 человека".  •орошо!
Ќезнакомого! Ќу а где же знакомые тогда были? ‚от  возьмем,  например,  вас!
‚ы, очевидно, считаете себЯ очень близким человеком к профессору? ’ак где же
вы были все эти дни? Ќе мое, конечно,  дело,  но  разрешите  заметить,  ваше
присутствие было бы крайне желательно.
     - џ был в тюрьме, - ответил ѓанка и  вдруг  быстро  вскинул  голову.  -
Љурт, Љурт, вы же все знаете, зачем  вы  притворЯетесь?  Ћн  же  назвал  мою
фамилию!
     Љурт смотрел на него с усмешечкой.
     - ‚от теперь и подумайте, господин ѓанка, что за чушь  вы  говорите!  џ
незнакомый человек, вы сами же так выразились, садовник, вообще  черт  знает
что такое, ведь так? - Ќу, ну?
     - Ќу, так? € он менЯ вызывает затем, чтобы о чем-то поговорить со  мной
наедине, да еще о чем-то таком, что касаетсЯ вас. Ќу, скажите, похоже это на
правду? ‚от вы на его месте поступили бы так?
     - „а, - сказал ѓанка и опустил голову. - Ќо что же мне  теперь  делать,
что делать?
     - Ђ за что вы были в  тюрьме?  -  спросил  Љурт,  подходЯ  к  клетке  и
дотрагиваЯсь до покрывала. - ‚ы давно здесь?
     ѓанка опЯть смотрел на его улыбающеесЯ лицо, на  вздернутый  нос,  лоб,
очень выпуклый, такого, как он считал, - не по ‹афатеру  ли?  -  никогда  не
бывает у умных людей, на маленькие, острые зубы, быстро переводил взглЯд  на
тщательно  расчесанные,  сверкающие  от  какого-то  масла  волосы,   и   ему
становилось все Яснее и Яснее, что ровно ничего существенного  этот  человек
знать не может.
     "Ќо зачем же все-таки вызывал его профессор?" Љурт  смотрел  теперь  на
ѓанку серьезно, неподвижно, прЯмо и как будто что-то соображаЯ.
     - ‘колько Я тут? „а вот около двух недель, сударь.  -  Ћн  еще  немного
подумал. - „а, да, около двух недель. - Ћн вдруг вздохнул. -  Ќехорошие  тут
дела творЯтсЯ, очень нехорошие!
     ѓанка  посмотрел  на  него,  спросил:  "„а,  нехорошие?"  -   и   вдруг
почувствовал испарину и приступ тошноты. Ћн взглЯнул в лицо Љурта, но только
и увидел перед собой это  курносое,  глуповатое  лицо,  с  выпуклым  лбом  и
жирными волосами  -  все  остальное  бежало  мимо  него  сплошным  красочным
потоком.
     "“паду, - понЯл он, хотел опЯть сесть и сейчас же подумал: - ’олько  бы
не на клетку". Џотом у него заскрипело на зубах от  противной  кислоты,  пол
стал как-то боком, ноги вдруг подсеклись, и он тЯжело сел на пол.
     Ћн пришел в себЯ оттого, что ему прикладывали ко лбу трЯпки с  холодной
водой, - он кашлЯнул, слепо провел рукой по голове и  сбросил  трЯпку.  Ћна,
как дохлаЯ лЯгушка, сочно шмЯкнулась на  пол,  и  это  привело  его  в  себЯ
окончательно. Ћн сел и бодро сказал Љурту:
     - “ менЯ немного кружитсЯ голова, нет ли у вас воды?
     Ќо Љурта около него не было, он поискал его  глазами  и  не  нашел.  ‡а
пестрой ширмой звенела посуда и лилась какаЯ-то жидкость.
     "—то он там делает?" - подумал ѓанка и хотел было встать  на  ноги,  но
все предметы опЯть заструились перед  ним,  как  вода,  к  горлу  подкатывал
круглый, скользЯщий шар, он сплюнул и повалилсЯ головой на подушку.
     Љурт вышел из-за  ширмы,  осторожно  несЯ  в  руках  большую  кружку  с
дымЯщейсЯ жидкостью, и поставил ее на стул.
     - ѓолову поднЯть можете? - спросил он коротко.
     - Ќичего, ничего, - забормотал ѓанка, - ничего, Я сейчас...
     Љурт обхватил его руками за плечи, приподнЯл немного и поднес кружку  к
его губам.
     ѓанка хлебнул, обжег Язык  и  замотал  головой.  Џитье  пахло  мЯтой  и
какой-то распаренной травой, а через  все  это  пробивалсЯ  противный  запах
спирта. Љогда он сделал первый глоток, то ему показалось, что  он  проглотил
кусок динамита и вот-вот ему оторвет голову, но Љурт держал кружку около его
губ, и он невольно еще сделал глоток, а потом и еще один.  ЏриЯтнаЯ  теплота
поползла по его телу, и сразу перестало тошнить.
     - Ќу, вот, - сказал Љурт откуда-то издалека, - теперь хоть опЯть вы  на
себЯ стали похожи. ‹ежите только смирно и не  двигайтесь,  а  то  вас  опЯть
начнет тошнить. „олго вы там просидели, в тюрьме-то?
     - џ? ‚ тюрьме? -  спросил  ѓанка.  -  „а  нет,  недолго,  что-то  очень
недолго. Ћколо двух недель. Ђ вот видите, в это времЯ... „а что  ж  Я  около
вас, - снова всполошилсЯ он вдруг. -  Њне  надо  же...  -  он  завозилсЯ  на
подушке.
     - Ќу, вставайте, вставайте, - сказал Љурт добродушно, - посмотрю Я, как
это у вас получитсЯ. Ќу?!
     Ќо ѓанка лежал уже опЯть, закрыв глаза и тЯжело дыша открытым ртом.
     - Ќу, так что же вы не встаете?..  ’о-то!  Ќикуда  вы  и  не  встанете,
никуда не пойдете, да и незачем вам, по правде сказать, ходить. ђазве вы  не
понимаете, что в доме не до вас? Ђ вот что мы лучше сделаем. џ сейчас  лучше
призову к нам ‹анэ...
     - „а, да, - забеспокоилсЯ ѓанка, - ЋбЯзательно ‹анэ! Њне  самому  нужно
было бы сходить за ним, ведь это так  неудобно,  что  вы  пойдете  от  моего
имени.
     - „а лежите, лежите, - твердо сказал Љурт, - сейчас он будет у вас.
     ‹анэ сидел около ѓанки и плакал.
     Џлаток его был уже мокрый, и он комочком положил его на колени.
     Ќесколько раз он начинал было говорить, но,  сказав  два  слова,  махал
рукой и шептал: "Ќет, не могу, никак не могу", -  и  снова  плакал.  Ќаконец
ѓанке это надоело, и он сильно и грубо дернул его за рукав.
     - ‹адно, - сказал он, - будет!
     ‹анэ всхлипывал.
     - Ќу, слышите? џ же  вам  сказал  -  будет!  ђасскажите  мне,  как  это
произошло.
     ‹анэ поднЯл на него красные воспаленные глаза.
     - ќто несчастное письмо, которое заставили нас подписать.
     - Ќу, это Я все знаю, - сказал ѓанка. - ‚ы прочли его профессору?
     - ’ам была и ваша подпись, - сказал ‹анэ, бессознательно  защищаЯсь  от
ѓанки. - Љогда Я показал его профессору, ему стало  совсем  плохо,  он...  -
‹анэ оглЯнулсЯ и, увидев, что Љурта в комнате нет, воровато спросил:  -  ‚ас
били?
     - „а! ’о есть нет! ’о есть да! „а! Ђ, черт! - разозлилсЯ  ѓанка.  ‚рать
ему не хотелось, а правду рассказать он не мог, да и не  понЯл  бы  ее  этот
чувствительный, трусливый и малодушный добрЯк. - ‹адно, обо всем этом после.
Ќу, потом, что было потом? ‚от вы ему показали мою подпись, что было дальше?
     - „а ничего потом не было, - растерЯнно  ответил  ‹анэ  и  остановилсЯ,
словно сам удивлЯЯсь своим словам, - совершенно ничего. Џрофессор заперсЯ  в
своем кабинете, никого не впускал, даже госпожу Њезонье, а потом и умер.
     - ’о есть как умер? ’о есть как это умер? - зарычал на него ѓанка. - ‚ы
подумайте только, что вы говорите!
     Ћн вскочил с кровати, и это оказалось неожиданно легко и просто, голова
у него больше не кружилась, он чувствовал себЯ очень здоровым и помолодевшим
на добрый десЯток лет, всЯ прежнЯЯ сила вернулась к нему  внезапно.  ’олстЯк
этот был совсем не виноват, но, честное слово, он мог бы  разорвать  его  на
куски.
     - Ћтчего это умер? Љак это так: совершенно здоровый человек...
     - Ћн не был здоровым, - устало сказал ‹анэ.  -  ’олько  не  кричите  на
менЯ, пожалуйста, ѓанка, у менЯ и так в голове все перемешалось. Ћх, и зачем
Я написал ему это письмо?
     - Љакое еще письмо? - свирепо спросил ѓанка.
     ‹анэ помолчал, потом сказал:
     - Ћ крысах. ЊаленькаЯ сумчатаЯ крыса хочет жить и приспосабливаетсЯ,  а
вот атлантозавры вымирают. ‡ачем Я ему написал это?
     - —ерт знает что такое! -  сказал  ошалело  ѓанка.  -  ‘умчатые  крысы,
атлантозавры... Ћтчего умер профессор? - закричал он  вдруг.  -  “мер,  умер
отчего? ‚от о чем Я вас спрашиваю! Ќу?
     - Ћт паралича сердца, - мертво ответил ‹анэ, глЯдЯ в угол.
     - Љто это сказал? - ошалело спросил ѓанка.
     - ѓарднер вызывает доктора, - уклончиво ответил ‹анэ, и нижнЯЯ  челюсть
его опЯть дрогнула.
     - ѓарднер? - гневно спросил ѓанка. - џ сегоднЯ же его...
     Ћн не окончил, сел на кровать и стал щипать одеЯло. …го уже трЯсло,  он
знал: поговори он еще пЯть минут с ‹анэ - и тогда он черт  знает  что  может
ему сказать, а именно этого и не следовало делать. "€,  в  конце  концов,  -
подумал он, - как бы ни умер,  но  умер.  ’еперь  это  уже  не  важно.  Ќадо
говорить о чем-нибудь другом".
     - Ђ как ваше здоровье, ѓанка? - уныло спросил ‹анэ.
     …го чувства были очень сложными. Ћн, конечно, тоже не верил, что смерть
произошла  от  паралича  сердца,  но   и   Ярость   ѓанки   показалась   ему
необоснованной и необъЯснимой, а тон, которым тот разговаривал  с  ним,  уже
совершенно неподходЯщим к обстоЯтельствам дела. ‚ самом деле - как он  смеет
кричать? ђазве он сам не подписал эту проклЯтую  декларацию?  Ћго!  Љак  еще
подписал! —уть не первым. —его же он теперь  выходит  из  себЯ,  нервничает,
требует отчета и ответа, интересуетсЯ подробностЯми, ну, словом, ведет  себЯ
так, как будто он совсем не причастен ни к чему? Ќо вместе с тем в  вопросах
ѓанки, в его гневе, в  его  негодующих  криках  и  понукании  была  какаЯ-то
необъЯснимаЯ сила, право спрашивать, и это удерживало ‹анэ  от  того,  чтобы
задать ему прЯмо эти же самые вопросы. Ђ продолжать разговор дальше в том же
тоне было просто невозможно. Љ тому же его мучило воспоминание  о  письме  к
профессору, которое, оказываетсЯ, ни в коем случае  не  следовало  посылать.
”раза же о крысах положительно не  вылезала  у  него  из  головы.  …го  даже
передергивало от жгучего стыда, когда он вспоминал о ней.
     -  ‘умчатаЯ  крыса!  -  вдруг,  забывшись,  выпалил  он.   ‘ейчас   же,
опомнившись, замахал руками, мелко закачал головой и  забормотал:  -  Ќичего
подобного, ничего подобного!
     ѓанка удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
     ‹анэ сидел потный, красный от стыда и ежилсЯ.
     - €дем на улицу, - сказал вдруг ѓанка, -  здесь  не  совсем  удобно.  џ
все-таки  хочу  знать  поподробнее,  как  все  случилось!  €  как  вы  могли
допустить, ‹анэ, где были ваши глаза? - закричал он снова, охваченный  новым
порывом горЯ. - Ѓоже мой, Ѓоже мой, вы виноваты не меньше менЯ.
     "‚от как? - удивилсЯ про себЯ ‹анэ. - ЋказываетсЯ, Я на тебЯ имею право
кричать?" - и смиренно ответил:
     - Ђх, разве Я знаю что-нибудь! Љакие  там  подробности!  -  Ћн  скорбно
махнул рукой. - Ќо вот что менЯ удивлЯет: как вы сумели?..
     - Љак Я сумел пройти сюда? - догадалсЯ ѓанка. Ћн нахмурилсЯ. „а, да, на
этот вопрос следовало  ответить,  ведь  ‹анэ  имел  право  задать  и  другой
подобный же: зачем он пришел сюда? € на это ему тоже пришлось бы ответить. -
„а очень просто. “ менЯ письмо к Љурцеру от ѓарднера. џ должен был ЯвитьсЯ к
нему, но раньше хотел выЯснить обстановку и поговорить с вами.
     - €дите, идите! - сказал быстро ‹анэ с каким-то суеверным даже  ужасом.
- Љурцер-то еще не приехал, а ѓарднер тут. ‘ этим  же  человеком  шутить  не
следует.
     - ‚ы думаете, что у менЯ тоже слабое сердце? - усмехнулсЯ ѓанка.
     - …сли бы у вас было слабое сердце, - хмуро сказал ‹анэ и в первый  раз
посмотрел ѓанке прЯмо в глаза, - вы не  вышли  бы  от  полковника  ѓарднера.
‚идимо, все оказалось в надлежащем порЯдке.
     - „а? - зло ощетинилсЯ ѓанка.
     -  џ  так  полагаю,  что  да,  -  хмуро  сказал  ‹анэ.  -  Ђ  в  смерти
профессора...
     - Ќу? - крикнул ѓанка.
     - Љурцер ни при чем, - докончил  ‹анэ.  -  Џрофессор  оказалсЯ  слишком
последовательным учеником ‘енеки.
     ѓанка посмотрел на ‹анэ. ’олстЯк грустно и даже виновато усмехалсЯ,  но
глаз с ѓанки не спускал. …го лицо изображало страдание, но было  спокойно  и
даже светло.
     - €дите к ѓарднеру, - повторил он настойчиво и дотронулсЯ до его плеча.
- ’от знает больше, чем Я. ‘егоднЯ приедет доктор, и тогда все разъЯснитсЯ.
  
                                ѓлава пЯтаЯ 
  
     - Ђ, летучий голландец, пришел! - приветствовал ѓарднер  ѓанку.  -  Ќу, 
вовремЯ, вовремЯ, ничего не скажу, вовремЯ! Ђ ну-ка, идемте. - Ћн провел его 
в кабинет и широко распахнул двери.  -  ‚от,  полюбуйтесь,  черт  знает  что 
такое! - сказал  он  недовольно,  входЯ  в  комнату.  -  ‘виной  хлев.  ЊенЯ 
интересует, жена что же  смотрела?  -  Ћн  быстро  прошел  к  столу,  поднЯл 
засохшую корку, недоуменно  поднес  ее  к  лицу  положил  обратно,  щелкнул 
пальцами, отрЯхиваЯ их, и повторил: - —ерт знает что!  “жей  развел,  старый 
осел! € жил ведь в таком болоте! џ бы, кажетсЯ, и часа не  выдержал.  ѓанка, 
ну-ка... 
     ѓанка в кабинет не прошел. Ћн стоЯл на пороге, смотрел  на  ѓарднера  и
улыбалсЯ.
     - Ќу, так что же? - обернулсЯ к  нему  ѓарднер.  -  Џопробуем  все-таки
разобратьсЯ в этом хламе. ‚о-первых, где у него тут бумаги?
     “лыбка ѓанки стала шире, определеннее; он  прошел  в  глубину  комнаты,
открыл деревЯнный шифоньер и вытащил тугую кипу бумажных листов.
     - Ђга, - сказал деловито ѓарднер. -  ‚от  оно  самое.  Ђ  ну,  давайте,
давайте сюда!
     Ћн быстро стал перелистывать рукописи и даже фотографические снимки.
     - Ќо это что-то старое, помеченное тридцать девЯтым годом, - черепа  да
кости. Ќа иное он был и неспособен. - Ћн перевернул еще несколько листов.  -
Ћ, вот это другаЯ материЯ! - сказал он.
     ‚ынул акварельный портрет и прищурилсЯ, приглЯдываЯсь.
     ‘ пестрого листка ватманской бумаги улыбалась  красавица.  “  нее  было
круглое лицо, большой  лоб  и  сильно  подчеркнутые  линии  скул.  ‚зглЯд  у
красавицы этой был прЯмой, простой и дикий. •удожнику очень  хорошо  удалось
выражение этой неподвижной  и  спокойной  отчужденности.  ‘разу  можно  было
догадатьсЯ, что вот  этим  взглЯдом,  устремленным  в  пространство,  и  еще
какими-то приемами, тонкими, неуловимыми,  но  создающими  сразу  же  особое
настроение, художник подчеркивал особую задачу этой своей работы.  ‚ероЯтнее
всего то, что красавица эта не была списана с натуры,  что  не  портрет  это
даже, а именно только рисунок. € в то же  времЯ  тонкость  линий,  твердость
карандаша,  а  потом  и  акварель  придавали  этой  картине  вид,   силу   и
достоверность портрета. €  еще  одно  бросалось  в  глаза  -  красный  цвет.
Љрасавица была краснаЯ, как пион. Ћн не был особенно интенсивен, этот  цвет,
и человеческое лицо не делалось от него страшным или смешным.
     - Љрасотка! - повторЯл ѓарднер. - ѓлаза-то, глаза-то какие! ’ак и  съел
бы! Ђ что это он ее словно красными чернилами облил?
     - Ђ это краснаЯ леди, - поЯснил ѓанка и тоже наклонилсЯ над рисунком.
     - •м! - усмехнулсЯ ѓарднер. - —то краснаЯ, то верно, а  вот  что  леди,
то... - Ћн стоЯл, присматриваЯсь. - Џапуаска какаЯ-то!  Ќо  глаза,  глаза...
черт!
     - ‚идите ли, - любезно сказал ѓанка и наклонилсЯ над ѓарднером,  -  это
последнЯЯ находка профессора. Ћн все собиралсЯ опубликовать ее и откладывал.
…е откопали в ‘еверной Ђнглии.
     - ’о есть как? ’акую и откопали? „а кто же зарывает таких  красавиц?  -
Ћн нарочно не понимал ѓанку.
     - „а нет, нет, - мЯгко сказал ѓанка, - не ее, конечно,  а  ее  череп  и
кости.
     - Ђх, кости!  -  разочарованно  протЯнул  ѓарднер.  -  Ќу,  кости  менЯ
интересуют только служебно. € вот по костЯм он  эту  красавицу  и  составил?
ЉраснаЯ-то, краснаЯ почему?  -  захохотал  он  вдруг.  -  ’ак,  длЯ  большей
дикости, что ли?
     - Ќет, - сказал ѓанка, по-прежнему не замечаЯ тона ѓарднера,  -  у  нее
были  красные  кости.  ‚  могилу,  понимаете,  горстЯми  насыпали   какую-то
минеральную краску, особую глину, кажетсЯ. Џри жизни эти люди красили тело в
багровый цвет. Џосле смерти этой женщины они этой же  краской  наполнили  ее
могилу. ЊЯгкие  части  разложились,  ну  а  кости  впитали  этот  порошок  и
окрасились в него. Џрофессор назвал этот склеп "ЉраснаЯ леди".
     - Ђга, - сказал ѓарднер, все еще присматриваЯсь к рисунку, - ну  а  длЯ
чего же понадобилась профессору эта "краснаЯ леди"? Ћн собиралсЯ  что-нибудь
доказать ею?
     - ‚идите ли, - сказал ѓанка, -  в  этом  случае  был  обнаружен  полный
скелет. Ђнтропометрические измерениЯ дали совершенно новую картину. - Ћн  на
минуточку остановилсЯ, но ѓарднер внимательно и неподвижно посмотрел  ему  в
лицо, прошел за стол, отодвинул кресло и сел.
     - „а, да, - сказал он, - новую картину. Љакую же именно?
     - Ћказалось, - сказал ѓанка, - что этот скелет более родствен по своему
строению одной из индийских народностей,  недавно  обнаруженных  на  отрогах
северных ѓималаев, чем любой из европейских.
     - Ђга, - заинтересованно подхватил ѓарднер, -  вот  оно  что?  Ѓлиже  к
индусам? Ђ в это времЯ на территории ѓермании жил... - он щелкнул  пальцами,
припоминаЯ, - ну, какой черт жил там в это времЯ? ‚се забываю его фамилию...
     - ѓейдельбержец, - подсказал ѓанка.
     - Ђга, тот страшный,  с  обезьЯньей  мордой,  что  стоит  в  институте.
‡начит, в …вропе, в частности в ѓермании, жили вот такие уроды, а в €ндии...
- Ћн помолчал, наклонив голову, и о чем-то подумал. - ‡дорово, - сказал  он,
наконец, удовлетворенно. - Љаждому по заслугам. “мный старик...  Ќу  хорошо,
будем смотреть дальше.
     ЋпЯть они раскрывали шкафы, вынимали и клали на стол  кипы  фотографий,
исписанных тетрадок, каких-то вырезок, выписок и протоколов.
     ‚ытащил ѓанка и несколько папок из благородной черной кожи,  с  золотым
тиснением на ней, дипломы и грамоты заграничных  университетов,  академий  и
обществ. ѓарднер и смотреть их не стал, бегло полистал и бросил.
     ‡атем вытащил длинный пергаментный пакет, очень  толстый,  запечатанный
черным сургучом. Ћн был  зачем-то  кресn-накрест  обвЯзан  зеленой  атласной
ленточкой, и ѓарднер сильным движением оборвал ее и бросил. Џотом распечатал
конверт и трЯхнул его. Ќа стол посыпались голубоватые, желтые, фиолетовые  и
просто белые листки. ‚се они были исписаны мельчайшим  игольчатым  почерком.
ѓанка поднЯл с полу упавшую обложку,  в  которую  они  были  уложены  внутри
конверта. "Џисьма моей невесты" - прочитал он вслух.
     ‚ глазах ѓарднера вспыхнул веселый огонек.  Ћн  поднЯл  один  сиреневый
листок и понюхал его.
     - „ухи! - сказал он. - Ђй да старик! Ќу ладно, это все в ту же кучу.
     Ђ ѓанка между тем стоЯл и вглЯдывалсЯ в другой листок, где буквы стоЯли
так тесно, а строчки так близко друг к другу, что и  прочесть-то  его  можно
было не сразу.
     Џисьмо было датировано самыми первыми  годами  нового  века,  и  город,
который стоЯл около даты, ѓанка знал  хорошо.  ќто  был  большой  славЯнский
город, около которого  профессор  обнаружил  своего  нашумевшего  моравского
эоантропа.
     ‚глЯдываЯсь в микроскопические буквы этого неизвестного  ему  девичьего
почерка, в текст, написанный  по-немецки,  он  Ясно  почувствовал,  что  это
писала какаЯ-то его соотечественница. Ѓыло много ошибок,  в  строении  фразы
чувствовалсЯ недостаток слов. Ђ некоторые слова - "милый, дорогой" - и вовсе
были написаны по-чешски. Ћн перевернул листок  и  в  конце  прочел  короткое
чешское имЯ. Џочти машинально он подошел к углу стола,  локтем  бесцеремонно
отодвинул ѓарднера, который бегло просматривал и бросал  с  размаху  в  угол
старые записные книжки, бормоча под нос что-то такое: "‚ огонь, в огонь, это
в огонь!" - и взЯл в руки всю эту кипу.
     Ћн перелистал ее немного и скоро нашел то, что искал.
     ќто была фотографиЯ девушки,  высокой,  русой,  с  длинными  косами,  в
темном простом костюме, который обыкновенно носили курсистки того времени.
     Ћна неподвижно и строго смотрела с  фотографии,  видимо,  пораженнаЯ  и
этим костюмом и важностью момента. Ќо так Ясно угадывалась еще почти детскаЯ
припухлость ее нижней губы, ее Ямочки на подбородке, полнота и розовость щек
- все то, что не вышло на  портрете,  снЯтом  у  дрЯнного  фотографа.  ‚низу
карточки были налЯпаны золотые медали и короны  и  размашистаЯ,  золотаЯ  же
подпись. ѓанка повернул фотографию и задержалсЯ, читаЯ надпись на обороте.
     Џрофессора Њезонье эта девушка звала не "‹еон", а  "‹ев",  и  последние
три строчки она написала по-чешски. "€  он  молчал  об  этом  всю  жизнь!  -
подумал ѓанка. - Ђ в доме  его  жила,  ходила  и  рожала  ему  детей  другаЯ
женщина. ‚сю свою  жизнь  он  никогда  не  произносил  имЯ  этой  девушки...
ѓосподи, Ѓоже мой, как же это так?"
     ѓарднер повернул голову, увидел, что ѓанка держит в  руках  фотографию,
взЯл у него ее, мельком взглЯнул и отбросил в сторону.
     - Ќе люблю толстых, - сказал он машинально. - —то  за  булочница!  ‹ицо
как у мопса. € одета под мужика... Ќу, бросайте, бросайте ее, ѓанка! “ нас с
вами еще дел до черта. Ђ Я к вечеру хочу кончить  хоть  эту  комнату.  -  Ћн
оглЯдел кабинет. -„а, а скажите, пожалуйста,  коллекции-то  свои  он  хранил
здесь?
     - Ќевеста? - спросил ѓанка. Ћн стоЯл, качал головой, улыбалсЯ. - ЃеднаЯ
невеста! Ќикогда он не говорил нам о ней.
     - Ќу, и то сказать, невеста не стоит доброго слова, - ответил ѓарднер и
начал скидывать  сюртук.  -  ’акую  пыль  развел  этот  мухомор,  что  и  не
продохнешь. € хоть бы держал в порЯдке свои окаЯнные бумаги, а то ведь  черт
ногу сломит...
     Ћн с сердцем бросил в угол пакет с газетными вырезками.
     - ѓанка, но что же вы стоите? ‚от тут что-то написано по-латыни,  Я  не
разберу. „авайте-ка прочтем заглавие.
     ѓанка прочел, и ѓарднер бросил  и  этот  оттиск  в  общую  кучу,  затем
подошел к большому застекленному Ящику, где теснились пробирки и  склЯнки  с
химикатами, резко распахнул его и вытащил  с  нижней  полки  большой  черный
Ящик. Ћн поднЯл его и осторожно поставил  на  стол.  Љрышка  на  Ящике  была
закрыта, и он просто сорвал хрупкий замок.
     ‚верху лежал слой нежнейшей белой ваты, и он был  еще  прикрыт  листком
желтой пергаментной бумаги;  под  ней  лежал  второй  Ящик,  из  сверкающего
Японского дерева. Ћн не был заперт, ѓарднер распахнул его и засунул  в  него
руку.
     - Ќу, вот она, - сказал он, обращаЯсь к ѓанке, и высоко поднЯл  круглый
красный череп. - ‡дравствуйте, краснаЯ леди!
 
     ѓанка обомлел. „аже и он не знал, что этот череп хранитсЯ у  профессора
на дому, ибо были у профессора, очевидно, какие-то свои причины прЯтать  его
даже от учеников. ‚прочем, он вообще любил, чтобы результаты  изысканий  его
поЯвлЯлись неожиданно и были ошеломительны даже длЯ самых близких людей. ‚от
поэтому последний раз этот череп года два  тому  назад  демонстрировалсЯ  на
археологическом съезде, а потом пропал где-то в шкафах института. ‡а эти два
года профессор успел изрЯдно поработать над ним. ‚о-первых, череп был покрыт
тонким  слоем  прозрачного  лака,  во-вторых,   основательно   расчищен   от
минеральных  солей,  а  кое-где  по  линии  трещин  скреплен  металлическими
скобочками - так он напоминал бильЯрдный шар.
     - „а, - сказал ѓарднер, - а на портрете-то куда лучше.
     Ћн повертел его во все стороны  и  зачем-то  дунул  в  глазницу.  Џотом
положил на стол, сел в кресло, сложил руки и с минуту  просидел  неподвижно,
думаЯ. Џотом повернулсЯ к ѓанке:
     - Ќу вот, скажите о  той  работе,  что  мы  с  вами  смотрели  сначала.
’ак-таки ничего из нее и не было напечатано?
     - Ќичего, - ответил ѓанка.
     - Ќичего? - спросил ѓарднер с  каким-то  особым  выражением,  значениЯ,
которого ѓанка не понимал.
     ’ут в дверь постучали.
     ѓарднер быстро взЯл газету, накрыл ею череп и только потом сказал:
     - ‚ойдите.
     Ќо это был только ‹анэ. Ћн держал какой-то сверток и сейчас же протЯнул
его ѓарднеру:
     - ‚от, - сказал он.
     ѓанка посмотрел на него. ‹анэ казалсЯ сильно взволнованным,  но,  может
быть, он просто бежал и запыхалсЯ. лЯпы на ‹анэ не было, галстук  сбилсЯ  в
сторону, черное дегтЯрное пЯтно ползло по рукаву.  "ЋпЯть  куда-то  зачем-то
посылали этого дурака. —то он такое принес?"
     - Ќашли? - спросил ѓарднер.
     - ‚от, - повторил ‹анэ.
     - Ћтлично! - похвалил ѓарднер. - Ђ почему у вас такой вид? ѓде были?
     ‹анэ покосилсЯ на ѓанку и что-то  замЯлсЯ.  ѓарднер  посмотрел  на  них
обоих и вдруг засмеЯлсЯ.
     - Ћх, ѓанка, он ведь вас боитсЯ! ‘мотрите, даже  говорить  не  хочет...
—естное слово, боитсЯ. Ќу же, ну же, ‹анэ!
     Ћн уже быстро срывал бумажные листы один за другим со свертка и наконец
бросил на стол черный, обугленный предмет - не  то  камень,  не  то  хлебную
корку, неправильно-сферической формы. ‡атем снЯл газету с "красной  леди"  и
положил на нее и эту обуглившуюсЯ, покоробленную  временем  кость.  ’ак  они
лежали вместе - большой розовый череп и черный круглый костЯной обломок.
     - Ќу вот и  гейдельбержец  тут,  -  сказал  он  ублаготворение,  -  всЯ
компаниЯ, значит, альфа и омега. Ќизшие и высшие. ‚се тут, у менЯ на  столе.
’еперь пусть разбираютсЯ, кто от кого.
     Ћн снова обернулсЯ к ‹анэ.
     - Ђ что у вас плечо в чем-то черном? …здили куда-нибудь? Људа же?
     - Ќет, - сказал ‹анэ и опЯть покосилсЯ на ѓанку.
     - Ђга, нет, - качнул головой ѓарднер.
     - Ћн лежал на чердаке, - вдруг воровато сказал ‹анэ. - ’олько Я и знал,
где. Њне мадам Њезонье сказала.
     - Ђга, - опЯть кивнул головой ѓарднер. - Ќу,  спасибо,  спасибо!  –еню.
€дите отдыхайте.
     ‹анэ ушел, и ѓарднер сам притворил за ним дверь.
     Џотом вернулсЯ к столу и, словно встрЯхиваЯ что-то, ударил  ладонью  об
ладонь.
     - Њерзавец! - сказал он крепко и искренне.  -  ’руп  господина  еще  не
успел остыть, а слуга уже растаскивает его ночные рубахи... ’еперь слушайте,
ѓанка. - Ћн оглЯделсЯ по сторонам. - ‘лушайте и молчите. ‚от все это,  -  он
сделал короткий энергичный жест одним пальцем, - мы с вами уничтожим.
     - ‚се? - спросил ѓанка, не удивлЯЯсь.
     - ‚се, все, - подтвердил ѓарднер тем же чуть пониженным голосом. - ‚се,
что есть в этом доме: мебель, склЯнки, вилки, бутылки, бумаги.  Ѓумаги-то  в
первую очередь, конечно. ‚се в огонь!
     - џ думал, в первую очередь черепа, - негромко сказал ѓанка.
     ѓарднер быстро и остро посмотрел на него.
     - ‡ачем же черепа? - сказал он недовольно. - —ерепа Я возьму  с  собой.
Џо всей вероЯтности, их сдадут на хранение в какой-нибудь имперский музей.
     - Ђ госпожа профессорша что же? - вдруг совершенно не к  месту  спросил
ѓанка.
     ѓарднер удивленно посмотрел на него.
     - Ђ что госпожа профессорша? ‚от  ей  дадут  автомобиль,  она  сЯдет  и
уедет. Ќо вот вы менЯ о ‹анэ ничего не спросили. Ћн-то что будет делать? €ли
вы так на него сердиты, что и знать о нем ничего не желаете? Љстати, как  вы
считаете, негодЯй он или нет?
     - Џочему же негодЯй? - тупо спросил ѓанка.
     Ћт этого разговора, полного  недоговоренности,  от  мысли,  котораЯ  не
давала ему покоЯ с утра, от быстрой перемены ситуации у него шумело в голове
и такое было ощущение, словно вертитсЯ в  мозгу,  треща,  огромный  жестЯной
вентилЯтор.  Ћн  посмотрел  на  ѓарднера.  Ќа  ѓанку  начинало  находить  то
состоЯние расслабленности и безразличиЯ, которое он испытал уже однажды.  Ћн
стоЯл перед ѓарднером, глаза у него были широко открыты, но рука не тЯнулась
к карману.
     Ќе тЯнулась! Ќе тЯнулась! Ќе тЯнулась! ‚от в чем дело: не тЯ-ну-лась...
     ѓарднер смотрел на него, улыбаЯсь, и на ответе отнюдь не настаивал.
     - ЌегодЯй, негодЯй он, ѓанка, - сказал он наконец, -  негодЯй,  это  он
отравил профессора, а сейчас  бегает  и  ищет,  куда  бы  плеснуть  бензину.
Џонимаете?
     - Ќет, - ответил ѓанка.
     ѓарднер встал и положил на его маленькую,  худую  ручку  свою  широкую,
мЯгкую ладонь.
     - Џонимайте скорее, ѓанка. …ще с вами-то  возитьсЯ.  ‹анэ  -  никчемнаЯ
тварь, и она никому не нужна. Ќу, понЯтно? ’еперь-то понЯтно, спрашиваю?
     - ’еперь все понЯтно, - сказал ѓанка.
     - Ќу и отлично.
     ѓарднер подошел к окну и резко дернул звонок. ‚ошел начальник охраны.
     - Ќу как, - спросил ѓарднер, - отвезли?
     - „а, отвезли, - ответил начальник.
     - Ђга, отлично. ’еперь вот какое дело. Џознакомьтесь.  ѓосподин  ѓанка.
Ќачальник охраны. џ ухожу, а он остаетсЯ в этой комнате и займетсЯ разборкой
и сортировкой бумаг. ЏонЯтно?
     - „а, - ответил начальник охраны.
     - ’ак, - протЯнул ѓарднер и повернулсЯ к ѓанке. - ‡начит, он занимаетсЯ
разборкой бумаг? Ќу, разбирает он их или нет, это уже его дело. Џонимаете?
     - Џонимаю, - сказал начальник охраны.
     - Ќо из окна он пусть слишком  далеко  не  высовываетсЯ  и  уходить  не
уходит. ќто уж ваше дело. ’оже понЯтно?
     Ќачальник слегка наклонил голову.
     - …сли он будет пытатьсЯ спуститьсЯ  с  лестницы...  Ќо  лучше  ему  не
спускатьсЯ с лестницы. Ќу вот и все. ЏонЯтно?
     - ЏонЯтно, - сказал начальник охраны. - ‘ лестницы  ему  спускатьсЯ  не
рекомендуетсЯ.
     - € вам, ѓанка, тоже понЯтно?
     ѓанка молча кивнул головой.
     - Ќу вот. „о свиданиЯ, друзьЯ мои. џ уж пойду.  Ћн  вышел,  захватив  с
собой оба черепа.
 
     ѓарднер освободил его утром следующего днЯ.
     - Њне сейчас очень некогда, потом уж мы с вами поговорим, - сказал  он.
- ’олько Я вас сам вызову. - € он обдал его холодным, настороженным и  в  то
же времЯ равнодушным  взглЯдом.  -  ‘ейчас  не  до  этого,  вы  видите,  что
делаетсЯ. - € он ушел, только слегка кивнув головой.
     ’огда ѓанка пошел к Њарте.
     Ћна на корточках сидела над сундуком. ‘ундук был большой, Ярко-красный,
облепленный изнутри разноцветными бумажками и  фотографическими  карточками.
Љогда зашел ѓанка, Њарта на секунду повернулась к нему  и  сейчас  же  снова
опустила голову. ѓанка постоЯл над ней, помолчал, а потом спросил:
     - Ђ что это вы, Њарта, делаете?
     …е морщинистые, большие руки с толстыми, круглыми  пальцами  продолжали
копатьсЯ в хламе, когда она ответила спокойно и ровно:
     - ‘обираюсь.
     Ѓольше она ничего не прибавила, но  он  ничего  и  не  спросил.  ’олько
стоЯл, смотрел на ее морщинистые, почти чешуйчатые руки с круглыми,  мутными
ногтЯми и думал, что вот, пожалуй, единственный человек  в  этом  обреченном
доме, который твердо знает, что же ему надлежит делать. „вижениЯ Њарты  были
ровны, неторопливы, но никак не автоматичны. Ћна выбрасывала уже  совершенно
износившиесЯ трЯпки и оставлЯла все, что хотела взЯть с собой. ‹ицо ее  было
твердо,   неподвижно,   почти   жестко    в    своей    крайней,    каменной
сосредоточенности.  •лам  этот  накапливалсЯ  всю   ее   жизнь.   Ћн   лежал
напластованиЯми, этакими историческими слоЯми. Њелькали блузки  с  большими,
Яркими золотыми пуговицами, детские платочки,  пегаЯ  трехногаЯ  лошадка  из
папье-маше, большой  плюшевый  медведь  с  голубым  бантом,  потом  фигурнаЯ
бутылка  из-под  какого-то  ликера,  жестЯнаЯ  коробка  из-под  леденцов   с
великолепным и Ярким рисунком,  галстуки...  ѓанка  постоЯл  еще  немного  и
тихонько вышел вон. Ћн спустилсЯ в сад.
     „ень стоЯл солнечный, Ясный, высокий, прозрачный насквозь. ’ак был  сух
и звонок воздух, что даже было слышно, как где-то далеко, за оградой, пыхтит
автомобиль. Љончалось бабье лето. ѓанка  остановилсЯ,  привлеченный  далеким
звоном журавлиной стаи. Ћна летела  так  высоко,  что  не  было  даже  видно
отдельных птиц. Ѓыстро перемещалсЯ по небу ажурный, врезанный в синеву косой
треугольник.  Ќо  ѓанка  долго  стоЯл,  слушал  журавлиный   крик,   в   нем
пробуждались какое-то печальное умиротворение и тишина, а  этого  он  боЯлсЯ
больше всего. Џоэтому он вдруг зло плюнул, подбросил концом  модной,  острой
красной туфли песок и быстро пошел, побежал по саду. ‚ кармане у него  лежал
маленький браунинг из вороненой стали с  благородным,  матовым  отливом.  Ћн
ходил по дорожкам и все нащупывал и нащупывал его. € еще он думал о Љурте.
     Ѓыло у него какое-то  неЯсное  чувство  (хотЯ  и  не  произошло  ничего
нового), что Љурт  играет  какую-то  непонЯтную  роль  в  этом  проклЯтом  и
обреченном  доме.  Љакую  же?  Љурцеровского  шпиона  или  же...  €   вдруг,
совершенно непонЯтно почему, он вспомнил о  ‚ойцике.  Ћн  даже  остановилсЯ.
"—то за черт!" Ќо ‚ойцик предстал перед ним весь, со  своим  четырехугольным
лицом в ржавых  пЯтнах,  резкой,  раздражающей  чеканной  речью,  с  тЯжелым
взглЯдом,  которого  вынести  он  не  мог,  и,  наконец,   с   тем   ужасным
спокойствием, от которого сразу ѓанке становилось нечем  дышать.  €  вот  он
снова  ходил  по  саду,  сжимаЯ  в  кармане  небольшой  вороненый   браунинг
бельгийского образца, и мучительно старалсЯ угадать: что же  будет,  что  же
будет? ѓосподи, что же будет дальше?
     Љогда стемнело, он не выдержал и пошел к Љурту.
     ЌаружнаЯ дверь была открыта. Ѓолталась  краснаЯ  занавеска,  исписаннаЯ
могучими, роскошными розами, а за ней слышалсЯ беспрерывный  тихий  гомон  -
пели птицы. ѓанка подождал и постучал пальцем о косЯк.
     - „а, да, - ответили ему из комнаты.
     - Њожно? - спросил ѓанка, осторожно отдергиваЯ полог.
     - Џожалуйста, пожалуйста, - ответили ему. Ћн вошел.
     Љурт сидел около скверного, зеленоватого зеркальца и брилсЯ. ‹езвие так
и порхало в его больших пальцах. —ерез каждую минуту он наклонЯлсЯ,  смотрел
в зеркало и осторожно сбрасывал пену. Ќа ѓанку Љурт и  не  посмотрел.  ’огда
ѓанка  взЯл  табурет  и  сел.  Њаленький  столик  около  него  весь  сверкал
парфюмерным стеклом. ‚о-первых, здесь зеленели флаконы с какими-то духами, и
особенно выделЯлась одна толстаЯ,  узорнаЯ  пробка  с  петухом  на  вершине;
во-вторых, тускло лоснилась плоскаЯ банка из массивного, граненого,  грубого
стекла под хрусталь; в-третьих, сверкал стаканчик  с  какой-то  Ярко-красной
массой, с бриллиантином, наверное.
     - Ќу? - спросил Љурт, щурЯсь перед зеркалом.  -  Ѓыли  вы  у  господина
ѓарднера?
     - Ѓыл, - ответил ѓанка и вдруг спросил: - „олго вы работали у Љурцера?
     Љурт сбросил в тазик бурую пену.
     - Ђ Я и сейчас работаю у него, - ответил он спокойно. - ‚едь это, -  он
сделал круглый жест, очерчиваЯ им всю комнату, - считай, уже все  его.  џ-то
ведь вижу, куда дело клонитсЯ.
     ‚ клетке тонко и пронзительно крикнула какаЯ-то птичка.
     - Ћн, кажетсЯ, любит птиц? - спросил ѓанка.
     - —то любит? - зачем-то переспросил Љурт. -  Ђх,  да,  птиц-то?  ‹юбит,
любит! Џтиц-то он, точно, любит. ‚от заказал дрозда принести. ‘ейчас Я ходил
западню ставить.
     - Љакого дрозда? - спросил ѓанка.
     - Ђ черного дрозда, - мирно объЯснил  Љурт,  смотрЯ  в  зеркало.  -  Њы
сегоднЯ пойдем с ѓансом к оранжерее, там сейчас самый лов.
     - Љ оранжерее? ‘ ѓансом? - донельзЯ удивилсЯ ѓанка. - ќто  после  того,
как профессор...
     Љурт несколько насупилсЯ и вздохнул.
     - „а, да, -  сказал  он  прочувствованно.  -  ЃеднаЯ  госпожа  Њезонье!
Џрофессора Я уже не жалею. ђаз его нет,  так  и  жалеть  некого.  Ђ  госпожу
Њезонье...
     € так помрачнел, что казалось, вот-вот всхлипнет.
     - Ћчень жалеете? - иронически спросил ѓанка.
     - Ћчень! - печально кивнул головой Љурт. - “ж так жалею, уж  так  Я  ее
жалею...
     - Љурт, что вы валЯете дурака! - крикнул ѓанка. - ‚ы думаете, Я не вижу
этого? Ѓлагодетель! †ену он жалеет! Ћн  пойдет  с  ѓансом  черт  знает  кому
ловить дрозда! ќто тогда, когда еще теплый труп профессора лежит в доме...
     - €звините, не черт знает кому, - поправил солидно  Љурт,  -  а  самому
господину полковнику. € потом, дорогой, ну зачем вы кричите? ‚ доме умершего
говорЯт шепотом.
     ѓанка приложил руку ко лбу. ѓолова у него гудела.
     - ‚ы нарочно издеваетесь надо мной, - сказал он  глухо.  -  Ѓог  знает,
зачем это вам нужно? Ћтчего ни на один мой  вопрос  вы  не  хотите  ответить
прЯмо?
     Љурт положил бритву и обернулсЯ к ѓанке.
     - Ќу, вы мне ответите на один мой вопрос? - спросил он, улыбаЯсь.
     - Џожалуйста! - гневно фыркнул ѓанка.
     - ’ак вот: какого дьЯвола вам от менЯ нужно?
     - Њне? - опешил ѓанка.
     - „а, вам! Ћт менЯ? Љакого черта? ‘кажите! ѓанка растерЯнно молчал.
     - —то вы пристаете ко мне? ‘ каких пор Я знаком с  профессором?  Љак  Я
знаком? —то мне говорил профессор? Џочему говорил? ‘ какого времени Я знаком
с Љурцером? Џочему знаком? ‹юбит ли Љурцер птиц? Џочему любит? Љакую птицу Я
ему пойду ловить? ‘ кем пойду? Љогда пойду? ‡ачем вам это все  нужно?  ЉакаЯ
причина  вашей...  ну,  любознательности,  что  ли,  Я,  уж  так  скажу   из
деликатности?
     ѓанка растерЯнно молчал.
     - Ќу вот, видите, - сказал Љурт, как бы подводЯ итог.
     - „а, вы правы, правы, - сказал наконец ѓанка. - „а, но дело-то  вот  в
чем: Я имею серьезные причины так вас спрашивать. Ћчень серьезные. Џрофессор
вам доверЯл. ‚от мне ‹анэ говорил, что  вы  ему  привезли  какое-то  письмо,
потом профессор вас  вызвал  зачемто  ночью.  ќто  все  дает  мне  основание
относитьсЯ к вам с доверием.
     - Ќу, а мне, сударь? - спросил Љурт. - —то?
     - ‚от вы только что сказали: "ќто все дает мне основание  относитьсЯ  к
вам с доверием", - но ведь не вы мне рассказываете о себе, а, наоборот, менЯ
спрашиваете. ’ак уж позвольте тогда и вас спросить: ну, а  мне-то  что  дает
основание вам доверЯть? € опЯть-таки, если  вы  мне  доверЯете,  ну,  тогда,
пожалуйста, говорите. џ вас буду слушать.
     ѓанка молчал.
     - Ќу, вот видите, сударь, - повторил опЯть Љурт, - о чем же нам тогда с
вами говорить?
     Ћн взЯл одеколон, аккуратно помочил платок  и  начал  было  примачивать
левую, выбритую щеку.
     - Ќо повторЯю: Я ничего не знаю, с полковником у менЯ никаких отношений
нет. „а и, как вы сами должны понимать, не может быть.  ‘  профессором  тоже
никаких особенных разговоров не было. Џросто Я сидел около окошечка, увидел,
что свет горит, ну и зашел посмотреть, что там такое.  Ќу,  а  что  касаетсЯ
всего прочего... честное слово, не помню даже, о чем вы  менЯ  спрашивали...
„а, о птичках. ‹юбит ли полковник птиц? ‹юбит, очень любит. “ него  во  всех
комнатах клетки. Ќу вот, кажетсЯ, и все!
     Ћн сделал еще несколько  взмахов  бритвой,  потом  аккуратно  вытер  ее
ваткой, положил в футлЯр и встал. Џодошел к  углу  комнаты,  открыл  Ящик  и
вынул оттуда какое-то несложное приспособление -  моток  веревки,  легонькие
козлы, кусок сурового полотна, все это в разобранном и свернутом виде.
     - ‚идите, какой станок, - сказал он шутливо, - совсем как дыба. Џравда?
‚от мы сейчас это соберем, да и...
     ѓанка стоЯл молча. € вдруг  пришло  ему  в  голову  что-то  такое,  что
относилось к одиночке, к желтому свету угольной лампочки и разговору  вдвоем
о дыбе и о том, кто ее перенес. €, не отдаваЯ себе отчета  зачем,  он  вдруг
прочел строчки, пришедшие к нему неведомо как и откуда:
 
                      ‚от так же будет поздно или рано 
                      € с царством многолетнего тирана. 
 
     Ћн покрутил головой: "ѓосподи, какие есть люди  на  свете!"  €  тут  он
увидел - руки у Љурта дрогнули, и он положил полотно на пол.
     - —то вы сказали? - спросил он.
     - ’ак, - быстро ответил ѓанка и махнул рукой. - Ќо, Љурт, Љурт, как все
это скверно устроилось!
     - Ћткуда вы знаете эти строчки? - повторил Љурт и  подошел  вплотную  к
ѓанке. - Љто вам их читал?
     Ћн подтЯнулсЯ, стал твердым, губы и подбородок у него сразу отвердели и
четко оформились. Ћн схватил ѓанку за плечо  и  так  больно  сжал,  что  тот
вскрикнул, но Љурт будто этого не заметил.
     - Љто вам прочел это стихотворение? - повторил он, почти угрожающе.
     - —то вы на менЯ кричите? - машинально обиделсЯ ѓанка и вырвал  у  него
руку.
     Љурт с размаху ткнул свой ловкий снарЯд,  и  все  эти  кусочки  холста,
бечевки, веревки, намотанные на палочки, - все полетело в сторону.
     - Ћткуда вы?.. - начал он тем же тоном и вдруг опомнилсЯ.
     Ћтошел, сел на табуретку и опустил руки.
     - Њне эти стихи прочел товарищ по камере, - сказал ѓанка. -  Њы  сидели
вместе, и вот он прочел их мне.
     Љурт поднЯл голову.
     - Љак звали вашего товарища? - спросил он.
     - …го звали ѓрубер, то есть  звали  Љарл  ‚ойцик.  …го  раньше,  как-то
ночью, привели ночевать в мою квартиру, и вот тогда мы познакомились с ним.
     - Ќу, а... каким образом вы и  он  дошли  до  этих  стихов?  Ћ  чем  вы
говорили до этого?
     ’еперь лицо Љурта было совсем иное.  Џравда,  ничего  существенного  не
изменилось в нем, только  исчезло  выражение  этой  насмешливо-выжидательной
иронии, но стоило взглЯнуть на него, чтобы понЯть - вот был один  человек  -
злой, недоверчивый,  насмешливый,  а  теперь  говорит,  слушает,  спрашивает
кто-то совсем другой.
     - …го теперь уже нет, - ответил ѓанка  этому  другому  человеку.  -  Ћн
погиб.
     - ‚ы точно знаете это? - спросил Љурт.
     - …го вывели из моей камеры, - ответил ѓанка. - Њы только что  говорили
с ним о Љампанелле, и вот...
     - „а, да, о Љампанелле, - со страшной энергией тоски тихо сказал  Љурт.
- Ќо, ѓанка, ѓанка, расскажите мне все! Љак вы встретились? —то вы говорили?
‚се, все мне расскажите, слышите? - Ћн подошел  к  двери  и  заложил  ее  на
крючок.
     - Ђ черный дрозд как же? - все-таки не удержалсЯ ѓанка.
     Љурт криво и зло усмехнулсЯ.
     - —ерный дрозд? —ерный дрозд будет, - пообещал он, намекаЯ  на  что-то,
чего ѓанка понЯть еще не мог. - —ерного дрозда Я на последний случай берегу.
     € вот тут этому незнакомому и мало симпатичному ему человеку,  которому
ѓанка имел все причины не доверЯть, он рассказал все: и про  свой  арест,  и
про разговор с ѓарднером, и про декларацию, и даже про то, зачем он  приехал
сюда и что думает делать.
     Ћн рассказал быстро, свободно, обращаЯсь больше к себе  самому,  чем  к
Љурту, но Љурт, видимо,  понимал  это,  потому  что  не  перебивал  его,  не
расспрашивал, а только в нужных местах кивал головой и поддакивал:
     - „а, да... Ќу, конечно, так... „а, да...
     ѓанка говорил долго, и когда он кончил, Љурт встал с места.
     - „а, - сказал он; отвечаЯ каким-то своим мыслЯм. - Џлохо. Ћчень, очень
плохо.
     - —то плохо