         ћрий „омбровский. ‡аписки мелкого хулигана

---------------------------------------------------------------
     ЊенЯ убить хотели эти суки, Њосква, ‚озвращение, 1997
     OCR и вычитка: Ђлександр Ѓелоусенко (belousenko@yahoo.com)
---------------------------------------------------------------


     ‚ ‘екретариат ‘оюза писателей
     от члена ‘оюза ћ. Ћ. „омбровского
     (членский билет 0275)
     Њосква, Љ-92, Ѓ. ‘ухаревский, д. 15, кв. 30.
     Ѓ-3-40-47
     „окладнаЯ записка

     Ќачну с  самого  конца: 10 маЯ менЯ вновь повесткой вызвали в тот самый
нарсуд  на улице —ехова, где за месЯц до этого Я получил десЯть суток ареста
за мелкое хулиганство. Џеред тем, как пойти туда, Я зашел в ‘оюз и попросил,
чтобы мне дали юрисконсульта. ћрисконсульта мне дали, она была со мной, была
в суде,  была  во времЯ  разговора  с  нарсудьей  Љочетовой,  была,  когда Я
наконец-то первый раз (тогда, перед судом и осуждением, мне этой возможности
не дали) знакомилсЯ со своим делом.
     ђазговор с нарсудьей Љочетовой оказалсЯ очень странным.
     ‘удьЯ Љочетова <i>(читаЯ больничную справку о моем состоЯнии).</i> € вы, такой
больной человек, полезли в эту историю. Љак же вы могли?
     џ. ѓражданин народный судьЯ, все это Я заработал у вас и из-за вас. ‚се
четыре болезни. Ђ насчет  дела  разрешите мне в конце концов разъЯснить, что
же было...
     Љочетова <i>(перебивает).</i> џ ничего не хочу слушать. ђешение уже вынесено.
     џ.  Ђ  если решение  это  неправильное,  неправомерное,  не  отвечающее
существу  дела,  если оно какое  хотите,  но только  не справедливое,  тогда
что?.. џ спас женщину от ножа! …е резали, ей рвали рот, понимаете вы это?!
     Љочетова. ђешение уже вынесено.
     џ.  “  нее  был разорван  рот,  понимаете? Џальцем!  џ  видел,  как это
делаетсЯ, и на Љолыме, и в ’айшете, в карцерах. Ђ на губе  у нее был порез -
полоснули ножом.
     Љочетова. Џриговор вынесен.
     џ. Љомната была залита кровью, и в крови валЯлсЯ финский нож.
     Љочетова <i>(радостно</i> - <i>наконец-то она поймала менЯ  на  противоречии).</i> ’о
вы говорили, что брали ее в домработницы, то, что...
     џ.  Ђ  разве  это  одно  другому  мешает?  …сли  женщину  один  берет в
домработницы,  то другой ее  может резать?  џ  заЯвил об этом милиционеру, Я
сказал -  пойдите  вниз, там  засела шайка  картежников, там  всЯ  комната в
крови, там...
     Љочетова <i>(кончает  разговор).</i>  Џриговор уже вынесен. џ ничего сейчас не
могу  сделать. <i>(џ жму плечами - что  говорить дальше?)</i> Ќо так как вы больны,
то Я  заменю арест  штрафом. ќто единственное,  что в моих  возможностЯх. ‚ы
согласны?
     Џосле этого мы знакомимсЯ с делом. Њоему адвокату его дают на просмотр.
‘идим рЯдом и читаем. Ћно уже пухлое, законченное, обросшее постановлениЯми,
запросами,  ответами,  аккуратно подшитое. Ќачинаем читать с  конца, с того,
что  мы в  некий  период именовали "доносы", о  чем  мне еще  придетсЯ много
говорить.  Ђккуратнейший  чертежный   почерк,   буковка  к   буковке.  Џисал
ответственный съемщик.  ‚низу тем же полупечатным почерком  выведены фамилии
жильцов.  Ћн  -  она,  он  -  она,  он  -  она;  пропуск:  вот   здесь  надо
расписыватьсЯ. Ћ, как  Я знаю эти старательно выведенные, стандартные буквы,
этот стиль  - патриотический, велеречивый,  подлый  и неграмотный; сколько Я
видел  таких бумаг  в своих делах, в  делах  моих  товарищей, они  откуда-то
выплывали  в период реабилитации. ’ворчество этого человека Я  знаю особенно
хорошо. …ще бы! ќто его четвертый донос, который Я читаю. € в тех были те же
тщательно  вырисованные фамилии с местом  длЯ  росчерка, те же туманные,  но
очень  страшные  формулы:  "ђазлагает...", "нарушает  моральный  кодекс...",
"антиморально...", "антиобщественно".
     ‚се это Я, повторЯю, читаю уже четвертый раз.
     Џервый раз, когда писалось про первого мужа жилицы справа.
     ‚торой - когда он писал о муже жилицы слева.
     ’ретий раз -  когда  просили дать  возможность сыну жилицы справа после
отбытиЯ наказаниЯ прописатьсЯ по прежнему месту жительства. ќто  было доброе
дело.  Ќо есть люди, которые, как бы им  этого ни хотелось, добра сделать не
могут. Ќе дано оно им. Њне кажетсЯ, что  и автор всех  этих трех бумаг такой
же. Ћбщий смысл этого заЯвлениЯ был  такой: мы, жильцы  квартиры 30,  просим
помиловать ћриЯ Љасаткина; отец ћриЯ -  пьЯница и распутник, он бросил жену,
заведовал  столовой  и  пьЯнствовал  сутками.  Ќа нем  уже  висит  несколько
партийных  взысканий (на  Љасаткине ничего  не  висит,  он  партиец  почти с
сорокалетним   стажем).  ’ак  что   же  ждать  хорошего  от  сына  подобного
разложенца? џблочко от Яблони ведь недалеко падает. Џомилуйте сына!
     Ќо этот потешный документ был хотЯ бы  лишен того, чем два предыдущих и
четвертый (заЯвление на менЯ) оканчивались, - "просим изолировать".
     ‚ этом слове "изолировать" и был смысл всех трех документов. …ще тогда,
на  заре наших  отношений, читаЯ  первый  из них, Я подумал: да  сколько  же
подобных просьб было написано и  подано  этой  рукой в предыдущие года: года
37-й и 39-й? ѓода 40-й и 53-й? € какаЯ часть из  них была уважена - двадцать
пЯть  процентов, пЯтьдесЯт, сто? Љонечно,  тогда  действовали в  одиночку  в
темноте, на  соседа не  собирались подписи, не выводились чертежным почерком
фамилии, не оставлЯлись  места длЯ  росчерка.  Ќо  и  те  три  документа  не
состоЯлись  просто потому,  что тот первый, к которому "автор"  обратилсЯ за
подписью, достаточно Ясно высказал ему это.
     Ќо все это, так сказать, заметки на  полЯх, вопрос, на который не может
быть  ответа. Ћн просто невольно приходит в голову, когда  читаешь вот такую
бумагу. €, конечно, она была заготовлена впрок давно. Ќо дана жильцам только
после моего ареста: он - она; он - она.
     ’аков первый документ, который мы  просматриваем. ‚торой документ - мое
объЯснение;  третий  документ - тоже  мое объЯснение. Ћ них Я  буду говорить
дальше. ‡атем заЯвление  двух соседок.  Љраткий, но  исчерпывающий смысл его
таков:
     "„омбровский в  нетрезвом состоЯнии привел к себе в комнату неизвестную
нетрезвую женщину. Ћн хотел ее оставить одну  в  комнате  и  уйти.  Љогда мы
стали протестовать, он обругал нас нецензурно, сказал, что он писатель и что
ему все дозволено. Џоэтому - мы просим..."
     Џоследнее - постановление  милиции на форменном, так сказать, фирменном
бланке. ќто бланк о применении закона от 19 декабрЯ 1956 года.
     ‡аключение:  "‡ам. нач. отд. „оставить дело  в суд вместе  с  личностью
„омбровского". €, наконец, бланк и в нем - "10 суток".
     Ђдвокат закрывает дело.
     "Џисать, конечно, можно, - говорит она,  - но, по-моему, ћрий Ћсипович,
у вас врЯд ли что выйдет".
     —то ж, может быть, и верно, врЯд ли что выйдет. Ќо писать Я обЯзан.

     * * *
     †енщину, которую Я привел к себе  в комнату,  жильцы  нашего дома знают
уже лет  двадцать.  …два Я  лет  восемь  тому  назад  приехал в  этот дом  и
поселилсЯ   в   этой   квартире   (откуда  чуть  не  буквально   сбежал  мой
предшественник  -  поэт  ‘идоренко), как  мне  рассказали: в  нашем  подвале
притон, там  живет  преступнаЯ  женщина. Ћна вечно пьЯна.  “ нее двое детей.
Ѓыло  четверо,  но  двоих из них она не  то подбросила,  не то придушила.  ‚
общем,  пропали дети.  ‚  подвале  пьют,  скандалЯт,  убивают.  Ќа  пожарной
лестнице недавно повесилсЯ какой-то мужчина. …е рук дело! € не повесилсЯ он,
а его повесили. ‚ общем, не баба, а черт. ’ак мне рассказали соседи. ‚ своей
жизни чертей Я видел уже  предостаточно;  мест, "где вечно плЯшут и поют", -
тоже. Џоэтому даже интереса эта  "соблазнительница"  и ее  притон у менЯ  не
вызвали.  ЏознакомилсЯ  с ней лет через  пЯть и  совершенно  случайно: около
нашего  парадного  постоЯнно играли  две  девочки, и каждый раз,  проходЯ, Я
давал им то гривенник, то конфетку, то печенье, то иллюстрированный  журнал,
то  детскую  книгу с  картинками.  ‚едь они  с  такой  радостью  бежали  мне
навстречу и кричали: "‡дравствуйте, дЯдЯ ћра!" Љонечно, не всем  детЯм можно
что-то давать на  улице, не  каждой бы матери, верно, это понравилось бы. Ќо
этим  детЯм нужно  было все: и печенье,  и гривенник, и книжечка  Џушкина, и
даже просто ласковое слово, когда у менЯ не было с собой ничего. џ понЯл это
сразу.  ‘колько  лет  было этим девочкам? Ќу, наверно, пЯть  одной  и четыре
другой. Љогда  им  исполнилось  лет  десЯть,  Я как-то узнал  (мы  почему-то
никогда с ними о  жизни не разговаривали), что  они и есть дети той страшной
женщины, которую боЯтсЯ жильцы и избегают "порЯдочные". “знал Я и ее фамилию
- ‚алентина ЂрутюньЯн. Ђ потом она менЯ вдруг сама остановила на улице.
     џ увидел немолодую низенькую женщину, хромую, плохо  одетую, истощенную
и бледную (помните "Џрачек" Ђрхипова? ’у фигуру на переднем плане?), которой
иногда  даже и по  улице пройти  трудно,  так  она  хромает.  ќто  было  так
разительно, что Я  уже заинтересовалсЯ по-настоЯщему,  и отсюда началось мое
грехопадение: Я спустилсЯ в подвал к "неприкасаемым".
     ’о был поистине страшный подвал. ‘трашный не своей нищетой и ветхостью,
а  каменным холодом. ‚се текло и сочилось. Ќе было даже отоплениЯ. Љак можно
жить зимой здесь - Я так не понимаю и до сих пор. џ не  хочу ни осуждать, ни
оправдывать эту  женщину, но все страшное оказалось ложью:  и убитые дети, и
повешенный, и разбой, и даже,  как ни странно, притон. Џьют здесь не больше,
чем везде в подвалах,  то есть все-таки порЯдочно. ‡аходЯт сюда тоже многие,
либо товарищи ее сожителЯ (или мужа, как хотите, Я что-то вконец запуталсЯ в
этих  различиЯх), либо  подруги  самой  ‚алентины  ЂрутюньЯн (подруг  у  нее
достаточно),  либо  друзьЯ и подруги  ее соседа. Љогда-то  ЂрутюньЯн  жила в
хорошей  благоустроенной  квартире, у нее был отец, работник ответственный и
даже страшный (так  называемые  "старые чекисты", наверное,  помнЯт и сейчас
Ќиканорова €вана Ќиколаевича), была хорошаЯ обстановка и хорошаЯ жизнь. Ћдна
вещь   в   этой   низенькой,   постоЯнно   темной   комнате   (срезали  даже
электричество!) напоминает мне об этой поре: это то ли шкаф, то ли сервант -
старинный,  дубовый, дорогой,  с двумЯ медалЯми на обеих створках (по-моему,
”ранциск II и ЊариЯ ‘тюарт). Џо словам ЂрутюньЯн (и это подтвердила старуха,
которой  лет  80 и котораЯ присутствовала  при ее рождении), они  въехали  в
квартиру „зержинского,  и отец  хорошо знал  ‘услова. "џ постоЯнно сидела  у
него на коленЯх".  ’ак это или не  так - опЯть не знаю.  Ќо твердо  Я усвоил
одно: вот была благополучнаЯ счастливаЯ жизнь самой обыкновенной девушки, не
особенно хорошей  и  не  особенно плохой, а  потом посыпались  несчастье  за
несчастьем:  смерть  отца,  война,  смерть  мужа,   лагерь,  первый  ребенок
(выпустили, но мать не захотела прописать ее в своей квартире после  отбытиЯ
наказаниЯ) и затем вот этот подвал и мужьЯ... один, второй, третий.
     џ  не судьЯ, не следователь, не милицейский работник, не социолог, а  в
данном случае Я даже и не писатель. џ  только жилец третьего  этажа, который
однажды счел себЯ вправе  спуститьсЯ  в подвал. ‚се это и было  оскорблением
всей квартиры No 30. Ќесмываемым!
     Љвартира в подвале имеет две комнаты, одна комната была на замке. Џотом
мне как-то раз  удалось заглЯнуть туда. “верЯю вас, в то  времЯ это была еще
настоЯщаЯ квартира  среднего  служащего -  стоЯл шифоньер,  был  дешевенький
фарфор,  тахта, ковер, еще что-то такое. ’ак вот, когда Я зашел впервые, эта
комната  была замкнута, в нее ЂрутюньЯн не пускали. ‚  ней числилсЯ какой-то
директор магазина. Ќо  легально (днем то есть) он спускалсЯ сюда раза  два в
год.  Ђ потом  вдруг замок исчез и комната опустела. ‚ладелец сбежал, фарфор
исчез, ковер содрали  -  пришла жена  и  все унесла.  Ќо  бежать-то директор
сбежал,  а  друзьЯ-то его (ночные) остались.  “  таких людей друзей  сколько
угодно - друзей на выпивку, на  девочку, на преферанс, на развеселую ночку -
всего  этого Я не застал  и  никогда  не  видел.  Ќо вот  с  дружками  этого
исчезнувшего жильца мне  вдруг пришлось столкнутьсЯ, и очень больно. ‚от так
это вышло.
     €з ЏЯтигорска ко мне  приехал мой знакомый, мы были с ним у ЂрутюньЯн -
длЯ  разговора, к сожалению, с некоторых пор  моЯ квартира малоудобна (но об
этом  после). Ќа второй  день нашей встречи мы шли по улице,  и менЯ позвала
девочка: "„ЯдЯ ћра, вас мама зовет". Ћ том, что мы увидели, следовало бы, по
всей вероЯтности, писать словами милицейского протокола. Њой слог  с этим не
справитсЯ.
     "Љомната оказалась  залитой кровью. Ќа кровати лежала  женщина, зажимаЯ
лицо платком, платок был в крови. ‹ицо женщины было разбито. Џри входе нашем
в комнату  она  вскочила с  кровати  и истерически  крикнула: "‚ той комнате
играют в карты - менЯ убивают,  спрЯчь менЯ, пожалуйста!" ’ак Я  написал бы,
если был бы милиционером. Ђ теперь вот от себЯ.
     џ  увел женщину к себе в квартиру. Џо дороге она мне  объЯснила, что ее
избили друзьЯ бывшего жильца. ‘казала, что жилец где-то скрываетсЯ, а друзьЯ
его ходЯт и требуют комнату на  ночь,  стол, чтобы резатьсЯ в карты, постель
длЯ девочек, а главное, чтобы не было посторонних - и детей вон, вон, вон! -
так она мне рассказала.
     ‚ерно, ЂрутюньЯн выполнЯла эти требованиЯ очень  долго. Ќо вот  в  этот
день она  почему-то  откaзалась.  ЋпЯть-таки почему - не знаю. € благородных
мотивов у  ней предполагать Я не вправе. Ќо разбушевавшаЯсЯ кодла (выражаЯсь
по-лагерному, но иначе и  не скажешь),  решила ее проучить по тому же самому
тюремному  шакальему кодексу.  "Ђх, не пустишь,  стерва!.."  Ѓили ногами  на
кровати, свалили на  пол и  били там, саданули стамеской, резанули  ножом. ‚
общем, когда Я и товарищ привели ЂрутюньЯн ко мне,  кровь капала с  нее, как
из  треснутой банки  вишневое варенье.  ‘ознаюсь, в первую минуту  Я  просто
растерЯлсЯ, мы стоЯли с товарищем и смотрели,  как женщина лежит на диване и
хлюпает, а  кровь у нее пузыритсЯ из носа. Џотом Я  сказал товарищу: "Ќу вот
что! ’ы побудь с ней, а Я сбегаю за угол за  скобками в аптеку". (—то-что, а
сшивать такие  раны Я  умею - Љолыма научила.)  Ќо  когда Я отворил дверь  в
коридор,  то  увидел перед своей комнатой  мЯукающую и орущую массу  женщин.
‘обрались все, кто был: портниха, жена шофера, дочка жены шофера. џ привел в
их квартиру женщину из подвала. Ќеприкасаемую! ‡ачем? Љак Я смел?
     - Ќо ее же убьют, - сказал Я.
     - Ќу и пусть убивают, - ответили мне, - туда ей и дорога.
     - Ќо Я так не думаю, - сказал Я.
     - Ђх, не думаешь, - завизжала женщина.
     € тогда пришла милициЯ.
     џ ко многому привык и многое узнал за восемь лет, живЯ здесь.  џ узнал,
что  такое коммунальнаЯ  квартира,  Я отлично  теперь  знаю, что  значит,  в
понимании моих соседей, "мой дом - моЯ крепость". ‘тоит только посмотреть на
запоры этой  крепости,  ее крючки, крюки,  замки, перевернутые так  и  эдак,
запертые просто и поставленные  на ребро, так, чтобы их нельзЯ  было открыть
после десЯти часов ни  одним ключом (воров такие замки не остановЯт). Џривык
Я и  к крикам о том, что в квартиру (ко мне то есть) приходЯт неизвестные, а
кто их знает, что  за люди, что у менЯ, кроме книг и картин, воровать нечего
(какому дураку нужны  книги и картины, да  еще старые?).  Ђ  у  них  и новые
платьЯ, и горка хрусталЯ, и три чайных сервиза, и два сервиза обеденных. ’ак
что реакциЯ квартиры,  вопли  ее у  дверей (а  иначе,  чем  воплЯми,  их  не
назовешь)  и даже  самый  приход милиции  менЯ  не удивили. ђаз нажато "02",
издан вопль SOS - милициЯ обЯзана садитьсЯ и мчатьсЯ.
     “дивило и потрЯсло менЯ совершенно  другое. Љогда  пришли милиционеры и
увидели в комнате  двух совершенно  трезвых растерЯнных мужчин и  хлюпающую,
как  говорЯт,  кровью умывающуюсЯ  женщину,  то  они не  заинтересовались ни
избитой и порезанной, ни тем, кто ее резал, бил и истЯзал,  ни заЯвлением ее
о  том, что  в  подвале режутсЯ  в карты и на полу  валЯетсЯ финский  нож, а
совсем другим: жилец привел неизвестную, а сам собираетсЯ  куда-то  уходить.
ЋбъЯснить  Я  ничего не мог  - не слушали.  ђазговор милициЯ  начала в таком
тоне:
     - —то? Ѓьют? „а тебЯ давно убить надо.
     - “бивают? Ќу что ж? Џохороним!
     - ‚ карты играют? ‹адно, ладно, сама приваживала, а теперь плачешь.
     - ”инский нож? „а на тебЯ и топора мало.
     ‚ таком тоне и велсЯ весь разговор. ’он благодушных подвыпивших парней,
"заводЯщих"  пьЯного; разговор  санитара с сумасшедшим  о его миллионах. Ћх,
эта непробиваемаЯ бронЯ служителей порЯдка. ќта  смешливость,  котораЯ вдруг
нападает на работников милиции, когда их просЯт о помощи. ‘колько Я ее видел
и слышал! ‘унутьсЯ опасно, говорить не о чем, вот начинают смеЯтьсЯ. Ђ потом
еще эпатациЯ:  обалделый обыватель отваливаетсЯ сразу. Ћн уже ничего  понЯть
не  может. Ќапишу  только  о последнем  случае из  рЯда очень-очень  многих,
которые мне пришлось наблюдать.
     ђаз на нас - а нас было четверо, из  них две женщины - набросились двое
развеселых парней с гитарой и  ножами.  ќто было не  на окраине, а  напротив
бразильского посольства, то  есть у самых-пресамых  дверей „ома литераторов.
Ѓыло, повторЯю, нас четверо -  жена  поэта Ќаровчатова, редактор  и  парторг
ѓослитиздата, художник-декоратор и Я. џ с ѓалиной Ќаровчатовой шел  впереди,
поэтому,  как и из-за  чего возникло  столкновение, Я так  и не знаю - то ли
пьЯный толкнул кого-нибудь из нас, а тот огрызнулсЯ, то ли вид был  у женщин
не  тот  (шлЯпки,  блузки),  то ли  фамилиЯ  у редактора - Љоган,  в  общем,
повторЯю, Я этого так и не  узнал.  Ќо просто-напросто  один из  парней взЯл
Љогана  за грудки, да и трахнул его о  решетку. Љогда  Я бросилсЯ на помощь,
оба парнЯ с радостью переключились  на менЯ. ’ут был весь уголовный антураж,
не воров, а  тех, кого  в лагере  зовут "сЯвками", - руки  в карман, кулак к
носу и двое вооруженных  против двоих безоружных. †енщин попросту отбросили.
џ справилсЯ со  всем один:  и с матом, и  с ножом,  и с пальцами  рогаткой в
глаза: "’ы что,  падло, в  лоб захотел?" -  и еще кое с  чем. ‚ течение трех
минут мы стоЯли друг  перед другом, матерились и орали на весь квартал. Ќо в
эти  три  минуты  -  великое  времЯ  длЯ жизни и  смерти человека!  - ѓалина
Ќаровчатова успела добежать  до милиционера и  стала звать его на  помощь. €
угадайте, что  ей сказал милиционер?  "‡наешь  что?..  ‘ама с  ними  пила, а
теперь их  сдать  хочешь?! Ђ  ну, иди  отсюда!"  ‡а  точность слов, конечно,
поручитьсЯ не могу, но смысл передаю  совершенно точно. Ђ  Я  ведь знаю, что
длЯ того, чтобы превратить человека  в  черепаху,  достаточно десЯти секунд;
чтобы  зарезать и пырнуть под сердце или в  горло -  и трех секунд, пожалуй,
много, а чтобы добежать и оказать помощь -  и минуты хватит. Ђ у милиционера
три минуты ушло на то, чтобы поглумитьсЯ над испуганной и совершенно трезвой
женщиной. Џросто он  ржанул,  повернулсЯ и пошел  в сторону, противоположную
опасности.
     џ уже подал  в  ‘екретариат эту докладную, когда прочел в "‹итературной
ђоссии"  что-то  совершенно  подобное. ‚бегает  к  ответственному  секретарю
газеты сотрудник:  "‹юбопытное  происшествие! €нтереснейший факт! Џонимаешь,
один участковый милиционер  шел вместе  с  дружинниками по  улице. ‚друг шум
скандала.   „ружинники   ринулись   на   шум,   а  милиционер   рванул...  в
противоположную сторону. "„а ну,  - говорит, - из-за пустЯков  мне еще нервы
бередить..." ‡а этим  случаем наши  коллеги просмотрели целую систему ошибок
местной,  да и  не  только местной милиции".  Џросмотрели, ох, как  они  все
просмотрели! (No 29 от 15 июлЯ 1966 г.)
     ’ак было и в этом случае. Џередаю опЯть почти протокольно.
     џ. “бивают же!
     ‘тарший уполномоченный. Ќу и  пусть -  плакать  не  будем, у нас с  ней
столько хлопот.
     †енщина <i>(визгливо).</i>  Ћн ее все времЯ таскает в нашу квартиру. ’о  супом
накормит,  то детей ее притащит  конфетами оделЯть, а  сколько  вещей  он ей
передавал.  ђежут, да все не зарежут, небось свой законный муж режет, это  -
дело семейное.
     „ругой милиционер. “ ней столько мужей, так если за каждым бегать...
     Ћбщий вопль. € пусть убивают, и пусть убивают.
     Ћперуполномоченный  <i>(нравоучительно).</i>  Ђ  вы  вот  скандалите,   а  еще
писатель.
     џ. ’оварищ начальник, да что вы слушаете этих шкур, да разберитесь, что
здесь происходит. ќто же шкуры, понимаете, шкуры.
     ‘тарший. ‘топ! ќто почему вы так выражаетесь?
     џ.  Џотому  что, кроме своей шкуры,  их ничего не  интересует: режут  -
пусть  зарежут,  убивают  -  пусть  добьют.  Ђ  подвал  и   третий  этаж  не
встречаютсЯ.
     ‘тарший <i>(обращаЯсь  к жилице).</i> Ћн  вас  назвал шкурой, мы это  слышали.
Џишите заЯвление! ‚от  Я вам скажу, с чего надо начать: "Џроживающий в нашей
квартире гр. „омбровский в нетрезвом виде..."
     џ. ќто Я-то нетрезвый?
     ‘тарший.   Њолчи,   пока  не  спросЯт!  "...‚   нетрезвом  виде  привел
неизвестную..."
     џ. „а какаЯ же она неизвестнаЯ, когда...
     ЌеизвестнаЯ. ’оварищ милиционер, Я в этом доме двадцать  лет живу. ЊенЯ
все знают, и они знают, и вы знаете.
     Њилиционер.  Њолчи, ЂрутюньЯн,  Я не с  тобой... "...в  нетрезвом  виде
привел неизвестную женщину и хотел уходить".
     џ. џ шел в аптеку за скобками.
     ‘тарший.  Њолчи,  „омбровский, до тебЯ  еще не  дошло. ’ак вот, значит,
нетрезвый  привел   неизвестную.   •отел  уйти  неизвестно   куда,  оставить
неизвестную одну.
     Њой товарищ ‘аркисов <i>(он до сих пор стоЯл и молчал).</i> ’о есть позвольте,
а  Я? ЊенЯ  вы что же, за  человека не считаете?  Ћн мне специально  сказал:
побудь с ней.
     ‘тарший. —то он вам сказал -  нам неизвестно, и кто вы такой - нам тоже
неизвестно.
     ‘аркисов. ’ак вот мои документы.
     ‘тарший. Њы у вас их требовать не  имеем права. ‚ы  тоже неизвестный. €
вообще уходите.  ‚ы здесь  ни при чем. ’ак, значит,  Ясно, товарищи  жильцы,
оставил неизвестную,  уходил  неизвестно  куда и  зачем,  а  когда вы  стали
возражать, обозвал вас нецензурно. Ќетрезвый.
     ‚торой милиционер <i>(подсказывает).</i> € милицию тоже.
     ‘тарший. „а, да, и  милицию, конечно, тоже. ‚от так! —тоб через полчаса
бумага  была.  Џошли, „омбровский. Џошли,  пошли, ЂрутюньЯн. Ђ  вы, товарищ,
куда? Ќам вы не нужны <i>(это уже на улице).</i>
     џ. Ќо он мне нужен, он же свидетель.
     ‘тарший.  ‘видетелей вам  не полагаетсЯ.  Ђ  ты,  ЂрутюньЯн,  убирайсЯ,
убирайсЯ. € если Я тебЯ еще увижу здесь...
     џ. Ќо заглЯните хотЯ бы на минуту в подвал, там ведь весь пол в крови.
     ‘тарший.  ’ы,  „омбровский,  задержанный  и  не   учи  милицию.  Ђ  ты,
ЂрутюньЯн, поварачивайсЯ быстрее, если не хочешь неприЯтностей. ‡наешь,  что
бывает за сопротивление властЯм? „а и  вы  бы, товарищ, тоже шли. Ќо товарищ
пошел со мной в милицию.
     ЊилициЯ, 18-е отделение. Џоследний  переулок. Ќачальник - тов. ‘мирнов.
Њне пришлось ждать  его  порЯдком,  без  него, оказываетсЯ,  никто ни в  чем
разобратьсЯ  не  может.  Њного народу.  ’о,  что  Я  заступилсЯ за ‚алентину
ЂрутюньЯн, вызывает неудержимое веселье у окружающих. ‚ словах  и выражениЯх
здесь не  стеснЯютсЯ. ‘мешон сам факт: резали? Љого? ђезали? ‡а что? ђезали?
Љоторый раз? ‘амо слово "резали" - один  из самых страшных глаголов в мире -
здесь, кроме смеха, ничего не вызывает. Џриходит и наш  участковый Ѓогданов.
€ менЯ, и ЂрутюньЯн, и  мое отношение  к семье ЂрутюньЯн он знает и понимает
сразу  все, что  здесь происходит. ‚сЯ  улица его  уважает.  ќто  серьезный,
молчаливый,  строгий,  справедливый  человек. Ќо как  сказать  что-то  свое,
противоречащее общему мнению? € вот он тоже говорит о лишении ЂрутюньЯн прав
материнства и о том, что совсем тебе, „омбровский, не нужно  бы туда ходить.
’ы  же  писатель,  и  лет   тебе  много.  Ѓогданов  -  человек  изумительной
хладнокровной храбрости и выдержки. Ћ нем писали в газете. Ќо тут храбростью
не возьмешь. Ћн понимает это и уходит. Њне предлагают написать объЯснение. џ
сажусь  и пишу.  Џочерк у  менЯ  и вообще, скромно  сказать,  очень неважный
(пальцы  отморожены  на Љолыме). Ђ  тут еще и  волнуюсь, и  с  точки  зрениЯ
канцелЯрской мои каракули действительно стоЯт немногого. Љроме того, и сам Я
весь  дрожу и  с  трудом справлЯюсь  с дурнотой. Ћна напала на  менЯ  еще  в
подвале.
     „ежурный берет мои объЯснениЯ, смотрит и говорит с удовлетворением:
     -  ‚от,  а  еще утверждаете, что не  пьЯный.  ’ы  посмотри-ка,  что  он
накорЯбал...
     Ћтвечаю - уж такой у менЯ почерк.
     Љто-то, кто менЯ знает, подтверждает: да он всегда пишет так.
     - Ђ еще писатель <i>(прЯчет бумагу).</i> Ќапишите вторично.
     ‡начит, хочет поймать на противоречиЯх.
     Џишу  вторично. ЏолучаетсЯ  почти то же самое. ђука дрожит все больше и
больше. Ќо  стараюсь изложить  все Ясно  и  четко.  †енщина была изранена, в
крови. Ќа полу, когда  Я  вошел, валЯлсЯ финский нож. Њы привели женщину  ко
мне в комнату. џ оставил ее с товарищем и пошел за скобками. ‡десь на менЯ и
накинулась  эта  мЯукающаЯ, вопЯщаЯ  прорва. (Љонечно,  Я слова "прорва"  не
пишу.)  Ќи оскорблений, ни ругани не было.  € нетрезвым Я тоже не был. Џодаю
объЯснение   и  говорю:  "’еперь  просьба  -  подвергните  менЯ  медицинской
экспертизе. Џусть будет акт об опьЯнении".
     ‘аркисов. € у  менЯ  просьба:  Я  был  при  всем  этом и  полностью все
подтверждаю.  џ сам видел: кровь,  израненную  женщину, как  „омбровский был
взволнован,  как  он  хотел  бежать в аптеку.  ‘нимите, пожалуйста,  с  менЯ
показаниЯ.
     „ежурный. ЋбойдемсЯ и без ваших показаний. € акта  не будет. ‚от придет
начальник...
     Ќо  начальника все нет. € только одного мне удаетсЯ  добитьсЯ: на одном
из моих  объЯснений  товарищ  ставит  и  свою  подпись. Ђ на  другом  пишет:
"Џолностью подтверждаю", - и подписывает свой точный адрес.
     ‚ эту минуту приходит начальник.
     џ и вправду  и до  сих пор считаю  его порЯдочным  человеком и  хорошим
работником: скромный, тихий, спокойный капитан в милицейской  форме.  “ него
мЯгкие манеры и усталое лицо. „ело его не особенно заинтересовало. ЂрутюньЯн
он знает хорошо. Ђ менЯ вспоминает  по другому случаю  и  говорит:  "Ђ  ведь
’арасов тогда  о  вас  замечательно  отозвалсЯ".  Ћ  ’арасове  разговор  еще
впереди. € поэтому Я привожу только слова капитана. ‡атем капитан читает мое
объЯснение.
     - Ђ где ‘аркисов? - спрашивает он, оглЯдываЯсь. џ говорю, что он только
что ушел, ему предложили подождать на улице.
     - Џойду  поговорю с ним <i>(качает  головой).</i> „а,  эта самаЯ  ЂрутюньЯн...
Ѓеда!
     “ходит. ‚озвращаетсЯ минут через десЯть, вздыхает.
     - Ќу что ж, идите домой, товарищ „омбровский. ‚от только мне надо будет
вас завтра увидеть. Џодпишитесь, пожалуйста, на этой повестке.
     Џодписываюсь.
     “ходим.
     Љонец вечера проводим в „оме  литераторов. ’ам Я давно не был и попадаю
в  торжественный  момент.  “  ћриЯ  Џолухина  родилсЯ  сын. ‚ыпиваем  за его
здоровье. ђассказываю товарищам о том, в  какую идиотскую историю  Я чуть не
попал: защитил женщину и мог бы  оказатьсЯ мелким хулиганом.  …е же прогнали
обратно  к тем, кто ее  избивал: в общем, иди, и пусть  тебЯ добьют. Ќа менЯ
составили протокол. •орошо, что попалсЯ умный начальник.
     - ‘лушай, ћрий, да уезжай ты оттуда,  -  говорит мне Џолухин. - џ твоих
жильцов вот как знаю. Ћт  них без оглЯдки бежать  надо!  —то, неплохие люди?
Џусть неплохие,  но жить они дадут только себе, а  не  тебе. „верь запирай в
десЯть часов. Џосле десЯти не приходи! ѓостей не  води! ‚се женщины у тебЯ -
проститутки. ‚се мужчины  -  пьЯницы.  ЏорЯдочные  люди ходЯт  только к ним.
“езжай ты за ради Ѓога. Ќеужели это так сложно?
     „омой пришел в полночь. ‚  подвал  Я не заглЯнул. Ќачальник мне сказал,
что пошлет туда людей. џ приду утром, и тогда мы поговорим обо всем.
     Ќаступает утро.
     Џоднимаюсь рано, как говорЯт, чуть зарЯ.  ’рамваи  еще  не  ходЯт. Ќадо
очень много еще сделать до  вечера; вечером  из ЏЯтигорска ко мне  приезжает
друг. Њы не  виделись с  ним уже года  три.  ’о он  в  командировке, то Я  в
отъезде,  то еще  что-нибудь такое. € вот Я прибираю комнату,  выкладываю на
стул чистое постельное  белье,  покрываю его газетой. „руг будет жить  тут у
менЯ,  других  адресов у  него нет;  накануне  мы обо  всем договорились  по
телефону.  Ђ  днем  нужно  писать, писать.  ЂЏЌ  заказало большую статью длЯ
Ђмерики. •оть умри, но сдай вовремЯ. ‘татьЯ историческаЯ и требует раскопок.
‚от сижу, читаю и выписываю.
     ‚ десЯть часов приходит ‘аркисов. џ встречаю его с ручкой в руках.
     - Ќу что, старик, ты готов? Џойдем, - говорит он. - Џросили пораньше.
     ‡аходим  в милицию.  ЏоднимаемсЯ наверх. Љабинет начальника заперт. ѓде
же он? Ќикто не знает. "‘правьтесь в дежурной части", - советует уборщица.
     ‘пускаемсЯ  в  подвал.  ‡а барьером  сидит дежурный и  что-то пишет. Ќа
скамейках,  позевываЯ, переговариваЯсь, сидЯт несколько милиционеров. ‚идно,
что смена только что кончилась. ‘прашиваю о начальнике. Ћн поднимает на менЯ
глаза: "Ђ что?" џ говорю, что, и сразу все менЯетсЯ: смех и гогот -  все то,
что  Я уже слышал вчера. Џроизошло что-то очень  смешное.  ђыжий, что ли,  в
парике ввалилсЯ в дежурку, пьЯного ли за руки и за ноги притащили и бросили:
     - Џришел? Џришел! Ќу теперь садись жди - скоро поедем!
     - „а мне  ждать-то долго нельзЯ,  - объЯснЯю Я. - Њне  еще  в ‹енинскую
надо. …сли начальник занЯт, так Я, может быть, потом зайду.
     ЋпЯть смеютсЯ. „ежурный говорит:
     -  „а нет, зачем позже? Џозже  ты уж не зайдешь... Џозже мы тебЯ сами в
хорошее место свезем. Ќа машине! ‚идишь, какой почет тебе, „омбровский!
     € опЯть что-то пишет.
     џ  смотрю на  товарища. Џроизошло что-то не то и, кажетсЯ, что-то очень
плохое.
     € ‘аркисов тоже смотрит на менЯ.
     - ’ы хотел утром звонить своему секретарю, - говорит он. - ‡вонил?
     џ  машу  рукой.  ‘екретарю Я звонил. ђазговаривал  даже  с  его  женой.
‘екретарь спал. †ена попросила позвонить попозже. Ђ Я так ушел в работу, что
все позабыл. „а потом что бы Я ему  стал говорить?  Љакие у менЯ соседи? ’ак
он знает это отлично. Ѓыл у менЯ неоднократно. Љак они себЯ ведут - он знает
тоже. —то же Я бы стал ему объЯснЯть?
     Џроходит еще минут десЯть, потом пЯтнадцать, потом полчаса. Ћба сидим и
ждем.
     -  Ђ  зрЯ, - говорит вдруг товарищ. - ‡рЯ ты к нему не дозвонилсЯ. Ќадо
бы обЯзательно дозвонитьсЯ.
     -  ‘лушай, - говорю  Я.  -  ‚от тебе  ключ.  Љо  мне  будут  звонить из
редакции. ‘кажи, пожалуйста, что Я  запоздаю. ‘нова смех. „ежурный поднимает
голову.
     -  ‡апоздает,  запоздает! -  жизнерадостно объЯснЯет он. -  ЋбЯзательно
запоздает! €ди, иди, звони, скажи, что он запоздает!
     ’оварищ  уходит.  …ще  через  десЯть минут  приходит  зам.  начальника.
Џроходит за барьер и садитсЯ за стол.
     …му подают мою повестку.
     - Ђ где он? - спрашивает зам. начальника.
     - Ђ вот, сидит на лавочке, ждет. ‡ам. начальника поднимает голову.
     - †дет?  - повторЯет он  насмешливо.  - Ќу и пусть ждет. - Ѓерет дело и
переворачивает  лист-другой,  читает,  хмыкает.  ‚се  написанное  ему  очень
нравитсЯ: ругал  милицию,  так,  так! Џривел неизвестную?  Ћтлично! Ђ  всего
лучше другое. Ћн встает.
     - Џомните, как мы месЯц назад говорили с вами по телефону? - спрашивает
он торжествующе.
     Ћтлично помню тот разговор хотЯ бы потому, что он совершенно не походил
на этот. €сториЯ эта, конечно, неприЯтнаЯ. “ менЯ  в  комнате подрались  два
человека, которые  увидели друг друга  в этот  день впервые. „ело получилось
так. Љо мне  со стихами ходил один из начинающих. кольник 11-го класса. …го
мать, знакомаЯ моего хорошего знакомого, просила посмотреть стихи и оценить.
‚от  он ходил  и читал, а Я слушал. Ќо слушать-то Я слушал, а сказать ничего
не  мог, т.е., в общем-то, стихи  мне нравились  и даже не то что,  пожалуй,
нравились,  а  просто  Я подумал, что  из парнЯ может  получитьсЯ толк, но в
стихах  такого  рода -  с  очень  приблизительными  ассонансами,  с  рваными
строками,  скачущим ритмом -  Я понимаю немного. Ђ сказать  надо было что-то
очень весомое, Ясное. ‚от Я и позвонил одному поэту и попросил его зайти. Њы
были  хорошо знакомы. …го книга только что вышла и  имела успех, а за год до
этого Я отвез  целый цикл стихов поэта  в  "Џростор".  Џаренек был  тоже  из
Ђлма-Ђты, так что получилось так, что отчасти как будто встречались землЯки.
Џоэт  пришел  ко  мне  с   алмаатинкой,   студенткой  какого-то  московского
института. Ћна читала  мой последний роман и хотела со мной познакомитьсЯ. €
такое тоже иногда бывает. ‘идели, слушали стихи, пили чай да пиво (больше на
столе ничего не было: пареньку не исполнилось и 18). € все бы окончилось так
же хорошо, как  и началось, но,  на беду, в этот  день (и надо же  случитьсЯ
такому!) ко мне забрел товарищ. џ  знал его лет сорок (вместе учились), а не
видел года три. ‚от этот  уже был пьЯн. „а пьЯн-то был как - зло, агрессивно
и  запальчиво-обиженно. €  второе  совпадение: он три года  воздерживалсЯ, а
сегоднЯ как  раз  его и прорвало.  ‚о-первых,  кончились  какие-то  сроки  и
зароки, а во-вторых, приезжала дочка, которую он  не видел Ѓог знает сколько
времени. ‚от он и завелсЯ.
     Џока мы слушали стихи, все было в  порЯдке. џ знал беспокойный характер
моего друга и отсадил его подальше  от девушки, в самый-самый  угол,  ибо он
уже начал  придиратьсЯ. Ќо вот  пришлось  мне на минутку выйти  из  комнаты.
ђовно  на минутку,  но, вернувшись, Я застал  что-то совершенно невероЯтное.
’арасов  (так  звали  товарища) сидел в коридоре на стуле  возле  телефона и
вызывал  милицию.  €з носа у него  текло, и  он обтиралсЯ  ладошкой.  ‚округ
стоЯли жильцы и кричали  о разбое. џ вышел с чайником, и все набросились  на
менЯ: "“ тебЯ в комнате..." Ђ Я ровно ничего не понимал. ’олько что было все
тихо,  мирно  - и  вдруг... ‘ловом, Я так был сбит  с толку,  что и  сказать
ничего не мог. ’олько потом в милиции обозначились контуры произошедшего. Ќо
именно  контуры.  ‚  общем, когда Я вышел, этот мой  старый товарищ, который
"завЯзал на три  года" и вдруг напилсЯ сегоднЯ, полез сначала  к  девушке, а
потом и к поэту. ‹езет он всегда с "приемами". ’от и оттолкнул его ладонью и
расквасил  ему нос. „ругаЯ  версиЯ: он полез, его  толкнули, он и приложилсЯ
носом  об угол шифоньера  или стола. —то вернее - не знаю, потому что  ровно
ничего не  видел.  Џришел  участковый  Ѓогданов  и  увел  всех  в отделение.
‡аставили  писать   объЯснение.  ’арасов   пошел  перевЯзыватьсЯ  и  написал
показаниЯ там отдельно. € так как Я вообще ничего не писал и не видел, а все
остальные (в  том числе и  обиженный)  показали  согласно, что все произошло
мгновенно,  вспышкой, в  отсутствие хозЯина,  то этим  все и  кончилось.  Ќи
протокола  не  составили,  ни постановлениЯ  не  вынесли. „а и  то  сказать,
разбитый  нос  не слишком большое дело,  если  его обладатель пьЯн  и ничего
объЯснить  не  может,  а  все остальные  трезвы. „а  и  с  чего  бы  ударили
совершенно  незнакомого человека не где-нибудь, а в гостЯх? € не кто-нибудь,
а  другой  гость! €  все  было  бы в порЯдке, потому что даже  в лупу в этом
печальном столкновении не увидишь хулиганства,  если бы не  зам. начальника.
Ћн вдруг  позвонил в ‘оюз.  Џопал на секретарЯ правлениЯ  и рассказал  ему о
драке. ’от спросил:
     -  Ќу,  а какаЯ  же в этом  роль  „омбровского? Џришлось  сказать,  что
роли-то ровно никакой и нет.
     - ’огда какаЯ же его вина? - спросил он. € опЯть  пришлось сказать, что
и вины тоже как будто нет.
     - Ќу, что же тогда?
     -  Ќо  ведь   столкновение-то   произошло  в  его  комнате,  -   сказал
милиционер...
     -  ‡наете,  мне некогда заниматьсЯ глупостЯми,  -  ответил  милиционеру
секретарь. - ‘ейчас  у нас проходит съезд, мы готовимсЯ  к конференции, а вы
хотите поднЯть шум Ѓог знает  из-за  чего. ќти двое  -  сами взрослые  люди.
Џусть и разбираютсЯ. —его третьего-то мешать? ‚едь он не видел даже ничего.
     ‚от  после этого разговора и позвонил мне  этот самый зам.  начальника.
"‡айдито в  милицию  длЯ  разговора".  Ќо  у  менЯ  в  это времЯ  сидел  мой
переводчик, и Я просил разрешениЯ  зайти не  сию минуту,  Я  примерно  через
полчаса.
     - Њне было бы очень неприЯтно, - сказал Я, - вдруг оставить моего гостЯ
одного. —то б он подумал? Ќаступило минутное молчание.
     - ‹адно, - ответили мне наконец. - ’огда давайте поговорим по телефону.
‚от вы знаете, что у вас несколько дней тому назад произошло в комнате...
     - ‡наю и очень жалею,  - ответил Я.  - € ту неизвестную молодую девушку
жалею, и паренька, который  пришел читать стихи, тоже жалею. Ќе надо было им
видеть  этакое. Ђ ’арасову, пожалуй, поделом - не  лезь! џ его  знаю! Ќо раз
это произошло у менЯ, то и Я виноват, конечно.
     - ’ак вот, - сказал зам. - џ бы очень просил вас, чтобы больше этого не
повторЯлось. ’ут нужно иметь дело с настоЯщими преступниками, а отвлекаешьсЯ
на какую-то чепуху.
     ѓолос был мЯгкий, даже вибрирующий. —еловек говорил  вежливо, деловито,
да и Я  сам  понимал, что произошло черт знает  что. "Љакие  же хорошие люди
попадаютсЯ в милиции", - вот что Я подумал тогда.
     - ’оварищ  начальник, -  ответил Я.  -  Џрактически,  конечно,  Я  могу
поручитьсЯ вам чем угодно, что ничего подобного у менЯ больше не повторитсЯ.
‡а мои пЯтьдесЯт семь лет в моей комнате подрались впервые. Ќо, говорЯ чисто
юридически, какую Я могу вам дать гарантию, какие  меры  тут принимать? ‚едь
вспомните, Я даже как свидетель вам не пригодилсЯ. Ћни взрослые  люди, члены
творческих ‘оюзов,  и  каждый,  в конце  концов, отвечает  только  за  себЯ.
Џозвоните в их организации, и вы точно установите долю вины каждого.
     - „а Я звонил, - ответил мне начальник невнЯтно. - „о свиданиЯ.
     ’ак вот, этот самый человек и сидел  теперь передо  мной. ’.е. сидел-то
теперь совершенно иной человек, насмешливый,  всесильный, довольный тем, что
наконец-то пришла и его очередь.
     - џ покажу вашему ‘оюзу! - сказал  он. - …сли  секретарь опЯть мне  так
ответит, Я и его привлеку. •улиган! ‚от вы кто такой.
     џ так ошалел, что только и сумел повторить:
     - •улиган?
     Ћн  поднЯлсЯ из-за стола. Ћн очень грозно поднЯлсЯ из-за стола  и стоЯл
теперь передо мной, отделенный барьером, и Я сразу понЯл  все: по ту сторону
барьера  карающаЯ  рука  закона  и  сам  закон,  т.е.  он,  а  по  другую  -
преступление и наказание, т.е. Я.
     "•улиган".  Ћн "покажет".  ‘колько  лет  Я уже не  слышал  подобного! џ
вспомнил все и почувствовал, что задыхаюсь. € поскорее отошел от него.
     - Ќу ладно, Я хулиган, а тот, что резал женщин, тот кто?
     Ћн фыркнул.
     -  Љого  не  надо, того  не режут,  -  ответил  он. -  —то, проституцию
разводить вздумали? ‚ подвал бегать? Ѓаб водить?
     ’ут Я пришел наконец в себЯ. Ќет, Я  не подошел к барьеру, Я как стоЯл,
так и осталсЯ стоЯть у стены.
     - ‡наете  что?  -  сказал Я.  - ‚от сейчас  на вас  ваш мундир и  вы за
барьером. ‚ы, как говоритсЯ, - при исполнении. Ќо когда-нибудь Я вас встречу
без мундира и не при исполнении, тогда Я  вам на все отвечу по-мужски:  и на
хулигана, и на проституцию, и на это "баб водить". € вы этот разговор на всю
жизнь запомните. “верЯю вас, что запомните, гражданин хороший!
     Џотом мне говорили, что  все это  Я  сказал  почти шепотом. Ђ мне тогда
казалось,  что Я ору на всю  дежурку, но, наверно, кто-то  словно сдавил мне
горло и  поэтому Я говорил  тихо-тихо. ‘казал и  сел. Љто-то сзади осторожно
тронул  менЯ за  плечо. ЋглЯнулсЯ -  ‘аркисов.  €  тот,  за  барьером,  тоже
потерЯлсЯ.
     - ‚ы свидетель! - говорит  он. -  ‚ы  слышали, как  он разговаривает со
мной?
     ’огда ‘аркисову в праве быть свидетелем отказали, а сейчас ему эту роль
навЯзывают силком. Ћн растерЯнно улыбаетсЯ. џ сижу на лавке. ЊенЯ не трЯсет.
Ќет, Я весь застыл, окаменел в какой-то злобной судороге,  как тогда, в 38-м
году,  перед  орущей и  кривлЯющейсЯ мартышкой  в  майорском мундире.  џ уже
больше не могу ни говорить, ни кричать.  Њне остаетсЯ только сидеть и ждать,
когда это схлынет. Ќадо мной наклонЯетсЯ товарищ и что-то говорит,  но Я еще
ничего не  воспринимаю. ’ак  проходит с полчаса. Џотом  подходит милиционер,
заглЯдывает мне в лицо.
     - Ќу как? - спрашивает он.
     - Ќичего, - отвечаю Я.
     - Ќу вставай. Џоедем.
     ‚ руках его папкa. „о менЯ еще не все доходит.
     - Људа поедем-то?
     -  ‚ суд. ‡акон  от девЯтнадцатого  декабрЯ. Њелкое хулиганство,  штраф
десЯтка, - объЯснЯет милиционер.
     ’ут  наконец  сознание  возвращаетсЯ  ко  мне  полностью,  и  Я  встаю.
•орошенькое  дело,  объЯснЯйсЯ  с судьей, потом  административнаЯ  комиссиЯ,
потом бумажка  в ‘оюз, потом разговор в секции, рассказывай всюду и везде об
одном и том же. „а и кто поверит во все это?!
     €  вот суд.  ЃольшаЯ комната - зал судебных заседаний.  ‚ нем все,  как
полагаетсЯ, -  возвышение, гербы, стол, судейские кресла, скамьи подсудимых,
лавки.  Њы сидим на  этих лавках и ждем.  Њы -  это несколько  милиционеров,
тройка  или четверо  сочувствующих и  глазеющих и примерно  с десЯток  очень
помЯтых,  растерЯнных личностей в  жеваных костюмах.  €х привезли  прЯмо  из
отделениЯ, а ночь  на  полу или на скамейке и королЯ английского превратит в
пугало, в особенности если соседство попадетсЯ подходЯщее. Џривели менЯ двое
милиционеров. Ћдин  из них  вышел с  моим делом  и через  минуту возврати