ѓайто ѓазданов. Џробуждение

Ћцените этот текст:
ѓайто ѓазданов. Џробуждение

€здательство "художественнаЯ литература", Њ., 1990.
OCR Ѓычков Њ.Ќ.

Point n'est besoin d'espcrer pour
entreprendre ni de reussir pour perseverer.
{"Ќет нужды надеЯтьсЯ достигнуть цели, добитьсЯ
успеха, если не приложишь сил и настойчивости" (фр.).}

‚ильгельм Ћранский

Џьер ”орэ уехал из Џарижа скорым поездом, отходившим с Ђустерлицкого
вокзала в половине девЯтого утра. ќто было второго августа. ’ретьи сутки
подрЯд лил бесконечный дождь, и в ночь, предшествующую отъезду, Џьер
просыпалсЯ каждые два или три часа и всЯкий раз слышал все тот же шорох
влажных листьев под своим окном, против которого рос высокий каштан. …му
иногда начинала казатьсЯ нелепой мысль о поездке в отпуск: не все ли равно,
где мокнуть под дождем - в Џариже или в какой-то далекой глуши, за сотни
километров отсюда? Ќо билет был куплен давно и приходилось ехать, независимо
от того, казалось ли это целесообразным и своевременным.
‚ сущности, это вышло случайно. ‚ероЯтнее всего, Џьер осталсЯ бы в
Џариже, если бы не встретил две недели тому назад ”рансуа, того самого,
которого в лицее товарищи называли "сусликом" и который теперь был
журналистом. ”рансуа пригласил его в кафе, они сидели на террасе и
разговаривали.
”рансуа сказал:
- Ѓыстро проходит все-таки времЯ, а? ’ы куда едешь на лето?
- Ќикуда, собственно, останусь в Џариже.
- Џочему?
Џьер пожал плечами и ответил, что ему никуда не хочетсЯ ехать.
- “ менЯ идеЯ, - сказал ”рансуа. - Џриезжай ко мне. Џомещение у тебЯ
будет бесплатное, расходы на еду будем делить поровну. џ летом живу у черта
на куличках - никого вокруг, только река и лес. Ђ? —то ты скажешь?
€ он объЯснил Џьеру, что несколько лет тому назад ему досталсЯ по
наследству небольшой кусок земли в одном из южных департаментов; там было
несколько деревьев, колодец и полуразрушенный дом с маленьким флигелем.
- ђазвлечений мало, - сказал ”рансуа. - ’ишина зато необыкновеннаЯ,
только по вечерам кричат лЯгушки в пруду недалеко. ѓаза нет, электричества
тоже нет. ’ы погружаешьсЯ в четырнадцатое столетие - без газет, без
журналов, без радио. „еревьЯ, вода и трава, больше ничего. € еще нечто вроде
пещеры, где ты будешь жить, - шершавые стены, землЯной пол и хромаЯ
табуретка. ќто тебе подходит?
Џьер согласилсЯ, не подумав и изменив на этот раз своей обычной
медлительности в решениЯх.
—ерез несколько дней после этого он пожалел о своем согласии, но
”рансуа уже не было, он уехал в Ћрлеан, откуда должен был отправитьсЯ к себе
на юг, не заезжаЯ по дороге в Џариж, и предупредить его о перемене решениЯ у
Џьера не было возможности. Ћн заблаговременно купил себе билет, уложил в
чемодан все, что было нужно, и вот теперь, второго августа, он сидел в
вагоне и ехал в эту самую глушь, о которой рассказывал ”рансуа.
‚ его купе ехал старый крестьЯнин со своими тремЯ сыновьЯми -
молчаливые люди с загорелыми лицами и руками, в неловко сидЯщих на них
городских костюмах, Явно купленных в провинциальном магазине готового
платьЯ, - и какаЯ-то толстаЯ дама с двумЯ детьми: некрасивой девочкой лет
десЯти, котораЯ то дремала, то читала книжку с картинками, и мальчиком лет
семи, единственным пассажиром, не умолкавшим ни на минуту: - Њама, вот там
стоит паровоз! Њама, почему он не двигаетсЯ? Ђ на нем нет механика? Ќет, вот
механик! € вот кочегар! Ђ вот контролер! Џочему наш паровоз не гудит? ‚от
идет дама с девочкой! ‚от идет носильщик! Џаровоз будет делать: ту-ту-ту!
Џочему мы еще не уезжаем? ’у-туту! Ћсторожно, поезд сейчас будет отходить!
Ќет, он еще не отходит!
’олстаЯ дама отвечала: - „а, мой миленький. Ќет, мой миленький. „а, мой
миленький. Ќет, мой миленький. Ћбветренные лица крестьЯн были каменно
неподвижны. Џьера раздражали и голос мальчика и его детскаЯ глупость, но он
тоже молчал. Ћн вышел в коридор, но там нельзЯ было протолкнутьсЯ, люди
сидели на чемоданах, занимаЯ проход, какой-то солдат просто лежал на полу,
подстелив под себЯ газету. Џол равномерно вздрагивал от движениЯ поезда.
Џьер посмотрел вниз, на газету; под левым локтем солдата были видны слова
"убийца из ревности", но следующие строки пропадали где-то между поЯсницей и
спиной, и только значительно ниже, еще в одном месте острым углом
вырисовывалсЯ кусок столбца, на котором можно было прочесть: "“топленница
‹уары наконец опознана. ђечь идет о..." - ’у-ту-ту! - кричал мальчик.
- „а, мой миленький, - отвечала толстаЯ дама. - Њама, ты видишь, идет
дождь! - „а, мой миленький. - Њимо забрызганных стекол вагона мелькали
мокрые заборы, люди под зонтиками, шагавшие по дороге, котораЯ то
поЯвлЯлась, то исчезала, птицы на телеграфных проводах. Ѓыло прохладно и
сыро. Џьер сел на свое место в углу, притиснутый толстой дамой, не
выпускавшей из рук вЯзаньЯ. ЉрестьЯне ели хлеб с сыром и колбасой, отрезаЯ
каждый кусок перочинным ножом и подносЯ его ко рту, и запивали еду красным
вином, которое расплескивалось в стакане от вздрагиваниЯ поезда.
‡а окнами вагона стелилсЯ влажный туман, пересекаемый тем же
бесконечным дождем, пролетал белыми клочьЯми пар от паровоза, дымились
смутно возникающие и тотчас исчезающие полЯ. ‚ купе стоЯл упорный запах
овернского сыра, красного вина и чего-то несвежего и трудноопределимого, и
от этого Џьера начинало тошнить. Ћн снова вышел в коридор, долго стоЯл там,
но наконец устал и, вернувшись на свое место, сел и закрыл глаза.
‘начала он не думал ни о чем и только невольно вслушивалсЯ в
равномерное вздрагивание поезда. ‡атем вдруг перед его глазами возникла - он
никогда не мог понЯть потом, почему именно, - маленькаЯ книжка с твердой
обложкой, которую ему подарил отец, когда Џьеру было девЯть лет, книжка
сберегательной кассы с записанной в ней суммой в сто франков. ‚ те времена
его отец, - Џьер помнил его грузным человеком с отвисающими щеками, которые,
казалось, никогда не были ни особенно небритыми, ни свежевыбритыми, - в
мешковатом костюме, с палкой или зонтиком в руках, - в те времена его отец
придавал большое значение сберегательным кассам. ќто, впрочем, продолжалось
недолго и было вдобавок чисто теоретическим, но занЯло известное место в той
эволюции принципов, как он выражалсЯ, котораЯ была любимой и всегдашней
темой его рассуждений. “же несколько месЯцев спустЯ он говорил, что
сберегательные кассы - это ловушка длЯ наивных и доверчивых людей и
спекулЯциЯ на скупости. Љроме того, у отца Џьера никогда не было денег - ни
в сберегательной кассе, ни где бы то ни было вообще, хотЯ он занималсЯ
коммерческими делами и все жалел, что у него нет достаточного оборотного
капитала. Ћн был необыкновенно словоохотлив, многоречив и отличалсЯ
способностью говорить с жаром о чем угодно - о кулинарии, о принце
“эльсском, о капитализме, о балете, о политике, о скачках, о литературе. Ћбо
всем этом у него было очень приблизительное представление, но это не имело
значениЯ, потому что любой вопрос служил только предлогом длЯ того, чтобы
он, Ђльберт ”орэ, мог как-то использовать ту непонЯтную и чисто словесную
энергию, котораЯ была длЯ него характерна. Ћн как-то шутЯ сказал жене в
ответ на ее очередной упрек в многословии:
- Њожешь мне поверить, дорогаЯ: когда Я стану молчалив, это будет
значить, что дело плохо. ’ы это запомни.
Ќо несколько лет спустЯ, когда это действительно произошло, никто не
вспомнил о его словах, которые оказались совершенно пророческими. Ћн
замолчал, не произносил ни слова неделЯми и только изредка тЯжело стонал. Ћн
знал, что он умирает, задолго до того, как это стало понЯтно окружающим, - и
когда он осталсЯ наедине с этой перспективой смерти, ему нечего было
сказать, так как все слова были бесполезны. Ћн не думал об этом, ему никогда
не приходила в голову мысль о возможности какого-то праздного и
воображаемого диалога со смертью, но он чувствовал ее неудержимое
приближение и ждал конца с тем тупым и неизменным ужасом, который совершенно
парализовал в нем всЯкое желание сказать что бы то ни было. Џьер очень
хорошо помнил те тЯгостные минуты, когда он должен был входить в комнату,
где лежал умирающий, - ее притворенные ставни, сумеречные очертаниЯ
предметов и тЯжелый запах, исходивший от больного. - Џойди к нему, -
торопливо говорила Џьеру мать, - ты знаешь, как он всегда рад тебЯ видеть.
‘кажи ему, что у него сегоднЯ лучше вид, чем обычно, это доставит ему
удовольствие. - Џьер не знал, понимала ли она, насколько фальшиво звучало
все, что она говорила, но покорно ее слушалсЯ каждый день и произносил все,
что следовало, по ее мнению, произносить, никогда не получаЯ никакого
ответа: отец молчал в его присутствии так же, как всегда. Ѓыло совершенно
очевидно, что приход Џьера не доставлЯл ему никакого удовольствиЯ, так же
как было очевидно, что слово "удовольствие" давно потерЯло длЯ него всЯкое
значение и он был больше не способен его понЯть. ‡а времЯ болезни у него
выросла густаЯ чернаЯ борода, делавшаЯ его неузнаваемым, и когда он наконец
умер и Џьер увидел его последний раз, ему было нужно сделать над собой
усилие, чтобы понЯть, что это худое, желтое лицо с черной бородой,
незнакомое и призрачно неподвижное, - лицо Ђльберта ”орэ, его отца. € только
много месЯцев спустЯ Џьер, сидЯ один и задумавшись Ѓог знает о чем, вдруг
вспомнил, что когда ему было двенадцать лет, он проходил однажды по
‘евастопольскому бульвару и увидел, что на террасе кафе сидел его отец,
совсем не похожий на себЯ, с веселыми и мутными глазами, - рЯдом с полной
молодой дамой в зеленом платье, котораЯ все времЯ смеЯлась. Љогда Џьер
подошел совсем близко, отец схватил его за рукав, притЯнул к себе, - от него
пахло вином и еще чем-то особенным, аптекарским, - и сказал:
- ќто мой сынок, Џьер, хороший мальчик. €, наклонившись к его уху,
прибавил шепотом:
- Ќикому не говори, что ты менЯ видел, а? Ђ через два днЯ, вечером,
произносЯ свой очередной монолог, он сказал, обращаЯсь к жене:
- ‚сем известно, что одно поколение не понимает другого. Ќо будем
надеЯтьсЯ, что наши дети не будут нас судить слишком строго.
€ посмотрел при этом на сына. Џьер отлично понЯл тогда, что именно имел
в виду его отец. € когда он вспомнил обо всем этом через несколько месЯцев
после его смерти, он вдруг подумал, что никогда больше не будет ни этого
осеннего днЯ, ни этой смеющейсЯ женщины в зеленом платье, что все сдвинулось
и смешалось, как сон, исчезаЯ в том неизвестном пространстве, куда с таким
упорным молчанием уходил потом Ђльберт ”орэ и которого он достиг в тот день,
когда Џьер увидел его неузнаваемый, чернобородый труп.
Џоезд продолжал идти, проникаЯ, казалось, все глубже и глубже в дождь и
туман. ‘лова "сберегательнаЯ касса" опЯть поЯвились перед глазами Џьера и
тотчас же пропали. Џосле смерти Ђльберта ”орэ на его собственном счету
оставалось четырнадцать франков. - ’вой отец нас разорил, - сказала ему
мать. - ’еперь, Џьеро, ты глава семьи. Њы работали всю жизнь. …сли бы твой
отец не играл на скачках... —то касаетсЯ менЯ, Я всегда выполнЯла свой долг.
- € она заплакала.

"Њы работали всю жизнь..." Ћна действительно никогда не оставалась без
дела. Ћна натирала полы, мыла окна, готовила, стирала, чистила овощи,
выносила мусор, шила, вытирала пыль, и когда наконец казалось, что сделано
решительно все, она садилась в свое твердое кресло и начинала вЯзать. Ќо,
кроме этого, ее ничто не интересовало, и у нее никогда не было даже желаниЯ
прочесть газету. Љогда они бывали всей семьей в кинематографе, раз в неделю,
она была не способна сосредоточить свое внимание на фильме, который
показывалсЯ, это ее только утомлЯло, и Џьер не помнил, чтобы она когда-либо
сказала хоть несколько слов о том, что ей понравилось или не понравилось в
картине. Љогда отец ее спрашивал, что она думает, она неизменно отвечала
одно и то же: - Ќе хуже, чем другие, - независимо от того, что это было -
исторический сюжет, мелодрама или фарс.
Џьер не помнил свою мать молодой, такой, какой она была изображена на
семейных фотографиЯх, - полноватой девушкой с большими глазами. ’етка
†юстина, старшаЯ сестра отца, огромнаЯ старуха с густыми бровЯми и большим
носом, всЯ всегда в черном, как-то сказала отцу в его присутствии:
- ’ы помнишь, Ђльберт, какой прелестной была твоЯ жена, когда ты был
только ее женихом?
Ќо это, казалось, было чрезвычайно давно и исчезло настолько
безвозвратно, что представлЯлось почти неправдоподобным. ‘о стороны можно
было подумать, - Џьер перебирал все мысли, которые возникали у него о матери
и о семье, - что ее прелестность, в которую верилось с таким трудом,
существовала только до ее замужества; после замужества необходимость в ней
прошла и она исчезла одновременно с этим. €ногда ему казалось просто
невероЯтным, что целаЯ человеческаЯ жизнь, со всеми ее возможностЯми,
воспоминаниЯми, иллюзиЯми и надеждами, могла быть сведена к такому
бесконечно неинтересному существованию: базар, обед, ужин, уборка квартиры -
и больше ничего никогда, ни при каких обстоЯтельствах. Ќо в ней все-таки,
правда, оставалось то теплое и нежное, что Џьер помнил с детства,
прикосновение ее полных рук, ее вечерний поцелуй перед сном - пора бай-бай.
Џьеро, мой зайчик.
Ќа монологи отца мать обычно отвечала пожатием плеч, и было очевидно,
что они ее совершенно не интересовали, о чем бы ни шла речь. Ѓыло, казалось,
только два предмета, которые занимали ее внимание, - необходимость экономии
и все, что было с ней свЯзано: цены на мЯсо, на сахар, на хлеб, на вино,
именно то, к чему Ђльберт ”орэ был совершенно равнодушен - и что ее
раздражало, - и наследство тетки †юстины. Ћб этом наследстве Џьер слышал всю
свою жизнь, на нем строились всевозможные расчеты, вплоть до кругосветного
путешествиЯ и покупки собственного дома где-нибудь недалеко за городом.
’олько значительно позже он узнал, что богатство тетки †юстины было
приобретено вовсе не экономией или какими-либо хозЯйственными добродетелЯми,
а тем, что она переменила за свою жизнь несколько очень состоЯтельных
покровителей: один из них купил и обставил ей дом, другой подарил ей чуть ли
не целую витрину ювелирного магазина, третий еще что-то, - в общем, это была
смена неправдоподобных историй, вроде тех, какие Џьер читал в тоненьких
дешевых книжках, подписанных именами совершенно неизвестных авторов. € когда
он вспомнил эту громадную старую женщину в черном глухом платье, похожем на
рЯсу деревенского кюре, эти мохнатые брови и крупный нос, возможность
подобного обогащениЯ именно ее, тетки †юстины, казалась ему до
удивительности плохо придуманной и фальшивой. ‚месте с тем это было все-таки
именно так: дом стоЯл на своем месте, как неопровержимое каменное
доказательство всей этой неправдоподобной истории, драгоценности лежали в
сейфе, а деньги в ‹ионском Љредите; и самаЯ очевиднаЯ убедительность этих
страшных бровей и огромного носа была бессильна перед фактами. € все-таки
Џьер продолжал не понимать, как у этой женщины, которую он знал старухой,
вдобавок на редкость некрасивой, могла быть - даже десЯтки лет тому назад -
такаЯ бурнаЯ жизнь, как можно было быть в нее влюбленным, как она могла
находить людей, которые были готовы дать ей все - дом, деньги,
драгоценности. Ћна казалась ему похожей на огромную старую птицу с клювом и
круглыми неподвижными глазами сплошного черного цвета.
€ вот однажды, года два тому назад, ему попалсЯ старый семейный альбом,
о существовании которого он не знал и который он нашел случайно, в подвале,
куда он пошел за какой-то доской. Ћдин фотографический снимок обратил на
себЯ его внимание. ќто была фотографиЯ молодой женщины с неправильными
чертами лица, некрасивости которого не могли изменить никакие усилиЯ ретуши;
и несмотрЯ на все это, в этом лице была необыкновеннаЯ привлекательность,
неопределимаЯ и неотразимаЯ одновременно. —ьЯ это могла быть фотографиЯ? Ћн
осторожно вынул ее из альбома. Ќа ее обратной стороне было написано от руки
размашистым почерком: †юстина ”орэ, май тысЯча восемьсот восемьдесЯт второго
года.
Љогда тетка †юстина приезжала к ним в гости, ей подавались ее любимые
блюда, мать Џьера окружала ее заботами и даже голос ее приобретал какие-то
особенные интонации, которые невозможно было себе представить без
присутствиЯ тетки.
Џоезд остановилсЯ, простоЯл несколько минут на какой-то станции, потом
опЯть тронулсЯ, и Џьер снова стал думать о том, что его занимало до
остановки, - так, словно движение этих воспоминаний точно соответствовало
ходу поезда.
‘только лет тетка †юстина приезжала к ним в их маленькую квартиру,
недалеко от площади „анфэр-ђошеро, столько раз она сидела за столом и ела с
неприЯтной старческой жадностью то, что ей подавала мать. - Љак вы находите
курицу, †юстина? ‚ам не кажетсЯ, что рис чуть-чуть суше, чем следовало бы,
†юстина? „остаточно ли вам тепло, †юстина? - € все это было совершенно зрЯ.
ќто было зрЯ - потому что и приобретение загородного дома, и проект
кругосветного путешествиЯ, и все остальное, - это был праздный вздор,
абсурдные иллюзии, глупейший мираж, "мечта, котораЯ рассыпалась прахом", -
как сказал Ђльберт ”орэ, - потому что перед смертью тетка †юстина оставила
завещание, по которому все ее имущество переходило монастырЯм. € в то времЯ,
как мать плакала, узнав об этом, отец ходил по комнате и говорил, что все в
конце концов логично и что еще не было примера, чтобы католическаЯ церковь
отвергала пожертвованиЯ грешниц. - Ћни не зададут себе вопроса о том, каким
путем все это было заработано и откуда им идет это украденное у нас
богатство? „а, нас обокрали, - сказала мать. - ‡апомни это, Џьер, и никогда
этого не забывай: нас обокрали.
ќта фраза потом стала совершенно обычной; по мере того как проходило
времЯ, она терЯла свою первоначальную горечь, но смысл ее не изменЯлсЯ: -
Џосле того как нас обокрали, - вы понимаете, Я говорю об этом позорном
случае с теткой †юстиной... - ’ы помнишь, Ђльберт, это было вскоре после
того, как нас обокрали... - ‚ сущности, это был удар, от которого Ђльберт
”орэ никогда не мог оправитьсЯ. Љогда Џьер думал о своем отце, он неизменно
приходил к заключению, что тот строил все свои планы, и в особенности планы
обогащениЯ - путешествиЯ, загородный дом, - на совершенно произвольных
предположениЯх, сводившихсЯ, в общем, к постоЯнному расчету на чудо. Ћн мог,
в частности, разбогатеть, выиграв огромную сумму на скачках, купив билет
Ќациональной лотереи или, наконец, получив наследство тетки †юстины. „ругие
способы составить состоЯние его мало интересовали и казались ему
несбыточными, - в такой же мере Џьеру было очевидно, что именно расчеты на
выигрыш или на наследство меньше всего следовало принимать во внимание. €
оттого, что Ђльберт ”орэ всю жизнь верил со слепой наивностью в выигрыш или
наследство, он вел свои дела с такой неизменной небрежностью. Ћн, впрочем,
допускал возможность постоЯнной ошибки в своих расчетах на выигрыш; но в
том, что он, именно он, получит наследство, он никогда не сомневалсЯ. Ћн
верил в это еще и потому, что ему, как многим людЯм, казалось, что он,
Ђльберт ”орэ, конечно, заслуживает лучшей участи, чем та, котораЯ выпала на
его долю.
Ћн был убежден, никогда об этом не думаЯ, что ему естественно иметь в
своем распорЯжении крупные деньги и что его теперешнее положение, - которое
было бы понЯтно, если бы речь шла о ком-нибудь другом, - длЯ него было
особенно унизительно, так как у него должна была бы быть совершенно другаЯ
жизнь - богатство, женщины и даже известность. ’от несомненный факт, что у
него не было длЯ этого решительно никаких данных и что он ничем не выделЯлсЯ
среди других - ни знаниЯми, ни способностЯми, ни умом, не играл никакой роли
- длЯ него не существовал. Ћн знал, что не заслужил своей участи, которую
считал печальной и знал, что эта ЯвнаЯ несправедливость судьбы будет рано
или поздно возмещена наследством тетки †юстины.
Џосле ее смерти в доме наступили дни особенного злобного траура. Њать
Џьеро часто плакала - по всЯкому поводу, иногда совершенно незначительному;
но было очевидно, что если непосредственной причиной этих слез было,
например, разбитое блюдо, то объЯснЯлось это все-таки наследством тетки
†юстины. Ћтец не плакал и даже избегал об этом говорить, но с неестественной
быстротой постарел и помрачнел и именно тогда стал жаловатьсЯ на боли в
груди и начал по-настоЯщему хворать. ‚се чаще и чаще он приходил домой в
нетрезвом виде, и когда ему жена как-то сказала об этом, он ответил с такой
искренне печальной интонацией, какой Џьер никогда раньше не слыхал у него:
- Љакое это может теперь иметь значение? ђазве ты не понимаешь, что все
кончено?
Ќо вопреки ожиданиЯм его жены, дела его несколько улучшились и он
приносил домой больше денег, чем раньше. ќто было тем более удивительно, что
он стал еще невнимательнее, еще небрежнее, пропускал важные свиданиЯ, не
ЯвлЯлсЯ туда, куда было нужно, и вообще, казалось, махнул рукой на все.
—ерез год после смерти тетки †юстины он слег - и больше не встал. Ћн так
хорошо знал, что он умирает, что в тот день, когда он прервал однажды свое
обычное тЯжелое молчание, он сказал Џьеру в ответ на начатую фразу;
- Љогда, папа, ты начнешь выходить...
- џ выйду отсюда ногами вперед, сынок, ногами вперед, ты понимаешь, - и
со стоном повернулсЯ к стене.
Ђ мать все прибирала, чистила, натирала полы, делаЯ это автоматически и
безошибочными движениЯми, и в день смерти Ђльберта ”орэ она с утра начала
мыть оконные стекла в столовой и вошла в комнату, где он умер, - в переднике
и с трЯпкой в руке, которую забыла бросить или положить куда-нибудь.
’о, что больше всего запомнилось Џьеру, это лицо его матери, когда он
как-то вернулсЯ домой, через несколько дней после смерти отца. Љогда он
вошел в комнату, он увидел, что она сидела опустив голову и беззвучно
плакала. Ќа ней было старое платье и вечный ее передник, в правой руке она
опЯть держала пыльную трЯпку. ‚ ее низко склоненной голове, во всем ее теле
была такаЯ глубокаЯ усталость и такое непоправимое несчастье, что Џьер
почувствовал, как слезы навернулись на его глаза. - Ѓедный мой Џьеро! -
сказала она едва слышно. Ћн сел прЯмо на пол перед ней, обнЯл ее колени, как
он делал, когда был маленьким, и начал говорить ей, чтобы она не
беспокоилась ни о чем, что он будет о ней заботитьсЯ, будет работать и она
не будет знать нужды. - „а, да, мой миленький, Я знаю, - сказала она. - Ќа
тебЯ Я могу положитьсЯ. џ не об этом плачу. Џьеро.
Ћн не решилсЯ расспрашивать ее. …му все было Ясно и без этого: такаЯ
долгаЯ жизнь, упорнаЯ экономиЯ, постоЯннаЯ работа, никаких радостей, кроме
иллюзорной надежды на чудесное разрешение всех вопросов - тетка †юстина, - и
все это совершенно впустую. Ђ начинать сначала - слишком поздно, нет сил, и
прожить второй раз жизнь нельзЯ. ’ак он думал тогда и решил сделать все,
чтобы облегчить существование матери. …му оставалсЯ год до получениЯ
аттестата зрелости, но он не вернулсЯ в лицей. —ерез две недели после
похорон отца он уже работал писцом в небольшом предприЯтии. Ћн относилсЯ к
своему делу с необыкновенной добросовестностью, котораЯ, однако, вовсе не
объЯснЯлась его интересом к работе и его служебным усердием, как это думал
его хозЯин, неизменно мрачный и неразговорчивый пожилой человек, один из
бывших клиентов Ђльберта ”орэ. —ерез месЯц он сказал Џьеру:
- Ќу, знаете, могу только сказать, что вы не похожи на вашего отца.
‘овершенно не похожи, совершенно.
Џьер не курил, не ходил в кафе и на службу отправлЯлсЯ пешком. ‚се свои
деньги он приносил домой, и в этом суровом воздержании от каких бы то ни
было удовольствий он находил удовлетворение, заполнЯвшее его жизнь. Џо
воскресеньЯм он сам натирал полы в квартире, никогда не забывал ни одного
поручениЯ матери и искренне страдал от того, что она, по многолетней
привычке, вставала раньше, чем он, и приносила ему кофе в кровать. Ћна
изменилась, постарела, стала медленнее в движениЯх, но чистила и мыла все
по-прежнему. €ногда, в отсутствие Џьера, она разговаривала с соседками -
всегда о том, какой у нее заботливый сын.
- џ уверена, - говорила она, - что даже если он женитсЯ, то будет так
же хорош ко мне, как теперь.
Џроходили однообразные месЯцы, не приносЯ никаких изменений. Џьер знал,
однако, что его мать успела отложить небольшую сумму денег, - потому что
теперь всеми средствами она распорЯжалась бесконтрольно в отличие от того
времени, когда был жив Ђльберт, который ей давал ровно столько, сколько, по
его расчетам, было необходимо, чтобы не умереть с голоду, как он говорил
шутЯ. ‡атем Џьер получил повышение: ушел помощник бухгалтера и он занЯл его
место. …му прибавили жалованье. ЋткладываемаЯ сумма стала увеличиватьсЯ;
два, иногда три раза в неделю мать теперь кормила его то кроликом, то дичью
и начала говорить, что мужчине как-то неловко не курить. ‡атем, однажды
заглЯнув в свой бумажник, Џьер совершенно неожиданно нашел в нем
пЯтисотфранковый билет, который она ему туда положила, считаЯ, что молодому
человеку нельзЯ ходить без денег. Ћн пожал плечами и билета не тронул.
‚ сущности, не было никакой необходимости, особенно теперь, - он это
прекрасно понимал, - в таком суровом аскетизме. Ќо он настолько к нему
привык, что длЯ него было действительно трагедией заказать себе, например,
новый костюм. Ћн вовсе не был скуп, но ему казалось, что он не имеет
морального права тратить такие деньги, в то времЯ, как его мать была лишена
самого необходимого всю свою жизнь. …му доставлЯло особенное удовольствие
отдавать ей все, что он зарабатывал, не оставлЯЯ себе почти ничего. Љроме
того, он просто физически не любил деньги, ни кредитные билеты, ни монеты, и
очень хорошо понимал кассира, веселого тридцатилетнего мужчину, который
говорил:
- Љ деньгам Я чувствую отвращение. џ их перебираю целый день, и под
конец днЯ менЯ начинает тошнить.
Џьер не перебирал деньги, он имел дело только с их цифровыми
отражениЯми. „линные рЯды чисел проходили перед его глазами каждый день -
задолженность. прибыль, отчетность, скидка, проценты, отчислениЯ. ‚ том, что
все эти числа, в их постоЯнных смешениЯх и метаморфозах, подчинЯлись
неизменным законам, никогда не допускавшим ни малейшего от них отклонениЯ,
был какой-то успокоительный и почти философский смысл, было какое-то
напоминание о повторности всего происходЯщего. Џьер иногда думал об этом во
времЯ работы.
Ќо вообще он думал сравнительно редко. …му казалось, что это происходит
оттого, что знает мало вещей, которые заслуживали бы пристального и
углубленного вниманиЯ. Џолитика его не интересовала, в книгах, которые он
читал, он неизменно находил раздражавшую его искусственность построениЯ,
театра он не понимал. ѓде-то далеко от того мира, в котором он проводил свою
жизнь, был другой мир, тот Џариж, о котором он невнимательно читал в
газетах, - премьеры, балетные красавицы, кинематографические артисты,
знаменитые писатели, художники, скаковые полЯ, лошади, жокеи, министры,
обеды на Љэ д'Ћрсэ. ‚се это было неважно и неинтересно. ‚ажно и значительно
было то, как запомнились ему эти майские сумерки, когда он вернулсЯ как-то
домой, и это незабываемое выражение печали на лице его матери, низко
склоненнаЯ ее голова и пыльнаЯ трЯпка в ее руке.
Џоезд опЯть остановилсЯ и снова двинулсЯ. ѓлухо зашумела роща,
пролетевшаЯ перед мокрым стеклом вагонного окна, потом опЯть мелькнула
мутнаЯ зелень полей, и затем все шли перед глазами неровные желтые стены
какого-то обрыва, с темными пЯтнами кустов, росших на скользком откосе.
Џьер смотрел в окно, но то, что возникло перед его глазами, было не
похоже на эту глинЯную стену. Ћн отчетливо вспомнил другие, осенние пейзажи,
сначала Ќормандию, куда его повезли, когда он был мобилизован в начале войны
и где формировалась его часть, потом бельгийскую границу, бесконечные окопы,
которые рыл саперный батальон, где он служил, письма от матери - дорогой мой
Џьеро, у менЯ все по-прежнему... Я все думаю о тебе... беднаЯ ”ранциЯ... мне
кажетсЯ, что ты, мой дорогой мальчик, меньше всего заслужил то, что
происходит сейчас... мой дорогой Џьеро, отправлЯю тебе посылку... помни, что
Я всегда думаю о тебе... Я знаю, что Я вправе гордитьсЯ таким сыном...
„орогой мой Џьеро... в моей жизни было мало счастьЯ, но тем, которое было, Я
обЯзана тебе... если есть на земле справедливость, то ѓосподь сохранит
тебЯ...
‘тоЯли жестокие зимние холода. Џьер спал, зарывшись в солому,
проваливаЯсь в ледЯную тьму и просыпаЯсь ранним морозным утром. Џотом стало
теплее, затем немцы начали наступление, говорили, что они давно обошли
французскую армию, что все кончено и непонЯтно почему оцепеневший саперный
батальон Џьера осталсЯ на месте, ожидаЯ неизвестно чего. Џотом, в сумерках,
лейтенант ђобино сказал Џьеру:
- ”орэ, нас предали, нас ждет плен и бесчестие. џ ухожу. •отите идти со
мной?
- Џлен? - сказал Џьер, не понимаЯ. - Џлен? Ѓесчестие?
ѓде-то далеко был Џариж, площадь „анфэр-ђошеро, Њартина ”орэ - его
мать... дорогой мой Џьеро...
- џ с вами, господин лейтенант, - сказал Џьер. Ћни шли больше двух
недель, и когда они подходили к Џарижу, их уже никто не мог бы принЯть за
военных. ђобино был в потертом пиджаке, синей рубашке и бархатных штанах; на
Џьере была рабочаЯ куртка и слишком короткие полосатые брюки - они достали
эту одежду у мэра небольшой деревни, морщинистого старика со свирепыми
глазами, который накормил их, - они не ели до этого двое суток, - уложил их
спать и утром пожелал им счастливой дороги, протЯнув руку с черными
крестьЯнскими ногтЯми. Џариж давно был занЯт германскими войсками, но никто
не задержал ни Џьера, ни ђобино.
‚ квартире, возле площади „анфэр-ђошеро, все было чисто и аккуратно
прибрано, как всегда, и кровать Џьера была постелена так, как если бы ничего
не случилось и он никогда не отлучалсЯ из дома. ѓород был на три четверти
пуст, делать было совершенно нечего, и Џьер от скуки стал читать книги,
которые нашел в библиотеке отца, бесконечно длинную историю культуры и труды
о каменном веке. Џотом люди начали постепенно возвращатьсЯ в Џариж, а когда
Џьер в десЯтый раз отправилсЯ посмотреть не открываетсЯ ли предприЯтие,
в котором он работал помощником бухгалтера, он вдруг увидел отворенные
ставни, вошел и встретил хозЯина, который пожал ему руку и отрывисто сказал:
- †изнь продолжаетсЯ, ”орэ, несмотрЯ ни на что. Њы возобновлЯем нашу
работу.
‘начала они были вдвоем - хозЯин и он. Џотом стали поЯвлЯтьсЯ другие, и
к концу года почти все были на своих местах, кроме кассира, попавшего в
плен, и двух других служащих, исчезнувших неизвестно как и куда. Џьер сразу
же был назначен старшим бухгалтером. ‘тоЯла суроваЯ зима, на службе топили
плохо, не хватало углЯ, зато дома была необыкновеннаЯ теплынь. Њать Џьера,
как оказалось, запаслась топливом надолго.
Ћна жила теперь все времЯ в состоЯнии блаженного спокойствиЯ, которого
раньше не знала. Љогда всЯ работа по дому была кончена, она садилась в
кресло, против печки, брала вЯзание и целыми часами сидела неподвижно,
засыпаЯ иногда на несколько минут и просыпаЯсь, чтобы вновь вернутьсЯ в этот
теплый мир наконец обретенного счастьЯ. Џьер был аккуратен, как всегда,
уходил утром, возвращалсЯ к обеду, шел опЯть на службу и приходил к ужину.
ђаз в неделю он водил мать в кинематограф, остальные вечера он проводил
дома, в долгих разговорах с ней. Ћн рассказывал ей о том, как идет война,
что происходит в ‹ивии, приводил разнообразные цифры, на которые у него была
профессиональнаЯ памЯть, - тоннаж союзного флота, количество дивизий, добыча
нефти, промышленный потенциал Ђмерики. Ћн говорил ей обо всем этом, пока не
замечал, что это ее не очень интересует. ’о, что имело длЯ нее несомненный и
понЯтный интерес, касалось вещей более непосредственных - ночных тревог,
налетов авиации, того, что угрожало ее спокойствию. Џьер убедил ее в том,
что район, в котором они живут, не подвергаетсЯ никакой опасности
бомбардировки, и тогда она перестала боЯтьсЯ и во времЯ тревог даже не
спускалась больше в подвал. Ћн понимал, что от нее нельзЯ было требовать
постоЯнного интереса к чему-то, в сущности, длЯ нее почти отвлеченному -
далеким боЯм в ‹ивийской пустыне или в глуши ђоссии. ќто было ему понЯтно
потому, что она была пожилой и усталой женщиной и тот запас чувств и та сила
восприЯтиЯ, которые ей были отпущены природой, были давно исчерпаны почти до
конца; и еще оттого, что собственный интерес к этим событиЯм был как-то
ослаблен тем, что война вообще была ему органически противна. ќто не
помешало и не могло бы помешать ему выполнЯть то, что называлось обычно
долгом перед родиной. Ќо огромные разрушительные возможности войны,
вызывавшие у одних страх, у других восторженное преклонение перед силой,
производили на него неизменное впечатление тЯгостности и бессмысленности. Ћн
знал, что ѓерманиЯ должна была быть побеждена, и считал, что достижение этой
цели оправдывало все, что происходило. Ќо тЯгостного чувства, которое его
охватывало, когда он думал о войне, это не уменьшало. Ћн чаще говорил с
матерью о другом - о своей работе, о том, как он с ней справлЯетсЯ. Ћна в
свою очередь рассказывала ему, где она покупает продукты, как все дорожает и
как трудно все доставать. Ћна стала Явно слабеть в последнее времЯ, и у нее
начались сердечные недомоганиЯ, которые проходили довольно скоро, но времЯ
от времени возобновлЯлись. „октор, осмотревший ее, сказал Џьеру:
- ‘остоЯние вашей матери не внушает немедленных опасений. Ћна может
прожить до девЯноста лет. Ќе могу от вас скрыть, однако, что этот срок
нельзЯ установить даже с самой приблизительной степенью точности. ќто может
случитьсЯ завтра, или через месЯц, или через тридцать лет.
ќта невозможность предвидеть ту или иную длительность жизни получила
свое подтверждение в том, что мать Џьера умерла через три года после первого
визита доктора. Џьера в тот день на службе вызвали по телефону, он подошел,
взЯл трубку и услышал прерывистый голос соседки, мадам ђосиньоль, знавшей
его еще мальчиком:
- Џьеро, приходи сейчас же домой. ’воей матери плохо.
Ћн бросилсЯ бегом из конторы, спустилсЯ в метро и через десЯть минут
был дома. Ќо он опоздал: она умерла в то времЯ, когда поезд метро, в котором
ехал Џьер, подошел к станции „анфэр-ђошеро.
Џьер закрыл глаза. ќто было два года тому назад. Џервое времЯ он все не
мог привыкнуть к пустоте и тишине своей квартиры. ‡амолк навсегда аппарат
радио; Џьер знал, что его звук немедленно вызовет с болезненной силой в его
памЯти воспоминание о матери, при жизни которой радио все времЯ передавало
под сурдинку лекции, легкую музыку, симфонии и концерты. Џотом он стал
привыкать к этому отсутствию звуков, и теперь, уже давно, возвращение домой
значило длЯ него погружение в ничем не прерываемую неподвижную тишину.
Ћн не знал, что с собой делать, рано ложилсЯ спать, по-прежнему мало
читал. …му казалось, что жизнь его проходит теперь совершенно зрЯ. „о тех
пор пока была жива его мать, его назначение состоЯло в том, чтобы ограждать
ее от неприЯтностей, защищать от трудностей, беспокойства, нужды; теперь,
когда ее не было, все, что он делал, потерЯло свой главный смысл. Ќо жизнь
его не изменилась. Ћн по-прежнему уходил каждое утро на службу, по-прежнему
получал жалованье, и еще некоторое времЯ тому назад это казалось важным и
необходимым. ’еперь длЯ него стало Ясно, что это могло иметь свое оправдание
только в том случае, если служило длЯ достижениЯ какой-то цели. € эта цель
теперь была отнЯта у него, - потому что сердце его матери ослабело и потом
остановилось в день ее смерти. € прекращение этого мерного вздрагиваниЯ
значило не только то, что она умерла; это значило - об этом он думал чаще
всего, - что из его собственной жизни был вынут тот смысл, который наполнЯл
ее раньше.
“ него было несколько коротких романов - была девушка из соседней
конторы, Ћдэтт, была другаЯ, с которой он познакомилсЯ в кинематографе,
‘абина; но все это оставило в его памЯти легкий осадок отвращениЯ, и после
того, как он рассталсЯ сначала с Ћдэтт, потом с ‘абиной, обе они говорили о
нем с враждебной насмешливостью. Ћн встретил некоторое времЯ спустЯ еще одну
девушку, котораЯ ему особенно - понравилась - у нее было кругловатое
спокойное лицо, покорные глаза, очень точные движениЯ и грудной голос. Ќо
когда он узнал, что ее зовут Њартиной, так же, как звали его мать, он пришел
в необыкновенное замешательство, несвЯзно извинилсЯ и перестал с ней
встречатьсЯ; она не могла понЯть причины его необъЯснимого поведениЯ.
‚ечером, ложась в кровать, он засыпал мгновенно и не успевал ни о чем
подумать. ‚ противоположность большинству людей, он погружалсЯ в раздумье -
когда это с ним случалось - по утрам. Ћн вставал значительно раньше, чем это
было необходимо, брилсЯ, принимал ванну, одевалсЯ, потом долго пил кофе, и
все-таки времени до ухода на работу оставалось еще много. Ћн сидел тогда
перед столом и думал, что если бы у него была возможность выбрать любую
профессию и если бы он оказалсЯ достаточно способным, чтобы выполнить то
человеческое назначение, которое ему казалось наиболее достойным, он стал бы
врачом. € ему представлЯлась жизнь этого теоретического и предполагаемого
врача, как его личнаЯ борьба против болезни и в конечном итоге против
смерти. Џобеда над ней казалась ему единственным действительно важным долгом
человека. Ћн воображал себе, - избегаЯ клинических подробностей,
останавливатьсЯ на которых ему мешало отсутствие медицинских познаний, - рЯд
отдельных тЯжелых случаев - туберкулез, рак, обреченные больные и -
благодарЯ усилиЯм врача - их медленное возвращение к жизни. Ќо все это
оставалось в области чисто умозрительных представлений, потому что он знал,
что длЯ такого назначениЯ у него не было никаких данных. ‚ отличие от
Ђльберта ”орэ, твердо верившего в свою собственную судьбу и в свое
воображаемое превосходство над другими, Џьер был убежден, что место, которое
он занимает в жизни, точно соответствует его способностЯм и что на большее
он претендовать не вправе. Џеред уходом на службу он быстро и небрежно
осматривал себЯ в зеркало: невыразительные глаза, продолговатое, ничем не
замечательное лицо, чуть-чуть отстающие уши. ‚оротничок его был всегда
свежим; Џьер вообще отличалсЯ почти болезненной чистоплотностью и
брезгливостью, - качества, которые в его жизни подвергались многократным
испытаниЯм, особенно в казарме и на войне, но которых ничто не могло
изменить. Ћн также был чувствителен к дурным запахам и поэтому с трудом
переносил метро. € теперь, сидЯ в купе вагона, он был искренне рад тому, что
путешествие все-таки подходит к концу и что еще через некоторое времЯ он
будет избавлен от общества своих соседей крестьЯн, которых сама жизнь лишала
в противоположность Џьеру - какой бы то ни было чувствительности к каким бы
то ни было запахам.
Ќа перроне маленького вокзала Џьер увидел ”рансуа, который ждал его в
своем длинном дождевике и с огромным черным зонтиком, который он держал над
головой. ЏроклинаЯ погоду, ”рансуа взЯл под руку Џьера, у которого при
выходе с вокзала никто не спросил билета - вообще вокруг не было видно
никого из железнодорожных служащих и только силуэт смазчика маЯчил далеко
впереди, возле паровоза. ‚месте с ”рансуа Џьер вышел на привокзальную
площадь, где их ждала крестьЯнскаЯ двухколеснаЯ телега, запрЯженнаЯ тЯжелым
вороным жеребцом.
- ’ы мне, старик, можешь не верить, - сказал ”рансуа, - но вот Я сижу
здесь уже пЯть дней, и за все это времЯ, может быть, часа два не было дождЯ.
Ђ что в Џариже?
- ’о же самое.
- „а, национальнаЯ катастрофа, в общем, - сказал ”рансуа. - Ќу,
поехали.
Њокрый жеребец потащил телегу наверх по дороге, круто поднимавшейсЯ
влево от маленького городка. Љопыта его звучно чмокали в глинистом грунте. ‘
обеих сторон дороги были невысокие откосы; на откосах и дальше густо росли
деревьЯ, по листьЯм которых струилсЯ и лепетал дождь.
- Ђвтомобильный транспорт у нас еще не налажен, - говорил ”рансуа. -
…сли бы Я тебЯ не поставил об этом в известность, то ты рано или поздно
должен бы был это тоже заметить.
‚ лесу крикнула птица. Џьер поднЯл голову и прислушалсЯ, но крик не
повторилсЯ.
- Љанализации в этой стране нет, - продолжал ”рансуа. - •рабрые
туземцы, конечно - не имеют представлениЯ о существовании ванн, - впрочем,
что они с ними стали бы делать? „ругих удобств тоже нет. ‚от, говорЯт, -
цивилизациЯ, культура, двадцатое столетие, национальное самосознание и
прочаЯ дребедень. Ђ живут здесь люди совершенно так же, как жили их предки в
четырнадцатом столетии. ’еперь мы поворачиваем.
’елега свернула вправо и въехала в лес. „ороги больше не было: было две
глубоких колеи, которые шли медленными изгибами. Љогда Џьер оглЯдывалсЯ
назад или смотрел вперед, он видел только деревьЯ, обступавшие его со всех
сторон. Ќе было слышно ничего, кроме шума дождЯ по листьЯм, тЯжелого
всхлипываньЯ лошадиных копыт и поскрипываниЯ телеги. ‚оздух был влажен и
свеж. ‘труи воды давно лились за воротник Џьера, он вздрагивал и
передергивал плечами. …му казалось, что он заехал бесконечно далеко. € хотЯ
он знал, что в двух или трех километрах от того места, где сейчас проезжала
их телега, был городок с вокзалом, через который проходили парижские поезда,
он не мог отделатьсЯ от впечатлениЯ, что попал в глубокую лесную глушь, где
годами стоит неподвижнаЯ тишина, в которой медленно растут эти огромные
деревьЯ и где десЯтилетиЯ следуют за десЯтилетиЯми, не приносЯ с собой
никаких изменений.
- ’ы о чем задумалсЯ? - спросил ”рансуа.
- ’ак, ничего.
- Њы скоро доедем. …ще одиннадцать ухабов,
и мы дома.
—ерез некоторое времЯ телега выехала из лесу. Џьер внимательно смотрел
на вид, который открывалсЯ перед ним: поле, налево опушка леса и там, среди
деревьев несколько низких одноэтажных домов. Ћн повернул голову направо и
увидел, что поле кончалось крутым обрывом, под которым далеко внизу текла
мутнаЯ от дождЯ широкаЯ река.
- Љрасиво, - сказал он.
”рансуа пожал плечами.
’елега наконец остановилась перед домом; оба они вошли туда, и Џьер был
представлен всему семейству, которое состоЯло из жены ”рансуа, ее бабушки и
двоих детей, мальчика лет семи и девочки лет пЯти. ‚се они были одеты
довольно небрежно. Ќа жене ”рансуа было просторное платье, и было заметно,
что она ждала ребенка. “ нее было довольно красивое лицо с правильными
чертами, но с тем выражением Явной душевной незначительности, в определении
которого было невозможно ошибитьсЯ. …е бабушка была дрЯхлой женщиной с
морщинистым лицом и мертвыми, пустыми глазами. Ћна, казалось, не вполне
отдавала себе отчет во всем, что ее окружало, и долго не могла понЯть, кто
такой Џьер и почему он здесь очутилсЯ, и все спрашивала, не кузен ли это
†орж.
- Љакой кузен †орж? - спросил вполголоса Џьер.
- џ об этом, милый мой, знаю ровно столько же, сколько и ты, - сказал
”рансуа. - Ќасколько мне известно, такого кузена вообще никогда не
существовало.
Ќе обращай вниманиЯ.
Џотом ”рансуа показал Џьеру его комнату. Ћна находилась довольно далеко
от дома, в маленьком флигеле, крытом черепицей, и точно соответствовала тому
описанию, которое ”рансуа дал Џьеру еще в Џариже, - шершавые стены, кровать
и хромаЯ табуретка. ‚ комнате пахло сыростью. Џьер поставил на пол свой
чемодан, и они вернулись в дом, где ему дали горЯчий суп, кусок жареного
мЯса и чашку кофе, после чего он поблагодарил жену ”рансуа и ушел к себе.
‚ойдЯ в свою комнату, он лег одетый на кровать и оставил дверь
отворенной. ‚ прохладном воздушном ее четырехугольнике струилсЯ дождь, на
который он смотрел. ’ак он пролежал некоторое времЯ и незаметно длЯ себЯ
задремал. Ћн проснулсЯ оттого, что почувствовал на себе чей-то пристальный
взглЯд. Ћн открыл глаза; прЯмо перед дверью - были уже сумерки - стоЯла
какаЯ-то женщина, как ему показалось, в рубашке, совершенно промокшей и
прилипшей к ее телу. Ќечесаные волосы беспорЯдочно свисали с ее головы. Ћна
стоЯла спиной к свету, и лица ее Џьер не мог рассмотреть. ‚ ее необъЯснимом
поЯвлении, во всем ее виде и странной ее неподвижности было что-то
неподдельно жуткое, как ему показалось со сна.
- —то такое? Љто вы такаЯ? - спросил он изменившимсЯ голосом.
Ћна ничего не ответила и исчезла. Ћн поднЯлсЯ с кровати и подошел к
двери. ‚ наступающей темноте он смутно различал ее фигуру: она медленно
уходила под проливным дождем в сторону леса, - в рубашке, босаЯ, с мокрыми
волосами, падавшими ей на плечи. “ него сильно и тЯжело билось сердце. Ћн
постоЯл минуту на пороге, потом затворил дверь, и в комнате стало темно.
—асто дыша от волнениЯ, он разделсЯ, лег в кровать и начал думать о ней, но
тотчас же заснул крепким сном, похожим на оцепенение.
Ћн проснулсЯ поздно и в течение нескольких секунд не мог понЯть, где
он. ‘квозь маленькое окно под крышей проходил свет, неЯсно блестЯ на мутном
стекле. Ћн дотронулсЯ до стены и тогда вспомнил, что он за сотни километров
от Џарижа, на юге, в гостЯх у ”рансуа. ‡а дверью стоЯла та же тишина,
котораЯ так поразила его накануне в лесу. Ћн надел рубашку и штаны, достав
их из чемодана, и отворил дверь. Ѓыл жаркий августовский день, солнце было
высокое и горЯчее. ’олько лужа воды перед порогом еще напоминала о вчерашнем
дожде. Ћн захватил с собой туалетные принадлежности и пошел к невысокому
каменному бассейну, над которым был водопроводный кран и который еще вчера
показал ему ”рансуа.
Љогда, умывшись и приведЯ себЯ в порЯдок, он вошел в дом, где жил
”рансуа, было уже начало одиннадцатого. ”рансуа ушел купатьсЯ, дети где-то
неподалеку играли, и в доме оставались только бабушка, молча вЯзавшаЯ
какую-то фуфайку, и ђенэ, жена ”рансуа. Џьер извинилсЯ за поздний приход.
- Ќичего, ничего, с дороги это понЯтно, - сказала ђенэ. - Љофе горЯчий,
Я вам сейчас налью.
Ѓабушка смотрела на Џьера с тем же выражением, что вчера, такими
невыразительными и мертвыми глазами, что ему стало немного не по себе, и,
выпив кофе, он тотчас же ушел. Ћн направилсЯ сначала к реке, но потом
подумал и свернул в лес. ’ам было еще сыро и в некоторых местах от земли
поднималсЯ легкий пар. Џьер смотрел вверх. Ћгромные деревьЯ, каких он
никогда до сих пор не видел, громоздились перед ним, и над его головой
тЯнулсЯ бесконечный переплет зеленых листьев. ѓде-то, казалось совсем
близко, стучал дЯтел, - Џьер долго искал его глазами и не нашел. Љакие-то
синие маленькие птицы с желтоватым брюшком несколько раз пролетали мимо
него. Ћн прошел некоторое расстоЯние и остановилсЯ перед громадным
многоствольным кедром, вершина которого терЯлась в листве других деревьев.
Џахло сырой древесиной, влажной землей и еще чем-то особенным и острым, чего
он не мог определить, потому что раньше никогда не знал этого своеобразного
запаха. ‘делав несколько шагов, он понЯл, что этот запах шел от большого
муравейника, на который падал солнечный свет. Ѓесчисленные красные муравьи
сновали по его ноздреватой серой пирамиде. Џьер простоЯл перед ней несколько
минут и пошел дальше, мЯгко ступаЯ по сыроватым коричневым листьЯм и иглам,
плотно устилавшим землю. Ќеобыкновенное, никогда до тех пор не испытанное им
чувство охватило его. …му вдруг показалось, что он живет бесконечно давно и
знает очень много вещей, которые он неизвестно почему забыл почти
безвозвратно, но смутное воспоминание о том, что они существовали, все-таки
в нем было, он только не отдавал себе в этом отчета. Ѓыло не только
воспоминание о забытом, было еще сознание того, что есть какой-то другой
мир, чем-то, быть может, похожий - по своей тишине и вечности, по
величественному его спокойствию - на этот лес, на эти миллионы и миллионы
листьев, на это соединение света, земли и деревьев.
Ћн продолжал идти, углублЯЯсь в лес. Ќа далеком дереве куковала
незримаЯ кукушка. …му казалось, что этот звук доходит до него из сна, не
нарушаЯ этой неправдоподобной густой тишины, так не похожей на печальное
безмолвие его парижской квартиры, - этой тишины, в которой не было ни одного
движениЯ, кроме его медленных шагов. „ень был безветренный, листьЯ не
шевелились. Ћн вспомнил, что видел уже такие леса в те времена, когда был
солдатом; но он был слишком занЯт тогда, и у него не было времени и
возможности ощутить то, что он чувствовал теперь. ’огда была война, вопрос о
том, что будет завтра, и постоЯннаЯ мысль о матери, котораЯ ждала его
возвращениЯ. ’еперь все исчезло, хотЯ тогда казалось, что это никогда не
кончитсЯ-то, что можно было сказать в нескольких простых словах: ожидание и
"быть может" - быть может, рана, быть может, смерть, быть может, плен, быть
может, возвращение. ’еперь все, что было тогда, перестало существовать:
война была кончена, квартира была пуста, и только на недалеком
кладбище, в парижском пригороде, прибавилась еще одна могила: "‡десь
покоитсЯ в мире Њартина ”орэ..." ‚ просветах листьев, в необычайной и
прозрачной тишине, стоЯла синева далекого неба. Џьер шагал мимо шершавых
стволов, между которыми рос крепкий твердолиственный кустарник. €зредка
попадались неровные широкие пни, и в этих местах было чуть-чуть просторнее;
но вокруг каждого пнЯ буйно росли невысокие деревьЯ. …сли бы его спросили,
именно его, Џьера ”орэ, длЯ чего он, собственно, живет на свете, что он мог
бы ответить?
Ћн вдруг почувствовал непонЯтную усталость и, повернув обратно, пошел к
дому. Ћн не мог бы сказать, о чем он думал, - о чем-то, чего не могло бы
быть, если бы не незначительные, в сущности, впечатлениЯ сегоднЯшнего утра и
тот особенный воздух, которым он дышал и в котором был, казалось, какой-то
новый смысл, которого он до сих пор не знал. ‚ этот день, именно здесь, на
юге, в лесу, что-то вдруг сдвинулось в его жизни. Ќо он не знал, было ли это
к лучшему или к худшему.
Ћн опЯть пришел поздно. ‚се уже кончили есть, и ”рансуа пил кофе.
“видев Џьера он спросил:
- Људа ты пропал?
- џ был в лесу, - коротко сказал Џьер. ђенэ принесла ему еду. Ћн снова
извинилсЯ за опоздание, и она опЯть сказала ему с усталой улыбкой, что это
неважно. ‡атем Џьер и ”рансуа вышли из дому и пошли в сад. ‘ада, собственно,
не было - несколько деревьев, густые заросли высокой крапивы и терновник. ‚
середине этого пространства был маленький пруд, огороженный низким цементным
барьером, так что сначала Џьер принЯл его за искусственный бассейн. Ќо
”рансуа объЯснил ему, что это был настоЯщий пруд, вода которого не
загнивала, потому что внизу, со дна, бил холодный, как лед, ключ. Џьер сел
на барьер и посмотрел в воду; в ней неподвижно стоЯли длинные стебли травы,
между которыми, как в аквариуме, мелькали времЯ от времени быстрые,
небольшие рыбки.
- Ђ где же сом? - сказал ”рансуа. - ‚от он, Џьеро, посмотри. Ќе здесь,
ближе к середине. ‚идишь? Ћн всегда у поверхности.
Џьер посмотрел туда, куда указывал ”рансуа, и увидел толстую усатую
рыбу, котораЯ медленно плыла действительно у самой поверхности воды, все
времЯ открываЯ и закрываЯ рот.
- Џо-моему, у него одышка, как у объевшегосЯ человека, - сказал
”рансуа. - Ћн жрет такое количество головастиков, что Я удивлЯюсь, как он
еще не околел от несварениЯ.
‡а деревьЯми, как показалось Џьеру, послышалсЯ легкий шум. Џьер поднЯл
голову, но никого не увидел, и шум не возобновилсЯ. € тогда он вспомнил о
своем странном пробуждении накануне. Ћн хотел сказать это ”рансуа, но не
знал, как это сделать. Ћн молчал несколько минут, глЯдЯ на воду, освещенную
солнцем. ‘ом доплыл до конца пруда, сделал извилистое движение хвостом и
поплыл обратно.
- ‘кажи, пожалуйста, ”рансуа... - начал Џьер.
- —то?
- џ не знаю, как это тебе объЯснить. ќто что-то странное. ‚идишь ли...
€ он рассказал, как он лег на кровать и заснул с отворенной дверью и
как он проснулсЯ. ”рансуа нахмурилсЯ. Џотом он сделал болезненную гримасу и
сказал:
- Ђх, не говори мне об этом. ќто самаЯ тЯгостнаЯ вещь, какаЯ только
может быть.
- Љто эта женщина? ”рансуа вздохнул.
- ЃлаженнаЯ или сумасшедшаЯ, может быть, и то и другое. Ћна живет у нас
вот уже несколько лет. Њы ее зовем Њари. Љак ее настоЯщее имЯ, никто не
знает.
- Љаким образом она сюда попала?
- ќто длиннаЯ историЯ - и чрезвычайно печальнаЯ, - сказал ”рансуа. -
…сли у тебЯ есть терпение слушать, Я тебе ее расскажу.
- џ слушаю, - сказал Џьер. Ћн сидел на цементном барьере и смотрел
туда, где кончалсЯ пруд и где отражались в его неподвижной поверхности
цепкие ветви терновника. ”рансуа сказал, что он подобрал эту женщину летом
сорокового года, когда миллионы людей двигались по дорогам ”ранции, уходЯ от
германского наступлениЯ. Џоздними сумерками ”рансуа возвращалсЯ из города на
повозке, запрЯженной тем же вороным жеребцом, который привез Џьера. Ћн
остановил лошадь, потому что увидел чье-то тело, лежавшее посредине дороги.
ќто была Њари. Ћна была без сознаниЯ. Ќа лбу ее была запекшаЯсЯ кровь. Ћн
уложил ее на телегу - и привез домой, где ее привели в чувство. Ќа ней было
черное платье и стоптанные туфли. Љогда ее спрашивали, кто она такаЯ и как
ее зовут, она ничего не отвечала и смотрела на всех испуганными, дикими
глазами. …ла она с жадностью. …е уложили спать, надеЯсь, что к утру она
придет в себЯ. Ќо наутро ее не оказалось в комнате, и она поЯвилась опЯть к
вечеру, в таком же состоЯнии, как накануне. ’акой она и осталась, вероЯтно
навсегда, как думал ”рансуа. “ нее оказались другие особенности, гораздо
более неприЯтные, о которых ”рансуа предпочитал не упоминать.
- ѓовори уж, - сказал Џьер.
€ тогда ”рансуа объЯснил, что Њари никогда не моетсЯ, не причесываетсЯ
и что некоторые функции ее организма происходЯт непроизвольно. Љроме того,
часть пищи, которую ей дают, она прЯчет под свой тюфЯк и это, конечно, там
гниет.
- ’ебе не приходила в голову мысль отправить ее в психиатрическую
лечебницу?
- џ часто думал об этом, - сказал ”рансуа, - и, вероЯтно, этим
кончитсЯ. Ќо Я тебе должен сказать, что, во-первых, это не так просто.
ЃлижайшаЯ такаЯ больница отсюда за двести километров. Љто ее туда доставит?
‡атем два раза за эти годы Я видел у нее - как мне показалось - Ясные глаза,
ты понимаешь? џ не врач, Я за ней не слежу. Ќо Я не могу забыть этого
человеческого выражениЯ, и мне ее жаль. Џоэтому Я все жду - не знаю чего - и
не отправлЯю ее в сумасшедший дом.
- ’ам ее могли бы, быть может, лечить.
- ‘ильно в этом сомневаюсь, Я плохо верю в их лечение. - €з рассказа
”рансуа Џьер узнал, что Њари живет - насколько этот человеческий глагол
может быть к ней применим, - сказал ”рансуа, - в маленькой сторожке, на
опушке леса, "куда страшно войти". ’уда он приносит ей пищу. Ћна иногда
поЯвлЯетсЯ в доме, и дети ее боЯтсЯ, хотЯ она совершенно безобидна.
- Џокажи мне, где она живет, - сказал Џьер. ”рансуа пожал плечами и
повел его к сторожке. Љогда он отворил дверь, у Џьера сразу защипало в горле
от невыносимого смрада. Ћн увидел в углу низкую кровать, скомканное серое
одеЯло на ней и больше ничего.
- Ћтчего такой страшный запах? - спросил он.
- Ћт всего, - сказал ”рансуа. - ‘делай мне милость, не настаивай на
подробностЯх.
- Љакой ужас! - сказал Џьер.
- Ћна живет как несчастное больное животное, - сказал ”рансуа. - Ћна, Я
думаю, давно потерЯла представление о времени и обо всем остальном. џ не
знаю, и никто, вероЯтно, никогда не узнает, как она жила раньше, кто она
такаЯ, откуда она. Ћна погрузилась, - отчего, когда - неизвестно, - в
какую-то животную тьму, это все, что Я о ней знаю. Ђ может быть, она всегда
была блаженной и никогда не знала того мира более или менее рациональных
понЯтий, за пределами которого начинаетсЯ то, что мы называем сумасшествием.
- ’ы никогда не пыталсЯ с ней разговаривать? Џобудить ее к тому, чтобы
она как-то на это реагировала?
- Њного раз, - сказал ”рансуа. - Ќо это потерЯ времени. Ћна Явно не
понимает даже вопросительных интонаций.
Ћни разговаривали стоЯ, в нескольких шагах от сторожки. ‚друг ”рансуа
повернул голову и шепотом сказал:
- ‚от она, смотри.
€ Џьер увидел, как на опушку леса вышла та женщина, поЯвление которой
так испугало его вчера. Ћн успел заметить ее серые волосы, огромные светлые
глаза и босые ноги. ’Яжеловатые черты ее лица можно было бы назвать
правильными, но они были искажены животным выражением страха. “видев Џьера и
”рансуа, она метнулась в сторону и скрылась в лесу.
- € Я иногда думаю, - сказал ”рансуа, когда они прошли несколько шагов
в молчании, - что ничего не может быть печальнее этого. ‹учше проказа, лучше
смерть. € Я прихожу в отчаЯние: есть ли человеческаЯ возможность ее спасти?
€ в конце концов - стоит ли это делать?
Џьер смотрел прЯмо перед собой. ‚ прозрачном воздухе неподвижно стоЯли
зеленые, огромные деревьЯ. „алеко внизу блестела на солнце река. Џьер
сморщил нос и сказал:
- Њне кажетсЯ, что, может быть, стоит. ќтот разговор больше не
возобновлЯлсЯ. Ќо, возвращаЯсь к себе, Џьер долго думал о судьбе Њари.
Ћткуда она поЯвилась? € какаЯ жизнь предшествовала этому летнему вечеру
страшного сорокового года, когда ”рансуа подобрал ее на дороге? Љем она
могла быть, где она выросла, была ли у нее семьЯ, сколько ей было лет? €
неужели действительно нет никакой возможности вернуть ей то, что она
потерЯла? Ћн был всецело погружен в эти мысли и когда он вспомнил о своей
парижской квартире и о своей службе, это показалось ему необыкновенно
далеким. € стало еще очевиднее, чем когда бы то ни было, что если можно было
найти какое-то оправдание жизни, то самое, о котором он думал в лесу, - то
это оправдание, конечно, не могло быть найдено в том существовании, которое
он вел все эти годы после смерти матери.
‚ течение нескольких следующих дней, - все времЯ была жаркаЯ солнечнаЯ
погода, - Џьер сопровождал ”рансуа на реку, где они купались и ловили рыбу,
и в окрестные леса, по которым они бродили вдвоем. —аще всего они
разговаривали о незначительных вещах - как живут крестьЯне, которых ”рансуа
обвинЯл во всех смертных грехах, и это была его любимаЯ тема, как сажают
табак, как глупа администрациЯ. Ћднажды после долгой прогулки они
остановились в лесу отдохнуть. Џьер сел прЯмо на землю, обхватив руками
колени, ”рансуа лег рЯдом с ним и закурил трубку. Џотом он мельком взглЯнул
на Џьера и спросил:
- ‚ чем, по-твоему, заключаетсЯ счастье?
Џьер посмотрел на него с удивлением. €здалека донессЯ крик кукушки.
‚место ответа он сказал:
- “ тебЯ сегоднЯ философское настроение? Џочему тебе именно это пришло
в голову?
- Џотому что Я иногда над такими вещами задумываюсь, - не в Џариже,
конечно, там нет времени длЯ этого.
- € ты сам нашел ответ?
”рансуа отрицательно покачал головой.
- €ногда мне казалось, что нашел. Ќо это каждый раз было ошибкой.
- ‘о стороны у тебЯ как будто все в порЯдке, - сказал Џьер, - жена,
дети, работа.
- „а-да, - с небрежной интонацией ответил ”рансуа. - Ќо вот чего-то не
хватает. ‘частье, это должно быть что-то такое, что не изнашиваетсЯ.
- ќто может быть какаЯ-нибудь отвлеченнаЯ теориЯ, - сказал Џьер.
- Ќе думаю.
- Џочему?
- Њне кажетсЯ, что счастье - это прежде всего ощущение или во всЯком
случае что-то очень личное и не передаваемое другим. ‚от укажи мне человека,
на месте которого ты мог бы чувствовать себЯ счастливым.
- џ никогда об этом не думал, - сказал Џьер. - подожди, надо поискать.
—еловек, на месте которого Я хотел бы быть и тогда бы Я чувствовал себЯ
счастливым? Џодожди, ”рансуа, Я сейчас скажу. ’ы хочешь знать имЯ? Ђмбруаз
Џарэ, Џастер.
- …сли бы кто-нибудь нас подслушал, он бы подумал, что говорЯт
гимназисты. € плохо на этой земле распределены должности, - сказал ”рансуа,
поднимаЯсь с земли. ‚ голосе его была насмешливаЯ и сочувственнаЯ интонациЯ.
- Џотому что, милый друг, то, в чем нельзЯ, мне кажетсЯ, ошибитьсЯ, это что
тебе меньше всего подходит место бухгалтера.
Џроходили дни, похожие один на другой, как деревьЯ в лесу. ‚се так же
жарко грело солнце, стучали дЯтлы, по вечерам кричали лЯгушки. ‘
наступлением ночи все погружалось в мЯгкую и теплую тьму, и когда Џьер
ложилсЯ в свою кровать и смотрел через отворенную дверь, он не видел ничего,
кроме мрака. Ћн думал, перед тем как заснуть, вдыхаЯ этот особенный воздух,
в котором стоЯл запах нагревшейсЯ за день земли, травы и деревьев, - он
думал, что парижскаЯ жизнь казалась ему неутомительной только оттого, что он
никогда не знал о возможности такого существованиЯ, какое он вел здесь. „нем
он часами наблюдал за передвижениЯми муравьев; он видел, как незримый крот
выбрасывал землю наружу из своих сложных туннелей; маленькаЯ ласка с
красными глазами однажды стала перед ним в лесу на задние лапки и с секунду
внимательно смотрела на него, а потом беззвучно и мгновенно исчезла;
какое-то небольшое животное фыркало недалеко от него, он его искал глазами и
не мог найти, и ”рансуа потом объЯснил ему, что это был барсук. Џьер бывал в
доме, где жил ”рансуа, только в часы еды. Ѓабушка совершенно привыкла к
нему, как она привыкла бы к новому креслу или стулу, и больше не спрашивала
никого, не кузен ли это †орж. Њожет быть, думал Џьер, она отказалась от
этого предположениЯ, может быть, она забыла о нем и теперь этот неизвестный
†орж был навсегда похоронен в ее слабеющей памЯти. Џьер заметил с некоторого
времени, что даже Њари перестала убегать, как только она его видела. € вот
наступил день, - это было за неделю до конца его отпуска, - когда он
проходил недалеко от ее сторожки и увидел, что она сидела на земле и мЯла в
руках кусок глины, который нашла неизвестно где. Ћн подошел ближе; она
осталась сидеть и не двинулась, но не поднЯла на него глаз. Ћн остановилсЯ
перед ней и сказал:
- ‡дравствуйте, Њари.
Ћна не шевельнулась. Ћн посмотрел на ее низко наклоненную голову - и
вдруг вспомнил, что так же была наклонена голова его матери, когда он
однажды в сумерках вернулсЯ домой; он с новой силой почувствовал, что она
умерла, и ощутил тЯжелую печаль. Њари сидела перед ним, он видел ее серые
волосы, загорелые босые ноги с огрубевшими ступнЯми и матово-темную кожу ее
лица.
- џ рад, что вы менЯ больше не боитесь, - сказал он, не повышаЯ голоса.
- Њне бы хотелось вам чем-нибудь помочь, если это возможно.
Ћна поднЯла на него свои светлые, пустые глаза, и он понЯл, что она
слышала звук его голоса.
- џ знаю, - сказал он, разговариваЯ так, как если бы он обращалсЯ к
совершенно нормальному существу, - что смысл моих слов до вас не может
дойти, но это не так важно.
Ћна смотрела прЯмо на него, и когда он встретил ее взглЯд, он невольно
ощутил холодок в спине. ‚ ее глазах не было никакого выражениЯ. Ћн даже
подумал, что это было похоже на раскрашенный анатомический рисунок
человеческих глаз-кристаллик, радужнаЯ оболочка, веки, ресницы. Ќо это был
совершенно пустой и мертвый взглЯд.
- „о свиданиЯ, Њари, - сказал он, проглотив от волнениЯ слюну. € только
тогда, когда он углубилсЯ в лес, он несколько пришел в себЯ и начал опЯть
напрЯженно думать о том, что все эти дни не давало ему покоЯ. ќто были
бесплодные попытки представить себе, кто была Њари и что с ней могло
случитьсЯ. ’еперь, после этого разговора, ему пришла в голову новаЯ мысль. ‚
тишине леса он разговаривал сам с собой вслух, как он делал это когда-то
давно, в школьные годы, обдумываЯ решение алгебраической задачи.
- Љакие страшные глаза! - сказал он, продолжаЯ идти. - € вот представь
себе, что этому мертвому взглЯду можно вернуть человеческое выражение и
сделать так, чтобы оно навсегда в нем осталось. „а, это стоит каких угодно
усилий.
Ћн сделал еще несколько шагов, потом остановилсЯ и быстро пошел назад.
”рансуа уехал в город, за покупками, и, прождав его час, Џьер пошел ему
навстречу. “же дойдЯ почти до конца дороги, котораЯ вела к городу, он увидел
наконец повозку, запрЯженную вороным жеребцом. ”рансуа правил, сидЯ на узкой
доске, положенной поперек повозки, и курЯ трубку.
- ’ы что, в город? - спросил он.
- Ќет, - сказал Џьер, - Я шел тебе навстречу. Њне надо с тобой очень
серьезно поговорить.
- ‘адись рЯдом, - сказал ”рансуа. - ‘оветую тебе на это времЯ забыть о
существовании кресел, диванов и вообще о достижениЯх цивилизации в области
мЯгкой мебели.
Љогда Џьер влез в телегу, ”рансуа прибавил:
- € о рессорах тоже. ’ак в чем же дело? ‘тоЯл неподвижный зной,
скрипела телега, покачивалась лошадинаЯ спина, мерно двигались крутые бока
жеребца. Ќа лице Џьера было далекое и восторженное выражение.
- џ хотел с тобой поговорить о Њари, - сказал он. - џ избавлю тебЯ от
всех забот о ней.
- Љаким образом?
- џ возьму ее с собой в Џариж.
ќто было настолько неожиданно, что ”рансуа натЯнул вожжи и повозка
остановилась. Џотом он внимательно посмотрел на Џьера.
- ’ы что, с ума сошел?
- Ћтпусти вожжи, - сказал Џьер, берЯ его за руку. - Ќет, Я с ума не
сошел.
- —то ты будешь с ней делать?
- џ постараюсь ей дать душевный покой, и, может быть, она придет в
себЯ.
- Ќо где она будет жить?
- “ менЯ, со мной. ”рансуа сказал:
- џ вижу, ты совершенно не отдаешь себе отчета в том, что собираешьсЯ
делать. ’ы представлЯешь себе, что такое ее соседство? ’ы знаешь, что тебе
пришлось бы следить за ней как за маленьким ребенком? ’ы представлЯешь себе,
во что превратилась бы твоЯ квартира? € все это, в сущности, почти без
всЯкой надежды на выздоровление.
- ‚ этом смысле риска нет никакого.
- •орошо, допустим, что Я согласен не считать тебЯ сумасшедшим, -
сказал ”рансуа. - Ќо как бы ты довез ее до Џарижа? Ќадо ли тебе объЯснЯть,
что в поезде ее везти нельзЯ?
- џ прекрасно отдаю себе в этом отчет, - сказал Џьер. - џ отвезу ее на
автомобиле.
- Ќа каком автомобиле? € как ты ее повезешь? ‘вЯзанной?
Ќо Џьеру ничто не казалось невозможным. Ћн вспомнил, что мысль об
автомобиле пришла ему в голову на втором повороте дороги, когда он спускалсЯ
по ней вниз, навстречу ”рансуа, - на том повороте, где с одной стороны был
небольшой овраг, а с другой поднималсЯ крутой склон леса, густо и дико
заросший терновником. Ќет, он не думал, что Њари придетсЯ свЯзывать, она,
наверное, не окажет никакого сопротивлениЯ.
- Џочему ты так думаешь?
- ’ы знаешь, - сказал Џьер с доверчивой интонацией в голосе, - Я
заметил, что с некоторого времени она менЯ не боитсЯ. € когда Я разговариваю
с ней, она не уходит, а сидит на земле и слушает. џ не строю себе никаких
иллюзий и убежден, что она, конечно, не понимает моих слов. Ќо она их
слушает и смотрит на менЯ.
- "Џонимать", "слушать" - все это к ней не применимо, Я думаю, - сказал
”рансуа. - Ћна просто привыкла к звуку твоего голоса, и он ее больше не
пугает.
Ћни ехали некоторое времЯ молча.
- ’о, что ты хочешь сделать, это, конечно, сумасшествие, - сказал
”рансуа. - џ тебе советую об этом забыть. ‘ твоей стороны это было бы
совершенно ненужное и бессмысленное самопожертвование. ’ы просто не
понимаешь, насколько это глупо.
Џьер посмотрел на него невидЯщими глазами.
- „а, конечно, это самаЯ чудовищнаЯ глупость, с которой мне пришлось
встретитьсЯ за всю мою жизнь, - сказал ”рансуа.
Џьер опЯть ничего не ответил. Ѓыло жарко. ’елега поднималась в гору
мимо медленно смещавшихсЯ деревьев. ”рансуа повернулсЯ на сиденье, посмотрел
в сторону и добавил:
- Ќо если ты это действительно решил и тебЯ нельзЯ отговорить, то Я
тебе помогу.
Џьер вернулсЯ в свою маленькую комнату в повышенном и почти
восторженном состоЯнии, которое не покидало его с той минуты, когда он
подумал о возможности увезти Њари в Џариж. ”рансуа был отчасти прав: Џьер
меньше всего думал о том, что именно он будет делать и как надо будет
смотреть за Њари, это казалось ему второстепенным. ’о, что занимало его
мысли, было неизмеримо важнее. Ћн не сумел бы это объЯснить в нескольких
словах, но если бы он мог это сделать, он бы сказал, что теперь все в мире
приобрело длЯ него новое значение. Ћн был избавлен наконец от того
тЯгостного чувства, которое преследовало его все эти годы со днЯ смерти его
матери: чувства бессмысленности окружающего, его собственной жизни, его
службы и всего, что он делал. ќто чувство особенно усилилось в нем после его
приезда сюда, когда он впервые вошел в лес и все не мог оттуда уйти,
погруженный в созерцание этого безмолвного и неподвижно-живого могущества
стволов, ветвей и листьев. Љогда он смотрел на них, ему почему-то казалось
особенно очевидным, что его собственное существование ничтожно и бесполезно,
- так, точно вид этого леса был непонЯтным и неопровержимым одновременно
доказательством правильности именно этого сознаниЯ ничтожества и
бесполезности. ’еперь это изменилось - и там, где до сих пор была тЯгостнаЯ
пустота, возникали спутанные волосы Њари, огрубевшие босые ее ноги, ее
бледное лицо, лишенное выражениЯ, и этот мертвый взглЯд ее светлых и пустых
глаз.
Ћн увидел ее на следующее утро в той же позе, в какой он видел ее
каждый день, - она сидела на земле и по-прежнему с непонЯтным постоЯнством
мЯла в руках все тот же кусок глины, который давно потемнел от прикосновениЯ
ее грЯзных пальцев.
- ‡дравствуйте, Њари, - сказал, понижаЯ голос, как он делал всЯкий раз,
когда обращалсЯ к ней. € хотЯ он знал, что она не понимает его слов, эти
напрасные его монологи не казались ему потерей времени - вопреки здравому
смыслу. € он продолжал говорить так, точно перед ним была собеседница,
понимавшаЯ не только смысл его фраз, но и каждую интонацию его голоса.
- џ хотел вам сказать, - продолжал он, глЯдЯ на нее, - она не поднимала
головы, - что это последние дни вашего пребываниЯ здесь. Њы скоро уедем в
Џариж, и ваша жизнь совершенно изменитсЯ.
Ћна не шевельнулась, - только ее пальцы медленно мЯли глину. Џьер
подумал о том, каким чудовищно далеким пространством она отделена от него и
от того мира, в котором он жил, - и на одну короткую часть секунды ему
показалось, что всЯкаЯ надежда на спасение Њари - только химера и бред. Ќо
он тотчас же забыл об этом.
- ‚ы будете жить в Џариже, со мной, - сказал он, - и вам будет гораздо
лучше, чем тут. џ надеюсь, что рано или поздно вы выздоровеете, и тогда Я
напомню вам то, что Я говорил вам здесь за несколько дней до нашего отъезда.
Ћна ни разу не поднЯла головы. Џьер чувствовал необыкновенное волнение.
- џ еще должен о многом подумать, - сказал он. - Њы уезжаем через
четыре днЯ.
Ќа следующий день ”рансуа свел его с крестьЯнином, у которого был
небольшой грузовик с брезентовой крышей и наглухо закрывавшейсЯ сзади
деревЯнной дверцей. ЉрестьЯнин согласилсЯ отвезти в Џариж Џьера и Њари за
сравнительно недорогую цену. Ћн только попросил авансом у Џьера пЯтьсот
франков на расходы: он был недоверчив, как все крестьЯне. Џьер их ему сейчас
же заплатил.
Џьер никогда потом не мог забыть того августовского рассвета, когда
грузовик подъехал к дому ”рансуа. Џьер был давно одет и ждал уже с полчаса.
Ќебритый и взъерошенный ”рансуа стоЯл рЯдом с ним и курил трубку. ‚оздух был
неподвижен, на траве блестела роса. ‘ердце у Џьера билось тЯжело и неровно.
- ’ы знаешь, - сказал он, - это все-таки, конечно, огромнаЯ
ответственность, Я прекрасно это понимаю.
- €скренно желаю тебе успеха, - сказал ”рансуа. - “жасно хочетсЯ спать.
Ђ длЯ среднего крестьЯнина встать в этот час ничего не значит, они все чуть
свет поднимаютсЯ. ’ам, в Џариже, ты держи менЯ в курсе всего, что будет
происходить. Ћх, милый мой, страшно подумать. Ќу, идем за ней.
Ћни остановились на пороге сторожки, в которой она жила и дверь которой
была отворена. Њари спала лицом вниз. ’от же невыносимый запах ударил в нос
и глаза Џьеру. Ћн вынул платок и приложил его к лицу.
- Ќечего делать, - сказал ”рансуа, - входи. Џьер подошел к кровати, на
которой лежала Њари, и тронул ее за плечо. Ћна открыла глаза.
- Њари, мы уезжаем, - сказал Џьер. - џ сейчас посажу вас в грузовик, и
мы поедем в Џариж. ‚ставайте.
Ћн приподнЯл ее за плечи. ”рансуа с удивлением смотрел на него.
- Ћна не понимает, что происходит, - сказал он вполголоса. - Ћна
безразлична ко всему на свете, ты видишь.
- ’ем лучше, тем лучше, - задыхаЯсь, сказал Џьер.
“ него было отдаленное сознание, в котором он едва отдавал себе отчет,
что он совершает нечто страшное, какое-то насилие над ней, и он подумал, что
так, вероЯтно, должен себЯ чувствовать убийца. Ћна была совершенно
беззащитна; он чувствовал это по тому, как мЯгко поддавались мускулы ее тела
под его руками. Ћн вывел ее из сторожки; она поднЯла руку к глазам и тотчас
же ее опЯть опустила. ЉрестьЯнин стоЯл у своего грузовика, смотрел на то,
что происходило, и лицо его не выражало решительно ничего. Џьер и ”рансуа
поднЯли Њари не без некоторого усилиЯ - у нее было литое, тЯжелое тело - и
внесли ее в грузовик, на полу которого лежал соломенный матрац.
- ’еперь постарайтесь заснуть, Њари, - сказал Џьер. - џ разбужу вас,
чтобы дать вам поесть.
Ћна лежала в грузовике так же неподвижно, как несколько минут тому
назад лежала у себЯ в сторожке. ЉрестьЯнин захлопнул дверцу и сел за руль.
- Ќу, счастливой дороги, - сказал ”рансуа, пожимаЯ руку Џьеру, и Џьер в
первый раз заметил, что ”рансуа был взволнован. - Џомни, что ты обещал
держать менЯ в курсе всего.
ѓрузовик тронулсЯ. „алекаЯ река внизу уже была освещена ранним солнцем,
и в деревьЯх медленно таЯл утренний туман. Џьера времЯ от времени начинала
трЯсти мелкаЯ дрожь. Ћн молчал и смотрел сквозь мутное стекло на дорогу.
Ћни приехали в Џариж поздним вечером после двухдневного путешествиЯ. ‚
дороге они останавливались несколько раз. ЉрестьЯнин плохо рассчитал
расстоЯние, и они вынуждены были ночевать в пути, где-то на опушке леса.
Џотом был второй, самый утомительный день. “ Џьера ломило поЯсницу, и ему
все времЯ хотелось спать. Ќаконец они въехали в Џариж, и через некоторое
времЯ грузовик остановилсЯ перед домом, где жил Џьер.
Њари не спала. Џьер приподнЯл ее, снЯл с грузовика и, держа ее под
руку, поднЯлсЯ с ней на третий этаж в свою квартиру. Ћтперев дверь, он ввел
ее в столовую, зажег электричество, оставил ее в Ярко освещенной комнате и
спустилсЯ вниз, чтобы расплатитьсЯ с крестьЯнином. Ћн вернулсЯ через
несколько минут и, едва переступив порог, с упавшим сердцем понЯл, что
случилось. Ћн вспомнил слова ”рансуа о том, что некоторые функции организма
происходили у Њари непроизвольно. Љогда он вошел, она сидела на полу. Ќа
секунду его охватило отчаЯние. Ќо потом он пошел на кухню, принес трЯпку и
лоханку с водой и привел все в порЯдок. ‡атем он вошел в ванную комнату и
открыл краны холодной и горЯчей воды в ванне. Њари по-прежнему сидела на
полу, глЯдЯ вокруг себЯ все тем же мертвым взглЯдом светлых глаз. Ћн
постелил ее кровать - ту самую, на которой раньше спала его мать. Џотом,
когда ванна была наполнена водой, он взЯл Њари под мышки, - она по-прежнему
не оказывала ему никакого сопротивлениЯ, - и привел ее туда. Ћн расстегнул
пуговицы на тех черных лохмотьЯх, которые ей заменЯли платье, и снЯл их с
нее. “ нее было тугое и крепкое тело молодой женщины; на темной от грЯзи
коже было несколько синЯков, а на правой стороне живота белел продолговатый
шрам.
- ’еперь, Њари, надо принЯть ванну, - сказал он таким тоном, точно
обращалсЯ к ребенку. - Ђх, Ѓоже мой, ведь вам еще нужно вымыть голову!
‚се это занЯло больше часу. ‚ конце концов, единственное, чего ему не
удалось отмыть, это были ступни Њари, покрытые твердой, мозолистой кожей.
ЊоЯ ее, он следил за выражением лица Њари, стараЯсь понЯть, как она на это
реагирует. Ќо и глаза, и лицо Њари оставались неподвижны, будто все это
происходило не с ней. Џьер покачал головой.
Џотом он вытер ее досуха, надел на нее купальный халат, отвел ее в
комнату и уложил в постель. Ћна тотчас же закрыла глаза. Ћн постоЯл минуту,
пристально глЯдЯ на нее. …е лицо побелело, черты его обрисовались как будто
отчетливее - и вдруг ему показалось, что вот сейчас, сию секунду, она
откроет глаза и он встретит ее удивленный человеческий взглЯд. Ћн стоЯл,
думаЯ об этом, и только потом понЯл, что уже в течение некоторого времени он
слышит ее ровное дыхание.
Џьер плохо и мало спал в эту ночь, несмотрЯ на всю свою усталость. „ва
или три раза он вставал, надевал халат и туфли и входил в ее комнату. €
каждый раз убеждалсЯ, что она спит без движениЯ глубоким сном. ђанним утром
он встал, оделсЯ, выпил чашку крепкого кофе и опЯть пошел к Њари. —ерез
створки ставень проходил легкий свет. Њари продолжала неподвижно лежать в
кровати, и Џьер не знал, сон ли это или какое-то оцепенение, вызванное
резкой переменой в ее жизни, переменой, котораЯ, конечно, не могла
отразитьсЯ в ее сознании, но на которую организм реагировал именно так.
Ќаконец, когда он в десЯтый раз пришел посмотреть на Њари, она открыла
глаза. Ћн распахнул ставни и сказал:
- ‡дравствуйте, Њари.
Ћна посмотрела на него, и ему показалось, что в ее глазах поЯвилсЯ
какой-то отдаленный проблеск, нечто похожее на удивление. ‡атем она медленно
повернула голову несколько раз, и нельзЯ было понЯть, что это значит:
отрицание? сомнение? упрек? Џьер думал, что это, конечно, не могло быть ни
тем, ни другим, ни третьим.
‘ этого днЯ началось его новое существование. ‘ необыкновенным
терпением, которого не могли поколебать неизменные неудачи, он старалсЯ
научить Њари, как надо себЯ вести в квартире. Ћн по-прежнему мыл ее каждый
день в ванне, расчесывал ей волосы и следил за каждым ее движением. “ходЯ,
он всегда запирал ее на ключ в комнате, боЯсь, чтобы она не натворила
какой-нибудь беды. Ћн знал еще со слов ”рансуа, что у нее была привычка
прЯтать остатки пищи под матрац, и поэтому каждый день осматривал ее кровать
и всегда находил там то куски мЯса, то хлеб, то макароны. Ћн выносил это на
кухню - и когда она следила за ним своими мертвыми глазами, он говорил ей:
- ќто ничего. Њари, это не пропадет, мы будем просто держать это в
другом месте.
€ногда ему удавалось унести это так, чтобы она не видела. Ќаконец
наступил день, когда она забыла спрЯтать остатки пищи. Ћн бурно обрадовалсЯ,
обнаружив это, но радость его была преждевременной: на следующий день
несколько кусков мЯса опЯть лежали под ее матрацем.
Ќо самым мучительным было то, о чем ему с болезненной гримасой говорил
”рансуа. Џьер, с наивностью, в которой он прекрасно отдавал себе отчет,
многократно объЯснЯл Њари, как следует поступить, но все его объЯснениЯ
оказывались совершенно бесполезны. Џроходили недели за неделЯми, кончилсЯ
сентЯбрь, начались октЯбрьские холода. Њари давно была одета, как нормальнаЯ
женщина, - Џьер тотчас же после приезда в Џариж снЯл с нее мерку и купил ей
в магазине готового платьЯ то, что считал необходимым. Ћна постепенно
привыкла к чулкам и обуви, и кожа ее ступней стала мЯгче. Ќо в остальном ему
не удалось добитьсЯ никаких изменений. …динственные минуты, когда ее
поведение напоминало поведение нормального существа, были те минуты, которые
Џьер проводил с ней за столом: она ела, пользуЯсь ножом и вилкой, но лицо ее
при этом принимало как бы еще более мертвое выражение, и создавалось
впечатление, что она делает рЯд автоматических движений, не понимаЯ их
значениЯ.
Ћна была безразлична, казалось, решительно ко всему - к ванне, к еде, к
одеванию и раздеванию. Љазалось, что понЯтие или возможность какой-то
привычки были длЯ нее исключены. Љогда стало холодно, Џьер аккуратно, каждый
день, топил две большие печки квартиры. ‚начале он боЯлсЯ, чтобы Њари
как-нибудь не обожглась или не наделала пожар. Ќо она не дотрагивалась до
печей. ’олько иногда, когда на дворе был мороз, он, возвращаЯсь домой,
неизменно находил ее в одной и той же позе: она сидела на полу, у печки, не
двигаЯсь. Ќа кухню она не ходила никогда.
Ѓыл уже конец ноЯбрЯ, когда ”рансуа однажды позвонил Џьеру по телефону
на службу и спросил, как идут дела. Џьеру было очень неприЯтно, что за все
это времЯ ему не удалось добитьсЯ никакого результата. Џоэтому он уклончиво
ответил, что есть некоторые улучшениЯ, и сказал, что как-нибудь он позвонит
”рансуа, они встретЯтсЯ и он ему все расскажет. Ћн был рад, что ”рансуа не
настаивал и сказал, что будет ждать его звонка. € как раз на следующий день
после этого Џьеру показалось, - это было вечером, после того, как он
вернулсЯ со службы, он был на кухне и готовил себе и Њари ужин, - что он
слышит незнакомый голос в квартире. Ћн вышел из кухни и прислушалсЯ.
‘транный, металлический голос произносил какие-то невнЯтные звуки. Ћн быстро
прошел в столовую, где на полу, возле печки, сидела в своей обычной позе
Њари.
- Њари, это вы разговаривали? - спросил он. - —то вы говорили, моЯ
дорогаЯ?
Ћна молча поднЯла на него свои пустые глаза. Ћн вздохнул и сказал:
- Ѓоже мой, если бы это когда-нибудь произошло по-настоЯщему!
„нЯ через три он опЯть услыхал ее голос. Ќа этот раз он потихоньку
подошел к полуотворенной двери и Њари его не видела. ‡вуки, которые она
издавала, были похожи на смену нескольких интонаций, и этот странный
металлический голос был лишен какой бы то ни было окраски. Џрошло еще
некоторое времЯ, и Џьер заметил, что она знала - или чувствовала - часы его
прихода. Ћднажды, когда он вернулсЯ домой днем, она ждала его за дверью. Ќо
когда он вошел, она отшатнулась так, точно его впервые увидела.
- ќто Я. Њари, не бойтесь, - сказал он. ‚нимательно следЯ за выражением
ее глаз, он заметил, что оно иногда изменЯлось. —исло этих изменений было
незначительно: удивление, неожиданность, недоверие, но эти выражениЯ не
совпадали с внешними обстоЯтельствами. Њежду тем, что происходило, и
выражением глаз Њари не было никакой свЯзи. Ћн заметил также, что
несомненные изменениЯ произошли с ее телом, - он по-прежнему ежедневно мыл
ее в ванне. ђаньше, как ему казалось, ее тело представлЯло собой просто
анатомическую совокупность частей - руки, ноги, грудь, живот. Ќо через
некоторое времЯ как-то, когда он раздевал ее, чтобы посадить в ванну, он
опЯть взглЯнул на нее всю, от плеч до ступней, и понЯл наконец, в чем дело.
…му показалось странным, что он не понимал этого раньше. ’а нездороваЯ,
матоваЯ желтизна ее кожи, которую он заметил после того, как выкупал ее
первый раз, исчезла. ’еперь перед ним было тело с белой кожей, котораЯ
отливала розоватым оттенком, тело молодой женщины - широкие, мЯгкие плечи,
невысокие груди, разделенные небольшим пространством, узкий живот, длинные
ноги. Ќо это тело оставалось таким же невыразительным, как и ее лицо и ее
пустые глаза. Љаждое утро он спрашивал ее:
- ‚ы хорошо спали. Њари?
€ каждое утро он встречал в ответ - ее пустой взглЯд, которого он не
мог забыть и к которому не мог привыкнуть.
’о, что ему было тЯгостнее всего, это необходимость следить за ней, как
за маленьким ребенком. ЌесмотрЯ на то что она с самого начала спала на
клеенке, которую Џьер аккуратно мыл и ежедневно менЯл, несмотрЯ на то что
окна комнаты, где спала Њари, оставались отворены почти весь день, все-таки
каждый раз, переступаЯ порог ее комнаты, он ощущал тот легкий дурной запах,
который напоминал ему о бесплодности его усилий. Ќо он продолжал с прежним
упорством стремитьсЯ к тому, чтобы это изменилось. Ћн пробовал длЯ этого
самые разные способы, вплоть до применениЯ теории условных рефлексов, - все,
кроме насилиЯ. Ќо когда потом, много позже, он случайно подумал об этом, он
не мог вспомнить, что именно он делал. ‚о всЯком случае, через много недель
он добилсЯ своего: Њари стала вести себЯ нормально.
Џьер думал сначала, что это существеннейшее изменение автоматически
повлечет за собой другие. Ќо этого не случилось, и во всем остальном Њари
продолжала быть такой же, как раньше. Џроходили дни и недели. Џо вечерам
Џьер обычно сидел и читал. €ногда отрываЯ глаза от книги, он видел фигуру
Њари на полу, у печки, в одной и той же позе, в той же неподвижности и в том
же безмолвии. Ћчень редко она произносила своим искусственным, металлическим
голосом несколько звуков, в которых не было ни слов, и смысла.
‚ечером Џьер ложилсЯ в кровать и долго не мог заснуть. €ногда он
вставал и шел смотреть, спит ли Њари, но уже с порога он слышал ее ровное
дыхание. Ћн возвращалсЯ к себе на цыпочках и опЯть ложилсЯ в постель. Ћн
тщетно старалсЯ себе представить, что в ней происходит, и мысль о ней
никогда не покидала его. Ћб одном он старалсЯ не думать, обходЯ это как
нечто запретное, в чем ему было стыдно признатьсЯ даже самому себе. ќто была
мысль, которую короче всего он мог бы выразить так: что стало бы с этим
бедным существом, если бы не было его, Џьера ”орэ? Ћн не хотел об этом
думать, но возвращалсЯ к этой же мысли другим путем: он представлЯл себе
Њари такой, какой он ее увидел впервые. ‡атем он закрывал глаза, и Њари
опЯть поЯвлЯлась перед ним такой, какой она стала теперь, в его парижской
квартире. ‚ сотый раз он задавал себе бесплодный вопрос: кто была эта
женщина и какой была ее жизнь до того днЯ, когда ”рансуа нашел ее на дороге?
…сли бы его спросили, в чем состоЯла его задача, в чем он видел цель всего,
что он делал длЯ нее, он ответил бы, что он хотел бы вернуть ей разум и то
место в жизни, которое ей принадлежит - или принадлежало. ќто была правда,
но не всЯ правда. …сли бы он дошел в этих рассуждениЯх до конца, - то, что
он смутно понимал, избегаЯ на этом останавливатьсЯ, должно было бы быть
выражено иначе: он хотел, чтобы к ней вернулсЯ разум, но он не хотел бы
возвращениЯ ее прошлого.
Ќо и до того и до другого было очень далеко. ”рансуа несколько раз
звонил ему по телефону, и Џьер чувствовал, что становитсЯ просто неловко
отвечать ему с той уклончивостью, с какой он это делал. Ќаконец он назначил
ему свидание у себЯ, и вечером ”рансуа приехал к нему.
Ѓыл сравнительно теплый день. Њари сидела в кресле в своей комнате -
она научилась уже сидеть не только на полу, как раньше. Ќа ней было темное
платье, она была в чулках и туфлЯх. …е волосы, которые Џьер подстригал сам,
спускались на плечи. Ќа изменившемсЯ, побелевшем лице было, однако, все то
же мертвое выражение ее светлых и пустых глаз. Џьер ввел ”рансуа в свою
комнату.
- ’ы ее сейчас увидишь, - сказал он, - и скажешь, какое она произведет
на тебЯ впечатление. џ только боюсь, что твое поЯвление может ее испугать.
- џ хотел с тобой о ней вообще поговорить, - сказал ”рансуа. - Њне
кажетсЯ...
- Џодожди, мы поговорим потом. Џойдем сейчас к ней. ’ы только молчи,
говорить буду Я.
Ћн вошел в ее комнату. ”рансуа шел за ним.
- „обрый вечер, Њари, - сказал Џьер голосом, сдавленным от внутренней
дрожи. - ќто ”рансуа, у которого вы жили на юге, наш общий друг...
Ћна дернулась назад в кресле, но выражение ее глаз не изменилось.
”рансуа посмотрел на нее с удивлением и не произнес ни слова. ‚ этой
неподвижности и в этом молчании прошло несколько тЯгостных длЯ Џьера секунд.
Џотом он сказал:
- Ќу вот. Њари, мы вас больше не будем беспокоить.
Ћни вышли из комнаты. Џьер взглЯнул на ”рансуа, лицо которого выражало
все то же удивление.
- —удесно! - сказал он. - ’ы знаешь, - неправдоподобно!
- џ вижу ее каждый день, ты понимаешь, мне трудно отдать себе отчет...
- џ тебе говорю - невероЯтно, - сказал ”рансуа. - “ нее вид нормальной
женщины. Ћна одета как все, она сидит в кресле. € потом ее лицо...
неузнаваемо, милый мой, неузнаваемо, ты понимаешь? Ќу, старик, поздравлЯю!
Ћн был искренно взволнован.
- Џрости менЯ за нескромность, - сказал ”рансуа. - џ говорю это потому,
что, войдЯ в ее комнату, Я не ощутил...
- ‚ этом смысле она теперь ведет себЯ так, как всЯкое взрослое
существо, - поспешно сказал Џьер.
- Џоразительно! Џоразительно! - повторил ”рансуа. - џ должен тебе
признатьсЯ, что Я очень плохо верил... Я не хотел тебе тогда говорить... ’о
есть, Я хочу сказать, Я считал, что это совершенно невозможно. ’о, что было
раньше, и то, что теперь, это небо и землЯ, ты понимаешь?
Ћни сидели в столовой, пили кофе.
- ’ы не обращалсЯ к психиатру? - спросил ”рансуа.
- џ был у него позавчера, - сказал Џьер. € он увидел перед собой
приемную, в которой вчера долго ждал, потом - лицо пожилого человека с
усталыми глазами, которому он рассказал историю Њари и ответа которого ждал
с необыкновенным волнением. Џсихиатр внимательно выслушал его. Џотом пожал
плечами и сказал:
- Њы знаем множество отдельных случаев, и мы знаем некоторые из тех
законов и причин, которые теоретически могут объЯснить ту или иную эволюцию
сознаниЯ больного. Ќо то, что мы знаем, это только незначительнаЯ часть
того, что мы хотели бы знать. ’о, что мы можем - с большей или меньшей
степенью достоверности - утверждать или предвидеть, это только ничтожнаЯ
часть того, что подлежит нашему изучению. џ думаю, что эта женщина
неизлечима. Ќо сказать это совершенно категорически Я не могу.
Џьер вспомнил эти слова - и перед ним вдруг возникли с необыкновенной
отчетливостью летние дни и густой лес, где он впервые встретил это "бедное
больное животное", как ее называл ”рансуа, запах муравейника, деревьев и
земли, солнце в Ясном синем небе, шум реки внизу, под обрывом, босые
загорелые ноги Њари, ее неподвижные, светлые глаза.
- ‚ конце концов - что другое мог тебе сказать психиатр? - сказал
”рансуа.

----------

Ќа следующее утро, когда Џьер вошел в комнату Њари, она еще спала. ‚
полутьме, к которой постепенно привыкали его глаза, он различал белую
подушку, на которой лежала ее голова в длинных волосах. Ќа неподвижном ее
лице было выражение далекого сонного спокойствиЯ. …му опЯть пришла в голову
та же мысль, котораЯ впервые мелькнула у него еще тогда, на юге: не лучше ли
было бы оставить ее такой, какой она была, когда он ее впервые увидел - в
этом, почти блаженном, быть может, состоЯнии, вместо того чтобы пытатьсЯ
вернуть ее в тот жестокий и хаотический мир, который называетсЯ
действительностью? Ќо в следующую же секунду он подумал, что теперь было уже
слишком поздно. Ћн стоЯл, не двигаЯсь и продолжаЯ смотреть на нее. ‚ эту
комнату, подходЯ к этой же кровати, в те дни, когда ему удавалось встать
раньше матери, он приносил ей утром кофе. Ћн помнил ее еще наполовину сонный
голос:
- ‘пасибо, Џьеро, мой маленький. џ опЯть проспала, а ты менЯ балуешь...
"‡десь покоитсЯ Њартина ”орэ..." ‡а последние месЯцы он реже бывал на
кладбище: деревьЯ аллей, зеленый выцветший мундир сторожа, от которого пахло
дымом трубки и красным вином, и эти невыразительные могильные плиты с
надписЯми, - весь этот призрачный мир разложившихсЯ мускулов, исчезнувших
чувств, обманутого ожиданиЯ, желаний, которые не успели быть удовлетворены,
сожалений, которые были прерваны навсегда, непроверенных подозрений,
ненайденных улик, неосуществившейсЯ любви, житейской усталости. Џьер
вспомнил роскошную могилу тетки †юстины, - огромнаЯ мраморнаЯ плита с двумЯ
ступенЯми у изголовьЯ, огороженнаЯ стройной решеткой, искусственные цветы
необыкновенной пышности и золотые буквы - "благочестиво скончавшаЯсЯ... да
покоитсЯ в мире ее набожнаЯ душа...". ’олько через несколько лет после ее
смерти в Џариж приехала из „ижона пожилаЯ женщина, всЯ в черном, с острым и
сухим лицом без улыбки, дальнЯЯ родственница Ђльберта ”орэ и тетки †юстины,
знавшаЯ всю ее жизнь и обстоЯтельно рассказывавшаЯ о ней. „альнЯЯ
родственница не пощадила тетку. Џьер тогда недоумевал: откуда, собственно,
этой женщине могли быть известны такие подробности теткиной биографии,
которые могла знать только сама †юстина? Ќо родственница, казалось, все
знала. ќта сухаЯ и худощаваЯ женщина носила в себе неисчерпаемый запас
многолетней ненависти и зависти к покойнице, неизменных при всех
обстоЯтельствах, и Язвительности, не останавливавшейсЯ ни перед какими
сравнениЯми.
- „а, Њартина, если бы составить корпорацию из всех бывших любовников
†юстины, это была бы крупнаЯ организациЯ. - € за этим шли бесконечные
рассказы, - как тетка †юстина пустила по миру такого-то, как застрелилсЯ
из-за нее скромный молодой человек, растративший казенные деньги. - ќто было
безумие, Њартина, да, просто безумие, все говорили ему: опомнитесь,
несчастный, разве вы не видите, что эта женщина вас губит? - Ќо он не мог
остановитьсЯ. Џервые сто тысЯч, вторые сто тысЯч... € она его даже не
любила, у нее в то времЯ было еще два любовника. - ђодственница
рассказывала, как умер Ѓержэ, полный шестидесЯтилетний человек, тот самый,
который подарил †юстине прекрасно обставленный дом и брильЯнтовое ожерелье,
которым она так гордилась, - умер в ее кровати в час ночи. †юстина вызвала
из комнаты верхнего этажа своего второго любовника, вместе с которым они
одели покойника и посадили его в кресло, а сами поднЯлись наверх и только
"удовлетворив свою страсть", как выразилась дальнЯЯ родственница, †юстина с
не остывшим еще от объЯтий телом позвонила по телефону в полицию и потом
рассказала полицейским, что мсье Ѓержэ пришел к ней в гости, сел в кресло, -
так, как вы его сейчас видите, - и умер мгновенно от разрыва сердца. Џьеру
казалось совершенно неправдоподобным, чтобы какаЯ бы то ни было женщина в
мире могла думать при таких обстоЯтельствах, рЯдом с трупом, об
"удовлетворении страсти". ‚ рассказах родственницы, вероЯтно, - как он
думал, - было много выдумки, но даже принЯв это во внимание, нельзЯ было не
прийти к тому выводу, что жизнь тетки †юстины проходила все времЯ по
какой-то зыбкой границе между преступлением и развратом, и бесспорнаЯ ее
скромность на склоне лет не могла уже ничего ни оправдать, ни изменить.
Љонечно, свЯтые отцы могли бы все-таки избавить тетку †юстину от этой
непосильной тЯжести могильной плиты с надписью о ее набожной душе.
- Ђ впрочем, - думал Џьер, - всЯкий грех может быть прощен, и что можно
возразить против того, чтобы душа тетки †юстины покоилась в мире? ‚
противоположность тому, что говорили и думали его родители, эта классическаЯ
фраза "нас обокрали" никогда не казалась ему убедительной, он никогда не
жалел о неполученном наследстве и длЯ него существование тетки †юстины было
свЯзано главным образом с детскими воспоминаниЯми о том, что; когда она
приезжала, он ел вкусные вещи, которых в обычное времЯ был лишен.
Њари наконец пошевелилась и открыла глаза. Ћн подошел к окну, отдернул
занавески и открыл ставни. Џотом он приблизилсЯ к ее кровати и сказал те
слова, которые произносил каждый день, никогда не получаЯ на них ответа:
- ‚ы хорошо спали. Њари? •орошо? Ћн знал, что после этого наступит
тишина, что потом он подождет минуту или две и поднимет ее с кровати. ќто
был ежедневный звуковой провал, к которому он привык за много месЯцев. €
вдруг Њари сказала:
- •орошо.
Ћна произнесла это все тем же своим металлическим голосом, лишенным
какого бы то ни было человеческого выражениЯ. Ћн схватил ее за плечи и
посмотрел ей в лицо. Ћно было неподвижно, и огромные глаза Њари смотрели на
него тем же взглЯдом, как и всегда, светлым и пустым. Ћн сделал невольную
гримасу, сжал левой рукой лоб, на котором от волнениЯ выступил пот, и сказал
шепотом:
- ќто, может быть, Я сумасшедший... Џотом он занЯлсЯ ее туалетом, и это
отвлекло его. Ќо когда он вышел на улицу, он снова стал думать о том, что
произошло полчаса тому назад. Ѓыло начало апрельского облачного днЯ. Ћн шел
по направлению к бульвару ‘ен-Њишель, мимо домов, которые он знал с детства,
мимо той витрины меховщика, где в глубине магазина сидел на жердочке
прикованный к ней тоненькой цепочкой свирепый зеленый попугай крупных
размеров, никогда не издававший ни одного звука, - и отец Џьера, когда они
однажды вдвоем проходили мимо этого магазина, сказал:
- •отелось бы мне знать, а? Џьеро? Ћ чем эта птица молчит столько лет?
Ќо хозЯин магазина, румынский еврей, говоривший по-французски с таким
смешным акцентом, лысый, толстый, маленький человек с особенным выражением
жирной печали в черных, восточных глазах, уверЯл вопреки очевидности, что
попугай все может сказать и все понимает, но стеснЯетсЯ посторонних. Ѓыло
Ясно, что Њари не понимала слово, которое она сегоднЯ произнесла. Ћна
уловила слухом одно несложное фонетическое сочетание - и больше ничего. Ќо
все-таки это был какой-то сдвиг, к которому до сих пор она не была способна.
Њожет быть, все было менее безнадежно, чем казалось? ‚ сущности, он всегда,
с первой минуты, верил в чудо, в возможность ее выздоровлениЯ, с того самого
жаркого августовского днЯ, когда он шел вниз, по глинистой дороге навстречу
”рансуа. € если посмотреть со стороны, то, конечно, очевидно, что теперь
Њари уже вышла - или начинает выходить - из того мертвенно-неподвижного
состоЯниЯ, о котором ”рансуа сказал, что оно делает ее похожей на бедное
больное животное. Љак всегда, то, что Џьер думал о ней, он не мог бы
изложить в логически построенных фразах. ќто чаще всего были почти
бесформенные мысли, которые сменЯлись другими, не успев приобрести даже
приблизительной отчетливости. Ќо их смутное движение было беспрерывно, и
именно оно определЯло смысл его теперешней жизни - в гораздо большей
степени, чем то, что его звали Џьер ”орэ, что у него была квартира недалеко
от площади „анфэр-ђошеро и что он был главным бухгалтером анонимного
общества Ђнри „юран и компаниЯ.
Ќа следующее утро, когда Џьер задал ей тот же вопрос, она опЯть
произнесла своим нечеловеческим голосом то же самое слово - "хорошо". Џрошло
еще два днЯ - и когда вечером Џьер посмотрел в лицо Њари, он увидел,
расширенными от изумлениЯ и почти ужаса глазами, - он увидел, что она
улыбалась. ќто произвело на него такое впечатление, что он перестал отдавать
себе отчет в том, что делает. ’олько через несколько минут он заметил, что
идет по улице не знаЯ куда и глЯдЯ прЯмо перед собой. Ќакрапывал мелкий
дождик. ‚о влажном воздухе светили фонари. - Њы знаем историю множества
отдельных случаев, и мы знаем некоторые из тех законов или причин, которые в
принципе объЯснЯют то или иное изменение в сознании того или иного больного.
Ќо то, что мы знаем, это только незначительнаЯ часть... - Џьер вспоминал эти
слова пожилого человека с усталыми глазами. Ћн думал одновременно о многом
другом. Ћн снова увидел перед собой густой лес в летние дни, босые загорелые
ноги Њари, ее неподвижные безумные глаза. Џотом он заметил, что он все времЯ
дрожит и что у него трЯсутсЯ руки.
- Ќет, надо все понЯть сначала, - сказал он вслух. - —то произошло? —то
будет теперь?
Ћн сел на мокрую уличную скамейку, но сразу же поднЯлсЯ с нее и пошел
дальше. Ќеподалеку светилась витрина кафе. Ћн вошел в это кафе, остановилсЯ
у стойки и сказал:
- „айте рюмку коньЯку.
Џьер питал органическое отвращение к алкоголю и никогда не пил даже
вина. ЉоньЯк обжег ему горло, он поперхнулсЯ, закашлЯлсЯ. Ќо дрожь после
этого прекратилась и руки перестали трЯстись. ‚ыйдЯ из кафе, он долго еще
шагал под дождем по улицам и вернулсЯ домой довольно поздно. Љогда он
пришел, Њари спала, и он старалсЯ угадать в темноте, какое у нее теперь
лицо. Џотом, не зажигаЯ света, он вышел из ее комнаты и притворил дверь.
Ѓыла ночь с субботы на воскресенье. Џьер лег в постель и сразу заснул. Ќочью
он просыпалсЯ много раз. Ќаконец в восьмом часу утра он встал, принЯл ванну,
приготовил кофе и вошел в комнату Њари. Ћна уже не спала. Ћн взглЯнул на нее
- и отшатнулсЯ: с подушки, в которой тонула голова Њари с ее длинными
волосами, на него смотрели ее человеческие глаза.
- Њари, вы понимаете, что случилось? - закричал он. - €звините, что Я
повысил голос. Ќо вы понимаете, что произошло чудо? …сли бы вы знали, как
долго и мучительно Я на это надеЯлсЯ и сколько раз Я терЯл надежду! Ќикто в
это чудо не верил, никто, кроме менЯ. џ даже не могу сказать, что Я в это
верил, но это был длЯ менЯ, вы понимаете, вопрос жизни и смерти, - морально,
вы понимаете?
Ћна молча смотрела на него, и он был уверен, что она понимает каждое
его слово. Ћн остановилсЯ и сказал:
- „а, сейчас мы будем пить кофе, Я забыл об этом, простите. - Ћн принес
кофе, налил его Њари, затем себе и сделал несколько глотков.
- “ нас много времени, Њари, и Я бы не хотел, чтобы вы себЯ напрасно
утомлЯли, все придет постепенно. Њне кажетсЯ, что вы сейчас похожи на
человека, который долго жил во тьме и вдруг увидел дневной свет. ‡наете ли
вы, что произошло и что этому предшествовало? ‚се это началось шесть лет
тому назад. Ѓыла война. Њой товарищ ”рансуа нашел вас на краю дороги, вы
лежали без сознаниЯ. Ћн вас поднЯл и привез к себе, в тот дом в лесу, на юге
”ранции, где он живет летом и где он в то времЯ жил круглый год. ‚ы пришли в
себЯ, то есть, вы открыли глаза. Ќо вы ничего не могли сказать, и ваше
сознание было как бы атрофировано. ‚ы жили потом, в течение пЯти лет, чисто
органической жизнью. ‚ы ели, спали, ходили, но вы не понимали, вероЯтно,
даже того, что вы существуете, и вы повиновались только физиологическим
потребностЯм. Љогда Я приехал на лето к ”рансуа, - это было год тому назад,
- Я вас нашел именно в таком состоЯнии. џ привез вас в Џариж, сюда, в эту
квартиру, и все это времЯ Я старалсЯ вам помочь вернутьсЯ в юг мир
сознательной человеческой жизни, из которого вы были насильственно вырваны,
не знаю как и не знаю когда. € вот вчера Я первый раз увидел на вашем лице
улыбку, а сегоднЯ утром человеческое выражение глаз. џ не могу вам описать
того, что Я испытал при этом. ‚ы знаете, кто вы такаЯ и что с вами
случилось?
Ћна ничего не ответила и закрыла глаза. Ќа ее лице было выражение
усталости, которого Џьер никогда до тех пор не видал.

----------

Џьер не знал, как теперь надо было действовать. Ћн позвонил по телефону
психиатру, сказав, что должен сообщить ему очень важные вещи и спросить его
совета, - как быть дальше? Џсихиатр принЯл его в тот же день, и Џьер
подробно рассказал ему, что произошло.
- џ должен вас поздравить самым искренним образом, - сказал психиатр. -
‘удЯ по тому, что вы говорите, мне кажетсЯ, что потрЯсение, которое ее
лишило памЯти и рассудка, было более глубоким и трагическим, чем можно было
подумать сначала. Ќасколько Я себе представлЯю с ваших слов, тот мир, в
который она, по-видимому, входит теперь, это не возврат к прежнему, а нечто
новое. ‚озможно, что ей придетсЯ все начинать сначала, то есть постепенно
усваивать те понЯтиЯ, которые составлЯют основу нашего сознательного
существованиЯ. ќто может занЯть много времени. ‚прочем, опЯть-таки мы можем
оперировать только гипотезами. Њожет быть, это пойдет иначе. Ќе
подталкивайте ее вперед, не ставьте перед ней слишком трудных задач,
действуйте так, как если бы вы имели дело с ребенком. ќтот метод во всЯком
случае повредить ей никак не может, и Я склонен полагать, что он будет самым
целесообразным. ЏовторЯю, Я не думаю, что она вернетсЯ к тому, что
предшествовало тому дню, когда ваш товарищ подобрал ее на дороге. Ћднако и
это нельзЯ считать категорически исключенным. ‚ы увидите сами. Ќо самое
трудное позади, и должен вам сказать, что Я с вами согласен, это похоже на
чудо.
Џотом он поднЯл на Џьера глаза и прибавил:
- ‚прочем, слово "чудо" мы, вероЯтно, понимаем по-разному. „лЯ менЯ
чудо-это не то, чего не может быть, а то, чего мы не можем постигнуть, так
как не знаем ни его природы, ни тех законов, которые эту природу определЯют.
Ќо так или иначе, то, что произошло, это именно чудо, как бы это ни
понимать.
"„ействуйте так, как если бы вы имели дело с ребенком", - это было
главное, что сказал психиатр; так казалось Џьеру потому, что эти слова были
подтверждением того, что он думал сам.
Љогда Џьер вернулсЯ домой после визита к психиатру и опЯть увидел Њари,
его поразило неузнаваемое ее лицо. …му казалось, что он знает его как никто
в мире - этот прЯмой нос, эту линию губ, этот лоб почти без морщин. Ќо до
сих пор это лицо искажал неподвижный и пустой взглЯд. ’еперь оно все вдруг
осветилось, и когда Џьер посмотрел в эти новые, человечески теплые глаза
Њари, у него мгновенно сжалось горло и он понЯл, что эта неизвестнаЯ женщина
и ее жизнь длЯ него важнее, чем все в мире. Ќо на этом лице и в этих глазах
было выражение усталости. “ Џьера было впечатление, что где-то в глубине
сознаниЯ или души Њари происходит мучительнаЯ работа и что усилиЯ, которые
она делает, ее утомлЯют. ’ак как она по-прежнему молчала, то он не спрашивал
ее ни о чем, но говорил ей о многом, так же, как он говорил раньше, когда
знал, что она его не понимает и не может понЯть. …му казалось, что она
слушает его с напрЯженным вниманием и не пропускает ни одного слова. Џотом
он спохватывалсЯ и останавливалсЯ.
- Ђ теперь, Њари, отдохните и не думайте ни о чем. Џеред вами целаЯ
жизнь, вы успеете все узнать. Ќе надо торопитьсЯ, не надо делать слишком
больших усилий.
Ћн несколько раз звонил ”рансуа, но ”рансуа не было в Џариже. Ќаконец,
через три днЯ, ”рансуа ему ответил.
- ѓде ты был? - спросил Џьер. - џ тебе звонил десЯть раз.
- —то-нибудь случилось?
- џ тебе не могу этого рассказать по телефону, - сказал Џьер, - мне
надо с тобой поговорить по-настоЯщему.
Љогда они встретились в кафе, недалеко от дома, где жил Џьер, ”рансуа
сказал:
- Ќу, старик, что? Њари?
- џ даже не знаю, как это сказать. Џроизошло то, на что никто не мог
надеЯтьсЯ. Ћна начинает приходить в себЯ.
”рансуа смотрел на него остановившимисЯ глазами.
- Џодожди, - сказал он, - подожди. ђасскажи мне подробно, не спеша и не
волнуЯсь, все, что случилось.
Џьер рассказал ему о тех изменениЯх, которые произошли, о том, как он
увидел на лице Њари улыбку, о том, как на следующее утро она посмотрела на
него глазами, в которых впервые поЯвилось человеческое выражение.
- ’ы знаешь, - сказал он, - это так на менЯ подействовало, что Я чуть
не сошел с ума.
- Ѓыло от чего, - сказал ”рансуа. - Ќо в остальном она тоже начала
действовать, как нормальнаЯ женщина?
- Ќет еще, но мне кажетсЯ... Я хочу сказать, что менЯ не удивило бы,
если бы это произошло завтра или послезавтра.
- ’ы знаешь. Џьеро, ты менЯ прости, мне трудно себе это представить. ’о
есть Я, конечно, это понимаю, но Я столько лет видел ее в животном
состоЯнии, что длЯ менЯ то, что ты рассказываешь, кажетсЯ невероЯтным.
‡начит, мы все ошибались, все, кто ее видели хотЯ бы раз. Ќе ошибсЯ только
ты.
- џ ни в чем не был уверен, - сказал Џьер, - наоборот, Я скорее думал
так же, как ты. Ќо мне было ее бесконечно жаль. ‚ конце концов, в том, что Я
делал по отношению к ней, риска никакого не было, хуже стать ей не могло.
- ’ут Я с тобой не согласен, - сказал ”рансуа, - все могло случитьсЯ;
она могла, например, не понимаЯ этого, устроить пожар и сгореть, могла
упасть и разбитьсЯ. € эта смерть в какой-то степени была бы на твоей
совести. Ќу, слава Ѓогу, эти опасности теперь, надо надеЯтьсЯ, в прошлом. Ќо
что же будет дальше?
- џ об этом думаю все времЯ, - сказал Џьер. - ’ы знаешь, Я никогда так
не жалел о том, что Я ничего не знаю о стольких вещах. ’о, что происходит
или может произойти, Я понимаю только ощупью, пытаюсь как-то это угадать. “
менЯ нет представлениЯ об элементарных законах психологии, о том, как
действует человеческое сознание, о том, чем диктуетсЯ или определЯетсЯ то
или иное поведение человека. ’ы понимаешь, ”рансуа, Я не ученый, Я
бухгалтер.
- Ќе говори глупостей, - сказал ”рансуа. - “верЯю тебЯ, что большинство
ученых сделано из того же теста, что большинство бухгалтеров, у менЯ по
этому поводу иллюзий нет. ќйнштейн один, - а сколько ученых, которые должны
бы были быть бухгалтерами? Ќо не в этом дело. ’ы говоришь, что ты все времЯ
думаешь о том, что будет дальше. џ тебЯ слушаю.
- „ва предположениЯ, - сказал Џьер, - так сказать, логически, ты
понимаешь? Џервое, это что произойдет то, что думает психиатр: она, как
ребенок, начнет учитьсЯ понимать то, что ее окружает, словом, начнет жить
так, точно этому ничто не предшествовало. Ќикакого прошлого у нее нет и быть
не может. € за эту жизнь ответственен Я, и Я считаю, что уклонитьсЯ от этой
ответственности Я не имею права.
- ‚торое предположение? - спросил ”рансуа.
- ‚торое предположение - это что она вспомнит постепенно все, что
предшествовало тому дню, когда ты поднЯл ее с дороги, на которой она лежала
без сознаниЯ. ќто значит, что она вернетсЯ к своей собственной жизни. € то
времЯ, в течение которого она жила у менЯ, будет похоже на пребывание в
клинике, ты понимаешь?
- € как ты думаешь действовать в этом случае?
- Љак Я могу действовать? - сказал Џьер. - Џомочь ей в этом, какие тут
могут быть сомнениЯ? ‚се совершенно Ясно.
- „а, да, конечно, - сказал ”рансуа неуверенным голосом. - Ќо ты менЯ
извини. Џьеро. Џоложа руку на сердце: ты бы действительно хотел, чтобы она
все вспомнила?
Џьер опустил голову, потом поднЯл ее и посмотрел ”рансуа прЯмо в глаза.
- ‚идишь ли что, ”рансуа, Я тебе отвечу откровенно. …сли бы тебЯ
спросили, что ты думаешь обо мне, то есть считаешь ли ты менЯ человеком, в
общем, порЯдочным и не эгоистом, - что бы ты сказал?
- џ бы попросил, чтобы мне задали менее глупый вопрос, - быстро ответил
”рансуа.
- џ тебе задаю такой вопрос, - сказал Џьер, - потому что Я представлЯю
себе, что ты обо мне думаешь, и должен тебе сказать, что ты ошибаешьсЯ. ‚
одном, во всЯком случае, ты ошибаешьсЯ.
- Љак? € в чем?
- џ хотел бы быть твердо уверен в том, что могу считать себЯ человеком
порЯдочным, - сказал Џьер. - ‚ этом ты, может быть, не ошибаешьсЯ. Ќо то, в
чем Я убедилсЯ за последнее времЯ, это что Я, к сожалению, эгоист. Џредставь
себе, что Я бы предпочел, чтобы Њари не вспомнила своей прежней жизни.
- џ это знаю. Џьеро, - сказал ”рансуа.
- џ часто ловил себЯ на мысли, - сказал Џьер, - что Я теоретически
готов пожертвовать ее возвратом к прежней жизни ради своего собственного
морального и душевного удовлетворениЯ, ты понимаешь? € к этому нужно еще
прибавить какую-то глупейшую манию величиЯ: дескать, Я, Џьер ”орэ, Я создал
эту женщину, Я дал ей жизнь.
- Ќо это так и есть, - сказал ”рансуа.
- Ќет, - сказал Џьер, - нет, это не так. …сли бы это было так, то
каждый фельдшер имел бы право на манию величиЯ. “хаживать за больным может
всЯкий. Ќо дело не в этом. „а, Я готов ради своего морального удовлетворениЯ
пожертвовать всем, что у нее есть или было в жизни. Ќо если бы Я так
поступил, это было бы с моей стороны последней душевной низостью, то есть
моим собственным моральным самоубийством, не говорЯ уж о том, чем это было
бы по отношению к ней. џ этого не сделаю ни при каких обстоЯтельствах. џ
останусь один - со своим эгоизмом и со своей манией величиЯ, но с сознанием
того, что Я не исковеркал ее жизнь и что Я не совершил насилиЯ над ее
свободой. € если нужно, чтобы один из нас пожертвовал чем-то длЯ другого, то
это должен сделать Я, а не эта беднаЯ женщина, которую мы с тобой вернули к
жизни. „а, да, не смотри на менЯ так удивленно. џ говорю - мы с тобой. ’ы ее
поднЯл с дороги, ты кормил ее несколько лет, она жила, в общем, у тебЯ, ты
согласилсЯ на то, чтобы Я взЯл ее в Џариж, без тебЯ все это было бы
невозможно и ее, вероЯтно, давно бы не было в живых.
- "Њы с тобой", - это вздор. Џьеро, - сказал ”рансуа. - Ќо, конечно,
судьба этой женщины длЯ менЯ далеко не безразлична. Љак фамилиЯ твоего
психиатра?
- ’ы хочешь с ним поговорить?
- ’ы понимаешь, Џьер, нужно все-таки знать теперь, как надо
действовать. ’еперь твоЯ ответственность может быть больше, чем была до сих
пор.
- џ это знаю, - сказал Џьер. - џ буду действовать так, как сказал
психиатр и как Я действовал бы даже без его указаний, - интуицией, ощупью.
- Ќо, может быть, какаЯ-нибудь ошибка с твоей стороны повлечет за собой
риск, ты можешь, не желаЯ того, заставить ее сойти с той дороги, по которой
она сейчас идет.
- ЉакаЯ дорога? - сказал Џьер. - —то мы знаем об этой дороге? ’ы можешь
это назвать пробуждением или возвращением к жизни. Ќо ты не знаешь, что
такое жизнь в ее сознании, что это длЯ нее значит. € этого никто не знает,
ты понимаешь?
- Њне почему-то кажетсЯ, - сказал ”рансуа, - что теперь событиЯ должны
пойти быстрее.
- Ѓудем надеЯтьсЯ, - сказал Џьер. - џ тебе позвоню на днЯх.

----------

—ерез несколько дней после этого разговора с ”рансуа, когда Џьер
вернулсЯ со службы домой. Њари не было в столовой, где она обыкновенно ждала
его, сидЯ в кресле. Ќо он чувствовал ее присутствие и знал, что она в
квартире. Ћн прошел в ее комнату и увидел, что она лежала, одетаЯ, на
кровати. Ћна услышала его шаги, повернула голову в его сторону и посмотрела
на него мутными глазами.
- —то с вами? - спросил он.
Ћна, как всегда, не ответила. Ћн подошел к ней и положил руку ей на
лоб. ‹об был горЯчий. Џьер поставил ей термометр и когда через пЯть минут
посмотрел на ртутную колонку, он испугалсЯ: у Њари температура была сорок и
два. Ћна тЯжело стонала, сжимаЯ голову руками. Џотом ее начало тошнить. Џьер
позвонил доктору, который приехал через час и сказал, что у. больной
менингит. Џьер тотчас же позвонил на службу и сказал, что берет отпуск на
несколько недель. ’о, что было потом, было самым тЯгостным испытанием в
жизни Џьера. ‚ течение трех долгих недель он не отходил от постели Њари и
спал одетый несколько часов в сутки, сидЯ в кресле, которое поставил рЯдом с
ее кроватью. €ногда у Њари начиналсЯ бред, и она кричала задыхающимсЯ
голосом непонЯтные и бессвЯзные слова. Ћднажды ночью Џьер проснулсЯ от того,
что услышал (как ему показалось) глухой звук тЯжелого удара и увидел, что
Њари упала с кровати головой вниз. Ћн поднЯл ее и положил на постель. Ћна
была без сознаниЯ. Ћн каждую минуту боЯлсЯ, что она умрет. €ногда она
приходила в себЯ, вздыхала, и несколько раз Џьер видел, что ее лицо было
мокро от слез. Ћн вытирал его платком и говорил:
- Ќе надо плакать, Њари, это пройдет. ‚ремЯ от времени он выходил из ее
комнаты, варил себе очень крепкий кофе и возвращалсЯ к Њари, котораЯ была
все в том же состоЯнии, как ему казалось. Ќо доктор, которому Џьер плохо
верил, сказал, что больной, по его мнению, лучше и что она, по-видимому,
теперь вне опасности. ”рансуа приезжал почти каждый день.
Ћднажды под утро - шла четвертаЯ неделЯ болезни Њари - Џьер не заметил,
как заснул, сидЯ в кресле. Ћн проспал так часа два. Љогда он проснулсЯ,
сквозь ставни окна уже проходил дневной свет. Ћн встал с кресла, подошел к
Њари и встретил взглЯд ее Ясных глаз.
- ‚ы пришли в себЯ, Њари, слава Ѓогу, - сказал он. - џ заснул не
вовремЯ. Љак вы себЯ чувствуете?
ќто утро Џьер запомнил на всю свою жизнь. Ћн никогда не мог его забыть
- потому, что в ответ на его вопрос Њари сказала:
- ѓораздо лучше.
Џьер настолько устал за эти три недели, в течение которых он почти не
спал, что он не сразу понЯл все значение этого ответа. Ћн только с
удивлением прислушивалсЯ к звуку голоса Њари. ќто был совершенно новый ее
голос, который он слышал в первый раз: в нем больше не было того
искусственного металлического оттенка, характерного длЯ нее раньше. ќтот
новый голос наполнЯл смыслом слова, которые он произносил, и в нем не
оставалось больше той тревожной железной легкости, котораЯ была прежде.
- Ќаконец Я слышу ваш настоЯщий голос. Њари, - сказал Џьер со
спокойствием, которое удивлЯло его самого и которое, как он подумал позже,
объЯснЯлось только его усталостью. - ‚ы знаете, что вы были тЯжело больны
три недели, и Я все времЯ боЯлсЯ за вашу жизнь, котораЯ висела на волоске.
- Њне было очень плохо, - сказала она. - ’еперь мне кажетсЯ, что Я
только сейчас пришла в себЯ.
"Ћна говорит, - думал Џьер, - этого не может быть. ‚ероЯтно, Я брежу.
ќтого не может быть". Ќо этот новый голос продолжал звучать рЯдом с ним.
- џ все видела так смутно, все - как в тумане. …динственное, что Я
чувствовала, это что Я не одна, что рЯдом со мной кто-то есть.
Џотом этот голос умолк. Џьер посмотрел на Њари и увидел, что она
заснула. ’огда он прошел к себе, лег, не раздеваЯсь, на кровать, и через
несколько секунд он уже спал глубоким сном, впервые за последние три недели.
Џосле этого началось медленное выздоровление Њари. Ћна была так слаба, что
ей трудно было говорить, и большую часть времени она спала. Ќаконец наступил
день, когда она в первый раз могла сделать несколько шагов по комнате. Ќо
это настолько утомило ее, что она опЯть легла на кровать и заснула. “тром
Џьер не решалсЯ ее будить. Ќо когда он опЯть вошел в ее комнату, - был уже
час днЯ, - он увидел, что она проснулась.
- ‚от и Я, - сказал он. - ‚ы не хотите есть. Њари? - Ћна утвердительно
кивнула головой, и он ушел на кухню. Џотом он вернулсЯ и накрыл в ее комнате
стол, который придвинул к ее кровати. Љогда он налил в тарелку Њари горЯчий
бульон, - тот самый, которым он должен был ее кормить по предписанию
доктора, - она проглотила несколько ложек и сказала:
- Ђх, как вкусно. ќто вы приготовили? Љаждый раз теперь, когда она
начинала говорить, Џьер вздрагивал от неожиданности. Ћн смотрел на нее так
пристально, что она улыбнулась и спросила:
- Ћ чем вы думаете?
- џ думаю о том, что с вами случилось во времЯ вашей болезни, - сказал
он. - Ћ том, что произошло.
- џ не знаю, - сказала она. - Њне показалось, что мне вдруг стало легко
дышать. Ќо Я не помню, что было до болезни.
- ‚ы не помните наших разговоров? Ќе помните, что Я вам говорил?
- Џочти ничего, - сказала она. - ’о, что Я помню, это звук вашего
голоса и ощущение вашего присутствиЯ.
- Њне кажетсЯ сейчас, что Я вас никогда не знал, - сказал Џьер. - Њы с
вами встречаемсЯ сегоднЯ первый раз в жизни. „а, Я вас никогда не знал. Ќо Я
знал то, из чего вы возникли, - и это была очень страшнаЯ вещь, Њари.
- ’о, из чего Я возникла? —то вы хотите сказать?
- џ вам это рассказывал, вы не помните этого?
- Ќет, - сказала она. - Ќо почему вы менЯ называете Њари?
- Џотому что никто не знает вашего имени. ‚ы знаете, как вас зовут? ‚ы
знаете, кто вы, где вы родились, сколько вам лет?
- Ќет, сейчас Я не могу этого сказать. …динственное, что Я помню, это
ощущениЯ - боль, усталость, пустота и потом - ваше присутствие рЯдом со
мной. Ѓольше ничего.
- џ вам много раз говорил о том, что с вами было, - сказал Џьер. - Ќо
так как вы этого не помните, то Я вам расскажу это еще раз. ‚се это началось
несколько лет тому назад...
Ћна внимательно слушала его. Џьер смотрел в ее глаза, и его голос
несколько раз прерывалсЯ.
- Њне самому теперь все это кажетсЯ неправдоподобным, - сказал он, -
теперь, когда Я смотрю на вас и вижу, что вы понимаете каждое слово. …сли бы
вы знали, сколько раз Я приходил в отчаЯние, когда мне казалось, что все мои
усилиЯ не приведут ни к чему.
- Ќо как у вас хватило сил на все это? € почему вы это делали?
- Џочему? - спросил Џьер с удивлением. - Џотому, что если бы вы видели
себЯ такой, какой вы были, и такой, какаЯ вы сейчас, то вы бы понЯли, что
этот результат стоит каких угодно усилий. ‚ас не было, Њари, вы понимаете,
вы не существовали. џ не умею говорить, не нахожу слов, Я не могу описать
того, что было. Ќо если вы живы и если вы существуете, то это потому, что
несколько лет тому назад мой товарищ нашел вас лежащей на дороге и взЯл к
себе. џ вам о нем говорил, его зовут ”рансуа. ‚ы его тоже не помните?
- Ќет, - сказала она. - …динственный человек, которого Я помню, это вы.
‚ернее, даже не вы, а просто чувство вашего присутствиЯ. Њне кажетсЯ, что
это чувство, это ощущение Я знала всегда. Љак вас зовут и кто вы такой?
- ЊенЯ зовут Џьер ”орэ, - сказал он, - и Я счастливейший человек в
мире.
ЌеожиданнаЯ мысль пришла ему в голову. Ћн сказал:
- Њари, подождите менЯ немного. Њне надо по делам, Я скоро вернусь.
Ћн вышел из дома. Ѓыл теплый майский день. Ћн вошел в первую телефонную
кабинку и набрал свой собственный номер. ѓлЯдЯ прЯмо перед собой в стену
кабинки, он ждал, - что произойдет? Џосле первого звонка раздалсЯ второй,
третий. ‡атем далекий и спокойный голос Њари сказал с вопросительной
интонацией:
- Ђлло?
Џьер растерЯлсЯ. ‚место того чтобы произнести несколько слов, он
повесил трубку. ‚ыйдЯ из кабинки, он остановилсЯ и прислонилсЯ к стене. Њимо
него прошел пожилой рабочий, который вел под руку толстую немолодую женщину
с красным лицом. ‚зглЯнув на Џьера, она отвернулась и громко сказала:
- ‚идишь, что бывает с людьми, когда они пьют, стыдно смотреть.
Џьер слышал ее слова и понимал, что это о нем. Ќо красное лицо женщины
вдруг расплылось и исчезло, и Џьер на секунду перестал понимать, что
происходит. Џотом он подумал о значении того, что случилось: он позвонил
домой по телефону и Њари ответила на его звонок. ‘ силой, какой он себе не
представлЯл, он испытал сложное чувство восторга и отчаЯниЯ одновременно. €
первый раз за все времЯ он боЯлсЯ вернутьсЯ домой.
Ћн думал о том, о чем он говорил с ”рансуа. ‚се представлЯлось ему
смутным и нестройным, все захватило его врасплох, и он не мог сделать из
этого тех выводов, которые нужно было сделать. Ћн вдруг вспомнил, как в
лицее, когда он написал одно из наиболее трудных сочинений, учитель сказал
ему:
- “ вас, ”орэ, в том, что вы пишете, и в том, как вы пишете,
преобладает элемент впечатлениЯ, а не последовательного рассуждениЯ.
‘очинение должно быть написано так, чтобы было Ясно, что именно вы хотите
сказать, и чтобы был также Ясен ход тех рассуждений, которые привели вас к
вашему окончательному заключению. “ вас нет этой последовательности, вам
нужно обратить на это внимание. ‚о всем необходима строгаЯ дисциплина, и
дисциплина мышлениЯ - прежде всего.
"„исциплина мышлениЯ", "логические выводы"... ќти слова звучали теперь
с особенной неубедительностью. ‚се это, может быть, имело значение до самых
последних дней, но теперь то, что было раньше, рухнуло и возникло нечто
новое, что могло оказатьсЯ или счастьем, или катастрофой. Џьер думал о том,
что он давно и с необыкновенным упорством стремилсЯ к той цели, которую
теперь можно было считать достигнутой; всЯ его жизнь была построена на этом
расчете. Ќо сейчас, когда настало то, чего он тщетно так долго добивалсЯ, он
не знал, что дальше делать. Ћн думал о том - и эта мысль казалась ему
абсурдной и возмутительной: может быть, было бы лучше, если бы Њари не
приходила в себЯ? Џока она не понимала происходЯщего, все было Ясно и
просто. ’еперь не оставалось ни этой Ясности, ни простоты. Џьер знал, как он
должен действовать по отношению к Њари. Ќо это было одно. Ђ другое - было
чувство непоправимой потери, которое он испытывал: то, ради чего он жил,
перестало существовать. ’еперь возник новый вопрос: что могло свЯзывать его
с этой неизвестной женщиной? „о последнего времени он был ей необходим, как
больному - врач или сиделка, как ребенку - родители. ’еперь Џьер ей был
нужен только до того времени, когда наступит день ее возвращениЯ к прежней
жизни.
"Ћна не может понЯть того, что произошло, - думал Џьер. - ђазве она
может знать, сколько усилий потребовалось длЯ того, чтобы она спокойно
дожила до своей болезни, до этой высокой температуры, до этого последнего
сдвига, который вернул ее к сознательной жизни? ‚есь этот долгий период
времени, - то, как она жила у ”рансуа, как Я ее привез в Џариж, и то, что
было в Џариже, - это знаем только мы, ”рансуа и Я. Ћна ничего не знает, не
знает, чего стоило вернуть ее к жизни. € она не должна этого знать. „лЯ нее
это не существует. Ќо что будет теперь?" Ќаконец он решилсЯ вернутьсЯ домой.
Њари сидела в своем кресле и как бы ждала его.
- ‚ам звонили по телефону, - сказала она, - но когда Я ответила, тот,
кто звонил, повесил трубку.
Џьер пристально на нее посмотрел, вздохнул и вышел из комнаты.

----------

- Љонечно, c'est un de conscience {ќто вопрос совести (фр.).}, - сказал
”рансуа.
ќто было на следующий день, когда Џьер вызвал ”рансуа и они
встретились, как всегда, в кафе. —етверо пожилых людей за соседним столиком
играли в карты. ‡а другим сидел старик с мутными глазами и седыми усами, с
неподвижным, точно деревЯнным лицом; времЯ от времени он подносил стакан
красного вина, и Џьер заметил, как у старика дрожали руки. …ще дальше сидела
немолодаЯ, очень накрашеннаЯ женщина, с ней разговаривал смуглый человек
южного типа, обе руки которого были татуированы.
- џ плохо спал, - сказал Џьер. - ’ы знаешь, Я теперь особенно жалею,
что никогда так и не научилсЯ логически мыслить. Ќо все-таки одно мне Ясно.
- —то именно?
- Ћна не должна знать подробностей того, что происходило в течение всех
этих лет. …й надо об этом сказать в нескольких словах: она потерЯла сознание
и памЯть, ты ее поднЯл с дороги, она жила у тебЯ. Џотом Я привез ее в Џариж,
и здесь через некоторое времЯ она пришла в себЯ. Ѓольше ничего. џ ей
приблизительно так и рассказал и жалею еще, что сказал слишком много.
- ’ы думаешь, что о твоей роли во всем этом не нужно говорить? ’ы не
хочешь, чтобы она считала себЯ обЯзанной тебе тем-то и тем-то? —то это в
какой-то степени свЯзывало бы? ’ы это хочешь сказать?
- ’ы понимаешь, если она будет думать, что без нас она бы погибла, это
может в известной мере стеснить ее свободу и с нашей стороны это было бы
нечто похожее на моральный шантаж.
- Ћ каком шантаже может быть речь, что ты рассказываешь? - сказал
”рансуа. - Ќо дело не в этом. џ сейчас думаю не о ней, а о тебе. Џотому что
тебе надо опЯть перестраивать свою жизнь.
- ’ы знаешь, - сказал Џьер, - у менЯ такой хаос в голове, что Я плохо
представлЯю себе значение всего, что произошло. џ никогда, мне кажетсЯ, не
испытывал такой душевной тревоги. ‚месте с тем это нелепо, Я должен был бы
чувствовать себЯ счастливейшим человеком в мире. ќто так и было вначале,
когда Я убедилсЯ, что она пришла в себЯ. Ђ сейчас...
”рансуа смотрел на него с сожалением. Ћн глЯдел на Џьера, точно видел
его первый раз: незначительное лицо с печальными глазами, очень белые и
чистые руки с короткими ногтЯми, необычайнаЯ аккуратность во всем облике - у
Џьера всегда был такой вид, как будто он только что принЯл ванну, только что
побрилсЯ, только что был у парикмахера и надел только что разглаженный
костюм. Ќо кроме этих обЯзанностей, подумал ”рансуа, у Џьера был вид
человека, у которого не может быть в жизни решительно ничего, что резко
отличало бы ее от других, самых обыкновенных существований, вплоть до
профессии. €менно людей такого облика социологи и журналисты называют
средними французами. "…сли вы поставите этот вопрос среднему французу..." -
"…сли вы спросите среднего француза, что он об этом думает..." - "Ћгромное
большинство так называемых средних французов..." - где он читал эти слова?
Ћн сделал усилие и вспомнил:
это была статьЯ в журнале, автор которой, известный социолог,
доказывал, что в условиЯх современной цивилизации неизбежно вырабатываетсЯ
средний тип людей, у которых нет резко выраженной индивидуальности, которым
поэтому закрыт путь к известности и которые всегда остаютсЯ на своих
скромных местах - рабочие, служащие, мелкие коммерсанты. ђазница в их
происхождении, наследственности, их личных особенностЯх мало-помалу
стираетсЯ жизнью, которую они ведут и в которой фактически нет возможности
выделитьсЯ. ‘ам по себе этот стимул выдвижениЯ в их существовании постоЯнно
отмирает, и в результате в современном обществе формируетсЯ именно тот тип
среднего человека, на который так часто ссылаютсЯ и которому одинаково чужды
и непонЯтны и подвиг, и преступление, и душевное благородство, и крайнЯЯ
душевнаЯ низость. ‘овременный мир, писал автор статьи, характеризуетсЯ все
возрастающим числом именно таких людей, общественных животных, если
пользоватьсЯ терминологией ЂристотелЯ. € если это будет продолжатьсЯ, то
культуре, и в частности искусству, грозит опасность иссЯкнуть. “же в наши
дни трудно представить себе поЯвление ‘офокла, ‹еонардо да ‚инчи, експира,
- не потому, что больше не может быть таких гениев, а оттого, что длЯ
современной цивилизации характерна тенденциЯ нивелированиЯ человека. €сториЯ
человечества - это историЯ преступлений и подвигов, это ЃиблиЯ, это Ђттила,
это €оанн ѓрозный, Ќаполеон, зловещие призраки, времЯ которых кончилось...
Њы вступаем в эпоху торжества среднего человека, когда десЯтки миллионов
людей будут жить совершенно одинаковой жизнью, в одних и тех же условиЯх и
даже внешне станут похожи друг на друга, как это наблюдаетсЯ уже теперь в
некоторых промышленных центрах земного шара. Џосмотрите на этого среднего
человека, и вы убедитесь, что в его жизни не будет ничего неожиданного,
ничего чрезвычайного, ничего выдающегосЯ - он не способен ни на
преступление, ни на героизм, ни на крайнюю подлость, котораЯ могла бы его
отличать от других, ни на великодушие, которое могло бы сделать его не
похожим на современников.
‚се это ”рансуа вспомнил в несколько секунд и, вернувшись к началу
своих размышлений, подумал, что по своему внешнему облику и по своей
профессии Џьер был именно одним из тех средних людей, о которых была
написана эта статьЯ.
- Ћ чем ты думаешь? - спросил Џьер.
- Ћ том, как все нелепо, - сказал ”рансуа. - ‚от мы ставим себе
какую-то цель и делаем все, чтобы ее достигнуть. € нам кажетсЯ, что когда
эта цель будет достигнута, тогда все станет замечательно. €ногда, конечно,
это так и бывает, но далеко не всегда. ’о, что мы делали длЯ достижениЯ этой
цели, было смыслом нашего существованиЯ. Ќо вот цель достигнута. —то дальше?
ќто именно то, что произошло с тобой. Ќо с тобой случилось еще одно - ты, в
сущности, сделал все, чтобы помочь женщине, которую ты не знаешь и которую
никогда не знал. ’ы знал это несчастное существо, это бедное животное,
которое называл Њари. ’ы сделал длЯ этой Њари все, что мог, - и ты добилсЯ
того, что она, эта женщина, в которой за последнее времЯ был смысл твоей
жизни, перестала существовать.
- „а это так и есть, - сказал Џьер, - Я это понимаю. Ќо Я не мог
поступить иначе, и Я искренне рад тому, что случилось. џ только не знаю, как
действовать теперь.
- Ќу, - сказал ”рансуа, - ты же сам сказал, что тут у тебЯ так же нет
свободы выбора, как не было до сих пор. ’ы говоришь, что она стала
совершенно нормальной?
- џ в этом убедилсЯ, когда позвонил ей по телефону.
- џ не знаю, - сказал ”рансуа, - значит ли это, что она вспомнит то,
что было раньше в ее жизни. Ќо это, конечно, может случитьсЯ. € может быть,
опЯть-таки в этом случае ты останешьсЯ ее хорошим знакомым.
- Ќет, тогда Я ей буду не нужен. ’ы знаешь, Я сейчас чувствую
необъЯснимую душевную усталость. ’ы думаешь, может быть, это и есть
результат достижениЯ цели? ’огда, по-твоему, выходит, что достижение цели
несет в себе всегда, с самого начала, нечто разрушительное, так сказать,
свою собственную смерть. —то же тогда делать дальше?
- …сли у тебЯ еще есть силы, то поставить себе другую цель, - сказал
”рансуа, поднимаЯсь. - €ли делать, как советуют англичане: wait and see
{Џодождать и посмотреть, выждать (англ.).}.

----------

Љогда в этот вечер Џьер вернулсЯ домой, приготовил ужин и он и Њари
сели за стол, он смотрел на нее с упорным вниманием и не переставал
удивлЯтьсЯ. Ћн успел привыкнуть к мысли, что по-настоЯщему он никогда не
знал ее лица, потому что до сих пор оно было искажено пустыми, светлыми
глазами. Ќо то, что удивлЯло его теперь, это было выражение неподвижного
спокойствиЯ в лице Њари, которое, как он думал, не могло отражать того, что
должно было происходить в ее душе. Џравда, она не могла еще понЯть всего
значениЯ того, что с ней произошло, и, может быть, некий инстинкт
самосохранениЯ предохранЯл ее от этого; если бы она понЯла сразу все, ее еще
хрупкое сознание могло бы и не выдержать такого потрЯсениЯ. Ќо так или иначе
на ее лице было выражение безмЯтежного покоЯ, - как будто все было решено
раз и навсегда, как будто это решение было именно таким, как нужно, и
никаких оснований длЯ волнений не было.
Ћн говорил с ней за ужином о самых обыденных вещах. Ћна ему коротко
отвечала. Џотом сказала, что ей опЯть хочетсЯ спать, и ушла в свою комнату.
Џьер осталсЯ один. Ћн начал читать вечернюю газету, которую принес с собой,
и никогда содержание известий и статей, которые были в ней напечатаны, не
казались ему столь незначительны и неинтересны.
Ћн сел в кресло и закрыл глаза. „о него смутно доносилсЯ стихающий в
этот час шум улицы. Љак многие люди, привыкшие к одиночеству, он думал
вслух. Ќо он давно уже-с тех пор, как в его квартире жила Њари, - привык
говорить шепотом, чтобы ее не разбудить, если она спала, или не
побеспокоить, если она не спала. Ћн думал об ответственности, которую взЯл
на себЯ в тот день, когда решил увезти Њари в Џариж. Ћн сидел в кресле и
шептал почти беззвучно:
- …сли бы психиатр оказалсЯ прав и она действительно не вспомнила
прошлого, а начала бы жить новой жизнью, и если бы она спросила менЯ, как
надо понимать то или иное, - что мог бы Я ей ответить?
Ћн всегда завидовал тем, кто твердо знал, - или считал, что знает, -
как надо жить и что надо думать. ’аких людей было много. Ѓольшинство, с кем
он сталкивалсЯ в своей жизни, или вообще не ставили себе никаких вопросов,
не стараЯсь понЯть подлинного смысла того, что видели или чувствовали, или
были чужды всЯких сомнений и у них были готовые ответы на все. ’аким был его
отец, который с одинаковой категоричностью судил обо всем, начинаЯ от скачек
и кончаЯ литературой; он всегда знал, в чем ошибаетсЯ тот или иной министр,
когда произносит речь о политическом положении, чего не понЯл автор той или
иной книги, как играет свою роль тот или иной артист и так далее. ’акими
были и некоторые сослуживцы Џьера, такими были и некоторые его товарищи по
лицею, и все они относились к нему с постоЯнной снисходительностью - надо же
знать, милый мой... Ќо что можно было знать, в чем можно было быть уверенным
в этой непонЯтной, бесконечной сложности мира, который окружал Џьера? ‘амыми
умными считались те, - как это неоднократно замечал Џьер, - которые ко всему
относились критически, которые ни во что не верили и объЯснЯли все
происходЯщее личной заинтересованностью и соображениЯми корыстного порЯдка.
Ќо это было бы правильно, думал Џьер, только тогда, если бы человеческаЯ
жизнь и деЯтельность неизменно руководились чисто отрицательными
побуждениЯми и если бы не существовало огромного количества людей, которые
жили и действовали так или иначе не потому, что могли извлечь из этого
личную выгоду, а оттого, что были убеждены в необходимости действовать
именно так, чем бы это ни грозило, вплоть до тюрьмы или смерти.
- Ќо все эти соображениЯ слишком общего порЯдка, - шептал Џьер. -
Џоставим вопрос иначе. …сли Њари будет спрашивать менЯ о самых важных вещах
в жизни, что Я должен сказать? Ќадо выработать какие-то ответы на вопросы,
которые она может мне задавать. Ќадо об этом подумать, надо поговорить с
”рансуа. - “же давно наступила ночь, а Џьер все сидел в кресле, не зажигаЯ
света. ‚ квартире была полутьма, так как ставни не были затворены и с улицы
доходил свет фонарей. Џьер видел стол, стульЯ, кресло, буфет, часы,
вделанные в мраморный треугольник, те самые часы, которые он знал с детства,
как, впрочем, и все остальное, не изменившеесЯ за много лет. Љогда он
смотрел на обстановку своей квартиры, ему иногда начинало казатьсЯ, что
жизнь давно остановилась; что когда-то происходило бурное движение, которое
прекратилось, застыв раз навсегда в этих стенах и в этой мебели,
вневременной и безличной, котораЯ ничем не отличалась от миллионов таких же
стульев, таких же буфетов, таких же кресел, стоЯвших в разных местах с такой
же мертвой невыразительностью. Џьер вдруг вспомнил о необыкновенном
потрЯсении, которое он испытал, когда ему было четырнадцать лет и когда его
отец решил, что в воскресенье они всей семьей отправЯтсЯ в ‹увр, в котором
Џьер до тех пор никогда не был. Џьер помнил ощущение неловкости, которую он
чувствовал, когда надевал свой воскресный костюм, - тугой, непривычный и
чем-то тЯгостный, - праздничный облик его родителей, которые казались ему
чужими, потому что на них было платье, в котором он не привык их видеть,
длинные коридоры музеЯ, залы, следовавшие за залами, и это огромное
количество картин, проходивших перед его глазами первый раз в жизни. Ћтец
ему объЯснЯл - фламандскаЯ школа, ‚озрождение, семнадцатый век французской
живописи. Ћн говорил уверенно, как всегда, но потом Џьер убедилсЯ, что его
отец знал обо всем этом очень немного и путал имена художников. Љогда они
вышли из ‹увра, перед глазами Џьера продолжало стоЯть сложнейшее смешение
красок и лиц, бесчисленные переливы черного и красного цветов, кардинальские
мантии, надменные лица королей, восторженные глаза свЯтых, голые тела
женщин, то узкие, то широкие, розовые, белые, смуглые, деревьЯ, море, полЯ,
собаки, мечи, латы, калеки и нищие, безмолвные толпы людей, усы, каски,
львы, лошади, путь на ѓолгофу, солнечный свет и сумерки, стрелы, вонзающиесЯ
в свЯтого ‘ебастьЯна, воины, сражениЯ, смерть побежденных, торжество
победителей. Џьер никогда не представлЯл себе этого необыкновенного
богатства, этого кладбищенского великолепиЯ музеЯ, где был представлен
исчезнувший мир, который нельзЯ было сравнить ни с чем, что Џьер знал и
видел обычно: серые улицы Џарижа, люди в пиджаках, женщины в обыкновенных
платьЯх, безличный отблеск желтого электрического света, - мир, в котором
погасли краски, потухли глаза, в котором не осталось ни пророков, ни свЯтых,
ни этого бурного расцвета жизни во всем ее чудовищном многообразии. Џьер
плохо знал историю, еще меньше знал живопись, но это посещение ‹увра
погрузило его в такую глубокую печаль, какой он никогда до этого не
испытывал и причины которой не были ему Ясны; в конце концов, это было
зрительное впечатление и, казалось бы, ничего больше. Ќо он увидел то, о чем
раньше не имел представлениЯ, и после этого ему стало казатьсЯ, что он живет
в постоЯнной убогой полутьме скудно освещенного подвала. Ћн понЯл это не
тогда, когда вернулсЯ домой из ‹увра, не тогда, когда ему было четырнадцать
лет, а значительно позже, но это чувство подавленности и жестокого лишениЯ
того, на что он имел право, - это смутное и непонЯтное ощущение он тогда уже
чувствовал с необыкновенной силой. Ћн нередко возвращалсЯ потом к этому
незабываемому впечатлению от ‹увра. Ћно постепенно расширЯлось и переходило
в то сложное ощущение, которое сопровождало его всюду и в подлинном
происхождении которого он не отдавал себе отчета. ќто было почти
необъЯснимо. Љак, казалось бы, зрительное воспоминание об отблеске солнца на
каске неизвестного героЯ, или о неподвижных глазах портрета, написанного в
начале шестнадцатого века, или о круглых линиЯх лошадиного крупа, - каким
образом эти впечатлениЯ могли привести его к этому ощущению
неудовлетворенности своей собственной жизнью, к нелепой мысли о том, что он,
Џьер, в силу жестокой несправедливости судьбы был раз навсегда лишен доступа
к настоЯщей, полноценной жизни, а не такой, как та, котораЯ выпала на его
долю, - доступа к этому воображаемому великолепию, к этой полноте, к этой
силе чувств, к трагедии и торжеству, к тому, ради чего, в сущности, только и
стоило жить; доступа, которого ему никто никогда не обещал и никто никогда
не мог обещать, потому что в мире не существовало никого, у кого была бы
власть и возможность дать и выполнить это обещание. Њогло случитьсЯ так, что
какаЯ-то мироваЯ катастрофа вырвала бы Џьера из той жизни, которую он вел
дома и на службе, все изменилось бы, и тогда, быть может, он узнал бы тот
новый мир, которого ему так не хватало до сих пор. Ќо когда эта мироваЯ
катастрофа действительно произошла и Џьер попал в действующую армию, то в
этой полной перемене его жизни не оказалось ничего такого, ради чего стоило
бы чем-либо жертвовать. Љогда он вспоминал о войне, он неизменно видел перед
собой дороги ”ранции, солому, на которой спал, и это бесконечное и
бессмысленное движение, в котором он участвовал так же, как миллионы других
людей, одетых в военную форму. Џотом были тЯжелые обстрелы, рвущиесЯ снарЯды
и бомбы, развалины зданий, хаотическаЯ нелепость, котораЯ угрожала смертью
всем, кто попадал в эту полосу огнЯ, и опасности безличной, как судьба, и в
которой не было ни противника, ни возможности победы или даже сражениЯ:
первого германского солдата Џьер увидел только в Џариже, после того, как он
был демобилизован и вернулсЯ в свою квартиру. „о этого были бесконечные
переходы, ночлеги в деревнЯх или в полЯх, сообщениЯ о прорывах, о
наступлении танковых соединений, но его часть, попавшаЯ в середину этого
сложного движениЯ сотен тысЯч вооруженных людей, не участвовала ни в одном
бою и не занЯла ни одного города. ќто были переходы - из одного места в
другое, в таком-то часу, в таком-то направлении; иногда везли на поезде,
составленном из разных вагонов, преимущественно товарных, но чаще
приходилось идти пешком, то под солнцем, то под дождем, и так это
продолжалось до того днЯ, когда стало известно, что их воинскаЯ часть
окружена и остаетсЯ только ждать плена, который положит конец этому
длительному и бесцельному передвижению, давно потерЯвшему всЯкий военный
смысл.
Ѓыла уже позднЯЯ ночь. Џьер прошел в свою комнату, разделсЯ и лег в
постель. Ћн чувствовал такую глубокую усталость, которой, как ему казалось,
он раньше никогда не испытывал. Ћн сделал усилие, чтобы подумать еще раз о
том, о чем он думал весь вечер, но мгновенно заснул.

----------

‚ первый раз за долгое времЯ в эту ночь Њари, или, вернее, женщина,
которую Џьер называл Њари, не могла заснуть - и лежала с открытыми глазами.
Ћна испытывала новое ощущение - чувствительности к тому состоЯнию, в котором
находилась, и ко всему, что было с этим свЯзано. Ћна чувствовала мЯгкость
постели, движениЯ своего собственного тела, чувствовала, как подымалась и
опускалась грудь от ее дыханиЯ. ќто было ощущение животного счастьЯ - тепло,
спокойствие, шум дождЯ за окном. € еще одно-то, что недалеко от нее был
Џьер, его присутствие, как ей казалось, она чувствовала всегда.
–елый мир - далекий и чужой - возникал перед ней, тот мир, о котором
она никогда до сих пор не говорила с Џьером и о котором он спрашивал ее
столько раз. - Њари, вы знаете, кто вы? - ‘ недавнего времени она это знала.
‚ течение нескольких дней после того, как она начала выздоравливать, она
думала о том, что было раньше в ее жизни, и каждый день ее воспоминаниЯ
уходили все глубже и глубже в прошлое, сначала бесформенное и отрывочное,
потом точно всплывавшее перед ней с неожиданной отчетливостью. ’еперь, как
ей казалось, она вспомнила почти все. Ќо то, что предшествовало ее
погружению в многолетнее небытие, историЯ ее собственной жизни, котораЯ
обрывалась на том дне, когда в дыму и грохоте бомбардировки она, оставив
автомобиль - его мотор отказалсЯ работать, - пересекла небольшой лес, вышла
на проселочную дорогу, увидела перед собой ослепительный блеск взрыва и
потерЯла сознание, - все это как будто происходило не с ней, а с кем-то
другим. ‚ том, что она вспомнила, не было ничего, что возбуждало бы в ней
сожаление или вообще какое-либо чувство. “ нее было впечатление, что она
смотрит издалека, чужими и холодными глазами на то, что все, кто ее знали,
назвали бы ее жизнью... ‚се это было похоже на то, как если бы она решила
написать книгу о людЯх, которых она никогда не знала, которые никогда не
существовали, но которых она видела перед собой. ќто было похоже на
воображаемый мир, чужой, далекий и неубедительный. - Њари, вы знаете, кто вы
такаЯ? - „а, конечно. Ћна знала, что ее звали Ђнна „юмон, что ей было
двадцать девЯть лет, что в начале войны она жила в Џариже, на улице
Њонтевидео, была замужем, что ее мужа звали †ак и что в то времЯ, когда она
уезжала из Џарижа на юг ”ранции, он был в армии, на фронте. …е мать умерла,
когда Ђнне было семнадцать лет, и отец умер за год до войны. —то было еще?
‡накомые ее мужа, поездки на море и за границу-Њадрид, Ѓарселона, ”лоренциЯ,
ђим, ‚енециЯ. ‚се это было бесконечно далеко. Ќо все-таки что-то в этом
было, какое-то ощущение неудовлетворенности и неправдоподобности. —то-то
было не то, что-то, в чем она не могла отдать себе отчет и чего она не могла
вспомнить. —то это могло быть? € почему теперь у нее не оставалось даже
отдаленного сожалениЯ об этом исчезнувшем мире, в котором проходила ее
жизнь? Њожет быть, это было последствием того небытиЯ, в котором она провела
столько лет и о чем ей говорил Џьер? Њожет быть, она потерЯла теперь
способность чувственного воспоминаниЯ об этом, как люди терЯют зрение или
слух?
Ћна глубоко вздохнула, заложила руки за голову и потЯнулась всем телом.
…е опЯть охватило ощущение теплого блаженства. …е глаза были открыты, ее
слух улавливал все звуки, все ее мускулы ей повиновались, и ей казалось, что
она никогда не чувствовала жизни своего тела и своего сознаниЯ с такой
отчетливостью, как теперь. Ќеужели она была еще совсем недавно больным
существом с погасшими глазами, влачившим то животное существование, которое
ей описывал Џьер? Ћна ничего не помнила об этом. …динственное смутное, но
постоЯнное ощущение, которое тогда было таким же, быть может, как и теперь,
с той только разницей, что оно не отражалось в ее омертвевшем сознании, это
было ощущение присутствиЯ Џьера. Ќо почему ее прежнЯЯ жизнь казалась ей
чужой и ненужной - сейчас в эту глубокую ночь, под шум дождЯ, в этой теплой
постели?
…й вспомнилось далекое детство, книги, которые она с жадностью читала,
- путешествиЯ, подвиги рыцарей и героев, стихи о любви, где говорилось о
том, чего она не знала и не понимала, но что, как она это думала позже, она
смутно предчувствовала. Љогда ей было двенадцать лет, она представлЯла себе
свою собственную жизнь как продолжение того, что она читала, как новое и
непрекращающеесЯ путешествие по этому чудесному миру, в котором звучали
магические слова о единственной любви. Ћна никогда не училась ни в какой
школе, Љ ней приходили учителЯ, преподававшие ей те предметы, знание которых
было необходимо, чтобы сдать экзамен на аттестат зрелости. € вот тЯнулись
годы уроков алгебры, тригонометрии, истории, географии, литературы,
философии, английского Языка, поЯвились новые книги, которые она читала с
восторгом, не отрываЯсь, случайные цитаты, которые она запомнила на всю
жизнь - "un archange essuyant son epee dans la nuee" - "if winter comes can
spring be far behind?" {"Ђрхангел, шпагой пронзающий мрачную тучу" - "…сли
приходит зима, неужели весна уж давно миновала?" фр., англ.).}; ее
гувернантка, тридцатипЯтилетнЯЯ англичанка с ледЯными глазами, с которой она
ежедневно ссорилась и котораЯ говорила ей высоким и невыразительным голосом,
в присутствии ее матери вечером, желаЯ ей спокойной ночи - God bless you {„а
благословит вас ѓосподь (англ.).};
преподаватель немецкого Языка, старый и бедный эльзасец с печально
повисшими седыми усами, всегда в лоснЯщемсЯ черном костюме, с очень белым и
чистым воротничком, развесистым галстуком, красным лицом и мутными глазами,
который неизменно жмурилсЯ, как кот, читаЯ нараспев стихи иллера, Љлейста,
ѓете; преподаватель алгебры - "ни в чем человеческий ум не достиг такой
стройности, как в этой непогрешимой последовательности формул, в этом
чудесном смещении цифр, подчинЯющемсЯ наиболее гармоническим законам,
созданным усилиЯми гениЯ"; преподаватель истории, невысокий пожилой
корсиканец, искренне любивший одних и не любивший других людей, игравших
роль в истории французского государства, ненавидевший ‹юдовика
—етырнадцатого - "это невежественное животное" - и питавший слабость к
ѓенриху —етвертому за Ќантский эдикт; учитель французской литературы -
"никто не писал лучше, чем ‹уиза ‹абэ, если говорить о поэзии, никто не
писал лучше герцога ‘ен-‘имона, если речь идет о прозе". ‹уиза ‹абэ! ’олько
значительно позже "трагический гений Ѓодлера", как говорил о нем учитель
литературы, произносивший эти слова казенным и неубедительным тоном, каким
он сказал бы, например, "высокие стены этого зданиЯ", - он не любил Ѓодлера,
но не мог отрицать его достоинств, - трагический гений Ѓодлера затмил на
времЯ лирическую пронзительность ‹уизы ‹абэ.
есть лет, шесть долгих лет учениЯ в просторном доме ее родителей, в
Џровансе, где она провела свою жизнь до отъезда в Џариж, куда ее привезли,
когда ей было восемнадцать лет. € ее долгие разговоры с отцом, в его
кабинете, где пахло кожей диванов и кресел, - с отцом, который, как ей
казалось, представлЯл себе историю мира как смену экономических систем,
определЯвших, по его мнению, всю жизнь человечества (единственный пункт, в
котором он, по его словам, был согласен с Њарксом, которого не признавал во
всем остальном, вплоть до выбора темы его университетской диссертации): - џ
всегда считал, что эллинскаЯ культура, в частности греческаЯ трагедиЯ, - ты
слушаешь менЯ, Ђнна? - с ее нелепым многобожием, с ее ходульными и
искусственными страстЯми, результат примитивных, в конце концов
рабовладельческих, концепций, заслуживает, конечно, изучениЯ, но не больше,
чем что-либо другое, и никак не заслуживает преклонениЯ, и, в сущности, даже
историЯ ђима в некотором смысле нам представлЯетсЯ более поучительной, чем
историЯ ќллады... ‘квозь высокое окно проходил свет, отец сидел за столом,
Ђнна против него, и с тем, что он ей говорил, она никак не могла
согласитьсЯ. …й казалось, что он сознательно вычеркивал из жизни, - вернее,
из своего пониманиЯ жизни, - именно то, что придавало ей ценность и, в
частности, огромную силу человеческих чувств, которую он находил недостойной
ни вниманиЯ, ни даже того изучениЯ, какого, по его мнению, заслуживала
все-таки эллинскаЯ культура. Ћн был высоким человеком, необычайной худобы,
почти никогда не расстававшийсЯ со своими бархатными куртками, которые носил
дома. Ѓольшую часть времени он проводил в своем кабинете, перегруженном
множеством научных книг. Љ литературе, которую так любила его дочь, он
относилсЯ с неизменным пренебрежением. - Ќаша задача в том, чтобы свести все
существующее к рЯду естественных и понЯтных законов, которые могут быть
выражены определенными формулами, законов, в которых эмоциональный момент
может играть известную роль, но чисто функциональную, Ђнна, пойми это, чисто
функциональную. —то из этого делает твоЯ литература? € та же ‹уиза ‹абэ,
например? Ћна испытывает определенное физическое влечение к какому-то
человеку, влечение, внушенное ей чрезмерно развитым инстинктом размножениЯ,
и оттого, что она это начинает испытывать, весь мир, видишь ли, ей
представлЯетсЯ иным, чем до тех пор. € в учебниках литературы это называетсЯ
лирической поэзией. Њне описывают на сотнЯх страниц жизнь человека, который
проходит мимо всего важного, не замечаЯ этого, и внимание которого
сосредоточено на незначительных личных чувствах. €скусство вообще, - ты
слушаешь менЯ, Ђнна? - это отказ от настоЯщей жизни, это бесплодные
блужданиЯ праздного воображениЯ, кому это нужно, в конце концов? ‚от что
надо изучать, вот что надо понЯть, - он показывал ей рукой на свои книжные
шкафы, где стоЯли, все в одинаковых переплетах, толстые книги о структуре
общества, о политической экономии, об истории феодализма. Ќи с кем в доме -
и меньше всего со своей женой - он, однако, не говорил о том, что надо
изучать, знаЯ, что его не поймут. Љак это думала потом Ђнна, ее отец,
которому не удалась его личнаЯ жизнь, который не умел уживатьсЯ с людьми и
не скрывал своего пренебрежительного отношениЯ к ним, объЯснЯвшегосЯ тем,
что их не интересовало то, что интересовало его, - ее отец представлЯл себе
всю историю мира как последовательность вполне определенных систем, которые,
по его мнению, направлЯли в соответствующую эпоху развитие человечества.
‡адача человека заключалась в том, чтобы понЯть основные принципы этой
системы и способствовать их эволюции. Љонечно, людей, которые могли
выполнить эту задачу, было немного. Ћстальные - это была статистика:
рождаемость, смертность, повышение или понижение жизненного уровнЯ,
численность городского населениЯ. - ‘колько вздора было написано о ђимской
империи, Ђнна, этому трудно поверить! Ђ между тем историЯ римского
могущества и историЯ гибели ђима могут быть изложены в нескольких словах.
ќто результат действиЯ двух сил, центробежной сначала, центростремительной
потом. –ентробежнаЯ сила-это завоеваниЯ, включение в состав империи далеких
варварских провинций, это движение, которое вело к расцвету римской мощи.
‡атем следует некоторый период стабилизации, и потом начинаетсЯ
центростремительное движение, гипертрофиЯ ђима как столицы империи, - и ђим,
в конце концов, задыхаетсЯ и гибнет. ‚от тебе историЯ ђима.
Ђнна отдавала себе отчет в том, что ее отец очень много знал, но все
свои знаниЯ он стремилсЯ включить в рамки определенных теорий, отступлениЯ
от которых он не допускал. ‚сю систему его взглЯдов можно было представить
графически - расширение и суживание разных величин, стрелки, определЯющие то
или иное направление, кривые повышениЯ или понижениЯ и, главное,
существование постоЯнных понЯтий, похожих на аксиому о том, что прЯмаЯ линиЯ
есть кратчайшее расстоЯние между двумЯ точками. € в этой жестокой
геометрической системе не было, конечно, места ни длЯ лирической поэзии, ни
длЯ искусства.
Њать Ђнны, происходившаЯ из аристократического рода, была так же далека
от эмоциональной жизни, как ее муж, но по совершенно другим причинам. ‚
отличие от отца Ђнны, она не строила никаких теорий, но знала всегда, как
надо поступать в том или ином случае, точно все должно было подчинЯтьсЯ
определенным правилам, раз навсегда установленным при каком-то дворе,
центром которого была она, как королева воображаемого государства. Ћ своем
муже она говорила: этот бедный €пполит, - как будто он был ее дальним
родственником, которому она из милости позволЯла жить в ее доме. Ђнна потом
спрашивала себЯ с недоумением, что могло быть общего между ее родителЯми и
чем объЯснЯлсЯ их удивительный брак. Ћни почти не разговаривали между собой,
виделись обычно только за столом и прожили в этом ледЯном отчуждении друг от
друга всю свою жизнь. Ђнна помнила только один случай, когда ее мать
совершенно вышла из себЯ и кричала высоким голосом, которого Ђнна не слышала
ни до, ни после этого:
- Љак вы смеете клеветать, €пполит! џ никогда не допущу этого в моем
доме! ЉакаЯ возмутительнаЯ дерзость! ЉакаЯ плебейскаЯ выходка!
‚се это произошло потому, что, когда Ђнна подходила к столу, отец
посмотрел на нее внимательнее, чем обычно, и сказал:
- џ иногда спрашиваю себЯ, в кого ты вышла такаЯ, Ђнна, с таким литым
телом и такими тЯжеловатыми чертами лица, с такими ровными и правильными
зубами? ‚ кого? Ќи в мать, ни в менЯ, во всЯком случае. …динственное
объЯснение, Я думаю, можно найти в том, что дед твоей матери, будучи
болезненным и несколько странным человеком, женилсЯ на прачке, простой
крестьЯнке, котораЯ до конца своей жизни так и не научилась читать и писать,
но отличалась несокрушимым здоровьем и исключительной физической силой,
такой, что когда она дала пощечину брату своего мужа, который слишком Явно
выражал ей ненужные чувства, то он упал без сознаниЯ и его чуть ли не
замертво выволокли из гостиной, где это произошло. ’ы ее достойнаЯ
правнучка, наследственность иногда действует через несколько поколений.
€ вот после этих слов мать Ђнны встала из-за стола и начала кричать.
- ’о, что Я говорю, - спокойно сказал отец, - это вовсе не клевета, это
именно так и было, и Я не вижу в этом ничего дурного. …сли бы вы имели
представление хотЯ бы об истории ”ранции, то есть вашей собственной родины,
то вы бы знали, что вторжение плебейского начала в так называемую
аристократию, - понЯтие, кстати говорЯ, чрезвычайно расплывчатое и условное,
- Явление довольно частое и отнюдь не отрицательное. ‚аша бабушка с
отцовской стороны была крестьЯнкой, но она была женщиной, достойной
уважениЯ, чего Я не мог бы сказать о вашей бабушке с материнской стороны,
котораЯ была кнЯгиней, но поведение которой всю жизнь вызывало бесконечные
скандалы.
Џосле этого Ђнна никогда больше не видела своей матери за столом, ей
подавали обед в ее комнату, ту самую, где однажды утром ее нашли мертвой -
она заснула и не проснулась, и это было похоже на то, как если бы день ее
спора с отцом о клевете на бабушку был последним днем ее жизни, непонЯтным
образом затЯнувшимсЯ на целый год: она умерла ровно через двенадцать месЯцев
после этого спора.
“ ее матери не было ни той культуры, ни тех знаний, какие были у отца,
но ее представление о мире было не менее определенным. ѓлавную и, в
сущности, единственную роль в этом представлении играл вопрос о
происхождении человека, то есть о большей или меньшей степени его
принадлежности к той касте, представительницей которой она себЯ считала, -
аристократии. …е собственнаЯ аристократическаЯ кровь, однако, - как это
объЯснил Ђнне отец во времЯ одного из разговоров с ней (впрочем, это было
трудно назвать разговорами, это были, в сущности, его бесконечные монологи,
которые заменЯли ему книги, которые он мог бы написать, но которых не
написал, так как Ђнна заменЯла ему ту аудиторию, которую он хотел бы иметь,
но которой у него не было). - Љак это объЯснил ей ее отец, эта
аристократическаЯ кровь ее матери представлЯлась ему несколько разбавленной,
так как, помимо одной из ее бабушек, котораЯ была крестьЯнкой, в истории
рода ее матери фигурировал, правда в течение короткого времени,
еврей-банкир, от которого у другой ее бабушки, кнЯгини, был сын, носивший,
однако, фамилию не своего отца, а мужа своей матери, что не мешало ему быть
наполовину евреем. ‚ этом отец Ђнны опЯть-таки не видел ничего плохого, но в
существование банкира ее мать не могла и не должна была верить. ‘ матерью у
Ђнны было мало общего. Њного позже, уже будучи замужем, Ђнна понЯла, что
если бы ее мать не считала, что ее принадлежность к аристократии сама по
себе заменЯет ей все остальное - душевные качества, ум, знаниЯ, талант, - то
у нее решительно ничего не осталось бы. Ћна никогда не отличалась ни
красотой, ни умом, ни пониманием. ’о, что она говорила, всегда было до
удивительности незначительно, так же, как все ее существование. Љогда Ђнна
была маленькой и подходила к матери, чтобы положить ей голову на колени,
мать неизменно отстранЯла ее и говорила: уберите этого ребенка, он мне
мешает. Ћтец Ђнны никогда этого не делал и нередко играл с ней, в нарушение
всех своих теорий о чисто функциональной ценности эмоционального мира.
€менно он занималсЯ ее образованием и выбирал учителей, производЯ каждому из
них соответствующий экзамен. - ‘кажите мне, мой друг, что вы думаете о
книге, котораЯ недавно, совершенно случайно, попала в мои руки и о которой Я
не успел составить себе представлениЯ, так как прочел всего несколько
страниц? - это мог быть опенгауэр или Ѓергсон, если речь шла о философии,
Џруст или ”роментен, если вопрос касалсЯ литературы, Џуанкаре, если это была
математика. “ матери Ђнны была какаЯ-то непреодолимаЯ враждебность ко всему,
что называлось общим словом "культура", - исключение составлЯл английский
Язык, но, как это заметил отец Ђнны, совсем не потому, что на этом Языке
писал експир, а оттого, что дед Ђнны в свое времЯ прожил несколько лет в
Ђнглии, оправдав таким образом в представлении матери Ђнны право на
существование английского Языка.
Ђнна думала обо всем этом теперь, в эту ночь, когда она не спала. ‚ эти
часы она отчетливо вспомнила почти все, вплоть до того оцепенениЯ, из
которого она никак не могла выйти, до туманного небытиЯ, из которого до нее
впервые дошли слова Џьера, вернее, даже не значение этих слов, а их
вопросительнаЯ интонациЯ, это звуковое колебание его голоса, давшее ей
смутное представление о том, что она существует. Ќо только после своей
долгой болезни, во времЯ которой ее возвращение к жизни странным образом
проЯвлЯлось в ощущении того, что она умирает, что она задыхаетсЯ, что она не
может перенести этой страшной боли в голове, только после своей болезни, -
она очень Ясно помнила это, - ей показалось, что где-то вдали начало
происходить сложное движение, которое постепенно, с медленной неудержимостью
приближалось к ней в неуловимых формах и сразу в нескольких направлениЯх, и
по мере этого приближениЯ все стало проЯснЯтьсЯ вплоть до той незабываемой
минуты, когда она увидела стены этой незнакомой комнаты, погруженной в
полутьму, так как ставни окон были закрыты, когда к ней вошел Џьер,
сказавший ей эти слова: - ‚ы пришли в себЯ, Њари? ‘лава Ѓогу... - и она
узнала и этот голос, и эту интонацию. ќто был самый важный день ее жизни.
ќто была ее последнЯЯ мысль в эту ночь - через секунду она закрыла глаза и
заснула.

x x x

Ќа следующий день, когда Џьер ушел и она осталась одна, она не
переставала думать о том, что ей накануне так долго мешало заснуть. —ем
объЯснЯлось то чувство, которое она испытывала теперь, - и которое, как ей
казалось, она знала всегда, - это чувство неудовлетворенности, эта
неубедительность того мира, из которого она была вырвана в его последний
день, который она помнила в дыме и огне этой апокалиптической бомбардировки?
Џочему она чувствовала себЯ в нем чужой? ‚ конце концов, это действительно
было похоже на конец света, когда небо скрылось, свившись, как свиток, -
откуда эти слова? Ћна сделала усилие и вспомнила, что это из ЋткровениЯ
свЯтого €оанна, о котором отец ‘имон, аббат, один из ее учителей, говорил
ей, что его не следует принимать буквально, так как, - вы понимаете, дитЯ
мое, вдохновение свЯтого €оанна, создавшее эту несравненную по своей силе
картину гибели мира, порой начинало переходить за пределы той чисто
христианской концепции, котораЯ ему внушила его труд, и свои собственные
слова, вызванные его свЯщенным гневом, он вкладывал в уста ‘пасителЯ,
невольно искажаЯ …го божественный облик и забываЯ, что ‘паситель не мог
сказать этих слов: "џ люблю тебЯ за то, что ты ненавидишь учение николаитов,
которое и џ ненавижу". Џодлинный христианин, дитЯ мое... - Љаждый раз, когда
Ђнна думала потом об отце ‘имоне, она будто вновь слышала шуршание его рЯсы,
сшитой из какой-то очень тугой материи, и от этого все, что относилось к
религии, со времен раннего ее детства, невольно было свЯзано в ее
представлении с этим шуршанием, похожим на звук едва слышного полета
ангелов, как бы взвивавшихсЯ в воздух, когда отец ‘имон произносил свои
первые слова - Ћтче наш...
- Џодлинный христианин, дитЯ мое, может быть, увы! увы! предметом
ненависти, но сам он не может ненавидеть никого, и в том числе николаитов,
которые, в конце концов, были виноваты только в том, что они заблуждались.
„итЯ мое, Я неоднократно замечал, - у отца ‘имоиа был глубокий и низкий
голос, - что в вашем поэтическом представлении величие христианства
приобретает несколько своеобразный характер, - он поднимал при этом руку
вверх. - џ не хочу сказать, что в этом есть что-нибудь отрицательное, но это
не совсем то. •ристианство, дитЯ мое, это не только мЯгкий свет
ѓефсиманского сада, сумерки, спускающиесЯ на ѓолгофу, видениЯ Ђпокалипсиса,
трубы архангелов, то есть все то, к восприЯтию чего так чувствительна ваша
романтическаЯ натура. ќто не только ’ициан, не только ‘икстинскаЯ капелла и
Њикеланджело, как бы гениально все это ни было. •ристианство-это победа над
чувственным миром, победа духа над материей, победа идеи бессмертиЯ над всем
тем, что люди так склонны ценить на нашей бедной земле и что есть только
прах, дитЯ мое, только прах. - Ђнна вспомнила надгробную речь, которую отец
‘имон произнес, когда хоронили ее мать, и котораЯ по своей торжественности
была похожа на речи Ѓоссюэ: - ѓосподи, прими ее душу, которую ’ы создал
бессмертной в те дни несравненной ’воей славы, когда в грохоте рождающегосЯ
мира ’ы сотворил все, что существует. ’еперь эта душа покидает землю, чтобы
войти в царство небесное. ѓосподи, дай ей силы перенести нестерпимое сиЯние
’воей славы. - ‚ церкви было прохладно в этот жаркий день, в безоблачном
небе летали ласточки, горЯчий воздух дрожал над раскаленной землей.
"ќмоциональнаЯ жизнь имеет только чисто функциональную ценность",
"•ристианство-это победа над чувственным миром". Ђнна не могла спорить ни с
своим отцом, ни с аббатом, объЯснЯвшим ей смысл ЋткровениЯ свЯтого €оанна.
Љаждый из них без труда доказал бы ей, что это именно так, как он говорит. ‘
одной стороны, это было отрицание искусства, с другой - проповедь аскетизма,
и, в конце концов, может быть, действительно надо было примиритьсЯ с этой
неизбежностью осуждениЯ всего, что так влекло ее к себе? Ќо она не могла
этого сделать. …е отец, впрочем, отдавал себе в этом отчет, особенно в
последние годы, когда он смотрел на свою дочь, на ее тЯжелые губы и глубокие
глаза, - нет, Ђнна была не похожа ни на него, ни на свою мать, и то, что
ему, ее отцу, в лирической поэзии казалось не заслуживающим вниманиЯ, длЯ
нее было насыщено смыслом. Љогда ей было четырнадцать лет, она уже ощущала в
себе ту душевную тревогу, то предчувствие чего-то чрезвычайно важного и
значительного, то физическое томление, которое только усиливалось по мере
того, как она становилась старше. Љогда отец привез ее в Џариж, где она
поступила в университет, она через несколько месЯцев познакомилась с †аком,
своим будущим мужем, сыном одного из товарищей ее отца, владельца нескольких
предприЯтий. †ак был инженер по образованию и помощник директора завода,
хотЯ ему было всего двадцать восемь лет. ‚прочем, на вид ему было больше, он
начал уже полнеть и лысеть. Ђнна впервые увидела его в церкви и не обратила
на него особенного вниманиЯ, но запомнила его лицо, необыкновенно серьезное
и важное, такое, словно он один понимал всю торжественность богослужениЯ, в
котором он безмолвно принимал участие, так, как будто его присутствие в
церкви было не менее необходимо, чем присутствие свЯщенника, - и она сразу
узнала его, когда через несколько дней после этого он пришел к ее отцу с
визитом. ќто был первый человек ее круга, - как сказала бы ее мать, -
который был старше ее только на десЯть лет. Ћн приносил ей цветы, иногда они
ездили в театр, иногда на автомобиле †ака в загородный ресторан. ќто
продолжалось несколько месЯцев, и за все это времЯ †ак не позволил себе ни
одного слова и ни одного движениЯ, которые могли бы быть понЯты как
выражение его чувств к Ђнне. Ћна краснела каждый раз, когда ее рука касалась
его руки, но †ак, казалось, этого не замечал или не хотел замечать. Ћн много
говорил о христианском долге, о том, чем человечество обЯзано церкви, о том,
что назначение человека на земле - длЯ тех, кто не живет в заблуждении и
химерах, длЯ тех, кто знает, что жизненный путь начертан божественным
промыслом, - это семьЯ и выполнение христианских обЯзанностей. Ћна едва
слушала его, ей казалось, что если она станет его женой, то в их душевной и
физической близости исчезнут все теории, все, что в конце концов
несущественно, и останетсЯ только единственное, неповторимое чувство,
которого она ждала уже несколько лет со все возрастающим волнением. Љогда
†ак сделал ей предложение, сказав, что перед этим он уже говорил с ее отцом,
который отнессЯ к нему благожелательно, за что †ак ему благодарен, - Ђнна
слушала его, глЯдЯ на него в упор своими глубокими глазами и ожидаЯ той
минуты, когда он решитсЯ ее поцеловать, - и вот теперь он спрашивает себЯ,
может ли он, имеет ли он право рассчитывать на то, что Ђнна, в свою
очередь...
- Ќо разве вы не заметили, - нетерпеливо сказала она, - что Я давно вас
люблю?
‘амыми печальными днЯми и неделЯми в жизни Ђнны были дни и недели ее
медового месЯца и свадебного путешествиЯ по €талии. ЋставаЯсь одна в комнате
гостиницы, она плакала иногда часами, потому что все ожиданиЯ были жестоко
обмануты. ’о, что происходило, не имело ничего общего с тем, что она себе
представлЯла и чего она хотела. ”изическаЯ близость с †аком вызывала у нее
раздражение и оставлЯла ее неудовлетворенной, - и когда †ак ей как-то еще
раз сказал, что долг каждого мужчины и долг каждой женщины - это иметь очаг
и семью, она посмотрела на него с гневным выражением в глазах и ответила, -
Ѓоже мой, нельзЯ ли, в конце концов, немного меньше думать о долге и немного
больше о чувстве, о любви? - Ќо сознание исполненного долга, Ђнна, - что
может дать большее удовлетворение? Џодумайте об этом. - Ќужно по крайней
мере, чтобы это исполнение долга хотЯ бы доставлЯло вам удовольствие, черт
возьми! - Ђнна, как вы можете так говорить? џ вас не узнаю. - ‚ы ничего не
понимаете, †ак, - сказала она, - и Я думаю, что вы, к сожалению, неизлечимы.
Ќо это раздражение и эта неудовлетворенность еще не были самым
печальным в тот период жизни Ђнны. ‘амым печальным было другое. Ћна очень
скоро понЯла, что в жизни †ака она занимает далеко не главное место. Ћна
понимала также, что это объЯснЯлось не ее недостатками или тем, что чувство
†ака к ней не такое, каким оно могло бы быть, если бы на ее месте была бы
другаЯ женщина; †ак вообще был меньше всего создан длЯ любви, и когда Ђнна,
без его ведома, отправилась однажды к известному врачу, чтобы спросить у
него совета - как сделать свою супружескую жизнь несколько более терпимой,
он задал ей много вопросов, на которые она отвечала, краснеЯ, и после этого
он ей объЯснил, что, по его мнению, она не может рассчитывать со стороны ее
мужа на то, чего так требует ее природа. - џ не говорю даже о чисто
физических недостатках вашего мужа, - сказал доктор, - но насколько Я
понимаю, из того, что вы мне сказали, следует сделать один бесспорный вывод:
отношение к вам вашего мужа определЯетсЯ в равной степени и его, так
сказать, несовершенством анатомического порЯдками всей его психологией, его
душевной структурой. …ще через некоторое времЯ, когда Ђнна лежала в своей
комнате с сильной головной болью, †ак вошел к ней, очень забеспокоилсЯ и
сказал, что он осталсЯ бы дома, если бы сегоднЯ вечером, именно сегоднЯ
вечером, ему не предстоЯл ужин, на котором он должен встретить одного
депутата парламента, влиЯние которого в дальнейшем может оказатьсЯ
чрезвычайно важным, в какой-то степени даже решающим в том деле... -
Ћставьте менЯ в покое, - сказала Ђнна, - и можете идти куда хотите. - ќто
был первый месЯц ее беременности.
†ак не мог не понимать, насколько неудачен был его брак, и не только
потому, что между ним и его женой не было ничего общего. Ќо он считал, что
брак вообще нерасторжим и надо сделать все, чтобы объЯснить Ђнне, насколько
ее представление о любви, одновременно чувственное и возвышенное, насколько
оно ошибочно и не соответствует тому, каким оно должно быть. Ќо когда он
однажды заговорил с ней об этом, глЯдЯ через свои очки - он был очень
близорук - на ее подурневшее лицо - шел седьмой месЯц беременности, - она
сказала ему с Явной враждебностью в голосе: - ’олько, ради Ѓога, не говорите
мне о долге, о христианстве или о теологических трактатах, подумайте о том,
что иногда это просто неуместно: если вы лежите с женщиной в постели и
занЯты в это времЯ соображениЯми о христианском долге, то глупее и
непристойнее этого ничего быть не может, вы плохой проповедник и никуда не
годный муж. - Ќо даже это не вывело из себЯ †ака, который вздохнул и сказал:
- Ђнна, вы рано или поздно поймете, насколько прав Я и насколько не правы
вы. - ‚ероЯтно, - резко ответила она, - когда Я перестану быть женщиной.
‚скоре после этого у нее были преждевременные роды. ђебенок родилсЯ
мертвым, Ђнна долго была больна, и, когда все это кончилось и она
почувствовала, что здоровье вновь возвращаетсЯ к ней, она понЯла, что
никакаЯ сила в мире не заставит ее теперь изменить свое отношение к †аку.
ќто было чувство и враждебности, и презрениЯ, и жалости к нему. Ћн,
казалось, ничего этого не замечал и продолжал быть таким же, как и раньше,
внимательным, неизменно вежливым и всегда готовым дать Ђнне самые
пространные объЯснениЯ, которые никогда ей не были нужны.
‡а то времЯ, которое Ђнна прожила со своим мужем, у нее было несколько
любовников, но каждый раз, через очень короткое времЯ, это кончалось
разрывом, слезами и припадком глубокой печали. ‘начала Ђнна думала, что
какой-то ее собственный недостаток, душевный и физический одновременно,
лишает ее возможности испытать то чувство ослепительного, всеобъемлющего
счастьЯ, которого она ждала долгие годы, еще с того времени, когда девочкой
смутно о нем мечтала. Џотом она пришла к убеждению, что случайное
определение ее пониманиЯ любви †аком, не отдававшим, быть может, себе отчета
в значении своих слов, но сказавшим, что это понимание слишком чувственное и
слишком возвышенное, было совершенно правильно и что все ее предрасполагало
именно к такой любви: ее темперамент, ее романтические представлениЯ, ее
готовность отдать все тому, кто испытает по отношению к ней чувство, которое
будет таким же, как то, которое способна испытать она. Ќо она не встретила
ничего похожего на это - особенно в том, что длЯ нее было важнее всего, -
неудержимое движение к ней чьей-то души, не знающее никаких препЯтствий.
Џотом она почти потерЯла надежду, что это может когда-нибудь произойти, и
решила, что надо найти в себе силы примиритьсЯ с этим и искать смысл своего
существованиЯ в чем-то другом, а не в нелепой и детской, в конце концов,
романтике, ценность которой так упорно отрицал ее отец. ќто совпало по
времени с тЯжелой болезнью отца, и диагноз этой болезни не оставлЯл никаких
надежд на выздоровление: у него был рак легких. —ерез месЯц он умер. ќто был
единственный человек в жизни Ђнны, к которому у нее было постоЯнное теплое
чувство и который тоже ее искренно любил, несмотрЯ на свои теории,
признававшие только все ту же злополучную функциональную ценность
эмоционального мира. ‚ день его смерти, глЯдЯ на его мертвое, неподвижное
лицо и не удерживаЯ слез, Ђнна почувствовала, что теперь она осталась
совершенно одна.
ќто было за год до начала войны, и весь этот год Ђнна провела в
состоЯнии глубокой душевной подавленности. Ћна перестала заботитьсЯ о своей
внешности, отказывалась сопровождать †ака куда бы то ни было, не выходила по
целым днЯм из своей комнаты и долгими часами лежала без движениЯ, глЯдЯ в
белый, невыразительный потолок. †ак старалсЯ ей помочь и вывести ее из этого
состоЯниЯ, но она не разговаривала с ним, и единственные слова, которые она
произносила, были всегда одни и те же-оставьте менЯ в покое. Ћна говорила
это даже без раздражениЯ, которое он так хорошо знал, и он дорого дал бы за
то, чтобы к ней вернулась возможность раздражатьсЯ. Ћн оставил ее в этом
состоЯнии, когда была объЯвлена война, и уехал в армию. ЏотЯнулись долгие
месЯцы, когда она оставалась одна в своей парижской квартире и не отвечала
ни на письма, ни на приглашениЯ, ни на телефонные звонки. Џотом наступил
наконец июль тысЯча девЯтьсот сорокового года. ѓерманскаЯ армиЯ приближалась
к Џарижу, над городом стоЯл черный дым. € тогда, однажды утром, Ђнна вышла
из дому с одним чемоданом, вывела из гаража автомобиль †ака и решила ехать к
себе, в Џрованс, где давно уже стоЯл пустым дом ее родителей и только в
небольшом флигеле, в саду, жил по-прежнему сторож Њаксим, молчаливый и
суровый старик, которого всюду сопровождал его огромный черный дог, такой же
мрачный, как и его хозЯин. Ќо она не доехала до Џрованса...
Ћна услышала, как в двери щелкнул ключ. Џотом Џьер поЯвилсЯ на пороге
комнаты. ЏоднЯвшись с кресла, с неудержимой, широкой улыбкой, открывавшей ее
ровные белые зубы, она сказала - Џьер никогда потом не мог забыть этого
выражениЯ ее голоса:
- џ рада вас видеть, Џьер.

----------

Љаждый раз, когда Ђнна оставалась одна, она думала о множестве
вопросов, встававших перед ней, - которые нужно было разрешить. ‘амый
трудный из них был тот, на который она до сих пор не ответила Џьеру: - Њари,
вы знаете, кто вы такаЯ? Љак именно надо было сказать ему, что раньше ее
звали Ђнной „юмон, что у нее было известное положение, квартира в Џариже,
дом в Џровансе, муж и знакомые, но что при всех обстоЯтельствах в тот мир,
который перестал существовать - в день этой бомбардировки летом сорокового
года, - она не могла вернутьсЯ, потому что и ее душа, и ее сознание были
против этого? ќто возвращение было невозможно, об этом не могло быть даже
речи. …е, вероЯтно, давно считали погибшей - неизвестно как и неизвестно
где; во всЯком случае, в течение долгих лет никто о ней ничего не знал.
Њожет быть, это было к лучшему? Џотому что, - она Ясно отдавала себе в этом
отчет, - той Ђнны „юмон, котораЯ пропала без вести летом сорокового года,
больше не было и именно этот июньский день надо было считать датой ее
смерти, о которой она не жалела. Ћна еще раз подумала о том, что
предшествовало этому. ‡а все времЯ своей жизни, с тех пор как она помнила
себЯ, был только один человек, к которому она была искренно привЯзана и
которого она любила, - ее отец. Ќо его давно нет в живых. …й было теперь
двадцать девЯть лет. €з них последние пЯть лет были годами того непонЯтного
и смертельного небытиЯ, про которое теперь она знала все, вплоть до тех
подробностей, о которых ничего не говорил Џьер, но о которых она
догадывалась. Ђ теперь нужно было жить, - но как? ’еоретически все было
просто: сказать Џьеру, кто она такаЯ, сказать, что она бесконечно благодарна
ему за то, что он длЯ нее сделал, - то есть вернул ее к жизни, - узнать, где
†ак, и уехать на свою парижскую квартиру. ќтого она сделать не могла, - она
даже улыбнулась, думаЯ об этом. ’еоретически было Ясно и другое: теперь она
была здорова, ей больше не угрожала никакаЯ опасность, и все эти дни она
чувствовала, как к ней возвращаютсЯ силы, значит - теоретически, - Џьеру
незачем было заботитьсЯ о ней, и, значит - теоретически, - ее пребывание
здесь потерЯло свой смысл. Ћна еще раз обошла все комнаты, глЯдЯ новыми
глазами на то, что ее окружало, - портреты отца и матери Џьера, несколько
репродукций, буфет, столы, стульЯ, кресла, диваны, - все это содержалось в
необыкновенной чистоте. Џьер каждый день, до ухода на службу, убирал всю
квартиру. ќто было похоже на меблированные комнаты и резко отличалось и от
ее собственной парижской квартиры, и от ее дома в Џровансе. Ћна посмотрела
на книжные полки - энциклопедический словарь в шести томах, изданный в
начале столетиЯ, классики, несколько новых романов, експир, ’олстой,
‘ервантес, „остоевский во французском переводе, Џлатон, Ћвидий, Џлутарх,
монографии о ђембрандте, ‚ан ѓоге, Ѓоттичелли, ђуссо, учебники - алгебры,
истории французской литературы, те самые, по которым она училась.
’еоретически...
Ћна остановилась и прислушалась. Ћна всегда ощущала, неизвестно как,
животным и безошибочным чувством, приближение Џьера. —ерез минуту он вошел в
квартиру, и это прервало ее мысли. € когда она увидела его, она понЯла с
отчетливостью, не допускавшей сомнений, что слово "теоретически", которое
она повторЯла столько раз, не имело и не могло иметь никакого смысла.

x x x

Ћна часто думала о том, что если бы на месте Џьера был какой-то другой
человек, все трудные вопросы могли бы быть разрешены и их разрешение было бы
тем более необходимо, потому что фальшивое и странное положение, в котором
она была, становилось просто невыносимо. Ќо ей никогда и ни с кем не было
так легко, как с Џьером. …го постоЯнное присутствие ничем и никогда не
стеснЯло ее, и она не могла себе представить, что Џьер вдруг ушел бы из ее
жизни. …й казалось, что Џьер был не похож ни на кого из тех людей, которых
она знала. ’о, что она ощущала в его присутствии, - это его неизменную
доброжелательность и его немую готовность поддержать ее во всем, - то, чего
она никогда не испытывала раньше и что ей казалось самым ценным, что может
быть. Ћна понимала, что потерЯть это было бы длЯ нее непоправимым
несчастьем, и потому она все не решалась сказать Џьеру, что она знает теперь
свою прошлую жизнь. Ћн больше не спрашивал ее об этом - и ей иногда
казалось, что она понимает почему.
Ћднажды после ужина она сказала ему:
- Џьер, вы знаете что? ‚ы, может быть, правы, может быть, действительно
менЯ зовут Њари.
Ћн быстро взглЯнул на нее. ‚ ее улыбающихсЯ глазах он заметил теплый
перелив выражениЯ, которого он раньше не видел. Ћна села глубже в кресло.
Џьер смотрел на ее туго натЯнутые чулки и черные туфли и вдруг вспомнил
летний день, дождь и ее босые ноги, увЯзшие в глине.
- ‚ы знаете, - продолжала она, - Я много думала все эти дни и многое
вспомнила. Ќо Я боюсь, что Я не сумею вам рассказать это так, как было бы
нужно. € Я решила, что, может быть, лучше, если Я постараюсь все это
написать. —то вы скажете об этом?
- Џо-моему, это прекраснаЯ идеЯ, - сказал он. - џ буду с интересом
ждать, когда вы это кончите, и обещаю вам быть внимательным читателем.
Љроме того ощущениЯ, что она выздоровела после очень долгой и тЯжелой
болезни, Ђнна впервые чувствовала теперь, насколько жизнь может быть
спокойной и счастливой - она не находила других слов. Љогда Џьера не было,
она выходила на улицу и гулЯла целыми часами в этом районе Џарижа, которого
раньше совершенно не знала. Џотом она возвращалась, садилась за стол и
начинала писать. Ќезаметно длЯ нее самой страницы шли за страницами, и перед
ней возникали сначала зрительные ее воспоминаниЯ - краснаЯ землЯ Џрованса,
неподвижные пальмы, тугаЯ листва кустарников, железный узор ворот ее дома,
каменные арки его фасада и его особенный желтовато-красный цвет, темневший
после захода солнца, высокое безоблачное небо, кипарисы в саду, дрожание
листьев, когда дул мистраль, далекие звезды вечером. Џотом комната, где она
писала, наполнЯлась звуками - покашливание ее отца, прерывающаЯсЯ мелодиЯ
роЯлЯ, на котором играла мать этюды и ее собстственные импровизации, вдруг
вливавшиесЯ в исполнение ноктюрна или "сада под дождем" - с преобладанием
минорных нот, последовательность которых напоминала пронзительную роЯльную
жалобу неизвестно на что, - и после этого импровизациЯ прекращалась и снова
начиналось долгое гармоническое повествование, звуковаЯ проекциЯ какой-то
блистательной и до конца рассказанной жизни, в которую Ђнна вкладывала свой
собственный смысл, где были стихи, воспоминаниЯ, предчувствиЯ, надежды,
далекое лирическое движение, уход, возвращение, отражениЯ пейзажей, отказ,
согласие, ответ на все вопросы, - Ђнна сидела на скамейке, в саду, в том его
месте, куда выходило окно комнаты, где стоЯл роЯль, и слушала то, что ей
казалось музыкальным рассказом о ней самой. Ѓыло слышно стрекотание цикад,
хлопанье крыльев голубЯ, взлетевшего в воздух, крик ночной птицы, далекий
звон колокола из деревни, находившейсЯ в двух километрах от их дома,
слышалсЯ иногда легкий треск туго пригнанных половиц паркета, когда в
вечерней тишине кто-нибудь проходил через комнаты, хруст гравиЯ в саду,
звуковой след, по которому можно было знать, в каком направлении шел ее
отец, совершавший одинокие прогулки в поздний час, когда Ђнна лежала в
постели и в ее комнате было отворено окно и когда она не могла заснуть от
смутного и непонЯтного волнениЯ о том, что она слышала в звуках роЯлЯ, в
стихах, в далеких замирающих переливах колокольного звона.
Џотом возвращалсЯ Џьер. - Љак вам пишетсЯ. Њари? - џ скоро кончу первую
часть. - Ћни ужинали, после ужина Џьер убирал со стола. Ђнна садилась в
кресло, и когда он, вымыв посуду, входил в комнату, она говорила ему:
- ђасскажите мне о вашей матери, Џьер. ‚ы мне уже говорили о ней, но Я
как-то не составила себе точного представлениЯ обо всем этом. ‚ы говорили,
что главнаЯ ее особенность была в примиренности со своей участью?
- ‚ы знаете. Њари, мне иногда кажетсЯ, что почти в каждой человеческой
жизни есть какаЯ-то неизбежнаЯ ошибка. Ќу, не в каждой, конечно, но во
многих. “ такого-то человека, скажем, жизнь должна была бы быть такой, а
выходит, что она другаЯ. “ менЯ есть призвание быть врачом. Ќо
обстоЯтельства сложились так, что Я архитектор. €ли наоборот. ’еперь, когда
Я думаю о моей матери и ее жизни, мне кажетсЯ, что в ней всегда было что-то
теплое и уютное, что только она могла дать своей семье. “ нее был
неисчерпаемый запас мЯгкости, вы понимаете? Ћна была простаЯ женщина, и Я
думаю, никогда ни одна отвлеченнаЯ мысль не приходила ей в голову. Ћна не
рассуждала и не думала, но у нее была - как бы это сказать? - неутомимаЯ
душа. Ћна была очень достойнаЯ женщина, и все, в конце концов, в ее жизни
было незаслуженно жестоко и несправедливо - эта бедность, безвыходность,
отношение к ней моего отца, который не был плохим человеком, но не был
способен дать ей то, на что она имела право. Џотом его смерть, потом эта
глупейшаЯ война и, наконец, ее болезнь, с которой она могла бы жить еще
долгие годы.
Џьер много рассказывал Ђнне о своей жизни, об истории своей семьи, и
через некоторое времЯ она знала о нем столько, сколько узнала бы, если бы
прожила рЯдом с ним много лет. ’а жизнь, которую вела раньше она, вели ее
родители и их знакомые, не имела ничего общего с той, о которой ей говорил
Џьер. Ћна представлЯла себе, что сказал бы об этом ее отец - "статистика".
„о ее матери это вообще не дошло бы: в узком кругу тех нелепых понЯтий,
которые определЯли ее существование, просто не было места длЯ того, о чем
рассказывал Џьер. ‚споминаЯ все, что он говорил, она думала, что в этом
никакой роли не играло то, что в другой жизни, в той, какую она знала
раньше, имело важное значение: соображениЯ денежного характера, вопрос о
положении - общественном, служебном, дела, которых здесь вообще не было,
наконец, брак, приданое, пристрастие к крупной игре, разорительные увлечениЯ
- сколько раз она слышала эти слова: и подумать, что из-за нее он едва не
погубил всю свою карьеру... и подумать, что она, забыв обо всем, позволила
себе... Ќе было также и другого - семейных традиций, кастовых предрассудков,
своеобразной социальной философии, таких понЯтий, как "ущемление тех
законных прав, которые дает происхождение", - слова матери Ђнны,
"невежественнаЯ буржуазиЯ" - определение ее отца - или "недопустимые
требованиЯ рабочих, которым нечего было бы есть, если бы Я, владелец
предприЯтиЯ, не дал бы им возможность такого существованиЯ, о каком их
родители не могли и мечтать", - как это говорил ее отцу один из его
знакомых, и отец ему ответил - в конце концов, вашим положением вы обЯзаны
случайности, но даже если бы это было результатом ваших собственных усилий,
то вы не правы вдвойне: во-первых, с точки зрениЯ социальной справедливости,
потому что каждый из ваших рабочих имеет моральное право жить так же, как
вы, и с другой точки зрениЯ, с которой вы не можете не согласитьсЯ, так как
вы лишены этой возможности, независимо от ваших взглЯдов и намерений, точки
зрениЯ соотношениЯ сил в современном обществе: в столкновении рабочих
профсоюзов с собственниками предприЯтий; рабочие профсоюзы сильнее вас, и вы
вынуждены делать не то, что вы хотите, а то, что хотЯт они. џ говорю это не
как представитель того или иного класса, а как человек, который имеет
известное понЯтие о структуре современного общества, той, которой совершенно
не предвидел, например, Њаркс.
Џьер принадлежал к другому миру, о котором Ђнна до сих пор не имела
представлениЯ и только знала, что он существует. Ќо то, что ее больше всего
удивлЯло в Џьере, это его превратное, как ей казалось, мнение о самом себе:
он был твердо убежден, что он решительно ничем не отличалсЯ от других людей
и что кто угодно в его положении действовал бы именно так, как он, и не мог
бы действовать иначе.
Ђнна никогда не знала того состоЯниЯ полного душевного покоЯ, в котором
она жила теперь. …й иногда начинало казатьсЯ, что именно в этом и была цель
ее существованиЯ - в том, что после всех испытаний, которые выпали на ее
долю, она очутилась бы в этой скромной квартире, далеко от того района
города, где она жила с †аком, и чтобы она проводила спокойные, медленные и
счастливые дни в ожидании возвращениЯ со службы Џьера ”орэ, старшего
бухгалтера какого-то незначительного предприЯтиЯ. € что, кроме того, Явно
фальшивое ее положение здесь, так как она не была ни женой, ни любовницей,
ни даже отдаленной родственницей этого человека, ее совершенно не тЯготило,
как оно не тЯготило и Џьера,
- ’ы думаешь, что это может продолжатьсЯ бесконечно? - спросил его
как-то ”рансуа.
- џ был бы счастлив, если бы это было так, - сказал Џьер. - Ќо это
слишком замечательно, и врЯд ли это может быть длительным.
- Ќе знаю, - сказал ”рансуа. - „о последнего времени Я в чудеса не
верил. Ќо после того, что произошло с Њари...
€ эта жизнь продолжалась, жизнь, котораЯ каждому, как это думал Џьер и
как это думала Ђнна, показалась бы странной и даже просто неправдоподобной,
но котораЯ была лишена какой бы то ни было искусственности и в которой не
только не было ничего тЯгостного или неловкого ни длЯ него, ни длЯ нее, но
от которой ни он, ни она никогда не отказались бы. “тром Џьер вставал рано,
убирал квартиру, брилсЯ, принимал ванну, одевалсЯ, и когда он шел на кухню,
чтобы приготовить кофе, он слышал, как отворЯлась дверь комнаты Ђнны, слышал
ее шаги, потом шум воды в ванной. € когда он входил в столовую, Ђнна уже
ждала его там, со своей всегдашней теплой улыбкой, к которой он не мог
привыкнуть и от которой он каждый раз испытывал волнение. Џотом он уходил на
службу, и она оставалась одна. Ћна выходила на улицу, - с недавнего времени
она стала покупать провизию, - затем возвращалась домой и садилась писать.
Ћна писала медленно, часто останавливаЯсь и глЯдЯ прЯмо перед собой в белую
стену, котораЯ вдруг смещалась, и там, где она только что была, возникали
железные ворота, за которыми открывалась аллеЯ, ведущаЯ к подъезду дома. ‚
треске гравиЯ и Ярком солнечном свете из далекого пространства начинал
медленно приближатьсЯ тот мир, в котором прошли детство и первые годы ее
молодости. Ћна старалась удержать эти видениЯ, они исчезали и поЯвлЯлись
опЯть, то расплываЯсь, то снова возникаЯ с необыкновенной отчетливостью и
скрываЯсь потом в густой листве сада или темнеЯ в наступающих сумерках. €
там, где только что дрожали на ветру бесчисленные листьЯ, не было больше
ничего, кроме отдельных переливов колокольного звона или звуков роЯлЯ, почти
безмолвных, как зрительное воспоминание, и Ђнна повторЯла их вслух, чтобы
вернуть им жизнь, и только тогда роЯльнаЯ мелодиЯ вдруг расцветала перед
ней, неувЯдаемаЯ и непогрешимаЯ в своей последовательности раз навсегда.
Ќаконец однажды вечером после ужина Ђнна сказала:
- Џьер, Я кончила сегоднЯ днем первую часть того, что Я хотела
написать. џ старалась постепенно вспомнить все, что было когда-то началом
моей жизни. - € она протЯнула ему большую тетрадь, которую он ей купил после
того, как она сказала ему, что хотела бы записать свои воспоминаниЯ.
- ‚ы много раз спрашивали менЯ, кто Я такаЯ, - сказала она изменившимсЯ
голосом. - џ не могла тогда вам ответить, но не потому, что Я не хотела, Я
не могла, действительно не могла. ’еперь Я написала об этом, Я знаю, что так
Я не сумела бы вам рассказать. Њожет быть, это плохо написано, но это все
равно, Џьер. ‚о всЯком случае, Я писала это длЯ вас.
- Њари...
- ЊенЯ звали Ђнной, Џьер, - сказала она. - Ќо теперь мне иногда
кажетсЯ, что мое настоЯщее имЯ - это то, которое вы произносите.
Ћна поднЯлась со своего кресла. Џьер спросил:
- ‚ы уходите к себе?
- ‘егоднЯ, первый раз за все времЯ, - сказала она, - Я хочу быть одна.
Ћн с тревогой смотрел в ее лицо. Ћно было неподвижно, и ее широко
раскрытые глаза пристально глЯдели на него. Ћн опустил голову. Ќо через
несколько секунд она сказала:
- џ буду одна, Џьер. Ќо Я буду знать, что вы недалеко от менЯ.

x x x

"џ не знаю, кто Я. џ знаю свое имЯ и свою фамилию, Я знаю, сколько мне
лет и где Я родилась, но Я знаю не менее твердо, что это ничего не
определЯет. џ знаю, что Я такаЯ, какой Я себЯ вижу и ощущаю, Я живу и
существую только с недавнего времени, и об этом у менЯ почти нет
воспоминаний. ’о, что предшествует во времени моей теперешней жизни, мне
кажетсЯ бесконечно далеким. “ менЯ такое впечатление, что Я вспоминаю -
чью-то чужую жизнь, котораЯ кончилась несколько лет тому назад. € эта чужаЯ
жизнь, медленно возникающаЯ в моей памЯти, начинаетсЯ, - как это
представлЯетсЯ мне сквозь неизмеримую даль, которую мне никогда больше не
суждено пересечь, - начинаетсЯ с того, что Я вижу перед собой в свете Яркого
солнечного днЯ сложное сплетение железных прутьев на воротах, вделанных в
каменную стену, окружавшую сад, в глубине которого стоит дом, где Я
родилась, в Џровансе, на юге ”ранции".
’ак начиналась перваЯ страница тетради, которую Ђнна дала Џьеру и
которую он читал до трех часов утра.
’о, что поразило его больше всего, это свежесть повествованиЯ, какаЯ-то
особеннаЯ непосредственность восприЯтиЯ Ђнной всего, что она описывала, - и
сквозь этот медленный словесный ритм до него доходило Ясное видение далекого
мира, который поЯвлЯлсЯ перед ним из этой тетради в коричневом переплете.
’акое впечатление было у него, когда он читал это первый раз, читал так, как
если бы это была книга, написаннаЯ автором, которого он не знал. Ќо как
только он кончил читать, он опЯть начал все сначала - и тогда постепенно
перед ним поЯвилась Ђнна, сперва девочкой, потом подростком. Ћн видел перед
собой отца Ђнны, ее учителей, аббата, вспомнил, что он тоже читал когда-то,
очень давно, стихи ‹уизы ‹абэ. Ћн никогда не был в Џровансе, где стоЯл дом
родителей Ђнны, но ему казалось, что он видит все это с необыкновенной
Ясностью, эти кипарисы и пальмы сада, этот красновато-желтый цвет стен, это
сверкание южного солнца, эту красную землю, эту прозрачность горЯчего
воздуха, этот полет ласточек, эти сумерки, эти ночи, эти дни. …му
представлЯлось, что из этой далекой картины идет к нему и все не может дойти
девушка, которой он никогда не знал. Ћна принадлежала к совершенно чуждой
ему среде, но это казалось ему неважным. Ћн прочел все до конца второй раз,
разделсЯ и лег в постель, но знал, что не заснет до утра. Ћн думал о том,
что образ Ђнны, такой, каким он возникал из ее воспоминаний, - он
представлЯлсЯ ему очень отчетливым, - наивнаЯ лирика, ожидание того, что
вдруг, в один блистательный день ее жизни, этот романтический мир откроетсЯ
перед ней во всем своем великолепии, - тогда, когда в силу невозможного и
невероЯтного совпадениЯ чьЯ-то волЯ сольетсЯ с ее волей, чье-то чувство
будет таким же, как ее чувство, словом, когда осуществитсЯ этот идиллический
и детский бред ее воображениЯ. Ћн вдруг вспомнил свое собственное
впечатление от ‹увра и сожаление о том, что этих красок, этого мира
пророков, героев и красавиц больше не существовало, как не существовало
того, о чем мечтала Ђнна.
…е воспоминаниЯ обрывались на том месте, когда она уехала из Џрованса в
Џариж. Ћн лежал с открытыми глазами. ’ак вот кем было то бедное больное
животное, которое он увидел в лесу, недалеко от дома ”рансуа, это несчастное
существо в грЯзном балахоне, - босые ноги, облепленные мокрой глиной,
спутанные волосы, пустые светлые глаза! ‚от кому принадлежало это тело,
которое он так хорошо знал и которое он в течение долгого времени мыл и
одевал, - в котором было всегда, до последнего месЯца, нечто пугающее и
нечеловеческое, потому что это было соединение тканей и мускулов, не
одушевленное ни одним проблеском сознаниЯ. ’еперь это тело, вероЯтно, стало
другим. Ќо Џьер тотчас же забыл об этом и продолжал думать об Ђнне так, как
будто она была почти отвлеченным видением. Љто мог подумать, - тогда, в
лесу, у ”рансуа, - что эти грубые и грЯзные руки когда-то перелистывали
страницы книг или нот, что эти пустые глаза видели раньше что-то иное, чем
то зиЯющее небытие, в которое они, казалось, были так неподвижно устремлены?
- Ќо мы победили это! - вдруг сказал он вслух с необыкновенной силой.
‚ комнату давно проникал дневной свет. Џьер встал, надел халат и пошел
в ванную. Ћн делал все привычными движениЯми, но совершенно механически,
думаЯ о другом. Љогда он вошел в столовую, он увидел Ђнну, сидЯщую в своем
кресле.
- Њари, - сказал он. - Џростите, Ђнна... џ хотел бы сказать очень
много, но Я сейчас не нахожу слов. џ прочел, что вы написали. џ хотел бы...
џ не спал эту ночь, вы знаете...
Ћна поднЯла на него глаза, и Џьер встретил ее взглЯд.
- џ тоже не спала, - сказала она. - Џьер, вы самый замечательный
человек, которого Я встретила в своей жизни.

----------

‘ недавнего времени Џьер перестал думать о том, как сложатсЯ его
отношениЯ с Ђнной и как будет идти их жизнь. Ћн знал, что это зависело не от
него, а от решениЯ Ђнны. ’о беспокойство, которое было у него раньше, когда
он спрашивал себЯ, что будет дальше, теперь прошло. Ћн думал об Ђнне все
времЯ, но другие вопросы занимали его внимание. Ћн думал, что Ђнна никогда
не найдет, не встретит человека, который мог бы не обмануть ее ожиданий,
тех, о которых она писала в своих воспоминаниЯх. „лЯ того, чтобы это
произошло, - он повторЯл это себе много раз, - нужно столько удивительных
совпадений, на что нельзЯ рассчитывать. Џравда, под влиЯнием чувства,
которое она могла бы испытать к какому-то человеку, эти требованиЯ Ђнны
могли изменитьсЯ, но это было бы с ее стороны - в какой-то мере-отказ от
самой себЯ, искажение своего собственного образа, и оправдал ли себЯ этот
отказ?
Ђнна сказала ему, что ей надо подумать несколько дней и что после этого
она начнет писать вторую часть своих воспоминаний. Џьер чувствовал, - он не
мог определить, с какого именно момента это началось, - что в жизни Ђнны
наступает самый важный, как ему казалось, период. Ќо при этой мысли он не
испытывал ни тревоги, ни волнениЯ, которые были раньше.
”рансуа позвонил ему на службу, и Џьер условилсЯ встретитьсЯ с ним в
кафе, как всегда. Ћн рассказал ему, что произошло за последнее времЯ, и
долго говорил о воспоминаниЯх Ђнны.
- ќто написано, - так мне кажетсЯ, ты понимаешь, Я плохой критик, Я не
берусь судить, - с удивительной свежестью, и, читаЯ это, ты Ясно
представлЯешь себе все. Љогда Я это прочел, Я подумал, - вот с кем мы имели
дело, ”рансуа, вот кого ты поднЯл с дороги. ђазве это можно было тогда
представить?
- Ќу, представить можно было все, что угодно, - сказал ”рансуа. - Њожно
было ставить себе самые разные вопросы, знаЯ заранее, что ни на один из них
не будет ответа. Ќо что с ней было потом, со времени ее приезда в Џариж и до
июнЯ сорокового года?
- Ћна мне сказала, что начнет писать об этом через несколько дней.
- ‘обственно, почему ей просто не рассказать тебе об этом?
- Њне кажетсЯ, Я это понимаю, - сказал Џьер. - џ убежден, у менЯ в этом
нет ни малейшего сомнениЯ, что она напишет правду обо всем. Ќо, насколько Я
себе представлЯю, когда она пишет, ей самой все становитсЯ Яснее и вместо
беспорЯдочных воспоминаний в смешанной и спутанной последовательности перед
ней возникает отчетливо то, что было. џ думаю, кстати говорЯ, что у нее есть
несомненные литературные способности.
- ’еперь о другом, - сказал ”рансуа. - ’ы не обращалсЯ больше к
психиатру?
- Ћткровенно говорЯ, мне кажетсЯ, что в этом нет надобности.
- Џрактической надобности - может быть. Ќо тебе не хотелось бы понЯть,
как все это произошло и как это могло произойти?
- Љонечно, хотелось бы. Ќо Я сомневаюсь, что кто бы то ни было, будь
это даже специалист, мог бы это объЯснить. Џочему ты об этом заговорил?
- џ недавно встретил именно такого специалиста, это мой товарищ по
университету. Ћчень дельный человек, между прочим, хотЯ несколько
увлекающийсЯ. Њы с ним ужинаем завтра, и Я хотел бы ему все это рассказать,
мне интересно знать, что он скажет. ’ы ничего не имеешь против?
- Ќет, - сказал Џьер, - мне тоже интересно было бы узнать его мнение.
- Џослезавтра Я тебе позвоню, - сказал ”рансуа. Ћн ужинал со своим
университетским товарищем на следующий вечер в ресторане, огромные окна
которого выходили на набережную ‘ены. Љогда подали кофе, ”рансуа сказал:
- Ђ теперь Я тебе расскажу одну историю, это непосредственно по твоей
части, и буду тебе благодарен, если ты мне скажешь, что ты об этом думаешь.
’ак вот. Ќачалось это давно...
…го собеседник, еще молодой человек, с очень спокойными и очень
внимательными глазами, - по его взглЯду было видно, что он привык направлЯть
мысль других людей и что он привык к их добровольному подчинению, - слушал
”рансуа, не выражаЯ ни недовериЯ, ни удивлениЯ. ”рансуа кончил рассказ и
вопросительно посмотрел на своего товарища. ’от сказал:
- ’о, что ты мне рассказал, это изложение рЯда неправдоподобных фактов.
’ак, как ты это рассказываешь, это происходить не могло.
- Џарадоксальным образом это не мешает тому, что все происходило именно
так.
- џ, может быть, неудачно выразилсЯ. џ хотел сказать, что это мне
кажетсЯ клинически невозможным. Ѓыло что-то другое, самое важное, чего ты не
знаешь.
- € чего не знает никто?
- ќто стоило бы выЯснить. ’огда всему этому можно было бы найти
объЯснение.
- ’ы думаешь, вообще говорЯ, что все может быть объЯснено? ’ы не
думаешь, что существуют вещи, ЯвлениЯ, по отношению к которым слово
"объЯснение" терЯет смысл?
- …сли ты станешь на этот путь, ты отказываешьсЯ от анализа и от того,
что называетсЯ научным исследованием.
- Ќи в какой степени, - сказал ”рансуа. - џ только думаю, что
количество Явлений в жизни значительно превосходит количество тех понЯтий,
которыми мы располагаем длЯ того, чтобы эти ЯвлениЯ определить. Њы можем
идти от простого к сложному или от сложного к простому. Ќо если того, что мы
хотим понЯть, нет ни среди простых, ни среди сложных Явлений, которые вы
знали? Џочему ты говоришь, что это клинически невозможно?
- џ говорю, что это не могло происходить так, как ты это рассказываешь,
тут чего-то не хватает. Љак и почему она впала в то состоЯние, в котором она
прожила несколько лет, какой шок мог вызвать это? ’о, что она пришла в себЯ
после менингита... Ћна не упала ни разу во времЯ болезни или до болезни?
- Ќе знаю, - сказал ”рансуа, - надо спросить Џьера.
- ‚от что касаетсЯ Џьера, - сказал его собеседник, - тут все гораздо
Яснее.
- —то? - удивленно сказал ”рансуа. - џснее? Џочему?
- —то он собой, по-твоему, представлЯет? ќто твой старый товарищ, ты
знаешь его давно, и ты мне рассказал приблизительно его жизнь. —то ты о нем
думаешь?
- ќто Я тебе скажу, - ответил ”рансуа. - Ќо мне интересно знать, что ты
думаешь и почему тебе все так Ясно?
- ќто человек, у которого нет, как это говоритсЯ, резко выраженной
индивидуальности.
”рансуа вспомнил статью о среднем французе.
- “ твоего Џьера нет честолюбиЯ, у него нет личной цели в жизни. ‚ нем
нет, если хочешь, какого-то творческого начала. …сли его оставить одного, он
не будет знать, что с собой делать. Ќо у него, как у всех людей, есть
душевнаЯ энергиЯ, которую ему не на что направить. Ћн не может себЯ найти -
поэтому он неизбежно идет к раздвоению личности. Ћн должен жить не длЯ себЯ,
а длЯ кого-то другого - и в этом он находит удовлетворение. ’ы понимаешь,
говорЯ образно, он смотрит в эту чужую жизнь и только там он видит отражение
самого себЯ - искаженное, неправильное, частичное, но все-таки отражение.
Џолноты образа тут нет, и его личные возможности наполовину парализованы. Ќо
все это, конечно, не мешает ему быть отличным человеком с несомненными
достоинствами.
”рансуа покачал головой.
- ’ы со мной не согласен?
- ’о, что Я с тобой не согласен, это не так важно, - сказал ”рансуа. -
‚ конце концов, может быть, ты его обрисовал правильно с точки зрениЯ твоей
собственной терминологии. Ќо эта терминологиЯ мне не кажетсЯ убедительной.
—то такое раздвоение личности? € где граница между ее клиническим значением
и творческой силой воображениЯ, той самой, котораЯ заставила ”лобера сказать
эти слова - ты их не можешь не помнить: "Њадам Ѓовари - это Я!"? —то это,
как не раздвоение личности, которое доходило до того, что у него была рвота,
когда он описывал ее отравление? Ќо оставим искусство потому, что никакой
анализ никогда не объЯснит возможности поЯвлениЯ таких людей, как
Њикеланджело, „юрер, експир, ’олстой. џ тебе скажу, что Я думаю о Џьере. Ћн
не фанатик, не свЯтой, он не из тех, кто готов посвЯтить свою жизнь уходу за
прокаженными, он не склонен ни к какой экзальтации. Ќо он способен сделать
то, чего мы с тобой сделать не можем, и именно потому, что в нем есть
творческаЯ сила, которую ты у него отрицаешь. Ћн способен создать и
построить мир, ты понимаешь? Љакую волю надо было иметь, чтобы сделать то,
что он сделал! Љакой огромный запас душевной силы! …сли хочешь, он
действительно живет не длЯ себЯ. Ќо что значит жить длЯ себЯ? € длЯ кого, в
конце концов, он строит тот или иной мир? ’ы понимаешь, что это такое -
победа над небытием?
- Ѓез ее болезни и чего-то другого, чего мы не знаем, этой победы не
было бы.
- џ в этом не уверен, - сказал ”рансуа. - џ знаю только, что без него
она до конца вела бы, вероЯтно, то жалкое животное существование, которого Я
был свидетелем.
- Њы все склонны совершать одну ошибку, - ответил приЯтель ”рансуа. -
ќта ошибка, о которой ты косвенно упомЯнул, - оставатьсЯ в пределах тех
понЯтий, которыми мы оперируем, так, как будто бы не жизнь создает понЯтиЯ,
а понЯтиЯ создают жизнь. џ лично всегда стремилсЯ этой ошибки избегать.
Њожет быть, ты прав в своем суждении о Џьере, но Я должен тебе сказать, что
оно не очень противоречит тому, что Я о нем думаю, - разница тут главным
образом, как ты говоришь, терминологическаЯ. џ говорю "раздвоение личности",
а ты говоришь "построение мира", - но одно другого не исключает. ’о, что Я
думаю на основании моего опыта и очень долгих размышлений, повлекших за
собой известные выводы, - Я думаю, что в результате этой победы над
небытием, как ты поэтически выражаешьсЯ, что менЯ удивлЯет, кстати, потому
что ты журналист...
- †урнализм приучил менЯ к вульгаризации и упрощению, это верно, -
сказал ”рансуа, - но вне этого профессионального обЯзательства Я оставлЯю за
собой право на некоторую свободу выражений, котораЯ в газетной статье на
политическую тему была бы неуместна. ’ы говоришь, что ты думаешь...
- џ думаю, что теперь, после того что он сделал, Џьер, может быть,
наконец найдет себЯ.

----------

Ќа следующий день ”рансуа подробно рассказал Џьеру об этом разговоре. -
„а, она упала с кровати, Я, может быть, тебе об этом не говорил? - сказал
Џьер. - џ как-то ночью, сидЯ в кресле в ее комнате, заснул и проснулсЯ от
шума падающего тела. Ћна металась в бреду и упала на пол. Љогда Я ее поднЯл,
она была без сознаниЯ. Ќо она и до этого была без сознаниЯ. Ќикаких
повреждений, однако, на ее теле Я не заметил и думаю, что их не было. ‚
конце концов, может быть, это падение и вызвало повторный шок, кто знает?
Ќесколько изменив выражениЯ, ”рансуа повторил Џьеру то, что ему говорил
его товарищ. Џьер пожал плечами.
- Њне все это кажетсЯ какой-то фантазией, - сказал он. - Џри чем тут
раздвоение личности? ‚се это гораздо проще. ’ы видишь рЯдом с собой
несчастное существо, которое заслуживает лучшей участи. “ тебЯ есть
возможность это положение как-то изменить. ’ы это делаешь - и больше ничего.
—то тут особенного?
- ‚се зависит от того, как мы к этому подходим. ’о же самое положение
можно представить себе иначе. —ьЯ-то жизнь сложилась определенным образом.
…сли ты фаталист, ты скажешь, что так было суждено. Ќо ты с этим примиритьсЯ
не можешь, и ты хочешь заставить событиЯ идти не так, как они идут, а так,
как они, по-твоему, должны идти. ’ы действуешь таким образом против судьбы,
ты начинаешь борьбу с ней.
- ’ы менЯ извини, ”рансуа, но у тебЯ все это приобретает, может быть
помимо твоего желаниЯ, какую-то литературно-художественную форму. ЉакаЯ тут
борьба против судьбы? ’ы просто, в меру твоих возможностей, кому-то
помогаешь, и больше ничего. ‚ одном Я с тобой согласен: судьба часто бывает
несправедлива, - если можно как-то свЯзать эти понЯтиЯ, судьба и
справедливость. € вот, если тут ты можешь что-то сделать, то это, конечно,
дает тебе известное удовлетворение.
- ‚идишь, ты сам себе противоречишь. Џотому что ты все-таки хочешь
изменить естественный ход событий.
- ‚осстановить, - сказал Џьер, - не изменить, ”рансуа, а восстановить.
€ Я могу тебе сказать без колебаний, что это, по-моему, стоит сделать.
”рансуа внимательно посмотрел на Џьера. Џотом он сказал очень медленно:
- Ђ если она теперь уйдет и ты ее потерЯешь?
- „лЯ менЯ это было бы катастрофой, - сказал Џьер. - Њы с тобой уже об
этом говорили. Ќо это ни в какой степени не будет значить, что Я действовал
неправильно. Љроме того, и ты и Я, мы склонны к преувеличению. Ќаша роль,
моЯ в частности, значительно скромнее, чем может показатьсЯ на первый
взглЯд. ’ы ее поднЯл с дороги, Я по отношению к ней выполнЯл в течение
некоторого времени, скажем, долг фельдшера, и все это, конечно, не дает нам
на нее никаких прав.
- Џрав не дает, это верно. Ќо Я думаю, что если ты ее спросишь, какую
роль ты играл в ее жизни, то Я сильно сомневаюсь, что она назовет ее
скромной.
- …й сейчас тоже трудно судить об этом объективно, - сказал Џьер.

----------

Љогда Џьера не было дома, Ђнна много раз подходила к телефону, хотела
снЯть трубку и позвонить, но не могла на это решитьсЯ. Ћна знала, однако,
что нужно было как-то действовать, нужно было наконец узнать очень важные
вещи. —то произошло за эти годы? ѓде теперь †ак? —то теперь в Џровансе? Ћбо
всем этом она не имела представлениЯ. Ћна нашла в телефонной книге номер
своей прежней парижской квартиры, но против него была теперь другаЯ фамилиЯ,
значит, †ака там не было. ‡ато телефонный номер ее двоюродного брата,
Ѓернара, и его адрес были те же, что до войны, и именно к нему нужно было,
конечно, обратитьсЯ. …й казалось, хотЯ она понимала, насколько это нелепо,
что если она позвонит Ѓернару и узнает от него все, что произошло за это
времЯ, то это как-то может изменить то, что было теперь и от чего она не
хотела и не могла отказатьсЯ.
Ћна думала обо всем этом, особенно вечером, когда ложилась в постель. ‚
последнее времЯ она стала плохо спать. Ќо это ее не раздражало, как раньше.
Ћна знала это состоЯние, оно было таким же, как в начале ее жизни, когда ей
было шестнадцать лет. ќто было смутное ожидание, значениЯ которого она тогда
не понимала. Ќо теперь оно не вызывало у нее ни волнениЯ, ни усталости.
Ќесколько раз она видела один и тот же сон: ей снилось, что она поднимаетсЯ
по узкой горной тропинке, что она поднЯлась очень высоко и почему-то не
может вернутьсЯ тем же путем назад. € когда она наконец добираетсЯ до
вершины горы и боитсЯ посмотреть в ту пропасть, котораЯ должна открытьсЯ
перед ее глазами, она вдруг видит, что она в долине, что нет ни пропасти, ни
гор, что все ровно и спокойно, что спускаютсЯ медленные сумерки и она знает,
что ей недалеко до того места, куда она идет. Џотом ей снились путешествиЯ,
поезда, пароходы, зыбь морЯ, и в этих снах не было чаще всего ни смысла, ни
содержаниЯ, это были ощущениЯ - ветер, врывающийсЯ в окна вагона,
вздрагивание колес на стыках рельс, размах волны, которую пересекал пароход.
Љаждый вечер после ужина она подолгу говорила с Џьером. Ќо ни она, ни
он не говорили о том, что было самым важным.
- Џьер, вы никогда не думали о том, что бы вы сделали, если бы были
богаты?
- Ќет, - сказал он улыбаЯсь. - “ менЯ очень убогое воображение, и Я об
этом никогда не думал. Ќо, вы знаете, так как нет решительно никаких
оснований полагать, что Я когда-нибудь разбогатею, то в конце концов не так
важно, что Я не буду знать, как Я использую то богатство, которого у менЯ не
будет.
- Ќу, а все-таки что бы вы сделали, если бы оно у вас было?
- Ќе знаю, - сказал Џьер, продолжаЯ улыбатьсЯ. - ‚ероЯтно, растерЯл бы
и чувствовал бы себЯ несчастным.
- € вы никогда не мечтали о возможности разбогатеть?
- Ќет, - сказал он, - кажетсЯ, нет, не помню. ‡наете, Њари, - он долго
не знал, как ее называть, и говорил то Њари, то Ђнна, но потом стал опЯть
называть ее Њари, - это, по-моему, не очень интересно. Љогда Я был
мальчиком, Я мечтал о далеких путешествиЯх. Ќо Я никогда не думал в то
времЯ, что длЯ этого нужны деньги.
- Ђ потом вы все-таки путешествовали? ‚ы были за границей?
- Ќет, - сказал он. - џ плохо знаю даже ”ранцию. “ менЯ никогда не было
возможности поехать за границу.
‹ожась в постель, она тушила свет, и тотчас же мысли и образы возникали
перед ней так, точно они рождались только во тьме, точно свет мешал их
поЯвлению. „нем она нередко думала о том же, о чем она думала в начале ночи,
но эти же мысли были несколько иными, недостаточно полными, не доведенными
до конца. ‚ темноте они приобретали другой характер, более углубленный и
более Ясный.
…ще некоторое времЯ тому назад она думала, что, если бы она встретила
Џьера на улице, она никогда не запомнила бы его лица. ’еперь ей казалось,
что она никогда не забыла бы его небольшие, широко расставленные глаза,
линию его мЯгких губ, его улыбку, неуверенную и доброжелательную
одновременно. “ него были узкие плечи, маленькие руки и ноги, но она видела
однажды, как он переносил без всЯкого усилиЯ тЯжелую швейную машину из одной
комнаты в другую и все его движениЯ отличались безошибочной точностью. —то
еще удивлЯло Ђнну, это его необычайнаЯ памЯть, он помнил все даты, все
телефонные номера, помнил, когда именно происходили те или иные событиЯ.
Љогда она как-то сказала ему об этом, он ответил:
- „а, это какаЯ-то механическаЯ вещь, но ценности она, по-моему, не
имеет. Њожно все запомнить и ничего не понЯть. ’огда уж лучше меньше помнить
и больше понимать.
Ђнна продолжала писать вторую часть своих воспоминаний. Ќо за несколько
дней до того, как она ее кончила, она решила, что нельзЯ больше откладывать
необходимых и неизбежных решений. Ћна написала и отправила своему
двоюродному брату, Ѓернару, письмо, в котором сообщала, что она жива и
здорова, что хотела бы с ним о многом поговорить и что в конце недели она
позвонит ему по телефону. ‚се эти дни она была неспокойна и не могла скрыть
своего волнениЯ - настолько, что Џьер это заметил и сказал ей:
- Њари, мне кажетсЯ, что вы чем-то очень озабочены. Њожет быть, Я мог
бы вам чем-нибудь помочь?
- Ќет, Џьер, спасибо, - сказала она. - џ знаю, что могу на вас
рассчитывать.
- ‚о всем и всегда, - сказал он с непривычной длЯ него твердостью.

----------

‚торую часть своих воспоминаний Ђнне было гораздо труднее писать, чем
первую. Ћна хотела сначала рассказать обо всем сравнительно коротко, изложив
только факты и умолчав о том, о чем, в сущности, можно было и не говорить.
Ќо потом решила, что не может так поступить по отношению к Џьеру. Ћна
решила, что он должен знать о ней все, чтобы не осталось ничего
недосказанного. Ћна подробно описала все, что касалось ее замужества, свою
жизнь с †аком, свои преждевременные роды, свою глубокую душевную
подавленность, свои жалкие - как она их называла - попытки найти счастье или
видимость любви на стороне, то, как в течение последнего года ее брака она
почти не выходила из своей комнаты.
Ћна писала, что именно тогда она понЯла, как ей казалось, что ее
длительное ожидание той полноты жизни, о которой она мечтала столько лет, и
ее надежда на это были основаны на чудовищной ошибке: она думала, что все
это существует не только в ее воображении, но и в действительности. Ќо потом
она убедилась, что этого не было и что этого нельзЯ найти. …й было, как она
писала, трудно жить, трудно говорить с людьми, она не могла привыкнуть к той
атмосфере неизменного и безвыходного непониманиЯ, котораЯ была характерна
длЯ ее отношений с †аком, самые простые вещи утомлЯли ее - и, в конце
концов, это состоЯние было не лучше того, в каком нашел ее Џьер. € в том
ощущении конца света, которое она испытывала тогда, попав под бомбардировку,
было нечто одновременно трагическое и утешительное, и у нее было
впечатление, что гибнет мир, о котором, может быть, не стоит жалеть.
ЋпЯть, как в прошлый раз, она дала свою тетрадь Џьеру вечером, после
ужина. Ћна сказала:
- џ написала все, Џьер, - то, о чем обычно не говорЯт и не пишут. џ не
знаю, что вы подумаете об этом.
€ опЯть, как в прошлый раз, Џьер не спал эту ночь. ‚ его памЯти
возникали все подробности воспоминаний Ђнны о второй части ее жизни. Ћн
старалсЯ понЯть каждое ее душевное движение, и чем больше он думал об этом,
тем больше ему казалось, что, в сущности, противоречие между первой и второй
частью жизни Ђнны носило искусственный характер. Ћна не изменилась, думал
он, изменились только внешние условиЯ, и изменились так, что это грозило ей
гибелью. - Ћна просила хлеба, и ей дали камень, - шептал он, лежа в кровати
с открытыми глазами. - Љак ей это объЯснить?
Љогда он увидел ее утром, он сказал:
- ‚о второй части ваших воспоминаний есть очень печальные вещи, которых
нет в первой. Ќо в них, мне кажетсЯ, нет ничего, в чем вы могли бы себЯ
упрекнуть. Њы поговорим об этом, хорошо?
‚ этот день, первый раз за все времЯ, она пошла провожать его до двери.
€ когда он был на пороге, она вдруг схватила его руку и крепко сжала ее. …му
показалось, что он терЯет сознание. Ћн обернулсЯ и посмотрел на нее.
- €дите, Џьер, - сказала она шепотом, - мы поговорим вечером.

----------

Љогда Џьер ушел, она вспомнила, что была пЯтница, конец недели, и что
если Ѓернар получил ее письмо, он должен ждать ее звонка. Ћна подошла к
телефону и набрала его номер.
- Ђлло! - сказал далекий, как ей показалось, голос Ѓернара.
- ‡дравствуй, Ѓернар, - сказала она, - это Я, Ђнна.
- Ђнна! - закричал он. - Ђнна! ќто действительно ты? Ќо это невероЯтно!
—то с тобой было? Њы все считали тебЯ погибшей. ѓде ты? —то с тобой?
- џ тебе это расскажу, - сказала она спокойным голосом, которому сама
удивилась. - Ќо длЯ этого мы должны встретитьсЯ. џ не хочу приходить к тебе,
Я предпочитаю кафе.
- ѓде угодно, когда угодно, - сказал он.
- ‘егоднЯ в четыре часа в том единственном кафе, которое рЯдом с твоим
домом, если оно еще существует.
- „а, да, - поспешно сказал он. - џ буду тебЯ ждать. џ просто не верю
своим ушам.
Ѓернар был инженер, так же как и †ак. Ћн изменилсЯ за эти годы,
пополнел, стал как-то важнее, чем был раньше, и потерЯл тот юношеский облик,
который помнила Ђнна. ‚ойдЯ в кафе, она сразу увидела его и подошла к его
столику. Ћн быстро поднЯлсЯ и крепко обнЯл ее.
- ќто чудо, Ђнна, - сказал он. - Џостой, дай на тебЯ посмотреть. —то-то
в тебе изменилось. ѓлаза, Ђнна, у тебЯ другие глаза. ‚ остальном ты как
будто такаЯ же.
- Њне надо задать тебе несколько вопросов, - сказала она.
- Џрости менЯ, пожалуйста, - сказал он, - ты не думаешь, что прежде чем
задавать мне вопросы, ты могла бы сказать, что с тобой случилось и где ты
была все это времЯ?
- ќто Я тебе скажу. Ќо Я хотела бы прежде всего узнать, жив ли †ак и
где он, если он жив.
- †ив, был в плену, - сказал Ѓернар. - Џотом его все-таки выпустили и
он вернулсЯ в Џариж. …го завод делал поставки длЯ оккупационной армии. †ак
тут был совершенно ни при чем, но потом, ты понимаешь, длЯ него создалось
довольно неприЯтное положение и он уехал из ”ранции. Ћн теперь представитель
своего предприЯтиЯ в ћжной Ђмерике и большую часть времени живет в
Ђргентине. Ћн очень изменилсЯ, особенно за времЯ плена, у него теперь
взглЯды совершенно другие, - ты помнишь, каким он был ревностным католиком?
Ќичего от этого не осталось. Ћн там, в Ђргентине, живет с какой-то женщиной,
от которой у него ребенок, сын. ’вой дом в Џровансе, - это, по-моему,
важнее, чем †ак, - в том же виде, как раньше, только у сторожа другаЯ
собака. ‚се твои дела ведет наш нотариус, старик ‚идаль, - ты помнишь его?
Ћн же содержит дом, он все очень неплохо устроил, так что ты, в общем,
обеспечена. Њы все считали тебЯ погибшей. Ќо когда Я говорил об этом с
‚идалем, он мне заЯвил, что пока нет неопровержимых доказательств того, что
ты нас "покинула окончательно", как он выразилсЯ, он будет действовать так,
как если бы ты была жива, но находилась во временном отсутствии.
Ѓернар был любимым племЯнником отца Ђнны. ‚ ранней своей молодости он
не отличалсЯ примерным поведением, крупно играл в карты, водилсЯ с
сомнительными людьми, пил, проводил ночи в кабаках и все никак не мог
угомонитьсЯ - до того, как после очень крупного скандала он дал отцу Ђнны
слово вести себЯ иначе и с этого днЯ изменилсЯ: стал усердно учитьсЯ, сдал
все экзамены и поступил на службу, где прекрасно себЯ зарекомендовал. - ‚от
говорЯт, что метаморфоз больше не бывает, - сказал после этого отец Ђнны. -
Ћчень даже бывают. ’о, что случилось с Ѓернаром, в своем роде не менее
удивительно, чем то, о чем рассказываетсЯ в греческой мифологии.
Ђнна помнила Ѓернара - он был старше ее на пЯть лет - сначала
мальчиком, потом юношей, он часто проводил лето у ее родителей; он учил ее
играть в теннис и плавать, и она сохранила о нем самое лучшее воспоминание.
‚ последние годы, после своего замужества, она встречала его очень редко, -
когда он как-то был у нее и †ака в их парижской квартире и †ак весь вечер
развивал свои теории, Ѓернар потом сказал Ђнне:
- Ћн страшный ханжа, твой муж, как ты могла выбрать такого человека?
ќто какой-то ходЯчий молитвенник, а не мужчина.
- ’еперь ты мне скажи, что было с тобой и куда ты исчезла? - сказал
Ѓернар. - ‚се, что Я знаю, это что когда к Џарижу подходили немцы, ты села в
автомобиль и уехала. Џосле этого никто никогда не видел ни тебЯ, ни
автомобилЯ.
- ’ы знаешь, Ѓернар, это такаЯ страшнаЯ вещь, - страшнаЯ и
неправдоподобнаЯ, - что когда Я думаю об этом, Я просто терЯюсь. Љак это
тебе рассказать? џ даже не могу сказать, что Я погибла. ЊенЯ больше не было.
’а самаЯ Ђнна, которую ты знал столько лет, с которой ты играл в детстве,
перестала существовать, умерла, если хочешь. € эта смерть продолжалась все
эти годы, до самого последнего времени.
- ‘мерть не может продолжатьсЯ, Ђнна. ‘мерть наступает один раз.
- ќто так и было бы со мной, если бы...
- …сли бы что?
- Ќет, - сказала Ђнна, - Я начну сначала. ’ы помнишь аббата ‘имона?
- Ќу как же, - сказал Ѓернар. - "„итЯ мое, вы должны понЯть..." Ќо при
чем тут аббат - ‘имон?
- џ вспомнила о нем потому, что он объЯснЯл мне смысл Ђпокалипсиса. €
вот последнее, что Я видела до той минуты, после которой Я перестала
существовать, Я хочу сказать, Я, как Ђнна „юмон, - это было похоже на
апокалиптический конец света. € вот...
Ћна подробно рассказала Ѓернару о том, что с ней произошло. Ќи она, ни
он не замечали, как шло времЯ. Љогда Ђнна кончила говорить, был уже десЯтый
час вечера.
- ќто нельзЯ назвать иначе как чудом, - сказал Ѓернар. - ‡начит, все
эти годы, когда мы ломали себе головы над совершенно бесплодными догадками о
том, как и где ты могла погибнуть, ты жила там, в этом домике в лесу, не
знаЯ, кто ты такаЯ, и не понимаЯ даже, что ты продолжаешь существовать. Ќо
чудо в том, что нашелсЯ человек, который вернул тебЯ к жизни. Ћн что - врач?
Ћн богат? Љто он такой?
- Ћн бухгалтер по профессии, никакого состоЯниЯ у него быть не может.
’ы думаешь, что это имеет какое-нибудь значение?
- Ќет. џ думаю, что это не имеет ни малейшего значениЯ, - сказал
Ѓернар.
€ только тогда Ђнна взглЯнула на стенные часы и увидела, что они
показывали половину десЯтого.
- џ должна идти, - сказала она. - џ тебе позвоню на днЯх, и мы
продолжим наш разговор. - Ћна быстро вышла из кафе и поехала домой.

----------

Џьер плохо понимал то, что ему говорили в тот день. ‚нешне это никак не
отражалось на нем, и этого не заметил ни один из его сослуживцев. Ќо все,
что он слышал и воспринимал, доходило до него заглушенным и едва понЯтным,
терЯЯсь в том воспоминании необыкновенной силы, которое не покидало его, -
рука Ђнны, сжимающаЯ его руку. Ћн все времЯ продолжал чувствовать этот
горЯчий зажим ее сухих и сильных пальцев, и в этом ощущении глохли голоса и
звуки вокруг него. Ћн ушел со службы раньше, чем обычно.
Ћн вошел в квартиру и сразу почувствовал, знаЯ, что не может ошибитьсЯ,
что Ђнны нет. Ѓыло пЯть часов днЯ. ‚ это времЯ она всегда была дома. Ќе
понимаЯ, что он делает, не понимаЯ, зачем он это делает, он закричал:
- Њари! ѓде вы? Њари!
Ћн быстро вошел в ее комнату. ‚се было в таком виде, как будто она
только что была тут. Њожет быть...
Ћн сел за стол и охватил голову руками. Ћна сказала - мы поговорим
вечером, - значит, она не собиралась уходить. Ќо может быть, это было нечто
вроде прощаниЯ, так же, как то, что она сжала его руку, может быть, это были
ее последние слова и последнее движение?
“ него болело сердце. Њожет быть, с ней случилось несчастье? Ћна могла
упасть на улице, попасть под автомобиль. Ќет, это все-таки было
маловероЯтно. ‘ другой стороны, если бы она не решила уйти, ее не могло бы
не быть дома в этот час. Ќо почему она даже не оставила ему записку, -
несколько слов, - разве он не заслужил этого? Ѓоль в сердце мешала ему
думать. Ћн встал, сделал несколько шагов по комнате и сел в то кресло, в
котором обычно сидела она. ‚ конце концов, на что он мог рассчитывать? Љакое
он имел право на что-либо рассчитывать? € что могло быть, в конце концов,
естественнее, чем ее возвращение в тот мир, где она раньше жила? Џьер,
однако, знал рассудком и чувствовал всей душой, что этого не могло быть.
Љроме того, Ђнна не могла принЯть такого решениЯ и даже не сказать ему об
этом, - Ђнна, котораЯ с такой искренностью и таким бесконечным доверием к
нему рассказала ему в своих воспоминаниЯх всю свою жизнь, Ђнна, - ее
изменившийсЯ после болезни голос, теплый взглЯд ее глаз, ее медленное и
неудержимое приближение к нему, о котором он старалсЯ не думать, но которого
он не мог не чувствовать, - нет, Ђнна не могла уйти. Ќо что же в таком
случае могло произойти? —то можно было сделать? ѓде ее можно искать?
…динственное, что оставалось, это ждать. Ќо ему казалось, что на это ему не
хватит сил.
Џотом наступило состоЯние, похожее на душевное оцепенение. Ќекоторое
времЯ он не думал больше ни о чем, ему было больно, и он даже не мог бы
сказать, где именно он чувствовал эту боль, - она была всюду. ‡атем он опЯть
встал, сделал несколько шагов и снова сел в кресло. Ћн вдруг увидел перед
собой Ђнну, такой, какой она была теперь, ее лицо с тЯжеловатыми чертами -
ему вдруг вспомнились эти слова ее отца, - с теплым взглЯдом ее глубоких
глаз, ее улыбку и услышал опЯть ее незабываемый шепот: мы поговорим об этом
вечером, Џьер. Ћна имела право действовать так, как она хотела... Ђнна
„юмон, котораЯ просто никогда не знала бы о его существовании, если бы не
эта ее многолетнЯЯ душевнаЯ смерть и необыкновенное количество удивительных
совпадений. …сли бы не это... ‚ конце концов, он, Џьер ”орэ, на что он мог
претендовать? Ћн думал об этом и в то же времЯ чувствовал, что все эти
соображениЯ были совершенно вздорными, что все было не так. Џозвонить в
комиссариат полиции? Ћн знал, что ему оттуда ответЯт:
"Џодождите несколько дней, какие у вас основаниЯ думать, что с ней
что-то случилось?"
Ћн знал, что Ђнна и все чувства, ощущениЯ и мысли, которые были с ней
свЯзаны, это был мир, вне которого длЯ него ничего не существовало. …сли бы
этого мира не стало, его жизнь не имела бы никакого смысла ни длЯ других, ни
длЯ него самого. Ћн сделал то, что он должен был сделать, и на этом его роль
была кончена. ’еперь он был больше не нужен. “ него была беднаЯ жизнь, потом
перед ним возник необыкновенный и блистательный мираж, который ему было
суждено увидеть, почувствовать и понЯть, - Ђнна и ее возвращение из небытиЯ,
- но в котором ему не было места. ‚се было Ясно, все было естественно, и
даже если в этом было то, что лишало его собственную жизнь всЯкого смысла,
это ничего не менЯло и это возвращение Ђнны было несравненно важнее,
несравненно значительнее, чем его существование или прекращение его
существованиЯ.
‚ комнате было давно темно, он не подумал о том, чтобы зажечь свет. Ќа
смутно белеющем циферблате стенных часов стрелки показывали без четверти
десЯть. ’еперь было Ясно, что Ђнна не вернетсЯ. Ќо может быть, она завтра
позвонит ему? Њожет быть, она напишет ему? Њожет быть, она объЯснит ему... и
он скажет ей... Њожет быть...
‘ необыкновенной отчетливостью он услышал, как поворачиваетсЯ в двери
ключ. Ћн повернул голову. ‘ порога голос Ђнны сказал:
- Џьер, вы здесь?
‚место ответа она услышала глубокий, хриплый звук, похожий, как ей
показалось, на сорвавшийсЯ стон.
- Џьер, что с вами? - закричала она. Ћна зажгла свет. Џьер сидел за
столом, опустив голову, плечи его вздрагивали. Ћна подошла к нему, теплаЯ ее
рука обнЯла его. Ћна сказала:
- ’еперь все кончено, Џьер. џ вас больше никогда не оставлю.
Ћн чувствовал ее руку на шее и прикосновение ее тела. Ћн не мог сказать
ни одного слова. Ћн поднЯлсЯ со стула и увидел так близко, как никогда, ее
глубокие глаза.
- „а, Џьер, - сказала она, - да. € если бы было нужно опЯть все
начинать сначала, знаЯ, что вы придете за мной, Я бы не колебалась ни
минуты.
- џ бы тоже не колебалсЯ ни минуты, - сказал Џьер. ќто были первые
слова, которые он произнес после того, как она вошла в квартиру.

Last-modified: Wed, 04 Oct 2000 20:31:30 GMT
Ћцените этот текст: