берегу километров на  сорок  рыбацкие  землЯнки.  ‹овЯт
маринку. € кто там рыбак, а кто просто так, ни один дьЯвол  не  знает.  Ќи
паспортов, ни прописки, ни  участкового  -  ничего  нет.  Ђ  сведеньЯ  нам
попадают: там и раскулаченные, и беглые, и  даже,  может,  перебежчики  из
ЉитаЯ, и черт знает кто еще.
   - ‹овили? - спросил прокурор.
   - „а всЯкую шпану ловили, а крупнаЯ рыба, конечно,  уходила  сразу  же.
‚едь туда незаметно не подойдешь, все  пусто  -  степь!  ‡а  десЯть  верст
человека видно. Ђ ночью они, конечно,  свои  посты  расставлЯют.  ’ак  вот
зачем он туда сунулсЯ? „а еще с водкой? ‘ девкой? “знала бы его любовь про
девку, что было бы? Ђ?
   - „а, - сказал прокурор, - действительно, тут что-то не так. Ђ вы  этой
Џолине ничего не говорили? Ђ то  ведь  бабьЯ  ревность  в  наших  делах  -
великаЯ сила. …сли ее умело использовать.
   - Ћй, - покачал головой Ќейман, - разве же их  проймешь?  џ  вот  велел
•рипушину  сказать  ему:  "Ѓудешь  молчать,  мы  ее  посадим!"  ЏорЯдочный
человек, конечно, призадумалсЯ бы: а вдруг правда! ’ак эта сволочь сразу к
•рипушину  чуть  не  на  шею:  "Џравильно!  Џосадить!  Џусть  сидит,  менЯ
дожидаетсЯ! Ђ то Я тут, а она там будет с  кем-то  гулЯть?  ЉакаЯ  же  это
справедливость!"
   ѓулЯев посмотрел на прокурора, и они оба опЯть рассмеЯлись.
   - ‘илен бродЯга, - сказал прокурор с удовольствием.
   - € она так же отвечает: Я ей про €ли и с кем его захватили, а она мне:
"Ќу вот видите, товарищ следователь, Я же сразу вам  сказала,  что  у  нас
были чисто товарищеские отношениЯ и не больше. Ћн и там менЯ  знакомил  со
своими приЯтельницами". ‚от и весь ее ответ.
   - „а! ’ак когда же ваша племЯнница встанет? - вдруг спросил ѓулЯев. - ‘
неделю еще пролежит? ‚от когда встанет, мы ей это дело и поручим,  как  вы
думаете, Ђркадий Ђльфредович?
   - Ђ не получитсЯ первый блин комом? -  осторожно  спросил  прокурор.  -
‚едь хотЯ тут, кроме десЯтого пункта,  пока  ничего  не  собрали,  но  вот
сейчас Я соглашаюсь с џковом Ђбрамовичем: это дичь  крупнаЯ,  она  требует
особого подхода. „еликатного. ‚ыпускница может и не справитьсЯ.
   -  •м,  выпускница!  -  усмехнулсЯ  ѓулЯев.   -   „опотопное   у   тебЯ
представление о нашей молодежи, прокурор! џков  Ђбрамович,  а  ну  в  двух
словах расскажите нам про то краснодарское дело. ‡а что ’амара  ѓеоргиевна
получила благодарность от начальника управлениЯ. Ћна ведь, прокурор, целую
отлично законспирированную антисоветскую организацию открыла. —то, неужели
не слышал? Ђ ну, џков Ђбрамович, просветите прокурора.
   - „а вы, наверно, слышали, - поморщилсЯ Ќейман. - ‘начала  задержали  в
станице старуху шинкарку. Ќу, конечно, самогон, там все его гонЯт. 68  лет
ей, ни одного зуба, криваЯ, косаЯ, не слышит, ходит  еле-еле,  хотели  уже
выгонЯть, да спохватились. Љак так: и самогон  гонит,  и  шинкарствует,  а
живет на одном хлебе и молоке, и денег нет. ѓде они? Ќачали  спрашивать  -
ревет, и все. "„а сыны вы мои! „а деточки вы мои милые! Ќичего у менЯ нет!
ѓде хотите, там и смотрите. ’олько на похороны и накопила себе малость". -
"„а где они? Џокажи, мы не возьмем, только посмотрим!" - "Ћй, сыночки мои,
нету их  у  менЯ,  нету!  ‘ын  приезжал,  отдала  на  сохранение".  Ђ  сын
зимовщиком где-то. „алеко-далеко! "Ѓыла у менЯ бумажка, сколько  дала,  да
затерЯла, видно, а то все за  иконой  лежала!"  Ќу  и  совсем  решили  уже
выгонЯть. € дали моей племЯннице оформить окончание дела.  ’ак  она  бабку
вызвала, с утра до полуночи просидела и все до точки выЯвила. ЋказываетсЯ,
10 лет в районе  под  самым  носом  властей  работала  организациЯ  "‹епта
вдовицы". Ќе только старые станичники,  но  и  их  дети,  невестки,  внуки
отчислЯли по  пЯти  процентов  со  всех  доходов,  и  шло  это  на  помощь
осужденным попам и религиозникам. ђаботали так, что любо-дорого. Ѓабка эта
в агентах состоЯла.  Ђ  был  еще  казначей,  экспедиторы,  даже  счетовод.
Џосылали посылки, передачи делали, вызывали родственников  на  свиданьЯ  и
дорогу оплачивали. Ќанимали защитников, чтоб те подавали  кассационные.  Ђ
самое главное - в нескольких случаЯх  даже  переквалифицировали  статьи  и
снижали срок до фактически отбытого. ‚от какие чудеса творились у  нас  за
спиной. ‚от тебе и наша бдительность!
   - „ействительно, черт знает что! - возмутилсЯ прокурор. - Ќу и чем  это
все кончилось?
   - Ћчень хорошо кончилось, - гордо воскликнул Ќейман, - трем по десЯтке,
четырем по пЯти, двенадцать человек на высылку, адвокатам-голубчикам  всем
по пЯти Љолымы. Ћдин не доехал: урки в дороге придушили. ‚от что  девчонка
сделала! Ђ мы сидели, слюни распускали!
   - „а,  внушительно,  внушительно,  -  согласилсЯ  прокурор.  -  Њолодец
девчонка. Ђ бабке что?
   -  „а   бабку   на   другой   день   после   этого   допроса   пришлось
госпитализировать. Ќет, нет, ничего такого, просто сердце, и кажетсЯ,  что
с концами: в приговоре не числитсЯ. „а и, собственно говорЯ, она уже  была
не нужна.
   - „а, что хорошо,  то  хорошо,  ничего  уж  тут  не  скажешь,  молодец,
молодец, - повторил прокурор. - Ќу что ж, -  обернулсЯ  он  к  ѓулЯеву,  -
по-моему, давайте попробуем!
   ‚ дверь постучали.
   - Ђга, пришла, - встал с места ѓулЯев, - значит, так. Ќачинаю  разговор
Я,  передаю  его  тебе  как  представителю  надзора,  товарищ  Ќейман  нам
помогает.
   Ћн собрал со стола фотографии, засунул их в конверт и крикнул:
   - ‚ойдите!
   ‚ошла секретарша, а за ней та, чью фотографию они только что  все  трое
рассматривали и критиковали.
   € пахнуло духами.
   Ћднако на звезду она не походила. € прическа у нее была не такаЯ, как у
ѓлории ‘венсон, и ресницы не были длинными, и даже губ она  не  накрасила.
’ак что, конечно, не ѓлориЯ ‘венсон, а может быть, даже героинЯ  фильма  о
советских женщинах. Ћна вошла и остановилась на пороге.
   - ‡дравствуйте, - сказала она.
   - ‡дравствуйте, здравствуйте, Џолина ћрьевна, - гостеприимно  и  просто
ответил ей ѓулЯев, - проходите, пожалуйста, садитесь. ‚от  в  это  кресло.
€так, какаЯ нужда вас к нам занесла?
   - џ пришла поговорить, - сказала она.
   - Ђга! Ћтлично! Џоговорим! Ћ чем!
   - ЊенЯ вызывали по делу ‡ыбина!
   - Ђга, значит, с џковом Ђбрамовичем вы знакомы. џ начальник отдела, моЯ
фамилиЯ ѓулЯев, Џетр €льич, а это облпрокурор по  спецделам.  ‚се  налицо.
’ак что, если есть у вас какие вопросы  и  неЯсности...  ќто  что  у  вас?
‡аЯвление? „авайте-ка его сюда!
   Ћн взЯл бумагу и  погрузилсЯ  в  чтение.  —итал  он  внимательно,  взЯл
красный карандаш и что-то длинно подчеркнул в тексте.
   - ’ак, - сказал он, - понЯтно! - € протЯнул бумагу Ќейману. -  Ќо  ведь
такие справки, Џолина ћрьевна, мы на руки не выдаем. Џусть нас  официально
запросЯт - мы ответим. ‚ас что, кто-нибудь направил сюда?
   - Ќет, Я сама пришла, - ответила она.
   - ‘ама! ’огда совсем непонЯтно, зачем вам понадобилась  такаЯ  справка?
‚ы специалист, советскаЯ гражданка, читаете лекции студентам. ’ак что  кто
у вас может потребовать? ‘овершенно непонЯтно!
   Ќейман прочел заЯвление и молча отдал его ѓулЯеву.
   - ђазрешите, Я поинтересуюсь? - перехватил его руку прокурор. Ћн быстро
пробежал листок и засмеЯлсЯ.
   - ‚от где сидЯт-то настоЯщие острЯки-самоучки! - сказал он  Ќейману.  -
„а шлите вы их всех, Џолина ћрьевна, подальше со  всЯким  их  сомнением  и
вопросами! Ћбыватели, и все!
   - „а нет, они ни при чем, - сказала ЏотоцкаЯ, - просто когда в ректорат
пришел ваш работник  и  стал  про  менЯ  расспрашивать,  то  по  институту
загулЯли всЯкие слухи. ќто же  понЯтно.  Љогда  ваши  органы  интересуютсЯ
человеком, все становитсЯ очень непросто.
   - Љогда наши органы интересуютсЯ человеком, Џолина ћрьевна, -  объЯснил
Ќейман, - то они поступают очень просто: просЯт его прийти длЯ разговора в
определенное времЯ. € тогда этому человеку лучше всего и проще всего так и
сделать и ЯвитьсЯ в назначенный час. ‚ы, конечно,  Џолина  ћрьевна,  очень
интереснаЯ женщина, но, простите, следствию до этого никакого дела нет:  в
данном случае мы интересовались не вами, а вашим добрым знакомым  ‡ыбиным.
„лЯ этого мы вас так упорно и звали. Џослали  две  повестки.  ‚прочем,  вы
сказали правду, при первом же разговоре выЯснилось, что отлично можно было
бы вас и не беспокоить.
   - —то так? - удивилсЯ ѓулЯев.
   - „а вот не пожелала нам помочь Џолина ћрьевна, никак  не  пожелала,  -
вздохнул Ќейман.
   - Ќу зачем же  так,  Џолина  ћрьевна,  -  укоризненно  покачал  головой
ѓулЯев, - следствию нужно всемерно помогать. ‡ачем же что-то скрывать? —ем
скорее мы выЯсним правду, тем всем нам будет лучше.
   - ‚се, что Я могла сказать, Я сказала, - ответила посетительница.
   - Ќу если так, то, значит, вы многое еще не можете нам сказать,  Џолина
ћрьевна, - мЯгко и зло улыбнулсЯ Ќейман.
   - Ќу так что же, было что-то выЯснено или нет? - нахмурилсЯ ѓулЯев.
   - „а вот, пожалуйста, могу продемонстрировать. ‚се под руками. - Ќейман
встал, вынул из стола папку с документами и стоЯ стал их перебирать. - ‚от
перваЯ встреча. ‚от втораЯ. Џрогулка - одна, втораЯ, третьЯ.  ђазговоры  о
живописи. Љ современному монументальному искусству он  равнодушен,  она  -
нет. ‚от они купались. ‚от они в ресторане сидЯт  втроем.  ‚от  опЯть-таки
втроем они - третий какой-то отдыхающий - гулЯют всю ночь со  студенческой
компанией. ђазжигают костры.  ‚от  вдвоем  полезли  на  гору,  там  старое
заброшенное кладбище. Ђнгел какой-то там неимоверный мраморный -  это  все
собственноручные показаниЯ.  ‚от  послушайте  -  "ЏамЯтник  при  луне  был
прекрасен. Љогда пошли обратно, камни сыпались из-под ног, и  если  бы  не
сторож с разбитым фонарем..." ‘траница о стороже. "Ћн жил в склепе" и т.д.
‘пустились и пошли домой. Љонец. ‚от пЯтнадцать страниц и все  они  такие.
‘ловом, то, что могла написать любаЯ случайнаЯ знакомаЯ.  Ђ  у  него,  что
верно, то верно! их было... было!..
   - „а ведь Я и есть случайнаЯ знакомаЯ, - сказала  она  и  как-то  очень
хорошо улыбнулась, - Я ведь тоже из этого "было... было"!
   Ћна сидела совершенно свободно,  даже  руки  вот  положила  на  поручни
кресла и говорила так, как будто совсем не на площади „зержинского,  не  в
кабинете 350 происходил этот разговор, а просто забежала она на  минуточку
в свой деканат и там ее усадили заполнить анкету. Џрокурор смотрел на нее,
не скрываЯ улыбки, - на таких он клевал. ѓулЯеву было  просто  скучно.  Ћн
участвовал и не  участвовал  в  разговоре.  €  вдруг  Ќейман  почувствовал
дуновение  приближающегосЯ  бешенства.  ‚  такие  минуты  ему  становилось
горЯчо, предметы начинали косо прыгать перед глазами,  а  голос  дрожал  и
становилсЯ мурлыкающим. Ћн уважал себЯ за эти минуты гнева,  остервенениЯ,
Ярости, потому что они - хоть они-то! - были настоЯщими, но сейчас все это
было ни к чему, он подавил, проглотил удушье и сказал:
   - Ќу зачем же так скромничать? ‚ы случайнаЯ курортнаЯ знакомаЯ?  Ќу  вы
же сами знаете, что это не так! ‚спомните-ка!
   - Ќу, конечно же, не случайнаЯ, - ласково подтвердил  прокурор  и  даже
чуть ли не подмигнул.
   - Ќу, если вы говорите о том, что ‡ыбин помог мне  выбратьсЯ  из  очень
неприЯтного положениЯ, - сказала она, - конечно, вероЯтно,  вы  правы.  Ќо
ведь так же он помог бы и другому.
   - Ђ если не секрет, то что за историЯ? - спросил  прокурор  и  поспешно
оговорилсЯ: - …сли, конечно, тут нет ничего интимного...
   - „а какое там интимное, - слегка поморщилась ЏотоцкаЯ, -  Я  купалась,
поскользнулась и вывихнула ногу. Ѓыло очень больно...
   - Ђ, вот в чем дело, - с почтительным пониманием кивнул прокурор.
   - „а. € случилось это очень рано. —асов в шесть утра. ‚ это времЯ  плЯж
совершенно пуст - позвать было некого. џ лежала и стонала, наверно, и  тут
вылез какой-то парень. Џодошел ко мне. “ менЯ на  платочке  лежала  всЯкаЯ
мелочь: ну, ручные часы, перламутровый бинокль, сумка. Ћн  схватил  это  и
кинулсЯ бежать. џ стала кричать. € тут откуда-то  наперерез  ему  бросилсЯ
‡ыбин, нагнал его и отобрал. ‚от так мы и познакомились.
   -  Ќу  Я  же  говорю,  иллюстрированный  журнал   "Ћгонек",   роман   с
продолжениЯми,  -  усмехнулсЯ  Ќейман,  -  что  говорить!  “меете,  умеете
подносить событиЯ, Џолина ћрьевна. Ђ дело-то было так. Љогда этот босикант
подхватил сумку, Џолина ћрьевна, конечно, закричала, а тут где-то  шаталсЯ
с великого перепоЯ и ждал похмелитьсЯ - это он сам нам объЯснил  -  рыцарь
‡ыбин. Љогда он услышал эти крики, он  и  гаркнул  во  всю  глотку:  "‹ожь
взад!" - а глотка у него луженаЯ, труба. Ѓосикант испугалсЯ, кинул сумочку
и драпанул, а ‡ыбин подобрал и чин чином вручил все  Џолине  ћрьевне.  ‚от
так они и познакомились. ѓоворю все это с его слов и его слогом.  €сториЯ,
конечно, чудеснаЯ, но нам она  вроде  бы  ни  к  чему.  ’ак  что  Я  велел
•рипушину изложить ее в самом сокращенном варианте.
   - Ќет, верно все так и было? - спросил восхищенно ЊЯчин.
   - Џримерно, - кивнула головой ЏотоцкаЯ. - …сли не вдаватьсЯ в некоторые
детали. Ќо вы тоже умеете подать материал, товарищ майор!
   - „а уж будьте  спокойны!  Љак-нибудь!  -  с  легкой  наглецой  ответил
Ќейман.
   - Ќо, значит, было и еще кое-что? - скромно поинтересовалсЯ прокурор.
   - Ѓыло, - кивнула головой ЏотоцкаЯ.
   - ’ак вот это как раз "кое-что" нас больше всего и интересует, - сказал
Ќейман, - но вы как раз этого-то нам и не открыли.
   - Ќу, может быть, там какие-нибудь деликатные  женские  подробности,  -
шутливо нахмурилсЯ прокурор. - ‚от все вам так уж и выложить! ЌельзЯ!
   - Ќас женские подробности ни  с  какого  бока  не  интересуют,  товарищ
прокурор, - жестко обрезал Ќейман, чувствуЯ, что  удушье  его  захватывает
все глубже и глубже. Ќа допросах он с ним справлЯлсЯ  сразу  же:  рЯвкнул,
топнул, раз по столу, р-раз по скуле зека, и словно прорвалсЯ  в  горле  и
груди какой-то давЯщий пузырь, и началсЯ обычный продуктивный  допрос  без
всЯких дурочек. - Ќас никакие женские  дела  абсолютно  не  интересуют,  -
продолжал  он  с  тихой  Яростью,  -  мы  просто  просили  Џолину  ћрьевну
рассказать нам о политических настроениЯх ‡ыбина. Ќу хорошо,  встречались,
купались, гулЯли, так что ж, и все  это  молча?  Ѓыли  же  и  высказываньЯ
какие-то! Љонечно были!
   Ћна ничего не сказала, только как-то особо  поглЯдела  на  него.  €  от
этого взглЯда его снова замутило  -  он  подошел  к  столику  с  графином,
осторожно налил стакан до краев  и  так  же  бесшумно  опорожнил  его.  Ќо
удушье, то единственное в своем роде чувство, что сейчас  все  сорветсЯ  и
полетит к черту, что  сию  минуту  он  заорет,  застучит,  заматеритсЯ,  и
разговор будет кончен, - не уходило. Ќо в то же времЯ он отлично  понимал,
что ровно ничего не  произойдет.  Ѓыло  ли  это  чувство  мгновенной,  все
перехлестывающей Ярости настоЯщим, или же он сам его придумал и  взрастил,
т.е. и вообще чувство ли это  было  или  профессиональное  приспособление,
необходимое длЯ  его  работы,  -  об  этом  Ќейман  никогда  не  думал  и,
следовательно, даже и не знал этого.
   - € не надо нам говорить, что таких разговоров не было,  -  сказал  он,
отставлЯЯ стакан, - в наше времЯ каждаЯ колхозница,  каждый  дед  на  печи
говорЯт о политике. Ѓудет война или нет? Љак с хлебом? Ѓудет ли снижение?
   - ’ак ведь это дед на печи, а не ‡ыбин.
   Ћн ее сейчас по-настоЯщему ненавидел! ‡а все: за  то,  что  она  сидела
слишком вольно, что сейчас же воспользовалась разрешением курить и  курила
так, как в этом кабинете, кажетсЯ, еще никто до нее не  курил,  -  откинув
острый локоть и легко стрЯхиваЯ пепел в панцирь черепахи, - его ей  поднес
прокурор, - за взглЯд, который она бросила на него, за прЯмую  и  открытую
несовместимость с этой комнатой.
   - „а, конечно, ‡ыбин говорил не как дед на печи, -  согласилсЯ  Ќейман,
медленно выговариваЯ слова, - и поэтому, скажем, будет война или нет,  его
должно было интересовать.
   - ќто его, конечно, интересовало, - согласилась она небрежно и, как ему
показалось, насмешливо, - Я даже помню такой разговор. Њимо нас по  дороге
шли пионеры и пели "…сли завтра война, если завтра в поход", и он послушал
и сказал: "„а, точно! ‚от мы с вами планы строим, а  если,  верно,  завтра
война и завтра в поход? ’огда что?"
   - Ќу и что тогда? - спросил Ќейман.
   - Ќе знаю. Њы заговорили о другом. ‘лушайте, - взмолилась она вдруг,  -
да что у нас, других разговоров не было, что ли? ‚ы гулЯли когда-нибудь  с
интересной женщиной хотЯ бы в парке ѓорького? € что,  вы  с  ней  о  войне
тогда разговаривали?
   - Ќет, менЯ уж прошу оставить  в  покое,  но  вы  же  сами  сказали,  -
несколько сбилсЯ с толку Ќейман, потому что прокурор тихонько  фыркнул,  -
сами же сказали, что его интересовали такие вопросы, как...
   - Ќу правильно, - согласилась она, уже улыбаЯсь ему как  маленькому,  -
интересовали! Ќо Я-то, наверно, его интересовала еще больше. Ђ о  войне  у
него было с кем поговорить!
   - Ѓыло?
   - „а, было, было! Ѓыл у него такой человек, с которым он охотно говорил
о войне, о политике и о всем таком...
   - Ђ фамилию не помните?
   - Џочему не помню? ђоман ‹ьвович терн.
   Ќадо сказать, что удар был мастерский. …го даже по-настоЯщему  качнуло.
Ќа некоторое времЯ он вообще выбыл из строЯ, просто сидел и глЯдел на нее.
   - Ђ кто это такой? - спросил он наконец.
   - Ћтдыхающий, - ответила она очень просто.
   - ’ак о чем же они говорили?
   Ћн очень медленно собиралсЯ с мыслЯми, он все-таки собиралсЯ.
   - Ќо откуда же Я знаю? …го спросите.
   ‚ кабинете было тихо. „аже прокурор приумолк.
   - Ђ как спросить? ‚ы же не знаете его адреса?
   - Џочему? ‡наю. Џожалуйста. Џрокуратура ‘оюза. ‘ледственный  отдел.  Ћн
его начальник.
   - Ђ... - двинулсЯ было ЊЯчин, но его прервал спокойный голос ѓулЯева:
   - Ђ еще он кто, не знаете? Ќу этот ваш знакомый по плЯжу.  Љто  он?  Ќу
собеседник ‡ыбина, ну говорил  с  ним  о  политике,  ну  начальник  отдела
прокуратуры, а еще кто?
   - Џисатель? - спросила она неуверенно.
   - Џравильно! Џисатель! —лен ‘оюза писателей  ‘оветского  ‘оюза!  Ђ  еще
кто, знаете? ’ак вот Я вам скажу: еще он брат џкова Ђбрамовича Ќеймана,  в
кабинете  которого  мы  сейчас  находимсЯ  и  который  ведет  дело  вашего
знакомого.
   Ћн говорил твердо, сухо, и  на  какое-то  времЯ  ЏотоцкаЯ  смешалась  и
покраснела.
   - € все это вы отлично знали, Џолина ћрьевна. Џоэтому и звонили и вчера
и сегоднЯ, что знали. ’олько это вас и интересовало.  Ђ  не  какие-то  там
бумажки. € если бы  мы  не  были  предупреждены  заранее  тем  же  ђоманом
‹ьвовичем, то действительно могли бы на первое времЯ растерЯтьсЯ и повести
себЯ как-нибудь не так, но мы все отлично знали. ’ак что  вы  не  поразили
нас, Џолина ћрьевна, нет, никак не поразили.
   - „а Я и не собиралась вас поражать, - пролепетала ЏотоцкаЯ.
   Ћна сидела бледнаЯ и напрЯженнаЯ.
   - „а? - добродушно удивилсЯ ѓулЯев. - ’ак не надо, не  надо  нас  ничем
поражать! Ќе к чему! „а  и  к  тому  же  мы  очень  не  любим,  когда  нас
чем-нибудь поражают! Њы ведь сами мастера поражать! ѓде у вас  пропуск?  -
Ћн  быстро  подписал  его.  -  Џожалуйста!  ’олько  прошу,  если  захотите
куда-нибудь ехать, то известите, пожалуйста!
   Ќо тут вмешалсЯ прокурор - в тот момент,  когда  была  названа  фамилиЯ
терна,  он  вздрогнул,  вытЯнулсЯ  и  застыл,  просто  сделал   настоЯщую
охотничью стойку, а потом засопел, задвигалсЯ, полез зачем-то  в  карманы,
словом, постаралсЯ показать, что он страшно поражен и заинтересован.
   - €звините, - сказал он почти заискивающе и поглЯдел на Џотоцкую, -  но
скажите, как вы могли быть уверены в том, что вас не обманули? Ќу мало  ли
в домах отдыха всЯких самозванцев?  ‚едь  удостоверение  вы  не  смотрели?
Џравда? ’ак как же вы?..
   - Ќет, смотрела, - коротко кивнула головой ЏотоцкаЯ.
   - ‘транно! - пожал плечами ЊЯчин (нарочно, ну конечно, нарочно - ничего
ему не было странно). - ‘лужебное  удостоверение  -  это  такой  документ,
который... Ђ вы не напутали чего-нибудь, Џолина ћрьевна?
   - Ќет, не напутала. Ћн же мне сделал предложение.
   - Љ-а-а-к? - почти каркнул прокурор и на секунду, верно, лишилсЯ Языка.
- „а он же женатый человек! Њы же знаем его жену! Ќет, нет!
   - ‚озьмите ваш пропуск, - сказал ѓулЯев, - вот! „о свиданьЯ!
   ЏотоцкаЯ протЯнула руку, взЯла пропуск, встала и пошла к двери.
   - Ћдну секунду, - кинулсЯ к ней прокурор. - —то же вы ему ответили? Ќет
же, это надо знать, - объЯснил он ѓулЯеву и Ќейману. - ’ак что? - Ћни  оба
стоЯли в дверЯх.
   - џ поблагодарила и сказала, что не могу.
   - Џотому что в это времЯ... - вдохновенно изрек прокурор.
   - „а, потому что в это времЯ мне нравилсЯ другой человек, и как  раз  в
этот день Я собиралась сказать ему это.
   - € это был...
   - „а, это был ‡ыбин.
   ѓулЯев встал, подошел к двери и открыл ее.
   - Џрошу, - сказал он любезно,  но  настойчиво,  -  очень  был  рад  вас
увидеть. ‚ы действительно проЯснили нам  очень  многое.  ’ак  справочку  Я
сегоднЯ же вам изготовлю и пришлю. € знаете, если вам потребуетсЯ - вполне
можете ехать куда хотите! „о  свиданьЯ.  †елаю  всего  наилучшего,  Џолина
ћрьевна!


        4

   Ќейман от зданиЯ наркомата жил  недалеко  и  домой  возвращалсЯ  всегда
пешком. Џравда, утром ему  все  равно  приходилось  забиратьсЯ  в  голубой
служебный автобус. Ђвтобус этот аккуратно подкатывал к их  дому  в  восемь
часов утра - стоЯл, порыкивал, и в него постепенно  собиралось  почти  все
население дома. „ом был наркоматовский, постройки •озу ЌЉ‚„ (значит,  один
из лучших в городе), а верхний этаж занимал первый заместитель.
   ‘ейчас, однако, Ќейман пошел не как всегда  по  проспекту,  изумительно
прЯмому и правильному, вычертанному лет  восемьдесЯт  тому  назад  взмахом
стремительной генеральской руки, а побрел через широкие проходные дворы  с
саманными  избушками,  через  пышные  багровые  сады  с  мелко  полыхающим
осинником и барбарисом; по скверу с вЯлыми утомленными  кленами,  сладкими
липами и дальше, дальше, мимо глинЯных заплотов,  плетенок,  частоколов  и
водоразборных сторожек - белые, в этот час они сначала голубели до синевы,
а потом синели дочерна. Ѓыло часов десЯть. Ќа  углах  зажглись  фонари,  и
почти сейчас же и разом в окнах вдруг вспыхнули красные, зеленые  и  синие
занавески. “ ворот на лавочках сидели люди, лузгали  семечки,  смеЯлись  и
по-вечернему мирно судачили. Љто-то быстрый, невидимый проскользнул мимо и
тихо его поприветствовал, в ответ он слегка пригнул голову. ‘ тех пор  как
он замещал несколько  месЯцев  начальника  одного  из  оперотделов,  такие
встречи длЯ него  были  не  редкостью.  Ћн  дошел  до  ѓоловного  арыка  и
остановилсЯ. "’ак-так, - сказал он вполголоса, -  значит,  вот  эдак".  Ћн
любил эти тихие часы, это место и его каменную ледниковую прохладу.  ‡десь
около бетонного мостика кончалсЯ город: горел первый загородный  фонарь  и
стоЯла последнЯЯ городскаЯ скамейка. ‚низу, по круглому  цементному  ложу,
бесшумно и стремительно неслась  с  гор  снеговаЯ  вода.  ‚  такие  глухие
вечерние часы он скидывал со своих плеч, как тЯжелую ведомственную шинель,
все это серое  длинное  здание  с  площадью  „зержинского,  со  всеми  его
постами, секретками, кабинетами, несгораемыми шкафами, тюремными камерами,
голыми коридорами и бессонными лампами - и  оставалсЯ  простым  немудрЯщим
человеком.  ‚едь  он  и  верно  был  таким  по  ограниченности  желаний  и
потребностей, по самой сути своего скучного, бедного  существованьЯ.  „аже
вспышки Ярости, которые он теперь испытывал все чаще  и  чаще,  и  те,  по
существу, ничего не менЯли. ќто было как ракета  над  заснеженным  таежным
лагерем. Ћн видел  однажды  такую.  Ћна  взорвалась,  взлетела,  побежала,
рассыпалась десЯтками звезд и  огненных  перьев,  пустила  по  фиолетовому
снегу длинные панические тени - все бежит, полыхает, все куда-то  рушитсЯ,
а прошла минута, и снова ничего нет - и только безмолвно летЯт в сугроб  с
неба черные картонные трубки.
   "џ так же беден, как природа", - прочел он раз в каких-то  арестованных
и поэтому, очевидно, преступных стихах и рассмеЯлсЯ.  ‚от  писака-то!  ‚от
чудило-мученик! Ћн беден, как природа! Ђ откуда же все тогда  беретсЯ?!  €
пишут вот такую чепуху. Ќо, наверно, это была все-таки не чепуха, а  часть
какой-то правды, а может быть, дело даже не в этой правде, а  в  том,  что
эти строки имели и какой-то особый, более обширный  смысл.  Ћдним  словом,
как бы там ни было, но в минуты раздумьЯ он всегда про себЯ  повторЯл  эту
строку. € сейчас, когда надо было ему  идти  домой  и  написать  обо  всем
брату, он несколько раз, словно убеждаЯ самого себЯ, повторил:  "џ  просто
беден. џ беден, и все тут", - потому что домой его никак не тЯнуло.
   ‚ такие тихие сумрачные часы он часто прикидывал, а что случитсЯ,  если
он вдруг сорветсЯ и однажды среди работы встанет из-за стола,  оденетсЯ  и
тихонечко-легонечко, никого ни о чем  не  предупреждаЯ,  выйдет  и  пойдет
прЯмо-прЯмо до последней городской скамейки. ’ут как раз  стоЯт  автобусы,
он сЯдет в любой из них: все они  идут  в  горы.  Џроедет  первый  мостик,
проедет второй, тут  кончаетсЯ  предместье  и  к  шоссе  подступают  горы,
посвежеет, запахнет снегом, хвоей и  землей  -  и  замелькают  станции  со
странными  ласковыми  названиЯми:  "‚еригина  гора",  "‹есной   питомник",
"Љаменское плато", "ЃерезоваЯ роща", "ѓорельник", и  наконец  стоп!  Љонец
пути - "ЊохнатаЯ сопка", дом отдыха "Њедео". ‚  доме  этом  всегда  шумно,
весело, бестолково, толпЯтсЯ лыжники, инструктора спорта, просто  студенты
и школьники. Љогда автобус подойдет, они  все  кинутсЯ  к  нему,  зашумЯт,
закричат, загремЯт котелками и полезут все разом, а он спрыгнет и  пройдет
через мостик к буфету. ’ут у  него  давнишнЯЯ  хорошаЯ  знакомаЯ  Њариетта
€вановна. Ћна увидит его и сейчас же заулыбаетсЯ. Ћна  пышнаЯ,  белокожаЯ,
розовощекаЯ, как тот осенний георгин, что всегда стоит в хрустале  над  ее
коробками, вазами  и  бутылками.  €  он  тоже  улыбнетсЯ  ей,  потому  что
соскучилсЯ по всему этому и рад, что наконец добралсЯ сюда. Ћн  знает  про
Њариетту все: то есть то, что она живет  с  пЯтилетней  дочкой,  служит  в
буфете уж третий год, а мужа нет - не то его забрали, не то он  сбежал.  €
Њариетта знает про него тоже  все:  то,  что  он  геолог  какой-то  редкой
специальности, раньше работал в своем  управлении,  теперь  же  перешел  в
органы, в отдел охраны недр, поэтому его часто посылают в командировки. ‚о
времЯ одной такой командировки от него ушла жена,  не  то  что  уж  больно
любимаЯ, но все-таки... все-таки... € главное, обидно, что он не  заслужил
такого! € вот он  растерЯн,  огорчен,  порой  даже  тоскует,  и  тогда  он
приезжает сюда. —еловек он тихий, безвредный, ну а что он еврей - так  что
ж? ‚едь есть жиды и есть евреи. ‚ Њедео он берет только  пиво.  ‚ыйдет  на
балкон, выберет столик, сидит тихо, пьет, закусывает бараночкой и  смотрит
на горы. ђазговаривают они  тогда  через  буфетное  окно.  Ћна  все  времЯ
приглашает его в гости, а он отшучиваетсЯ. Ђ в этот раз пошел бы.  ‡аказал
бы не  пива,  а,  скажем,  финьшампань,  потребовал  бы  шоколадный  набор
"Њосква" и пошел бы с ней. "Ќу что, - сказал бы он и налил бы пару стопок,
- что ж ты тут поделаешь, Њариетта €вановна? ђаз такаЯ  уж  жизнь  у  нас.
‘егоднЯ день моего рождениЯ. ‚ыразите мне свои  соболезнованьЯ  и  давайте
поднимем бокалы". € они бы выпили по одной - колом, по другой  -  соколом,
по третьей - мелкой пташечкой.
   „альше этого его воображение не шло, потому что он  отлично  знал,  что
даже и это неосуществимо. Џопробуй уйди-ка! ‚ойдет секретарша, увидит, что
бумаги на столе, а плаща нет, позвонит по одному телефону, по другому, там
тоже  позвонЯт  куда-нибудь,  и   начнетсЯ   кутерьма.   ‚ызовут   четырех
практикантов, усадЯт их, жеребцов, по  двое  на  мотоциклы,  и  одна  пара
полетит по городу, а другаЯ в горы. Ќайдут и примчат к ѓулЯеву.  Ђ  ѓулЯев
потом скажет: "Ќу, это не в счет! ‚от если бы Я удрал  в  горы..."  Ќо  ни
ѓулЯев, ни он, Ќейман, никогда никуда не  удерут.  Ђ  он,  кроме  прочего,
парторг отдела, крепкий опытный работник и подлинный мастер  своего  дела.
‚ышинский  на  каком-то  совещании  сказал:  "џ  всегда  предпочту   пусть
уклончивое и частичное, но  собственноручно  написанное  признание  любому
полному, но  написанному  рукой  следователЯ".  ’ак  вот,  все  признаниЯ,
которые џков Ђбрамович представлЯл в прокуратуру и начальству, были только
собственноручные. € брат всегда хвалил его за  это.  Ђ  он  такие  похвалы
брата ценил превыше всего. € вообще он любил вспоминать и думать о  брате:
о его словах, хохмочках, рассказах, о его легкой  удачливости,  о  веселом
бодрЯщем цинизме; но с некоторых пор к этим мыслЯм стало  примешиватьсЯ  и
что-то другое - непонЯтное и тревожное. Ѓыл у них один  разговор  наедине,
когда брат, обычно сдержанный и осторожный - это у него отлично сочеталось
с простотой и душой нараспашку, - рассказал об одной встрече  на  курорте.
Ћн не называл ни  фамилии,  ни  места,  где  это  произошло,  но  сегоднЯ,
допрашиваЯ Џотоцкую,  эту  неискреннюю  и  нечестную  свидетельницу,  џков
Ђбрамович представил себе, как это все примерно  было.  Ќарочно  заводЯ  и
растревоживаЯ самого себЯ, он снова вспомнил, как она сидит в кресле,  как
курит, далеко отставлЯЯ  локоток,  улыбаетсЯ,  заводит  этого  олуха  царЯ
небесного ЊЯчина, отмалчиваетсЯ, изворачиваетсЯ, а когда ей это надоедает,
попросту швырЯет им, как говоритсЯ, на отмазку голову брата. €  тогда  уже
охотно отвечает на  вопросы  прокурора.  €  черт  знает  до  чего  бы  они
договорились, если бы не умница ѓулЯев. Ћн сразу поставил все на место.
   ќх, брат, брат! ќх ты, дорогой мой ђоман ‹ьвович - лицо чрезвычайное  и
полномочное, - как же это ты угодил в эдакую поганую лужу! ‚едь слушки  же
пойдут, анекдотики, хохмочки с подковырочками, рассказы на ушко, под самое
честное-пречестное! ќх, брат, брат! € надо же так, чтоб случилось это, как
нарочно, при этом паршивце ЊЯчине! ’ы помнишь, как он раз потешал публику?
’огда ты рассказал что-то из своей практики, а он после  этого  подошел  к
тебе, взЯл тебЯ за локоть и по-голубиному застонал, заиграл белками:  "‚от
вы рассказывали, а Я сидел и думал: почему они это  не  напишут!  Људа  же
подавались  наши  советские  —еховы?  ‚от  увижу  своего   боевого   друга
Ђлександра Ђлександровича и прЯмо без  всЯкого  Якова  скажу  ему:  "‘аша!
Џосади-ка ты, брат, своих маститых на  жесткие  пайки,  пусть  порастрЯсут
свои зады и подумают, а то пишут черт знает что!"  €  он  посадит,  Я  его
знаю". (‘ ”адеевым ЊЯчин как будто училсЯ в гимназии и каждое лето  гостил
у него на даче. "‚от уж мы дрозда тогда  задали!  —удо  человек!  Џростой,
Ясный! Ѓесконечно его люблю!") Ђ ты ведь тоже, брат,  тогда  подсмеивалсЯ.
‚хожий! Ђвторитетнейший! ‚торой —ехов! Ћн  ведь  тебе  и  такое  поднес  -
второй —ехов; мол, рассказы о следователЯх  в  русской  литературе  хорошо
писали только —ехов да вот вы,  ђоман  ‹ьвович,  но  если  уж  по  совести
говорить, то Я предпочитаю вас! —ехов писал понаслышке, а  вы  пишете  про
пережитое, поэтому у вас все получаетсЯ жизненно, рельефно, впечатлЯюще! €
ты слушал и улыбалсЯ, брат. ’ак вот посмейсЯ сейчас над собой!  Ђ  помнишь
это  дерьмецо,  этого  лощеного  субчика  в   желтых   туфлЯх-лодочках   с
наколочками, писателЯ, мать его так! "“ нашего ђомаши  масса  наивности  и
неистраченного природного юмора! Ќе знаю, как уж ему удалось сохранить эту
первозданность при его страшной, тЯжелейшей работе, но когда  он  смеетсЯ,
то у него, как говорили про Џушкина, все кишки видны!" ’ак  вот  покажи-ка
им, сукиным детЯм, кишки! ќту жидконогую дрЯнь с папироской - в  собашник!
Ђ прокурора в желтых лодочках так шугани, чтоб  он  засунул  свой  поганый
Язычок куда поглубже. „а уж не сделаешь, не сможешь, попал уж на крючок!
   ќх, брат, брат! •оть не брат ты мне на самом деле, но... „а,  братьЯ-то
они были, конечно, сомнительные - троюродные, даже четвероюродные, хотЯ  и
жили в одном доме. ’олько брат ђоман жил, как тогда почтительно  говорили,
в "бельэтаже", а он, брат џков, ютилсЯ в  полуподвале,  и  это  никого  не
удивлЯло: отец ђомана был владелец самой большой в уезде мельницы, а  отец
џкова служил метранпажем в городской газете и безмерно боЯлсЯ  двоюродного
или троюродного брата! "Ћ, это  аидише  копф,  -  говорил  он  чуть  не  с
суеверным страхом, прикладываЯ ко лбу изуродованный  прессом,  похожий  на
кривой корень палец, - это же голова!" Љогда брату ђоману исполнилось  14,
он стал бойскаутом и ему купили велосипед. ‘ тех пор он носил костюм цвета
хаки, ходил в поход, пел какие-то особые песни,  ночевал  вместе  со  всем
отрЯдом в вигваме собственной постройки  и  хвалилсЯ,  что  может  разжечь
костер одной спичкой. Ђ скоро у него поЯвилсЯ еще  фотоаппарат  "кодак"  и
пистолет "монтекристо". €з гимназии  он  приносил,  и  показывал  украдкой
сестрам романы "џма", "‘анин" и "‡аписки госпожи ‚анды  ‡ахер  Њазох".  Ћн
читал их и говорил, что современному человеку все это надо  знать,  потому
что в этом нерв века. Љогда ему исполнилось 15, открылось, что  он  гений.
Ћн написал драму в пЯти актах "‘мерч",  перепечатал,  прошнуровал  розовой
ленточкой и послал ‚ере •олодной (он долго носил по  городу  эту  бумажную
трубу   с   надписью   "‘анкт-Џетербург,   кинематографическое   заведение
•анжонкова"). €з писателей рукопись читал фельетонист газеты "ђодной край"
Ђнджело  ЉальЯри,  хвалил  и  говорил,  что  автор  очень  талантлив,   но
печататьсЯ ему пока рано: надо поглубже узнать жизнь во всей ее красоте  и
многообразии. ‚се это, однако, протекало там, вверху, и до џкова  доходило
только какой-то стороной. ‚ его полуподвале не было ни  взрослых  романов,
ни мечты о ‚ере •олодной, там всегда стоЯл подводный сумрак, и читал он не
"‡аписки госпожи ‚анды ‡ахер Њазох", а Ќика  Љартера  и  Ќата  Џинкертона,
жидкие грошовые книжечки в пестрых обложках,  и  компанию  его  составлЯли
типографские  пацаны.  Ћни  вообще-то  были  неплохие  ребЯта,   и   когда
участвовали в "громке" фруктовых садов или водили в казаки-разбойники,  то
лучше их и не найдешь, но, скажем, играть с ними в козны или  расшибалочку
на интерес было скверно. Љогда кто-нибудь ему проигрывал,  то  сердилсЯ  и
начинал его звать Ђбрам или, еще того хуже, Ђбхам, с гнусным картавым "р".
•отЯ все отлично знали, что он џков, "џшка - меднаЯ прЯжка", а Ђбрамом был
его отец - тихий тайный выпивоха, золотые  руки,  смирнейший  и  добрейший
человек в мире, всегда чем-то безмерно удрученный и в чем-то  виноватый  и
тихо оправдывающийсЯ. € еще дразнили типографские его "узе, узе": "‚ы  узе
куда же пошли, а-а-а?" € пели, убегаЯ (у него были здоровые кулаки):  "†ид
пархатый номер пЯтый, на булавочке распЯтый". Ђ попробовал  бы  кто-нибудь
спеть такое при брате, гимназисте, бойскауте, писателе, шикарном мордастом
молодом человеке с черным "кодаком" через плечо и желтой кобурой у  поЯса.
Љрикнули бы они это юродивое "узе, узе" ђоману ‹ьвовичу терну, названному
ђоманом не просто, а в честь дома  ђомановых,  сыну  почетного  попечителЯ
острога, чьЯ фамилиЯ через день жирным шрифтом красовалась в отделе реклам
в газете, а газету эту читал весь  город.  Ћтец,  ‹ев  џковлевич,  в  свою
очередь благоговел перед ловкостью, светскостью и талантливостью сына,  он
ничего ему не навЯзывал, но мечтал, чтоб тот стал  столичным  адвокатом  и
переехал   в   Џетербург.   "Ђ   там   он   может   писать   сколько   ему
заблагорассудитсЯ", - махал рукой отец и подсовывал сыну плечи Џлевако. Ќо
сын отвечал друзьЯм: "„а плевать Я хотел на этого Џлеваку! Џодумаешь, дело
об убийстве в ‚аршаве  артистки  ‚исновской!  Ќу  и  что?  Љогда  Я  стану
писателем, разве Я про такие дела писать буду?"
   Љогда произошла февральскаЯ революциЯ. ђоману  было  18,  а  џкову  14.
Љогда џков кончал школу, ђоман  был  председателем  учкома,  участвовал  в
педагогическом совете и, очевидно, выполнЯл  первые  деликатные  поручениЯ
(во всЯком случае, именно такой у него был  вид).  Љогда  через  несколько
лет,  поддавшись  уговорам,  џков  перешел  с  истфака  в   некую   особую
юридическую школу, ђоман  уже  занимал  в  прокуратуре  особую  комнату  с
надписью "‘тучать".
   „а, так вот, настоЯщими братьЯми они никогда не были, и дистанциЯ между
подвальным этажом и бельэтажем продолжала существовать и  дальше.  ’ем  не
менее друг к другу они чувствовали настоЯщую приЯзнь и  разговаривали  обо
всем совершенно свободно. Ђ один разговор - тот, о котором џков  вспоминал
сейчас, - даже был чрезвычайно, чрезмерно значительным.  џков  в  то  лето
возвращалсЯ с курорта и делал остановку в Њоскве. Ђ брат тоже  только  что
вернулсЯ с курорта и жил с женой  на  даче.  ‚от  там  вечером  в  саду  и
произошел этот чрезвычайный разговор. Ќачал  ђоман  издалека.  ‘начала  он
похвалил џкова за то, что тот до сих  пор  еще  не  женилсЯ,  потому  что,
сказал брат, он фактически женат был трижды, один раз официально,  и  вот,
оборачиваЯсь назад, он просто ужасаетсЯ,  неужели  все  это  был  он.  "’ы
знаешь, - сказал он, хватаЯ џкова за руку, -  ни  одна  подлаЯ  профессиЯ,
даже  палача  и  стукача,  ни  одно  самое  подлое  правительство  -  даже
гитлеровское - не может так выдавить душу по  капле,  как  сквернаЯ  баба.
‡наю,  брат,  по  себе.  Ђ  ты  бы  поглЯдел,   что   делаетсЯ   в   нашем
‘олнечногорске,   в   нашем   дачном   городке!   ЋбычнаЯ   семьЯ:    мать
(необЯзательно!), муж, жена и ребенок. Њуж и жена обрыдли  друг  другу  до
того, что и глЯдеть друг на друга не могут. ‚от как сокамерники,  что  год
просидели вдвоем. € знаешь, иногда в  театре  Я  наблюдал,  как  во  времЯ
действиЯ вдруг муж неожиданно отворачиваетсЯ от сцены и с такой ненавистью
взглЯдывает на жену. ’ут, мол, музыка, красивые  женщины,  свобода,  а  со
мною  рЯдом  вот  ты,  ты...  €  она  это   понимает,   тупитсЯ   и   тоже
отворачиваетсЯ. € все это молча, молча!  Ћни  и  ссорЯтсЯ  не  так  часто,
потому что незачем им ссоритьсЯ, а  вот  унизить,  осечь,  осмеЯть  -  это
пожалуйста! ќто длЯ них радость! ‘разу поднимаетсЯ настроение, отольет  ей
и ходит, улыбаетсЯ: "Ђга, стерва! Џроглотила Язычок! ’о-то! Ђга!"
   - Ђ ребенок? - спросил џков.
   ђоман поморщилсЯ.
   - Ђ ребенок давным-давно их понЯл:  говнюки,  дешевки,  боталы,  трусы,
хамы! ‚ырастет, уйдет и забудет, если в нем есть что-то, а если  такаЯ  же
сволочь, ну что ж? ’огда еще проще!  ’еперь  ты  мне  вот  что  скажи.  Њы
говорим "жена", "самый близкий человек", "мать моих детей",  ну  и  разное
такое! € ведь все это верно, верно! Ќу а при всем  том  разве  у  нас  муж
может поделитьсЯ чем-нибудь с этим самым близким человеком? „а что ты!  „а
никогда! € не потому, что нельзЯ, нет, а иногда даже можно, а просто -  ну
зачем? Ћна только испугаетсЯ до смерти. ‚едь этот подлый страх у  нее  всю
жизнь в печенках сидит, хоть она и чурка, а видит же: был человек - и  ау!
‘горел, и дыма не пошло! ‚от  ходит  она,  ходит,  хвост  как  у  павлина,
хвастаетсЯ: "‚от что у нас есть! € вот еще что! € вот, вот..."  -  а  ведь
отлично знает, что ни хрена собачьего у нее нет! ‚се это не  ее.  (Љрепче,
кажетсЯ, брат не выражалсЯ даже на допросах.)
   - Ђ чье же оно? - спросил џков и даже передернул плечами.
   —резмерность этого разговора действовала на него почти  физически,  его
по-настоЯщему знобило.
   - Ђ Я знаю? —ерт ее душу знает чье! - широко выругалсЯ ђоман. - „Ядино!
‚от она знает, что дЯдино, и нюнит, и сопит, и плачет.  Ђ  тебе  слезы  ее
проклЯтые нужны? Ќос ее разбухший, красный, губы раскисшие  подлые  бабьи,
тебе это надо? Ќет, брат, коль тебе станет плохо, так ты тогда  уж  молчи!
’ы тогда уж лучше как  проклЯтый  молчи!  ’ы  отыщи  в  поле  какую-нибудь
развалюшку или старый курЯтник, залезь туда, и чтоб ни одна душа не знала,
где  ты.  ‚от  тут  уж  плачь  или  вешайсЯ,  это   уж   сам   решишь   по
обстоЯтельствам. ‚едь жизнь-то, она не твоЯ, а государева, а вот горе, оно
уж точно твое и больше ничье.  Ќикому  ты  его  не  спихнешь,  потому  что
тебе-то смерть, а всем-то смех!  ‚сем-то  хаханьки!  "—то,  получил  свое,
сволочь?" "‡а что боролсЯ, на то и напоролсЯ!.." ‚от так-то,  брат,  -  он
остановилсЯ и как-то очень жалко, беспомощно взглЯнул на џкова.
   Ђ у џкова уже и голова зашлась. Ћн не знал, как все это понЯть. Ќеужели
же с братом что-то стрЯслось и вот теперь он сообщает об этом ему первому?
   Ќо тут ђоман взглЯнул на него и улыбнулсЯ.
   - Џостой, вот тут скамейка, давай присЯдем. Ќет,  это  Я  пока  не  про
себЯ, то есть не все про себЯ. € в пустой курЯтник  мне  пока  тоже  лезть
незачем, тут, брат, другое. Ќа жизнь Я оглЯдыватьсЯ стал. ‚едь чем  Я  все
времЯ себЯ тешил? —то все это у менЯ еще впереди, и это так...  временное,
Я, мол, еще покажу, каков Я таков. ‚едь Я писатель, черт возьми! ’ворец! “
менЯ не только следственный корпус со смертниками, но еще и творчество.  џ
не только  "ђомка-”омка  -  ласковаЯ  смерть",  как  менЯ  тут  зовут  мои
покойнички, но и еще кто-то. ‚едь вот выйду Я из этих серых  стен,  пройду
два квартала, и сразу друзьЯ, поклонники, поклонницы, актрисы  одна  лучше
другой. Ћни же все таланты, красавицы, умницы. Ќо вот понимаешь, смотрю  Я
на этих своих друзей-писателей, гигантов мысли, и думаю: кем  бы  Я  хотел
быть из них? „а никем! ‘мотрю на своих красавиц и думаю,  какую  бы  Я  из
этих стерв хотел бы в жены? „а никакую! Ђ вот с некоторого времени  запала
у менЯ другаЯ мысль. Ђ