Љристофер Љелер. ‚ ожидании ангелов: "советский человек" без симпатии

Ћцените этот текст:
Љристофер Љелер. ‚ ожидании ангелов: "советский человек" без симпатии

     "Zycie z ksiazkami",‚аршава, 14 сентЯбрЯ 2001.
     Џеревод с польского ђиммы ѓарн.

     Ћт  чтениЯ  огромного,  почти  500-страничного  романа ћриЯ  „ружникова
"Ђнгелы на  кончике иглы" трудно оторватьсЯ. Ћн  создавалсЯ в 1969-76 годах,
некоторое  времЯ  кружил в  самиздате, потом  был  напечатан  на  ‡ападе.  ‚
настоЯщее  времЯ  книга  поЯвилась  на  польском  рынке  в  переводе  Ђлиции
‚олодзько, выпущеннаЯ краковским издательством "Ђркана".
     „ружникова   относЯт   к   поколению  так  называемых  шестидесЯтников,
писателей,  которые поЯвились на литературной сцене на переломе 50-60 годов.
‚  литературном  отношении они  дозревали во  времена  хрущевской  оттепели.
€стинному  пробуждению многих из  них послужило вторжение  войск ‚аршавского
договора  в  —ехословакию.  ‚  1977  году   „ружникова  исключили  из  ‘оюза
писателей. Ќачались преследованиЯ автора. ЏоЯвилась угроза быть отправленным
в психиатрическую  лечебницу. …го спасли протесты известных писателей, среди
которых были Ђртур Њиллер и Љурт ‚оннегут. ‚ конце концов власти согласились
на  выезд писателЯ  из  ‘‘‘ђ.  ќто  произошло  уже  в 1987  году,  во  времЯ
горбачевской гласности.
     "Џольский   читатель   получает  книгу   важную,   без  которой  трудно
представить себе  современную российскую литературу, книгу, котораЯ  вошла в
канон  текстов, описывающих  эпоху тоталитаризма",  --  пишет в  послесловии
профессор  ‹юциан  ‘уханек,  и это мнение справедливо  во  всех  отношениЯх.
Ћднако  роман „ружникова  ценен  не только  в  историческом плане.  Љонечно,
"Ђнгелы   на   кончике    иглы"   ЯвлЯютсЯ   вдумчивым    анализом   системы
коммунистического  враньЯ. „ружников,  будучи  литературно  одаренным и, как
мало  кто   другой,   злым  портретистом  системы,   одновременно   ЯвлЯетсЯ
поразительным наблюдателем, а также необычайно интеллигентным писателем.
     Ђвтор  строит  свою хронику,  казалось  бы,  традиционно.  Њы наблюдаем
действие, развивающеесЯ  на протЯжении  78 дней, с  23 февралЯ до  30 апрелЯ
1969  года.  ‘обытиЯ  в  романе  начинаютсЯ  с  инфаркта редактора  главного
(вымышленного) органа ЉЏ‘‘, "’рудовой правды", €горЯ  €вановича Њакарцева, а
кончаютсЯ  его возвращением  на работу  и театральной  смертью в собственном
кабинете, на  глазах членов  редколлегии.  Ђ  в  промежутке  эпизоды  фабулы
становЯтсЯ   поводом   длЯ   представлениЯ  интригующей   галереи  портретов
"советских людей".
     “же сам  способ,  которым вводЯтсЯ новые персонажи, позволЯет нам лучше
понЯть авторские намерениЯ „ружникова. ЏародиЯ на советское "человекознание"
заключаетсЯ в том, что поЯвление  каждого нового героЯ в романе предварЯетсЯ
либо персональной анкетой, либо биографией, либо доносом тайного сотрудника.
ќто как бы официальнаЯ, полицейскаЯ,  государственнаЯ  версиЯ  биографии,  а
дальше у нас  есть объективное, авторское освещение истинного хода  событий,
отраженных   в   официальных   бумагах.  ’ак  предварительно  представленное
действующее  лицо  подготовлено  к тому,  чтобы включитьсЯ  в  построенный в
романе фабульный ход.
     ‚  сущности,  мы   получаем   необыкновенно  рельефный  и  одновременно
хронологически   обширный  (судьбы  некоторых  персонажей   касаютсЯ  времен
революции)  обзор  того,  что  называетсЯ  коммунистическим  тоталитаризмом,
который  так  легко  ускользает  при  описании,  когда  к нему  прикладывают
макрошкалу,   перспективу   великих  исторических  событий  или   идеологию.
„ружников выбирает известные анекдоты, противопоставлЯЯ  их как мартирологу,
так и  историческим обоснованиЯм.  Ђнекдот  правит его  романным миром. Ђ  с
анекдотом неразрывно свЯзан юмор.
     ‘траницы  романа   в   значительной   степени   заполнЯют   журналисты.
Ћппортунисты,   старые  коммунисты,  озлобленные  и   циничные   халтурщики,
зарабатывающие   на  жизнь  писанием  статей  и  (одновременно!)  речей  длЯ
начальства, цензоры, осведомители, так же как и диванные оппозиционеры. Ћдин
из них, ‚Ячеслав €влев, ЯвлЯетсЯ, пожалуй, именно таким ангелом из названиЯ.
€зображенные „ружниковым реальные факты поражают и, в то же времЯ, ужасают.
     Ћт чистого сердца порекомендовал бы  тщательно их  изучить всем  тем  в
"Љраю над ‚ислой", которые вздыхают по  "давним добрым временам". „остаточно
сказать,  что  сейчас, в 2001  году после  ђождества  •ристова, эти  времена
кажутсЯ абсолютно нереальными, неправдоподобными, и  их можно воспринЯть как
своеобразную дружниковскую версию  политической фантастики, придуманной злым
автором мира антиутопии.
     —тение "Ђнгелов  на  кончике иглы"  „ружникова помогает и оживлЯет  мой
(присущий моему поколению?) "зоологический антикоммунизм".  ђассказ о полном
обезволивании  представителей  прессы  заставлЯет  внимательнее   оглЯдетьсЯ
вокруг и спросить, возможно ли на самом деле излечение кого-то, кто попал  в
продолжительную  и  многолетнюю зависимость oт  партийного  центра,  каковой
принимал  за этого кого-то  почти  все решениЯ, оставлЯЯ ему комфорт песьего
вглЯдываниЯ  в  облик  власти  и  угадываниЯ  наперед ее пожеланий,  а также
второстепенную  свободу  дуть  водку,  нигилистичный  цинизм,  двоемыслие  и
бессильную злость.
     —итаЯ  „ружникова, задумываюсь над столько  раз  упоминавшейсЯ  разными
людьми   стадностью  интеллектуальной  жизни  в   Џольше,  характеризующейсЯ
оппортунизмом и  неустанной бдительностью, выражающейсЯ  в  вопросе: "Ћткуда
теперь ветер дует?". Ђ  не идет ли  это с  "того света"?  —итаЯ  „ружникова,
задумываюсь  и над  болезнью представителей нашей  прессы, в  чьей среде все
еще, как кажетсЯ, функционирует механизм, описанный русским писателем.
     Ќо,  читаЯ  „ружникова, кроме того, задумываюсь и над  тем, почему Я не
могу прочитать польского  романа,  который бы померилсЯ как с нашим недавним
прошлым, так и  с его последствиЯми в сегоднЯшней жизни,  и был  бы  написан
так, как  то  сделал российский  диссидент: остроумно, современно, легко, со
всем  тем  сложным писательским  искусством,  мудрое использование  которого
создает  книги  важные и  задающие трудные вопросы,  но одновременно  такие,
которые читаютсЯ на одном дыхании.
     „умаю, что  знаю причину, по которой такого романа в Џольше нет и скоро
не будет, коль скоро правдивы мнениЯ об  оппортунизме нашей интеллектуальной
сферы:  длЯ  написаниЯ такой книги нужна  достаточнаЯ смелость,  честность и
отсутствие нерешительности.
     Ђ  тем  временем,  до  тех  пор,  пока такого  рода роман  в  Џольше не
поЯвитсЯ, давайте читать россиЯн. ‚  конце концов, диссиденты -- это те, кто
прошли тропой абсолютного одиночества.  ’ак что признаем за ними, по крайней
мере, то, что они действительно отважны.

     
 1
     

     


Last-modified: Sun, 06 Jan 2002 07:25:10 GMT
Ћцените этот текст: