсЯ, сотрЯсаЯсь и хрипЯ.
     ’огда Љурцер подошел  к  нему,  вынул  из  кармана  ключ,  быстро  снЯл
наручники и швырнул их на пол. ЏадаЯ, они так противно звЯкнули, что он даже
вздрогнул и лицо его перекосилось.
     - —ерт! Ќервы...
     ‚ойцик покачнулсЯ, накренилсЯ на бок и  упал  бы,  если  бы  Љурцер  не
удержал его за плечи.
     „ержа его так крепко и бережно, он почувствовал, что в его руках  висит
уже наполовину неживое тело, с вЯлой, бессильной мускулатурой.
     € это никак не удивило его. Ћн теоретически знал и верил в это,  как  в
общее правило, что такой момент бывает у каждого, попавшего в его руки. Ќадо
только знать, когда это  наступит.  Ћн  верил  далее,  что  такое  состоЯние
наступает совершенно неожиданно, как  раз  тогда,  когда  его  и  ожидать-то
невозможно, длитсЯ иногда очень недолго - меньше часа порой, - и вот  тут-то
и нужно воспользоватьсЯ. ‘мутно он понимал, в чем тут дело: человек  падает,
как червЯк, раздавленный собственной силой, и потому чем дольше и упорнее он
сопротивлЯлсЯ до этого, тем глубже и полнее может быть  его  падение.  Ќо  в
том-то и дело, что он не  мог  ни  вызвать  такое  состоЯние  сам,  ни  даже
угадать, когда оно наступит.
     ‘ ‚ойциком ему повезло.  €  так  неожиданно,  что  он  сам  растерЯлсЯ.
Џодумать только, какой нос он натЯнет ѓарднеру и всем бравым молодцам из его
ведомства! Ќо надо спешить.
     € он стал спешить - снЯл его со стула, подвел к  столу,  усадил  и  сам
нагнулсЯ над ним.
     ‚ойцик  расползалсЯ  по  креслу,  безвольный  и  мЯгкий,  как   медуза,
выброшеннаЯ на песок.
     Љурцер положил перед ним лист бумаги, сунул ручку, - пальцы  все  времЯ
разжимались, и ручка выскальзывала из них, - и сказал:
     - Џишите!..
     ‚ойцик поднЯл голову и тускло, даже не узнаваЯ, может быть, взглЯнул на
него; в больших черных глазах, обыкновенно насмешливых, Ярких и очень живых,
а теперь словно подернутых матовой пленкой, блеснул,  как  огонь  под  слоем
золы, неЯсный луч разумениЯ, но именно только блеснул и сейчас же погас.
     - Џишите! - повторил Љурцер  и  начал  диктовать:  -  "„ано  начальнику
второго  отдела  государственной  тайной  полиции,  -   далее   шло   точное
наименование, - полковнику €оганну ѓарднеру в том, что мной,  -  здесь  было
оставлено пустое место длЯ внесениЯ после точной даты,  -  агентом  того  же
отдела..."
     ‚ойцик автоматически водил ручкой, а когда чернила кончились,  все-таки
продолжал царапать бумагу уже сухим пером.
     Љурцер вынул у него ручку и наклонилсЯ над бронзовым лотосом.
     Џоследнее, что он увидел, и был этот тусклый, тЯжелый цветок  с  темной
сердцевиной. —то произошло вслед за этим, он так и не понЯл, но  вдруг  этот
цветок косо метнулсЯ по столу и пропал из глаз.
     ’онкаЯ, крепкаЯ рука схватила его, поднЯла, и Љурцер почувствовал почти
одновременно страшное сотрЯсение.  ЋслеплЯюще  белое,  как  вспышка  магниЯ,
горЯчее сиЯние вспыхнуло перед самым его лицом и погасло. Ћн попЯтилсЯ, ноги
его дрогнули в коленЯх, он сел, ронЯЯ по пути бронзовые безделушки  и  успев
испустить что-то похожее на крик.
     € вторично, на какую-то терцию секунды, вспыхнуло то же  белое  горЯчее
сиЯние, постоЯло  перед  глазами  и  исчезло  с  грохотом,  оставлЯЯ  его  в
совершенной темноте.
     Ѓоли он так и  не  почувствовал,  разве  только  сотрЯсение  от  удара;
последнее, что он осознал, - это то, что  его  поднЯли  вверх  и  он  летит,
летит, расплываЯсь и таЯ в воздухе.
     € он действительно полетел.
     ‚бежавший на крик солдат, дежурЯщий в коридоре, остановилсЯ, увидев  на
низком подоконнике двух человек, из которых один, с тЯжелым, четырехугольным
лицом, прыгающей челюстью, держал, прижимал к груди, другого,  который,  как
чехол, висел у  него  на  руках.  —еловек  этот  взглЯнул  на  перепуганного
солдата, усмехнулсЯ ему и,  прежде  чем  тот  сумел  что-нибудь  сообразить,
подбежать к нему, крикнуть на помощь, даже попросту испугатьсЯ,  наклонилсЯ,
посмотрел  вниз,  толкнул  за  окно  тело,   которое   держал,   и   сам   с
профессиональной ловкостью  хорошо  натренированного  пловца  ухнул,  как  в
глубокую воду, в пЯтиэтажную пропасть.
     ’огда солдат ринулсЯ в кабинет, но подбежал сперва к тому месту, где на
полу валЯлсЯ бронзовый лотос, а кругом него плыла и растекалась темнаЯ  лужа
крови. Ћн ошалело сунул в нее руку, и пальцы его стали фиолетовыми. ќто была
не кровь, а чернила.
     "ќтим он и ударил его", - подумал солдат, рассматриваЯ бронзовый  лотос
и не смеЯ до него дотронутьсЯ.
     Ђ в кабинет уже со всех этажей сбегались люди.
 
     ‡а час до этого из подъезда дома, принадлежавшего  раньше  акционерному
обществу "Ћриенталь", а теперь занЯтого гестапо, вышел маленький, худенький,
почти совсем лысый человечек, в сером плаще, новом, но уже сильно помЯтом.
     ЋстановилсЯ,  поглЯдел  направо,  поглЯдел  налево,  поднЯл  маленькую,
тонкую ручку с костлЯвыми пальцами, провел ею по голове и  быстро  пошел  по
улице.
     Ћдет он был небрежно. ѓалстука,  например,  не  было  вовсе.  —еловечек
остановилсЯ, нащупал свой воротничок - движениЯ его были быстры и порывисты,
- оторвал и, даже не поглЯдев, бросил тут же, на улице. Џотом пошел дальше.
     € около зданиЯ €нститута предыстории, куда  он  уже  хотел  зайти,  его
остановила какаЯ-то женщина.
     Ѓыла она молода и очень  красива,  с  натурально  тонкими  и  правильно
вычерченными бровЯми, с тЯжелыми черными ресницами, которые делали  ее  веки
похожими на двух больших пугливых бабочек, готовых вот-вот вспорхнуть.
     - Ѓоже мой! - сказала  эта  женщина,  всплеснув  руками,  и  жест  был,
несомненно, искренний. - ‚ы ли это, ѓанка? џ просто не верю своим глазам.
     ѓанка остановилсЯ и серьезно  посмотрел  на  ее  радостное,  изумленное
лицо.
     - џ, госпожа ‹анэ, - ответил он  негромко,  -  Я  самый,  от  пЯток  до
кончика носа.
     - Ѓоже мой, Ѓоже мой!  -  повторила  женщина  и  вдруг  тихо  и  быстро
спросила: - ќто все из-за того бронзового лотоса,  который  госпожа  Њезонье
подарила ѓарднеру? ‚ы еще на него наскочили с кулаками: "Ѓандит, мародер! "-
и когда мне €оганн рассказал об этом,  Я  так  и  решила:  "…го  обЯзательно
арестуют". - Ћни уже шли по двору института. - Ќо вы так  переменились,  так
ужасно переменились!  ‚оображаю,  что  вы  только  пережили.  Ќо  вы  все  -
понимаете, все - обЯзаны мне рассказать. Ђх, как досадно, что €оганна нет  в
городе!
     - Ђ где он? - даже остановилсЯ ѓанка.
     - Ћн поехал к профессору Њезонье... Ђх, если б вы только знали, что тут
происходит! „а ведь вы, положим, ничего не знаете. “ нас тут куча  новостей.
‚о-первых, Љурцер сказал... „а! ‚ы ведь не знаете,  кто  такой  Љурцер,  вам
надо все сначала... Ќо как вы переменились, как переменились, ѓанка!  -  Ћна
уже поднималась по лестнице. - ‡начит, все получилось из-за  этой  проклЯтой
чернильницы? џ была права?
     - Џравы, сударынЯ,  правы,  -  ответил,  снимаЯ  шлЯпу,  ѓанка,  -  все
исключительно заварилось из-за этой чернильницы. ’олько из-за нее одной!
 
 
         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ  * 
 
                                   ‘ледит внимательный незримый соглЯдатай 
                                   ‡а теми, в чьих очах нет Ярости заклЯтой, 
                                   Њушиный слух повсюду стережет - 
                                   Ќе выдаст ли души неосторожный рот. 
                   
                                                            Ђгриппа д'Ћбинье 
 
                                ѓлава перваЯ 
 
     - „орогой мой, Я не учу вас, но Я хочу, чтобы вы учли одно: все, что вы
теперь мне скажете, менЯ интересует сравнительно очень мало. џ знаю  одно  -
вы допустили грандиознейшую ошибку: ‚ойцик убил Љурцера. ‚от это  факт,  что
бы вы мне теперь ни говорили.
     Ќо ѓарднер, к слову сказать, и не говорил ничего.
     Ћн сидел в кресле и курил. ЋкруглЯЯ губы и ровными,  сильными  толчками
выталкивал синие аккуратные кольца. ‹ицо его было  невозмутимо  и  замкнуто.
‚идимо, он чувствовал, что его позиции достаточны тверды. €,  наверное,  оно
так и было.
     Љарлик посмотрел на него.
     ѓарднер  мЯгко,  гибко  наклонилсЯ  и  аккуратно   положил   окурок   в
пепельницу. Џотом опЯть устало откинулсЯ на спинку кресла.
     - Њне сейчас, мой высокий коллега, говорить вам уже нечего,  -  ответил
он жестко и вежливо. - ‚се, что Я мог сказать, Я  уже  сказал.  Џомните  наш
разговор втроем на квартире господина Љурцера? Ќе  правда  ли,  мои  позиции
тогда были очень определенны? Ќо они вам показались  почему-то  недостаточно
принципиальными, не соответствующими тем высоким задачам, которые  поставила
историЯ перед господином Љурцером. Ќу и  что  же,  Я  человек  маленький,  Я
остерегал вас, вы менЯ не слушали. Ќу вот и случилось. ’еперь  мне  остаетсЯ
повторЯть за вами по иллеру: "џ сделал свое дело".
     Џомолчали. Џокурили. Џосмотрели друг на друга.
     - ‚ы мужественный человек, господин ѓарднер, - похвалил карлик.
     - џ, кроме того, еще и справедливый человек, - напомнил ѓарднер.
     € тут карлик уже  ничего  не  ответил,  только  подвинул  к  себе  лист
рапорта.
     - „урацкий слог, - сказал он недовольно. - Љто же это  так  пишет?  ‚от
слушайте: "ќто обстоЯтельство (то есть, очевидно, то, что Љурцера  оглушили,
- поЯснил он  от  себЯ)  благоприЯтствовало  тому,  что  смерть  последовала
моментально". „а, неплохаЯ благоприЯтность. Ќе дай Ѓог нам с вами такую. Љак
вы думаете, коллега?
     - ‚о всЯком случае, это все, что мы узнали, - ответил ѓарднер  холодно.
- Џодробнее спросить не у кого. €з обоих получились лепешки.
     - ‡начит, так, - подытожил карлик, - Љурцер не кричал, из  кабинета  не
выходил, но  вдруг  что-то  случаетсЯ  -  и  вот  он  лежит  на  мостовой  с
размозженным черепом. —то же такое случилось?
     ѓарднер с едва заметной, но недоброй улыбочкой пожал плечами.
     - „опрос, - ответил он  очень  коротко,  Явно  показываЯ,  что  мог  бы
сказать по этому поводу и больше.
     - •орошо, допрос. Ќо вот руки ‚ойцика были в наручниках, как  же  он  в
таком случае сумел их сбросить?
     ѓарднер  не  отвечал.  Ћн  улыбалсЯ  все  шире,  все  безмЯтежнее.  ‚от
попробуй-ка придерись к нему, когда он все предусмотрел, даже наручники и те
не забыл надеть...
     - џ ведь вас спрашиваю? - повысил голос карлик.
     - Ќу а что Я вам могу ответить? Ћни же  остались  вдвоем  -  Љурцер  за
столом и  ‚ойцик  на  другом  конце  комнаты,  в  наручниках.  ’еперь  прошу
заметить, у Љурцера был в  кармане  парабеллум.  ’ак  вот,  этот  парабеллум
оказалсЯ незарЯженным. € не то что он использовал патроны, нет, с таким он и
приехал из дома. Ќу, впрочем, кто мне  ответит  за  это,  Я  знаю...  ’еперь
наручники. Ћни валЯлись на ковре, под стулом. ‡начит, снЯл их с ‚ойцика  сам
наш высокий коллега. ‡ачем? Ќа полу же валЯлась и  моЯ  чернильница  в  виде
лотоса. ЏриходитсЯ думать, что ею ‚ойцик, как  только  у  него  освободились
руки, оглушил моего высокого начальника. Ќо ведь, повторЯю, расстоЯние между
ними равнЯлось доброму десЯтку метров, и при этом условии,  кажетсЯ,  должна
была  быть  борьба.  Ѓорьбы  не  было.  Ќевольно  приходитсЯ,  стало   быть,
допустить, что начальник сам посадил  ‚ойцика  за  стол,  сам  снЯл  с  него
наручники. ‡ачем? Ќу, чтобы ‚ойцик написал ему что-то. ќто все понЯтно?
     Љарлик кивнул головой.
     - Љонечно, это бред, - продолжал ѓарднер, - ничего ‚ойцик писать ему не
собиралсЯ. Љоллега Љурцер оказалсЯ  грубо  обманутым.  ЌельзЯ  было  снимать
наручники с преступника, нельзЯ было его  подпускать  к  столу,  ни  в  коем
случае нельзЯ было его подпускать к чернильнице, если  она  весит  с  добрый
килограмм и служит отличным ударным орудием. ЏриступаЯ к допросу, надо  было
осмотреть и зарЯдить револьвер и вообще уЯснить себе, с кем ты имеешь  дело.
—то  же,  за  такие  ошибки  только  и  платЯтсЯ   жизнью.   Њы,   например,
профессионалы, такую роскошь допустить себе не можем. Ђ  попал  начальник  в
эту ловушку потому... - он не докончил.
     - Ќу, ну? -  подстегнул  его  карлик.  -  џ  слушаю!  Ћн  отлично  знал
психическую конституцию этого простого, энергичного, совершенно законченного
беспринципного человека. Ќикаких рецептов спасениЯ человечества он, ѓарднер,
не выдумывал. ‘амым коротким путем всегда считал прЯмой путь. Ђ прЯмой  путь
был у него символом убийства. Ћн приходил, когда  его  звали,  убивал,  жег,
смешивал с землей, а приказали бы ему - он и место это еще перепахал бы.  Ќо
производил все это с той потрЯсающей бесчувственностью, котораЯ сделала  его
имЯ почти символическим. Ћн и был символом усмирителЯ. ‚  нем  отсутствовали
не только жалость, страх за содеЯнное, чувство ответственности  перед  своей
совестью, но  даже  элементарный  здравый  смысл,  а  его-то  Љурцер  всегда
чувствовал очень чутко и Ясно. €  в  то  же  времЯ  карлик  понимал,  почему
ѓарднер считает длЯ себЯ возможным презирать Љурцера. ‚от он уж  не  вылетел
бы  из  окна  собственного  кабинета,  он  не  валЯлсЯ  бы  перед  солдатами
караульного батальона с размозженным черепом. Њертв-то не он.
     Љарлик подошел и положил ему руку на плечо.
     - Ќу, ну, господин  ѓарднер,  говорите,  голубчик,  говорите!  ‚ас  мне
особенно интересно послушать. џ знаю, у вас есть свое мнение.
     ѓарднер глубоко вздохнул.
     - „а нет, - ответил он тускло, - что же Я тут могу сказать?  ‚о-первых,
по моему мнению, следует всегда самому чистить и зарЯжать  револьвер,  а  не
доверЯть это каждому старому  идиоту.  “ж  что-что,  а  свое  оружие  должен
держать в порЯдке ты сам. Љак-нибудь наступит такой  час,  когда  только  от
этого и будет зависеть твоЯ жизнь. ќто  раз.  ‚торое:  наш  высокий  коллега
слишком уж перемудрил, уж так он тонко хотел подойти к ‚ойцику,  что  тот  и
оценить это не сумел. “ж слишком, видимо, не терпелось Љурцеру  утереть  нос
нам,  практическим  работникам,  тем  маленьким  людЯм,  которые,  как  псы,
охранЯют жизнь и благополучие как его, так и...
     ’ут он что-то замешкалсЯ.
     "’ак и твою", - прочел карлик неоконченную часть фразы. Ћн посмотрел на
него. ѓарднер сидел корректный, хорошо сложенный, в ладном штатском костюме.
Љарлик только сейчас и обратил внимание на то, что  костюм  этот  был  легко
мысленного светло-сиреневого цвета, что, кроме  того,  сегоднЯ  на  ѓарднере
были и хрустЯщаЯ, ломкаЯ  кремоваЯ  сорочка  и  пышный,  Яркий  галстук.  Ћн
скользнул взглЯдом по широким плечам его, задержалсЯ немного на кистЯх рук и
даже не особенно как-то удивилсЯ,  когда  заметил,  что  пальцы  у  ѓарднера
длинные и тонкие, с овальными розовыми  ногтЯми  и  серебристыми  лунками  у
корней, что называетсЯ музыкальные пальцы. Ќеужели он  еще  играет?  Ђ  ведь
интересно было бы в свободное времЯ поговорить с ним  о  музыке!  "ЃойсЯ  не
любЯщей музыки твари", - сказал кто-то, експир  или  ѓейне.  ќта-то  тварь,
кажетсЯ, музыку любит...
     € вдруг что-то большое и страшное, хотЯ и очень туманное, прошло  перед
карликом. Ћн смутно подумал,  во-первых,  о  черных  индийских  кобрах,  что
вылезают на свист дудочки из плетеной корзины факира, затем,  вглЯдываЯсь  в
свежее,  розовое  лицо  ѓарднера,  вспомнил  читанное  где-то  о  том,   как
музыкальны большие Ядовитые пауки. € акулы, кажетсЯ, тоже  долго  плывут  за
кораблем, если на нем играют на роЯле. "—то ж, и этот, верно, тоже играет на
роЯле. Ђ может быть, и на скрипке? Њожет быть, и на скрипке".
     ѓарднер сказал:
     - ‚идите ли, Я смотрю так. ‚от передо мной такаЯ  крупнаЯ  политическаЯ
фигура, как ‚ойцик. Ћн попалсЯ глупо и случайно,  как  уличнаЯ  торговка  во
времЯ облавы. —то же, это иногда случаетсЯ и у них. —еловек этот очень много
знает. ‡начит, надо приложить все усилиЯ, чтобы расколоть его.
     - Љак? - наклонилсЯ  с  кресла  карлик.  Ћн  знал  это  слово  из  арго
берлинских воров и бандитов, но сейчас оно  прозвучало  совершенно  дико.  -
—то, вы говорите, надо сделать?.. џ не понЯл вас... повторите.
     - ђасколоть, расколоть! - спокойно и не объЯснЯЯ, как что-то известное,
повторил ѓарднер. - џ говорю,  надо  его  расколоть.  ‚от  ‚ойцика  берут  и
раскалывают. Ќад  ним  работают  умелые  руки,  мои  руки,  -  сказал  он  с
благодушной и чуть конфузливой улыбкой, и карлик опЯть  быстро  взглЯнул  на
его длинные, овальные, сиЯющие ногти с серебристыми лунками. - Ќо ничего  не
выходит. ‡начит, что ж? - он пожал плечами.  -  Љонец!  Ћ  чем  же  еще  тут
говорить! ‚ывести его во двор, да и... - он махнул рукой.
     - € только? - наивно спросил карлик, поднимаЯ брови.  …му  вспомнилось,
что они с Љурцером еще недавно говорили об этом почти таким же Языком.
     ѓарднер пожал плечами и ничего не ответил.
     Ќесколько  мгновений  карлик,  сохранЯЯ  ту  же   благодушную,   но   и
презрительную улыбку, продолжал молча смотреть ему в лицо.
     "‹акированные ногти, - подумал он и вздохнул. - —то же делать? ‚  конце
концов, сейчас-то прав он".
     - ’ак вот, ѓарднер, - сказал уродец, - этот  разговор  мы  отложим.  Ќо
теперь у менЯ к вам просьба. ђаз Љурцера нет, в имение придетсЯ выехать вам.
ќто недалеко, километров сорок.  -  Ћн  помолчал.  -  џ  даю  вам,  конечно,
кое-какие инструкции, но через два днЯ и Я там буду. ‚ы сами понимаете,  что
надо что-то делать. ‚едь самое главное - не оставлЯть дом пустым.  Ћ  смерти
Љурцера говорить им пока не надо. - Ћн подошел к окну. - € погода хорошаЯ, -
сказал он умиленно. - ‚он, слышите, птички поют.
     - •орошо, - любезно и легко согласилсЯ ѓарднер, но так, как будто бы он
мог и отказатьсЯ. - џ и сам думал поехать туда. Љурцер мне сказал, что  там,
по дороге, на него было покушение. Ќадо поехать и посмотреть, что и  как.  џ
сказал, что деревню эту, пожалуй,  придетсЯ  ликвидировать  в  показательном
порЯдке. € Љурцер не возражал. џ уже заказал автомобиль.
     - Џойдемте ко мне, - сказал карлик и вздохнул. - џ вам покажу кое-какие
докладные Љурцера. €, кстати, Я не понЯл: что вы там говорили  насчет  этого
незарЯженного револьвера? Љто виноват?
     - џ говорил только, что учту особо, - уклончиво ответил ѓарднер. - „ело
слишком мелкое, чтобы вы в него вмешивались, мой высокий коллега.
     "Ђх, сволочь, сволочь! - подумал карлик. - Љак он ловко показывает мне,
что Я уже работаю по его ведомству! Ќу, подожди..."
     € тут он любезно кивнул  головой  и  улыбнулсЯ  одной  из  самых  своих
благосклонных и очаровательных улыбок, совсем как длЯ фотообъектива.
 
     Љак только ѓарднер приехал, он сразу  же  поставил  себЯ  на  хозЯйскую
ногу. Ћн им покажет, как нужно работать. Џодумать - возитьсЯ чуть не месЯц и
так ничего и не получить! ‹анэ и ѓанка были ему неинтересны, зато Ѓенцинг...
ѓарднер встретил его в саду, снЯл шлЯпу и раскланЯлсЯ преувеличенно вежливо,
потом прошел в комнату Љурцера, в ту самую,  что  служила  ему  приемной,  и
вызвал ‹анэ.
     ‹анэ пришел и встал на пороге.
     - ‘лушайте, дорогой, - сказал ѓарднер любезно, оглЯдываЯ его с  ног  до
головы, - что, собственно говорЯ, у вас тут делаетсЯ? Ќичего не поймешь. ‚от
хочу пройти к профессору - засвидетельствовать свое почтение,  спросить,  не
нужно ли чего.  ’кнулсЯ  -  дверь  заперта.  ‘тучу.  ‚друг  откуда-то  снизу
поЯвлЯетсЯ мадам Њезонье с ужасным лицом и делает мне какие-то спиритические
знаки - не то "иди сюда", не  то  "уходи".  Џришлось  бежать.  ‚  чем  дело,
наконец?
     ‹анэ стоЯл перед  ним  помЯтый,  осунувшийсЯ,  с  нехорошим,  землистым
лицом.
     - Џрофессору очень плохо, - сказал он тихо и беспомощно улыбнулсЯ. - Ћн
не только вас не пускает, к семье он из кабинета не выходит уже третий день.
     - Ћго! - словно похвалил кого-то ѓарднер. - ‘тойкий  старик?  Ђ?  Ќу  а
еду, что же, ему туда носЯт?
     - ’уда и кушать носЯт, - оцепенело ответил  ‹анэ.  -  ’олько  Љурта  да
Њарту он к себе и пускает.
     - ќто какой Љурт-то? - прищурилсЯ ѓарднер. - ‘луга  господина  Љурцера,
что ли?
     ‹анэ поднЯл голову и удивленно взглЯнул на ѓарднера.
     - Ќу, - сказал он, - разве же... - и осексЯ.
     - ђазве он пустит к себе Љурцера? Ђх, ‹анэ, ‹анэ, - засмеЯлсЯ  ѓарднер,
- да что вы стоите? ‘адитесь, голубчик! џ  вам  не  профессор,  передо  мной
тЯнутьсЯ не надо. ’ут мы на равных правах, и даже так еще -  Я  в  гостЯх  у
вас. ’ак кто ж такой Љурт?
     - ‘тарый слуга семейства  Љурцеров,  -  сказал  ‹анэ.  -  ‘  господином
полковником он встречалсЯ еще в —ехии. Ћни там вместе в какой-то лаборатории
работали.
     - Ђга, так? - принЯл к сведению ѓарднер. - Љурите?
     - Љурю! - уныло созналсЯ ‹анэ и совсем повесил голову.
     ѓарднер протЯнул ему портсигар.
     - Ќезаменимо по действию на нервную систему, - сказал он машинально.  -
Ћ, да  у  вас  слезы  на  глазах!  Ќе  расстраивайтесь.  „ело-то  чепуховое.
Џодумаешь, профессор нервничает, капризничает, запираетсЯ.  Љонечно,  с  его
характером и в его лета тЯжело ломать себЯ, но... - он пощупал карман. - ‚от
спичек-то у менЯ, оказываетсЯ, и нет. ќх, господин Љурцер, где-то теперь все
ваши  зажигалки?  ‚от  сейчас  попробуем-ка...  Ѓенцинг,  Ѓенцинг!  ЉажетсЯ,
Ѓенцингом зовут?
     - Ѓенцинг! - заорал во все горло ‹анэ и  осексЯ.  Ѓенцинг  вышел  из-за
портьеры и остановилсЯ перед ними. Ћн был одет в строгий черный костюм.
     ѓарднер целую минуту, улыбаЯсь, смотрел на него.
     - ѓосподин Ѓенцинг, - сказал он даже заискивающе, - Я здесь у вас гость
и ничего еще не знаю. ‚от курить  хочу.  ѓде  хранитсЯ  коллекциЯ  зажигалок
вашего хозЯина? “ж будьте любезны...
     ѓосподин Ѓенцинг исчез за портьерой, пришел он через десЯток  секунд  и
молча выложил на стол коробку спичек.
     - ќ, Ѓенцинг! - ѓарднер взЯл спички в руки и засмеЯлсЯ. - ‚он какой вы,
оказываетсЯ... дрессированный! Ќехорошо так скупитьсЯ! - џ же знаю, у вашего
патрона целаЯ коллекциЯ зажигалок,  а  он  мне  приносит  какие-то  паршивые
бельгийские спички.
     - ѓосподин Љурцер не дает своих зажигалок никому.
     - Ђга, - принЯл к сведению ѓарднер.
     - Ћн держитсЯ того мнениЯ, -  продолжал  Ѓенцинг,  -  что  у  кого  нет
порЯдочной зажигалки, тот обходитсЯ спичками, если их ему дают, и благодарит
за них.
     - Ѓенцинг, слуге, у которого нет хозЯина, - ответил с  той  же  доброй,
открытой улыбкой ѓарднер, - не следует слишком  храбритьсЯ.  ѓосподин  ‹анэ,
извините, Я хочу кое-что объЯснить коллеге. ‚ы не оставите нас на секунду?
     ‹анэ  облегченно  вздохнул,  поклонилсЯ  и  вышел.  Ќаступила   тишина.
ЋставшиесЯ смотрели друг на друга.
     - Ѓольше приказаний не будет? - официально спросил Ѓенцинг.
     - Ѓудет, будет, Ѓенцинг, -  добродушно  сказал  ѓарднер.