рЯженность.  Ќеужели близко может  быть зверь?! Ђ Ључум переводит менЯ за
ручей  и  с прежней горЯчностью  тащит вверх, торопливо вилЯЯ  по  просветам
мелкорослого стланика.
     ‚от мы и у входа в цирк.
     Ќадо осмотретьсЯ.
     Ћн глубокий, почти полусферической формы. ‘права, под тенью ступенчатых
скал, белеет снежник, весь источенный скатывающимисЯ вниз камнЯми. ‘верху же
скалы имеют зазубренные очертаниЯ, четко выкраиваютсЯ на фоне голубого неба.
„но цирка в буграх, прикрытых свежей зеленью  и мелким стлаником. €з глубины
его вытекает прозрачный ручей.
     ќто и есть исток ’ас-Ѓалагана!
     ‚нимательно  осматриваю дно  цирка  -- никого  нет. ѓробоваЯ  тишина. Ђ
Ључум тЯнет дальше, рветсЯ, хрипит. ђазве кто спит под камнЯми?
     -- Љуй... -- кричу Я полным голосом.
     --  Љуй...  куй... куй...  -- отдаетсЯ от  скал эхо и, мешаЯсь, выносит
звук далеко за скалы цирка.
     “ж теперь-то зверь должен бы пробудитьсЯ, однако ничего нет. Ђ Ључум не
унимаетсЯ,  злитсЯ,  тЯнет  поводок. €дем. Ќа  нас веет промозглой сыростью,
слежавшимисЯ мхами и прелью еще  не отогретых скал. •очу  повернуть обратно,
но Ључум вдруг сбавлЯет ход, идет  на свободном поводке, будто крадетсЯ. ‚от
он останавливаетсЯ, комично сбочив голову, заглЯдывает под стланиковый куст,
готовый броситьсЯ вперед...
     џ  тоже  смотрю туда. —то это за рыжее пЯтно в тени прилипло бугорком к
зеленому мху? ЉажетсЯ, вижу очертаниЯ головы, впаЯнные в нее  черные круглые
глаза, контур спины.
     Ћ, да ведь это теленок сокжоЯ!
     ЌатЯгиваю  струною  поводок,  даю  почувствовать  Ључуму,  что  ему  не
разрешаетсЯ  и  шагу вперед. ‘ам замираю, хочу казатьсЯ добродетельным этому
новорожденному существу, еще не посвЯщенному в тайны жизни, и, прежде всего,
присматриваюсь  к  позе.  Ћбе задние ноги  теленка пропущены далеко  вперед,
голова лежит на передних, такое положение позволЯет ему -- при необходимости
-- вмиг сорватьсЯ с места и, оттолкнувшись, спасатьсЯ бегством.
     ’еперь нас  трое.  ‚прочем,  есть  и  четвертый: вон какой-то хищник  с
высоты наблюдает за нами, терпеливо дожидаЯсь поживы.
     Ључум   готов  броситьсЯ  на  теленка,  впитьсЯ  зубами  и  растерзать.
Њаленький сокжой  еще сильнее  липнет  к  земле, закрывает глаза,  стараетсЯ
остатьсЯ  незамеченным. “ менЯ же единственное желание -- не беспокоить его.
€ в доказательство  своих добрых намерений стараюсь оттащить  Ључума, но тот
не идет, а волочитсЯ, вспахиваЯ лапами мелкую дресву. “ж как ему обидно!
     ’еленок  вдруг  вскакивает и  рыжим  комочком  прыгает мимо нас, высоко
подбрасываЯ   зад.  Њы   провожаем   его.  Ључум  окончательно   выходит  из
повиновениЯ, и уже никакаЯ угроза не помогает.
     Ђ  навстречу убежавшему  теленку  несетсЯ  крик взрослой самки: "Ѓек...
бек...".
     џ подбегаю к скату в ущелье и... в ста метрах снова вижу белого сокжоЯ!
ќто, оказываетсЯ, мать.  Ћна вернулась, несмотрЯ на  опасность, чтобы увести
свое дитЯ от врагов. ‘амка, будто не замечаЯ нас, бросаетсЯ навстречу  телку
и уводит его по чаще  вниз, стараЯсь не поЯвлЯтьсЯ на открытых местах. Ђ мой
карабин  спокойно  висит за  плечами,  и  на  душе легко, что все так хорошо
закончилось!
     џ  присаживаюсь на камень, чтобы привести в порЯдок свои  впечатлениЯ и
записать  детали этой необычной встречи.  ‚ голову  приходЯт  мысли  о жизни
маленького сокжоЯ -- итог моих многолетних наблюдений.
     †изнь, независимо  от  того,  "завернута" ли  она в  волчью  шкуру  или
сохатиную, или "прЯчетсЯ" под птичьими перьЯми, с первой минуты должна уметь
беречьсЯ  от  смерти.  Љак  же  это  происходит,  как  может  защищатьсЯ  от
многочисленных  врагов, например,  только  что  народившийсЯ теленок сокжоЯ,
беспомощный, еще не имеющий ни опыта, ни сил? Ђ ведь всюду хищники! Ћни ищут
добычу с воздуха, шнырЯют по чаще,  караулЯт на  тропах.  Ќо оказываетсЯ, не
так  просто  найти эту добычу.  ЏоЯвлЯЯсь на свет, новое существо приносит с
собою врожденный инстинкт, помогающий ему в этой борьбе.
     Џопробуем представить себе первый день его жизни.
     ђодилсЯ  он  ночью.  ’емно, тихо.  ђассвет  впервые  открыл  перед  ним
чудесный мир, полный загадок и тревог. Ћн увидел кусты, скалы, голубое небо,
уловил  запах  ЯгелЯ, которым  ему  предстоит питатьсЯ всю  жизнь. Њалыш так
увлексЯ увиденным, что и не заметил, как исчезла мать.
     Ќо странно,  он  не  бросилсЯ  искать  ее, не  стал  звать  -- какое-то
непонЯтное чувство сдерживало его,  глушило  любопытство, заставлЯло залезть
под куст, спрЯтатьсЯ.
     Њалютка  сам  не понимал,  почему,  прЯчась, он  пропустил  задние ноги
далеко под себЯ, а голову положил на вытЯнутые передние, почему прижал уши и
в таком положении затаилсЯ.
     ’еперь  даже зоркому глазу орлана  не  заметить  с высоты этот комочек,
прилипший к земле под тенью стланика.
     Љаким же нужно обладать врожденным терпением, чтобы не приподнЯтьсЯ, не
полюбопытствовать, что это за звон долетает  со  дна цирка,  что прЯчетсЯ за
краем кустарника и, наконец, главное, где мать?
     Ќо этого как раз и не позволЯет ему сделать инстинкт.
     “же полдень. ѓорЯчее солнце ласкает тайгу, ветерок разносит прохладу, и
с ней долетают какие-то новые  звуки и шорохи. Њалыш давно проголодалсЯ, ему
хочетсЯ  побегать,  рассмотреть этот  чудный, полный соблазнов мир, но он не
смеет покинуть свое скрытое убежище, продолжает таитьсЯ.
     €  вот  наконец-то  послышалсЯ долгожданный зов  матери,  ее осторожные
шаги.
     ’еперь  можно встать, попить теплого молока, вкус  которого  уже хорошо
ему знаком, и  побегать. Ќо почему мать с беспокойством смотрит по сторонам,
прислушиваетсЯ, точно  кого-то  ждет? ’еленок  еще  не  понимает, что  такое
опасность.  …го захватывает любопытство. ‘ удивлением он смотрит на стланик,
на скалы, на небо. Љак приЯтно пахнет землЯ, Ягель, крошечные ивки!  —то это
там внизу блестЯщее грохочет по камнЯм? Ћн хотел уже побежать туда, да вдруг
не нашел возле  себЯ матери. ‚миг исчезло любопытство. ’о  же самое чувство,
что и утром, заставило его спрЯтатьсЯ под куст.
     Њать  пришла вместе  с сумерками,  и  они до утра  не  разлучались. Ћна
показала  ему  ручей, лужайку, усыпанную цветами, водила по зарослЯм и долго
отдыхала вместе  с  ним  на прилавке у входа в цирк. Џеред рассветом теленок
опЯть  осталсЯ  один и провел день в  одиночестве под стлаником. Њать же все
времЯ находилась вблизи, всегда готоваЯ отвлечь на себЯ  внимание врага  или
броситьсЯ на защиту малыша.
     Ќе  будь  со  мною Ључума, так  они и жили бы в  цирке,  пока не  окреп
теленок.  ’еперь мать увела  его  на  новое  место  и  там  еще долго  будет
находитьсЯ под страхом внезапного поЯвлениЯ человека.
     †изнь в природе идет своим чередом, по своим законам...
     Њой  слух  ловит далекий  крик погонщиков. €ду  навстречу  своим, чтобы
вместе выйти на перевал. Ључум разочарован, но делать нечего, примирилсЯ.
     ѓлубоко под нами лежит знакомое ущелье, прикрытое темным бархатом леса.
„алеко над горизонтом,  в синеве  глубокого неба, собираютсЯ белые облака  с
округленными краЯми. ѓде-то кукушка отрывисто чеканит свое неизменное ку-ку.
ЌосЯтсЯ шмели, гудЯт комары, какие-то крошечные пташки заботливо стрекочут в
ольховом кусте.
     -- Ђ  где  же печенка? -- спрашивает  ‚асилий Ќиколаевич, ощупываЯ менЯ
взглЯдом с ног до головы.
     -- Џеченка убежала.
     --  “бежала?  ќко не повезло, а мы  торопились, двух оленей  ведем  под
мЯсо, -- улыбаетсЯ “лукиткан.
     џ коротко рассказываю о случившемсЯ, и караван продолжает подниматьсЯ к
перевалу.
     -- Њод!.. Њод!.. -- ободрЯет “лукиткан запыхавшихсЯ оленей.
     ‘олнце греет спину. Њы уже совсем высоко. Ѓлиже синеет просторное небо.
‚ижу,  “лукиткан  нацеливаетсЯ  пройти  седловину  левой  щелью.  “же  берем
последнюю крутизну.
     ‚от и  перевал. ‡а ним спуск к далекому Ђлданскому нагорью, скрытому от
глаз бесконечными грЯдами гольцов.
     „альнейший наш путь лежит на запад по хребту. Ќам еще не известно, есть
ли проходы  по тем  местам, куда  собираемсЯ  проникнуть,  и  сможем  ли  мы
выбратьсЯ к  Ђлданскому  нагорью. џсно одно, что по пути не будет  троп,  не
найдем и следа человека.
     Џрежде  чем  тронутьсЯ  в  путь,  надо   произвести  разведку.  ђешаюсь
задержатьсЯ на перевале днЯ на два.

     IV.  Ќа  вершине  ’ас-Ѓалагана.  “дивительный  мальчишник.   “лукиткан
маскируетсЯ  под  барана.  ЌеудачнаЯ  охота.  ЊенЯ   находЯт  свалившимсЯ  в
пропасть. Њы идем к Џугачеву.

     ђано утром привЯзанные Ѓойка и Ључум поднЯли лай.
     -- Љакого лешего разорались? -- слышитсЯ голос ‚асилиЯ Ќиколаевича.
     Ћн выходит из палатки, грозит собакам,  и  те умолкают.  ‘о склона горы
доноситсЯ грохот камней под ногами убегающего стада снежных баранов.
     “снуть Я больше  не мог. Ѓараны  растревожили давнишнее  желание добыть
несколько экземплЯров рогачей длЯ  коллекции, и нетерпеливое воображение уже
торопилось  нарисовать  соблазнительную  картину  встречи  со  стадом.  ‚едь
сейчас, в это первое утро нашего пребываниЯ на перевале, мы еще не разогнали
своим присутствием диких обитателей гор.
     ђазве сходить, попытать счастье с ружьем?
     ‚се спЯт. џ поднимаюсь с твердым решением уйти на весь день  к вершинам
Ѓеру  буссоль,  карабин,  гербарную   папку,  плащ   и  покидаю  палатку.  ‚
оставленной  записке  Я сообщил, что  ухожу на восточный голец, и  предлагал
’рофиму с ‚асилием осмотреть проходы по водораздельной линии на запад.
     ‡а горами сочитсЯ многообещающий рассвет. ’уман розовеет, тает. ЉурЯтсЯ
каменные  утесы  над темными  лесами.  Ќочь  бесследно  уходит.  …ще  минута
ожиданиЯ  -- и  из-за  гор, из  бездны  бездн, невидимое солнце  пронизывает
лазурь  победными  лучами.  Ќебо распахиваетсЯ  над  ‘тановым во всей  своей
необъЯтности,  и  на  сонные вершины недвижных  громад, на  убогую землю, на
одинокие палатки льетсЯ свет наступающего днЯ. ‚се проснулось, чтобы  начать
жить, но еще нежитсЯ в утренней прохладе.
     Људа идти?
     ђешаюсь вначале поднЯтьсЯ на перевал  и  оттуда наметить свой  маршрут.
‚збираюсь по крутому, приодетому мелкой  чащей, склону. ‚низу легкий ветерок
доедает  остатки  тумана,  выносит  наверх  ночной, еще не  отогретый, запах
первобытных  лесов и холодных  межгорных трущоб.  ‘вет  уже слепит глаза, по
мЯгкому Ягелю горЯт алмазные костры.
     ‡десь  когда-то,  видимо, была высокаЯ  сопка, но времЯ, солнце и стужа
разрушили ее до половины, обнажив коренные породы. Ђ вода промыла по-над ней
два  прохода, из них западный  более доступен длЯ каравана.  ‚доль седловины
идет хорошо заметнаЯ зверинаЯ тропа, вероЯтно, единственнаЯ на этой  высоте,
соединЯющаЯ огромную территорию гор, лежащих восточнее седловины, с не менее
обширной западной. Ќа тропе видны утренние следы  недавно пробежавшего стада
баранов-рогачей и отпечатки лап крупного медведЯ, просеменившего, следом  за
стадом, на запад.
     Ѓолее  соблазнительной  мне  кажетсЯ  сейчас  вершина,  нависающаЯ  над
восточным цирком. Љ ней Я и направлЯюсь. ќто заманчиво еще и потому, что нам
до  сих  пор  не удавалось взглЯнуть  на горы,  простирающиесЯ на восход  от
нашего пути. €ду тропою. Ћна выводит менЯ на сопку и исчезает.
     џ в цирке. Ћн напоминает врезанное в монолитную  гору гигантское кресло
с высоченной  спинкой,  окантованной  по  верхней грани  отблеском солнца. ‚
глубине его мрак доживает свой  последний час, да к снежнику прилип, забытый
ветром, клочок тумана. ‚ тишину, еще никем не потревоженную, врываетсЯ шорох
камней, скатывающихсЯ со стен цирка.
     џ не тороплюсь, иду осторожно, мЯгко шагаю по мелкой россыпи. ѓлаза, по
привычке,   прощупывают  местность.  Ќо   кругом  ни  зверЯ,  ни   птицы  --
первозданный покой,  только  камни все  сыплютсЯ и сыплютсЯ  со стен.  ‘калы
вблизи не кажутсЯ  отвесными.  Ћни изъедены трещинами, всюду торчат карнизы,
чернеют выемки, видны  глыбы,  оторвавшиесЯ от скал и  чудом удержавшиесЯ на
крутом склоне.  „но цирка завалено  обломками,  усыпано щебенкой и  прикрыто
дырЯвым  покрывалом,  сотканным  из   лишайников,  рододендронов   и  жалких
карликовых  ив. Ќа мЯгкой тундровой почве у ручейка зеленеет лук. Љак высоко
он поднЯлсЯ!
     ‚друг что-то подозрительно стукнуло  вверху.  џ откидываю назад голову,
замираю. ‚ижу над собой только выступы скал да пустое побледневшее небо -- и
ничего больше. ‘тою,  жду. Ќеужели  обманулсЯ? ‘лух  ловит  стеклЯнный  звон
ручейка, пробегающего по дну цирка, и знакомый шорох скатывающихсЯ камней по
стенам, но это не то. †ду еще долго, почему-то уверенный, что за мною кто-то
следит  сверху,  даже  ощущаю  на  себе  чей-то взглЯд.  Ќачинаю  пристально
всматриватьсЯ в каждый выступ, в каждый кустик травы, свисающий по щелЯм.
     ‘верху доноситсЯ какой-то  непонЯтный, еле уловимый звук. Њне  кажетсЯ,
что Я не слышу, а скорее чувствую  его. Ћн рождаетсЯ где-то на самом верхнем
карнизе или ниже, в пестрых обломках.
     ‘тою, смотрю не шевелЯсь. ‡амечаю какое-то светлое пЯтно  на фоне серой
скалы. Џрисматриваюсь и поражаюсь: ведь это же белый лоб барана! ’еперь вижу
и винтообразные  рога,  прилипшие  к  пЯтну с двух сторон.  ѓрудь и туловище
скрыты за  гранью выступа. ЋказываетсЯ, не так просто заметить барана, когда
он стоит на карнизе  скалы,  настороженный, не шевелЯсь, или лежит, отдыхаЯ,
на камнЯх.
     џ еще не успеваю сообразить, что делать, как белое пЯтно исчезает. ‘тук
уползает выше, дальше.  ‚ижу, на  вершину шпилЯ  выскакивает рогач, дескать,
полюбуйсЯ, каков Я!
     Ѓаран  стоит, наблюдает  за мною с высоты. Љак удержатьсЯ,  когда перед
тобою, на верной дистанции, такой великолепный экземплЯр снежного барана! Ћн
даже не  пошевелилсЯ, когда  Я вскинул карабин, видимо считаЯ, что находитсЯ
на недосЯгаемой высоте. "ЃеднЯжка,  как ты жестоко ошибаешьсЯ,  человеку все
доступно", -- подумал Я, нажимаЯ крючок.
     ‚ыстрел будто  слизнул надстройку с пика, и скала опустела. Ќо скоро  Я
увидел скачущего по  гребню рогача. Ќа  дальнем выступе  он постоЯл, откинув
голову в  кою сторону,  и благополучно  скрылсЯ  с  глаз.  "Џромазал", --  с
досадой подумал Я.
     Ђ день уже в разливе. ‘олнце растопило затаившийсЯ над снежником туман.
„алеко на западе, над крап-ленными  снегом гольцами,  где синеет  голубизною
небо, собираютсЯ облака.
     ѓребень,  по  которому  поднимаюсь,  тЯнетсЯ  зубчатыми  развалинами  к
вершине, куда  Я намерен попасть.  Љое-где  по нему  заметны  подозрительные
разрывы. ‘ мыслью --  авось пройду  -- Я  и пошел дальше. ѓребень неожиданно
выклинилсЯ щербатым лезвием. ‘права  и  слева  --  пропасти. ’ут уж надо  бы
повернуть  обратно,  так  нет,  заупрЯмилсЯ,  понадеЯлсЯ,  что  пройду, хотЯ
никакой необходимости  в  риске не было. Џолзу на  четвереньках,  а  в конце
стены вдруг  чувствую,  что из-под менЯ уползает  камень,  тащит  с собою  в
пропасть.  •ватаюсь за выступ, делаю бессознательное движение всем корпусом,
и обломок улетает вниз, сталкиваЯ туда все, что попадаетсЯ по пути.
     „обираюсь,  наконец-то,  до  более  надежного  места,   оглЯдываюсь   и
поражаюсь: стена всЯ в  сквозных трещинах, разрушена,  держитсЯ бог весть на
чем, до первого случаЯ, и все это шаткое сооружение вот-вот обвалитсЯ.
     Џоследнюю   часть   подъема   преодолеваю   по  крупной  россыпи.  Ќебо
удивительно прозрачное,  горы вырисовываютсЯ  четко,  дали еще  свободны  от
дымки.  ‚первые   вижу   восточную  оконечность  ‘танового.  Љак  все  здесь
нагромождено,  выпучено, запутано!  ‚зглЯд скользит по  вершинам,  одетым  в
серые курумы, задерживаетсЯ на голых утесах, блуждает по глубоким ущельЯм.
     Љак   скупо   нарЯжен  ‘тановой!  Љакое   убожество  красок!  Ќа  общем
мертвенно-сером  фоне  лежат  лишь синие тени  у  глубоких провалов,  да  по
каменистым  расщелинам  и склонам лепитсЯ  жалкаЯ зелень. Ѓеднее, кажетсЯ, и
нельзЯ одеть землю. € так всюду, куда бы ни обратили вы свой взглЯд.
     € все это  печальное окутано мертвым  покоем. “жасно холодное безмолвие
гор, их сон вечен.  Ќаступит ли когда-нибудь на этих суровых  вершинах весна
жизни? Ћденет ли их природа лесом, цветистыми полЯнами?
     Њежду  видимым пространством,  уходЯщим на восток,  и вершиной, котораЯ
под  моими ногами, лежит  глубокое ущелье.  Ќа дне его ревет река, пробившаЯ
путь  между огромными  валунами.  ќто самый  большой  приток €вака,  берущий
начало от водораздельной линии ‘танового. Ќесколько ниже он огибает округлый
голец,  напоминающий сидЯщего Ѓудду. ќтот "Ѓудда" закрывает  вид на €вакское
ущелье, по которому позже  мы должны проложить тропу к озеру  ’око. ЏридетсЯ
завтра пойти на него и разгадать, что прЯчет он от взора.
     „елаю  зарисовки  горизонта, беру  азимуты на  господствующие  вершины,
внимательно изучаю  рельеф. Џрихожу  к выводу,  что  главнаЯ  водораздельнаЯ
линиЯ  хребта  по высоте мало отличаетсЯ от  отрогов, расположенных севернее
ее,   что   по   ней   имеютсЯ   широкие   просветы,   которые  обеспечивают
непосредственную видимость между  вершинами, расположенными  по обе  стороны
водораздела, и что через перевал  можно проложить нивелирную трассу от ‡еи к
Ђлданскому нагорью.  ‚ этом отношении, кажетсЯ, все благополучно. Њожно бы и
порадоватьсЯ, но когда Я смотрю на запад, куда лежит наш путь, менЯ снова  и
снова беспокоит вопрос: пройдем ли?
     ‚озвращаюсь  в  лагерь.  ‡наю, менЯ  там ждут с нетерпением: может,  не
завтракают. Џо пути хочу собрать растениЯ, живущие на скалах.
     Ћсматриваю крупную россыпь. €з  чего сложена  вершина?  ЉажетсЯ,  будто
камни недавно насыпаны гигантским  самосвалом,  лежат неустойчиво, под  ними
всюду пустоты, щели  длЯ  ветра,  и нигде не видно  признаков растений, даже
лишайники не живут  здесь.  Ќа вершинах гор  происходит  интенсивный процесс
разрушений, все перемещаетсЯ, сползает или выпучиваетсЯ.
     Ђ  несколько  ниже,  совершенно неожиданно, среди  угловатых  камней  Я
увидел первый цветок.  Љак он,  беднЯжка,  прижалсЯ к  обломку,  под защитой
которого живет! Ћн боитсЯ высунутьсЯ, чтобы не обжечь на холодном ветру свои
восковые лепестки.  ‘тебель у него, непропорционально толстый по отношению к
росту, покрыт тончайшими волосками и держитсЯ крепко в щели. ‘ам же цветок с
немой мольбою  смотрит на солнце.  € хочетсЯ спросить у этого смельчака, как
он  попал сюда,  перед кем  красуетсЯ и длЯ кого раскрыл свои лепестки? ‚едь
сюда не  залетают ни  пчелы, ни бабочки,  ни шмели... Ћдин ветер живет среди
безжизненных курумов.
     ‡десь же Я увидел  накипные  лишайники  и, конечно,  не мог удержатьсЯ,
чтобы не собрать их длЯ гербариЯ. Љак разнообразна их форма и окраска! Њежду
оранжевыми, желтыми и даже белыми встречаютсЯ черно-черно-бархатные,  словно
вытканные из чудесной прЯжи, а  вот Ярко-красные,  они лежат  пЯтнами свежей
крови.  Ќо самые  интересные  --  серебристые. €х  нельзЯ  рассматривать без
восхищениЯ. Љакой сложный рисунок, какаЯ тонкаЯ отделка!
     Ќакипные лишайники -- пионеры растительного мира. Ћни  первые проникают
в царство  скал, поселЯютсЯ на холодных камнЯх и,  разрушаЯ их поверхностный
слой, подготовлЯют условиЯ длЯ поднимающихсЯ следом за ними  мхов, а затем и
длЯ цветковых растений.
     ‹ишайники  исчезнут после того,  как  выполнЯт  свой  долг,  и  россыпи
покроютсЯ почвой.  Ќо длЯ этого надо  много  тысЯч лет, и  когда  думаешь об
этом, поражаешьсЯ, как ничтожно мал твой век.
     ‘пуск  в цирк  по  щели,  как Я  и  предполагал,  вполне  доступный. Ќе
тороплюсь и  чем ниже,  тем чаще останавливаюсь,  чтобы сорвать или  достать
затаившегосЯ между камней  постоЯльца. ЉакаЯ приспособленность  у  растений,
считающих скалы своей родиной!  Ћни совсем неприхотливы,  растут  всюду, где
можно закрепитьсЯ корнЯми или прилипнуть к поверхности. ђастениЯ  повисают с
уступов,  стелютсЯ  по  плоским  плитам,  живут  в  темных, сырых  трещинах.
ѓорсточка  почвы, скопившаЯсЯ в  естественных  углублениЯх,  обеспечивает их
существование.
     џ  поднимаюсь  по  карнизам,  забираюсь под  камни, в трещины  и  всюду
что-нибудь да нахожу. ђастениЯ живут даже под темным сводом пещер, где их уж
никак не ожидаешь увидеть. ‚от почему приходитсЯ тщательно обшаривать скалы.
ђабота эта менЯ всегда увлекает.
     „овольным возвращаюсь на стоЯнку. …ще бы! ‚о-первых, многое проЯснилось
с предстоЯщими на ‘тановом работами, во-вторых, Я  несу с собою полную папку
растений -- жителей скал, а это, несомненно, клад.
     …сть много привлекательного в таких прогулках, в общении с природой. Ќе
знаю,  кто как, а Я могу бродить весь  день по горам, не  ощущаЯ одиночества
или усталости, и всегда  с большим  внутренним удовлетворением  наблюдаю  за
растениЯми. ‡десь, в подгольцовой зоне, где  происходит вечнаЯ схватка жизни
с  курумами,  эти  наблюдениЯ особенно интересны. Ѓорьба растений  за  право
существованиЯ на скалах очень  сложна. Њногое поражает вас в их жизни здесь,
остаетсЯ загадочным, заставлЯет задуматьсЯ.
     Њои спутники ждали менЯ с печенкой.
     --  ’ебе,  однако, глаз кривой стал, а может, ружье портилсЯ -- не туда
пулю бросал? -- спрашивает “лукиткан, недоверчиво посмотрев на мой карабин.
     -- ‘трелЯл большого  барана, стоЯл на скале, весь как  на ладони,  и не
далеко, да, видно, не мой! Џромазал.
     --  Њожет, не туда мушку  клал?  ђазве забыл: когда стрелЯешь вверх, --
надо брать  ее крупно, а когда  стрелЯешь вниз, --  под  зверЯ,  тогда  пулЯ
хорошо ходи.
     -- ‡наю Я это, “лукиткан, да в нужный момент, видимо, забыл.
     -- ќко, забыл! ’огда ружье не бери, зачем напрасно патрон тратишь.
     -- •орошо, “лукиткан, обещаю исправитьсЯ, только не сердись.
     Ќо  лицо старика эвенка продолжает оставатьсЯ строгим. Ћн-то знает цену
патрону,  длЯ него это  не просто порох  с пулькой, это мЯсо, одежда, обувь,
это его существование в тайге, и, конечно, старик не может смиритьсЯ с  тем,
что  Я бесцельно расходую такое  добро. Њожет быть,  именно эта трогательнаЯ
бережливость к зарЯдам и  научила  его  по-рысьи скрадывать  зверЯ, стрелЯть
навернЯка, воспитала поразительное спокойствие зверобоЯ. „ве пули на одного,
даже крупного, зверЯ, по его убеждению, слишком большаЯ цена.
     ‘коро вернулись и наши разведчики.  Џо их лицам, по ленивым шагам можно
было угадать, что ничего хорошего они не принесли.
     -- ’ут  ни за что не  пройти с оленЯми,  --  говорит ’рофим,  сбрасываЯ
котомку и  тЯжело  опускаЯсь  на  землю.  --  €  обогнуть  негде, страшенные
пропасти.
     ‚се помолчали. ѓлеб налил пришельцам по кружке чаю.
     --  Ќе  будем  сегоднЯ  решать  этот  вопрос.  …ще  походим,  подумаем,
осмотримсЯ, -- сказал Я, не на шутку обеспокоенный результатами разведки.
     ђешили  этот  день  посвЯтить личным делам.  Ќадо  помытьсЯ,  постирать
белье, занЯтьсЯ  починкой.  ‘реди  всех Я самый  богатый человек -- на  моих
штанах еще есть место длЯ латок.
     Џосле  обеда  в  лагере затишье.  ‚се  работают  -- кто  устроилсЯ  под
пологом, кто у костра. Ќад  горами спокойное и  безмЯтежное небо. ЉажетсЯ, и
природа  устала  от  бурь,  от долгого тумана, от  затЯжного дождЯ и  теперь
дремлет в сладостном забытьи.  ‘пЯт собаки, в тени стонет проклЯтый комар, и
струйка дыма лениво сверлит синь неба. Њертвый,  полуденный  час. „аже  крик
ворона,  внезапно  поЯвившегосЯ в душном  воздухе, не растревожил  всеобщего
покоЯ.
     џ сижу под стланиковым кустом, пришиваю латку к ичигу -- до чего же это
скучное дело! Ђ в  голове  рождаютсЯ и крепнут беспокойные  мысли.  Ќе  могу
примиритьсЯ  с  передышкой.  ’Янет менЯ к  вершинам. —увствую,  не высижу  в
лагере день.
     ‚ижу,  ‚асилий Ќиколаевич, развесив  на  стоЯнке белье,  берет бинокль,
усаживаетсЯ  на камне, внимательно осматривает горы  -- значит,  и у  него в
голове такие же думки  и ему невмоготу  сидЯчаЯ  жизнь. —то же делать? Џеред
глазами  та  самаЯ гора,  что  утром напомнила  мне Ѓудду  и  на  которую  Я
собиралсЯ идти завтра, чтобы взглЯнуть на €вакское ущелье.
     Ќо почему завтра,  если можно сегоднЯ? Љ тому же  мне необходимо добыть
длЯ  своей  коллекции  несколько  экземплЯров снежных баранов.  ѓде, как  не
здесь, это удобно сделать: есть много зверЯ и есть времЯ.
     ‘о мною на вершину идет “лукиткан. …му тоже охота взглЯнуть на €вакское
ущелье, по которому он проходил семьдесЯт  лет назад. ‘тарик напросилсЯ сам,
а Я не стал  отговаривать, хотЯ и  знал, что поднЯтьсЯ ему на  такую вершину
нелегко.
     Ѓеру  карабин, бинокль,  рюкзак  с гербарной  папкой,  сошки.  ‡аписнаЯ
книжка, нож  всегда  со  мною. ‚ кармане  остаетсЯ несъеденный  утром  кусок
лепешки. “лукиткан идет со своей неизменной берданой,  без котомки, налегке.
‘обаки поднимают протестующий вой...
     -- Ќи пуха ни пера! -- кричит нам вслед ’рофим.
     Њы  пересекаем марь, за  ней сейчас  же начинаютсЯ плотные непроходимые
стланиковые заросли. ЏогружаЯсь в них, ты невольно ощущаешь их необъЯтность,
загадочность.  ‡еленаЯ  чаща  прикрывает  плотным руном  каменистые  откосы,
стекает густой  чернотою  в  глубину ущелий. ‘тланик  встречает  нас  густым
сплетением  стволов, сквозь которые  можно пробратьсЯ,  работаЯ  и  ногами и
руками. Ќо  мы к  этому привыкли, как и  ко многим прочим препЯтствиЯм,  без
которых наше путешествие не было бы интересным.
     ‡а  ручьем, собирающим воду  с  перевальных котловин, сразу  начинаетсЯ
подъем. ‚идимо, древний  ледник, некогда  покрывавший  хребет, успел  только
оконтурить  скалами  будущий цирк, но  выпахать из него  коренные породы  не
хватило сил. ’ак и осталсЯ цирк незаконченным.
     ЏоднимаемсЯ левым краем котловины. “лукиткан отстает. Љакое беспокойное
чувство гонит  старого  эвенка на  эту скальную вершину? Љрутизна отнимает у
него  силы,  легким  не  хватает  воздуха, он весь трЯсетсЯ, а все же  идет,
выискиваЯ проход между  крупных обломков, заплетенных  стлаником и прикрытых
лишайниками. ‘ нами поднимаютсЯ  по утесам ели, хватаЯсь цепкими  корнЯми за
угловатые камни  и упираЯсь острыми вершинами  в небо.  ‘юда же,  к  верхним
скалам, выбегают небольшими табунами ольхи.
     Ќо вот мы взбираемсЯ на последние утесы, нависающие над чащиной. „альше
идти легче. €змельчал стланик, стало просторно. ‡а пологим гребнем виднеетсЯ
широкаЯ  седловина,  прикрытаЯ  мелкой  россыпью  да   зелеными  альпийскими
лужайками.
     џ  усаживаюсь на камень отдохнуть, а “лукиткан, устало  опершись грудью
на обломок, смотрит на седловину...
     Ћгромное солнце давно миновало  зенит. ‘квозь фиолетовую дымку знойного
днЯ  смутно  обозначаютсЯ контуры отрогов,  пЯтна  снегов,  ребристые  грани
откосов. „аль почти не просматриваетсЯ,  чуть-чуть синеет, сливаЯсь с пустым
небом. ‚  тайге сейчас, наверное, душно, как перед июльской грозою, а здесь,
на утесах, прохлада, сквозЯт  шальные ветерки. Ћни несут сюда, на каменистые
вершины, запах жизни, что-то бодрЯщее, не угасающее. ‘  ними долетает и крик
кедровок, шнырЯющих по стланикам в поисках осенних похоронок.
     ‚ижу, “лукиткан забеспокоилсЯ.
     -- Ћднако,  на седле  кто-то  ходит...  ‘мотри хорошо, может, там  наша
удача.
     џ  поднимаюсь,   смотрю  на   седловину,  вижу,  как  что-то  маленькое
прокатилось  по зеленому  фону  и  тотчас  же  вернулось на  исходное место.
ЌапрЯгаю зрение и поражаюсь: все лужайки  будто  краплены светлыми  пЯтнами.
‡амечаю,  что все  они  находЯтсЯ в  непрерывном  движении,  то кучатсЯ,  то
растекаютсЯ по седловине.
     -- Ќеужели это бараны? -- спрашиваю Я старика,
     -- ќге, бараны. Ѓольше тут никто не живи.
     -- Џочему же они такие маленькие?
     -- Ќичего, что маленькие. Љогда мЯса нет, то и вчерашние кости хорошо.
     Њы  обходим  гребень слева,  осторожно подбираемсЯ с северной стороны к
седловине. ѓде-то близко стадо. џ  его  не  вижу,  но чувствую по тому,  как
тревожно бьетсЯ мое сердце. ЉажетсЯ, вот сейчас подкрадемсЯ  к краю россыпи,
и за ней...
     -- •оди  сзади, -- шепчет “лукиткан, --  хорошо смотри, что Я делаю, ты
то же делай. Ѓаран глаз шибко далеко хватает, -- и он припадает к земле.
     Њы почти на четвереньках добираемсЯ до краЯ россыпи. “лукиткан липнет к
камнЯм,  грозитсЯ пальцем и вытЯнутой ладонью отсекает  верхнюю часть головы
по нос,  показываЯ,  насколько  можно высовыватьсЯ.  Ђ на  озабоченном  лице
строгость.
     ‡а  краем  россыпи  уже  близко  седло.  Њесто почти  ровное.  ‘лышитсЯ
реденький стук  камней.  џ не  свожу глаз со  старика.  ‚ижу,  он достает из
кожаной сумочки иголку, вдевает длинную нитку. ЏонЯть не могу, что он хочет,
и не знаю, нужно ли  и мне  повторЯть  эту  процедуру. Ђ  “лукиткан  срывает
большой  круг почти белого ЯгелЯ и, к моему  удивлению, пришивает к передней
части  шапки. Љогда  же он надел ее на голову, Ягель  напомнил мне белый лоб
барана. Ѓеру Я у него иголку и тоже пришиваю к своей шлЯпе белый лишайник, с
блин величиною.
     ‘тарик  сползает   с  россыпи,   еще  раз  предупреждает  ..  менЯ   об
осторожности и ложитсЯ пластом  на  влажную землю. ’еперь остаетсЯ проползти
метров пЯтьдесЯт до камней на седловине, а там -- что будет.
     “лукиткан  ползет бесшумно,  как-то  смешно  растопырив  руки  и  ноги.
Ѓердана на спине,  он ее держит зубами  за ремень, перекинутый через  правое
плечо,  а  ложе  отодвинуто  к  левому  боку  --   так  бердана  не   мешает
передвигатьсЯ. “страиваю и Я на спине карабин, покорно следую за стариком.
     ‚  том, как  он бесшумно ползет, как вытЯгиваетсЯ на земле, есть что-то
рысье.
     Ќоги  устают от непривычных  движений. Ћт волнениЯ  не хватает воздуха.
…ще  небольшое  усилие,  и  мы  у цели.  ЋстаетсЯ просунуть в щель  ружьЯ  и
разрЯдить  их. ‘тарик натЯгивает глубоко на лоб  шапку  с  пришитым  Ягелем,
начинает бесшумно подниматьсЯ. џ подбираюсь поближе, не свожу с него глаз. Ђ
он высовываетсЯ, заглЯдывает вперед, и знакомаЯ улыбка растЯгивает его сухие
губы. ѓде же тут удержатьсЯ, Я тоже выглЯдываю и тоже улыбаюсь: метрах в ста
от нас беспечно  пасетсЯ большое  стадо, состоЯщее  исключительно из молодых
самцов  -- от  двух  до трех  лет.  џ не вижу среди них  ни одного взрослого
барана. ‘ловом,  мы наткнулись на  настоЯщий мальчишник. —то  это, случайное
скопище или так положено у снежных баранов?
     Ћдни из них пасутсЯ, другие забавно играют, и только некоторые лежат на
плитах. Ќас они не замечают, видимо, этому возрасту еще присуща беспечность,
к тому же и белые пЯтна на наших головных уборах служат хорошей маскировкой.
     Њы  продолжаем  наблюдать. Њолодь,  своей игрою,  движениЯми, мне  живо
напоминает домашних  ЯгнЯт.  Ѓараны бодаютсЯ, стукаютсЯ лбами, разбегаютсЯ и
снова  бьютсЯ.  ’о  вдруг  поднимутсЯ на  задние  ноги,  угрожающе  потрЯсут
головами  и, успокоившись,  начнут  пастись.  ‚идимо,  уже с  этого  раннего
возраста самцы тренируют себЯ длЯ будущих схваток!
     Ќекоторые ЯгнЯта держатсЯ парами, ни на минуту не разлучаютсЯ.  ќто  --
близнецы.  Ћни,  вероЯтно, надолго,  а  может быть, и до  старости, сохранЯт
родственную привЯзанность,  будут  жить  вместе, беспечно  кочуЯ  с  другими
самцами  по тропам,  проложенным  в  этой  горной  теснине  их предками.  Ђ,
повзрослев,  один  раз  в  году,  в начале  зимы,  когда у  снежных  баранов
наступает брачнаЯ  пора, близнецы возненавидЯт  друг друга, будут смертельно
битьсЯ за  обладание  самкой... Ќо  пройдет  эта  любовнаЯ пора,  угомонЯтсЯ
страсти, и они снова будут вместе бродить по скалам.
     ‚се  это  проноситсЯ  в  голове  буквально  за  несколько  секунд, пока
“лукиткан просовывает вперед ствол своей берданы.  Ќо в этот момент налетает
сзади ветер. Ћн набрасывает  запах человека на седловину,  и ужас охватывает
животных.  ‚  одно мгновенье все стадо  бросаетсЯ  вниз  и  исчезает с глаз.
’олько один баран проспал. …го будит удалЯющийсЯ стук камней, он вскакивает,
тревожно оглЯдываетсЯ, нюхает воздух, не понимает, что случилось, и, как  бы
ускорЯЯ   роковую   развЯзку,   выбегает  на  пригорок.  ’Яжелым   выстрелом
разрЯжаетсЯ   бердана  старика.   —ужой,  незнакомый  звук  тревожит  скалы,
расползаетсЯ далеко по отрогам и глохнет за гранью крутых скатов.
     ђассеиваетсЯ пороховой дым. Ѓаран лежит на пригорке с пробитым сердцем.
‘тарик остаетсЯ свежевать его,  а Я тороплюсь на голец,  чтобы взглЯнуть  на
€вакское  ущелье и  зримо  представить себе наш путь, которым нам, возможно,
придетсЯ идти к Ђлданскому нагорью. Ќо прежде всего нужно занести в записную
книжку  несколько  фраз о  таком  необычном мальчишнике  и  некоторые мысли,
зародившиесЯ при наблюдении за молодыми баранами.
     ЌаблюдениЯ  за  жизнью животных и растений в  этих, забытых  человеком,
пустырЯх Я считаю своей свЯщенной обЯзанностью, хотЯ к моей непосредственной
работе все это никакого  отношениЯ не имеет. Ќужно быть слишком равнодушным,
чтобы  проходить  мимо,  не замечаЯ  извечной борьбы  растений  с  курумами,
поединка  леса   с   ветрами,  крошечных  цветов   с  холодом,  не  замечать
удивительной приспособленности снежных баранов к скалам.
     Ќо разве не странно, что дикие животные, в том числе и снежные  бараны,
обитающие  на  малодоступных вершинах гор,  от  рождениЯ не видевшие  людей,
смертельно  боЯтсЯ встречи с ними? ‡апах человека приводит зверей  в ужас, и
это в одинаковой  степени относитсЯ как  к парнокопытным, так и к  хищникам.
‚идимо, за свое  существование  на земле человек так насолил диким животным,
что у тех выработалсЯ врожденный страх перед ним.
     ’еперь  Я  окончательно убедилсЯ, что  ЯгнЯта-самцы;  уже в  двухлетнем
возрасте  покидают  матерей и  общество самок,  ведут  самостоЯтельный образ
жизни, сбившись в стада или присоединЯЯсь к  старым рогачам и предпринимаЯ с
ними путешествиЯ по  хребтам. € летом, и зимой  бараны не  составлЯют общего
табуна  с самками,  кроме брачного периода. Ћни  держатсЯ  строго  отдельно,
предпочитаЯ  более высокие  и  скалистые вершины и  горные цирки,  тогда как
самки,  скажем,  здесь,  на  ‘тановом,  занимают границу  стлаников,  горные
котловины, распадки. ’олько во времЯ "нашествиЯ" гнуса они вместе с ЯгнЯтами
взбираютсЯ на скалы и там, на ветерке, проводЯт весь день.
     џ  поднимаюсь по  голому пустынному гребню.  •олодком веет от россыпей.
‘падает  жара,  но  воздух  все  еще  сухой  и  теплый.  ‚  остывшей  синеве
прорезаютсЯ седовласые макушки гор. Њирно, спокойно кругом,  только неровный
стук  камней под  ногами выдает  мое  присутствие. €  как-то некстати вьетсЯ
дымок костра над  темно-зелеными стланиками, что глубоко внизу  окружают наш
лагерь.   Ћткуда-то   слева  с  легким  посвистом  крыльев  взвиваетсЯ  пара
белохвостых  стрижей.  Ћни  описывают  надо  мной  круг  и, не  замыкаЯ его,
спиралью уходЯт высоко в небо. Ќевольно завидуешь им, легкости их полета, их
стремительности.
     Љ сожалению, с гольца мне не удаетсЯ увидеть полностью €вакское ущелье:
даль  еще  окутана дымкой, а ближнюю часть ущельЯ закрывает  пологий  отрог,
высунувшийсЯ  от вершины на  север. ЏридетсЯ  идти туда, иначе  наши  усилиЯ
оказались бы напрасными.
     Ќа минутку сажусь  на камень отдохнуть. ѓоры  тонут в  синеве, горизонт
сливаетсЯ с дымкой. ‚ воздухе остатки зноЯ, смешанного со смолистым ароматом
стлаников, приносимым из мрачных провалов. ђадостно бьетсЯ сердце при мысли,
что ты достиг вершин  первобытных  гор. Њожет быть, все,  что  видно  с этой
высоты,  впервые  обозреваетсЯ  человеком.  Љак  необъЯтны  богатства  нашей
страны! ‘колько нетронутых богатств хранЯт в своих складках недра, богатств,
до которых еще  не дотронулись  пытливые руки советских  людей и до которых,
даже при наших темпах, может быть, еще не скоро дойдет черед. Ќо дойдет!
     ‚ижу,  еще  пара стрижей взвиваетсЯ над  вершиною  и неровной  спиралью
уходит в небо. ‡а ней  поЯвлЯетсЯ втораЯ пара, третьЯ...  ЉажетсЯ,  наступил
час их состЯзаний, и птицы торопЯтсЯ занЯть свои места в просторном небе. €х
уже много,  не сосчитать. ќто не  вечернЯЯ кормежка  и не забава, а, видимо,
серьезнаЯ ежедневнаЯ тренировка, иначе им не удержать мирового первенства по
скорости. €  трогательно, что все они летают только парами. Љак стремительны
и необычно  легки они в полете, как согласованы движениЯ, точно  "звено"  из
двух птиц составлЯет одно целое!
     ‚  прохладе уже  тает дымка. ЏоднимаютсЯ горбы ‘танового и  у горизонта
отделЯютсЯ от неба зазубренной чертою. €ду к краю отрога звериной  тропой по
узкому  гребню, --  вернее,  по  верхней кромке  высоченных  скал, урезающих
гребень справа. ‚низ страшно смотреть: там -- бездна. ЉажетсЯ, падаЯ,  скалы
дробились, скатывались вниз, но вдруг останавливались, цеплЯлись одним краем
за гору, повисаЯ над пропастью.
     ‚от Я  и  на  краю  отрога.  ’еперь  подо мною  лежит €вакское  ущелье,
прикрытое старенькой рванью из хвойных  лесов, марей и россыпей. Џо  дну его
блестит  река,  прижимаЯсь  почти  на  всем своем протЯжении, до  слиЯниЯ  с
“туком,  к левому  краю.  „но  ущельЯ просторно,  и с  высоты путь на  север
кажетсЯ  свободным.  ’олько от перевала  и до  устьЯ большого правобережного
притока,  огибающего голец, на котором  Я нахожусь, лежит  сильно вспученнаЯ
местность,  склоны  которой  заросли  стланиковой  чащей. џ делаю  зарисовку
ущельЯ,  отмечаю  препЯтствиЯ,  более доступные проходы,  как  они кажутсЯ с
высоты птичьего полета.
     •орошо вижу и  западную  часть хребта. Ћна и отсюда не внушает довериЯ.
Ќеужели с оленЯми не пройдем?
     ‚озвращаюсь своим следом. Ќабегающий ветерок  дышит вечерней свежестью.
‘пешу к “лукиткану. ‘тарик ждет менЯ и, вероЯтно, беспокоитсЯ.
     ‚ижу, впереди,  на одной из зазубрин скалы, внезапно  вырастает рогатый
силуэт. Ћн поЯвлЯетсЯ всего лишь на  секунды, точно длЯ соблазна, и исчезает
в провале.
     ...…сли  бы  Я  знал,  решившись  преследовать  баранов,  что  со  мною
произойдет!
     ’ороплюсь дальше. Ѓолью отдаетсЯ во мне стук камней под ногами. Џугливо
смотрю на закат, времени остаетсЯ немного.
     ‚от  и знакомаЯ  скала. Ћсторожно высовываюсь  из-за  камней. ‡а скалою
тоже  скалы,  нависающие  над  пропастью  неровными  рЯдами. ‚ижу, дальше на
гребне поЯвлЯетсЯ  крупный баран. Ћн останавливаетсЯ,  поворачивает голову в
мою  сторону,  долго  стоит, четко  вырисовываЯсь  на  шафрановом  закате. џ
прикладываю  карабин   к   плечу,  ловлю  на   мушку  барана,   но   выстрел
задерживаетсЯ, мишень кажетсЯ далековатой.
     Ђ тем временем на гребне поЯвлЯютсЯ, один за другим, еще шесть взрослых
рогачей. Ћни выстраиваютсЯ в одну цепочку и, лениво  покачиваЯсь на коротких
ногах,  уходЯт в тишину, не нарушаЯ своим присутствием сонливый покой гор. ‚
их  движениЯх  полнаЯ  беспечность,  будто в  этот  торжественный час заката
смЯгчаютсЯ  сердца  врагов.  Ќи  один  не  оглЯнетсЯ,  не  проЯвит  хотЯ  бы
любопытства  к  окружающей  местности. †ивотные  не  подозревают,  что из-за
скалы, оставшейсЯ у них позади, следит за ними человек с винтовкой.
     Ѓараны взбираютсЯ на верх  утеса.  ‡анимают  места по  карнизам, как  в
амфитеатре, и,  повернувшись  к закату, ложатсЯ.  ЉажетсЯ,  что  все им  тут
привычно, знакомо, будто в течение всей своей жизни они ежедневно выходЯт на
этот утес проводить солнце, насладитьсЯ вечерней прохладой и их никто  здесь
не беспокоит.
     Ќачинаю скрадывать баранов, пытаЯсь во всем подражать “лукиткану.
     Ћбхожу скалу  по прилавкам, над самым провалом. ‘трашно смотреть  вниз.
Ќо  азарт  и  дух соревнованиЯ захватили менЯ:  неужели то,  что смог старик
(пусть при его опыте, но зато и в  его  возрасте), недоступно  мне, человеку
гораздо более молодому и, несравненно, физически более сильному.
     ЋстаетсЯ выбратьсЯ  на боковой гребень, за  ним  недалеко  и рогачи.  €
вдруг из-под ног срываетсЯ камень. Ћн падает вниз, сталкиваЯ на пути другие,
и все вместе они с шумом летЯт в пропасть.
     „олго ворчат разбуженные  скалы. ‘ досадой думаю, что вспугнутые бараны
теперь далеко, и горькое разочарование сменЯет надежду на удачу.
     ‚ижу, впереди кружитсЯ ворон, что-то рассматривает сверху...
     Љрадусь...  Џротискиваюсь  между  двух  камней,  выглЯдываю  и  приЯтно
поражаюсь:  все бараны лежат на  карнизах,  облитые Яркой  позолотой заката,
напоминаЯ  бронзовых  сфинксов.  ‡начит, их  не  спугнул  стук  камней.  Ќас
разделЯет расстоЯние в сто метров.
     ‘колько величиЯ в их окаменелых позах!
     Џрисматриваюсь, какого  бы выбрать из  семи почтенных  рогачей? ‚се они
соблазнительно  хороши,  крупные,  длинные,  достойные  быть представителЯми
своего рода в музее.
     ‡амечаю у  одного необычно  большие  рога,  черные, сильно  вывинченные
наружу. …го-то  Я и избираю в жертву. Ћднако стрелЯть не могу, он показывает
мне  только переднюю  часть  головы,  а  туша  спрЯтана за  соседа.  ђешаюсь
отползти назад метров тридцать, и тогда баран будет виден хорошо.
     Ђ ворон  все кружитсЯ  перед  глазами, то  взлетит,  то  приземлитсЯ, и
что-то бормочет простудным голосом.
     € тут же слух ловит  тревожный  крик  куропатки.  ‡наю,  не  зрЯ кричит
птица,  однако сейчас  не  до  нее.  Џодбираюсь  к  расщелине,  взбираюсь на
гребень, но баранов не вижу, заслонЯет большой камень. Џолзу на четвереньках
по узкому карнизу влево.
     ‚от  и   край.  ђазгибаю  спину,   приподнимаюсь...  Ќичего  не  видно.
‘тановлюсь левой ногою повыше на выступ, упираюсь носком в большой камень...
Ћни, бараны! ‹ежат. ‹юбуютсЯ небесным пожаром.
     Џрикладываю  карабин,  --  и   в   этот   самый  момент  впереди  ворон
стремительно пикирует  куда-то вниз, и  тотчас же оттуда  с неистовым криком
выскакивает куропатк