
   - € дым не идет, и свет не горит...
   Ђлевтина внимательно на нее взглЯнула, размЯла сигарету, долго ее
раскуривала, потом спросила:
   - “ менЯ план имеетсЯ, ЂглаЯ Џетровна, Я выработала. „олго обдумывала и
хочу поделитьсЯ. Њожно?
   - Љакой такой план?
   - Љрасивенький и простенький. ’ы только слушай и не думай, что ты одна
умнее всех. ‚от какой план: эти двое все тут прохаживаютсЯ возле булочной.
Ћдин длинный, другой покороче и потолще. €хние топтуны - так они
называютсЯ. € очень смотрЯт, когда выходишь. Ќо издали. Ћни лицо не
разглЯдЯт, они только фигурку отметЯт и, конечно, одежду. “ дракона, у
бригаденфюрера, им спросить новые приказаниЯ нельзЯ - страшно. “ них все
по-старому, как будто и не подорвана "ЊилаЯ ЃавариЯ". Ђ может, кто гаду
этому - дракону - и доложил, длЯ чего ты отпущена, зачем ты временно вышла
на свободу. Ћн и согласилсЯ с ихним планом, возможно?
   ЂглаЯ Џетровна кивнула: отчего же, вполне возможно. Ђлевтина Ђндреевна
с жадностью, большими глотками попила теплой воды из чайника, утерла
ладонью слезы, подождала, чтобы справитьсЯ с собою - с дрожью, котораЯ
вдруг порывами пробирала все ее тело.
   - Ќам терЯть нечего, - решительно произнесла она. - ‚се равно возьмут,
не раньше, так позже. ’еперь-то _обЯзательно_ возьмут. Ђ как возьмут, то и
повесЯт, они нынче всех вешают и стрелЯют, уже приказ объЯвлен, какие
будут казни за взрыв "Ѓаварии". ЌазываетсЯ - "массовые казни". ’еперь
слушай план: Я выйду за тебЯ - в твоем пальто, и в платке твоем, и в
бурочках. “ твоего пальто покрой неизЯщный, так никто сейчас не шьет, даже
странно, где ты такую допотопную вещь раздобыла. € воротник из мужского
меха, но приметный. ќти двое ужас как обрадуютсЯ, что ты наконец вышла, и
за мной побегут. џ их подальше уведу, в какие-нибудь развалины, чтобы они
подумали, будто имеетсЯ в их распорЯжении таинственнаЯ тайна. Ђ покуда Я
стану их водить и крутить, покуда заморочу им головы, ты уйдешь. Ќадо тебе
идти в моем пальто, Я тебе еще лисичку дам, правда не чернобурка, но
эффектнаЯ, такие в …вропе сейчас носЯт. € мою шлЯпку, а подбородочек ты в
пуховый шарфик подберешь. € в туфельках в моих, ноги у нас одинаковые,
хотЯ у менЯ подъем и круче. ‘умочку, перчатки замшевые - это у менЯ все
сохранилось, и в хорошем виде. Џойдешь на Ћвражки, там ихнее ЉЏЏ, но ты
подашьсЯ пониже, не туда, где рынок был, а где раньше ателье мод начали
строить, помнишь? ’ам все разворочено, свободно этими развалинами ЉЏЏ
минуешь - и в ‡аречье. ’ам уже не знаю как управишьсЯ, есть у менЯ шесть
серебрЯных ложек, отдай любому дЯдьке, кто с рынка с санЯми едет. …ще
отрезик есть, тоже возьми. ’еперь еще: если не двое за мной пойдут, а
один, то Я вернусь сразу, как будто раздумала идти. Ђ ты, когда выйдешь,
оглЯнись - мало ли что. Ќету - рискуй. ЏонЯла мой план?
   - ЏонЯла, - не торопЯсь, задумчиво ответила ЂглаЯ Џетровна. - Љонечно,
понЯла. Ќо ведь тебЯ убьют, Ђлевтина, непременно убьют, когда все
раскроетсЯ.
   - Њежду прочим, менЯ и так убьют, - с гортанным смешком ответила
Ђлевтина-‚алентина. - Ќепременно убьют, потому что они никого, кто в
"Њилой Ѓаварии" работал, на всЯкий случай в живых не оставЯт, это точно.
’олько если выйдет по-ихнему, то будет моЯ смерть такаЯ же глупаЯ и
горькаЯ, как жизнь прожитаЯ, а если по-нашему, то Я погибну красиво,
расцвету, как вот этот цветок!
   € головой она кивнула на "портрет кактуса", на великолепный, крупный,
Яркий цветок, чудом раскрывшийсЯ на маленьком и колючем уродце.
   - Љстати, ты только не подумай, что Я именно длЯ твоей личности хочу
что-то сделать, - вновь заговорила Ђлевтина, и резкий шепот ее вдруг выдал
всю силу скрытой неприЯзни, которую питала она к Ђглае Џетровне. - Ќичего
бы Я длЯ тебЯ не сделала, потому что если бы не ты, то попозже он, ђодион
Њефодиевич, менЯ бы не только простил, но даже на руках бы стал носить и
все бы свои ошибки передо мною признал. Ќо ты не в добрый час
подвернулась, когда Я ужасно наглупила, угадала ты времЯ, когда ему из-за
моих дуростей было скверно, и теперь уже все, теперь дело наше с ним
кончено. ’ак что, ЂглаЯ Џетровна, пожалуйста, запомните, вовсе не длЯ
ваших прекрасных глазок косеньких Я на это иду, а только потому, что не
желаю умирать так зачуханно, как жила. € если ты из этой мЯсорубки
выскочишь, - опЯть возвратившись к "ты" и чуть вдруг патетически, немножко
словно артистка заговорила Ђлевтина, - если выберешьсЯ, то твоЯ партийнаЯ
совесть заставит тебЯ не утаить, а именно с подробностЯми рассказать
ђодиону Њефодиевичу, как Я красиво и доблестно отдала свою жизнь...
   - ‡начит, только ради красивости ты на это идешь? - резко спросила
ЂглаЯ. - ’ак ему и сказать: красиво, дескать, и доблестно?
   - Ќет, не так, - внезапно испугавшись, прошептала Ђлевтина-‚алентина. -
Ќе так, не смей так! ќто все глупости, ЂглаЯ, это все нервность моЯ и
порошки немецкие проклЯтые. €звини менЯ, Я ведь, правда, очень нервнаЯ,
всЯ комок нервов. ’ы ђодиону передай, что прожила, дескать, ‚алЯ-ЂлЯ
грешно, а помирать смешно не согласилась. Ќе согласилась без пользы.
ђешила так все осуществить по своему же проекту, чтобы не думал ни он, ни
дети - ‚арвара с …вгением, - что была Я только лишь отсталаЯ мещанка. џ не
понимала, Я не охватывала, но не такаЯ уж Я была, чтобы им менЯ стыдитьсЯ.
„а, впрочем, что это Я все? ‚едь ты какаЯ-никакаЯ длЯ менЯ, недобраЯ-злаЯ,
но человек-то ты честный и благородный. ‘ама уж найдешь, как сказать...
   ђыдание перехватило ей горло, но она быстро справилась с собой и,
отвернувшись, стала выбрасывать из комода "эффектную лисичку", шлЯпку,
шарфик пуховый и все прочее, нужное длЯ превращениЯ Ђглаи “стименко в
‚алентину ‘тепанову. ‚ пустом доме было тихо, только слышалось шуршание
поземки о промороженные стекла да ровные удары маЯтника больших стенных
часов. Џотом, все так же молча, Ђлевтина оделась во все Ђглаино и долго
смотрела на себЯ в зеркало...
   - џ - беленькаЯ, а ты темнаЯ, цыганистаЯ даже, - произнесла она. -
‘ейчас подмажусь, у менЯ есть такой тон, очень хороший, набор целый, еще
до войны мне „одик достал у спекулЯнтки, заграничнаЯ вещь, бешеные деньги
уплатил. ‹юси Њихайловна просто-таки на колени кидалась: продай, а Я ей -
фиги! џ сейчас потемнее подмажусь, а ты возьмешь посветлее. € подбери
волосы твои вороньи повыше, а то попадешьсЯ...
   ‚ тишине вновь застучал маЯтник, опЯть зашуршала, заскрипела поземка.
Ђлевтина втирала пальцами в щеки свой "заграничный тон", глаза ее сухо
блестели, губы вздрагивали. …ще раз она "по-Ђглаиному" завЯзала платок.
   - Њальбрук в поход собралсЯ, - сказала она. - …сть такой старинный
романс сатирический. ќто Я - Њальбрук. Ќу, теперь что ж, посидеть надо?
   Ћна присела, помолчала, затЯгиваЯсь дымом сигареты, потом поднЯлась и
не оглЯнувшись ушла.
   „вое по-прежнему прохаживались возле булочной.
   Ћдин сразу же нырнул в подворотню - напротив, другой сделал вид, что
читает наклеенный на стенку приказ. Ђлевтина постоЯла, как бы раздумываЯ,
куда идти, потом вынула из карманчика пальто бумажку и, словно плохаЯ
актриса, изобразила, что у нее на бумажке записан адрес. Љлочок она тут же
мелко-мелко изорвала и пустила по ветру. ‘ердце ее билось теперь ровно и
спокойно, накрашенные губы улыбались надменно и снисходительно: так, по ее
представлению, должна была бы улыбатьсЯ в подобной ситуации ЂглаЯ.
   Ћба топтуна пошли за ней.
   Џереулком, быстро и споро шагаЯ, она вышла на улицу ‹енина и здесь
вспомнила, как давным-давно еще в Џетрограде, девчонкой-горничной, видела
в кинотеатре "Џаризиана" синего почему-то цвета картину про сыщиков и
убегающих преступников, про ложный след и ложные улики, как играл на
пианино лохматый тапер и как мчались по синему экрану смешными, прыгающими
шажками люди в котелках и цилиндрах.
   “ афиши, как те, в кино, она остановилась, поглЯдела на знаменитую
немецкую певицу Њарлен „итрих и написала карандашом две цифры - "9" и
"14". ’оптуны заметили, что она _пишет_, и один из них побежал за ней
следом, а другой затормозил возле огромной, открывшей белозубый рот
Њарлен, и оттого, что ей так легко все нынче давалось, Ђлевтина-‚алентина
с радостной улыбкой вбежала в парфюмерный магазинчик, который совсем
недавно открылсЯ, и таинственно спросила у лысого хозЯина, "нельзЯ ли
через его посредство достать сто грамм сахарину". •озЯин отпрЯнул от нее,
она улыбнулась ему глазами, словно там, в юности, на Љирочной, и, стуча
бурочками, вновь пошла по улице ‹енина, знаЯ навернЯка, что топтуны
поразЯтсЯ ее вопросу о сахарине. Ћни и впрЯмь поразились, с каждой минутой
все более и более убеждаЯсь в том, что имеют дело с опасной партизанкой,
коварной и хитрой, может быть даже атаманшей "красных лесных людей".
   ‚озле руин собора Ђлевтина Якобы вдруг заметила, что за ней следЯт, и
стала петлЯть. Ћна вошла в подворотню бывших бань, где сейчас отстраивалсЯ
склад немцев, и притаилась там, понимаЯ, что топтуны тоже притаились.
Џотом, беспокойно озираЯсь, но делаЯ вид, что не замечает больше их, почти
побежала к спуску на Џеречную и остановилась, даваЯ им времЯ спрЯтатьсЯ от
нее. ’еперь их было уже не двое, а гораздо больше: узнав, что
“стименко-”едорова нащупывает свЯзи, „ромадер приказал во что бы то ни
стало доставить ее к нему - живой или мертвой, безразлично. Ѓригаденфюрер
Њеркель не собиралсЯ вести тут криминалистические следствиЯ. Ћн был
поборником элементарной теории уничтожениЯ всего "человеческого поголовьЯ"
на территории противника - так он выразилсЯ на своей конференции еще в
начале русской кампании. € здесь он распорЯдилсЯ - уничтожать без суда и
следствиЯ.
   —аса в три пополудни, расставив еще несколько таинственных цифр на
приказах и афишах, Ђлевтина почувствовала, что невыносимо устала, и
понЯла, что пора кончать игру. ЋбодрЯющее действие "немецких порошков"
кончилось, в ушах у ‚алентины Ђндреевны звенело, и голова кружилась.
"’еперь она ушла, - думала ‚алентина про Ђглаю, - теперь она, конечно,
ушла, непременно, и мне теперь уже можно".
   Њиновав старые улицы џмской, она увидела развалины кинотеатра
"‘тахановец". ‡десь все было завалено снегом и битым кирпичом, но
‚алентина сделала вид, что, не замечаЯ слежки, уходит в какой-то тайник.
’оптуны и гестаповцы переглЯнулись - разумеетсЯ, они могли ее пристрелить,
но искушение было слишком сильным. “йти они ей, конечно, не дадут, но
вдруг там еще люди?
   Џоскользнувшись и охнув, Ђлевтина скатилась в темный, бесконечный
подвал, под выгнутые и искореженные разрывом бомбы железные балки. ѓолова
у нее кружилась все сильнее, но все-таки она нашла в себе силы громко
позвать:
   - ’оварищ ђодион! ‚ы здесь?
   € погодЯ сказала потише, но так, чтобы сыщики услышали:
   - ‚се нормально, порЯдок!
   Џотом ей стало дурно, наверное она все-таки ушиблась, когда падала в
эту Яму, или просто близость конца давала себЯ знать. Ћна не могла уже
больше воображать сыщиков и погоню, не могла радоватьсЯ тому, что так
удачно провела фрицев, не могла придумывать фокусы, как придумывала весь
нынешний день.
   € ужас одиночества сдавил ее горло.
   ’ут, в темноте, ее и взЯли гестаповцы.
   €х было много, они светили перед собой фонарЯми, совали во все углы
стволы автоматов, искали "ђодиона", других людей, а потом, обозлившись,
стали бить Ђлевтину и спрашивать, где остальные, но она молчала, пытаЯсь
закрывать голову руками, и тоскливо думала, что они ее просто прикончат
тут, а не расстрелЯют, как расстрелЯли бы Ђглаю.
   Ќаконец ее, бесчувственную, истерзанную, но еще живую, они выволокли
наружу, и только тут, возле кинотеатра "‘тахановец" при свете уходЯщего
морозного февральского солнца фрисландский бык, ефрейтор Љраутц, опознал в
Ђлевтине "не ту большевичку". Ќе эта требовала у него отрез бостона, ту он
узнал бы сразу. ’оптуны попЯтились - теперь, разумеетсЯ, и с них взыщут!
’олько гестаповские солдаты, прибывшие из Ѓерлина, перешучивались,
закуриваЯ, их всЯ эта свистоплЯска совершенно не касалась.
   ‚ десЯть часов вечера Ђлевтину доставили к бригаденфюреру.
   „ромадер, огромный, тощий, желтый и костистый, стоЯл посередине
кабинета бывшего штандартенфюрера, бывшего полковника, бывшего фон –анке,
бывшего кавалера железного рыцарского креста с дубовыми листьЯми. Џо лицу
„ромадера, лишенному всЯкого выражениЯ, катилсЯ пот: только что здесь он
разговаривал по прЯмому проводу с самим рейхслейтером. Ќа груди „ромадера
сиЯли и светились, тонко позвЯкивали и мелодично позванивали все
выслуженные им ордена, которые рейхслейтер ѓеринг клЯтвенно обещал с него
сорвать, если он, "вонючий дромадер", немедленно не покончит со всей
тамошней кашей!
   - “стименко? - крикнул бригаденфюрер. Ћн еще ничего не знал, ему просто
не посмели доложить. - ’ы? Ћтвечайт!
   - “стименко! - восторженным и дрожащим голосом закричала
Ђлевтина-‚алентина. - “стименко! Љоммунистка! € ничего вам, сволочам,
никогда не скажу! Џодыхайте! „а здравствует наша ‘оветскаЯ родина, смерть
вам, фашистские оккупанты, у-р-р-а! € Я бесстрашнаЯ, и Я не хуже других, и
Я вас не боюсь, и Я...
   „окричать все, что ей хотелось, она не успела: синее пламЯ опалило ее
избитое, окровавленное лицо, и она рухнула навзничь с пулей во лбу.
„ромадер всегда считалсЯ первоклассным стрелком, особенно по недвижущимсЯ
мишенЯм.


        ѓлава седьмаЯ

   <b>‡„…‘њ ’ђ“„Ќ……, —…Њ ’ЂЊ</b>

   ‘он был детский, далекий, такой, что во сне ему стало себЯ жалко: будто
тетка ЂглаЯ ему, спЯщему, как делывала она это, когда нужно было его
невыспавшегосЯ разбудить в школу или в институт, будто подсунула она ему
под затылок свою прохладную руку, будто тЯнет его немножко за ухо и
шепчет, низко склонившись над ним:
   - „а проснись же, длинношеее! ‚ставай, ‚олодька! Џора, миленький мой
мальчик, пора, деточка...
   € будто ужасно как не хочетсЯ ему просыпатьсЯ, и рассчитывает он про
себЯ, в сонном томном сознании: ничего, можно еще подремать, тетка тут,
все будет благополучно, она не позволит проспать.
   - ’ы проснешьсЯ когда-нибудь, длинношеее?
   Ћн проснулсЯ.
   ’етка ЂглаЯ сидела здесь, возле него, на табуретке, в желтом
госпитальном халате, а ладонь ее была подсунута под его шею, как в те
далекие детские и юношеские годы.
   - ’ы? - шепотом спросил ‚олодЯ.
   - џ, деточка, - так же шепотом, склонившись к самому его лицу, ответила
она. - џ, сыночек мой...
   Ќикогда она прежде так его не называла. € он, не помнЯщий свою мать, со
счастливой тоской вдруг оценил это слово, притЯнул к себе тетку вплотную
и, чувствуЯ на своем лице ее горЯчие, быстро капающие слезы, стал целовать
ее висок, переносье, маленькое ухо, горЯчую щеку.
   - Џусти! - попросила она. - ‡адавишь, экий ты какой! Џусти же, ‚овка!
   ‚олодЯ отпустил ее, и тогда, откинув волосы с его лба, она стала
пристально и серьезно рассматривать его, словно не верЯ, что это он и
есть. ‘лезы еще дрожали в ее глазах, и от этого черные глаза казались
больше, чем были на самом деле.
   - Ќебритый, - сказала ЂглаЯ. - ЋпустившийсЯ! ‘рамота какаЯ!
   - Ѓудешь сразу пилить? - счастливо улыбаЯсь, спросил ‚олодЯ. - ‘ ходу?
   - € нестриженый, - держа его руку в своих ладонЯх, продолжала тетка. -
‚се в прошлом! …ще и воевать не начал, а уже "потерЯнное поколение". џ
читала про таких. Ћни пьют бренди и очень много курЯт. € любовницы у них
каждую минуту новые, но есть одна главнаЯ, котораЯ почему-то чего-то
недопонимает. „а, ‚овик? ’ы уже пьешь бренди?
   - ’аких теток не бывает, - сказал ‚олодЯ. - ’етки бывают зануды. •очешь
пари, тетка, что ни один человек в нашей палате не поверит, что ты моЯ
тетка? ’оварищи! - громко произнес “стименко. - „орогие друзьЯ!
   Ќо в палате было пусто. Џо неписаному закону госпитальной дружбы, когда
к кому-либо приходила девушка, ходЯчие больные покидали палату. € нынче
тетку Ђглаю принЯли за ‚олодину девушку.
   - ‚идишь, - торжествующим голосом сказал он. - „огадываешьсЯ? …сли
приходит тетЯ или двоюроднаЯ бабушка они с места не сдвинутсЯ. ‚от ты
какаЯ у менЯ тетка. Ђ теперь объЯсни, почему ты в госпитальном халате? “
нас лежишь? ђанена? Ѓольна? Џисьма-то мои получила? ‚се по порЯдку
рассказывай с того днЯ, как мы с тобой расстались. „а погоди, Я оденусь,
мы в коридор пойдем, там диванчик есть и курить можно. ’ы ведь не
торопишьсЯ?
   - Ќет, мне торопитьсЯ некуда, - медленно сказала ЂглаЯ Џетровна. -
‘овсем некуда...
   ’ут, на диванчике, крытом потертым, цвета небесной лазури атласом, и
рассказала ЂглаЯ племЯннику подробно и спокойно всю историю пребываниЯ
своего в гестапо группы "–". ђассказала про следователЯ ‚енцлова и про
старого лиса фон –анке, про воскресение и смерть сутЯги, старого
бухгалтера ЂверьЯнова, ’атьЯну …фимовну Ћкаемову - свою и ‚олодину
врагиню, так и не выдавшую ее, Ђглаю Џетровну, рассказала про героическую
гибель €вана „митриевича Џостникова, рассказала про ныне покойного
профессора ѓаничева и, наконец, про Ђлевтину-‚алентину Ђндреевну, которой,
как она считала, была обЯзана своею жизнью.
   ‚олодЯ сидел неподвижно, смотрел в окно, за которым медленно сгущались
предвесенние сумерки.
   - Ђ †овтЯк что? - спросил он негромко.
   € про †овтЯка-бургомистра рассказала ЂглаЯ Џетровна. Ћн кивнул, как бы
и не удивившись. ’еперь, после истории гибели Ђлевтины Ђндреевны, ‚олодЯ
словно бы и вовсе перестал слышать тетку, он только стискивал свои большие
ладони - одну другой, да покусывал губы, да всматривалсЯ в еще не
затемненное окно, будто видел там нечто существенное.
   - Ќу, а что ж взрывчатка-то? - спросил он вдруг.
   - ‚зрывчатку получили, - ответила ЂглаЯ Џетровна, - как же, конечно
получили. ’олько недешево, ‚олодечка, она обошлась нам.
   - ЉсениЯ Ќиколаевна! - воскликнул ‚олодЯ.
   - € она и ‘ашенька. ’ак что теперь твой Ќиколай …вгеньевич осиротел.
Ћдин он.
   - ”ашисты убили?
   - џкобы при попытке к бегству.
   - ќто точно, тетка?
   - ’очно, ‚олодЯ.
   Ћн был изжелта бледен, глаза его выражали горькое и мучительное
недоумение. ЂглаЯ Џетровна, рассказываЯ, все оглаживала его плечо ладонью.
‚начале “стименко слушал тетку один, постепенно к диванчику подошли еще
несколько раненых и больных. Љогда ЂглаЯ Џетровна рассказывала про
Ћгурцова, ‚олодЯ поежилсЯ. ‚се больше и больше делалось народу вокруг, в
тишине ЂглаЯ Џетровна рассказала и про то, как взорвано было казино, как
хоронили гробы с кирпичами...
   - ќто в каком же городе? - спросил чей-то певучий тенорок.
   - ‚ городе, временно оккупированном войсками фашистов, - спокойно
ответила ЂглаЯ Џетровна, и чуть раскосые глаза ее твердо посмотрели на
спрашивающего, твердо и немножко насмешливо - дескать, не спрашивай,
юноша, чего не надо. € про приезд „ромадера она рассказала, и про массовые
казни, и про то, как летЯт под откос поезда гитлеровцев.
   - ‡начит, все едино, не придушить наш народишко? - спросил тот же
голос, но сейчас он был исполнен восторженной радости. - „аже там, на той
территории?
   - Ќи в коем случае, - произнесла ЂглаЯ и теперь уже ласково посмотрела
на молоденького танкиста в тесной пижаме, который все пыталсЯ пробратьсЯ к
ней поближе. - Ќигде покорности фашисты не видЯт и не увидЯт никогда.
   ‘тало вдруг душно; летчик …мельЯнов, оскальзываЯсь по паркету плохо
подогнанным протезом, растворил окно. ‚ апрельском, но еще морозном
воздухе раздавались мирные звонки трамваев, сигналы автобусов, даже визг
ребЯтишек, мчащихсЯ на салазках с горы возле госпиталЯ, слышалсЯ здесь.
‚се задумались на короткое времЯ, и в тишине ЂглаЯ Џетровна попросила у
кого-нибудь папироску. „есЯтки рук с коробками и портсигарами потЯнулись к
ней. ‚олодЯ удивилсЯ:
   - „а ведь ты не куришь?
   - € не курю, - подтвердила тетка. - ќто так, длЯ препровождениЯ
времени, как говорил дед Њефодий. - € похоже, очень похоже передразнила: -
Ѓаловство!
   ‚се молчали вокруг, только Њосква спокойно дышала за окном.
   - ‚ам бы доклад сделать о всем этом, - посоветовал скучный и всегда
чем-то недовольный ‘метанников из девЯтой палаты. - ‚ конференц-зале длЯ
всего госпиталЯ.
   ’етка ответила не сразу:
   - „оклад - трудно. џ ведь не с чужих слов, самой досталось.
   ’вердые губы ее дрогнули, она крепко сжала ‚олодино запЯстье и
отвернулась. “стименко показал всем глазами, чтобы оставили их вдвоем.
’еперь пришла очередь ему оглаживать Ђглаю Џетровну. Ћна молчала, только
все вздрагивала и встрЯхивала маленькой своей гордой головой. …мельЯнов
принес мензурку с валерьЯновыми каплЯми, а погодЯ - кружку жидкого
госпитального чаю. ЂглаЯ Џетровна выпила и то и другое, усмехнулась и
попросила, чтобы не судили ее строго, она ведь "псих" и лежит в нервном
отделении. ‚прочем, "накатывает" на нее редко, и направлена она сюда более
"из чуткости", нежели но необходимости.
   - ‚ам питатьсЯ надо без ограничений военного времени, - серьезно
посоветовал летчик, - витамин "‘", сало - первое дело от всех нервных
болезней. ‚он вы худенькаЯ какаЯ!
   - ‘ало, конечно, прекраснаЯ штука, - задумчиво ответила ЂглаЯ Џетровна.
- ‡амечательнаЯ.
   Ќо было видно, что думает она о другом, и …мельЯнов, вдруг
сконфузившись, ушел.
   - ’ак-то, ‚ова, - тихо сказала тетка. - Ћгорчила Я тебЯ...
   - Ќе те слова, - ответил он.
   - „а, слова не те. ’е слова, милый мой, и не отыщешь. Ћдно Я только
знаю: вот отправили менЯ самолетом, почти насильно, на Ѓольшую землю, а
здесь мне труднее, чем там, неизмеримо труднее. Џонимаешь менЯ?
   ‚олодЯ кивнул.
   - ’ам Я хоть в самой малой, капельной мере, но способствую делу
освобождениЯ, прости за высокий стиль, а здесь Я иждивенец войны...
   - ’ы-то?
   - џ-то.
   - ’огда кто же Я?
   Ћна быстро к нему повернулась. Ћн смотрел на нее Яростно-несчастным
взглЯдом, и она внезапно понЯла, что все ею рассказанное он воспринЯл как
упрек своему смирению перед болезнью, а последнЯЯ ее фраза об иждивенцах
войны совершенно доконала его.
   - ‚олодька! - тревожно воскликнула она.
   - —то, тетечка? - спокойно спросил он. € ЂглаЯ Џетровна с нежностью и
болью почувствовала, что спорить с ним и возражать ему бессмысленно, как
бессмысленно было бы спорить с ней, очутись она на его месте, или с его
покойным отцом - Ђфанасием Џетровичем, доживи он до нынешнего днЯ. ‚се то,
что она рассказала нынче, было длЯ него не просто повествованием о
страшных судьбах людей в фашистской оккупации, а обвинением его в
бездействии, в сдаче на милость объективных обстоЯтельств, в том, что он
так бешено ненавидел, - в вЯлости души.
   - ‚олодЯ, - опЯть сказала она. - ‚олодечка, Я же прежде, чем разбудила
тебЯ, с твоими докторами разговаривала. ’ы болен, тебе и думать нечего...
   Ћн внимательно и немножко грустно на нее смотрел.
   - “ж и думать нечего! - с усмешкой возразил он. - Ѓолезнь моЯ, тетечка,
пустЯковаЯ, сама по себе пройдет...
   - Ќо доктора...
   - Ђ Я сам, кстати, тетечка, доктор, и не такой уж дурной...
   - ‚ыбрось из башки своей глупой...
   - Ќе выброшу! - спокойно пообещал он.
   ЂглаЯ Џетровна сердито пожала плечами.
   - Ђ €ван „митриевич? - неожиданно спросил он. - ђазве Я не мог тогда
его вытащить?
   - Љак это вытащить?
   - ‚озле военкомата Я его встретил, - сказал ‚олодЯ. - ‚прочем, ты не
знаешь...
   "€ не узнаю никогда, - печально подумала ЂглаЯ Џетровна. - ђазве этот
фрукт расскажет? Ќичего Я теперь не узнаю - глупаЯ женщина!"
   - Ћ чем ты думаешь? - спросила она.
   - Ћ всЯком, - устало ответил он. - Љстати, тетечка, все эти размышлениЯ
- чепуха. ‚от ѓаничев и Џолунин размышлЯли насчет †овтЯка, а он в
бургомистры вылез. Џакость это - размышлениЯ...
   - ‡аносит тебЯ, мальчик, - с тихой улыбкой проговорила ЂглаЯ, - и круто
заносит...
   ‘унув кисти рук в широкие рукава халата, она поднЯлась, ‚олодЯ пошел
провожать ее в третий корпус, где было нервное отделение. ‚ госпитальном
дворе было скользко и темно, в далеком небе над Њосквой Ярко горели
звезды, оттуда доносилсЯ покойный звук истребителей, охранЯющих столицу.
—тобы ЂглаЯ Џетровна не упала, ‚олодЯ крепко и бережно взЯл ее под руку,
она вдруг, словно сама удивившись, призналась:
   - ‘оскучилась Я по тебе, дурачок.
   - Ќу да?
   - Ђ ты-то про менЯ хоть вспоминал?
   - Љонечно, - сказал ‚олодЯ. - ђазве тебЯ можно не вспоминать? ’ы одна
такаЯ тетка на всем земном шаре.
   € спросил быстро:
   - Ћт рыжей ничего не получала?
   - Ћдно письмо вот теперь получила, после всех приключений, но только
совсем старое, августовское еще. ‚месте получила с твоими двумЯ. € от
ђодиона получила.
   ‚олодЯ молчал.
   - ђодион воюет, насколько Я понЯла, командует дивизионом, - сказала
ЂглаЯ Џетровна и подождала: ведь должен же он был спросить, что пишет
‚арвара. Ќо он не спрашивал. € ЂглаЯ добавила: - †ив-здоров ђодион
Њефодиевич.
   “ дверей третьего корпуса они остановились. ‡десь неЯрко светила синЯЯ
лампочка.
   - ‚от тут мы и живем - психи, - морща губы, сказала ЂглаЯ Џетровна. -
†ивем и не работаем. ‡аходи в гости...
   - ‡айду, - пообещал он.
   - ‚олодька, ведь ты все еще ее любишь, - поднЯв к нему лицо, сказала
ЂглаЯ Џетровна. - ‚ерно ведь, любишь?
   - Ќу? - неприЯзненно спросил он.
   - Ќе нукай. € рано или поздно непременно на ней женишьсЯ. ’ак не мучай
ни ее, ни себЯ. Ћтыщи и женись. ‹учше раньше, чем позже...
   - ‘амое времечко нынче женихатьсЯ, - с угрюмой усмешкой сказал ‚олодЯ.
- ЋтношениЯ выЯснЯть и женихатьсЯ.
   - Њучитель дурацкий, - воскликнула тетка, и ‚олодЯ понЯл, что она
сердитсЯ. - „ействительно, ригорист, как тебЯ раньше ругали. Џойми, не из
сплошных выстрелов и атак состоит война. ’ы же любишь ее, как же ты можешь
так рассуждать...
   - ‹адно, - отрезал он, - чего там, тетечка, лишние слова говорить.
Љаждому свое. џ уж так устроен. ЏоправлЯйсЯ и наведывайсЯ, не чинись
визитами...
   - Ќу, будь здоров, - вздохнула она.
   Џоложила на его плечи легкие ладони, поднЯлась на носки и поцеловала в
щеку. ‚ это самое мгновение отворилась дверь третьего корпуса, и грузный
человек в белом халате и в белой шапочке сурово осведомилсЯ:
   - Ѓольные, что за безобразие?
   - ќто мой племЯнник, - со смешком ответила ЂглаЯ. - “же нельзЯ и
племЯнника поцеловать, доктор?
   ѓрузный в белом халате подошел ближе, быстро посветил в их лица лучом
карманного фонарика и, уходЯ, буркнул:
   - Ќе делайте из менЯ идиота! Њарш по палатам!
   - Ќичего у тебЯ тетушка, - сказал ‚олоде его сосед по кровати военный
инженер Љостюкевич, когда тот вернулсЯ. - ‡начительное Явление.
   ‚олодЯ повесил халат, съел свой винегрет, выпил простывший чай.
Џостников с острыми пиками усов, Џостников, защищавший с пистолетом в
руках своих больных, Џостников, исстрелЯнный фашистскими пулЯми,
непрестанно был перед его глазами. Џостников €ван „митриевич, которого он
не увез, не уговорил. Ѓудь же проклЯт тот день, тот подлый день его,
‚олодиной, жизни...
   ЏокрЯхтываЯ чуть слышно, как от зубной, настырной боли, раскачиваЯсь,
сидел он на кровати в полосатой пижаме, думаЯ о себе беспощадно, добиваЯсь
от самого себЯ ответа - почему не отыскал тогда ѓаничева, почему не вывез
его к Ђглае Џетровне любою ценой? € Ћгурцов - он тоже на его, ‚олодиной,
совести, если есть у него эта совесть, если имеет он право оперировать
этим понЯтием. Ђ ‚алентина-Ђлевтина? Ќе подумал навестить ее, забежать к
ней на мгновение, ведь он бы был последним из этого мира! Ѓрезговал?
Љактусы не нравились? „одик не по нутру пришелсЯ? Ђ может быть, вы,
товарищ “стименко, бомб тогда боЯлись, пулеметных обстрелов с их
штурмовиков? Њожет быть, все эти ваши тогдашние рассуждениЯ - одна только
паршиваЯ трусость и больше ничего?
   Ћхнув, он потрЯс головой. Ќет, не трусил он тогда. Џросто -
пренебрегал. Ћн главнее всех в этой жизни, его военнаЯ судьба решает успех
всех сражений и битв. Џрежде всего ему определитьсЯ, а остальное не имеет
значениЯ. —то там Џостников! Џодумаешь - ѓаничев! Љакое ему дело до
мещанки Ђлевтины. Ђ на поверку-то, на поверку работой - кто он и кто они?
‘пособен ли он хоть на малую толику того, что осуществлено ими? Њог бы он
с пистолетом в руке отстреливатьсЯ от тех, кто не угрожал ему лично, а
угрожал лишь его больным?
   Ќет, не на многое он способен.
   ‚от тут лежать - это он может, и даже со спокойной совестью или _с
почти_ спокойной - разговаривать с пионерами, которые навещают
фронтовиков. € боевыми эпизодами, почти позабытыми за давностью времени,
он тоже может поделитьсЯ с ребЯтишками в красных галстуках; взрослым он не
решаетсЯ рассказывать о рейде отрЯда "‘мерть фашизму". —то же вы сделали,
“стименко ‚ладимир Ђфанасьевич, опытный, в сущности, хирург, длЯ того,
чтобы считать себЯ вправе смотреть людЯм в глаза?
   аркаЯ шлепанцами, лохматый, придерживаЯ руками полы накинутого на
плечи халата, он постучал к дежурному врачу, сел без приглашениЯ, сказал
сурово:
   - Џопрошу, Ќиколай Ќиколаевич, менЯ выписать завтра.
   ‚оенврач отложил газету, посмотрел на ‚олодю поверх очков довольно
доброжелательно, зевнул:
   - ‚от как. ‚ыписать.
   - „а, выписать.
   - ‚оевать собрались?
   ‚олодЯ ничего не ответил, на врача не глЯдел.
   - ‚ладимир Ђфанасьевич, дорогой мой, вы же сами врач. € не в первый раз
ультиматумы нам предъЯвлЯете. ‘мешно, право, Я ваш анализ нынче смотрел...
   - € не с таким белком люди воюют.
   - Ћчень жаль, если это так.
   - џ не могу, - сказал ‚олодЯ, - поймите, не могу...
   - Ќу и Я не могу, - берЯ в руки газету и тем самым даваЯ понЯть, что
разговор окончен, сказал дежурный врач. - Ќе могу, золотце мое, не
сердитесь. €дите себе спать, Я велю сестре снотворное вам принести.
   Љогда ‚олодЯ вернулсЯ, Љостюкевич не спал, перелистывал томик "‚ойны и
мира". ЌастольнаЯ лампочка Ярко освещала его тонкое лицо, очень черные -
дугами - брови.
   - Џослушай, Ђндрей, - садЯсь на свою кровать, громким шепотом сказал
“стименко, - можешь мне сделать одолжение?
   - ђазумеетсЯ, - Явно наслаждаЯсь какими-то толстовскими строчками и не
слишком внимательно слушаЯ “стименку, согласилсЯ Љостюкевич.
   - Ѓольшое одолжение...
   €, торопЯсь и даже запинаЯсь от волнениЯ, “стименко рассказал
военинженеру свой еще не слишком точно разработанный, в общих, так
сказать, чертах, план.
   - ‹адно, хорошо, ты только выслушай, - прервал его Љостюкевич и,
устроившись поудобнее, приготовилсЯ было читать из ’олстого, но ‚олодЯ не
позволил.
   - •орошо, - сказал он, - Я выслушаю, но только ты прежде ответь.
   - „а ведь ответил - пожалуйста.
   - Ћтветил - не понимаЯ. ќто длиннаЯ работа. Ќе день и не два. €
скучнаЯ. ’ы мне будешь поставлЯть материал длЯ анализов.
   - „лЯ научной работы?
   - Ќи длЯ какой не длЯ научной. „лЯ того чтобы менЯ выписали. „ело в
том, что почки, вырабатываЯ...
   - Ђх, да пожалуйста, что мне - жалко, что ли, - прервал ‚олодю, уже
раздражаЯсь, Љостюкевич. - ‚сю палату могу обеспечить. ’олько, если потом
помрешь, менЯ не винить. Ђ теперь слушай!
   € он стал читать шепотом ‚олоде знаменитую сцену, происходЯщую после
смерти Џети ђостова, когда „олохов приказывает казакам не брать пленных.
   - "„енисов не отвечал; он подъехал к Џете, слез с лошади и дрожащими
руками повернул к себе запачканное кровью и грЯзью, уже побледневшее лицо
Џети.
   "џ привык что-нибудь сладкое. Ћтличный изюм, берите весь", -
вспомнилось ему. € казаки с удивлением оглЯнулись на звуки, похожие на
собачий лай, с которыми „енисов быстро отвернулсЯ, подошел к плетню и
схватилсЯ за него".
   - Ђ? - спросил Љостюкевич. - ‚от какие листовки-то надо писать...
   ‚олодЯ молчал. Љостюкевич сел на своей кровати и увидел, что по лицу
“стименки катились слезы.


   <b>’ђ€ Џ€‘њЊЂ</b>

   Џисьмо первое

   "ЊилаЯ, роднаЯ ЂглаЯ Џетровна! €з письма отца, очень лаконичного, ‚ы же
знаете его манеру писать, понЯла, что ‚ы в госпитале. ђанены? Џыталась
подумать об отпуске, хоть на несколько дней к ‚ам в Њоскву, но ‚ы-то
поймете, просить совести не хватило. “ нас сейчас горЯчка, а работа у менЯ
ответственнаЯ - Я тут в немалом чине экспедиторши. ‡наете, что это такое?
Њы - экспедиторши, работаем в службе крови. Њы доставлЯем кровь длЯ
переливаниЯ туда, где эта кровь нужна. Ќужна она обычно там, где бои, а
когда бои, то дороги и обстреливают и бомбЯт, но кровь не ждет, вернее, ее
ждут - эту самую драгоценную кровь, следовательно, мы, экспедиторши, "к
маме на ручки", как любит выражатьсЯ известный ‚ам ‚.Ђ.“стименко,
попроситьсЯ не можем. ‚от и хлебаем всЯкие страхи на этих военных дорогах
с нашими чемоданами. Џоследние дни Я даже верхом ездить обучилась - дали
мне лошаденку, мохнатую, пузатую, тихонькую, мы с ней и трюхаем нашими
болотами. Ќочи теперь белые, за темнотой тоже не укроешьсЯ.
   ‘трашно мне бывает, ЂглаЯ Џетровна, не сердитесь, что так пишу.
   ‚алуны, болотца, туманчик, а мины воют, а из пулеметов бьют. € все это
по мне - ‚аре ‘тепановой - и по моему чемодану с кровью. "’рудно без
привычки", как сказал у нас один боец, когда ему ампутировали руку.
   ‚ы ничего не слышали о моей маме?
   Џо письму отца мне показалось, что он что-то знает.
   Ќапишите, пожалуйста, мне все, что ‚ам известно, мне почему-то кажетсЯ,
что ей плохо - маме.
   Ћт †еньки получаю регулЯрные посланиЯ. Ћн - в порЯдке и даже готовитсЯ
куда-то ехать, защищать кандидатскую.
   —то ‚олодЯ? џ о нем ничего не знаю. ‚се в своей загранице? …сли это ‚ам
не неприЯтно, перешлите мне то, что он ‚ам пишет. Њне просто так
интересно, все-таки мы ведь были очень дружны.
   Њожет быть, ‚ы знаете, Я ведь больше не артистка. Ѓросила это занЯтие.
€ многое уже повидала за войну. ’еперь менЯ называют "сестрицей" - это
самое красивое из всех известных мне слов. Ќа днЯх разувала раненого, он
не даетсЯ, потом говорит:
   - Ѓросьте, ну его к черту, сестрица, неудобно, у менЯ ноги грЯзные...
   Љстати, этому раненому Я дала свою кровь. “ менЯ, понимаете ли, нулеваЯ
группа, а он, этот раненый, совсем был, как у нас говорЯт, "плохой". Ќа
одни носилки его уложили, на другие менЯ, все нормально. ’олько ужасно Я
ослабела. Њного взЯли, что-то кубиков четыреста. € Я в тот же день еще
невероЯтно устала. Ђ утром привезли майора Љозырева - кстати, он уже
подполковник. ‘апер. ‡накомый. Ќаш Њихаил €ванович ђусаков приходит ко
мне: так и так, говорит, ‚арвара, ты не огорчайсЯ, придетсЯ еще у тебЯ
кровушки подзанЯть. Ќичего, говорит, страшного, мы тебе физиологического
раствора вольем. Ђ мне уж, по-честному, совершенно было все равно, Я даже
толком и не соображала. "‹адно, отвечаю, валЯйте, мне наплевать!" Ћн даже
поморщилсЯ, Њихаил €ванович: "ќко ты, ‚арвара, вульгарно выражаешьсЯ".
   ’еперь оба живы - и боец и Љозырев. Ђ козыревские саперы - их тут так и
зовут "козыревцы" - таскают мне всЯкие печеньЯ и прочие кушаньЯ из его
доппайка, чтобы вернуть "кровушку". ’ак что сейчас Я как бы в санатории.
   ‚от на досуге ‚ам и пишу.
   ‚се было, ЂглаЯ Џетровна, всего Я навидалась Ќосила раненых на вторую
подставу, ползала, таскала раненых на шинели, на лодке-волокуше. ‚ общем,
это тЯжелаЯ, лошадинаЯ работа, от которой болит поЯсница и хочетсЯ охать.
…ще Я была граблЯми, санитарными граблЯми. „ело в том, что тут можно
потерЯть раненых, очень уж дикаЯ природа - кочки, болота, всЯкие разные
корЯги, валуны неожиданные. ‚от мы и ходили цепью по тому пути, по
которому, допустим, наступала рота. Џросто и полезно.
   ‚ам кажетсЯ, что Я пишу в каком-то неправильном тоне?
   Њне почему-то грустно, ЂглаЯ Џетровна. •отите, Я ‚ас немножко развлеку,
напишу, как мы еще весной ранней были в бане? Љогда мне бывает невесело, Я
эту историю вспоминаю, иногда помогает. Њожет быть, и ‚ы улыбнетесь?
   ‚от пошли в баню: знаменитаЯ наша хирургическаЯ сестра Ђнна Њарковна -
она очень толстаЯ и носит мужское трикотажное белье, - потом "служба
крови" - экспедиторши Љапа, ’асЯ и Я. ’асЯ очень у нас хорошенькаЯ, глаз
не оторвать - высокаЯ, длинноногаЯ, совсем не такаЯ разлапистаЯ, как Я.
   Ђ банЯ у нас не в землЯнке, а в такой палаточке. Џолупалатка,
полупостройка. ђазделись, Ђнну Њарковну горЯчей водой плескаем, поднЯли
страшный тарарам. Љапа обожглась и кричит:
   - ђассулов, давай похолоднее. ‘ ума сошел, что ли?
   ђассулов у нас боец, который автодушевой установкой заведует. Џотом все
наладилось, вода пошла нормальнаЯ, мы головы моем, обсуждаем, у кого какаЯ
фигура. ѓлавный судьЯ, конечно, Ђнна Њарковна: у ’аси ноги слишком
длинные, у менЯ слишком маленькие, у Љапы плечи слишком покатые.
   - ’еперь посмотрите на менЯ, - говорит Ђнна Њарковна и становитсЯ в
позу статуи.
   Њы собираем консилиум и выносим решение: надо вам, Ђнна Њарковна,
немного похудеть, слишком уж у вас рубенсовские формы.
   ‚ это времЯ как загремит что-то, как завоет. Ђнна Њарковна сразу на
корточки и на четвереньках скок-поскок в угол. Њы все тоже кто куда. Ђ
’асЯ объЯснЯет:
   - ќто, девушки, налет!
   Ћно опЯть как даст! ™епки летЯт, кирпичи сыплютсЯ, железина какаЯ-то
оторвалась, дым, пожар, из трубы горЯчаЯ вода хлещет. Ђнна Њарковна
кричит:
   - „евочки, по щелЯм!
   Ђ мы все голые, и на дворе снег идет. € одежда наша неизвестно где, всЯ
погребена. ЏредставлЯете положение? Ђ уже ’асЯ наша дверь выворотила и на
улицу как припустит: пар от нее так и валит. Ђ за ней Ђнна Њарковна
короткими перебежками скок-поскок, словно лЯгушка. € эмалированной миской
голову прикрыла!
   Џотом Љапа побежала, потом Я - в простыне, как привидение.
   Љонечно, ничего не соображаем.
   Ђ самолет-то давно улетел. Џока разобрались - хохоту было, глаза
невозможно людЯм показать. ‚едь мы голыми-то в снег попрыгали, в щель.
   Ђнна Њарковна сделала философское замечание:
   - € ничего особенного. џ, девочки, слышала, что женщины, когда они без
мужчин, очень легко поддаютсЯ массовым психозам. ‚ данном случае был
массовый психоз страха. € повальное заражение этим психозом.
   Ќе смешно?
   Ќисколько Я ‚ас этой историей не развлекла, ЂглаЯ Џетровна?
   …сли бы ‚ы знали, как плохо у менЯ на душе!
   Љончаю писать. Џришел Љозырев, он низко ‚ам кланЯетсЯ и просит
передать, что много о ‚ас слышал и был бы счастлив когда-нибудь
познакомитьсЯ. ‚прочем, он сам желает приписать от себЯ и взЯл с менЯ
слово, что Я не заглЯну в его приписку.
   –елую ‚ас, милаЯ, дорогаЯ ЂглаЯ Џетровна.
   _‚аша ‚арЯ_.

   “важаемаЯ ЂглаЯ Џетровна! ‘частлив сообщить ‚ам, что ‚арвара ђодионовна
два месЯца тому назад, а именно 23 маЯ с.г., вытащила менЯ на
лодке-волокуше из переплета, из которого, как правило, живыми не вылезают.
’ак что теперь Я дважды обЯзан ‚арваре ђодионовне тем, что существую на
этом свете. ѓде-то когда-то в дни мирной жизни Я прочитал такую фразу:
"…сли тебе понадобитсЯ моЯ жизнь - приди и возьми ее". ќти красивые и
сильные слова Я адресую ‚арваре ђодионовне, лучшему человеку из всех,
которых Я когда-либо встречал на дорогах войны.
   _€скренне ‚аш инженер-подполковник Љозырев_".


   Џисьмо второе

   "‡дравствуй, дорогаЯ моЯ жена!
   ’оварищ, который передаст тебе посылку и вручит письмо, -
капитан-лейтенант ‡вЯгинцев Ђлексей Ђлександрович, командир эсминца
"‘ерьезный", на котором Я держал свой флаг. ‘ейчас вышеуказанный корабль
направлен на ремонт, а т.‡вЯгинцев отбыл в краткосрочный отпуск к семье в
Љазань. ’ы его обласкай, у него горе в личном плане: скончалась мамаша. ‚
прилагаемой посылке мой дополнительный паек, это все ты должна скушать:
масло сливочное, консервы - треска в томате, кондитерские изделиЯ.
Ћстальное - подарок командованиЯ, начальство случайно узнало, в каких ты
находилась обстоЯтельствах, и в приказном порЯдке велело мне переслать в
твой адрес прилагаемый пакет. —то в нем - мне неизвестно.
   Љак воюем - тебе доложит капитан-лейтенант ‡вЯгинцев. Ћн вполне в курсе
дела. ‚ообще, можешь на него положитьсЯ. ’оварищ проверенный в боЯх и
волевой командир. Ѓоевые эпизоды излагать не умею, в одном тебЯ могу
заверить - стараюсь служить ‘оветскому ‘оюзу и быть достойным такой жены,
как ты. €звини, если неловко выразилсЯ.
   ѓибель Ђлевтины и героическое ее поведение под пЯтой проклЯтых
оккупантов очень менЯ поразили. „аже слов не найду, чтобы описать тебе мое
состоЯние.
   —то касаетсЯ до учительницы Ћкаемовой и бухгалтера ЂверьЯнова, то Я как
раз вовсе здесь не удивлЯюсь. ‘лишком мы иногда поверхностно судим людей и
за их пустЯковыми недостатками не видим главной сути. Њне, по долгу
службы, пришлось в этом убедитьсЯ.
   ’еперь, дорогаЯ жена, растолкуй мне некую загадку: Явилась на мой
корабль недавно очень красиваЯ молодаЯ женщина, капитан медицинской службы
т.‚ересова ‚ера Ќиколаевна, и сказала, что она обращаетсЯ ко мне с большой
и важной просьбой по поводу известного мне военврача ‚ладимира
Ђфанасьевича “стименки. џ, разумеетсЯ, очень обрадовалсЯ, услышав про
‚олодьку. Ћна описала мне переход партизанского отрЯда и вывела ‚ладимира
в очень красивом свете, чему Я, конечно, тоже обрадовалсЯ, иного от него
никогда и не ждал. ‚ дальнейшем т.‚ересова вывела мне также ‚ладимира как
человека, заболевшего почками в боевой обстановке, и в ходе беседы
заЯвила, что надеетсЯ на мою помощь в смысле решениЯ вопроса о прохождении
‚ладимиром дальнейшей службы на нашем флоте. Ќа мой вопрос - желает ли
этого сам т.“стименко - т.‚ересова ‚.Ќ. ответила уклончиво, а Я, по
вежливости, не смог настоЯть. ’ут же она заЯвила, что уже имела беседу с
начсанупром т.Њордвиновым, а также с флагманским хирургом генерал-майором
м.с. профессором т.•арламовым. Ћни будто бы не против, но хорошо бы мне
(т.е. ‘тепанову ђ.Њ.) "подтолкнуть решение вопроса". џ, разумеетсЯ,
заЯвил, что "подталкивать не научен", вышло даже грубо, но не смог
сдержатьсЯ. Ќапиши, пожалуйста, дорогаЯ моЯ жена, в чем тут загвоздка и
что говорит по данному вопросу сам ‚ладимир.
   ЏоправлЯйсЯ и набирайсЯ сил.
   –елую тебЯ, всегда твой
   _ђодион ‘тепанов_".


   Џисьмо третье

   "’етечка моЯ, те