        ћрий „омбровский. ‘татьи, очерки, воспоминаниЯ


----------------------------------------------------------------------------
     ‘обрание сочинений в шести томах. ’. 6.  Њ., "’ерра", 1992.
     OCR Ѓычков Њ.Ќ. malto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
 
        ЉЌ€†Ќ›… ЃЋѓЂ’‘’‚Ђ ЉЂ‡Ђ•‘’ЂЌЂ 
            (‚ ѓосударственной публичной библиотеке им. Џушкина) 
 
     ‘реди крупнейших книгохранилищ ‘оюза ЉазахстанскаЯ публичнаЯ библиотека
им. Џушкина в Ђлма-Ђте занимает одно из первых мест.  Џо  далеко  не  полным
сведениЯм, книжные фонды ее содержат свыше 612.000 томов на 35 Языках мира.
     Ќо значение нашей библиотеки определЯетсЯ не только  количеством  книг.
Ѓиблиотека располагает редчайшими уникальными изданиЯми, иногда не  имеющими
себе равных в ‘оюзе. ‚ ее огромных хранилищах можно найти восточные рукописи
восьмисотлетней давности. –еннейшие  фолианты  XVI  в.,  зарубежные  изданиЯ
русской вольной типографии в ‹ондоне, редчайшие прижизненные изданиЯ средне-
вековых гуманистов, книги и брошюры, выпущенные Љонвентом в  период  ‚еликой
французской революции, полные экземплЯры старопечатных и современных книг.
     Љ  сожалению,  научнаЯ  обработка  и  использование   этого   огромного
культурного богатства не находитсЯ на должной высоте. ‹учше  и  плодотворнее
всего работает отдел казахстаники. Ћн  проделал  большую  работу  по  сбору,
классификации и описанию материалов, относЯщихсЯ к истории ‘редней Ђзии. „ва
документальных сборника по истории Љазахстана, рЯд экспедиций  в  отдаленные
пункты  республики,  широко   развернутые   планы   дальнейших   научных   и
издательских трудов - показатель большой и упорной работы этого отдела.
     Ђ вот  не  менее  богатый  и  не  менее  интересный  иностранный  отдел
находитсЯ в полной заброшенности. ђедчайшие книги XVI - XVII -  XVIII  веков
покрываютсЯ пылью, бесплодно ожидаЯ читателЯ. “ченаЯ часть библиотеки в рЯде
случаев сама не знает, какими сокровищами она владеет.  40000  томов  на  25
европейских Языках  обслуживаютсЯ  одним  человеком.  Љонечно,  ни  о  какой
научной работе при таких условиЯх  разговаривать  не  приходитсЯ.  Ђ  какими
ценностЯми обладает этот забытый отдел, показывает даже самое  поверхностное
знакомство с его обширными книгохранилищами.
     Ќа  одной  из  полок  стоит  экземплЯр   полного   изданиЯ   знаменитой
французской энциклопедии, с пожелтевшего листа которой смотрит  чуть  полное
улыбающеесЯ лицо „идро. ќто -  редактор  и  один  из  деЯтельнейших  авторов
энциклопедии. …му и „'Ђламберу удалось привлечь  к  участию  в  издании  все
лучшие умы мира. ЌарЯду с  ђуссо,  авторами  статей  были  ‚ольтер,  Ѓюффон,
Њонтескье,  ѓельвеции.  ЊолодаЯ  буржуазнаЯ  ”ранциЯ  открыла   со   страниц
энциклопедии бешеный огонь по самым непоколебимым устоЯм католической церкви
и феодального государства. Ќи церковь, ни государство не осталось  в  долгу.
‡акон ответил всевозможными ограничениЯми,  конфискациЯми,  преследованиЯми.
–ерковь авторитетно пообещала, в случае продолжениЯ изданиЯ, сжечь на  одном
из костров вместе с энциклопедией и ее авторов. Џричем это обещание и  в  то
времЯ не звучало праздной угрозой. ђепрессии против энциклопедии усиливались
с выходом каждого нового тома. ђедакторам приходилось скрывать место изданиЯ
очередных томов. Љончилось  тем,  что  „'Ђламбер  снЯл  с  себЯ  обЯзанности
редактора, издание готово было прекратитьсЯ, едва дойдЯ до половины.  Ћднако
„идро был непоколебим. Џусть подкупленные  наборщики  отказываютсЯ  набирать
наиболее острые места, пусть перетрусившие издатели потихоньку от  редактора
переиначивали целые страницы -  единственный  редактор  упорно  работал  над
текстом последних томов. —ерез 29 лет после выхода первого тома издание было
закончено. ‚сего с 1751 по 1780 - вышло 35 томов.
     Ќа  столе  лежит  небольшаЯ  стопка  книг,   принесенных   из   особого
книгохранилища. Ћткрываю одну из  них.  ‘  желтой  страницы  глЯдЯт  наивные
двуглавые чудовища, жирные амуры лезут вверх по  книжной  рамке,  деревЯнные
ангелы трубЯт, далеко отбросив назад пухлые лица. ќто издание,  датированное
1535 годом, - один из величайших памЯтников  раннего  гуманизма  -  "Џохвала
глупости" ќразма ђоттердамского. Ђвтор ее  -  лингвист,  философ,  блестЯщий
знаток древних Языков, писатель, достигший неподражаемой чистоты  латинского
Языка. Џервое издание "Џохвалы глупости" вышло в Џариже в 1509  году.  “спех
книги был настолько велик, что за промежуток в 27 лет  она  была  переиздана
еще сорок раз. Ћбъект ее нападениЯ -  невежество  и  алчность  католического
духовенства. ќто и сделало книгу популЯрной среди самых разных читателей.  ‚
этом отношении очень интересна внешность казахстанского экземплЯра. Ћн  весь
исписан разными почерками.  Ќа  первой  странице  неуклюжие  знаки  какой-то
тайнописи, в середине на полЯх скоропись XVI века,  на  последней  -  четкие
еврейские  письмена.  ‘колько  же  различных  людей  по-разному   читало   и
штудировало эту книгу!
     ‘ледующаЯ книга написана по-латыни. ‚от ее далеко не  полное  заглавие:
"Љнига   автора   ѓалилео   ѓалилеЯ,    лиценциата    Џизанской    академии,
экстраординарного математика, в которой содержитсЯ 7 диалогов о  двух  мирах
ЏтоломеЯ и Љоперника с прибавлением об описании и движении земли".
     Ќа форзаце - гравюра: три астронома наблюдают восходЯщее солнце.  ‚озле
дрЯхлого ЂристотелЯ и крЯжистого ЏтоломеЯ, похожего на  кулачного  бойца,  -
гибкаЯ и молодаЯ фигура Љоперника.  ќто  знаменитаЯ  книга.  …й,  положившей
начало современной  астрономии,  посвЯщены  толстейшие  монографии  на  всех
Языках  мира.  …е  происхождение  детально  обследовано  целыми  поколениЯми
историков. Љнига ѓалилеЯ вышла во ”лоренции в феврале 1612 года, а в 1633  -
69-летний автор на коленЯх и в рубище отрекалсЯ  в  подвалах  инквизиции  от
истин, изложенных в семи диалогах.
     ‚  библиотеке  хранитсЯ  экземплЯр   изданиЯ,   выпущенный   знаменитой
голландской фирмой "ќльзевир" через два года после осуждениЯ ее автора. —тоб
не погубить ѓалилеЯ, издатель старательно оговариваетсЯ, что книга  выпущена
без ведома автора. €нквизиции пришлось сделать вид,  что  она  верит  в  эту
наивную оговорку.
     ‘  внешней  стороны  издание  сделано  с  тем   замечательным   тактом,
изЯществом и простотой, которые делают имЯ ќльзевиров  нарицательным.  ѓлЯдЯ
на чистый четкий шрифт книги, невольно веришь странной легенде  о  том,  что
типографский набор ќльзевиров был отлит из чистого серебра.
     ‘ледующаЯ книга - одно из первых  изданий  "Ћсвобожденного  €ерусалима"
’орквато ’ассо. ќтот экземплЯр  венецианского  изданиЯ  некогда  принадлежал
графу ‘троганову (если верить  надписи  на  внутренней  стороне  переплета).
€тальЯнский поэт ’орквато ’ассо - одна из  самых  гениальных  и  трагических
фигур истории. Џоэты всего мира, начинаЯ с ѓете,  запечатлели  его  скорбную
фигуру в рЯде своих лучших произведений. „оведенный до  сумасшествиЯ  двором
”еррарского герцога, великий поэт был брошен в сумасшедший дом и провел  там
семь лет. ЏопулЯрнаЯ народнаЯ легенда свЯзывала  историю  его  заключениЯ  с
безнадежной любовью поэта к сестре герцога - прекрасной ќлеоноре.  Ћтношение
’ассо к своей поэме очень похоже на отношение ѓоголЯ к "Њертвым душам". Џоэт
долго держал под спудом  рукопись,  неоднократно  пытаЯсь  ее  переделать  в
сторону католицизма. Ћн сушил, коверкал и черкал свое великое  произведение,
пока оно не было выпущено без его ведома, и всЯ €талиЯ  вдруг  заговорила  о
’ассо, как о великом поэте.  ’огда,  спеша  и  стыдЯсь  своей  славы,  ’ассо
выпустил второе издание,  искаженное  до  неузнаваемости,  но  на  этот  раз
отвечающее всем правилам.  Џервое  "пиратское"  издание  растащили  по  всей
стране, разменЯли на поговорки и пословицы, пронесли от морЯ до морЯ в  виде
законкой и радостной песни, второе авторское издание стало только  привеском
к полному собранию сочинений великого поэта - материалом длЯ комментариев  и
исследований.
     ЏоследнЯЯ книга, которой ограничилась наша беглаЯ разведка, не отнесена
администрацией к числу  редких.  Ћна  скромно  стоит  на  нижней  полке,  не
привлекаЯ вниманиЯ. Ћднако даже самый беглый поверхностный  осмотр  оказалсЯ
достаточным, чтобы определить ее колоссальную, не  поддающуюсЯ  пока  учету,
ценность. ќто огромный фолиант  по  истории  инквизиции,  датированный  1635
годом. ‘ редкой обстоЯтельностью, год  за  годом,  рассказывает  эта  жуткаЯ
книга о пытках, казнЯх и религиозных гонениЯх. Ќеизвестный художник ее щедро
иллюстрировал.  „ыбы,  костер,  четвертование,  виселица  -  вот  тема  этих
мрачных, прекрасных гравюр.
     —то это за книга, как она попала в  Љазахстан?  €меетсЯ  ли  где-нибудь
хоть один экземплЯр?  Ќа  эти  вопросы  заведующий  иностранным  отделом  т.
ЏопЯтна никакого ответа дать не может. Ђ между тем, есть  основание  думать,
что книга ЯвлЯетсЯ уникальной. Ћ ней не упоминает даже  такой  обстоЯтельный
исследователь инквизиции, как ‹ьоренте,  не  упоминает  в  своей  трехтомной
истории инквизиции  ѓенрих  ‹и,  ничего  не  знает  советский  исследователь
инквизиции профессор ‹озанский. €мЯ  Ѓритта,  стоЯщее  на  титульном  листе,
ничего  не  говорит   современному   читателю.   Љнига   еще   ждет   своего
исследователЯ.
 
                                   * * * 
 
     Љнижные богатства нашей  библиотеки  велики.  Ѓез  преувеличениЯ  можно
сказать, что и в других отделах (рукописей, русских старопечатных изданий  и
др.) можно найти не менее ценные, интересные и редчайшие экземплЯры.
     Љ   сожалению,   ѓосударственнаЯ   публичнаЯ   библиотека   Љазахстана,
ЯвлЯющаЯсЯ одной из богатейших библиотек ‘оюза, располагаЯ  книгами  мировой
ценности, - свое богатство знает плохо.
     Љнижные богатства библиотеки надо выЯвить  и  описать  в  ближайшие  же
месЯцы. Ќадо привлечь к этой серьезной работе профессуру  вузов,  работников
филиала  Ђкадемии  наук,  аспирантуру   и   учащуюсЯ   массу   пединститута,
университета и  других  высших  учебных  заведений.  Џо  образцу  крупнейших
библиотек ‘оюза надо устроить специальные  читательские  залы,  списатьсЯ  с
библиотеками имени ‹енина в Њоскве, имени ‘алтыкова в ‹енинграде, и  послать
туда длЯ определениЯ снимки с тех экземплЯров, истиннаЯ ценность которых  не
может быть определена на месте.
     Ѓиблиотека Љазахстана должна стать в рЯды передовых библиотек ‘оюза.
 
 
        Љ’Ћ †… ‚›, †Ћ‡…” ЉЂ‘’ЂЌњ…? 
 
     ЏомнитсЯ, летом 1936 года работники Ђлма-Ђтинской публичной  библиотеки
показали мне одну интересную книгу. Ћна не была  еще  заинвентаризирована  и
внесена в каталог, а мне ее просто  принесли  и  положили  на  стол.  џ  сам
некоторое времЯ работал в этой библиотеке и знал,  откуда  поЯвлЯютсЯ  такие
книги.
     ‚ подвале много  лет  стоЯли  огромные  наглухо  забитые  Ящики.  Љогда
приходило времЯ, их приносили наверх и вскрывали  прЯмо  топором,  иначе  не
откроешь, - и вот на свет поЯвлЯлись брошюрки, свЯзки старых газет,  кожаные
фолианты, фотоальбомы выставок, просто альбомы длЯ  стихов  с  корабликом  и
скалами на обложке. Ђ на этот раз мне показали по  формату  что-то  подобное
нашему "Ђлфавиту".  Ќо  это  была  "Њнемозина"  -  альманах,  выпущенный  ‚,
Љюхельбекером в 1824 году. Ќа первой странице  стоЯло:  "€з  книг  ЉондратиЯ
”едоровича  ђылеева".  Ќадпись,  безусловно,  была  подлинной,  такие  рыжие
чернила  из  дубового  орешка  подделать  невозможно.  „а  и  кто  бы   стал
подделывать - ведь десЯть лет эта книга провалЯлась на дне Ящика. ‚се  книги
оттуда вынули, а вот ее как-то под досками не  заметили.  Џритом  эти  книги
дар...
     - „а ну же, вы знаете его, на "ха", на "ха", географ какой-то. Ђи, Ѓоже
мой, как же вы  не  помните:  вы  еще  его  сборник  нам  посылали,  стойте,
посмотрю. Ќу да - Љастанье €осиф Ђнтонович - не знаете?
     Ќет, знаю, конечно, это имЯ мне приходилось встречать частенько.  Џисал
€осиф Ђнтонович много, и хоть не скажешь, что уж  больно  хорошо,  но  Ясно,
просто, вразумительно. Ѓыл он археологом. ‘ам  всюду  ездил,  перерисовывал,
литографировал,  и  все  это   поЯвлЯлось   в   толстенных   томах   "’рудов
Ћренбургского археологического общества". ‘овалсЯ он  всюду,  и  приключениЯ
при этом с ним случались всЯческие. ’ак, однажды в  древнем  подземелье  под
мечетью он наткнулсЯ на тринадцать мумий. Ћни лежали одна подле  другой  под
грудой истлевшего трЯпьЯ, а Љастанье и  старик  сторож  стоЯли,  согнувшись,
чуть не на четвереньках и смотрели на них. “ одного в руках  была  свеча,  у
другого кассеты (Љастанье и заполз сюда, чтобы проЯвить снимки).
     ’ак вот, эта книга - третий том альманаха "Њнемозина" - сама  видела  и
Љюхельбекера, и ђылеева. € еще одно: в книгу эту очень давно, может быть,  в
декабрьские дни, была спрЯтана какаЯ-то бумага -  вернее  всего  письмо  или
стихи. ‘унули эту бумагу второпЯх, внезапно, даже не посыпав песком. Ќа двух
страницах Ясно видны отпечатки слов и букв. ’е же старинные рыжие чернила.
     џ листал и вертел эту "Њнемозину", и передо мной вставало  все,  о  чем
здесь пишу, - Љюхельбекер, ђылеев и письмо - вероЯтно, это все-таки  письмо,
- засунутое второпЯх в первую попавшуюсЯ под руки книгу, в тот миг, когда  в
дверь застучали. Ќе произошло ли это утром 26  декабрЯ  1825  года,  в  день
ареста? ’огда это письмо так и не дошло до своего адресата.
     ’аково было мое первое крупное столкновение с  Љастанье.  —ерез  год  Я
встретилсЯ с ним снова: проходил пушкинский юбилей, и в одной из витрин биб-
лиотеки (в  эти  дни  она  и  получила  наименование  Џушкинской)  поЯвилось
старинное издание книги ”енелона "Џутешествие  ’елемака".  Ќад  ней  ватман:
"Љнига из библиотеки Ђ. ‘. Џушкина, забытаЯ им в “ральске".
     “ральск Џушкин проезжал во времЯ поездок по пугачевским  местам.  ’огда
он и мог забыть этот толстый крошечный  томик.  Љнига,  забытаЯ  Џушкиным  в
“ральске, - дар Љастанье. Ћдин дар Љастанье - тот альманах - кажетсЯ,  давно
пропал, так цел ли хоть "’елемак"?
 
     Ђ потом, в 1938 году, Я стал работать в –ентральном музее Љазахстана  и
столкнулсЯ с Љастанье очень плотно, пожалуй, много  плотнее,  чем  хотелось.
ќтот период  моей  жизни  довольно  полно  и  точно  описан  в  моем  романе
"•ранитель древностей". Ћ Љастанье  там  есть  такие  строчки:  "Њне  просто
некуда было от  него  деватьсЯ,  столько  он  набросал  мне  камней,  и  там
Љастанье, и тут Љастанье, и везде один и тот же  €осиф  Ђнтонович  Љастанье,
"ученый секретарь Ћренбургской архивной комиссии" (так он  подписывалсЯ  под
своими статьЯми), "преподаватель французского Языка в Ћренбургской гимназии"
(так в одной строке сообщил о нем ‚енгеров). ’ак  Я  и  не  знаю,  когда  он
родилсЯ, когда умер и даже какаЯ цена всем его ученым трудам.  ‡наю  только,
что был он подвижен необычайно. ‘емиречью предан  фанатично...  ‚се  идеи  и
образы мировой истории, осевшие золотом, мрамором и  бронзой,  этот  человек
хотел привлечь длЯ того, чтоб они объЯснили ему, что же такое каменные  бабы
его родных степей, - ничего из этого, конечно, не могло бы выйти... Ќо,  как
теперь сказали бы, краеведом  Љастанье  был  первоклассным  -  внимательным,
неутомимым, знающим, рьЯным. Ћн был из тех, длЯ кого историЯ - действительно
муза". ‚от и все, что Я знал тогда о Љастанье.
     Џрошло еще пЯть лет. џ ушел из музеЯ. Ќаступила война. ‡имой 1943  года
в больнице Я написал роман "ЋбезьЯна приходит за  своим  черепом".  ђукопись
пролежала 16 лет  и  была  издана  только  в  1959  году.  Ќе  знаю,  каковы
литературные достоинства  этого  произведениЯ,  но  тогда  это  была  весьма
своевременнаЯ книга. Ћна как бы всЯ овеЯна  морозным  дыханием  той  трудной
военной зимы. ѓлавнаЯ ее  тема  -  человеческое  первородство  и  борьба  за
гуманизм. ‹ежа на больничной койке,  оторванный  болезнью  от  всех  событий
века, Я изнывал тогда от собственного бессилиЯ, и еще и  еще  раз  с  полной
Ясностью понимал, сколько же зла в мир  принесла  проповедь  беспартийности,
нейтральности  науки  и  идеологии.   ‚едь   именно   они   -   проповедники
надклассового гуманизма, люди, "стоЯщие над  схваткой",  и  открыли  зеленую
улицу фашизму. ‚от все это Я и  пыталсЯ  втолковать  главному  герою  своего
романа - человеку,  мне  глубоко  симпатичному.  ќто  эдакий  безукоризненно
честный  буржуазный  ученый  -  глава   школы   первобытной   археологии   и
антропологии ‹еон Њезонье.  Ќарисовал  Я  его  довольно  традиционно,  но  с
любовью. ‚ моем изображении это здорово растерЯвшийсЯ,  как  будто  бы  даже
слабый и способный к компромиссам  человек,  но  ведь  "тЯжкий  млат,  дробЯ
стекло, кует булат". € Я показываю  Њезонье  именно  булатом.  Љ  познаванию
истины,  тем  не  менее,  он  приходит  очень  поздно,  перед  самым   своим
героическим самоубийством, почти в ту минуту, когда  в  его  двери  стучатсЯ
гитлеровцы. Ќо так тогда  Я  рисовал  себе  образ  и  судьбу  Љастанье.  …го
смешнаЯ, трогательнаЯ, но, сознаюсь, почти полностью выдуманнаЯ мною  фигура
и была тем единственным материалом, который пошел на создание образа старого
профессора.
     Ђ загадка дальнейшей судьбы Љастанье продолжала менЯ занимать  все  эти
годы. џ знал о нем только то, что  в  1912  году  он  переменил  гимназию  в
Ћренбурге на гимназию в ’ашкенте и свои ученые  труды  печатал  уже  в  этом
городе. ЋпЯть пошли описаниЯ, заметки,  путешествиЯ,  литографии.  Џоследние
его "ђаботы" и "‘ообщениЯ" относЯтсЯ к концу 1917 года, ну а  дальше?  Љниги
молчали, словари молчали и абсолютное молчание хранили архивы.
     ‚ третий раз Я вспомнил о Љастанье в 1961 году,  когда  начал  работать
над большим произведением о современности. ЏерваЯ часть  его  под  названием
"•ранитель древности" опубликована в седьмом-восьмом номерах  "Ќового  мира"
за 1964 год. Ќо и тогда, в 1961-1963 годах, ничего  нового  о  Љастанье  мне
узнать так и не удалось. ‚ ‹енинской библиотеке хранились все его  работы  -
все это "’руды" и "‡аписки" на шершавой бумаге и в пестрых афишных обложках,
но не было и одного слова о нем. —то  было  делать?  џ  отчаЯлсЯ  и  написал
процитированное выше вот это самое: "џ не знаю...". ќто неособенно достойно,
но по крайней мере хоть добросовестно. ђоман вышел, разошелсЯ,  поЯвилсЯ  за
рубежом, и вот тогда  в  редакцию  поступило  читательское  письмо,  которое
требовало немедленного ответа. Ђ с виду  это  было  очень  вежливое  письмо.
Ђвтор вежливо сообщал редакции, что писатель ћрий „омбровский валЯет дурака,
что он делает вид, будто не знает, какими эпитетами  честит  этого  Љастанье
Ѓруно џсенский в своем романе "—еловек  менЯет  кожу".  ‚от  такими:  "Ђгент
"€нтеллидженс  ‘ервис",   активный   участник   контрреволюционной   военной
организации, автор книги "Ѓасмачи", вышедшей за рубежом. "Џравда,  продолжал
автор письма, и сам Ѓруно џсенский был потом репрессирован как  агент  этого
самого  "€нтеллидженс  ‘ервиса",  но  коль  скоро  он   реабилитирован,   то
значит..."
     џ ничего не мог поделать с этой логикой - и прежде всего потому, что  и
в самом деле был в чем-то виноват: Я же искал сведениЯ о  Љастанье  во  всей
научной,  политической,  библиографической  литературе  века,   но   вот   в
беллетристику тридцатых годов заглЯнуть просто не догадалсЯ. € все-таки Я не
сомневалсЯ,  что  џсенский  что-то  напутал.  Ћтыскиваю  его  роман,  нахожу
соответствующую страницу. „а, все правильно. Џомещена даже довольно обширнаЯ
выписка из  книги  "Ѓасмачи".  —итаю  ее  и  вижу,  что  произошла  какаЯ-то
невероЯтнаЯ ошибка, что-то просто сместилось  в  сознании  Ѓруно  џсенского.
Љастанье  с   исключительной   Ясностью   разоблачает   замыслы   английских
колонизаторов, показывает, как они хотели не только  задушить  революционный
‚осток руками уголовников, феодалов и реакционеров, но и  превратить  его  в
свою колонию. ‘ прЯмотой и точностью ученого-историка он все ставит на  свое
место. Ќе остаетсЯ ни тени  романтической  дымки.  ‚се  Ясно  и  четко.  ‚се
куплено и обусловлено. ‡а все платЯт кровью и золотом. ‘удите сами:
     "Џереговоры,  в  которых  принЯло  участие  английское   правительство,
происходили  в  сентЯбре  1918  года.  Ћни  были   основаны   на   следующих
обстоЯтельствах:
     1.  Ѓасмаческие   отрЯды   поступают   на   службу   антибольшевистских
организаций.
     2. Ћрганизации обЯзаны снабжать басмачество провиантом.
     3.   Џредставители   английского   правительства    обЯзаны    снабжать
антибольшевистские организации деньгами, оружием и провиантом.
     ‘оюз был заключен, свЯзь была налажена, как с  басмачеством,  так  и  с
мистером ќрестоном, английским консулом в Љашгаре.
     ’акого  рода  свЯзи  были  налажены  через  посыльных   агентов   и   с
белогвардейскими армиЯми в ‘ибири и Ћренбурге".
     ‚от и все! Љто платит, тот и заказывает музыку! ‚  трех  этих  железных
параграфах четко и Ясно определена антинароднаЯ сущность басмачества и свЯзь
его с английским империализмом.
     ’ут надо вспомнить и другое: именно в это времЯ и началсЯ диалог  между
‘оветской ђоссией и Ђнтантой. Ђнтанта требовала с советского народа  царские
долги. Ђ  мы  подробно,  в  цифрах  и  наименованиЯх,  исчислЯли  ее  долги:
интервенциЯ на „альнем ‚остоке, десант на ‘евере, разбойничество в  горах  и
пустынЯх ‘редней Ђзии - сожженные города,  убитые  люди,  кровь,  столько-то
миллионов гектаров пожара  и  разрухи,  столько-то  золота.  Њожно  же  себе
представить, как кололи глаза антантовской клике параграфы Љастанье.
     Ќо все это, конечно,  только  общие  соображениЯ  и  рассуждениЯ.  Џока
передо мной не лЯжет  на  стол  книга  Љастанье,  Я  ничего  не  имею  права
утверждать. € вот начинаютсЯ поиски. €сторию их  описывать  не  буду,  скажу
только, что крови она мне перепортила  изрЯдно.  Ќи  в  одном  из  столичных
книгохранилищ книги Љастанье не оказалось. Џришлось обратитьсЯ к  зарубежным
друзьЯм. € вот она  лежит  передо  мной.  ЉрошечнаЯ  белаЯ  книжка,  формата
"Ѓиблиотечки "Ћгонька". Џариж, 1925 год. Љнига написана очень  обстоЯтельно:
перваЯ глава - историЯ ‘редней Ђзии, втораЯ - историЯ  мусульманства,  затем
хроника революционных событий в  этом  крае  и  цитаты,  цитаты.  –итаты  из
советских газет, из "€звестий" и "Џравды", цитаты из журнала "Ќовый ‚осток".
Ќа тридцати страницах Я насчитал 12 цитат из "Џравды", 8 - из "€звестий",  6
- из "Ќового ‚остока" и перестал считать дальше. € еще одна глава -  большое
письмо Ќариманова. € вот конец. ‘лушайте:
     "’аково собрание  фактов,  характеризующих  политическую  и  социальную
историю басмачества с октЯбрЯ  1917  года  по  октЯбрь  1924  года.  Ќыне  в
–ентральной Ђзии на месте  ’уркестанского  краЯ,  Ѓухары,  •орезма  возникли
новые советские государства: “збекскаЯ республика,  ’уркменскаЯ  республика;
автономные республики - ’аджикскаЯ, ЉиргизскаЯ, Љара-ЉалпакскаЯ. –ентральнаЯ
ЂзиЯ, истерзаннаЯ войнами, междоусобицами и  прочими  несчастьЯми,  наконец,
обрела свободу, покой и счастье". € далее идут строки  о  суверенных  правах
молодых республик, об объЯвлении  национальных  Языков  государственными,  о
развитии культуры и свободы под водительством ‘оветской власти.
     Ќу что ж,  вы  менЯ  не  обманули,  дорогой  €осиф  Ђнтонович  -  †озеф
Љастанье, как вы подписали эту книгу. ‚ы остались верны своей второй родине.
„а простит судьба и историЯ тех, кто по какому-то злому  навету  и  наслышке
окрестили вас предателем.
     џ жму вам руку, дорогой коллега,  и  надеюсь,  что  мне  еще  предстоит
много, много о вас услышать.
     Ѓольше чем двадцать лет тому назад вы поселились в моем воображении как
профессор  ‹еон  Њезонье  -  лицо  выдуманное  и,  наверное,   не   особенно
правдоподобное - продолжайте же теперь жить под своим настоЯщим  именем  как
секретарь ’ашкентского и  Ћренбургского  общества  любителей  археологии,  и
пусть ничто плохое, случайное, наносное, невежественное  не  коснетсЯ  вашей
памЯти.
     Џотому что, говорЯ откровенно, надеЯтьсЯ на такое великое чудо, что  вы
еще живы, Я никак не могу.
 
 
        –›ѓЂЌ› “ЊЌЋћ ’Ћ‹ЏЋ‰... 
 
     ‚ конце и начале два личных воспоминаниЯ. ‚от первое. Њне пЯть лет.  Њы
под вечер с отцом стоим на пригорке, под нами широкаЯ  каменистаЯ  дорога  -
шлЯх, как его называют тут. Ћн идет по степи,  и  вокруг  него  сухие  бурые
травы, безлюдье, зной и на много  верст  пустое  выгорелое  небо.  ’ак  было
всегда. Ќо сегоднЯ по шлЯху этому движетсЯ  и  гремит  что-то  до  крайности
невероЯтное - такое, чего Я никогда не видел: плывут узкие крытые фургоны  с
верхом из непробиваемого  дождем,  как  жесть,  серого  брезента;  телеги  с
ситцевыми навесами, и  на  блекло-розовых  ситцах  этих  цветут  невероЯтные
мануфактурные розы - по полпуда в каждом кочане; затем телеги  без  навесов,
но и с них стекают те же розы, венки, ленты, целые свЯзки, ливни  их.  Џотом
показываетсЯ крытаЯ  бричка  совсем  барского  вида,  с  лаковыми  крыльЯми,
фонарЯми, рессорами. Ќо лак уж растрескалсЯ, фонари побиты,  окно  в  бричке
поднЯто  и  видна  покачивающаЯсЯ  сизаЯ  молчаливаЯ   борода   да   тусклаЯ
металлическаЯ серьга сбоку. Џо сторонам всего этого ступают люди  -  сначала
высокие, черные, загорелые мужчины в картузах, блестЯщих сапогах  и  красных
рубахах под поЯс. ‚ руках кнуты. ‡а мужчинами идут, раскачиваЯсь, покуриваЯ,
сплевываЯ и переговариваЯсь, женщины.  ЏлатьЯ  у  них  не  простые,  а  тоже
невероЯтные: широкие, вольные, облегающие бедра,  собранные  в  бесчисленные
складки, каскады цветастой, то нежно-розовой, то  просто  багровой  материи.
‡аключают все  это  девушки  -  верткие,  быстрые,  глазастые,  как  молодые
козочки. Ћни весело идут, размахиваЯ руками, за ушами у них  по  цветку,  на
голых плечах косынки, а на шеЯх мониста, стеклЯрус, бусы, монеты,  -  и  все
это  светитсЯ,  звенит,  горит,  перемаргиваетсЯ.  ђебЯтишек  что-то   нету,
наверное, им запретили высовыватьсЯ из повозок, чтоб  не  смущать  народ.  џ
ведь знаю сказку, как такие ребЯтишки ‡меЯ ѓорыныча напугали до смерти.
     - €шь ты, -  говорит  отец  задумчиво,  -  как  они  в  этот  год  рано
собрались.  ќто  они  на  Ѓарбашину  полЯну,   пожалуй,   едут.   ‚от   тебе
императорский указ.
     € тут сзади поЯвлЯетсЯ гимназист в очках. џ часто его вижу  у  нас,  он
прикатывает  к  отцу  на  велосипеде  за  брошюрами  и  книжками   "ђусского
богатства". ќто серьезный, стриженный под ежик мужчина лет четырнадцати.  Ћн
почти никогда не улыбаетсЯ, только  чуть  склабитсЯ,  когда  склонЯетсЯ  над
рукой матери или бабушки.  ‘о  мной  он  почти  не  разговаривает,  а  когда
все-таки говорит, то называет менЯ с суровой вежливостью "вы"  и,  прощаЯсь,
сует жесткую и прЯмую, как дощечка, руку. ‚ообще всеми нами, кроме отца,  он
пренебрегает почтительно, но  непреклонно.  ‡а  это  его  у  нас  уважают  и
говорЯт, что из него выйдет толк. ‚ общем-то, конечно, это мне не чета и  не
пара. Ћн всегда знает, что сказать. ‚от и сейчас он говорит:
     - –ыганы шумною толпой по Ѓессарабии кочуют.
     - „а, - отвечает отец озабоченно. - „а-а! Ђ тут  как  раз  черносотенец
поселилсЯ!
     ќто не была, конечно, ЃессарабиЯ, это было  среднее  течение  ‚олги,  и
слово-то это - ЃессарабиЯ - Я слышу, кажетсЯ, впервые. Ќо именно  оно  своей
непонЯтностью и объЯснило мне все. џ вдруг понЯл, что это  цыгане,  что  они
кочуют, что завтра только и будет разговоров о том, что около  нас  поЯвилсЯ
табор.
     Ђ повозки все едут, едут, палит вечереющее солнце, на холме  около  нас
уже собралось порЯдком людей. €  вдруг  все  вскрикнули:  это  вознеслось  и
загорелось над степью, и шлЯхом, и  табором  большое,  светлое  солнце.  Ћно
поЯвилось, повернулось, собрало жгучий пучок белых лучей,  ослепило  всех  и
сразу погасло. Џотом Я понЯл: это была фирменнаЯ вывеска  табора  -  "лудить
котлы, кастрюли, тазы медные". ‹юди на холмах засмеЯлись и заговорили.  "Ќу,
бабы, держитесь", - сказал кто-то.
     Ѓольше такого табора во всей его классической законченности и красе мне
видеть уже не пришлось. Ќо вспоминать  его  приходилось  по  разным  поводам
частенько.
     Ќе так давно мне пришлось, например, видеть такую  скульптуру:  лошади,
женщины, фургоны, мужчины в сапогах и с кнутами; крашенаЯ глина, называетсЯ:
"Џервые поселенцы в степЯх ’ехаса". Џотом как-то случайно Я забрел в кино, а
там показывали что-то дикое, многолюдное  и  многолошадное:  пели,  кричали,
носились на конЯх по степи. Ќазывалось: „икий ‡апад.
     ‡атем, совсем недавно, мне пришлось осматривать большую, в  натуральную
величину, экспозицию в одном из наших этнографических музеев. € там были  те
же крытые повозки с огромными колесами, люди в сапогах и с кнутами, лошади и
степь.
     € глЯдЯ на все это - скульптуру, панораму, кино, - Я  всегда  вспоминал
тот  вечер:  пустынный  каменистый  шлЯх  и  лето  какого-то   фантастически
далекого, недосЯгаемого года - не то 13-го, не то 14-го. ‚ойна тогда еще  не
была объЯвлена.
 
     Ћднако самое главное в этом воспоминании все-таки не  повозки.  ѓлавное
вот что. Ќа другой день отец позвал менЯ в кабинет. џ  очень  хорошо  помню,
что дело было опЯть под вечер. Њать уехала в город к портнихе, бабушка не то
спала, не то ушла к соседЯм, отсутствовал и тот строгий  молодой  человек  в
очках, - в общем, хозЯевами в доме были мы  с  отцом.  џ  влетел  в  кабинет
шумно, радостно и вдруг осексЯ: на отцовском  кресле  за  письменным  столом
сидел тот самый старик с сизой бородой и серьгой  в  ухе.  Џеред  ним  стоЯл
стакан чаЯ, но он что-то не трогал его, а, положив руки на  подлокотники,  в
упор смотрел на менЯ. џ до сих пор помню этот взглЯд - серьезный и ласковый,
кудри и желтое неподвижное лицо.  ќто  очень  большаЯ  редкость  у  цыган  -
неподвижное лицо. Ќо и это Я понЯл много-много спустЯ. Ђ  сейчас  Я,  просто
ошалев, стоЯл и смотрел. ’аких гостей у нас еще никогда не водилось.
     - Ќу вот, - сказал отец, - вот и мой наследник. ‹ицо старого цыгана  (Я
знал хорошо такие лики, мать занималась рисованием, и у нее всегда висело на
стене что-нибудь подобное) как будто никак и не изменилось. ’олько что-то  с
глазами произошло, они стали еще ближе и  ласковее.  Ќо  это  была  суроваЯ,
степнаЯ ласка, совсем не то, что изливалось из глаз моей матери или бабушки,
когда Я был хорошим мальчиком и все менЯ за это любили.  –ыган  посмотрел  и
медленно сказал:
     - Ќаша кровь, наша, сразу видно: курчавый, черный, быстрый, - он слегка
повернулсЯ к отцу, - тоже, наверное, адвокатом будет.
     ’ак впервые Я услышал о своем происхождении. ’о есть то, что  Я  цыган,
правнук цыгана, сосланного  в  1863  году  вместе  с  польскими  повстанцами
куда-то в места не столь отдаленные, что  прадед  был  ремонтером,  то  есть
поставлЯл лошадей польским повстанцам, что за это его судили и,  лишив  всех
прав состоЯниЯ, сослали под €ркутск и приписали к польской колонии. Ћтсюда и
та пышнаЯ фамилиЯ, которой Я сейчас владею. ‚се это Я  узнал  позже.  ’о  не
детские истины, - сказали мне взрослые, когда Я стал приставать, - вырастешь
- узнаешь. џ вырос, вот уже и состарилсЯ, но узнал едва ли  намного  больше,
чем рассказываю тут. ‚ ту пору людЯм стало уже не до истории. Џришла сначала
империалистическаЯ война, потом  гражданскаЯ,  затем  разруха,  голод,  -  и
людЯм, верно, стало не до истории. ’огда же слова старика прошли мимо  ушей,
никаким краешком не затронув мое сознание.  џ  вспомнил  об  этом  разговоре
только года через два, когда пошел в школу и мои товарищи вдруг, ни  с  того
ни с сего, что-то узнав, стали носитьсЯ за мной по двору с криками:  "–ыган,
цыган, позолоти ручку". € еще: "–ыган-мыган, кошку  дрыгал,  шкуру  драл,  в
погреб клал..." € Я почему-то должен был обижатьсЯ за это. џ и действительно
обижалсЯ, но только не за цыган-мыган, конечно, а за кошку, - как это  шкуру
драл? ‚едь кошек-то мы обожали больше всего.
 
     Ќо и это не главное в моем рассказе. ѓлавное вот что. Ћтец сказал: "‚от
смотри - этот дедушка (‚олохов, Ѓолышев, ‚олошин,  не  помню  сейчас  точно)
видел Џушкина". € так как Я ничего  не  понЯл  и  даже  не  догадалсЯ  сразу
ойкнуть, очень строго добавил:
     - Џушкин говорил с ним, как с тобой. Џодойди сюда; встань. ‚от  как  ты
стоишь, стоЯл и Џушкин, понЯл?
     Џришлось кивнуть головой, хотЯ Я ровно ничего не понЯл. Џушкин длЯ менЯ
не был живым лицом. Џушкин длЯ менЯ был: "Џтичка божиЯ не знает ни заботы ни
труда". Џушкиным длЯ менЯ были еще раскрашенные картинки ‚аснецова к  "Џесни
о вещем Ћлеге". ’от бронзовый курчавый божок, что стоЯл у отца на столе,  и,
наконец, то мертвое, страшное лицо с закрытыми глазами, которое  Я  видел  у
одной маминой знакомой, тоже художницы. ‚се это был Џушкин. ’ак как же  этот
дед с серьгой в ухе мог видеть Џушкина? —то же он такое тогда видел?
     ‚се мы трое молчали. –ыган  думал  о  чем-то  своем.  ‚идно  было,  что
говорить ему не хочетсЯ, но отец смотрел на него, и он сказал:
     - •ороший был господин, добрый, в простых  сапогах  ходил,  песни  пел,
музыку любил. Ќикогда никого не обидел.  -  Ћн  помолчал,  подумал  и  вдруг
добавил как-то уж по-другому: - ‘меЯлсЯ!
     - ‚ы расскажите, расскажите ему, - забеспокоилсЯ отец. - Ћн  всю  жизнь
помнить будет. ‚ы говорили, Џушкин  ‘тешу  хотел  выкупить,  большие  деньги
сулил, да?
     Ћтец почти молил старого цыгана. Ќо тот ничего не стал  вспоминать.  Ћн
сразу как-то устал и поник.
     - ‘тешу хотел выкупить, - повторил он утомленно и как бы машинально,  -
песни любил. ‚сЯкие: русские, цыганские, молдаванские - все  любил.  ‘меЯлсЯ
много.
     Ћн потухал с каждым словом, уходил в себЯ, и больше Я  от  него  ничего
так и не услышал.
     ђассказал ли он что-нибудь отцу о Џушкине сверх этого, Я так и не знаю,
вернее, не помню. ‚озможно, что и рассказал. Ћтец был адвокат, и ему удалось
вырвать из  тюрьмы  двух  молодых  цыган,  обвинЯвшихсЯ  в  каком-то  пьЯном
убийстве. ’огда они и познакомились. Ќе знаю даже и  то  -говорил  ли  цыган
правду и точно ли он видел Џушкина. Џо расчетам, пожалуй, что и нет. ‘тарику
не могло быть больше 80 лет, значит, Џушкина он мог встретить году в 1834, а
Џушкин был в то времЯ уже по горло во врагах и долгах, был женат, так на что
ему была ‘теша? „а и кто такаЯ эта ‘теша? Џушкинисты ее не знают.
     ђассказ ’атьЯны „митриевны - старой знаменитой таборной цыганки, у  ног
которой побывала почти всЯ пушкинскаЯ  плеЯда,  -  свидетельствует  об  этом
очень Ясно.
     Ќо вот что Я помню  до  сих  пор.  €мЯ  Џушкина  и  вот  это  "смеЯлсЯ"
прозвучало в устах  старого  человека  совсем  по-особому  -  близко-близко.
‡начит, какие-то рассказы о подобных встречах он безусловно слышал и помнил,
ибо - и этим и кончаетсЯ мое вступление - с именем Џушкина в русской литера-
туре и начинаетсЯ цыганскаЯ  тема  -  совершенно  новаЯ,  нигде  в  мире  не
виданнаЯ и ни на что больше не похожаЯ.
 
     ‚ 35-м году был опубликован толстый  том  неизданных  бумаг  Џушкина  -
пачка выписок,  пословиц,  цитат,  грамматических  упражнений.  ‚сего  около
тысЯчи бумажных лоскутков на 18 Языках мира. ‘реди этой груды оказалось  два
отрывка  по  нескольку  строчек.  ‘пециалисты  установили,  что  это  начало
перевода из новеллы ‘ервантеса "–ыганочка" (с  испанского  на  французский).
—то ж, подобных переводов у Џушкина  множество.  Ќо,  вдумываЯсь  много  лет
назад в эти несколько строчек, Я вдруг понЯл, что это не просто еще один  из
переводческих  экзерсисов  великого  поэта,   не   рЯдовое   лингвистическое
упражнение, а след - может быть, последний - пристального вниманиЯ  к  теме,
которую очень приблизительно можно, пожалуй,  изложить  так:  если  человек,
отрезав себЯ от  общества,  обрел  тем  самым  неограниченную  внутреннюю  и
моральную свободу, то какие же нравственные нормы все-таки остаютсЯ длЯ него
обЯзательными? € что это значит - нет человека свободнее цыгана? ‘вободен ли
он также от велений совести? Ќу, одним словом, живут ли "мучительные сны" "и
под издранными шатрами"? Џушкину обЯзательно нужно было решить  этот  вопрос
длЯ себЯ, ибо жить ему становилось все труднее и труднее.  „о  этого  (да  и
после)  цыганскаЯ  тема  в   русской   поэзии   рассматривалась   как   тема
самоосвобождениЯ от общества, от его тЯгот и забот, от раздумий о завтрашнем
дне, - словом, как свобода  чувствовать,  петь,  творить,  веселитьсЯ  и  не
верить в ад. Ќо и тогда в  его  количество  почти  неограниченных  цыганских
свобод,  в  разгул  этот  никогда  не  входила  свобода  от  морали   и   от
обЯзательного знаниЯ добра и зла. ќто уже знал молодой џзыков, поэт  буйный,
вакхический, клокочущий через край, тот самый,  чей  первый  сборник  стихов
молодой Џушкин предлагал назвать "•мель". ’ак вот этот  џзыков  любил  цыган
отнюдь не только за хмель.
 
                    Џриди! ’ебЯ улыбкой задушевной, 
                    ЋбъЯтьЯми восторга встречу Я, 
                    †еланнаЯ и добраЯ моЯ, 
                    Њой лучший сон, мой ангел сладкопевный, 
                    ЏоэзиЯ московского житьЯ! 
 
     ќто обращение к цыганке, к той самой знаменитой ’атьЯне  „митриевне,  о
которой Я уже мельком упомЯнул.
     ЊоЯ желаннаЯ, моЯ дорогаЯ, мой лучший сон, поэзиЯ моего житьЯ  -  ни  в
одной литературе никто так еще не писал о цыганах. Ђ ведь џзыков - теперь мы
это знаем достоверно - дальше ручки этой  цыганки  допущен  не  был.  Ћна  и
любила его куда меньше, чем Џушкина.
     Ќо это стихи, в них все, конечно, возможно; а вот отрывок из  письма  к
тому же џзыкову:
     "Ќедели две тому назад Я, наконец,  в  первый  раз  слышал...  тот  хор
цыган, в котором примадонствует ’атьЯна „митриевна, и  признаюсь,  что  мало
слыхал подобного! …два ли... есть русский,  который  бы  мог  равнодушно  их
слышать. …сть что-то такое в их пении, что иностранцу должно быть  непонЯтно
и потому не понравитсЯ: но, может быть,  тем  оно  лучше"  (10  ЯнварЯ  1833
года).
     ќто писал видный деЯтель пушкинского времени Џ. Љиреевский. Џока Я хочу
отметить только это.
 
     Њы говорили о начатом Џушкиным  переводе  "–ыганочки".  Џушкин  знал  и
почитал ‘ервантеса. ‡нал он его и в то времЯ, когда задумывал,  вынашивал  и
писал своих  "–ыган".  €  может  быть,  два  этих  шедевра  литературы  даже
равновелики по своим художественным достоинствам, и с этим, в конце  концов,
можно согласитьсЯ.
     Ќо вот с чего начинаетсЯ "–ыганочка" ‘ервантеса.
     "Џохоже на то, что цыгане и цыганки родились на свет только  длЯ  того,
чтобы быть ворами: от воров они родЯтсЯ, среди воров  вырастают,  воровскому
ремеслу обучаютсЯ и под конец выходЯт опытными,  на  все  ноги  подкованными
ворами, так что влечение к воровству и самые кражи суть как  бы  неотделимые
от них признаки, исчезающие разве только со смертью".
     Ђ вот из проекта предисловиЯ Џушкина к "–ыганам".
     "‚ Њолдавии цыгане  составлЯют  большую  часть  народонаселениЯ...  Ћни
отличаютсЯ перед прочими большей нравственной чистотой. Ћни не промышлЯют ни
кражей, ни обманом... Ћни так же дики, так же любЯт музыку и занимаютсЯ теми
же грубыми ремеслами".
     ’акова исходнаЯ мораль, а следствиЯ из нее такие.
     ‘ервантес:
     "‘тарый цыган... произнес...
     - Њы не ходим в суд просить о наказании - сами мы судьи и палачи жен  и
любовниц наших; мы с такой же легкостью убиваем  их  и  хороним  в  горах  и
пустынЯх, как если бы то были дикие звери".
     Џушкин:
 
                       ’огда старик, приближась, рек: 
                       "Ћставь нас, гордый человек. 
                       Њы дики; нет у нас законов. 
                       Њы не терзаем, не казним - 
                       Ќе нужно крови нам и стонов  - 
                       Ќо жить с убийцей не хотим... 
                       ’ы не рожден длЯ дикой доли, 
                       ’ы длЯ себЯ лишь хочешь воли; 
                       “жасен нам твой будет глас - 
                       Њы робки и добры душою, 
                       ’ы зол и смел - оставь же нас..." 
 
     ’о есть человек должен быть добр, если же он зол - то и смелость в  нем
порок, а не достоинство.
     “ той же ’атьЯны „митриевны сохранилсЯ и такой рассказ о Џушкине.
     Џушкин и его друг Ќащокин  навестили  ’аню.  ќто  было  накануне  самой
женитьбы Џушкина.
     - "‘пой мне, - говорит, - ’анЯ, что-нибудь на счастье;  слышала,  может
быть, Я женюсь?"
     - "Љак не слыхать, - говорю, - дай вам Ѓог, Ђлександр ‘ергеевич!"
     - "Ќу, спой мне, спой!.."
     ‡апела Я Џушкину песню,  она  хоть  и  подблюдною  считаетсЯ  (то  есть
свадебной. - ћ. „.), а только не годитсЯ было мне ее теперича  петь,  потому
она будто, сказывают, не к добру:
 
                  Ђх, матушка, что так в поле пыльно? 
                  ѓосударынЯ, что так пыльно? 
                  Љони разыгралисЯ. Ђ чьи то кони, чьи то кони? 
                  Љони Ђлександра ‘ергеевича... 
 
     Џою Я эту песню, а самой-то грустнехонько... Љак  вдруг  слышу,  громко
зарыдал Џушкин. ЏоднЯла Я  глаза,  а  он  рукой  за  голову  схватилсЯ,  как
ребеночек плачет... ЉинулсЯ к нему Џавел ‚оинович (Ќащокин. - ћ. „.): "—то с
тобой, что с тобой, Џушкин?" - "Ђх, - говорит, - эта ее песнЯ все мне внутрь
перевернула".
     "ЊесЯц, а может и больше, после его свадьбы, пошла  Я  как-то  утром  к
€верской (одна из самых высокочтимых  икон  на  ђуси.  -  ћ.  „.)...  ѓлЯжу,
богатейшаЯ карета, новенькаЯ